Мог пропить 500-600 тысяч. Как я завязал и легко ли мне дается трезвость

Евгений – успешный предприниматель, счастливый семьянин и участник движения трезвости. Пять лет назад он смог взять себя в руки и кардинально изменить свою жизнь

Опять «болеет»

11 сентября в России отмечается День трезвости. По данным Всемирной организации здравоохранения, примерно 13,5% всех летальных случаев среди людей в возрасте 20-39 лет связаны с алкоголем.

Выпивать я начал в 18-19 лет. Были попытки и в 14-15, но тогда меня это не зацепило. А тут попал в компанию: съездить на футбол, напиться, подраться – это было модно. Постепенно друзья от этого отошли, а я стал выпивать постоянно.

Ощущение, которое при этом возникало, мне нравилось. Наверное, годам к 25 я осознал, что сижу на этой игле очень плотно, мне постоянно нужно было опохмелиться. Я знал, что я алкоголик и относился к этому спокойно. Не отрицал этого, как другие. Да и компания такая сложилась, «да, мы алкаши, но мы же можем по месяцу не пить!» Для нас это считалось нормой.

Как запойный алкоголик, я обычно на две недели уходил в пике, потом месяц не пил и все начиналось сначала. Когда мне было 26 лет, от онкологического заболевания умер отец. А у меня сестра и мама, необходимо было тянуть семью. Я закодировался, пообещал маме, что все будет замечательно, но хватило меня всего на год.

Потом был жесткий срыв, на месяц ушел в запой, бросила девушка, ночевал на лавках, лицо стало опухать, как у настоящего забулдыги. Даже белочку ловил.

Много крови я тогда маме попил. Если на время самой пьянки ты уходишь и не появляешься дома, то потом, когда тебе плохо, ты, конечно, возвращаешься к родным.

Из хорошего мама видела только, что сын дома, но какой! Его все время выворачивает, а как только протрезвеет – бегом на работу. От меня стали уходить клиенты. Спасибо работодателю, который прикладывал усилия, чтобы мне помочь.

Мне очень повезло. Меня терпели, потому что я грамотный переговорщик, умею доводить дела до конца. Если возникала сложная ситуация, меня кидали на амбразуру, все знали, что Женя разрулит. Мне поручали встречи на самом высоком уровне. Зарабатывал я прилично, легко мог пропить даже 500-600 тысяч.

На работе уже знали, что у Жени есть проблема, и если он не появляется, значит для всех клиентов он «заболел». Эти «заболел» стали происходить все чаще и чаще.

Меня штрафовали, определяли в разные клиники. В Питере я попробовал гипноз. Но все это настолько банально для алкаша, лазейки всегда найдутся. Я кодировался, а уже через месяц находил «ключик» и продолжал пить.

«Никому не нужен»

Однажды после очередного загула у нас с мамой состоялся тяжелый разговор. К тому моменту я назанимал кучу денег, клиенты отвернулись. Я начал ощущать свою ненужность.

Раньше я знал: «Сейчас неделю погуляю и вернусь, все равно без меня не справятся». Теперь же было ясно, что без меня можно, и это только вопрос времени, когда я вылечу с работы. Слухи расходятся быстро, и я бы, наверное, не нашел себе дальше правильного применения в отрасли.

Наконец, мама сказала: «Знаешь, я пережила смерть отца. Тяжело, но пережила. Ты настолько отвратительно и погано себя ведешь, что если ты со своими пьянками помрешь где-нибудь под забором, я переживу и это.

В принципе, я уже привыкла без тебя. Не знаю, что ты будешь делать, хочешь кодируйся, хочешь ложись куда-нибудь, но так продолжаться не может. Возьми себя в руки, иначе я просто заберу ключи и не пущу тебя в дом. А если что-то случится, значит, так тому и быть».

Помощь близко

Фото: Станислав Красильников/ТАСС

После этого прошло месяца три, я еще выпивал, но какое-то зерно мама посеяла, я стал задумываться. Мне было уже 30, а за душой ничего и никого рядом.

Ни одна из моих девушек сначала не догадывалась, что у меня есть проблемы с алкоголем. Исчезнуть в запое на 2-3 дня для меня было раз плюнуть. В процессе они понимали, в чем дело, ну и, естественно, в основном бежали, как от огня.

Однажды моя тетя, человек очень верующий, предложила мне съездить к диакону Иоанну Клименко. Отец Иоанн – ответственный за организацию помощи людям с алкогольной зависимостью при храмах города Москвы. Я решил попробовать, хотя и не подозревал, что это может привести к каким-то результатам.

В церковь я ходил, в Бога верил, но не был воцерковлен – Рождество, святая вода, куличи на Пасху. А еще частенько заходил в храм в рабочих поездках, вот, наверное, и все.

Я рассказал о. Иоанну о своей болезни. Он выслушал, задал наводящие вопросы, сразу определил, что у меня вторая стадия алкоголизма.

Чтобы было понятно, их всего три. Третья – это последняя, которую мы видим на улице у людей в грязной одежде и с опухшими лицами, их спасти из этого ада почти невозможно. Лишь единицы возвращаются оттуда и, как правило, это люди сильно физически покалеченные.

У меня же был конец второй стадии, то есть я уже практически переходил на третью, настолько все было плохо. Отец Иоанн предложил посещать школу трезвости в Балашихе (они организованы во многих местах). Я его внимательно выслушал, а про себя подумал: «Чем мне поможет школа? Я и сам могу написать книгу об алкоголизме: как пить, как похмеляться, как во всем этом быть не замеченным». И, если честно, с первого раза у меня ничего не получилось.

Был декабрь, недалеко до Нового года. Вместо того, чтобы ехать на первое занятие в школу трезвости, я выпил. Позвонил диакону Иоанну, сослался на проблемы на работе и отпросился. А потом пропал как всегда на две недели, так и не доехал до него. Он пытался дозвониться, узнать, как у меня дела, я не брал трубку.

Сидя на Новый год дома с бутылкой, совершенно один (мама и сестра с мужем уехали и меня, разумеется, не взяли) я вдруг понял, что больше так нельзя. Я почувствовал себя безумно одиноким и захотел все изменить.

Просил Бога, как мог, чтобы кто-то пришел на помощь. И для себя решил поставить точку — после Крещения никакого алкоголя. В январе я дозвонился до диакона Иоанна, кланялся в ноги, извинялся и сказал, что я хочу попробовать еще раз. Отец Иоанн сказал, что из тех, кто приходил в школу трезвости, с пьянством завязывают единицы.

И то ли мне так показалось, то ли он действительно произнес, что в моем случае это маловероятно.

Но мне как будто голос какой-то сказал: «А ты дойдешь», и это мне очень понравилось. В общем, я окунулся в прорубь на Крещение и с этого момента больше не притрагивался к алкоголю никогда.

Переходный период

Скриншот с сайта tvnz.co.nz

Далее был безумно тяжелый период, потому что в один момент необходимо было восстанавливать все с нуля. На работе – ноль, в личных отношениях – ноль, в семье – ноль. Никакого сочувствия, ничего. И это было даже хорошо, сейчас я это понимаю.

Конечно, родные поддерживали, но все равно было жутко. Диакон Иоанн посоветовал психолога-нарколога. И одновременно в январе начала работу школа трезвости. Все как будто совпало.

Утром я к 8 часам ехал на другой конец Москвы к психологу, мы поднимали всю черноту, которая во мне сидела, как, где и под каким забором я валялся во всех подробностях. Затем я бежал на работу. Работа была та же, только на ней ни клиентов, ни доверия, ни уважения, необходимо было заново опять доказывать всем, кто я и на что способен.

Когда все на тебя смотрят с недоверием – это тяжело, но лично мне злость на эту ситуацию помогла взять себя в руки. Так уж я устроен, что многие мои успехи основываются на эго – «я всем докажу». Поэтому я молча все делал и не ныл.

А после работы бежал в школу трезвости – это ежедневные лекции и подробный разбор всех этапов выздоровления. Домой возвращался к 11 вечера, и перед сном подробно записывал все в дневник.

Через полторы недели я уже вешался от такого графика. К тому же с моей терапией я почти каждый час я вспоминал об алкоголе в самых неприятных тонах.

Это было очень тяжело, огромная нагрузка. Очень хотелось вернуть все как можно скорее и это немного вгоняло меня в депрессию. Но я молился: «Господи, помоги, я изменился».

Я чувствовал духовную поддержку. На работе появлялись хорошие интересные проекты, в которые можно было зарыться. Через три месяца трезвости у меня появилась девушка – моя будущая жена. Прямо на первом свидании я неожиданно рассказал ей, кто я и с чем борюсь.

Мне казалось, что второго свидания после этого не будет, но нет, теперь это моя жена и мать моего ребенка. Меня как будто вымолили. Только потом я узнал, что тетя действительно все это время за меня молилась.

Группа поддержки

По воскресеньям мы с группой отца Иоанна встречались при храме за чашкой чая с конфетами и обсуждали результаты за неделю. Каждый делится своими трудностями и успехами. Это очень важный личный опыт. На группе присутствуют как зависимые, так и созависимые – родственники больных.

Многие приходят парами, например, муж с женой. В конце занятия выбираем тему и каждый делится опытом. Темы бывают разные: как вести себя на корпоративах и праздниках, когда все пьют, а ты нет? Что говорить людям.

Бояться тут нечего. Это громадная поддержка. Для меня это один из столпов успеха, причем до сих пор. На одной из таких встреч обсуждался обет трезвости. Люди делились историями, как помог им Господь, когда они принесли в храме обет. Я понял, что мне тоже это необходимо и принял обет на год.

Как бы пафосно это ни звучало, после этого мысли об алкоголе потускнели. Я понял, что любую проблему можно решить без него. Раньше минимальная психологическая травма давала повод бежать за бутылкой, ты находил в ней спасение, ответ, забытье. Сейчас я могу отказаться от этого.

Через 9 месяцев я продлил обет на три года. Сейчас задумываюсь продлить его еще на 5 лет или даже на всю жизнь.

За эти 2 года и 10 месяцев, что я не пью, у меня были очень сложные моменты. Через девять месяцев, как я бросил пить, умерла мама. Мы были с будущей женой за границей, там я сделал ей предложение. Звонил маме и делился с ней.

Там же мы узнали, что ждем ребенка, но об этом я хотел рассказать маме при встрече. Она так мечтала о внуках! В день, когда мы прилетели, мама с утра попала в реанимацию, и я больше никогда не говорил с ней. Это был сложный период, но я не притронулся к алкоголю, просто понял, что это не выход и не хотел потерять то, что имею.

Потом несколько свадеб, моя собственная свадьба, рождение ребенка. Все это прошло без капли алкоголя, и я очень этому рад.

Вина не будет!

У меня была в свое время мечта: большая семья, я в загородном доме, возле камина с бокалом коньяка, а вокруг бегают внуки. Это вроде как нормальная культура питья, немного выпиваешь и все. Мы обсуждали это на группе, и я понял, что эту картинку лучше скорректировать, да, я буду сидеть возле камина, но с кружкой чая. Потому что на самом деле бывших алкоголиков не бывает.

Мы обманываем себя, когда думаем, что научимся пить. Всего бокал вина в окружении друзей. Нет. Увы, алкоголика этот бокал может привести к очень удручающим последствиям, и чем дольше выдержка, тем глубже яма.

У многих алкоголиков есть гнетущее чувство, что без спиртного они не смогут радоваться. Смогут! И в 30, и в 40, и в 50 и в 60 есть шанс встать, отряхнуться и дальше прожить свою жизнь прекрасно. Я в итоге ушел с работы, ушел сам. Открыл свою компанию, о чем уже давно задумывался, теперь я генеральный директор.

Компании чуть больше года. Жена рядом, дочка учится говорить. Впереди еще безумные планы, проекты, свершения. И много простых радостей. А еще желание помогать другим, как помогли когда-то мне, поэтому теперь иногда я тоже веду группы. Скоро у меня 35-летний юбилей и я уже даже придумал слоган: «Все только начинается!»

Одними таблетками душу не вылечишь

Больше десяти лет в Москве действует совершенно уникальная программа избавления от алкогольной зависимости, которая сегодня начинает распространяться по всей России – и не потому, что так решили чиновники, а потому, что все больше людей видят: это действительно работает.

Программу «Метанойя» разработали священник и врач, положив в ее основание принцип: таблетками душу не излечишь, главное – помочь людям, бросающим пить, заполнить Христовым светом пустоту изъеденной страстями души.

«Сегодня в нашем распоряжении есть множество препаратов – малотоксичных, великолепно блокирующих желание человека принять алкоголь, – помогающих уйти от болезни. То же самое касается больных наркоманией. Но самое главное – другое!» – уверен главный врач филиала № 2 Московского практического центра наркологии (Наркодиспансер № 11) Сергей Владимирович Долгий, стоявший у истоков создания уникальной программы.

Мы беседуем в его кабинете на третьем этаже диспансера, но кажется, что хозяин вышел, а его место занял какой-то благородный рабочий: в кресле главврача сидит человек, одетый в рабочий комбинезон, обсыпанный строительной пылью.

«Не обращайте внимания, у нас ремонт», – машет рукой Сергей Владимирович.

Он из тех москвичей, которые могут сказать о себе: «Я помню, как служил Святейший Патриарх Пимен». Уроженец Разгуляя, крещенный в Елоховском соборе, он помнит даже Патриарха Алексия I: «Меня, маленького, ставили у оградки на солее, чтобы я мог видеть службу». Врач-нарколог со стажем, исчисляемым десятилетиями, помнит он и то, как лечили алко- и наркозависимых и в 1980-е, и в 1990-е годы, и считает, что, в сравнении с тем временем, государственной медициной многое потеряно, но многое и приобретено: «В 1980-е об этом говорить не приходилось, никто в госучреждении такого бы не позволил, но и тогда мне было совершенно очевидно: чтобы возродить человека, его нужно вернуть к истокам духовности, привести в храм».

Сегодня в возглавляемом им наркологическом диспансере совершенно официально используется церковная программа реабилитации. Больше того – есть свой храм, освященный в честь иконы Пресвятой Богородицы «Неупиваемая Чаша». Чуть позже выяснится, что деревянный иконостас для него Сергей Владимирович делал сам.

А пока он объясняет, что же главное в трудном – а иногда кажется, что и вовсе невозможном – деле исцеления человека от алкогольной зависимости.

«Вот ушел человек от болезни – а дальше-то что? Куда ему идти? Социальные связи – разорваны, сам он потерял всякую веру – не говорю в Спасителя, но и просто веру, своим близким и людям вообще. У него в душе – пустота. Алкоголь коверкает душу. И главный вопрос заключается вот в чем: как восстановить его пораженную душу».

Отметим сразу, чтобы вы дочитали до конца: этот рассказ – отнюдь не теория или практика, доступная лишь жителям какого-то отдельного района столицы. Я специально уточнила: совершенно любой человек – страждущий алкоголизмом или наркоманией или его измученный родственник, – может приехать в любой четверг к 18:00 на улицу Куусинена, дом 3, стр. 4, зайти в храм в честь иконы Пресвятой Богородицы «Неупивамая Чаша» – он находится на первом этаже – и оказаться на встрече участников группы «Метанойя». Там ему помогут – причем совершенно бесплатно.

То же касается и священников, которые хотели бы проводить подобные встречи на своих приходах.

«Чтобы человек смог вытянуть себя, его нужно вернуть к истокам духовности»

– Пьяница в повести «Маленький принц» пил потому, что хотел забыть, как ему совестно. То есть у него болела душа. Сегодня медицина позволяет «уйти от болезни»: человек действительно может перестать пить – но дальше ему нужно возвращаться в жизнь. Как?

– Современные препараты помогают уйти от болезни, но лечить душу таблетками не получится. Таблетками можно как-то скорректировать поведение человека: например, есть отличные препараты, которые делают активного возбужденного человека более спокойным, не приводя при этом к сонливости и не превращая его в овощ.

Но они не возвращают его в общество, не приводят его к людям, не создают духовные ценности, за которые он мог бы зацепиться и вытянуть себя наверх.

Для меня, как человека, с рождения находящегося в православной вере, от которой я никогда, даже и в советские годы, не отходил, всегда было понятно: для того, чтобы человек смог вытянуть себя, его нужно вернуть к истокам духовности.

К нашим исконным ценностям и заповедям. К моральному здоровью.

И если человек будет соблюдать – или хотя бы пытаться соблюдать – наши основные христианские заповеди, то жизнь его должна коренным образом измениться.

У него поменяется отношение к людям – а к людям-то он прежде ничего, кроме злобы, и не испытывал. Он был изгой среди людей. Во-первых, благодаря своему же поведению. А во-вторых, люди ему своих рук тоже не протягивали. Не все же готовы протянуть руку пьяному человеку. Спаситель вот в ад спустился, но не все же так делают. Однако есть те, которые к этому стремятся. Эти подвижники чаще всего близкие и родные больного, которые невольно становятся созависимыми его болезни.

«Если болен один человек, больна вся семья»

– Что это значит – быть созависимым?

– Находясь рядом с человеком, ты делаешься созависим его болезни – страдаешь от его поведения, но и не только: ты состраждешь ему, потому что все равно, что бы он ни делал, у тебя остается любовь к нему. Она-то и движет созависимыми с больным людьми.

Они испытывают большую душевную боль, но душа и тело человеческие нераздельны: это расстройство души приводит к расстройству функций организма. И у созависимых начинаются соматические расстройства: сердечнососудистой системы (спазмы сосудов, которые приводят к приступам стенокардии, гипертоническая болезнь), расстройство органов пищеварения – например, возникает язвенная болезнь.

Это очень большая проблема – соматические болезни, возникающие у родственников страждущих алкоголизмом или наркоманией.

Нужно давать людям знания о том, как им общаться со своими больными близкими так, чтобы не повреждаться самим, не потакать их недугу, а, напротив, суметь правильно направить к специалисту и к священнику. Не все это умеют.

Комплексный подход к лечению наших пациентов должен включать лечение всей семьи: если болен один человек, больна вся семья.

И, как правило, в нашу реабилитационную программу, которую мы уже больше 10 лет реализуем у себя в диспансере – а сейчас она уже распространяется по России-матушке, – мы включаем всю семью. Прежде всего, это, конечно, жены, матери, дети.

И в итоге это привело к тому, что наши пациенты сплотились в большую церковную общину.

А благодаря тому, что образовалась община, у нас в диспансере появился храм. Это именно то, о чем говорил в последних посланиях наш Святейший Патриарх: храм должен быть не «спущенным сверху», а поднявшимся «снизу». Так у нас и произошло.

«Положить западную методику на православные основы»

– Расскажите, пожалуйста, как начиналась работа по программе «Метанойя».

– Лет 15 назад мы познакомились с насельником Данилова монастыря игуменом Ионой (Займовским), который и тогда уже был не чужд идее помощи зависимым, используя и наш, и зарубежный опыт. А пришел он к этому потому, что у него были большие проблемы с его папой – батюшка был созависимым: его покойный отец пил.

Тогда, беседуя с отцом Ионой, мы говорили: «Батюшка, в нашей работе мы используем программу “Анонимные алкоголики”, пришедшую с Запада, но уже ставшую нашей: темы, которые обсуждаются на встречах, далеки от американских, осталась только методика подхода – 12 шагов. Эту программу разработали в 30-х годах прошлого века американцы. Вера у них баптистская, американская, но они же христиане, и в своих брошюрах они упоминают Бога. Так почему бы нам не положить эту методику на наши, православные основы?»

И отец Иона начал активно над этим работать.

Сначала появилась его книга – «Странички трезвости», определявшая поведение христианина, страдающего зависимостью (она пережила уже несколько переизданий, ее активно используют и священники, и люди, которые страдают алкоголизмом, и их близкие).

А потом мы сделали свою программу, участники которой стали собираться в библиотеке Даниловского монастыря (отец Иона несет послушание библиотекаря).

К нам стали приходить люди из групп анонимных алкоголиков и наркоманов – мы никому не отказывали, зависимость есть зависимость. И группа эта начала развиваться.

Тогда наш диспансер находился еще в маленьком помещении на «Войковской». А когда мы получили это помещение, на улице Куусинена, то решили начать проводить встречи и здесь.

Однако нам нужен был ведущий.

«Это своего рода публичная исповедь»

– А какова роль ведущего? И как строятся его «отношения» с участниками программы?

– В этой программе основным ведущим является священник. А его помощник – обязательно специалист по наркологии, или психолог, психотерапевт, или врач-нарколог.

Как антифоны читаем вместе: один начинает, второй продолжает. Этот принцип церковный всегда очень хорошо воспринимается слушателями.

Хотя, конечно, неправильно называть их слушателями, они – участники процесса, вместе со всеми обсуждающие проблемы, которые у них возникают в семье, свое поведение или поведение своих близких.

Всем миром решаются эти вопросы. Это своего рода публичная исповедь.

Я понимаю, насколько тяжело сделать это впервые – публично рассказать о своих проблемах, – но люди говорят, что испытывают после этого огромное облегчение: ты открылся, душа у тебя открылась, и ты больше не пережевываешь все это в одиночку, внутри себя.

Каждое заседание группы – это определенная тема.

Конечно, это постоянная работа, кропотливая работа, которая не должна прерываться, – люди по множеству лет пребывают в этой программе, еженедельно посещая встречи.

У нас в диспансере их проводит удивительный священник, который оказался готов вести с нами программу: настоятель храма Николая Чудотворца в Аксиньино отец Алексий Гостев. Это на Николиной горе, бывшее подворье Савино-Сторожевского монастыря. 25 лет назад молодому священнику дали восстанавливать совершенно разрушенный храм – я прекрасно помню, какой эта церковь тогда была и какой стала сегодня. И вот уже 10 лет каждый четверг отец Алексий приезжает к нам с Николиной горы и ведет эту программу.

Много приходит новичков, но и отсеивается очень мало – уже по 50–60 человек приходят на заседания. Каждая встреча начинается с общей молитвы, люди вместе проводят церковные праздники – в общем, сложилась церковная община.

– И встал вопрос о храме?

– Да. Обратились ко мне: «Мы столько лет у вас проводим эти встречи, а нельзя ли нам хотя бы часовенку у вас сделать?» Я поехал к благочинному нашего Северного округа – он говорит: «А что же часовенку? Делайте уж храм».

«Не беспокойся, по молитвам храм будет»

– Я попросил аудиенции у наместника Даниловского монастыря архимандрита Алексия. Это изумительный человек! Он восстановил монастырь практически из ничего. А как он любит свою братию! Это надо видеть: как к малым детям к ним относится.

И он благословил сделать этот храм монастырским. И подготовив документы, мы направили прошение Святейшему Патриарху Кириллу.

Ждали ответа месяца четыре-пять. На самом деле это очень мало, но отец Иона все переживал: что-то не подписывает Патриарх, наверное, что-то не так в документах, которые мы подали… «Не волнуйся, – говорю, – батюшка, душа у меня спокойна».

Вот говорят, чудес не бывает. В ночь с 17 на 18 октября снится мне сон – у меня сны редко бывают, а тут цветной. Вижу я, что идет большая служба в одном из московских монастырей, в каком, не могу сказать. Ведет службу Святейший. В какой-то момент оказывается, что он восседает на своем первосвятительском месте, а я ему исповедуюсь и прошу: «Владыка, люди так храм просят …» А он отвечает: «Не беспокойся, по молитвам будет».

20-го числа звонит мне игумен Иона: нас вызывают в приемную Святейшего, наше прошение подписано Патриархом! Когда же, – спрашиваю, – он его подписал?

Оказалось, 18-го утром!

Ну, «полетели», конечно. Приняли антиминс. Приняли указ о назначении игумена Ионы настоятелем нашего храма.

А храма-то и нет – есть только помещение для него: большой зал, где проходили заседания нашей группы! И денег нет. Надо что-то делать!

– И как всё обустроилось?

– А мы всё делали своими руками.

Первым делом – временный престол. Все, что нужно для богослужения, привезли из монастыря. Первую Литургию отслужили ко всеобщей радости. Народ ликовал!

– Храм ведь не случайно освящен в честь иконы Пресвятой Богородицы «Неупиваемая Чаша»? Расскажите, пожалуйста, о ваших святынях.

– Да, этот образ – профессиональная икона наркологов, если можно так сказать. И наместник Даниловского монастыря благословил передать икону, пребывавшую в его святой обители, сюда, в наш храм. А икона эта действительно удивительная. Их таких всего две, написанных замечательным русским иконописцем – Александром Соколовым.

Первый образ – тот, которому поклоняется вся Россия, – был написан им в начале 1990-х взамен утраченного для Серпуховского Высоцкого монастыря.

А второй, по благословению Святейшего, – для Данилова монастыря.

В прошлом году этот удивительной силы человек отошел ко Господу, а икона его оказалась у нас в храме.

Передали нам и великолепную «Троицу» – большую алтарную икону псковского письма. Есть у нас и очень красивая икона Спасителя «Лоза Истинная», написанная одним из наших бывших пациентов. Кто-то из наших сотрудников вышивал иконы – так что весь наш диспансер потрудился для храма.

«Фундамент храма – община»

– Как часто проходят богослужения в вашем храме?

– Служат у нас по субботам раз в две недели и по праздникам – и вот представьте себе: на каждой Литургии бывает по 70–80 причастников!

– Это очень много, и не только для больничного храма. А у вас тут есть стационар?

– То-то и оно, что нет: это единственный храм в России, расположенный в амбулаторном учреждении.

И знаете, чем он отличается от храмов при стационарах? Может, они и лучше украшены, и благолепнее, но в больнице люди полежали, сходили, помолились, записочку подали, свечечку поставили, выписались и больше в этот храм не возвращаются – там нет общины.

А здесь – есть. Именно с общины начался наш храм. В трудах отцов Церкви вы найдете: фундаментом храма является община. Только тогда он живой, когда есть община.

Храм наш потихонечку устрояется, украшается, своими силами, не быстро – но именно здесь восстановилась, можно сказать, древняя традиция, когда храм шел от общины, в которой хорошо и близко знали друг друга.

Все наши Литургии заканчиваются общей трапезой – такое в Москве вы редко где увидите.

Главная составляющая общины – это пациенты и их родственники. Люди приезжают на службы со всех районов Москвы, приезжают и из Московской области – потому что им здесь хорошо, они получают здесь реальную помощь.

У них смысл жизни появился.

А по пятницам уже второй год у нас проходит катехизационная программа: люди без знаний себя уже не мыслят. Они пришли к вере и хотят не просто быть подсвечниками в храме, не понимая, что происходит во время службы, а обучаются.

Обучившись, начинают обучать других – и это очень важно и для самого храма, и для повышения уровня и статуса этих людей. Ведь они – бывшие наши пациенты, выздоравливающие алкоголики и наркоманы.

У них есть понимание болезни, они говорят: «Мы выздоравливаем».

– И что значит это «мы выздоравливаем»?

– А вот что: «Мы теперь не видим себя вне Церкви – наша душа изменилась».

Более того, у многих из них появились семьи, и они говорят: «Да мы сделаем все, что от нас зависит, чтобы дети не оказались на том пути, который прошли мы! Мы же все нюансы знаем! Я же за километр теперь вижу, кто пьющий, потому что у меня есть опыт!»

Люди получают образование, и не только духовное, но и общее, происходит социальное возрождение. Они получают специальность, реальную работу.

У них появляется интерес в жизни, смысл. Потому что у них появились принципы, которые выстраивают всю их жизнь.

У них теперь даже интереса к водке нет. Не потому, что им нельзя ее пить, а потому, что они не хотят, – у них столько интересов, которые замещают это! У них времени не хватает на водку!

– Ваш опыт переняли другие…

– Сначала сформировалась группа в Жуковском. Мы стали считать: «Метанойя-1», «Метанойя-2″… Недавно я отцу Ионе говорю: «Батюшка, да что мы считаем?! У нас “Метанойя” – одна». Другое дело, что есть группа в Жуковском. Есть теперь и в Екатеринбурге, в Якутии очень нашим опытом заинтересовались и стали проводить работу по этой методике. У них это национальная проблема: очень слабы там люди на огненную воду, быстро спиваются. Тоже надо начинать работу.

И в Москве в нескольких храмах заинтересовались этой программой.

Мы уже даже думаем из участников наших групп – людей, имеющих соответствующее образование, – подготовить специалистов. Потому что, как я уже сказал, в группе необходима работа двух людей – священника и врача или психотерапевта.

И может быть, стоит проводить в семинариях занятия по обучению нашей программе – чтобы выпускники, уезжая на приходы и сталкиваясь с проблемой пьянства и наркомании, знали, как помочь этим людям.

Это выстроенная программа, и она работает. Главным ее итогом является воцерковление наших страждущих: они приходят к Богу, приходят к истинным заповедям и уходят от своей болезни.

«Мы принадлежали к патриархальной Москве»

– В самом начале беседы вы упомянули, что были крещены в детстве. Не все люди вашего поколения могут сказать о себе так же. Расскажите о вашей семье.

Сергей Владимирович Долгий – И бабушку, и маму, и меня крестили в Богоявленском Патриаршем соборе, где крестили когда-то Александра Сергеевича Пушкина. И жили мы рядом с его домиком, где он родился, где жили его родители, да и с домом, где жил его дядя Василий Львович, – на Разгуляе, в Денисовском переулке. Мы коренные москвичи, до революции в Лефортове у нас был свой домик, мы были небогаты, всегда работали, но принадлежали к патриархальной Москве.

Я научился читать в 4,5 года – по старинному, черного цвета, Священному Писанию, сперва по-церковнославянски и только потом – по-русски. Учила меня бабушка.

Она родилась в 1900-м, а умерла на 101-м году, в конце 2000 года.

Как всех девочек, ее учили сначала в церковно-приходской школе – документ об окончании я нашел в ее бумагах, когда ее уже не стало. Потом ее отправили в монастырь – учится домоводству и прочая. Воспоминания об этом, сам дух той жизни она пронесла через все свои нелегкие годы. В русско-японскую войну ей было 6 лет, в Первую мировую – 14 лет, а в революцию –17.

А в Великую Отечественную – уже больше 40. Все, что было на этом веку, происходило на ее глазах – и она всегда очень спокойно ко всему относилась и говорила: «Все пройдет».

Она была глубоко верующим человеком. В 95 лет выстаивала праздничные службы в Богоявленском соборе и никогда не садилась – всегда говорила, что в храме сидеть нельзя. После пасхальной службы в Богоявленском соборе пешком шла в Сокольники: ночью ни трамваи, ни автобусы не ходили – в 95 лет, с легкой тросточкой…

– Настоящее русское благочестие!

– Да. Днем никогда не ложилась в кровать: могла сидеть на диване, вязать… В последние годы она уже плохо видела, но все равно всегда что-то делала. Каждый день читала Писание, и не просто читала, а размышляла над ним, занималась богомыслием.

У меня остались видеозаписи, я снял ее в 98 лет. И очень долго не мог их смотреть, потому что очень переживал: она меня вырастила и воспитала. Родители работали, а я был на попечении у бабушки. Она первая возила меня по монастырям.

Крестили меня в младенчестве, я родился 10 октября, а 8-го числа мы поминаем преподобного Сергия Радонежского, вот в честь него меня и крестили.

В детстве меня часто возили в его Лавру – к мощам приложиться – и всегда водили на праздничные службы в Богоявленский – мы жили рядом. Я помню прекрасно, как, маленького, меня ставили сбоку у оградки солеи, чтобы я мог все видеть. Помню, как служил Алексий I; уже школьником, студентом помню, как служил Святейший Пимен. Все это связывало меня с Псковщиной, с Печорами – этой святой землей нашего Отечества.

***

Напоследок Сергей Владимирович ведет меня в храм. Открывает двери, в храме пахнет свежим деревом и немного ремонтом. Он показывает мне издалека – можно немножко заглянуть в алтарь – псковскую «Троицу» в характерной зеленой раме, главную храмовую икону «Неупиваемая Чаша» и образ Спасителя «Лоза Истинная», написанный бывшим пациентом. И все вместе: и храм этот в наркодиспансере, и удивительный врач, и люди, исцеляющиеся даже на третьей, считающейся невозвратной стадии алкоголизма, кажутся несомненным чудом – одним из тех, которые дарует Господь, видя неустанные труды.

Наркологический реабилитационный центр МАЯК

По приглашению наркологического реабилитационного центра МАЯК и настоятеля Преображенского храма п. Фруктовая священника Кирилла Козлова (Луховицкое благочиние) кабинет первичного консультирования в городе Луховицы посетил диакон Иоанн Клименко, клирик Марфо-Мариинской обители милосердия г. Москвы, кандидат химических наук, ответственный за организацию помощи алкозависимым при приходах г. Москвы. Целью его визита стала поддержка и помощь организаторам кабинета первичной консультации для анонимной помощи людям которые хотят вылечится от тяжкого недуга наркомании, алкоголизма и игромании (лудомании). Этот кабинет открылся 19 октября 2017 года в Духовно-просветительском центре при Христорождественском храме г. Луховицы и работает по четвергам с 16 до 18 часов. Здесь ведут прием настоятель Преображенского храма п. Фруктовая священник Кирилл Козлов и психологи Реабилитационного Центра МАЯК.

На состоявшейся беседе, которая носила дружеский, неформальный характер, отец Иоанн рассказал собравшимся о своем видении проблемы лечения алкоголизма. Кроме этого он затронул тему иных зависимостей: наркомании и игромании (лудомании). Стороны сошлись во мнении, что эти заболевания имеют духовную природу и их лечение должно осуществляться сходными методами.

Также отец Иоанн провел беседы о трезвости со старшеклассниками. Первая беседа состоялась в МБОУ «Фруктовская средняя общеобразовательная школа имени Героя Российской Федерации Малочуева Олега Григорьевича», а вторая в актовом зале МБУДО «Центр детского и юношеского туризма и экскурсий» г. Луховицы. Диакон Иоанн рассказал школьникам о том, что трезвость это ценность которая дается человеку с рождения и она является фундаментом в жизни любого человека, без нее невозможно полностью реализовать себя, так как любые наркотики как запрещенные, так и разрешенные (табак и алкоголь) отнимают не только здоровье человека, но и разрушают жизнь человека в целом.
Все остались довольны визитом и выразили надежду на дальнейшее сотрудничество.

В Москве Школа трезвости проведет 10-дневный курс занятий

Православная бесплатная Школа трезвости в Москве с 9 по 20 декабря в актовом зале храма свв.мчч.Флора и Лавра, что в 5 минутах от Павелецкого вокзала, планирует очередной 10-дневный курс занятий, говорится в пресс-релизе, поступившем в редакцию РНЛ.

Курс занятий по будням с 19:00 до 21:00.

Организаторы приглашают:

* Людей, имеющих проблемы, вызванные употреблением алкоголя или наркотиков.

Вы получите ответы на вопросы «Что делать?» и «Как с этим справиться?»

* Родственников, у которых в семье есть проблема пьянства или наркомании.

Вы узнаете, как изменить ситуацию, даже если человек не имеет желания бороться с зависимостью

* Всех обеспокоенных проблемами алкоголизма и наркомании

Занятия проводит диакон Иоанн Клименко, кандидат химических наук, ответственный за организацию помощи людям с алкогольной и наркотической зависимостью при храмах гор. Москвы (распоряжение Святейшего Патриарха Кирилла), автор брошюры «Горькая правда о пиве и табаке», дипломной работы «Образ и значение вина в текстах Пятикнижия Моисеева». Опыт работы с 2006 г.

Справки с 9 до 18 ч. по тел.: 8-968-793-93-31 (Любовь, секретарь Школы Трезвости)

Проезд: до станции метро «Павелецкая», храм свв. мчч. Флора и Лавра виден за правым крылом Павелецкого вокзала. Актовый зал находится в соседнем с храмом здании — ул. Дубининская, д. 11- коричневая дверь на первом этаже между магазинами «Комус» и «Смешные цены».

С собой обязательно иметь тетрадь и ручку.

Запись предыдущих школ трезвости можно скачать или прослушать .