«Целование надушенных лапок». Исповедь священника

— Есть ли для тебя разница между Церковью, в которую пришел когда-то, и РПЦ, в которой оказался?
— Какой-то принципиальной, сущностной разницы я не вижу. Церковь другой не стала, я стал другим, и радикальным образом пересмотрел свое отношение как к Церкви в частности, так и к религии вообще.
Период моего воцерковления — середина 90-х годов. Сам знаешь, какое это было время: разброд, шатание, денег нет, жрать нечего, ничего не работает. А Церковь предлагала некую идею в этом хаосе, некий порядок. Я был такой, что пусть без еды и денег, но лишь бы за идею, послужить Богу, человечеству, сделать этот мир лучше и все такое. И получилось так, что, подсев на эту идею, я не смог разглядеть те реальные проблемы Церкви, от которых надо было сразу делать ноги, а они, эти проблемы, маячили у меня перед носом, я с ними сталкивался постоянно, но видеть не хотел… Как говорится: влюбленные безумны.
Давай по аналогии такую историю расскажу: лет в 15 или 16 случилась у меня беда. Влюбился я в одну девчонку. Девочка была необыкновенной красоты, но при этом тупая как пробка и невероятная эгоистка. И так вот мне это ее внешнее благолепие нравилось, что я четыре года за ней бегал и просто не обращал внимания на ее совершенно инфернальный характер. Мне уже и друзья говорили: ну ты посмотри, с кем ты связался, а я им буквально словами из песни Высоцкого «Про Нинку» отвечал. Потом, конечно, разрыв, депрессия. Короче, плохо было…
Вот та же история с Церковью: прекрасная обложка, прекрасные слова о любви, о Боге, о самоотверженном служении, но за всей этой позолотой — абсолютный смердящий свинарник. В этом смысле Церковь от секты не отличается вообще ничем. Да, попы не ходят по улицам, как иеговисты, не пристают, не раздают литературу. Но Церковь поступает еще круче. Она выдает себя за оплот патриотизма, хранителя исторической памяти народа, каких-то там абстрактных скреп и традиций, необычные одежды, необычный язык, даже запах в церкви необычный. Все как не отсюда. Знаешь, многие клюют на такую дешевую пропаганду с полпопытки.
А когда человек попал в оборот, тут уже начинается про послушание, смирение, благоговение перед священноначалием, целование надушенных лапок, ежедневное бубнение непонятных текстов, масоны, весь мир хочет уничтожить Россию, потому что она православная, пусть живем в дерьме, зато с молитвой, и тому подобное. А если один раз ударить как следует бронебойным в голову и суметь пробить самую главную защиту под названием «критическое мышление», то мозг можно уже высосать из головы через трубочку. Этим занимаются секты и, тут у нас не должно быть никаких иллюзий, этим же занимается и Церковь.
По-моему, Кураев как-то сказал нечто вроде: для Церкви канонично то, что ей полезно. {Неправда: это слова В. В. Болотова. Я их часто цитирую со своим добавлением: «Согласен. Но кто устанавливает, что для церкви полезно, а что — нет?» — А.К.} От себя добавлю: есть только две абсолютно полезные вещи — деньги и власть. И церковные иерархи это прекрасно знают, и действую в полном соответствии с этим знанием на протяжении сотен лет.
— Что изменилось для тебя за последние 8 лет власти Патриарха Кирилла?
Неожиданную вещь скажу: Кириллу благодарен как отцу родному. Вот как традиционный такой, патриархальный домостроевский отец выбивает ремнем из отрока всякую дурь, так же Кирилл выбил из меня всю оставшуюся романтику и иллюзии. Он открыл для всех думающих людей церковную систему во все ее «красоте», показав, что власть и деньги — это именно то, для чего живет РПЦ. И за это надо быть ему благодарным, потому что, если бы не существовало таких замечательных вещей как похмелье и ломка, то все поголовно были бы алкоголиками и наркоманами. И все эти «пуськи», невзоровы, протесты против строительства храмов, пляски с бубном вокруг Исаакия, акции православнутых — это и есть тот самый похмельный синдром, который он всем обеспечил.
Он довел власть архиереев до абсолютного абсурда, сделав их неподсудными феодалами, он практически вышвырнул мирян из любых областей, где можно принимать в Церкви хоть какие-то решения, настроил против Церкви интеллигенцию, лишил рядовое духовенство возможности проявлять малейшую инициативу, он превратил проповедь в митинговую речь, рассчитанную только на уши властей и подвластной им толпы с IQ ниже плинтуса.
Надо отдать Кириллу должное — он гениальный демагог. Демагог именно в таком, советском, большевистском смысле слова.
Помнишь, когда судили Алехину и Толоконникову, не было ведь сказано из его уст ни единого слова о милосердии, мол, да отпустите вы этих дурочек, пусть идут себе на все четыре стороны. Нет, он ответил этим ничтожным панкушкам целым молитвенным стоянием, где своей речью о «предателях в рясах» точно провел черту между толпой и последними думающими людьми в Церкви. Дал совершенно четко понять, что Церковь не с людьми, а с властью, и благословит все, что будет делать власть. Именно при нем стало не просто можно, но и нужно называть убийство людей «священной войной», именно он объяснил, что прощение может быть «нецелесообразным», что прощать можно только тех, кто поджимает хвост перед властью. На панк-молебне в ХХС прозвучал самый главный «прокимен»: «Патриарх Гундяй верит в Путина, лучше бы в Бога, с..ка верил». Никогда на Руси скоморохи не отличались особой нравственностью, но правду о царе говорить умели всегда.
По моему глубокому убеждению, Патриарх — совершенно нормальный, ожидаемый проект кремлевской пропаганды и вполне себе атеист, который, имея покровителем не Бога, а власть, прекрасно понимает, что ему ничего не будет, пока эта власть является властью. И поэтому он держится за эту власть, как немощная старуха за сундук с тряпьем.
За последние 8 лет в моей жизни изменилось то, что я очень сильно поумнел, а процесс поумнения всегда сопряжен со страданиями — нравственными, интеллектуальными, ценностными… Но, в конечном счете, это здорово, потому что пройдя через эту ломку, можно посмотреть на Церковь глазами без очков.
— Ощутил ли на себе последствия раздела епархий?
— Да нет практически. Это же все административные проблемы. Это заморочки для архиереев, благочинных и прочей верхушки. Рядовой священник рад уже тому, что на хлеб заработал и что его не пинают с прихода на приход или за штат только потому, что архиерею в очередной раз моча в голову ударила.
Ничего в лучшую сторону не изменилось. Архиереи как были поместными царьками, которым никто не указ, так и остались, как гребли деньги с приходов, так и гребут. Архиерей в РПЦ непререкаем и неподсуден, пока он не пошел поперек патриарха. Славь Кирилла и делай что хочешь, хоть иподьякона своего в алтаре трахай — ничего тебе не будет, если не уклоняешься от общей вертикали. В этом принципе есть что-то очень советское, сталинское. Сталин, как известно, не мешал своим ставленниками обогащаться, пить и развратничать, потому что такие были наименее способны руководствоваться в жизни принципами и представлять потенциальную угрозу для власти.
— Какие проблемы видишь в епархиальной жизни?
— Самая главная проблема, на мой взгляд, это абсолютно бесправное положение рядового духовенства. Это все неправда, что попы зажрались и ездят на мерседесах, лезут в школы, и занимаются рейдерством. Всем этим занимается очень тонкая прослойка духовенства, которым по разным причинам можно. Основная масса нормальных, рядовых священников боится лишний раз рот открыть, чтоб произнести что-то, чего нет в Требнике.
У архиереев сильнейший страх перед любой самостоятельностью, перед любым независимым суждением. В большинстве епархиальных управлений (а мне об этом хорошо известно из рассказов тех священников, которые от этого пострадали) есть специальные люди, которые постоянно мониторят все, что священники пишут в социальных сетях, и все эти распечатки кладутся на стол архиерею. И за какой-то невинный комментарий, анекдот, несанкционированное суждение можно потерять место на приходе. Это факт.
Среди духовенства огромное финансовое расслоение: от очень богатых, которые покупают себе машины за несколько миллионов рублей, до очень бедных, которые не могут своему ребенку купить дешевый мобильный телефон. Бедных абсолютное большинство. Жаловаться, просить деньги не имеет никакого смысла. Архиереи в курсе этого положения, и сами его, можно сказать, создают, руководствуясь принципом «сытый голодного не разумеет». Каким бы тираном и самодуром архиерей ни был, священники никогда между собой не договорятся возразить ему по-настоящему, объявить бойкот, коллективно и не анонимно нажаловаться.
— Как живет обычный священник день за днем, без прикрас, без слащавой картинки для православной публики?
— Очень по-разному живут. Как я уже сказал, есть очень богатые, есть очень бедные. Богатым мне побывать не довелось, а вот что такое полтора года сидеть вообще без денег, я знаю. Друзья выручали, помогли хоть как-то протянуть это время.
Я знаю одного священника, который, сидя так же без денег, просил благочинного занять ему средства на лекарства для умирающего отца, на что получил ответ: я только что заплатил взносы в епархию и у меня нет ни копейки. Правда ли у него не было ни копейки, я не знаю, но если было, и он врал, то он сволочь, если говорил правду, тогда сволочь — архиерей, который высосал из благочинного все деньги.
Жизнь рядового священника заключается в том, что он не имеет никаких прав. Его могут использовать как угодно, где угодно, могут платить, могут не платить, могут переводить с прихода на приход, отправлять за штат по капризу архиерея, наказывать согласно анонимным доносам. Если учесть, что священники в основной своей массе многодетны, можно представить, с какими это сопряжено проблемами. Рядовой священник живет в страхе, он боится сказать лишнее слово, попасть в немилость, он постоянно ждет какого-то доноса на себя, анонимки, жалобы, которые совсем не зависят от его поведения.
Это жизнь бесправного крепостного, которую пафосно именуют «служением».
— Каковы взаимоотношения с настоятелем, братьями-священниками, архиереем?
— Лично я с начальством был в контрах всегда. Правда, в разной степени. За что немало получил: и по приходам меня пинали, и запретом грозили. Научили быть умнее и не метать бисер. Зато я научился интуитивно за 5 минут определять, можно ли с данным человеком нормально общаться или нет. Это, скажу я тебе, очень полезный навык. Последние года три он меня ни разу не подвел.
Что касается отношений с равными мне, рядовыми священниками, то тут все тоже очень по-разному. Тут надо понимать, что многие священники, чтобы не жить в постоянном когнитивном диссонансе, просто отключают совесть и мозги и плывут по течению, считая, что это все «воля Божья». С ними говорить вообще не о чем. Они, в лучшем случае, ничего не поймут, потому что уже нечем понимать, в худшем — просто донесут на тебя куда надо.
Есть умные, интеллектуально и психологически не деградировавшие священники, которые все давно поняли, с которыми можно поговорить по душам. Но это все не больше разговоров на кухне под коньяк. Я пивал коньячок со многими батюшками из разных епархий. На таких посиделках архиереев не просто ругают, а ругают отборным матом, их не просто не любят, их ненавидят и презирают. Но сделать ничего не могут: у каждого семья, дети, их надо как-то кормить. Большинству таких священников уже за 40 и начинать новую жизнь страшно. У многих воля просто сломлена.
Среди священников довольно много неверующих, иногда, в частном разговоре, откровенных атеистов. Но именно они, по моему мнению, наиболее способны к здравым, независимым суждениям. Я со многими из таких дружу и с ними в разведку пошел бы запросто. По одной простой причине — они в своей жизни руководствуются не какими-то внешними правилами и моральными нормами, скрепами и традициями, а своим умом и опытом, если они что говорят, то не цитируют бездумно священные тексты, а говорят о том, что сами испытали и выстрадали.
— А как же они служат?
— Да, я по молодости задал одному протоиерею такой вопрос: «А как же ты служишь?» Вместо прямого ответа, он предложил мне мысленный эксперимент. Он сказал: «Зайди в интернет на сайт, где объявления проституток с номерами телефонов, позвони какой-нибудь Снежане и спроси ее: „А как же ты занимаешься сексом без любви? Тебя совесть не мучает?“ И все что она скажет — это мой ответ тебе».
Для меня это было исчерпывающим ответом. Да, для значительной части духовенства вся эта православная жизнь это просто позволение использовать себя за деньги или хотя бы за то, чтоб не вышвырнули на улицу. Поэтому за деньги тебе в церкви отпоют хоть сатаниста.
— Как выглядит приходская жизнь глазами священника? Социальная, миссионерская, молодежная деятельность — это реальность или фикция?
— Абсолютно полное, откровенное втирание очков. Для заметки на сайте, для того, чтобы отчитаться. От их просветительской работы градус тупости и абсурда только растет, от всех этих пафосных речей про реабилитацию наркозависимых и алкоголиков самому хочется уколоться и забыться. А чем ты хочешь привлечь в Церковь молодежь? Изучением церковнославянского языка или запретом заниматься сексом до брака. Не, ну можно еще, конечно, пойти сжечь абортарий и набить морду каким-нибудь педикам. Больше молодежи Церковь ничего предложить не может.
— Кстати о «голубизне». Насколько это распространенное явление?
— Слушай, мне всегда так нравились женщины, что я никогда о геях не думал. Так что знакомых гомосексуалов у меня в Церкви нет, и свечку я ни над кем не держал. Но есть целый ряд персон в рясах, в гомо- и бисексальности которых я не сомневаюсь. И это не обязательно монахи, среди которых ситуативный гомосексуализм очень распространен, как в армии и в тюрьмах. Это явление в Церкви существует, как существует оно везде. Проблема в том, что часто это становится политикой и средством давления. И есть такие священники, которые не получили хороший приход только потому, что, будучи семинаристами, попали в немилость, отказавшись сосать кому надо.
— Как выглядит финансовая жизнь обычного прихода, куда распределяются потоки денег? Зарплаты, отпуска, больничные, пенсии, трудовая, полис — как с этим обстоит?
— Зарплаты в основном серые в конвертах (официальная зарплата ничтожна), и их величина прямо пропорциональна наличию совести у настоятеля или благочинного. Проблема еще в том, что епархиальное управление выдаивает приходы досуха, а это уже прямо пропорционально зависит от вменяемости и жадности архиерея. Поэтому в разных епархиях по-разному — от полной невменяемости, до вполне приемлемой ситуации.
— Как себя ощущает священник через 10 лет служения? Есть ли чувство правильного движения, духовного развития или регресс по сравнению с тобой, только что рукоположенным?
— Ощущает себя так же, как ощущает себя мужчина, женившийся на прекрасной целомудренной девушке, а прожив с ней несколько лет, понимает, что она всего лишь рядовая шлюха. А выводы из этого знания можно делать разные. Можно собрать вещи и уйти, а можно терпеть, принимая это как «волю Божью». Первых я искренне уважаю, вторых не осуждаю, потому что отчасти к ним и принадлежу, с той только разницей, что ни в какую «Божью волю» давно не верю. Если меня можно с кем-то сравнить, так это с работником мясокомбината, который никогда в жизни не только не станет есть сосиски, но и кошку свою ими не накормит.
— Если отмотать назад — пошел бы опять в священники?
— Да ни за что. Проблема в том, что дверь на выход открывается очень туго. Светская специальность у меня потеряна, я оброс детьми, в значительно степени десоциализировался. Я пока думаю о том, как выйти из этой ситуации с наименьшими потерями, в том числе и финансовыми.
— Нет ли желания уйти совсем: за штат, снять сан или в альтернативную церковь?
— Постоянно, разве только кроме желания уйти в какую-то другую церковь. Здесь для меня все кошки серы, ну, а если не все кошки серы, то все кошки все равно — кошки. Да, я думаю над тем, чтоб уйти, планирую этот уход, но не хочу пока пороть горячку. Кинуть свой крест на стол митрополиту я еще успею.
— От чего больше всего устаешь?
— От глупости, абсурда и самодурства. Религиозность реально отупляет человека, лишает его самостоятельности, терпимости, человечности. Это можно видеть повсеместно. Это утомляет. Поэтому в моем кругу общения с каждым годом все больше людей, которые не имеют к Церкви никакого отношения или отношение негативное.
— Есть ли какая-то разница между тобой настоящим и тобой-священником?
— Я бы сказал: нет почти ничего общего. Только очень плохой артист отождествляет свое лицо с гримом и свой ум — с набором реплик из пьесы. А я хороший артист. Церковь это театр, витрина, и обмануть она может только очень неумных и экзальтированных людей, как артист обманывает детей, одеваясь в костюм Деда Мороза. Но ребенок это ребенок, а взрослый человек, верящий разодетому бородатому мужику, который претендует на знание божественного откровения — просто дурак. Ну, а сам мужик, одевшийся в костюм Деда Мороза и верящий, что от этого он в самом деле стал Дедом Морозом — полный идиот.
— Священство — благо для твоей семейной жизни или проблема?
— На данный момент просто средство выживания.
— Каким видится будущее: ближайшее, лет через 10?
— Я очень надеюсь на переход количественных изменений в качественные и на революцию в РПЦ, которая в своем нынешнем виде просто обязана перестать существовать. В противном случае, она заслужит если не ненависть народа, то презрение, это точно. И когда система начнет рушиться, я надеюсь на тот момент уже не быть ее частью.
***

Дорогие друзья!
На этой странице мы будем публиковать краткое описание тех проектов, которые мы надеемся развить с вашей помощью.
Проект «Исповедь анонимного…»
Источником вдохновения для этого проекта стала знаменитая «Исповедь бывшей послушницы» Марии Кикоть — история, которая помогла многим преодолеть некий качественный рубеж — люди стали гораздо смелее говорить о проблемах жизни внутри РПЦ.
Под «исповедью» мы будем понимать не рассказ о собственных грехах, а рассказ о «перемене ума», о собственном изменении, к которому привело пребывание внутри системной жизни РПЦ, рассказ об обстоятельствах и людях, повлиявших на это изменение.
Уточним, что целью проекта не является опорочивание честного имени Церкви, епархии или прихода, а также конкретных лиц, а только осмысление проблем, которые существуют, болят и которые нельзя замалчивать, потому что от замалчивания эти проблемы только усугубляются.
1. «Исповедь анонимного священника»
Нам хорошо известно, что многим священникам (дьяконам) есть что сказать о жизни РПЦ, собственной епархии или прихода, вот только мало кто может рискнуть высказаться публично, потому что прещения в виде снятия с прихода, отправления за штат или в запрет не заставят себя ждать.
Поэтому мы предлагаем таким клирикам — служащим сейчас или бывшим — скачать нашу анкету, ответить на предлагаемые вопросы, видоизменив их под свои обстоятельства. Также можно добавить от себя ответы на незаданные нами вопросы, если они важны для вас.
Важное условие — мы гарантируем вашу анонимность, но редакция должна убедиться, что присланный текст написан реальным священнослужителем. В какой форме — это обсуждается с каждым автором-священнослужителем индивидуально.
Скачать Анкету анонимного священника
2. «Исповедь анонимного дьячка»
Мы ждем рассказы о реальной приходской жизни от пономарей, клирошан, преподавателей воскресных школ — от любого работника прихода или епархии. Рассказы принимаются в свободной форме, кстати, будем рады и не анонимным авторам.
Разумеется, в этих рассказах мы ожидаем увидеть описание проблем, которые вы видите на приходе или в епархии, а не елейных рассказов о том, как «ярко светило солнышко в день праздничка, а лица причастников было одухотворены проповедью владыченьки!». Подобные тексты будут отправляться в корзину.
3. «Исповедь анонимного прихожанина»
То же самое, что и выше — рассказ в свободной форме о вашей нынешней или прошлой приходской жизни, о вашем изменении в этой жизни.
Материалы будут выходить под соответствующими тегами: Исповедь анонимного священника, Исповедь анонимного дьячка, Исповедь анонимного прихожанина.
Все материалы присылайте на адрес Ахиллы: [email protected]

Совместимость Марины и Кирилла

Тип отношений:
«Союз сильнейших»

Совместимость в любви – 100 % Совместимость в браке – 90 %

Безусловно, отношения обладателей этих имен – это союз сильных! Кирилл – один из немногих, способных обуздать бурный нрав своей избранницы, Марина же, в свою очередь, не позволяет партнеру излишне увлекаться самолюбованием. Говорить о его промахах она не стесняется, и, как ни странно, от неё Кирилл даже иногда готов принять небольшую дозу справедливой критики.

Конфликты в этой паре могут начаться, только если мужчина не справляется с возложенными на него обязанностями главы семьи и удачливого добытчика. В этом случае Марина пытается заработать сама, а если это у нее получается, перестает видеть необходимость в совместной жизни с этим партнером. Чтобы гармония не покидала их яркий союз, гороскоп совместимости советует обладателям этих имен отказаться от духа соревновательности: помните, вы делаете общее дело — не нужно подсчитывать, кто больше сделал для семьи.

Основные черты характера Марины:

Энергичность, уверенность, активность

Основные черты характера Кирилла:

Самостоятельность, трудолюбие, целеустремленность, чувствительность

Совместимость по буквам имен Марина и Кирилл

Дополнительным тестом на совместимость имен считается самый простой: надо посмотреть, сколько именно букв (и каких) в именах мужчины и женщины совпадают. Общие буквы имен указывают на их общие увлечения, черты характера, хобби. Это дополнительный потенциал, который пара может реализовать.

МАРИНА
КИРИЛЛ

В именах Марина и Кирилл из 6 возможных букв совпадают 2 (буквы Р, И). Это хороший результат. Две совпадающие буквы – это подсказка: какие общие интересы могут связать эту пару на долгие годы. Однако тут многое зависит и от самих партнеров. Если они будут эти общие интересы поощрять, то безусловно, повысят свою совместимость и шанс на долгие годы остаться вместе.

Согласно буквенной совместимости имен, общие интересы у Марины и Кирилла могут быть основаны на:

• На совместных увлечениях, которые требуют решительных действий, – например, занятиях фитнесом, вождением или экстремальными видами спорта.
• На общих делах, имеющих четкую определенную цель, возможно – цель с дальним и высоким прицелом. Это может быть совместная учеба, овладение каким-либо нужным навыком (к примеру, изучение языка) или накопление денег на квартиру, машину, на путешествие своей мечты.

Н. Зима: «Сочетание имен Марина и Кирилл в любви»

Астролог Марина Успенская

• Совместимость в любви: 90%

• Совместимость в браке: 60%

• Тип отношений: Дотянуться до небес >>

О типе взаимоотношений: «Дотянуться до небес»

В этой яркой, красивой паре эмоции очень сильны, ведь оба – обладатели сильных, эксцентричных характеров. Их многое объединяет: они ненавидят рутину и скучную жизнь, оба стремятся к признанию и славе. В обществе эта пара способна по-настоящему блистать, а на работе – заражать окружающих своим вдохновением и энтузиазмом. В совместной жизни они дарят друг другу немало незабываемых страстных минут, однако их ссоры бывают не менее страстными и бурными. Ни он, ни она не привыкли уступать, и оба готовы бороться за лидерство в семейной жизни. Неудивительно, что нередко их отношения не выдерживают такой борьбы характеров. Только если они научатся идти на компромиссы и четко распределять роли в семье, их союз сможет продлиться долго.

Энергетика имени Марина: Энергичность, уверенность, активность

Энергетика имени Кирилл: Самостоятельность, трудолюбие, целеустремленность, чувствительность

Азы церковной юстиции

Иван Простопопов: Каноны вообще не о попах. Они регулируют отношения и конфликты епископов меж собой. Поп вообще не субъект церковного права, он не существует.
свящ. Александр Шрамко Я как-то уже писал, как у нас отправили одного за штат по болезни с запрещением. Естественно, без всяких оснований. И я обратил внимание, что в Рязанской епархии (говорят, и во многих других так) это обычная практика. У нас раньше такого не было. И это не законно.
свящ. Дмитрий Терехин: Господа! Я вот читаю ваши рассуждения — и диву даюсь. Вы как на другой планете живёте… Ну что значит НЕ ЗАКОННО? Вы спросите, а почему никто из получивших эту филькину грамоту не пошёл в церковный суд? А КАКОЙ СМЫСЛ! Даже если ты докажешь, что ты прав и тебя восстановят настоятелем прихода, или просто в служении где-нибудь штатным, ВЛАСТЬ ОСТАНЕТСЯ ТОЙ ЖЕ! Никто не понесёт наказания за этот беспредел. Ни секретарь, ни другие чиновники в рясах, ни митрополит.
Ну и как продолжать служить под начальством тех, кто тебя ненавидит и считает врагом, предателем, бесноватым? А, главное, зачем продолжать?
Возврат к служению — не есть освобождение от ига беззаконников. А когда власть в их руках — далее дело техники: чаша, которую якобы ты пролил на антиминс… сворованные иконы, за которыми ты не уследил… беспорядок в твоём алтаре, который делается на раз-два по заказу сверху… ВСЁ ЧТО УГОДНО!

От себя по первой реплике добавлю: каноны писалась епископами для защиты только своих интересов. В нет ни ничего о защите священника или тем паче мирянина от их преосвященного произвола.
По третьей реплике:
недавняя история. В многоштатный храм прислали молодого священника. Местные рясофорные старожилы увидели в нем конкурента. И однажды, когда Литургию служил новичок без диакона, ему в Чашу влили несколько капель вина, о чем тут же донесли настоятелю: вот, мол, он после службы Чашу даже не замыл, атеист такой-разэтакий. Совет настоятеля оклеветанному священнику был прост: фотографируй каждый раз Чашу после службы… Это — поповская самодеятельность. А уж если им будет спущен приказ (намек) сверху на организацию компромата на сослужителя — тут уж результат будет гарантированным.
***
Иван Простопопов: А почему с Вас сняли запрет?
Александр Шрамко: Я покаялся. При том публично. В кафедральном соборе в первый день перед чтением покаянного канона Андрея Критского. Мне до сих пор стыдно из-за этого. Как-то так получилось, что я проявил слабость. Теперь я знаю эту технику: ты уступаешь немного, соглашаешься, потом требуют большего… уже сложно повернуть назад… уступаешь еще, еще сложнее отказаться, и они не успокаиваются, пока не загонят под плинтус.
Иван Простопопов: Да, покаяние так называемое есть важнейшая часть властвования Церкви. Сломать человека, победить его гордость и самомнение, чтобы он сам себя перестал уважать. Кто Оруэлла читал, тот да разумеет. Причём всё оченно христиански, оченно православно, по отцам и спасительно…
Александр Шрамко: Ага, все началось с дурной идеи, что возможен компромисс. Кончился он безоговорочной капитуляцией. Потому что они не могут «заключить мир», а и даже победы мало, нужно еще поглумиться над поверженным.