LiveInternetLiveInternet

Цитата сообщения A-delina Великая княгиня Ольга Александровна Романова.

Ольга Александровна Романова (13 июня 1882, Петергоф- 24 ноября 1960, близ Торонто)- Великая княгиня из дома Романовых, известна как талантливая художница, попечитель и благотворитель.

Великая княгиня Ольга Александровна.
Младший ребёнок и младшая дочь российского императора Александра III и императрицы Марии Фёдоровны после Николая, Александра, Георгия, Ксении и Михаила. В честь её рождения 13 июня 1882 года был дан 101 орудийный выстрел с бастиона Петропавловской крепости в Петербурге и по всей России. Таких детей, как она, византийцы называли багряно-генными, а русские – порфирородными. На земле их по пальцам пересчитать, ведь они должны были родиться у помазанника Божьего, то есть у царствующего императора.

Мария Фёдоровна с Ольгой (на фото слева) и со всеми детьми (на фото справа).

Императрица Мария Фёдоровна считала дочь гадким утёнком с несносным характером – девочка предпочитала носиться в играх с братьями, а не возить в колясках пупсов. По совету тётушки, Александры Датской- королевы Великобритании, Ольгу воспитывала английская гувернантка Елизавета Франклин. «Нана в течение всего моего детства была для меня защитницей и советчицей, а впоследствии и верной подругой. Даже не представляю себе, что бы я без неё делала. Именно она помогла мне пережить тот хаос, который царил в годы революции. Она была женщиной толковой, храброй, тактичной; хотя она выполняла обязанности моей няни, но её влияние испытывали на себе, как мои братья, так и сестра», — вспоминала Ольга Александровна.


Семья императора Александра III. Ольга в центре с отцом, Александром III. Слева направо: Великий князь Михаил, Императрица Мария Фёдоровна, Великий князь Николай (Николай II), Великая княгиня Ксения и Великий князь Георгий. 1888
Императорская семья находилась под угрозой атаки террористов, поэтому, по соображениям безопасности, Ольга воспитывалась в Гатчинском дворце, в 80 километрах к западу от Санкт-Петербурга. Ольга с сестрой жили в простой, строгой обстановке. Они спали на жёстких походных постелях, вставали на заре и умывались холодной водой, завтракали овсянкой.

Николай, Георгий, Мария Фёдоровна, Ольга, Михаил, Ксения и Император Александр III.

Ольга, Михаил, Георгий и Мария Фёдоровна./ Ольга с братом Михаилом.
Сёстры получали домашнее образование. Им преподавали историю, географию, русский, английский и французский языки, рисование и танцы. С ранних лет их учили конному спорту, и они стали умелыми наездницами. Императорская семья была религиозной и строго соблюдала Великий пост. Праздники проводили в Петергофе и с бабушкой в Дании. Отношения Ольги с матерью были сложными. Особенно тёплыми были её отношения с отцом и младшим из братьев, Михаилом. Они часто проводили время вместе- гуляли в лесах Гатчины.
Великий князь Михаил Александрович и Великая княжна Ольга Александровна на палубе корабля в море. 1887
Впервые Ольга выехала за пределы Гатчинского дворца ранней осенью 1888 года для поездки на Кавказ. 29 октября на обратном пути в районе маленький станции Борки царский поезд сошёл с рельсов. В это время царская семья находилась в столовой. Вагон был разорван, тяжёлая железная крыша угрожающе прогнулась внутрь. Император сам держал крышу вагона, чтобы его семья не пострадала, и это отразилось на его здоровье- возникнут осложнения на почки, что приведёт к смерти. Маленькую Ольгу взрывом выбросило из вагона. Она так испугалась, что побежала прочь от поезда с криком: «Теперь они придут и убьют нас всех». Шестилетний ребёнок, конечно, ничего не знал о революционерах и террористах, но под словом ОНИ Ольга подразумевала что-то страшное.
Крушение императорского поезда. 29 октября 1888
В 1894 году император тяжело заболел, была отменена поездка в Данию. 13 ноября, в возрасте 49 лет, Александр III скончался. Ольга очень тяжело переживала утрату. «Отец был для меня всем. Как бы ни был он занят своей работой, он ежедневно уделял мне полчаса… А однажды папа показал мне очень старый альбом с восхитительными рисунками, изображающими придуманный город под названием Мопсополь, в котором живут Мопсы… Показал он мне тайком, и я была в восторге от того, что отец поделился со мной секретами своего детства»,- вспоминала Ольга Александровна.
Серов Валентин Александрович. Портрет Великой княжны Ольги Александровны Романовой. 1893
Она, как и отец, не любила балов, нарядов, драгоценностей. Любимым её платьем был льняной сарафан, в котором она рисовала. Императрица же приучала Ольгу, как царскую дочь, ко всем этим внешним атрибутам, Мария Фёдоровна больше всего беспокоилась, чтобы дети не нарушали этикет. Ольга должна была выйти в свет летом 1899 года, но из-за смерти брата- Георгия Александровича, выход отложили на год. Ольга сохранила негативные воспоминания об этом событии. Как потом она призналась своему официальному биографу Яну Ворресу: «Я чувствовала себя выставленным в клетке на всеобщее обозрение зверьком».
Великий Князь Георгий Александрович с Ольгой.
В 1901 году Ольга была назначена почётным командиром 12-го Ахтырского гусарского полка. Полк был известен победой над Наполеоном в сражении под Кульмом, его члены носили особые коричневые доломаны.
Великая княжна Ольга с гувернанткой миссис Франклин (слева), и в форме 12-го Ахтырского гусарского полка (справа).
В императорской семье все дети обучались живописи, но только Ольга начала заниматься ею профессионально. Её учителями были преподаватели Петербургской АХ, в частности В. Маковский, С. Жуковский, С. Виноградов. В 1900-х Великая княгиня проводила в Гатчинском дворце художественные вернисажи, на которых были представлены не только её работы, но и картины молодых художников.
«Великая княгиня Ольга Александровна среди всех особ императорской фамилии отличалась необыкновенной простотой, доступностью, демократичностью. В своём имении Воронежской губернии она совсем опращивалась: ходила по деревенским избам, нянчила крестьянских детей. В Петербурге она часто ходила пешком, ездила на простых извозчиках, причём очень любила беседовать с последними»,- рассказывал протопресвитер Георгий Шавельский.
Раздосадованная тем, что к восемнадцати годам, как это водится в сказках, Ольга не превратилась в прекрасного лебедя, да ещё демонстративно придерживается каких-то особых взглядов на жизнь, Мария Фёдоровна сочла за лучшее выдать дочь замуж. Чаще всего мужей для царских дочерей находили в среде других царствующих королевских домов, что фактически означало расставание с родиной. Но Ольга категорически отказывалась от такого варианта. Это означало, что принца следует найти в России. И такой вариант нашелся… Обрусевшая ветвь немецких принцев Ольденбургских проживала в России со времён императора Николая Первого и являлась родственниками Романовым. С принцессой Евгенией Ольденбургской (урождённой Лейхтенбергской) императрица Мария Фёдоровна дружила. Единственный сын принцессы Евгении и её мужа Александра Ольденбургского — принц Пётр Александрович Ольденбургский (1868—1924) отнюдь не был завидным женихом (он был старше 18-летней Ольги на 14 лет). Но это было не самым главным. «Не юный жених» был далеко не мужчина, его совсем не интересовали женщины, он любил карты, вино и … мужчин.
Ольга Александровна с первым мужем- герцогом Ольденбургским.
Государственный секретарь Александр Александрович Половцов писал: «Великая княгиня некрасивая, её вздёрнутый нос и вообще монгольский тип лица выкупается лишь прекрасными по выражению глазами, глазами добрыми и умными, прямо на вас смотрящими. Желая жить в России, она остановила свой выбор на сыне принца Александра Петровича Ольденбургского. При родовитости своей и значительности денежного состояния, принц во всех отношениях посредственный, а во внешности своей ниже посредственного человека; несмотря на свои годы, он почти не имеет волос на голове и вообще производит впечатление хилого, далеко не дышащего здоровьем и никак не обещающего многочисленного потомства человека. Очевидно, соображения, чуждые успешности супружеского сожития, были поставлены здесь на первый план, о чём едва ли не придётся со временем пожалеть».
Ольга Александровна Романова с Петром Александровичем Ольденбургским.
27 июля 1901 года в Гатчинской дворцовой церкви состоялось браковенчание Ольги Александровны с принцем Петром Александровичем, герцогом Ольденбургским. Вечером после обручения она плакала вместе с братом Михаилом. Проживали супруги в особняке Барятинских (46-48 по улице Сергиевской, ныне Чайковского). Пётр и Ольга приходились друг другу и троюродными, и четвероюродными братом и сестрой: отец Ольги, император Александр III, был двоюродным братом матери Петра и троюродным братом отца Петра. Таким образом, супруги имели двух общих предков — двух российских императоров Павла I и Николая I.
Нерадовский Пётр Иванович. Портрет Великой княгини Ольги Александровны. 1905
Супруг же был вполне доволен тем, что в глазах всего крещёного и некрещёного мира является мужем родной сестры государя всея Руси. И в кратчайшие сроки оставил в игорных домах баснословную сумму- миллион золотых рублей, принадлежащих жене. А Ольга оставалась девственницей. В апреле 1903 года 22-летняя Великая Княгиня познакомилась с ротмистром Лейб-Гвардии Кирасирского полка Николаем Александровичем Куликовским. Это была любовь с первого взгляда, и эту любовь она пронесла через всю жизнь. Она просила мужа дать ей развод, но он заявил, что вернётся к этому разговору через 7 лет. Пётр пошёл на компромисс: он предложил Куликовскому стать его адъютантом и переселиться к ним в дом на Сергиевской. Ольга и Николай ждали 13 лет. Этот любовный треугольник был долгое время тайной для всех. Ольга Александровна так вспоминала период брака с принцем Ольденбургским: «Мы прожили с ним под одной крышей 15 лет, но так и не стали мужем и женой».
С 1904 по 1906 год герцог Пётр служил в Царском селе, дворцовом комплексе к югу от Санкт-Петербурга. В Царском селе Ольга сблизилась с братом Николаем и его семьёй. Ольга ценила свои отношения с царскими дочерьми. С 1906 по 1914 она вывозила племянниц на вечеринки и балы в Санкт-Петербурге. Особенно сильно она любила Анастасию. Через брата познакомилась с Распутиным, но не признавала его, хотя и не показывала в открытую своей неприязни.
Штембер Виктор Карлович. Портрет Великой княгини Ольги Александровны. 1908
Ход русско-японской войны и недовольство населения политическим курсом вызывали постоянные волнения и выступления. На Благовещенье 1905 года банда террористов открыла огонь по Зимнему дворцу. Осколки стекла осыпались на Ольгу и вдовствующую императрицу. Три недели спустя, во время Кровавого воскресенья, не менее 92 человек были убиты казаками при подавлении восстания. Месяц спустя был убит дядя Ольги Александровны- Великий князь Сергей Александрович. Постоянные народные выступления, побег Великого князя Михаила ради морганатической свадьбы и собственный неудачный брак сказались на здоровье Ольги Александровны.
Великая княгиня Ольга Александровна. 1915
Во время Первой мировой войны Ольга была сестрой милосердия в основанном ею госпитале. Капитан 2-го ранга Гвардейского экипажа Саблин Николай Васильевич писал: «Прелестная женщина, настоящий русский человек, удивительного обаяния… Ольга Александровна сердечный товарищ наших офицеров. Сколько тайн, секретов, горестей, романов нашей молодёжи знает княгинюшка!»
Ольга Александровна едет со своим госпиталем на фронт. Перед этим она проводила туда Николая Куликовского. Пришла к мужу и сказала, что уходит от него навсегда. В 1915 году супруги расстались; от первого брака детей Ольга не имела. 27 августа 1916 года император Николай II утвердил определение святейшего синода, признававшее её брак с принцем Ольденбургским расторгнутым. Николай II, приехал осмотреть больницу, которую Ольга оборудовала в Киеве на свои средства. По окончании короткого пребывания, царь дал сестре свою фотографию и написанное от руки письмо на английском языке, чтобы другие не могли его прочесть, расторгающее её брак с принцем Ольденбургским и благословляющее на брак с полковником Куликовским.
Николай II, Ольга Александровна в госпитале. Киев. 1916
Мария Фёдоровна, Николай II, Ольга Николаевна, Ольга Александровна, Татьяна Николаевна, Ксения Александровна с Василием. Киев, 1916
Ольга с мужем- Николаем Александровичем Куликовским и матерью — вдовствующей императрицей Марией Фёдоровной.
4 ноября 1916 года в церкви святителя Николая в Киеве состоялось венчание Ольги Александровны с Николаем Александровичем Куликовским, ставшим её мужем и другом до конца дней.
Ольга Александровна и Н.А. Куликовский после венчания. Киев, 1916
После отречения Николая Второго от престола в 1917 году многие члены императорской фамилии, включая самого императора и его ближайших родственников попали под домашний арест. Вдовствующая императрица, Великий князь Александр и Ольга Александровна перебрались в Крым к Ксении Александровне. Они жили в поместье Александрия, примерно в 12 километрах от Ялты.
Ольга Александровна со вторым мужем Николаем Куликовским.
12 августа 1917 года у Ольги родился первенец, которого назвали в честь Тихона Задонского, святого, почитаемого в Ольгино- имении Ольги Александровны. Императрица Мария Фёдоровна так написала об этом: «Временами, когда кажется, что уже невозможно всё это выносить, Господь посылает нам нечто вроде лучика света. Моя милая Ольга родила baby, маленького сына, который конечно же принёс в моё сердце такую неожиданную радость…».
Отец и сын (Н. А. Куликовский с первенцем Тихоном). Акварель Ольги Александровны.
Ещё в 1905 году генерал Алексей Николаевич Куропаткин, знавший простоту и демократический вкус Ольги, шутливо отзывался, что она „с краснинкой“: «Следующее мое свидание с вел. княгиней Ольгой Александровной было 12 ноября 1918 года в Крыму, где она жила со вторым своим мужем, ротмистром гусарского полка Куликовским. Тут она ещё более опростилась. Не знавшему её трудно было бы поверить, что это Великая княгиня. Они занимали маленький, очень бедно обставленный домик. Великая княгиня сама нянчила своего малыша, стряпала и даже мыла белье. Я застал её в саду, где она возила в коляске своего ребёнка. Тотчас же она пригласила меня в дом и там угощала чаем и собственными изделиями: вареньем и печеньями. Простота обстановки, граничившая с убожеством, делала её ещё более милою и привлекательною.»
Романовы были изолированы от мира и практически ничего не знали о судьбе Императора. В феврале 1918 года большая часть императорской семьи переехала из Ай-Тодора в Дюльбер, где уже находились под домашним арестом Великие князья Николай и Пётр. Ольга Александровна с мужем остались в Ай-Тодор. Ялтинский революционный Совет «приговорил» к смерти всю семью Романовых, однако исполнение приговора затянулось из-за соперничества между революционными советами.
Ольга Александровна с сыном Тихоном.
К апрелю 1918 года Центральные державы вторглись в Крым, и революционная стража была сменена немецкой, но режим содержания стал более свободным. В ноябре 1918 года, после капитуляции в Первой мировой войне, германские войска покинули оккупированные территории бывшей Российской империи. Территория временно перешла под контроль лояльных к белому движению союзников, и члены Императорской фамилии получили возможность выехать из страны. Вдовствующая императрица с семьёй и друзьями выехала на британском корабле «Мальборо». К тому моменту Николай Второй уже был убит, и семья справедливо сочла, что его супруга и дети были убиты вместе с ним. Михаил, любимый брат, был убит в районе Перми в июне 1918 года.
Автопортрет Великой княгини Ольги Александровны.
В начале 1919-го года, когда Украина была захвачена большевиками, а Дон и Кубань белыми, Ольга Александровна с мужем решили покинуть Крым и ехать в Ростов, где находилась ставка генерала Деникина. Сопровождал семью личный телохранитель императрицы кубанский казак Тимофей Ксенофонтович Ящик, уроженец станицы Новоминской. Деникин их не принял. Тимофей Ящик не знал, что делать дальше и привёз их в Новоминскую. Здесь в 1919 году у супругов родился второй сын, Гурий. Ребёнка назвали в честь Гурия Панаева, офицера Ахтырского полка, убитого во время Первой мировой. Дети Ольги Александровны, хотя и были внуками императора, не принадлежали к особам королевской крови, так как их отец был простым дворянином.
Поздней осенью 1919 года казаки сообщили, что неподалёку от Новоминской появился красный разъезд. Куликовские собрались в полчаса, закутали в одеяла детей, собрали скарб, который могли унести с собой, и покинули станицу. Только в феврале 20-го года Романовым-Куликовским удалось сесть на английский корабль и покинуть родину навсегда. Судно было набито беженцами, они, вместе с другими пассажирами, занимали тесную каютку. «Мне не верилось, что я покидаю родину навсегда. Я была уверена, что ещё вернусь, – вспоминала Ольга Александровна. – У меня было чувство, что моё бегство было малодушным поступком, хотя я пришла к этому решению ради своих малолетних детей. И всё-таки меня постоянно мучил стыд». Через Константинополь, Белград и Вену, в 1920 году они наконец добралась до Дании.
Гурий в коляске. Акварель Ольги Александровны.
Автопортрет Великой княгини Ольги Александровны. 1920
Вдовствующая Императрица Мария Фёдоровна жила в одном из флигелей королевского дворца Амалиенборг в непосредственной близости от собственного племянника, короля Христиана X, который не скрывал неприязни к своим обездоленным родственникам. Финансовое положение беглецов находилось в расстроенном состоянии. Дело ухудшалось благодаря бездумной щедрости Марии Фёдоровны. Тысячи русских эмигрантов писали ей со всех концов света и просили о помощи, и Императрица считала своим долгом удовлетворять все их просьбы. В этот период семья Ольги Александровны располагалась вместе с Марией Фёдоровной.
Тихон и Гурий. Акварели Ольги Александровны.
В течение какого-то времени многие состоятельные друзья Императрицы Марии Фёдоровны оказывали ей денежную поддержку, но ситуация с каждым днём ухудшалась. Для уменьшения расходов Мария Фёдоровна вместе со своим двором- к
несказанной радости короля Христиана X, переехала во дворец Видёре. Гурий вместе с братом посещал обычную датскую школу. Но в и в дополнении к датскому образованию, сыновья Великой Княгини учились в русской школе в Париже, при храме Свят. Александра Невского.
Тихон и Гурий Куликовские на веранде дворца Видёре.
Ольга Александровна с сыновьями в Дании.
В 1925 году Ольга Александровна покинула свою семью на 4 дня для того, чтобы съездить в Берлин. Там уже несколько лет находилась в лечебнице Анна Андерсен, которая выдавала себя за Анастасию, младшую дочь Николая II. Ольгу Александровну все отговаривали от поездки, но она решила поставить точку в этой истории. Ей так хотелось верить, что её любимая племянница и крестница жива. Но приехав в Берлин, она увидела самозванку и поняла, что ту заставляют играть роль Анастасии.
Великая княгиня Ольга Александровна с любимой племянницей Анастасией.
После смерти Марии Фёдоровны в октябре 1928 года Христиан послал своего двоюродного брата, принца Акселя, с настоятельной просьбой к Великой княгине и её домочадцам незамедлительно покинуть дворец. На помощь Ольге Александровне пришёл датский миллионер, господин Расмуссен. Неподалеку от Видёре у него было крупное имение, и он нанял полковника Куликовского, превосходного знатока лошадей, на должность управляющего его конюшнями. Великая княгиня и её супруг с радостью переехали в имение.
Ольга Александровна с мужем Николаем Куликовским.
Ольга Александровна с сыновьями Тихоном и Гурием.
Вскоре подтвердились юридические права Великой княгини на дворец Видёре. Она смогла продать его и на вырученные деньги приобрести усадьбу. Но на всё это ушло почти четыре года. Лишь в 1932 году она и её семья стали владельцами крупной фермы Кнудсминне в городке под названием Баллеруп, милях в пятнадцати к северо-западу от Копенгагена. Начался самый счастливый период её жизни. Ольга Александровна смогла снова вернуться к живописи. Её картины стали покупать. Великая княгиня дружила с выдающимся датским художником, мастером пейзажа П. Менстедом, с которым вместе ходила на этюды. Работы 1930- 1940-х отображают сцены умиротворённой и благополучной сельской жизни. Ольга часто дарила свои картины родным и близким как из семьи Романовых, так и другим монаршим семьям.
Ольга Александровна с мужем Н.А. Куликовским и сыновьями Тихоном и Гурием.
Акварель Ольги Александровны. Портрет сына Тихона. 1940
Великая княгиня Ольга Александровна с сыновьями Тихоном и Гурием (офицерами датской армии).
Оба её сына, Тихон (1917-1993) и Гурий (1919-1984), завершив образование, поступили на службу в датскую королевскую гвардию. Вскоре оба они женились на девушках-датчанках.
Гурий Николаевич 10 мая 1940 года женился на Рут Шварц (06.02.1921- 22.07.2015), дочери мелкого торговца в Баллерупе. У супругов в браке родилась дочь Ксения (29.07.1941) и двое сыновей – Леонид (2.05.1943 — 27.09.2015) и Александр (род. 29.11.1949). В 1956 году Гурий и Рут Куликовские развелись. Через несколько лет он женился на Азе Гагариной (р.1924).
Тихон Николаевич в 1942 году женился на Агнет Петерсен (1920—2007). Развелись в 1955 году, детей от брака не было. 21 сентября 1959 года в Оттаве женился на Ливии Себастьян (11 июня 1922 — 12 июня 1982), от брака имел одну дочь — Ольгу Тихоновну (р. 9 января 1964). 8 июня 1986 года в Торонто женился на Ольге Николаевне Пупыниной (р. 20 сентября 1926 года).
Ольга Александровна с мужем Н.А. Куликовским.
Семья Куликовских за завтраком на веранде своего дома в Баллерупе.
Портрет внучки Ксении. Акварель Ольги Александровны.
Вторжение гитлеровцев в Россию привело к ужасным осложнениям в жизни Великой княгини. Всю свою жизнь воздерживаясь от участия в политике, Ольга Александровна оказалась втянутой в опасный круговорот интриг. Она была русской и чувствовала, что обязана оказать помощь своим соотечественникам, надевшим немецкие мундиры в надежде, что с победой Гитлера в России будет покончено с коммунизмом. После разгрома Гитлера многие русские, сражавшиеся на его стороне, приезжали в Кундсминне, надеясь получить убежище. Коммунисты неоднократно требовали от датских властей выдачи Великой княгини, обвиняя её в том, что она помогала своим землякам укрыться на Западе, а правительство Дании в то время едва ли смогло бы воспротивиться требованиям Кремля.
Семья Куликовских перед отъездом в Канаду. 1948
Над жизнью Великой княгини и её близких нависла угроза. Атмосфера в Баллерупе становилась всё более напряжённой, и стало очевидно, что дни семейства Ольги Александровны в Дании сочтены. Великой княгине, которой исполнилось шестьдесят шесть лет, не очень-то легко было срываться с обжитого места. Весной 1948 года с большим трудом Романовы-Куликовские продали свою усадьбу и смогли переехать в Канаду, поселились в деревне Куксвилл, в настоящее время слившейся с городом Миссиссога, рядом с Торонто, где Тихон Николаевич в течение многих лет работал в департаменте шоссейных дорог провинции Онтарио. Гурий Николаевич стал талантливым учителем, преподавал славянские языки и культуру в Оттаве. Он также учил русскому языку канадских пилотов, считая, что во время холодной войны, канадский солдат должен знать русский.
Ольга Александровна, Леонид Куликовский, Рут Куликовская и Гурий Куликовский.
Ольга Александровна жила в Канаде под фамилией Куликовски (Olga Alexandrovna Kulikovsky), продолжая, тем не менее, русские традиции, празднуя все православные праздники. Соседский ребёнок однажды спросил, правда ли, что она — принцесса, на что Ольга Александровна ответила: «Ну, разумеется, я не принцесса. Я русская Великая княгиня». Ольга Александровна была кровно близка фактически каждой королевской семье Европы. В 1959 году английская королева Елизавета II с супругом принцем Филиппом посетила Торонто, к ней на обед приглашены только 50 человек, в том числе Ольга Александровна, которую теперь стали называть последней Великой княгиней.
Часто слышала Ольга Александровна банальное обвинение, что Романовы- русские только по фамилии, на это она неизменно отвечала: «А много ли английской крови течёт в жилах Георга VI? Ведь не в крови дело. Дело в почве, на которой ты вырос, в вере, в которой воспитан, в языке на котором говоришь.» В эти годы появилась идея провозгласить Ольгу Императрицей. Само собой разумеется, что не честолюбивая и очень скромная Великая Княгиня Ольга Александровна от такого предложения наотрез отказалась.
Умерла в 1960 году, в возрасте 78 лет, через 2 года после своего мужа. Была отпета в православном храме Торонто, где в карауле у гроба стояли офицеры 12 Ахтырского Е. И. В. Великой Княгини Ольги Александровны полка, шефом которых она стала в далёком 1901 году. Похоронена на Йоркском кладбище (англ.) Торонто.
Семейная могила Великой Княгини Ольги Александровны на кладбище North York cemetery в Торонто.
Памятная табличка на могиле Великой Княгини Ольги Александровны.
Гурий Николаевич Куликовский умер 11 сентября 1984 года в Бруквилле и был похоронен на кладбище Oakland cemetery. Его вдова, Аза Гагарина живёт в Бруквилле. Никто из детей Гурия Николаевича не остался Канаде, все они вместе с матерью, после развода родителей вернулись в Данию.
Тихон Николаевич Куликовский умер 8 апреля 1993 года, после второй операции на сердце. Отпевание состоялось 15 апреля в церкви Святой Троицы в Торонто. Погребение состоялось в этот же день на кладбище Йорк (York Cemetery), на севере Торонто, рядом со своими родителями. Образцы его крови, взятые во время операции, были сохранены и стали веским аргументом в деле идентификации останков Императорской семьи.
**Великая княгиня Ольга Александровна оставила мемуары, литературную запись которых сделал Ян Воррес.
**В датском городе Боллеруп (дат.), где она проживала с мужем и детьми с 1930 по 1948, создан музей Ольги Александровны.
**В 2003 совместно Россией, Данией и Канадой снят документальный фильм «Ольга — последняя Великая княгиня» (реж. Соня Вестерхольт)
**Во Владивостоке на Океанском проспекте есть 35 больница имени Великой Княжны Ольги Александровны, открытая в 1901 году и построенная на деньги купца Скидельского.
**В январе 2011 года в Романовском музее г. Костромы проходила уникальная выставка акварелей Великой княгини Ольги Александровны.
Википедия, воспоминания Ольги Александровны Романовой.

Княгиня Ольга Николаевна Куликовская-Романова родилась в 1926-м году в Югославии в семье русских эмигрантов. В пору юности она училась в Донском институте благородных девиц. Во время Второй мировой войны работала на фабрике в Штутгарте, позже переехала в Венесуэлу, а затем в Канаду. Именно там, в 1986-м году она вышла замуж за племянника русского императора Николая II – Тихона Николаевича Куликовского-Романова. Сейчас Ольга Николаевна пишет книги по истории дома Романовых и занимается развитием благотворительного фонда «Программа помощи России» имени своей свекрови – Великой Княгини Ольги Александровны. Накануне она приехала в Екатеринбург, чтобы принять участие в Царских днях, приуроченных к годовщине расстрела семьи Николая II.

«НИКОЛАЙ II ДАЛ БЫ ФОРУ СОВРЕМЕННЫМ ЛИДЕРАМ»

– Ольга Николаевна, как вы относитесь к высказываниям некоторых историков о слабом характере Николая II?

– Я знаю, что есть много книг, в которых Николая II называют слабохарактерным и не очень умным человеком. Но люди, написавшие их, ведь не знали его. Дело в том, что университетское образование у него было очень жесткое. Кроме того, он должен был провести как минимум по 3 месяца в каждом из родов войск – и в пехоте, и на флоте, и везде. Никто из сегодняшних лидеров этого не делает. Так что судить людям, которые не пережили и десятую часть того, что пережил Николай II, очень трудно.

Царская семья незадолго до расстрела

– По-вашему мнению, дети Николая II действительно могли выжить?

– Я отношусь к этим слухам хладнокровно, потому что знаю наверняка, по документам из доставшегося мне архива, что такого быть не могло. У меня, например, есть бумаги о том, как Великая княгиня Ольга Александровна (сестра Николая II, – Ред.) ездила в Германию на встречу с Анной Андерсон (одна из самых известных женщин, выдававших себя за якобы спасшуюся Анастасию Романову, – Ред.). И достоверно известно, что она не была Анастасией. Но когда бы и куда бы я ни поехала, ко мне всегда подходили люди, представлявшиеся и Николаем II, и Николаем III. Конечно, и Анастасии бывали. А одна девушка уверяла, что ее супруг, латыш, это царевич Алексей.

– На днях премьер-министр Дмитрий Медведев распорядился создать междведомственную рабочую группу по вопросам исследования и перезахоронения останков цесаревича Алексея и великой княжны Марии. Как вы относитесь к тому, что их так долго не могли перезахоронить?

– До сих пор не было доказано, что те останки, которые нашли (в 2007-м году под Екатеринбургом, – Ред.) принадлежат именно Алексею и Марии. Простите, но по маленькому кусочку бедренной кости, которая, как они уверяют, принадлежит Алексею, трудно судить – цесаревич это или нет. Полной уверенности нет даже по останкам Николая II.

Во время Царских дней княгиня Куликовская-Романова посетила Екатеринбург, где в 1918 году коммунисты расстреляли семью Николая IIФото: Алексей БУЛАТОВ

– А ваш супруг Тихон Николаевич действительно не очень хотел, чтобы его ДНК сравнивали с останками, найденными в Екатеринбурге?

– Это искаженная информация. В начале 90-х годов прошлого века к нам по факсу пришло письмо от некоего дворянского собрания в России, что вот они решили заниматься идентификацией найденных останков. Это была не официальная, не государственная и не церковная организация. Тогда еще был Советский Союз, поэтому они и не могли быть легитимной организацией. Просто частная группа. Так вот, эта группа пристала к Тихону Николаевичу: «Дайте вашу кровь, дайте ваши зубы, дайте ваши волосы…» Тихон Николаевич ответил: «Я частным лицам ничего давать не буду. Вот когда появится государственно-церковная комиссия, тогда мои данные будут в генбанке». Но они (люди, которым он отказал) переворачивают фразу, так как им выгодно, якобы Тихон Николаевич отказался участвовать в идентификации останков. Ему крови не хватит, если он всем заинтересованным частным лицам будет ее раздавать. Позже владыка Ювеналий (председатель Синодальной комиссии по канонизации и полноправный член Правительственной комиссии, – Ред.) назначил государственную комиссию и убедил меня сделать анализ ДНК (Тихон Николаевич к тому моменту уже скончался, – Ред.). И вот в 1995-м году я представила результаты анализа. И они не дали совпадения. Разница была в одной цифре. И через некоторое время эта цифра затерялась. В конце концов, люди, которые хотят, чтобы останки признали, заявили, что это была мутация. Подогнали и оно совпало. Так можно в карты играть, но никак не в человеческие жизни.

Ольга Куликовская-Романова: «Представления людей о том, что принцесса спит на 50 матрасах и чувствует горошинку, — это миф. Иногда спишь на соломенном матрасе и также прекрасно высыпаешься, как на любом другом»Фото: Алексей БУЛАТОВ

АНГЛИЙСКАЯ КОРОЛЕВА В РОДСТВЕ С РОМАНОВЫМИ

– Сколько человек сейчас входит в семью Романовых?

– Человек 30-40. Но это уже такие Романовы, которые не говорят по-русски. Набожными людьми назвать их нельзя. Если они не говорят по-русски, то и «Отче наш» прочитать не смогут. И страдать за Россию или за благо России вряд ли сумеют.

– А где концентрируются Романовы?

– Они всюду и везде, как тараканы (смеется). Там где меньше всего ожидаешь, вдруг появляется какой-нибудь Романов. Например, в Калифорнии есть художник Андрей Романов – это внук Ксении Александровны (сестры Николая II, – Ред.). В Нью-Йорке тоже есть Романовы и в Испании. А еще есть масса самозванцев по другим странам. И Анастасии, и Николаи тоже среди них появляются. Ну, больные люди всегда есть.

Когда-то Романовы правили Российской империей

– Вы поддерживаете связь с другими монаршими семьями?

– В общем, так: королева Великобритании Елизавета II приходится внучатой племянницей моему супругу Тихону Николаевичу. Но я как-то с племянниками не особенно дружу. Связь была очень поверхностная. Когда Тихон Николаевич заболел, Елизавета прислала письмо: «Мы желаем вам здоровья». А через два дня я получаю от принца Филиппа (супруга Елизаветы, – Ред.), бывшего тогда в Шотландии, еще одно письмо: «Ее величество королева и я желаем вам здоровья». Они между собой даже не договорились, кто кому пишет, и кто как делает. Я расхохоталась. Затем, когда Тихон скончался, они прислали письмо с соболезнованиями. И даже в день похорон я получила от нее телеграмму. Но я их недолюбливаю. Они императрицу Марию Федоровну (мать Николая II, – Ред.) обворовали очень здорово.

ЕСТЬ РОМАНОВЫ, КОТОРЫЕ ХОТЯТ ЗАНЯТЬ ПРЕСТОЛ

– Как вы оцениваете вероятность того, что в России когда-нибудь вновь будет монархия?

– Меня как-то спрашивали: скажите, кто сейчас наследник? Я говорю: «Наследник чего? Престола?» А где престол? Вы можете крышу поставить, когда нет фундамента? Единственное, что я могу сказать: для восстановления монархии народ должен быть готов к этому. Я не уверена, что сейчас народ готов. Это очень болезненный вопрос. Чтобы не обижать никого, давайте подождем.

– Каким вы видите будущее дома Романовых?

– Дом Романовых очень разношерстный. Есть люди, которые обязательно хотят занять престол. Не важно, какой, главное, чтобы их признали наследниками императорской фамилии. Каждый хочет поживиться на чем-то, чтобы ему дали дворец или еще что-то.

Дочь и внучка (на фото справа и слева) Ольги Куликовской-Романовой живут в Канаде. Сама же княгиня последние 7 лет все больше времени проводит в России, занимаясь делами фонда «Программа помощи России». Фото: архив Ольги Куликовской-Романовой

– Из чего у современной княгини складывается день? Гардероб, долгая подготовка к выходу?

– На меня посмотрите. Вы можете сказать, что я подолгу туалетом занимаюсь? Дай Бог успеть позавтракать. Представления людей о том, что принцесса спит на 50 матрасах и чувствует горошинку, — это миф. Иногда спишь на соломенном матрасе и также прекрасно высыпаешься, как на любом другом.

Августейшие сестры милосердия

Как императрица и ее дочери работали в лазаретах для тяжелораненых Евгения Филиппова 09.04.2014

Вся история человечества – это история бесконечных войн, поэтому основным занятием женщин всех правящих домов давно уже стала постоянная забота о раненых и увечных воинах, которые защищали либо укрепляли свои земли и государство. Все они воспитывались своими отцами, по сути, профессиональными военными и жили среди своих братьев, которые только готовились ими стать. Таким образом, все, что было связано с военной службой, являлось для этих императриц, царевен и принцесс естественной и необходимой стороной жизни.

В Российской империи сложился обычай, когда представительницы царской семьи назначались шефами полков, поэтому жизнь и быт солдата и офицера Русской армии были им хорошо знакомы, а забота о благополучии и, особенно, о здоровье воинов становилась неотъемлемой частью духовного и общественного долга. И когда наступали военные времена, многие из них активно занимались вопросами расширения и обустройства госпитального дела или просто становились сестрами милосердия в уже существующих медицинских учреждениях.

В России милосердная деятельность представительниц правящих династий, являлась той связующей нравственной силой, которая сближала и объединяла власть и народ во всех испытаниях как мирного, так и военного времени. Особенно ярко это проявилось в первые годы Великой войны.

Императрица Александра Федоровна, одна из руководительниц Российского общества Красного Креста и общин сестер милосердия, приняла самое активное участие в организации дополнительных военных лазаретов и госпиталей, фронтовых медицинских учреждений и всей инфраструктуры, обеспечивающей спасение и излечение раненых воинов: от оперативных передвижных санитарных военных отрядов до самых современных по тому времени санитарных поездов, судов и автомобильных служб. Императрица распределяла пожертвования на нужды войны, приспосабливала под госпитали свои дворцы в Москве и Петрограде. Там же, в дворцовых госпиталях, она вместе с дочерьми организовывала курсы сестер милосердия и сиделок. К концу года под опекой императрицы и великих княжон было уже 85 военных госпиталей и 10 санитарных поездов.

Серьезным нововведением для медицинской реабилитации раненых стало создание императрицей благоустроенных пристроек к дворцам, чтобы разместить в них жен и матерей госпитализированных солдат.

Она устраивала санитарные пункты в Петрограде для изготовления перевязочного материала и медицинских пакетов, где бок о бок работали женщины разных сословий — от светлейших княгинь, жен, сестер и дочерей военачальников Русской армии до жен и дочерей рабочих, ушедших на фронт.

Все женщины императорской семьи перестали выезжать на традиционный отдых в Крым, дворцы которого были переданы тяжелораненым солдатам и офицерам. Характерно, что только в мае 1916 г. императрица с дочерьми на несколько дней прервала свою медицинскую деятельность и отправилась из Ставки по маршруту Киев – Винница – Одесса – Севастополь. Это было сделано, по просьбе императора Николая II, для подъема морального духа армии и тыла в дни Брусиловского прорыва.

Несмотря на всю свою невероятную загруженность, императрица стала принимать личное участие в лечении и уходе за ранеными солдатами и офицерами. Причем Александра Федоровна считала, что это является главной формой ее служения фронту.

Понимая, что для руководства и работы в области передовой военной медицины необходимо обладать профессиональными знаниями, она вместе с великими княжнами Татьяной и Ольгой прошла специальные курсы военных хирургических сестер милосердия. Их учителем стала одна из первых женщин-хирургов России (и одна из первых женщин в мире, ставшая профессором медицины) Вера Игнатьевна Гедройц. Она имела серьезный фронтовой опыт военной хирургии, который приобрела в русско-японскую войну, куда отправилась добровольцем в санитарные поезда Красного Креста, где только за первые 6 дней провела 56 сложных операций. После войны, по рекомендации придворного врача Е.С. Боткина, императрица пригласила ее занять должность старшего ординатора Царскосельского дворцового госпиталя и вверила руководство хирургическим и акушерско-гинекологическим отделениями. Это назначение сделало Веру Игнатьевну вторым должностным лицом больницы.

Гедройц была чрезвычайно требовательным и жестким в своих служебных действиях врачом. Она следовала научной и практической доктрине великого русского военного хирурга Николая Ивановича Пирогова: «Не операции, спешно произведенные, а правильный организованный уход за ранеными и сберегательное лечение в самом широком размере, должны быть главною целью хирургической и административной деятельности на театре войны». И эту задачу она ставила во главу обучения и подготовки военных сестер милосердия.

Приезжая в Александровский дворец в Царском Селе, где проходили ее лекции для сестер милосердия, она не делала никаких различий между ними.

Вначале Гедройц очень холодно отнеслась к желанию женщин царской семьи стать хирургическими сестрами, зная по опыту, как некоторые светские «дамочки», в патриотическом порыве решившие стать военными сестрами, падали в обморок при виде ужасных увечий воинов или брезгливо морщились от тяжелого запаха пота, мочи и гноя.

У Гедройц к тому же были свои взгляды на русское самодержавие, суть которых сводилась к тому, что революционные изменения в стране неизбежны.

Вера Игнатьевна принадлежала к древнему и знатному литовскому княжескому роду Гедройц, представители которого активно участвовали в польских волнениях против Российской империи. Ее дед в ходе подавления восстания был казнен, а отец Игнатий Игнатьевич Гедройц и родной дядя, лишенные дворянского звания, были вынуждены бежать в Самарскую губернию, к друзьям деда. Через 13 лет после этих событий из Петербурга пришло определение Сената, по которому Игнатию Гедройцу со всеми его потомками был возвращен княжеский титул. Молодая княжна продолжила революционную деятельность семьи в студенческих кружках, за что была выслана под надзор полиции в имение отца. В дальнейшем она прекратила активную политическую деятельность, отдав предпочтение медицинской.

Личный дневник Веры Игнатьевны позволяет узнать не искаженную ничьей клеветой правду о том, насколько профессионально относились женщины царской семьи к своей работе в качестве сестер милосердия. Вера Игнатьевна Гедройц запишет в своем дневнике: «Мне часто приходилось ездить вместе и при всех осмотрах отмечать серьезное, вдумчивое отношение всех Трех к делу милосердия. Оно было именно глубокое, они не играли в сестер, как это мне приходилось потом неоднократно видеть у многих светских дам, а именно были ими в лучшем значении этого слова».

6 ноября 1914 г. в здании общества Красного Креста императрица Александра Федоровна с великими княжнами Ольгой и Татьяной и сорока двумя сестрами первого выпуска военного времени, успешно выдержав экзамены, получила свидетельство на звание военной сестры милосердия. До этого императрица и ее дочери работали в своих госпиталях только сиделками. Теперь же они приступили к выполнению новых профессиональных обязанностей в Царскосельском Дворцовом лазарете №3 и других лазаретах Царского Села. Царственные сестры милосердия оказались не только послушными ученицами, но и спокойными, умелыми и трудолюбивыми помощницами при перевязках и операциях. Поэтому они сразу стали работать с самой Гедройц в качестве ассистенток, полностью соответствуя ее главным требованиям к хирургическому коллективу: «… жил бы их радостями, печалился общими хирургическими печалями, создавая одну хирургическую семью, связанную общими переживаниями».

Главное их место работы находилось на Госпитальной улице Царского Села, где на месте богадельни времен Екатерины II был построен в 1854 г. каменный трехэтажный госпиталь, который и сегодня служит людям как городская больница №38 им. Н.А. Семашко. Младшие великие княжны Мария и Анастасия прошли домашние курсы медицинских сиделок и помогали матери и сестрам в их госпиталях. Кроме того, юные царевны лично опекали госпиталь для офицеров и нижних чинов имени великих княжон Марии и Анастасии, находившийся рядом с Федоровским собором в городке из пяти домов. Опекунши бывали там почти каждый день. Они играли с выздоравливающими ранеными или просто расспрашивали их о жизни и семьях, чтобы как-то отвлечь от тяжких болей и переживаний.

Знаменитый русский поэт, Георгиевский кавалер Николай Гумилев был одним из тех, кого коснулась трогательная забота этих юных царевен.

В память об этом он написал одной из них следующие строки:

Сегодня день Анастасии,

И мы хотим, чтоб через нас

Любовь и ласка всей России

К Вам благодарно донеслась…

И мы уносим к новой сече

Восторгом полные сердца,

Припоминая наши встречи

Средь царскосельского дворца.

Прапорщик Н. Гумилев.

Царскосельский лазарет,

Большой Дворец.

5 июня 1916 г.

Все эти лазареты, в том числе и Большого дворца, находились в составе 70 лечебных заведений Царскосельского эвакуационного пункта, главные из которых были расположены в Царском Селе, сегодняшнем городе Пушкине. Царское Село с Екатерининским и Александровским дворцами, великолепными воинскими храмами и казармами гвардейских полков в ее исторических районах Софии и Федоровского городка – было любимой загородной дворцовой резиденцией царской семьи и Ставкой Верховного главнокомандующего Русской армией, которую с 1915 г. возглавил сам император.

Еще до войны императрица Александра Федоровна много работала для создания в этой резиденции лечебного военного заведения для прибывающих с русско-японской войны раненых солдат – Дома призрения для увечных воинов, а также для реабилитации инвалидов. Для этого медицинского заведения императрица специально выбрала самый красивый участок Царского Села на лугу у Крымской колонны против Дубовой рощи Екатерининского парка.

С начала войны 1914 г. императрица начинает превращать город в крупнейший в мире военный медицинский госпитальный и реабилитационный центр.

Уже к 10 августа 1914 г. были оборудованы два комфортабельных дворцовых лазарета, и одновременно организованы санитарные поезда для перевозки раненых с театра военных действий. В письме к мужу 30 октября 1915 г. Александра Федоровна писала: «…Пошли в Большой Дворец, лазарет там существует уже год…».

Шла война, множились ее жертвы, а вместе с ними и необходимость расширять лазареты Царскосельского пункта. Императрица отдала для одного из них свою летнюю резиденцию «Светелка» в городе Луге и уже считала самым обычным делом выезжать на фронт и доставлять на поезде особо тяжелораненых воинов, поскольку самое передовое медицинское оборудование находилось именно в лазаретах Царского Села. В городе, по ее инициативе, стали выходить медицинские журналы, писавшие о последних достижениях военной медицины, и они расходились по всем тыловым и фронтовым госпиталям России.

И все же главным своим делом императрица считала официальную службу в Дворцовом лазарете хирургической сестрой. С 10 августа 1916 г. (чтоб его не путали с лазаретом Большого дворца) он станет называться «Собственный Ее Величества лазарет № 3», а Веру Игнатьевну Гедройц переведут сюда с должности старшего ординатора Царскосельского дворцового госпиталя и назначат старшим врачом и ведущим хирургом.

Профессиональные медицинские навыки императрицы и умение и знания ее дочерей были крайне необходимы – шел непрекращающийся поток тяжелораненых, и опытных сестер милосердия не хватало.

Из дневника великой княжны Татьяны Николаевны: «…Была операция под местным наркозом Грамовичу, вырезали пулю из груди. Подавала инструменты… Перевязывала Прокошеева 14-го Финляндского полка, рана грудной клетки, рана щеки и глаза. Перевязывала потом Иванова, Мелик-Адамова, Таубе, Малыгина…».

Из дневника Ольги Николаевны: «…Перевязала Потшеса, Гармовича 64-го Казанского полка, рана левого колена, Ильина 57-го Новодзинского полка, рана левого плеча, после Мгебриева, Побоевского….». Помимо этого, великая княжна, обладавшая замечательным музыкальным слухом, часто устраивала домашние концерты для раненых.

Фрейлина Анна Вырубова, также прошедшая курсы сестер милосердия у В.И. Гедройц писала: «Я видела Императрицу России в операционной госпиталя: то она держала вату с эфиром, то подавала стерильные инструменты хирургу. Она была неутомима и делала свою работу со смирением, как все те, кто посвятил свою жизнь служению Богу. Семнадцатилетняя Татьяна была почти так же искусна и неутомима, как и мать, и жаловалась только, если по молодости ее освобождали от наиболее тяжелых операций… «.

Своей духовной обязанностью императрица и великие княжны считали заботу о достойном упокоении погибших и умерших от ран воинов. Для этого рядом с историческим Казанским кладбищем Царского Села было создано первое официальное братское кладбище павших за Отечество воинов Русской армии в Первую мировую войну. На свои средства императрица обустраивает здесь деревянную церковь. Храм будет построен за два месяца и 4 октября 1915 г. освящен во имя иконы Божией Матери «Утоли моя печали». Многих из погребенных здесь павших героев царская семья лично провожала в последний путь, а сама императрица постоянно заботилась об их могилах.

Надо сказать, что светское общество неоднозначно относилось к этой деятельности императрицы, считая это «неприличным» для нее и великих княжон. Положение на европейских фронтах к 1916 г. складывалось для России очень тяжело. Император вынужден был принять пост Главнокомандующего, а императрица пошла на великую жертву, позволив своему неизлечимо больному сыну сопровождать Николая II в его поездках на фронт для подъема духа в войсках. А рисковать матери было чем – вот строки из воспоминаний о цесаревиче И. Степанова: «Нет умения передать всю прелесть этого облика, всю нездешность этого очарования. «Не от Мира сего» — о Нём говорили, — «не жилец». Я в это верил и тогда. Такие дети не живут. Лучистые глаза, печальные и вместе с тем светящиеся временами какой-то поразительной радостью… Он вошёл почти бегом. Весь корпус страшно, да, именно страшно, качался. Больную ногу Он как-то откидывал далеко в сторону. Все старались не обращать внимания на эту ужасную хромоту…».

Современному человеку трудно представить, насколько тяжела была участь этой женщины-императрицы, немки по происхождению, искренне любящей Россию и не понятой ее народом.

С одной стороны, она делала в годы войны все, что было в ее силах, трудилась не покладая рук и не жалея себя, с другой – это были годы наибольшей травли и клеветы по отношению к ней и ее семье.

Казалось, труды императорской семьи и их верных подданных стали приносить успех – тут и блестящие победы на фронтах 1916 г., и стремительное восстановление оборонной промышленности, но в тылу и, самое главное, на фронте уже стали доминировать революционные силы, разрушавшие Российское государство.

Одним из методов революционной борьбы с монархией было распространение самых нелепых слухов. Вот один из них: некий мещанин гор. Шадринска в июне 1915 г. утверждал, что в комнате императрицы нашли телефон, связанный с Германией, по которому она уведомляла немцев о расположении русских войск, следствием чего было занятие неприятелем Либавы… И этот слух, широко обсуждавшийся в либеральных кругах, повторяет боевой генерал В.И. Селивачев, чей корпус геройски сражался на Юго-Западном фронте. Он пишет в дневнике: «Вчера одна сестра милосердия сообщила, что есть слух, будто из Царскосельского дворца от государыни шел кабель для разговора с Берлином, по которому Вильгельм узнавал все наши тайны… Страшно подумать о том, что это может быть правда, – ведь какими жертвами платит народ за подобное предательство!». И это пишет образованный военный профессионал!.. Безумие все больше охватывало Россию.

И вот на смену монархии пришла новая революционная власть…

Царская семья была арестована и содержалась в Александровском дворце для отправки в Сибирь. Царскосельский эвакуационный пункт, как и вся военная медицина страны, тоже получил «преобразования», описанные сестрой милосердия Валентиной Чеботаревой в дневнике «В Дворцовом лазарете в Царском Селе»: «… В лазарете полное разрушение… Сегодня прошел слух, что санитары и солдаты решили просить об удалении Грековой и Ивановой. На собрании сестер решено бороться. Жутко, как все это будет». Оправдывая развал армии и наступление немцев, не получавших на фронте должного сопротивления, новая власть пытается свалить всю свою вину на царскую семью. Из доклада следователя Н.А. Соколова об убийстве Государя и всей его августейшей семьи: «г-н Керенский шел в жилище Государя Императора, неся в своей душе определенное убеждение судьи, уверенного в виновности Государя Императора и Государыни Императрицы пред Родиной… По приказанию г-на Керенского г-н Коровиченко произвел в бумагах Государя обыск и отобрал те, которые счел нужным взять. Г-н Керенский, предпринимая подобные действия, надеялся найти в бумагах Государя доказательства Его и Государыни Императрицы измены Родине в смысле желания заключить мир с Германией».

Не найдя никаких доказательств вымышленных государственных преступлений императора и императрицы, Временное правительство сослало царскую семью в Тобольск, обрекая ее в будущем на мученическую смерть.

Но даже там будущие Святые Царственные Страстотерпцы писали в своих письмах, забывая о собственной трагедии: «…Часто вспоминаем о времени, проведенном в нашем лазарете. Наверное теперь никто не ходит на могилы Наших раненых…».

11 ноября 2008 г., в день 90-летия окончания Первой мировой войны, на этом, одном из главных, забытых историей и людьми, братском кладбище героев Первой мировой войны 1914-1918 гг., был открыт гранитный памятник-крест. Сегодня на этом историческом воинском захоронении авторы памятника-креста – Благотворительный Фонд по увековечиванию памяти воинов Русской армии, павших в Первую мировую войну 1914-1918 гг. «Воинский собор» и инициатор его организации Фонд исторической перспективы создают Царскосельский Мемориал Первой мировой войны.

По инициативе и под руководством Фонда «Воинский собор» 1-го августа 2013 г. в День памяти российских воинов, погибших в Первую мировую войну, было проведено торжественное мероприятие на Царскосельском Братском кладбище с участием войск Санкт-Петербургского гарнизона, роты почетного караула, знаменной группы и воинского оркестра. В воинском мероприятии, поддержанном Правительством Санкт-Петербурга и командующим войсками Западного военного округа, с возложением траурного венка и цветов, участвовали представители Фонда исторической перспективы, руководства ГМЗ «Царское Село», ветераны Вооруженных сил и курсанты высших военных учебных заведений.

«Пока бросает ураганами

Державный Вождь свои полки,

Вы наклоняетесь над ранами

С глазами, полными тоски.

И имя Вашего Величества

Не позабудется, доколь

Смиряет смерть любви владычество

И ласка утишает боль».

Николай Гумилев

Незаслуженно мало знаем мы о благородных делах Императрицы Александры Федоровны и её августейших дочерей. А между тем они подали благороднейший пример «служения Богу в ближнем».

В Российской империи сложился обычай, когда представительницы царской семьи назначались шефами полков, поэтому жизнь и быт солдата и офицера Русской армии были им хорошо знакомы, а забота о благополучии и, особенно, о здоровье воинов становилась неотъемлемой частью духовного и общественного долга.

И когда наступали военные времена, многие из них активно занимались вопросами расширения и обустройства госпитального дела или просто становились сестрами милосердия в уже существующих медицинских учреждениях.

В России милосердная деятельность представительниц правящих династий, являлась той связующей нравственной силой, которая сближала и объединяла власть и народ во всех испытаниях как мирного, так и военного времени. Особенно ярко это проявилось в годы Первой мировой войны.

Императрица Александра Федоровна, как одна из руководительниц Российского общества Красного Креста и общин сестер милосердия, приняла самое активное участие в организации дополнительных военных лазаретов и госпиталей, фронтовых медицинских учреждений и всей инфраструктуры, обеспечивающей спасение и излечение раненых воинов: от оперативных передвижных санитарных военных отрядов до самых современных по тому времени санитарных поездов, судов и автомобильных служб.

С самого начала войны под нужны госпиталей были отданы лучшие дворцовые здания в Царском Селе. В 1915 году госпиталь был организован в Зимнем дворце под патронатом Цесаревича Алексея.

Большой хирургический лазарет для нижних чинов на 1000 мест был организован по решению императора Николая II и его семьи. Он занимал все парадные залы Дворца, кроме Георгиевского. Открытие лазарета состоялось 10 октября 1915 года.

Госпиталь Зимнего дворца передали в распоряжение Красного Креста, который через своих представителей решал все вопросы внутреннего устройства и распорядка. Красным Крестом был сформирован весь врачебный и служебный персонал: главный врач, 34 врача (в основном хирурги), 50 сестер милосердия, 120 санитаров, 26 человек хозяйственного персонала и 10 человек канцелярии.

Главным врачом лазарета назначили А.В. Рутковского. Однако фактически внутреннюю жизнь лазарета определял его заместитель – главный хирург профессор Н.Н. Петров, один из основателей отечественной онкологии.

Царское Село с Екатерининским и Александровским дворцами, великолепными воинскими храмами и казармами гвардейских полков в ее исторических районах Софии и Федоровского городка – было любимой загородной дворцовой резиденцией царской семьи и Ставкой Верховного главнокомандующего Русской армией, которую с 1915 г. возглавил сам император.

Еще до войны императрица Александра Федоровна много работала для создания в этой резиденции лечебного военного заведения для прибывающих с русско-японской войны раненых солдат – Дома призрения для увечных воинов, а также для реабилитации инвалидов. Для этого медицинского заведения Императрица специально выбрала самый красивый участок Царского Села на лугу у Крымской колонны против Дубовой рощи Екатерининского парка.

С начала войны 1914 г. Императрица начинает превращать город в крупнейший в мире военный медицинский госпитальный и реабилитационный центр.

Уже к 10 августа 1914 г. были оборудованы два комфортабельных дворцовых лазарета, и одновременно организованы санитарные поезда для перевозки раненых с театра военных действий. В письме к мужу 30 октября 1915 г. Александра Федоровна писала: «…Пошли в Большой Дворец, лазарет там существует уже год…».

Императрица отдала для одного из них свою летнюю резиденцию «Светелка» в городе Луге и уже считала самым обычным делом выезжать на фронт и доставлять на поезде особо тяжелораненых воинов, поскольку самое передовое медицинское оборудование находилось именно в лазаретах Царского Села.

В городе, по ее инициативе, стали выходить медицинские журналы, писавшие о последних достижениях военной медицины, и они расходились по всем тыловым и фронтовым госпиталям России.

Императрица распределяла пожертвования на нужды войны, приспосабливала под госпитали свои дворцы в Москве и Петрограде. Там же, в дворцовых госпиталях, она вместе с дочерьми организовывала курсы сестер милосердия и сиделок.

Серьезным нововведением для медицинской реабилитации раненых стало создание императрицей благоустроенных пристроек к дворцам, чтобы разместить в них жен и матерей госпитализированных солдат.

Она устраивала санитарные пункты в Петрограде для изготовления перевязочного материала и медицинских пакетов, где бок о бок работали женщины разных сословий — от светлейших княгинь, жен, сестер и дочерей военачальников Русской армии до жен и дочерей рабочих, ушедших на фронт.

Александра Федоровна не только личным трудом участвовала в работе лазарета, но и жертвовала средства на создание рентгеновского кабинета и помогала обустройству в подвале церкви во имя Константина и Елены. В основном здании больницы была церковь во имя Божьей Матери «Всех Скорбящих Радость». Для раненых воинов, которые не могли передвигаться, Императрица соорудила походную церковь, которую перевозили по госпиталям.

Под председательством Государыни организуется Верховный совет для помощи пострадавшему от войны мирному населению, а также комитеты помощи беженцам и семьям призванных на войну солдат, ответственность за которые была возложена августейшей матерью на старших дочерей.

Комитеты имели отделения во многих городах России и пользовались большой популярностью. В народе их называли «Татьянинский», и «Ольгинский». Особенно успешно с их участием проходил сбор пожертвований.

К концу 1914 года под опекой императрицы и великих княжон было уже 85 военных госпиталей и 10 санитарных поездов.

Великие княжны были очень заняты. Они не любили уезжать в Петроград на официальные заседания с чиновниками, но, понимая необходимость помощи страдающим, делали это регулярно.

Все женщины императорской семьи перестали выезжать на традиционный отдых в Крым, дворцы которого были переданы тяжелораненым солдатам и офицерам. Характерно, что только в мае 1916 г. императрица с дочерьми на несколько дней прервала свою медицинскую деятельность и отправилась из Ставки по маршруту Киев – Винница – Одесса – Севастополь. Это было сделано, по просьбе императора Николая II, для подъема морального духа армии и тыла в дни Брусиловского прорыва.

Несмотря на всю свою невероятную загруженность, императрица стала принимать личное участие в лечении и уходе за ранеными солдатами и офицерами. Причем, Александра Федоровна считала, что это является главной формой ее служения фронту.

Она вместе с великими княжнами Татьяной и Ольгой прошла специальные курсы военных хирургических сестер милосердия. Их учителем стала одна из первых женщин-хирургов России (и одна из первых женщин в мире, ставшая профессором медицины) Вера Игнатьевна Гедройц.

Она имела серьезный фронтовой опыт военной хирургии, который приобрела в русско-японскую войну, куда отправилась добровольцем в санитарные поезда Красного Креста, где только за первые 6 дней провела 56 сложных операций.

После войны, по рекомендации придворного врача Е.С. Боткина, императрица пригласила ее занять должность старшего ординатора Царскосельского дворцового госпиталя и вверила руководство хирургическим и акушерско-гинекологическим отделениями. Это назначение сделало Веру Игнатьевну вторым должностным лицом больницы.

Гедройц была чрезвычайно требовательным и жестким в своих служебных действиях врачом. Она следовала научной и практической доктрине великого русского военного хирурга Николая Ивановича Пирогова: «Не операции, спешно произведенные, а правильный организованный уход за ранеными и сберегательное лечение в самом широком размере, должны быть главною целью хирургической и административной деятельности на театре войны». И эту задачу она ставила во главу обучения и подготовки военных сестер милосердия.

Приезжая в Александровский дворец в Царском Селе, где проходили ее лекции для сестер милосердия, она не делала никаких различий между ними.

Вначале Гедройц очень холодно отнеслась к желанию женщин царской семьи стать хирургическими сестрами, зная по опыту, как некоторые светские «дамочки», в патриотическом порыве решившие стать военными сестрами, падали в обморок при виде ужасных увечий воинов или брезгливо морщились от тяжелого запаха пота, мочи и гноя.

У Гедройц к тому же были свои взгляды на русское самодержавие, суть которых сводилась к тому, что революционные изменения в стране неизбежны.

Личный дневник Веры Игнатьевны позволяет узнать не искаженную ничьей клеветой правду о том, насколько профессионально относились женщины царской семьи к своей работе в качестве сестер милосердия.

Вера Игнатьевна Гедройц запишет в своем дневнике: «Мне часто приходилось ездить вместе и при всех осмотрах отмечать серьезное, вдумчивое отношение всех Трех к делу милосердия. Оно было именно глубокое, они не играли в сестер, как это мне приходилось потом неоднократно видеть у многих светских дам, а именно были ими в лучшем значении этого слова».

6 ноября 1914 г. в здании общества Красного Креста императрица Александра Федоровна с великими княжнами Ольгой и Татьяной и сорока двумя сестрами первого выпуска военного времени, успешно выдержав экзамены, получила свидетельство на звание военной сестры милосердия.

До этого императрица и ее дочери работали в своих госпиталях только сиделками. Теперь же они приступили к выполнению новых профессиональных обязанностей в Царскосельском Дворцовом лазарете №3 и других лазаретах Царского Села.

Царственные сестры милосердия оказались не только послушными ученицами, но и спокойными, умелыми и трудолюбивыми помощницами при перевязках и операциях. Поэтому они сразу стали работать с самой Гедройц в качестве ассистенток, полностью соответствуя ее главным требованиям к хирургическому коллективу: «… жил бы их радостями, печалился общими хирургическими печалями, создавая одну хирургическую семью, связанную общими переживаниями».

И. Степанов вспоминал первые мгновения в лазарете Ея Величества: «Восемь дней, как не перевязывали. Задыхаюсь от запаха собственного гноя. Рубашки не меняли две недели. Стыдно. Пожилая женщина в вязанном чепце с красным Крестом осторожно режет бинты.

Рядом стоит высокая Женщина и так ласково улыбается. Вот Она промывает рану. Напротив две молодые сестрицы смотрят с любопытством на грязные кровавые отверстия моей раны… Где я видел эти лица?.. Меня охватывает сильнейшее волнение… Неужели?.. Императрица… Великая Княжна Ольга Николаевна… Великая Княжна Татьяна Николаевна…

Старший врач наклоняется и тихо шепчет мне на ухо: «Сейчас выну тампон. Будет больно. Сдержитесь как-нибудь»… (…) Ловким движением тампон вырван… Сдержался… Только слёзы брызнули…

Императрица смотрит в глаза… и целует в лоб… я счастлив».

«День в лазарете начинался в семь часов, — писал И. Степанов. – Мерили температуру, приводили в порядок постели и ночные столики, пили чай. В восемь часов палаты обходила старший врач княжна Гедройц. Ровно в девять часов слышался глухой протяжный гудок Царского автомобиля. (…) Императрица давала понять, что каждый должен заниматься своим делом и не обращать на Неё внимания. Она быстро обходила палаты с Великими Княжнами Ольгой Николаевной и Татьяной Николаевной, давая руку каждому раненому, после чего шла в операционную, где работала непрерывно до одиннадцати часов. Начинался вторичный длительный обход раненых. На этот раз Она долго разговаривала с каждым, присаживаясь иногда…

…В перевязочной работала как рядовая помощница. В этой обстановке княжна Гедройц была старшей. В общей тишине слышались лишь отрывистые требования: «ножницы», «марлю», «ланцет» и т.д., с еле слышным прибавлением «Ваше Величество». Императрица любила работу. Гедройц уверяла, что у Неё определённые способности к хирургии. По собственному опыту знаю, что её перевязки держались дольше и крепче других».

Как простая сестра милосердия, Государыня ассистировала при операциях, перевязывала и мыла раненых, не гнушаясь грязи и гноя, часами просиживала у постелей страждущих и умирающих, утешая их. А в это время те, кто не был способен и к йоте подобной жертвенности, возводили на неё бессовестные обвинения в измене и помощи немцам…

В.И. Чеботарёва, работавшая сестрой милосердия в царскосельском лазарете, с горечью писала: «Бедная, несчастная… Такой она мне рисовалась всегда – сама чистая и хорошая, цельная и простая, она томится условностью и мишурой большого света, а в грязь … она не может поверить, — а в результате враги в верхних слоях и недоверие в нижних. Если бы только они могли увидеть её и узнать, что она такая, какой мы её знаем!»

Не уступали матери в жертвенном служении и Великие Княжны.

С. Я. Офросимова вспоминала: «С горячим восхищением и уважением смотрели все в первые дни войны на женщин в белых косынках, с крестами на груди; всё чаще и многочисленнее мелькали эти косынки на улицах и в домах.

И вот в таких же косынках сестёр милосердия увидела я старших Великих Княжон в мой первый приезд в Царское Село после объявления войны. Полтора года тому назад я оставила их ещё беспечными весёлыми девочками и вдруг увидела совершенно выросших молодых девушек. Я была поражена переменой, в них произошедшей. Больше всего меня поразило сосредоточенное углублённое выражение их немного похудевших и побледневших лиц. В их глазах было совсем новое выражение, и я поняла, что со дня войны для них началась новая жизнь…

Весь день Великих Княжон был посвящён раненым; им они отдавали всю любовь, всю ласку и заботу своих богатых любовью и отзывчивостью душ; жизнь раненых стала их жизнью, над ними они склонялись с глубокой любовью и нежностью, у их изголовий проливали слёзы сострадания, из-за них часто не спали ночей, смертью кого-либо из них глубоко огорчались, выздоровлению радовались со всей силой своих впечатлительных душ. Не было ни одного солдата и офицера в их лазаретах, который не был бы ими обласкан и ободрен.

Выписываясь из лазарета, каждый раненый уносил с собой какой-нибудь подарок, данный ему на память от всего сердца. Каждый увозил с собой самое светлое, самое радостное воспоминание о Княжнах.

Много времени спустя, уже после революции, я встречала солдат и офицеров, лежавших в Царскосельских лазаретах, и каждый раз видела, как при воспоминаниях о Великих Княжнах озарялись их лица, как бы забывались пережитые муки и как светло воскрешались в их памяти те дни, когда над ними заботливо и нежно склонялись Великие Княжны».

Младшие великие княжны Мария и Анастасия прошли домашние курсы медицинских сиделок и помогали матери и сестрам в их госпиталях. Кроме того, юные царевны лично опекали госпиталь для офицеров и нижних чинов имени великих княжон Марии и Анастасии, находившийся рядом с Федоровским собором в городке из пяти домов. Опекунши бывали там почти каждый день. Они играли с выздоравливающими ранеными или просто расспрашивали их о жизни и семьях, чтобы как-то отвлечь от тяжких болей и переживаний.

Знаменитый русский поэт, Георгиевский кавалер Николай Гумилев был одним из тех, кого коснулась трогательная забота этих юных царевен.

В память об этом он написал одной из них следующие строки:

Сегодня день Анастасии,

И мы хотим, чтоб через нас

Любовь и ласка всей России

К Вам благодарно донеслась…

И мы уносим к новой сече

Восторгом полные сердца,

Припоминая наши встречи

Средь царскосельского дворца.

(Прапорщик Н. Гумилев.

Царскосельский лазарет,

Большой Дворец.5 июня 1916 г.)

Августейшим сестрам милосердия посвяти свои стихи и Сергей Есенин.

«В багровом зареве закат шипуч и пенен»

В багровом зареве закат шипуч и пенен,

Березки белые горят в своих венцах.

Приветствует мой стих младых царевен

И кротость юную в их ласковых сердцах.

Где тени бледные и горестные муки,

Они тому, кто шел страдать за нас,

Протягивают царственные руки,

Благословляя их к грядущей жизни час.

На ложе белом, в ярком блеске света,

Рыдает тот, чью жизнь хотят вернуть…

И вздрагивают стены лазарета

От жалости, что им сжимает грудь.

Все ближе тянет их рукой неодолимой

Туда, где скорбь кладет печать на лбу.

О, помолись, святая Магдалина,

За их судьбу.

(1916 г.)

Из дневника великой княжны Татьяны Николаевны: «…Была операция под местным наркозом Грамовичу, вырезали пулю из груди. Подавала инструменты… Перевязывала Прокошеева 14-го Финляндского полка, рана грудной клетки, рана щеки и глаза. Перевязывала потом Иванова, Мелик-Адамова, Таубе, Малыгина…».

Из дневника великой княжны Ольги Николаевны: «…Перевязала Потшеса, Гармовича 64-го Казанского полка, рана левого колена, Ильина 57-го Новодзинского полка, рана левого плеча, после Мгебриева, Побоевского….». Помимо этого, великая княжна, обладавшая замечательным музыкальным слухом, часто устраивала домашние концерты для раненых.»

Один из офицеров, находившихся на излечении в лазарете, где сестрами милосердия были дочери Николая Второго вспоминал:

“Первое впечатление о Великих княжнах никогда не менялось и не могло измениться, настолько были они совершенными, полными царственного очарования, душевной мягкости и бесконечной благожелательности и доброты ко всем. Каждый жест и каждое слово, чарующий блеск глаз и нежность улыбок, и порой радостный смех, — все привлекало к ним людей. У них была врожденная способность и умение несколькими словами смягчить и уменьшить горе, тяжесть переживаний и физических страданий раненых воинов.”

Работа в госпиталях и больницах становилась для них столь привычной во время войны 1914 года, что неудовольствием встречалась уже сама необходимость “одеться прилично». Платье сестер милосердия стало для них “второй кожей”.

Светлый христианский образ последней русской императрицы Александры Федоровны, супруги Николая II, и ее дочерей с наибольшей силой проявился не только в их мученической кончине, но и в подвиге их самоотверженной деятельности, которой они себя посвятили в годы первой мировой войны. Вместе со своими дочерьми императрица в течение трех лет служила в лазаретах, как простая сестра милосердия.

Это уникальный случай в истории. На такое могло решиться только сердце, исполненное христианской любви. Для раненых она была не государыня императрица, а царица-матушка, мать милосердия, а ее дочери были для них родными сестрами, сестрами милосердия.

Фрейлина Анна Вырубова, также прошедшая курсы сестер милосердия у В.И. Гедройц писала: «Я видела Императрицу России в операционной госпиталя: то она держала вату с эфиром, то подавала стерильные инструменты хирургу. Она была неутомима и делала свою работу со смирением, как все те, кто посвятил свою жизнь служению Богу. Семнадцатилетняя Татьяна была почти так же искусна и неутомима, как и мать, и жаловалась только, если по молодости ее освобождали от наиболее тяжелых операций… «.

Своей духовной обязанностью императрица и великие княжны считали заботу о достойном упокоении погибших и умерших от ран воинов. Для этого рядом с историческим Казанским кладбищем Царского Села было создано первое официальное братское кладбище павших за Отечество воинов Русской армии в Первую мировую войну.

На свои средства императрица обустраивает здесь деревянную церковь. Храм будет построен за два месяца и 4 октября 1915 г. освящен во имя иконы Божией Матери «Утоли моя печали». Многих из погребенных здесь павших героев царская семья лично провожала в последний путь, а сама императрица постоянно заботилась об их могилах.

Надо сказать, что светское общество неоднозначно относилось к этой деятельности императрицы, считая это «неприличным» для нее и великих княжон.

И вот на смену монархии пришла новая революционная власть…

Царская семья была арестована и содержалась в Александровском дворце для отправки в Сибирь. Царскосельский эвакуационный пункт, как и вся военная медицина страны, тоже получил «преобразования», описанные сестрой милосердия Валентиной Чеботаревой в дневнике «В Дворцовом лазарете в Царском Селе»: «… В лазарете полное разрушение… Сегодня прошел слух, что санитары и солдаты решили просить об удалении Грековой и Ивановой. На собрании сестер решено бороться. Жутко, как все это будет».

Сейчас мы только-только узнаем о том, что же на самом деле было главным в этой семье, узнаем о правилах жизни, о быте, привычках и всем прочем, человеческом, что долгие годы было либо нам неизвестно вообще, либо же было просто оболгано и искажено до неузнаваемости…

«…Не утолить всей скорби жадной,

Всех слез людских не осушить,

И с этой мыслью безотрадной

Мучительно и тяжко жить.

И счастлив тот, кто в день несчастья

Хоть раз дал руку бедняку

И осушил слезу участьем

И в радость обратил тоску.

(Стихи неизвестного автора, переписанные рукой Императрицы Александры Федоровны)

Использованы источники:

Сестра Николая 2 Ольга Александровна.

По совету сестры, принцессы Уэльсской, и руководствуясь примером свекрови, мать девочки решила взять в няни англичанку. Вскоре из Англии прибыла Элизабет Франклин, которая привезла с собой целый чемодан, набитый накрахмаленными чепцами и передниками. » Нана в течение всего моего детства была для меня защитницей и советчицей, а впоследствии и верной подругой. Даже не представляю себе, что бы я без нее делала. Именно она помогла мне пережить тот хаос, который царил в годы революции.

Она была женщиной толковой, храброй, тактичной; хотя она выполняла обязанности моей няни, но ее влияние испытывали на себе как мои братья, так и сестра.» — вспоминала великая княгиня.

Серов В.А. Портрет великой княжны Ольги Александровны. 1893

Воспитатели и няни следовали установке Александра III: «Мне не нужен фарфор. Мне нужны нормальные, здоровые русские дети.» Кроме обычных нюансов воспитания – Ольга Александровна получила еще достаточно прохладные отношения с матерью. Императрица Мария Федоровна считала дочь гадким утенком с несносным характером – девочка предпочитала носиться в играх с братьями, а не возить в колясках пупсов

Втайне от матери она бегает на конюшню и часами возится с лошадьми и другими животными, которых дарили великим князьям. О своей некрасивости она знала и не считала нужным по этому поводу переживать: ухаживать за ручной белой вороной было гораздо интереснее, чем обливаться слезами перед зеркалами. Когда девочке подарили фотоаппарат – она становится настоящим фотоохотником, сама проявляет и печатает снимки . Кроме того, Ольга Александровна была очень способной художницей.

Детский рисунок Ольги Александровны

Явный талант девочки пришлось заметить и ей стали приглашать настоящих художников – чтобы обучить юную художницу правильной технике живописи.

Ольгу и ее отца, прозванного “царь-мужик” из-за его предпочтения простой жизни царским регалиям, в противоположность с так и оставшимися прохладными отношениям с матерью, связывала настоящая любовь.

Olga et sa famille Livadia (1885)

Когда Ольге исполнилось 12 лет, Александр Третий внезапно умер, и она страшно скорбела по любимому отцу, но все же старалась поддержать молодого Государя и Его невесту. Принцессу Аликс Ольга сразу полюбила, возмущаясь несправедливым отношением к ней родственников и всегда утверждала, что Sunny солнечным светом озарила жизнь Государя.

С Александрой Федоровной Ольгу Александровну сближала и нелюбовь к шумным увеселениям и светской жизни. Едва начинался бальный сезон, Ольга уже с нетерпением ожидала его конца.

Великая княгиня Ольга с братом, Великим князем Михаилом Александровичем

Время не повлияло на внешние данные Ольги Александровны, она оставалась по мнению матери малопривлекательной, поэтому ей выбрали в супруги человека, с которым надо было связывать императорский дом выгодным династическим браком

С первым мужем, Петром Ольденбургским

Принц Петр Ольденбургский был самым странным выбором в мужья Ольге Александровне – он был на 14 лет ее старше, был дальним ее родственником, был игроком, не отличался ни умом, ни утонченностью, и, наконец, был большим любителем выпить. Женщины не интересовали его вовсе – и все пятнадцать лет этого брака принц так и не посетил супругу в спальне. Первая брачная ночь этой пары прошла порознь – принц всю ночь пил с друзьями и проигрался в карты.

Grand Duchess Olga Alexandrovna with her first husband Duke Peter Alexandrovich of Oldenburg

Все свои нерастраченные чувства и нежность Ольга Александровна отдавала тогда чужим детям – очень любила племянника и племянниц, детей Николая Второго, детей других членов императорской семьи. Цесаревна Анастасия была крестницей Ольги Александровны и великая княжна любила крестницу больше всех за характер, настолько похожий на свой собственный.

Бороться с одиночеством ей помогало только искусство и общение с детьми родных. Да домашние животные – которых у нее всегда было много. Так великая княжна дожила до 1903 года – который все изменил в ее жизни.

Штембер В.К. Великая княжна Ольга Романова.1908г.

Все великие князья, даже девочки, носили какие-то военные звания и были почетными членами разных полков разных родов войск. Ольга Александровна носила звание Почетного командующего 12-го Ахтырского гусарского полка и должна была по протоколу участвовать в парадах и смотрах.

На одном из смотров она встретила Николая Куликовского, полковника гвардейских кирасиров, эта встреча, наконец, принесла ей счастье. Она подала прошение брату Николаю II об аннулировании брака. Царь отказал и настоял, чтобы полковник Куликовский был включен в свиту принца Ольденбургского. Ольга, принц Ольденбургский и Николай Куликовский должны были на протяжении многих лет жить в одном дворце

Великая княгиня Ольга Александровна и Николай Куликовский

В 1914 году полковник Куликовский должен был командовать ахтурскими гусарами в Ровно и Ольга Александровна едет на фронт за ним, на свои деньги она оборудует госпиталь и ухаживает за ранеными как сестра милосердия.

Женщины дома Романовых обладали удивительными способностями сестер милосердия – добротой, отсутствием брезгливости, милосердием и терпением. Ольгу Александровну звали, когда нужно было делать самые мучительные и грязные перевязки, подбодрить солдат, а то и банально убрать за ними нечистоты.

Ольга Александровна в центре

В 1916 году госпиталь приехал проинспектировать император. Внешне последняя встреча брата и сестры была натянутой – но Николай Второй протянул сестре свою фотографию с английской надписью на обороте и листок бумаги с английским текстом. В ходе передачи никому не удалось прочесть, что там написано. Но это было повеление императора, расторгающее брак Ольги Александровны и Петра Ольденбургского. Едва ли не на следующий день Ольга Александровна и ее полковник Куликовский поженились

Свадьба

В 1915 году Ольга Александровна в последний раз побывала в Царском Селе, в последний раз виделась с Государыней, а в ноябре 1916 года в последний раз видела Государя Императора. После октябрьского переворота все Романовы, кроме семьи Куликовских, были арестованы. Жену полковника Куликовского власти не считали членом Императорского Дома. «Никогда бы не подумала, что так выгодно быть простым смертным»- шутила Ольга Александровна. В 1917 году у четы Куликовских родился сын Тихон

В Крыму в коляске Тихон Николаевич Куликовский

В.кн. Ольга Александровна с Тихоном в станице Новоминской, 1919

Обстановка в Крыму, где в это время жила Ольга с семьей, ухудшалась.Вскоре Черноморский флот оказался под влиянием большевиков, в руки которых попали два самых крупных города в Крыму — Севастополь и Ялта. Обитатели Ай-Тодора узнавали то об одной кровавой расправе, то о другой. В конце концов, Севастопольский совет вынудил Временное правительство выдать ему ордер, который позволил бы его представителям проникнуть в Ай-Тодор и провести расследование «контрреволюционной деятельности» тех, кто там живет.

Однажды в четыре часа утра Великую княгиню и ее мужа разбудили два матроса, которые вошли к ним в комнату. Обоим было велено не шуметь. Комнату обыскали. Затем один матрос ушел, а другой уселся на диван. Вскоре ему надоело охранять двух безобидных людей и он поведал им, что его начальство подозревает, что в Ай-Тодоре скрываются немецкие шпионы. «И мы ищем огнестрельное оружие и тайный телеграф», — добавил он.

Через несколько часов в комнату пробрались два младших сына Великого князя Александра Михайловича и рассказали, что в комнате Императрицы Марии Федоровны полно матросов, и она бранит их почем зря. — Зная характер Мама, я испугалась: как бы не случилось худшее, — заявила Великая княгиня, — и, не обращая внимания на нашего стража, бросилась к ней в комнату. Ольга нашла мать в постели, а ее комнату в страшном беспорядке.В глазах ее сверкал гнев. Уходя, большевики унесли с собой все семейные фотографии, письма и семейную Библию, которой так дорожила Мария Федоровна .

Вскоре и вовсе стали приходить тревожные слухи о судьбе Царской Семьи, Алапаевских узников и Великого князя Михаила Александровича. Однажды февральским утром 1920 года Ольга Александровна вместе со своим домочадцами наконец-то поднялась на борт торгового корабля, который должен был увезти ее из России в более безопасное место. Хотя судно было набито беженцами, они, вместе с другими пассажирами, занимали тесную каютку.- Мне не верилось, что я покидаю родину навсегда. Я была уверена, что еще вернусь, — вспоминала Ольга Александровна. — У меня было чувство, что мое бегство было малодушным поступком, хотя я пришла к этому решению ради своих малолетних детей.И все -таки меня постоянно мучил стыд.

Великая княгиня Ольга Александровна с мужем Николаем Куликовским и детьми Тихоном и Гурием

После эмиграции Ольга Александровна с мужем и детьми стала жить в Дании. Она была убеждена, что вся Царская Семья погибла, но несмотря на уговоры матери и мужа, ринулась в Берлин, увидеть самозванку Анну Андерсон. «Я покинула Данию, питая хоть какую-то надежду. Берлин же я покинула, потеряв всякую надежду.» — вспоминала об этом Великая княгиня.

Великая княгиня Ольга Александровна с матерью вдовствующий императрицей Марией Федоровной

Она заставила себя смириться со страшной мыслью, что погибла вся Семья. В ее старой шкатулке хранились маленькие подарки Анастасии Николаевны: серебряный карандаш на тонкой цепочке, крохотный флакон из-под духов, брошь для шляпки.

Но сестре последнего русского монарха, видно, было не суждено мирно встретить закат ее жизни. Над Европой пронеслись грозы 1939 года, а к концу 1940 года нацисты захватили всю Данию. Сначала все было относительно спокойно, но затем король Христиан X был интернирован за его упорное нежелание сотрудничать с захватчиками. Датская армия была распущена, и сыновья Ольги Александровны несколько месяцев провели в тюрьме. — Потом в Баллерупе была создана база Люфтваффе. Узнав, что я сестра русского царя, пришли засвидетельствовать свое почтение немецкие офицеры. У меня не оставалось иного выбора, и я их принимала, — рассказывала Ольга Александровна.

Семья Куликовских за завтраком на веранде своего дома в Баллерупе.Слева направо :Агнет (первая жена Тихона),вел.княгиня Ольга Александровна,Гурий Николаевич,Леонид Гурьевич,Рут (первая жена Гурия),Ксения Гурьевна,Николай Александрович Куликовский

В довершение всего, сталинские войска подошли чуть ли не к границам Дании. Коммунисты неоднократно требовали от датских властей выдачи Великой княгини, обвиняя ее в том, что она помогала своим землякам укрыться на Западе, а правительство Дании в то время едва ли смогло бы воспротивиться требованиям Кремля. Обвинение не было совсем необоснованным, хотя в глазах других людей в действиях Великой княгини не было никакого преступления.

Великая княгиня Ольга Александровна

После разгрома Гитлера многие русские, сражавшиеся на его стороне, приезжали в Кундсминне, надеясь получить убежище. Ольга Александровна не могла оказать всем им реальную помощь, хотя в разговоре со мной призналась, что один из таких людей в течение нескольких недель скрывался у нее на чердаке. Но эти эмигранты поистине попали из огня да в полымя, а те из них, кто прибыл из союзных стран, сознавали, что перед ними в Европе откроется не всякая дверь. Над жизнью Великой княгини и ее близких нависла угроза.

Требования русских были все более настойчивыми. Атмосфера в Баллерупе становилась все более напряженной, и стало очевидно, что дни семейства Ольги Александровны в Дании сочтены. Великой княгине, которой исполнилось шестьдесят шесть лет, не очень-то легко было срываться с обжитого места. После многих раздумий и семейных совещаний они решили эмигрировать в Канаду. Датское правительство понимало, что семья Куликовских должна покинуть страну как можно скорее и незаметнее. Существовала реальная опасность похищения Великой княгини

В 66 лет Великая княгиня вновь кардинально меняет свою жизнь, переезжает в Канаду и селится на ферме неподалеку от Торонто. Соседи ее называли «Ольгой», а соседский ребенок однажды спросил, правда ли, что она — принцесса, на что Ольга Александровна ответила: «Ну, разумеется, я не принцесса. Я русская Великая Княгиня.» Ольга Александровна неизменно получала письма со всего света, и даже из России. Старый казацкий офицер, отсидевший 10 лет в тюрьмах, чье очередное письмо могло окончиться новым сроком, продолжал их отправлять, потому что «все, что у меня осталось в жизни — это писать Вам.»

Автопортрет Великой княгини Ольги Александровны

Великая княгиня не страшилась тяжелой работы, но неизменно проигрывала в сражениях с кухней — готовила самые несложные блюда. Благо, что ни она, ни ее супруг не были чревоугодниками. Она прекрасно рисовала живя еще в России, но лучшие ее работы были созданы за пределами России. Однако, живопись в жизни Ольги Александровны — это отдельная тема.

В 1958 году тяжело заболел и умер Николай Александрович. Ольга Александровна пережила его всего на 2 года. Она скончалась 24 ноября 1960 года.

Великая княгиня Ольга Александровна, фото 1955 г.