Иван II Красный и митрополит Алексий

Ивана II Ивановича, за красоту прозванного Красным, летописец назвал «христолюбивым, и тихим, и милостивым», хотя при нем московская политика оставалась по-прежнему жестокой и кровавой. 3 февраля 1357 г. неизвестные убили московского тысяцкого (городского голову) Алексея Хвоста, ранее ссорившегося с Семеном Гордым. Как пишет летописец, «было же убийство его совершено непостижимым образом: не известно ни кем убит, ни как – только нашли его лежащим на площади… Той же зимой по последнему снегу большие бояре московские из-за того убийства отъехали на Рязань с женами и детьми». Из Рязани бояре отправились в Орду и только через год, заручившись гарантиями хана, вернулись в Москву, к Ивану. Видно, у них были основания бояться своего «христолюбивого и тихого» великого князя. Между тем тысяцкий олицетворял собой важнейшую «ветвь» тогдашней власти. Это был выборный глава городского самоуправления, с которым князья во всех городах были вынуждены считаться. Убийство Хвоста символично – московская княжеская власть не терпела власти горожан, и в XIV в. должность эта исчезла навсегда.

Возможно, князь Иван действовал бы и резче, но нрав его смягчал московский митрополит Алексий – человек образованный, умный и дальновидный. Этот монах (в миру Семен), выходец из Чернигова, происходил из боярского рода. Еще в молодости его приблизил к себе митрополит Феогност. После смерти митрополита Алексию не без труда удалось утвердиться на митрополичьей кафедре, перенесение которой из Киева во Владимир греки наконец признали. Митрополит Алексий пользовался огромным авторитетом в народе и у великого князя. Когда в 1359 г. Иван Красный умирал, то свою жену княгиню Александру и 9-летнего сына Дмитрия, будущего великого полководца, он оставил на попечение митрополита Алексия – и не ошибся.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.
Читать книгу целиком
Поделитесь на страничке

Следующая глава >

Патриарх Алексий I (Симанский) — воин и дипломат. Родословное древо Симанских

Патриарх Алексий I (Симанский) (†1970) — образец живого русского патриотизма, герой Великой Отечественной войны, защитник блокадного Ленинграда, архипастырь, благословлявший партизанское движение и помогавший фронту. Именно он, Патриарший Местоблюститель, митрополит Ленинградский и Новгородский, был единодушно избран Патриархом 65 лет назад — на Поместным Соборе 2 февраля 1945 г. Интронизация состоялась 4 февраля 1945 г. в Богоявленском Патриаршем соборе. Поместный Собор проходил в храме Воскресения Христова в Сокольниках («ЖМП», 1971, № 2, с.18-21), а не в храме Воскресения в Кадашах, как утверждают «знатоки» из «Аргументов и фактов» (2009, № 47, с. 36).
Акты, стенограммы и фотодокументы этого Собора до сих пор не изданы. А ведь сегодня Патриархия располагает неизмеримо большими средствами, чем в послевоенные годы. Но в 1947 г. Патриарх Алексий I нашёл деньги на издание книги «Патриарх Сергий и его духовное наследство», в которой частично представлена и фотохроника Собора. Патриарх Алексий I (Симанский)

Религиеведы, подкармливаемые НАТО, называют патриотизм Патриарха «советским». Но ещё в Первую мировую войну он, тогда епископ, призывал к борьбе с германским нашествием. И разве человек, знающий историю «дранг нах остен», противопоставит русскую стойкость Первой мировой войны — патриотизму Великой Отечественной? Проповеди Алексия (Симанского) 1941-1945 гг. полны примеров из истории России и враждебного ей западного мира.
Поместный Собор 1945 г. избрал музыку великого Чайковского, увертюру «1812 год», — «…как произведение, ярко выражающее торжество русского религиозного патриотизма» (Государственный Архив Российской Федерации — далее ГАРФ, ф. 6991, оп. 2, д. 32, л. 108).
Тем не менее «евро-батюшки», пытаясь обмануть православных, ищут в увертюре «1812 год» … «масонские мотивы». Когда «евро-батюшки» подолгу гостят в Европе, они там тоже масонство обличают? Прекрасно же знают, что мрачная музыка «Марсельезы» передаёт ужас нашествия «двадесяти языков» (20 народов) Наполеона, а Тропарь праздника Воздвижения Честнаго и Животворящего Креста Господня — знаменует русские контратаки.
Увертюра начинается и завершается словами Тропаря: «Спаси, Господи, люди Твоя и благослови достояние Твое, победы на сопротивныя даруя, и Твое сохраняя Крестом Твоим жительство». Народные мелодии увертюры напоминают о партизанском движении против захватчиков. В советские годы все знали, что нацисты осквернили дом-музей Чайковского в Клину.
Религиеведы обвиняют Патриарха: он публично-де одобрял «разгром униатов при Сталине». Ну и что? Ещё императоры Николай I и Александр II сломили унию. И Патриарх, борясь с папством в конце 1940-х гг., остался верен старине. А Сталин правильно сделал, наказав нацистских пособников — униатов.
Светская любезность Алексия I, его подчёркнуто холодная или ироничная вежливость, умение быть дипломатом — не воспринимаются огрубевшими западными кругами, лишёнными этих качеств. Патриарх был русским, и до 1917 г. и после. Он был монархистом, но не как прожектёр, а как человек, строго приверженный памяти царской России. Это многим не нравилось. Из его «Жизнеописания», составленного консультантом ОВЦС Казем-Беком, изъяты почти все упоминания об императоре Николае II (см.: «Богословские труды», М., 1998, выпуск 34, с. 13-185).
До сих пор нас уверяют, что семейный архив Симанских погиб в годы революции. Так в хрущёвские годы сообщили самому Патриарху. Патриарх, не доверяя Казем-Беку, диктовал воспоминания своему крестнику протоиерею Алексею Даниловичу Остапову (†1975), начав с прадеда, Владимира Александровича Симанского, помещика Псковской губернии, основателя родового гнезда в уездном городе Остров. Эти записи позаимствовал Казем-Бек, но опубликовал с большими купюрами («Богословские труды», с. 23-24).
В 1998 г. «Богословские труды» возглавляли епископ Бронницкий (ныне — архиепископ Новосибирский) Тихон и его консультант и научный редактор Издательства Московской Патриархии — П.В. Уржумцев. Они пояснили «от редакции»: «Автор Жизнеописания /Казем-Бек/ не успел, а, может быть, и не стремился дать полный и исчерпывающий очерк истории непосредственно Патриаршества Алексия (Симанского), так как, очевидно, считал, что этот период жизни Святейшего легко восстановить по обильному количеству исторических памятников, документов и мемуарной литературы» (с. 178).
Где же всё это? Ведь дневники Патриарха Алексия (Симанского) и его переписка с сестрой-монахиней Ефросинией (†1958 в Киеве) не изданы. Дневник Патриарха за 1961 г. лежит где-то в архиве «Православной энциклопедии» («ПЭ», М., 2000, т. 1, с. 690). А издать факсимиле — недосуг. Неужто денег нет? Не опубликованы письма Патриарха разным лицам.
Митрополит Питирим (Нечаев) говорил: «Хранится у меня экземпляр дневников Патриарха, никому, по-видимому, не известный… Было три экземпляра: один у меня, другой, вероятно, в Церковно-археологическом кабинете, а третий вместе с оригиналом хранился у Остаповых и, видимо, исчез после ареста Даниила Андреевича» («Русь Уходящая». СПб., 2007, с. 312-313).
Канадско-швейцарский экуменист Д. Поспеловский называет дату ареста Д.А. Остапова — 1973 г., но ссылается на английский журнал «Religion in Communist Lands» за 1974 г. Будто бы Остапова «снова арестовали по обвинению в коррупции», но вскоре освободили («Русская Православная Церковь в ХХ веке». М., 1995, с. 331, 471).
Украинская газета «Зеркало недели» (1995, № 7) напечатала безграмотную статью против Д.А. Остапова, якобы «вора и мошенника», «дворянина», получившего «одинаковое воспитание и образование» с Патриархом Алексием. Остапов был-де арестован в феврале и освобождён летом 1974 г. Карикатурный портрет Патриархов Алексия I и Пимена соседствует с похвалой Ювеналию Крутицкому и Денисенко, а история Московской епархии 1970-х гг. перепутана с событиями начала 1960-х.
В ту же дуду дудит (21.05.2003 г.) и американский Стетсоновский университет: «Престарелые и слабые патриархи не правили сами церковью, это делали их доверенные лица. В 1970-х гг., при Патриархе Алексии I, таким фаворитом был Данила Андреевич Остапов (директор финансовой администрации)» (www.stetson.edu?psteeves/relnews/0305ф.html).
Американцам без толку объяснять: в МП не было «финансовой администрации», Остапов — не «директор», а в 1970-х гг. Патриарха Алексия уже не было в живых. Богатый Рим с папами и их фаворитами спутан с нищей и бесправной Московской Патриархией хрущёвских времён. Цель — опорочить русского Патриарха Алексия (Симанского), чей патриотизм, а подчас и хлёсткую иронию Запад не выносил. Да и «бастарды» всегда тайно завидовали родословной русских дворян.
Наверное, «дело» против Остапова состряпали с единственной целью — бросить тень на Патриарха Алексия и захватить его дневники.
Какой же из дневников Патриарха хранится в «ПЭ» и временами появляется в отрывках на сайте www.bogoslov.ru? Достоверность цитат вызывает большие сомнения — в них сквозит забота и внимание Патриарха к… его противнику Никодиму (Ротову). А ведь по свидетельству митрополита Питирима Д.А. Остапов ненавидел Никодима («Русь Уходящая». СПб., 2007, с. 159).
Видимо, Остапов выражал то, что Патриарх считал нужным скрывать. Думаю, Патриарх прожил 92 года, потому что его оберегали Даниил Остапов, верный секретарь, и протоиерей Алексей Остапов.
Митрополит Питирим вспоминал: «Патриарх был удивительным человеком. До последних дней он сохранял ясный блеск глаз и твёрдость почерка. В богослужении — да и в жизни — он был неподражаем; повторять его было невозможно… Патриарх происходил из дворянского рода Симанских, потомков псковских воевод, свято хранивших традиции древнего благочестия. Жили они в Москве, и отношения их с петербургской аристократией были непростыми» (с. 136, 137).
Но «Православная Энциклопедия» не нашла ни места, ни времени заняться родословием Алексия (Симанского). Опять предложено читать очерк Казем-Бека в «Богословских трудах», повторено, что Патриарх «восстанавливал по памяти генеалогическое древо» (т. 1, с. 676, 698). Получается, архив Симанских погиб?
Нет, в 1958 г., при Хрущёве, архив был передан в отдел рукописей Всесоюзной государственной библиотеки СССР имени Ленина (ВГБИЛ). Судя по листам пользования делами, сотрудник Патриархии Старокадомский изучал документы в 1963-1964 гг., при Хрущёве, но Патриарху Алексию I ничего не сообщил. М. Старокадомский, профессор Московской Духовной Академии, был членом редколлегии «Богословских трудов» вместе с А. Осиповым и П. Уржумцевым («ЖМП», 1967, № 11, с. 6).
В 1990-е гг. ВГБИЛ переименовали в Российскую Государственную Библиотеку (РГБ), где в научно-исследовательском отделе рукописей (НИОР) сохранён фонд 271 — Симанских. В начале 2000-х гг. фонд пополнили новыми документами генерала-белоэмигранта Пантелеимона Николаевича Симанского. Всю Первую мировую войну генерал-майор Симанский — командир 61-й пехотной дивизии, с конца 1916 г. — командующий 47-м армейским корпусом.
Казем-Бек упомянул, что будущий Патриарх, проходя военную службу в 7-м гренадёрском Самогитском генерала Тотлебена полку (1899-1900 гг.), общался с генералом Симанским, членом Военно-исторической комиссии Генерального штаба («Богословские труды», с. 32-33).
Род Симанских идёт от некоего Петра, жившего, по-видимому, в конце 16 — начале 17 века (НИОР РГБ, ф. 271, картон 1, ед. хран. 1, л.1 об., далее все ссылки на картон и единицу хранения — из НИОР РГБ.). Старшей ветви Симанских, пресёкшейся в 18 веке, касаться не будем. Перейдём к младшей ветви, к предкам Патриарха Алексия (Симанского).
Внук Петра Симанского, основателя рода, Кузьма Никифорович Симанский служил царю Алексею Михайловичу и с 1654 г. был жалован поместьями (картон 1, ед. хран. 4, лл. 1, 1 об.).
В 1654 г. началась очередная русско-польская война — с польским королём-иезуитом и бывшим кардиналом Яном 2 Казимиром, мешавшим воссоединению Украины с Россией при гетмане Богдане Хмельницком. Разумеется, Патриарх Алексий (Симанский), прекрасно знавший русскую историю, помнил, с кем воевали его предки в середине 17 века.
За верность Кузьма Никифорович получил грамоту на дворянство от царя Алексея Михайловича в 1672 г. (картон 1, ед. хран. 1, л. 5), т.е. в год рождения Петра Великого.

По данным эмигранта Николая Иконникова, председателя генеалогического бюро Союза Русского Дворянства во Франции («La Noblesse de Russie. Deuxieme edition.» Париж, 1961, т. «О.2», с. 513-521), сын Кузьмы Никифоровича (ошибочно названного Петровичем) — Василий Кузьмич Симанский (1652-1719) — денщик фельдмаршала Б.П. Шереметева, сподвижника Петра Великого (древо, нарисованное Иконниковым, заметно уступает данным НИОР РГБ о поколениях Симанских 17 века, но зато более подробно — о 19 веке).

Василий Кузьмич Симанский был женат на Марфе Яковлевне, урождённой Неплюевой (картон 1, ед. хран. 1, л. 2 об.). Яков Неплюев — из московского служилого дворянства конца 17 века, родственник Ивана Ивановича Неплюева (†1773), при Петре Великом — русского посла в Константинополе, при императрице Елизавете — губернаторе Оренбургского края и благодетеле тамошних казаков, сенаторе (П.Н. Петров. История родов русского дворянства. Т. 1, СПб., 1886, с. 381).

Симанские были в родстве с Елагиными и Бухвостовыми (картон 1, ед. хран. 1, л. 2, 2 об.). Елагины — очень разветвлённый род псковского служилого дворянства: один из Елагиных был псковский стрелецкий сотник при царе Михаиле Феодоровиче, другой — воевода в псковских крепостях Гдов и Невель при царе Алексее Михайловиче. Бухвостовы — тоже из военно-дворянской среды, псковские помещики, один из Бухвостовых был псковским воеводой при Петре Великом (П.Н. Петров, с. 347-349, 364-366).

В отличие от Европы в России военные чины не продавались. Послужные списки на каждого офицера изучала и подписывала деятельная императрица Екатерина II. А.Л. Симанский был адъютантом и доверенным помощником Суворова в 1791-1792 гг. при усилении русских крепостей Нейшлот и Кюменгород на границе со Швецией (ныне — в Финляндии).
А.Л. Симанский плавал из Кронштадта в Константинополь, в Эгейском, Средиземном, Азовском, Черном морях, и снова на Балтике. Участник трёх морских сражений русско-шведской войны 1788-1790 гг. — шведы опять были разбиты. Вице-адмирал и командующий эскадрой на Балтике в 1802 г. В отставке с 1804 г., при Александре I («Общий морской список», СПб., 1890, ч. 5, с. 72-74).
По Иконникову, годы жизни А.Л. Симанского — с 1752-го по 1810-й, его жена — Екатерина Григорьевна Волкова (1762-1829), племянница знаменитого русского актёра и режиссёра Фёдора Григорьевича Волкова (1729-1763).
Е.Г. Волкова (Симанская) — прапрабабушка нашего Патриарха. Волковы — из ярославских купцов. В Ярославле Фёдор Волков с братьями Григорием и Гавриилом основали театр, ставший всероссийски известным. Императрица Елизавета Петровна в 1752 г. вызвала ярославскую труппу в Петербург, ко двору. В 1756 г. Елизавета подписала указ о создании Российского театра — государственного и общедоступного. Ф.Г. Волков ставил в театре трагедии А.П. Сумарокова на темы русской истории, переводные французские трагедии П. Корнеля и Ж. Расина, комедии Ж.-Б. Мольера, иронизировавшего над богачами, ростовщиками и выскочками. Екатерина II тоже покровительствовала придворному театру, дававшему спектакли и для петербуржцев.
Родословная Симанских (НИОР РГБ) подтверждает девичью фамилию Е.Г. Симанской — Волкова. Она была в 1820 г. награждена Псковским дворянским собранием медалью в память Отечественной войны 1812 г. По данным Иконникова, вице-адмирал А.Л. Симанский и его супруга Е.Г. Симанская были похоронены в Петербурге.
Из пяти их сыновей скажем о двух — Луке Александровиче и Владимире Александровиче.
Лука Александрович Симанский — участник Отечественной войны 1812 г. и заграничных походов русской армии, завершившихся взятием Парижа в марте 1814 г. На войну его благословила мать, Екатерина Григорьевна, подарив икону Божией Матери. Он презирал масонские идеи — основу «французской» революции и захватнических войн Наполеона. В феврале 1812 г., за четыре месяца до вторжения наполеоновских армий в Россию, Л.А. Симанский написал об идеях «равенства и свободы» (egalite & liberte). Люди не равны ни ростом, ни силой, ни «лепотою» (красотой). И egalite («равенство») — «выдуманное слово», «несбыточное уверение». Liberte («свобода») — это когда «человек, имеющий дурные чувства, мог по оной /этой/ свободе ближнему своему наносить вред, как и когда ни пожелает». Завершил словами: «Liberte & egalite пошла к чёрту!» (картон 3, ед. хран.24, лл. 8, 36, 37).
Л.А. Симанский воевал с турками в победоносной русско-турецкой войне 1828-1829 гг., которую Россия начала, чтобы помочь восставшей Греции. 25 ноября 1826 г. в генерал-майоры его произвёл император Николай I.
Иконников сообщает, что Л.А. Симанский был адъютантом Николая I.
Владимир Александрович Симанский (1786-1860), прадед Патриарха, служил в Коллегии иностранных дел, затем в Адмиралтейств-коллегии, наконец, перешёл на гражданскую службу, окончив её действительным статским советником (этот чин был равен генерал-майору в армии и контр-адмиралу во флоте). При Николае I 29 октября 1832 г. получил грамоту о внесении рода в шестую часть Дворянской родословной книги. Грамоту подписали псковские дворянские руководители — губернский предводитель Н. Яхонтов и все уездные (картон 4, ед. хран. 9, л. 1).
Два сына В.А. Симанского — Николай и Павел — военные моряки, защищали Кронштадт и устье реки Наровы (Нарвы) от англо-французского флота во время Крымской войны («Общий морской список», часть 11, СПб., 1900, с. 512-514).
Другой сын, дед Патриарха Андрей Владимирович Симанский (см.: «Список гражданским чинам четвертого класса на 1-е июня 1878 года». СПб., 1878, с. 1312), поступил на службу в 1840 г. и 31 декабря 1876 г. был удостоен чина действительного статского советника. «Состоял за Обер-Прокурорским столом в Правительствующем Сенате сверх комплекта» и поэтому не получал жалования. Владел 300 десятинами земли при родовом имении в Псковской губернии. Был неоднократно награждён, в том числе знаком отличной беспорочной службы за 15 лет и медалью в память Крымской войны 1853-1856 гг.
Скончался в 1896 г. 75-ти лет и был похоронен в Покровском монастыре — по данным крупного русского историка великого князя Николая Михайловича («Московский некрополь». СПб.,1908, т. 3, с. 100), погибшего в 1919 г. в разгар ленинского террора.
Отец Патриарха — Владимир Андреевич Симанский — помощник казначея и правитель дел Московского Воспитательного Дома, один из «светских директоров» в Попечительном о тюрьмах комитете. Камергер и коллежский советник — крупный чиновник («Вся Москва» за 1914 год, отдел третий, с. 602). По данным Иконникова, В.А. Симанский с 1915 г. служил в канцелярии Обер-Прокурора Св. Синода. Умер в Петербурге (Ленинграде) в 1929 г.

Все предки Патриарха Алексия (Симанского) — кадровые военные, и лишь прадед, начиная как дипломат, перешёл на гражданскую службу. Алексий (Симанский) до монашеского пострига изучал международное право и служил в царской армии. По церковной стезе пошли лишь два представителя ветвистого рода — епископ Пахомий (Симанский) (†1789) в середине 18 в. и священник Павел Симанский (†1907), бывший моряк, в конце 19 в.

Кинодокументалист Н.А. Сотников в 1976 г. описал встречи с митрополитом Алексием в блокадном Ленинграде: «Он расположил меня к себе сразу. Могу со всей ответственностью заявить, что он был человеком мудрым, тонким, деликатным, очень образованным, светским в лучшем смысле этого слова, обходительным, а по обходительности мы так истосковались!.. И тут я сделал для себя открытие — оказывается, митрополит сведущ в военных вопросах. Он свободно владел военной терминологией, проводил исторические параллели, упоминал о роли авиации в Первой мировой войне, знал даже калибры, а я, честно говоря, был в этом не силён… Не менее хорошо митрополит разбирался и в политике. Особенно его волновала проблема второго фронта… Жил митрополит Алексий скромно, аскетично, но по-своему уютно. На келью отшельника виденная мною комната похожа не была. Разумеется, иконы, религиозная литература, но на рабочем столе я увидел немало газет, книг политических, исторических. Почти все они были в белых закладках» (журнал «Родина», 1999, № 10, с. 72-76).

Редкая память и наблюдательность помогали Патриарху всегда. Он говорил по-французски «совершенно без акцента, так, что его можно было принять за француза», и «также вполне свободно» по-английски («Русь Уходящая», с. 139).

Патриарх знал греческий язык. По современным греческим данным, в его родном городе Остров была крупная греческая община. Следовательно, до революции Патриарх был знаком с греческой жизнью. Известна его симпатия к православным грекам. Приснопамятный митрополит Иоанн (Снычев) (†1995) упоминал: Патриарх носил «чёрную рясу греческого покроя» («Митрополит Мануил (Лемешевский)». СПб, 1993, с. 189).

На избрании и интронизации Алексия (Симанского) в феврале 1945 г. присутствовали иерархи-греки — Патриарх Александрийский Христофор II (Даниилидис) (†1967; на покое с 1966 г.), с ним епископ Мареотидский Афанасий (Страпиэнос) (†1953); посланец Иерусалимской Патриархии архиепископ Севастийский Афинагор (Василиадис) (†1966). Прибыл арабский Патриарх Антиохийский Александр III (Тахан) (†1958), с ним митрополит Тиро-Сидонский Феодосий (Абурджели) (†1970), впоследствии — Патриарх Феодосий VI, и митрополит Хомса Александр (Жеха) (†1968). Многочисленную сербскую делегацию возглавлял известный патриот митрополит Скоплянский Иосиф (Цвиович) (†1957), привезший ценные подарки детям наших фронтовиков (д.32, лл. 128, 129, 138; д. 456, лл. 6, 7).

Митрополит Вениамин (Федченков) (†1961), Экзарх в США, белоэмигрант, представлял русскую диаспору. Он вылетел из Нью-Йорка в Сиэттл, оттуда через Аляску и Сибирь — в Москву. Православные греки и арабы летели в Москву через Тегеран, столицу Ирана, занятого нашими войсками в 1941 г.

В секретной сводке ТАСС говорилось о пресс-конференции 19 января 1945 г. в берлинском МИД. Немцы знали: в Москве готовится Православный Собор, но рассчитывали, что на подготовку Собора Сталину потребуется долгое время, так как Сербская Церковь «… настроена явно антибольшевистски» (д. 32, л. 192).

Однако война велась не за или против большевизма. По старым сербским данным, в феврале 1945 г. в Зальцбурге немцы сколотили лже-«собор» в пику Московскому: одиозные румыны и венгры осудили коммунизм. Немцы пытались склонить к участию в сборище своих узников — Патриарха Сербского Гавриила (Дожича) (†1950) и епископа Жичского Николая (Велимировича) (†1956). Оба наотрез отказались помогать немцам и румынским митрополитам, поддерживавшим фашистов-усташей в Югославии.
С немцами бежали преступники разных мастей, например, «митрополит Транснистрии» («За Днестром»)» Виссарион Пую, «благославлявший» немецко-румынский террор и латинизацию в Одессе и на юге Украины. Виссариона пригрели в Калабрии, знаменитой своей ндрангеттой, папа Пий XII и разведчик-кардинал Тиссеран. Виссарион, заочно приговорённый в Румынии к смерти за военные преступления, умер во Франции в 1964 г. и был похоронен на католическом кладбище. Он и ему подобные — «иезуиты восточного обряда», ныне чтимые Европой на бесчисленных конференциях как «жертвы коммунизма».
Несмотря на взятие нашими войсками Бухареста в 1944 г., румынский патриарх Никодим Мунтяну в 1945 г. в Москву не приехал, прислав малозначащего епископа с парой священников. Достойные греки и арабы, прибывшие в Москву, имели кафедры в странах, где не было советских войск. Так что домыслы религиеведов о «красном соборе 1945 г.» — безграмотны.
Заслуга Патриарха Алексия — он сохранил связи 1945 г. Ездил, игнорируя Рим, на Ближний Восток и Балканы, в Афины, Коринф и Константинополь, всегда сам вёл переговоры.
Тем более важно свидетельство очевидца, видного иерарха Элладской Православной Церкви митрополита Коринфского Пантелеимона (Караниколаса) (†2006). Он резко выступал против турецкой угрозы, интриг Ватикана на Балканах. Когда же осудил масонство, то подвергся травле со стороны организованной группы прокуроров и судей Греции. Несмотря на преследования, Владыка Пантелеимон писал мне 4 ноября 2000 г.: «С радостью отвечаю на Ваше факс-письмо от 27 июня 2000 года, касающееся покойного Патриарха Московского и всея Руси Алексия I (Симанского)… Я помню его во время обоих его визитов в Афины /1960 и 1964 гг./… Он запечатлелся в моем сознании как старый архипастырь, который был неразрывной связью докоммунистического периода с последовавшим ужасным коммунистическим периодом. Он был храбр во Иисусе Христе, в исповедании православной веры, он был живым свидетельством бесконечного мученичества». Владыка Пантелеимон писал, что «восхищался его внешностью, полной святости, его фигурой, его достоинством», его «голосом, его движениями как выражением живости его характера, так же как и трудной, полной разрушительных ударов жизнью». Владыка Пантелеимон заключил словами, написанными крупными буквами: «НАШ ГОСПОДЬ ИИСУС ХРИСТОС ДА УПОКОИТ ЕГО В ДУШЕВНОМ МИРЕ В СВОЕМ ЦАРСТВИИ НЕБЕСНОМ».
Сергей Владимирович Симанский в 1902 году принял монашество с именем Алексий, конечно, не предполагая, что станет епископом в 1913 г. и Патриархом в 1945 г. Отсюда его неприязнь к «пролезшим» в архиереи. Сейчас модно повторять, что архиерея и критиковать-то — «смертный грех». Патриарх не терпел лицемерия и наигранного «благочестия». Вот лишь несколько примеров.
На ниве навязанного Хрущёвым экуменизма взрос спелый, любимый на Западе, початок — епископ Михаил (Чуб). С 1955 г. был епископом в Смоленске и управлял приходами в Берлине. Патриарх 4 марта 1959 г. согласился назначить Михаила (Чуба) в Ижевск, только «учитывая мнение Совета» (ГАРФ, д. 255, л. 17). Но уже 11 марта 1961 г. писал Куроедову, председателю правительственного Совета по делам Русской Православной Церкви: «Относительно Еп. Михаила (Чуб) я бы думал так: ввиду необходимости (о чём и он, вероятно, знает) уволить его от управления Ижевской епархией, я бы ему поставил ультиматум: назначение его на другую епархию может быть лишь в том случае, если он решительно удалит следующую за ним по пятам особу, присутствие которой его компрометирует. А пока — нет ему назначения. Впрочем, о нём у меня был бы к Вам разговор о том, нельзя ли его командировать в Берлин, где он известен с неплохой стороны и куда не было бы хода этой его «спутнице» (д. 309, л. 50).
Чуба — подальше от русских епархий. Совет падок на загранкомандировки, и Патриарх предлагает спровадить Чуба в Берлин и даже «уволить за штат» (д. 309, л. 61). Совет — против: архиерей, которого всегда можно снабдить «спутницей», — кадр ценный. И Михаил (Чуб), сделав карьеру, умер в начале «перестройки».
Митрополит Питирим приводит и такой эпизод: «Кроме того, он /Патриарх/ обладал большим чувством юмора. Надо сказать, что настоящий русский юмор тонок, мягок и весьма саркастичен… Однажды показывает он мне телеграмму от одного архиерея: «Поздравляю Ваше Святейшество Первым мая». Когда я прочитал текст телеграммы, он прокомментировал: «Какая сволочь!». Действительно, репутация у этого архиерея была весьма дурная. Он считался предателем Церкви, идущим на поводу у властей… Но через месяц подзывает меня Патриарх и говорит: «Костя, отправьте телеграмму». Подаёт деньги и текст. Телеграмма адресована тому самому архиерею: «Поздравляю Ваше Высокопреосвященство первым июня» («Русь уходящая», с. 147, 148).
Вежливость — утончённое издевательство над хрущёвской политикой. Например, папа Иоанн 23 14 марта 1963 г. послал телеграмму Патриарху Алексию и, подчеркнув срочность, поставил время: 19 часов 25 минут. Патриарх лишь на следующий день пишет Куроедову: «Посылаю Вам, многоуважаемый Владимир Алексеевич, только что полученную телеграмму из Рима от папы Иоанна 23. 15. ИИИ. 1963. П. Алексий» (д. 488, л. 11).
Патриарх не решается и шага ступить? Вероятно, Куроедов так и воспринял. Но подтекст иной — вам нужна дружба с папой, вот сами и дружите, а на папские телеграммы я отвечать не хочу. Слово «папа» написано с маленькой буквы. Патриарх всегда старался следовать дореволюционной орфографии и пунктуации, — это заметил и митрополит Питирим.
Рим знал о враждебности Патриарха. Главным другом Рима был митрополит Никодим (Ротов), умерший в «вечном городе» в 1978 г. Митрополит Питирим вспоминал: «Никодим Патриарха ненавидел лютой ненавистью и совершенно не понимал» («Русь уходящая», с. 286).
«Тайные связи» не были тайной для Патриарха. Влияние семьи Даллесов на жизнь США, папа Пий XII и беглые остатки «третьего рейха», нью-йоркский кардинал Спеллман и фашисты Европы, — вот подоплёка антисоветской (на деле — антирусской) истерии НАТО в 1950-х и даже 1960-х гг. Статьи, раскрывающие суть папства, его преступные цели, постоянно публиковались в «Журнале Московской Патриархии», когда Патриарх и его соратник митрополит Николай (Ярушевич) (†1961) определяли направление «ЖМП».
И Московское Всеправославное Совещание 1948 г. соединило многовековой военный опыт борьбы с папством и анализ масонской экуменической дипломатии Англии и США. Патриарх всегда ясно объяснял пастве — кто угрожает Родине и Церкви.
Как русский патриот, перенесший два страшных иноземных нашествия, он искренно призывал к миру. Неверно считать его миролюбивые воззвания «подчинением политике партии». Миролюбие Патриарха никогда не противоречило его горячему патриотизму. В борьбе с фашизмом Патриарх поддерживал Сталина, нисколько не лицемеря и приближая Победу 1945 года.
Н. СЕЛИЩЕВ, член Русского Исторического Общества

АЛЕКСИЙ (СИМАНСКИЙ)

Патриарх Московский и всея Руси Алексий I

Алексий I (Симанский) (1877 — 1970), патриарх Московский и всея Руси

В миру Сергей Владимирович Симанский, родился 27 октября 1877 года в Москве, в доме на Мясницкой улице, в св. крещении он получил имя Сергий в честь преподобного Сергия Радонежского. По своему происхождению принадлежал к древнему дворянскому роду Симанских. Родовое имение на берегу реки Великой, в городе Остров. В своем имении Симанские построили церковь Спаса Нерукотворного Образа. В семье строго придерживались православных традиций, отец строго следил за исполнением домашнего молитвенного правила, посещением праздничных богослужений в храме.

Бабушка с материнской стороны, игумения Леонида, духовная дочь Оптинского старца Амвросия, настоятельствовала в Московском Новодевичьем монастыре. Брат деда, Павел Владимирович, некогда блестящий морской офицер, принял на склоне лет священный сан и служил в родовом псковском имении Симанских. В 1896 году о. Павел и Владимир Андреевич, отец Святейшего, решили в своем имении учредить женский монастырь. Для чего пожертвовали часть земли, храм Спаса Нерукотворного Образа, постройки, а также капитал в несколько десятков тысяч рублей. Освящение обители, которое возглавил епископ Псковский Антонин (Державин), состоялось 17 августа 1897 года. В торжестве участвовал святой праведный Иоанн Кронштадтский, многочисленное псковское духовенство, а также будущий патриарх Алексий I.

В 1888 году поступил в первый гимназический класс Лазаревского института восточных языков, затем перешел в Московский Николаевский лицей, который окончил с серебряной медалью. В 1896 году поступил на юридический факультет Московского Университета, который окончил за три года. Некоторое время находился на службе в гренадерском Самогитцском полку. 1 октября 1899 (осень 1900?) поступил в Московскую духовную академию, где епископом Арсением (Стадницким), 9 февраля 1902 года пострижен в монашество и рукоположен во иеродиакона.

В 1903 году рукоположен во иеромонаха.

В 1904 году окончил Академию со степенью кандидата богословия и 16 августа назначен инспектором Псковской духовной семинарии.

С 16 сентября 1906 года назначен ректором Тульской духовной семинарии с возведением в сан архимандрита. Через 5 лет, в день прощания с ректором, 17 октября 1911 года, инспектор Тульской семинарии Петр Иванович Павлушков в своей речи сказал:

«Труд Ваш на новом месте Вашего служения для Вас должен быть легким. Да и не нов для Вас этот труд. 5 лет несли Вы его среди нас, для здешнего Тульского края, в условиях по началу не совсем обычных, изобиловавших неожиданностями, подчас и немалыми трудностями. В управление Тульской семинарией Вы вступили в ту пору, когда Духовная наша школа повсюду начинала только оправляться от пронесшейся над ней бури, многое в ней возмутившей. Потревожившей, сдвинувшей с места. Школу приходилось в те дни собирать почти сызнова. И для этого нужен был труд решительного и вместе осторожного, уверенного в себе, но и готового верить другим, твердо, но и мирно настроенного руководителя. Таким и был здесь Ваш труд за все эти годы. Не заносчивым, властным и жестоким распорядителем вошли Вы в обширную и сложную область врученного Вам педагогического дела. С полным и открытым доверием отнеслись вы тогда к новым Вашим сотрудникам, с истинным доброжелательством к новым Вашим питомцам. С первых дней совместной с Вами службы все мы почувствовали себя вполне свободными членами нашей служилой семьи, каждый из нас мог вносить в общее дело свою долю разумения и строительства. Так понемногу накапливалась соединенными силами внутренняя жизнь растревоженной школы, и при счастливо объединявшейся Вами и потому дружной работе здесь не могло быть места грубым промахам, непоправимым ошибкам. Ваше простое, сердечное, чуждое и тени суровости обращение с учащейся у нас молодежью уже нашло себе оценку и отклик…»

22 декабря 1911 года назначен ректором Новгородской духовной семинарии и настоятелем Антониева монастыря в Новгороде.

Алексий (Симанский), еп. Тихвинский. 1913 г. (ЦАК МДА)

28 апреля 1913 года хиротонисан во епископа Тихвинского, викария Новгородской епархии. Хиротония совершена в Новгороде патриархом Григорием IV в сослужении пяти русских архиереев: архиепископа Новгородского Арсения (Стадницкого), епископа Никона (Рождественского), епископа Псковского и Порховского Евсевия (Гроздова), епископа Кирилловского Иоанникия (Дьячкова) и епископа Гдовского Вениамина (Казанского).

С 1921 года — епископ Ямбургский, викарий Петроградской епархии с пребыванием в Александро-Невской Лавре.

В 1926 году возведен в сан архиепископа Хутынского и назначен управляющим Новгородской епархией.

С июля 1927 года — постоянный член Временного Патриаршего Священного Синода.

18 мая 1932 года возведен в сан митрополита Старорусского с предоставлением ему права ношения белого клобука и креста на митре.

С 11 августа 1933 года — митрополит Новгородский.

С 5 октября 1933 — митрополит Ленинградский.

В 1938 году награжден правом ношения двух панагий.

4 июля 1943 года награжден предношением креста за богослужением.

С 1943 года — митрополит Ленинградский и Новгородский.

С сентября 1943 года — постоянный член Св. Синода.

Весь период блокады безотлучно находился в Ленинграде.

8 сентября 1943 года он был участником Собора Русской Православной Церкви.

15 мая 1944 года после кончины Патриарха Сергия, в силу своего старшинства среди прочих епископов Русской Церкви и согласно завещательному распоряжению почившего стал местоблюстителем Московского патриаршего престола. 21-23 ноября того года председательствовал на Архиерейском Соборе, подготовившем Поместный Собор Русской Православной Церкви.

2 февраля 1945 года Поместный Собор в Москве единоногласно избрал митрополита Алексия патриархом Московским и всея Руси. 4 февраля того же года состоялась его интронизация в Богоявленском патриаршем кафедральном соборе.

Алексий (Симанский), митр. Ленинградский. Кон. 30-х гг. ХХ в.

В период своего патриаршего служения совершил ряд знаменательных поездок, в которых проявилась его забота о Русской Церкви, направленная с одной стороны, к тесному взаимообщению с автокефальными Церквами, а с другой стороны, к ее внутреннему процветанию.

В июне 1945 года Первосвятитель совершил поездку на Восток: он побывал в Иерусалиме, Александрии, Каире, Бейруте, Дамаске и Лидде.

С 1 по 14 октября 1945 года находился в поездке по Грузии.

В 1946 году с 20 мая по 3 июня совершил поездку в Болгарию.

В 1947 году с 1 по 15 июня пребывал в Румынии.

В мае 1948 года совершил поездку по Украине: посетил Харьков, Полтаву, Киев и Чернигов.

24 февраля 1949 года присуждено звание доктора богословия.

В сентябре 1956 года посетил Кишинев.

В 1957 году в начале сентября побывал в Болгарии, а в октябре с 11 по 31 — в Югославии.

В ноябре и декабре 1960 года совершил паломничество в страны Ближнего и Среднего Востока: посетил Александрию, Каир, Дамаск, Ливан и Иерусалим.

28 апреля (ст./ст.) 1963 года Русская Церковь отметила славный юбилей патриарха Алексия — 50-летие его служения в епископском сане.

В сентябре 1964 года патриарх предпринял путешествие в Афины, Женеву и Лондон.

Скончался 17 апреля 1970 года. Погребен в крипте Успенского собора Троице-Сергиевой Лавры.

Награды

• орден св. ап. Марка и высшие ордена Ливанской и Сирийской республик
• медаль «За оборону Ленинграда»
• Румынский орден (1947)
• Советские ордена «Трудового Красного Знамени» (1946, 8 ноября 1952, 8 ноября 1962, 1967 )
• почётный член Ленинградской духовной академии (19 июня 1952)

Патриарх Алексий I (Симанский)

Труды

Литература

Использованные материалы

• Страница сайта Русское Православие:

А.Л. Казем-Бек. Жизнеописание Святейшего Патриарха Алексия 1. Богословские труды № 34.Издание Московской Патриархии, 1998 г. Цит. по.: Жизнеописание сщмч. Петра Павлушкова, страница сайта Тульской епархии —

«Патриарх провел много реформ для ограничения деятельности Церкви» —

Патриарх Алексий I

Патриарх Алексий I

Патриарх Алексий I
13-й Патриарх Московский и всея Руси
4 февраля 1945 — 17 апреля 1970
Избрание:	2 февраля 1945
Интронизация:	4 февраля 1945
Церковь:	Русская православная церковь
Предшественник:	Патриарх Сергий
Преемник:	Патриарх Пимен
Имя при рождении:	Сергей Владимирович Симанский
Рождение:	27 октября (8 ноября) 1877 Москва, Российская империя
Смерть:	17 апреля 1970 Переделкино, СССР
Похоронен:	Троице-Сергиева лавра
Принятие священного сана:	21 декабря 1903 (3 января 1904)
Принятие монашества:	9 (22) февраля 1902
Епископская хиротония:	28 апреля (11 мая) 1913
Награды:

Патриа́рх Алекси́й I (в миру — Серге́й Влади́мирович Сима́нский, 27 октября (8 ноября) 1877 — 17 апреля 1970) — епископ Русской Православной Церкви; Патриарх Московский и всея Руси c 4 февраля 1945 года.

Занимал Московский Патриарший престол более 25 лет — дольше всех в истории Русской Церкви. Ни при жизни, ни по его смерти — до интронизации Алексия II — никогда не использовался номер при имени.

• 1 Происхождение, образование, военная служба
• 2 Монашество и преподавательская деятельность
• 3 Архиерей
• 4 Легализация Патриархии
• 5 Патриарший Местоблюститель и Патриарх
  • 5.1 Местоблюститель
  • 5.2 Патриаршество
    • 5.2.1 При Сталине
    • 5.2.2 После Сталина
• 6 Кончина и погребение
• 7 Награды
• 8 Оценки современников
• 9 Увековечение памяти
• 10 Примечания

Происхождение, образование, военная служба

Был первенцем в семье Владимира Андреевича Симанского († 1929), у которого позже появились другие дети: Анна (1878), Андрей (1882), Филарет (1885), Александр (1887). В. А. Симанский служил в канцелярии московского генерал-губернатора, затем в Воспитательном доме; в 1891 году вышел в отставку, получив звание камергера и был пожизненно прикомандирован к Канцелярии Святейшего Синода. Оба родителя надолго уехали за границу. Сестра Анна Погожева (по мужу) впоследствии стала игуменией (с именем Евфросиния) киевского Покровского монастыря.

Начальное образование получил дома. С 1888 до 1891 обучался в Лазаревском институте восточных языков, состоявшем тогда из пятиклассной гимназии и специальных классов с трёхлетним сроком обучения арабскому, персидскому, турецкому языкам, а также истории, языкам и культуре стран Востока и Закавказья.

В 1891 году был переведён в аристократическое учебное заведение — Московский лицей Цесаревича Николая («Катковский»), директором которого в то время был известный монархист В. А. Грингмут. Обучение в этом заведении оказало значительное влияние на мировоззрение юноши, он сблизился с московским монархическим движением, а впоследствии, в 1908 году в Туле, был избран председателем губернского отдела Союза русского народа — крупнейшей монархической организации империи.

Окончив лицей в 1896 году, поступил на юридический факультет Императорского Московского университета, продолжая жить в лицее. Закончил полный курс в три года и получил учёную степень кандидата прав за своё сочинение Комбатанты и некомбатанты во время войны.

В 1899—1900 годах находился на военной службе в качестве вольноопределяющегося в 7-м гренадерском Самогитском полку. Вышел в запас в чине прапорщика.

В 1900 году поступил в Московскую духовную академию, которую окончил в 1904 году со степенью кандидата богословия (тема кандидатской работы «Господствующие в современном нравственно-правовом сознании понятия перед судом митрополита Филарета»). Значительное влияние на него оказал тогдашний ректор академии епископ (затем митрополит) Арсений (Стадницкий); инспектором Академии был архимандрит Евдоким (Мещерский).

Монашество и преподавательская деятельность

9 февраля 1902 года в Гефсиманском скиту Троице-Сергиевой Лавры пострижен в монашество епископом Арсением; 17 марта того же года рукоположен во иеродиакона, 21 декабря 1903 года — во иеромонаха.

В 1904—1906 годах — инспектор Псковской духовной семинарии, одновременно преподавал Священное писание Нового завета (в этот период владыка Арсений был псковским архиереем). В 1906 году стал архимандритом и ректором Тульской духовной семинарии.

С 6 октября 1911 года — ректор Новгородской духовной семинарии и, одновременно, настоятель монастыря св. Антония Римлянина (владыка Арсений к тому времени стал архиепископом Новгородским и перевод архимандрита Алексия был осуществлён по его инициативе).

Черносотенцы

Организации

Русское собрание

Союз Русского народа

Союз Михаила Архангела

Всероссийский Дубровинский
Союз Русского народа

Русская монархическая
партия

Союз русских людей

Священная дружина

Лидеры

Александр Дубровин

Антоний Храповицкий

Владимир Грингмут

Владимир Пуришкевич

Иван Кацауров

Иоанн Восторгов

Иоанн Кронштадтский

Николай Марков

Павел Крушеван

Серафим Чичагов

Эммануил Коновницын

Преемники

Вячеслав Клыков

Леонид Ивашов

Михаил Назаров

шабл.

Архиерей

28 марта 1913 года состоялось Высочайшее повеление о бытии архимандриту Алексию епископом Тихвинским, 2-м викарием Новгородской епархии (епархиальным архиереем был Архиепископ Арсений (Стадницкий)).

В наречении и хиротонии 28 апреля 1913 года принимал участие Блаженнейший Патриарх Антиохийский Григорий IV.

После Октябрьской революции, в январе 1920 года вместе с митрополитом Арсением был арестован Новгородской ЧК, однако вскоре оба архиерея были освобождены. В ноябре 1920 года предстал перед судом по обвинению в самовольном освидетельствовании мощей святых накануне их вскрытия органами власти и был приговорён к условному сроку заключения.

21 февраля 1921 года Патриархом Тихоном, по просьбе митрополита Петроградского Вениамина (Казанского), был назначен епископом Ямбургским, первым викарием Петроградской епархии. Переехав в Петроград, жил в доме при Казанском соборе, затем в Александро-Невской лавре.

Несмотря на уговоры приехавшего в Петроград в апреле 1921 года бывшего епископа Пензенского Владимира (Путяты) покинуть Петроград и занять Пензенскую кафедру, успешно воспротивился переводу.

22 мая 1922 года, после ареста митрополита Вениамина (Казанского), вступил в управление епархией. Под сильным давлением власти снял отлучение с одного из лидеров обновленчества протоиерея Александра Введенского (решение об отлучении принял митрополит Вениамин), однако отказался подчиниться обновленческому Высшему Церковному Управлению митрополита Антонина. Ввиду ультиматума последнего либо признать его власть, либо покинуть Петроград, 24 июня 1922 года сложил с себя обязанности временно управляющего епархией и вместе с другим петроградским викарием — епископом Петергофским Николаем (Ярушевичем) — учредил «петроградскую автокефалию», декларировавшую лояльность властям, но не присоединявшуюся ни к одному из движений.

В октябре 1922 года был арестован по обвинению в «контрреволюционной деятельности», осуждён и в конце того же года сослан на три года в город Каркаралинск (ныне в Карагандинской области), где имел возможность служить в городском храме; состоял в переписке с Патриархом Тихоном и митрополитом Сергием (Страгородским). С последним весьма идейно сблизился.

В марте 1926 года ему было позволено вернуться в Ленинград. В сентябре 1926 года Митрополит Сергий назначил его управляющим Новгородской епархией с титулом архиепископа Тихвинского, позже — Хутынского (епархиальный архиерей митрополит Арсений находился в ссылке в Средней Азии и не мог управлять епархией). Проживал в то время в квартире своего родителя на Большой Дворянской, на Петроградской стороне. Служил обычно в деревянном Троице-Петровском соборе на Петроградской стороне (снесён в 1936 году).

С 1927 года — член Временного Патриаршего Синода, созданного Заместителем Патриаршего местоблюстителя митрополитом Сергием (Страгородским). Полностью поддерживал церковно-политический курс последнего (см. Сергианство). Одним из требований к митрополиту Сергию (Страгородскому), высказанных в письме духовенства и мирян Ленинграда, настроенных против «Декларации 1927 года», которое было вручено митрополиту Сергию 12 декабря 1927 года, было: «Пересмотреть состав Временного Патриаршего Синода и удалить из него пререкаемых лиц, в особенности митрополита Серафима Тверского (Александрова) и архиепископа Алексия (Симанского).»

С 19 мая 1932 года — митрополит Старорусский. В августе 1933 года назначен митрополитом Новгородским (после официального перевода владыки Арсения на Ташкентскую кафедру).

5 октября 1933 года, по уходе на покой митрополита Серафима (Чичагова), — митрополит Ленинградский . 29 октября прибыл в Ленинград; поселился в игуменских покоях Новодевичьего монастыря у Московской заставы; в 1937 год выселен оттуда и проживал на колокольне Князь-Владимирского собора; с 1940 года — хорах Николо-Морского собора, ставшего кафедральным, и где он с того времени обычно служил.

Во время войны, в период блокады Ленинграда оставался в городе, совершал литургии и молебны, проповедовал, ободрял и утешал верующих. В будние дни, часто без диакона, сам причащал и читал поминания. Постоянно обращался с патриотическими посланиями к своей пастве.

Легализация Патриархии

4 сентября 1943 года Алексий (Симанский) был вместе с митрополитами Сергием (Страгородским) и Николаем (Ярушевичем) на встрече со Сталиным в Кремле. Результатом встречи стало указание Сталина о избрании Патриарха и дозволении открытия церковных учебных заведений; партийным куратором церковной политики стал В. М. Молотов, непосредственным её проводником — полковник госбезопасности Г. Г. Карпов, возглавивший Совет по делам Русской православной церкви при СНК СССР.

8 сентября 1943 года участвовал в соборе епископов, избравшем на Патриарший Престол митрополита Сергия. Был постоянным членом образованного при Патриархе Сергии Священного Синода.

Патриарший Местоблюститель и Патриарх

Местоблюститель

Патриарх Сергий (Страгородский) скончался 15 мая 1944 года. По его завещанию, составленному ещё в октябре 1941 года, Местоблюстителем стал Преосвященный Алексий.

В своём письме 19 мая 1944 года Председателю Совета Народных Комиссаров, Маршалу Советского Союза И. В. Сталину, Местоблюститель писал:

Дорогой Иосиф Виссарионович!

Нашу Православную Церковь внезапно постигло тяжелое испытание: скончался Патриарх Сергий, 18 лет управлявший Церковью.

Вам хорошо известно, с какой мудростью он нёс это трудное послушание; вам известна и его любовь к Родине, его патриотизм, который воодушевлял его в переживаемую эпоху военных испытаний. А нам, его ближайшим помощникам, близко известно и его чувство самой искренней любви к Вам и преданности Вам, как мудрому, Богопоставленному Вождю (это его постоянное выражение) народов нашего великого Союза. Это чувство проявлялось в нём с особой силой после личного его знакомства с Вами, после нашего незабвенного для нас свидания с Вами 4 сентября минувшего года. Не раз приходилось мне слышать от него, с каким теплым чувством он вспоминал об этом свидании и какое высокое, историческое значение он придавал Вашему, ценнейшему для нас, вниманию к церковным нуждам.

С его кончиною Церковь наша осиротела. По завещанию почившего Патриарха мне судил Бог принять на себя должность Патриаршего Местоблюстителя.

В этот ответственнейший для меня момент жизни и служения Церкви я ощущаю потребность выразить Вам, дорогой Иосиф Виссарионович, и мои личные чувства.

В предстоящей мне деятельности я буду неизменно и неуклонно руководиться теми принципами, которыми отмечена была церковная деятельность почившего Патриарха: следование канонам и установлениям церковным — с одной стороны, — и неизменная верность Родине и возглавляемому Вами Правительству нашему, — с другой.

Действуя в полном единении с Советом по делам Русской Православной Церкви, я вместе с учрежденным покойным Патриархом Священным Синодом буду гарантирован от ошибок и неверных шагов.

Прошу вас, глубокочтимый и дорогой Иосиф Виссарионович, принять эти мои заверения с такою же доверенностью, с какою они от меня исходят, и верить чувствам глубокой к Вам любви и благодарности, какими одушевлены все, отныне мною руководимые, церковные работники.

Отчётливо сергианская позиция была выражена и в Первом послании Патриаршего Местоблюстителя к Православной Русской Церкви от 28 мая:

Труд мой облегчается тем, что Святейший Патриарх ясно наметил путь, по которому должен пойти тот, кому вверено водительство корабля церковного: это — строгое следование священным правилам церковным, верность Родине, нелицемерная, по наставлению Апостольскому, покорность предержащей власти, яже есть, по Апостолу, от Бога (Римл. 13,1).

Патриаршество

При Сталине

2 февраля 1945 года митрополит Алексий был избран Патриархом Московским и всея Руси на первом Поместном соборе Патриаршей Церкви после 1918 года.

10 апреля 1945 года состоялась встреча Патриарха со Сталиным, в которой с церковной стороны участвовали также м-т Николай (Ярушевич) и протопресвитер Николай Колчицкий, управляющий делами Московской Патриархии; правительство, кроме Сталина, представлял, что характерно, В. М. Молотов.

Сталин обрисовал иерархам своё видение того вклада, который предстояло внести Московской Патриархии в дело укрепления международных позиций СССР, нацелил их на занятие лидирующей роли во вселенском православии, приобретение нужных контактов, политическую нейтрализацию антисоветски настроенной русской эмиграции. Обсуждались также перспективы расширения сети духовных школ и создание церковной издательской и полиграфической базы.

С 27 мая 1945 года по 26 июня 1945 года Патриарх Алексий совершал первое в истории московских первосвятителей паломничество на Святую Землю, нанеся визиты восточным патриархам. В ходе путешествия преследовалась политическая цель вовлечь неславянские православные Церкви в орбиту Московского Патриархата, что удалось в некоторой степени в отношении Антиохийского Патриарха Александра III.

22 октября 1945 года состоялось оформление передачи Сербскою Церковью Мукачевско-Пряшевской епархии в каноническое ведение Московского Патриархата.

В 1946 году Алексий I благословил одно из самых неоднозначных событий в истории русского православия: Украинская греко-католическая церковь (так называемая «униатская») на территории СССР была упразднена по решению правительства СССР, а её паства и имущество переданы РПЦ.

В июле 1948 года в Москве торжественно отмечалось 500-летие автокефалии Русской Церкви. К юбилею было приурочено Совещание Глав и Представителей поместных Православных Церквей (первоначально мероприятие задумывалось руководством СССР как вселенский собор для «для решения вопроса о присвоении Московской Патриархии титула Вселенской»), которое осудило экуменическое движение и унию как орудие экспансии папизма. На Совещание, однако, не прибыли предстоятели Восточных греческих патриархатов.

— МОСКВА КРЕМЛЬ ПРЕДСЕДАТЕЛЮ СОВЕТА МИНИСТРОВ ГЕНЕРАЛИССИМУСУ ИОСИФУ ВИССАРИОНОВИЧУ СТАЛИНУ:

Среди бесчисленных со всех концов мира приветствий от преданных Вам и любящих Вас, примите, дорогой и глубокочтимый Иосиф Виссарионович, от Русской Православной Церкви, всегда Вам благодарной за Ваше исключительное внимание к её нуждам, и от меня лично самые искренние и сердечные поздравления в близкий для всех нас день славного семидесятилетия Вашего вместе с горячими пожеланиями Вам многих и многих лет здоровья и счастья.
Мы усердно молимся об этом и искренно свидетельствуем, что эти пожелания исходят от заветных чувств наших к Вам, неуклонно ведущему Родину нашу к благоденствию, счастью и славе. Благоволите, дорогой Иосиф Виссарионович, принять подносимый Вам от лица всего Епископата Русской Православной Церкви приветственный Адрес.
АЛЕКСИЙ, ПАТРИАРХ МОСКОВСКИЙ И ВСЕЯ РУСИ

— .

После Сталина

Уже в последние 4 года правления И. Сталина политика государства к Церкви и религии значительно ужесточилась.

В конце 1958 года началась новая широкомасштабная кампания по искоренению религии в СССР, инициированная Н. Хрущёвым: храмы (особенно на Украине) закрывались сотнями, многие сразу же уничтожались. Было закрыто более 40 монастырей, ликвидировано 5 семинарий из 8, прекращено издание журнала Экзархата Украины «Православний вісник». Отдельные, наиболее активные, религиозные деятели подвергались уголовному преследованию, во время пасхальных богослужений устраивались провокации и бесчинства, ряд священнослужителей публично сняли с себя сан и занялись финансируемой государством атеистической пропагандой.

Вначале Патриарх пытался по мере ограниченных возможностей противостоять антицерковному натиску. 30 декабря 1959 года Священный Синод вынес постановление: «Бывшего протоиерея и бывшего профессора Ленинградской Духовной Академии Александра Осипова, бывшего протоиерея Николая Спасского и бывшего священнослужителя Павла Дарманского и прочих священнослужителей, публично похуливших имя Божие, считать изверженными из священного сана и лишенными всякого церковного общения <…> Евграфа Дулумана и прочих бывших православных мирян, похуливших имя Божие, отлучить от Церкви».

В феврале 1960 года на заседании Конференции советской общественности за разоружение (Москва, 1960) он в своем выступлении говорил об исторических заслугах Православной Церкви и о том, что она сегодня несправедливо «испытывает нападки и порицания»:

<…> Церковь Христова, полагающая своей целью благо людей, от людей же испытывает нападки и порицания, и тем не менее она выполняет свой долг, призывая людей к миру и любви. Кроме того, в таком положении Церкви есть и много утешительного для верных её членов, ибо что могут значить все усилия человеческого разума против христианства, если двухтысячелетняя история его говорит сама за себя, если все враждебные против него выпады предвидел Сам Иисус Христос и дал обетование непоколебимости Церкви, сказав, что и врата адова не одолеют Церкви Его.

Вероятно в связи с тем, что выступление было воспринято как нелояльное и вызывающее, его фактическое авторство взял на себя митрополит Крутицкий и Коломенский Николай (Ярушевич).

15 июня 1960 года состоялась беседа В. А. Куроедова, нового председателя Совета по делам РПЦ, с Патриархом, на которой Первосвятителю было сделано внушение о «совершенно неудовлетворительно поставленной» внешней работе Патриархии. Куроедов потребовал снять митрополита Николая с должности Председателя ОВЦС и с Крутицкой кафедры, что было исполненно «постепенно».

1 апреля 1961 года, в разгар антирелигиозной кампании, во время всенощной в Елохове произошло нападение на Патриарха некого гражданина, который впоследствии был официально признан невменяемым.

В 1961 году не смог противостоять требованию Совета по делам Русской Православной Церкви ограничить роль настоятелей в приходах чисто богослужебно-пастырскими обязанностями, передав все хозяйственно-финансовые функции исполнительным органам религиозной общины (прихода), то есть приходскому совету и старосте, которые фактически назначались органами государственной власти. Соответствующие изменения в 4-й раздел («О приходах») Положения об управлении Русской Православной Церковью (принятого на Поместном Соборе 1945 года) внёс Архиерейский собор 18 июля 1961 года по докладу архиепископа Пимена (Извекова). (Фактическое решение о разграничении обязанностей клира и исполнительных органов было принято и сразу проведено в жизнь постановлением Священного Синода ещё 18 апреля того же года). Попытка отдельных архиерев, во главе с архиепископом Ермогеном (Голубевым) добиться их отмены в 1965 году, после смещения Хрущева, была пресечена властями. (Деятельность архиепископа Ермогена была признана «неполезной» для церкви Синодом 30 июля 1968 года). Собор 1961 года также одобрил решение Священного Синода от 30 марта 1961 года о вступлении РПЦ во Всемирный Совет Церквей.

Первые 10 — 15 лет у кормила церковного управления ближайшими соработниками Патриарха были митрополиты Николай (Ярушевич) и Григорий (Чуков), а также протопресвитер Николай Колчицкий. Митрополит Григорий скончался в 1955 году, а в 1960 году отошел от дел по болезни о. протопресвитер и был устранен митрополит Николай. В последнее десятилетие жизни Патриарха, огромное влияние на него и повседневное течение церковного управление оказывал его личный секретарь Даниил Андреевич Остапов, потомственный слуга дворян Симанских; внешнеполитическая деятельность Патриархии была полностью в руках Председателя ОВЦС архимандрита (впоследствии митрополита) Никодима (Ротова).

С 22 декабря 1964 года Управляющим делами Московской Патриархии был Преосвященный Алексий (Ридигер).

Кончина и погребение

В 21 час 40 минут 17 апреля 1970 года, в канун Лазаревой субботы, Патриарх скончался в Переделкине от «сердечной недостаточности» на 93-м году жизни; незадолго до того перенёс инфаркт миокарда.

С 18 апреля до 14:00 20 апреля гроб с телом новопреставленного находился в Богоявленском соборе, что в Елохове. После обнесения гроба вокруг собора траурная процессия направилась в Троице-Сергиеву Лавру, где 21 апреля, после литургии преждеосвященных даров, в Успенском соборе было совершено отпевание по иерейскому чину.

Погребён возле могилы глубоко чтимого им митрополита Макария (Невского) в крипте Успенского собора Лавры.

Награды

• 4 ордена Трудового Красного Знамени (1946, 8 ноября 1952, 8 ноября 1962, 6 ноября 1967).
• Медаль «За оборону Ленинграда» (1943)
• Медаль «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.» (1946);
• Орден святого равноапостольного великого князя Владимира I степени (1961)
• Орден святого апостола Марка
• Высшими орденами Ливанской и Сирийской Республик.

Оценки современников

Наиболее резкий отзыв, известный из воспоминаний архиепископа Василия Кривошеина, принадлежит митрополиту Никодиму (Ротову) в ноябре 1964 года:

<…> А Патриарх Алексий робкий и равнодушный человек, он аристократ и барин, а поэтому смотрит на Церковь как на свою вотчину. Он считает, что может в ней распоряжаться, как ему вздумается. К архиереям он относится свысока, чуждается их, считает невеждами. Странная вещь: сам же их выбрал, сам их рукоположил, а теперь чуждается их. Свои аристократические связи ставит выше церковных отношений. Вспомните, как он в Лондоне после церковной службы снял себя патриарший крест и дал протоиерею Владимиру Родзянко, долго разговаривал с ним. Там в алтаре, сослужили ему наши заслуженные, старые священники, никого из них Патриарх ничем не наградил и не сказал им ни слова. А протоиерей Родзянко даже в нашей Церкви не состоит. И всё только потому, что дед о. Владимира был соседом отца Патриарха по новгородскому имению. Я был глубоко возмущён!

Диссидент Левитин-Краснов, знавший Патриарха «задолго до его восшествия на патриарший престол»:

При восшествии на вершину церковной власти он мало переменился. Те же барственность, высокомерие, верность традициям, глубокая религиозность, но английского типа, в строгих рамках этикета, в твердо установившихся, застывших формах. Строгий консерватор. Святейший мыслил церковь как нечто неподвижное в рамках нового советского государства.

Донесение А. Осипова, профессора Ленинградской Духовной Академии, уполномоченному Совета по делам РПЦ по Ленинградской области в июне 1951 года: «Сам Патриарх как личность представляет собой смешение аристократического сибаритизма с затаённым фанатизмом <…> влюблён в благочестие XVI века.»

Протопресвитер Виталий Боровой в 1990-е вспоминал: «Патриарх, Царство ему Небесное, хороший был человек, я близко его знал, потому что в то время был протопресвитером, настоятелем кафедрального патриаршего собора. И когда к нему подойдешь с просьбой: „Ваше Святейшество! Вот так надо было бы лучше изложить, вот так в церкви лучше было бы“, — он молчит… Через некоторое время в алтаре стоим с ним между иконами, и он зовет меня: „Отец протопресвитер, а это до революции было?“ — „Ваше Святейшество, даже вопроса такого не было до революции“. — „Ну вот видите, а мы — верны прошлому“.»

Увековечение памяти

Вскоре после кончины Патриарха, Священный Синод в своём заседании 6 мая 1970 года имел суждение об увековечении памяти покойного Патриарха Алексия, постановив, в частности, создать мемориальный музей в МДА (в здании чертогов) и издать 5-й, мемориальный том трудов Патриарха; последний пункт постановления исполнен не был.

5 декабря 2007 года, к 130-летию со дня рождения Патриарха, состоялось открытие мемориальной доски на доме Мясницкая № 46, где родился Сергей Симанский. В торжественной церемонии приняли участие Патриарх Алексий II и мэр Москвы Ю. Лужков.

Примечания

Ссылки

• АЛЕКСИЙ I Статья в Православной энциклопедии (2000)
• Алексий (Симанский) I: сайт Православие. База данных
• Патриарх Московский и всея Руси — Алексий I (Симанский). Биографическая статья.
• Михаил Одинцов. Незабытый юбилей. Патриарх из рода Симанских. биография «о годах жизни, которые предшествовали епископству Алексия Симанского.» // НГ Религии 19.12.2007.
• Биография на сайте Большой энциклопедии русского народа.
• Владислав Цыпин. Глава VIII. Русская Православная Церковь при Святейшем Патриархе Алексии I (Симанском) (1944—1970).
• Монах Вениамин (Гомртели). Летопись церковной истории (1961—1971)
• Приветственный адрес от духовенства и мирян Русской Православной Церкви Вождю народов СССР Генералиссимусу Иосифу Виссарионовичу Сталину в день семидесятилетия 21 декабря 1949 года

Предшественник: Патриарх Сергий

Патриарх Московский и всея Руси 4 февраля 1945—17 апреля 1970

Преемник: Патриарх Пимен

Предшественник: Серафим (Чичагов)

Митрополит Санкт-Петербургский 5 октября 1933—4 февраля 1945

Преемник: Григорий (Чуков)

Первый патриарший период (1589 — 1721):

Иов • Игнатий • Гермоген • Филарет • Иоасаф I • Иосиф • Никон • Иоасаф II • Питирим • Иоаким • Адриан

Второй патриарший период (с 1917):

Тихон • Сергий • Алексий I • Пимен • Алексий II • Кирилл

«Сражение» длиной в полвека

17 апреля – день памяти патриарха Алексия I. В России о нем написано не так много, хотя он возглавлял Русскую Церковь в течение 25 лет. Патриарху Алексию выпала задача исключительная по своей сложности – свидетельствовать о Боге в годы большевистских гонений; добиваться признания Церкви со стороны государства, провозгласившего атеизм официальной идеологией; укреплять Церковь в период сталинской диктатуры и хрущевской «оттепели». Человек «другого времени», иной культуры и воспитания, он смог подняться над собой ради того, чтобы из «обломков» церковного здания начать выстраивать всё заново в диалоге с государственной властью. На середину минувшего столетия в нашей стране пришлась не одна, а две «исторические битвы»: за право на физическое существование народа и за возможность духовного рождения в святом крещении, и успех второй оказался связан с исходом первой. Для Церкви это означало «сражение на два фронта».

Перелом

Патриарх Алексий I

В сентябре 1943 года в Кремле состоялась встреча, обозначившая смену курса в отношениях Церкви и государства. Сталин впервые принимал Патриаршего местоблюстителя митрополита Сергия (Страгородского) и сопровождавших его архиереев – Алексия (Симанского) и Николая (Ярушевича). Предметом обсуждения стали темы, о которых несколько лет назад нельзя было и помыслить. Перемена, обусловленная тем, что помощь государству и советской армии, организованную Русской Православной Церковью, не замечать было уже невозможно.

С внешней стороны обстановка беседы была подчеркнуто благожелательной. Сталин «участливо» интересовался проблемами, стоявшими перед Церковью, выразил одобрение в отношении восстановления Патриаршества и учреждения Святейшего Синода, не возражал против открытия храмов и возобновления приходской жизни, а в ответ на вопрос митрополита Алексия о возможности возвращения из мест заключения и из ссылки ряда священников предложил представить ему список для рассмотрения.

Один момент обнаружил внутреннее напряжение встречи – когда митрополит Сергий коснулся темы, связанной с подготовкой священнослужителей (духовные образовательные учреждения давно были упразднены) и осторожно поставил вопрос о возможности открытия нескольких епархиальных библейских курсов. Сталин вдруг оживился настолько, что предложил возобновить духовные академии и училища, и митрополиту Сергию срочно пришлось дезавуировать возможный «подтекст», ссылаясь на то, что пока у Церкви «нет достаточных средств» для осуществления столь «крупных задач». Лишь тогда, когда «вождь» подтвердил, что в любом случае «возражений у правительства не будет», гости могли вздохнуть свободно.

Это была еще не победа. Мнение, будто вторая половина правления Иосифа Сталина была отмечена «христианским возрождением», без необходимых оговорок и уточнений может удовлетворить лишь определенному «ностальгическому настрою». С 1948 года в СССР началась очередная полоса репрессий, в ходе которых вновь пострадали священнослужители и миряне. Краткая передышка после великой победы сменилась ужесточением политического режима. Трагическая участь «шпионов» и «предателей» ожидала бывших советских военнопленных, да и для части эмигрантов, вернувшихся в СССР на волне патриотического подъема, «поезд остановился» сразу при пересечении государственной границы. «Преемником» ГУЛАГа 1920–1930-х стал Сиблаг 1940–1950-х. И все же соглашения, достигнутые на встрече в Кремле осенью 1943-го, позволяли надеяться на постепенное выведение жизни Церкви и ее институтов в сферу легальности, на изменение климата и общественной обстановки в стране…

Истоки

Порой значение событий, определяющих направление жизни, раскрывается лишь спустя годы, когда разрозненные «мозаичные» фрагменты выстраиваются в стройный и гармоничный рисунок. Так было и в истории патриарха Алексия I. О духовном служении он начал мечтать в детстве – желание не совсем обычное для мальчика из дворянской семьи. В доме Симанских царил дух благочестия, христианскому воспитанию детей уделялось первостепенное значение, но в целом атмосфера дома была светской. Отец желал видеть сына юристом или дипломатом. И хотя духовные наставники отмечали у мальчика особый молитвенный настрой, благоговейное отношение к службе, к святыне, ко всему церковному, родительская воля была дать ему в первую очередь достойное светское образование.

Патриарх Алексий I (Симанский). Фото: Life

С юности яркие впечатления о паломничестве в Троице-Сергиеву лавру переплетались в его сознании с воспоминаниями о вечерах, где обсуждались литературные и театральные новинки, новости светской и общественной жизни Москвы.

Прежде, чем исполнилось собственное желание Сергея Симанского – таково было имя будущего патриарха Алексия до принятия пострига, – ему предстояло пройти обучение в Лазаревском институте, где уделялось немалое значение изучению восточных языков, и в «Катковском» лицее – привилегированном учебном заведении для молодой аристократии, а затем окончить юридический факультет Московского университета. Учился он прекрасно, по результатам экзаменов обычно был одним из первых. В 22 года, получив степень доктора права, Сергей Симанский расстался с академической средой и еще год состоял на военной службе. Лишь в 1900 году осуществилось давно желаемое и он смог поступить в Московскую духовную академию.

В первые годы, проведенные в стенах академии, Сергею пришлось наверстывать упущенное, поскольку сокурсники в основном были выходцами из духовного сословия. Однако привычка к учебе и занятия под руководством опытных преподавателей вознаградили его усердие. Определяющим оказалось и сближение с ректором духовной академии епископом Арсением (Стадницким), от которого он принял монашеский постриг. Окончилась учеба в академии, были успешно выдержаны выпускные экзамены и защищена кандидатская работа по богословию, и снова пришлось учиться – церковному послушанию и терпению.

Епископ Арсений (Стадницкий)

В 1904 году на молодого священника были возложены обязанности инспектора духовной семинарии в Пскове, а спустя два года – и ректора семинарии в Туле. 18 сентября 1906 года в Пскове иеромонах Алексий был возведен в сан архимандрита. Между тем к преподавательской деятельности он не чувствовал особого расположения. Внутренняя обстановка в духовных учебных заведениях в предреволюционные годы была сложной, и в жизни отца Алексия (Симанского) был период духовного кризиса, когда он думал о миссионерском служении за границей. Однако и пять лет на тульской семинарской кафедре послужили хорошей школой: он лучше узнал жизнь провинции, приобрел необходимый опыт административно-церковной работы и участия в выпуске епархиальных изданий. Пастырское служение и паломничества способствовали расширению круга его духовных связей.

Новый этап в жизни архимандрита Алексия (Симанского) начался с переводом на Новгородскую и Старорусскую кафедру епископа Арсения (Стадницкого). За год до начала Первой мировой войны, 28 апреля 1913 года, в древнем Софийском соборе архимандрит Алексий был возведен в епископа Тихвинского, викария Новгородской епархии.

Наконец всесторонняя духовная и светская подготовка епископа Алексия нашла применение: он стал ближайшим помощником владыки Арсения и замещал его, когда тому приходилось бывать в Петербурге. К богослужениям добавились епархиальные дела, обширная переписка с приходами, ремонт и реставрация храмов, участие в трудах Новгородского церковно-археологического общества. А в годы Первой мировой войны, когда Новгородская епархия была объявлена на военном положении, – организация сбора средств на нужды фронта и Красного Креста, поддержка сирот и обездоленных, взаимодействие с благотворительными обществами и нескончаемые проводы военных частей и подразделений, напутствия, молебны…

В 1916 году епископ Тихвинский Алексий попал в поле внимания царской семьи. Александра Федоровна во время поездки к новгородским святыням упоминала в письме к государю о манерах владыки, за которыми угадывалось обаяние его личности: «Молодой епископ Алексий оказался чрезвычайно изящным (лицеист)».

У юности свои права: старшая из великих княжон, Ольга Николаевна, шалила. В приложении от себя она «выписала» среди снегов и туманов, стоявшего «шпалерами» эскадрона улан Ее величества и обедни в Софийском соборе епископа Алексия, «воображавшего себя красавцем». За этим следовал вполне дурашливый рассказ о радушном приеме у владыки Арсения: «…потащили в епископский дом, потащили по всем покоям и залам. Как-то маму на 1/2 минуты усадили в кресло и снова поволокли. В конце здания был лазарет. Обошли его очень скоро и спустились вниз в древлехранилищницу… На станции было порядочно народу и трубачи запасного полка. Они играли уланский марш и вальс какой-то, т.к. мы долго не уезжали…» Расставались они в тот день добрыми друзьями: «Оба епископа были, конечно, там же, они даже влезли к нам в поезд, и мы снова обнимались».

1916 год, единодушие и общая вера в победу над Германией. Поезд, увозящий из запорошенного снегом Новгорода женственно-воздушное очарование прежней – царственной – России.

После революции владыке Алексию останется память о тех, кого ему довелось знать и видеть близко: о царской семье и о праведном Иоанне Кронштадтском, об Оптинских старцах и о лаврских подвижниках. Память о святости, разлитой в сокровищницах духовной мудрости, в чистых сердцах и в «немощных сосудах» под сводами монастырских келий.

На рубеже эпох

Епископ Алексий (Симанский)

После октябрьского переворота участие епископа Алексия в жизни Церкви определялось двумя обстоятельствами. В политическом отношении он стал сторонником признания существующей власти, в отношении же обстановки внутри Церкви – убежденным противником обновленчества. Непочитание священноначалия, предательство и корыстолюбие, по его наблюдениям, были «внутренними рессорами» в действиях «живоцерковников»: «Обновленчество как таковое, по существу, не ересь и даже не раскол, как мы понимаем этот термин во всем его объеме. Оно не более как рабское следование путем ветхозаветного Хама и новозаветного Иуды».

В 1922 году отказ подчиниться обновленческому ВЦУ стоил епископу Алексию, вступившему в управление епархией после ареста митрополита Вениамина (Казанского), высылки на три года в Казахстан по обвинению в «контрреволюционной деятельности». Там его застало известие о кончине патриарха Тихона.

Три года владыка Алексий поддерживал переписку с архиепископом Арсением и с митрополитом Сергием (Страгородским) и после возвращения в Ленинград в 1926-м включился в работу, направленную на признание Церкви, оказавшейся в состоянии, близком к уничтожению. В тот период был арестован и сослан Патриарший местоблюститель Петр Крутицкий, часть кафедр оставалась вдовствующими, последствия обновленческого раскола оказались разрушительными, был затруднен даже обмен информацией между центром и отдельными епархиями, что служило почвой для распространения самых вредных слухов и заблуждений. И вот тогда, в 1927 году, владыка Алексий в качестве управляющего Новгородской епархией и члена Временного Патриаршего Синода принял участие в составлении текста «Послания заместителя Патриаршего местоблюстителя митрополита Нижегородского Сергия и Временного при нем Патриаршего Священного Синода пастырям и пастве Всероссийской Православной Церкви об отношении Православной Российской Церкви к существующей гражданской власти».

Признание отнюдь не означало солидарности с новой властью в отношении идеологии и политической практики большевизма: террора, насильственной коллективизации, организованного наступления на Церковь – всего того, что невозможно было принять. Это было подчинение утвердившейся государственной форме с полным сознанием того, что характер этого правления является попущением Божиим.

Вокруг «Декларации» митрополита Сергия и мотивов составителей по сей день не утихают споры, однако епископа Алексия (Симанского) трудно заподозрить в малодушии. Достаточно вспомнить, как в 1921 году, когда по всей стране началась кампания по осквернению святых мощей, он выступил в печати, публично обличая ложь «разоблачителей». В тех условиях это могло стоить ему жизни. Не меньшего мужества требовал и отказ от признания «полномочий» обновленческого ВЦУ.

Попытка вступления в диалог с властью скорее напоминает ветхозаветный рассказ о пророке Данииле, отвечавшем мучителю изо рва львиного: «Царь, во веки живи!» – дерзновенный ответ смиренного человека. Голос пророка свидетельствовал о силе Божией, заграждающей пасти львам, а почтительность служила выражением высшего послушания Богу, оставляющего Его мудрости и Его всеведению суд о тех, кому дано «царство на время». После десятилетия целенаправленного уничтожения Православной Церкви правящей партией Временный Синод попытался отстоять возможность ее дальнейшего существования в стесненных условиях «социалистической законности».

Эта позиция не была принята Русской Православной Церковью Зарубежом, что усугубило болезненное разделение, продолжавшееся десятилетия. Неоднозначной была и реакция на «Декларацию» внутри страны: ответом стали знаменитое «Обращение соловецких епископов», индивидуальные обращения и послания. К сожалению, надежда членов Временного Синода на уступки со стороны государства в предвоенное время не оправдалась. Избранный митрополитом Сергием путь не позволил защитить Церковь от давления со стороны ОГПУ/НКВД и от массовых репрессий 1930-х годов, однако создал основу для значительных послаблений в пользу Церкви позднее, осенью 1943 года.

«Ведь вам ее пасти!»

У архиепископа Алексия не было иллюзий по поводу соблюдения конституционного права свободы совести. Свидетельство этому – следующий факт: в конце того же 1927 года он направился в Вырицу, к духовнику Александро-Невской лавры преподобному Серафиму (Муравьеву) – за советом и молитвой. Он спрашивал старца, не лучше ли ему все же уехать за границу, и услышал в ответ: «Владыка! А на кого вы Русскую Православную Церковь оставите? Ведь вам ее пасти! Не бойтесь, Сама Матерь Божия защитит вас. Будет много тяжких искушений, но всё, с Божией помощью, управится. Оставайтесь, прошу вас…» И он остался для того, чтобы, по слову старца, встать однажды у кормила церковного правления.

Митрополит Николай (Ярушевич) и танковая колонна переданная Русской Православной Церквью

18 мая 1932 года владыка Алексий был возведен в сан митрополита, а с 1933 года, после ухода митрополита Ленинградского Серафима (Чичагова), был переведен на Ленинградскую кафедру с сохранением управления Новгородской епархией. На время его управления пришлись репрессии 1920–1930-х годов, когда последовательно были закрыты Высшие богословские курсы и Богословско-пастырское училище, множество храмов, обителей и подворий; в заключении оказались видные пастыри, профессора духовных школ, настоятели храмов и монахи Александро-Невской лавры, Свято-Троицкой Сергиевой пустыни, Макариевской пустыни, Новодевичьего и Леушинского монастырей. В ведении митрополита Алексия остались лишь разрозненные разоренные части епархии.

В 1935 году властью был упразднен и Временный Патриарший Синод. Четыре остававшихся на свободе архиерея (митрополиты – Московский и Коломенский Сергий (Страгородский) и Ленинградский Алексий (Симанский); архиепископы – Дмитровский, управляющий делами Патриархии Сергий (Воскресенский) и Петергофский Николай (Ярушевич), управляющий Новгородской и Псковской епархиями) постоянно находились под угрозой расправы.

И тем не менее владыка Алексий продолжал служить и проповедовать. В Ленинграде он встретил известие о начале войны. Никаких колебаний в отношении позиции Церкви у него не было. Уже 26 июня он обратился к пастве с патриотическим воззванием «Церковь зовет к защите Родины», а 10 августа в Москве, во время службы в Богоявленском соборе произнес проповедь, в которой определил свое отношение к начавшейся войне: «Русский человек бесконечно привязан к своему Отечеству, которое для него дороже всех стран мира… Когда Родина в опасности, тогда особенно разгорается в сердце русского человека эта любовь… Не только как на долг, на священный долг, смотрит он на дело ее защиты, но это есть непреодолимое веление сердца, порыв любви, который он не в силах остановить, который он должен до конца исчерпать».

В блокадном Ленинграде

Во время войны митрополит Алексий оставался в блокадном городе, где не было ни особых условий, ни гарантий безопасности. Опыт участия в тыловой работе у него был огромный: в годы Первой мировой в Новгороде он сделал немало для устройства лазаретов, руководил церковными сборами и т.д. Несмотря на артобстрелы и бомбежки Ленинграда, в пяти действующих и обычно переполненных храмах совершались службы. Митрополит Алексий служил сам и в воскресные дни, и в будни, проповедовал с амвона, совершал отпевания, поддерживал и утешал паству. Почти не покидал храма. Когда был поврежден Князь-Владимирский собор, местом его постоянного пребывания стал Никольский собор в центре города. Каждый вечер владыка читал акафист святителю Николаю. В соборе в 1943 году митрополит чудом избежал смерти: прямо перед ним упал осколок снаряда.

В обстоятельствах военного времени Церкви удалось изыскать возможность для участия в обороне страны. Под руководством митрополита Алексия и по его благословению в блокадной епархии проходил сбор средств на нужды фронта, на формирование танковой колонны имени святого благоверного князя Димитрия Донского, на устройство госпиталей, детских домов для сирот. За 1941–1944 годы в храмах Ленинграда было собрано более 13 миллионов рублей. Все это сделало возможными и открытие спецсчета в Сбербанке России для Русской Православной Церкви, и выход на переговоры с властью.

Признанием результатов его усилий со стороны правительства стало то, что в ноябре 1943-го он получил награду из разряда непреходящих: «За оборону Ленинграда». Его личный авторитет был уже настолько велик, что в 1944-м его пригласили и к работе в составе комиссии, расследовавшей на освобожденной территории преступления немецких оккупантов.

К концу войны смена государственного курса в отношении Церкви принесла определенные плоды. Появилась возможность проводить епископские хиротонии, открывать новые храмы, возобновить подготовку священников в духовных учебных центрах. В печати на время прекратилась антирелигиозная пропаганда.

Весной 1944-го, после снятия блокады, владыка Алексий снова посетил Вырицу, и, хотя содержание беседы со старцем осталось в тайне, передают, что преподобный Серафим повторил предсказание о том, что скоро его гостя ожидает первосвятительское служение на протяжении четверти века.

Преподобный Серафим Вырицкий

Спустя два года, после восстановления патриаршества, митрополит Алексий соборным решением был избран Патриархом Московским и всея Руси. Интронизация совершилась в воскресенье 4 февраля 1945 года в Богоявленском патриаршем соборе Москвы. Ему было 68 лет, а впереди были еще годы напряженной работы.

Избрание митрополита Алексия патриархом позволило преодолеть болезненные надрывы внутри Церкви. Многие из тех, кто не признал «Декларацию» 1927 года и каноничность Архиерейского Собора 1943 года, поставившего митрополита Сергия патриархом, признали каноничным избрание патриарха Алексия I. Среди них и один из самых авторитетных епископов – Афанасий (Сахаров).

Современники патриарха Алексия I сохранили воспоминания о нем как о великом литурге, отмечая его особую манеру службы, соединявшую величие, спокойствие, собранность и духовный простор, и как об удивительном человеке, чей аристократизм имел источником воспитание, сдержанность и самодисциплину.

В годы правления патриарха Алексия I понемногу восстанавливалась церковная структура. Патриархии, епархиям и приходским общинам были предоставлены права юридических лиц. Несколько изменилось и материальное положение Церкви, были облегчены и упрощены нормы и порядок налогообложения. Стало возможно восстановление храмов, возрождение старых и учреждение новых епархий, а из мест заключения возвращались оставшиеся в живых священнослужители. Благодаря возобновлению работы учебных центров увеличилось и духовное сословие: с 9254 человек – в 1946 году до 12 288 – к началу 1958-го. В 1947 году было частично удовлетворено и ходатайство патриарха о возвращении Патриархии и епархиям изъятых мощей.

В послевоенной обстановке патриарх Алексий достойно представлял интересы страны и Русской Православной Церкви за рубежом, содействуя утверждению канонического взгляда на взаимоотношения Православных Церквей с Римом. В 1946 году для координации международной деятельности Московской Патриархии был образован Отдел внешних церковных сношений (ОВЦС), который по поручению патриарха Алексия возглавил митрополит Николай (Ярушевич). Во время двух визитов патриарха Алексия I в страны православного Востока – в 1946 и 1960 годах – зарубежные газеты подчеркивали его образованность и свободное владение языками.

Свт. Афанасий (Сахаров), еп. Ковровский

Так, например, «Le Monde» (29 ноября 1960 г.) с удовлетворением писала: «Монсеньор Алексий, Патриарх Московский и всея Руси, присутствовал в субботу утром на “Te Deum” (торжественном благодарственном молебне. – М.Д.) в церкви Сент-Саба. Греческий православный Патриарх Александрийский и всей Африки Христофор II произнес на греческом языке краткую приветственную речь. Монсеньор Алексий ответил на прекрасном французском языке, что он счастлив вновь прибыть в Египет, где был уже пятнадцать лет тому назад».

Почти невероятным казалось то, что после стольких лет ожесточенных преследований в России сохранилась образцовая дореволюционная культура и глава Русской Православной Церкви может поддерживать общение с представителями других Православных Церквей свободно, без переводчика.

Политика в отношении Церкви начала ужесточаться после 1948 года. Насколько это было в его власти, патриарх Алексий I защищал священников и архиереев, продолжавших испытывать притеснения со стороны властей (в 1952-м по указу патриарха золотым наперсным крестом был награжден, например, отец Николай Гурьянов). В случаях открытого давления патриарху Алексию помогало «искусство выдержать паузу»: нередко он просто переводил неугодных Совету по делам РПЦ архиереев на другую кафедру.

Маятник оттепели

Ситуация изменилась со сменой персонального состава высшего эшелона власти. Первым сигналом охлаждения отношений послужило постановление ЦК от 7 июля 1954 года «О крупных недостатках в научно-атеистической пропаганде и мерах ее улучшения», адресованное партийным организациям и предписывавшее возобновление «борьбы с религиозными предрассудками».

Первое благоприятное впечатление от встречи с Хрущевым в мае 1958 года скоро сменилось разочарованием, когда стало ясно, что предложения патриарха рассматриваться не будут. Между тем нападки на верующих и священников со стороны прессы и атеистов-агитаторов становились все более яростными. Патриарх безуспешно пытался добиться личной встречи с Хрущевым. Ему ясно давали понять, что атеистическая пропаганда не только не прекратится, но и примет еще большие масштабы.

Назревший конфликт обнаружился в 1960 году. На конференции советской общественности по разоружению патриарх Алексий I, минуя собравшихся, обращался к миллионам верующих в России. В своем выступлении об исторической роли Русской Православной Церкви он говорил и о событиях современных – о том, что Церковь Христова «несправедливо испытывает нападки и порицания», и укреплял свою паству напоминанием о непреложности обетования Спасителя: «но врата ада не одолеют ее».

Выступление было расценено как вызов. Вскоре под предлогом лечения был изолирован ближайший помощник патриарха митрополит Николай (Ярушевич), принимавший участие в составлении этого выступления. Через год Советом по делам РПЦ были навязаны изменения в Положении об управлении Церковью (1945 года), существенно ограничившие свободу настоятелей храмов и установившие контроль над их деятельностью со стороны приходского совета и старост, фактически назначаемых органами.

Следствием смены государственного курса стало то, что число православных храмов сократилось наполовину: с 13 324 – в 1958 году до 7873 – в 1964-м; были упразднены пять семинарий; в 1963 году под предлогом реставрации закрыта Киево-Печерская лавра…

Последние годы правления патриарха Алексия по напряжению были сравнимы с периодом 1920-х. В «оттепель» «война» против Церкви велась с помощью разжигания внутренних конфликтов, внедрения агентов, подкупа, запугивания и шантажа. В 1959 году Священный Синод под председательством патриарха был вынужден извергнуть из сана около 200 священнослужителей и отлучить от Церкви целый список мирян, «привлеченных к сотрудничеству» органами.

Патриархи XX века: Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий (Симанский), митрополит Крутицкий и Коломенский Пимен (Извеков) и архиепископ Таллиннский и Эстонский Алексий (Ридигер). 1960-е годы.

Но, к счастью, было и другое – иные мотивы, иной уровень понимания и ответственности. Среди верных помощников патриарха Алексия I оказался и отец Алексий Ридигер. В скромном священнике, приехавшем как-то в Москву из Тарту просить о финансовой помощи для реставрации Успенского собора, патриарх угадал близкого по образованию и взглядам человека. В обстоятельствах, когда «сумерки сгущались», он приветствовал того, кому спустя годы предстояло продолжить дело возрождения Русской Православной Церкви.

***

Краткий очерк служит лишь напоминанием об основных «вехах» жизни патриарха Алексия I. В день его памяти всем, кто интересуется историей Церкви в XX веке, было бы полезно обратиться к публикациям отечественных специалистов, посвященным этому выдающемуся иерарху, а также церковно-государственным отношениям того периода. Из недавних можно рекомендовать обобщающую книгу В. Никитина «Патриарх всея Руси Алексий I. Жизнь и житие, дела и деяния» (М., 2011). В работе содержится множество документальных источников, свидетельства и воспоминания современников, подробно освещаются все периоды жизни патриарха Алексия I в контексте напряженных и драматичных исторических событий его эпохи.