Этническое самочувствие русских за последние двадцать пять пережило заметную динамику. Наравне с формирующейся российской идентичностью, которая постепенно выходит на лидирующие позиции, этническая идентичность русских остаётся актуальной. Правда, её интенсивность заметно ниже, чем среди всех других национальностей страны.

Главная составляющая русской идентичности прослеживается в ответе на вопрос: «О какой из перечисленных групп – людях своей национальности, земляках, людях своей веры, европейцах – Вы можете сказать «Это мы»? Ответы на этот вопрос распределились следующим образом. Среди русских в значительной степени ощущают единство («Это мы») с людьми своей национальности – 27% опрошенных, с земляками – 34%, с людьми своей веры – 24%, с европейцами – 7%. Среди нерусских те же чувства самоидентификации (в значительной степени) переживают: с людьми своей национальности – 38%, с земляками – 49%, с людьми свое веры – 42%, с европейцами – 10%.

Читайте также: «Российское общество в контексте новых реалий» (исследование)

Таким образом, ощущение единства – «Это мы» – с учётом ответов «в значительной степени», «в некоторой степени» и «не ощущаю» с людьми своей национальности переживают 80% русских, россиян иных национальностей – 83-87%. При этом большинство – 50% русских и 45% инонациональных россиян – чувствуют связь с людьми своей национальности «в некоторой степени», а 15% и 8% соответственно этой связи вообще не чувствуют.

Исследование так же установило высокую значимость религиозной идентичности русских и россиян иных национальностей. Близость с людьми своей веры испытывают 69% русских и 75% инонациональных граждан страны. При этом «в значительной степени», 24% и 42% соответственно, признают, что готовы и позитивно относятся к росту влияния традиционных религий и их институтов на жизнь общества.

В определении того, кого сегодня можно назвать русским, гражданами всех национальностей чаще всего используется признак культурной принадлежности, и наиболее популярен ответ – “того, кто вырос в России и воспитывался в традициях русской культуры”

Россия – большая страна, поэтому фактор земляческой идентичности (34% русских) у русских даже выше, чем этнической (27%), что создаёт предпосылки для формирования фрагментированной социальной консолидации по признаку региональной или территориальной общности. Однако социальное единство строится не на фрагментации, а единении, крепящемся на ценностной общности.

Такая ценностная общность – ощущение себя с людьми своей национальности и веры, поиск оснований для формирования новой русской идентичности – ставят вопрос о роли этнической солидарности. В её основе лежит иррациональная потребность в принадлежности к своей этнической общности. За последних двадцать пять лет русские прошли путь от недифференцированного размытого восприятия собственной этничности к её актуализации, поиску культурных и идеологических основ для формирования и конструирования обновлённого русского самосознания. Именно этническая солидарность русских является, как показывает исследование, ресурсом для оптимистичного восприятия ими перспектив развития России.

Среди оптимистов (выбирают ответ «в перспективе страна будет развиваться успешно») доля тех, кто демонстрирует установку этнической солидарности, вырастает с 72% до 80%. В группе пессимистов, считающих, что жизнь ухудшается и перспектив её улучшения нет, доля, испытывающих потребность в этнической солидарности снижается с 72% и до 60% (в среднем, есть и ниже – 57%).

Таким образом, сегодня русские придерживаются установок этнической солидарности и демонстрируют определённые мировоззренческие установки, в числе, которых – более позитивное, оптимистичное восприятие развития России, установки российского патриотизма и государственнические ориентации как установки российского самосознания, характеризующиеся чувствами исторической общности и духовного единства. Складываясь на основе этнической идентичности и потребности в принадлежности к своей этнической общности, этническая солидарность русских выступает одной из основ общественной консолидации и поддерживает мотивы гражданского участия.

Есть все основания считать, что русская культура этнического большинства выступает сегодня наиболее востребованным интегратором российского общества

В свете изложенного важно понять, какие содержательные характеристики вкладываются русскими в понятие «русскости», какие критерии являются основными, а какие – второстепенными. При ответе русских на вопрос «Кого Вы могли бы назвать русским?» лишь 7% готовы признать русским любого гражданина России. Среди нерусского населения тенденция к признанию русским любого гражданина России выше – 17%. Для русских их русскость связывается с такими характеристиками, как культура («кто вырос в России и воспитывался в традиции русской культуры»), язык («для кого русский язык является родным или стал им»), труд во благо Родины. Для трети русских важна идентификация по происхождению и по крови. Как правило, в последних представлениях играет роль национальность родителей.

В определении того, кого сегодня можно назвать русским, гражданами всех национальностей чаще всего используется признак культурной принадлежности, и наиболее популярен ответ – «того, кто вырос в России и воспитывался в традициях русской культуры». Среди русских этот признак этнической принадлежности набирает 51% голосов, среди иных национальностей – 43%. Это самый популярный критерий русскости, поэтому есть все основания считать, что русская культура этнического большинства выступает сегодня наиболее востребованным интегратором российского общества. При этом патриотическая ориентация («Труд во благо родины») и русская самоидентификация («кто сам себя считает русским») заметно уступают критерию культуры, набирая в исследовании 21 и 27% голосов среди русских, и 22 и 24% голосов среди инонациональных россиян.

От содержания этнического самосознания и межэтнических установок русского большинства страны зависит не только климат межэтнических отношений, но и мера поддержки той или иной модели национально-государственного развития стран

Русский язык, будучи фундаментом русской культуры и русского этнического самосознания, тем не менее, в качестве критерия русскости уступает в популярности культуре. Владение русским языком не воспринимается большинством населения страны как ведущий признак русской идентичности. Лишь треть русских и четверть инонациональных граждан полагают, что общность русских складывается на основе владения русским языком в качестве родного. А поскольку русский является государственным и языком межнационального общения, то его этноопределяющая функция для русских не является ведущей. Возможно, в силу естественности его распространения во всём российском обществе.

Вот и получается, что представление этнического большинства о том, кто такие русские, кого можно считать русским, имеет не только этнокультурное, но и общественно-политическое значение. Идущие в общественных и научных кругах дискуссии о необходимости формирования интегрирующей российской идентичности сталкивается с проблемой содержательного наполнения этого понятия и с оценкой роли этнической идентичности и этнического самосознания в формировании российской нации.

Более того, от содержания этнического самосознания и межэтнических установок русского большинства страны зависит не только климат межэтнических отношений, но и мера поддержки той или иной модели национально-государственного развития страны. Таким образом, сегодня наиболее востребованной остается модель развития России как многонационального государства, скрепленного русским языком и русской культурой.

Что значит быть русским человеком?

Очень заинтересовался творчеством А.С. Хомякова. Что значит быть русским человеком? Надо ли быть русским человеком или сейчас это уже не актуально? Есть общемировое культурное духовное пространство, в котором национальное уже не актуально?

Хомяков считает, что уникальным и живым что-то становится только благодаря органической связью с самой жизнью, в в данном случае с жизнью народной. Потому что национальность человека — это часть его личности, часть его самого, и все самое подлинное, что рождается этим человеком, должно включать в себя национальное, в силу того, что это наиболее живое и органическое, потому что напрямую связано с жизнью. Проблема нашей страны, начиная с Петра, это отрицание этих органических связей у небольшой прослойки нашей элиты. Русский человек в лице дворянства, интеллигенции впал в западнопоклончество. Хомяков пишет.

«Забавнее русского англомана я не знаю в мире ничего. Общим их представителем я готов бы считать того почтенного барина, который живет в деревне, пьет рано поутру чай с хлебом, маслом и ветчиной, в полдень накушивается нескольких блюд и опять повторяет свою сытную трапезу часов в 9 вечера, называя свой полуденный стол завтраком, а вечерний — обедом, и ужасно сердится, если кто скажет, что он в полдень обедает, а вечером ужинает. Ему это просто кажется обидным. Правда, что русские деревенские жители ужинают в 9 часов, но англичане в это время обедают — следовательно, он обедает. О, милые русские англоманы! Какой ущерб был бы комизму, если б вас не было бы на свете»!

И далее Хомяков приводит очень важную мысль.

«Если бы эти мнимые поклонники английского просвещения поняли, хоть на сколько-нибудь, в чем оно состоит, они бы знали, что в понятии англичанина человек обязан принадлежать вполне своему народу, быть с ним в неразрывном единении мысли и жизни; что, наконец, русского, чуждающегося всего русского, англичанин не может признать себе равным. Действительно, англичане могут видеть себе братьев в людях, принадлежащих другому племени и другому народу, но никогда не признают своих братии в своих обезьянах».

Никакого западноненавистничества, в котором традиционно обвиняют славянофилов, у Хомякова нет. Он искренне восторгается Англией и призывает ее любить!

«И вот почему желательно было бы, чтобы наше общество более ознакомилось с внутреннею жизнью Англии и более бы ее полюбило».

Потому что именно в Англии он видит то, чего очень не хватает русским! Полной принадлежности своему народу, неразрывное единение с этим народом в мысли и в жизни. И именно это делает народ Англии, ее культуру великими и достойными подражания и заимствования. В этом смысле, русский народ нисколько не был беднее Англии, но русские предпочитали своим умом и сердце пребывать в Англии (или в других странах), при этом они не становились ни русскими, ни англичанами.

Все это говорилось еще в XIX веке. Сейчас все гораздо сложнее, потому что русский народ был подвержен геноциду в 20 веке. Русский холокост — самое страшное преступление в минувшее столетие. И во многом мы обязано этому тому, о чем писал Хомяков — западнопоклоничеству, отрицанию живых и органических начал. Поэтому в конце концов в России восторжествовали западные идеи коммунизма и социализма.

Поэтому большой вопрос, что значит, возвращение к органическим основам жизни. На данный момент это связано с возрождением русского человека. Но как его можно возродить? Точно уж не через стилизацию и скоморошество со всеми ряженными в косоворотки, папахи пр. Это возрождение возможно только через раскрытие русского культурного и духовного наследия. А для этого важно преодолевать и русофобию и космполитизм, которые так распространены среди либеральной части населения. Также важно осуждать всякое национальное превозношение и псевдопатриотизм. Нужно раскрыть, что такое русский, что такое русская культура, русская духовность. Не пугаться этого слова «русский», не видеть за этим словом призрака фашиста или нациста. Это важно для возрождения всего народа и общества, потому что общество должно иметь в своей основе живые и органические начала, а это всегда связано с самой жизнью, а значит, с национальной принадлежностью, конечно, здесь национальное нужно понимать не в узко этническом смысле, а в культурно-духовном смысле, в котором этнически нерусский человек может быть гораздо более русским, чем чистокровный славянин.

«В обществе здоровом и цельном всякое движение мысли есть уже деятельность: лица, связанные между собою живою органическою цепью, невольно и постоянно действуют друг на друга, но для этого нужно, чтобы между ними была органическая связь. Разрушьте ее, и живое целое обратится в прах, и люди-пылинки стали чужды друг другу, и все их стремление к действию на других людей остается без плода, покуда, по законам неисповедимого Промысла, не осядут снова разрозненные стихии, не окрепнут, не смочатся дождями и росами небесными и не дадут начала новой органической жизни. Такова судьба всякого общества или тех отделений общества, которые разорвали связь с прошедшим, и в этом общем законе находится объяснение тех жалоб на невозможность разумной деятельности, которые не раз были слышны в произведениях нашей беллетристики и которые всякому образованному человеку так часто случается слышать в жизни».

ПРАВОСЛАВНЫЙ – ЗНАЧИТ РУССКИЙ?

Простите нас, Аруся. Люди, которые рассуждают так, на самом деле низводят Православие на уровень балалаек и матрешек, делают из него какую-то экзотическую «нашу русскую веру», хотя на самом деле такой могло бы считаться только славянское язычество, относительно самобытное. Это, конечно, не только наша болезнь – точно так же многие греки считают, что истинное Православие может говорить только на языке Нового Завета, и кто не грек, тот не вполне православен.

Но проблема на самом деле еще серьезнее, чем нежелание некоторых прихожан видеть в храмах нерусские лица. Мне доводилось бывать в национальных республиках России, там нередко Православие и воспринимается как русская вера, принять его – значит отказаться от своего народа, обрусеть. Даже в тех краях, где уже в XIX переводились на местные языки и Евангелия, и богослужения (Якутия, Алтай), эти языки сегодня крайне мало звучат в православных храмах (чего, кстати, не скажешь о протестантских общинах). А что уж говорить о тех народах Сибири или Средней Азии, на языках которых христианская проповедь зазвучала только в последние десятилетия! Там сложился дурной стереотип: русские, конечно, православные, а вот коренные жители – мусульмане, буддисты, шаманисты, и не надо никого никуда обращать, нарушать спокойствие…

Увы, приходится сталкиваться с самым примитивным шовинизмом: эти народы якобы «не доросли», сначала их нужно цивилизовать

(то есть приучить к русской культуре), а потом можно и проповедовать им Евагелие. Интересно, какую веру приняли бы славяне, если бы святые Кирилл и Мефодий сначала бы их эллинизировали, а потом, уже по-гречески, стали бы рассказывать им о Христе? Думаю, что какую угодно, но только не православную. В то же время и русским, считающим себя православными по рождению, не худо было бы перенять нормы стереотипы поведения у тех же коренных народов Сибири: например, гостеприимство, скромность, крепкие семейные связи, бережное отношение к природе.

Православие, действительно, глубоко укореняется в жизни каждого народа и всегда приобретает своеобычные формы. И нам всем надо хорошо понимать, что если суждено войти в историю чукотскому или узбекскому православию, оно будет иным, чем восточнославянское, как и то вовсе не копирует греческое; нам нужно суметь сочетать смелую проповедь о Христе с подлинным национальным смирением.

Русский — значит православный

Эта статья была размещена мною в 2006 году на сайте Стихи.ру, как ответ одному из авторов сайта, написавшем о необходимости создания новой религии, взамен «устаревших».
Я не буду пересказывать его материал, просто дам ссылку:
Стэплер «Что мы выберем» http://www.stihi.ru/2006/02/20-1727
Итак, моё мнение.
Русский – значит православный, это понятие на протяжении многих столетий было неразрывно связано с сознанием русских людей, как краеугольный камень НАЦИОНАЛЬНОГО САМОСОЗНАНИЯ. Говоря о роли православия в истории России, я хотел бы привести мнение доктора исторических наук Сергея Перевезенцева:
«Отличие России от Запада и Востока выражалось в том, что на Руси издревле, с X века, сложилась своеобразная форма христианства, впоследствии получившая наименование русского православия. Русское православие сложилось не в один момент, а складывалось постепенно, вырабатывая свои принципы с духовной потребностью русского народа. С течением времени, особенно со времени монголо-татарского нашествия, само православие стало связываться в народном сознании с идеей национальной независимости, ибо оно олицетворяло собой борьбу с иноземными захватчиками, доказывало, что РУССКИЙ НАРОД, СОХРАНИВ СВОЮ РЕЛИГИЮ, НЕ КАНЕТ В ЛЕТУ ИСТОРИИ, А СОХРАНИТ СЕБЯ И СВОЮ КУЛЬТУРУ. Ведь православный русский народ противостоял одновременно и единому католическому Западу, и единому мусульманскому Востоку.
Православие стало православием благодаря своеобразию древнерусского мировоззрения. Но, закрепившись в виде одной из основных форм русского национального самосознания, в дальнейшем православие уже само активно формировало своеобразные черты русской духовности, национального характера и, соответственно, РУССКОГО понимания истории и философии, вплоть до сегодняшнего дня. Больше того, БЛАГОДАРЯ ПРАВОСЛАВИЮ И ВОЗНИК РУССКИЙ НАРОД, который создал великое Русского государство и освоил пространства Евразии». (С. Перевезенцев, «Россия – великая судьба», издательство «Белый Город», М. 2005 г.)
Именно поэтому, создав «новую веру», некий конгломерат из существующих и несуществующих религий, мы, в первую очередь, ПЕРЕСТАНЕМ БЫТЬ РУССКИМИ.
Ломка национальных традиций, в первую очередь связана с ломкой самосознания. Всё это уже было, и голые комсомольцы 20-х годов с лозунгами «Долой стыдливость», и комсомольские коммуны, с общими женщинами, и расстрелы священников, и, как итог, потеря духовности и русской нации… Стоит ли это повторять? Эту ошибку советское правительство осознало (хотя и не признало) в период Великой Отечественной войны. Именно тогда в СССР начали вновь открываться закрытые храмы.
В любом случае, сейчас, на фоне традиционных концессий, попытка создания новой религии – это путь к сектантству, путь — заранее обреченный на провал. В нашей стране даже неверующие, относятся к православию с уважением, как к русской духовной традиции, как к памятнику русской истории и культуры. Впрочем, атеизм – это тоже одно из направлений веры: веры в то, что Бога нет. И нет людей более фанатичных, более упорствующих в СВОЕЙ ВЕРЕ, чем атеисты.
Вы говорите о вере, «существующей ради себя любимой…», но Вера, это отнюдь не священнослужитель и, даже, не храм. Вера – это наша душа, это то, что внутри нас, это отношение человека к себе, к миру, к Господу. Верующий человек идет в храм молиться Богу, и в храм ведет его Вера. Вопросы веры и неверия великолепно раскрыл в своём труде «Путь духовного обновления» русский философ Иван Александрович Ильин, кстати, русский националист. Цитаты из его трудов, в том числе и по вопросам взаимоотношения русских с другими народами и религиями, Вы, наверное, неоднократно видели в моих рецензиях.
Хотя русские, издревле являлись нацией глубоко религиозной – к священнослужителям всегда относились несколько пренебрежительно, не ко всем, а к отдельной категории, которую и принято именовать попами. Это прослеживается и в народных сказках, и в литературных произведениях. Священник на Руси всегда был фигурой публичной, и именно поэтому нерадивый священник зачастую бывал предметом обсуждений, иронии, баек. Но были и другие, о которых слагались легенды, которым верили и за которыми шли, жизнь которых равна подвигу, подвигу в служении Господу. И сейчас, в наше время есть и те и другие представители духовного сословия. Но недостатки, они всегда на виду…
Мне известен только один случай заключения однополого брака православным священником, сейчас уже не скажу где и когда точно это было. Но знаю наверняка, что священник этот отлучён от церкви, а осквернённая часовня сравнена с землёй….
Так что говорить о падении христианской веры, мягко скажем, преждевременно. При этом я бы хотел отделить православие, от других направлений христианства, в том числе и от римского католицизма. Хотя, именно сейчас, в России, насаждаются религиозные и псевдорелигиозные праздники, чуждые православию (день Святого Валентина, день всех святых, хелуин и т.п.), это делается отнюдь не друзьями русского народа и, при этом подхватывается СМИ и жаждущей развлечений частью молодёжи.
Но только в своей, истинно русской религии, как и в русской истории, мы сможем найти себя, своё прошлое, а значит и своё будущее, оставшись при этом русскими.