Архимандрит Платон панченко Петр Иванович

Автор вСтатьи

«К нам нельзя – доктор Ген молится»,или Как сбываются мечты

О Промысле Божьем в своей жизни рассказывает архимандрит Георгий (Евдачев), настоятель Георгиевского Мещовского монастыря Калужской области.

Монастырь: 20 лет назад и сегодня

Свято-Георгиевский Мещовский монастырь

Мы в гостях в Свято-Георгиевском Мещовском монастыре. Любуясь на эту прекрасную обитель, на красавец-храм и множество святынь в нем, трудно представить, что архимандрит Георгий (Евдачев), настоятель монастыря, начинал его возрождение практически с нуля.

Когда отец Георгий приехал сюда 20 лет назад, здесь расстилалось чистое поле и высились сиротливые остовы разрушенных храмов, а у первой монастырской братии часто не хватало денег даже на еду.

Монастырь в годы запустения

Сейчас в монастырь едут за духовным окормлением множество паломников, а их дети могут порадоваться многочисленным монастырским питомцам: павлинам и страусам, оленям и якам, белочкам и самым разным птичкам – недаром настоятель монастыря окончил Московскую ветеринарную академию имени Скрябина. Имеются здесь и более привычные коровы и куры, так что насельники обители и гости в непостные дни могут полакомиться своими молочными продуктами и яйцами.

Принимают нас радушно. Архимандрит Георгий сам жарит для нас картошку – картошка удается на славу. По словам братии, батя (так зовут его насельники монастыря) также варит вкуснейший борщ. После обеда отцы расходятся по послушаниям, а мы слушаем рассказ настоятеля.

Архимандрит Георгий с собственноручно пожаренной для гостей картошкой

Промысл Божий

Оглядываясь на прожитые годы, я отчетливо вижу Промысл Божий, который вел меня по жизни и благодаря которому я оказался там, где сейчас нахожусь, – в Свято-Георгиевском Мещовском монастыре.

При свете керосиновой лампы

Я рос в глубоко верующей семье, и все жители нашей деревни Жилино (ныне город Киров) были людьми верующими. Это единственная деревня в Калужской области, которая не приняла коллективизацию. За это власти наших, деревенских, не любили, даже электричество нам провели только в 1965-м году (как раз в год моего рождения), хотя Жилино находилось в трех километрах от районного центра.

Сельская школа

Помню, когда учился в первом классе, у нас часто отключали свет, и няня (тетя моей мамы) зажигала керосиновую лампу. В школу мы брали с собой пузырьки с чернилами, писали перьями, а это были уже 1970-е годы.

Как я учился читать

В семье я старший сын, нас трое детей. Я научился читать на церковнославянском раньше, чем на русском. Нас воспитывала няня.

Я научился читать на церковнославянском раньше, чем на русском

– Сынок, посмотри, какого числа у нас в этом году Кирик и Улита?

– Няня, откуда я знаю?

– Неси Псалтирь с календарем!

– Принес.

– Теперь читай!

– Да я же не умею!

– Смотри, вот буквы…

И я как-то быстро выучился читать Псалтирь. Читали у нас в деревне обычно на погласицу – это такое музыкальное распевное чтение.

Без молитвы никуда

Сельские школьники

Все деревенские жили молитвенно, строго: женщины даже дома молились в платках, скотину выгоняли с молитвой, сеяли и пахали с молитвой – без молитвы никуда. Посты все строго соблюдали.

Очень трепетно относились к усопшим, чувствовали ответственность перед ними: они же не могут уже сами за себя помолиться, не могут себе помочь и ждут молитвы живых.

В школе меня как-то предупредили:

– Не нужно крест носить!

Тогда мама отправилась в школу и твердо сказала:

– Я вам ребенка отдала, чтобы вы его наукам учили, а что касается веры – это мое право.

Церковь Рождества Пресвятой Богородицы на кладбище

В те годы единственный храм Рождества Пресвятой Богородицы имелся на кладбище в городе Кирове, и то вокруг него стояли патрули, дежурили, чтобы молодежь не пускать. А нас маленькими нянька под юбками спрячет и на телеге провезет. Старше стал – уже сам ходил, 3 километра туда, 3 обратно.

Мои мечты

После 8 классов мои одноклассники-мальчишки пошли в ПТУ, а я решил закончить десятилетку. У меня тогда планы были огромные: хотел жить на земле и с верой. Мечтал завести свое большое хозяйство: чтобы было много земли, чтобы урожай хороший. Еще хотел построить там храм, школу, богадельню. Также мечтал: если кто заболеет – я бы смог их, как врач, вылечить.

Мечты мои сбылись: есть у нас в монастыре и земля, и урожай, и хозяйство

Можно сказать, что мечты мои сбылись: есть у нас в монастыре и земля, и урожай, и хозяйство, восстановили мы и храмы, и дети к нам ездят. Если пройдете по монастырской территории – увидите разных зверюшек и птиц: никому у нас не тесно, слава Богу! А сам я, как ветеринар, могу их лечить и даже операцию сделать.

А тогда остался учиться в школе – 12 девчонок и я. Они ко мне так привыкли, что иной раз забывали, что с ними рядом парень находится – говорили о своем, о девичьем. В школе я любил химию и биологию.

С девчатами так сдружился, что после 10 классов поехал с ними поступать в молочный техникум в Тверскую область. Учился отлично на мастера-сыродела, работал на сыркомбинате. Все время с Богом был, никогда не оставлял молитву.

«Будь хорошим воином!»

Призвали меня в армию. Помню отцовское наставление: «Если надо будет умереть за Родину – умри. Будь хорошим воином. У нас в роду партизаны были, дядю отца Георгием звали, его немцы повесили на ‟журавле” на глазах всей деревни. Помни об этом! Не опозорь наш род!»

Служил я в артиллерии. Сначала был в учебке в Нижнем Новгороде, после, уже младшим сержантом, меня направили в Германию, в Перлеберг. Попал в противотанковую батарею, где назначили командиром боевой разведывательной дозорной машины. Был отличным спортсменом, запевалой. Вера не мешала, а помогала.

В колхозе

Из армии вернулся старшим сержантом. Надумал поступать в вуз, а я всегда очень любил животных, в детстве у меня дома жили вороны, голуби, чижи, даже ежики, еще кроликов разводил. Решил поступать в Ветеринарную академию, а мне в приемной комиссии сказали:

– Трудно к нам поступить, конкурс – семь человек на место. Вам бы сначала поработать в колхозе, направление взять…

На току в колхозе

Поработал я год в одном колхозе в Калужской области завтоком, начальником кормпроизводства. На выходные приезжал в родную деревню, в родительский дом, и падал как убитый.

– Сынок, ты чего?

– Мама, тяжело мне смотреть, как самогон пьют, как спустя рукава работают, тяжело нецензурную брань слышать…

Полюбившийся храм

Через год поступил в Академию. Поехал учиться, с собой повез трехлитровую банку квашеной капусты, шмат сала и 15 рублей денег.

Когда дома в храм ходил, всегда чувствовал, что властям это не нравится. А в Москве – свобода, никто не следит за тобой, иди молись в любой храм. И я прямо с перрона Белорусского вокзала отправился в церковь Ризоположения на Донской (там у меня родня жила). В этом храме отпевали блаженную Матронушку.

Храм Ризоположения на Донской

Подошел я к храму, а его закрыли на уборку.

– Можно мне только порог переступить и пару минут постоять?

– Ну, иди.

И я зашел в притвор и стоял в неописуемом восторге. Дышал церковным воздухом и никак надышаться не мог. На южной стене храма увидел чтимый образ Божией Матери «Взыскание погибших» – настенное изображение, которое прославилось чудесами и исцелениями.

И так я полюбил этот храм!

Молитвы к Божьей Матери

Стал часто приходить в храм Ризоположения и молиться перед иконой «Взыскание погибших»:

– Пресвятая Богородица, спаси погибающего во грехах раба Божия Геннадия (в миру меня Геннадием звали)!

Храм Ризоположения

А потом молился Калужской иконе Пресвятой Богородицы:

– Пресвятая Богородица, Ты – Хозяйка наша Калужская, управь меня так, чтобы судьба моя была под Твоим попечением!

Калужская икона Пресвятой Богородицы

И молитва моя была услышана: Хозяйка земли Калужской привела меня на Калужскую землю…

«Доктор Ген молится»

Началась моя учеба в Академии. Стал заселяться в общежитие. Смотрю: одна комната нараспашку, и в ней человек 15 африканцев, видимо, в гости пришли. Думаю: хоть бы меня к ним не поселили – непривычно мне с чужестранцами… А меня как раз к ним и поселили: один мой сосед оказался из Замбии, другой из Нигерии. Протестант и католик.

Переживаю: как я молиться среди них буду? Ведь могли и донести, а тогда еще Церковь гонима была, даже из вузов отчисляли верующих. Сначала осторожничал: открою учебник по анатомии, сверху молитвослов положу и молюсь. Смотрю – они ничего. Тогда стал молиться и креститься. Они – опять ничего. Тогда стал, как положено, стоя молиться, да с поклонами. Все спокойно. Осмелел – привез из дома иконы с рушниками, начал перед иконами молиться. А соседи мои меня только больше зауважали.

Когда кто-то стучал в дверь, они говорили:

– К нам пока нельзя – доктор Ген молится!

И пока я молитву не закончу – они никого не впускали.

Банка огурцов и банка капусты

Я и посты, как обычно, все соблюдал. Стали ко мне одногруппники приходить и про веру спрашивать. Потом многие в группе тоже поститься начали. Потом – со мной в храм вместе ездить. Некоторые из них сейчас даже священники.

Преподаватели заметили, что мы постимся. Преподаватель Раиса Васильевна на занятиях спрашивает:

– У вас сейчас пост?

– Да.

– Вот вам банка огурцов и банка капусты для подкрепления!

Стихарик для нового пономаря

Так я учился в Академии и ходил молиться в любимый храм Ризоположения, ни одной службы не пропускал. Однажды молюсь на службе, а настоятель храма, замечательный протоиерей Василий Свиденюк († 2011), приглашает меня в алтарь. Пономарь передает приглашение, а я стесняюсь:

– Я – грешный человек, куда мне в алтарь?!

Протоиерей Василий Свиденюк

На следующей службе меня снова пригласили в алтарь. Когда наконец туда зашел – дышать боялся: у меня было такое чувство, что я на небе.

Настоятель сказал:

– Дайте новому пономарю стихарик.

Как мне захотелось стать монахом

В 1991-м году, когда я уже заканчивал Академию, обрели мощи преподобного Серафима Саровского, они находились в Богоявленском кафедральном соборе в Елохове. Я приехал в собор, там народу – тьма. Уже много лет народ не допускали к святым мощам, и люди отвыкли от святыни.

И вот, верующие идут и прикладываются к скуфейке преподобного Серафима, а у меня искушение страшное: вдруг стали вспоминаться сведения из вирусологии. И я решил: все прикладываются к скуфейке, а я, чтобы прогнать такие нелепые помыслы, приложусь к самим мощам – к голове преподобного, небольшой участок которой виден из-под скуфейки.

Встреча мощей преподобного Серафима Саровского

Приложился с молитвой – и все помыслы враз отпали. И только одна мысль: зачем я учился 5 с половиной лет в Академии, ведь мне ничего не нужно – только быть рядом с преподобным Серафимом. Вот коврик бы на пол бросить у его ног – и всегда здесь находиться, никуда не уходить, жить у его мощей и молиться. Такая благодать… И захотелось мне стать монахом, ничто мирское меня больше не притягивало.

«Будешь и монахом, и священником!»

Рассказал я о своем желании настоятелю любимого храма, и он меня благословил поехать в Троице-Сергиеву лавру, пожить там несколько дней, помолиться, потрудиться и поговорить со старцем Кириллом (Павловым): спросить совета о своем дальнейшем жизненном пути. Поехал я в монастырь, пожил, помолился, потрудился. И так мне захотелось там остаться и стать монахом, что никакой Академии мне уже не нужно, и Государственные экзамены меня больше не волнуют.

Архимандрит Кирилл (Павлов)

В те годы к отцу Кириллу приезжали сотни людей, и, чтобы он мог пройти в храм на службу, семинаристы держали цепь, защищая старца от толпы, иначе ему даже пройти не давали. И вот семинаристы стоят цепью, старец идет в храм, а я стою в толпе и кричу изо всех сил:

– Батюшка, батюшка! Я к вам приехал! Мне нужно с вами поговорить!

Стою и кричу как болящий. А батюшка проходит мимо, не обращает внимания, потом останавливается, смотрит в землю и затем поднимает взгляд на меня. А я бью себя в грудь кулаком и кричу:

– Батюшка, это я вас звал! Я к вам приехал! Хочу быть монахом и священником!

И он поднимает руку, благословляет меня и громко говорит:

– Будешь и монахом, и священником!

Духовный отец

Вскоре моим духовником стал духовный сын старца Кирилла (Павлова), насельник Троице-Сергиевой лавры, архимандрит Платон (Панченко). Сейчас он – духовник Московского подворья Свято-Успенского Пюхтицкого ставропигиального женского монастыря.

Архимандрит Платон (Панченко)

Я видел, что отец Платон живет в двух мирах – земном и небесном – и всегда ходит пред лицом Божьим. Позднее узнал: когда он начинал свое послушание, то шел к преподобному Сергию Радонежскому и шептал:

– Отче Сергие, благослови меня на сегодняшнее послушание!

А в конце дня снова подходил к мощам и говорил:

– Благодарю тебя, преподобне отче наш Сергие: послушание мое сегодня прошло хорошо!

«Как я мог навалить на себя столь неподъемный груз?!»

Архиепископ Климент (Капалин)

Близились государственные экзамены в Академии, нам дали время на подготовку, и я съездил домой. Возвращаюсь назад, и меня подвозит в Калугу священник из Кирова на своей машине. В Калуге он предложил мне зайти к архиепископу Калужскому и Боровскому Клименту (Капалину) (ныне митрополиту) и попросить его благословения. Владыка благословил и сказал мне:

– Найдите меня в Москве, в Даниловом монастыре, я хочу с вами поговорить.

А тогда как раз начали восстанавливать храмы, лежащие в руинах. В те годы очень не хватало священников, и монашествующих было совсем мало.

И вот когда я приехал к владыке, он предложил мне дальше идти церковным путем. Мой духовный отец благословил мне этот путь, и вскоре меня рукоположили в диаконы. А я даже кадить не умел. Думаю: «Как мне кадить?»

Я так плакал, что мой первый подрясник развалился от слез и пота

Трудно мне давалась служба – я так плакал, что мой первый подрясник развалился от слез и пота. Еще думал: «Как я мог навалить на себя столь неподъемный груз?!»

Поехал в Троице-Сергиеву лавру. Молитвы духовника укрепили меня, и я как-то сам собой стал запоминать все, что мне нужно делать как диакону.

Потом меня рукоположили в иереи в Свято-Георгиевском соборе города Калуги, и я почувствовал, что святой великомученик Георгий Победоносец взял меня под свое покровительство. Затем меня направили настоятелем в Кондрово, позднее в Обнинске служил.

В честь преподобноисповедника Георгия (Лаврова)

Священноисповедник Георгий (Лавров)

Постригали меня в Калужской Свято-Тихоновой пустыни. Когда владыка Климент собирался меня постригать, он приехал в Тихонову пустынь, где его встретил архимандрит Тихон (Завьялов). Отец Тихон показал владыке новую книгу и сказал:

– Смотрите, владыка, издали книгу про нашего калужского святого исповедника Георгия (Лаврова), игумена Мещовского монастыря.

Возможно, это и стало причиной того, что владыка Климент постриг меня в иеромонаха в честь преподобноисповедника Георгия (Лаврова) (†1932). А после пострига владыка дал мне такое напутствие:

– Теперь ты носишь имя игумена Мещовского монастыря и поедешь восстанавливать эту обитель.

Так выглядел Георгиевский Мещовский монастырь во времена запустения

Я ответил:

– Благословите, владыка!

И поехал в Мещовск.

Вот уже 20 лет я – настоятель Георгиевского Мещовского монастыря.

Приезжайте к нам в гости!

Архимандрит платон панченко петр иванович отзывы. Святые наших дней

На этот раз мы говорим с Митрополитом Саратовским и Вольским Лонгином о старцах и старчестве. Все мы в своей христианской жизни нуждаемся в помощи духовно опытных людей. Как эту помощь можно получить? Обязательно ли для этого искать «настоящего старца»? Вообще, старцы — кто они, существуют ли они сегодня? И какая опасность может скрываться за желанием общаться только со старцами, не обращая внимания на те возможности, которые дает наша церковная жизнь, посещение приходского храма?

— Владыка, что же такое старчество?

— Старчество — это особое явление, которое возникло в монашестве и относилось прежде только к монастырской жизни. Но в России в XIX веке старчество вышло за ворота монастырей — или, точнее, мир пришел в монастырь к старцам.

Вообще, старец — это духовник братии или сестер монастыря. Дело в том, что жительство в монастыре подразумевает духовное руководство, открытие послушником своих помыслов старцу ― духовнику, игумену. Только так можно научиться науке из наук — духовному деланию. Вообще, монашество — это то, чему учатся друг у друга. И хотя существует много замечательных книг о монашестве, сохраняющих его дух, все равно они не могут заменить живое общение и передачу личного опыта борьбы со своими страстями. Собственно, эта борьба и является целью и основанием монашеского подвига. Вот почему в монашестве так важна традиция, которая передается «другдругоприимательно» (есть такое славянское слово): от старших — к младшим, от тех, кто уже долго живет в монастыре, — к новоначальным.

Старчество предполагает, что старец полностью руководит новоначальным в духовной жизни. В идеале человек не должен иметь никаких скрытых от духовного наставника помыслов, пожеланий. Все свои поступки он должен поверять старцу, и всё, что делает, делать только по благословению. В таком самоотречении, послушании и передается монашеская традиция.

В XIX веке благодаря деятельности учеников замечательного подвижника ― преподобного Паисия Величковского — монашество расцвело в России, и одним из центров возрождения монашеского делания стала Оптина пустынь — впоследствии известный на всю Россию монастырь. В современной Румынии есть Нямецкий монастырь, который тоже стал известным благодаря трудам старца Паисия и его сподвижников. И до сегодняшнего дня в румынском языке существует слово «старец», оно не переводится. Старец — это игумен монастыря, старица — игумения, дом, в котором живет игумен или игумения,― стариция.

В XIX веке в России получилось так, что к духовникам Оптиной пустыни стали приезжать на исповедь или ради совета по житейским вопросам богомольцы-миряне, начиная от простых крестьян и заканчивая известными образованными людьми. Это и братья Киреевские, и тот кружок, который сложился впоследствии вокруг оптинского старца Макария и занимался переводами святоотеческой литературы на русский язык. Это и Н.В. Гоголь, и Ф.М. Достоевский, и Л.Н. Толстой… Хоть Лев Николаевич и был величайшим путаником и хулителем Православной Церкви, тем не менее, он тянулся к старцам. Ведь его знаменитый уход из Ясной Поляны был не просто уходом на станцию Остапово. Там его задержали родственники и почитатели, потому что не хотели, чтобы он дошел до своей конечной цели. А шел он именно в Оптину пустынь… Само это перечисление имен очень известных людей, оставивших глубокий след в истории русской культуры, литературы, философии, говорит о том, что явление старчества интересовало самый широкий круг общества.

И в других Поместных Церквах старчество развивалось похожим образом. Мне приходилось в начале 1990-х годов посещать известного на всю Румынию духовника старца Клеопу (Илие) — человека необыкновенно глубокого, удивительного для нашего времени подвижника. Он пережил тюремное заключение, в 1940-50-е годы долгое время жил в лесу, скрываясь от властей во время гонений на Церковь в коммунистической Румынии. К 1990-м годам он почитался всей страной как один из величайших старцев.

Я пришел в Троице-Сергиеву Лавру, когда еще был в силах всем известный архимандрит Кирилл (Павлов) — замечательный духовник, самый настоящий старец. Благодаря книге владыки Тихона (Шевкунова) «Несвятые святые» стал известен без преувеличения всей России отец Иоанн (Крестьянкин) — но и до этого его знала вся Церковь. Эти старцы были людьми необыкновенно любвеобильными, терпеливыми, мягкими в общении с приходящими — и очень требовательными к себе. Это очень важный критерий.

И сегодня есть много людей (как правило, это монастырские духовники), которые не только исполняют свое монашеское послушание, но и помогают людям, приходящим к ним из мира. В акафисте преподобному Сергию есть поэтическое сравнение: «сосуд, благодати полный и преизливающийся». Так можно, наверное, охарактеризовать каждого старца.

— Это очень красивая характеристика. Но в обывательском сознании старец — это прежде всего прозорливый человек. Вот сейчас Вы рассказывали о встрече с удивительным румынским старцем Клеопой, и очень захотелось Вас спросить: «А он Вам что-то открыл?».

—Вы знаете, да. Нас было трое. И когда ему сообщили, что пришли три иеромонаха ― студенты из России, он сказал: «О, митрополиты идут, пропустите». И двое из нас действительно уже митрополиты, третий ― архиепископ…

Но я, конечно, шучу. Думаю, и с его стороны это была просто шутка. А если говорить серьезно, то самое ненужное в христианской жизни ― это поиск прозорливости. Ни в коем случае не надо к этому стремиться. Этим «требованием чуда», причем чуда на потоке (если к «старцу» едут автобусами), мы профанируем всё ― профанируем веру, старчество как явление и вообще само христианство.

Старец — это именно духовный наставник. А любой духовник все-таки должен знать человека, какое-то время быть рядом с ним. Замечательный пример старца нашего времени — это, конечно, преподобный Паисий Святогорец, который духовно окормлял женский монастырь в Суроти, ныне один из лучших, самых благоустроенных монастырей в Греции.

Поэтому когда к старцу — настоящему или просто прослывшему таковым ― приезжает кто-то со стороны и требует немедленного чуда и прозрений: «Ну-ка, расскажи мне всю мою жизнь, и что мне делать дальше»,― это на самом деле кощунство. Ни один духовно опытный человек не поддастся на такие просьбы, претензии и, скорее всего, тихо-мирно отпустит такого посетителя восвояси, сказав ему несколько слов утешения. Там же, где начинается подыгрывание подобным настроениям, подлинной духовной жизни, подлинного старчества нет и не бывало.

― А есть ли вообще старцы в наши дни?

― Думаю, да. Есть и в наши дни духовно опытные люди и в монастырях, и на приходах. Без них Церкви было бы очень тяжело. Но здесь нужно быть очень осторожными, все делать внимательно и с рассуждением. И надо очень беречься от распространенного сейчас типа отношений, в том числе и с Богом, который выражается словами: «Ты ― мне, я ― Тебе».

― Тем не менее, многие ищут старцев именно для того, чтобы получить какой-то особый совет, наставление…

― В «Душеполезных поучениях аввы Дорофея» есть прекрасное место. Авва Дорофей приводит слова Писания: «Спасение во многом совете»,― но подчеркивает: не в «совете с многими», а «во многом совете» с опытным человеком. А у нас, к сожалению, любят делать так: «Вот, была я у такого-то старца, поедем теперь к другому старцу, потом еще к одному». Это, конечно, совершенно неправильно. Если мы увидели духовно опытного человека, смогли побыть около него, это иногда важнее длинных речей. Из жизнеописания многих святых мы знаем, что люди, даже просто понаблюдав за ними издалека, назидались этим больше, чем словами. Такие случаи есть в житии преподобных Сергия Радонежского, Иоанна Рыльского, многих других святых. Потому что человек, исполнивший заповеди Божии и сподобившийся Божией благодати, настолько отличается от окружающих, что сам по себе служит назиданием. Но, повторю, специально сегодня, в наши дни, ехать и искать старца мне кажется неправильным. В лучшем случае, это не принесет никакой пользы. И, конечно, совершенно чудовищная практика ― когда собирают автобусы на «поездку к старцу». Это просто бизнес.

― Как правило, такие поездки все-таки совершаются без благословения…

― Никто не может никому ничего запретить. Мы свободные люди, живем в свободной стране ― сел и поехал, куда хочешь. Поэтому мы ― архиереи, духовенство ― не то чтобы «запрещаем» или «не благословляем», но пытаемся объяснять, что духовная жизнь не заключается в поездках от одного старца к другому.

Знаете, иногда у некоторых людей появляется пренебрежительное отношение к обычным священникам, типа: «Вот была я у старца — это да! А в нашем храме — какие это батюшки? У них жена, дети, да и вообще они еще мальчишки…». Такое пренебрежение ― по сути хула на Духа Святого, который изливается на каждого священника в момент хиротонии и дает ему власть «вязать и решать».

― Владыка, Вы напомнили о старце Паисии Святогорце. Думаю, что он и до сих пор окормляет людей ― через свои книги. Может быть, современному человеку следует именно так искать духовного наставления?

― Я думаю, современному человеку нужно ходить в храм, участвовать в таинствах, читать духовную литературу, в том числе, книги тех людей, которые были духовно опытными и пользовались при жизни расположением своей паствы. И Господь пошлет в свое время всё, что необходимо,— хорошего духовника, добрую церковную общину. А если это для человека будет нужно, приведет его и в какой-то монастырь. И там он встретит монаха, может быть, не прославленного, не из тех, к кому «духовные туристы» ездят целыми автобусами, но того, кто сможет дать совет — который нужен именно этому человеку, и именно в это время. И если человек этот совет услышит, исполнит — он получит самую большую пользу, которую только можно получить.

Газета «Православная вера» № 12 (608)

13 июня 2013 года, в праздник Вознесения Господня, Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл совершил хиротонию архимандрита Сергия (Булатникова) во епископа Клинцовского и Трубчевского (Брянская митрополия).
Свет и святость – понятия близкие. Митрополит Сурожский Антоний говорил, что важно хотя бы однажды увидеть сияние вечной жизни в глазах другого человека. Архимандрит Сергий (Булатников), настоятель Казанской Богородицкой Площанской пустыни, знал многих таких, «сияющих», людей. «Я удивляюсь, – говорит он, – какие были люди, какая вера. Даже их вид был совершенно особенный: все они светились. Такие вот святые наших дней».

Ниже мы публикуем воспоминания отца Сергия о его встречах со «святыми наших дней», прозвучавшие в эфире радиопрограммы «Благовещение».

Старцы Псково-Печёрские: «Их закалили гонения»

– Отец Сергий, Вы видели в жизни многих старцев, расскажите, пожалуйста, о них!

– Благодарю Господа, что Он сподобил меня узреть дивных отцов. Когда я жил в Псково-Печёрском монастыре, там подвизались архимандрит Александр, в то время игумен, архимандрит Нафанаил, тогда архидиакон, всем известный схиигумен Савва (Остапенко), отец Иоанн (Крестьянкин), схиигумен Онисифор, архимандрит Алипий (Воронов). Это были настоящие монахи-подвижники. А сейчас монашество ослабело.

– Чем те монахи отличались от современных?

– Они трудились день и ночь, никогда не сидели без дела. Был у нас келарь, он заведовал съестными припасами, игумен Иероним (позже стал архимандритом), который пришёл с фронта, ножки одной у него не было, ходил на протезике. Когда оканчивалась братская трапеза, он собирал все оставшиеся кусочки хлеба (а тогда было 30 человек братии и ещё паломники), приглашал кого-нибудь из нас. Мы эти кусочки резали и сушили. Постом эти сухарики ели или клали в гороховый суп, то есть, ничего не пропадало, хозяйство велось экономно. Ещё варили квас. На Родительскую субботу бесчисленные паломники привозили 2-3 грузовика хлеба (тогда ведь это был единственный, кроме Лавры, мужской монастырь в России)! Хлеб мы сушили, а потом делали из него дивный квас в огромных кадках. Отец Иероним был старцем удивительной доброты. Когда мы потрудимся, он полезет в свои закрома, достанет для нас баночку лосося, например, кофе растворимый или конфетку. А в то время это всё были деликатесы!

Архимандрит Алипий, тоже необыкновенный человек, он юродствовал немного, мог при случае пошутить, ввернуть крепкое словцо. Стоит, к примеру, он у себя на балконе (дом этот сохранился), видит – старушка идёт. «Что пришла?» – говорит. «Батюшка, корова у меня пропала… Как жить?» Батюшка в карман полезет, кинет ей: «На тебе на корову». Уж не помню, сколько тогда корова стоила, но дорого. Приходят к нему: «Батюшка, крыша потекла!» «Вот вам на крышу». Он всем деньги раздавал, помогал всем. Иконы дивные писал. Ему перед кончиной Матерь Божия явилась. У него развивалась водянка, ложиться он уже не мог и поэтому сидел в кресле. С ним были иеромонах Агафангел, Ириней-эконом и отец Александр. Вдруг он им говорит: «Дайте, дайте скорее карандаш! Я Её нарисую, вот Она пришла! Какая Она прекрасная…» И стал рисовать. Так и умер с карандашом в руках.

Архимандрит Нафанаил, дивный, очень строгий старец и монастырский казначей, он считал монастырские деньги, берёг их, вёл все книги. Иногда мог поругать за проступок. Но интересно, что он никогда в баню не ходил и всё время был чистенький. Чаю не пил вовсе, только кипяточек. Такой вот подвижник. Он был сыном протоиерея Николая Поспелова, новомученика, расстрелянного за веру, прекрасно знал Священное Писание. И сам написал своему отцу тропарь, когда того прославили. Архимандрит Нафанаил пришёл в монастырь во время войны, в 1944-м году. Умер, наверное, лет 5 назад. И за всё это время, т.е. более чем за 50 лет, он из монастыря не выходил и не знал, что за стенами делается. И таких было много. Братия собралась удивительная. Гонения и притеснения их закалили и сплотили.

– Такими были монахи Псково-Печёрского монастыря или все православные люди?

– Почти все православные люди того времени. Я говорю: это был другой мир. Взять сегодняшнюю жизнь и 30 лет назад – небо и земля!

– А что изменилось?

– Да всё изменилось – верующие, духовенство. Дух мира сего довлеет. А Господь что нам говорит? «Не любите мира, ни того, что в мире. Кто любит мир, в том нет любви Отчей». А мир пленяет, смущает людей всяческими земными удобствами, наслаждениями, колеблет слабую человеческую душу. Нельзя ничего этого любить, если мы любим Бога.

Большинство монахов, духовенства того времени прошли ссылки, испытания, тюрьмы, и были людьми, закалёнными во всём. Страдания даровали им совсем другое духовное состояние, они верили, что так их испытывает Господь.

Матушка Еннафа: Пасха на болоте

– Матушка Еннафа рассказывала мне, что они работали на лесоповале. Представляешь, женщин заставляли валить лес! Они валили деревья, обрубали сучья, лес вывозили. Молиться, как обычно, они не могли: у них отобрали все привезённые с собой книги, читали молитвы на память.

Однажды на Пасху их выгнали на работу. Пришли они, а там болото. Они там и стали Пасху петь. Комаров – страшное количество. Из болота вышли, вся кожа синяя была, так комары погрызли. А когда они в болоте Пасху пели, им с берега кричали: «А ну, чернохвостые, выходите, сейчас всех перестреляем!» Монахини не слушались и продолжали петь. И, пока пасхальный канон не пропели, не вышли. Вылезли, думали, что сейчас их прямо тут и пристрелят. Но сошло с рук, просто посадили на голодный паёк. Я говорю: «Матушка, а чем же вас там кормили?» «Мы, – говорит, – выживали тем, что, когда ходили в лес, ели сырые грибы и ягоды. А так давали баланду, проржавевшую селёдку, да хлеб, будто глина».

Иногда я спрашивал её: «Матушка, как же вы там жили?» «Ой, деточка, слава Богу, так хорошо!» «Да что ж хорошего-то?» «Сидим мы с одной монашкой, когда на этап нас посылали, я её спрашиваю: слушай, Агафья, сколько у тебя скуфеек было?

– Три, – говорит.

– Как три?!

– Одна выходная, бархатная, две простые.

– А самоваров сколько?

– Два, – говорит. – Один большой, другой маленький.

– Вот видишь, хотела с таким грузом в Царство Небесное войти. Спасибо советской власти, от всего нас избавила!»

А потом добавляла: «Последнее время, деточка, нам уже хорошо жилось! Монашки мы все рукодельные. Было нас трое, и начальство приказало шить им френчи да одежду. Они за это нас подкармливали. Потом меня начальник лагеря взял в прислуги. Я у него жила, за детьми ухаживала, убирала квартиру. Даже на базар меня посылал, знал, что не убегу. Так что, слава Богу, последнее время хорошо жила».

Вот такая старица матушка Еннафа, Царство ей Небесное. Лицо её помню, глаза такие пронизывающие, лучезарные.

Матушка Фомаида: Грядущую ко мне не изжену вон

– Матушка Фомаида умерла в 102 года, я тогда ещё даже священником не был. Она жила у добрых людей, которые отдали ей баньку, в ней она устроила кельицу. До революции, ещё девушкой, пешком ходила в Иерусалим. Это путешествие заняло около года. Тогда пешком шли до Одессы, пароходом переправлялись в Турцию. У царского правительства со всеми странами, через которые проходили русские паломники, существовало соглашение. Вот так она побывала на Святой Земле.

Рассказывала о своём приходе в монастырь. Ездила-ездила по монастырям, думала, в какой из них поступить. Раз приехала в обитель где-то под Иркутском. «Зашла в храм – и словно всегда тут была и всех знаю», – говорит. Осталась. Потом её переслали на подворье в Москву. Революция застала её в Москве. А в монастырь она поступила так: «Пришла я к игуменье, матушке Каллерии. Поклонилась и говорю:

– Матушка, возьмите меня в монастырь.

А она мне:

– Ой, деточка, ты такая молоденькая, ты нашей жизни не понесёшь. У нас трудов много. Монастырь бедный, надо много трудиться.

– Матушка, всё буду делать, что только скажете.

– Нет-нет, деточка, ты ещё молодая, не могу я тебя взять.

А у меня такое дерзновение!

– Приду, – говорю, – встану перед воротами и буду именем Господа молить, чтобы меня взяли в монастырь. Что ж Вы, ворота закроете?

Она заплакала и говорит:

– Нет, не могу ворота закрыть. Господь сказал: «Грядущего ко Мне не изжену вон». Должна тебя принять.

И приняла меня в монастырь».

Такая старица была, матушка Фомаида! Она ведь с бесами сражалась, как с дикими зверями. Хозяева, у которых она жила, Наталья и Павел, рассказывали, что слышали по ночам, как она их гоняла. А глаза у неё были – прямо-таки серафимские очи. Много интересного мне рассказывала о церковной жизни тех времён. Но все эти рассказы документально не подтверждены, это, скорее, предания. Вспоминала она, например, об одном батюшке, отце Петре. Это был старый священник, ещё царского посвящения, служил на приходе в Смоленской области, настолько бедном, что когда он умер, то приход закрылся. Было это году в 1970-м-1972-м. Село называлось Леонтьево. Батюшка отбывал срок в степях Казахстана. Его забрали где-то в 30-е годы, когда духовенство подвергалось изощрённым издевательствам. Поставят, например, бочку с тюремными нечистотами на салазки и заставляют заключённых её тащить. Потом их расстреливали, тела сбрасывали в выкопанные заранее ямы и заливали содержимым из этой бочки.

Были ночи, когда расстреливали по 70-80 и даже 300 человек. Батюшку не расстреляли, а ранили в руку, и он незамеченным лежал в яме с нечистотами под кучей тел. Ночью выбравшись из ямы, полз по степи. Ночь тёмная, ничего не видно. Уже думал, что погибает и молился, готовясь умереть. Вдруг видит маленький мерцающий огонёк, подошёл ближе: избушка-мазаночка, в ней лампадка горит. Постучал. А там оказались люди, которые молились. Они приютили его, и он жил у них в подполе 8 лет. Ночью выходил подышать воздухом, чтобы никто не видел, а днём прятался.

Много они рассказывали подобных этой историй. Я удивляюсь, какие были люди, какая у них была вера, какая крепость. Даже их вид был совершенно особый: они светились. Такие вот святые наших дней, которых мне удалось увидеть.

Матушка Алипия: Ключи от небесных келий

Блаженная Алипия (в миру Агапия Тихоновна Авдеева) родилась в 1910 году в Пензенской области в благочестивой семье. В 1918 году родителей Агапии расстреляли. Всю ночь восьмилетняя девочка читала по ним Псалтирь. Недолго проучившись в школе, она отправилась странствовать по святым местам. В годы безверия 10 лет провела в тюрьме, несмотря ни на что, старалась соблюдать пост, молилась, всю Псалтирь знала наизусть. Во время войны Агапия была отправлена на принудительные работы в Германию. После возвращения принята в Киево-Печерскую Лавру, где прожила до её закрытия. При постриге в монашество получила имя Алипия. Три года по благословению прожила в дупле дерева. После закрытия Лавры поселилась в домике около Голосеевской пустыни. Сюда за советом и помощью приходили и местные жители, и верующие люди со всех концов России. За день, бывало, матушка принимала 50-60 человек. Скончалась она 30 октября 1988 года. Перед смертью старица просила у всех прощения и приглашала приходить к ней на могилку, рассказывать о своих бедах и болезнях .

– А в Киеве жила матушка Алипия, не слышали? Её, наверное, скоро во святых прославят. Старица дивная! У неё было море кошек и котов, причём все больные. Она их собирала и кормила. Из леса к ней лось выходил, она его тоже кормила. Ещё курочки были. Когда она выходила, вся живность к ней сбегалась.

На спине – я смотрел и думал: что это такое – горб, не горб? – она носила икону мученицы Агапии, в миру-то она была Агафья. А спереди – целую связку ключей. «Матушка, а что у тебя за ключи-то?». А она: «Кельи, деточка, открываю этими ключами, кельи». Уж, какие кельи – не знаю, наверное, небесные…

Она юродствовала. Жила в Киево-Печерской Лавре до её закрытия, помогала старчикам. И себя называла в мужском роде: «я ходил», «я был». Однажды в конце 70-х годов мы с Володенькой отправились к матушке Алипии. А он покушать любил и говорит: «Хочу сала хохлацкого попробовать». Наелся сала с картошкой. Идём по дороге, он спрашивает: «Как ты думаешь, причащаться мне завтра или нет?» Я отвечаю: «Как же причащаться? Ты же сала наелся! Потом, в другой раз причастишься». Заходим, матушка Алипия вытаскивает чугунок. А у неё всегда был один обед: борщ, да чугунок каши гречневой (и сейчас, когда празднуют день её памяти, на кладбище угощают приходящих к ней борщом и кашей).

Заходим, а у Володи ноги очень болели. Матушка у печи. Мы ей: «Матушка, благословите. Здравствуйте». Она тянет чугунок с печи и приговаривает: «Вот видишь, я, когда жил в Киево-Печерской Лавре, никогда сала не ел. А тут – наелся сала, и причащаться хочу идти!» Мы стоим, а Володя говорит: «Ой, так это ведь я же сало ел…» «Так она про тебя и говорит». Он ей: «Матушка, ноги очень болят». Она ему: «Сейчас я тебя угощу». Ставит на стол кружку литровую, под пиво такие раньше были, и в неё льёт и коньяк, и пиво, и водку, и вино, и газировку – всё вместе. Смешала, даёт ему: «На, пей». «Как же я это буду пить?» «Пей, говорю!» Он выпил. Думал, плохо ему будет – нет, ничего. Сидели, говорили, потом попрощались и пошли. А ноги у него болеть перестали. Так по сей день и не болят, как он ту кружку выпил.

Советская власть её преследовала, ведь к ней народ ходил, а хаточка её стояла на бугорке. Один раз какой-то партиец приказал старицу выгнать, а домик снести. Приехал трактор сносить дом с предписанием: «Если старуха не уйдёт – вместе с ней сносить». То есть, власти серьёзно взялись за дело. Трактор подъехал, матушка вышла – трактор заглох. Никакими силами его не могли завести. Пришлось цеплять тросом и оттаскивать. Когда его утащили, трактор завёлся с пол-оборота, а ведь уже хотели ремонтировать. С тех пор больше матушку не трогали. А умерла она в 1988-м году. Глаза её, совершенно необыкновенные, знаете, такие чистые, как только у детей бывают, излучали мир и покой.

Все эти матушки рассказывали что-нибудь, и духовный мир и покой навевали. И сами прямо-таки светились.

Подготовила Александра Никифорова.

О пророчестве этого афонского старца вспомнили совсем недавно, когда в небе над Турцией был сбит российский лайнер СУ-24. Этот греческий монах снискавший уважение во всем мире, уже давно предвещал военное противостояние между Россией и Турцией. Поэтому неслучайно предсказания Паисия Афонского о России 2018 сейчас интересует многих людей в нашей стране.

На самом деле, этот афонский старец предсказывал не одно событие, касающееся нашего государства, которые уже сбылись:

Немного истории

Паисий появился на свет 25.07.1924 г. в Греции. После окончания школы он, как обычный парень пошел на службу в армию. В 1950 г. увлекся религией и отправился в Кутлумушский монастырь. Здесь он прожил почти всю жизнь, занимаясь религиозной практикой. В мае 1978 г. монах перебирается в афонскую келью, где начинает принимать огромное количество людей. Умер он вблизи Солоников в 1994 году. Православные всего мира продолжают до сих пор приходить на могилу этого известного старца, которая находится в Богословском монастыре. В 2015 г. Священный Синод Вселенского Патриархата причислил Паисия Святогорца к лику святых. Тогда же преподобного монаха включили в месяцеслов РПЦ.

Страшные предсказания для России

Пророчество старца относительно Ближнего Востока выглядит довольно пугающим. Своими словами он не пытался никого запугать, а лишь указал какие последствия ожидают человечество, забывшее Бога. Безнравственность людей, цинизм политиков и эгоизм Запада приведет к тому, что на Востоке разгорится небывалое кровопролитие. Дословно его пророчество звучит так:

«Когда турки перекроют Евфрат, жди прихода двухсотмиллионного войска с восхода Солнца».

Еще недавно эти слова казались выдумкой. Сегодня предсказания Паисия Афонского уже сбываются. В Турции действительно строится плотина на реке Евфрат, и ее пуск намечен на 2018 год. Согласно дальнейшему предсказанию, которое Святогорец сделал еще в девяностые годы прошлого столетия, между Россией и Турцией начнется страшная война. В результате этого противостояния между христианами и мусульманами треть турок примет христианство, еще треть населения Турции погибнет, а остальная часть будет вынуждена покинуть Родину. Еще в 1991 г. Паисий упоминал о падении Константинополя и уничтожении Турецкого государства. Кровопролитие будет настолько масштабным, что в море крови будут «плавать трехлетние быки». Схимонах об этих событиях дословно сказал следующее:

«В ходе сражения разрушат мечеть Омара, что станет началом восстановления храма Соломона. Двухсот миллионная армия Китая пересечет Евфрат и придет к Иерусалиму».

В войне примут участие и западные страны Европы, но они будут выступать против России. Константинополь передадут законному владельцу этого города — Греции, хотя она не будет воевать.

О том, что слова старца уже сбываются говорят события последнего времени. РФ уже воюет в Сирии с Исламским государством. Турция косвенно также присутствует в этом конфликте. Ситуация в этой стране достаточно напряженная и непонятно во что она выльется, особенно после усиления власти лидера Р. Эрдогана после попытки военного переворота. Страны Запада, Израиль и США также не остаются в стороне от разгорающегося пожара войны. Все говорит о том, что в этом регионе может начаться Третья Мировая война. Вскоре начнется новый передел мира.

Что ждет Россию в дальнейшем

Афонский старец предсказал, что Россия станет во главе защиты православия и русскоязычного населения. Ему вторят и другие старцы Афона, которые утверждали о начале новой эпохи. В это новое время на территории Российской федерации должен появиться новый лидер, посланный Богом для спасения мира от уничтожения.

О появлении спасителя человечества говорили и другие предсказатели мира, такие как:

  • Нострадамус;
  • Эдгар Кейси;
  • Ванга.

Приблизительно одинаковые прогнозы относительно появления нового мирового лидера объясняется довольно просто. Для получения нужной информации, медиа используют различные практики:

  1. молитву;
  2. медитацию;
  3. погружение в транс.

Таким образом, достигается замедление колебаний мозга человека, и он получает доступ к Ноосфере Земли. В состоянии измененного сознания к нему из информационного поля поступает различная информация в зависимости от запроса.

Также стоит отметить, что практически все афонские старцы, говоря о новом лидере, упоминали о совместной молитве и покаянии. То есть все мы должны признаться перед коллективным бессознательным (Богом), что мы не в состоянии найти достойного руководителя и попросить, чтобы он был явлен свыше. Необходимо, чтобы психологически значимый образ понял наш запрос и дал новому правителю силы для наведения порядка во всем мире.

Афонские старцы об Украине

В свое время, Паисий Афонский говорил о противостоянии двух братских народов. Он также упоминал о нападках в Украине на РПЦ.

Многие монахи с горы Афон также предсказывали развитие событий в Украине. Они предупреждали эту страну об опасности ее выбора. Так старец Парфений не переставал говорить о неискренности Европейского Союза. Он утверждал, что Украина погрузится в кризис и ситуация будет намного хуже, чем в Греции. Трудолюбивому и искреннему украинскому народу чужды содомские грехи, которые узаконены в Европе.

Старец Тихон, который жил в Троицком монастыре еще пятьдесят лет назад предсказывал конфликт в Украине. Причиной войны, по его мнению, станут заокеанские силы. Те, кто развязал кровопролитие в Украине, останутся в итоге в проигрыше. Вскоре в России произойдет обновление власти и быстрее всего конфликт на Донбассе закончится.

Греческие старцы уверены, что Украина справится со всеми проблемами и выйдет из создавшегося положения, если будет вместе со своими славянскими братьями — русским и белорусским народами строить свое будущее.

Видео:

Нижегородский митрополит Георгий будет лично крестить детей из многодетных семей

Митрополит Нижегородский и Арзамасский Георгий стал автором необычной инициативы, призванной укрепить благочестие и повысить рождаемость в многодетных семьях.

Владыка объявил, что будет лично крестить младенцев, родившихся у многодетных родителей, то есть имеющих трёх детей или более. Для таких крещений будут установлены специальные дни, сообщает сайт Нижегородской митрополии.

«Надеюсь, что это благое начинание послужит укреплению благочестия в нашем народе и станет знаком милости Божией ко всем многодетным семьям», ‒ говорится в обращении Нижегородского архиерея.

Инициатива митрополита Георгия, как знак особой чести, действительно может поспособствовать как укреплению благочестия, так и увеличению рождаемости в регионе.

Подобный положительный опыт есть у Грузинской Православной Церкви, чей Предстоятель патриарх Илия II становится крёстным в семьях всех многодетных родителей Грузии. По некоторым данным, его крёстными детьми стали уже около 18 000 чад многодетных родителей. И это, считая с третьего ребёнка в семье.

Отец Георгий (Геннадий. Евдачев). Живой родник благочестивых традиций

Не хлебом единым

О промысле Божьем, о расколах и монашестве, о канонах и догматах с настоятелем Свято-Георгиевского Мещовского монастыря Калужской области архимандритом Георгием побеседовал главный редактор журнала «Банковское дело» Владимир Нестеренко.

Расколы, каноны и догматы

Б. Д.: В истории русской православной церкви и русского народа произошло несколько расколов, чрезвычайно трагичных по своим последствиям для церкви и государства. Это и раскол, начатый в середине XVII века патриархом Никоном, и послереволюционные расколы…

О. Г.: Сейчас тоже есть расколы.

Б. Д.: Да, сейчас развивается раскол, зародившийся в 1992 году на Украине и принявший уже общеправославный характер. Это ослабляет церковь?

О. Г.: Расколы не просто ослабляют, я бы даже сказал, они разрушают церковь. Они вводят многих людей в соблазн. Действительно, как это так, православные христиане, братья по вере, не могут сохранить единство? Если бы кто-то отпадал в ересь, то это можно было бы понять, это отпадение от Церкви. Но раскол – это разделение одинаково верующих православных, и разделение происходит, соответственно, не из-за вопросов веры, которые святы сами по себе, а по земным, мирским, а значит, греховным причинам. Конечно, это соблазн. Люди посмотрят на нас и скажут: «Если они готовы разделить чашу своего высшего Таинства – Евхаристии – из-за политических или национальных вопросов, то какие они христиане? Нечего нам там делать».

Разумеется, расколы образуются не на пустом месте. Причины зреют поколениями. Одна из главных причин, по моему мнению, – непонимание православия. И, конечно, несоответствие жизни Евангельским нормам у многих христиан. Церковь – живой организм. Как человек состоит из души и тела, так и в Церкви две составляющие. Божественная и человеческая. Человеческая составляющая Церкви играет, образно говоря, ту же роль, что тело в человеке, а Божественная – ту же, что душа. В человеке, если тело болеет и приходит в негодность, душа это тело рано или поздно покидает. В Церкви при оскудении человеческой составляющей происходит подобное – ее оставляет Дух Святой, который не живет в нечистых сосудах, как это было сказано еще в Книге Притчей.

Параметры жизни Церкви – это каноны и догматы. И когда они нарушаются, Церковь начинает болеть, то есть впадать в разные нестроения и расколы или даже умирать – впадать в ереси, то есть, по сути, перестает быть Церковью.

Б. Д.: А почему они нарушаются, каноны?

О. Г.: Чаще всего из-за того, что человек начинает жить в угоду своим страстям.

Б. Д.: Вы говорите о священниках или о мирянах?

О. Г.: Вообще о Церкви. Блюстителями канонов должны быть епископы, им вручено словесное стадо Христово. Но заметьте, что стадо – словесное, в буквальном переводе это значит – разумное. Христиане не должны быть толпой баранов, бездумно идущих за пастырями. Народ Божий всегда считался авторитетом не ниже, чем церковная иерархия. У нас Церковь – соборная, это означает участие всех ее членов в церковной жизни. Там, где есть соборный дух, лучше сохраняются каноны и догматы. В идеале активный церковный народ просто не должен позволять клиру отступать от догматов и канонов. Где влияние народа блокируется, там и начинается разложение.

Б. Д.: В единоначалии проще допустить и узаконить ошибку…

О. Г.: Соборность гарантирует Христоцентричность Церкви. То есть Церковь сконцентрирована на Христе. А отсутствие соборности, всевластие иерархии приводит к епископоцентричности. Это когда страх перед церковным начальством сильнее, чем страх Божий, когда авторитет иерархии выше авторитета святых.

Вот западная «церковь», Римско-католическая, в своем историческом развитии продемонстрировала подобную эволюцию. Сначала первоиерархи Рима имели вполне заслуженный авторитет во вселенской Церкви. Они действительно имели первенство чести, были чем-то подобным высшему церковному суду, к ним апеллировали, в том числе, и епископы, недовольные действиями своих патриархов (всего в Византийской империи было пять патриархатов). Со временем этот авторитет оказался капитализирован в учение о непогрешимости Папы, авторитетность мнения которого стала в глазах латинян выше авторитетности всего Священного Предания. Это, конечно, ересь, а ересь – это обязательно и потеря благодатности церкви.

Б. Д.: С вашего позволения, один пример приведу по поводу духовной деградации. У нас в Гражданской войне где-то полтора процента населения участвовало. То есть очень мало. Остальные наблюдали. Призыв «За Веру, Царя и Отечество» лозунгом Белого движения не стал. В тех многочисленных лозунгах чаще всего не было даже слов «за веру», не говоря уже о царе. Потому что царь, во-первых, был немцем по крови. Во-вторых, его прозвище «кровавый» было вполне заслуженным. Но не было авторитета и у церкви: ведь за веру тоже народ не пошел.

О. Г.: Этому были причины.

Б. Д.: И ведь смотрите, после Первой мировой народ был опытным в военном деле, но не взялся за оружие, не стал ни церковь, ни царя защищать.

О. Г.: Напротив. Большинство недавних воинов Первой мировой, за исключением командного состава, почти целиком перешли на сторону большевиков и выиграли для них Рражданскую войну, надеясь получить обещанную землю. Прельстились. В результате получили продразверстку и колхозы – вариант крепостного права. Дьявол платит черепками.

И при всем уважении к ныне канонизированному государю и его семье, все-таки он свои ошибки омыл кровью, и он прославлен как страстотерпец. Были ошибки у царя, много было ошибок, и одна из малоизвестных, но, на мой взгляд, в духовном плане важнейших – непредотвращение разгрома русского монашества на Афоне.

Ослабла вера, оскудело богословие, несмотря на довольно высокий уровень духовных школ в Российской империи. Схоластика задушила православную мысль. Об этом можно прочитать у протоиерея Георгия Флоровского в его известнейшем труде «Пути русского богословия». Фактически не одно столетие российские семинаристы учились по западным схоластическим учебникам. Восточных отцов почти никто не изучал и не знал.

Когда возник первый в ХХ веке богословский спор – об имяславии – высшие церковные иерархи явили поразительную богословскую безграмотность. В документе Синода об осуждении имяславия, например, святителю Григорию Паламе приписывалось равнопротивоположное учение, чем то, которое он провозглашал в свое время. Мы несем до сего дня последствия этих ошибок. Даже сегодня нет богослова, который бы объяснил простым языком церковному народу и Церкви всей, что Свет, который видел Моисей при Неопалимой Купине, когда она горела и не сгорала, Свет, который осиял избранных апостолов на горе Фавор, Свет, которым просиял при беседе с Мотовиловым преподобный Серафим Саровский, Свет, который видели в молитве монахи-исихасты, – это явления одного и того же порядка. Это явление Бога в Его действиях, или энергиях, у нас это называется еще словом Благодать. И этот же Свет – в имени Иисус Христос, а это Имя и Есть Сам Бог в Своих энергиях. По правилам Седьмого Вселенского собора иконы не требуют освящения каким-то особым чином. Они освящаются надписанием имени изображенной на них святыни. Имя неотделимо от личности. В 1913 году произошел разгром Афона, 17 июля по новому стилю. И ровно через пять лет, 17 июля, была убита царская семья.

Главная причина революции все-таки в том, что люди отвергли Бога. И если крестьяне отвергли Его ради обещания кусочка пашни, пошли ради этого за открытыми богоборцами, то церковные иерархи отступили от Него, допустив провозглашение ереси Синодом в 1913 году.

Иисусова молитва – главное делание монаха. А зачем мы ее читаем? В чем заключается смысл Иисусовой молитвы? В том, что Сам Бог присутствует в Своем Имени. В чем ее сила? В самом Боге. Потому что в Имени Иисуса Христа Свет, который был в Купине, а этот Свет – это и Есть Сам Бог в Своих действиях. Читая Иисусову молитву, мы имеем дело с Самим Богом, с этим Светом и наполняем ум этим Светом. Тогда Он оживляет дух внутри человека, потому что человек в духовном плане является продуктом своих стремлений и помыслов.

Б. Д.: Я все-таки попробую вам возразить. Вернемся снова к Гражданской войне и революции. Народ довольно быстро принял идеи социализма – коммунизма, потому что они были основаны на тех же христианских принципах. И пока народ верил, что страна живет в соответствии с принципами строителей коммунизма, все было нормально. Но как только народ увидел, что партийные функционеры живут совсем другой жизнью, чем та, что они проповедуют, он тут же вышел на улицу. И эта власть, казалось бы, незыблемая, была в одночасье сметена.

О. Г.: Вы очень романтизируете народные стремления. Советская власть никогда и не декларировала схожесть своих идеалов с христианскими. Особенно вначале. Более того, подчеркивалась противоположность целей новой власти всяческим религиозным целям. Власть не жалела денег на антирелигиозную пропаганду, которая носила характер глумления и кощунства. Только после начала Отечественной войны стали эксплуатироваться темы Отечества, национального патриотизма. До этого на само слово «священный» было наложено табу. И вдруг возникает понятие «священная война». Известный «моральный кодекс строителя коммунизма» – это уже период Хрущева. А народ вышел на улицы не раньше, чем возникла так называемая гласность и скопилась критическая масса информации, которая и взорвала советский строй. Но я бы хотел вернуться к духовным причинам русской трагедии ХХ века.

Насчет народной веры, некоего генетического христианства русского народа. Я думаю, что просто исторических корней мало. Народу не просто нужно верить, что кислород – это жизнь, говоря образно, но ему надо научиться им дышать. Реальное богообщение вне правильной духовной жизни немыслимо, а она немыслима без правильной молитвы. А молитвы не будет без правильного понимания догматов, в том числе того «догматического значения учения об Имени Иисуса», о котором задолго до афонских споров прозорливо писал святитель Игнатий Брянчанинов.

Когда человек правильно молится, правильно верит, живет в каноническом поле, тогда он не только понимает, что такое кислород, он и дышит им.

О монашестве

Б. Д.: Выходит, что церковь наша истончается…

О. Г.: Очень многое утеряно, начиная с традиции воспитания монахов. Монахи – это самое главное.

Б. Д.: На церемонии закладки памятника Евдокии Лопухиной, первой жены Петра Первого, вы сказали: «Какие монахи, такая и церковь. Какая церковь, такой и народ». Фраза очень точно отражает состояние и церкви, и народа. Если у нас утеряны многие традиции, вы, как настоятель монастыря, понимаете, откуда, с каких времен нужно брать пример, на что ориентироваться? И что нужно делать, чтобы все восстановить?

О. Г.: Архимандрит Иоанн Крестьянкин сказал: «Монашество – это есть стержень христианства». Если стержень развалился, то и христианство не устоит. Сегодня, к нашему великому сожалению, монашество в крайне тяжелом, я бы даже сказал, в предсмертном состоянии, понимаете?

Б. Д.: Пока не очень…

О. Г.: Я поясню. Монахи должны заниматься монашеством в первую очередь, то есть аскетической жизнью и молитвой. И это главная задача – воспитать в монахах монахов. А как можно воспитать монахов монахами, если они не понимают, зачем Иисусу молитву читают? У меня в монастыре был такой случай. Привожу слова отца святого Иоанна Кронштадтского о том, что в имени Иисус Христос полнота энергии Бога, весь Сам Он есть. А монах один мне отвечает: «Это личное мнение Иоанна Кронштадтского». Спрашиваю: «Ты хочешь сказать, что там Света нет, который был в Купине?» Он отвечает: «Не знаю. Вы хотите сказать, что имя Иисус Христос – это и есть Сам Бог?» Я ему говорю: «А зачем тогда Имя Его произносить в Иисусовой молитве?» На это он заявил: «Вы еретик». И пошел на меня жаловаться епископу.

Б. Д.: С формальной точки зрения он прав.

О. Г.: Он прав только в том, что в церкви нашей эти вопросы не прояснены и не объяснены вообще. А если монахи не понимают, чем им заниматься в монашестве, откуда этот стержень будет крепкий в христианстве? Отсюда и все проблемы. Чем монастыри занимаются? Всем чем угодно. Социальными и просветительскими делами, сельским хозяйством. Не занимаются самым главным – монашеством.

Б. Д.: А что такое монашество?

О. Г.: А монашество – по определению того же святителя Игнатия Брянчанинова – это настоящее христианство. Это не какая-то надстройка над Евангелием, не дополнение к нему. Это и есть жизнь по Евангелию. В основе этой жизни – «умное делание». Это одно из названий того, что можно проще назвать правильной молитвой.

Рассмотрим хотя бы наши исторические древние монастыри. Они, конечно, уникальны со своей историей, архитектурой, святынями, но они не работают сегодня в нашей современности именно как монастыри. Почему не работают? Потому что тогда, когда они исторически были монастырями, они давали плоды положительные, а сейчас очень трудно это сделать. Все-таки монаха, который стоит на начальном пути монашеского делания, надо поселять в особые условия. Если монах отрекается от мира, а в монастыре царит мир – паломники, к примеру, по пятьдесят автобусов в день приходит, – монаху вообще тяжело заниматься монашеством.

Наши святые отцы не зря уходили в пустыни, в леса, скиты. В этой связи возникает вопрос: как сегодня в исторических обителях, многолюдных, посещаемых паломниками, воспитать монахов? Реально ли это вообще?

Б. Д.: Без этого же нельзя, чтобы монастыри не посещались мирянами. Нести слово Божие в мир – задача монастыря. В числе паломников – сила и слава обители.

О. Г.: Поэтому сегодня перед церковью стоит задача, которую пока никто не знает, как решить. Как в современной жизни церкви сохранить святость? Как воспитать тех, кто будет духовным ориентиром?

Смешно говорить на языке XVII века, обращаясь к сегодняшнему человеку, который сутками пребывает в информационном поле и переполнен всеми возможными страстями. Надо как-то совместить церковность с понятностью для современного человека. Как-то один богослов мне сказал: «Современному человеку академическая проповедь неинтересна. Сегодняшние священники должны говорить научно-апологетическую проповедь».

То есть надо сказать на современном языке не о том, что такое Святой Дух и что его надо стяжать, а о том, как его стяжать. Поэтому выход какой из ситуации? Вот я настоятель монастыря почти двадцать лет. Наш монастырь еще более или менее спокойный. Я помню, как в юности с единомысленными братиями мы окормлялись духовно в Свято-Троицкой Сергиевой Лавре. Помню, как мы горели желанием быть там монахами. А вот сегодня, думаю, не пошел бы в Лавру монахом, потому что большинство ее посетителей не паломники, а туристы, включая множество иностранцев. И как монахам жить там по-монашески? И так во многих монастырях исторических.

Я думаю, что выход, возможно, в создании скитов, вынесенных из монастыря в тихие и непосещаемые места. Пусть идут туристы глазеть на древние храмы, а монахов надо поселять в закрытые скиты, удаленные от суеты, и воспитывать там, учить их искусству монашескому в особых условиях. А потом уже, как просветителей, зрелых и крепких духом, способных жить в такой суете, ставить на объектах исторических для того, чтобы они могли всем этим туристам показать Христа в себе.

Б. Д.: То есть монах в современном мире должен быть миссионером.

О. Г.: Да. В нем должны увидеть Христа, увидеть православие, как это увидели те, кого послал князь Владимир в Византию.

О святынях и Божественном промысле

Б. Д.: Отец Георгий, на фотографиях я видел, что было на месте монастыря. И когда подошел к монастырю уже восстановленному, меня поразило ощущение силы и мощи начиная от стены, которая, я так понимаю, из дикого камня сделана. В монастыре очень много святынь, причем таких, которые в Москве не найдешь. Например, частица шипа из тернового венца Иисуса Христа. Я уже не говорю о частицах мощей святых. Реликвии собирались заново или удалось получить святыни старого монастыря?

О. Г.: У нас действительно очень много святынь. Когда мы стали возрождать монастырь, тут было чистое поле и нам пришлось восстанавливать его в исторических границах. Потому и стена по старому фундаменту, и храмы.

А святыни как пришли? Как-то Божественный Промысел так устроил, что Иерусалимская церковь, Иерусалимский патриархат оказали нам помощь, оттуда святыни пришли с благословления Иерусалимской иерархии. Вообще наш монастырь был устроен царицей как хранитель самой большой частицы мощей Георгия Победоносца в России. Она хранилась в специальной иконе, утраченной в советское время. Мы ездили на Афон, молились. Согласно преданию, дом Святого Георгия – Зографский монастырь на святой горе Афон. В одном своем явлении святой мученик сказал: «Мой дом находится на горе Афон, монастырь Зограф».

В России монастырь Святого Георгия – это наш Мещовский Калужский монастырь. И когда мы прибыли на Афон, нам сразу было явлено особое действие Божественного Промысла – мы привезли первую в истории России точную копию зографской нерукотворной иконы Святого Георгия.

Я думаю, Святой Георгий доведет наш монастырь до нужного состояния. Монашество все-таки заключается в трезвлении ума. То есть мы должны воспитать свой ум, а ум трудно воспитать без откровения помыслов. И без молитвы это нельзя сделать. Потому что воспитанный ум является тем светом, который преображает человека. Это и есть процесс обожения.

Б. Д.: Говорят, все беды от ума. А вы говорите, что и обожение от ума идет.

О. Г.: Ум, в Писании сказано, – это царь над естеством человека.

Б. Д.: А мозг – это носитель ума. Так же, как и тело наше – носитель духа.

О. Г.: Да. Так же, как в теле сокрыта душа. Субстанцией ума является мозг человека. А сердце духовное – это весь человек.

Б. Д.: Отец Георгий, вы работаете над тем, чтобы духовный центр воспитания монахов появился при монастыре?

О. Г.: Да. Я уже в течение многих лет эту задачу решаю, советуюсь со старцами и с опытными людьми. Мы создаем закрытый скит Иерусалимской Божьей Матери, где специальные условия будут, специальный устав, дающий монахам рост духовный. А сам монастырь преобразовываем в место, приятное и паломникам, и туристам, поскольку это неизбежно.

Наш монастырь уникален по истории своей. Это колыбель династии Романовых с красивой архитектурой. Обитель расположена в живописнейшем месте. На ее территории есть большой пруд. Вокруг пруда мы обустраиваем молитвенную тропу в память о первой царице – праматери династии Романовых. Чтобы люди могли пройти по этой тропе, помолиться, посмотреть на монастырь, на каретный двор, заглянуть в зимнюю оранжерею, а вокруг нее – ботанико-зоологический сад. Обойти так вокруг монастыря, зайти в сам монастырь, где множество святынь, включая мощи святых. Чтобы люди от созерцания внешней красоты приходили бы к внутренней, духовной. Чтобы встретились в храме со зрелыми монахами, получили грамотные ответы на свои вопросы, красивую службу увидели, послушали интересную проповедь. Таким образом церковь будет действовать так, как Христос хочет. Надо, чтобы люди в церкви преображались, изменялись и внутренне, и внешне.

Но для этого надо отдельно воспитывать монахов, а сам монастырь сделать местом, привлекательным и для туристов, и для паломников.

Б. Д.: Вот вы говорите – скит. Это же большие деньги, наверное?

О. Г.: Мы начинали строительство в чистом поле. Конечно, тяжело, трудно нам очень. Мы ждем помощи от Бога и от людей, но и братия монастырская у нас замечательная. Они желают монашества и понимают его.

Б. Д.: Люди помогают?

О. Г.: Пока мало. Люди сейчас больше осуждают церковь, нежели чем оказывают содействие в ее духовном оздоровлении. Церковь сегодня должна больше давать людям. Должна показывать не свою хозяйственную или социальную деятельность, не превращаться в богадельню или предприятие по оказанию ритуальных услуг. Этим людей не удивишь. Они от церкви ждут другого. Хотят увидеть жизнь по Евангелию.

Если кто неравнодушен к церкви, к монашеству, то пусть нам помогает. Это наше общее всенародное дело. Мы тогда много сможем сделать хорошего.

СПРАВКА

Отец Георгий (Геннадий Евдачев) родился 25 мая 1965 г. в деревне Жилино (ныне – город Киров). Окончил десятилетку. В молочном техникуме в Тверской области учился на мастера-сыродела, работал на сыркомбинате. Будучи призван в армию, служил в артиллерии, младшим сержантом направлен в Германию. В противотанковой батарее назначен командиром боевой разведывательной дозорной машины и замкомвзвода. Был отличным спортсменом, запевалой.

Вернулся из армии старшим сержантом, работал в колхозе, окончил Высшую школу агропрома, получил направление в вуз. В 1991 г. окончил Московскую ветеринарную академию имени Скрябина. Пономарил в алтаре храма Ризоположения на Шаболовке. В Калужской епархии был в числе первых четырех насельников.

Сегодня под руководством игумена Георгия духовно оживает вся мещовская земля.

Отец Георгий – автор книги «Живой родник. Благочестивые традиции деревни Жилино». В ней он живым, образным народным языком рассказывает о деревне, в которой родился и вырос, о том, как протекало его детство и отрочество.

Архимандрит Георгий: «Сегодня, слава Богу, невежество уходит в прошлое, люди начинают понимать, что Георгиевский монастырь – это стержень, на котором держится весь Мещовск, это похвала, красота, основа, твердость и защита мещовцев».

В России, на древней калужской земле есть обители с удивительной историей. Одна из них – Свято-Георгиевский Мещовский мужской монастырь.

Обитель в честь великомученика Георгия Победоносца основана в конце XV века на берегу реки Рессы, в 30 км от Мещовска.

В начале XVII века, во времена Смуты, монастырь был полностью разрушен и возрожден уже на новом месте, рядом с городом Мещовском. Средства на его возрождение были пожалованы уроженкой Мещовска царицей Евдокией Стрешневой, супругой царя Михаила Федоровича, первого из династии Романовых. Сегодня перед входом в Свято-Георгиевский монастырь установлен памятник царице и ее сыну Алексею. А совсем недавно здесь прошла церемония закладки памятника Евдокии Лопухиной, первой супруге царя Петра I, родиной которой был город Мещовск. Неподалеку от обители, в селе Серебряно, сохранилась ее усадьба.

В 1764 году у процветавшего монастыря были отобраны все земли, что привело к полному его разорению. Возрождаться монастырь начал в XIX веке. Однако за годы cсоветской власти обитель пришла в запустение.

Наместником обители с начала очередного ее возрождения в 2001 году назначен игумен Георгий (Евдачев), уроженец калужской земли. Когда он стал настоятелем монастыря, там было практически чистое поле. Сегодня построен и освящен храм в честь Святого Преподобного исповедника Георгия (Лаврова), восстановлены Андреевская часовня, пятиглавый собор Петра и Павла, крепостная стена с башнями, построены братский корпус, гостиницы и трапезные, сформирована монашеская община, ведется восстановление храма Георгия Победоносца.

В главном храме обители множество чудотворных икон и частиц мощей святых, в частности, чудотворная икона Святого великомученика Георгия Победоносца со святой горы Афон с частицей его мощей, шип тернового венца Господа, ребро мученика Вонифатия и глава Вифлеемского младенца.

При монастыре имеется большое хозяйство. Здесь чистейшая природа и плодородные земли.

Родная душа: послушница Елена (Юдина) (вторая часть)

Что может заставить красивую и успешную девушку в самом, как говорится, расцвете сил и на пике карьеры одномоментно оставить все и уйти в монастырь? Эта история для всех, кто вдруг по каким-то причинам приуныл и забыл, как любит и лелеет своих шаловливых детей наш Небесный Отец. Слышать голос Божий, Его призыв с самого детства, а после смерти мамы обидеться на Бога и на десять лет закрыть для Него двери своего сердца… Быть на грани смерти и не испугаться… Подать заявление в ЗАГС, а затем внезапно разорвать все отношения… Об удивительном пути в Свято-Елисаветинский монастырь читайте вторую часть рассказа послушницы Елены (Юдиной).

Первая исповедь

Читала книжку праведного Иоанна Крестьянкина «Опыт построения исповеди» и месяца три ревела каждый день. На канале «Союз» вечером включала вечерние молитвы и молилась перед единственной иконой Богородицы «Нерушимая Стена», которую на Крещение подарила крестная. Потом откуда-то дома обнаружился молитвослов. Так я начала навыкать к вечернему правилу.

Груз накопленных грехов давил, терзал. В день прочитывала по полстранички, ревела, понимала, насколько виновата перед Богом за все десять лет ужаса, который творился в моей жизни без Него. Так я готовилась к первой исповеди

На исповедь пошла к тому настоятелю, который благословил меня на вождение: «Отец Анатолий, у меня генеральная исповедь». Он со всей серьезностью отнесся. Было около 9 часов вечера, уже поздно, за мной стояла довольно длинная очередь, а храм скоро закрывался. Я долго не могла вымолвить первое слово. Стояла и плакала. А батюшка терпеливо ждал. Жал руку, не торопил. Чувствовал ответственность и важность момента. Действительно, каждое слово в греховном талмуде было прожито мной с болью. Я просто куски мяса вырывала из своей горемычной души.

Так началось мое воцерковление. Вскоре переехала в Москву. Устроилась работать в банк в самом центре города. В первый же день после работы помчалась на службу в ближайшую церковь — храм Святителя Николая в Звонарях на московском подворье Пюхтицкого монастыря. Открываю дверь — прямо на меня идет монах с кадилом. Наши взгляды встретились. «Господи, вот бы мне такого духовника!» — пронеслось в голове.

Этим монахом оказался архимандрит Платон, который впоследствии действительно стал моим духовным отцом. Но самое интересное ожидало впереди…

Служить Богу и петь Матери Божией

У святой Матронушки я просила себе жениха. Только самого лучшего. Вскоре познакомилась с верующим молодым человеком. Однажды он предложил мне найти применение в храме: «Ты же поешь красиво — вот и пой». «Ты что, там же святые люди поют!» — возражала я. Но мне очень нравилось, как пели в храме Святителя Николая в Звонарях. И я решилась спросить: «Здрасьте, вы гражданских в хор берете?» Позвали регента. Вышла молодая инокиня Феофания (сейчас она приняла монашеский постриг с именем Досифея) и скептически начала допрашивать: «Вы в хоре когда-нибудь пели?» — «Нет». — «А с чего взяли, что можете петь?» — «Я училась в музыкальной школе на скрипке». И матушка Феофания сдалась. Она как раз закончила регентские курсы, и ей нужны были певчие. А у меня низкий голос — довольно большая редкость. К тому же и отец Платон настоял: «Бери. Тебе надо с ней дружить».

Обязательным условием для поступления в хор была исповедь. В назначенный день я опоздала. Все отцы уже разошлись, и вдруг к аналою вышел отец Платон. Отец Платон — архимандрит, духовное чадо отца Кирилла Павлова и, конечно, настоящий монах. От него исходит такая любовь невероятная, любовь Духа!..

Вновь пришлось рассказывать свою историю с самого начала — нужно же человека ввести в курс дела. И, о ужас, он наложил на меня епитимью!

Прогремел приговор: отлучение от Причастия на неопределенный срок, исполнение каждодневного правила с 40 земными поклонами…

На аналое у батюшки лежала иконка праведного Иоанна Кронштадтского. Каждый раз на исповеди слезно умоляла святого: «Батюшка Иоанн, пожалуйста, помоги». Молилась ему, чтобы Бог простил, и мне разрешили причащаться. Просто адская мука практически каждый день петь на службе и видеть, как люди причащаются, а тебе нельзя. Поешь: «Тело Христово примите…» — и слезы льются… Десять невыносимо долгих месяцев длилось мое наказание. Наконец, батюшка снял епитимью, и весь клирос плакал от радости, когда я подходила к Чаше.

А что же мой молодой человек? Роман закончился после нашей поездки к его духовнику — отцу Иллариону, настоятелю Ключевой пустыни в Мордовии. Отправились мы за благословением на брак. Он очень тепло ко мне отнесся, хотя меня пугали его строгостью, говорили, что иногда отец Илларион юродствует, обличая человека прилюдно.

Но к тому времени у меня была неподдельная вера Богу. А еще девиз: лучше сгореть от стыда здесь и сейчас, чем гореть в аду вечно

И отец Илларион нас не благословил: «Мне сказали, что нельзя». Я недоумевала: «И что же теперь делать?» Он тепло произнес: «Служить Богу. Служи Матери Божией и пой Ей». А затем добавил: «Пой Ей. Она все для тебя сделает. Сама все для тебя сделает».

К слову, по приезде в Свято-Елисаветинский монастырь на клиросе поджидали серьезные искушения: просто не попадала в ноты. С моим абсолютным слухом не могла попасть, и все тут! Как будто голос жил отдельно. Но каждый раз, когда хотелось бросить клирос, вспоминала фразу отца Иллариона: «Служи Матери Божией» — и останавливалась. Значит, так нужно, для смирения. Не гонят — стой, пой, служи.

Я еще не совсем понимала, что происходит, куда Господь меня ведет. Но искала волю Божию. Постоянно вопрошала: «Скажи мне Свою волю. Пусть будет воля Твоя, не моя. Только скажи, как мне быть»

Теперь понимаю, что отец Платон все время подталкивал меня к мысли о монастыре. Видимо, просто ждал, когда плод созреет. Я ему: «Батюшка, мы с молодым человеком дружим, что-то как-то не вяжется, надо взять благословение у его духовника, а он далеко, и мы никак не можем собраться». А батюшка в ответ: «Я вот тоже не собирался в монастырь. В армии служил, а потом пришел — раз, и все». Думаю: «Зачем он мне это говорит?» Или, бывало, прихожу на исповедь (он уже давно вел меня, часто видел), а он мне: «А ты из какого монастыря?» И смеется. Сейчас, конечно, все пазлы сложились в одно целое.

«Господи, может, Ты что-то путаешь?»

Неисповедимы пути Твои, Господи… Все началось с необычного случая по дороге в Эстонию.

Моя подруга и духовная сестра Татьяна, учительница из глухой деревни в Костромской области, посмотрела фильм «Инокиня» о монахине Иулиании (Денисовой). И у Тани появилась навязчивая мысль: «Лена, тебе обязательно нужно с ней познакомиться!» Я тогда ей сказала: «Слушай, зачем мне с ней знакомиться? У меня свой регент есть».

Мы с Татьяной отправились в паломническую поездку в Пюхтицкий монастырь в Эстонии. По дороге заехали в Новодевичью обитель в Питере. Было поздно, прихожан потихоньку выпроваживали из храма. «Давай быстренько приложимся к иконам!» — скомандовала я. Пробежались, приложились. Вышли из храма. И я в ужасе замерла.

По моему лицу стекало что-то теплое, как будто кровь (мне делали множество операций на голове, мне хорошо знакомы эти ощущения). Меня охватил невообразимый страх: я сейчас умру… Трогаю голову — шерстяной платок весь мокрый. Смотрю на ладонь — масло от лампады пролилось. Выдыхаю. Но ужас не прошел. Сразу же мелькнула мысль: маслом женщина омыла ноги Христа, подготовив таким образом к погребению, значит, точно умру. Впрочем, на смену ужасу пришло спокойствие: умру так умру

Сели мы в ночной автобус до Эстонии. Комфортабельный, в креслах мониторы, можно кино посмотреть. И тут Таня опять напомнила про встречу с монахиней Иулианией. Ладно, говорю, давай посмотрим, где подвизается мать Иулиания, заедем на обратном пути. Вбиваю в поисковике запрос. Интернет плохонький, грузится долго.

Пока грузится, поворачиваюсь к Тане, спрашиваю: «А от какой хоть иконы масло пролилось?» «От святой Елисаветы», — блаженно улыбнулась Татьяна. В это время Интернет выдал-таки результаты: «Свято-Елисаветинский монастырь». Я замерла…

Игнорировать такой откровенный знак было непозволительно. И на рождественские каникулы мы с Татьяной отправились в Минск. Ехать совершенно не хотелось… У брата родилась доченька Катерина и сразу попала в реанимацию. На второй день ее жизни, в праздник Введения во храм Пресвятой Богородицы, я еле уговорила священника съездить со мной в реанимацию, покрестить племянницу. Я пела «Во Христа крестистеся», а Катюша лежала такая маленькая, беззащитная… Я стала ее крестной. Брат обижался на мой отъезд, на работе тендеры важные проходили. В общем, как-то все не складывалось, но мы взяли благословение у батюшки Платона и поехали.

Минск оказался очень уютным. Ощущение, как будто в родной город вернулась. В этот же день попали на вечернее богослужение в Никольский храм Свято-Елисаветинского монастыря. Монахов множество. Пост. Красиво. Служба долгая.

А затем 31 декабря, на ночной новогодней службе, во время проповеди отца Андрея, со мной произошло что-то необъяснимое. Он говорит, а я как будто в вакууме: вообще ничего не слышу, словно оглушили.

И вдруг отчетливый голос: «Вот твой дом, и ты здесь должна остаться». У меня слезы. Абсолютно не хотелось связывать свою жизнь с монастырем. «Господи, может, Ты что-то путаешь?»

Однако за всё предыдущее время во мне уже воспитался страх жить не по воле Божией. Устойчивый такой страх. «Господи, это точно Ты говоришь? — заливалась я слезами. — А правильно ли я все поняла?» Всю службу проплакала.

Через несколько дней начала потихоньку привыкать. Познакомились с мать Иулианией. Часто бывали с Татьяной на службах. В Москву вернулась с новым чувством: внутри меня, где-то глубоко в сердце, как будто родился младенчик.

И как мама бережет своего новорожденного, берет его на руки, прижимает к себе, хочет оградить ото всех всем своим существом, так и я пыталась оградить своего младенчика. Мне хотелось быть одной, молиться, бесконечно читать Псалтирь, Евангелие

Конечно, не терпелось обо всем сообщить отцу Платону. Но удалось только в общих чертах рассказать о поездке по телефону. Неожиданно желание уехать в Свято-Елисаветинский монастырь начало нарастать. Причем с каждым днем становилось все более и более непреодолимым. Вся прежняя жизнь, работа (на которой, кстати, предложили повышение и еще большую зарплату) стали чуждыми, инородными, бессмысленными.

Наконец, удалось обо всем рассказать батюшке Платону, в мельчайших подробностях. Он посмотрел на меня радостно: «Благодать… Господь призвал, да?» — «Наверное… Это Вы мне скажите. Я откуда знаю, призвал, не призвал…» А батюшка увиливает, не говорит мне ни «да», ни «нет». В итоге вообще начал меня избегать: изворачивался, сторонился, делал все, чтобы нам не пересечься. На исповеди натуральным образом засыпал. Я была в недоумении: в миру жить не могу, но и благословения уйти в монастырь не получила.

Наступил праздник новомучеников Церкви Русской. Мы украшали икону, я пела на клиросе. А на иконе внизу изображены святая преподобномученица Елисавета с инокиней Варварой. Прикладываюсь и плачу: «Елисаветушка, видишь, нет воли Божией мне в твой монастырь идти». Стою на службе, смотрю на икону, и слезы льются…

Решила на исповеди как грех рассказать батюшке, что не могу смириться с невозможностью уйти в монастырь. Батюшка, говорю, не могу принять, что не даете мне благословение в монастырь. «Я не даю? Я даю!» — парировал отец Платон. И тут до меня дошло: «Батюшка, я не поняла, Вы даете благословение?» — «Конечно!»

Я как начала его трясти, а он хохочет, аж заливается. «Так Вы что, прямо сейчас мне даете благословение?» — «Да!» Я поклон земной, пол целую… Конечно, словами радость мою не описать

Поехала в Сибирь за благословением отца. Брат совершенно не мог принять мой уход в монастырь. Мы были с ним очень близки, и ему трудно было меня отпустить. Он плакал, позвонил папе, просил отговорить.

К отцу пришла со словами: «Папа, благослови меня в монастырь». У него потекли слезы. Сказал, что ничего не знает об этом, но, видимо, если я так решила, значит, так нужно. И благословил.

Моя мать Досифея тоже плакала. «Я все это время тебя не обнимала, а сейчас так хочу обнять! — и плачет. — Батюшка, Вы не понимаете, какая потеря…» Но вот уже два раза она приезжала сюда в монастырь. И очень вдохновилась обителью святой преподобномученицы Елисаветы.

Новая жизнь

Все настолько промыслительно! Господь так о нас печется!.. Удивительно. Даже грехи, которые попускает Господь, тоже не зря. Ведь от каких-то грехов приходит покаяние, и ты начинаешь жалеть других людей, не осуждать их

С первого дня в монастыре послушалась в издательстве. Через полтора года перевели в вышивальную мастерскую — заниматься промышленным дизайном. Господь вложил ум, и я как-то очень быстро освоила программу. Мне очень нравится.

С самого начала своего пребывания в обители много болею. За первый год перенесла две серьезные операции под наркозом; и ногу ломала — месяц в гипсе была, и почки болели, и даже кость рыбная в горле застревала (смеется). Слава Богу за все! Мать Иулиания говорит, что это нормально. В начале пути нужно всем переболеть — как ребенок, когда в детсад приходит, часто болеет, — адаптация такая. До сих пор всё адаптируюсь. Духовник монастыря отец Андрей Лемешонок сказал, что это мой крест — болезнь. Так что болею, тружусь, как могу, и все слава Богу. Я очень благодарна Господу, что пришла именно сюда, в наш любимый и родной Свято-Елисаветинский монастырь.

Блиц-опрос

Ваша самая характерная черта?

— Упрямство и целеустремленность.

О чем Вы мечтаете?

— Попасть в Царствие Небесное.

Качество, которое хотелось бы приобрести в монашеской жизни?

— Смирение. Нет, не так… На первом месте — любовь всеобъемлющая. И смирение.

Монастырь — это?

— Это жизнь. Моя жизнь.

Родная душа: послушница Елена (Юдина) первая часть >>
12.04.2018

Новые темы: