Храм нижние прыски
Содержание
Нижние Прыски
Село
54°05′00″ с. ш. 35°51′01″ в. д.HGЯOL
Россия
Калужская область
Козельский
«Село Нижние Прыски»
UTC+3
↗513 человек (2010)
Нижние Прыски 
Калуга 
Козельск 
Нижние Прыски
Нижние Прыски — село в Козельском районе Калужской области. Является административным центром сельского поселения «Село Нижние Прыски».
Расположено на левом берегу реки Жиздра, примерно в 7 км к северо-востоку от города Козельск.
История
Впервые упоминается в договоре Москвы с Литвой, заключенном в 1494 году. После смерти Ивана III вместе с другими козельскими землями Прыски вошли в удел Семёна Ивановича Калужского.
В XVI веке земли, где находится село, были пожалованы козельским дворянам Щербачёвым, исполнявшим должность засечных воевод. В XVII веке Порыски были поделены между шестью владельцами этой фамилии, двое из них стали родоначальниками прысковских владельческих династий. Село к этому времени было разделено на село Нижние Прыски и сельцо Верхние (Вышние) Прыски. В XVII веке Нижние Прыски перешли к Нестеровым. Во второй трети XVIII века одна из представительниц этого рода вышла замуж за помещика Н. В. Ртищева. В 1770 году совладельцами села были Н. С. Нестеров и В. Н. Ртищев. Гвардии капитан Василий Николаевич Ртищев, внук Василия Михайловича Ртищева, умерший в 1775 году, стал последним последним мужским представителем этой ветви рода. Его сестра, Александра Николаевна Ртищева, вышла в 1776 году замуж за Гавриила Петровича Бахметева (1739—1794) и спустя год умерла во время преждевременных родов. Имение перешло к Бахметеву, который построил усадьбу на холме, а рядом выстроил в 1787 году большую каменную церковь во имя Преображения Господня, с приделами во имя Николая Чудотворца и Прасковьи Пятницы. Его единственная дочь, Анна (1777—1825), вышла в 1795 году замуж за Н. Е. Кашкина, в связи с чем усадьба перешла в род Кашкиных. С 1827 года усадьбой владел декабрист С. Н. Кашкин, в 1868—1914 годах — его сын Н. С. Кашкин.
Центром усадьбы был барский дом. Здание было трёхэтажным, в виде разогнутой подковы и обращено к церкви; переходы-колоннады связывали главное здание с двумя флигелями. Вокруг был разбит регулярный парк с системой аллей.
В 1859 году в селе было 53 двора и проживало 324 мужчины и 308 женщин. К 1903 году население села составляло 507 мужчин и 524 женщины.
В селе действовала земская мужская школа. В 1895 году была открыта церковно-приходская женская школа, которая помещалась на втором этаже церковного дома. Храм был закрыт в 1924 году. Колхоз стал использовать здание церкви под склад зерна. Каменную усадьбу Кашкиных разобрали в 1930-х годах. В декабре 1943 года по просьбе верующих храм был снова открыт; 14 декабря 1943 года в Преображенскую церковь села был назначен вернувшийся из заключения священник Сергий Георгиевич Шумилин. Его влиятельным помощником был полковник Н. П. Никитин, племянник оптинского старца Анатолия, профессор и архитектор. Под его руководством прихожанами были восстановлены иконостасы, клиросы и амвоны.
В 2001—2003 годах, в результате раскопок калужских археологов, на берегу речки Нойки (в прошлом Хотенки) на восток от церкви Преображения Господня было обнаружено древнее поселение с предметами быта X—XIV веков. В числе найденных предметов примечателен крест-«корсунец» XII века.
Население
| Численность населения | |
|---|---|
| 2002 | 2010 |
| 411 | ↗513 |
Известные жители
- Кашкин, Николай Сергеевич (1829—1914) — в 1866—1869 годах был предводителем дворянства Козельского уезда; жил некоторое время в своём родовом имении.
Примечания
- 1 2 Всероссийская перепись населения 2010 года. Численность и размещение населения Калужской области (том 1). Дата обращения 30 января 2014. Архивировано 30 января 2014 года.
- 1 2 Цуриков Н. А. Прошлое. — Новое литературное обозрение, 2006. — С. 363. — 441 с.
- 1 2 Чижков А.Б. Зорин А.А. Калужские усадьбы. Каталог с картой расположения усадеб. — М.: Русская усадьба, 2007. — С. 60. — 160 с.
- 1 2 Прыски Нижние // Калужская энциклопедия / под ред. В. Я. Филимонова. — 2-е изд., перераб. и доп. — Калуга: Издательство Н.Ф. Бочкаревой, 2005. — С. 351. — 494 с. — 3100 экз. — ISBN 5-89552-333-1.
- Учреждённая в 1891 году, церковно-приходская смешанная школа располагалась в сельце Верхние Прыски.
- Калужская область. Linguarium. Дата обращения 22 января 2018.
Ссылки
- Города в турах по Золотому Кольцу России. Нижние Прыски
- РС НИА СПб ИИ РАН. Фонд 66
- Село Нижние Прыски
- Карта N-36-18 Масштаб 1:200000.
 |
Для улучшения этой статьи желательно:
Пожалуйста, после исправления проблемы исключите её из списка параметров. После устранения всех недостатков этот шаблон может быть удалён любым участником. |
- Александрино
- Алексино
- Васильевское (на Полоти)
- Васильевское (на Сеже)
- Герчиково
- Дугино
- Жеребцово
- Кощино
- Николо-Погорелое
- Покровское
- Самуйлово
Нижние Прыски. Церковь Спаса Преображения.
«Как до Прысок доедешь-то, — считай уж и Оптина скоро», — так говорят проезжим богомольцам радушные, приветливые калужане. И действительно, по «большаку», как в старину называли старую калужскую дорогу, коли едет кто в Оптину пустынь, мимо Прысок никак не проедет… С середины ХVIII века здесь, на высоком холме, была выстроена владельцами имения богатая усадьба — дом господский, по описаниям современников, как дворец; огромный фруктовый сад и внизу, у дороги, — храм. Первые сведения об «имеющейся в Прысках» церкви находим в Разрядной книге за 1631 год: «А в селе храм Вешняго Чудотворца Николы да мученицы Христовой Прасковеи, нареченныя Пятницей, сказано там, — древен, ветх, стоит пуст…». Точная дата возникновения первого деревянного храма в Прысках, а также место, на котором был построен этот храм нам не известно. Но до сих пор среди местных жителей сохранилось предание о том, что первый храм в Прысках был «выстроен очень-очень давно во имя св. вмч. Параскевы Пятницы и стоял он будто на окраине села, на берегу озера Бездон. А однажды храм полностью ушёл под воду…». В 1696 году владелец Прысок Прокофий Нестеров «задумывает», как сказано в исторических источниках, ставить «взамен бывшей деревянной церкви — новую каменную». Строить новую каменную церковь Нестеров решил не на возвышенности, как это было принято на Руси, а в развилке двух рек — Жиздры и её притока Хотенки. Это было место древнего центра села — за ним почти до самой Жиздры тянулось кладбище. Новый храм по примеру прежнего также был двухпрестольный — во имя святителя Николая Чудотворца и св. великомученицы Параскевы Пятницы. Заканчивает строительство нового храма следующий владелец Прысок Н.В. Ртищев. При нём в 1781 году был освящён главный престол храма — в честь Преображения Господня. В клировой ведомости храма за 1900 год (ГАКО, ф. 33, оп. 1, д. 1346) записано: «Церковь Преображения Господня с. Прыски Козельского уезда… построена в 1781 году тщанием прихожанина покойного г. Ртищева, каменная, крыта железом, крепкая. Престолов три: в настоящей холодной — во имя Преображения Господня, в приделах тёплых справа — в честь Святителя и Чудотворца Николая, слева — в честь св. мчн. Параскевы…». Следующий владелец Прысок Г.П. Бахметьев устраивает вокруг храма ограду, окаймлённую железной решёткой; возводит под храмом кирпичный склеп, где находят вечное упокоение умершие члены семьи семейства Ртищевых-Бахметьевых; благоукрашает спускающийся от усадьбы к храму огромный парк. При новом владельце имения — Н.С. Кашкине (конец ХIХ века — начале ХХ века) — в храме проводятся живописные работы — появляются настенные панно; над куполом воспроизводится изображение «Небесного Иерусалима».
Что касается молитвенной жизни Преображенского храма, то она практически не прекращалась в нём с основания и до сегодняшнего дня. Исключением в этом временном ряду 4 года — с 1938 по 1942 гг, когда власти закрывают храм и отдают его под зернохранилище. В 1941 году, в октябре, в Прыски вошли немецкие войска. Вскоре комендатура приказала местному старосте «очистить храм от зернохранилища и приготовить его к богослужениям». То, что немцы стояли в Прысках доказывает и найденный в 2015 году за задней стенкой центрального иконостаса немецкий патрон. Когда немцы вышли из села, в храме расположилась советская армейская столовая и кухня. За время пребывания столовой (до конца 1942 года) в храме почти всё было разрушено: выломаны иконостасы, подсвечники, лампады — разбиты, а в окнах — перепилены решётки (оттуда подавали посуду с едой). В декабре 1942 года, покидая Прыски, советские войска должны были по приказу взорвать за собой храм, как это было сделано уже прежде — в Полошкове, Покровском, Подборках. Но неожиданно резко выступил против взрыва председатель Прысковского сельсовета Тихон Тарасов: «Не дам взрывать революционную собственность! — заявил он командиру дивизии. — Ленин велел беречь заветы революции! Здесь лежит революционер Кашкин!» И он с силой оттолкнул солдат от храма. Его оттащили, заперли в подвал, но храм взрывать не стали» (И.Н. Соловьёва-Волынская. «Между Оптиной и Шамордино»). В связи с этим чудесным спасением храма от «запаления огненного» уместно вспомнить здесь устное предание, дошедшее до наших дней и пересказанное в своё время шамординскими монахинями настоятелю храма — протоирею Леонтию Никифорову. Матушки рассказывали так: «В конце восьмидесятых годов ХIХ века, то ли из Оптины в Калугу, то ли на обратном пути — сюда, в прысковский храм заехал будто бы настоятель монастыря архимандрит Исакий (ныне прославленный в Лике Святых), помолился, а потом, воздев руки, произнёс пророчески: «Этот храм, милостью Божией, не разрушится никогда и будет стоять до Второго Пришествия Христова!»
По своему внешнему виду Преображенский храм в Прысках строг и монументален. Он построен по типу Римской базилики: вытянут в длину. Традиционных алтарных полукружий снаружи нет. Вместо этого по трём фасадам высокого одноэтажного здания с большими окнами выдвинуты одинаковые прямоугольные ризалиты (выступы): симметрично по два на южном и северном фасадах, один — в центре восточного. Таким образом, в основе образуется двойной крест. На церковные своды опирается большой круглый барабан-ротонда, опоясанная овальными окошками и покрытая сферическим куполом с круглым окном в центре. Над ней поднята изящная главка с шестиконечным крестом «с солнцем» в средокрестии. Трёхъярусная колокольня, примыкающая к церкви, имеет только один сквозной ярус — верхний «иже под колоколы». Завершается колокольня невысоким шпилем и таким же, как на церкви, крестом. Церковь проектировалась как часть усадьбы, расположенной от неё напротив — с севера на юг; «именно этот факт, как записано в архитектурном паспорте церкви в 1972 году, — позволяет отметить и объяснить отклонение от общепринятой ориетации церкви (запад-восток) более, чем на 30 градусов». Главный вход в церковь ведёт из колокольни, к которой примыкает высокая открытая паперть. Сразу при входе в церковь, справа и слева, два придела — во имя святителя Николая Чудотворца (справа) и во имя св. великомученицы Параскевы Пятницы (слева). Эта тёплая часть церкви отделена от «холодной» стеклянной аркой. Изначально церковь была выстроена из красного кирпича с белокаменными элементами. Архитектором храма в Прысках искусствоведы называют П.Р. Никитина — главного архитектора и градостроителя Калуги в кон. ХVIII в. Если по внешнему виду храм в Прысках выглядит строгим, классическим с архитектурной точки зрения, то внутренний — поражает своим художественным убранством. При входе в храм обращают на себя внимание живописные настенные росписи, выполненные в конце ХIХ — начале ХХ веков при содействии владельца Прысок Н.С. Кашкина. Над левым и правым клиросами сохранились два живописных панно: над правым клиросом группа святых по именам семьи благодетеля храма Димитрия Милютина, бывшего в 80-е годы ХIХ в. старостой храма. Над левым клиросом группа святых по именам владельцев Прысок (Н.С. Кашкина). Центральный иконостас храма, предположительно, был выполнен в стиле барокко в конце ХVIII века. Живопись в центральном алтаре и куполе храма — конца ХIХ века. Боковые приделы храма во время Великой Отечественной войны были выломаны. Воссозданы вновь в конце 40-х — 50-х гг. доктором архитектуры Н.П. Никитиным (племянником преп. Оптинского старца Анатолия Зерцалова).
В центральной части храма, справа на колонне, напротив иконостаса, обращает на себя внимание необычная икона «Преображения Господня» работы мастерской А.К. Денисова-Уральского конца ХIХ века. Необычность этой иконы состоит в том, что она полностью выполнена из самоцветов. Также в центральной части храма, слева на стене, выделяется образ Божией Матери «Умиление», увешанный внутри стекла драгоценными подношениями — в благодарность за исцеление или дивную помощь «в скорбных обстояниях». Это образ был написан в ХIХ веке, на полотне. В начале революционных событий в России икона оказалась в одном из сельских домов в Прысках и была прострелена пулей разгулявшегося безбожника. В таком виде полотно было отдано в храм. Однажды полотно, на котором написан образ Божией Матери, было украдено из церкви, но грабителям не удалось унести икону — мешок с полотном был брошен на паперти храма. Святыня вновь вернулась на своё место. Уже в 1990-х годах один из почитателей иконы, прихожанин храма по имени Игорь вырезал для неё киот. Этот образ считается чудотворным. Едва ли не самым большим сокровищем собрания Преображенской церкви в Прысках, как памятник московского древнепечатного искусства, являются сохранившиеся до наших дней Богослужебные Минеи, датированные ещё 1692-1696 гг. Эти старинные книги были приобретены именно для Прысковского храма, о чём свидетельствуют записи, сделанные на последних листах Миней. Хранились книги в ризнице храма. И сегодня их можно увидеть в экспозиции музея, созданного при Преображенской церкви… В конце лета 1963 года в храм Преображения Господня села Нижние Прыски приехал новый настоятель — отец Леотий Никифоров, назначенный сюда высокопреосвященным Ермогеном (Голубевым), архиепископом Калужским и Боровским. «Хмуро встретил приехавшего священника председатель сельсовета, — пишет в своей книге о Прысках искусствовед И. Н. Соловьёва-Волынская. — Зачем приехал? Мы собираемся закрывать храм. Уезжай давай!» Но отец Леонтий не растерялся. Он по прежним своим местам служения знал о таком отношении властей к церкви… Собрал прихожан, поговорил с ними, нашёл старожилов села… — и потихонечку стал налаживать церковно-приходскую жизнь… А потом поехали сюда люди. Как сто, двести лет назад поехали в Оптину (тогда ещё не восстановленную) многочисленные богомольцы… И всегда по дороге заезжали они в Прыски, к батюшке — о. Леонтию». И как прежде, так и сегодня, по дороге в Оптину заезжают сюда, в Прыски, многочисленные паломники, где их всегда принимают с любовью и заботой…
Из материала путеводителя-брошюры: «Нижние Прыски. Прошлое и настоящее. Храм Преображения Господня в селе Нижние Прыски». Калуга, 2016 г. и сайта храма www.priski.ru
Потом пришла девица с копной светлых, завитых барашком волос, с непоправимо обиженным лицом. Но все попытка капитана и моториста заговорить с ней она сухо отвечала:
— Я в ваших разговорчиках, гражданин, не нуждаюсь.
Последним явился знакомый садовник из нашего городка, что расположен в тридцати километрах вверх по реке. Жители городка добродушно, но несколько насмешлива звали его Левкоем Нарциссовичем, хотя имя у садовника было Леонтий, а отчество Назарович.
Леонтий Назарович всю жизнь был обуреваем великой мечтой превратить родной городок в сплошной сад и цветник или, как он выражался, в «вертоград».
Каждый посаженный им куст акации или сирени, по его словам, был совершенно необыкновенного сорта, особо пышного цветения и дивного благоухания. На деле все это оказывалось не совсем так, но Леонтий Назарович этим не смущался, и благородный его пыл от этого не ослабевал.
Леонтий Назарович был человек разговорчивый, весьма быстрый и суетливый. Он носил и лето и зиму старую жокейскую кепку и, кроме того, сломанные очки. Одной дужки у них всегда не хватало. Леонтий Назарович заменял ее тесемкой. Купить новую оправу ему было некогда. На замечания знакомых по поводу сломанных очков Леонтий Назарович всегда торопливо отвечал:
— И не просите! Некогда! Я сейчас новый сквер разбиваю, едва вымолил разрешение у горсовета. Какие там, к черту, очки!
В этих словах была, конечно, какая-то доля рисовки, но ее Леонтию Назаровичу охотно прощали.
Леонтий Назарович всегда с кем-нибудь воевал из-за новых посадок, доказывая, спорил, уничтожал противников ссылками на таких людей, о каких в нашем городке почти никто не имел понятия, — на знаменитого создателя великолепных парков Гонзаго, на разных видных ботаников, но чаще всего на профессора Климентия Аркадьевича Тимирязева («Видели небось фильм о нем, „Депутат Балтики“, а возражаете против прямой очевидности, что надо каждый клочок земли непременно озеленить»).
Но больше всего воевал Леонтий Назарович с женой — рыхлой и сонной женщиной, весь день позевывавшей от скуки. Она считала, что Леонтий Назарович закис в ничтожном городке, тогда как мог бы работать садовником если не в Кремле, то по крайности в Летнем саду в Ленинграде.
С весны до поздней промозглой осени Леонтий Назарович возился в скверах и на прибрежном бульваре, а зимой писал историю своего городка. Он очень ею увлекался. Начал он эту историю со времени войны с Наполеоном, так как считал, что все, бывшее до этой войны, недостоверно.
Городок стоял высок над Окой среди таких простора, что он них иной раз захватывало сердце.
Живописность самого городка и окружающих лесов, рощ, полей и деревень издавна привлекала сюда художников, считавших все эти места наилучшим выражением русской природы. Поэтому в истории города самое видное место Леонтий Назарович отводил художникам. Живопись он любил, охотно читал книги по искусству и жадно собирал репродукции.
Сейчас Леонтий Назарович вез из областного города саженцы жасмина и семена однолетних цветов.
У Леонтия Назаровича была своя теория об исключительно благотворном влиянии растительности на человеческую психику. На катере он как раз завел разговор на эту тему к явному неудовольствию девицы в кудряшках. Она все время передергивала плечиками и насмешливо кривила губы.
Катер подвалили к бывшей усадьбе художника Поленова. Она стояла, как оазис, среди сухих берегов, разрушенных взрывами. По всем берегам реки рвали бутовый камень. На пыльных откосах от недавних сосновых лесов не осталось не то что деревца, но даже травинки.
Взрывы сотрясали всю округу, расшатывали постройки, заваливали судоходную реку щебенкой, съедали растительность, и казалось, что по берегам реки быстро расползается сухая экзема.
— Удручающая картина! — сказал мне Леонтий Назарович. — А все от скопидомства. Камня этого всюду достаточно. Однако беспощадно рвут берега, потому что отсюда вывозить камень на какие-то копейки дешевле.
Мы отвели душу, изругали невежественных хозяйственников, которые руководствуются одним только правилом «после нас — хоть потоп». Потом поговорили о Поленове (Леонтий Назарович был с ним знаком) и вспомним великолепного художника Борисова-Мусатова, жившего и умершего в нашем городке и похороненного на косогоре над самой Окой.
Борисов-Мусатов любил этот косогор. С него он написал один из лучших своих пейзажей — такой тонкий и задумчивый, что он мог бы показаться сновидением, если бы не чувствовалось, что каждый желтый листок березы прогрет последним солнечным теплом.
В такие осенние дни, как на этой картине, всегда хочется остановить время хотя бы на несколько дней, чтобы медленнее слетали последние листья и не исчезала так скоро у нас на глазах прощальная красота земли.
И вот добрый горбун — художник Борисов-Мусатов остановил эту прелестную осень, чем-то светлыми и строгими глазами, обещающими горе и счастье.
На могиле Борисова-Мусатова поставлен надгробный памятник работы скульптора Матвеева — на плите из крупнозернистого красного песчаника лежит уснувший мальчик. Местные жители говорят, что это не уснувший, а утонувший мальчик. Скульптура сделана с необыкновенной силой и мастерством.
Когда я был последний раз на могиле Борисова-Мусатова, изгородь валялась сломанная, возле памятника паслись козы, и, поглядывая на меня желтыми наглыми глазами, сдирали начисто кору с соседнего куста бузины…
Я рассказывал об этом Леонтию Назаровичу, но не как будто пропустил мимо ушей мои слова и, чтобы переменить разговор, начал расспрашивать меня о моей недавней поездке на Запад.
— Был ли у вас, — спросил меня Леонтий Назарович, — какой-нибудь интересный случай, касающийся цветов и растительности? Очень я люблю такие истории.
Я рассказал ему о голландском рыбачьем поселке Шевенингене. Мы приехали туда в сумерки. Северное море шумело к широкой дамбы. Тусклый туман расползался над водой. Из этого тумана доносился печальный звон колоколов на плавучих бакенах. В тесной гавани печальный звон колоколов на плавучих бакенах. В тесной гавани на рыболовных ботах были развернуты для просушки разноцветные паруса, штабелями лежали пустые бочонки из-под рыбы, и женщины и дети, одетые во все черное, стучали по булыжной набережной деревянными туфлями — сабо.
Быстро темнело. На дамбе зажегся старый маяк и начал равномерно швырять по горизонту вертящийся луч своего огня. Вслед за маяком на дамбе невдалеке от поселка вспыхнул сотнями огней стеклянный ночной ресторан. Сюда приезжали кутить из Гааги, Амстердама и даже из Брюсселя. Мы подошли к ресторану. Около него стояла огромная грузовая машина, окруженная толпой детей. Лакеи во фраках выгружали из машины вазоны с гиацинтами.
Свет маяка проносился над цветами, и они казались совершенно фантастическими по своей окраске. Там были гиацинты точно из воска и старого золота, из бирюзы и снега, из красного вина и черного бархата.
Дети смотрели на цветы как зачарованные. Высокий шофер стоял, прислонившись к капоту машины, и курил фарфоровую трубку. Он будто нечаянно толкнул одного из лакеев, похожего на Оскара Уайльда. Лакей уронил вазон. Шофер поднял золотой гиацинт с комом земли, отряхнул землю и протянул цветок худенькой девочке с длинной светлой косой, особенно заметной на ее черном платье.
Девочка присела, схватила цветок и побежала с ним к поселку. За ней бросились, смеясь и перекликаясь, все дети.
Луч маяка пронесся над головой бегущей девочки, рассеянный свет упал на ее волосы, и вся эта сцена представилась мне главой из еще не написанной сказки о бледно-золотом цветке, осветившем своим таинственным огнем рыбачью лачугу.
Лакей в упор посмотрел на шофера. Шофер усмехнулся и пожал плечами. Потом они засмеялись, дружелюбно похлопали друг друга по плечу и разошлись.
А в ресторане за матовой стеклянной стеной пел джаз и пахло гиацинтами и травянистой весной.
— Да, — сказал Леонтий Назарович, выслушав этот рассказ, — у нас в жизни человеческой многое еще не обдумано.
Ряженые на святки в дореволюционной живописи
В дополнение к посту «Кто такие христославы и славильщики и чем они отличаются от колядников» с картинками, где изображены христославы и славильщики со звездой и без ряженых (никакой козы, как сейчас советуют), пощу картинки, где изображены святочные ряженые и где нет нигде никакой звезды.
“Игры и забавы русских низких сословий. Святки” Кристиан Готлиб Генрих Гейслер. Лейпциг, 1805 г.
На картине ряженые — три волхва и два медведя с поводырем и палкой. Медвежий поводырь всегда был с палкой.
«Ряженые (медведь, дед-поводырь, старуха, коза)» П. Ф. Каверзнев. Вторая половина XIX века
«Ряженые» Соломаткин Леонид Иванович 1873 год
Поскольку это городские ряженые, а не деревенские, костюмы тут, по-моему, слегка в итальянском карнавальном стиле.
«В погребке на святочной неделе». Соломаткин Леонид Иванович 1878 г. Художественная Галерея Фонда поколений Ханты-Мансийского автономного округа Югры На заднем плане за музыкантами видны какие-то «карнавальные» святочные костюмы. И тоже в каком-то итальянском стиле.
«Святки в деревне». Далькевич Мечислав Михайлович. Рисунок из журнала «Всемирная иллюстрация». 1881 год
«Ряженые в Малороссии» Ткаченко Николай Иванович. Рисунок из журнала Всемирная иллюстрация. 1896 год
«Ряженые». Каразин Николай Николаевич. Рождественская открытка. 1899 год
«Ряженые в деревне» Горелов Гавриил Никитич. 1906 год. Одесский художественный музей
В центре коза. Сзади танцующих черный медведь.
«Ряженые». Судейкин Сергей Юрьевич. Середина 1910-х гг.
«Ряженые». Дореволюционная рождественская открытка.
Медведь, коза, солдат, старик.
Дореволюционная рождественская открытка. «Рождественские гулянья»
В центре коза
«Святки в старину. Ряженые». Сергей Федорович Плошинский. Дореволюционная открытка. Издательство «Салон».
Коза, аист
«Ряженые» Константин Андреевич Сомов 1929 год. Из частной коллекции.
Хоть и 1929 год, но художник еще дореволюционные святки лично помнил. Не уверена, кто на картинке, вроде коза с рогами и бородой, хотя издалека похоже на лошадь.
Что касается современных картин с ряжеными, то там часто смесь из Вифлеемской звезды, ряженых, скоморохов и иногда даже итальянского какого-то карнавала (хотя этот всегда без звезды)
«Колядники» Гринюк Леонтий Назарович 1998 г.
Вот это самая старая картина из современных, какую я нашла. Не знаю, это самое пeрвое сочетание козы со звездой или одно из первых.
«Коляда» Владимир Чумаков–Орлеанский
Не знаю, как это происходит сейчас в реальной жизни. Разделяют ли на Рождество христославные колядки и игровые колядки.
Если кто знает, поделитесь.
«Рядом с отцом Леонтием мы все отогревались»
На 40-й день по преставлении митрофорного протоиерея Леонтия Никифорова, настоятеля Преображенского храма села Нижние Прыски Калужской митрополии, о старце вспоминают родные и близкие.
«Он напоминал людям о любви Божией»
Митрофорный протоиерей Леонтий Никифоров Ольга Леонтьевна Худякова, дочь батюшки:
– В 1963-м году мы приехали в Прыски. Папа был назначен в храм Преображения Господня. Здесь семь месяцев не было службы. Соответственно, и зарплаты никакой. Люди помогали: кто картошечки, кто молочка принесет. Вселились мы в совсем гниленькую сторожку, где по стенам была плесень. Потом уже по детству помню, что дома в центре у нас стояла белая русская печь, папа мне на ней показывал диафильмы.
Папа всегда много всего рассказывал, так, что потом я очень удивилась, схлопотав, уже будучи подростком, переадресацию своего вопроса к Большой советской энциклопедии, – возможно, меня тогда интересовало что-то, что было не по его профилю. А как он неподражаемо читал сказки! Про зайчиков, про Незнайку. Правда, когда надо было меня уже учить читать, он посадил меня за «Часослов» и сказал:
– Читай!
Это было удивительно: как?! Но я вдруг стала читать – то, что было непонятно, он подсказывал.
К нам много приезжало интересных людей, отцы Кирилл (Павлов) и Наум (Байбородин) останавливались здесь, жили у нас. Это уже современная история, но постоянно была ощутима связь и с царской Россией.
Папа был хранителем предания, многое он слышал о старой Оптиной от воспитавшего его при храме преподобного Сергия Радонежского в Фергане, где папа родился, архимандрита Бориса (Холчева) – духовного сына преподобного старца Нектария Оптинского.
Приезжала к нам и Надежда Александровна Павлович – духовная дочь старца Нектария. Папа еще при советской власти ухаживал за могилками оптинских старцев: выложит камушки на могилке преподобного Амвросия, придет в следующий раз, а камушки все раскиданы, он опять их сложит. Присматривал он и за могилкой отца Нектария в Холмищах. Участвовал потом в обретении мощей святых старцев.
Также при храме у нас служили старенькие, еще из дореволюционной Шамординской обители, монахини. Одна из них, мать Дуня (монахиня Евдокия (Агибалова) – прим. Ред.), в свое время была келейницей у Марьи Николаевны Толстой.
– Та к своему брату всё Лёвушка да Лёвушка, а я как его увидела, – рассказывала она про встречу со Львом Николаевичем Толстым, – испугалась, глаза у него были страшные.
У нас еще председателем ревизионной комиссии в двадцатке при храме был такой Петр Фомич Новиков, он уже стареньким на Страстной седмице по 5 км туда и обратно и на утреннюю и на вечернюю службы пешком каждый день ходил. Это был не кто иной, как кучер Петенька, который возил старца Варсонофия из Оптиной к Льву Николаевичу Толстому на станцию Астапово. Наш прихожанин – живой свидетель того, как преподобного не пустили к умирающему писателю. А седовласый скитоначальник Оптиной даже на коленочках просил и плакал:
– Душа же погибает!
Отец Леонтий Но его мольбам не вняли. А когда Лев Николаевич умер, к старцу Варсонофию подошел журналист и спрашивает, держа наготове блокнотик, чтобы записать ответ:
– Ваше мнение?
– Так и запишите, – отвечает старец, – хотя он и был Лев, но не смог разорвать цепи, которыми связал его диавол.
«Так всю дорогу и плакал», – рассказывал потом Петр Фомич про своего святого пассажира, которого он отвозил назад в Оптину.
Когда папа уже служил в Нижних Прысках, храм постоянно пытались закрыть. Ставили непутевых старост. Отец Наум даже однажды отправил маму в Дивеево к матушке Фросе (схимонахине Маргарите (Лахтионовой) – последней монахине дореволюционного монастыря, которая, по пророчеству батюшки Серафима Саровского, дожила до открытия обители и встречала крестный ход оставленной для этого преподобным свечой – прим. Ред.). А у схимницы тогда блаженная Аннушка оказалась, пришла да давай играть с куклами, да все матом и матом кроет.
Мама молоденькой была, ничего не поймет: «Почему она такие слова говорит?» А та, оказывается, иносказательно о поведении новой старосты повествует, а в конце еще и намек дает:
– Ой, батюшка у себя печку дома растопил, как жарко! А в храме холодно.
С той старостой мы намучались. Каждые пять лет тогда собирались деньги на ремонт храма, а она их все забрала, а обвинила отца… И вдруг она внезапно заболевает раком и умирает. А на похоронах один племянник выпил, встал и во весь голос провозгласил:
– Так! А почему одной племяннице все эти деньги достаются?! А мы что, не родные, что ли?
Так правда и открылась.
Однажды у нас на остановке перед храмом оказалась группа туристов, там были врачи и педагоги. Они посетили Оптину и уже собирались было ехать назад в Москву, как вдруг одной из женщин стало плохо. Ее привели к нам. Мы дали ей водички. А те заволновались:
– Сейчас автобус уже подойдет. Можно, мы у вас ее оставим?
Отец Леонтий Так и уехали все обратно в Москву, оставив у нас свою коллегу. А папа и говорит этой женщине:
– А вы не хотите поисповедоваться, причаститься?
Она согласилась. Оказалось, что она дочь священника, уже покойного. Папа ее исповедовал, причастил, и она умерла.
Много было среди простых советских служащих угодников Божиих. Люди тогда еще были более цельные внутри. А сейчас обрядовая сторона для всех доступна, а укоренившаяся при советской власти привычка видеть чужие, а не свои грехи не позволяет, к сожалению, людям понять суть церковной жизни.
Мы всегда так удивлялись, когда отец Наум присылал сюда кого-то из Москвы, чтобы папа отслужил молебен.
– Зачем в такую даль-то для этого ехать?!
Но, видимо, старцу было открыто нечто, превышающее прагматический расчет.
Так, как папа любил людей, мне казалось, что все священники любят. Потом, когда я уже сама стала в столице жить, поняла, что всяко бывает…
Папа внутренне возрастал на примерах тех, кто прошел гонения
Папа внутренне возрастал на примерах тех, кто прошел гонения. Был иподиаконом и «правой рукой» архиепископа Ермогена (Голубева) – вспоминал, каким тот худеньким-худеньким вернулся из ссылки. Ему довелось видеть служение жертвенных пастырей, которые истинно любили Господа и жили Им и для людей.
Потом, когда к папе, бывало, приходили:
– Такая-то плохонькая, приди завтра, батюшка, утром, причасти…
Он тут же начинал собираться:
– Куй железо, пока горячо.
Пойдет, причастит. А к утру оказывалось, что человек уже и умер, приходили с просьбой отпеть. Папа сам с температурой, а ходил, помню, причащать. В любое время дня и ночи, кто бы к нему ни обратился, – откликнется.
Он нес в себе любовь, напоминал людям о любви Божией: Бог есть прежде всего Любовь.
– Ты – Любовь, делай дела любви: люби всех, – обратится, бывало, у нас к Любушке.
Сам он никогда не был требователен к людям, потому что понимал:
– Мы все греховны.
Вся его жизнь – великие труды: ночами молился, много читал духовной литературы, постоянно что-то выписывал, много писал теплых слов людям в письмах, непрестанно служил, да и для пропитания трудился не покладая рук.
Он очень любил раздавать денежки, у него прямо потребность такая была. У нас этим летом меняли котел (газовый обогреватель – прим. Ред.), и вот мастер, паренек, рассказывает:
– У меня мама в 1990-х годах редко выбиралась в храм, а тут приехала, а батюшка ей вдруг дает 500 рублей. Она была в шоке! Дело в том, что у нее тогда не было денег вообще.
Помощь поступала именно тогда, когда она была особенно нужна
Такие истории люди сейчас рассказывают: помощь поступала именно тогда, когда она была особенно нужна.
Еще нас очень удивляло: при том, что батюшка в последние годы уже плохо слышал, стоило только людям спросить у него что-то жизненно важное, он вдруг, державшийся до того, казалось, еле-еле, весь преображался и четко говорил то, что им нужно.
Он как был, так и остается с нами.
– Дедушка весело умирал, – говорит правнучка, – я ему стихи читала:
Рождество – Рожденье Бога.
В рай открыта нам дорога.
Кто поверит и пойдет,
Тот на Небо попадет.
«Витенька, стой-стой-стой!»
Пасха. Рядом с отцом Леонтием Андрей Викторович Завражнов
Андрей Викторович Завражнов, директор детского приюта «Рождественский»:
– Отца Леонтия я знаю больше 20 лет. Меня к нему оптинские отцы отправили помогать. Он так обрадовался:
– Слава Богу! Ты у меня первый!
Стал я ему помогать в алтаре, топил печку в храме. Потом он научил меня читать Апостол.
А впервые, помню, увидел его так. Потрясающая картина! Такой дедушка в шляпе за рулем старенькой «Нивы», а сзади этот, видимо, где-то заглохший раритет толкают человек 20 старушек.
Приют «Рождественский» у своего духовника отца Леонтия, рядом Андрей Викторович Завражнов
Почему они его так любили? Помню, служба только кончилась, мы уже несемся куда-то, – в руках у батюшки Святые Дары, – значит, причащать какую-то умирающую бабушку. Забегает то в тот дом, то в другой – еще кого-то причащает. Там же, в деревне, куда выбрались, молебен служим.
Современным молодым батюшкам надо брать с отца Леонтия пример: он, когда спешил к старушкам, не у них за стол садился, да еще так, что и с собой что-то брал, а наоборот, им нес денежки, конфетки, селедочку, какие-то свои собственноручно заготовленные припасы. Исповедовал-причащал-выслушивал-утешал.
Он в своем, таком заботливом, служении святителя Иоанна Шанхайского мне всегда напоминал.
Выбьется весь из сил, упадет, поспит немножко, потом вскакивает и снова бежит выручать, помогать кому-то.
Потом, когда он уже стал сдавать, ездил уже на колясочке, люди сами к нему потянулись. Хотя и раньше народ сюда съезжался отовсюду.
– Чтобы сбросить груз тоски, приезжайте к нам в Прыски, – присказка у нас такая есть.
Андрей Викторович Завражнов у могилы батюшки
Бывал, помню, и калужский губернатор Анатолий Дмитриевич Артамонов. Всю всенощную стоял, молился. Охрана уже переживает:
– Может, поедем?
А батюшка так служил, что ты не чувствовал на его службах времени.
Отец Леонтий и батюшка Илий
С отцом Леонтием мы вместе строили Успенский храм в Подборках, восстанавливали церковь Спаса Нерукотворного Образа в Курыничах. Вместе открывали приют для детей «Рождественский». Схиархимандрит Илий (Ноздрин) был духовником приюта, но, когда он уже стал чаще бывать в Москве, а потом и вовсе переехал в Переделкино, его на время подменил отец Леонтий.
– Жалейте деточек. Деточки и так замучены. Они несчастные, – наставлял наших воспитательниц, с которыми всегда очень нежно и ласково общался, чтобы они и сами несли это тепло детям.
Рядом с отцом Леонтием мы все отогревались.
Отец Леонтий и батюшка Илий
Когда у меня умер папа, отец Леонтий, утешая меня, сказал:
– Я тебе буду папочкой.
Удивительно, как батюшка моего папу к Богу привел. Приехали мы с отцом Леонтием в нашу глухую деревню. Мне тогда было лет 40, папе 60, – они с отцом Леонтием почти ровесники, у них два года разница. Собрался народ, отслужили молебен. Потом батюшка прямо на улице причащал. Старушки причащаются одна за другой, а мой отец подошел, а потом развернулся и – побежал!! А отец Леонтий прямо с Чашей с запасными Дарами – за ним:
– Витенька, стой-стой-стой! – догнал, обнимает, целует. – Это хорошо, это ладненько. Ротик давай открывай!
И так он его причастил. После этого отец у меня стал как ягненочек. Еще два года прожил. На исповеди ходил, причащался каждый месяц. Стал совершенно другим человеком. Молиться со мной ездил всюду. Перед смертью у батюшки Илия исповедовался, у батюшки Леонтия причастился, и так, умиротворенный, преставился ко Господу.
Так нас батюшка всех, к Богу приводя, отогревает.
Тепло и поныне в Преображенском храме, где упокоен отец Леонтий, ощутимо.
«Побо-о-ольше проси!»
Митрофорный протоиерей Леонтий Екатерина Юрель, в девичестве Завражнова, дочь Андрея Викторовича, знающая отца Леонтия с детства:
Помню, мне отец Леонтий, как подросла, все говорил:
– У тебя будет хороший муж, он будет тебя любить.
И вот мне уже 24 года, и – где же он?! Как-то и с учебой тогда не ладилось, да и на работе дела могли бы получше идти…
Стою в Преображенском храме, служба уже закончилась, батюшка Леонтий сидит у светящегося солнцем входа в храм на стульчике, молится. Вдруг ко мне подходит, точно по его внушению, какая-то старушка, берет меня за руку и подводит к иконе Божией Матери «Умиление»:
– А ты знаешь, что это икона чудотворная?
– Да?! – я было уже приготовилась излить все свои просьбы, да запереживала, что слишком уж о многом хочу Божию Матерь просить…
Пошла посоветоваться с отцом Леонтием.
– Проси, деточка! Побо-о-ольше проси!
Возвращаюсь к иконе:
– Божия Матерь, устрой все по Твоей милости!..
А ощущение очень четкое, что именно в этот момент отец Леонтий молился и как раз-таки и просил для меня «побо-о-ольше». Все устроилось. И муж у меня замечательный, и трое деток уже, – слава Богу!
Как отец Леонтий проповедовал Царствие Божие
Внуки отца Леонтия – священник Симеон и диакон Тихон Диакон Тихон Худяков, внук отца Леонтия:
Когда в 1990-е годы в городах было плохо с пропитанием, дедушка, чтобы прокормить нас, пятерых растущих мальчишек-внуков, завел большое хозяйство: двух коров, бычков, поросят, овец, курочек; пчелки у него были – 30 ульев. Все каникулы и выходные мы с братьями проводили в деревне у дедушки – приезжали, чтобы помочь.
А он нас с собою еще и на требы брал. В детском возрасте особенно, конечно, поражали похороны, отпевание. Мы читали Псалтирь, Апостол, разжигали и подавали кадило. Сейчас мы уже с братом-священником, отцом Симеоном, с которым вместе служим в Преображенском храме в Прысках, понимаем, что так дедушка растил себе смену.
Рядом с ним всегда было интересно. Когда к нему приезжали друзья юности, например, также бывший некогда иподиаконом у владыки Ермогена профессор-математик, воспитанный тетушкой-монахиней и так и не женившийся, мирянин-аскет Сергей Андреевич Зегжда, они говорили вовсе не о суете прожитых лет… Эти старчики, которые всегда были точно ходячая Пасха, – ликующие, сияющие, – вдруг становились очень серьезными…
– Батюшка, вот нас наставляли: люби ближнего, и через это спасешься…
– Да, да, – подтверждает отец Леонтий.
– Я изучал писания преподобного Исаака Сирина, других святых отцов, читал афонских старцев, – все не так!
– А как?
– Сначала надо, оказывается, возлюбить Бога всем сердцем, всей душею и всем разумением (Мф. 22, 37), и только тогда ты уже истинно сможешь возлюбить ближнего.
С каким удивительным по нашим временам неосуждением и искренним почтением отец Леонтий относился к каждому человеку, как бы тот ни был неправ. Сейчас каждый с легкостью критикует начальствующих, еще и приговаривает: это, мол, не в осуждение, а в рассуждение…
– Тихо-тихо-тихо, – сразу же утихомиривал таковых отец Леонтий. – Есть Бог. Не забывайте: есть Бог!
Отец Леонтий с внуком отцом Симеоном
Любой вопрос, который у кого-то вызывал возмущение, батюшка спускал на тормозах, говоря:
– Не забывай, что есть Бог!
От нас всего-то то и требуется – любить. Все остальное Бог устроит Сам
Он уповал на Господа в любых ситуациях. От нас всего-то то и требуется – любить. Все остальное Бог устроит Сам.
Отец Леонтий восхищался: какая искренняя любовь есть между, например, коровкой и ее теленочком, как животные заботятся о детках.
– Как же этого, – говорил, – не хватает людям! Просто любить без требования чего-либо взамен.
Сам он нуждался в том, чтобы что-то раздаривать людям. Называл это «патронтаж».
– Давай патроны, – обратится к матушке Тамаре, это значило, что ей надо дать ему шоколадок.
Отец Леонтий с внуком отцом Тихоном И вот он их раздает. Каждому человеку, которого он встречал, отец Леонтий старался подарить шоколадочку. Если он подарит ему шоколадочку, у человека будет улыбочка, а если у него будет улыбочка, то он все сделает хорошо, и диавол не будет его шибко цеплять.
Помните, в конце 1990-х началось нестроение, связанное с ИНН? Сидит однажды батюшка на лавочке у храма, и подъезжает микроавтобус. Оттуда выходят зацикленные на этой тематике люди…
– Ой, какие вы замечательные! Хорошенькие! Откуда вы? – встречает их батюшка.
– Да мы с Москвы и отовсюду… – растерялись те.
– И как же вы?
– Да вот, батюшка, настали последние времена, антихрист среди нас… Что делать? – начинает его осаждать наиболее рьяно настроенная ревнительница.
– Подожди-подожди. Ты – Божие создание. Так. Есть ангелочки. Ты знаешь, какие у ангелочков глазки?..
– Батюшка, да это все понятно! Ты нам расскажи, в какой храм можно ходить, в какой нельзя? – тараторит она. – Там же все неправильно! Антихрист среди нас!
– Нет-нет-нет, погоди. Ты знаешь, какие крылышки у ангелочков? Как они любят Бога? – точно покрывает все спокойствием батюшка.
Та вновь отнекивается: давайте, мол, не об этом.
– Так вот, – легонечко так ей стукнул по лбу батюшка, – пока ты про все антихриста думаешь да думаешь, сама такой же и становишься! А будешь про ангелочков размышлять – и сама ангелом станешь, и неважно уже будет, что вокруг творится.
Помню, когда началась Чеченская война, часа в три ночи – стук в дверь. Батюшка открывает, там стоит такой бугай из местных милиционеров и плачет:
– Ба-а-атюшка, меня на войну отправляют. Мне стра-ашно…
Отец Леонтий с сотрудниками милиции, многих из которых он крестил
Отец Леонтий идет, открывает храм, исповедует его, утешает, дает ему с собой крестик. Через пару лет он возвращается:
– Батюшка! Как же я благодарен Господу, что я тогда к тебе зашел. Без веры в Бога я же погиб бы.
Отец Леонтий с матушкой Тамарой Вплоть до 2013-2014 годов отец Леонтий ездил за рулем сам. Раньше колесил по всем требам даже зимой на мотоцикле «Минск», потом ему наш папа подарил «Запорожец», в конце 1980-х где-то достали «Ниву», в 2000-х была «Ока»…
Удивительно, что и тогда, когда он ездил на этой маленькой машинке, он умудрялся в нее посадить всю остановку, сколько бы там старушек ни стояло, дожидаясь рейсового автобуса. Неважно было, спешил он куда-то, не спешил: у него была потребность ухаживать за кем-то.
Он вообще любил все создания Божии. Около храма было много лип, по весне галчата падали из гнезд, обреченные умереть. А батюшка ходил,их подбирал, строил им специальные клетушки из ящиков: каждому отдельный домик, выстилал его сеном, – выкармливал этих беспомощных птенчиков, выхаживал, потом выпускал.
Бывало, забирает кто-то на машине батюшку из больницы, проезжают мимо магазина:
– Батюшка, может быть, вам что-то надо купить?
– Да-да, давай в магазин! Купи колбасу!
Человек думает: «Юродствует, что ли? Пост же идет…».
А батюшка приговаривает:
– Только попроси, пусть они ее обязательно нарежут.
«Наверно, батюшка сейчас в машине есть ее будет», – думает водитель и, взяв лучшую колбасу, предлагает ее отцу Леонтию.
– Нет, зачем? Пост сейчас, – отворачивается батюшка, поглядывая в окошко.
«Тогда зачем купили?» – продолжает недоумевать тот, пока они не подъедут к дому, где навстречу своему кормильцу тут же высыпают и несутся многочисленные кошки и виляющие хвостами собаки.
Отец Леонтий их называл: кошачье-собачье царство.
– Они очень нуждаются в еде, особенно зимой, – наставлял он. – О них никто, кроме нас, не позаботится.
Святейший патриарх Алексий II с митрополитом Климентом в Преображенском храме в Прысках
С конца 1980-х годов к батюшке стал часто ездить Владимир Иванович Агулин, ныне также уже покойный. Этот человек положил всю свою жизнь на восстановление Успенского собора в Козельске. Когда еще храм не был восстановлен, они с отцом Леонтием в 5 утра, чтобы никто не видел, приезжали туда и служили литургию. Батюшка это называл: «Тайно образующе».
– Отец наш, видящий тайное, воздаст явно (Мф. 6, 6), – пояснял он. – Если мы будем служить здесь литургию, Господь пошлет людей и все Сам устроит.
В округе у нас много восстановлено храмов. Точно так же на их развалинах еще с 1980-х годов отец Леонтий постоянно служил литургии. Просто брал с собой антиминс да одного-двух помощников, чтобы как можно меньше людей об этом знало.
Так вот, Владимир Иванович, сам будучи ЛОР-врачом, помогал, когда это было необходимо, отцу Леонтию попасть в больницу. Хотя я как-то раз, помню, очень ратовал о лечении батюшки, а Владимир Иванович рассмеялся:
– Я с 1980-х годов его возил по главным хирургам, они все руками разводили: «Мы ничего не можем сделать, – то, что он жив, это благодаря Господу, а не нам».
В 1980-х годах у батюшки был инсульт. Где-то в 2013-2014 годах произошли в один год два инфаркта. Потом, год назад, еще один инфаркт был.
С владыкой Климентом Здоровье у отца Леонтия слабело, но он переживал, скорее, из-за того, что не может уже, как прежде, сам ездить к митрополиту Клименту (Капалину) в Калугу, лично поздравлять его со всеми праздниками, брать благословения.
Тогда Господь устроил так, что как раз в 2013-м году при делении митрополии образовалась Козельская епархия, и к нам был назначен епископ Никита (Ананьев). Он проявил очень деятельную заботу о батюшке, часто навещал, беседовал с ним.
– Это мой ангелочек! – просто ликовал батюшка, не нарадуясь на архиерея. – Мне его Господь послал, зная, что я уже не могу доехать до Калуги.
В свое время, когда советские власти хотели упразднить Калужскую епархию, закрыв в ней еще два из неразоренных 17-ти храмов, а оставшиеся поделив между Тульской и Смоленской епархиями, именно отца Леонтия призвал на этот форпост – в Преображенский храм в Нижних Прысках – архиепископ Ермоген (Голубев), у которого дедушка некогда иподиаконствовал. Это был 1963-й год – у власти еще лютовал Хрущев, обещавший показать по телевизору последнего попа.
На фоне постоянного стресса, когда то и дело грозились закрыть храм, у отца Леонтия развились сахарный диабет и полиневропатия. Когда были приступы, он не мог спать, всю ночь стонал. Бывало, от боли даже падал с кровати – и это доставляло очередные муки, к нему же тогда даже притронуться было невозможно: все нервные окончания воспалены и точно обнажены.
С владыкой Никитой Но вот кто-то приходил его навестить, и он тут же, все забывая, весь обращался к человеку:
– Миленький, хорошенький…
Так он встречал всех! Кстати, то, что Хрущев в 1964-м году был смещен, давления на духовенство вовсе не убавило, потому что привыкшие прессовать чиновники все оставались на своих местах. Многих из них батюшка потом покрестил.
Крестил даже помощника местного уполномоченного по делам религии, от которого сам в свое время натерпелся. Хотя сам батюшка всегда пытался со своими преследователями ладить: нагрянут, а он им побольше водки да колбасы даст, и те уходили «добренькими». Потом у этого помощника случилась трагедия: жена умерла, ребенок повесился, сам он от всего этого ослеп. Стал, уже будучи стариком, приходить в храм: стоит у Распятия Господа, Которого гнал, и плачет. Батюшка его утешал, кормил его здесь, при храме, да и домой картошечки, чтобы было ему что покушать, завезет. Тот же уже был никому не нужен. Только отец Леонтий и ухаживал за ним. Потом его и отпевал.
Господь призвал к Себе батюшку в этом году на праздник иконы Божией Матери «Отрада и Утешение», на память новомучеников и исповедников Церкви Русской, 3 февраля.
Когда отец Леонтий преставился, собрались местные мужики, стали копать в храме могилу. На вторые сутки, не спавши, устали, – а наутро уже отпевание… Тогда я связался с человеком, у которого при восстановлении храма работали узбеки.
– Нет ли, – спрашиваю, – у тебя одного-двух человек помочь?
Он тут же примчался, с собой привез целую бригаду, пять-шесть узбеков, и до утра сам оставался с ними, руководя работой.
Это тоже промыслительно. Всю свою жизнь батюшка, рожденный в Узбекистане, в Фергане, проявлял заботу об узбеках.
– Нет-нет-нет, – возражал батюшка на любые нарекания к ним. – Этот народ меня выходил, я у них в домах рос, я у них грамоте учился, они меня кормили.
Потом батюшка и сам то печку, собрав при храме последний кирпич, помчится делать к какой-нибудь узбечке или выходцу из Таджикистана, чтобы те зимой не замерзли, то продуктами кому из них подсобит. И они отвечали ему взаимностью.
Когда батюшка шел по калужскому базару, то мусульмане его называли: «Русский мулла». Бежали за ним, целовали ему руки, напихивали в карманы урюк, кишмиш. А он их обнимал, спокойно говорил с ними на узбекском. Знал цитаты из Корана, приводил их, а потом плавно переходил на тему: Иса (которого они считают пророком) – это Бог. Рассказывал о Христе. Так он еще при советской власти очень многих из них покрестил.
Его подлинно христианская любовь была явной и для иноверцев
Потом рассказывал, как, навещая одну узбечку, увидел, что у нее в святом углу среди икон с краю и его фотография стоит…
– А как же? – заупорствовала та. – Ты же меня крестил!
– Погоди-погоди, меня куда-нибудь на стол поставь! – все-таки убедил ее убрать из домашнего иконостаса свой портрет батюшка.
Как же они все его любили! Когда однажды начался этот типичный при его появлении на базаре переполох, я у него спросил:
– Дедуль, а что ты им говоришь?
И он признался:
– Вот этому я сейчас сказал, что у меня узбеки в сердце чай пьют.
Его подлинно христианская любовь была явной и для иноверцев. Как метко заметил один старец: «Царство Божие надо проповедовать каждому христианину, но очень редко вслух».
Так батюшка встречал гостей, и они ему кланялись ответно
«Как же я умру, деточка, я всегда с вами»
Всегда в храм! Отец Леонтий с помощницей Лилей Лиля Мишина, помощница отца Леонтия:
– По субботам-воскресеньям он всегда встречал людей. Ждал автобусы. Когда к нему подходили и спрашивали: «Батюшка, как вы себя чувствуете?», отец Леонтий, у которого всегда с чувством юмора все было в порядке, улыбался:
– Я, как колхозный трактор, все пашу и пашу.
Как-то летом жара была несусветная, мы красили забор. Вдруг батюшка мне кричит:
– Бросай все, беги открывай храм!
Автобус с паломниками приехал. Я бегу – вся в краске – исполняю послушание.
Батюшка всегда всех обнимет, поцелует, каждому ласковое слово скажет.
Батюшка нас всех всегда называл «конфетками шоколадными». Скажет, мы и плавились от нежности, – точно солнышко пригреет.
– Деточки, Бог есть Любовь, – напоминал нам. – Живите с Богом. Прославляйте Бога добрыми делами.
Помню, как-то раз закончилась служба, а у него было несколько межпозвоночных грыж, так что беру его под ручку, и мы потихонечку, шаг за шагом, идем к домику.
– Лиля, – вдруг останавливается он, – беги скорее к матушке Тамаре, бери чайную ложку и мед!
Отец Леонтий Я не поняла: что случилось? Но по послушанию усадила его на лавочку, а сама бегом. Возвращаюсь, а батюшка мне указывает на ослабевшую пчелу, лежащую на дорожке:
– Сажай ее на ложку с медом.
Он не проходил мимо, кто бы ни оказался в беде.
Помню, батюшка сам разогнуться не может, а увидел, что бабочка в храме бьется в оконное стекло. Так он нашел какой-то стул, взобрался на него, чтобы снять ее и выпустить на улицу.
А однажды вышел из храма, у него спина болит, а он вдруг к земле потянулся. Я, уже наученная опытом, присмотрелась, а там перевернутый колорадский жук лапками по воздуху перебирает! Батюшка и его в травку, чтобы не раздавили, перенес и аккуратно поставил на ножки.
Он вообще ко всем и ко всему очень бережено относился. Как-то раз нам принесли пакет конфет, он нам их раздал, а потом и говорит:
– Давайте фантики мне.
Нашел какую-то коробочку, собрал в нее все обертки. У него был такой летний домик. Захожу туда, а он, весь в солнечных лучах, сидит и эту коробочку фантиками обклеивает. Когда она стала красивой, он в нее поставил свои письменные принадлежности.
Еще он очень сильно любил воробышков. Называл их «чирики». Угощал их зерном и разговаривал с ними, и они с ним о чем-то без умолку щебетали. Как только они его увидят идущим, уже садились на колышки забора и сидели ждали. Такое у него было необыкновенное взаимопонимание со всем творением Божиим.
Рядом с ним точно в раю находишься.
Когда батюшка уже уходил, я, как обычно в субботу, идя в храм, зашла к нему благословиться. Села на кроватку, он благословил меня и произносит шепотом, ему уже очень тяжело было разговаривать:
– Да-вай брю-ки, пой-дем в храм.
Он не мог без храма. Всегда стремился в церковь.
Помню, в храме общается с людьми, группа человек 40. Я была за свечным ящиком, подходит женщина, – у нее на руке много-много шрамов. Спрашиваю:
– Может быть, вам помочь записочку написать?
Отец Леонтий с семьей А она смотрит на меня, потрясенная:
– Я стояла у всех за спинами. Батюшка, если и мог видеть меня, то разве что только мою макушку, а он вдруг и говорит: «Ну-ка, иди сюда, болящий ангелочек!»
Сколько же от него любви и тепла исходит!
Мы и сейчас не чувствуем, что его нет с нами. Недавно я его просила о молитве в трудных обстоятельствах, и он не замедлил помочь. Благодарю Господа за встречу с батюшкой Леонтием и со всей его семьей!
Батюшка одной сотруднице храма вот-вот во сне явился. Та рассказывает: снится, что уезжаю в отпуск, подхожу к батюшке за благословением, он сидит, как всегда в последнее время, в колясочке, улыбается.
– Батюшка, я в отпуск уезжаю,– говорит она и по-свойски добавляет: – Вы только не умирайте без меня.
А он протягивает ей денежку:
– Это тебе на отпуск. Как же я умру, деточка, я всегда с вами.
По дороге в Оптину-2
Текст: Анастасия Коренькова
Фото: Евгений Горин, Анастасия Коренькова
По дороге в Оптину. Часть 2
Шамордино
«Подбирались» мы к Оптиной через Шамордино. Именно туда мы поехали на второй день. Дорога всего ничего – 12 километров, но мы успели по пути поговорить об обители на реке Серёне и ее знаменитом основателе – старце Амвросии Оптинском.
Обитель милосердия – так называли раньше Шамордино. Амвросий Оптинский собирал здесь всех тех, кому больше некуда было идти.
«Ты, горемычная, хоть бы удавилась: тебе не грех», – говорила свекровь молодой, но больной вдове.
Слушая женщину, ставшую лишним ртом в семье, старец благословлял: «Ступай в Шамордино».
«Ну, этот хлам-то у нас сойдет», – сказал батюшка Амвросий о другой подопечной, брошенной супругом из-за болезни.
На шутку новая обитательница Казанской пустыни не обижалась: конечно, старец не относился к людям как к хламу. Каждый для него был дорог и важен. Вот хотя бы один эпизод, который можно найти в любой книге о батюшке: однажды к келье старца пришла женщина, которая выращивала у помещицы индюшек. И вот ведь напасть: индюшки начали колеть. Рассерженная хозяйка грозила расчетом. «Пожалей меня, родимый», – плакала крестьянка. В толпе начали смеяться: нашла, о чем просить старца! И зачем только отнимать его время такими пустяками? Амвросий же внимательно выслушал женщину, дал совет, как содержать птицу, благословил и отпустил. «В этих индюшках вся ее жизнь», – урезонил он насмешников.
А чего стоят знаменитые поговорки, которыми прп. Амвросий Оптинский с юмором, метко поучал народ:
«Где просто, там ангелов со сто, а где мудрено – там ни одного».
«Не хвались, горох, что ты лучше бобов: размокнешь – сам лопнешь».
«Отчего человек бывает плох? Оттого, что забывает, что над ним Бог».
«Благое говорить – серебро рассыпать, а благоразумное молчание – золото».
Эти афористичные высказывания «пришлись ко двору» и в 21-м веке. Появись гаджеты, но люди-то те же.
Знаменитый ансамбль из красного кирпича определяет облик Шамординской обители
Женская пустынь в Шамордино была основана под закат уходящего 19-го века, в 1884 году. Когда духовная дочь старца, помещица Ключарева (в иночестве Амвросия) по благословению покупала эту усадьбу, она думать не думала о монастыре. Немолодая уже женщина приобретала земли для своих осиротевших внучек-близнецов, Веры и Любы. Поэтому она подчас не понимала советов батюшки о том, где и что устроить. И хоть была уверена в успешной светской жизни своих внучек, первая хозяйка Шамордино завещала: в случае смерти девочек устроить в усадьбе женскую общину. Так оно и вышло. Через короткое время умерла монахиня Амвросия, и через год, в возрасте 12 лет, умерли от дифтерита в Оптиной пустыни, ее внучки. Здесь же, в обители, они и были похоронены, как и бабушка.
Могила монахини Амвросии (Ключаевой)…
…и ее внучек, Веры и Любы, в Оптиной
И так началась история знаменитой обители, где вскоре жили не две девочки, а десятки сирот, оставшихся без попечения родителей.
В Шамордино принимали всех: и калек, и убогих…
Вся тяжесть по устроению пустыни легла на плечи еще одной духовной дочери старца Амвросия, схимонахини Софии (Болотовой). 40-летняя игумения, происходившая из дворянской семьи, была правой рукой батюшки.
Матушка София
Она проявила недюжинные организаторские способности в деле устроения обители. Получив несколько изб и большое число ртов, неумолимо увеличивавшееся с каждым днем, она не падала духом. Находила благотворителей, меценатов, которых притягивала в Шамордино обаятельная личность матери Софии. Но не только «завхозом» была первая настоятельница: она задала своим подопечным высокую духовную планку. Ввела устав Оптиной пустыни в женской общине.
Храм во имя Казанской иконы Божией Матери
К сожалению, эти тяготы подкосили здоровье матушки. Она умерла всего через четыре года. Народное почитание схимонахини Софии началось сразу же после ее смерти.
Второй настоятельницей пустыни стала Евфросиния (Розова). Как пишут «биографы» Оптиной пустыни, матушка не обладала такими блестящими организаторскими способностями, как ее предшественница, да и, к тому же, через некоторое время ослепла, а потому Амвросию Оптинскому пришлось взять на себя львиную долю хлопот по организации монастыря. Последние несколько месяцев своей земной жизни батюшка провел именно в Шамордино. Больному старцу было настолько плохо, что его невозможно было перевести в Оптину. А потому он жил здесь, чем вызвал гнев епархиального начальства: монах – и в женской обители! Грозный архиерей лично отправился в Шамордино из Калуги, чтобы разобраться во всем. Сестры трепетали, ожидая приезда Владыки: вот приедет – и что? А старец был невозмутим: «Ну, приедет – пропоет “Со святыми упокой”!» Он знал, что архиерей приедет уже к отпеванию.
Как и Оптина, женская Казанская пустынь в годы советской власти была превращена в руины. Здесь места живого не осталось. Но в 1990 году обитель начали возрождать. И уже подвижницы нашего времени приложили титанические усилия, чтобы вернуть к жизни это благодатное место.
Запах флоксов сопровождал нас всю поездку
Мы приехали в Шамордино в будний день, благодаря чему многочисленных паломников из Калуги и Москвы не было. Пусто было на залитом солнцем ухоженном монастырском дворе. Тихо было и в Казанском храме с его расшитыми бисером иконами Пресвятой Богородицы. Удивил и сам храм в форме базилики, нетипичной для Православия.
Начали знакомство с обителью мы со старого кладбища за алтарем, где упокоились первые настоятельницы.
Настоятельниц хоронили за алтарем Казанского храма
Справа – игуменский дом, слева – храм, построенный над хибаркой старца Амвросия
Пройдя по территории, мы дошли и до нового кладбища, где кроме монашеских могил есть и светские – здесь хоронили жителей окрестных деревень в советское время. Тут мы задержались у скромного белого деревянного креста, который стоит на могиле сестры Льва Николаевича Толстого Марии, насельницы Шамордино.
Один Бог знает, сколько воздыханий вознесла Ему монахиня о своем «Лёвушке». Но даже три личных встречи с Амвросием Оптинским, увы, не смогли переменить убеждений писателя.
«Этот о. Амвросий совсем святой человек. Поговорил с ним, и как-то легко и отрадно стало у меня на душе. Вот когда с таким человеком говоришь, то чувствуешь близость Бога», – говорил после одной из встреч Толстой. Впрочем, потом его отношение к старцу сменилось неприязнью.
«Очень горд», – резюмировал, в свою очередь, отец Амвросий.
Напомню, что к умиравшему писателю пытался попасть, чтобы причастить (взяв на себя грех, ведь Толстой был отлучен от Церкви), другой Оптинский старец – Варсонофий. Но родные не допустили монаха.
Задумались у могилы монахини Марии и мы.
И мимо храма, освященного, кстати, в честь самого Амвросия Оптинского, дошли до края крутого холма, с которого открывается потрясающий вид на луга.
Любуясь этим видом, узнали, что известный образ Пресвятой Богородицы, «Спорительница хлебов», был рожден именно здесь.
Возможно, глядя на эти бескрайние поля, старец Амвросий велел написать образ Богородицы, благословляющей сжатое поле и снопы ржи. Духовные чада батюшки, даже самый простой люд, прекрасно понимали смысл этой иконы: Богоматерь помогает им в тяжелых трудах на поле, в добывании хлеба насущного.
Воспев Богородицу, мы начали спускаться к знаменитому Шамординскому источнику. Это, конечно, не Бодбе в Грузии (вот где высота и крутизна!), но все же определенных физических усилий спуск, а особенно подъем, требуют. Источник с купелью весьма популярен и любим народом. Экскурсоводы рассказывают, что благочестивые паломники (а особенно паломницы) из Москвы категорически не желают покидать Шамордино без омовения. Их не смущает даже вероятность застрять в пробках и опоздать на метро. «Упираются рогом» и становятся в очередь, обычное явление в выходные.
Нам повезло больше: понедельник, и не надо спешить домой. А потому, разделившись – братья в одну сторону, сестры в другую, – мы отправились в купальню.
По дороге к источнику…
А дальше со мной произошло то, что я иначе, как ЧП, не называю. По легкомыслию своему спустилась я в купель в очках. И при первом же погружении с головой их, конечно же, смыло. Можете представить себе мое состояние! Дело даже не в том, что это половина моей месячной зарплаты. Страшно стало от абсолютной беспомощности: в поездку я отправилась без страховки в виде линз. И вот – полнейшая беспомощность! Паника, ужас! Пытаюсь нырять (в ледяной-то воде!), нащупать очки – бесполезно. К счастью, мои зоркие девчонки – спасибо им! – разглядели очки на одной из ступенек лестницы и указали, где их искать. Со второй попытки, наконец, я достала. Перекрестившись, окунулась еще раз.
Незабываемая Шамординская купель
Можете представить, в каком состоянии я не вышла – вылетела! – из купели! Конечно же, поделилась пережитым с нашими паломниками. Начали обсуждать случившееся, разумеется, ища духовную подоплеку. Что это было? Версии, надо сказать, были самые разнообразные: от необходимости «смыть беса» до дарованной мне возможности подольше находиться в благодатной воде источника. Но самый интересный вариант предложил отец Сергий.
«Тебе Богородица зрение вернуть хотела! Зачем искать очки начала? Оставила бы их там, вышла из купели и прозрела», – изрек он.
Мне лично такой мысли и в голову бы не пришло: не та, видимо, сила веры! Поэтому осталось только развести руками и улыбнуться. Потом «сарафанное радио» сообщило: источник, как говорят в народе, помогает от глазных болезней…
Но что могу сказать точно: потрясение в купели стало своеобразной «духовной перезагрузкой». Многие тяжелые мысли, лежавшие у меня на сердце, утонули в Шамординской купели.
Нижние Прыски
По дороге из Шамордино мы по просьбе отца Сергия заехали в село Нижние Прыски. Здесь на кладбище покоится старец Макарий (Болотов), состоявший в духовном общении с нашим отцом протодиаконом.
Найденная в Интернете фотография старца Макария
Не довелось отцам увидеться при жизни батюшки Макария, зато теперь, когда появилась такая возможность, отцу Сергию хотелось побывать хотя бы на его могиле, поклониться.
На могиле старца Макария
Кстати, внимательные читатели, наверное, заметили знакомую фамилию – Болотов. Да, схиархимандрит является родственником первой настоятельницы Шамординской обители, матушки Софии. Ее отец и прадед старца Макария были родными братьями. В этом роду было много священников, в том числе, например, знаменитый оптинский игумен Даниил, написавший по благословению батюшки Амвросия икону «Спорительница хлебов». Он являлся родным братом матушки Софии. Были в этой семье и новомученики. Вот какой славный род, давший столько замечательных людей, угодивших Богу! О Болотовых есть информация в Интернете – можно почитать.
В окрестностях Прысков
В Нижних Прысках еще продолжает служение ровесник отца Макария, 84-летний протоиерей Леонтий Никифоров, настоятель храма Преображения Господня. К сожалению, нам не удалось его увидеть, зато мы о нем услышали: прихожане очень любят своего батюшку, который, несмотря на тяжелые проблемы со здоровьем и преклонный возраст, продолжает окормлять своих духовных чад.
Преображенский храм никогда не закрывался. Отец Леонтий приехал сюда еще в 60-х и крестил-отпевал несколько поколений местных жителей. Говорят, когда протоиерей тихонько едет в Козельск на своей «Оке», народ кланяется, а автоинспекторы отдают честь…
Преображенский храм 18-го века, куда мы зашли, оставил очень приятное впечатление: во всем видна забота. Судя по всему, недавно завершен ремонт. Прихожане особо чтят чудотворную икону Богородицы «Умиление». Также местной достопримечательностью является икона Преображения, собранная из камня. Такого я еще никогда не видела.
У чудотворной иконы Богородицы «Умиление»
Икона Преображения из камня. Качество снимка плохое – все бликовало. Но, подумав, я все-таки решила разместить эту фотографию и подпись к иконе. Ну, где еще такое увидишь?
Отец Леонтий, кстати, много потрудился в деле восстановления Оптиной. В самое злое время, когда обитель пребывала в запустении, сельский священник по крупицам собирал сведения о старцах, узнавал о судьбах последних насельников. Расспросив еще живых свидетелей, нашел места захоронения старцев, в том числе Амвросия. На могиле последнего он насыпал холмик и старался ухаживать за этим местом.
Вот такая интересная история. Еще жив этот замечательный священник, и, если у кого-то будет возможность, – заезжайте в Прыски, соприкоснитесь с этим местом.
Кстати, визит в Прыски натолкнул вот на какую мысль: на Калужской земле практически в каждой деревне есть храм. Да и не какой-то маленький, а зачастую большой храм, да еще и находящийся в отличном состоянии. Для меня это, конечно, удивительно. В моей родной Томской области, которая больше по территории в несколько раз, всего два монастыря – один мужской и один женский. Может, поэтому сибиряки в массе своей достаточно равнодушно относятся к вере?
И еще. Оптина пустынь, являясь центром духовной жизни Калуги, связала воедино множество других храмов и обителей этой земли. Куда бы мы ни приезжали (а мы посетили с десяток мест за поездку, это точно), везде были моменты, так или иначе связанные с Оптиной: какие-то монастыри основаны благодаря Оптинским старцам, с кем-то Обитель делилась трудниками, когда была необходимость в физической силе, где-то шла обоюдная молитва и дружба… Вот уж воистину, яркая свеча освещает пространство вокруг себя.
См. также: «По дороге в Оптину. Серпухов. Калуга»
Добавить комментарий