благоговение

понятие, определяющее глубокое уважение к Богу, как в помыслах, так и поступках. По своему содержанию оно неотделимо от благочестия как религиозного чувства. После крещения Руси в 988 г. это понятие заняло одно из центральных мест в рус. мысли. Как отмечал Зеньковский, особенностью православного аскетического благочестия было стремление не к отвержению, а к преображению и освящению мира. Флоровский писал, что сама рус. икона свидетельствует «о сложности и глубине, о подлинном изяществе древнерусского духовного опыта». Образцом Б. для рус. человека был Сергий Радонежский, с его еще отроческой безраздельной отданностью Богу. Свой вклад в сохранение подлинного благочестия церкви внесло старообрядчество. Характерным для православно-христианского понимания благочестия было творчество А. С. Хомякова, с его живой и глубокой личной религиозностью. Видимая церковь была для него первореальностью, «соборностью», проявлением церкви невидимой, в к-рой каждый человек в Б. и духовном единении с др. людьми и с Богом находил себя. Киреевский, постоянно общавшийся со старцами Оптиной пустыни и обладавший подлинным религиозным опытом, суть веры, коренящейся во внутреннем средоточии личности, усматривал в единении личного духа, в его цельности (и даже «всей цельности человека» с Богом). Одной из сокровенных тем Достоевского было постижение силы человеческого покаяния, добра и благочестия. Согласно К. Н. Леонтьеву, ценна только та любовь к людям, к-рая питается из христианской веры, Б. перед Богом. В нравственной философии В. С. Соловьева («Оправдание добра», 1897) Б. наряду с жалостью и стыдом является одной из вечных основ человеческой нравственности, коренящихся в природе человека. Оно выражает должное, любовное отношение человека к высшему началу, внутреннее подчинение и преклонение перед ним и составляет «индивидуально-душевный корень религии». Вера в Бога, неотделимая от веры в объективное значение добра в мире (поскольку Бог и есть абсолютное Добро), является «естественной религией» и позволяет человеку делать добро сознательно и разумно, ибо воля Отца, согласно Соловьеву, говорит через разум и совесть человека. Однако не всякая вера вполне совпадает с истинным Б., а только та, предмет к-рой является достойным, и лишь в случае достойного отношения к такому предмету. Б. и благодарность человека по отношению к Богу неразрывно связаны с Б. по отношению к предкам, через к-рых (в смысле наследственности и созданной предками среды) высшая воля определила существование данного человека, и с Б. по отношению к «провиденциальным» людям, продвигавшим человечество по направлению к совершенству. Настоящее Б., согласно Соловьеву, не зависит от знания к.-л. теологических, религиозно-философских или научных учений, а есть факт реального, действительного ощущения человеком присутствия и действия в нем Божества. Субъективную неправду неве- i рующих людей Провидение стремится также оправдать, направляя их энергию на полезные земные дела. Окончательный нравственный смысл жизни, или совершенное Добро, Соловьев определяет как триединство «любви нисходящей» (по отношению к материальной природе), «любви уравнивающей» (по отношению к людям) и «любви восходящей», или высшего Б., любви к Богу, обусловливающей первые два вида любви. Флоренский сущность Б., или любви к невидимому Богу, понимал как пассивное открытие сердца человеческого перед Богом и ожидание активного ответного откровения, нисхождения энергий Божественной любви. Глубокое понимание природы Б. встречается также в работе Франка «Смысл жизни» (1926): в этом чувстве человек открывает единство парализующего страха перед бездонной и беспощадной бездной бытия и гармонии, радостного покоя перед величием и неизъяснимой полнотой того же бытия. «Благоговение, — писал он, — есть «страх Божий», страх, дарующий слезы умиления и радость совершенного покоя и последнего приюта». В понимании Н. О. Лосского в живом религиозном опыте, наполненном чувством Б., Бог, или Божественное Сверхчто, открывается не только как абсолютная полнота бытия, но и как наиболее совершенная ценность. С т. зр. Н. О. Лосского, религиозность является «основной, наиболее глубокой чертой» характера рус. народа.

В. Л. Курабцев

Почти сквиб (джен)

Гарри Поттер впервые в жизни наслаждался летними каникулами.

Дурсли, находясь под впечатлением от возможностей товаров Зонко, оставили его в покое, а Вернон так совсем сдулся… после намёка на то, что если он продолжит кричать, то в их новом автомобиле, столь же просторном, как и комната Дадли, ещё и вонять будет точно так же.

Кузен, уже не питавший к Поттеру особого интереса, стал его откровенно избегать после того, как Гарри совершенно случайно рассыпал помадки со вкусом крови.

Не то чтобы Большого Ди напугали вкусовые пристрастия Поттера. Просто, собирая конфеты, Гарри рассказал о своём друге вампире, который становится жутко опасен, если его вовремя не угостить чем-то подобным.

Дадли хотел было нажаловаться родителям, но Гарри воспользовался Многосущным зельем, чтобы сначала притвориться Верноном, а затем и Петунией. Он пригрозил кузену лишением сладкого, если тот не перестанет докапываться до Поттера, а в довершение кошмара каждый из «родителей» потребовал полной конфиденциальности и принесения клятвы, что они никогда больше не будут возвращаться к этому разговору.

И всё было бы замечательно, если б тётя Мардж не настояла на своём приезде. Эта старая перечница обладала необычайной способностью, о которой Снейп мог только мечтать! Своими едкими комментариями она непостижимым образом проникала сквозь защитные барьеры Поттера. В её словах было нечто такое, что заставляло Гарри заводиться с пол-оборота. Вдобавок её всегда сопровождали бульдоги, которых Гарри боялся, как огня, с самого раннего детства.

Но разговоры с Хагридом не прошли даром, и в этот раз у Поттера был план. План, который может изменить всё. Гарри ещё вчера отправил Хедвиг в Хогвартс, поэтому к вечеру у него точно будет, чем встретить Мардж и её собак.

В конце концов, они сами напросились.

* * *

Когда Гарри зашёл в гостиную, чтобы сесть за стол, в комнате раздалось жалобное поскуливание.

— Ага! — торжествующе рявкнула «Вернон в юбке». — Ты всё еще здесь?

— Да, — кивнул Гарри.

— Что значит «да»? — передразнила его тётка. — Как ты разговариваешь, неблагодарный мальчишка? — прорычала она не хуже своих бульдогов. — Вернон и Петуния столько сделали для тебя… Злыдень? В чем дело, мой мальчик? Злыдень?

Но собака её совершенно не слушалась. Она старалась отодвинуться от Гарри как можно дальше, поскуливая от страха.

— Злыдень, это же всего лишь Поттер, чего ты так испугался? — подбодрила она собаку, хватая перепуганного пса за ошейник и пытаясь притянуть его к себе. — Ты разве не помнишь, как загнал этого щенка на дерево, мой мальчик? — продолжала она успокаивать бульдога. — Быстро иди сюда и протяни свою руку, чтобы Злыдень мог тебя хорошенько обнюхать! — грозно сказала она Гарри.

Вернон и Петуния затаили дыхание. Они были уверены, что происходит нечто ненормальное, но у них не было доказательств, что Поттер применил магию. Напряжённость нарастала. Петуния была дополнительно взвинчена тем, что Злыдень заляпал кухню свежезаваренным Эрл Греем, лакая его из блюдца. А Вернон и десяти минут, до истечения которых оставалось совсем немного, не мог вытерпеть Поттера. Поэтому Дадли развалился на стуле и, глупо улыбаясь, приготовился наблюдать очередное шоу по раскатыванию кузена в блин.

Гарри покорно подошёл к собаке и медленно протянул свою руку ладонью вверх, чтобы животное смогло её обнюхать. Но собака взорвалась бешеным лаем и начала вырываться с такой силой, что даже мясистые руки Мардж не смогли её удержать.

— Фу, Злыдень! Фу! — завизжала тётка, когда любимая собака вцепилась ей в руку в отчаянной попытке вырваться на свободу. Хватка Мардж ослабла, Злыдень шмякнулся на пол и тут же дал драпака, аж когти засверкали. Пёс помчался на задний двор, оставив позади себя ошеломлённых Дурслей, паникующую Мардж и крайне довольного собой Поттера.

Мардж визжала от боли и ярости, капая кровью на паркет. Вопль золовки подхватила Петуния: брызги крови на безупречной кухне окончательно ввергли её в истерику. Затем Вернон зарычал на Гарри, понимая, что без мальчишки тут точно не обошлось. Посреди этого шума сидел тихий Дадли в полной прострации, офигевая от происходящего.

Но как бы Вернон ни кричал на Гарри, тому было весело. Он понимал, что вряд ли получит разрешение на посещение Хогсмида, но это не имело никакого значения, так как он умел отлично расписываться за опекунов.

«Нужно будет рассказать Хагриду, что моча цербера действительно работает и может стать отличной основой для зелья, отпугивающего собак, — подумал Гарри. — Летучая мышь вряд ли оценит, но близнецам идея должна точно понравиться».

* * *

Окончательно исчерпав лимит терпения, Гарри вдрызг разругался с родственниками, схватил свой чемодан и свинтил, куда глаза глядят. Очутившись на тёмной пустынной улице, он зашагал в сторону остановки.

Сначала он думал доехать до Лондона на автобусе, но у него, к сожалению, не оказалось при себе маггловских денег. Ловить попутку или идти пешком показалось слишком небезопасным даже для волшебника. Перебрав ещё несколько вариантов, он в очередной раз пожалел, что не может написать друзьям, так как отправил Хедвиг обратно в Хогвартс сразу же при получении посылки, чтобы не портить лишний раз настроение Дурслям.

В итоге Гарри признал, что жутко сглупил, но включать задний ход было уже слишком поздно. В конце концов, он же волшебник! Пусть не с большой буквы, как Дамблдор, но нашаманить что-нибудь по мелочи он всё же в силах. Вдобавок в его сундуке были мантия-невидимка, значительный арсенал от Зонко, немного Многосущного зелья и различные магические артефакты. Осталось только придумать, как с помощью всего этого добраться до Лондона посреди ночи. И тут ему в голову пришла гениальная мысль: спросить совета у кого-нибудь из волшебников.

Улыбка медленно расплылась по лицу Гарри, когда он залез в сундук и начал перебирать коллекцию своих фейерверков. А позади него, глубоко в тени переулка, прятался большой чёрный пёс, не рискующий подойти ближе: феромоны цербера работали на все сто. Но Гарри не суждено было увидеть его мучений.

* * *

Поттер услышал два громких хлопка за мгновение до того, как увидел фигуры в мантиях, спешащие к парку. В ночном небе над ними расцветали явно магические фейерверки.

Мужчины стояли прямо под этим великолепным зрелищем и размахивали волшебными палочками. Почти сразу всё прекратилось, и тихая ночь снова опустилась на сонный Литтл-Уингинг. Только несколько заспанных человек вышли из своих одинаковых домов, одетые в одинаково помятые пижамы, чтобы посмотреть на нежданное шоу. Но завтра они, вероятно, вспомнят только то, что посреди ночи был салют.

Стараясь казаться уверенным, Гарри совершенно спокойно подошёл к волшебникам.

— Добрый вечер, — поздоровался он, удивляясь звуку своего собственного голоса, и спросил: — У вас тут всё в порядке?

Один из мужчин сделал несколько шагов в его сторону, поспешно укрывая свою палочку под складками одежды, и ответил:

— Добрый вечер, сэр. Да, всё в порядке.

Заметив манипуляции с палочкой, Гарри поднял руки в защитном жесте и поспешно добавил:

— О, вам совершенно не стоит обо мне беспокоиться. Я тоже волшебник. Увидел фейерверки и подумал, что нужно посмотреть, что происходит…

— Похоже, что дети балуются и запустили очередное творение Зонко, — вздохнул мужчина, заметно расслабившись от того, что собеседник оказался волшебником. — Вы случайно никого поблизости не видели?

Гарри постарался казаться задумчивым, что было не так уж просто, когда ты выглядишь, как Вернон. В добавок ко всему, на нём была одежда Дадли, которая трещала по швам на фигуре Дурсля-старшего, но Гарри надеялся, что в темноте этого никто не заметит.

— К сожалению, нет, сэр, — сказал он через мгновение. — Я как раз покинул гостеприимный дом своего кузена-маггла и стоял на остановке, дожидаясь, когда приедет моя… колесница, как это вдруг началось.

— Послушайте, вы не подскажете, как не совсем трезвому джентльмену посреди ночи быстро добраться до Лондона? Боюсь, что мой извозчик совсем позабыл про меня. И я даже и не знаю, где тут можно найти камин, подключённый к дымолётной сети, — с надеждой спросил Гарри.

— Не любите аппарацию, да? Понимаю вас. Моя жена тоже не приемлет этот вид перемещений. Находясь в любой точке Англии, вы всегда можете вызвать автобус Ночной рыцарь, хотя по ощущениям это ещё то удовольствие.

Гарри вопросительно поглядел на собеседника:

— Ночной рыцарь? А что это?

* * *

Тук-тук-тук. Поттер в очередной раз постучал палочкой по кирпичам, чтобы открыть проход на Косую аллею, но снова ничего не произошло.

Гарри уже дважды просил Тома показать, как это делается, и делать это в третий раз было как-то неудобно. Он всерьёз уже подумывал о том, чтобы пробраться на аллею через окно арендованной им комнаты, но увидел, как из паба в его направлении выдвинулось какое-то семейство. Отойдя в сторону, чтобы позволить им открыть проход, Гарри с досадой заметил, как мужчина постучал по тем же самым кирпичам и в той же самой последовательности.

«Вот же, блин, расисты-заклинатели! Неужели не могли поставить чуть ниже порог срабатывания?» — подумал про себя Гарри.

* * *

Две недели. Две недели без присмотра взрослых. Две недели без комендантского часа и утомительных работ по дому. Две недели в волшебном квартале с деньгами и желанием попробовать всё, чего его лишали большую часть жизни. Две недели блаженства.

Но вся эта шумиха вокруг Сириуса Блэка всё же не прошла мимо Поттера, так как вокруг все только и болтали о первом побеге в истории Азкабана. Понял он и то, что может стать следующей целью Блэка.

Гарри быстро разобрался, что большинство людей попусту чесали языком, перемалывая широко известные слухи и газетные домыслы. Но были и те, кто знал, о чём говорил, и мнение этих людей, порою, были диаметрально противоположным тому, что писали в газетах.

К тому времени, когда мистер Уизли решился рассказать Поттеру правду, за что тот был ему очень благодарен, Гарри оказался уже достаточно осведомлён. Но, проведя всю жизнь с Дурслями, он остался равнодушен к тому, что ещё один человек хотел причинить ему вред. Теперь у него, по крайней мере, было существенно больше возможностей, чтобы этому помешать.

Существенная часть золота, взятая Поттером из хранилища, пошла на то, чтобы у него появилось несколько интересных артефактов, не входящих в список обязательных вещей для студентов Хогвартса.

* * *

— Гермиона, может колданём Живоглота, чтобы он перестал нападать на Коросту? — как можно дружелюбнее спросил Гарри.

— Чтобы они, типа, подружились друг с другом?

— Да, наверное. Но будет вполне достаточно, если у него на Коросту просто появится аллергия.

— Не знаю, но можно попробовать поискать. Возможно, подойдет какая-нибудь вариация веселящих чар. Отличная идея, Гарри! — ответила подруга.

— Пожалуй, Коросте веселящие чары тоже не помешают, — добавил Рон. — Эй, крыс, ты ещё жив там?

* * *

Дверь купе внезапно открылась, и кто-то больно наступил Гарри на ногу.

— Ой, извините! Вы не знаете, что происходит? Ай! Простите… извините…

— Привет, Невилл, — сказал Гарри, пошарив в темноте руками, чтобы схватить его за мантию и притянуть к себе на скамейку. — Кто-нибудь, зажгите, пожалуйста, свет, а то глупо сидеть в полной темноте.

Кончик палочки Гермионы ярко засветился, заставив всех прищуриться от яркого света.

— Пойду спрошу у машиниста, что случилось, — вставая, сказала Гермиона.

— Гермиона, тебе что, больше всех надо? Давай просто запремся в купе, и пусть они сами разбираются, — сказал Гарри. — По моему опыту, бывают ситуации, когда нужно посмотреть, что происходит, а бывают ситуации, когда лучше забиться в угол и надеяться, что тебя не заметят. Мне кажется, что это как раз второй случай.

Прежде чем кто-либо из них успел ответить на довольно загадочное, но пугающее заявление Гарри, дверь купе снова открылась.

— Ого! — сказала Джинни, когда на неё тут же направились три палочки и компактный, но от этого не менее опасный арбалет. — Спокойно, расслабьтесь, это всего лишь я.

— Проходи быстрее, Джин, — сказал Рон. — Мы хотим тут закрыться.

— Хорошая идея, — ответила она, садясь рядом с Гарри. — На улице какое-то движение, и это не к добру. Гарри, а где ты раздобыл свое оружие?

— На Косой аллее, — ответил он с гордостью. — Там есть всё! Я решил, что в этом году мне не помешает немного вооружиться, если вы понимаете, о чём я. И, как можно судить по Хагриду, эта штука довольно удобна в эксплуатации.

Рон захлопнул дверь, а Гермиона наложила заклинание как раз в тот момент, когда тёмная фигура проскользнула мимо, заставив Рона и остальных испуганно вскрикнуть и вжаться друг в друга, чтобы оказаться как можно дальше от этого жуткого существа.

Дверь задребезжала, как будто её пытались открыть. Затем попытки прекратились и нечто сделало протяжный хриплый вдох.

В купе стало очень холодно. Гарри почувствовал, как у него перехватило дыхание. Холод пронизывал его до самых костей. Он оказался внутри грудной клетки и даже в сердце.

Гарри хорошо знал страх. В своей жизни он испытал много оттенков страха, начиная от ужаса быть пойманным Дадли и его бандой, до беспокойства о том, что скажет учитель за невыполненную домашнюю работу. В его коллекции был и страх пятилетнего ребёнка, пережидающего грозу в тёмной комнате и полном одиночестве, даже без плюшевого мишки, способного хоть как-то поддержать его.

Но это было ни на что не похоже. Это чувство было не чем иным, как чистым рафинированным ужасом.

Он почувствовал, как его глаза начали закатываться, и услышал далёкий крик, но, прежде чем он грохнулся в обморок, профессор Люпин внезапно встал между ним и дверью, и странный успокаивающий серебристый свет заструился из его палочки.

Ужасное чувство исчезло так же быстро, как и фигура в плаще, которую Гарри едва мог разглядеть за стеклом двери.

— Я чуть не сдох, — сказал Рон, кратко, но точно передавая ощущения всех присутствующих.

* * *

— А почему ты не в Хогсмиде, когда твои дружки забавляются драже-вонючками, рыгательным порошком и червями-свистелками? — спросил Филч.

Гарри пожал плечами, не обращая внимания на то, что мужчина нелестно отозвался о его друзьях.

— Профессор Дамблдор считает, что это слишком опасно для меня.

Филч на мгновение рыкнул, и Гарри задумался, мог ли он чем разозлить смотрителя, что не случалось уже пару лет. «Может, он подслушал, как я делал заказ у близнецов на пополнение своих запасов? — подумал Гарри. — Да вроде бы он никогда не возражал против этого».

— Возможно, это и к лучшему, Гарри, — сказал смотритель, явно подавив свой гнев. — Пока эта шавка Блэк таскается поблизости, тебе, парень, лучше не высовывать носа из замка.

Гарри облегчённо кивнул, поняв, что между Филчем и Блэком что-то личное, и с лёгким сердцем пошёл по своим делам.

* * *

Гарри постучал по карте палочкой и прошептал: «Шалость удалась». Но карта проигнорировала его потуги.

Гарри ругнулся и попробовал ещё раз… и ещё раз, с каждой попыткой называя пароль всё громче и громче, пока надписи, наконец, не исчезли с пергамента.

Это был крайне полезный артефакт (с близнецами надо дружить, это да), но слушался он Поттера откровенно плохо. И тут, блин, эти расисты-заклинатели!

* * *

— Гермиона, а Рон считает, что ты была с ним на Прорицаниях, в то время как я уверен, что ты была со мной на Маггловедении, — тихо сказал Гарри.

Гермиона замерла, а затем попыталась отмахнуться:

— Не говори глупостей, Гарри. Как я могу быть в двух местах одновременно? Очевидно, что кто-то из вас что-то путает.

До этого момента Гарри считал, что хуже всего врать умеет Дадли. Но с ним-то всё понятно, ему просто не приходилось напрягаться, чтобы Петуния поверила ему. А Гермионе, похоже, сильно не хватало практики.

— Путаем? Необязательно, Гермиона. Может быть, в этом просто замешана магия? В общем, так. Либо ты нам всё рассказываешь, либо мы выясним все самостоятельно, потому что нет ничего интереснее, чем разгадать тайну, особенно, если это тайна связана с твоей лучшей подругой, — сказал Гарри.

Гермиона испытывала смешанные чувства от желания рассказать, невозможности этого сделать и негодования на друзей за то, что они прижали её к стенке. Она очень старалась придумать какое-нибудь правдоподобное оправдание, но потом всё же сдалась.

— Я не могу, Гарри. Я обещала никому не говорить, — сказала она наконец.

— Ой, только не надо заливать нам, — начал было Рон.

Гарри нахмурился, зная, что если он и может отступить, то Рону это просто не под силу.

— А как насчёт того, чтобы сказать тому, кому ты обещала, что мы выяснили всё сами, и посмотреть, не снимет ли он табу на разглашение этой информации? Ты же знаешь, что в конце концов мы всё равно разберёмся.

Гермиона вздохнула и покорно кивнула.

* * *

Вредноскоп в очередной раз громко зажужжал, когда Гарри вытащил его из специальной коробки.

— Это тот вредноскоп, что я тебе подарил? Мне казалось, что он был немного меньше. Надеюсь ты помнишь комментарии Билла о том, что это полная чушь? — уточнил Рон. — Я купил тебе его по приколу.

— Рон, это не тот, что ты подарил мне, — спокойно ответил Гарри, пристально вглядываясь в шар. — Я подумал, что подобное устройство может действительно оказаться полезным, и, пока жил на Косой аллее, прикупил себе профессиональный образец. Несколько раз при общении с излишне предприимчивыми продавцами он меня здорово выручал. Кстати, тот вредноскоп, что ты мне подарил, выдавал точно такие же результаты, поэтому Билл зря на него наговаривал. И это не считая того, что он значительно легче этого монстра! Но с тех пор, как я приехал в Хогвартс, они оба жужжат, не переставая, и наотрез отказываются работать.

— Может, потому, что здесь слишком много тёмных личностей, — предположил Рон, кивая в сторону близнецов, которые тихо переговаривались о чём-то в углу общей комнаты. — Слушай, а что у тебя ещё есть, кроме этой штуки и арбалета?

— Ещё я прикупил проявитель врагов. Он показывает их в этом зеркале, когда они оказываются слишком близко, — сказал Гарри, убирая вредноскоп обратно в коробку. — Но всё, что пока я в нём углядел, так это длинный нос Снейпа.

— О, значит, работает! — хмыкнул Рон, кивая в знак согласия.

* * *

Гарри с благоговейным трепетом посмотрел на недавно отреставрированный портрет Толстой Дамы. — Мистер Филч, вы отлично поработали над картиной, — сказал он смотрителю. — Даже не верится, что она была испорчена.

— Спасибо, парень, — сказал мистер Филч, с гордостью осматривая свою работу. — Существует немало магических средств, с помощью которых можно восстановить всё, что угодно. Шпаклёвки и наполнители, которые превращаются в камень после нанесения. Клейкие ленты, которые перенимают цвет и фактуру материала под ними. Есть даже зелья, которыми можно склеить металл. Ты удивишься, когда узнаешь, сколько существует средств, позволяющих сделать работу безо всякого глупого махания палочкой.

Гарри задумчиво кивнул.

* * *

Огромная сипуха бросила перед Невиллом красный конверт, который уже начал дымиться. Это был кошмар для любого студента Хогвартса.

— Хватай его и беги, — закричал Рон.

Но у Гарри появилась другая идея. Прежде чем Невилл успел пошевелиться, Гарри схватил свою тарелку и накрыл ей дымящийся конверт.

— Помогите мне, — сказал он удивлённым ребятам, взбираясь на стол, чтобы навалиться на тарелку всем своим весом.

Рон и Невилл смахнули всё со стола, чтобы забраться на него следом за Гарри и вместе навалиться на злосчастную тарелку, из-под которой уже послышался приглушённый крик. Это продолжалось некоторое время и завершилось глухим взрывом, от которого ребят подбросило на пару дюймов.

— Здорово ты придумал, — откашливаясь сказал Рон, пытаясь при этом разогнать дым, вырывающийся из-под тарелки.

— Это было потрясающе, Гарри! — закивал Невилл в знак согласия.

— А откуда у тебя такая идея? Никогда бы не догадался, что громовещатель можно обезвредить таким образом.

Гарри пожал плечами и стал наполнять новую тарелку едой.

— Мой кузен любил пересматривать фильм, где один из солдат бросался на бомбу своим телом, чтобы уберечь других от гибели. Хотя, Дадли, конечно, больше нравилось смотреть, как парня разрывало на куски…

Невилл побледнел, а Рон только покачал головой.

— Магглы, — сказал рыжий, — они такие психи. Поверь мне, большинство из них абсолютные психи.

* * *

— Даже призраки Хогвартса избегают этого места, — сказал Рон, когда они облокотились на забор, рассматривая Визжащую хижину. — Я спрашивал почти безголового Ника… и он сказал, что слышал от кого-то, что здесь живут разбойники. Никто не может туда войти. Фред и Джордж, конечно, пытались, но все проходы запечатаны…

— Рон, мы живём в замке с привидениями, а Хагрид или Люпин показывают нам монстров каждую неделю, не говоря уже о том, что в подземельях у нас водится Снейп, — сказал Гарри. — Что может быть более ужасным, чем Хогвартс?

— Может быть, портрет обнажённой Булстроуд? — предположил Рон.

* * *

Уважаемый мистер Гарри Поттер!

Спасибо за ваш запрос. К сожалению вынуждены вам сообщить, что заклинание Патронуса до настоящего момента не включено ни в один из модулей курса Скоромагии.

Но не отчаивайтесь!

В скором времени мы планируем его добавить в наши материалы, поэтому продлите свою подписку и следите за новостями!

— Вот же блин! — выругался Гарри, отбрасывая письмо в сторону.

* * *

— Экспеллиармус! — хрипло гаркнул Блэк, указывая на ребят палочкой Рона.

Волшебные палочки вылетели из рук у Гарри и Гермионы и пронеслись по воздуху к Блэку в руки. Блэк сделал шаг вперёд. Он не отрывал глаз от Гарри.

— Я был уверен, что ты придёшь на помощь другу, — хрипло сказал он.

Голос звучал так, что было понятно — Блэк позабыл, как им пользоваться.

— Твой отец сделал бы то же самое для меня. Очень храбро с твоей стороны не позвать учителя. Я благодарен тебе… так намного проще… Ааа!

— Проще? — с ухмылкой переспросил Гарри, доставая из кармана компактный арбалет и заряжая в него очередной болт. — Держу пари, что мой отец никогда не носил в кармане запасного оружия, не так ли? Тем более щедро смазанного напитком живой смерти.

Блэк тупо посмотрел на маленький болт, торчащий у него из ноги, а затем упал на колени, палочки вывалились у него из рук и застучали по полу.

Гарри уже собирался отправить в Блэка второй болт, чтобы свалить его окончательно, когда дверь распахнулась и в комнату ворвался профессор Люпин.

— Экспеллиармус! — крикнул Люпин.

И арбалет Гарри вылетел у него из рук.

— Да, вы, блин, сговорились! — раздражённо сказал Гарри и незаметно потянулся в карман за достойной заменой — половинкой кирпича в носке.

Гарри знал, что запасного оружия должно быть много.

* * *

Гермиона хмурилась, направляя палочку на бесчувственные тела Блэка и Люпина.

— Гарри, а тебе не любопытно узнать, что они хотели рассказать о твоих родителях и о том, что произошло на самом деле?

Гарри немного задумался, впрочем, не прекращая накладывать Рону шину на сломанную ногу.

— Да, пожалуй, — сказал он. — Вряд ли еще кто-то расскажет мне то, чем хотели поделиться эти двое. Как только закончу с Роном, мы свяжем их и допросим по одному, чтобы сопоставить их истории.

Гермиона кивнула.

— И еще, Рон, я думаю, что было бы неплохо посадить Коросту в клетку, поскольку её побег и стал причиной всего этого беспорядка.

Рон скривился от боли, когда Гарри в очередной раз поправил ему шину, но согласно кивнул. В этот момент его больше волновало собственное благополучие, нежели судьба своенравного питомца.

* * *

Маленький арбалетный болт попал профессору Снейпу в бедро. Он оступился и больно ударился головой о стену, по которой медленно сполз на пол. Тонкая полоска крови заструилась у него из-под волос. И он тут же отрубился, то ли от зелья, которым был смазан болт, то ли от удара об стену.

Гермиона закричала, ужаснувшись действиям Гарри.

— Я рад, что ты принял нашу сторону, Гарри, — сказал Блэк. — Сопливиус точно скормил бы меня первому же дементору, который подвернулся бы ему на дороге.

— Принял вашу сторону? — спросил Гарри. — Нисколько. Я просто всегда мечтал завалить этого мерзавца.

* * *

— Что? Как? Гермиона, что случилось?

— Мы вернулись в прошлое, — прошептала Гермиона, снимая в темноте цепочку артефакта. — На три часа назад…

— Это маховик времени, которым ты так и не захотела поделиться? — спросил Гарри. — И что нам теперь делать?

— Мы знаем, что им удалось поймать Сириуса, поэтому мы не должны этому мешать… Может быть, профессор Дамблдор хочет, чтобы мы спасли Клювокрыла? — предложила Гермиона. — И тогда с его помощью мы сможем спасти Сириуса. Ведь директор назвал нам точное место, где его заточили.

Гарри замер на мгновение, напряжённо размышляя.

— Подожди секунду, — сказал он, сосредоточенно нахмурив брови. — А насколько далеко в прошлое можно отправиться с помощью этой штуки?

* * *

— Так, давайте начистоту, — сказал Рон со своей больничной койки. Его нога полностью зажила, но мадам Помфри настояла на том, чтобы он остался на ночь. — Вы вернулись к началу дня, чтобы отправить письмо Дамблдору с описанием дальнейших событий?

— Это был единственный способ ничего не нарушить, — объяснила Гермиона. — Потребовалось много усилий, чтобы все осталось на своих местах. Думаешь, было так просто доставить профессору Люпину его ликантропное зелье в тайне от профессора Снейпа?

Она сидела на кровати Рона, в то время как Гарри развалился в кресле в углу комнаты. Это был долгий день, и он старался не уснуть. Сириус улетел в даль на Клювокрыле, пока директор Дамблдор улаживал дела с Фаджем и профессором Снейпом. Питер Петтигрю был надежно заперт в клетке, ожидая суда, несмотря на то, что Фадж поначалу совершенно не верил, что золотое трио говорит правду. Этот идиот отказывался верить чему бы то ни было, несмотря на предъявленные доказательства, и всё ещё хотел немедленно казнить Блэка на месте.

— Чёрт возьми, Гарри, — сказал Рон. — Вот объясни мне, почему у вас и Люпин смог принять своё зелье, и Блэк оказался вооружён палочкой, когда его заперли, а ваш лучший друг всё равно сломал себе ногу?

— Извини, дружище, — сказал Гарри, устало протирая глаза. — Мы не могли менять то, что видели своими глазами. Мы и так достаточно рисковали с тем, что сделали. Но выражение Снейпа, когда Дамблдор рассказал ему, что Сириус в очередной раз сбежал, того стоило.

Рон печально кивнул. За последние несколько месяцев они много раз пытались убедить Гермиону поделиться с ними маховиком времени, и каждый раз она читала им лекцию об опасностях путешествий во времени.

— Ладно, фиг с ногой. Но почему ты не помог мне на контрольной?

* * *

Гарри вышел из Хогвартс-экспресса и, улыбаясь, направился к своему ворчливому дяде. Сириус все ещё не высовывался, поскольку у Министерства с трудом получалось обелить его имя, но Гарри не сомневался, что скоро увидится с ним, пусть даже тот будет в образе собаки.

— Чему ты лыбишься, парень? — прорычал Вернон.

— Вы скоро узнаете, дядюшка, — ответил Гарри, получив ещё один рык в свой адрес.

В Карманах Поттера как обычно было полно товаров от Зонко, но в этот раз Гарри улыбался совсем по другой причине. На дне его чемодана лежало длинное письмо к дражайшим родственникам от его любимого крестного отца, который совершенно случайно оказался маньяком, о котором так долго трубили по всем каналам.

Благоговение

Дополнительная информация

Если люди благоговейны в своем отношении к Богу, они также проявляют благодарность за Его благословения, заповеди, Пророков, Церковь, таинства, священство и Его план, созданный Им для Своих детей. Благоговение также включает в себя самоуважение и личную чистоту. Это помогает поклоняться Богу должным образом и вести себя достойно.

Благоговейное поведение включает в себя молитву, изучение Священных Писаний, пост и уплату десятины и пожертвований. Кроме того, следует носить скромную одежду и следить за тем, чтобы наша речь была чистой и правильной. Глубина благоговения проявляется в выборе музыки и других развлечений, в манере говорит говорить о том, что свято, и в том, как человек одевается, посещая церковь и храм. Благоговение включает в себя готовность поступать правильно даже тогда, когда этого никто не видит. Благоговение по отношению к Господу также выражается в служении другим людям и благожелательном и уважительном отношении к ним.

Благоговение приводит к некоторым изменениям в жизни. Господь более обильно изольет Свой Дух на тех, кто благоговеен. Их будет меньше одолевать чувство беспокойства и растерянности. Они смогут получать откровения, которые помогут им разрешить свои личные проблемы и проблемы своей семьи.

Подобно тому, как благоговение помогает людям становиться ближе к Богу, непочтительное поведение помогает искусителю осуществлять свои цели. Сатана будет искушать людей, стараясь направить их вслед за усиливающейся во всем мире тенденцией к шуму, волнению и раздорам и отучить их от сдержанности и спокойного достоинства.

См. также Благодарность; Вера; Молитва; Откровение; Поклонение; Скромность

– См. Верой сильны (2004), стр. 145

Смотреть больше

Трепет

Чем страх Божий отличается от страха вообще?

Страх, если не иметь в виду безотчётную тревожность, связан с обострением чувства опасности, отражением в разуме и сердце осознания конкретной угрозы. Предметом, вызывающим такой страх, как правило становится то, что может навредить человеку, составить угрозу для жизни, здоровья, комфорта, благополучия.

В естественной обстановке человек нередко стремится либо скорей удалиться от источника страха (убежать, спрятаться, скрыться), либо купировать или избавиться от него (например, нейтрализовать, убить ядовитое насекомое, дикого, агрессивного зверя).

Другое дело — страх Божий. Это глубинное чувство связано не столько с ощущением угрозы со стороны Бога (хотя каждый верующий знает, что Бог и действительно может наказать), сколько с переживанием боязни утратить благодатное общение с Ним как с Источником жизни, радости, милости, благ (см.: Богообщение).

В отличие от естественного страха перед опасностью, основывающегося на ощущении внешней угрозы, страх Божий основан на внутреннем чувстве глубокого благоговения перед Богом как перед Владыкой. В этой связи он назван началом мудрости (Притч.9:10).

Тогда как естественный страх одной личности перед другой часто служит причиной удаления, разрыва отношений (если они есть), страх Божий способствует уподоблению человека Богу и единению с Ним (см.: Богоподобие).

От страха Божьего как добродетели следует отличать тот панический страх перед Богом, какой, в силу помрачения разума, испытал прародитель Адам (Быт.3:8), и тот ужас, который, по слепоте греховного сердца, испытали жители Гадаринской страны (Лк.8:37). Первого страх вынудил бежать от Бога, прятаться между райских деревьев (Быт.3:8), а последних побудил просить Сына Божия оставить их территорию и удалиться (Лк.8:37).

Писание содержит и такие примеры, когда страх перед могуществом Божьим, потрясал целые царства, народы (2Пар.17:10).

Разумеется, благоговейный страх Божий не исключает такого аспекта как естественный страх перед возможным наказанием, возмездием Праведного Суда. Примером священного страха может служить страх пророка Исаии, вызванный тем, что он, недостойный и грешный, стал очевидцем Божественной славы (Ис.6:5).

Для того, чтобы не впасть в страх Адамов, человек должен помнить, что каким бы серьёзным и мерзким ни был совершенный им Грех, он не перекроет возможности покаяния (если сам человек не лишит себя этой возможности нежеланием обратиться, исправиться). Нет такого греха, который бы превзошёл своей тяжестью Божественное милосердие.

Протоиерей Валериан Кречетов: Трудиться надо над тем, чтобы сохранить тот священный трепет, который отличает новопросвещенного человека. Чтобы, находясь в храме, мы могли с полным пониманием повторить слова молитвы: «В храме славы Твоея, Господи, стояще, на Небеси стояти мним». Это непросто. Тот же отец Сергий Мечев говорил, что ему жалко, что он постепенно утратил то трепетное состояние, в котором первый раз входил в царские врата. В таком же трепетном состоянии человек, находящийся в состоянии духовного поиска, переступает порог храма. А потом куда что девается?! К сожалению, подобное охлаждение свойственно падшей природе человека. Любое трепетное состояние проходит, его словно в болото засасывает обыденная жизнь с ее суетой и заботами. Именно это обстоятельство, помноженное на нежелание и неумение трудиться, — причина непрочности современной семьи. Первая любовь проходит и — развод. И так во всем. И в первую очередь в духовной сфере. Нам всем должны быть памятны слова псалмопевца: «Работайте Господеви со страхом и радуйтеся Ему с трепетом» (Пс. 2, 11).

Страх и трепет — вот что нужно возгревать в душе. Только в этом случае возможно сохранить благоговение. Особенно это относится к священнослужителям. Когда-то, мне об этом рассказывал отец, Святейший Патриарх Алексий I говорил семинаристам: «Всё простит вам русский православный народ. Одного не простит — неблагоговейного отношения к святыне». Понимание того, что храм — это особое пространство, что ко всему, что связано с ним, нужно относиться с благоговением, свойственно всем религиям. В Японии территория вокруг синтоистских и буддистских храмов посыпана галькой. Это делается для того, чтобы человек, направляясь в храм, замедлил шаг, сбавил темп, немного побуксовал. И это правильно. Прежде чем молиться, надо оторваться от мирской суеты, сосредоточиться.

БЛАГОГОВЕНИЕ

БЛАГОГОВЕНИЕ

религиозно-нравственное чувство, выражающее любовно-почтительное отношение к превосходящему человеческую субъективность,- Богу, святыням, высшим ценностям бытия; основное религ. переживание непосредственного присутствия Божия в мире и в жизни.

В письменных текстах Др. Руси слова «Б.», « «, « » фиксируются с XII-XIV вв. (Срезневский И. Материалы для Словаря древнерусского языка. М., 1958. Т. 1. С. 94) первоначально исключительно в церковном применении. В XVIII-XIX вв. Б. фигурирует и как понятие мирской морали, иногда не без нек-рого уничижительного оттенка: Б. определяется как «смесь страха и уважения, смирения и покорности», причем одним из значений слова «благоговеть» признается «раболепствовать» (Даль В. И. Толковый словарь живого рус. языка. М., 1978. Т. 1. С. 92); появляются характерные производные «благоговейник», «благоговейница» и т. п. (Там же).

Развитие понятия Б. соответствует историческому опыту религ. и нравственного сознания. На ранних этапах формирования представлений о высшем, сверхъестественном начале нарождающееся религ. чувство наиболее адекватно определяется предложенными нем. теологом Р. Отто терминами «majestas» (величие), «mysterium tremendum» (таинство, вызывающее трепет), «mysterium fascinosum» (чарующее таинство). Священное открывалось человеку в многоликости непредсказуемых стихийных сил, ужасающих и влекущих одновременно. Однако такое амбивалентное отношение к Первоисточнику бытия еще не было тождественно Б. в настоящем смысле этого слова.

Античный мир с его политеистическим мировосприятием четко различал «horror sacrilegii» (ужас святотатства) и «tremor sacer» (священный трепет), сопровождающий религ. поклонение. При этом то и др. тесно увязывается с духом и регламентом полисной, а впосл. имперской гражданской добродетели: благоговеть перед родными богами человек обязан как житель и гражданин данного города или гос-ва, вслед. чего Б. приобретает публичный характер. Поскольку, однако, могущество и благосклонность языческих божеств не всегда совпадают,- священный трепет, нравственная привязанность и религ. поклонение в античном мировоззрении еще не объединяются в органическую целостность, присущую идее Б. в христ. понимании.

В ВЗ, с одной стороны, Б.- страх и трепет в присутствии Бога и Его грозных знамений, это не статичный, ограниченный местом и временем, легко ритуализируемый священный страх приверженцев античного языческого культа, а глубокая душевная потрясенность и неизбывная тревожность человека, впервые ощутившего себя перед лицом действительно единого и всевластного, всюду настигающего Бога, Который есть «огнь поядающий, Бог ревнитель» (Втор 4. 24), но — прежде всего остального — Который есть Сущий (Исх 3. 14). Благоговейный страх в ветхозаветном представлении — это страх Иакова, воскликнувшего о месте присутствия Господа: «Как страшно сие место!» (Быт 28. 17); страх и трепет Авраама, безропотно ведущего на заклание своего единственного и возлюбленного сына (Быт 22). С др. стороны, столь же углубленный характер приобретает в ВЗ этика любви к Богу: «И люби Господа, Бога твоего, всем сердцем твоим, и всею душою твоею, и всеми силами твоими» (Втор 6. 5); вся религиозно-нравственная атмосфера ветхозаветного бытия исполнена напряженными взаимоотношениями любви, сострадания, коллизиями верности и неверности человеческой в ответ на непреложную верность Бога. Страх и любовь, как 2 своеобразных вектора, сближаясь, создают этос Б.

Благая весть о воплощении, страстях, крестной смерти и воскресении Господа Иисуса Христа создает для христ. мироощущения центральную перспективу, в к-рой понятие Б. объединяет в себе преклонение перед величием и всемогуществом Божиим, безграничное доверие к благости Творца и трепетное чувство собственной ответственной причастности реализации этого благого могущества в человеческом мире. Прообразованный для христиан Свящ. историей, этос Б. становится существенным элементом как религ. опыта, так и человеческой нравственности, налагая свой отпечаток на устойчивые типы отношений личности к почитаемым ею людям, ценностям культуры, духовным и нравственным святыням, миру природы. Б. перед кем-либо означает почитание данной личности в силу изначально дарованного ей Богом совершенства, открытого и привлекательного для нас и вместе с тем требующего от нас деятельного соучастия. Благоговеть — значит быть причастным при соблюдении почтительной дистанции по отношению к предмету нашей причастности. Подлинно благоговеющий добровольно умаляет себя перед благоговеемым, тем самым открывая в нем и для себя новые возможности одухотворенного действия и возрастания.

Очерченное понимание Б. глубоко вошло в христ. традицию — его пробуждает и в нем раскрывается существо христ. богослужения, его утверждают и развивают многовековой уклад церковной жизни, почитание святых. Выдающиеся произведения христ. письменности, включая жития святых, учительную лит-ру, воспитывают в духе Б. перед Господом и Его творением. По словам свт. Тихона Задонского, «дети пред отцем своим поступают благоговейно, ничего не делают и не говорят непристойного, и всякое почтение ему показывают: тако христианам пред Богом вездесущим и все назирающим должно ходить со страхом и благоговением» (Творения: В 5 т. М., 1889. Т. 5. С. 257). Б., согласно свт. Тихону, рождается от познания вездесущия Божия: «Помни о вездеприсутствии Божием, и породится в тебе благоговеинство» (Т. 4. С. 9). По учению св. отцов, Б.- необходимое условие для занятия богословием, участия в богослужении, вообще в духовной жизни. Свт. Афанасий I Великий говорит о Б. как о состоянии, необходимом для богопознания: «Божество познается не в словесном изложении… но в вере и благочестивом размышлении с благоговением (εὐσεβεἶ λογισμὦ μεἰ εὐλαβείαϛ.)» (Athanas. Alex. Ep. ad Serap. I 20). Свт. Иоанн Златоуст называет Б. состояние души, необходимое при чтении Свящ. Писания (Ioan. Chrysost. In Ioan. 53. 3). По его словам, «надлежащее благоговение» (προσηκοὐση εὐλαβεία) наряду со страхом (ϕόβοϛ) и трепетом (τρόμοϛ ) характеризует состояние приступающего к Св. Тайнам (De proditione Judae I 1). Он укоряет своих слушателей в том, что они приходят в храм мимоходом, по привычке к празднику, а не по Б. души ( οὐ δἰ εὐλάβειαν ψνΔἦϛ ) (De bapt. Christ. 1).

В рус. мысли заслуга выявления подлинной религ. и философско-этической содержательности понятия Б. принадлежит Вл. С. Соловьёву, представившему в «Оправдании добра» целостную систему истолкования человеческой нравственности, возводящую последнюю к 3 взаимосвязанным истокам: чувствам стыда, жалости и Б. При этом чувство стыда, согласно Соловьёву, выражает этическое отношение человека к низшей природе, жалость — к подобным ему живым существам, Б., или благочестие, определяет «должное отношение человека к высшему началу» и составляет т. о. «индивидуально-душевный корень религии» (Соловьев. С. 52). Поскольку указанные начала нравственности, при всей самобытности каждого из них, сохраняют между собой и нек-рую преемственность, в Б., как его понимает и описывает Соловьёв, есть нечто и от стыда, и от жалости — в частности, активный нравственный протест против недолжного и недостойного, не подобающего высшему призванию человека. Так же, как чувство стыда восстает против наших уступок низменным влечениям и как человеческая совесть протестует против всяческой несправедливости и неправды, и нарушение религ. обязанности, свидетельствующее об отдалении человека от «абсолютного центра вселенной», вызывает «могущественное противодействие нашей сокровенной целости» (Там же. С. 233) — противодействие, вынуждающее, как замечает Соловьёв, говорить уже «не «стыдно» и не «совестно», а «страшно» (Там же). Необходимым коррелятом Б., формирующим «отрицательную сторону благочестия», предстает, т. о., страх Божий — «чувство действительного несоответствия нашего абсолютному Добру, или совершенству» (Там же). Б. в его положительном выражении, согласно Соловьёву, «сводится окончательно к радостному ощущению, что есть существо бесконечно лучшее, чем мы сами, и что наша жизнь и судьба, как и все существующее, зависит именно от него,- не от чего-то бессмысленно-рокового, а от действительного и совершенного Добра — единого, заключающего в себе все» (Там же. С. 248). Несмотря на такое радостно-возвышенное завершение, чувство Б. выдвигает перед человеком настоятельную нравственную задачу. Оно властно побуждает его преодолевать собственную немощь, стремиться к совершенству, соответствующему Божию замыслу о нем. Развитие вытекающих отсюда императивов выстраивалось Соловьёвым в перспективе проповедуемого им «теургического делания», имеющего своей целью избавление человечества и мира от разрушительного воздействия времени и смерти (Там же. С. 236, 254 и др.).

Значимую для современности концепцию Б. представляет этика «благоговения перед жизнью» (die Ehrfurcht vor dem Leben) протестант. теолога и гуманиста-подвижника А. Швейцера. Он считал, что универсализация идеи жизни как высшей ценности является единственным способом утвердить созидательную силу и полемическую мощь христианства в драматических условиях XX в. По его мнению, «принцип нравственного» состоит в том, что человек способен испытывать равное Б. перед жизнью как по отношению к своей воле к жизни, так и по отношению к любой др.: «Этика есть безграничная ответственность за все, что живет…» (Швейцер. С. 218). Однако, с христ. т. зр., нравственный императив не есть лишь плод интуиции ценности жизни, но заповедь, данная человеку Творцом. Тем не менее Швейцер внес несомненный вклад в сохранение и актуализацию понятия Б. для светского европ. сознания, интерпретируя жизнь во всем многообразии ее проявлений как предмет этического Б.

В. А. Малахов

Православная энциклопедия. — М.: Церковно-научный центр «Православная Энциклопедия». 2014.