5 июня 1901 года родилась Царевна- Мученица Анастасия Николаевна Романова

Ее отличительной чертой было подмечать слабые стороны людей и талантливо имитировать их. «Это был природный , даровитый комик,- писал М.К. Дитерихс.- Вечно бывало, она всех смешила, сохраняя деланно серьезный вид».

Государыня Мать прекрасно понимала, что ради дочери ее неуемную энергию время от времени нужно сдерживать. Но в отличии от многих современных матерей мудрая Государыня Александра Федоровна вовсе не желала переделывать натуру ребенка на собственный вкус, ломать ее. Она позволяла дочерям, опираясь на привитые правила христианского благочестия, развиваться в зависимости от богоданных качеств. В результате шаловливость- качество, которое могло бы переродиться в нечто малопривлекательное, у Великой Княжны Анастасии превратилось в достоинство: веселость юной девушки не только радовала, но и утешала окружающих
Радовала она и Царицу Мать своими записками. Вот типичный образец- записка Анастасии Николаевны от 7 мая 1915 года: «Моя дорогая милая Мама! Надеюсь, что ты не слишком устала. Мы постараемся не ссориться, не спорить и не драться, так что ты спи спокойно. Да хранит тебя Бог! Твоя любящая дочь Настенька».

Дочери писали и Отцу, которого тоже безмерно любили и чтили. Хотя эти письма и так исповедальны, мера любви в них не менее выразительна. В этих письмах дети более раскованны, они могли писать так, как заблагорассудится, чего нельзя было делать в переписке с Мамой. Самые живые и игривые писала Анастасия.
Вот ее «послание» от 28 октября 1914 года: «Мой золотой, хороший, дорогой Папа! Мы только что пообедали. Так что я посылаю тебе мою красивую открытку. Уверена, что тебе понравится. Сегодня я сидела с нашим солдатом и помогала ему читать, что меня очень порадовало… Ольга толкает Марию, и Мария кричит, как идиотка. Дракон и большая идиотка. Ольга еще раз посылает тебе поцелуй. Я уже умылась и должна теперь идти в постель. Кончу это письмо завтра. Приветствую Ваше Императорское Величество! Доброе утро! Иду пить чай. Я спала хорошо без мамы и сестер. Теперь у меня русский урок. Петр Васильевич читает Тургенева «Записки охотника». Очень интересно. Желаю тебе всего лучшего, 1 000 000 поцелуев. Твоя преданная и любящая дочь, 13 летняя раба Божия Анастасия Храни тебя Бог».

Доброе, любящее сердце младшей Царевны, в сочетании с ее живостью и остроумием, невероятным образом окрыляло всех тех, кто имел счастье общаться с ней. Посещая, во время войны, с сестрой Марией лазареты она веселила солдат, заставляя забыть на время о боли, утешала всех страждущих своей лаской и нежностью. Даже спустя многие годы, солдаты и офицеры, лежавшие когда-то в Царскосельских лазаретах, при воспоминании о царских дочках, по свидетельству очевидцев, словно озарялись неземным светом, светло воскрешая в памяти те дни, когда над ними заботливо и нежно склонялись Великие Княжны.

Анастасия Васильевна, царевна

Царевна Анастасия Васильевна родилась в 1610 г. в Москве

Младшая из двух дочерей царя Василия Шуйского и царицы Марии

• Родилась на втором году супружества своих родителей, накануне свержения царя Василия. Была отправлена вместе со своей матерью, насильно постриженной в монахини, в ссылку в суздальский Покровский монастырь, где вскоре и скончалась.
• В Кремлёвском Вознесенском монастыре, в отличие от её старшей сестры Анны, девочку не хоронили, поскольку она умерла уже после свержения отца. Вероятно, она сопровождала мать во время ссылки её в суздальский Покровский монастырь, где ребёнок и умер. В 1626 году скончалась и её мать, и была похоронена там же, однако когда в 1635 году по просьбе царя Михаила Федоровича поляки возвратили останки Василия Шуйского, и он был перезахоронен в мужской царской усыпальнице — Архангельском соборе в Кремле, останки его несчастной супруги также были перезахоронены в Москве, в Вознесенском монастыре.
• Однако могила царской дочери, судя по всему, осталась в Суздале, поскольку из документов известно, что, в 1638 году, царский брат князь Иван Иванович Шуйский сделал вклад в этот монастырь — серебряное блюдо «ко царевне Настасье ставить ко гробу»
• Именно эта могила, судя по всему, сохранялась в подклете Покровского монастыря, пока в 1934 году её не вскрыли

Претерпевшие до конца

Святой Император Николай II в ссылке

Как яркие звезды сияют на церковном небосклоне святые царственные страстотерпцы. Тех, кто их презирал, гнал и мучил при жизни, было много; тех, кто почитает и любит ныне, – вероятно, еще больше. Но очень мало было тех, кто оказывал им свою любовь во время их уничижения, и еще меньше – тех, кто решился сам разделить с ними их крест. Их имена должны быть золотыми буквами начертаны в нашей памяти.

Первое испытание на верность

Анна Степановна Демидов В феврале 1917 года в России произошла революция. По воспоминаниям современников, среди ближайшего окружения императора в те дни началась «настоящая оргия трусости». Одни спешно покидали дворец, другие отпарывали со своих погон императорские инициалы. Сын доктора Евгения Боткина Глеб впоследствии вспоминал: «Люди, которые всего лишь несколько дней назад выставляли напоказ свои монархические убеждения, сейчас уверяли каждого в своей верности революции и осыпали оскорблениями императора и императрицу, говорили о Его Величестве “полковник Романов” или просто “Николай”». Однако среди приближенных были и те, кто остался верным своему государю, присяге, долгу чести и веры.

8 марта 1917 года государыне было объявлено об ее аресте, а также о том, что все придворные и слуги свободны покинуть царскую семью. На принятие решения давалось два дня. Повар Иван Михайлович Харитонов, несмотря на то что у него была большая семья, сразу же заявил, что остается при императоре. Так же поступили Анна Степановна Демидова и помощник дядьки цесаревича Клементий Григорьевич Нагорный.

Графиня Анастасия Васильевна Гендрикова в последних числах февраля выехала к тяжело больной сестре в Кисловодск, однако, узнав о произошедших в Петрограде событиях, спешно вернулась в Царское Село. Она прибыла в Александровский дворец лишь за несколько часов до того, как он стал тюрьмой. В дневнике она записала: «Слава Богу, я успела приехать вовремя, чтобы быть с ними».

Гофмаршал князь Василий Александрович Долгоруков На следующий день, 9 марта, в Царское Село возвратился государь. Его сопровождал единственный человек из всей его многочисленной свиты – гофмаршал князь Василий Александрович Долгоруков. Встречавший их на вокзале полковник Е. С. Кобылинский впоследствии рассказывал: «Я не могу забыть одного явления, которое я наблюдал в то время. В поезде с государем ехало много лиц свиты. Когда государь вышел из вагона, эти лица посыпались на перрон и стали быстро-быстро разбегаться в разные стороны, озираясь по сторонам, видимо проникнутые чувством страха, что их узнают». Император быстро вышел из вагона, не глядя ни на кого, прошел по перрону и сел в ожидавший его придворный автомобиль. Лишь один верный князь Долгоруков последовал за ним, разместившись рядом в машине…

«Если бы у царя было больше таких дворян…»

В первой половине июля 1917 года на заседании Временного правительства было принято решение о перевозе царской семьи в Тобольск.

«Будущее больше не страшит, не беспокоит»

За два дня до отъезда Анастасия Гендрикова сделала в своем дневнике такую запись: «Будущее больше не страшит, не беспокоит. Я так чувствую и так доверяюсь тому (и так это испытала на себе), что по мере умножения в нас страданий Христовых, умножится Христом и утешение наше».

Граф Илья Леонидович Татищев Вместе с царской семьей должен был ехать обер-гофмаршал Высочайшего двора граф П. К. Бенкендорф, однако из-за болезни жены он не смог отправиться в тобольскую ссылку. Государь предложил сопровождать его генерал‑майору К. А. Нарышкину, на что тот попросил дать ему 24 часа на размышление. Услышав это, император отказался от его дальнейших услуг и сделал аналогичное предложение графу Татищеву, на которое тот сразу же с радостью согласился. Позднее Илья Леонидович так объяснил мотивы своего поступка: «Было бы нечеловечески черной неблагодарностью за все благодеяния идеально доброго государя даже думать над таким предложением; нужно было считать его за счастье». Генерал Винберг впоследствии писал: «Если б у русского царя было больше таких дворян, как Татищев, то не только не смогла бы революция оказать своего губительного действия на нашу Родину, но самой революции не было бы». Думается, что эти слова вполне можно отнести и ко всем остальным верным царским слугам.

Каждый из подданных, как мог, старался помогать царственным страдальцам. Василий Александрович Долгоруков вместе с доктором Боткиным неоднократно ходатайствовали о том, чтобы царственным узникам предоставили более свободный режим и разрешили им прогулки по городу. Многократно обращался князь с просьбами о денежной помощи к своему отчиму, графу П. К. Бенкендорфу. Повар Иван Михайлович Харитонов, когда начал ощущаться недостаток в средствах, стал ходить к богатым купцам и просить товары в долг. Клементий Григорьевич Нагорный, который к тому времени стал, взамен А. Е. Деревенко, дядькой цесаревича, особенно много делал для Алексея Николаевича: он участвовал во всех его играх и затеях, постоянно дежурил при нем во время приступов его болезни, носил в случае необходимости на руках. Анна Степановна Демидова, как прежде, неустанно служила императрице.

«Господь охраняет от отчаяния…»

Передача семьи Романовых Уралсовету. Художник: В.М. Пчелин, 1927 г.

После того как власть захватили большевики, содержание заключенных, хотя и не сразу, значительно ухудшилось. Царской семье выделялось (из их же собственных капиталов!) 4200 рублей на всю семью в месяц (для сравнения: до этого расходы семьи составляли около 20–25 тысяч рублей ежемесячно).

Однако арестованные старались переносить трудности своего положения с большим достоинством, терпением и смирением. О внутреннем состоянии членов царской семьи могут свидетельствовать письма государыни того периода. Так, в одном из них она писала о радости и тишине, которыми Бог наполняет ее душу: «Разве это не чудо! Не ясна ли в этом близость Бога. Ведь горе бесконечное, – все, что люблю, страдает, счета нет всей грязи и страданьям, а Господь не допускает унынья: Он охраняет от отчаянья, дает силу».

Графиня Анастасия Васильевна Гендрикова Из писем и воспоминаний современников видно, что и слуги, в особенности доктор Евгений Боткин и графиня Анастасия Гендрикова, старались сохранять в то время мирное устроение души и бодрый, даже радостный дух. «Гендрикова старается быть радостной», – писал князь Долгоруков своей матери. «Гендрикова довольно спокойна, и опустошение ее дома в Петрограде ее не сильно впечатлило», – сообщал он же в другом письме.

Между тем 22 апреля из Москвы прибыл чрезвычайный комиссар ВЦИК Яковлев, для того чтобы вывезти семью из Тобольска. Поскольку наследник был в то время серьезно болен, с ним остались три великих княжны и несколько слуг. Государь, императрица и великая княжна Мария Николаевна вынуждены были покинуть Тобольск. Вместе с ними в неизвестный для них путь отправлялись также князь Долгоруков, доктор Боткин, камердинер Чемадуров, лакей Седнев и Анна Демидова. Сохранилось свидетельство Гиббса о том, что Анне Степановне нелегко было решиться на такой шаг. В вечер перед отъездом она простодушно призналась ему: «Ох, господин Гиббс! Я так боюсь большевиков. Не знаю даже, что они с нами сделают». Однако она нашла в себе силы преодолеть этот страх и разделить судьбу царственных страдальцев до самого мученического конца.

30 апреля, после неоднократной смены маршрута, поезд наконец прибыл в Екатеринбург, причем князь Долгоруков был сразу же отделен от остальных и отправлен в арестный дом № 2 (ныне – здание Центральной городской клинической больницы № 1).

Начало развязки

Царевич Алексей с матросом Нагорным. Могилев, 1910 г. Вскоре, 20 мая, из Тобольска на пароходе «Русь» выехали и остальные члены царской семьи. Вместе с ними в числе других верных слуг поехали граф И.Л. Татищев, графиня А.В. Гендрикова, дядька цесаревича К.Г. Нагорный, повар И.М. Харитонов.

Известно, что на пароходе комиссар Н. Родионов запирал по ночам цесаревича в каюте, против чего очень протестовал Клементий Григорьевич. Большевики же матроса Нагорного просто ненавидели. Больше всех против него настроен был матрос Павел Хохряков. «Иначе и быть не могло, – отмечал впоследствии полковник Кобылинский, – один – “краса и гордость русской революции”, а другой – преданный Семье человек, глубоко любивший Алексея Николаевича и им любимый. За это он и погиб…».

23 мая великие княжны, Алексей Николаевич и все, кто их сопровождал, прибыли в красную столицу Урала. Согласно постановлению Уральского областного совета рабочих, крестьянских и солдатских депутатов, генерал Татищев, графиня Гендрикова, госпожа Шнейдер и камердинер Волков были арестованы и прямо из поезда отправлены в арестный дом. Графиню Гендрикову и госпожу Шнейдер поместили в общую больничную камеру – обе женщины были больны. Рядом с арестным домом находилась действовавшая еще в то время Симеоновская церковь-школа. Узников водили в нее каждое воскресенье, причем служили там и заключенные священники. Богослужения проходили благоговейно и торжественно, многие плакали.

Клементий Григорьевич Нагорный вместе с немногими слугами был допущен к царской семье. Он до конца оставался заботливым слугой и отважным телохранителем юного цесаревича. Защищая интересы Алексея Николаевича, он требовал оставить тому не одну, а две пары сапог, чтобы мальчик имел возможность сменить обувь, если она намокнет; превозмогая собственную усталость, с усердием и любовью служил цесаревичу днем и ночью, когда тот болел. Когда помощник коменданта дома Ипатьева Мошкин хотел было забрать себе висевшую над кроватью наследника золотую цепочку с крестиками и образками, Клементий вместе с Иваном Седневым остановили вора. Мошкин им этого не простил: всего через четыре дня после приезда царских детей в Екатеринбург обоих слуг арестовали и заключили в тюрьму. 28 июня их расстреляли с группой заложников. Незадолго до этого, 10 июня, были убиты Василий Александрович Долгоруков и Илья Леонидович Татищев.

Ипатьевский дом

Дом Ипатьева после расстрела Царской Семьи

Слугам предложили покинуть арестованных, но никто на это не согласился

Царским слугам, остававшимся в доме Ипатьева, большевики снова предложили покинуть арестованных, но никто на это не согласился. Чекист И. И. Родзинский впоследствии рассказывал: «Вообще, одно время после перевода в Екатеринбург была мысль отделить от них всех, в частности, даже дочерям предлагали уехать. Но все отказались».

Условия жизни в доме Ипатьева были несравненно более тяжелыми, чем в Тобольске. Здание обнесли двумя высокими дощатыми заборами, окна замазали белилами. Караульные вели себя грубо и разнузданно. В любое время они имели доступ во все комнаты, а в спальне великих княжон была даже снята дверь. Вообще, над юными царевнами постоянно всячески издевались: к ним приставали с самыми непотребными шутками, «сопровождали» их, когда те шли в уборную и обратно, в их присутствии нецензурно ругались.

Пищу царственным узникам доставляли из столовой, часто несвоевременно и один раз в день. Были случаи, когда приносили только то, что оставалось от комиссаров и солдат. Трапезы проходили за столом без скатерти, иногда на семь человек подавалось пять ложек. Порой во время обеда подходил какой-нибудь красноармеец, лез ложкой в миску с супом и говорил: «Вас все-таки еще ничего кормят». Иван Михайлович Харитонов, придворный повар, чем мог, старался исправить положение. Он сумел отремонтировать дымившую ранее плиту и сам стал готовить, насколько это было возможно, питательную и вкусную еду.

Все чувствовали себя одной большой семьей

В условиях заключения все чувствовали себя как бы одной большой семьей – вместе трудились, вместе ели и отдыхали. Молились также вместе. Согласно показаниям бывших охранников дома Ипатьева, все узники вставали около 8–9 часов утра, «собирались в одну комнату и пели там молитвы».

На пороге Царствия Небесного

Доктор Евгений Сергеевич Боткин В столь тяжелом положении только вера, как писал Пьер Жильяр, «очень сильно поддерживала мужество заключенных. Они сохранили в себе ту чудесную веру, которая уже в Тобольске вызывала удивление окружающих и давала им столько сил и столько ясности в страданиях. Они уже почти порвали с здешним миром».

От имени членов августейшей семьи доктор Боткин обращался к коменданту Авдееву с просьбой о совершении богослужений, однако за все время были получены разрешения лишь на пять служб. Для их совершения приглашались клирики екатеринбургского Екатерининского собора. Последнее богослужение состоялось 14 июля 1918 года – за два дня до убийства. Когда диакон запел «Со святыми упокой», то государь, а вслед за ним и все присутствовавшие, опустились на колени.

Слуги приняли мученическую кончину вместе с царской семьей

Слуги до конца остались верными святым царственным страстотерпцам и вместе с ними приняли мученическую кончину. В ночь с 16 на 17 июля, в канун праздника святого князя Андрея Боголюбского, все они были зверски убиты в подвале Ипатьевского дома.

Вскоре приняли страдальческую кончину графиня Анастасия Васильевна Гендрикова и гоф-лектриса Екатерина Адольфовна Шнейдер: они были убиты в Перми в ночь на 4 сентября. «Анастасия Васильевна Гендрикова, как глубоко религиозный человек, не боялась смерти и была готова к ней, – писал генерал М. К. Дитерихс. – Оставленные ею дневники, письма свидетельствуют о полном смирении перед волей Божьей и о готовности принять предназначенный Всевышним Творцом венец, как бы тяжел он ни был. Она убежденно верила в светлую загробную жизнь и в Воскресение в последний день, и в этой силе веры черпала жизненную бодрость, спокойствие духа».

Преданные слуги царственных страстотерпцев до конца сохранили в своем сердце любовь и верность царской семье. Разделив с ней все скорби и тяготы заключения, особенно сблизившись с царственными страстотерпцами в тот период, они прониклись и их высоким духовным настроением. Благодаря этому, верим, и ныне они также вместе с ними светло радуются в Царствии Небесном.

Гендрикова, Анастасия Васильевна

В Википедии есть статьи о других людях с фамилией Гендриков.

Анастасия Васильевна Гендрикова

Сидят гоф-лектиса Е.А. Шнейдер и графиня А.В. Гендрикова, стоят граф И.Л. Татищев, Пьер Жильяр, князь В.А. Долгоруков

Дата рождения

23 июня (6 июля) 1888

Место рождения

• Санкт-Петербург, Российская империя

Дата смерти

3 сентября 1918 (30 лет)

Место смерти

Пермь

Подданство

Российская империя

Род деятельности

фрейлина

Отец

Василий Александрович Гендриков

Мать

София Петровна Гагарина

Медиафайлы на Викискладе

Графиня Анастаси́я Васи́льевна Ге́ндрикова (23 июня (6 июля) 1888 — 3 сентября 1918, Пермь) — русская фрейлина из рода Гендриковых.

Биография

Родилась в семье графа Василия Александровича Гендрикова и княжны Софии Петровны Гагариной. В 1910 году назначена фрейлиной императрицы Александры Фёдоровны.

После ареста царской семьи добровольно поехала вместе с нею в , а затем в Екатеринбург, где была арестована. «Бедная, Анастасия Васильевна», писал в своих воспоминаниях о Гендриковой С. Н. Смирнов, «как сейчас помню милую улыбку этой молодой девушки, ее приветливость, ее забавную походку… 21 августа ее увели из тюрьмы в Чека, где перед расстрелом допрашивали: добровольно ли она последовала за Романовыми в Тобольск. Она сказала, что добровольно. «Ну раз вы так преданы им, скажите нам: если бы мы вас теперь отпустили, вы бы опять вернулись к ним и опять продолжили служить им?» — «Да, до последнего дня моей жизни», ответила графиня».

Последние дни и казнь

После убийства Романовых ввиду оставления красными Екатеринбурга была в числе прочих заключённых, взятых чекистами под арест в связи с пребыванием в Екатеринбурге царской семьи, перевезена из екатеринбургской в пермскую тюрьму.

Была зверски убита чекистами в Перми вместе с группой заключённых, как заложник в ночь с 3 на 4 сентября 1918 года на полях орошения (ассенизационных полях) на 5-й версте Сибирского тракта, после объявления большевиками красного террора. 3 сентября 1918 года группу заключённых (6 женщин и 5 мужчин) собрали в конторе тюрьмы с вещами. Откуда их, под конвоем красноармейцев во главе с командиром, одетым в матросскую форму, вывели из тюрьмы и повели под проливным дождём сначала по городу, а затем по шоссе Сибирского тракта. Все арестованные несли сами свои вещи, но, пройдя по шоссе версты четыре, свернули с шоссе к ассенизационным полям, где конвоиры вдруг стали любезно предлагать понести вещи — видимо, каждый из них стремился заранее захватить вещи арестованных, чтобы потом не пришлось делить их с другими. Заключённых привели к валу, разделявшему два поля с нечистотами, поставили спиной к конвоирам и в упор расстреляли или, экономя патроны, убили ударами прикладов по голове. Трупы убитых были сброшены в канавы полей орошения, используемые как свалочное место, и лишь слегка присыпаны землёй.

16 мая 1919 года тело Гендриковой было перезахоронено по христианскому обряду в деревянном общем склепе на Новом Всехсвятском (Егошихинском) православном кладбище. После окончательного установления в крае власти большевиков могилы убитых заложников были срыты, их место расположения может быть указано лишь приблизительно.

Канонизация, реабилитация и память

В конце октября (по старому стилю) 1981 года канонизирована Русской православной церковью заграницей.

16 октября 2009 года Генеральная прокуратура Российской Федерации приняла решение о реабилитации 52 приближённых царской семьи, подвергшихся репрессиям, в том числе А. В. Гендриковой.

В октябре 2012 года инициативой прихожан различных храмов Перми и по благословению митрополита Пермского и Соликамского Мефодия на месте захоронения был установлен поклонный крест.

Примечания

1. 1 2 Гладышев В. Ф. «Молиться кротко за врагов…» Об убийстве в Перми 4 сент. 1918 г. графини А. В. Гендриковой, фрейлины рос. императрицы Александры Федоровны, и Е. А. Шнейдер, гофлектрисы двора // Прикамский народный Собор памяти святых равноапостольных Мефодия и Кирилла. — Пермь, 2009. — С. 183—187. Архивировано 6 января 2014 года.
2. 1 2 Шнейдер Е. А.. Некрополи Перми …и не только (июнь 2013). Дата обращения 5 января 2014.
3. Генеральная прокуратура РФ удовлетворила заявление Главы Российского Императорского Дома о реабилитации репрессированных верных служителей Царской Семьи и других Членов Дома Романовых. Официальный сайт Российского Императорского Дома (30 октября 2009). Дата обращения 9 мая 2013. Архивировано 11 мая 2013 года.

Литература

• Гладышев В. Ф. «Молиться кротко за врагов…» Об убийстве в Перми 4 сент. 1918 г. графини А. В. Гендриковой, фрейлины рос. императрицы Александры Федоровны, и Е. А. Шнейдер, гофлектрисы двора. // Прикамский народный Собор памяти святых равноапостольных Мефодия и Кирилла. — Пермь, 2009. — С. 183—187. Архивировано 6 января 2014 года.
• Чернова О. В. Верные. О тех, кто не предал Царственных мучеников. — М.: Русский хронограф, 2010. — 576 с. — 6000 экз. — ISBN 5-85134-123-8.
• Чернова О. В. Верные до смерти. О верноподданных Государя. — СПб.: Сатисъ, 2007. — 171 с. — ISBN 978-5-7868-0081-6.

Это заготовка статьи о персоне из России. Вы можете помочь проекту, дополнив её.

«Ангел Настя»: Анастасия Гендрикова

Анастасия Васильевна Гендрикова (1887 г. — 21. 08 (03.09) 1918 г.)

Совсем коротенькая история, сопутствующая истории царской семьи… За ней жизнь, прервавшаяся в самом начале. Кем она была, эта девушка, Анастасия Гендрикова? В литературе порой можно встретить характеристику неточную: «близкая подруга императрицы Александры Федоровны».

«Подруге» в момент смерти было только тридцать лет. Настя, вернее, Настенька, как звали ее в царской семье, не была и не могла быть личным другом государыни. Значение имела не столько большая разница в возрасте, сколько то, что Анастасия Васильевна имела при дворе место фрейлины, а Александра Федоровна придерживалась строгого правила, согласно которому личные друзья семьи не должны были занимать никаких официальных должностей. По этой причине Анна Вырубова, например, испытывая после развода с мужем серьезные материальные затруднения, не могла рассчитывать даже на незначительную должность; она оставалась только доверенным лицом царицы.

Итак, не подруга. Однако Анастасия Гендрикова для Романовых оказалась человеком настолько близким, что даже трудно подобрать слово, чтобы выразить отношение к ней. Она была из тех, чья благодарность проявилась не в словах, а в готовности быть рядом до конца.

С баронессой Буксгевден (Анастасия на снимке — слева)

Сиротство

Осень 1916-го оказалась омраченной самой тяжелой потерей: 10-го сентября умерла мать Насти, София Петровна, и девушка осталась сиротой. Накануне стоял погожий сухой денек, светило солнце, листья падали с деревьев, кружили по дорожкам, а ночью мамы не стало. Четыре года назад скончался ее отец, Василий Александрович Гендриков, граф, отставной военный, служивший при дворе гофмейстером, – должность значительная – заведующий придворным штатом. Это-то и подорвало силы матери. Последние годы София Петровна страдала от тяжелой болезни и медленно, мучительно умирала на руках у дочери.

Остро подступило одиночество, но ее не оставили один на один с несчастьем. София Петровна принадлежала к немногочисленным личным друзьям царицы, и Александра Федоровна с дочерьми, несмотря на неважное самочувствие, выехала из Царского в столицу, присутствовала на панихиде, молились вместе. Будучи ребенком, государыня сама потеряла мать, а теперь ее старшие были ровесницами Анастасии Васильевны. По-сути, еще дети: в госпитале не по-детски серьезны, а во дворце порой – смех, возня и самые отчаянные шалости… носятся на велосипеде по комнатам во главе со «Швыбзом»(i).

Настю приласкали, утешили, а слезы, все равно, текли сами собой. Татьяна Николаевна, самая сдержанная, «не откровенная» из сестер (по замечанию С. Гиббса(ii)) не выдержала, отметила в дневнике: «Вчера вечером после обеда мы поехали с Мамой в Петроград на панихиду графини Гендриковой. Жалко ужасно Настеньку, бедная так плачет…»(iii)

Вместе с матерью ушло чувство защищенности, радость иссякла. Свои переживания девушка доверяла только дневнику:

«Боже мой! Когда же кончится моя безцельная, одинокая жизнь? Она меня тяготит, и теперь постоянно блекнут все утешения; больное, измученное, жаждущее любви сердце нигде не находит ответа и тепла… Пришлось спуститься с высоты, где царят утешение и мир, в самую тину житейскую, в самый центр жизненных дрязг, суеты, забот; вникнуть и окунуться в окружающую жизнь, полную сложностей, интриги, пошлости и лжи людской… Я чувствую, что я начинаю черстветь, холодеть и на меня находит апатия и равнодушие ко всему, кроме душевной боли…»(iv)

«Ангел-Утешитель»

Однако Романовы не ограничились лишь сочувствием «на первое время». Теперь она была в Царском Селе неотлучно. Возможно, и не было на этот счет никаких соглашений, но все сестры, уделяли ей чуть больше внимания, чем остальным приближенным. Брали с собой на прогулки, в город, старались почаще приглашать к чаю. Старшая, Ольга Николаевна, с удовлетворением отмечала в своем дневнике когда, «кроме обыкновенных, с ними завтракала и Настенька»(v).

Невольно выдавала общее предпочтение в письме отцу и Мария: «В этот раз едет с нами Настенька. Иза(vi), кажется, недовольна, но мне все равно, так как Настеньку я люблю больше, она все-таки проще, нежели Иза»(vii).

За всем этим была, конечно же, Александра Федоровна, ее участливое отношение, и в дневниках, обращаясь к своей матери как к живой, Анастасия Васильевна тепло писала о государыне:

«Во всем, Ангел мой, я чувствую действие твоих молитв обо мне. Я опять нашла свою прежнюю Царицу, опять тем Ангелом-Утешителем, которым она была для тебя в первые годы после смерти папы. Ты тогда говорила, что папа послал ее тебе в утешение, а теперь ты мне ее опять вернула такой, какой она была тогда Мне в душу запала мысль, которую она мне сегодня сказала: чтобы тот опыт страдания, который Господь мне послал в тебе и через тебя, я бы употребила на радость и утешение другим». «Может быть, в этом должна быть цель, назначенная мне Богом.»(viii)

Случай Анастасии Васильевны не был исключением, скорее, он подтверждал правило. Романовы не оставляли тех, кто находились при них и зависели от них, даже в тех случаях, когда не было надежды на то, что попавший в беду человек сможет вернуться к своим обязанностям. Казалось бы, что им стоило поручить заботу о таких людях какому-нибудь пансиону, нанять сиделок?

Однако они не устранялись, брали заботы о приближенных на себя. Так было, когда в 23 года безнадежно заболела фрейлина София Ивановна Орбелиани, и Александра Федоровна, не раздумывая, поселила парализованную девушку, оставшуюся сиротой, рядом с комнатами царевен, и до самой ее смерти в 1915 г. заботилась о ней, ежедневно заходила, проводила с ней время.

Так было и в случае с Анной Вырубовой, когда та получила серьезнейшие травмы во время крушения поезда. Вот и Анастасия Гендрикова в царской семье встретила доброе, участливое к себе отношение, и не забыла об этом.

Разлучены, но неразделимы

В 1917-м, когда семья Николая II оказалась под домашним арестом, Анастасия Васильевна оказалась в узком кругу приближенных, оставшихся в Царском Селе. Общение с царственными узниками было ограничено. Приставленные к ним будто «ради их блага» солдаты и офицеры не затрудняли себя соблюдением даже самых простых норм вежливости. Вокруг сновали «глаза» и «уши». Воспитатели и гувернеры детей, придворные дамы, хотя и не подверглись аресту, проводили значительное время в своих комнатах. При всей выдержке Николая Александровича и его семьи обстановка была напряженная.

В воспоминаниях протоиерея А.И. Беляева, приглашенного послужить в Царскосельский дворец и неожиданно оказавшегося на тех же правах, т.е. без возможности выхода и свободного передвижения, описано немало случаев грубых вторжений и сознательных провокаций со стороны «охраны».

Однажды, например, конвой ворвался в комнату государыни, заподозрив узников в «передаче светового сигнала», но оказалось, что вспышки света были вызваны тем, что Анастасия Николаевна, наклоняясь над рукоделием, заслоняла собой цветной абажур лампы. Отец Афанасий Беляев передавал, что был лишен даже возможности выйти в парк, и едва появлялся на балконе, как моментально оказывался в фокусе наблюдения вооруженных солдат(ix).

После приезда Керенского, уже не оставалось сомнений в том, что царскую семью ожидает ссылка. И не все приближенные готовы были разделить изгнание. Освобождению из заточения радовались те, кто, как настоятель Федоровского собора, не ожидали такого поворота событий и у кого «на воле» оставались родственники. Был выбор и у Анастасии Васильевны. Наверное, она могла бы обратиться к Керенскому, сослаться на слабость, нездоровье, добиваться своего освобождения, однако ничего подобного не случилось.

Накануне высылки в Тобольск Настя с огорчением разбирала маленький уголок, оставшийся в наследство от матери – ее образницу в полном неведении, когда и где придется снова ее собрать. Присутствие матери, ее участие и молитву она ощущала в те дни еще яснее, чем прежде:

«…Впереди неведомый далекий путь, а дальше полная неизвестность, но хотя сейчас мне тяжело и грустно и такая безумная жажда твоей ласки незаменимой, так хочется положить голову к тебе на плечо и отдохнуть (я так устала), но на душе все же спокойно; я чувствую, что ты со мной и слышишь меня, и я не могу не вылить душу тебе, не выразить хоть отчасти все пережитое, хотя я и знаю, что ты видишь, понимаешь и знаешь каждое движение моей души…»(x)

В последующие месяцы имя Анастасии Гендриковой неизменно было среди имен других сопровождавших царскую семью, до самого момента, когда их насильно разлучили. В Тобольске она вместе с Жильяром, Гиббсом, Битнер, Боткиным и Шнейдер старалась облегчить участь царственных узников. Прежде Анастасия Васильевна занималась русским с государыней, а теперь – давала уроки истории Татьяне Николаевне.

Вместе с оставшимися в Тобольске детьми пережила она и трудный момент, когда конвоиры перевели Николая Александровича в Екатеринбург, и Александре Федоровне пришлось ехать с ним в сопровождении Марии. Из-за обострения болезни у Алексея общий переезд оказался невозможен.

Сколько могла, она ободряла, поддерживала Ольгу и Татьяну, разделяя с ними обязанности сиделки при больном ребенке, и все, на что она надеялась – быть с ними нераздельно, но и это оказалось «недозволенной роскошью».

23 мая 1918 года, когда из Тобольска в Екатеринбург были перевезены цесаревич Алексей Николаевич, великие княжны Ольга, Татьяна и Анастасия, сопровождавших разделили на две группы. Часть из них оказалась под арестом в доме Ипатьева, другая часть: А.В. Гендрикова, Е.А. Шнейдер, И.Л.Татищев, К.Г. Нагорный и А.А. Волков – без вещей и багажа, прямо с вокзала отправлены в тюрьму.

Настю Гендрикову и Екатерину Шнейдер поместили в женском отделении в камере с Княгиней Еленой Петровной Сербской. Заключенные были лишены не только вещей, но и денег; режим к ним применялся тот же, как и в отношении других арестантов, и единственное развлечение заключалось в беседах друг с другом и с другими узниками, ожидавшими своей участи.

20 июля графиню Гендрикову, Е. А. Шнейдер и камердинера Волкова под конвоем доставили на вокзал. Сюда же была приведена княгиня Елена Петровна Сербская с состоявшими при ней членами Сербской миссии и еще несколько офицеров и «контрреволюционеров». Всего набралось 36 человек.

23 июля всех их привезли в Пермь. Здесь группу, в которой оказалась Анастасия Васильевна, отвезли в губернскую тюрьму. Все три дамы оказались в одной камере в женском отделении. По данным, которые удалось добыть генералу М. Дитерихсу при расследовании обстоятельств убийства царской семьи ее спутников, в тюрьме Настя, как могла, старалась утешать княгиню Елену Петровну – молилась, даже пела. Супруга князя Иоанна Константиновича в тот момент переживала за мужа, оставшегося под арестом в Алапаевске, не зная о том, что его уже не было в живых. Большое неудобство доставляло всем троим отсутствие элементарных вещей, белья, – приходилось пользоваться мужским, арестантским.

Последняя осень

Так прошло лето… 4 сентября губернский чрезвычайный комитет потребовал в арестный дом графиню Гендрикову, Шнейдер и камердинера Волкова. Всех их собрали в тюремной конторе и предложили им захватить с собой немногие оставленные им личные вещи. Анастасия Васильевна предположила, что, должно быть, их поведут на вокзал для отправки в другое место. Они не догадывались о том, что в этот день пермская ЧК приговорила их к расстрелу как «заложников» без предъявления каких-либо обвинений.

В арестном доме, в комнате, в которую их ввели, было собрано еще восемь других арестованных и больше 30 вооруженных красноармейцев. Глухой ночью под проливным дождем всю партию забрал матрос и под конвоем повел куда-то, сначала по городу, а затем вдоль Сибирского тракта. Заключенные сами несли вещи, как вдруг конвоиры стали предлагать им помощь: видимо, каждый из них старался заблаговременно захватить «добычу».

Пройдя несколько верст, конвоируемые, повинуясь приказу, свернули с шоссе, и пошли по проселочной дороге к ассенизационным полям. В этот момент Волков, догадавшись, куда их ведут, одним прыжком бросился бежать через лес. По нем дали два выстрела. Волков упал, и красноармейцы, решив, что выстрел попал в цель, прошли вперед.

Через два месяца скитаний по лесам он вышел к линии добровольческих формирований и, благодаря этому, выжил.

Остальных же привели к валу, разделявшему два обширных поля с нечистотами, поставили спиной к конвою, а затем прогремели выстрелы. Однако стреляли не все, экономили патроны. Большая часть конвоиров, как показала экспертиза, избивала людей прикладами по голове…С убитых сняли верхнюю одежду и сложили тут же в проточной канаве, лишь слегка присыпав тела землей.

Прошло полгода. 7 мая 1919 года, когда город временно был занят частями Белой армии, удалось разыскать тела убитых «заложников», и среди них – Анастасии Васильевны Гендриковой и Екатерины Адольфовны Шнейдер.
…Это нелегко читать, и, все же, пусть говорит источник. Как свидетельствует Дитерихс, по данным судебно-медицинской экспертизы, «тело Е. А. Шнейдер находилось в стадии разложения . На теле обнаружена под левой лопаткой пулевая рана в области сердца; черепные кости треснули от удара прикладом .

Тело графини А.В. Гендриковой совершенно не подверглось разложению: оно было крепкое, белое, а ногти давали даже розоватый оттенок. Следов пулевых ранений на теле не оказалось. Смерть последовала от страшного удара прикладом в левую часть головы сзади: часть лобовой, височная, половина теменной костей были совершенно снесены и весь мозг из головы выпал. Но вся правая сторона головы и все лицо остались целы и сохранили полную узнаваемость»(xi).

Анастасия Васильевна не прославлена на родине(xii,) ее имени нет в соборе новомучеников и исповедников XX века, она скромно покоится на кладбище в Перми между Успенской и Всехсвятской церковью. 16 мая ее положили в общем деревянном склепе среди ее соузников, принявших жестокую насильственную смерть без суда, без оглашения вины.

Но, кто знает, что было тогда предано земле – тело страдалицы, мощи святой? Чистая, девическая душа, – та, о ком с поразительной легкостью писали в светских изданиях как о «посредственности, заполнявшей собой духовную пустоту царской семьи»… Никого не предавшая, не подверженная малодушию, в беде она открыла для других источник внутреннего душевного богатства.

Сноски

i «Швыбзик» – одно из домашних прозвищ Великой княгини Анастасии Николаевны, которым она обычно подписывала письма отцу.

ii Чарльз Сидней Гиббс – воспитатель и преподаватель английского языка у детей, прослуживший в семье Романовых около десяти лет.

iii Августейшие сестры милосердия. Сост. Н.К. Зверева. М.: «Вече», 2008. С. 211

iv Цит. по:Михаил Дитерихс. Убийство царской семьи и членов Дома Романовых на Урале. Киев: «Скифы», 1991. Ч. I. С. 267

v Августейшие сестры милосердия. С. 230

vi Иза – фрейлина Софья Карловна Буксгевден

vii Августейшие сестры милосердия. С. 226

viii Цит. по:Михаил Дитерихс. Убийство царской семьи и членов Дома Романовых на Урале. Ч. I. С. 267

ix См.: Дневник протоиерея А.И. Беляева, настоятеля Федоровского собора в Царском Селе. /Августейшие сестры милосердия / Сост. Н.К. Зверева. М.: Вече, 2008. С. 349-377

x Цит. по:Михаил Дитерихс. Убийство царской семьи и членов Дома Романовых на Урале. Ч. I. С. 268

xi Цит. по:Михаил Дитерихс. Убийство царской семьи и членов Дома Романовых на Урале. Ч. I. С. 270

xii Анастасия Гендрикова причислена к числу мучеников Русской Православной Церкви за рубежом.

Рекомендуемые для чтения источники и литература:

• Михаил Дитерихс. Убийство царской семьи и членов Дома Романовых на Урале. Киев: «Скифы», 1991. Ч. I.
• Августейшие сестры милосердия. Сост. Н.К. Зверева. М.: «Вече», 2008

Демидова, Анна Степановна

В Википедии есть статьи о других людях с такой фамилией, см. Демидова.

Анна Степановна Демидова

Дата рождения

14 (26) января 1878

Место рождения

• Череповец, Новгородская губерния, Российская империя

Дата смерти

17 июля 1918 (40 лет)

Место смерти

• Екатеринбург, Пермская губерния, Российская Советская Республика

Страна

• Российская империя

Род деятельности

горничная

Медиафайлы на Викискладе

А́нна Степáновна Деми́дова (14 января 1878, Череповец — 17 июля 1918, Екатеринбург) — комнатная девушка императрицы Александры Фёдоровны (супруги Николая II), дворянка. Расстреляна большевиками вместе с царской семьёй.

Анна Демидова

Анна Демидова родилась в Череповце. Её отец — мещанин Степан Александрович Демидов — был гласным Череповецкой городской думы и уездного земского собрания членов городской управы, а также председателем «Череповецкого общества взаимного от огня страхования». У Анны был брат (Н. Демидов — один из учредителей череповецкого «Дома трудолюбия», вносил деньги на его развитие, а также содержание училища и бесплатной столовой для бедных при нём) и сестра Елизавета.

Анна Демидова училась в Леушинской школе. Знала несколько иностранных языков, играла на фортепиано.

По семейному преданию, императрица Александра Фёдоровна заинтересовалась её рукодельем на выставке рукодельных работ Леушинского монастыря в Ярославле, и таким образом Анна попала на службу комнатной девушки при царской семье в 1901 году.

За эту службу ей и её родственникам было пожаловано потомственное дворянство.

Авторы книги «Романовы. Судьба царской династии» Грег Кинг и Пенни Вильсон утверждают, что Анна Демидова была влюблена в учителя царских детей — англичанина Сиднея Гиббса, хотя источника этой информации не приводят.

Ссылка и гибель

Скульптурная реконструкция по черепу, выполненная С. А. Никитиным

После Февральской революции 1917 года осталась с царской семьёй и последовала за ними в ссылку в Тобольск, а затем и в Екатеринбург.

Была убита вместе с семьёй Николая II и другими оставшимися с семьёй слугами в Екатеринбурге в ночь с 16 на 17 июля 1918 года в подвале дома Ипатьева. В страшные мгновения убийства она в ужасе металась по подвалу, пытаясь защититься от пуль подушкой. Видимо, попавшие в неё пули отскакивали от бриллиантов, которые она предварительно зашила в платье, пытаясь таким образом сохранить драгоценности для царской семьи. Первые выстрелы не смогли убить её, и палачам пришлось её добивать. Известно, что она была высокого роста. Труп её даже приняли за тело императрицы.

Один из убийц пулемётчик А. Кабанов вспоминал:

Фрельна лежала на полу ещё живая. Когда я вбежал в помещение казни, я крикнул, чтобы немедленно прекратили стрельбу, а живых докончили штыками, но к этому времени в живых остались только Алексей и фрельна. Один из товарищей в грудь фрельны стал вонзать штык американской винтовки «Винчестер». Штык вроде кинжала, но тупой, и грудь не пронзал, а фрельна ухватилась обеими руками за штык и стала кричать, но потом её и трёх царских собак добили прикладами ружей.

Охранник А. Стрекотин вспоминал:

Тов. Ермаков, видя, что я держу в руках винтовку со штыком, предложил мне доколоть оставшихся в живых. Я отказался, тогда он взял у меня из рук винтовку и начал их докалывать. Это был самый ужасный момент их смерти. Они долго не умирали, кричали, стонали, передёргивались. В особенности тяжело умерла та особа — дама. Ермаков ей всю грудь исколол. Удары штыком он делал так сильно, что штык каждый раз глубоко втыкался в пол.

Канонизация в РПЦЗ

В 1981 году Анна Демидова была вместе со всеми жертвами екатеринбургского убийства канонизирована Русской Православной Церковью за рубежом (наряду с семьёй Николая II тогда же были канонизированы находившиеся при ней слуги). Мотивом такого решения стали прецеденты канонизации жертв гонений на христиан, не принявших крещение (например, язычников, присоединявшихся к христианам во время казни — см. Сорок Севастийских мучеников).

Русская православная церковь Московского патриархата, канонизируя в 2000 году царскую семью, не упомянула в своём решении остальных жертв, в том числе Анну Демидову.

Перезахоронение останков в Петропавловском соборе Санкт-Петербурга

17 июля 1998 года внучатая племянница Анны Демидовой — Наталия Демидова — присутствовала на церемонии захоронения останков царской семьи и их слуг в Петропавловском соборе Санкт-Петербурга.

Реабилитация

16 октября 2009 года Генеральная прокуратура Российской Федерации приняла решение о реабилитации 52 приближённых царской семьи, подвергшихся репрессиям, в том числе Анны Демидовой.

Память

В марте 2012 года череповецкая газета «Речь» сообщила о планируемом увековечении памяти об Анне Демидовой. На доме, в котором она провела детство и юность (Советский проспект, 31 — бывший Воскресенский проспект) будет установлена мемориальная доска:

Здесь родилась и провела детство Анна Степановна Демидова (дата уточняется 1878 — 17.07.1918). Горничная последней российской императрицы Александры Фёдоровны сохранила верность своим убеждениям, добровольно осталась с семьёй Николая II и претерпела вместе с нею мученическую кончину 17.07.1918 в Екатеринбурге. Канонизирована Русской Православной Церковью за границей в 1981 г. — предварительный текст для мемориальной доски

1. 1 2 3 О. Т. Ковалевская, 2008.
2. Кинг Г., Вильсон П. Романовы. Судьба царской династии. — М.: Эксмо, 2008. — ISBN 978-5-699-25386-9.
   King, Greg; Wilson, Penny. The Fate of the Romanovs (англ.). — John Wiley and Sons, Inc., 2003. — ISBN 0-471-20768-3..
3. Лукашевский, Е. Царские слуги Архивная копия от 4 ноября 2013 на Wayback Machine
4. Цит. по: Авдонин, А. Тайна старой Коптяковской дороги. Об истории поисков останков императорской семьи // Источник. — 1994. — № 5.
5. Цит. по: Платонов, О. А. Заговор цареубийц. — М.: Алгоритм, 2005. — С. 301. — ISBN 5-9265-0166-0.
6. Похороны царя Николая II (17 июля 1998 г.)
7. Генеральная прокуратура РФ удовлетворила заявление Главы Российского Императорского Дома о реабилитации репрессированных верных служителей Царской Семьи и других Членов Дома Романовых. Официальный сайт Российского Императорского Дома (30 октября 2009). Дата обращения 9 мая 2013. Архивировано 11 мая 2013 года.
8. Генеральная прокуратура Российской Федерации реабилитировала приближенных императорской семье Романовых Генеральная прокуратура РФ
9. Виноградов, С. Мученица Анна на Советском проспекте // Речь. — № 39 (23186). — 3 марта 2012.

• Чернова О. В. Верные до смерти. О верноподданных Государя. — СПб.: Сатисъ, 2007. — 173 с. ISBN 5-7868-0081-6
• Чернова О. В. Верные. О тех, кто не предал Царственных мучеников. — М.: Русский хронограф, 2010. — 576 с. — 6000 экз. — ISBN 5-85134-123-8.
• Иоффе Г. Претерпевшие до конца // Новый Журнал. — 2008. — № 251.
• Ковалевская О. Т. С Царем и За Царя. Мученический венец Царских слуг. — М.: Русский Хронографъ, 2008. — 416 с. — 10 000 экз. — ISBN 5-85134-121-1.
• Степанова И. «Черкни хотя бы открытку…» // Огонек. — 1996. — № 30 (23 июля).

Ссылки

• к. ф. н. Лукашевский Е. Царские слуги