Основные положения Н.Я.Данилевского в его работе «Россия и Европа»

«Как ни рыхл, ни мягок оказался верхний, выветрившийся слой, всё же Европа понимает или, точнее сказать, интуитивно чувствует, что под этой поверхностью лежит крепкое, твёрдое ядро, которое не растолочь, не размолотить, не растворить и, следовательно, нельзя будет себе ассимилировать, превратить в свою плоть и кровь, которое имеет силу и притязания жить своей самобытной, независимой жизнью,» — писал в XIX веке выдающийся русский мыслитель Н.Я. Данилевский

В своём жизненном цикле — пишет Данилевский в «России и Европе» — культурно-исторический тип проходит следующие стадии своего развития: первоначального формирования, складывания государственности и обретения способности защищаться от внешней опасности, а также возникновения наивысшего расцвета, сопровождающегося появлением искусств, наук, религии, и, наконец, постепенного превращения в «этнографический материал» из-за ослабления созидающих начал, что выражается в утрате государственной независимости и культурной самобытности. Он утверждает, что восточнославянская цивилизация окажется способной в будущем развить экономику не в ущерб религиозным, художественным и нравственным ценностям и тем самым станет четырёхосновным культурно-историческим типом (так, например, предыдущие были одноосновными, за исключением «двухосновной» Европы, которая достигла высот и в экономическом, и в художественно-эстетическом развитии).

Из целого ряда вопросов, которые Н.Я. Данилевский рассматривает в книге «Россия и Европа», целесообразно кратко остановиться на «исходных вопросах» философско-исторической рефлексии. Это вопросы о том, в чём же надо «… искать примирение между русским народным чувством и признаваемыми разумом требованиями человеческого преуспеяния или прогресса» и является ли славянофильский идеал только «мечтой» или в его пользу можно привести разумные доводы? Рассмотрение этих вопросов позволяет достаточно многое понять в исходном замысле Данилевского и, самое главное, в мотивах отказа Данилевского от ортодоксального подхода к славянофильству. Автор «России и Европы» полагал, что доктрина славянофильства в большей мере представляет собой выражение «требований народного чувства» и не содержит исчерпывающих ответов на адресованные её адептам критические доводы «просвещённого разума». Дать исчерпывающий рациональный ответ на эти доводы — именно такую задачу ставил перед собой Данилевский.

В основе концепции Данилевского — православное мировоззрение ученого. Отсюда такие аспекты теории типов, как вера в Божественное начало бытия, в действие Промысла в истории, в борьбу града земного и небесного, православная оценка католицизма.

Для понимания генезиса социально-исторических воззрений Данилевского второго периода его деятельности необходимо отметить, что с отходом от «западнических» позиций он начал мыслить социально-историческую реальность в терминах, акцентировавших особенности европейской культуры и славяно-русской. В рамках такого подхода доминирующее значение уделяется выделению особенностей, а не общих черт в культурном и историческом развитии народов, осмыслению особенных, а не общих исторических перспектив.

Касаясь вопроса об исторической миссии России (вспомним высказывание о «требованиях народного чувства») в третьей главе книги «Россия и Европа», русский мыслитель приводит две точки зрения. Первая точка зрения, которую сформулировала для России Европа, её же разделяют русские европейцы : назначение России, которая движется по пути европеизации, — продолжать движение в этом направлении, а также выступать в роли носительницы европейского просвещения для среднеевропейских и среднеазиатских народов. С таким определением исторической миссии России Данилевский решительно не согласен. Стоило ли, восклицает он «тысячу лет строиться, обливаясь потом и кровью, и составить государство в восемьдесят миллионов (из коих шестьдесят — одного роду и племени, чему, кроме Китая, мир не представлял и не представляет другого примера) для того, чтобы потчевать европейскою цивилизацией пять или шесть миллионов… оборванцев, да, пожалуй, ещё два-три миллиона монгольских кочевников…» . Кто же в таком случае может указать на истинную историческую миссию России? На этот вопрос, по мнению Данилевского, ответ следует искать у славянофилов. Однако в обществе неверие в возможность возникновения самобытной славянской цивилизации распространено довольно широко. Задача, которую поставил перед собой мыслитель, исследовать проблемы создания самобытной славянской цивилизации, превратить «мечту» в научно обоснованную теорию.

В гносеологическом плане Н.Я. Данилевский ориентировался на методы научного познания; метафизика истолковывалась им как гипотетическое знание, нуждающееся, в конечном счете, в позитивно-научной проверке. Данилевский исходил из того, что существуют три мировые сущности — дух, материя и движение. В качестве мировых сущностей три названных начала бытия носят всеобщий и универсальный характер и пронизывают собой все уровни строения тварного бытия — неорганическую и органическую природу и человеческий мир. Вслед за Аристотелем и его последователями Данилевский полагал, что все конкретные составляющие мирового сущего — неорганические, органические и социальные — обладают сходной структурой и состоят из идеального начала (морфологического принципа) или формы и материи (неорганической или органической). Данилевский считал, что возможно научное доказательство существования идеального начала в природе: только ссылкой на такое начало можно объяснить явления целесообразного устройства в органической природе. В этом доказательстве автор «России и Европы» усматривал «фактическую», «положительно-научную точку опоры» для идеализма.

Русский философ Н.Я. Данилевский выдвинул идею «культурно-исторических типов»(цивилизаций). Они находятся в непрерывной борьбе друг с другом и с окружающей средой. Каждая цивилизация проходит в своем развитии периоды возмужания, старения и гибели. Данилевский утверждал о существовании множества цивилизаций, которые все вместе выражают бесконечно богатый гений человечества. Русский философ разделяет все народы на три основных класса: на позитивных творцов истории, создавших великие цивилизации или культурно-исторические типы; негативных творцов истории, которые подобно гуннам, монголам и туркам, не создавали великих цивилизаций, но как «божий кнут» способствовали гибели дряхлых умирающих цивилизаций. Они не могут стать ни созидательной, ни разрушительной силой в истории. Они представляют собой этнографический материал, используемый творческими народами для обогащения своих цивилизаций.

По мнению Данилевского, лишь немногие народы смогли создать великие цивилизации и стать «культурно-историческими типами». Философ насчитывает десять таких цивилизаций: египетская, ассирийско-вавилоно-финикийско-халдейская или древнесемитская, китайская, индийская, иранская, еврейская, греческая, римская, новосемитская или аравийская, германороманская или европейская.

Две цивилизации — мексиканская и перуанская — погибли насильственной смертью на ранней стадии развития.

Как считал Данилевский, можно назвать некоторые основные закономерности или законы возникновения, роста и заката цивилизаций:

• 1. Любое племя или народ, говорящие на одном языке или принадлежащие к одной языковой группе, представляют культурно-исторический тип, если они духовно способны к историческому развитию и прошли стадию детства.
• 2. Для подлинного рождения и развития культуры народ должен достичь политической независимости.
• 3. Основные принципы цивилизации одного культурно-исторического типа не передаются народам культур другого исторического типа. Каждый тип создает свою собственную цивилизацию. Так, многочисленные попытки распространить греческую цивилизацию среди неарийских или восточных народов потерпели крах. В наше время англичане потерпели аналогичное поражение, пытаясь перенести европейскую цивилизацию в Индию. Однако эта закономерность не распространяется на отдельные элементы или черты цивилизаций, которые могут передаваться от одной цивилизации к другой.

По Данилевскому, большинство цивилизаций являются созидательными не во всех, а только в одной или нескольких областях деятельности. Так, греческая цивилизация достигла непревзойденных высот в эстетической области, семитская — в религиозной, римская — в области права и политической организации.

Прогресс человечества, как считает Данилевский, не в том, чтобы всем идти в одном направлении, а в том, чтобы все поле, составляющее поприще исторической деятельности, исходить в разных направлениях.

Отвечая на вопрос о причинах враждебного отношения Европы к России и славянству, Данилевский видит их в том, что Европа уже вступила в период упадка, в то время как славянская цивилизация входит в период расцвета своих творческих сил. Если европейская цивилизация оказалась двусоставной, т.е. творческой в двух областях: политической и научной, то русско-славянская цивилизация будет трех или даже четырех составной (творческой) в четырех областях: религиозной, научной, политико-экономической, причем, главным образом, в области социально-экономической путем создания нового и справедливого социально-экономического порядка…Указывая на общую схему строения природы, Данилевский видел и учитывал специфику строения органический природы по сравнению с неорганической, обусловливающую своеобразие проявления общего онтологического структурного закона. Принципиально важно обратить внимание на точку зрения Данилевского на происхождение видов. Мыслитель полагал, что виды в природе являются самостоятельными и обособленными сущностями, поэтому он не мог признать ключом к пониманию происхождения видов идею общего для органического мира эволюционного закона. В философии природы Данилевский стоял на антиэволюционистских позициях.

Важной теоретической предпосылкой теории культурно-исторических типов был метод типологии или принцип естественной классификации объектов науки. Данилевский полагал, что универсальное теоретико-методологическое членение научного знания заключается в искусственной или естественной классификации объектов науки. В свете этой схемы Данилевский разрабатывает концепцию эволюции научного знания, включающую стадии господства в конкретной научной дисциплине искусственной или естественной классификации. Рассмотрим концепцию эволюции научного знания Данилевского более подробно, имея в виду не только заявленный тезис о том, что эта концепция была одной из теоретических предпосылок теории типов, но и то немаловажное обстоятельство, что сам автор «России и Европы» изображал генезис теории культурно-исторических типов в форме эволюции исторического знания в направлении перехода от стадии господства искусственной системы классификации объектов науки к фазе преобладания естественной системы.

Накопление массы фактов приводит к невозможности полного обозрения, возникает необходимость свести их в систему. Решающим моментом здесь по Данилевскому является выбор принципа систематизации, причём маловероятно, чтобы избранный принцип «прямо сразу соответствовал сам самой природе приводимых в порядок фактов, обнимая собою все представляемые им данные» . Следовательно, как правило, первый опыт систематизации приводит к возникновению искусственной системы.

Данилевский фактически проводит мысль о том, что хотя в развитии науки в целом наступила фаза перехода от искусственных систем классификации к естественным, в конкретных науках этот переход совершается неравномерно. Так, если в ботанике такой переход произошел, то в исторической науке именно на долю Данилевского выпало совершить аналогичный переход

Основываясь на требованиях «здравой логики» Данилевский выделяет три таких критерия: 1) положенный в основу классификации принцип деления должен обнимать собой всю сферу делимого, входя в неё как наисущественнейший признак; 2) явления внутри одной группы должны иметь между собой больше сходства, чем с явлениями другой группы; 3) требование однородности групп — степень сходства, соединяющая их членов должна быть одинаковой в одноимённых группах (с.81).

Первому требованию естественной системы классификации Данилевский отмечает, что основанием отделения древней истории от истории средних веков является дата падения Западной Римской империи, не имеющая существенного отношения к событиям истории Индии, Китая и других неевропейских стран. Поскольку история стран Востока непосредственно не связана с относительно локальной датой падения Западной Римской империи, закономерен вывод о том, что эта дата деления не является принципом деления, обнимающим собой всю сферу делимого .

Второе требование естественной системы классификации также не соблюдается в реально существующей системе исторического знания, ибо трудно предположить, чтобы история Греции и Рима имела более аналогии и связи с историей Индии и Китая, чем с историей новейшей Европы .

Однако «вся неверность, вся уродливость системы всемирной истории открывается самым разительным образом по отношению к третьему требованию: чтобы степень сродства была одинакова в одноимённых группах того же порядка» (с.84). Например, в группе древней истории оказались соединены истории Египта, Индии, Китая, Вавилона, Ассирии и других стран, которые проходили через различные стадии исторического развития. С другой стороны, ступени развития одного и того же германо-романского племени оказались отнесёнными в различные группы — в среднюю историю, новую историю — которые по Данилевскому составляют одну группу.

Причина такой несообразной группировки исторических явлений усматривается Данилевским не столько в ошибке перспективы (в европоцентристской установке), сколько в отсутствии основного для естественной классификации явлений науки принципа различия степеней развития от типов развития. Итак, выявление существенного недостатка, свойственного группировке исторических явлений, заключающегося в не различении степеней развития от типов развития обуславливает необходимость введения новой системы классификации в исторической науке. Только применение такой концептуальной формы как естественная система классификации способно адекватно отразить богатство форм исторической жизни человечества. Введение в исторической науке различения типов развития от степеней развития, утверждение примата первого типа деления над вторым и формулирование базового понятия типа развития в исторической науке как культурно-исторического типа было решающим шагом на пути формулирования ряда важнейших положений теории культурно-исторических типов.

Указанные теоретические предпосылки теории культурно-исторических типов сформировались в основном во второй половине 40-х годов ХIХ века, за исключением интереса к славянофильству, который оформился позднее, после отказа Данилевского от фурьеристских убеждений, видимо, в первой половине 50-х годов ХIХ века.

Несложно увидеть соответствие выделенных предпосылок и основных положений теории культурно-исторических типов: 1) взгляд на культурно-исторический тип как состоящий из идеального начала и органической материи и изменяющийся по фазам жизненного цикла от рождения к смерти; 2) признание различных внешних взаимодействий между типами при утверждении невозможности передачи внутренних начал; 3) выделение, кроме типов, таких форм исторической жизни как «отрицательные деятели в истории человечества» и «этнографический материал»; 4) утверждение принципов языкового родства, политической независимости и политической федерации как условия исторического развития типа; 5) тезис о продолжительности периода роста типа и кратковременности его культурного «плодоношения»; 6) классификация преемственных связей между типами («колонизация, прививка, удобрение»); 7) различие типов по составу на одно- и многосоставные; 8) взгляд на человечество в прошлом и настоящем как на совокупность культурно-исторических типов; 9) выделение десяти «полноценных» культурно-исторических типов и двух «погибших насильственной смертью»; 10) подробный анализ структуры, взаимоотношений и перспектив развития двух культурно-исторических типов германо-романского и славянско-русского; 11) утверждение религиозно-метафизического плана истории — борьбы града земного и града небесного, воплощающейся в противостоянии германо-романского и славянско-русского культурно-исторических типов.

Данилевский сформулировал пять законов исторического развития, основанных на идее культурно-исторических типов. Закон первый гласит, что всякий народ представляет свою самобытную цивилизацию. Согласно второму закону, цивилизация не может сложиться и функционировать без политической независимости. Третий закон утверждает, что цивилизации не передаются от одного народа к другому, но лишь воздействуют друг на друга. Цивилизация только тогда развивается, констатирует четвертый закон, когда народы ее составляющие объединены в федерацию. Закон пятый формулирует суть круговорота цивилизационного развития. Ход развития цивилизации всего ближе уподобляется тем многолетним растениям, у которых период роста бывает неопределенно продолжителен, но период цветения и плодоношения относительно короток и истощает раз и навсегда их жизненную силу.

С примечаниями автора, предисловием Н. Н. Страхова, составленным им списком ученых трудов Н. Я. Данилевского, статьей К. Н. Бестужева-Рюмина, указателем имен, со вступительной статьей и комментариями составителя настоящего издания А. А. Галактионова
Редакционная коллегия серии: проф. А. А. Галактионов, проф. В. Н. Дуденков, доц. А. А. Ермичев, проф. А. Ф. Замалеев (отв. ред.), проф. А. И. Новиков, проф. С. Н. Савельев
Художник Г. В. Бажанов Оформление Т. Козьминой
Данилевский Н. Я.
Д 18 Россия и Европа: Взгляд на культурные и политические отношения Славянского мира к Германо-Романскому. 6-е изд. / Предисловие Н. Н. Страхова; статья К. Н. Бестужева-Рюмина; составление, вступительная статья и комментарии А. А. Галактионова. – СПб. Издательство С.-Петербургского университета, Издательство «Глаголь», 1995. – 552 с. – (Литературное наследие русских мыслителей). ISBN 5 – 85381 – 052 – 9
Книга Н. Я. Данилевского (1822-1885), известного русского социолога и теоретика неославянофильства (почвенничества), является одним из самых крупных историко-социологических исследований в русской общественной мысли второй половины XIX в. В ней рассматриваются международные и национальные отношения в Европе, внешняя политика России XVII – XIX вв., восточный вопрос, проблемы истории и теории государства, религии, антропологии, этнографии, общественной психологии. В основе книги – цельная и оригинальная социологическая концепция, опирающаяся на органическую теорию.
Для широкого круга читателей.

А. А. Галактионов. Органическая теория как методология социологической концепции Н. Я. Данилевского…..V
Я. Я. Страхов. Жизнь и труды Н. Я. Данилевского…..XXI
Н. Я. Данилевский. РОССИЯ И ЕВРОПА
Глава 1.1864 и 1854 годы. Вместо введения…..3
Сравнение двух годов. Равнодушие Европы к Дании и симпатии к Турции. Голштсйнский вопрос. Восточная война; значение ключа Вифлеемского храма. Венская нота; политический образ действий Европы в переводе на сферу частных отношений. Общестенное мнение Европы. Откуда меряние разными мерами?
Глава II. Почему Европа враждебна России?….. 18
Россия не есть завоевательное государство. Что такое «завоевание». Финляндия. Остзейские провинции. Западный край. Польша. Бессарабия. Кавказ. Сибирь. Характер русских войн. Россия не есть гасителышца света и свободы. Священный союз. Убийство Коцебу. Либерализм России не уменьшает вражды к ней. Невежество Европы относительно России. Европа не признает нас своими.
Глава III. Европа ли Россия?….. 44
Что такое Европа! Искусственность деления частей света. Культурно-исторический смысл Европы. Россия не принадлежит к Европе. Роль России, по мнению Европы. Россия есть препятствие к развитию европейской цивилизации. Пожертвование низшим для высшего; Маркиз Поза. Внешний политический патриотизм; ультрарусская партия. Где примирение между народным чувством и требованием прогресса?
Глава IV. Цивилизация европейская тождественна ли с общечеловеческою?….. 59
Запад и Восток. Прогресс на Востоке; Китай. Смерть народов. Что такое система науки? Естественная система. Ее требования. Оценка общепринятой системы в науке всемирной истории. Новая естественная группировка исторических явлений; культурно-исторические типы. Их перечисление. Этнографический материал.
Глава V. Культурно-исторические типы и некоторые законы их движения или развития….. 77
Пять законов развития типов. Закон сродства языков и политической независимости. Закон непередаваемости цивилизации. Влияние Греции на Восток. Влияние ее на Рим. Влияние Рима. Пересадка цивилизации. Прививка цивилизации. Почвенное удобрение. Закон разнообразия и силы составных элементов типа. Обязанности отдельного человека к своему типу. Нельзя знать обязанностей к человечеству. Закон краткости периодов цивилизации. Прогресс и его пределы. Переход от этнографического состояния в государственное.
Глава VI. Отношение народного к общечеловеческому…..96
Понятия наших западников об общечеловеческом и национальном. Учение славянофилов. Не может быть единого или высшего осуществления идеи человечества. Национальное принимается за общечеловеческое. Род и вид. Общевидовое и всевидовое. Славянский тип. Идея Славянства – высшая идея для каждого славянина. Наука не есть синоним цивилизации. Национальность в науке. Что такое истина? Субъективная примесь. Односторонность и разновременность. Предпочтение известных предметов. Примеры: математика. Общий ход возрастания каждой науки. Развития астрономии. Пять периодов. Развитие химии. Физика. Ботаника. Зоология. Минералогия и геология. Языкознание. Период искусственной системы. Таблица великих ученых. Особое направление ума у немцев. Классификация наук. Невозможна общая теория общества.
Глава VII. Гниет ли Запад?…..136
Вероятно ли в настоящее время появление новой (славянской) культуры? Что такое гниение? В каком периоде развития находятся европейские общества? Момент высшего развития сил; результаты его наступают позже. Пример Греции, Рима, Индии. Определение эпохи, в которой находится цивилизация Европы.
Глава VIII. Различия в психическом строе…..145
Деление человеческих племен Ретциуса. Выводы из него. Насильственностъ – черта германо-романского типа. Нетерпимость. Папство. Разделение церквей. Прозелитизм. Торговля неграми. Война за опиум; покровительство Турции. Отсутствие насильственности у славян. Особенности переворотов в жизни русского народа. Принятие христианской веры. Освобождение крестьян. Что такое у нас аристократизм и демократизм? Классификация нравственных качеств.
Глава IX. Различие вероисповедное…..167
Откровение. Четыре понятия о церкви. Понятие протестантское. Мистическое воззрение на церковь. Католическое понятие. Неосновательность папских притязаний. Непоследовательность католиков. «Свободная церковь в свободном государстве». Отношение церкви и государства; брак. Православное понятие о церкви. Рационализм Европы.
Глава X. Различия в ходе исторического воспитания…..185
Определение государства. Отношение между народностью и государством. Племена несознательные. Племена, умершие для политической жизни. Одна народность – одно государство. Различные формы государства. Федерация; союзное государство, союз государств и политическая система. Происхождение государства. Культурородная сила леса. Зависимость как условие развития государства. Рабство. Данничество. Феодализм. Гнет мысли и гнет совести в средневековой Европе. Внутреннее противоречие в жизни современной Европы. Франция – самое полное выражение Европы. Очерк французской истории. Благоприятные обстоятельства Англии. Гнет отвлеченного государства. Начало национальности. Столетние периоды. Характер XIX века. Вопрос национальности и Наполеоны. Связь вопросов национальных со Славянским вопросом. Особенности исторического развития России. Призвание варягов. Татарское нашествие. Смутное время. Крепостное состояние.
Глава XI. Европейничанье – болезнь русской жизни…..222
Неполное здоровье России. Необходимость петровского преобразования. Отношение Петра к России. Две стороны в его деятельности. Европейничанье и три его формы. Искажение формы быта. Вред для искусства; для ваяния. Для живописи. Для архитектуры. Вред для промышленности. Разделение русского народа на два слоя. Влияние на инородцев. Перенесение чужеземных учреждений. Судебная реформа. Адвокатура. Освобождение печати. Действие печати на публику. Истинная сила периодической печати. «Times». Смотрение на дела России сквозь европейские очки. Наши «аристократы» и «аристократки». Союз «Вести» со всеми аристократиями. Нигилизм. Заискивание милости Европы. Отречение от панславизма. Учение Монроэ. Войны времен Александра I. Действие Восточной войны. Гордыня России. Польское дело.
Глава XII. Восточный вопрос…..254
Бессилие дипломатии. Мнение историка Соловьева. Никогда не было борьбы между Азией и Европой. Древневосточный вопрос. Македония. Наследники Рима – германцы, наследники Византии – славяне. Синхронизмы как признак разумности мироправления. Свойства воды. Синхронизм книгопечатания, взятия Константинополя и открытия Америки. Различие религиозное. Новый период Восточного вопроса. Магометанство. Его смысл в истории. Отношение Европы к туркам. Польша. Значение России. Третий период Восточного вопроса. Неясность целей России в отношении к Турции. Необходимость соединения либеральной и национальной политики. Значение освобождения крестьян для Восточного вопроса. Постепенное разъяснение Восточного вопроса.
Глава XIII. Место Австрии в Восточном вопросе…..278
Краткий очерк истории образования Австрийского государства. Без славян и русских невозможны были бы культура и политическое развитие Германии. Упразднение идеи Австрийского государства. Меттерних. Категории государственных мужей; великие политики, личности трагические и трагикомические. Способы сохранения Австрии после Меттерниха: централизм, дуализм и федерализм; невозможность Австрии во всех этих формах. Мысль об австрийской федерации славян. Мысль об австро-турецкой федерации. Идея Всеславянства.
Глава XIV. Царьград…..310
Центральность местоположения Константинополя. Его четыре названия и четыре эпохи его истории. Права на Константинополь. Что такое историческое право? Константинополь есть res nullius. Кому обладание Константинополем всего полезнее? 1) Ахиллесова пята России. 2) Величина России. 3) Необходимость для России флота, а для флота – Черного моря. 4) Расширение нравственного влияния России от обладания Константинополем. Царьград должен быть столицею не России, а Всеславянского союза. Славянская федерация с Россией во главе как решение Восточного вопроса. Члены федерации должны быть крупны, Цель ее не есть поглощение славян Россией. Состав Всеславянского союза и перечисление его членов. Польский вопрос. Наилучшее решение его при посредстве Всеславянской федерации.
Глава XV. Всеславянский союз…..337
Россия не может быть членом европейской политической системы. Вмешательство никогда не приносило ей пользы. Россия должна быть противовесом Европе. Две судьбы, предстоящие России. Значение союза для остальных его членов. Для Греции. Для Болгарии. Что такое русская интеллигенция? Для Сербии. Для Чехии. Для Румынии. Для Польши и Венгрии. Мнимое властолюбие России. Три разряда подданных. Страх перед мировладычеством. Необходимость Славянского союза для человечества. История Европы в отношении к другим народам. Система политического равновесия. Главные случаи его нарушения и сохранения. Препятствия к всемирному владычеству Европы. Гибельный результат общечеловеческой цивилизации. Условия и следствия Всеславянской цивилизации. Возведение русского языка в общеславянский. Необходимость борьбы с Европой.
Глава XVI. Борьба…..369
Закон сохранения запаса исторических сил. Правило русской политики. Россия не заинтересована в системе равновесия. Равновесие вредно для России, а нарушение выгодно. Отношение России к главнейшим представителям европейского могущества. К Англии. К Франции. К Пруссии. Внутренние источники сил России. Дисциплинированный энтузиазм. Оценка войн, веденных Россией с Европой. Сочувствие славян. Крестьянский надел.
Глава XVII. Славянский культурно-исторический тип…..398
Вместо заключения
Четыре разряда культурной деятельности. Первичные культуры. Одноосновные культурно-исторические типы, Европейский тип. Троякая анархия Европы. Надежды и свойства Славянского мира. Характер славянской религиозности. Способность к государственности. Особый характер русской политической деятельности – отсутствие владений и колоний. Способен ли русский народ к свободе? Русские бунты. Общественный и экономический строй России. Община и социализм. Культура в тесном смысле слова. Поглощение сил строением государства .Противоположность между Америкой и Россией. Задатки способностей к наукам и искусствам. «Мертвые души». «Борис Годунов». «Война и мир». Картина Иванова, «Преображение» Пименова. Славянство – четырехосновной культурно-исторический тип. Два потока всемирной истории.
Приложение
К Н. Бестужев-Рюмин. Теория культурно-исторических типов….. 432
Комментарии 463

Социологические взгляды Данилевского Н.Я.

Социологические взгляды Н.Я.Данилевского

Биография

• русский социолог,
• культуролог,
• публицист,
• естествоиспытатель,
• геополитик,
• один из основателей цивилизационного подхода к истории, идеолог панславизма.

Никола́й Я́ковлевич Даниле́вский

(28 ноября 1822— 7 ноября 1885)

Научные труды

• Н.Я. Данилевский родился 28 ноября по старому стилю на Орловской земле в селе Оберец Ливенского уезда в семье генерала.

• После учебы в частном пансионате в Москве принят в Царскосельский лицей , по окончании которого с 1843 по 1847 годы был вольнослушателем на естественном факультете Петербургского университета .

В университете Н.Я. Данилевский познакомился с Н.Н. Страховым , ставшим его другом, почитателем и защитником его учения, издателем его книги «Россия и Европа». Вот как описывает Н.Н. Страхов их первую встречу и знакомство:

• «Между студентами вдруг пронесся говор: «Данилевский, Данилевский!», и я увидел, как около высокого молодого человека, одетого не в студенческую форму, образовалась и стала расти большая толпа. Все жадно слушали, что он говорит; ближайшие к нему задавали вопросы, а он отвечал и давал объяснения. Дело шло о бытии Божием и о системе Фурье».

Николай Николаевич Страхов — русский философ, публицист, литературный критик

• Увлечение учением Фурье сблизило Данилевского с М.В. Петрашевским.
• В 1849 году арестован по делу Петрашевского.
• Проведя 100 дней в Петропавловской крепости, он представил оправдательную записку, в которой доказал свою политическую невиновность, и был выслан из Петербурга: определён в канцелярию сначала вологодского, а потом самарского губернатора.

• В 1864 году Данилевский вместе с семьей переехал на Южный берег Крыма . Вероятнее всего, именно в Крыму Н.Я. Данилевский работал над книгой «Россия и Европа», первые главы которой были опубликованы в журнале «Заря» в 1869 году. Полностью книга «Россия и Европа» впервые была издана в 1871 году, а в 1895 году вышло уже ее пятое издание.
• В последние годы жизни Н.Я. Данилевский работал над двухтомный трудом «Дарвинизм», представляющим собой критику учения Чарльза Дарвина.

• 7 ноября по старому стилю, во время очередной командировки в Тифлис Н.Я. Данилевский скоропостижно скончался от болезни сердца, которой он страдал все последние годы жизни. Тело его перевезли в Мшатку, где он и был похоронен.

Надгробный памятник Н.Я. Данилевского в Мшатке (Крым)

Социологические взгляды

• Общество , по Данилевскому, не представляет собой особой целостности, а есть сумма национальных организмов.
• Человечество, по его мнению, не представляет какой-то единой живой целостности, а скорее походит на стихию, которая в различных точках складывается в формы.
• Данные формы получили название «Культурно-исторический тип»

Культурно-исторические типы

• имеют обособленный, локальный характер, структурны, внутри каждого происходит собственное движение. Также типы характеризуется своеобразием социального, религиозного, бытового, политического, научного, промышленного, художественного развития.
• По существу, культурно-исторический тип — это совокупность взаимосвязанных признаков крупного социального организма, характеризующегося в качестве основного интегративного показателя национальной культурой.

Каждый культурно-исторический тип проходит стадии, типичные для любого живого организма:

• рождение,
• возмужание,
• дряхление,
• смерть.

Данилевский рассматривает эти стадии как четыре периода в развитии типа :

• этнографический,
• государственный,
• цивилизационный,
• период конца культуры.

• Качественно новым и имеющим большую историческую перспективу Данилевским провозглашается славянский культурно-исторический тип, призванный объединить во главе с Россией все славянские народы в противовес Европе.
• Он неоднократно подчеркивал, что

«Европа не только нечто нам чуждое, но даже враждебное, что ее интересы не только не могут быть нашими интересами, но в большинстве случаев прямо им противоположны»‘.

Способы распространения цивилизации.

• Самый простейший способ – это пересадка с одного места на другое посредством колонизации .
• Другую форму распространения, под которой чаще всего и подразумевают передачу цивилизации, Данилевский назвал прививкой . В качестве примера назовем Александрию – греческую прививку на египетском дереве. Прививка не приносит пользу тому, к чему прививается.
• Следующий способ воздействия одной цивилизации на другую заключается в том, что одна цивилизация служит как бы материалом для другой, как бы улучшенным питанием для другого организма. Это способ, которым Египет и Финикия действовали на Грецию, Греция – на Рим, Рим и Греция – на германо-романскую Европу.

• Историю общества социолог рассматривает как историю борьбы культурно-исторических типов между собой и с окружающей средой .
• В основе развития каждого исторического типа лежит культурная деятельность (культура), которая включает в себя четыре главных вида:

• религиозная деятельность
• это политическая деятельность
• общественно-экономическая деятельность,
• собственно культурная деятельность в строгом и узком смысле слова, в которой находят свое выражение отношения людей к науке, искусству, промышленности.

Обращаясь к проблеме роли личности в истории , Данилевский отмечает, что историю творят люди, но их исторические роли различны. Существуют три типа исторических действующих лиц (агентов):

• позитивные действующие лица истории — те исторические общности и личности, которые создали великие цивилизации (отдельные историко-культурные типы).
• негативные действующие лица истории, которые играли деструктивную роль (например, гунны, монголы, тюрки);
• люди и народы, у которых отсутствует творческое начало . Они представляют лишь «этнографический материал», используемый творческими обществами для построения собственных цивилизаций.

Критика труда «Россия и Европа»

• Восторженно принял мысли Данилевского Н.Н. Страхов. Книгу «Россия и Европа» он назвал катехизисом или кодексом славянофильстваю. Его больше всего поражает своей простотой главный вывод книги: «Славяне не предназначены обновить весь мир, найти для всего человечества решение исторической задачи; они суть только особый культурно-исторический тип, рядом с которым может иметь место существование и развитие других типов» .

• В своей критике книги Н.Я. Данилевского В.С. Соловьев ставит под сомнение наличие точного определения культурно-исторического типа. Теория культурно-исторических типов, как механическая, совершенно никуда не годится. Любой живой культурный тип потому и является живым, что он взаимодействует со всеми другими культурными типами и взаимодействует также с живым всеединством живого человечества.

Выводы

• Таким образом, теория Н. Я. Данилевского представляла собой одну из первых попыток сформулировать новый взгляд на историю как на нелинейный многовариантный процесс и дать элементы его социологической интерпретации. Конечно, многие положения теории устарели, неприемлем слишком явный натурализм и редукционизм Данилевского, не отработан понятийный аппарат концепции.
• На данный момент Данилевский заслуженно признан классиком русской геополитики, оказавшим сильное влияние, к примеру, на евразийскую геополитическую школу, наряду с О. Шпенглером он признан основателем цивилизационного подхода к истории.
• Также ему принадлежат небольшие, но бесспорные заслуги в области естествознания и народного хозяйства.

Литература

Данилевский Н. Я.

Данилевский Н. Я.

Николай Яковлевич Данилевский

Дата рождения:

28 ноября (10 декабря) 1822

Место рождения:

село Оберце, Российская империя

Дата смерти:

7 (19) ноября 1885

Место смерти:

Тифлис, Российская империя

Род деятельности:

социолог, публицист и естествоиспытатель.
Идеолог панславизма

Никола́й Я́ковлевич Даниле́вский (28 ноября (10 декабря) 1822, с. Оберце, Орловская губерния — 7 (19) ноября 1885, Тифлис) — русский социолог, культуролог, публицист и естествоиспытатель; идеолог панславизма.

Основные идеи

• Критика общечеловеческой цивилизации.
• Концепция культурно-исторического типа, состоящего из четырёх основ: религия, культура (наука, искусство, техника), политика, общественно-экономический уклад. Культурно-исторические типы или цивилизации противостоят этнографическому материалу.

Биография

Уроженец Орловской губернии, сын заслуженного генерала, Данилевский воспитывался в Александровском лицее, а затем был вольным слушателем на факультете естественных наук в СПб. унив. Занимаясь специально ботаникой, он вместе с тем с увлечением изучал социалистическую систему Фурье.

Получив степень кандидата и выдержав магистерский экзамен, он был в 1849 г арестован по делу Петрашевского. Проведя 100 дней в Петропавловской крепости, он представил оправдательную записку, в которой доказал свою политическую невиновность, и был освобожден от суда, но выслан из Петербурга и определен в канцелярию сначала вологодского, а потом самарского губернатора; в 1853 г он был командирован в учёную экспедицию под начальством знаменитого Бэра для исследования рыболовства по Волге и Каспийскому морю, а в 1857 г, причисленный к департаменту сельского хозяйства, он был отправлен для таких же исследований на Белое море и Ледовитый океан. После этой экспедиции, продолжавшейся три года, он совершил много таких же, но менее значительных, поездок в различные края России. Данилевским выработано ныне действующее законодательство по части рыболовства во всех водах европейской части России.

Приобретя имение на южном берегу Крыма, Данилевский вступил в энергичную борьбу с филлоксерой.

Творческая деятельность

Главное сочинение Данилевского, «Россия и Европа», печаталось сначала в журнале «Заря». Первое отдельное издание (ошибочно показанное вторым) вышло в 1871 г, второе (ошибоч. 3-е) в 1888 и третье (ошиб. 4-е) в 1889 г.

Другой обширный труд Данилевского, «Дарвинизм», появился в 1885 г. В двух толстых книгах (к которым после смерти автора присоединен ещё дополнительный выпуск) Данилевский подвергает теорию Дарвина подробному разбору с предоставленною целью доказать её полную неосновательность и нелепость. К этой критике, вызвавшей восторженные похвалы H. H. Страхова, безусловного приверженца Данилевского, специалисты-естествоиспытатели отнеслись вообще отрицательно. Кроме горячего нападения со стороны известного ботаника, московского профессора Тимирязева, вступившего в резкую полемику со Страховым, сочинение Данилевского было разобрано академиками Фаминцыным и Карпинским.

Первый, рассмотревший всю книгу по главам, приходит к следующим заключениям: «Из числа приводимых им возражений сравнительно лишь весьма немногие принадлежат автору «Дарвинизма»; громаднейшее большинство их, и притом самые веские, более или менее подробно заявлены были его предшественниками (далее указываются Негели, Агассис, Бэр, Катрфаж и в особенности трёхтомное сочинение Виганда); Данилевским же они лишь обстоятельнее разработаны и местами подкреплены новыми примерами…» «Книгу Данилевского я считаю полезною для зоологов и ботаников; в ней собраны все сделанные Дарвину возражения и разбросаны местами интересные фактические данные, за которые наука останется благодарною Данилевскому».

Академик Карпинский, разбиравший палеонтологическую часть Дарвинизма, дает следующую её оценку: «в авторе можно признать человека выдающегося ума и весьма разнообразных и значительных знаний; но в области геологии сведения его, нередко обнимающие даже детали, не лишены и крупных пробелов. Без сомнения, это обстоятельство, а также предвзятое, утвердившееся уже до рассмотрения вопроса с геологический стороны, убеждение в несправедливости теории эволюции было причиной, что Данилевский пришёл к выводам, с которыми нельзя согласиться» (см. «Вестник Европы», 1889, кн. 2).

Сочинение Данилевского, представленное в Академию наук для соискания премии, не было её удостоено.

Кроме двух названных книг Данилевский напечатал в различных периодических изданиях много статей, частью по своей специальности, частью публицистического характера. Некоторые из них изданы H. H. Страховым в 1890 г под заглавием «Сборник политических и экономических статей H. Я. Данилевского»; там же и подробный перечень всего им написанного.

«Россия и Европа»

Основное воззрение автора «России и Европы», которое он, впрочем, не проводит с совершенною последовательностью, резко отличается от образа мыслей прежних славянофилов. Те утверждали, что русский народ имеет всемирно-историческое призвание как истинный носитель всечеловеческого окончательного просвещения; Данилевский, напротив, отрицая всякую общечеловеческую задачу в истории, считает Россию и славянство лишь особым культурно-историческим типом, однако наиболее широким и полным. Видя в человечестве только отвлеченное понятие, лишенное всякого действительного значения, и вместе с тем оспаривая общепринятые деления: географическое (по частям света), и историческое (древняя, средняя и новая история), Д., так же как и немецкий историк Генрих Рюккерт, выставляет в качестве действительных носителей исторической жизни несколько обособленных «естественных групп», которые он, как и названный иностранный автор, обозначает термином «культурно-исторические типы». Всякое племя или семейство народов, характеризуемое отдельным языком или группою языков, довольно близких между собою для того, чтобы сродство их ощущалось непосредственно, без глубоких филологических изысканий, составляет самобытный культ.-ист. тип, если оно вообще по своим духовным задаткам способно к историческому развитию и вышло уже из младенчества. Таких типов, уже проявившихся в истории, Данилевский насчитывает 10: египетский, китайский, ассиро-вавилоно-финикийский , индийский, иранский, еврейский, греческий, римский, новосемитический, или аравийский, и германо-романский, или европейский. Россия с славянством образуют новый, имеющий в скором времени проявиться культ.-ист. тип, совершенно отличный и отдельный от Европы. К этим несомненным, по Д., естественным группам он причисляет ещё два сомнительных типа (американский и перуанский), «погибших насильственною смертью и не успевших совершить своего развития».

Что касается до новой Америки, то её значение ещё не выяснилось для Д., и он колеблется, признать ли её или нет за особый вырабатывающийся культ.-ист. тип. — Начала цивилизации одного культ.-ист. типа не передаются народам другого типа; каждый тип вырабатывает её для себя при большем или меньшем влиянии чуждых ему предшествовавших или современных цивилизаций. Такое влияние Д. допускает лишь в смысле «почвенного удобрения», всякое же образовательное и определяющее воздействие чуждых духовных начал он отрицает безусловно. Все культ.-ист. типы одинаково самобытны и из себя самих почерпают содержание своей исторической жизни, но не все осуществляют это содержание с одинаковою полнотою и многосторонностью.

Данилевский, как и Рюккерт (хотя в несколько ином распределении), признает четыре общих разряда культ.-ист. деятельности: деятельность религиозная, собственно культурная (наука, искусство, промышленность), политическая и социально-экономическая.

Некоторые из исторических типов сосредоточивали свои силы на одной из этих сфер деятельности (так евреи — на религии, греки — на культуре в тесном смысле), другие — проявляли себя сразу в двух или трёх направлениях; но только России и славянству, по верованию Д., дано равномерно развить все четыре сферы человеческой деятельности и осуществить полную «четырёхосновную» культуру.

Признавая человечество за пустую абстракцию, Д. видит в культ.-ист. типе высшее и окончательное для нас выражение социального единства. Если та группа, говорит он, которой мы придаем название культ.-ист. типа, и не есть абсолютно высшая, то она во всяком случае высшая из всех тех, интересы которых могут быть сознательными для человека, и составляет, следовательно, последний предел, до которого может и должно простираться подчинение низших интересов высшим, пожертвование частных целей общим. — «Интерес человечества» есть бессмысленное выражение для человека, тогда как слово «европейский интерес» не есть пустое слово для француза, немца, англичанина. Точно также для русского и всякого другого славянина «идея славянства должна быть высшею идеей, выше свободы, выше науки, выше просвещения». В этом последнем слове теории Д. заключается её самоосуждение. Так как всякая культура состоит именно в развитии науки, просвещения, истинной свободы и т. д., то помимо этих высших интересов, имеющих общечеловеческое значение, предполагаемая «идея славянства» сводится лишь к этнографической особенности этого племени.

Забывая, что для культурно-исторического типа прежде всего нужна культура, Д. выставляет какое-то славянство an und für sich, признает за высшее начало самую особенность племени независимо от исторических задач и культурного содержания его жизни. Такое противоестественное отделение этнографических форм от их общечеловеческого содержания могло быть сделано только в области отвлеченных рассуждений; при сопоставлении же теории с действительными историческими фактами она оказывалась с ними в непримиримом противоречии. История не знает таких культурных типов, которые исключительно для себя и из себя вырабатывали бы образовательные начала своей жизни. Д. выставил в качестве исторического закона непередаваемость культурных начал — но действительное движение истории состоит главным образом в этой передаче.

Так, возникший в Индии буддизм был передан народам монгольской расы и определил собою духовный характер и культурно-историческую судьбу всей восточной и северной Азии; разноплеменные народы передней Азии и северной Африки, составлявшие, по Д., несколько самостоятельных культ.-ист. типов, усвоили себе сперва просветительные начала эллинизма, потом римскую гражданственность, далее христианство и, наконец, религию аравийского пророка; христианство, явившееся среди еврейского народа, даже в два приема нарушило мнимый «исторический закон», ибо сначала евреи передали эту религию греческому и римскому миру, а потом эти два культурно-исторические типа ещё раз совершили такую недозволенную передачу двум новым типам: германо-романскому и славянскому, помешав им исполнить требование теории и создать свои собственные религиозные начала. Вероисповедные различия внутри самого христианства также не соответствуют теории, ибо единый по Д. германо-романский мир разделился между католичеством и протестантством, а славянский мир — между тем же католичеством и православием, которое к тому же не выработано самим славянством, а целиком принято от Византии, то есть от другого чуждого культ.-ист. типа. — Помимо этих частных противоречий, теория отдельных культ.-ист. групп идет вразрез с общим направлением всемирно-исторического процесса, состоящего в последовательном возрастании (экстенсивном и интенсивном) реальной (хотя наполовину безотчетной и невольной) солидарности между всеми частями человеческого рода. Все эти части в настоящее время, несмотря на вражду национальную, религиозную и сословную, живут одною общей жизнью в силу той фактической неустранимой связи, которая выражается, во-первых, в знании их друг о друге, какого не было в древности и в средние века, во-вторых, — в непрерывных сношениях политических, научных, торговых, и, наконец, в том невольном экономическом взаимодействии, благодаря которому какой-нибудь промышленный кризис в Соединённых Штатах немедленно отражается в Манчестере и Калькутте, в Москве и в Египте. Логическую опору для своей теории Д. думает найти в совершенно ошибочном различении рода и вида. Человечество, по его мнению, есть род, то есть отвлеченное понятие, существующее только в обобщающей мысли, тогда как культурно-исторический тип, племя, нация суть понятия видовые, соответствующие определенной реальности.

С точки зрения этической, признавать крайним пределом человеческих обязанностей и высшею целью нашей деятельности культурно-племенную группу, к которой мы принадлежим, как нечто более конкретное и определенное сравнительно с человечеством — значит для последовательного ума открывать свободную дорогу всякому дальнейшему понижению нравственных требований. Интересы национальные (в тесном смысле) гораздо конкретнее, определеннее и яснее интересов целого культ.-ист. типа (даже предполагая действительное существование таковых); столь же бесспорно, что интересы какого-нибудь сословия, класса или партии всегда определеннее и конкретнее интересов общенациональных; и наконец, никакому сомнению не может подлежать, что для всякого его личные эгоистические интересы суть из всех возможных самые ясные, самые определенные, и если этими свойствами определять круг нравственного действия, то у нас не останется другой обязанности, как только думать о самих себе.

В изложение своего взгляда на историю Д. вставил особый экскурс о влиянии национальности на развитие наук. Здесь он как будто забывает о своей теории; вместо того, чтобы говорить о выражении культ.-ист. типов в научной области, указывается лишь на воздействие различных национальных характеров: английского, французского, нем. и т. д. Различая в развитии каждой науки несколько главных степеней (искусственная система, эмпирические законы, рациональный закон), Д. находил, что учёные определенной национальности преимущественно способны возводить науки на ту или другую определенную степень. Эти обобщения оказываются, впрочем, лишь приблизительно верными, и установленные Д. правила представляют столько же исключений, сколько и случаев применения. Во всяком случае этот вопрос не находится ни в каком прямом отношении к теории культ.-ист. типов.

Занимающие значительную часть книги Д. рассуждения об упадке Европы и об отличительных особенностях России (православие, община и т. п.) вообще не представляют ничего нового сравнительно с тем, что было высказано прежними славянофилами. Более оригинальны для того времени, когда появилась книга, политические взгляды Д., которые он резюмирует в следующих словах:

В продолжение этой книги мы постоянно проводим мысль, что Европа не только нечто нам чуждое, но даже враждебное, что её интересы не только не могут быть нашими интересами, но в большинстве случаев прямо им противоположны… Если невозможно и вредно устранить себя от европейских дел, то весьма возможно, полезно и даже необходимо смотреть на эти дела всегда и постоянно с нашей особой русской точки зрения, применяя к ним как единственный критерий оценки: какое отношение может иметь то или другое событие, направление умов, та или другая деятельность влиятельных личностей к нашим особенным русско-славянским целям; какое они могут оказать препятствие или содействие им? К безразличным в этом отношении лицам и событиям должны мы оставаться совершенно равнодушными, как будто бы они жили и происходили на луне; тем, которые могут приблизить нас к нашей цели, должны всемерно содействовать и всемерно противиться тем, которые могут служить ей препятствием, не обращая при этом ни малейшего внимания на их безотносительное значение — на то, каковы будут их последствия для самой Европы, для человечества, для свободы, для цивилизации. Без ненависти и без любви (ибо в этом чуждом мире ничто не может и не должно возбуждать ни наших симпатий, ни наших антипатий), равнодушные к красному и к белому, к демагогии и к деспотизму, к легитимизму и к революции, к немцам и французам, к англичанам и итальянцам, к Наполеону, Бисмарку, Гладстону, Гарибальди — мы должны быть верным другом и союзником тому, кто хочет и может содействовать нашей единой и неизменной цели. Если ценою нашего союза и дружбы мы делаем шаг вперед к освобождению и объединению славянства, приближаемся к Цареграду — не совершенно ли нам все равно, купятся ли этою ценою Египет Францией или Англией, рейнская граница — французами или вогезская — немцами, Бельгия — Наполеоном или Голландия — Бисмарком… Европа не случайно, а существенно нам враждебна; следовательно, только тогда, когда она враждует сама с собою, может она быть для нас безопасной… Именно равновесие политических сил Европы вредно и даже гибельно для России, а нарушение его с чьей бы то ни было стороны выгодно и благодетельно….. Нам необходимо, следовательно, отрешиться от мысли о какой бы то ни было солидарности с европейскими интересами.

Та цель, ради которой мы должны, по Д., отрешиться от всяких человеческих чувств к иностранцам и воспитать в себе и к себе odium generis humani — заключается в образовании славянской федерации с Константинополем как столицей. При составлении плана этой федерации, доставившего ему некоторую популярность в литературно-политических кружках Богемии и Кроации, Д. значительно облегчил себе задачу: одна из главных славянских народностей обречена им на совершенное уничтожение за измену будущему культурно-историческому типу; зато членами славянской федерации должны «волей-неволей» сделаться три неславянские народности: греки, румыны и мадьяры. Этот план, основанный на разделе Австрии и Турции, осуществится после ожесточенной борьбы между Россией и европейской коалицией, предводимой французами; единственной союзницей нашею в Европе будет Пруссия.

«Россия и Европа» приобрела у нас известность и стала распространяться лишь после смерти автора благодаря совпадению её основных мыслей с преобладающим общественным настроением. Сторонники Д., способствовавшие внешнему успеху его книги, ничего ещё не сделали для внутреннего развития и разработки его исторических взглядов, вероятно, вследствие невозможности согласовать эти взгляды с действительным содержанием всемирной истории. Критически разбирали теорию Д.: Щебальский, акад. Безобразов, проф. Кареев, Вл. Соловьев, Милюков; безусловным апологетом её выступал неоднократно Н. Страхов; сильное влияние оказал Д. на взгляды К. Леонтьева, признававшего его одним из своих учителей.

Независимо от оценки его историко-публицистического труда, должно признать в Д. человека самостоятельно мыслившего, сильно убежденного, прямодушного в выражении своих мыслей и имеющего скромные, но бесспорные заслуги в области естествознания и народного хозяйства.

Ссылки

• Биография Н. Данилевского
• Н. Я. Данилевский, Россия и Европа.
• Н. Я. Данилевский, Россия и Европа. Факсимиле книги 1895 года, pdf, 12,8 Мб
• Труды Н. Я. Данилевского на Gumilevica

При написании этой статьи использовался материал из Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона (1890—1907).

Русская философия

Западничество

Чаадаев • Белинский • Герцен • Грановский

Славянофильство, почвенничество и панславизм

Хомяков • И. Киреевский • И. Аксаков • Достоевский • Страхов • Леонтьев • Данилевский

Революционная демократия

Чернышевский • Добролюбов • Писарев

Русская религиозная философия

Соловьёв • Розанов • Шестов • Лосский • Булгаков • Бердяев • Карсавин • Флоренский • Франк • Ильин • Лосев

Народничество и анархизм

Бакунин • Лавров • Кропоткин • Михайловский

Русский космизм

Фёдоров • Циолковский • Вернадский • Чижевский

Игорь Данилевский: «Там, где мы ожидаем увидеть одно, люди прошлого видят другое»

Что такое Древняя Русь, почему это совершенно другой мир со своими правилами и что нужно знать, чтобы понимать свою историю

Разговор Олег Коронный

Игорь Данилевский Доктор исторических наук, заведующий кафедрой истории идей и методологии исторической науки факультета истории Высшей школы экономики © Из личного архива

— Что такое Древняя Русь?

— Есть два определения. Первое — Древняя Русь в узком смысле слова — Древнерусское государство, или Киевская Русь, просуществовавшее с IX века по вторую четверть XII века. И есть широкий термин «Древняя Русь» — вся допетровская Русь, с IX по конец XVII века.

— Что обязательно нужно знать, чтобы понять людей того времени?

— Прежде всего надо осознать, что мы попадаем в совершенно другой мир, где все не так, как у нас: это другой язык, другая система структурирования мира, другая система ценностей, другие установки. Там, где мы ожидаем увидеть одно, люди прошлого видят другое. Нас интересует, что и как произошло, а авторов древнерусских текстов интересует, что бы это значило.

У нас есть своя система категорий, с помощью которых мы описываем окружающий мир. Вообще, всякая культура — это деление мира на определенные части и называние этих частей. Из них, как из «Лего», складывается тот мир, в котором мы живем. Когда же мы попадаем в другую культуру, то это другая система этого самого «Лего», и там все немножечко
по-другому.

И это — большая проблема. Когда Арон Яковлевич Гуревич издал свою потрясающую книгу «Категории средневековой культуры», Леонид Михайлович Баткин довольно резко его критиковал за то, что в основу была положена наша система категорий: время, пространство, власть, собственность…

— А как те люди понимали время?

— У них было совсем другое представление о времени: все времена сосуществуют параллельно, все происходит снова и снова. Лучше всего это отражают церковные службы. Сакральная история регулярно повторяется. Так, скажем, на Пасху отмечается не очередная годовщина Воскресения Христова, но само Воскресение, которое происходит сейчас, но, как бы мы сказали, где-то в другом измерении.

Миниатюра «Сергий Радонежский благословляет Пересвета перед Мамаевым побоищем» из Лицевого летописного свода Иоанна Грозного. Вторая половина XVI века © Wikimedia Commons

Летописи — это всегда история своего народа, встроенная в священную историю, продолжение этой истории и повторение этой истории. Для нас важно то, что уникально, мы любим новости — то, что произошло только что и впервые. Для летописца, напротив, существенно то, что повторяется. Он ищет параллели происходящим перед ним событиям в сакральной истории и тем самым объясняет своим читателям, а заодно и самому себе, их скрытый от непосвященного смысл.

— Как вообще понимать летописи?

— Каждый работает с летописями по-разному. Я нашел свой путь: мне важно понять не что там написано, а о чем написано. С летописями остро стоит проблема понимания: мы можем понять правильно отдельное сообщение только в том случае, если понимаем смысл летописи в целом. Но текст летописи в целом мы верно понимаем, только если понимаем каждую его часть. Обычно эти вопросы решают на интуитивном уровне, я же попытался найти более или менее надежную основу. Ею, как мне представляется, являются цитаты, которые используют древнерусские авторы. Иногда 70 процентов текста — это цитаты. Исходные контексты этих цитат — ключи к пониманию текстов, в которые они включены.

— Как люди Древней Руси понимали, что такое власть, государство?

— В Древней Руси попросту отсутствует такое понятие, как государство. Не было экономики, политики, социальной структуры — люди того времени просто не знали, что это такое. Бессмысленно задавать им вопрос, когда образовалось Древнерусское государство: такого слова даже не было до XV века. Впрочем, и слова «счастье» — или слова со значением «счастье» — до XV века не было. Но это не значит, что люди того времени не испытывали счастья — просто для них это состояние, видимо, не было существенным.

Или, скажем, патриотизм. Дмитрий Сергеевич Лихачев писал, что его поражает всепроникающий патриотизм Повести временных лет. У меня сразу возникает вопрос: а что такое патриотизм для летописца конца
XI — начала XII века? Есть у него представление о родине, об отечестве? Нет. До XVII века отечество — это просто наследство. А родина — вплоть до Гавриила Романовича Державина — просто место рождения. Очень точно идею древнерусского «патриотизма» уловил Андрей Тарковский. В его замечательном «Андрее Рублеве» во время погрома во Владимире ученик Андрея кричит дружиннику звенигородского князя: «Дяденька, что вы делаете, я же свой, русский!» На что тот очень патриотично отвечает: «Сейчас я тебе покажу, сволочь владимирская!» Свой город, своя земля — это для древнерусского человека основа чувства патриотизма.

— Насколько актуален и важен давний спор, затрагивающий патриотическое сознание многих современных и не очень людей — спор о норманнской теории?

— Видите ли, спор о норманнской теории никогда не был сугубо научным, он был всегда политизированным. Рюрик — фигура мифическая, а потому спорить о его этнической принадлежности и роли в создании Древнерусского государства бессмысленно.

— А вообще с какого момента заканчивается мифическая история и начинается настоящая?

— Можно точно сказать: с князя Игоря. Он обычно числится Рюриковичем, но на самом деле никто не знает его происхождения. Зато у нас есть достаточно надежные сведения о некоторых действиях Игоря. Во-первых, это договор с греками, заключенный в 945 году. Греческого оригинала не сохранилось, но древнерусский перевод по своей структуре совпадает с греческими договорами того времени. Во-вторых, есть прямые указания византийского историка Льва Диакона на то, как убили Игоря (об этом Иоанн Цимисхий напоминает во время переговоров Святославу). С этого времени мы вступаем уже в историческую эпоху — хотя и здесь пока преобладают легендарные сведения, а не сообщения о том, как было на самом деле.

— На какие периоды можно поделить историю Древней Руси до возвышения Москвы, то есть до конца XV века?

— Первый период — от IX до второй четверти XII века. Это Киевская Русь. Киев является политическим центром, из которого ведется управление. Оттуда, из Киева, направляются посадники на места, из которых в Киев поступает дань. Второй период — со второй четверти XII века примерно до 1240 года. Это удельная Русь: существуют самостоятельные земли и княжества, большинство из которых управляется князьями-родственниками, которые постоянно выясняют отношения между собой.

Третий период — период ордынского владычества, когда большинство древнерусских земель вошло в состав западного крыла Улуса Джучи. Он продолжается с 40-х годов XIII века по 1480 год.

— Применим ли термин «феодальная раздробленность» ко второму периоду?

— Нет. От этого термина большинство современных историков предпочло отказаться. С понятием «феодализм» все вообще непросто: сейчас даже медиевисты-западники отказываются от него. Это искусственный термин, который описывал определенные юридические отношения, причем в довольно узких территориальных рамках. Иногда говорят — феодализм был везде, но в разных вариантах: английский феодализм мало похож на немецкий, а тот, в свою очередь, на скандинавский, и все вместе они совсем не сходны с японским… А есть еще феодализм без ленов… Все эти «феодализмы» мало похожи друг на друга. Найти же в них что-то общее, что было бы неизменным для всех этих «моделей феодализма», не удается.

— Как тогда назвать то, что происходило на Руси?

— Трудно сказать. Тут надо изучать систему отношений. Понимаете, вся беда в том, что терминология сразу тянет за собой теорию. Когда мы говорим «феодализм», мы вольно или (чаще) невольно возвращаемся к марксистско-ленинской «пятичленке»: за первобытным обществом должно следовать общество рабовладельческое, затем феодальное, потом буржуазное и наконец «светлое будущее всего человечества», которое так никому и не удалось построить. За каждым понятием тянется шлейф других понятий, которые выработаны в той или иной теории для объяснения исторического процесса. Но, на мой взгляд, не столь важно объяснить, сколько понять. Важно не правильно назвать, а понять, как выстраивались отношения между людьми, какова логика их поступков.

— Правильно ли говорить о татаро-монгольском иге?

— Нет. Вернее говорить, на мой взгляд, о русских землях в составе Великой Монгольской империи, или, еще точнее, в составе Улуса Джучи. Мы же не будем говорить о московском иге по отношению к Новгороду, хотя об этом писали новгородские летописцы, или о московском иге в Твери. Нет, просто эти земли вошли в состав Великого княжества Московского. После подчинения русских земель Орде на Руси действовали те же самые законы, что и на территории всей Великой Монгольской империи. А им подчинялись все: и покоренные земли, и сами монгольские ханы.

— Почему изучение истории России находится в каком-то отрыве от мировой? Как от Запада, так и от Востока?

— Это очень плохо. Надо по-новому подходить к изучению истории и культуры Древней Руси. Наша история и культура были включены в мировой (по меркам того времени) контекст. Древнерусская интеллектуальная элита, скажем, читала и на греческом, и на латыни, и на древнееврейском. Одним из самых популярных произведений вплоть до XVII века была «Повесть о Варлааме и Иоасафе». Это христианизированная история Гаутамы Будды, которая, как считают, пришла на Русь в грузинском переводе. Или, к примеру, «Повесть об Акире Премудром» — это вообще ассирийская повесть V века до нашей эры.

Или такой аспект. Великая Монгольская империя — это, в общем-то, тоже «наше» государство, значительная его часть располагалась на территории Российской Федерации. Чингисхан родился на территории современной России. Так что это «наш» человек, и, по большому счету, история созданного им государства – «наша» история. В принципе, Иван III не столько освободился от ордынского владычества, сколько взял на себя первенство в объединении земель, входивших в состав Улуса Джучи, выполняя тем самым политическую программу хана Ахмата. Иван IV продолжил это объединение: присоединил Казанское ханство, Астраханское ханство, Сибирскую Орду, Ногайскую Орду, а потом пошел еще дальше, вплоть до Дальнего Востока.

История Великого княжества Литовского — это тоже «наша» история, потому что Великое княжество Литовское в период расцвета — это все земли от Балтики до Черного моря, от Карпат до Можайска, включая ряд территорий современной России.

Когда мы пытаемся удержаться в рамках нашего государства, каким мы его знаем сейчас, у нас всегда, как чертик из коробочки, появляются то одни исторические враги, то другие. Между тем чаще всего это довольно сложные отношения между народами, потомки и наследники которых сейчас входят в состав совершенно иных государств и этносов. А мы тщательно обрубаем все эти концы и тем самым лишаем себя возможности понять логику поступков людей прошлого.

— Почему ни географические, ни языковые границы не мешают вносить русскую историю в контекст мировой?

— Дело в том, что нынешние границы — как географические, так и языковые — не совпадают с границами прошлого. Тогда не было такого жесткого противопоставления. Так, Владимир Мономах говорил, что отец его, никуда не выезжая, знал пять языков. Вопрос: почему и зачем? Потому что древнерусские князья вовсе не были собственно восточными славянами. Владимир Мономах потому и Мономах, что у него мать гречанка, он наполовину грек. Его сын Юрий Долгорукий, соответственно, на четвертушку грек, но наполовину англосакс: его мать — Гида Гаральдовна, дочка Гаральда II. Сын Юрия Андрей Боголюбский наполовину половец, на четвертушку англосакс, на восьмушку грек. И так далее.

Владимир Мономах. Миниатюра из «Царского титулярника». 1672 год © Wikimedia Commons

Всеволод Ярославич, отец Владимира Мономаха, был сыном шведской принцессы Ингигерды, он наполовину швед. Ярослав Мудрый был наполовину скандинавом: его мать — Рогнеда, отец которой пришел «из-за моря».

Это все к тому, что русские земли, как и все прочие государства того времени, не были жестко отделены от ближних и дальних соседей. Они постоянно контактировали друг с другом. Это, кстати, еще раз подтверждает мысль, что споры о норманнской теории и этнической составляющей мифического Рюрика совершенно бессмысленны. Гораздо важнее, что все другие князья считаются русскими, «нашими» — притом что по происхождению они были иноземцами.

— Гумилевский вопрос о евразийских корнях российской цивилизации сейчас совсем отметается серьезными историками как полное безумие?

— Я думаю, что это совсем не безумие. Рассуждения Льва Николаевича Гумилева и других евразийцев фактически открыли азиатскую составляющую истории России. Я прохладно отношусь к трудам Гумилева, но он сделал большое дело, одним из первых обратив внимание на то, насколько важен восточный элемент в истории Руси. При этом сам Гумилев не историк, он историософ, он концептуалист, который не умел и не любил работать с источниками, они ему мешали.

Лев Гумилев. Фотография Валерия Потапова © Wikimedia Commons

— Нужны ли концептуалисты?

— Наверное, нужны: кто-то же должен все это обобщать. Каждый из нас копает свою ямку, и чем глубже закапывается, тем эта ямка все уже, уже и уже. Кто-то должен выходить и смотреть, что вообще накопали и как это все соотносится между собой.

— Актуальна ли сейчас другая популярная идея — идея преемственности Византии?

— Византия на ранних этапах формирования древнерусской государственности придала импульс формированию государственных структур. Тех, кто приезжал в Византию — те же самые Игорь, Олег (если последний тоже был исторической фигурой, но тут большой вопрос), — спрашивали: что у вас за государство? И я думаю, они вряд ли понимали, о чем именно их спрашивают (а греки, в свою очередь, вряд ли правильно понимали их ответы). Но Византия дала толчок — заставила их задумываться над вопросами государственности.

Еще бóльшую роль сыграла церковь — хотя тут скорее основную роль поначалу сыграла не столько Византия, сколько Болгария: мы по большей части имели дело с болгарским вариантом христианства. Именно из Болгарии на Русь пришла книжность. Все первые древнерусские книги списаны с болгарских оригиналов. Древняя Русь была очень тесно связана с Болгарией некой «божественной связью». Та же теория Третьего Рима пришла на Русь именно из Болгарии. Теория «Тырново — Третий Рим» была идеологической основой Второго Болгарского царства. А уже потом, как писал Николай Ульянов, идеи южных славян постепенно заразили москвичей и трансформировались в «теорию» «Москва — Третий Рим».

— Сейчас в связи с ситуацией на Украине то и дело вспоминают Киевскую Русь. Она имеет какое-то отношение к какому-то нынешнему государству?

— Имеет только как общий далекий предок современных государств, ни одно из которых не является ее прямым наследником. Там зарождались истоки государственности, которая впоследствии дала три очень мощных ростка. Это три типа государственности.

Первая модель — это Галицко-Волынское княжество, которое просуществовало всего несколько десятилетий в XII веке. Его можно условно называть раннефеодальным государством, где решающую роль играло боярство, окружение князя, с которым князь вынужден считаться. Это ближе к западноевропейской модели.

Вторая модель — это, условно говоря, республиканский строй. Это элитарная республика, где местное боярство — не профессиональные военные, а владельцы крупных территорий, — местная аристократия решает на вечевых собраниях все важные государственные вопросы, в частности приглашают и выгоняют князей. Князь приглашается как наемник на время военных действий и никаких прав не имеет вообще (если только не захватывает территорию силой, как Александр Невский). Такая система управления существовала в Новгороде, Пскове и Полоцке.

Третья модель — это деспотическая монархия, которая складывается на северо-востоке. Мы себя считаем наследниками именно этой системы государственности.

— Можно сказать, что современная Россия вышла именно из Владимира?

— В принципе, да. Это деспотическая монархия с сильной властью князя, с жесткой властной вертикалью: государь и холопы. Хорошая такая система, и действует надежно. Пока не убивают князя.

— А почему получилось так, что все-таки Новгород в какой-то момент увял — и все? Почему вообще все сместилось на северо-восток?

— Ну, Новгород не увял, это поздние источники о Новгороде увяли. А так, история Новгорода продолжалась и в XVI веке: мой учитель Александр Павлович Пронштейн защитил кандидатскую диссертацию о Новгороде Великом XVI века. В ней он доказал, что это был город, который и после присоединения к Великому княжеству Московскому развивался достаточно активно.

— А вот все-таки если какой-то человек хочет разобраться в истории Древней Руси, с чего ему начать?