Сурский Иоанновский женский монастырь
Епархиальный женский монастырь

Созданная Батюшкой женская обитель (в 1915 г. в ней находилось около 200 сестер) широко занималась благотворительностью: оказывала помощь нуждающим и страждущим, поддерживала родственников погибших солдат, собирала средства на благотворительные цели, а также подавала милостыни. В монастыре была читальня, где для прихожан выписывали православные журналы и газеты, работали различные мастерские.

Женский монастырь был центром просвещения в Суре и окрестных землях. Здесь существовала церковно-приходская школа для детей и воскресная школа для взрослых, где все желающие могли не только выучить православные молитвы, но и обучиться грамоте, шитью, рукоделью, вязанию и ремонту одежды. Здесь также была открыта аптека и больница для простого народа.

Монастырь имел подворья в Архангельске и в Санкт-Петербурге, которое в 1902 году было преобразовано в самостоятельный женский Иоанно-Богословский монастырь на Карповке.

Сурское подворье в Архангельске было основано в 1903 году и первоначально находилось в деревянном двухэтажном здании на набережной Северной Двины, при котором были келии для сестёр и часовня. В июне 1906 года отец Иоанн совершил закладку каменного здания. Оно было построено в октябре 1907 года и стало украшением города. В храме подворья служил протоиерей Димитрий Андреевич Федосихин, тайный монах, духовный сын и ученик отца Иоанна. Первоначально на подворье несли послушание 10 сестёр, к 1917-му году – 30. В 1913 году Сурское подворье в Архангельске посетила княгиня Елизавета Федоровна.

В феврале-марте 1917 года игумения монастыря вела переписку об открытии еще одного подворья при церкви «Всех скорбящих радости» в орантенбаумском городском лесу, которое должно было стать домом для сирот.

Монастырь и Архангельское подворье были закрыты в 1920-х годах.

31 октября 1994 года, епископ Архангельский и Мурманский Пантелеймон благословил воссоздание в Архангельске женской общины Иоанно-Богословского Сурского подворья, а в селе Сура по благословению епископа Архангельского и Холмогорского Тихона образована община возрождающейся Иоанно-Богословской женской обители.

В 1994—1996 годах сёстры безуспешно пытались вернуть церкви здание Архангельского подворья бывшего Иоанно-Богословского-Сурского женского монастыря. В 1996 году по благословению епископа Архангельского и Холмогорского Тихона община переведена в деревню Ершовка Приморского района Архангельской области и преобразована в самостоятельный Иоанно-Богословский монастырь.

В ноябре 2012 году Митрополитом Архангельским и Холмогорским Даниилом было подписано распоряжение о создании Сурского Иоанновского женского монастыря в честь праведного Иоанна Кронштадтского.

Митрофания (Розен)

В Википедии есть статьи о других людях с фамилией Розен.

Игуменья Митрофания

Имя при рождении

Прасковья Григорьевна Розен

Дата рождения

15 ноября 1825

Место рождения

Москва

Дата смерти

12 августа 1899 (73 года)

Место смерти

Москва

Род деятельности

игуменья Введенского Владычного монастыря в Серпухове (1861-1873)

Отец

Розен, Григорий Владимирович

Мать

Елизавета Дмитриевна, ур. Зубова

Игу́менья Митрофа́ния, в миру баронесса Праско́вья Григо́рьевна Ро́зен (15 ноября 1825, Москва — 12 августа 1899, Москва) — деятель Русской православной церкви, устроитель общин сестёр милосердия в Санкт-Петербурге, Пскове и Москве. Баронесса Розен ушла в монастырь в 26 лет и спустя девять лет возглавила Введенский Владычный монастырь в Серпухове. В период игуменства Митрофании (1861—1874) монастырь расцвёл, а сама Митрофания стала влиятельной и почитаемой фигурой московского духовенства. В 1873 году Митрофания была обвинена в попытках мошеннически завладеть чужим имуществом. Прямого личного интереса Митрофании следствие не нашло: похищенное предназначались на поддержку монастыря и общины. В 1874 году суд присяжных признал Митрофанию виновной по основным эпизодам дела и приговорил её к четырнадцатилетней ссылке в Енисейскую губернию. На деле наказание свелось к «ссылке» в монастыри Ставрополья, Полтавщины и Нижегородской губернии. В конце жизни Митрофания невозбранно покидала страну и подолгу жила в Иерусалиме.

Дело Митрофании стало «одним из самых выдающихся процессов первой эпохи нового суда» и широко обсуждалось в печати всех направлений. Под впечатлением и по мотивам процесса А. Н. Островский написал пьесу «Волки и овцы». Дело и личность Митрофании упоминаются в работах Н. А. Некрасова и М. Е. Салтыкова-Щедрина.

Восхождение

Прасковья (Параскева) Розен — дочь генерала, героя Отечественной войны барона Григория Владимировича Розена и Елизаветы Дмитриевны, в девичестве графини Зубовой. Со стороны матери, в роду были представители князей Вяземских и Трубецких, со стороны отца — Раевские. В двадцатые годы семья кочевала вслед за отцом, получавшим разные назначения. В 1831—1837 годах жила в Тифлисе, где он командовал Кавказским корпусом. Ещё маленьким ребёнком Прасковья бывала при дворе Николая I. Она получила хорошее домашнее образование: Закону Божиему её обучал ректор Тифлисской духовной семинарии архимандрит Сергий, рисунку — И. К. Айвазовский.

В конце 1837 года Николай I отстранил Г. В. Розена от командования корпусом и перевёл на малозначимую должность в Москву. Семья переехала в Петровский путевой дворец. В 1839 году барона Розена свалил паралич, после которого он прожил ещё четыре года. Николай I оплатил долги покойного и назначил восемнадцатилетнюю Прасковью фрейлиной при дворе императрицы. Ещё в 1838 году Прасковья познакомилась с митрополитом Филаретом, а в поездках в Воронеж — с архиепископом Антонием. Во второй половине 1840-х годов Прасковья, религиозная с детства, пережила череду смертей близких и склонилась к уходу в монастырь. В 1852 году она оставила двор и по благословению митрополита Филарета и с разрешения Николая I поступила послушницей в московский Алексеевский монастырь.

В монастыре Прасковья (ещё не Митрофания) занималась иконописью в собственной мастерской, устроенной «царской милостью». В сентябре 1854 года она прошла обряд облачения в рясофор и приняла монашеское имя Митрофании в память Митрофана, патриарха Константинопольского. В 1857 году Филарет перевёл Митрофанию из Алексеевского монастыря в Серпуховский Владычный монастырь. В том же году Митрофания получила наследство, которое обратила на расширение монастыря и благотворительность. 12 июня 1861 Митрофания приняла постриг в ангельский монашеский чин, 2 августа 1861 года Филарет возвёл её в сан игуменьи, и спустя несколько дней Митрофания приняла в свои руки Владычный монастырь.

В последующее десятилетие Митрофания проявила себя энергичным и влиятельным руководителем обители. Помимо личных организаторских талантов, она умело использовала и продолжающееся покровительство со стороны Филарета и его преемника Иннокентия. При ней были заново выстроены жилые корпуса, гостиницы и подворья в Серпухове и расширено московское подворье на Яузе. По указаниям Александры Петровны и Филарета Митрофания приняла на себя фактическое руководство первыми российскими общинами сестёр милосердия. С 1866 года Митрофания — начальница Петербургской общины, с 1868 — начальница Псковской губернской общины. C 1869 года по поручению Марии Александровны Митрофания создавала крупнейшую в стране общину сестёр в Москве, на Яузе, рядом с древней церковью Покрова в Рубцове (московская община была официально учреждена 21 апреля 1870 по образцу Псковской общины).

Наружность Митрофании была, если можно так выразиться, совершенно ординарной. Ни её высокая и грузная фигура, ни крупные черты её лица, с пухлыми щеками, обрамленными монашеским убором, не представляли ничего останавливающего на себе внимания; но в серо-голубых на выкате глазах её под сдвинутыми бровями светились большой ум и решительность…

Личность игуменьи Митрофании была совсем незаурядная. Это была женщина обширного ума, чисто мужского и делового склада, во многих отношениях шедшего вразрез с традиционными и рутинными взглядами, господствовавшими в той среде, в узких рамках которой ей приходилось вращаться. Эта широта воззрений на свои задачи в связи со смелым полетом мысли, удивительной энергией и настойчивостью не могла не влиять на окружающих и не создавать среди них людей, послушных Митрофании и становившихся, незаметно для себя, слепыми орудиями её воли…

— А. Ф. Кони. Игуменья Митрофания.

Дело Митрофании

Кризис

В 1870 году Митрофания приступила к своему крупнейшему строительному проекту — постройке здания Владычне-Покровской общины в Москве. По мнению А. Ф. Кони, к тому времени Митрофания была «влиятельной и поставленной в исключительные условия особой духовного звания», но финансовое положение её монастыря неуклонно ухудшалось. Игуменья вкладывала монастырские средства в многочисленные коммерческие предприятия, которые не имели успеха, а продолжающиеся строительные и благотворительные проекты требовали всё больших денег.

Игуменья искала деньги в среде обеспеченных московских благотворителей, соревнуясь с множеством других духовных и гражданских просителей. Найденные законные источники, по мнению Кони, вскоре иссякли, что предвещало неминуемое сворачивание деловой и благотворительной активности монастыря и подчинённых ему общин. «С упадком обители, конечно, бледнела и роль необычной и занимающей особо влиятельное положение настоятельницы. Со всем этим не могла помириться гордая и творческая душа Митрофании…» Решение, найденное ею — фабрикация подложных векселей от имени обеспеченных лиц, попавших в безвыходное положение — привело Митрофанию на скамью подсудимых.

Арест

25 января 1873 года в петербургской банкирской конторе Чебарова был арестован еврей Бейлин, пытавшийся дисконтировать подложные векселя петербургского купца Д. Н. Лебедева, удостоверенные Митрофанией. Предъявленные Лебедевым доказательства подлога были бесспорными, и прокурор петербургского окружного суда А. Ф. Кони возбудил уголовное дело. Следствие поручили Н. Ф. Русинову. Святейший Синод поручил московской консистории возбудить собственное следствие, но консистория «не нашла улик» для преследования игумении. Позже консистория полностью оправдала Митрофанию и потребовала привлечь к ответственности пострадавшего — Лебедева.

Митрофания и её союзница Валерия, игуменья Страстного монастыря, самостоятельно приехали в Петербург на допросы. При обсуждении меры пресечения Митрофания резко протестовала против поселения её в петербургский монастырь: «Быть под началом другой игуменьи — для меня ужасно! … тюрьма будет гораздо лучше!» Поэтому Русинов определил подозреваемую под домашний арест в гостинице под гласным, но скрытным полицейским надзором. Со стороны казалось, что Митрофания по-прежнему свободна.

В те времена, по мнению Кони, «исполнение служебного долга, „невзирая на лица“, одинаково понималось всеми судебными деятелями от министра юстиции до судебного следователя включительно». Прокуроры и следователи работали, не опасаясь административного давления внутри правоохранительной системы. Публичное противодействие высшего духовенства, во главе с митрополитом Иннокентием, было плохо организовано и апеллировало к чувствам простых православных, но не судов. Голос оппозиции, архимандрит Андроникова монастыря Модест, утверждал, что «Англия — государство не христианское», что проведение экспертизы в православный праздник делает её незаконной, и что все эти новые суды вообще — «соблазн хуже театра». Более опасным оказалось тайное противодействие за стенами Страстного монастыря. По указаниям Митрофании её союзницы активно обрабатывали свидетелей и фабриковали фальшивые документы в защиту обвиняемой. Следователи посадили Митрофанию под реальный арест в Сущёвской полицейской части (Москва), но и там Митрофания продолжала переписываться со своими подручными.

Обвинение

Следствие развивалось как снежный ком — к обвинению по делу Лебедева добавились два других дела, за которыми стояли на порядок бо́льшие деньги и талант адвоката потерпевших, Ф. Н. Плевако. Всего, согласно обвинительному акту, Митрофании вменялось в вину:

• Дело Медынцевой. В начале 1870 года московская богачка и алкоголичка Прасковья Ильинична Медынцева была признана недееспособной, а её имущество отдано в опеку независимым поверенным. В мае 1870 года Медынцева обратилась к Митрофании с мольбой о помощи в снятии опеки. Митрофания поселила Медынцеву у себя и полностью подчинила её своему влиянию. Вначале Митрофания планировала организовать «раздел имущества» между Медынцевой и её сыном, при котором бо́льшая часть добра перешла бы к монастырю. Эта афера была сорвана сиротским судом. Затем Митрофания пошла на простой подлог, уговорив Медынцеву расписаться на чистых листах. На эти листы были вписаны долговые расписки на общую сумму в 237 тысяч рублей. В дело были также вовлечены пятеро сообщников Митрофании на процессе 1874 года и не привлекавшиеся к ответственности монахини и послушницы из Серпухова и Москвы. Скупщик заведомо поддельных векселей, Сушкин, скончался до начала процесса. Митрофания присвоила даже личные вещи Медынцевой: по словам прокурора К. Н. Жукова, «всё, что ни попадало в руки игуменьи, назад уже не возвращалось».
• Дело Солодовникова. В апреле 1873 года купцу Василию Солодовникову были предъявлены к взысканию долговые расписки его покойного брата Михаила, скопца-миллионщика, умершего в заключении в октябре 1871. Василий Солодовников привлёк к защите своих интересов Ф. Н. Плевако. Всего был выявлен 121 вексель Михаила Солодовникова на сумму в полтора миллиона рублей. По утверждениям Митрофании, векселя фактически представляли собой добровольное пожертвование покойного, которое тот якобы желал сохранить в тайне от своих наследников. Экспертиза установила, что на всех документах подпись Солодовникова была подделана «силами» Митрофании, Махалина и компании.
• Дело Лебедева, c которого началось следствие, свелось к установлению подлинности четырёх векселей на сумму в 18 888 рублей. Привлечённые к делу эксперты постановили, что подписи Лебедева и Макарова на всех векселях были подделаны. Митрофания так же, как и в деле Солодовникова, утверждала, что расписки Лебедева были подлинными и представляли собой пожертвования. Лебедев действительно помогал общине милосердия, но не деньгами, а материалами.

Кроме того, были признаны потерпевшими добросовестные подрядчики монастыря и общин милосердия, с которыми Митрофания расплачивалась поддельными векселями.

Суд

Дело Митрофании и её подручных Богданова, Махалина, Макарова, Красных и Трахтенберга слушалось с 5 по 19 октября 1874 года в Московском окружном суде под председательством П. А. Дейера. Публичная травля Митрофании привела к тому, что видные адвокаты отказались защищать её, и в суде Митрофанию представляли менее известные С. С. Шайкевич и С. В. Щелкан. Потерпевших представляли знаменитости — Ф. Н. Плевако и А. В. Лохвицкий. В. М. Пржевальский защищал сообщника Митрофании купца Махалина. Синод поддерживал Митрофанию морально — по его указу в дни суда московские церкви ежедневно служили молебны «о даровании игумении Митрофании силы перенести ниспосланное ей испытание».

В ходе следствия и суда Митрофания неоднократно меняла собственные показания и в итоге не признала себя виновной по всем трём делам. Перед присяжными, согласно заключительной речи прокурора К. Н. Жукова, «прошла пёстрая толпа свидетелей, начиная с монашествующих лиц и кончая мелкими факторами, дисконтёрами и евреями. Над всей этой толпой царит фигура женщины, ярче всех обрисованной, в монашеском одеянии, заправляющей всем». Свидетели, связанные прежде с Митрофанией, отказывались от прежних показаний — по мнению прокурора, «источник этого изменения был совершенно ясен»: организованная поддержка со стороны духовенства, в особенности Страстного монастыря. Прокурор, в свою очередь, настаивал на безнравственности самого образа жизни Митрофании, косвенно обвиняя монастырское духовенство в целом: «закон воспрещает монахиням производить какую бы то ни было торговлю, кроме рукоделия, а она торгует векселями, лесом, сукном, мясом, оружием — словом, сознательно не подчиняется закону. Она приучает своих послушниц к вексельным оборотам … Вся её деятельность проходит среди Макаровых, Либерманов, Эпштейнов, Фриденсонов». Откровенно антисемитские пассажи с другими наборами фамилий дважды произнёс и Плевако. Адвокаты Митрофании отрицали сам факт подлога, обвиняя либо самих пострадавших (Лебедева), либо дельцов из окружения Митрофании.

После четырёхчасового совещания присяжные признали Митрофанию виновной по основным пунктам обвинения, но при этом также заслуживающей снисхождения по всем пунктам. Суд постановил «лишив <Митрофанию> всех лично и по состоянию ей присвоенных прав и преимуществ, сослать в Енисейскую губернию с запрещением выезда в течение трёх лет из места ссылки и в течение 11 лет в другие губернии, остальных подсудимых считать по суду оправданными».

Портрет игуменьи Митрофании

Жизнь после суда

В Сибирь Митрофания не поехала: её заступники добились смягчения приговора на высылку в Иоанно-Мариинский монастырь в Ставрополе. В последующие два десятилетия она проживала в Ладинском монастыре (Полтавская губерния), Дальне-Давыдовском монастыре (Нижегородская губерния), Усманском монастыре (Тамбовская губерния). Лучше всего она чувствовала себя в Балашовском Покровском монастыре, где мечтала быть похороненной. «Два самых счастливых года из трех последних лет её земного пути» прошли в Иерусалиме. Митрофания вернулась к искусству, создав для Балашовского монастыря копию Распятия.

Митрофания умерла 12 августа 1899 в московском доме своей сестры Софьи (по мужу Аладьиной). 16 августа её похоронили с почестями рядом с церковью Покрова Пресвятой Богородицы в Покровском (Рубцове), напротив алтаря. Воспоминания игумении Митрофании были изданы в 1902 году в журнале «Русской старине» и переизданы отдельной книгой в 2009 году.

Митрофания в литературе

Монастырская коррупция особенно горячо обсуждалась в радикальной журналистике.
Н. А. Демерт, Отечественные записки, 1874, № 11.

Широкое обсуждение дела Митрофании в прессе отразилось и в художественной литературе. В «Дневнике провинциала» М. Е. Щедрина «психиатр» и «пациент» (рассказчик) обсуждают некоего адвоката Нескладина, якобы помешанного, и одним из доказательств его безумства представляется то, что «он ропщет на игуменью Митрофанию, зачем она не пригласила его в защитники по делу с наследниками скопца Солодовникова». Пациент недоумевает: «Кто разберет по косточкам иск игуменьи Митрофании с наследниками скопца Солодовникова? Кто скажет: с одной стороны, игуменья Митрофания не права, хотя, с другой стороны, она несомненно права? Кто к сему присовокупит: с одной стороны, суду предстояло определить, хотя, с другой стороны, ему ничего определить не предстояло?» Обсуждали Митрофанию и персонажи щедринской повести «В среде умеренности и аккуратности».

В романе А. Ф. Писемского «Мещане» Митрофания упоминается как имя нарицательное: «у нас везде матери Митрофании: какое дело ни копни, — мать Митрофания номер первый, мать Митрофания номер второй и третий!». В поэме Н. А. Некрасова «Современники» трактирные завсегдатаи возмущаются «демократическим» подходом власти, поставившей благородную игуменью вровень с простолюдинами:

Теперь не в моде уважать
По капиталу, чину, званью…
Как?! под арестом содержать
Игуменью, честную Митрофанью?

— Н. А. Некрасов. Современники, песнь 10-я.

А. Н. Островский, увлечённый публичным судом над Митрофанией, написал под впечатлением тех событий сатирическую комедию «Волки и овцы». Замысел пьесы оформился уже в октябре 1874 года, но из-за болезни Островский приступил к работе лишь весной 1875 года. Название пьесы, вероятно, было подсказано речью Плевако, в которой Митрофания была названа «волком в овечьей шкуре». Реальная игуменья из высшего света стала в пьесе провинциальной дворянкой (Мурзавецкая), «взращённой крепостничеством и прекрасно уживающейся с новыми пореформенными условиями жизни». По мнению А. И. Журавлёвой, «несомненно существующую связь не следует, однако, понимать упрощенно и видеть в Митрофании чуть ли не прямой прототип Мурзавецкой. На самом деле можно говорить лишь о том, что Островский создал пьесу под впечатлением процесса и его обсуждения в печати».

Борис Акунин называет неуёмную игуменью основным прототипом «великой благотворительницы» леди Эстер в романе «Азазель», которая ради высокой цели спасения человечества не погнушалась преступить закон.

Примечания

1. Общины учреждались высочайшими указами, и находились в прямом управлении великой княгини Александры Петровны (1838—1900), которая и являлась основательницей общин.
2. 1 2 Потапчук, с. 83.
3. Рождественский и др., глава «Родословие».
4. 1 2 Рождественский и др., глава «Раннее детство».
5. 1 2 3 Рождественский и др., глава «Юность».
6. 1 2 Рождественский и др., глава «Уход из мирской жизни».
7. При уходе Прасковьи в монастырь Николай I пожаловал ей «на обустройство» 3 428 рубля. — Рождественский и др., глава «Уход из мирской жизни».
8. 1 2 3 Рождественский и др., глава «Монастырская жизнь и деяния».
9. Потапчук, с. 107.
10. Учреждена 21 апреля 1870 по образцу Псковской общины — Потапчук, с. 107.
11. 1 2 3 4 5 6 7 8 9 А. Ф. Кони. Игуменья Митрофания.
12. А. Ф. Кони. Игуменья Митрофания. Аналогичное объяснение действий игуменьи приводится, например, Журавлёвой.
13. В изложении прокурора Жукова, цит. по Потапчук, с. 98,107,109. Кони излагает завязку дела начиная с заявления Лебедева и не упоминает о Бейлине вовсе.
14. Сумма — в версии Кони. В обвинительном акте называется сумма в 18 888 рублей — Потапчук, с. 89. Со слов прокурора Жукова, удостоверительные надписи такого рода не были приняты в тогдашней практике. По мнению Жукова, удостоверение имело единственную цель — «устранить те справки, которые могли бы быть наведены <приобретателем векселя> у лица, выдавшего будто бы вексель.» — Потапчук, с. 107—108.
15. Со слов прокурора Жукова, — Потапчук, с. 101.
16. Со слов А. В. Лохвицкого. — Потапчук, с. 133.
17. Со слов прокурора Жукова, — Потапчук, с. 103.
18. А. Ф. Кони. Игуменья Митрофания. Переписка Митрофании из-под ареста неоднократно использовалась в суде как доказательство и обсуждалось прокурором и адвокатами.
19. Потапчук, с. 83-98.
20. Медынцева жила в сохранившемся по сей день (2011) двухэтажном доме на углу Садово-Черногрязской и Большого Харитоньевского. — Шамаро.
21. Со слов прокурора Жукова, на момент учреждения опеки состояние Медынцевой составляло 350 тысяч рублей. — Потапчук, с. 114.
22. Со слов прокурора Жукова: «Медынцева отдана была под опеку не потому, что она сошла с ума, а потому, что под влиянием спиртных напитков её ум пострадал настолько, что она не может вполне отвечать за свои поступки». — Потапчук, с. 116.
23. Источники расходятся в описании того, каким образом Медынцева вышла на серпуховскую игуменью. По утверждению Шамаро, ссылающегося на материалы дела, Митрофанию Медынцевой рекомендовала «случайно забредшая» монахиня. По показаниям Медынцевой, изложенным в обвинительном акте, Митрофанию рекомендовал квартальный надзиратель Ловягин. — Потапчук, с. 84.
24. Потапчук, с. 146.
25. Цит. по Потапчук, с. 127. Цитата относится к присвоению и перепродаже шуб и муфт Медынцевой и махинациям со счетами её портнихи.
26. Со слов прокурора Жукова: «скопец Солодовников, представитель одной из гнусных ересей» — цит. по Потапчук, с. 100.
27. Из обвинительного акта: «Солодовников умер в Пречистенском частном доме 3 октября 1871 года». — Потапчук, с. 93. Солодовников был арестован в январе 1871 за сокрытие собственного скопчества. Во время заключения он потратил около трёхсот тысяч рублей на выкуп самого себя из-под следствия. Деньги, переданные Митрофании, не помогли и не могли помочь обвиняемому. Незадолго до смерти Солодовников был приговорён к ссылке в Сибирь.
28. 1 2 3 4 Шамаро 1988.
29. «Солодовниковские векселя» дублировали друг друга, поэтому предельный размер обязательств покойного был не полтора миллиона, а 805 тысяч рублей. — Потапчук, с. 93.
30. Михаил Солодовников был малограмотен и писа́л с характерными, систематическими ошибками. «Солодовниковские векселя», напротив, были написаны образованным человеком с навыками каллиграфического письма. — Потапчук, с. 149.
31. Со слов прокурора Жукова — Потапчук, с. 110.
32. Потапчук, с. 104.
33. Митрофания оказалась совершенно не сведущей в юридических делах и обратилась к Кони с просьбой подыскать ей защитников. Ни одна фамилия из предложенного Кони списка (с его слов), не появляется в протоколах суда.
34. Цит. по Потапчук, с. 99. Пассаж прокурора о «фигуре женщины», вероятно, есть аллюзия к главе 17 Откровения Иоанна Богослова.
35. Цит. по Потапчук, с. 102.
36. Цит. по Потапчук, с. 129 и 131.
37. «Какие-то могилёвские и минские евреи, какие-то Израильсоны, Фриденсоны, Моясы, Мейеры, Эпштейны, Россиянские выползли из своих нор, скупили и ждут минуты запустить свои жадные до чужого руки в чужое добро… Эти люди напоминают мне червей … они кишат на всём разлагающемся и гнилом…» — цит. по Потапчук, с. 151.
38. Потапчук, с. 158, 160.
39. Потапчук, с. 169.
40. 1 2 Рождественский и др., глава «Кончина и погребение».
41. 1 2 Рождественский и др., глава «Жизнь матушки на Святой Земле».
42. Розен П.Г.. Записки баронессы Прасковьи Григорьевны Розен. — М.: Никея, 2009. — 256 c. — ISBN 9785917610191.
43. М. Е. Салтыков-Щедрин. Дневник провинциала в Петербурге, глава В больнице для умалишенных.
44. А. Ф. Писемский. Мещане. Часть вторая, глава VIII.
45. Шамаро, 1988. Дословно Плевако сказал присяжным: «Овечья шкура на волке не должна ослеплять вас. Я не верю, чтоб люди серьёзно думали о Боге и добре, совершая грабительства и подлоги» — цит. по Потапчук, с. 156.
46. 1 2 Журавлёва.
47. Б. Акунин. Спеша делать добро

• Журавлёва А. И. Глава III. Сатирические комедии Островского. Содержательные жанрообразующие признаки сатирических комедий Островского // А.Н. Островский – комедиограф. — М.: Издательство Московского университета, 1981.
• Кони А. Ф. Игуменья Митрофания // Избранные произведения. — М.: Юридическая литература, 1956. — С. 864-872.
• Потапчук И. В. Дело игуменьи Митрофании // Русские судебные ораторы в известных уголовных процессах XIX века. — Тула: Автограф, 2007. — С. 83-169. — 816 с. — ISBN 5892010058.
• Малыгин А. А. Настоятельница Владычнего монастыря игумения Митрофания (Розен; 1825-1899 гг.) // Рождественский В. А. и др. Историческое описание Введенского Владычнего женского монастыря в городе Серпухове. — Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 2007. — С. 208-238. — 376 с.
• Шамаро А. А. Дело игуменьи Митрофании. — Л.: Лениздат, 1990. — 190 с.
• Шамаро А. А. Волчица и овцы // Дело происходит в Москве. Литературная топография. — М.: Московский рабочий, 1988. — 200 с.

• Малыгин А.А. Зарождение в России епархиальных общин сестер милосердия и их учредительница игумения Митрофания (в аспекте различных мнений).
• Малыгин Александр. Первые епархиальные общины сестер милосердия в России и их учредительница игумения Митрофания.

Игумения Митрофания: «В Суру? Пешком пойду!»

Матушка Митрофания наотрез отказалась ехать из храма в обитель на машине: «После всенощной мне очень хочется пройтись пешком. Ничего, что мне 75 лет, что холодно и что до обители километр. Мне нравится смотреть на звездное небо Суры. Пойдемте вместе – заодно и поговорим».

Игуменья Митрофания (Миколко), настоятельница Сурского Иоанновского женского монастыря

Небольшая прогулка под ясным северным небом, до которого, кажется, действительно рукой подать: звезды – вот они, рядом, хоть рукой хватай. А можно просто смотреть, созерцать, восхищаться и впитывать в себя эту мощь Русского Севера. Созерцать – и славословить. Матушка Митрофания вспоминает слова любимого святого – праведного Иоанна Кронштадтского: «Душа невольно порывается к славословию, когда смотришь на звездное небо; но еще более она порывается к славословию, когда, смотря на небеса и на звезды, яже Бог основал, представишь себе помышление Божие о людях, как Бог бесконечно любит людей, заботится о их вечном блаженстве, не пощадив и Сына Своего Единородного для спасения нашего и упокоения во Царствии Небесном. Нельзя не славословить Бога, когда вспомнишь, что ты из ничего создан, что ты предназначен от сложения мира к вечному блаженству совершенно туне, даром, не по заслугам, когда вспомнишь, какая благодать Божия подается тебе от Бога для спасения во всю жизнь твою, какое бесчисленное множество грехов тебе прощается не раз, не два, а неисчетное число раз, какое множество естественных даров тебе подается, начиная со здоровья тела до струи воздуха, до капли воды. Невольно возбуждаешься к славословию, когда в удивлении видишь бесконечное разнообразие сотворенного на земле, в царстве животном, царстве растительном и минеральном. Какое мудрое устройство во всем – в великом и малом! Невольно славословишь и говоришь: “Чудны дела Твоя, Господи, вся премудростию сотворил еси, слава Ти, Господи, сотворившему вся”».

Сурский Иоанновский монастырь. Современный вид

Сурский Иоанновский монастырь. Дореволюционная фотография

Только ради одного этого напоминания, произнесенного тихим голосом игуменией, поверьте, стоило преодолеть сотни верст, чтобы сюда добраться. А когда оно сопровождается действительным подтверждением той дивной красоты, такой кроткой, что ли, но непобедимой мощи северной природы, скромно, настойчиво, ежедневно выступающей в качестве «дидактического материала» на уроках благочестия, то не обращаешь уже никакого внимания на усталость и начинаешь смотреть во все глаза и слушать внимательно идущего рядом наставника.

Матушка Митрофания опирается на руку сестры Нины – верной своей помощницы; они идут по разбитой дороге неспешно, мы разговариваем. Академический питерский выговор игумении звучит в этих северных широтах, может, несколько неожиданно, но тем достойнее и доступнее. Она рассказывает о своих чувствах, когда узнала, что ей предлагают поехать из Иоанновского монастыря, что на Карповке в Санкт-Петербурге, сюда, в далекую Суру, на Крайний Север.

На берегу Суры

– Это было три года назад, в 2012-м. Священный Синод постановил открыть Сурский женский монастырь, а меня назначили игуменией этой обители. Меня спросили, поеду ли я в Суру, в Архангельскую область, на Крайний Север. Я ответила: «Не только поеду – я пешком пойду!» И, признаюсь, что за всё это время я ни разу – ни часа, ни минуты – не пожалела о том, что оказалась здесь. И дело тут не только в красоте северной природы, конечно. Думаю, что, несмотря на бедность нашей обители, ее недостаточное по сравнению с другими материальное обеспечение, гораздо большее значение имеет то, что все сестры, которые живут здесь, приехали в Суру по зову сердца. Нас всего шесть человек – пять сестер и я, игумения.

В монастырь не идут от чего-то – от уныния, неустроенности. В обитель идут к чему-то, точнее, к Кому-то – к Христу, Его святым

– Матушка, вы говорите, что Иоанновский монастырь не богат и не велик, всего шесть человек в нем молятся и трудятся. Как же вы справляетесь с многочисленными трудностями?

– Во-первых, нужно знать, что в монастырь не идут от чего-то – от уныния, от неустроенности личной или семейной жизни. В обитель идут к чему-то, точнее, к Кому-то – к Христу, Его святым. Я уже говорила, что наши сестры пришли сюда по зову сердца, по любви к Богу и к Его святому – праведному Иоанну Кронштадтскому. Если человек не имеет в себе таких качеств, то сами условия жизни в Суре помогут ему быстрее и честнее взглянуть в собственное сердце – долго он здесь не выдержит. А если есть в его сердце любовь и упование на помощь Христову и святого праведного Иоанна, то, поверьте, он будет воспринимать любые трудности спокойно. Сколько раз мы убеждались, что Батюшка не оставляет своих сестер без благодатной помощи! Это происходит практически ежедневно, таких «обычных чудес» неисчислимое количество. И мы на собственном опыте убеждаемся: Бог нас не оставляет Своей помощью, отец Иоанн Кронштадтский всегда рядом с нами.

Св. прав. Иоанн Кронштадский – Расскажите, пожалуйста, о прошлом Иоанновской обители.

– Сурский женский монастырь был детищем Всероссийского пастыря, как называют святого праведного Иоанна Кронштадтского. Батюшка нашел немалые средства на его строительство, участвовал и в составлении устава монастыря, направлял сестер в обитель, наставлял первых послушниц.

Иоанновская обитель в начале XX века занималась благотворительностью: оказывала большую помощь нуждающимся и страждущим, поддерживала родственников погибших на войне воинов, собирала средства на благотворительные цели, а также подавала милостыни.

Не забывали и об образовании: в монастыре была читальня, которая для прихожан выписывала православные журналы и газеты, работали различные мастерские. Вообще тогда монастырь был центром просвещения в Суре и окрестностях (здесь это называется Сурский куст): работала церковноприходская школа для детей и воскресная школа для взрослых, где учили не только молитвы, но осваивали и грамоту, а также ремесла: шитье, рукоделье, вязание, ремонт одежды. Была открыта даже аптека и больница для крестьян!

Обитель была большой: в 1915 году здесь было около 200 сестер. Мне кажется, представить себе жизнь Иоанновской обители перед революционными потрясениями в России поможет небольшой отрывок из книги Сергея Животовского «На Север с отцом Иоанном», вышедшей в 1903 году:

Насельницы Сурского Иоанно-Богословского женского монастыря. Фотография начала ХХ века

«Вот это моя родная сестра, а это мой племянник, – сказал мне отец Иоанн, указывая на мою соседку и на соседа отца Георгия. Сосед отца Георгия оказался родным сыном моей соседки. В отдаленном углу комнаты сидело еще два племянника отца Иоанна – младшие дети его сестры, тоже одетые по-крестьянски и держащие себя в высшей степени скромно. Два старших племянника женаты и занимаются со своими семьями хлебопашеством.

Тут вот и сказалось наглядно бескорыстие отца Иоанна. Другой на его месте всех бы родственников своих озолотил, дав им возможность жить легко и богато. Но для отца Иоанна все люди одинаково близки, и он не отдает преимущества своим родственникам, которым он помогает, но не больше, чем и всем другим. И родня его не ропщет, потому что с давних пор привыкла смотреть на него как на человека особенного, не от мира сего.

Здесь я узнал, что еще в детстве сын псаломщика Ильи Сергиева, маленький задумчивый Иванушка, пользовался среди своих односельчан особенным уважением. Пропадет ли лошадь у мужика – идут просить Иванушку помолиться, случится ли горе какое или заболеет кто-нибудь – опять идут к Иванушке.

Но вот дивный мальчик вырос, и слава его, как солнце, засияла над православной Русью. А в дикой суровой пустыне, среди дремучих лесов у сыпучих песков, где некогда, кроме десятка изб да полуразрушенной деревянной бедной церкви, ничего не было, забелели стены величественного каменного храма, засияли золотые кресты над растущей не по дням, а по часам молодой обителью.

Вся грамотная Россия знала до сих пор на Севере Холмогоры – родину великого русского ученого Ломоносова. Теперь вся православная Россия будет знать и Суру – родину досточтимого своего пастыря. Всего четыре года назад отец Иоанн положил начало Сурской обители. И вот теперь в Суре уже 120 сестер, большая часть которых приехала сюда, в суровую дикую местность, из самых далеких концов России. Только самый незначительный процент составляют уроженки Архангельской губернии».

Св. прав. Иоанн Кронштадтский на Родине в селе Сура

Тут я могла бы добавить, например, следующее. Михаил Васильевич Ломоносов, великий наш ученый, уехав из Холмогор в столицу, больше на родину никогда не приезжал. Возможно, просто не было времени. А Батюшка Иоанн, напротив, использовал каждую возможность, чтобы побывать «на родине дорогой, родине святой, Суре благословенной», как он сам говорил.

Матушка Митрофания с послушницей Ниной

Там, где не восстанавливают церкви, умирает село. Есть храм – будет и жизнь. И дома будут крепкие стоять, и работа появится

– Поговорим о временах, о которых отец Иоанн предупреждал с тревогой и с болью за свою Родину – как малую, так и всю Россию. Через несколько лет после его кончины произошла национальная катастрофа, вызванная, по его словам, отступлением от Бога большой части нашего народа…

– Да, и Батюшка говорил, что Россия в случае своего отступничества потеряет даже свое имя! В течение долгих и страшных десятилетий мы и жили в обезличенной, потерявшей собственное имя стране. Не будем сейчас говорить о всероссийских масштабах – взглянем только на Суру и окрестности. А масштабы безбожного разорения были таковы, что вселяли ужас. Разрушенные храмы на Русском Севере, закрытая и оскверненная Иоанновская обитель, запрет даже на само именование себя православным, гонения, мучения, издевательства над христианами – всё это пережила наша земля. Попытки заставить отказаться русский народ от своей веры, думаю, сказались и на его изменившемся менталитете, что повлекло и печальные изменения в материальной жизни. Где сейчас крепкая русская деревня с ее прочным, добротным хозяйством, с ее основательными жителями, всегда готовыми прийти на помощь в трудную минуту? Я заметила: то село, в котором был разрушен храм, если оно не трудится над его восстановлением, неизбежно умирает. Помню, после войны, уже придя в себя после блокады (я – блокадница, первые годы жизни прожила в Питере, а они пришлись как раз на войну), я попала в Вологодскую область, в Вытегорский район. Там было огромное село, а в двух разоренных храмах был то ли дом культуры, то ли клуб – не помню уж точно. Потом, лет через 30, я съездила туда вновь – от когда-то большого села осталось хорошо если четыре ветхих дома. Народу – три старушки: живут посреди торчащих из снега черных остовов изб. Ох, как больно было на это смотреть! И так везде, по всей России – там, где не восстанавливают церкви, умирает село. Есть храм – будет и жизнь. И дома будут крепкие стоять, и работа появится у людей, и хозяйством крепким займутся.

Успенская церковь

– Примеры можете привести подобного возрождения?

– Ну, вот Сура – и пример. После долгих лет запустения, по молитвам Батюшки Иоанна, нашлись добрые люди в самых разных уголках России, которые стали трудиться над воссозданием в этом селе сестричества, образовали приход и из руин стали возрождать Никольский храм и скит. Чуть позже прихожане Иоанновского монастыря на Карповке с помощью благотворителей продолжили их труд, и были созданы такие условия, которые оказались достаточными для возрождения в Суре женской обители. К чести жителей Суры, большинство из них с радостью откликнулись на восстановление монастыря. Сейчас, когда требуются большие работы – будь то строительные, отделочные, разные бытовые и т. п., – многие местные жители помогают нам в этом. А помогая монастырю, люди, а особенно молодежь, начинают постепенно приближаться к Богу, по молитвам своего святого земляка. Это очень важно для России: нельзя русскому человеку без Бога.

Успенская церковь

Успенская церковь внутри

Приходится сталкиваться и с прямыми наставлениями Батюшки. Приведу пример: бурили водную скважин…

Иногда рабочим приходится сталкиваться и с прямыми наставлениями Батюшки. Чтобы понятнее было, приведу пример. Бурили водную скважину. Тут, кстати, это довольно трудно: до воды меньше восьми метров не бывает. Так вот, прораб настаивает на том, чтобы бурили в том месте, где ему непременно хочется, – мол, так удобнее. Я ему говорю: «Не надо здесь бурить: по моим данным, в этом месте был, простите, туалет в течение долгого времени». – «Какая разница – тут быстрее всё будет и дешевле, а у меня смета» и т.п. – «Пожалуйста, не надо!» Ну, не прислушался. Я взмолилась: «Дорогой Батюшка, помоги, вразуми человека!» – двадцати минут не прошло, как бежит ко мне прораб: «Бур сломался! Десять метров пробурили – нет воды, стали дальше – бур пополам! Простите, матушка». Так и живем, приближаясь к Христу: то буры ломаются, то чудеса происходят. Лишь бы люди к Христу шли – а отец Иоанн всегда в этом поможет.

– Судя по вашему спокойствию и уверенности в помощи Божией, вы не унываете, сталкиваясь с трудностями?

– Монаху – унывать?! Простите, на это просто нет времени. Нет времени даже поболеть как следует – дел много, а уж унывать – это вообще нельзя. Слишком много дел.

Река Сура

– А ведь многие считают, что монашеская жизнь – это такое бегство от труда и проблем. Знай себе молись…

– «Знай себе» – поднимайся в четыре утра, ложись после полуночи, работай на скотном дворе (у нас три коровы и другая живность), помогай на строительстве, работай на кухне, в прачечной, чисти дороги, коли дрова, не забывай о неусыпаемой Псалтири, будь постоянно на службах и всё время молись, причем искренне, от сердца…

Часовня над могилой родителей св. праведного Иоанна Кронштадтского – Потрясающее «бегство»!

– Повторяю: в монастырь приходят те, кто любит молиться и трудиться, те, кто имеет в сердце любовь ко Христу и дорогому Батюшке.

Но, конечно, у недавно открытого монастыря сейчас много трудностей в воссоздании духовной и материальной жизни. Но трудности – это не повод для жалоб, а повод для труда, не так ли?

Идет подготовка к торжествам, посвященным 25-летию канонизации праведного Иоанна Кронштадтского: они пройдут в Суре 14 июня 2015 года

– А есть ли у обители какие-то планы? Ведь прежний монастырь вел помимо всего прочего и большую просветительскую и социальную работу.

– Да, Сурская обитель планирует возродить благотворительную деятельность. Мы надеемся создать приют для девочек-сирот, богадельню для одиноких престарелых людей, воскресную школу, а также помочь селу в возрождении разнообразных ремесел, традиционных народных промыслов. И в этом очень способствует, кстати, подготовка к торжествам, посвященным 25-летию канонизации святого праведного Иоанна Русской Православной Церковью. Они пройдут в Суре 14 июня 2015 года.

Мы ждем приезда Святейшего Патриарха, большого количества архиереев со всех концов света, паломников – сами понимаете, какие работы ведутся сейчас для достойной встречи гостей.

дом Маккавеевых – Вернусь к теме взаимосвязи строительства храмов и возрождения русского села. Сура – село большое, больше 2 тысяч жителей. Сколько церквей в селе?

– Пока большей частью богослужения мы проводим в храме во имя святого праведного Иоанна Кронштадтского. Храмовое помещение расположено на первом этаже в доме священника Георгия Маккавеева, друга и сомолитвенника отца Иоанна. Георгий Маккавеев, еще будучи диаконом, был с благословения Батюшки распорядителем по строительству церковных зданий. Когда святой приезжал в Суру, он останавливался в доме Маккавеевых, жил на втором этаже, окно его комнаты выходило на монастырь. А в 1902 году отец Георгий был рукоположен во священника. Он пострадал во время гонений в 1920 году.

Никольский храм в Суре Кроме этого храма в Суре есть еще два собора. Никольский собор открыли для прихожан в январе 2013 года. Осенью 2014 года завершилось строительство храмовой колокольни. А вот Успенский собор начал возрождаться совсем недавно, но работы идут очень активно: настелены полы, отремонтирована кровля, сейчас устанавливают центральный купол и золотят крест. Работают, напомню, местные рабочие. Таким образом, у нас в селе есть три церкви.

– Как вы считаете, они будут наполнены молящимися?

– Во время торжеств – да, конечно. В остальное же время, я думаю, по мере надобности мы будем служить в храмах, которые смогут разместить необходимое количество прихожан.

Наша обитель будет благодарна за любую помощь

– Работы перед торжествами ведутся немалые. Будут вестись и после торжеств. Скажите, матушка, как можно помочь вашей обители?

– Наша обитель будет благодарна за любую помощь: строительными материалами, инструментами, транспортными средствами, строительной техникой, продуктами, деньгами и т.д. Конечно, мы просим молитв у всех православных за наш монастырь. Еще хотела бы сказать, что, помогая обители, которую основал святой Иоанн Кронштадтский, человек обретает в его лице усердного молитвенника, ходатая перед Господом. Мы молимся и верим, что придут в новую обитель сестры – труженицы и молитвенницы, наладится духовная, монашеская жизнь, устроится быт, станет больше паломников, и мечта дорогого батюшки Иоанна о процветающем женском монастыре на его земной родине станет реальностью – станет вести людей от земного Отечества к Отечеству Небесному… Вы только посмотрите, какое небо огромное, сколько звезд и как ярко они сияют! Иногда я уверена: Сура граничит с Небом. Приезжайте к нам почаще. А сейчас пойдемте пить чай – сестры приготовили кабачковое варенье. Ручаюсь: никогда такого не пробовали.

В монастырской трапезной Чай после прогулки – милое дело. А чай с кабачковым вареньем и молитвой, да еще в Суре, в монастыре… – небо смотрело с пониманием, подмигивая огромными звездами. Улыбалось, наверное.>Иоанновский монастырь

Публикации и новости

Божественная Литургия 2 января 2020 г. Фоторепортаж

02.01.2020 /

Всенощное бдение 1 января 2020 г. Фоторепортаж

02.01.2020 /

Престольный праздник Иоанновской обители на Карповке

02.01.2020 /

2 января — престольный праздник Иоанновской обители на Карповке – день памяти основателя и небесного покровителя обители святого праведного Иоанна Кронштадтского. По благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла богослужения праздника возглавил епископ Тихвинский и Лодейнопольский Мстислав.

«Последние дни». Из книги «Отец Иоанн Кронштадтский»

Митрополит Вениамин (Федченков)
01.01.2020 /

Подумать лишь, какого напряжения вообще, и в особенности – молитвы, требовали люди от отца Иоанна: ведь почти все ждали чуда! Легко сказать! И в Евангелии сказано, что после исцеления кровоточивой Христос почувствовал «силу, исшедшую» из Него». Вероятно, и в других чудотворцах происходит нечто подобное. Какая же нужна была громадная сила, чтобы переносить всё это каждый день, месяцы, годы, почти до восьмидесяти лет! Вот что поражает больше всего в отце Иоанне.

Слово на Новый год

Святой праведный Иоанн Кронштадтский
31.12.2019 /

Сегодня начинается новый год, даруемый нам милостию Безначальнаго Творца. Прошлый год как не бывал, пронесся, как сновидение. Но он не сновидение, а действительность, и все наши помышления, желания, намерения, слова, дела, добродетели и грехи записаны на небе – и нам придется давать отчет во всем праведному, всеведущему Судии.

«Поболтать с отцом Иоанном»

30.12.2019 /

Двое молодых людей из Петербурга надумали проехаться до Кронштадта и «поболтать», то есть немного поговорить, с отцом Иоанном.

Расписание занятий Воскресной школы в 2020 году

28.12.2019 /

Доклад Святейшего Патриарха Кирилла на Епархиальном собрании г. Москвы (20 декабря 2019 года)

2 января православные чтят память святого праведного Иоанна Кронштадтского.

Реклама

2 января Православная Церковь чтит память святого праведного Иоанна Кронштадтского. В этот день редакция сайта телеканала «Санкт-Петербург» вспоминает места, непосредственно связанные со святым.

Андреевский собор в Кронштадте

53 года своей жизни отец Иоанн отдал именно этому собору. Святой праведник служил здесь c 1855 по 1908 годы.

Андреевский собор был заложен в Кронштадте еще Петром Первым в 1717 году. Уже через год храм освятили также в присутствии императора.

Первое здание Андреевского собора было деревянным. Ни его план, ни изображения первоначального вида до наших дней не дошли. Нам известно, как выглядел построенный на месте деревянной церкви каменный собор в стиле ампир, созданный Чарльзом Камероном в 1817 году. Собор этот был разрушен в советское время. Сегодня на его месте установлен памятный камень.

Мемориальный музей-квартира в Кронштадте

Более полувека Иоанн Кронштадтский прожил в доме на пересечении Посадской (Михайловской) и Андреевской улиц. Там он и умер 20 декабря 1908 года (2 января 1909 года – по новому стилю).

Сейчас в Кронштадте на улице Посадской, 21 находится музей-квартира святого праведника.

Мемориальный музей в Петербурге

По благословению отца Иоанна Кронштадтского в Петербурге основали подворье Леушинского Иоанно-Предтеченского женского монастыря Новгородской епархии. Здание подворья спроектировал архитектор Николай Никонов. Он взял за образец ярославские храмы XVII века. В 1894 году храм освятили.

Иоанн Кронштадтский здесь часто служил. На втором этаже для него даже были устроены гостевые покои. Там же располагалась келья игумении Таисии. Сюда и переместилась духовная жизнь монастыря после его закрытия в 1920-е годы.

1 ноября 2007 года здесь, при храме святого апостола и евангелиста Иоанна Богослова, создали мемориальный музей. Его экспозиция посвящена настоятельнице монастыря игумении Таисии и святому праведному Иоанну Кронштадтскому.

Иоанновский монастырь на реке Карповке

Поклониться мощам Иоанна Кронштадтского стремятся паломники из самых разных стран. Для этого они приезжают в Иоанновский монастырь на реке Карповке. Именно там, в храме-усыпальнице, который сам отец Иоанн устроил для себя в крипте монастыря, покоятся мощи святого.

Изначально Иоанн Кронштадтский задумал построить на Карповке монастырь как подворье Иоанно-Богословской женской общины, которую он создал в родном селе Сура. В мае 1900 года освятили место для подворья. Через год община получила статус монастыря, а подворье стало самостоятельной обителью.

Монастырь в неовизантийском стиле построили в 1902 году по проекту епархиального архитектора Николая Никонова. Новая обитель получила имя в честь преподобного Иоанна Рыльского, духовного покровителя Иоанна Кронштадтского.

Подписывайтесь на нас в «Яндекс.Новостях», Instagram и «ВКонтакте».

Читайте нас в «Яндекс.Дзене».

Фото и видео: телеканал «Санкт-Петербург»