В 2017 г. состоялась премьера документального фильма «Свидетельство о любви», повествующего о многодетной семье протоиерея Андрея и матушки Ольги Юревичей. Вроде бы простая история любви людей, обретших счастье друг в друге, в семерых детях, в служении, а лента по-настоящему затронула очень многих, дискуссии о ней не прекращаются в социальных сетях до сих пор. В чём секрет? В том, что в современной культуре очень мало представлено историй о здоровых мужско-женских отношениях, без заламывания рук, драм, экзальтированности, без тех ценностных искажений, которые психологи Тамара Катаева и Елена Назаренко называют «ахматовщиной». О том, что такое «здоровая семья» и что является её «фундаментом», о мифологеме «идеальная семья» и прочих мифах о семье беседуем с отцом Андреем Юревичем, священником храма Всемилостивого Спаса в Митино (Москва), членом Союза архитекторов, главным архитектором Финансово-хозяйственного управления РПЦ, член-корреспондентом Петровской академии наук и искусств.

– Отец Андрей, Вы по светскому образованию архитектор. Если использовать архитектурные метафоры, то что бы Вы назвали фундаментом семейного счастья?

– Конечно, хорошо бы разобраться, что есть «фундамент», «стены», «крыша». Ведь в «здании» семейной жизни важны все составляющие. Думаю, «фундаментом» является сам Господь, называющий себя в Писании «краеугольным камнем». Семья должна созидаться на общей вере, верности Господу. Очень трудно парам, в которых один из супругов неверующий, а другой – верующий. В таких семьях возникают конфликты, непонимание. Христос ведь говорил: «не мир пришел Я принести, но меч» (Мф. 10:34). Эти слова часто ложно интерпретируются: Христос не приносил войны, конфликты международные, межкультурные. Господь со свойственной Ему прозорливостью прекрасно понимал, что мир веры и безверия абсолютно разные. Мир воспринимает христиан безумцами, а для христиан безумен мир.

Но вера далеко не единственное, что нас объединяет. Наличие общей веры не является гарантом семейного счастья: на одном «фундаменте» жить невозможно – надо «дом» построить. Но основание должно быть надёжным.

– В фильме о Вашем браке есть воспоминания о юности: вдруг неожиданно на время Вы с матушкой Ольгой прервали Ваши прекрасно развивающиеся отношения. Возможно, некорректная аналогия, но вспоминаю историю актрисы Натальи Андрейченко, когда за ней, наконец, приехал такой долгожданный и любимый Максимилиан Шелл в её скромную квартирку… она неожиданно в панике начала от него бежать. Почему мы иногда пугаемся возможности счастья, когда оно близко, ведь так его желали до этого? Потому что счастье также требует от нас какого-то мужества, ответственности, зрелости?

– Я бы не стал проводить таких аналогий: у каждого человека своя судьба. Тем более для Натальи Андрейченко Максимилиан Шелл стал уже вторым мужем после Максима Дунаевского. На момент описанной Вами истории она была уже зрелой женщиной. Мы же с матушкой Ольгой в нашей ситуации ощупали себя детьми – нам было всего по 16 лет. Нас обоих настигло первое сильное чувство в жизни. Первая любовь особая, именно поэтому столько ей посвящено стихотворений и песен. Такое чувство всегда очень чистое, свежее. В фильме я немного объяснил причины нашего временного расставания. Матушка привела романтичную историю о двух орлах: когда орлица падает, орёл должен подхватить её на своё крыло. Я сказал, что в 16 лет я не готов к такой ответственности. Матушка была не простой девушкой – очень глубокой. Мне глубина эта нравилась, но и пугала. Через несколько месяцев между нами произошёл какой-то инцидент: во мне что-то «надломилось», и я решил прекратить наши отношения. Потом я очень переживал об этом своём решении, вспоминал нас. Но чувство оставалось, созревало. И когда в 19 лет мы встретились на отдыхе на Куршской косе в Прибалтике, я уже был готов побороться за свою любовь, которая теплилась, как горячие угли, во мне. Я чувствовал, что она мне нужна.

– Какие самые распространённые ложные стереотипные представления о счастье, которых следует избегать в семейной жизни? Какие самые популярные мифы о псевдохристианской модели семьи и какова их природа?

– В романе Л. Н. Толстого «Анна Каренина» есть знаменитая фраза: «Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему». Это тоже распространённое заблуждение, в том числе самого Толстого. Приведу иллюстрацию для пояснения из области математики. Берём ряд примеров из таблицы умножения: «2» и т. д. Сколько правильных ответов имеет каждый из этих примеров? Один. А неправильных сколько ответов? Бесконечное множество. Также в счастье есть лишь один правильный ответ. Как бы мы ни высчитывали «2», в итоге должны получить лишь один верный результат – «4». Несчастливая семья – это неправильный ответ на вопрошание счастья. Счастливая семья – правильный ответ. Конечно, он внешне может отличаться из-за исторических, ментальных, культурных, поколенческих, психологических и пр. особенностей. Но всегда это ответ: мы готовы трудиться в духе слов апостола Павла: «Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит. Любовь никогда не перестает…» (1 Кор. 13:4–8). Это труд жертвенной, терпеливой любви, не питающейся, а питающей. Терпеть не означает молча горевать, но принимать человека целиком, покрывать любовью его недостатки и слабости. Это труд заботы не о себе, а о другом. А у нас сегодня всё чаще семьи, в которых происходит столкновение двух эгоистических претензий и требований друг к другу.

Что касается мифов о псевдохристианской семье. Это, например, попытка выстроить семейную жизнь на «трёх китах» – стереотипах, которые мы в шутку называем между собой: «Молиться, поститься и слушать радио ‟Радонеж”». Иногда сюда же привязывают даже обязательную многодетность. Стереотипы связаны с «законничеством», с тем, что «положено», и с восприятием брака как «претерпевания мученического венца до гробика». Этой же тональностью навеяны и те метаморфозы, которые происходят со многими православными девушками: спину и шею согнули, ноги вовнутрь завернули, рюкзачок на спину повесили и «чапают» такие понурые, сами себя обесцветившие, грустные и скучные, но знающие, как «надо».

– Как Вы думаете, представления об «идеальной семье» Вашего поколения и Ваших детей отличаются чем-то принципиально?

– Понятие «идеальная семья» – утопия: её не существует. С момента нашего с матушкой знакомства прошло уже 43 года: за это время мы просто забыли, что такое «жить друг без друга» – мы не можем врозь уже. Всю свою сознательную жизнь мы вместе. Тем не менее мы продолжаем работать над «шероховатостями» в браке, потому что лукавый действует всегда. Мы всё ещё остаёмся учениками в этих отношениях. Вообще хорошо супругам учиться вместе: мы с матушкой читаем, обсуждаем что-то вместе в нашем семейном клубе или на природе, за столиком в кафе, дома с чашкой чая на кухне.

«Идеальная» семья – семья, в которой не найти «ни сучка, ни задоринки». Я не верю в такие пары – такого не бывает. Если внешне такое и есть, то, мне кажется, это свидетельствует скорее о глубоком равнодушии супругов, которые дипломатично и немного лукаво научились не замечать друг друга. У тех, кто действительно искренне любят друг друга, в отношениях всегда есть «шероховатости» как признак живых отношений. С годами эти шероховатости, как стёкла в морской воде, сглаживаются, но внутри, сами в себе и в друг друге это ещё продолжает ощущаться.

– Часто говорят о том, что брак – это взаиможертвование и т. д. А чем жертвовать нельзя супругам? Очевидно, что верой, верностью Богу… Но, например, верностью призванию можно? Когда женщина, талантливейшая пианистка, например, ради любимого оставляет полностью музыку и «растворяется» в семье. Не будет ли это «зарыванием таланта», предательством дара от Бога?

– Конечно, нельзя жертвовать тем, что касается «фундамента» семьи. Господь каждому даёт очень много всего, но даёт, не назидая, а предлагая. У человека всегда несколько вариантов выбора, у каждого из которых свои последствия. Могу рассказать о нашем опыте. Матушка Ольга училась музыке, занималась в немецкой спецшколе, которая в советское время считалась очень престижным учебным заведением Москвы. Позже поступила в архитектурный институт. Затем в этом же вузе в конце 1970-х гг. появилась специализация «теория и история архитектуры», матушка решила окончить этот курс обучения. Она могла вполне реализоваться как теоретик архитектуры, как учёный с международными публикациями, книгами и конференциями. Вместо этого во время получения диплома она родила нашу первую дочь, Катюшу.

Потом мы уехали в Сибирь – здесь уже совсем не до «теории архитектуры» было. Для нас появилась перспектива стать архитекторами, строящими новый сибирский город. Но матушка посвятила себя семье. Стала женой священника. Будучи многие годы в «хроническом декрете» (улыбается) родила 7 наших замечательных детей (ждём 10-го внука; вся семья состоит из 22 человек). В результате у неё сейчас мизерная пенсия. Если бы не московские «лужковские» надбавки, то она получала бы пенсию, эквивалентную примерно прожиточному минимуму одного человека в Москве. Может показаться, что у неё было призвание, которое она оставила. Но на самом деле всё затем вернулось: всех детей она обучила музыке, делала рукописные книги со своими собственными иллюстрациями, написала книгу «Матушкины цветочки», создала авторские программы для курса «Мировая художественная культура» и курса ОБЖ («Образ Божий – Женщине») в нашей православной гимназии, десятый год ведёт уже курс в нашем «Семейном клубе» (собралось 10 тетрадей конспектов, которые можно публиковать). И главное – не знаю, какими словами описать, ЧТО она значит для отца Андрея. Он занят общественной деятельностью, но без неё он был бы вообще ничто. Неизвестно, что бы она сделала на пути теоретика архитектуры, но став православной матушкой, она сделала очень много. Исполняются слова евангельские: «Ибо кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее, а кто потеряет душу свою ради Меня, тот обретет ее» (Мф. 16:25). Такой парадокс: о себе забудешь – найдёшь себя (и призвание своё реализуешь, но уже по небесному Промыслу).

Я тоже архитектор по образованию. Когда мы поехали в Сибирь, в 25 лет я стал главным архитектором города. Во времена «перестройки» и позже можно было бы и архитектурно-строительный бизнес организовать успешный, и сделать карьеру чиновника в госструктурах и пр. Вместо этого я стал священником. Сначала служил в свинарнике-сарайчике, который мы переоборудовали в маленький храм. Но посвятив себя служению (парадоксально!), архитектором я не перестал быть: в Лесосибирске помогал и сам проектировал несколько храмов. По моему возвращению в Москву меня назначили главным архитектором Финансово-хозяйственного управления Московского Патриархата, ответственным за реализацию программы строительства новых храмов в Москве «200 храмов». Таким образом, я продолжаю реализовывать своё призвание, быть архитектором, но уже церковным. Ради чего-то очень большого, светлого, ради Христа никогда не надо жалеть своё призвание – нужно просто сказать Богу: «Господи, вот Ты дал мне талант – хочу им воспользоваться не вопреки, а по Твоей воле». А воля эта может не совпадать с нашими планами.

– На Ваш взгляд, что является показателем здорового «микроклимата» в семье?

– Думаю, корректнее говорить не о «показателе», а о том, как сами члены семьи ощущают этот брак. Это как с погодой: когда слишком высокое атмосферное давление, кто-то даже передвигается с трудом, плохо себя чувствует и т. д. Хотя человек, возможно, и не объяснит причину своего недомогания, но самочувствие будет нездоровым. Так и в семейной жизни. Вот у нас с матушкой рядом друг с другом замечательное самочувствие. (Улыбается.) Как дети себя ощущают? Надо у них прежде всего спросить. К тому же дети разные бывают, да и у них случаются разные периоды. Важно отметить, что старшие, средние и младшие дети в семье по-разному себя ощущают, по-разному переживают взросление. Отличается поведение по отношению к детям и самих родителей по мере обретения ими зрелости. В молодости мы были более «горячими» в отношении детей, сейчас, как мне кажется, появились большая «глубина» и лояльность в наших отношениях. Тем не менее, смею надеяться, самочувствие всех наших членов семьи позитивное, радостное. Мы друг другу пишем замечательные письма, дарим открытки, в которых очень искренно высказываем друг другу очень важные, глубокие вещи о нашей любви, верности, преданности, благодарности. Я думаю, это хороший признак «здоровья» семьи.

– Брак невозможен без предельного взаимодоверия и открытости. Вместе с тем важно уважать личное пространство Другого. Как научиться сохранять в отношениях ощущение неприкосновенности тайны Другого? Как не принять собственное равнодушие за деликатность и уважение к границам Другого?

– Безусловно, личное пространство, в прямом и переносном смысле слова, должно быть у каждого человека. Например, эта проблема особо остро ощущается в многодетных семьях, как, например, наша. Сейчас с нами живут 3 дочки: три дочери уже замужем, один сын женатый. И где бы мы ни жили, каждому из нас не хватает этого «личного пространства» (улыбается), где можно было бы уединиться, побыть наедине с самим собой, наедине с Богом, в телефонном разговоре с другом. Я заметил, что наши девочки очень часто для такого уединения используют ванную комнату – остальные стучатся: «Когда же ты, наконец, выйдешь?!» А оказывается, что сестрёнка там по телефону разговаривает, пока очередь под дверью образуется. (Смеётся.) Как отец и священник я имею личное пространство, но всё равно его иногда недостаточно: тогда я выезжаю за город, на природу для уединения или куда-то на несколько часов, чтобы побыть в абсолютной тишине. Это мне, да и всем нам необходимо. Ведь я, как священник, служу по призванию, матушка служит, как моя жена, дети служат, потому что вся наша семья служит. Три дня в неделю наш дом открыт. Приходят десятки людей. В пятницу у нас встречи молодёжного клуба, в субботу – семейного клуба, в воскресенье приходит наша община – человек 40-50 собирается. Мы устаём, ведь люди «черпают», как воду из колодца – если слишком много «черпать», не учитывая возможности колодца, то можно и всю «воду» израсходовать. Поэтому каждому надо и восстанавливаться в тишине, чтобы «наполниться» и вновь обрести возможность отдавать и делиться радостью, любовью, дружбой, участием даже с самым близким. Вот эту потребность человека иногда «закрыть колодец», чтобы его восполнить, надо уважать. Другой вопрос – распределения общего пространства на личные пространства каждого из членов семьи: чтобы избежать конфликтов, следует с предельной любовью подходить к этой проблеме.
Но уважение невозможно перепутать с равнодушием, так как уважая другого, я участвую в нём, а не отстраняюсь. Равнодушный выгоняет другого из своей жизни, уважающий приглашает и принимает.

– Семью называют «малой Церковью». Свят. Иоанн Златоуст писал, что для Церкви нет опасней времён, чем времён внешнего благополучия. А чем для семьи как для «малой Церкви» опасно состояние кажущегося благополучия, когда возникает ощущение пресыщенности и мысли, что «не о чём мечтать»?

– Во-первых, слова «не о чем мечтать» в фильме были произнесены в другом контексте. Они касались не семьи, а внешних каких-то дел, достигнутого, дальше которого не было возможности двигаться в тех условиях. Именно в том числе и из-за этих объективных условий нам пришлось уехать.

Во-вторых, благополучие для Церкви как Тела Христова опасно тем, что сложнее оказывается быть готовым откликнуться в таких комфортных условиях на призыв к несению Креста, к напряжению и пр. Благополучие опасно состоянием расслабленности, а христианин всегда должен быть предельно собранным, бодрствующим. Это также опасно «обломовщиной». Объективная реальность «тонизирует» человека постоянно и не даёт расслабиться. Вспомним сериал «Богатые тоже плачут». Он о том, что совсем благополучных людей в природе не бывает.

Благополучие может привести к отказу от стремления трудиться. Но семейная жизнь – это поле, которое постоянно надо возделывать. А семейное счастье – плоды постоянного, радостного труда.

Беседовала Анна Голубицкая

– Отец Андрей, Вы по светскому образованию архитектор. Если использовать архитектурные метафоры, то что бы Вы назвали фундаментом семейного счастья? – Конечно, хорошо бы разобраться, что есть «фундамент», «стены», «крыша». Ведь в «здании» семейной жизни важны все составляющие. Думаю, «фундаментом» является сам Господь, называющий себя в Писании «краеугольным камнем». Семья должна созидаться на общей вере, верности Господу. Очень трудно парам, в которых один из супругов неверующий, а другой – верующий. В таких семьях возникают конфликты, непонимание. Христос ведь говорил: «не мир пришел Я принести, но меч» (Мф. 10:34). Эти слова часто ложно интерпретируются: Христос не приносил войны, конфликты международные, межкультурные. Господь со свойственной Ему прозорливостью прекрасно понимал, что мир веры и безверия абсолютно разные. Мир воспринимает христиан безумцами, а для христиан безумен мир. Но вера далеко не единственное, что нас объединяет. Наличие общей веры не является гарантом семейного счастья: на одном «фундаменте» жить невозможно – надо «дом» построить. Но основание должно быть надёжным. – В фильме о Вашем браке есть воспоминания о юности: вдруг неожиданно на время Вы с матушкой Ольгой прервали Ваши прекрасно развивающиеся отношения. Возможно, некорректная аналогия, но вспоминаю историю актрисы Натальи Андрейченко, когда за ней, наконец, приехал такой долгожданный и любимый Максимилиан Шелл в её скромную квартирку… она неожиданно в панике начала от него бежать. Почему мы иногда пугаемся возможности счастья, когда оно близко, ведь так его желали до этого? Потому что счастье также требует от нас какого-то мужества, ответственности, зрелости? – Я бы не стал проводить таких аналогий: у каждого человека своя судьба. Тем более для Натальи Андрейченко Максимилиан Шелл стал уже вторым мужем после Максима Дунаевского. На момент описанной Вами истории она была уже зрелой женщиной. Мы же с матушкой Ольгой в нашей ситуации ощупали себя детьми – нам было всего по 16 лет. Нас обоих настигло первое сильное чувство в жизни. Первая любовь особая, именно поэтому столько ей посвящено стихотворений и песен. Такое чувство всегда очень чистое, свежее. В фильме я немного объяснил причины нашего временного расставания. Матушка привела романтичную историю о двух орлах: когда орлица падает, орёл должен подхватить её на своё крыло. Я сказал, что в 16 лет я не готов к такой ответственности. Матушка была не простой девушкой – очень глубокой. Мне глубина эта нравилась, но и пугала. Через несколько месяцев между нами произошёл какой-то инцидент: во мне что-то «надломилось», и я решил прекратить наши отношения. Потом я очень переживал об этом своём решении, вспоминал нас. Но чувство оставалось, созревало. И когда в 19 лет мы встретились на отдыхе на Куршской косе в Прибалтике, я уже был готов побороться за свою любовь, которая теплилась, как горячие угли, во мне. Я чувствовал, что она мне нужна. – Какие самые распространённые ложные стереотипные представления о счастье, которых следует избегать в семейной жизни? Какие самые популярные мифы о псевдохристианской модели семьи и какова их природа? – В романе Л. Н. Толстого «Анна Каренина» есть знаменитая фраза: «Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему». Это тоже распространённое заблуждение, в том числе самого Толстого. Приведу иллюстрацию для пояснения из области математики. Берём ряд примеров из таблицы умножения: «2» и т. д. Сколько правильных ответов имеет каждый из этих примеров? Один. А неправильных сколько ответов? Бесконечное множество. Также в счастье есть лишь один правильный ответ. Как бы мы ни высчитывали «2», в итоге должны получить лишь один верный результат – «4». Несчастливая семья – это неправильный ответ на вопрошание счастья. Счастливая семья – правильный ответ. Конечно, он внешне может отличаться из-за исторических, ментальных, культурных, поколенческих, психологических и пр. особенностей. Но всегда это ответ: мы готовы трудиться в духе слов апостола Павла: «Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит. Любовь никогда не перестает…» (1 Кор. 13:4–8). Это труд жертвенной, терпеливой любви, не питающейся, а питающей. Терпеть не означает молча горевать, но принимать человека целиком, покрывать любовью его недостатки и слабости. Это труд заботы не о себе, а о другом. А у нас сегодня всё чаще семьи, в которых происходит столкновение двух эгоистических претензий и требований друг к другу. Что касается мифов о псевдохристианской семье. Это, например, попытка выстроить семейную жизнь на «трёх китах» – стереотипах, которые мы в шутку называем между собой: «Молиться, поститься и слушать радио ‟Радонеж”». Иногда сюда же привязывают даже обязательную многодетность. Стереотипы связаны с «законничеством», с тем, что «положено», и с восприятием брака как «претерпевания мученического венца до гробика». Этой же тональностью навеяны и те метаморфозы, которые происходят со многими православными девушками: спину и шею согнули, ноги вовнутрь завернули, рюкзачок на спину повесили и «чапают» такие понурые, сами себя обесцветившие, грустные и скучные, но знающие, как «надо». – Как Вы думаете, представления об «идеальной семье» Вашего поколения и Ваших детей отличаются чем-то принципиально? – Понятие «идеальная семья» – утопия: её не существует. С момента нашего с матушкой знакомства прошло уже 43 года: за это время мы просто забыли, что такое «жить друг без друга» – мы не можем врозь уже. Всю свою сознательную жизнь мы вместе. Тем не менее мы продолжаем работать над «шероховатостями» в браке, потому что лукавый действует всегда. Мы всё ещё остаёмся учениками в этих отношениях. Вообще хорошо супругам учиться вместе: мы с матушкой читаем, обсуждаем что-то вместе в нашем семейном клубе или на природе, за столиком в кафе, дома с чашкой чая на кухне. «Идеальная» семья – семья, в которой не найти «ни сучка, ни задоринки». Я не верю в такие пары – такого не бывает. Если внешне такое и есть, то, мне кажется, это свидетельствует скорее о глубоком равнодушии супругов, которые дипломатично и немного лукаво научились не замечать друг друга. У тех, кто действительно искренне любят друг друга, в отношениях всегда есть «шероховатости» как признак живых отношений. С годами эти шероховатости, как стёкла в морской воде, сглаживаются, но внутри, сами в себе и в друг друге это ещё продолжает ощущаться. – Часто говорят о том, что брак – это взаиможертвование и т. д. А чем жертвовать нельзя супругам? Очевидно, что верой, верностью Богу… Но, например, верностью призванию можно? Когда женщина, талантливейшая пианистка, например, ради любимого оставляет полностью музыку и «растворяется» в семье. Не будет ли это «зарыванием таланта», предательством дара от Бога? – Конечно, нельзя жертвовать тем, что касается «фундамента» семьи. Господь каждому даёт очень много всего, но даёт, не назидая, а предлагая. У человека всегда несколько вариантов выбора, у каждого из которых свои последствия. Могу рассказать о нашем опыте. Матушка Ольга училась музыке, занималась в немецкой спецшколе, которая в советское время считалась очень престижным учебным заведением Москвы. Позже поступила в архитектурный институт. Затем в этом же вузе в конце 1970-х гг. появилась специализация «теория и история архитектуры», матушка решила окончить этот курс обучения. Она могла вполне реализоваться как теоретик архитектуры, как учёный с международными публикациями, книгами и конференциями. Вместо этого во время получения диплома она родила нашу первую дочь, Катюшу. Потом мы уехали в Сибирь – здесь уже совсем не до «теории архитектуры» было. Для нас появилась перспектива стать архитекторами, строящими новый сибирский город. Но матушка посвятила себя семье. Стала женой священника. Будучи многие годы в «хроническом декрете» (улыбается) родила 7 наших замечательных детей (ждём 10-го внука; вся семья состоит из 22 человек). В результате у неё сейчас мизерная пенсия. Если бы не московские «лужковские» надбавки, то она получала бы пенсию, эквивалентную примерно прожиточному минимуму одного человека в Москве. Может показаться, что у неё было призвание, которое она оставила. Но на самом деле всё затем вернулось: всех детей она обучила музыке, делала рукописные книги со своими собственными иллюстрациями, написала книгу «Матушкины цветочки», создала авторские программы для курса «Мировая художественная культура» и курса ОБЖ («Образ Божий – Женщине») в нашей православной гимназии, десятый год ведёт уже курс в нашем «Семейном клубе» (собралось 10 тетрадей конспектов, которые можно публиковать). И главное – не знаю, какими словами описать, ЧТО она значит для отца Андрея. Он занят общественной деятельностью, но без неё он был бы вообще ничто. Неизвестно, что бы она сделала на пути теоретика архитектуры, но став православной матушкой, она сделала очень много. Исполняются слова евангельские: «Ибо кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее, а кто потеряет душу свою ради Меня, тот обретет ее» (Мф. 16:25). Такой парадокс: о себе забудешь – найдёшь себя (и призвание своё реализуешь, но уже по небесному Промыслу). Я тоже архитектор по образованию. Когда мы поехали в Сибирь, в 25 лет я стал главным архитектором города. Во времена «перестройки» и позже можно было бы и архитектурно-строительный бизнес организовать успешный, и сделать карьеру чиновника в госструктурах и пр. Вместо этого я стал священником. Сначала служил в свинарнике-сарайчике, который мы переоборудовали в маленький храм. Но посвятив себя служению (парадоксально!), архитектором я не перестал быть: в Лесосибирске помогал и сам проектировал несколько храмов. По моему возвращению в Москву меня назначили главным архитектором Финансово-хозяйственного управления Московского Патриархата, ответственным за реализацию программы строительства новых храмов в Москве «200 храмов». Таким образом, я продолжаю реализовывать своё призвание, быть архитектором, но уже церковным. Ради чего-то очень большого, светлого, ради Христа никогда не надо жалеть своё призвание – нужно просто сказать Богу: «Господи, вот Ты дал мне талант – хочу им воспользоваться не вопреки, а по Твоей воле». А воля эта может не совпадать с нашими планами. – На Ваш взгляд, что является показателем здорового «микроклимата» в семье? – Думаю, корректнее говорить не о «показателе», а о том, как сами члены семьи ощущают этот брак. Это как с погодой: когда слишком высокое атмосферное давление, кто-то даже передвигается с трудом, плохо себя чувствует и т. д. Хотя человек, возможно, и не объяснит причину своего недомогания, но самочувствие будет нездоровым. Так и в семейной жизни. Вот у нас с матушкой рядом друг с другом замечательное самочувствие. (Улыбается.) Как дети себя ощущают? Надо у них прежде всего спросить. К тому же дети разные бывают, да и у них случаются разные периоды. Важно отметить, что старшие, средние и младшие дети в семье по-разному себя ощущают, по-разному переживают взросление. Отличается поведение по отношению к детям и самих родителей по мере обретения ими зрелости. В молодости мы были более «горячими» в отношении детей, сейчас, как мне кажется, появились большая «глубина» и лояльность в наших отношениях. Тем не менее, смею надеяться, самочувствие всех наших членов семьи позитивное, радостное. Мы друг другу пишем замечательные письма, дарим открытки, в которых очень искренно высказываем друг другу очень важные, глубокие вещи о нашей любви, верности, преданности, благодарности. Я думаю, это хороший признак «здоровья» семьи. – Брак невозможен без предельного взаимодоверия и открытости. Вместе с тем важно уважать личное пространство Другого. Как научиться сохранять в отношениях ощущение неприкосновенности тайны Другого? Как не принять собственное равнодушие за деликатность и уважение к границам Другого? – Безусловно, личное пространство, в прямом и переносном смысле слова, должно быть у каждого человека. Например, эта проблема особо остро ощущается в многодетных семьях, как, например, наша. Сейчас с нами живут 3 дочки: три дочери уже замужем, один сын женатый. И где бы мы ни жили, каждому из нас не хватает этого «личного пространства» (улыбается), где можно было бы уединиться, побыть наедине с самим собой, наедине с Богом, в телефонном разговоре с другом. Я заметил, что наши девочки очень часто для такого уединения используют ванную комнату – остальные стучатся: «Когда же ты, наконец, выйдешь?!» А оказывается, что сестрёнка там по телефону разговаривает, пока очередь под дверью образуется. (Смеётся.) Как отец и священник я имею личное пространство, но всё равно его иногда недостаточно: тогда я выезжаю за город, на природу для уединения или куда-то на несколько часов, чтобы побыть в абсолютной тишине. Это мне, да и всем нам необходимо. Ведь я, как священник, служу по призванию, матушка служит, как моя жена, дети служат, потому что вся наша семья служит. Три дня в неделю наш дом открыт. Приходят десятки людей. В пятницу у нас встречи молодёжного клуба, в субботу – семейного клуба, в воскресенье приходит наша община – человек 40-50 собирается. Мы устаём, ведь люди «черпают», как воду из колодца – если слишком много «черпать», не учитывая возможности колодца, то можно и всю «воду» израсходовать. Поэтому каждому надо и восстанавливаться в тишине, чтобы «наполниться» и вновь обрести возможность отдавать и делиться радостью, любовью, дружбой, участием даже с самым близким. Вот эту потребность человека иногда «закрыть колодец», чтобы его восполнить, надо уважать. Другой вопрос – распределения общего пространства на личные пространства каждого из членов семьи: чтобы избежать конфликтов, следует с предельной любовью подходить к этой проблеме. Но уважение невозможно перепутать с равнодушием, так как уважая другого, я участвую в нём, а не отстраняюсь. Равнодушный выгоняет другого из своей жизни, уважающий приглашает и принимает. – Семью называют «малой Церковью». Свят. Иоанн Златоуст писал, что для Церкви нет опасней времён, чем времён внешнего благополучия. А чем для семьи как для «малой Церкви» опасно состояние кажущегося благополучия, когда возникает ощущение пресыщенности и мысли, что «не о чём мечтать»? – Во-первых, слова «не о чем мечтать» в фильме были произнесены в другом контексте. Они касались не семьи, а внешних каких-то дел, достигнутого, дальше которого не было возможности двигаться в тех условиях. Именно в том числе и из-за этих объективных условий нам пришлось уехать. Во-вторых, благополучие для Церкви как Тела Христова опасно тем, что сложнее оказывается быть готовым откликнуться в таких комфортных условиях на призыв к несению Креста, к напряжению и пр. Благополучие опасно состоянием расслабленности, а христианин всегда должен быть предельно собранным, бодрствующим. Это также опасно «обломовщиной». Объективная реальность «тонизирует» человека постоянно и не даёт расслабиться. Вспомним сериал «Богатые тоже плачут». Он о том, что совсем благополучных людей в природе не бывает. Благополучие может привести к отказу от стремления трудиться. Но семейная жизнь – это поле, которое постоянно надо возделывать. А семейное счастье – плоды постоянного, радостного труда. Беседовала Анна Голубицкая http://pravlife.org/ru/content/protoierey-andrey-yurevich-semeynaya-zhizn-eto-pole-kotoroe-postoyanno-nado-vozdelyvat

«Без жены священник – ничто». Если семья не в приоритете, то и служение начинает разваливаться

Анастасия Насибулина: Мы познакомились в нашем родном городе Лесосибирске Красноярского края. Там я родилась, росла. Папа – протоиерей Андрей Юревич – сначала был главным архитектором, а придя к вере и став священником, организовал в городе православную гимназию. Ее я и окончила, была первой медалисткой. Потом уехала в Москву учиться в Российский православный университет святого Иоанна Богослова. Домой приезжала на каникулы. Как раз в один такой приезд я и посмотрела как-то по-особенному на Сашу.

Священник Александр Насибулин: Я учился в этой же православной гимназии. Получается, что с родителями Аси я был знаком даже раньше, чем с ней. Ее мама преподавала у нас в гимназии, а с отцом Андреем у нас были «уроки жизни» в 11-м классе. Потом мы познакомились с Асей. Почему именно Ася? Думаю, по воле Божьей. Вдруг среди всех я увидел ее и больше не смог забыть. Потом уже я поехал в Москву, поступил в Свято-Тихоновский гуманитарный университет. Мы дружили, гуляли, общались и через три года после знакомства поженились.

– Сейчас у вас уже трое детей, двое из них практически погодки. Было ли трудно?

Священник Александр Насибулин: Когда рождаются не первые дети, а уже вторые и далее, часто кажется, что все механизмы уже отработаны, ты знаешь, что будет. Но каждый ребенок – это новый мир, все совершенно по-разному. Нам повезло, что первой родилась девочка. Это была особенная нежная трепетная радость все годы, пока мы ее воспитывали. Все Олино детство, самые первые годы, когда вкладывается многое в сердце человека и в разум, мы жили с Асиными родителями в поселке с красивым названием «Мечта». Отец Андрей и матушка Ольга – это огромный пример любви. Проповедь Христа без слов. Понимаешь, каков Христос, как Он нас любит и где искать эту Любовь. Наша дочка, хоть она была первой и единственной на тот момент, сразу росла в многодетной семье, и это очень много дало. Вокруг кипела жизнь, она росла не по дням, а по часам.

– Не страдает ли сейчас дочка от своих обязанностей старшей?

Анастасия Насибулина: Когда Даня родился, Оле было 4 года, уже сознательная девочка. Кризиса особого не было. Сначала она пыталась Даню воспитывать, а сейчас влилась в банду мальчишек. Вообще мы поняли, что если детей не принуждать к их обязанностям, а делегировать им ответственность, то есть шанс, что они воспримут обязанности с радостью.

– Вы сказали о примере отношений отца Андрея и матушки Ольги Юревичей. Расскажите подробней, пожалуйста.

Священник Александр Насибулин: Когда я попал в семью Юревичей, у которых семеро детей, сразу понял, что тоже хочу много детей. Несмотря на все сложности, которые это за собой влечет. Когда мы собираемся на Рождество у родителей супруги всей большой семьей-родом, места даже не хватает. Это пример такой любви, в которой нет лицемерия, все друг перед другом открыты. Когда ты живешь в семье, ты 24 часа в сутки остаешься самим собой. И если в обществе мы надеваем маски, стараемся быть более дружелюбными, приветливыми, то в семье ты такой, какой есть. Ты не можешь скрывать свою внутреннюю сущность.

– Получается, что семья помогает тебе меняться?

Священник Александр Насибулин: Да, так бы сидел на печке и не знал, что ты лицемер, эгоист и людей вообще-то не любишь. А здесь в тебе обнажаются греховные качества, но при этом есть возможность с ними справляться и спасаться. У нас есть такое правило: в рамках одного дня, если поругались, нужно успеть и помириться. Нельзя ложиться спать с обидой в сердце. Как говорит апостол Павел: «Солнце да не зайдет во гневе вашем». Очень важно просить прощения и у детей. Приходишь, поцеловал, говоришь: «Прости меня, дорогой. Не сдержался…» Если этого не делать – то обида в сердце живет, она никуда не уходит.

Что будет, если с детства пичкать непонятными молитвами

– Какие семейные традиции у вас есть?

Анастасия Насибулина: Традиций у нас было много в родительской семье. Часть мы переняли, адаптировав под себя, а часть придумали сами из собственного опыта жизни. На Рождество вместе с детьми колядуем по домам. Сейчас, начиная с 19 декабря, со дня святителя Николая, мы делаем рождественский календарь. Это картонная елочка и шарики, на каждом шарике – задания на день. С помощью такого календаря мы готовимся к Рождеству – украшаем дом, делаем подарки, учим стихи и песни. Плюс у нас есть шоколадный адвент-календарь. После вечерней молитвы достаем каждому шоколадку из окошечка. Нам очень нравится акафист «Слава Богу за всё». Читаем, поем. Он на русском языке, детям всё понятно.

– Важно ли, чтобы дети понимали текст молитв?

Священник Александр Насибулин: У нас дома это отдельная традиция – мы всегда дома молимся большей частью на русском. Очень важно, чтобы дети молились осознанно. После чтения молитвослова каждый старается сказать что-то Богу своими словами. Когда молитва от сердца – она живая, важная. Иногда даже учишься у детей искренним словам молитв. Рано или поздно дети сами дорастут до момента, когда церковнославянский станет для них прекрасным, осознанным и родным. Но пичкать их с детства непонятными для них молитвословиями в огромных количествах, на мой взгляд, совершенно неправильно – это прямая дорога из храма для будущего подростка. «По плодам их узнаете их». Сейчас нам кажется важным осознанное участие и понимание религиозной жизни. Мы же видим, что подростки уходят из Церкви – значит, нужно что-то менять.

Анастасия Насибулина: В раннем детстве мы с братьями и сестрами учили церковнославянские молитвы. Но достаточно быстро мама поняла, что мы совершенно ничего не понимаем и просто забалтываем, сочиняя новые слова. Постепенно мы стали молиться своими словами, потом у нас появился детский молитвослов с короткими понятными молитвами на русском языке.

Священник Александр Насибулин: И можно посмотреть на плоды. Все семь детей матушки Ольги и батюшки Андрея остались со Христом. Это же о чем-то говорит!

Анастасия Насибулина: Наступил момент в позднем переходном возрасте, когда мама сказала: то, что было у вас до этого, традиционные воззрения, принятые от родителей, – это здорово. Но надо, чтобы у вас был самостоятельный акт принятия Бога, личный путь. Это была свобода и осознанный выбор.

Священник Александр Насибулин: Просто водить детей в храм, заставлять их отстоять все богослужение в надежде, что они вырастут камнями веры – зачастую не работает. Надо искать новые пути взаимодействия. Самое ценное, что мы можем передать нашим детям – это дар веры. Мы можем поделиться горящим светом в наших собственных глазах, но нам словно что-то мешает это сделать. Как выйти в мир и поговорить с человеком на языке XXI века – об этом очень мало сегодня размышлений (а ведь именно так поступали все великие миссионеры, по принципу апостола Павла «Для всех я стал всем, чтобы спасти хотя бы некоторых»). И с детьми то же самое происходит. Мы пытаемся поднять их куда-то на духовные высоты, а надо просто посмотреть на мир глазами детей и попытаться вместе с ними увидеть Бога.

В нашем храме Рождества Богородицы много маленьких детей, и мы пока осмысляем, как сделать так, чтобы оживить для них богослужение, чтобы показать, что они в храме очень важны, а не просто бегают и всем мешают. Чтобы для них все эти образы, смыслы стали понятны. Мы нередко пытаемся все-таки детей куда-то прогнать, зашукать… Стоит перечитать 19-ю главу Евангелия от Матфея: идет важная беседа о браке, напряженная атмосфера, фарисеи искушают Христа. И тут приводят маленьких детей под благословение. Они шумят, галдят настолько, что апостолы не хотят их подпустить. Христос же ясно сказал: «Пустите детей приходить ко Мне». Если мы люди Евангелия, то давайте стараться жить по Евангелию, а не по тем нормам «благочестия», которые мы себе придумали – это прямая дорога к фарисейской закваске.

Священник не идеален

– Отец Александр, как вам удалось стать священником и сохранить при этом открытость, искренность, не обрасти масками, серьезностью и значимостью?

Священник Александр Насибулин: Я помню, как в первый раз пришел на исповедь в 8-м классе: переживал очень, каялся, что слушаю рэп. Очень я благодарю Бога за то, что попал тогда к отцу Сергию Матюнину, – такой очень живой священник, сибирский батюшка. Он сказал мне: «Смотря какой рэп ты слушаешь. Какие тексты, какие смыслы». Стал объяснять, что важно постигать смысл, а не просто отказаться от чего-то. Форма сама по себе не имеет принципиального значения. Любую форму можно освятить.

То есть оказалось, что, став воцерковленным человеком, я не должен стать каким-то другим человеком, изменить свою личность, отказаться от своих интересов. А всё ненужное отпало потом само собой. Вот мне кажется, что часто людей, которые только начинают свой путь в Церкви, многие пытаются сломать и переделать под себя. Христос никого не ломает, а смиренно призывает просто следовать за Собой; и на этом длинном, прекрасном, но и сложном пути маленькие рыбаки могут стать апостолами!

Это счастье, когда попадаются хорошие, думающие люди и открывают, что главное. Ты расставь правильно приоритеты, ищи Христа, а всё остальное приложится. Действительно, прошло время, и что-то отсеклось само собой, какое-то ненужное общение, какие-то фильмы, интересы, они отошли. Но что-то, что дорого было моему сердцу, осталось со мной. А есть многие люди, которые стараются переделать себя, сделать как будто бы сразу другим человеком.

Когда ты со Христом, то всё богатство православной жизни оживает, становится осмысленным. Ты не просто исполняешь то, что тебе сказал батюшка, а делаешь это, потому что любишь Христа. Когда появляется любовь, тогда оживает все богатство формы.

– Ограничивается ли путь священника непосредственно его служением? Или это то, что продолжается каждую минуту? Перестает ли священник быть им, например, на пляже?

Священник Александр Насибулин: У нас священника считают инопланетянином. Исторически кто такой священнослужитель? Человек из народа, посланный в алтарь Божий для того, чтобы совершить Христово Таинство, Божественную Литургию. Сейчас часто получается так, что народ впервые видит священника, которого рукополагают. Люди забыли, что священник – это часть общины. Поэтому сущность священника обрастает легендами. К нему даже нельзя подойти поговорить, что, конечно, неправильно. Священник – такой же человек, с ним можно и нужно беседовать. У него такая же жизнь, такие же проблемы. Скажу ужасную вещь, но священнику тоже нужен отдых… При этом, как любое Таинство, рукоположение несет за собой не столько какие-то почести, а большую ответственность. Часто, глядя на священника и его семью, люди строят представление о жизни всей Церкви (в общем-то, это должно касаться и всех христиан), поэтому надо учиться быть живым лучиком, который будет показывать путь к Солнцу Правды.

Анастасия Насибулина: Священник не идеален. У нас в семье бывают кризисы. Бывает, что скандалят дети. Это совершенно нормально. Мы недавно общались с одним священником, он сказал, что надо рассказывать о своих проблемах, но проблемы к этому моменту надо решить. Нерешенные проблемы – это боль. Их нельзя выносить. О пережитых кризисах говорить можно и нужно.

Священник Александр Насибулин: Хочется, чтобы мы не просто приходили на богослужение и уходили, а чтобы жили общиной. Приход – это пришел, посмотрел, как в театре, взял что-то для себя и пошел домой. Община – это когда мы приходим, чтобы послужить Христу и послужить друг другу. Когда есть такое понимание, священник как будто бы с небес на землю спускается, все в храме становятся Одним Телом. К сожалению, многие в нашей стране – это те, кто хотя бы раз заходил в храм, но не видел там Любви и уходил от Христа. Это наша большая скорбь.

Ошибка, что в храме каждый сам по себе, все такие немного настороженные. Очень здорово, когда человек только попадает в храм, и вдруг община его подхватывает, помогает, говорит добрые слова, приглашает после службы на беседы с чаепитием. Неравнодушие помогает новоначальному остаться в Церкви. Ведь Христос действительно ждет каждого блудного сына. И вот блудный сын входит в храм, а никто ему не радуется, никто не закалывает лучшего теленка в доме. Все стараются его подвинуть, потому что он неудобен. Это как в театре, когда кому-то надо выйти среди спектакля или телефон зазвонит. Ему скажут: ну-ка, покиньте помещение! Природа Церкви не такова!

В богослужебной жизни очень важно быть одной семьей. Священник – он часть общины. Он отличается лишь тем, что с него больше спросится. Поэтому наших батюшек надо любить, поддерживать, молиться о рукоположении новых священников, но не забывать, что священник – твой брат, с которым рядом можно погреться и вместе осторожно растить внутри себя Царство Небесное, а не духовный гуру, который знает ответы на все вопросы и гуляет с ключами от рая в правой руке.

Православие превратилось в субкультуру

– У многих из нас разделение: в храме я такой правильный, а за его пределами живу обычной жизнью. С чем связано это явление?

Священник Александр: С пониманием Церкви как театра. Когда я иду сюда, я особым образом готовлюсь к этому действию, читаю молитвы перед Причастием, например. Сегодня верующие уделяют огромное количество времени подготовке к Причастию, но зачастую ни слова не услышишь о том, как жить после Причастия. И это симптоматично. Мы очень часто относимся к Причастию как к таблетке, которая призвана вылечить мои личные проблемы. Это не совсем верно. Причастие – дар Божий, который дается мне по любви, который вводит меня в глубинное Единство Церкви во Христе, где я уже не один. Почему все мы причащаемся из одной Чаши? Мы уже не можем брезговать друг другом, ведь мы стали братьями и сестрами именно в этом Таинстве, и это надо переживать и осознавать.

Тогда и жизнь за пределами храма будет такой: сохранить общение с членами общины, переживать друг за друга и стараться поддерживать друг друга. Вот когда мне плохо, и я хочу, например, выпить водки… Как христианин с этим справляется? Он напрягает внутренние усилия своей слабой души, которая зачастую не справляется. И как хорошо, когда есть возможность позвонить своему брату и рассказать, как тебе плохо, попросить молитвы. Ты уже не один. Об этом надо помнить и прибегать к этой помощи! В течение недели вечером, после работы хорошо встречаться с братьями и сестрами, читать Священное Писание, обсуждать какие-то вещи, напитывать друг друга.

Анастасия Насибулина: Если для тебя Христос – это не набор символов и правил; если Он для тебя Любовь, то и выйдя за пределы храма, ты будешь нести эту Любовь в себе.

Священник Александр Насибулин: И если ты сам любишь Христа, ты будешь думать, как бы не огорчить Его, как бы этот Дар не расплескать. Осознанность, правильное понимание приводят к тому, что вне храма ты тоже остаешься христианином, остаешься со Христом. Есть такая опасность сегодня: можно ходить на службу, «выстаивать» ее, ноги болят, спина болит, кажется: я самый продвинутый православный, страдаю и исполняю. Но это может оказаться вообще ни секунды ни уму, ни сердцу. Когда нет осознания, сердечного понимания, для чего всё это. Поэтому мы проводим литургии с миссионерскими комментариями, в которых пытаемся в моменте богослужения дать понимание, что христианин может в этот момент переживать. Есть моменты на богослужении, когда мы должны не только единым сердцем славить Бога, но и едиными устами.

– Почему, как вам видится, в русском православии так мало радости?

Анастасия Насибулина: Менталитет такой. Посмотрите за окошко, третий месяц серость. У нас люди совсем не любят радоваться и не умеют. Это действительно сложно. Во-первых, погодные условия. Во-вторых, бытовые. Храм маленький, его нужно отапливать зимой, в нем, соответственно, тесно. Все стоят, прижавшись друг к другу. Это не католические храмы, где просторно, можно сесть спокойно и радоваться Богу и жизни. Плюс исторические реалии: крепостное право, когда ты не знаешь, что будет завтра, затем советское время, когда опять от тебя ничего не зависит. Люди привыкли, что как бы у них нет будущего, раз ты не можешь его прогнозировать, а будущее – это и есть надежда и радость.

Священник Александр Насибулин: У меня есть другие мысли на этот счет. Для нас православие превратилось в субкультуру. Для многих людей это не жизнь со Христом, а набор культурных факторов, которые ты должен, войдя в эту церковь, воспринять и сделать частью себя. Ты не носила платочек – теперь носи, ты стоял прямо – теперь, будь добр, немножечко присогнись, ты красилась – теперь краситься перестань. И человек, входя в православие, воспринимает весь багаж этих внешних факторов, для него в этом и есть жизнь православного христианина. Но на самом деле это вообще не так. Вся атрибутика приходит потом. Человек, живя со Христом, сам начинает понимать, что правильно, а что нет. Что нужно, а что для души совсем не имеет значения.

Без супруги священник – ничто

– Раньше считалось, что при рукоположении священник должен снять обручальное кольцо: вся его жизнь нынче принадлежит не семье, а Церкви. И хоть недавно Патриарх разрешил носить кольцо священнослужителям, вопрос по-прежнему актуален: как найти правильный баланс между семьей и служением?

Священник Александр Насибулин: Священник с супругой несут служение вместе. Священника обычно награждают, медали дают, на мой взгляд, в этот момент его жена должна стоять рядом, и им медали должно вешать обоим. Без супруги священник – ничто. Я бы просто разбился, разрушился и не смог бы летать, если бы рядом не было Аси. Это не просто красивые слова, это действительно так! Когда ты чувствуешь, что у тебя за спиной любовь, которая тебя пожалеет, обогреет, придаст сил и вдохновит, то это самое замечательное, что есть на Земле. Недаром же ее матушкой называют. Часть служения перепадает ей, слава этого служения и ответственность. Муж с женой составляют нулевую степень родства. Мы одно целое. И в священстве мы предстали как одно.

Анастасия Насибулина: Мне кажется, многим священникам сложно найти этот баланс. Рукоположением не отменяются обязанности дома в качестве мужа и папы. К тому же трудно определить границы того, что называется церковным служением. Что это, богослужение, общение с людьми, административная деятельность? Где тут для Бога, а где уже что-то мое, человеческое? Здесь имеет вес ответственность каждого.

– Должна ли супруга священника жить жизнью мужа?

Священник Александр Насибулин: Когда жена принимает участие в жизни прихода и в твоей жизни как священника, это очень здорово. Думаю, правильнее, когда она рядом, чем когда живет отдельно за тридевять земель и даже не знает, чем занимается муж, какие у него проблемы, какие радости. Я очень благодарен своей супруге за то, что она помогает мне и в храме – она регентует, и дома «регентует» детьми.

– У вас и послушание в епархии, и настоятельство, и дома трое детей. Удается уделять семье время?

Священник Александр Насибулин: Мы очень любим семейные поездки, бабушка называет нас лягушками-путешественниками. Это одна из наших ценностей. Если есть возможность – куда-то уезжаем поблизости, в Подмосковье. Каждое лето у нас авантюра – садимся в машину и едем за тридевять земель. Весь год копим на это путешествие, разрабатываем маршрут. Дети очень ждут этих поездок.

Когда времени в принципе мало, то совместное время, которое образовывается, должно быть качественным. Это хорошее правило для каждого семьянина. Я обычно повторяю: отоспимся в Царствии Небесном, а сейчас нет поводов расслабляться. Приходишь домой – продолжай служить. Есть иллюзия: «я пришел домой отдохнуть», но это не так. Ты пришел домой работать над другими отношениями, вкладываться. Как говорят, полюби свою работу – и тебе не придется работать. Очень часто, когда ты на служении вкладываешься, а дома нет, начинают накапливаться обиды, недопонимания, происходят ссоры, а это в свою очередь влияет на всю твою деятельность. Если у тебя в семье не всё хорошо, ты не можешь быть прекрасным служителем. Либо ты превращаешься в лицемера. Когда в семье что-то не так, я точно знаю, что Литургия для меня пройдет совсем по-другому. Если священник не ставит семью в приоритеты, тогда и служение начинает разваливаться. Семья должна быть на одной ступеньке с тобой. Идти надо вместе: куда ты, туда и семья.

Лучше ты будешь без борща и котлет, но спокойная

– Анастасия, где жене искать опору, когда мужчина уходит с головой в работу, а она остается одна с маленькими детьми в постоянном дне сурка?

Анастасия Насибулина: У меня нет ответа на этот вопрос. Несмотря на то, что я сама выросла в священнической семье, я все равно прошла через кризис, когда муж-священник в храме, а я дома с детьми. С Олей и Даней было несложно: когда они родились, отец Александр мог быть и в храме, и дома. А вот когда родился Стефан, было посложнее. Если честно, я первый год жизни Стефана вообще не помню, он просто выпал, потому что я действительно была одна. По-хорошему, мне кажется, в такой ситуации должна быть забота общины, ведь женщина полностью ей отдает своего мужа. У моих родителей так и было. Мы могли проснуться утром, а приходские бабушки моют окна в нашем доме.

– Может, это дух времени диктует нам, что женщина должна везде успевать и со всем справляться сама?

Анастасия Насибулина: Я и не пыталась везде успевать. Когда родился третий ребенок, батюшка мне сказал: не надо убирать дома, не надо готовить сложные блюда. Лучше ты будешь без борща и котлет, но спокойная. Но если община – это действительно община, то вы общаетесь, люди знают о твоих проблемах и бедах. Человека нет в воскресенье на службе – надо позвонить, спросить, что с ним, предложить помощь. У нас же каждый сам по себе. Родила малыша – всё, от службы ты оторвана: потому что малыш всем мешает, с ним в храме уже не постоишь. Когда у меня появился Стефан, мой удел был ходить с коляской вокруг храма… Поэтому мы очень хотим в нашем храме сделать что-то для детей, чтобы они участвовали в службе на своем уровне в своем пространстве, а мамы могли спокойно помолиться.

– Придерживаетесь ли вы гендерного распределения ролей в семье? Как в целом у вас распределились обязанности?

Анастасия Насибулина: Мы не очень стандартная семья. Мы живем так, как понимаем Священное Писание. Там сказано о ролях в семье так: муж – глава жены, как Христос – глава Церкви, с одной стороны. А с другой стороны, красной нитью через Новый Завет проходит совершенно ошеломляющая новость для того общества двухтысячелетней давности: женщина такой же человек, во Христе нет ни мужчины, ни женщины. Поэтому мы стремимся к таким отношениям, при которых есть разные зоны ответственности. У каждого свое. Это не значит, что ты женщина, сидишь дома и никому не нужна. Это не значит, что мужчина только на работе. Муж – глава, но это не значит, что мы молча подчиняемся и не можем обсуждать его решения, что с нами не советуются. Одним словом, у нас разумный (хочется верить) баланс между патриархальностью и партнерством. Мы вместе всё обсуждаем, вместе планируем, вместе над этим работаем.

Любовь – это всегда работа

– Любовь в семье – это то, что случается само, или собственный выбор и путь?

Анастасия Насибулина: Я разделяю понятия «влюбленность» и «любовь». Влюбленность – это то, что дается Богом в самом начале, как большой огромный заряд, на котором можно пронестись на автомате года три, наверное. К сожалению, многие думают, что это и есть любовь. Мы с батюшкой оба уверены, что это дается как задел, как аванс. Ты на этом авансе, пока у тебя еще нет особо проблем, можешь начать строить любовь, кирпичик за кирпичиком, взращивать ее. Мы так и делали.

Мы начали читать еще до свадьбы книги по психологии отношений, они нам потом очень помогали в кризисах. Любовь – это всегда работа. Работа, которая приносит радость. Ты видишь плоды. И надо обязательно поддерживать романтику отношений. Помню, что родители ездили на заправку пить кофе – у них были такие свидания, время только для них двоих. Для женщин очень важны знаки внимания, у нас всё из мелочей состоит.

Священник Александр Насибулин: Если мы размышляем таким образом, что жена уже есть и можно успокоиться, то закладываем под свой брак бомбу замедленного действия. Когда в семье нет возможности общаться, то чаще всего женщина замыкается в детях. Она вроде бы выполняет семейные обязательства: муж работает, приходит домой, она его кормит вкусно, говорит ласковые слова, они ложатся спать. Наутро повторяется один и тот же день сурка. Дети рано или поздно вырастут, они из дома уйдут. Окажется, что мы чужие люди и не знаем друг друга. Интерес друг к другу надо подпитывать на протяжении жизни. Что значит, когда у тебя семья на одной линии с тобой? Это значит, что ты к своей жене относишься как к сонаследнице вечной жизни.

Меня удивляют братья, которые в храме стоят по стойке смирно, молятся, а рядом жена: у нее один ребенок на руках, второй ребенок где-то бегает, третий… Такого быть не должно. С чего мужчина взял, что может в храме просто расслабиться и молиться, если жена рядом с детьми падает от усталости? Муж должен держать на руках своего ребенка! Почему только жена просыпается ночью и укачивает младенца, когда он кричит, когда ему плохо? Это какое-то неправильное представление, что папа может спать, ему завтра на работу. У мамы нет ни отпуска, ни выходных. Это реально огромный труд. Я бы посоветовал братьям остаться на один день дома с детьми, если они никогда этого не делали, и переделать все домашние дела при этом. Всё сразу встанет на свои места…

Дома такое же служение: будь добр, потрудись. И когда этого не происходит, то, конечно, жене очень сложно, одиноко и грустно. Она как будто бы брошенная. У священника рядом прихожане, которые помогают, бабушки, которые его любят. Большой кредит доверия. Но надо понимать, что это не твоя слава, а слава Бога. Гордыня очень хорошо убирается служением. Пришел домой, помыл посуду, памперсы поменял детям, и вот ты уже такой же человек, как и все.

А само рождение детей? Я был на всех родах, но когда представляю, что Ася сама трижды прошла через это, я благоговею всем сердцем. Для меня это непостижимо! Я с огромной благодарностью и трепетом отношусь к ней. Я готов всей своей жизнью пытаться этот труд компенсировать.

Важно не закостеневать, всегда надо стремиться к большему. Любовь должна расти, ее надо развивать. Нет предела любви, она безгранична. Ведь Бог есть Любовь, а Бог безграничен. Это путь. Иногда мы оступаемся, но это не значит, что нужно остановиться. Никогда нельзя унывать. Господь дает надежду, что ты всегда можешь стать лучше. Ставить высокую планку нужно с самого начала. Например, не ругаться при детях. И помнить о том, что для каждого из нас у Господа приготовлено свое служение. Задаем ли мы себе вопрос, чем мы можем послужить Господу в своей жизни? «Господи, покажи мне путь!»

Когда ты доверяешь Богу, Он дает с избытком

– Как научиться доверию Богу? Как научиться пониманию, что всё, что ни делается, к лучшему?

Священник Александр Насибулин: Если сложно, то надо молиться: «Верую, Господи, помоги моему неверию». Начать с того, что Бога Самого позвать в свою жизнь. «Господи, я хочу Тебе открыться, помоги мне в этом!» Мне было легче из-за моей семьи. Когда ты возрастаешь в атмосфере абсолютного доверия, когда у тебя нет никаких глубинных предательств, когда доверяешь с детства отцу (а отец во многом для тебя есть образ Отца Небесного), когда ты растешь среди любви мамы и папы, тебе легче. Не зная Христа, но взращивая семейную любовь, мои родители уже очень много мне дали. Настолько много, что я не представляю, как может быть иначе.

Анастасия Насибулина: Это то, чему я у мужа всегда училась. Доверию и легкости. Училась немножечко расслабляться и отпускать свою хватку, контроль. Это не отменяет взрослой ответственности. В жизни много происшествий, но когда ты точно знаешь, что ты в руках Божьих, воспринимаешь, соответственно, все эти происшествия: «Как здорово!»

Священник Александр Насибулин: Когда ты доверяешь Богу, Господь начинает давать и дает всегда с избытком. Столько, сколько ты и унести не можешь. И так творчески это происходит! Иногда сидишь и наблюдаешь: а что будет дальше, интересно. И продолжаешь Богу говорить: «Господи, действуй! Я все приму». Как пророк Исаия говорил: «Вот он я, пошли меня».

– Как научиться слушать тишину и голос Бога?

Анастасия Насибулина: Это вопрос физической тишины. Именно в тишине ты начинаешь слышать ответы. Помню, в детстве с папой поехали на Енисей. Чья-то машина стояла на берегу, в ней громко играла музыка. Папа тогда сказал, что на природе очень часто слышишь голос Бога, голос совести, а люди этого боятся…

Священник Александр Насибулин: Рано или поздно придут ответы. Не всегда нужно искать ответы в словах. Мы просим, когда нам плохо. Изредка благодарим. Слушаем совсем уж редко. Есть хороший совет: иногда надо подойти к домашнему иконостасу и просто постоять в молчании. Создать внутреннюю и внешнюю тишину. «Господи, Ты в тихом дуновении ветерка». И замолчать, и послушать. Может быть, ты даже ничего не услышишь, но то, что ты дал возможность Богу говорить в твоей жизни, очень важно.

Фото автора

Разместить данное видео нас побудило выступление отца Андрея Юревича на музыкальном вечере «Навстречу Рождеству», прошедшем в Москве в библиотеке №25 им. В. Иванова 21 ноября 2016 года, на который был приглашен женский хор «Гауда», исполнявший кощунственные протестантские песни и плясавший перед амвоном после воскресной Литургии 8 мая 2016 года в Ильинском храме города Апрелевки Наро-Фоминского района МО. Это событие мы описывали в публикации под названием «Духовные наставники апрелевских кощунниц».

На видео «кавалер»отец Андрей, поправ священный сан, танцует в подряснике и даже припадает на колено перед дамой (надеемся, что перед матушкой, хотя не знаем что хуже: танцевать с матушкой или с посторонней девицей?)

КАКИЕ УЧИТЕЛЯ — ТАКИЕ И УЧЕНИКИ (ЦЫ)

Протоиерей Андрей Юревич — клирик Московского храма Благовещения Пресвятой Богородицы в Петровском парке, член Союза архитекторов России, член-корреспондент Петровской академии наук и искусств, завсегдатай кочетковских конференций. Является духовным чадом известного модерниста-обновленца о.Геннадия Фаста, который в свою очередь является выходцем из «глубоко верующей протестантской немецкой семьи Генриха и Елены Фастов».

Случайно ли в ноябре о.Андрей оказался на вечере в компании исполнительниц протестантских песен пусть читатель рассудит сам.

Семья Юревичей: свидетельство о любви

Если хотите посмотреть на счастливую семью Юревичей, воспитавших семерых детей и воспитывающих ныне девять внуков, приходите 6 ноября 2017 года в 12:20 в московский кинотеатр «Тула», где за день до закрытия Международного фестиваля «Лучезарный Ангел» состоится премьера документального фильма «Свидетельство о любви».

Когда пять лет тому назад я познакомилась с протоиереем Андреем Юревичем и матушкой Ольгой, выпускницей Московского архитектурного института, автором книги «Матушкины цветочки», сразу подумала: «Вот про кого нужно фильм снять и по телевидению показывать, чтобы его видели и взрослые, и дети». Но тогда никто не предполагал, что история их любви выйдет на большой экран. По словам отца Андрея и матушки Ольги, любовь, которая соединяет их более сорока лет, — настоящая Божья любовь, настоящее чудо. В этой удивительной семье все счастливы, ведь супруги не «терпят друг друга от венца до конца», а любят все сильнее и сильнее. О батюшке с матушкой говорят: «Они смотрят друг на друга так, словно вчера познакомились! Значит, и у нас такое может быть!» Чтобы научиться жить с Библией в руках и с Богом в душе, научиться любить и быть любимыми в семье, в дом к Юревичам приезжают сотни семей.

Семья Юревичей

— Отец Андрей, дорогая матушка, поздравляю вас с выходом фильма. Надеюсь, что его увидит молодежь, стоящая на пороге семейной жизни. Сейчас молодые стремятся повидать дальние страны. А вы 40 с лишним лет назад уехали из Москвы в Сибирь. Зачем? Почему?

Отец Андрей:

Мы решили уехать из Москвы, чтобы найти что-то главное, чего жаждала душа

— Мы были влюбленными молодоженами и очень хотели жить самостоятельно, заниматься большим и любимым делом, ведь мы оба архитекторы. Поэтому и уехали в Сибирь, хотя никто нас туда не посылал. Собрались и через месяц были уже в Сибири. Наверное, только в молодости можно совершать такие отчаянные поступки. Вернулись в Москву спустя 30 лет, прожив в Сибири самые лучшие наши годы. Мы поехали туда молодыми архитекторами, еще не верующими. Там я работал главным архитектором города Лесосибирска. Мы решили уехать из Москвы, чтобы найти что-то главное, чего жаждала душа. И мы обрели то, что искали: в конце 1980-х в Сибири произошла наша встреча с Богом. Мы с женой уверовали, и Господь уготовил нам священство, строительство храмов, создание общин, а главное — созидание семьи по замыслу Божьему. Сначала началась церковная жизнь, потом священство. Двадцать лет мы там прослужили.

— Дети родились до или после принятия сана?

Отец Андрей;

— Первая дочка родилась в Москве. Ей было полтора года, когда мы уехали в Сибирь. Вторая родилась там, но еще до того, как мы уверовали. Я был крещен с детства, а матушку мы крестили в 1989-м году, за две недели до рождения третьего ребенка — нашего единственного сына. Такой переломный момент был для нас. Остальные дети родились уже в верующей семье, последние четверо — когда я был уже в сане.

О. Андрей и Ольга Юревичи

— Что вам помогает не ссориться и не обижаться друг на друга?

Матушка Ольга:

— Мне очень помогают слова из 13 главы Первого послания апостола Павла к Коринфянам: Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не мыслит зла… все покрывает, всего надеется, все переносит (1 Кор. 13, 4-7). Если написать эти слова крупно и повесить на видное место, будет намного легче сдерживать свое недовольство, претензии и меньше жалеть себя.

— А как и где вы познакомились?

Матушка Ольга:

Чувство, которое нас тогда так восхищало, называется не любовью, а влюбленностью

— Мы познакомились, учась в 10-м классе. Вместе ходили на подготовительные курсы в МАРХИ. Сразу потянулись друг к другу, влюбились и некоторое время встречались, гуляя по старой Москве. Потом, правда, расстались, поступив в разные институты. Но через два года встретились в Прибалтике на Кужской косе — в пограничной труднодоступной зоне. Сейчас понимаем, что Господь нас друг к другу «за уши» притянул, упрямцев таких. Двое 18-летних неверующих молодых людей, ничего не понимающих в любви, но отчаянно влюбленных, мы были перед Ним уже батюшкой и матушкой, даже не догадываясь об этом. Поженились, когда нам было 19 и 20 лет, и начали самостоятельную жизнь. Казалось, все должно быть прекрасно, раз мы так любим. Но чувство, которое нас тогда так восхищало, называется не любовью, а влюбленностью. Жаль, что тогда никто нам не объяснил разницу и не научил трудиться, чтобы обрести настоящую любовь.

— Какими качествами должны обладать батюшка и матушка?

Матушка Ольга:

— Они должны обладать теми же качествами, что и любой верующий, только наверно, в большей мере, потому что у нас в Церкви очень внимательно наблюдают за жизнью священства, и мы ответственны за то, как несем в себе образ Христа перед всеми людьми. В Сибири мы слышали расширенный вариант известной пословицы: «Каков поп, таков и приход, каков приход, такова и матушка, какова матушка, таков и поп». Я старалась помочь мужу стать тем, кем Бог хочет, чтобы он стал. Ведь женщина сотворена Богом как помощница мужу, а это значит повиноваться, как Церковь повинуется Христу (Еф. 56, 24). А помощница должна быть послушной, должна поддерживать, вдохновлять и молиться за своего мужа. В Евангелии от Иоанна Иисус Христос говорит: И Я умолю Отца и даст вам другого Утешителя, да пребудет с вами вовек, Духа истины (Ин. 14, 16-17). Греческое слово «Утешитель» можно перевести еще как «Помощник» или «Вдохновитель»! Вас это вдохновляет? Меня — очень.

— С какими трудностями пришлось столкнуться?

Матушка Ольга:

Любовь — это не «мне» и «дай», а «тебе» и «возьми»

— Как я уже сказала, мы были неверующими, и это главная «трудность», с которой нам пришлось столкнуться в начале нашей семейной жизни. И непонимание, и обиды, и ссоры — все это отстаивание «своего», забота о себе. Всего этого могли бы избежать, если бы понимали, что любовь — это не «мне» и «дай», а «тебе» и «возьми». Любовь — это жертва, добровольная и радостная. И тогда — счастье. Через 4 года жизни в Сибири Бог привел нас к вере, и начался наш труд по рождению настоящей любви в семье, который не прекращается до сих пор и не прекратится до самой смерти. А может, и там, за чертой, любовь тоже будет расти — в вечности.

— Вот вы окончили институты, родили первую дочку. Думали тогда, что у вас будет такая большая семья?

Матушка Ольга:

— У моей мамы я была одна и мечтала, что у меня будет большая семья. Думала: рожу трех!!!

— Отец Андрей, четверых из ваших семерых детей я видела на презентации замечательной книги Екатерины Бурмистровой «Беременность, роды, материнство».

Отец Андрей:

— Побольше бы таких полезных книг, как книга Екатерины. Она написана, чтобы родители могли лучше понять себя. В ней есть страницы для записей своих мыслей, а на обложке — кармашек для хранения любимых фотографий и дорогих сердцу записочек. И я согласен с мнением автора о том, что нельзя родительство делать уделом только женщины. Очень важна роль мужа и отца в семье. Прочитав книгу, мы с матушкой сказали: «Вот бы нам 30 лет назад такое издание!»

— Ваш приход был многодетным?

Отец Андрей:

— Наш приход был самым многодетным в Красноярском крае — у нас было 52 многодетных семьи. Когда мы были молодыми, в нашем приходе все начали рожать, и все батюшки стали многодетными. У одного было 7 детей, у двух других 8 и 9, еще у одного — 13, и весь приход стал многодетным. Матушка вела семейный клуб, мы занимались многодетными семьями. Она и в Москве ведет семейный клуб «4:7», четвертый по счету. Нужно больше говорить об общесемейных ценностях, о ценности семьи. Семья — это муж, жена и дети.

— Часто отцы ограничиваются ролью добытчика. А что вы думаете о роли отца в семье?

Отец Андрей:

— В семье нужны и дети, и мама, и, конечно, папа. Я думаю, что роль отца очень важна. От мужчины очень многое зависит. Говоря о патриархальных ценностях, патриархальной семье, нужно помнить, что «патер» — это же отец. То есть от отца все начинается. Мы говорим о проблеме абортов. Скажите мне, какая женщина, имея любящего мужа, втайне от него сделает аборт? Может, какая-нибудь и сделает, но это одна миллионная процента. А так они вместе все эти проблемы решают. И она будет рожать от любящего и любимого мужчины. А вот если нет мужа, а есть некий «возлюбленный», который может в любой момент уйти, есть сожитель или муж, но не любящий, а пьяница, который бьет жену, ссорится с ней, то от такого женщина не захочет рожать.

— Помню, всех поразил рассказ о ваших первых совместных родах. В советское время, по вашим словам, мужья часто беспробудно пьянствовали, пока их жены лежали в роддоме. А как было у вас?

Отец Андрей:

— А у нас роды прошли замечательно! Я понял тогда, что нужен жене не только для зачатия детей и помощи ей во время беременности, но и для совместных родов! Две наши старшие дочери родились до того, как мы обрели веру. А сын, третий по счету ребенок, появился на свет, когда мы уже были верующими. В то время практиковались совместные роды, и мы лежали в предродовой палате (я — на соседней кушетке). В книге какого-то французского автора были описаны особые дыхательные упражнения для снятия болей во время схваток. Когда начались схватки, у матушки все было замечательно: лежит себе, дышит, расслабляется. Когда пришла акушерка, роды уже шли полным ходом. А матушка не может встать, чтобы на каталку перелечь. И я понял, зачем я здесь: понес ее на руках в родзал, чтобы сын прямо на каменный пол не родился. Я видел рождение своего мальчика, гладил матушке ручку от благодарности. Мы вошли во вкус, и все последующие роды мы с матушкой были вместе.

— Даже когда стали священником? Священник в рясе рядом с роженицей! Как вас пускали врачи в роддом?

Отец Андрей:

Мужчины не знают, как это — рожать, им надо об этом рассказывать

— Нет, тогда я уже в родзал не входил. Дежурил у дверей, понимал: если что, я всех раскидаю и сам буду роды принимать. Мужчины должны обязательно участвовать в родах, потому что потом к этим детям совершенно иначе относишься: этот опыт настолько глубоко пронизывает тебя, что ты понимаешь, насколько это трудное и серьезное дело — рожать. Мужчины не знают, как это — рожать, им надо об этом рассказывать.

— Матушка Ольга пишет книги. Эта склонность у нее с детства?

Отец Андрей:

— Склонность к писательству у нее была. Она писала дневники, одно время писала стихи на общечеловеческие темы. А потом уже, когда появился какой-то материнский, семейный опыт, она решила поделиться им с людьми и написала «Матушкины цветочки». Первое издание вышло в 2005-м году, когда у нас было уже семеро детей — наших цветочков. Младшей, Марфе, было тогда 7 лет. Второе издание вышло в 2012-м году тиражом 10 тысяч экземпляров.

— Мне очень понравились книга «Матушкины цветочки», изданная в моем родном Красноярске.

Отец Андрей:

— Когда я служил в Красноярском крае, глава комиссии по семейным проблемам сказал: «Государства в семье должно быть как можно меньше». Может, это была и не его мысль, но он был с ней согласен. Я думаю, что он говорил не о ювенальной юстиции, а о патронаже, помощи, о чем-то хорошем. То есть если семья решила, что она будет большой, — это ее проблемы. Сегодня государство говорит, что семья — это один из приоритетов. Без помощи государства, без социальных программ современным многодетным семьям не обойтись. Большинству таких семей не хватает средств для нормальной жизни.

— Ваша дочь Лида сказала, что жить в большой семье хорошо, и хотя часто нет денег, это не страшно: ведь всегда есть с кем поиграть, поговорить, поделиться чем-то, попросить совета.

Отец Андрей:

— В своей книге матушка назвала Лиду «Божьим подарком»: «Тихая, кроткая, трудолюбивая девочка, которая каждый день молится: «Господи! Дай мне дать!» Чудесный, нежный цветок».

— Многие женщины часто не могут преодолеть страх перед беременностью и многодетностью. Им нужны позитивные, радостные примеры многодетных семей, на которые хочется любоваться. Ваша матушка как раз из таких женщин!

Отец Андрей:

— Иногда видишь: идет женщина — сзади рюкзак, впереди — живот. Ну, что ты согнулась? Распрямись, иди красиво по жизни, чтобы все модели на тебя смотрели и завидовали тебе! Внутренний подвиг в семье должен быть не ради подвига, а ради радости, которую в итоге и несет в мир любовь. Только тогда люди начнут говорить: «И я так хочу!» Большая семья не должна восприниматься как тяжелая ноша. Одна женщина, родив троих детей, как-то сказала: «Матушка, я долго сомневалась, но теперь буду рожать, как и вы». И она собирается рожать дальше.

— Несмотря на поддержку многодетных семей в России, многие из них живут очень бедно, практически бедствуют. У некоторых нет собственного жилья. Где им черпать силы и средства?

Отец Андрей:

— Когда мы жили в Красноярском крае, ближайшие родственники были от нас за четыре тысячи километров. Когда матушку выписывали из роддома с очередным ребеночком, иногда на короткое время приезжали помочь наши мамы. В советское время, когда тяжело было в Сибири с продуктами, поездом присылали посылки. Но в основном все ложилось на нас двоих. Потом старшие дочки подросли, втянулись в домашнюю работу, стали помогать, остальных детишек вынянчили. Спасибо им огромное. Но очень важно, чтобы приход был одной большой семьей, в которой царит открытая и любящая атмосфера. Не только священник, но и любая семья мирян всегда должна иметь возможность обратиться за помощью к прихожанам, к братьям и сестрам во Христе. Надо быть открытыми, раз мы живем одной большой семьей. На приходе приоритетом для всех должна быть семья, помощь любой семье, а многодетным — в первую очередь. На нашем приходе в Сибири семьи приходили в храм на службу всей семьей, и всегда кто-то занимался с детишками. Мы старались помогать всем и материально, и морально. Это было непросто.

— А как вы справляетесь с материальными проблемами?

Матушка Ольга:

— Мы искали и ищем прежде всего Царствия Божьего. Никогда не поднимали высоко планку потребностей и желаний. И еще у нас была прекрасная школа бедности, которую хорошо помнят старшие дети. Поэтому они часто довольны тем, что есть, и благодарят за это Бога. Я сама стараюсь так жить. Молилась с благодарением, а дети слышали и усваивали.

— Что вы посоветуете молодым людям, которые ищут свою «второю половинку» и не могут ее найти?

Матушка Ольга:

— Я бы не советовала тратить время на судорожные поиски спутника жизни. Лучше больше доверять Богу. Он точно знает, ради кого ты создан или создана. И, конечно, в нужное время Господь сведет вас в нужном месте. А пока можно спокойно готовить себя к браку, строить свою личность, воспитать в себе нужные качества.

— Что вы скажете девушке, если она влюбится в невоцерковленного юношу и захочет выйти за него замуж в надежде привести его в Церковь?

Матушка Ольга:

— Где-то я прочитала такую историю. К священнику пришла верующая девушка со своим неверующим избранником и сказала: «Он не против моей веры. Поженимся, и я приведу его в Церковь». А священник попросил ее взобраться на стол и тянуть к себе наверх юношу. А тот должен был тянуть девушку вниз к себе. Естественно, легче было внизу юноше — он и перетянул со стола девушку. Думаю, мораль понятна. В большинстве случаев так и будет — падать всегда легче, чем карабкаться вверх. Хотя я и знаю одну историю с хорошим концом.

— Нужно ли, на ваш взгляд, планировать рождаемость детей в семье?

Матушка Ольга:

— Вопрос о планировании рождаемости очень непростой. Сейчас в женских консультациях «планирование» сводится к тому, как лучше избавиться от ребенка. Но планирование среди верующих пар — это в каждом случае уникальная ситуация. И мне бы не хотелось влезать в очень интимную и болезненную тему со своими убеждениями. Я могу лишь рассказать о своем личном опыте. Мы жили с детьми далеко от всей родни — в Сибири, и о регулярной помощи не могло быть и речи. Так и жили сами по себе, рожая детей через полтора, два, три года. Было очень трудно! Батюшка постоянно в трудах — службы, строительство храмов, православная гимназия, духовные дети… А я — неприспособленная к суровому быту москвичка, которая там впервые в жизни увидела печку, которую приходилось топить дровами. Очень хотелось спать, спать и спать. Радость в детях была огромная, но я так уставала, что иногда наступали периоды уныния, и я начинала жаловаться и хныкать. А Бог давал детей и давал. Я все удивлялась: неужели Он не видит, что я больше не могу так жить? И в какой-то момент я решила, что надо как-то планировать рождение детей. И с этого самого дня, как я это решила, началось что-то невообразимое. Перед едой, когда мы все хором молились (а это минимум три раза в день), я немела и не могла произносить молитву «Отче наш». Язык не мог произнести фразу «да будет воля Твоя». Потому как я прекрасно понимала, что не хочу Его воли, но да будет моя воля. Дети заметили, что я с ними не пою «Отче наш», и спрашивают меня: «Мам, ты что не поешь?» А я и ответить не могу. Измучилась вся. Недолго так продержалась и сказала: «Как Ты хочешь, Господи!» И все: запелось опять, молитва пошла. Ну, и детки пошли. Вот и все планирование. Сейчас я удивляюсь: чего жаловалась? Ведь смогла же все, и ничего невозможного не было! За все — слава Богу! Я очень благодарна сегодня Господу, что Он не слушал моих «не могу больше». И посылал такое счастье — всех наших драгоценных детей.

Отец Андрей:

— Семейный человек практически все хочет спланировать в своей жизни. А разве можно спланировать жизнь? Апостол Иаков в своем Послании прямо говорил: Теперь послушайте вы, говорящие: сегодня или завтра отправимся в такой-то город, и проживем там один год, и будем торговать и получать прибыль; вы, которые не знаете, что случится завтра: ибо что такое жизнь ваша? Пар, являющийся на малое время, а потом исчезающий (Иак. 4, 13-15). И в этом смысле планировать очень сложно. А как тогда надо? А надо сказать: Если угодно будет Господу, и живы будем, то сделаем то или другое (Иак. 4, 15). Такое вот планирование жизни — соответственно, такое и планирование семьи. Если Богу угодно… А что Богу угодно? Чтобы мы плодились, размножались, заселяли землю, обладали ею — это первая заповедь, данная человеку еще в раю. Поэтому эту заповедь надо исполнять.

Планирование планированию рознь. Если речь идет о том, которое минимизирует зачатие, это одно. Другое планирование, когда, допустим, кто-то из супругов болен, и они понимают, что у них потомство может быть больным. И тогда я вижу только одну форму планирования — жить как брат с сестрой. А как еще? Когда начинают принимать гормоны, предохраняться при помощи средств, имеющих абортивное действие, то часто это разрушает здоровье матери или будущего ребенка. Своей волей ходят против воли Божьей. Если ты христианин, если ты понимаешь свою ответственность перед детьми, то тогда ты в этом планировании не греши, найди способ не грешить. Я жестко не говорю, что только так возможно для всех. Просто мы другого способа не нашли. У нас был период жизни с матушкой, если откровенно сказать, когда мы очень часто с ней просто «не встречались». Вот и все. Мы через это прошли. Сами это пережили.

— Были ли у вас проблемы с воспитанием детей? Уходил ли кто-то из них из дома?

Матушка Ольга:

— Были некоторые проблемы в подростковом возрасте, но не со всеми и по-разному. В основном было очень много вопросов, много претензий и немного слез. Потом это все проходило, и мы жили дальше. Интересно, что старшие, пережившие эту турбулентность, успокаивали младших, что все пройдет и нечего напрягаться. И меня даже иногда успокаивали. Никто из дома не уходил никогда. Да и дома у нас (смею надеяться) хорошая, любящая, понимающая и спокойная атмосфера. Мы с батюшкой очень старались, чтобы в доме было интересно жить. Устраивали концерты, спектакли, викторины, конкурсы. А чтобы и в храме им было интересно, чтобы Слово Божие полюбили и в вере возрастали, мы изучали с детьми Библию и Православное богослужение. Это помимо всех разговоров по душам и совместных походов и поездок. Очень большой, но очень радостный труд.

— Как вы молитесь о детях?

Матушка Ольга:

Важно довериться полностью Богу и принимать с радостью и благодарностью все, что Он пошлет

— Стараюсь молиться обо всех детях каждый день и в течение дня постоянно. Во-первых, благословляю их утром на предстоящий день, перед уходом из дома, на какое-либо дело, вечером на ночь. Изливай, как воду, сердце твое пред лицом Господа; простирай к Нему руки твои о душе детей твоих (Иер. 2, 19). Есть молитвы просительные, самые распространенные у нас. Но как важны благословения, провозглашения и благодарения. А молитва о посвящении ребенка Господу! Молитва о себе, чтобы стать хорошей мамой! И наконец, молитва о будущем супруге нашего ребенка… Вот сколько тем, сколько труда молитвенного. Но и радости сколько. А просить? Откуда мне знать, что лучше будет для моего чада? Здесь так важно довериться полностью Богу и принимать с радостью и благодарностью все, что Он пошлет.

— Расскажите о ваших детях и внуках.

Матушка Ольга:

— Две наши старшие дочери — уже матушки: замужем за священниками. Старшая дочь после окончания ПСТГУ стала регентом. Сын окончил здесь миссионерский факультет. ПСТГУ окончили еще две наши дочери — факультет искусствоведения и педагогики младших классов. Совсем недавно одна из них вышла замуж. Вторая по счету дочь (ей 28 лет) окончила факультет журналистики в РГУ. Две младшие дочки после окончания РГУ будут филологом и юристом. На сегодняшний день у нас с батюшкой уже 9 внуков.

— Что вы пожелаете читателям портала «Православие.ру»?

— Мы являемся активными читателями этого портала и хотим всем и себе пожелать радости во Христе. Радуйтесь всегда, молитесь непрестанно, за все благодарите (1 Фес. 4, 5).

С протоиереем Андреем и Ольгой Юревич
беседовала Ирина Ахундова
Фото из домашнего архива семьи Юревичей

Источник: Православие.Ru

Фильм о семье отца Андрея и матушки Ольги Юревич, снятый их духовными чадами