Священное Писание (+ВИДЕО)

Как соотнесено вечное и временное в книгах Священного Писания? Почему важна каждая мелочь в этих текстах? Как меняется духовный смысл с заменой одной лишь буквы в слове? И что, собственно, значит для нас весь корпус Священного Писания?

Здравствуйте, дорогие друзья! Сегодня мне хочется поговорить с вами о Священном Писании.

Писание – это слово Божие, записанное рукою человеческой. Люди с открытым ухом, люди, смотрящие одним глазом вверх, а другим глазом, так сказать, вниз, то есть стоящие ногами на земле, а головой устремляющиеся к Небесам, люди, способные к разговору с Создавшим их, составили нам священные книги, начиная с Моисея, первого священного писателя. И эти книги в конце концов сформировались в одну, называемую Библия, что в переводе означает «книги». Библия – это не «книга», это «книги» – во множественном числе.

Держа в руках Библию, мы держим в руках целую библиотеку. Там есть космогония, история царей, описание жизни интересных людей, там есть переписка отдельных лиц и послания, направленные от частного лица к целому собранию или группе людей. Там есть любовная лирика, там есть притчи мудрых, там есть предсказания о будущем, то есть там – все жанры литературы, собранные под одной корочкой, и называется это «Книги». Но само слово «Библия» в Библии отсутствует.

Книги эти священного происхождения, книги Божии, книги, Самим Богом подаренные человеку, и сегодня, в эпоху тотальной грамотности, очень хотелось бы, чтобы человек упражнялся в Законе Господнем день и ночь. Так начинается Псалтирь царя Давида. Он похваляет и уважает человека, который склонил свое сердце к изучению Закона Господня и в Законе Господнем поучается день и ночь. Собственно, когда Закон давался через Моисея людям еврейским, было сказано, что мудрость твоя будет в том, чтобы ты не отпускал книгу-закон от глаз твоих ни утром, ни вечером: ложась и вставая, насыщаясь и поднимаясь из-за стола, просыпаясь и засыпая – постоянно, на пути и дома, занимаясь изучением слова Господня. Божественная Тора – а впоследствии потом Божественное Писание, то есть Тора и пророки, доходящее в конце концов до Священного Божественного Евангелия четверочастного – четыре реки, вытекающие из рая: Матфей, Марк, Лука и Иоанн, – со всем корпусом апостольских писаний – это не слова человеческие.

Это не слова человеческие, но слова Бога, которые были произнесены Господом в слух уха духовного человека в тех или иных исторических условиях

Это слова Господа Бога, которые были произнесены Господом Богом в слух уха духовного человека в тех или иных исторических условиях. На них есть печать истории, потому что произносились они в проблемных условиях: в Египте, в пустыне, в земле Израиля, в земле изгнания – Вавилоне, в пленении римлянами, при распространении Божиего слова в пределах Малой Азии и части Средиземноморья, то есть каждый раз – печать исторического свидетельства. И память об истории, конечно, есть, она оттиснута на этом слове, но сердцевина его – это слово Божие, а не слово человеческое. Как говорил известный, ныне покойный, Царствие ему Небесное, филолог и культуролог Юрий Лотман, вечность всегда одета в одежду времени, то есть всё, что есть вечного, одевается в одежду времени. Иногда в камзол, иногда в сюртук, иногда в пиджак, иногда в рыцарские латы, но под латами, пиджаком, сюртуком и камзолом всегда находится сердцевина, то есть корень – Божие слово, Божие откровение, данное людям навсегда.

Вообще евреи, поднаторевшие в изучении священных писаний, имевшие заповедь заниматься этим день и ночь, конечно, могут быть нашими учителями в части бережного отношения к Священному Писанию. Раньше ведь не было печатных станков и люди переписывали книги от руки. Две ошибки в тексте – и вся Тора уже негодна! Переписчик Торы – это человек, который слеп над книгой. И, например, когда он писал имя Божие, видел четыре священных буквы, он снимал с себя старую одежду, омывался водой, надевал на себя белую новую, говорил: «Я хочу писать имя Господне», – и продолжал. Годами переписывались священные тексты, ничего в них не упускалось.

Евреи, переписывавшие Библию, – об этом Паскаль замечает в своих мыслях – скрупулезно и тщательно, из поколения в поколение передавали до буквы, до йоты, до последней черточки всё, что касается наказаний им же, евреям, за несоблюдение Заповедей Господних. Любой другой народ, предполагает Паскаль, имея самовлюбленность и считая себя лучше других, наверняка бы со временем вычеркнул, вымарал, вычистил бы эти страшные слова, которые Бог с угрозой произнес евреям. Он сказал: если ты будешь делать всё, что здесь написано, у тебя будет то-то, то-то и то-то, а если ты не будешь делать то, что здесь написано, у тебя будет то-то, то-то и то-то. А Книга Второзакония может поднять волосы на голове, столько там ужаса написано. И они из года в год, из столетия в столетие переписывали эти страшные слова, обращенные к ним, так как понимали, что это – слово Божие.

Христос Господь сказал: ни единая йота, ни единая черта не прейдет от закона, пока не исполнится всё. Йота (еврейское «йод») – самая маленькая буква алфавита, а черта – это надстрочная или подстрочная огласовка, которая подсказывает, как произносить то или иное слово, так как гласных букв в еврейском алфавите только две – «а» и «у», остальные все должны угадываться по контексту, и для этого есть всякие черточки. Так вот, каждая черточка имеет свою цену, имеет свой вес.

Еврейские книжники подсчитали, что Господь Бог дал, кроме Десяти заповедей на горе Синайской, в общей сложности 613 так называемых мицвот – 613 священных повелений, которые делятся на запреты и приказы. Вообще заповедь – это запрет и приказ. Когда Господь создал Адама в раю, Он сказал ему: «Рай нужно возделывать и хранить». Это приказ: возделывай и храни! А запрет – «Не вкушай от древа познания добра и зла». Также и в Десяти заповедях есть запреты и приказы. Например, «чти отца и мать» – это приказ, повелительный, положительный приказ. «Не укради» – это запрет. Запреты и повеления – это и есть заповедная зона действия нравственного закона.

Так вот, евреи подсчитали, что в общей сложности запретов и приказов Господь дал 613 во всём Писании, а 613, оказывается, раскладывается удобно на два числа: на 365 и на 249. 365 – это повелений, которые равны числу дней в году, а 249 – запреты, которые равны числу костей в человеческом организме. Я поинтересовался в современных медицинских атласах: 249 – это считая плюсневые косточки (в пяточке самые маленькие) и самую маленькую косточку в ухе – молоточек, которая совсем микроскопическая, которая бьет по барабанной перепонке, реагируя на колебания звука. Как они всё это подсчитали в древние времена – я не знаю: анатомия была запретным занятием. Только в средние века начали препарировать трупы преступников, чтобы понимать внутреннее устройство органов человеческих. Как они раньше этим занимались – не понимаю. Но, действительно, 365 повелений, 249 запретов – вместе 613 заповедей Господних. И это не случайно.

Куда ни ткни – там везде пророчества, куда ни ткни – там везде о Господе. Ни йота единая, ни единая черта не прейдет от закона, доколе не исполнится всё.

В окончание нашей сегодняшней беседы приведу такой пример, он мне просто феерически нравится, я наслаждаюсь и скачу от радости. Когда Моисей умирал, он передал свои полномочия Иисусу Навину. Иисус Навин – это человек, который привел еврейский народ через Иордан в пределы Палестины и там воевал сильной рукой с гергесеями, ферезеями, иевусеями, выгонял их всех и поселял народ на разделенной земле по коленам. Так вот, Моисей знал, что он не зайдет в обетованную землю. Он вывел народ из Египта, но сам в землю обетованную не поведет – так Бог решил. И он передает свои властные полномочия – царские по сути, судебные и военачальнические – Иисусу Навину. Ну, его еще и не звали тогда Иисус, звали его Осия. Осия, сын Навина. Для того, чтобы передать ему всю свою власть, Моисей называет его Иисусом, переименовывает его, и тогда уже дает ему власть. Завести людей в землю обетованную должен Иисус. Моисей должен вывести вас из рабства, но в землю покоя он вас не заведет – это пророчество, – а заведет вас в землю покоя Иисус. А для этого нужно переименовать Осию в Иисуса. А как переименовывается Осия в Иисуса? Это очень интересная вещь! Осия по-еврейски – Гошуа, а Иисус по-еврейски – Йегошуа. Для того, чтобы переименовать Гошуа в Йегошуа – Осию в Иисуса, – нужно добавить ему йоту единую! Вот теперь – заводи людей! Теперь ты – Иисус. Вот вам и единая черта, вот вам и единая йота, которая не прейдет от закона, то есть мелочь вроде бы, которая добавляется к имени и решает судьбы мира.

Авраам сначала был Аврам, но потом Господь говорит ему: ты больше не будешь Аврам, ты будешь Авраам, Аврахам (Ибрагим, как говорят арабы). То есть добавляется буква «хэй». Эта буква имени Божия – ЙХВХ – она два раза повторяется: «йот», «хэй», «вау», «хэй». «Это Моя буква, – говорит Господь, – я Свою букву дам тебе, будешь теперь Аврахам, и Моя буква будет в имени твоем, и ты будешь сильный, и сильнее всех, и от тебя родятся миллионы».

Отправляясь в отпуск, где будет много свободного времени, берите с собой Священное Писание и изучайте его

Так что каждая запятая в Писании нужна, каждая йота, каждая черточка, и мы, грамотные люди, сегодня, конечно, должны изучать Писание. Мы должны изучать его, например, на отдыхе. Вот сейчас с вашей головы хотя бы на месяц слезет, допустим, забота просыпаться утром, чистить зубы, есть вареные яйца и бежать на метро, чтобы успеть на работу. Вы будете спокойно отдыхать – кто-то поедет в Болгарию, кто-то поедет на озера Саян, кто-то поедет в Подмосковье на дачу, кто-то поедет на озеро Байкал или на Камчатку на гейзеры… Куда хотите, поезжайте, но, пожалуйста, берите с собой Священное Писание и изучайте его.

В машине едучи, включайте себе Псалтирь, или пророка, или Апостольские Писания – и слушайте. Ну сколько можно Машу Распутину слушать, например, или Филиппа Киркорова, едучи в машине и, может, коптя небо в пробках! Включайте диски с песнопениями, молитвами и священными текстами. Дома читайте Божественное Писание, потому что это не слова человеческие, это слова Божии, и когда ты читаешь Писание, то Бог разговаривает с тобой. А когда ты хочешь сам что-то Богу сказать, это уже молитва. В молитве ты с Богом говоришь со своей стороны, а когда ты читаешь Писание – Бог разговаривает с тобой со Своей стороны. Вот и получается такой интересный диалог.

«Бери, читай! Бери, читай!» – говорил ангельский голос блаженному Августину. Он страшно мучился: идти за Христом или всё-таки еще подождать? делать перелом в своей жизни или, может быть, потом? готов я или не готов? Был тоненький голосок ему над ухом: «Бери, читай! Бери, читай!» – «Tolle, lege! Tolle, lege!» И он раскрыл книгу – Послание апостола Павла – и прочел: «Не предаваясь ни пированиям и пьянству, ни сладострастию и распутству, ни ссорам и зависти, но облекитесь в Господа нашего Иисуса Христа, и попечения о плоти не превращайте в похоти» (Рим. 13: 13–14). Эти слова ударили его в сердце, и Августин поменялся. Он стал тем, кем знаем мы его сегодня, – святым отцом. Он о том, что с ним произошло, рассказал своему другу Алипию, Алипий раскрыл тоже Библию наугад, а там было написано: «Немощного в вере принимайте без споров о мнениях» (Рим. 14: 1).

Бери, читай! Бери, читай! Tolle, lege! Tolle, lege! Священное Писание дано каждому для спасения, для вразумления, для назидания в праведности.

Читать онлайн «В присутствии Бога. Беседы о Ветхом Завете»

• 1 •

Я хотел бы начать цикл наших бесед разговором о Книге Иова. Это одна из учительных книг Библии. В отличие от исторических, законодательных, пророческих книг, которые, в соответствии со своими именами, пророчествуют, дают прямые повеления или прямые запреты, учительные книги воспитывают человека на чужих примерах. Как правило, это слова мудрых, которые, по Екклесиасту, подобны вбитым гвоздям или крепким иглам и входят в глубину души слушающего. Книга Иова — одна из таких. Она в славянской Библии расположена перед псалмами. Примыкая к Книге Псалмов, самой любимой ветхозаветной книге Церкви, она также требует к себе большого внимания. Церковь читает её во время Великого поста. Литературно книга Иова — это одно из величайших творений, это, без всякого сомнения, непревзойденный шедевр, одна из жемчужин, с которой мало что может сравниться. С точки зрения литературного построения эта книга сюжетно развивается в первых двух главах и завершается в последних двух. А всё, что внутри, — это монологи и диалоги. Это вопли, вопрошания и длинные речи, в которых участники событий износят из сердца самые сокровенные жемчужины своего личного духовного опыта и высказываются от лица всего человечества. Иов говорит от лица скорбящего человечества.

Отметим, что Иов жил до Моисея, наряду с праведниками, жившими до избрания еврейского народа, до получения закона, до Авраама. Это праведник, принадлежащий всему человечеству. Он не из иудеев. Посему, как и Ной, Иов принадлежит к сокровищнице святых душ, которые являются достоянием всего мира, а не только отдельного избранного народа.

В одной из глав Иезекииля, в четырнадцатой, перечисляются три великих праведника, — Ной, Даниил и Иов, — о которых Бог говорит, что нечестие мира так велико, что если бы эти трое молились Ему и жили бы в это время на земле, то своей праведностью они спасли бы только свои души — даже души детей бы не спасли. Ной, Даниил и Иов. Из этих трёх Ной и Иов — общие для всех, поскольку они до Авраама и до избрания отдельного семени, а Даниил — уже из числа евреев.

Фабула книги известна, наверняка, большинству читателей: на Иова обрушиваются все несчастия, которые существуют в мире. Он лишается всего имущества, лишается детей, поражается жестокой болезнью, лишается друзей и поддержки супруги. Всё мыслимое горе, существующее в мире, устремляется на него и поражает его, но находит его до конца твёрдым, хотя книга и преисполнена душераздирающих воплей, которые Иов обращает к небу. Книга довольно сложная, строгая. Не каждый из нас в период скорби решится повторять за Иовом его слова, хотя каждый из нас находится иногда в его шкуре. Пусть минимально, пусть чуть-чуть, но бывает такое чувство, что небеса свинцо-вы и глухи, земля пуста и неустроенна, близкой души нет, «душа моя скорбит, и зачем я живу — не знаю, и зачем Ты воюешь со мной, Страж человека, — хочет сказать человек, — зачем не даёшь мне проглотить слюну мою».

Так говорил Иов. Он обращался к Господу резко и дерзновенно, и мы, читая эту книгу, содрогаемся вместе с ним о пережитых им бедах, боясь, как люди, пережить их в своей собственной жизни.

Интересно то, что книга раскрывается прологом на небесах, этот литературный приём, заимствовал Гёте для своей поэмы «Фауст». Это произведение тоже открывается прологом на небесах — избранием Фауста. Мефистофель искушает его, как сатана искушал праведного Иова. В Книге Иова говорится, что лукавый предстал пред Господом и просил Его дать ему в руки этого человека, который был богобоязненным, удаляющимся от зла, праведным. Господь хвалился им, Он говорил: «Обратил ли ты внимание на раба моего Иова?».

Вот что интересно, братья и сестры: читающему эту книгу ясно больше, чем участнику этой книги. Пролог на небесах даётся читающему, и поэтому нам становится понятным дальнейшее — почему, что и как. Оказывается, идёт борьба между лукавым и Господом, между Господом и лукавым. Вырисовывается некий неравносторонний треугольник: вершина треугольника внизу, на земле, она упирается в Иова всей своей тяжестью, а две остальные вершины — где-то высоко, за пределами этого мира. Господь и лукавый между собой спорят, есть ли на земле бескорыстные праведники. Иов не знает об этом споре. А мы — понимаем, и это очень важно, потому что мы часто, читая Писание, видим, что писателю, участнику событий библейских, открыто больше, чем читателю. Например, апостол Павел — он очень много сказал, очень много написал. Он пытался в своих посланиях и проповедях максимально адекватно выразить свой внутренний опыт, который был очень глубок и велик. Скажем, Павел был на небе. Он был восхищен (не зная только, в теле или без тела) до третьего неба и там слышал ангельские слова, которые потом не мог пересказать. Он пытается в бледных тенях, слабыми средствами человеческого языка высказать свой глубочайший внутренний опыт. Но всё равно не может передать его адекватно. Павел, без сомнения, знает больше, чем знаем мы — читатели Павла. Он написал четырнадцать посланий, которые мы читаем, но, конечно, они не вмещают всего богатства Павлова богословия — ведь были времена, когда он три года день и ночь учил христиан в Эфесе. За три года он, конечно, сказал больше, чем передают его краткие послания; то есть — Павел знает больше, чем сохраняется в Писании от Павла. А Иов знает меньше, чем хранится в Библии от Иова. Мы, читающие «снаружи», смотрящие на происходящее внутри этого священного текста событие, знаем больше. А те, кто погружены в пространство этого повествования, видят только по плоскости, только себя, только на земле. Они знают многое о Боге, говорят очень глубокие о Нём вещи, которых мы часто личным опытом не достигаем, но всё равно нам понятно больше.

Иов оказывается заложником некоей… не игры, но большой борьбы. Достоевский вполне прав, сказав однажды на страницах своего романа «Братья Карамазовы», что дьявол с Богом борется, а поле битвы — сердце человеческое. Книга Иова — яркое тому подтверждение. Достоевский любил эту книгу, в его письмах есть такие заметки: «Читаю Иова и хожу по комнате, содрогаясь от ужаса», — примерно так, я могу неточно процитировать. Это удивительное духовное произведение.

Итак, Господь Бог желает похвалиться человеком. Если чем-то можно Богу похвалиться, то, конечно, человеком, потому что он — самое дорогое Ему создание. Господь лукавому предлагает Иова для наблюдения: вот, посмотри, какой у Меня есть раб на земле. И лукавый говорит Богу: «Разве Иов даром праведен? Не Ты ли кругом оградил его благоденствием, долголетием, силою, крепостию, богатством и прочим?».

У Иова было много стад верблюдов, овец, волов, что являлось зримым выражением могущества — он был таким своего рода восточным шейхом. Он был богатый землевладелец, богатый скотовладелец, многодетный человек, мудрый человек, говорящий столь ёмко и веско, разбирая чужие тяжбы и суды, что после его слов все замолкали. Он потом сам об этом вспоминает: «Когда я говорил своё слово, то после меня уже никто не осмеливался говорить». У него было семь сыновей и три дочери, и они каждый день пировали друг …