shabdua

Высоко на горе Афон исчезают люди, а местные предания называют их «Девять Незримых» — девять монахов, которых восхитили ангелы. И в то же время ангелы отпускают на землю других монахов, чтобы на их место взять новых. И вот эта группа из девяти монахов тайно управляет Афоном.

Внезапно появившийся монах

Как-то раз я неожиданно увидел монаха, выходящего из моря, внезапно показавшегося из воды! Он появился из ниоткуда и, показавшись на поверхности моря, шел по воде к берегу. Он поднялся на стенку, пересек прибрежную дорогу и пошел по крутой тропинке, которая ведет от берега к монастырю.

Он шел к церковному двору, где я находился. Когда я увидел его выходящим из воды, то подумал, что мне это почудилось. Но тут же я предположил, что там всегда есть много монахов, которые работают на древесной фабрике, которые работают в поле, которые ловят рыбу и т. д. И подумал, что, может быть, он вышел из лодки, которую я не успел заметить, и которая тащилась позади стеночки так, что была вне моего поля зрения.

Монах выходит из моря и идет по крутой дорожке, которая ведет к монастырю и проходит мимо того места во дворе, где я нахожусь. Он мне говорит:

«Благословение тебе, брат Иоанн», и жмет руку, приветствуя меня. Я, естественно, протянул руку совершенно сбитый с толку, так как он знал мое имя. Также он знал и о присутствии в монастыре моего сына Тало, бегло упомянув о нем в разговоре. До того, как я успел опомниться от первоначального шока, монах мне говорит: «То, что Вы искали, брат находится там…» — и указал мне на ценный знак, в котором угадывался символ того, что я искал. До того, как я успел поговорить с ним поподробнее, он поворачивается и идет вниз, входит снова в море и исчезает!

Он вошел в воду и скрылся с моих глаз… Сейчас я нахожусь в растерянности, потому что для меня было шоком, что кто-то пришел и сказал мне, где находится то, что я искал. Этот человек был похож на монаха, которого я до этого встретил в монастыре святого Дионисия на Олимпе! Он был на него похож, и я до сих пор уверен, что это был именно он.

Святой Паисий

Многие из вас, будучи на Афоне, услышат эту историю о старце Паисии. Всякий, кто посещал его домик рядом с Кариес, который всегда открыт, входя, видел еду на огне и понимал, что старец где-то рядом и скоро должен вернуться. Люди сидели и ждали много времени, до тех пор, пока не начинали беспокоиться и искать старца поблизости, но тщетно. Однако едва они возвращались в домик, как видели, что старец сидит в кресле и смеется. Посетитель мог сидеть около часа, в маленькой комнатке и не замечать старца Паисия, который сидел прямо напротив него, но совершенно непостижимым образом оставался незримым («И кто знает, кого ты тут ждал, а меня недостойного не заметил», — говорил старец).

Старец и молодой монах

Одна история рассказывает о молодом монахе, который ушел жить в келейке некоего старца, чтобы быть у него «в послушании». Стараясь научиться у старца, который был очень мудрый и смиренный, он прожил достаточное время рядом с ним. Однажды старец исчез. Напрасно его искал ученик и напрасно ждал, что тот появится. Старец пропал необъяснимо и вдруг, ничего не взяв с собой, ушел, абсолютно не оставив следа. Ученик беспокоился, может что-то случилось, например, может, старец упал с какого-нибудь обрыва или утонул в море. Много монахов искали его, но не нашли ни живого, ни мертвого. Ученик стал жить один в той келии. Прошло два года, и однажды старец появился вновь перед своим учеником во дворе келейки. «Старец, ты жив?!» — спросил его изумленный ученик. Старец ответил: «Мы два года живем вместе, но ты думаешь, что живешь один».

Священная десница

Особое место среди святых мощей, которые находятся в Святом монастыре Симона Петра, занимает десница святой мироносицы и равноапостольной Марии Магдалины. Эта рука святой сохранилась нетленной, с кожей и сухожилиями, и благоухает небесным ароматом. Более того, все, кто прикладываются к ней с благочестием и верой, подтверждают, что рука теплая. В монастыре Симона Петра на Афоне святая Мария до сих пор творит много чудес, поэтому среди монахов считается второй настоятельницей.

Чудо с тушением огня

В 1945 г. внезапно вспыхнул пожар в лесу около монастыря Иверон. Дул сильный ветер и огонь через несколько часов добрался до хребта, где монастыри Иверон, Филофей и Ксиропотам соприкасаются с лесом. Все были уверенны, что лес погибнет. Братья нашего монастыря были вовремя предупреждены и побежали на место пожара. Тогда братья иеромонахи Неофит и Пантелеймон, движимые великим благочестием, взяли с собой мощи святой Марии. Никто не мог приблизиться к пожару, потому что каждый боялся быть окруженным яростным огнем. Но, о чудеса Твои, Господи! Едва приблизились братья со святыми мощами к месту пожара, тут же огонь отрезал им дорогу назад. Так продолжалось до тех пор, пока священники не отслужили водосвятный молебен с каноном святой Марии Магдалине. К великому удивлению всех собравшихся отцов, после окончания молебна огонь неожиданно погас.

Кости, которые благоухают

Однажды некий человек решил посетить святую гору Афон. Именно посетить, а не совершить паломничество! Он намеревался провести на Афоне шесть дней, но соприкоснувшись с монашеской жизнью святогорских монахов, он изменил свое мнение и уже не видел возможности возвращения в тот суетный мир, который так до этого так восхвалял.

Он прибыл в святой монастырь Ставроникита, который должен был стать последним местом его посещения. При этом если первоначально он думал провести на Афоне шесть дней, то теперь он думал о трех днях. Конечно, он надсмехался над своей группой паломников, потому что, как он говорил, эти люди смотрели на вещи по-другому, не так как он. Поэтому он уже считал часы до выхода в мир, чтобы, наконец, высвободиться.

На входе в монастырь их встретил добрый старец с лукумом и ракией. Он показал посетителям-паломникам их комнаты и объявил расписание служб. Было 12 часов дня, а в 4 часа вечера начиналась вечерняя служба. Наш друг в предыдущий день простоял на всенощной, которая длилась 12 часов. Он тут же завалился спать и проснулся, только услышав звук била, который означал ровно 4 часа вечера и призывал всех присутствующих на вечернюю службу. Он проснулся и, в буквальном смысле, спотыкаясь, пошел в кафедральный храм монастыря, в котором присутствовал на вечерней службе только телесно. Я говорю именно телесно, так как духовно он думал лишь о том, чтобы поскорее он смог вернуться к занятию, от которого его оторвало проклятое било. Так он говорил про себя.

Наконец, закончилась вечерняя служба, однако народ не расходился, ожидая поклониться святым мощам, которые находились в монастыре. Среди народа пошел и он. В это время он говорил только об отдыхе, поскольку в других монастырях, которые он посетил, он ничем другим не занимался, кроме того, что целовал мертвые кости, которые не имели ни пульса, ни тепла и не источали миро, о чем столько рассказывали святогорские отцы.

Итак, он приложился к мощам и собрался уходить, несмотря на то, что остальные люди еще пребывали в храме, когда батюшка, находившийся там, сказал чуть ли не срывающимся голосом громко, насколько мог: «Дети мои, прошу вас, сладчайшим именем Иисуса, скажите мне, кто из вас не обонял чудесного аромата от святых мощей, который они издают?» Этот человек удивленный остановился на входе, такого он не слышал ни в каком другом монастыре. Немедленно он идет к священнику и дерзким тоном говорит: «Я». Тогда внезапно появились еще с десяток таких же. Почтенный иерей идет прямо к святым мощам и умилительным голосом начинает петь тропарь святому Димитрию мироточивому. Его лицо, красное, как будто после химиотерапии, начинает сиять настолько сильно, что к концу на него невозможно было смотреть. Мой знакомый испугался того, что увидел, осознав, что в этот момент святые мощи начали благоухать настолько сильно и приятно, что нельзя было оторваться. Немного спустя лицо священника перестало сиять, однако чудесное благоухание от костей было настолько сильным, что вышло за пределы храма, растянулось на весь монастырь и провожало посетителей вплоть до трапезной и до их комнат. Все те, кто до этого сомневался, плакали как малые дети и говорили, что из-за грехов они не могли почувствовать благоухание с самого начала. Ночью никто не мог заснуть. На следующий день паломники отправились в монастырь Иверон. Запах преследовал их до половины дороги. Мой знакомый вновь изменил свое мнение, захотел остаться на Афоне и завершить там паломничество (он больше не называл это путешествием или экскурсией). Когда он вернулся домой, жена взяла его одежду, чтобы постирать. Тогда она подтвердила, что одежда пахнет еще тем сладостным божественным благоуханием.

Это событие случилось в афонском монастыре Ставроникита 5 сентября 1997 г. Знакомый этот мой дядя, двоюродный брат по матери и эту историю он рассказывает сегодня за постным столом. Изменение в его религиозной жизни и религиозной жизни его жены произошло быстро. А тем священником был пожилой отец Нектарий, который доживал последние дни, согласно врачам. Последний раз мой дядя посетил его на Афоне несколько месяцев назад, застав старца простуженным в своей кровати. Отец Нектарий узнал, что у него рак, который ударил по всему телу. Отец Нектарий стоматолог и на Афоне содержит медкабинет, предлагая всем свои услуги, насколько позволяет его здоровье.

Эта история похожа как две капли воды на ту, которую я читал недавно в интернете от свидетеля-очевидца. Находясь под сильным впечатлением от этой истории, услышанной мной от моего родственника, я решил поделиться ей с вами.

Ураган

О следующем случае многие старцы святой горы Афон рассказывают: однажды несколько монахов отправились на рыбалку в открытое море, на лодке. В это время разыгралась буря! И один из этих монахов исчез. Этот монах раньше имел опыт общения с дьяволом (из-за одного нераскаянного непослушания), который пообещал ему: «Я снова приду, чтобы забрать тебя навсегда».

Перевод с греческого языка Даниила Солошенко

Tags: Господь, Иисус Христос, Пресвятая Богородица, православие, старец, чудо

Афонские чудеса

Как у нас на районе

Комиссар Катар

«Современный Афон представляет собой страшный духовный локомотив, который тянет за собой вниз не только Грецию, но и сопредельные страны с исповеданием восточного православия: Сербию, Болгарию и даже Россию».
(со слов монаха Эсфигмен)

Если весь мир сходит с ума, то это не означает, что с ума должен сходить и ты вместе с ним. Тем более, что всякое искоренение истины нуждается в благообразной маскировке или создании мифологии, которая выставляет в благоприятном свете извратителей, но при этом обманывает недалёкую и поверхностно мыслящую толпу.
Одним из таких благочестивых мифов наших дней является особая роль горы Афон — своеобразной монашеской республики, благодаря которой держится «неповрежденное восточное православие», а мир сохраняется от окончательного падения во грех.
Миф настолько укорененный в сознании русских людей, что о собственных святынях мы уже и позабыли: живо обсуждаем поездку Путина на Афон, толкуем про перетягивание каната с томосом для Украины между двумя греческими попами-патриархами Варфоломеем и Кириллом, читаем многочисленные пророчества афонских монахов.
А между тем реальность в «греческом православии» совершенно иная. Оно разделено на несколько направлений, которые не признают друг друга или скажем так, просто не замечают. Из основных, можно выделить два направления: новостильники и старостильники. Первых большинство. Греческие архипастыри новостильники давно служат с католическими бискупами. Это ни для кого не секрет. Вселенский патриарх неоднократно сослужил с римским папой и никого это не удивляет. Собственно говоря церковь Варфоломея Константинопольского это типичная греко-католическая церковь, ведь слово католическая переводится как ВСЕЛЕНСКАЯ, а Варфоломей вселенский патриарх. Кстати его основная идея – объединение всех христианских церквей под одним началом (естественно его). Очевидный экуменист и член всемирного совета церквей.
Новостильники представляют собой единое религиозное объединение. Они подчиняются синоду Элладской Церкви и соответственно афинскому архиепископу и поминают как предстоятеля церкви вселенского (константинопольского) Патриарха. Если провести параллель с российским «православием», то новостильники это наши никониане, а точнее новостильники породили никониан. Это они сейчас дерутся за право стричь овец на Украине.
Новостильников-прихожан большинство, но по количеству попов они равны старостильникам. Названы они так, от того, что все праздники празднуют по новому стилю или григорианскому календарю, а старостильники по старому стилю – юлианскому календарю.
У старостильников существует четыре основных синода старостильных церквей, которые не имеют между собой евхаристического общения. Однако их нельзя сравнивать ни со старообрядцами, ни со староверами России. Разделение в старостильных церквях связано с личными амбициями архиереев, которых не учли в свое время в синекурах новостильники. Это разделение произошло совсем недавно, примерно 100 лет тому назад. Греческие архиереи более откровенны, чем их русские собратья из РПЦ и прямо заявляют про то, что миряне и государство должны содержать их. Кстати, до недавнего времени все попы новостильники были государственными служащими Греции и получали оклад от ее правительства. Патриарх Варфоломей не исключение. Сейчас их убрали из штатов, но правительство выделяет субсидии, которые идут на выплату гонораров попам.
У старостильников нет поддержки государства.
Появление старостильных церковных объединений в Греции связано с расколом Церкви Эллады, произошедшим вследствие неприятия частью духовенства и мирян введения в Греции нового Грегорианского календаря (10 марта 1924 года). Инициаторами движения за сохранение богослужения по старому календарю (старому стилю) в 1925 году стали миряне, создавшие объединение «Ассоциация православных». Их поддержали монахи Афона, а затем и ряд видных представителей духовенства. В 1926 году ассоциация была преобразована в «Греческое религиозное общество истинно-православных христиан». Количество приходов этого объединения достигало 800. В мае 1935 года официальную Элладскую Православную Церковь покинули три епископа и образовали с четырьмя вновь рукоположенными иерархами Синод Истинно Православной Церкви Греции (Председатель Синода с 25 мая 1935 по 30 июня 1937 года — митрополит Герман Димитриадский). В конце 30-х годов в старостильной Церкви произошёл раскол на две ветви, а потом еще на две. Как я уже сказал, там теперь четыре синода.
Если говорить о богослужебных книгах и основных священнодействиях в обоих направлениях, то здесь никаких различий нет. Некоторые различия есть в самом подходе к исполнению таинств, например, в подготовке к Евхаристии, к крещению, в исполнении таинства покаяния и епитимии. Однако существует главное догматическое различие — это участие представителей других конфессий в службе. Католический епископ может спокойно прийти в новостильный храм, отстоять в алтаре литургию, а затем причаститься с остальными священнослужителями. Он же может совершить любое священнодействие. Главное, что требуется, — признавать верховную духовную власть или хотя бы находиться в составе организации, а название церкви, частности ее вероисповедания никакого значения не имеют. То есть, если католический поп, находясь на территории новостильцев, признает их право на верховную духовную власть в этом месте, этого достаточно, хоть бы он и перестал признавать ее, выйдя из новостильного храма. Давняя мечта иезуитов сбылась.
Вот так вкратце выглядит положение дел в Греции и в Константинополе вчастности. Кстати, священник из новостильцев с сигаретой явление обыденное, как и посещение им бара, ради выпивки.
Однако перейду к Афону. Сегодня в России сложился миф, что Афон это сказочный оазис, населенный праведниками, чьи молитвы спасают весь православный мир.
Подавляющее большинство нынешних афонских монастырей признает равночестными как старый, так и новый календарные стили. А поэтому праздники тут продолжаются месяцами, в то время, как посты ограничены. Правда, службы в монастырях длятся по 8-12 часов.
Это в монастырях называется церковной «икономией», снисхождением, прощением канонов ради единства церковного мира и любви. А на самом деле — это не икономия, а «параномия» — грубое нарушение церковных правил и традиций. Чисто европейские веяния со стороны ватиканских толкователей.
Все афонские монастыри, кроме обители Есфигмену, поминают в своих молитвах вселенского патриарха, который давно находится в молитвенном и евхаристическом общении с римским папой. Братия Есфигмену отвергает Варфоломея, как еретика и никак не общается с остальными монастырями. Она является изгоем на острове и не участвует в работе Кинота — церковного совета монастырей Афона, своеобразного правительства острова. То есть в общей благодушной атмосфере преподносимой публике, есть некий душок, о котором стараются не упоминать.
Преподобный Антоний Киево-Печерский принял монашеский постриг и подвизался в монастыре Эсфигмен, откуда принёс на Русь традиции монашеского благочестия. Его келья с построенной над ней церковью во имя преподобного Антония возвышается на склоне одной из скал рядом с монастырем. В этом монастыре монахи подняли чёрный флаг, на котором написан лозунг — «Православие или смерть».
С 1972 года монахи Эсфигмена под лозунгом «Православие или смерть» отказываются поминать Вселенского и других православных патриархов, имеющих связи с папой Римским. В этом основная суть Эсфигменского конфликта. Официально они объявлены раскольниками и попасть в их монастырь крайне сложно – туда просто никто не везет. Разве пешком, но идти придется долго.
Если другие монастыри ведут коммерческую деятельность, которая помогает им закупать продукты и вообще дотируются государством, то Эсфигмен, по причине блокады, себя кормит сам. Там практически нет паломников и у входа в крепость (а это крепость) постоянно дежурят монахи, готовые закрыть ворота и приступить к обороне монастыря. Вообще, все напоминает осажденную крепость.
Если в других монастырях хозяйственную деятельность ведут по-большей части гастарбайтеры (монахи давно не работают), то в в этой обители все трудятся не покладая рук.
Эсфигменская братия официально считает себя подчинённой Вселенскому патриарху, но власть такового категорически не признаёт, ибо патриарх — враг православия — он встречался с Папой. С середины 70-х годов прошлого века Эсфигмен отрезан от других монастырей. Про обитель на целых 30 лет все как бы забыли…. Однако в середине нулевых конфликт разгорелся с новой силой.
Управители Святой горы заочно сместили настоятеля Эсфигмена и далее новая администрация, при поддержке сильных и крепких монахов, в 2006 г. попыталась захватить монастырь силой. Не вышло — братия Эсфигмена дала отпор. Через два года афонские власти попытались штурмовать монастырь при помощи полиции. И вновь у них ничего не получилось.
Зато Эсфигмен с середины нулевых практически полностью отрезан от денег. В Карее при помощи албанцев было захвачено представительство монастыря. Двери выбивались при помощи бульдозера. Державшие дверь монахи получили травмы и далее были приговорены к большим тюремным срокам.
В 2006 году была создана подставная монашеская община. Она была зарегистрирована и торжественно признана афонским Кинотом как официальная община монастыря Есфигмену. Это необходимо было для того, чтобы принимать разного рода решения, в которых должны участвовать все обители острова. Там такие правила, что все настоятели монастырей должны согласовать решения Кинота. Нынешний настоятель монастыря уже много лет не принимает никакого участия в делах Афона.
Настоятель монастыря, как и несколько самых активных монахов, заочно также приговорены к тюремным срокам. Из монастыря они выйти не могут. В монастыре есть оружие и монахи готовы его применить. Проводятся регулярные учения по отражению атак на крепость. Мои информаторы из полиции сообщили, что остальные монастыри побаиваются эфсигменцев и всячески пресекают любые сочувствующие мнения среди своих монахов. А мнений таких много. Тихий ропот раздается по всему острову. То есть в нарисованной сказке есть очень серьезный вооруженный конфликт в самом направлении новостильцев.
По информации полиции традиции Афона держатся исключительно за счет Эсфигмена-монастыря. Прочие же монастыри Афона, если им не изменят календарного стиля и внешнего в богослужении, готовы признать любую духовную власть. В том числе и папы римского. Все это связано с финансовыми потоками и развитой сетью туризма, которому не отличить подлинных афонских традиций иноческого уединения от добровольного сумашедствия толпы. Сегодня на Афоне не монахи, а актеры, зарабатывающие деньги на паломниках. Очевидно, греки присмотрелись к Израилю и решительно раскрутили свое «святое место».
Не только Есфигмен, но и многие отшельники острова, живущие в кельях, перестали поминать вселенского патриарха и прервали общение с официальными монастырями Афона. Есть и такие насельники острова, которые, уподобившись российским беспоповцам, полагают, что истинного священства уже нет, вся иерархия впала в ересь.
Хочу заметить, что до 19 века на Руси никто не интересовался Афонскими старцами. Все началось с Александра Второго, который ввел в богослужение библию в 1863 году, ранее в русских церквях не существовавшей.
Сегодня монастыри Афона активно включились с освоение транснациональных финансовых средств. В последние годы не только Греция выделяла средства на восстановление Афона, но и Евросоюз, и даже Ватикан. Некоторые выделенные суммы исчезают бесследно. Например, для восстановления обители Есфигмену были выделены крупные средства, которые монастырь не принял, а деньги, тем не менее, исчезли. Многие церковные деятели Афона обвинены в финансовых и земельных махинациях. Во всех монастырях построены многозвездочные гостиницы, оборудованы VIP-номер, лифты на три-четыре этажа и многое другое.
В последние годы в средствах массовой информации широко освящаются многочисленные случаи злоупотреблений и откровенных преступлениях в церковной среде. Отдельные представители епископата были обвинены в наркоторговле, работорговле. Общество ужаснулось, когда узнало факты организации пунктов содержания и торговли рабами в монастырях, принадлежащих греческой новостильной церкви. Оттуда живой товар распродавался по всему Средиземноморью.
Впрочем, хватит про Афон. Я думаю, что многим читателям ясно происходящее там. Но ведь этому должна быть причина! И я ее обнаружил.
Я публикую письмо патриарха Антиохии и всего Востока Макария, написанное им в 1663 году. Прочитайте его, и вам станет ясно, откуда в греческой «православной вере» католическая ересь и стремление к папизму.

«Слава Богу всегда. Макарий, милостью Всевышнего Бога Патриарх Антиохии и всего Востока, Священной Конгрегации превосходной в добродетели. «Салам» нашего Господа и Бога, нашего Господа Иисуса Христа, взявшего на себя спасение наших душ, и благодать его Святого Духа, ниспосланного его святым ученикам, пречистым апостолам во святой горнице.
Пусть этот божественный мир и это самое благословение всегда нисходит на души и тела духовных братьев и отцов, досточтимых кардиналов, глав священников, поставленных Богом, и руководителей Святой Конгрегации в городе Риме, матери Святых Городов.
Да благословит Господь Бог их и их действия совершеннейшими небесными благословениями, защитит их, охраняет их своей сильной рукой и сохранит их от всякого зла и небесных и земных бедствий.
Да дарует Бог этим дорогим (людям) все, о чем мы молим в наших вечерних и дневных молитвах и Божественных Литургиях, предстательством нашей Пречистой Госпожи и Приснодевы Марии, великого Первоверховного Апостола Святого Петра и всех святых. Аминь.
Кроме того, прежде всего доносим до сведения Вашей Благости и Святости наше великое желание увидеть вас. Далее, если вы соблаговолите, сообщаем вас о нашем смирении, что, благодаря Богу и вашим молитвам мы представляем себя вам в добром здравии. Наконец, сообщаем вам, что получили ваше письмо, заслуживающее уважения и почтения, и возрадовались о нем великой радостью.
Благодаря переводу наших братьев, Отца Сильвестра Капуцина и Отца Иоанна Кармелита, мы поняли его содержание, воздавая благодарность Высочайшему Создателю о вашем добром здравии, и благодарим Вашу Благость, возжелавшую утешить нас этим письмом, которое является для нас большой радостью. В нем вы упоминаете о том, что были извещены устами Консула Пике о нашей великой любви к Апостольскому Престолу, нашем старании о святом союзе и стремлении к нему: союзе Восточной Церкви с Римской Церковью. Да, мы держим наше слово и это исповедание вплоть до последнего вздоха нашей жизни, как же иначе!
Вы, возможно, узнали о нашей великой любви к вашим ученикам, братьям Капуцинам и Кармелитам, их постоянном посещении нашей церкви и домов греческих верующих, которым они проповедуют и которых учат. Мы довольны всем этим и ожидали этого в течение долгого времени.
Да, мы просим нашего Господа Иисуса Христа, источника всякого блага и всякой святости, разрушить стену, преграду вражды, воздвигнутую между нами и вами врагом всякого блага. В действительности, после этого разделения дела христиан Восточной Церкви подверглись упадку, вплоть до рассеяния и разорения. Мы признаем это и исповедуем. Мы всегда так проповедуем и наставляем об этом наше стадо.
Вы отметили, что Римская Церковь — мать всех верующих, что она любит детей греков, для которых она построила коллегию (святого Афанасия в Риме), и что она любит христиан Востока, о которых всегда заботится, посылая священников, чтобы просвещать и наставлять их. Мы понимаем это, братья мои. По этой причине мы умоляем нашего Создателя и нашего Господа Иисуса Христа, главу Святой Церкви, чтобы Он укрепил Римскую Церковь, преумножил ее величие, утвердил ее до конца веков и сохранил нашего господина и нашего отца, досточтимого папу, ее главу и нашего главу надо всеми, желая чтобы вы были всегда сохранены от всякого зла. Аминь.
Братья, мы попросили вас не забывать нас в своих молитвах, потому что у нас много забот и тревог каждый день, в особенности из-за долгов, процентов и постоянных унижений. Вот почему у нас нет ни спокойствия, ни стабильности, мы тревожны и печальны. Поскольку Апостольская Римская Церковь, прочная и богатая, подала безчисленно милостыни, мы просим ее подумать о нас, когда она будет оказывать пособие. В действительности, поскольку дети всегда имеют обычай просить о питании у своей матери, мы тоже просим нашу мать подумать о нас в ее милосердии, как говорится в святом законе: обязанность богатой церкви — помогать бедной церкви. У нас нет права предлагать это Вашему Братству, но необходимость и любовь обязали нас обратиться к вам без всяких препятствий.
Что касается Господина Консула Барона, находящегося в Алеппо, мы благодарим вас за его щедрость, поскольку он был очень полезен нам и продолжает помогать нас своими пособиями, особенно в трудные времена. Да воздаст ему наш Господь Иисус Христос в своем небесном царствии после многих и счастливых дней за его старания и щедрость по отношению к нам.
Мы также благодарим вас за прекрасную чашу, полученную нами. Да хранит вас Бог и да умножит вашу благость. Мы желаем, чтобы ваше благоволение к нам продолжилось печатанием арабских книг и присылкой их к нам, ведь они великое благо и всегда памятный дар для этих бедных священников.
Мы завершили настоящее обращение к Вашей Благости. Благодать Господа нашего Иисуса Христа да пребудет с вами всегда. Аминь. Аминь. С нашими пожеланиями.
Написано 14 декабря одна тысяча шестьсот шестьдесят третьего года от Р. Х. в Богохранимом граде Алеппо».

Основные действующие лица Собора, узаконившего раскол на Руси в 17 веке, были так или иначе связаны с Ватиканом. Некоторые из них, как митрополит Паисий Лигарид, были тайными католиками, другие являлись, как сейчас говорят, «агентами влияния». Как видите, среди таковых был и известный патриарх Антиохийский Макарий.
Роль патриарха Макария раскрыта в сочинении Павла Алеппского «Путешествие Антиохийского патриарха Макария в Россию в половине XVII века, описанное его сыном, архидиаконом Павлом Алеппским». М., 2005, с. 529–530 :

«В воскресенье перед Вознесеньем наш владыка патриарх был приглашен патриархом Никоном. Отстояв обедню в соборе, мы поднялись к нему в палаты, где в этот день он созвал собор. Еще раньше было послано приглашение всем архиереям страны, вследствие чего прибыл митрополит Казанский. Причиной созыва этого собора был вопрос о крещении ляхов. Дело в том, что московиты, как уже нами сказано, крестили их, тогда как в правилах это воспрещается, за исключением четырех исповеданий, возникших в наше время: англикан, лютеран, кальвинистов и павликиан, кои суть последователи Павла Самосатского и составляют тридцать деревень в округе Тырнова. Наш учитель потребовал, чтобы московиты поступали, как написано в их церковных правилах. Мы раньше нашли в одной древней рукописной книге со Святой Горы все это вполне выясненным, и наш владыка патриарх списал эту главу в особую тетрадь и приложил свою подпись. Теперь он много спорил с архиереями, и они после долгих прений волей-неволей, согласно свидетельству их правил, должны были признать истину. Наш владыка вручил послание об этом патриарху Никону; тот приложил к нему свою подпись и отдал царю. Его перевели на русский язык, напечатали и роздали, и согласно с ним вышел царский указ, воспрещающий крестить ляхов и всех франков, последователей папы, так как они к нам ближе всех исповеданий. Так было решено, и собор был окончен».

Теперь несколько слов о вселенском патриархе Константинопольском, ныне здравствующем Варфоломее. Вот выдержка из его официальной биографии.
С 1963 по 1968 год учился в Папском восточном институте в Риме, в Швейцарии и Мюнхенском университете. Был лектором в Папском Григорианском университете; доктор богословия Папского восточного института (диссертация по теме канонического права).
Как говорится, негде клейма поставить.
Надеюсь теперь понятно, куда тянут Украину и какое «православие» существует в России?
Еще раз повторяю, русские люди имеют свою веру – старый обряд и староверие. И этим верам ближе ислам, чем греческая и католическая ересь поселившаяся в умах русского народа с приходом на трон Романовых. И уж точно, что Афон не имеет ни малейшего отношения к православию, а всего лишь благообразная маскировка грядущего обмана, чье начало нужно искать в ереси жидовствующих (то есть ожидающих конца света, а не мифических евреев) и якобы восточного папизма. Лукавит патриарх РПЦ Кирилл говоря о восточном папизме Варфоломея и его церкви. Папизм в мире один — римский и после встречи в Гаване он это хорошо усвоил.
России готовят новый раскол.

Удивительный Афон: жизнь и чудеса на Святой горе. Часть 1

Вышедшая в издательстве «Белый город» книга «Святой таинственный Афон» – абсолютно уникальна. В ней собраны фотографии святынь, которые впервые доступны взгляду простых мирян, не имеющих возможности посетить Святую гору. Автор книги Георгий Николаевич Юдин заслуженный художник, член Союза писателей, кавалер Ордена Преподобного Сергия Радонежского получил разрешение снимать не только в самих монастырях, что обычно запрещено, но и запечатлеть на пленку удивительные православные святыни.

(FLV файл. Продолжительность 0 мин. Размер 35.2 Mb)

Поговорим сегодня об Афоне – об удивительной монашеской стране, где творится постоянная, непрерывная молитва за весь мир. Это удивительное место, и попасть туда непросто. Каждый, ступающий на Афон, делает это как бы по своей воле, но делает и потому, что его туда приводит Бог. И можно собрать все документы, паспорта, визы, разрешения, благословения батюшки и не попасть на Афон, как много раз бывало с довольно известными людьми. Поэтому у каждого свой путь на Афон, и главное – было бы желание туда приехать, там побывать и очиститься. Для чего едет человек на Афон? Как хорошо сказал монах Исидор, живущий в Пантелеимоновом монастыре, – «каждый едет туда за новым духовным кислородом». Когда он чувствует, что душа заболела, что необходимо излечение души, он приезжает на Афон, как на рентген, и видит на Афоне все свои духовные болячки. Именно там он исцеляется. Огромное количество людей вернулось оттуда совершенно иными, даже отъявленные атеисты приезжали оттуда с другими глазами, с другой душой.

На Афоне человеку верующему особенно явно видны проявления Благодати Божией, видно присутствие Богородицы, чудеса, которые там случаются, – это очевидно явленные чудеса, и каждый, приезжающий на Афон, это может почувствовать на себе. Со мной было несколько чудес, на Афоне происходивших, я о них попозже расскажу, а сначала немного о том, что такое Афон.

Это длинная полоска земли, примерно, 80 км длиной и около 25 км шириной. И вот на этом узеньком пальце Божьем, скажем так, в Эгейском море расположено двадцать монастырей. Ни в коем случае не позволяется строить еще монастыри, это узаконенное число. Большинство монастырей, конечно, греческие, так как это греческая республика, есть русский монастырь, Пантелеимонов, есть румынский, болгарский – Зограф. Удивительно то, что в каждом монастыре постоянно творится молитва, постоянно идут службы. Даже когда монахи вроде бы отдыхают, службы не прекращаются ни на минуту, и в этом смысл Афона – что постоянно творимая молитва на этой святой земле спасает наш мир. Я думаю, что только благодаря этим молитвам до сих пор и жива наша Земля.

Каждый монастырь замечателен по-своему, вот в этой книге, которую мы вам сегодня показываем – «Святой таинственный Афон» – я как раз рассказываю об особенностях каждого монастыря: о чудесах, которые происходили во время его постройки, о святынях, которые в этом монастыре живут, об их исцелениях, о многих случая посещения Богородицы святых, живущих на Афоне. Потому что Афон – это Удел Божией Матери, Она Сама избрала эту землю как свой Удел, сказала, что будет окормлять всех монахов, живущих там.

Чудеса начинаются сразу, при отплытии парома от порта Уранополис. И мы с моим товарищем, моим коллегой по этой книге, фотографом Сергеем Поповым, плыли на этом пароме с огромным количеством аппаратуры, съемочных камер. И, подплывая к одному из монастырей, к порту монастыря, Сергей мне говорит: «Я пойду вниз, поснимаю там снизу, а вы оставайтесь здесь». И уходит человек. Мы отплываем, я думаю, что он внизу, а остается два, примерно, порта до нашего окончательного пристанища, я начинаю бегать по всему кораблю искать Сергея, а его нигде нет. На всем корабле нет человека, он исчезает посреди Эгейского моря. Это было необъяснимо – куда девался человек? И капитан кричит: «Выходите с корабля!», и я вот с этим огромным количеством аппаратуры, с кофрами вылезаю на совершенно пустынный каменный берег, остаюсь один, а человека нет. Наконец, поздно ночью он мне звонит и рассказывает историю: он случайно вышел на одной из станций, и корабль вдруг закрыл свой борт, отплыл, и он говорит: «Я вижу вас, вы в трех метрах от меня стоите, я кричу вам – я здесь!» А я его не вижу, он был размыт на берегу. Он кидал камни, камни ударялись о борт, я слышал какой-то звук, но его не было, он исчез.

Когда мы пошли после этой истории в Пантелеимонов монастырь и спросили у старца – что ж такое, почему исчез человек (а он два дня ходил по горам, питался какими-то каштанами). Старец Исидор, прозорливый такой старец, посмотрел на него внимательно (а он первый раз его видел) и говорит: «А ты придешь к нам. Я знаю, что у тебя есть дети, но, когда они вырастут, ты придешь к нам. Вот ты когда ходил, тебя как бы проверяла Богородица, достоин ты здесь жить или нет». Я с ужасом спрашиваю этого провидца: «Батюшка, а мне что делать? Может быть, и мне тоже?» А он говорит: «А тебе сейчас скажу». Достает Псалтирь, открывает просто так, наобум, пальцем указывает на строку и читает: «А тебе Господь приказал творить то, что ты творишь». То есть писать и рисовать книги.

Самым знаменитым и первым Афонским святым был Петр. Он жил в седьмом веке, был греком, был воином и попал в плен. И однажды, сидя в тюрьме, проанализировал свою жизнь и пришел к выводу, что он когда-то обещал Господу придти в монашество и забыл об этом. И он решил, что это наказанием ему за то, что он не исполнил свое обещание. О стал истово молиться Богородице и Николаю Угоднику. Является к нему Николай Угодник и говорит: «Да, ты прав, это тебе наказание за невыполненное обещание». И говорит ему, что он должен идти на Афон и там служить. Петр садится на корабль, плывет, вдруг корабль останавливается посередине моря, он просит его высадить на незнакомом берегу – седьмой век, представьте себе, там вообще никого не было, дикие звери – и выходит на этот дикий, страшный берег, это скалы. В книге вы можете увидеть, что это было, вот что встретил Петр, ступив на землю, – совершенно безжизненное, безлюдное место. И он начинает искать пещеру, где бы он мог подвизаться и служить Господу, находит пещеру, полную змей, скорпионов, которые при его появлении убегают, и вот он там в этой пещере в посте и молитве проводит пятьдесят три года. Пятьдесят три года, не видя никого, ни с кем не встречаясь, только в конце жизни, когда Господь решил, что его иноческий подвиг должен быть известнее людям, он встречает охотника, который пришел к его пещере. И охотнику он рассказывает – причем, когда охотник появился, он решил, что это демон, он был обросший до пола бородой огромной, в каких-то веригах, замотанный травой, в панике охотник убежал, решив, что это искушение ему. Вот какой был подвижник.

Что интересно, в этой пещере потом пытались жить многие монахи в течение нескольких веков, и никогда никто из них не смог пройти вот этого испытания, не дожил до конца своего подвига. Кто-то умирал, кто-то сходил с ума, кто-то не выдерживал и уходил, и решили святые отцы, что не стоит там жить, потому что никто не достоин этот духовный подвиг совершить, кроме Петра. И эту пещеру замуровали. Это говорит о том, что желание особенно молодых людей поехать, посвятить себя Господу, не всегда соответствует их силам. Очень много искушений, очень много гордыни, и мне монахи на Афоне говорили: «Мы приехали здоровыми, сильными людьми, а тут начались болезни, искушения, мы стали другими». И, видимо, это необходимая борьба, смирение тела, духа, и немногие побеждают. Например, была история, года четыре назад, когда один монах, живя отшельником на крутом обрыве, решил, что он очень сильный молитвенник и возомнил себя главным монахом Афона. И однажды в его келье вдруг появляется Христос. И говорит ему: «Вот, по твоим молитвам, ты так молишься истово, что Я пришел к тебе Сам. Пойдем со мной». И манит его. И этот бедный монах от счастья забыл перекреститься и пошел. И только в последний момент, когда надо было сделать последний шаг в обрыв, он перекрестился и увидел, как у того появляются козлиные ноги, у мнимого Христа, и во что он превращается. И он все равно упал, благо, зацепился рясой за куст, провисел несколько суток без сознания, на обрыве. Его нашли через несколько дней, и он потом полгода ничего не говорил, но когда пришел в себя, рассказал эту историю и умер. Вот такие искушения бывают.

Продолжение

Чудеса Святой горы Афон, Греция и наши грехи.

Много создано фильмов и написано книг о чудесах святой горы Афон. Но человек так устроен, что самому хочется испытать, почувствовать Божью благодать, да еще в таком святом месте, как Афон. Постараюсь описать свои ощущения и впечатления от посещения святых мест Греции. Не зря говорят старцы, когда собираешься совершить благое дело, возникает очень много искушений и препятствий, так было и со мной. За последнее время я получил много вопросов, почему православный врач занимается Рейки. Отвечаю – последние 3 года я не занимаюсь Рейки, мой духовный наставник Отец Аввакум, иеромонах, расценил это направление, как грех, я исповедовался по данному вопросу и в настоящее время занимаюсь только теми вопросами медицины, которые одобрены церковью и, как правило, прошу благословения духовника на те или другие начинания. Я получил благословение на поездку на Афон. За два дня до поездки возникли различные конфликтные ситуации, и чтобы вывести меня из состояния душевного равновесия, бесы не дремали!

Я получил приглашение от одного из директоров крупных московских сайтов разместить свою статью о полезном направлении в медицине, что я и сделал. Статья была из области сексопатологии, написанная мною 3 года назад, о грехе рукоблудия, особенно у подростков, вторая статья – заболевания позвоночника и суставов, где я делился опытом и давал советы. В ближайшие 12 часов после выхода обоих статей я был облит грязью в интернете своими коллегами — врачами с ног до головы, которые, захлебываясь слюной, кричали, что мы не можем жить без мастурбаций и онанизма, и это писали молодые врачи педиатры, стоматологи, гинекологи в возрасте до 30 лет, более 100 человек выступили против меня и только один врач психотерапевт, одобрил мои статьи. А доктор паталогоанатом, ну, который только с покойниками и разговаривает, получил шанс обкакать живого человека, да еще и доктора, вот уж удача привалила, прямо назвал меня православным сектантом. Я уж не говорю об открытом высмеивании моего скудоумия на форуме тех же врачей онанистов — сатанистов, чего не допустил бы ни один уважающий себя директор сайта. Я, конечно, простил этих несчастных врачей с их извинениями позже, но от Истины не уйдешь.

Сейчас в Европе принимаются законы о сексуальном воспитании детей с 0 до 4 лет, которые полностью противоречат православным традициям, готовят будущих гомосексуалистов и лейсбианок и это очень страшно, когда человеку разрешается с колыбели приобщаться к рукоблудию. Очень плохо, когда врачи терапевты, невропатологи не могут справиться с проблемами обменных расстройств в организме и ненавидят при этом гомеопатию, остеопатию, то чего не понимают и что может быть предпоследним шансом для больного человека, получить помощь. Вот такие грязные искушения свалились на мою грешную голову накануне вылета в Грецию. Перед поездкой на Афон монахи мне говорили – во всем на Святой горе полагаться на Богородицу, Она – покровительница святой горы и все управит как лучше надо для тебя, а не как ты этого хочешь. И именно так все и происходило в течение 5 суток моего пребывания на святой горе Афон. Это был мой первый паломнический тур на святую гору.

Я искал прозорливых старцев и святых при жизни, с меня смеялись некоторые, но я хотел задать им вопросы и получить ответы. Мне говорили – ты никогда не встретишься с тем или иным старцем, он в затворе или общается только с людьми из администрации президента, по предварительной договоренности. Но я молился Богородице и все встречи, которые были необходимы для меня и моей семьи — все же состоялись, несмотря на плохие прогнозы моих попутчиков и случайных знакомых. Были и люди, с которыми я встречался на Афоне, которые влазили в душу, а потом предавали, но так надо было, но это сразу не поймешь, а потом все становилось понятно, не мой замысел, но Господень. Главное было – попытка очиститься от груза грязи и грехов, которые мы все имеем и особенно остро ощущаем на святой горе.

Я полностью ощутил свою никчемность, гордыню, словоблудие и неготовность к общению со святыней, только слегка прикоснувшись, я понял — насколько глубоко необходимо работать со своим смирением, чтобы очиститься от скверны, которая сидит во мне, и уходит каплями при общении с монахами святой горы. Когда наш корабль отошел из Уранополиса в сторону Дафнии, я обратил внимание на огромное количество паломников, монахов, священнослужителей, больше тысячи человек, которые разговаривали на многих языках мира. Кто – то курил, кто – то пристально вглядывался в туманную даль святой горы.

На корабле были люди самых различных слоев общества, интеллигенция, рабочие, служащие, много было инвалидов на колясках с сопровождающими, кто – то первый раз, а кто — то живет и работает на Афоне. Первую остановку я решил сделать в Свято-Пантелеймоном монастыре. Это Российский монастырь на Афоне, самый крупный и богатый. Главная святыня – голова и мощи святого Пантелеймона и много других мощей Святых Апостолов. У каждого, кто прибывает на Афон – своя цель. Кто – то как турист, кто – молитвенник. Моя цель – молитва за родных и близких мне людей, очищение от грехов моих и предков. Когда выбираешь последнее – надо ходить на все службы и жить по уставу монастыря, нести послушание, иногда оно индивидуальное, зависит от специальности.

Мое первое послушание было – собрать камни на дорогах монастыря, возле огорода. Камни мы собирали втроем – священник отец Георгий из-под Рязани, врач Иван и я. За 2 часа собрали более 20 ящиков камней и успели о многом поговорить, духовная работа сочеталась с физическим трудом. Затем наступило время службы в 4 дня до вечера. В 7 вечера ужин 10 минут, затем исповедь, длилась почти 3 часа, очень много было исповедников среди монахов и паломников.

Затем подготовка к причастию. Сна не было, просто пол часа полежали на кроватях. В 2 часа ночи многие стали готовиться к ночной службе, которая началась в 3 часа ночи и длилась до 8 часов утра. Вот так проходит жизнь монаха – служба – послушание, в сутки спят 1 — 3 – часа, как получится, все время в молитве и во сне, если получается. Не каждый выдерживает такую нагрузку, но истинные молитвенники — выдерживают.

Монахи тоже болеют. Из- за долгие стояния на молитве часто страдают сосуды, вены на ногах, суставы ног и я, как врач старался дать определенные рекомендации, что бы меньше было осложнений и проблем со здоровьем. Но часто истинные монахи воспринимают болезнь, как благо, страдания, как истинную составляющую часть их монашеского труда. Простым людям иногда трудно это понять, но болезни монахов – это жертва Богу, это очищение души и тела через страдания, лишения и ограничения. Только таким узким путем самоотречения своей воли и познания воли Бога — они постигают Царствие Божие. И если через 3 года после захоронения, кости монаха белые или желтые, значит монах принят в царствие Божие. Правда, последние 40 лет монахов не выкапывают после захоронения.

На территории монастыря есть костница, где хранятся кости принятых Богом монахов. Все черепа подписаны. Произвел впечатление череп Иренея, монаха, погребенного в 1900 году. Его череп был янтарного цвета и о нем говорили, что при жизни это был прозорливый старец и очень сильный молитвенник. Вот так нам повезло приложиться к мощам великого старца молитвенника. Ну а если говорить о чудесах, то они были!

Я не могу говорить о своих сокровенных желаниях и молитвах, но все сбылось процентов на 70, то, о чем я просил старцев молиться обо мне и моих близких. Были случаи исцеления по молитвам святых Афонских отцов, и улучшения многих жизненных ситуаций у меня и моих родственников, родных и близких. Видно мои грехи не позволили большего прорыва. Но на все воля Божия! Самое главное, что можно было ощутить – особая Божия благодать во время церковных служб и ощущение, что тебя слышат во время молитвы, особенно ночной! Подобного состояния сосредоточенности на молитве я не получал в мирских условиях. Было удивительно еще и то, что я не спал 5 суток, во время всех дней пребывания на Афоне, была усталость, но спать на хотелось, ощущалась очень высокая работоспособность, особенно в монастыре Ватопед, где я пробыл 3 суток и разговаривал в основном на английском языке, неся послушание, обучая различным медицинским и оздоровительным направления монахов госпиталя при Ватопеде.

В обычных условиях при минимальном питании без белковой пищи я давно бы уже заработал невроз или спал бы на полу от усталости. Здесь же, ежедневное причастие, лобызание мощей святых – давало неисчерпаемую энергию и исцеление, несмотря на колоссальное физическое и духовное напряжение – это ли не чудо? Я продолжу повествование о чудесах и жизни святого Афона в следующих статьях и особенно об искушениях, которые меня подстерегали, как капканы на многих поворотах судьбы во время проживания в Греции.

С уважением и любовью ко всем православным христианам и моим читателям, и пациентам.

Спаси и сохрани Вас Бог!

Дары и стекляшки. История одной поездки на Афон

В одном из монастырей Афона, а именно в монастыре святого Павла, хранятся дары волхвов — золото, ладан и смирна, которые восточные мудрецы принесли родившемуся в Вифлееме Христу.

Моя журналистская задача была увидеть дары. Как минимум. Максимум — объяснить смысл их присутствия в нашей жизни. А дальше как Бог даст… Сами понимаете, для такой миссии абы кого из даровитых не пошлют. Даровитый засомневается в самый неподходящий момент и запорет все дело. Здесь требовался человек, который не спасует, не дрогнет, когда сомнения полезут, как змеи из-под лошадиного черепа. А в том, что они полезут, сомнений не возникало.
Да, еще… Требовалось мне найти на Афоне Героя. Человека, наделенного особыми дарами… Я его в Москве разыскал через знакомых. Монаха-математика на Афоне. И договорился о встрече. Только вот точного адреса я не спросил. Где-то в окрестностях афонского порта Дафни…

* * *
На пароме из Уранополиса со мной ехал парнишка, типичный битюг по имени Вова, в фиолетовых спортивных штанах с белыми лампасами. Держался он не­много нагловато. Совсем не как прочие пассажиры. Мы разговорились, и битюг признался, что ярко-фиолетовые штаны — это протест… Поскольку ему глубоко фиолетово на все наше православие, Бога и попов вместе взятых. И едет он на Святой Афон только «за ради мамки с сеструхой». Те уламывали его целый год, и уломали… привезти из монастыря Ватопед два пояска, освященных на Поясе Пресвятой Богородицы. Помощь от специфических женских болезней. Поскольку женщинам вход на Афон запрещен, то пояски выдаются мужчинам только первого круга родства. Отцам, мужьям и братьям. Ни первых, ни вторых в семье битюга не имелось. Имелся только он. Обработанный женской любовью, хитростью и угрозами, битюг Вова отправился из села Волоконовка Белгородской губернии в удел Пресвятой Богородицы. Ему очень не хотелось терять время даром, то есть «зависать» на службах, молебнах и прочей «ерунде», и он спрашивал меня, как избежать этого. Я сказал: не в пионерский лагерь едем, никто не заставляет поклоны бить.

— Слава Богу! — искренне заметил Вова и даже перекрестился с облегчением.

Следующие сутки мы прожили вместе, в одной келье паломнической гостиницы русского Свято-Пантелеимонова монастыря. Я ходил на службы. А битюг валялся в келье, слушал музыку в наушниках и сходил с ума от скуки. В монастыре кормили дважды в день и весьма скудно, по сравнению с домашними обедами у мамы в Волоконовке. Но у парня с собой было… сало. Он подготовился к испытаниям. А хлеба я ему приносил из трапезной. Короче, кое-как он продержался. Ночью противно и жутко выли шакалы. Словно сотня кошек на живодерне… На следующий день, после обеда, мы также вместе вышли из монастыря и отправились по дороге на Дафни. Дафни — это главный порт Афона. И второй по величине административный центр. Можно было, конечно, доплыть и на регулярном пароме, но это было неинтересно. Хотелось приключений. На Афоне надо быть осторожным с собственными желаниями. Они исполняются.
Буквально через несколько минут, когда мы шли по лесистой тропе, нас обогнал молодцеватый паломник с двумя палками для шведской ходьбы. Он улыбнулся нам на ходу и поздоровался кивком головы. Скорее всего, иностранец.

— А этим-то чего здесь нужно? — удивился Вова. Его специфическая религиозность была задета — басурманец одним своим появлением представлял угрозу целостности канонической территории.

— Вова! — назидательно ответил я. — Думающие люди Бога ищут, а не думающие…
Я не успел закончить. Потому, что в лесу раздался истошный крик:

— Хэлп! Хэлп ми!

Мы бросились вперед и буквально через минуту выскочили на небольшую открытую полянку. Впереди протекал ручей, через который был перекинут маленький мостик. А сразу за ним росла дряхлая олива. Так вот, на этой оливе сидел наш «басурманец», поджав ноги. А его шведские палки валялись на земле. Больше никого не было.

— Что случилось? — поинтересовались мы.

Иностранец опомнился не сразу. Он осторожно спустился на землю. Огляделся вокруг с недоверием и только затем произнес:

— Джакл! Три оф зем… Вышли на меня из лесу и стоят смотрят.

— Кто? — переспросил Вова

— Шакалы, — ответил я. — Слышал, как они ночью выли за монастырем?

— Слышал, но не понял… — честно признался Вова.

— Я бросился на дерево, — продолжил иностранец. — Но они не уходили, сидели и смотрели на меня снизу. И тогда я закричал. Они услышали ваши шаги и смылись…

— Молодец! — похвалил иностранца Вова. — Будешь знать, как по нашим дорогам шастать!

Спасенный оказался немцем. И на Афон его привел книжный интерес к жизни греческих отшельников-старцев. Мы пошли втроем, но недолго. Поднялись на проселочную дорогу, прямо к автобусной остановке — резной деревянной будке — и расстались. Вова с Херцегом (так представился спасенный немец) решили ждать попутку, идущую вглубь полуострова, к столице Афона городу Карее, а за ним к Ватопеду.

* * *

А я пошел по дороге к монастырю, что стоял напротив примерно в километре. Монастырь этот назывался Ксиропотам. Я уже говорил, что мой будущий герой, монах-математик, не дал мне точного адреса жительства, только общий ориентир: «рядом с Дафни». Почему-то мне показалось этого достаточно. Ошибка повлекла за собой череду злоключений. Еще одну оплошность я сделал сознательно: решил сэкономить пятнадцать евро и не покупать греческую сим-карточку. Тем самым лишил себя связи. Поэтому мне требовалось проверить, а вдруг в Ксиропотаме мой герой спасает свою душу.

Погода стояла замечательная. Ноябрьское греческое солнце скатывалось в море, но грело как наше апрельское. По небу гуляли легкомыс­ленные тучи без подвоха. Я нашел ворота монастыря открытыми. А затем… я нашел и все помещения обители, основанной греческой императрицей Пульхерией в 970 году, открытыми и… пустыми. То есть я попал на тысячу лет назад, в настоящее средневековье с запахом сырости и цветов, в замок с огромными стенами, башнями, каменными и деревянными балконами, галереями, анфиладами, одиннадцатью церквями, каменной мостовой, каменными скамейками, фонтанами, колодцами и все это было… открыто и пусто. Ни одной души. Я встал посредине площади и в немом изумлении смотрел на монашеский город, который смахивал на «Летучего голландца». В жизни не забуду той минуты абсолютного безвременья и своего личного одиночества в глубине веков. Кто знает, что бы со мной было дальше и не поехала ли бы у меня «крыша» от такого погружения, если бы в этот момент не скрипнула дверь в стене и на площади не показался… мальчик лет тринадцати в замшевой курточке с капюшоном. Он очень удивился и что-то сказал на греческом. Я покачал головой. Тогда он сказал несколько слов на языке, который показался мне отдаленно знакомым.

— Не понимаю… — сказал я. — Может быть, по-английски?

— Понимаю русский, — заулыбался мальчик. — Я — грузин. Идемте за мной.

Мальчишка проводил меня в архондарик — приемную комнату для гостей, усадил на лавку под иконой Сорока севастийских мучеников, и через минуту вынес на подносе кофе, воду, лукум и рюмку греческой водки узо.

— А куда все делись? — спросил я, поглядывая на рюмку.

— Все спят, — просто ответил мальчик. — Сегодня же воскресенье. Ночью было бдение, монахи всю ночь молились, а теперь спят. Как младенцы…

— А я уже решил, что все ушли на небо.

— По воскресеньям монастырь не принимает паломников. Это я забыл запереть калитку.

— Я ищу монаха по имени Николай, он передвигается в инвалидной коляске.

— Да, есть такой, — ответил мальчик.

Но я не успел обрадоваться. Здешний инок Николай оказался родом из Трансильвании, а мой был из-под Пскова…
После кофе с лукумом и узо мне следовало покинуть Ксиропотам несолоно хлебавши…

* * *
Часы на здании полицейского участка в порту Дафни показывали 17:00 по греческому времени. Все автобусы разъехались. Все паромы и корабли ушли. До утра не ожидалось ни одного рейса. По пристани слонялись несколько собак и кошек. А у самой воды сидел бородатый тип в свитере и смотрел на закат. Видно, тосковал.

Я прошел в чайную. Я был уверен, что обрету Интернет и выясню, где искать моего героя. Однако услугу беспроводной связи чайная не оказывала. Попросить позвонить с греческого телефона я стеснялся. Дело пахло керосином. В том смысле, что без адреса идти мне было некуда. Гостиницы в Дафни не имелось. А в монастырь меня бы и не приняли. Я понял, что ночевать мне придется где-то здесь, под открытым небом. Я попросил кофе и выпил его, разглядывая в окно море и кошек на пирсе. А затем, подумав и решив, что отступать некуда, а Бог на Афоне, как нигде, милостив, попросил себе вина и пирога с сыром. Хозяин чайной как-то странно на меня посмотрел, но принес вино и пирог. А потом сказал:

— Вон тот тип, на берегу, точно так же начинал. Попросил кофе, а потом вина с пирогом… Три раза подряд.

— И что? — не понял я.

— А теперь он уже неделю пьет с нашими таможенниками и никуда не уходит.

— Почему вы мне об этом говорите?

— Потому что это русский священник. Он приехал в Дафни в рясе, а теперь сидит на камне, в одном свитере, шестой или седьмой день. И никуда не уезжает. Что-то здесь не так!

Очевидно, что… не так. Но именно так я познакомился с отцом Михаилом, клириком Покровского собора одного весьма уважаемого уральского города. Настоящие имена ни того, ни другого я, конечно, не могу указать.

Отец Михаил приходил сидеть на камне дафнийского порта седьмой день подряд, поскольку в той стороне, куда он смотрел, еще оставались следы его осмысленного существования. Но с каждым вечером они таяли, как туман над Эгейским морем. Он приехал на Афон впервые с самими благими намерениями. Но в первый же день бес попутал его бесповоротно. Греческие таможенники слишком радушно приняли его в гости. Им было скучно, а отцу Михаилу грустно…. Он так и не увидел ни одной афонской святыни.

Я сел к нему на камень. Отче признался, что если бы не жена, золотая матушка Ульяна, Ульяна Андреевна, горел бы он уже давно в адском пламени для вероотступников. Не было у отца Михаила сил противостоять бесовским козням. А у матушки Ульяны были силы, и от того тащила она на себе и дом, и четверых детей, и весь приход своего мужа. Поскольку любила последнего до беспамятства и самозабвенья. Когда горе-паломник говорил о жене, то начинал плакать и ужасаться себе, подлецу и негодяю. Я же заочно кланялся в ножки той уральской женщине, что не сгибалась от беды…

За всеми этими подробностями мы с отцом Михаилом проводили солнце в воду и остались в сумерках, довольно прохладных, надо сказать.

— Где ночевать-то будем? — спросил я с некоторым волнением.

— Пойдем ко мне, — просто сказал батюшка, словно Дафни был его личным приходом.

Весь город-порт можно пройти за четыре с половиной минуты. На самом краю, у дороги к монастырю Симонопетра стоит заброшенная церковь. Как это здесь часто встречается, к храму в несколько этажей пристроены кельи. Но сейчас они пустовали. А двери-то не запирались. И вот в одной из комнат, на третьем этаже расположился мой горе-батюшка. Здесь лежал матрац и стоял один единственный стул. А в углу тускло светился новенький пластиковый чемодан. Я устроился на полу, в собственном спальнике. В открытую дверь было видно море, а над ним закат. Он растекался по небу от края до края, и неизвестно откуда взявшаяся серая туча плющила его, словно прессом. И сжимала к горизонту.

Мой сокелейник оказался прекрасным собеседником и тем еще богословом. Мы проговорили до глубокой ночи, до появления лунной дороги в море. Мало было отцу Михаилу пьянства, когда он трезвел, то… сомневался. А в то ли мы веруем? В того ли?

— Ты говоришь, дары волхвов… — говорил он. — Но ведь, дурацкая же история, то ли басня, то ли… сказочка на ночь. Не выдерживает со­временной критики, не выдерживает испытания временем! А самое обидное — что никто из нынешних служителей церкви не пытается объяснить. Наверное, боятся, что кишка тонка, что засмеют… И суют, как болванчикам, под нос какой-то фантик: верьте, братья и сестры, целуйте, лбы об иконы бейте, и ни-ни… ни о чем не спрашивайте.

— Почему же фантик? — осторожно спрашивал я.

— Да элементарно, — отвечал клирик. — Давай отбросим условности… поп и мирянин, Афон не Афон… просто поговорим как люди двадцать первого века.

— Давай… те…

— Что мы знаем про историю с дарами? Какие-то мудрецы, неизвестно откуда, идут за звездой и приходят к Вифлеему. Можно согласиться? Можно. Звездочеты подсчитали и пошли… Принесли к младенцу золото, ладан и смирну.

Поклонились… Можно понять? Можно. Каждый волен выбрать себе божество… Я специально так говорю, принижаю, чтобы душок этот слезливый, елейный убрать. А дальше что? Нам говорят, что Богородица сохранила все эти дары в неприкосновенности. Вот тут меня жаба сразу кусает! Как это возможно? Никак невозможно, при их кочевой жизни. Она про Сына-то своего не все понимала. Об этом в Евангелии говорится. Сложно ей было верить без оглядки, без тени сомнения. А вдруг и про встречу с архангелом Гавриилом она думала, а не приснилось ли? Не почудилось ли? А тут какой-то ладан и смирна… Все должно было потеряться, исчезнуть, сгореть, истлеть. Мы же люди! Мы не можем жить, не сомневаясь. Этот червяк всегда найдет путь к сердцу…

Я слушал молча, не перебивая. За подобные речи отца Михаила можно было бы на костре сжигать. Но я ему в судьи не набивался.

— А дальше что? — продолжал он. — Приходится принять на веру, что дары чудом уцелели и «прожили» и после Успения Марии, сначала лет триста в Иерусалиме. А потом еще тысячу лет то в Никее, то в Константинопольской Софии. Ни в какие ворота! И все опять, на арапа… Никаких свидетельств. Никто не видел даров сотнями лет… А потом пришли турки. И вдова султана, Мариша, сербка по национальности, отдает их на Афон в сербский монастырь святого Павла. С тех пор считается, что они там. Они, или то, что мы называем дарами волхвов. Несколько золотых пластинок и несколько слипшихся, окаменевших косточек из ладана и смирны.

— Я завтра к ним иду, — сказал я.

— Молодец. Благословение получил, значит, не сомневайся… И кстати, кто благословил тебя вступать в общение с еретиками из Константинополя!?!

— Не ерничайте, отец Михаил.

— Я не ерничаю. Горько мне… А выпить-то нечего… Кто-то говорит, что с Богом жить легко. Вранье все это. С Богом очень трудно жить, невыносимо трудно. Потому что не состыковывается ничего. Никакой логики, одни противоречия. А я ведь не всегда только пьянствую и панихидки служу…

— Надо же… А что еще?

— Я Бога прошу… прошу ответить, почему так, а не эдак? Одно, другое, сто пятидесятое…

— И что Бог?

— Молчит.

И мы замолчали. Небо давно погасло. И тьма упала по-южному жуткая и непроницаемая, как угольный пласт в шахте. Вот уж стало тоскливо…

— А может быть, Его молчание считать ответом? — вслух подумал я.

Но отец Михаил ничего не сказал. Притворился, что спит…
И показалась луна.

Утром я растолкал сокелейника и сообщил ему строгим голосом, что он сегодня под моим присмотром отправляется на пароме в Уранополис, а дальше в Салоники, на самолет и домой. И если, не дай Бог, он решит еще где-нибудь потеряться, я знаю адрес его прихода, позвоню матушке Ульяне, и она поднимет на уши Уральский военный округ и никакое НАТО ее не остановит…

— Это правда, — согласился он. — Но я уже сам собирался съезжать с этого курорта. Отпуск кончился…
Мы собрали вещи и спустились к пристани. Через час отец Михаил покинул Дафни.

* * *
Следующий закат солнца я встречал в раю.

Скит св. Иосифа спрятан от посторонних глаз. На крутом склоне горы, заросшей лесом и непроходимым кустарником, есть несколько каменных домиков и террас. С дороги ничего не видно. Скит тонет в зелени, а окна монашеских келий смотрят на море. Свет играет в листве, безостановочно и бесшумно, как музыка, не слышная уху.

— Жизнь в этом раю могут вынести единицы… — тихо говорит инок Николай. В миру Валерий Михайлович Волоков, выпускник мехмата МГУ.

— Знаете, что нужно сделать человеку, чтобы познать себя?

— Что?

— Ничего не делать. Ровным счетом ничего. Сидеть в комнате и все. Только одно условие — не спать… Очень скоро человек увидит всю правду о себе.

— Что там… пустота? — спрашиваю я с ноющим сердцем то ли от страха, то ли от радости.

Молчит инок Николай. Знает, конечно, но разглагольствовать не с руки. Такие вещи сложно объяснять незнакомому человеку, свалившемуся на тебя из Москвы, требующего умных слов об афонских дарах.

Тринадцать лет он живет на Афоне. Тринадцать лет смотрит на море сквозь играющую на солнце листву. Не может насмотреться. Но он знает цену райской жизни, а я смутно-смутно догадываюсь. Узнать всю правду о себе и рискнуть шагнуть в пустоту своего «я». Взять с собой в эту пустоту лишь одно Имя, которое и меч, и щит, и лодка в буре, и берег смерти. Приключение не для слабаков… Впрочем, я рассуждаю словами из прочитанных книг. А инок Николай молчит. Разница между нами — как пропасть.

— Знаете, сколько людей пробовало здешнюю жизнь на вкус? — снова говорит он и кивает головой на соседнюю дверь.
Келья за ней пуста. Кажется, приезжай, живи, смотри на море, учись молиться. Никто же не прогонит. И все афонские дары прольются на тебя золотым солнечным дождем. Николай показывает на несколько аккуратных горок из камней, что тянутся вдоль дорожки.

— Вот, они приезжали, пробовали…

— И превратились в камни!? — шепчу я внезапно севшим голосом.

А Николай смеется.

— Нет. Я начал собирать камни после каждого, кто… не остался.

Райскую жизнь не вынес никто. Я подсчитал, пять горочек по четыре-пять камней.

— Но почему?

— Мысленная брань.

Каждый день и каждую ночь твой собственный падший дух, тот, кто живет в твоей личной пустыне, твой настоящий хозяин, приходит поиграться с тобой. Он дергает тебя за ниточки, как куклу. И ты или пляшешь, как велит тебе хозяин, или борешься. С собственными мыслями. Каменные горки — результат борьбы…
И они же главные афонские дары.

* * *
Надоело! Домой! Туда, где холодно, дождь и слякоть, где мыши скребутся под полом и зима не приходит, застряв на Таймыре. Увижу эти дары или что там от них осталось… и домой. Хоть пешком, хоть на зубах…

Всех паломников с катера загрузили в автобус, а вещи в грузовичок и подняли на гору, к воротам агиа Павла. Мы вошли в архондарик и сели на стульчики. Всем принесли кофе и лукум, узо и воду. Я выпил глоток воды. Монах записывал имена в толстую амбарную книгу и разводил паломников по комнатам.

— А вы что же? — спросил он меня. — Вас нет в списке.

— Мне бы только дары увидеть. — сказал я по-русски, потому что напрочь забыл, как «дары» по-гречески и английски.

— Отец Арсений! — крикнул архондаричный. — Отведи его к дарам, пожалуйста.

Высокий тощий монах опрометью бежал по лестнице вниз. Я за ним, по крытой галерее, к маленькой неприметной двери, в полутемный притвор храма. Со стены на меня смотрели неизвестные святые, кто печально, кто грозно, кто с мольбой, кто со страхом. Я никого из них не узнавал. Я почти бежал, боялся потерять монаха из виду. И конечно, потерял. Он юркнул за огромный расшитый занавес, свисавший с потолка до пола. А я остался один, в окружении черных кресел-стасидий, зиявших, словно пасти сказочных животных. Вдруг от стены отделилась тень и, придвинувшись ко мне вплотную, произнесла тихо, по-гречески: иди-иди… И маленькая белая ладонь указала на занавес. Я шагнул внутрь и очутился у южной двери в алтарь. И в ту же секунду дверь открылась и вышел мой проводник, неся под мышкой небольшой серебряный ящичек. Крышка у ящика прилегала неплотно, один уголок задирался вверх. Монах даже шлепнул по ней ладонью, чтобы она легла на свое место, а потом подковырнул ее ногтем и открыл… Под стеклом что-то тускло блестело. И я все вспомнил… В моем детстве Бог приходил к нам в секретиках. В игре, когда мы закапывали осенью, под деревом, донышко бутылки, а под него засовывали что-нибудь яркое, конфетную фольгу или цветок. А потом весной находили эти секреты, свои и чужие. И это было как чудо, как встреча… Секрет пролежал в земле всю зиму, тысячу лет и, очищенный от грязи, светился, словно чей-то глаз из земли. И тогда мы кричали: «Нашел! Нашел!..» Это и был Бог, не узнанный тогда… Три золотые пластиночки и несколько черных косточек — вот и все дары волхвов. Чепуха! И… драгоценность в Его глазах. Волхвы первыми придумали ту самую игру: идти на край земли — отдать сокровища Богу. То есть спрятать их в пещере, в яслях, между ослом и волом. Чтобы всякий, кто помнил правила, я в их числе, смогли найти их здесь. Спустя тьму тысяч лет. И воскликнуть: «Бог ты мой! Бог, Ты — мой!»

Богу от нас ничего не нужно. Но он почему-то готов принять от нас любую чепуху как самый драгоценный подарок. Лишь бы в этой чепухе присутствовало одно — искренность. Неумелое признание в любви…
Я наклонился и поцеловал секрет. И сердце в этот момент готово было выпрыгнуть на каменный пол. Уже не от страха, а от радости.

P. S. Кстати! Я же встретил Вову-битюга в Уранополисе. Он блестяще справился с материнским заданием. Взял целых три пояска вместо двух. А вдруг будущей жене понадобится? — рассудил Вова. А еще он умудрился попасть к отцу Янису, живому афонскому старцу. И старец понра­вился Вове.
— Добрый старикашка, — говорил Вова. — Чо-то обнял меня, яблоко дал… Но сказал какую-то глупость.
— Вова, ты в своем уме? Он же будущее твое видит… Что сказал отец Янис?
— Чтобы я шел туалеты чистить…
— Быть тебе монахом, Вова…
И мы отправились пить пиво с жареным осьминогом.