Игумения Феофила (Лепешинская)

Игумения назначается Указом епархиального архиерея на основании Постановления Священного Синода.

Игумения неуклонно соблюдает предписания Устава и всемерно побуждает сестёр к его исполнению, не оставляя без внимания возможные нарушения; вне Устава не может быть благоустроенной обители, не может быть и духовного возрастания сестёр в служении Господу нашему Иисусу Христу.

Игумения несёт ответственность за все происходящее в обители. Важнейшая обязанность игумении – личное духовное руководство сестрами.

Осуществляя своё служение, игумения, уподобляясь, по слову преподобного Серафима Саровского, любящей матери монашеской семьи:

• заботится о поддержании сознательной дисциплины и порядка, о христианском совершенствовании насельниц;
• осуществляя духовное руководство сестрами, проводит личные собеседования, отвечает на их вопросы; с любовью молится о сестрах, об их духовном преуспеянии, об утешении скорбящих, исправлении неисправных, нарушающих мир и благочестие;
• учит сестёр неуклонно следовать Священному Писанию, Преданию и святоотеческому наследию Церкви, воспитывает их в духе послушания священноначалию;
• даёт Духовному собору характеристику на желающих вступить в число сестёр;
• руководит послушницами во время прохождения ими искуса и рекомендует подготовленных к постригу;
• воспринимает сестёр от пострига;
• следит за тем, чтобы сестры регулярно исповедовались и причащались Святых Христовых Тайн;
• отвечает за благолепие церковной службы, соблюдение священнослужителями монастырских богослужебных традиций, посещает уставные службы, требуя того же от сестёр;
• возглавляет монастырскую трапезу, следит за посещением её сестрами; заботится о качестве питания и соответствии пищи требованиям Типикона; заботится о назидательности читаемых за трапезой поучений; лично обращается к сестрам с наставлениями;
• заботится об обеспечении сестёр всем необходимым, чтобы они были свободны от забот о личном имуществе;
• посещает вместе с благочинной келии сестёр с целью контроля за соблюдением чистоты и порядка;
• уделяет внимание тому, чтобы общение сестёр с внешними не ослабляло их ревности к монашескому призванию;
• проверяет непосредственно или через должностных лиц исполнение сестрами возложенных на них послушаний, и в случае необходимости предпринимает меры вразумления;
• управляет финансово-экономической и хозяйственной жизнью монастыря;
• несёт ответственность за должное состояние памятников архитектуры на территории монастыря, за благолепие храмов и других зданий, руководит ремонтно-реставрационными работами в обители.
• имеет попечение о церковно-общественном и социальном служении обители;
• ходатайствует перед епархиальным архиереем о награждении духовенства и благодетелей монастыря;
• игумения неотлучно находится в монастыре, покидая его только в случае необходимости;
• чтобы избежать возможных нестроений в случае своей кончины, игумения по согласованию правящим архиереем, готовит себе преемницу и передаёт ей опыт управления обителью.

«Меценат» Олеси Николаевой: энциклопедия русской жизни

«Меценат» Олеси Николаевой: энциклопедия русской жизни; когда-то эти слова были применены к «Евгению Онегину», и такая аналогия вовсе не кажется мне неуместной.

Удивительно: кажется, «Меценат» за одну лишь злобу дня должен бы породить великое множество самых разнообразных мнений и горячих споров. Но ничего подобного – глухая тишина. Приходится, говоря докомпьютерным языком, браться за перо, чтобы привлечь к ней внимание хотя бы посетителей нашего сайта.

Новый роман О. Николаевой – очень большая книга, 878 страниц мелким шрифтом; одно это обстоятельство отпугнет читателя: в последние годы мы как-то отвыкли от крупных произведений; притом «Меценат» ничем не напоминает эмоционально-уютную православную беллетристику, в которой любые конфликты, как внешние, так и внутренние, легко и просто разрешаются благодаря вере, молитве и своевременному чуду. К тому же безусловная принадлежность автора к Церкви резко сужает массовость интереса – а как бы хотелось, чтобы книгу прочитали как раз те, кто, подобно главному герою находясь «в самом центре мировой ортодоксии», упорно «не дает ей себя зацепить» (203).

Читая роман, задаешься тяжелым вопросом, который мучает всякого верующего человека, неравнодушного к судьбам Отечества, – почему народ-богоносец за истекшие десятилетия дарованной свыше свободы не стал христианином? Ответ, хотя он, за отсутствием примитивной назидательности и навязчивой учительности, не формулируется, в какой-то степени ясен. Образованные, умные, тонкие в процессе интеллектуального поиска вляпываются в трансцедентальную медитацию, сферомузыку, политическую тусовку, достаются колдунам и аферистам – потому что не истины ищут, а нового, острого, возбуждающего и возвышающего наслаждения, причем по дешевке; простые, хорошие люди, жалостливые, совестливые, религиозные, впадают в пещерное суеверие, предпочитают ненависть и баррикады, вооружаясь иконами новых «святых», извлеченных из самых прискорбных недр нашей истории – потому что так же ленивы, духовно невежественны, корыстолюбивы и вместо смысла, покоя душе, радости в Боге или хотя бы пресловутой «справедливости» жаждут самоутверждения, чудотворений, властвования. Зловещие фигуры Федора Лютика, психически больного, одержимого тщеславием проповедника и «спасителя мира», и кривобокого запощеванца Свищенко, провокатора и «борца за чистоту веры», концентрируют в себе эти дурные, губительные черты, присущие мрачным толкователям и прорицателям, сеющим гнилой дух недоверия и подозрительности, а следом смуты, бунта, раскола. Войдет ли в конце концов «бурная стихия народных верований» в «крепкое церковное русло» (590), станут ли ПРАВОславными Ленечка и Адамчик, Бориска с Васяткой, Вера с Варварой, сестры Фроловны, доморощенная монахиня Аскетрия, «безгрешный» Зоркальцев – вопрос открытый.

Простоте свойственно органично переходить в деятельную глупость, порой сокрушительную, ведущую к катастрофе; пример – судьба начинающего послушника Игоря, совершающего убийство по причине слепого, безграмотного, оголтелого фанатизма, возможно осложненного посттравматическим синдромом бывшего афганца. Простецы легко становятся «подходящим, гибким и податливым материалом» (634) для злокозненных миссионеров и сектантов. Справедливо подмечено, что губительные суеверия, вплоть до «смещения земной оси в Таиланде» (830), проникают и в монастыри, в среду «профессионалов», потому что и некоторые монахи услаждаются теориями близкой погибели мира, по той же причине, что и упомянутые в этой связи байкеры: «если все сгорит и провалится на хрен, зачем тогда париться, напрягаться?» (847).

Роман О. Николаевой – Очень Большая Книга, поражающая необычайной художественной мощью и глубиной, даже в сравнении с другими прекрасными сочинениями того же автора. На его страницах живут и действуют персонажи различных убеждений и моральных принципов, из всех наличных социальных слоев российской действительности: архиереи, старцы, священники, монахи, писатели, билльярдисты, чиновники, олигархи, депутаты, художники, артисты; тут и ловкач Лазик Гендель, и следователь Веве, и адвокат Баксов, и роковые красавицы с экстравагантными манерами, и «Лиля с Одессы», и насельники богадельни, и обитатели сумасшедшего дома, и жуликоватые прорицатели, и самозванные учителя, и каждый со своей биографией, выразительной линией поведения и собственными словечками. Особняком стоит Каретников, друг и учитель Берга, Митенька, Минька, апологет равнодушия к материальному (высшая похвала в его устах – «ему ничего не надо»), мальчик военных лет, мученик советского времени, сумевший однако дорогой ценой отстоять внутреннюю свободу и прожить настоящую жизнь, сочетающую трагизм и блаженство (310).

И вот что видится: народ наш, несмотря на вывихи и переломы последнего столетия, пока еще остается единой семьей, правда, в преизбытке развелось в этой семье уродов, «зверьков», одержимых животными инстинктами добычи, халявы, мутных дармовых «бабок». Могущественное информационное давление, опираясь на самое в нас низменное и порочное, постепенно меняет национальный характер: сверхличные ценности, высокие идеалы – Бог, Родина, совесть, душа – подвергаются сомнению, вытесняются из сознания, давая место безответственности, распущенности, алчности и агрессии.

Роман, вобрав в себя современный русский быт со всем хорошим и дурным, битком набит поразительными историями, невероятными происшествиями и потрясающими совпадениями, которых хватило бы на несколько захватывающих книг; чего стоят одни конспирологические сюжеты – интриги с «Союзом друзей еврейского народа» и «Радикальной партией», числовые исследования и «дешифровка» «Мухи-цокотухи», технология провокации и организации «сисоевцами» и «закопанцами» массового безумия; а фантасмагория с «системой «Гибралтар-Гибралтар» и мировым правительством напоминает «Бесов» Достоевского. Однако ощущения надуманности, авторского произвола нигде не возникает – происходящее подчинено логике живой жизни, не важно, порождена щедрость писателя силой воображения или богатством эрудиции.

Действующих лиц и происшествий так много, так они сцеплены и сложно переплетены одно с другим, что трудно держать их в памяти, следить за сюжетной линией от события к событию, от эпохи к эпохе, притом упоминание реальных исторических лиц, скажем, наместника Сретенского монастыря, епископа Диомида, «Мишки Горбачева», поэта Межирова еще усиливает ощущение узнаваемости, подлинности. Сюжет сверкает и переливается: фальсификации, розыгрыши, литературные мистификации, бомжи-миллионеры; говорящие артефакты: бразильский шаман, мистический ягуар, чеченский кинжал, дуэльные пистолеты, «сумушка» Матронушки, срачица святителя Тихона Задонского, рукавички святой Варвары, шапочка святителя Митрофана, поясок мученика Трифона – действие то уклоняется от главного героя, то вновь возвращается к нему; «Меценат» – умная книга, трудная в некотором смысле, предполагающая читателя понимающего, требующая определенного уровня интеллекта, культуры, начитанности, осведомленности в церковных вопросах.

И – страшная книга, потому что она про нас про всех, в том числе и церковных, представляющихся «рабами Божиими», а на самом деле ищущих в Церкви своего и только своего. Неофит Берг, философ и романтик, наделенный интеллигентской рефлексией, может и обмануться, приняв «тихий восторг» и «плещущую рыбку радости» в груди за непреходящую ценность веры, хотя вдохновляет его лестный для самолюбия «перепад» – «от Шеллинга к простецкому дедку в поддевке» (207). Но ведь и суперверующие, приверженцы старца Сисоя, улетающего «в другое измеренье» от энергичных опекунш, с незыблемым сознанием своей правоты отвечают монахам-обитателям Серапионовой пустыни: «у нас своё» (440). Каждый демонстрирует своё, вполне земное, предпочитаемое воле Божией, огорчая обаятельнейшего епархиального владыку Варнаву: то диакон-целибат возжелал жениться, то многодетный священник, в другом случае многодетная жена священника, сбегает в монастырь, то иерей отбыл на ПМЖ в Израиль, прибавить еще строптивых лжемонахинь, сектантский бунт защитников старца, воинствующее невежество с одной стороны и продвинутых либералов с другой; вокруг Церкви свои искривления, заговоры, сплетни, бабьи басни: семь старцев, ИНН, масоны, шпионы, мировая закулиса, 666, антихрист и, само собой, конец света.

В монастырь тоже не ангелы сваливаются с неба: Серапионова пустынь, социум в миниатюре, собрала людей разных национальностей, возрастов, профессий, культурного ценза, степени веры; ее населяют покаявшиеся разбойники, бывшие наркоманы и алкоголики, поповские сынки и сироты, холодные и горячие, благоговейные и жестоковыйные, мытари и фарисеи, зануды и затейники (486). Понимает ли кто из них закон, формулируемый наместником: «Пришел ты в монастырь – это, считай, Бог тебя привел, а уйдешь – это уж ты сам, Господь никого не гонит» (620). Кто-то слаб отстать от курения и алкоголя, кто-то пасует перед лукавой женственностью прихожанки, кто-то с азартом – «люто, но своевольно» (472) устремляется в аскезу, к веригам, цепям и на земле леганию, клеймя коммунальные удобства и праздничные деликатесы в монастыре как «гламурное Православие» – опять-таки, у каждого своё, свои идолы, истуканы и призраки, порабощающие душу, крадущие сердце у Христа.

Как человеческий институт Церковь, конечно, не может сильно отличаться от общества, в котором существует – она его часть. Но! Церковь институт всё-таки главным образом божественный, а потому в ней возможны чудеса, из которых главное – преодоление дикого хаоса человеческого бытия. Успокаивается и обретает душевное равновесие колоритнейший о. Власий. Побывав в эпицентре «заговора», переболев двусторонней пневмонией, оставляет «дерзновенные реформаторские идеи» (514) и приходит в разум «небесный подданный», завзятый либерал иерей Георгий Шарымов. Исповедуются и выправляются понемногу извлеченные из подземелья кликуши Зина и Халя. Покрестилась Веве, следователь Самохина: «ходила в храмы, когда вела расследование, изучала, присматривалась, и меня это… затянуло… Засосало прямо…» (875).

Ну и Александр Берг, архитектор, художник, поэт, игрок, делец, коллекционер, благотворитель, авантюрист, артист, нарцисс, пациент психушки, так долго ускользавший, по гордости (296), от своей судьбы, «ушлый, тертый, холодный, аутичный» Берг(735), втянувшись в монастырскую жизнь, вкусил покаяние и слезы, твердо исповедовал веру во Христа (758), преобразился в монаха Елисея, вкусил благодати Божией «в тюремных мытарствах» (826) и наконец водворился на Афоне.

О. Николаеву как-то упрекнули в беспощадности к своим героям; жесткость, может быть, и имеет место – когда она пишет не о святых, а о вовсе несвятых, самозабвенно барахтающихся в любимых фобиях, комплексах, страстях и заблуждениях. Например, весьма нелестное суждение выносится о богемной среде – интеллигентское сословие, как известно, до сего дня склонно воспевать собственные страдания советского периода, когда «…было модно и круто гибнуть и резать вены, гнить и воспевать самоубийц, кричать петухом и бросать вызов этому пошлому миру, хороводиться с демонами и пить до самозабвенья, окидывать происходящее мутными непонимающими глазами и падать головой в салат оливье» (116). Впрочем, и во второй, церковной части автор не смягчает безобразий, не придумывает утешений и не делает душеспасительных выводов. Надежда – только в Боге, в Его могущественной милости. Всем правит не логика, не закон, не правило, а Божественный Произвол. (273) «Постящиеся и непостящиеся, левые и правые да внидут в радость Господа своего, – размышляет в пасхальную ночь архимандрит Авель. – И улыбнутся! Ведь пробьет час, и многие из них пойдут на мученичество, желая пострадать за Христа. Благословение – оно же и крест, крест – он же и благословение, любовь – она же и боль…» (804).

Какая роскошная, щедрая проза, богатая точными эпитетами, яркими метафорами, неожиданными сравнениями: «В глазах его поплыло нечто вроде большой неповоротливой мысли, похожей на сонную рыбу» (396); «она подняла глаза и шарахнула их безумным зеленоватым светом по обоим Бергам» (169); несколько штрихов – и портрет готов, проходной персонаж обретает плоть и кровь: «питерский ас оказался тщедушным, вполне в духе своего выморочного города, чахоточным субъектом с красными кроличьими глазками, за что его тут же, особенно не напрягаясь, прозвали Кроликом, отметив и его малиновые носки, вызывающе выглядывавшие из-под слишком коротких брючин»(209); а вот «легкокрылая Маэль» – «под хмельком, одетая в костюм Пьеро: обтягивающие черные лосины, вольную блузу с чрезмерно длинными рукавами, огромным бантом на груди и разноцветными пуговицами… она огляделась и велеречиво затянула: «Сердце блаженствует в сей убогой обители на пространствах жизни!» (330).

«Мецената» можно читать как учебник богословия: вот, например, рассуждения о добре и зле: «добро – это то, что Он возлюбил, А то, что возненавидел – зло» (273). И еще: «… зло не есть, поскольку не имеет сущности. Что это значит? Что его – нет? Но мы видим, что оно есть, оно наличествует в мире с преизбытком. «Мир во зле лежит». Значит, чтобы «быть», оно должно паразитировать на чем-то сущем, на том, что «есть». Оно берет в употребление эту чужую сущность и использует ее в своих целях. Однако Бог есть Сущий и Источник жизни всякой сущности. Поэтому зло не может победить Его и отторгнуть у Него имение, оно не может насильно прилепиться к такой сущности, которая не искривлена и не отпала от Бога, но только к такой, которая сама пожелала искривить свои пути, удаляясь от Творца. Поэтому корень зла – в испорченной человеческой воле… Сила его не в творении нового, а в искажении того, что Господь создал чистым и благим (282 – 283)».

Олеся Николаева – тонкий знаток монашеской психологии, которая, разумеется, во многом совпадает с психологией любого вдумчивого христианина. «Огромное искушение, когда чудо веры превращается в идеологию и привычку… ты тут хоть лоб расшиби, хоть тресни, а благодать пришла и ушла, как ей вздумалось. Божественный произвол! Когда ее нет, тут и автоматизм, и привычка, и серые будни, и бес уныния начеку»… (205). Или: о духовной ситуации в женском монастыре: «надрыв, он же невроз… говорят одно, думают другое, а делают третье. И все это с ощущением полнейшей искренности» (263). Или: «Бесчувственность… это род духовного заболевания, когда душа лишается дара слез, дара умиления, дара сострадания, дара любви, замыкается в себе, застывает, леденеет, забывает Бога, не боится греха и отравляется самой собой» (379).

Богословские размышления приписаны большей частью архимандриту Авелю; тут снова вспоминается Достоевский, его мечта создать образ по-настоящему прекрасного человека; классик правильно полагал, что в мире такому человеку не выжить, и изолировал его, оградив болезнью. Авель же, человек светлой веры, природной доброты и отзывчивости, пронзительной искренности, радостного, простого и открытого нрава – помещен в монастырь; может быть, в этом главная заслуга автора: положительный герой получился совершенно живым и в высшей степени достоверным. Монах, воин Христов, внимательный и беспощадный к себе, он имеет дар сострадать другим, жалеть человека «метафизически», уже за то, что «народ пошел не тот – хрупкий, невротичный, двойственный, нежизнеспособный»(541), он изнемогает под бременем ответственности, просит у Господа мудрости и сил, получая в ответ «множество испытаний, искушений, проблем, конфликтов, заблудших душ, запутанных обстоятельств»(731) и на грани отчаяния смиренно осознает, что «никакой прежний, нажитый опыт не помогает» (732); однако после очередной встречи со старцем Игнатием, духовником, утешается уверенностью в благости Промысла и переключает себя на «проблему юмора в Православии» (665).

Роман насквозь пронизан юмором; вот Лежнев рассказывает о том, как студенты американского колледжа воспринимают «Собачье сердце»: «Для них Шариков – положительный герой! Он борется за свои права, которые нарушил профессор. Он – за социальную справедливость. И главное, профсоюз в лице Швондера на его стороне! А Преображенский для них – сноб, сибарит, наверняка не платит налогов, живет один в шести комнатах, издевается над псом и, нарушая его права, превращает в человека! И – нетолерантен!». Благодаря теплому юмору, к которому бывает склонен человек с ясной головой и широким сердцем, обличаемое предстает не столь уж скверным и отвратительным; спектакль с трехдневным празднованием юбилея о. Власия расцвечивается явлением удалого жеребца, который, «глянув лукавым глазом, выхватил зубами сумочку у дамы из городской администрации и умчался вдаль»; а дальше – вопросы и ответы у старца Сисоя: «Духовник у меня пропал… уж не похитили ли его, не убили ли? – Ли-ли, — отчетливо повторил отец Сисой. – Ли-ли, ли-ли. Лили-лили и пролили» (294 – 295).

Эпиграф: «Свет, который в тебе, не есть ли тьма?» – относится, очевидно, к нам всем, порой бесстыдно уверенным, что уже прописались в Царстве Небесном. Все конфликты с действительностью, запутанность судеб, все противоречия и мучения человека порождаются тем, что он не знает и не ищет своего места в мире, самого лучшего для себя, места, «где человек онтологически равновелик себе» (462), и не понимает этого, и не жаждет, чтобы «совпали жизнь и судьба» (473). Но хочется, вслед за архимандритом Авелем, верить: «Господь не попускает совершиться никакому злу, если Он не провидит, что Сам же преобразит во благо его последствия» (524).

Какое огромное, какое редкостное наслаждение читать замечательную прозу и понимать: русская литература с присущей ей тревогой и печалью о человеке еще жива!

Николаева Олеся Александровна

Олеся Александровна Николаева (р. 1955) – дочь поэта-фронтовика А.М. Николаева. Окончила Литературный институт (семинар Е.М. Винокурова). Начала писать стихи с семи лет, прозу – с пятнадцати. В восьмидесятые годы вместе с мужем посетила Ракитное – Пустыньку старца о. Серафима Тяпочкина, и это переменило всю их жизнь: они крестились, обвенчались, стали посещать Богослужения, ездить в паломнические поездки в различные монастыри, у них появилось множество друзей среди монахов и священнослужителей, которые помогали им получать богословское образование; в дальнейшем муж Олеси Александровны принял сан.
Олеся Николаева выступала со стихами и лекциями в Нью-Йорке, Женеве и Париже, преподавала древнегреческий язык монахам-иконописцам Псково-Печёрского монастыря, работала шофёром игуменьи Серафимы (Чёрной) в Новодевичьем монастыре (1995 г.), в 1998 г. была приглашена в Богословский университет святого апостола и евангелиста Иоанна Богослова читать курс «Православие и творчество» и заведовать кафедрой журналистики. Ведёт семинар поэзии в Литинституте (с 1989 г.), член Союза писателей (с 1988 г.) и член Русского Пен-Центра (с 1993 г.). Муж Олеси Александровны – священник Владимир Вигилянский, у них трое детей.

О ПРАВОСЛАВНЫХ ВЕДЬМАХ : ( Игумения Феофила Лепешинская) К тому ж они так непорочны, Так величавы, так умны, Так благочестия полны, Так осмотрительны, так точны, Так неприступны для мужчин, Что вид их уж рождает сплин. А. С. Пушкин.Заметьте: все протестные акции в виде голодовок на пороге церкви, крестных ходов, хождений с плакатами, чего бы они ни касались: открытия храма, ИНН, безнравственного фильма по телевизору, в защиту епископа Диомида – исполняются «матушками», как принято именовать прихожанок. Любопытный феномен: новообращенные, в особенности женщины, отличаются чрезвычайной активностью и даже агрессивностью. Возвращаясь из Крыма, Н. оказалась в купе с обаятельной девушкой, студенткой; обе мгновенно прониклись взаимной симпатией, сообразили совместный ужин. Н. перекрестилась перед едой… и вдруг милая курносая мордашка неприязненно вытянулась: «Вы верующая? !». Дело объяснилось: ее старшая сестра несколько лет назад крестилась. «Религия делает людей черствыми, – жарко уверяла девчушка, – вообще лишает их человеческого облика! Сидит целый день, закупорившись в душной комнате, и нависает над нами со своим молитвенником, как паук… Слезами исходила по Сербии, голодала из-за какого-то храма, ездит к многодетным, всем бросается помогать… Но я всё время знаю, чувствую как постоянный упрек: сама она всех несчастней! спит на досках, лишила себя любимого театра, само собой, кино и телевизора, не ест мяса, молока, яиц; прямо чувствую: душа её иссохла от обиды на весь мир за то что он не такой, как надо ей и ее Богу, ну и мы виноваты, мы тоже не такие! У-у, эти похоронные вздохи на меня глядя, молчание, полное порицания, хлопанье дверью, если включаем музыку; дышимтолько когда ее нет, хоть бы в монастырь что ли ушла. Ненавижу! Ой, не её, а то, что сделало её пугалом для всех!»… Мрачное мировоззрение, грустно признать, совсем не редкость для нынешних православных. Вера становится тяжким бременем, поводом к самоистязанию, сплошным запретом: нельзя почитать «светскую» книгу, поужинать в ресторане, посмотреть зловредный телевизор. Часто жесткий аскетизм руководствуется подсознательным вполне языческим страхом: за всё надо платить, радость непременно обернется несчастьем, боженька накажет. Подросток устал за уроками, хочет погулять, а мама назидает: «в Евангелии не сказано, что нам положено отдыхать». Дочка просит красивое платье, а мама покупает нечто серо-бурое: «нам не пристало выделяться». Малышка тянется к мороженому, а папа: «нельзя, незачем гортанобесие развивать!». А «церковные бабки»! Чистая публика неизменно предъявляет их как безотказный аргумент, мотивируя свое пребывание вне Церкви. Этот контингент хорошо известен; в прежние времена, когда храмов было мало, они преодолевали тесноту с помощью иголочки: тык направо, тык налево, и все расступаются, освобождая ей законное намоленное место. А уж «хозяйки», то есть церковницы, те, которые в штате! «Смотрю я, Катя, – заглядывает она за киот, а Катя уже бледнеет, – не любишь ты Матерь Божию!». Это она пыль где-то там нашла, а Катя вся съеживается, но ничего, потом отыграется на Зине. Они, не отдавая в том себе отчета, прекрасно знают, чего хотят и к чему стремятся, но на языке неизменно благочестивая патока: «спаси Господи», «мир вашему дому», «ангела за трапезой», «оставайтесь с Богом»; на простой вопрос «придешь ли завтра» закатят глаза: «как Господь управит». Ревностны они, всё «исполняют», по тыще поклонов кладут, все молебны отстоят, все акафисты знают и какому святому о чем молиться: от головы Иван-Крестителю, от покражи Иван-Воину, от зубов Антипе, а уж земелька с Матренушкиной могилки от всего помогает, и если соседям или сослуживцам на столы по чуть подсыпать, они болеть начнут и от тебя отстанут. В одном чеховском рассказе умирающий в степи казак просит у проезжих, супругов, возвращающихся с пасхальной службы, кусочек кулича, но жена отказывает, потому что «грех свяченую паску кромсать». А в повести Марко Вовчка помещица по обету неугасимую свечу пред иконами жгла, а если она гасла по недосмотру дворовой девчонки, приставленной караулить огонь, последнюю нещадно пороли, потому как препятствует барыниной набожности. Каждый осудит такое «христианство», и нельзя вроде не осудить. Однако погодим бросать камни, подумаем сначала, отчего подобное смещение приключается; не общая ли тут наша беда. Душа взыскует горнего, а дольнее ополчается, имея союзником мою же плоть и кровь, и неодолим соблазн примирить одно с другим, укоротить необъятное, вырвать из него доступные собственной нищете частности и в «исполнении» их находить искомое удовлетворение. Трепеща и робея в преддверии мантийного пострига, инокиня И. неутешно плакала, не находя в себе ничего достойного Отчих объятий, а старушка монахиня Л. уговаривала:»Ну чё ты, чё ты? ничё страшного: правило читать один час занимает, а на службу-то всяко приходится ходить». В одной деревне храм, по словам жителей, «три девки спасли»: когда в тридцать восьмом приехали взрывать, они легли под стены и душераздирающими голосами вопили-причитали, готовые, после ареста и исчезновения всего причта, к тому, что и с ними вместе взорвут, не постесняются. Кричали очень громко, напугали нквдэшников? Или Господь увидел, что храм действительно нужен им – и сохранил? В 1993 году одна из них была еще жива: сидела на лавочке, в новой плюшевой жакетке, насупленная, всех мимоходящих провожала мрачным подозрительным взглядом; священник ругал ее: «Нюрка! Ты ж дочерей совсем заела!». Но Господь-то… не забыл же? Рассказывала В. Е.: в те еще годы молилась она однажды на Страстной в битком набитом храме, вдруг падает в ноги зеркальце и разбивается на мелкие дребезги, а стоящая рядом «хозяйка» шипит ей в ухо: «Собирай! твоё ведь!»; она, В. Е., еще выглядела дамой. Что делать, собрала и осколочки в карман сложила. А через полгода на улице бросается к ней та «хозяйка»: «Прости Христа ради! оговорила я тебя: моё зеркальце-то было». Обе прослезились. В. Е. получила урок и вывела формулу: самый плохой верующий лучше самого хорошего неверующего. Но и после того она натерпелась всякого. «Рожу-то умой, что, с накрашенными губами ко кресту пойдешь? !». А она не красилась давно уж. «Глянь, на каблуках пришла, как поклоны-то ложить будешь? !». Надев же умеренной длины юбку, чулки «в резинку» и полуботинки, услышала вслед: «Ну артистка!». Она, конечно, кипела, но, перебурлив, пеняла себе, что в сути-то они правы, а насчет хамства ей один сельский батюшка враз объяснил: «Их грех не твоя забота, а что грубо, так видать ты иначе не поймешь». Интеллигенцию, хлынувшую в Церковь по окончании коммунизма, сильно возмущают такие вещи: они образованные, продвинутые, они в курсе: Бог есть любовь и, следовательно, молящиеся Ему обязаны испытывать к пришельцам исключительно ласку и эту, как её, терпимость. Осуждая «обрядовую веру», «уставное благочестие» и бестолковых теток, замотанных в немодные платки, они провозглашают необходимость поголовной катехизации, будто христианству можно научить на курсах. Бабки что ж! Они на Страшном суде неграмотность свою предъявят, их ханжество означает, как давно заметил Константин Леонтьев, только лишь истовую, до мелочности, преданность внешним символам церковного культа и вовсе не содержит притворства, т. е. лицемерия; а как оправдаться прочитавшим сорок тысяч книжек, изучавшим теологию, практикующим агапы, но отнюдь не изжившим ярость и ненависть к инакомыслящим? Как выкрутятся объехавшие всех старцев и побывавшие при всех святынях с одной-единственной, смутно сознаваемой, но тщательно маскируемой установкой: и душу спасти, и креста не нести; креста, который состоит отнюдь не в пролитии крови, а всего-навсего в терпении того, что противоречит нашей пламенной любви к себе? На какие утонченные извороты и подделки мы не пускаемся, втискивая христианство в узкие, зато свои собственные рамки личного и тем уже приятного бытия! Несомненно, существует и цветет ядовитым цветком феномен специфически женского лукавства. Мужчина, быть может, не всегда может распознать грех, готов утаить его, умолчать о нем на исповеди, но он совершенно не способен виртуозно выворачивать факты наизнанку, мастерски вуалировать и оправдывать собственные вопиющие пороки: А., многократно уличенная в лени, объясняла свое неучастие в приходских трудах и заботах… преимуществом Марии перед Марфой, а В., по той же лени на горе родителям бросившая институт, утверждалась на изречении апостола: «знание надмевает». к К. ночью при свече, всё как у больших, с упоением читала акафисты, утром конечно не встать, позвонила на работу, сказалась больной, ее мигрени широко известны; выспавшись, вышла подышать воздухом, прошлась по магазинам; и совесть молчит. Н. Постом пришла в мирские гости, весь вечер в центре внимания: «ой, что ты, я ничего этого не ем… ну может быть, картошечки… если в микроволновке… ой, что ты, без масла, просто испечь, без масла!». «А. И. такая хорошая!» – восторгается М.; «Неужели? Дай Бог, чтоб ты не ошибалась» – мгновенно реагирует О., заводя глазки вверх, на небеса, испуская вздох такой тяжелый, словно А. И. человека убила и скрывает. Т., замечая малейшее неодобрение, немедленно дает отпор, но с нежной, беззащитной такой улыбкой: «Дорогая, молитесь Иоанну Богослову, и он смягчит ваше сердце!». Е. выступает в роли кого-то вроде старухи Хлестовой из «Горя от ума»: сходу режет в глаза правду-матку, все обходят ее за километр, а она уверяет, что страдает за прямоту, а не за обыкновенное вульгарное хамство. Помнится фраза героини в пьесе Сартра: ты подл, как баба! Как не признать её правоту: только женщина умеет беспощадно и хладнокровно словом ранить насмерть. Подростком Л. гостила в семье подруги своей матери, и эта подруга, вероятно, предвидя в ней угрозу для всегда подозреваемого мужа, однажды при гостях, разглядывая фотографии, небрежно обратилась к ней: «И папа у тебя красивый, и мама; ты-то в кого ж?». Л. комплексовала несколько лет; угловатая, зажатая, с выражением угрюмой обреченности перед миром, враждебным к уродам, она и впрямь росла уродом; со временем отец деликатными маневрами вывел ее из амплуа дурнушки, но она никогда не забыла давний приговор, до старости болезненно пеклась о своей внешности и жадно ловила комплименты. Слово мощное оружие и часто в этом качестве и применяется. К. рассказывала о соседке в старой московской коммуналке: все боялись её как огня, потому что при зарождении скандала она наносила превентивный удар по самому больному и сокровенному, используя секреты, выведанные в периоды перемирий, так тепло изображаемые в сентиментальных советских телефильмах. Ну а в монастыре; когда перед праздником все сбиваются с ног на общей работе, С. незаметно удаляется, а появляется к обеду и на вопрос, где была, потупляет взор и еле слышно, будто против воли, шепчет: «я молилась… » обидчики, если найдутся, пошутят, осудят, тут она мгновенно заливается слезами, всхлипывая: «никто меня не понимает, никто!»; понять, как известно, значит простить, то есть принять, оправдать и не возражать, что бы она ни вытворяла. Продолжением может стать демонстративный побег под лестницу или на чердак, собирание чемодана, тут уж все в тревоге, обидчики просят прощения и слышат в ответ: «оставьте меня в покое!»; в итоге С. победила и надолго избавлена от порицаний. Е. на откровении помыслов игумении умеет со слезами восхититься ее мудростью, а затем пожаловаться на непосильность назначенного послушания и добиться облегчения; или как бы невзначай признаться в душевной брани на мать В. за то, что та осудила матушку. Благообразная и богобоязненная ведьма куда страшнее традиционной, старой и беззубой, в ступе, с метлой. Еще и еще можно приводить примеры изощренного лицемерия, или, по-церковному, лукавства «женщин, утопающих во грехах, водимых различными похотями, всегда учащихся и никогда не могущих дойти до познания истины» . Кровь стынет в жилах, когда читаешь эти обличения апостола. Не я ли, Господи? Едва переступив порог церкви, мы уже удивляемся, какие кругом грешники, и бесстрашно обличаем их с намерением немедленно обратить и спасти. Одна особа из начинающих пришла навестить старого больного профессора и с порога возмутилась: «Как вы можете в среду бутерброды с сыром есть! Вы же скоро умрете и пойдете прямо в ад!». Что он подумает о христианах, ведь они, это решительно всем известно, должны всегда проявлять доброту и сострадательность. Так и попадаем в категорию тех, о ком в Евангелии говорится: из-за вас хулится имя Божие у язычников.

Самые влиятельные женщины Русской Церкви

• Текст: «Татьянин день»

В преддверии 8 марта мы попытались составить что-то вроде списка тех женщин, которые если и не принимают участие в процессе принятия решений в Русской Церкви, то, по крайней мере, выполняют некоторые управленческие функции.

Данный материал составлен по данным открытых источников и не учитывает целый ряд факторов, которые отражаются на степени влиятельности той или иной кандидатуры. Мы сознательно не употребляем слово «рейтинг» как термин, противоречащий церковному пониманию идей иерархичности и служения, которое опирается на слова апостола Павла: «Каждый оставайся в том звании, в котором призван» (1 Кор. 7, 20).

Кроме этого, мы сознательно уходим от анализа влиятельности в церковных кругах женщин — супруг видных государственных чиновников, которые принимают активное участие в работе различных благотворительных организаций, оказывают поддержку церковным социальным проектам и т. д. Ярким примером такого влияния может служить, например, супруга главы российского правительства Светлана Медведева.

За рамками нашего внимания также останутся женщины, несомненно влияющие на повестку дня в церковном сообществе, но не принадлежащие к официальным церковным структурам. К таким персонам можно отнести, например, известных журналисток Елену Дорофееву (ИТАР-ТАСС) и Ольгу Липич (РИА «Новости»), специализирующихся на религиозной тематике, главного редактора сайта «Православие и мир» Анну Данилову, бывшего главного редактора «Татьянина дня», журналистку Ксению Лученко, а также Олесю Николаеву — поэтессу, писателя, лауреата Патриаршей литературной премии.

Сюда же можно было бы отнести руководителей «Союза православных женщин» — общественной организации, учрежденной в 2010 году: Нину Жукову и Галину Ананьеву, входящих также в состав Бюро Всемирного русского народного собора, а также Марину Белогубову, начальника Департамента аппарата Полномочного представителя Президента РФ в Центральном федеральном округе.

Мы сознательно ограничим себя рамками официальных церковных органов управления и рассмотрим кандидатуры тех женщин, которые в этих органах состоят.

Вообще, степень влияния той или иной женщины в структурах церковного управления можно оценивать с двух точек зрения. Во-первых, с позиций строго иерархических. Для женщины-монахини высшее карьерное достижение — это игуменство в ставропигиальном (находящимся в непосредственном подчинении Патриарху) монастыре. Поэтому автоматически все настоятельницы ставропигиальных монастырей вошли в наш список. Во-вторых (и данный подход представляется более правильным), эту оценку можно производить с позиций сугубо функциональных, то есть с точки зрения причастности женщины к актуальной деятельности управленческих или совещательных структур Русской Православной Церкви. И именно по этой причине список не ограничивается игумениями крупных обителей.

Возможность лично посоветоваться с Патриархом в том или ином вопросе — привилегия, которой пользуются только наиболее авторитетные женщины в Церкви. Фото Патриархия.ru.

В последнем случае главным показателем будет являться участие женщин в работе Межсоборного присутствия — «совещательного органа, содействующего высшей церковной власти Русской Православной Церкви в подготовке решений, касающихся наиболее важных вопросов внутренней жизни и внешней деятельности Русской Православной Церкви» (см. Положение).

В соответствии с Положением, «Межсоборное присутствие призвано к обсуждению актуальных вопросов церковного бытия, в частности относящихся к сфере богословия, церковного управления, церковного права, богослужения, пастырства, миссии, духовного образования, религиозного просвещения, диаконии, взаимоотношений Церкви и общества, Церкви и государства, Церкви и иных конфессий и религий». То есть в круг обсуждаемых вопросов входят практически все аспекты жизнедеятельности РПЦ.

В свете шагов по реорганизации системы церковного управления, инициированных в последние годы Патриархом Кириллом, именно участие в реальном процессе обсуждения актуальных вопросов церковной жизни (который, по замыслу Патриарха, и должен протекать в рамках деятельности Межсоборного присутствия) может являться показателем действительного влияния той или иной персоны.

Заметим еще раз, что далеко не всегда результаты выборки по этим двум параметрам совпадают, т.е. настоятельницы крупнейших ставропигиальных монастырей совсем не обязательно являются членами Межсоборного присутствия. Среди 11 женщин, входящих на сегодняшний день в состав этого органа, пятеро — настоятельницы монастырей (и лишь трое из них управляют ставропигиальными обителями), одна монахиня и пятеро мирянок.

Стоит отметить, что кроме Межсоборного присутствия — структуры, созданной не так давно, в настоящее время в Русской Церкви сохраняется система синодальных отделов. По понятной светскому читателю аналогии синодальные отделы, комитеты и комиссии принято приравнивать к «гражданским» министерствам. В структурах этих отделов также присутствуют женщины — преимущественно настоятельницы монастырей. Сложившаяся за последние годы практика — когда комиссии Межсоборного присутствия и синодальные отделы занимаются одними и теми же вопросами церковной жизни, а порой и называются почти идентично — вносит небольшую путаницу в данное исследование. Например, несколько женщин-настоятельниц монастырей входит в состав «профильной» комиссии Межсоборного присутствия, которая называется «Комиссия по вопросам организации жизни монастырей и монашества»; и параллельно почти все они плюс еще несколько игумений состоят членами Коллегии при Синодальном отделе по монастырям и монашеству.

Но даже поверхностный взгляд на состав тех и других структур свидетельствует о том, что участие женщин в работе Межсоборного присутствия, несомненно, гораздо более представительное и активное, нежели их работа в церковных «министерствах». Поэтому мы и будем отталкиваться прежде всего от этого показателя.

По формальному статусу в рамках деятельности Межсоборного присутствия наибольший вес имеет игумения Иулиания (Каледа), настоятельница московского Зачатьевского монастыря: она единственная монахиня — член Президиума Межсоборного присутствия. Кроме того, она исполняет обязанности секретаря Комиссии по вопросам организации жизни монастырей и монашества, а также входит в состав Коллегии при Синодальном отделе по монастырям и монашеству.

Игумения Иулиания (Каледа)

В миру — Каледа Мария Глебовна. Родилась в 1961 г. в семье ученого-геолога Глеба Каледы, впоследствии священника, и Лидии Каледы (в девичестве Амбарцумовой), дочери священномученика Владимира (Амбарцумова). Принадлежит к известному священническому роду, двое ее братьев — священники.

Решением Священного Синода от 5 мая 1995 г. назначена настоятельницей Зачатьевского женского монастыря г. Москвы.

25 ноября 1999 г. возведена в сан игумении.

С 27 июля 2009 года член Межсоборного присутствия Русской Православной Церкви.

Особое место с учетом возложенных на нее служебных функций занимает Маргарита Нелюбова — секретарь Комиссии Межсоборного присутствия по вопросам организации церковной социальной деятельности и благотворительности и член сразу четырех Комиссий: по вопросам духовного образования и религиозного просвещения, по вопросам организации церковной миссии, по вопросам взаимодействия Церкви, государства и общества, по вопросам отношения к инославию и другим религиям.

Маргарита Нелюбова на протяжении долгих лет является сотрудником Отдела внешних церковных связей и руководителем программы «Круглый стол по религиозному образованию и диаконии (социальному служению) Русской Православной Церкви». Фактически она ведущий церковный специалист в области социального проектирования, причем она очень хорошо знакома и с зарубежным опытом организации церковного социального служения.

Маргарита Нелюбова

Родилась в 1962 г. в Москве. В 1984 г. окончила Московский государственный педагогический институт. С 1992 г. руководит программой «Круглый стол по религиозному образованию и диаконии (социальному служению) в Русской Православной Церкви». С 2001 г. координирует программу участия Русской Православной Церкви в профилактике и борьбе с распространением ВИЧ/СПИДа.

Членом четырех комиссий Межсоборного Присутствия также является игумения Серафима (Шевчик), настоятельница одесского Свято-Архангело-Михайловского монастыря. Стоит отметить: игумения Серафима — несомненно, яркая и разносторонняя личность. Она — единственная в Московском Патриархате женщина, возглавляющая синодальный отдел. Это, правда, синодальный отдел Украинской Православной Церкви — «Церковь и культура», но в любом случае пока это единичный прецедент подобного рода. Кроме того, игумения Серафима — депутат Одесского городского совета.

Заметим, что общепринятый для Русской Церкви запрет для священнослужителей на участие в работе государственных органов и политических партий в данном случае не имеет значения, поскольку игумения — это не священный сан, а должность, занимаемая монахиней.

Игумения Серафима входит в состав Комиссий Межсоборного присутствия по вопросам богослужения и церковного искусства, по вопросам организации жизни монастырей и монашества, по вопросам взаимодействия Церкви, государства и общества, по вопросам информационной деятельности Церкви и отношений со СМИ. При этом одесский монастырь не является ставропигиальным, и в формальной табели и рангах настоятельство в этой обители не слишком выделяло бы тамошнюю игумению из ряда других, если бы не изрядная загруженность в церковных управленческих органах.

Игумения Серафима (Шевчик)

Родилась 25 марта 1963 г. в Черкасской области. В монастырь Серафима пришла в 17-летнем возрасте. С 1995 г. — настоятельница Свято-Архангело-Михайловского женского монастыря.

Депутат Одесского городского совета, занимает должность зампредседателя комиссии по духовности и культуре.

В 2007 г. игумения удостоена премии «Женщина третьего тысячелетия». Годом раньше — «Лучший христианский журналист 2006 года». Автор 15 книг (в основном по истории православия и духовной культуры Украины). Своим главным трудом считает исследование истории Киево-Печерской лавры. При этом, как сама признаётся, не имеет высшего образования.

Игумения Серафима — один из основателей всеукраинской общественной организации «Путь православных имени Святого равноапостольного князя Владимира». Основала единственный на Украине музей — «Христианская Одесса».

Особняком в нашем списке стоит инокиня Ксения (Чернега). Она не является членом Межсоборного присутствия и не участвует в работе синодальных учреждений, но в силу занимаемой должности — она руководитель Юридической службы Московской Патриархии и одновременно руководитель Юридической службы Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви и общества — имеет существенный вес в управленческих структурах Церкви. Кроме того, она входит в состав Ревизионной комиссии при Епархиальном совете г. Москвы.

Инокиня Ксения (Чернега)

Еще до принятия иноческого пострига исполнявшая обязанности юрисконсульта Московской Патриархии К. Чернега принимала участие в разработке многих документов, с которыми Церковь выступала в диалоге с государственной властью. Здесь были и имущественные вопросы, и проблемы, связанные с правовым регулированием статуса религиозных организаций в России, касающиеся системы церковного образования, вопросов взаимодействия Церкви и музеев, а также множества других.

В состав двух комиссий входит единственная среди одиннадцати женщин-членов Межсоборного присутствия монахиня — не настоятельница монастыря: монахиня Фотиния (Братченко). Мать Фотиния — член Комиссии по вопросам организации жизни монастырей и монашества, а также Комиссии по вопросам церковного управления и механизмов осуществления соборности в Церкви. В первые годы патриаршества Патриарха Кирилла монахиня Фотиния занимала должность руководителя службы делопроизводства, являясь личным помощником Патриарха (распоряжение Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла от 1 апреля 2009 года).

Еще четыре игумении входят в состав «профильной» Комиссии по вопросам организации жизни монастырей и монашества: игумения Сергия (Конкова), настоятельница Серафимо-Дивеевского женского монастыря, игумения Елисавета (Жегалова), настоятельница Стефано-Махрищского монастыря (Владимирская область), игумения Моисея (Бубнова), настоятельница Елеонского Спасо-Вознесенского монастыря в Иерусалиме, и игумения Феофила (Лепешинская), настоятельница Богородице-Рождественской пустыни в селе Барятино Калужской области.

При этом лишь игумения Елисавета управляет ставропигиальным монастырем.

Игумения Сергия (Конкова), настоятельница Серафимо-Дивеевского женского монастыря — несомненно влиятельная и авторитетная фигура. Дивеевская обитель в настоящее является одной из неофициальных «кузниц кадров» для женских монастырей в России. Игумения Сергия управляет крупнейшим на сегодняшний день женским монастырем Русской Церкви: в обители насчитывается около 500 насельниц.

Игумения Сергия также входит в состав Коллегии при Синодальном отделе по монастырям и монашеству.

Игумения Сергия (Конкова)

В миру — Александра Георгиевна Конкова. Родилась 26 мая 1946 г. Окончила стоматологический институт, работала заведующей зубоврачебным отделением больницы. В 1981 г. она поступила в Рижский Троице-Сергиев монастырь, через год была пострижена в рясофор, а в 1984 г. — в мантию с именем Сергия в честь преп. Сергия Радонежского. Вскоре была переведена на послушание благочинной в скит Рижской обители — Спасо-Преображенскую пустынь. 17 ноября 1991 г. поставлена игуменией возрожденного Дивеевского монастыря.

Игумения Елисавета (Жегалова) — настоятельница Свято-Троицкого Стефано-Махрищского женского монастыря. В обители — с первых дней возрождения в 1993 году. Возведена в сан игумении в 1997 году. В 2004 году монастырю придан статус ставропигии. Игумения Елисавета также член Коллегии при Синодальном отделе по монастырям и монашеству.

Игумения Елисавета (Жегалова)

Родилась в г. Дмитрове Московской области. Воспитанница Пюхтицкого Успенского женского монастыря. 25 ноября 1997 г. Патриархом Алексием II возведена в сан игумении Свято-Троицкого Стефано-Махрищского женского монастыря.

Игумения Моисея (Бубнова) — настоятельница Вознесенского Елеонского монастыря в Иерусалиме. В обители располагается Духовная миссия Русской Православной Церкви заграницей.

Игумения Моисея (Бубнова)

Родилась в Германии во время Второй мировой войны, выросла в Бельгии. Воспитывалась под влиянием архиепископа Иоанна (Максимовича), с девяти лет пела и читала на клиросе. С 1975 г. на послушании в Гефсиманском монастыре в Иерусалиме. В 1977 г. пострижена в иночество, в 1992 г. — в мантию. С 1997 г. настоятельница Вознесенского Елеонского монастыря в Иерусалиме.

Игумения Феофила (Лепешинская) известна своими литературными дарованиями, она автор известных книг «Дерзай, дщерь!», «Плач третьей птицы» и «Рифмуется с радостью».

Игумения Феофила (Лепешинская)

В состав Межсоборного присутствия также вошли известный публицист и общественно-политический деятель, президент Фонда изучения исторической перспективы Наталия Нарочницкая и президент Всероссийской ассоциации общественных объединений «Национальный Антинаркотический Союз» Юлия Павлюченкова.

Наталия Нарочницкая, как сказано на ее официальном сайте, — «православный идеолог». Тем не менее, для церковных управленческих структур она — «внешний» человек, независимый эксперт, не принадлежащий синодальным или патриархийным кругам. Хотя, разумеется, к ее голосу в Межсоборном присутствии не могут не прислушиваться: мало кто из членов Присутствия может сравниться с Наталией Нарочницкой, доктором исторических наук, автором множества серьезных научных работ, в плане интеллектуального багажа и научного базиса.

Наталия Нарочницкая

Н.А. Нарочницкая внесла весомый вклад в создание и деятельность значимых научных и общественно-политических движений, организованных при непосредственном участии РПЦ и оказывающих существенное влияние на общественную жизнь, — Всемирного русского собора, Императорского православного Палестинского общества, Фонда единства православных народов, Фонда «Русский мир».

Юлия Павлюченкова окончила Московский гуманитарный университет (бывшая ВКШ). Кандидат политических наук. Президент Всероссийской ассоциации общественных объединений «Национальный антинаркотический союз», председатель правления благотворительного Фонда поддержки православных инициатив, молодежных программ и проектов. Мать шестерых детей.

Юлия Павлюченкова

Екатерина Орлова— вторая, наряду с игуменией Иулианией (Каледа), женщина — член Президиума Межсоборного присутствия. Она входит в состав трех комиссий: по вопросам организации церковной миссии, по вопросам информационной деятельности Церкви и отношений со СМИ и по вопросам противодействия церковным расколам и их преодоления. Несмотря на то, что Екатерина Орлова вошла в состав Президиума Межсоборного присутствия, по всей видимости, ее участие в работе этого органа достаточно формальное: редактор издательства «Даниловский благовестник» Московского Данилова монастыря — фигура не столь известная в масштабах всей Церкви.

Екатерина Орлова

Большинство из представленных в списке женщин-монахинь можно увидеть в дни больших праздников на патриарших богослужениях в храме Христа Спасителя. Если место справа на солее отведено для светских V.I.P. персон, то левую сторону на подобных службах традиционно занимают обладательницы игуменских крестов.

На богослужении в храме Христа Спасителя. Фото Патриархия.ru.

Игумения Георгия (Щукина), настоятельница Горненского монастыря в Эйн-Кареме (близ Иерусалима). Пользуется большим духовным авторитетом, уже более 20 лет управляет Горненской обителью.

Игумения Георгия (Щукина)

Родилась 14 ноября 1931 г. в Ленинграде. В Великую Отечественную войну пережила блокаду, потерю родителей. В 1949 г. поступила в Свято-Успенский Пюхтицкий монастырь, где исполняла послушания казначея, регента хора.

В 1955-1968 гг. — насельница Виленского монастыря в Литве. Монашеский постриг приняла 7 апреля 1968 г. в Пюхтицах, где подвизалась до 1989 г. В 1989 г. получила назначение на восстановление монастыря святого праведного Иоанна Кронштадтского на Карповке в Санкт-Петербурге.

24 марта 1991 г. возведена в сан игумении. В 1992 г. направлена на игуменское послушание в Иерусалимский Горненский монастырь.

Игумения Рафаила (Хильчук), настоятельница Свято-Троицкого Корецкого монастыря (Ровенская епархия УПЦ) — член Коллегии при Синодальном отделе по монастырям и монашеству. Это вторая представительница Украинской Православной Церкви в нашем списке. Корецкий монастырь ведет свою историю с XVI века. Статус ставропигиального монастырь получил в 1984 году, еще во времена государственного атеизма.

Игумения Рафаила (Хильчук)

В миру — Хильчук Любовь Ивановна. Родилась в мае 1953 г. в с. Когильно Владимир-Волынского района Волынской области. В возрасте 22 лет в 1975 г. поступила в Корецкий монастырь послушницей. В 1978 г. пострижена в рясофор, в 1983 г. окончила регентское отделение при Ленинградской духовной семинарии. В 1991 г. пострижена в мантию. Возведена в сан игумении 26 июля 2006 г.

Игумения Филарета (Калачева), настоятельница ставропигиального Свято-Успенского Пюхтицкого монастыря (Эстонская Православная Церковь Московского Патриархата). Она входит в состав Коллегии при Синодальном отделе по монастырям и монашеству.

Игумения Филарета (Калачева)

Пюхтицы были на особом счету у покойного Патриарха Алексия II — с обителью Патриарха связывали воспоминания молодости. В советское время Пюхтицы — один из немногих не закрывавшихся женских монастырей — поставляли настоятельниц для женских обителей для всей РПЦ.

Выпускница Самарского университета, игумения Филарета — также женщина разнообразных талантов: так, например, в сентябре прошлого года в Таллине прошла выставка ее фотографий «Монастырь».

Игумения Серафима (Волошина), настоятельница ставропигиального Иоанновского монастыря (СПб). Монастырь на Карповке — единственная ставропигиальная женская обитель в Санкт-Петербурге. Причем ставропигию монастырь получил едва ли не первым среди остальных женских обителей, открывшихся или возобновленных в постсоветское время — в декабре 1991 года.

Игумения Серафима (Волошина)

Родилась в 1956 г. Начало своей монашеской жизни положила в Пюхтицах. С 29 апреля 1992 г. — игумения Иоанновского ставропигиального женского монастыря.

Игумения Феофания (Мискина), настоятельница ставропигиального Покровского женского монастыря (Москва). Покровский монастырь можно без всякого преувеличения назвать самым посещаемым монастырем столицы: здесь хранятся мощи святой блаженной Матроны Московской, пользующейся огромным почитанием в народе.

Игумения Феофания (Мискина)

В миру Мискина Ольга Дмитриевна. Воспитанница Свято-Троицкой Дивеевской обители. Настоятельницей возобновленного в 1994 г. Покровского монастыря назначена 22 февраля 1995 г. Возведена в сан игумении 4 апреля 1998 г.

Игумения Афанасия (Грошева), настоятельница ставропигиального Иоанно-Предтеченского женского монастыря (Москва).

Игумения Афанасия (Грошева)

Родилась 28 июля 1939 года в городе Щербинка Московской области, в 1973 году поступила в Свято-Успенский Пюхтицкий женский монастырь, с 1998 года благочинная Свято-Успенского Пюхтицкого женского монастыря, с 2001 года настоятельница Иоанно-Предтеченского монастыря.

11 сентября 2007 года Патриарх Алексий II возвел монахиню Афанасию (Грошеву) в сан игумении.

Игумения Викторина (Перминова), настоятельница ставропигиального Богородице-Рождественского монастыря — одного из древнейших женских монастырей Москвы (основан в XIV в.).

Игумения Викторина (Перминова)

В миру Перминова Елена Павловна. Родилась в 1954 г.

Игумения Екатерина (Чайникова), настоятельница ставропигиального Кресто-Воздвиженского Иерусалимского монастыря (Москва).

Игумения Екатерина (Чайникова)

В миру — Чайникова Екатерина Алексеевна. Родилась в Красноярском крае, с. Таштып. В 1976 г. семья переехала в Псковскую область, в город Печоры. В 1986 г. поступила послушницей в Пюхтицкий Свято-Успенский женский монастырь.

В 1990 г. в числе других сестер направлена в Москву нести послушание в патриаршей резиденции в Чистом переулке. Назначена на должность коменданта Московской Патриархии. Руководила реставрацией и строительными работами в патриаршей резиденции.

В 1991 г. приняла иноческий постриг. В 2001 г. принимает монашество с именем Екатерина.

С 2001 г. назначена настоятельницей Кресто-Воздвиженского Иерусалимского ставропигиального женского монастыря.

С 2006 года в дополнение к несомому послушанию назначена настоятельницей Подворья при храме Иерусалимской иконы Божией Матери за Покровской заставой г. Москвы с поручением забот по скорейшему воссозданию разрушенного храма.

Игумения Олимпиада (Баранова), настоятельница ставропигиального Покровского Хотькова монастыря (Московская область).

Игумения Олимпиада (Баранова)

В миру — Баранова Наталия Владимировна.

Игумения Фаина (Кулешова), настоятельница ставропигиального монастыря Троице-Одигитриевой Зосимовой пустыни (Москва).

Игумения Фаина (Кулешова)

В миру — Кулешова Светлана Владимировна. Родилась 1 апреля 1968 г. в поселке Мебельный Стерлитамакского района Башкирской АССР. В 1995 г. поступила послушницей в Свято-Троицкий Белопесоцкий женский монастырь города Ступино Московской области.

8 апреля 2008 г. пострижена в монашество. 8 июня 2011 г. назначена исполняющей обязанности настоятельницы Троице-Одигитриевской Зосимовой пустыни п/о Кузнецово Наро-Фоминского района Московской области.

Постановлением Священного Синода от 5-6 октября 2011 г. назначена настоятельницей Троице-Одигитриевской Зосимовой пустыни. 16 октября 2011 г. возведена в сан игумении.

Игумения Мария (Солодовникова), настоятельница ставропигиального Борисо-Глебского Аносина монастыря (Московская область).

Игумения Мария (Солодовникова)

Игумения Антония (Корнеева), настоятельница ставропигиального Николо-Вяжищского монастыря (Новгород).

Воспитанница Пюхтицкой обители. С 30 июня 1990 г. настоятельница Николо-Вяжищского монастыря. Статус ставропигии обитель получила в октябре 1995 г. Монастырь небольшой, на сегодняшний день в нем числится полтора десятка насельниц.

В марте 2012 г. определением Синода при Синодальном отделе по монастырям и монашеству учреждена коллегия, в состав которой входят еще несколько игумений женских монастырей.

Игумения Варвара (Третьяк), настоятельница Введенского Толгского женского монастыря.

Игумения Варвара (Третьяк)

Игумения Евдокия (Левшук), настоятельница Полоцкого Спасо-Ефросиниевского женского монастыря (Белорусский экзархат).

Игумения Евдокия (Левшук)

Игумения Маргарита (Феоктистова), настоятельница Богородице-Смоленского Новодевичьего женского монастыря г. Москвы. Монастырь не является ставропигиальным, в нем располагается резиденция Патриаршего наместника Московской епархии митрополита Крутицкого и Коломенского Ювеналия.

Игумения Маргарита (Феоктистова)

Игумения Параскева (Казаку), настоятельница Параскевинского Хынковского женского монастыря, представительница Молдовы.

Игумения София (Силина), настоятельница Воскресенского Новодевичьего монастыря г. Санкт-Петербурга.

Игумения София (Силина)

В списке отсутствует настоятельница ставропигиального монастыря Казанской Амвросиевской женской пустыни, потому что после кончины в 2012 г. игумении Никоны (Перетягиной) в обители пока есть лишь исполняющая обязанности настоятельницы монахиня.

К нашему списку можно отнести еще несколько персон.

Игумения Николая (Ильина), настоятельница Никольского Черноостровского женского монастыря. Обитель в Малоярославце известна своей работой с детьми: с 1993 г. при монастыре действует приют-пансион «Отрада» для девочек из семей с наркотической и алкогольной зависимостью. В нем проживает 58 воспитанниц. Приют «Отрада» стал своего рода образцово-показательным социальным проектом, реализованным монастырем при государственной поддержке и активном участии крупных благотворителей.

Редкий случай для епархиального монастыря: его посещали не только оба последних Предстоятеля Русской Церкви — Патриарх Алексий II (дважды: в июле 1999 г. и в августе 2005 г.) и Патриарх Кирилл (в октябре 2012 г.), но даже Патриарх Болгарский Максим — в 1998 г.

Игумения Николая (Ильина)

В миру — Ильина Людмила Дмитриевна. В мае 2012 г. указом президента РФ за большой вклад в благотворительную и общественную деятельность первой в стране награждена вновь учрежденным орденом Святой великомученицы Екатерины.

Согласно статуту ордена, им «награждаются известные своей высокой духовно-нравственной позицией и милосердием граждане Российской Федерации и граждане иностранных государств за выдающийся вклад в миротворческую, гуманитарную и благотворительную деятельность, сохранение культурного наследия».

Инокиня Ольга (Гобзева) . В прошлом известная актриса советского кино в настоящее время является председателем координационного совета женских благотворительных организаций при отделе по церковной благотворительности и социальному служению Московского Патриархата.

Инокиня Ольга (Гобзева)

Елена Жосул — советник председателя Синодального информационного отдела, заведующая кафедрой журналистики и PR Российского православного университета апостола Иоанна Богослова. Профессиональный журналист, Е. Жосул долгое время являлась корреспондентом ИА «Интерфакс», специализируясь на религиозной тематике. Перейдя на работу в церковные структуры, активно участвует в формировании информационной политики РПЦ, руководит программой региональных обучающих семинаров для сотрудников епархиальных пресс-служб.

Елена Жосул

За последние годы существенно активизировалась деятельность Синодального отдела по церковной благотворительности и социальному служению. Поэтому в наш список вошли несколько его сотрудниц, находящихся на ключевых постах и так или иначе координирующих социальную деятельность в масштабах Русской Православной Церкви.

Марина Васильева — заместитель председателя отдела, координатор и один из организаторов православной службы добровольцев «Милосердие».

Марина Васильева

Юлия Данилова — руководитель Издательско-информационного сектора в ведомстве епископа Пантелеимона (Шатова) и главный редактор сайта «Милосердие».

Юлия Данилова

Полина Юферева — руководитель направления организации помощи в чрезвычайных ситуациях Синодального отдела по церковной благотворительности и социальному служению, координатор службы «Милосердие». После событий в Крымске, где Церковь приняла активное участие в оказании помощи пострадавшим, Полина Юферева была награждена медалью МЧС России «За содружество во имя спасения» — «за вклад сестер милосердия в оказание гуманитарной помощи населению, попавшему в чрезвычайные ситуации, а также популяризацию профессии спасателей и пожарных».

Полина Юферева

Евгения Жуковская — специалист контрольно-аналитической службы Управления делами Московской Патриархии. Окончила отделение церковной журналистики Российского православного университета ап. Иоанна Богослова, в настоящее время учится в аспирантуре МГИМО. В Управделами работает с 2009 года, координирует целый комплекс вопросов, связанных со взаимодействием с епархиями РПЦ, в том числе, во взаимодействии с Синодальным информационным отделом — вопросы информационной деятельности епархий. Член Союза журналистов России.

Евгения Жуковская

Подводя некий итог нашему исследованию, повторимся: оно не всеохватное и достаточно формальное. Например, в расчет не принимался такой фактор, как медийность персоны. В нашем случае этот параметр в подавляющем большинстве случаев стремится к нулю, т. к. преобладающие в списке монахини и настоятельницы монастырей не ищут пиара, не пытаются лишний раз попасть в кадр, выступая на первый план лишь тогда, когда этого требует необходимость. Впрочем, то же самое в полной мере можно отнести и к женщинам-мирянкам, поименованным в списке.

Да, женщины в Церкви находятся на вторых ролях. Но эти свои роли они исполняют достойно. Остается пожелать им сохранять и приумножать тот багаж опыта, знаний и талантов, который и позволил им занять то место, где каждая из них совершает свое служение.