Нужна ли публичная исповедь?

Вопрос
Я верующая, протестант. У меня возникло сомнение по поводу следующего вопроса:
Верующие действительно проходят публичную процедуру покаяния? Если это не так, то как верующие каются? В церкви или наедине?
Алла.
Ответ
Приветствую Вас, уважаемая Алла!
Спасибо за Ваш вопрос.
В настоящее время практик покаяния существует безмерное множество. В католической церкви священник принимает покаяние в специальной исповедальне. Это буквально камера в храме, где находится священник, а прихожанин может сидеть рядом, и рассказывать свою исповедь в небольшое отверстие. Они не видят друг друга, и это создаёт атмосферу доверия. Исповедь пред Богом при содействии священника. В православии нет таких исповедален, но существует правило исповеди, обязательной перед причастием.
В протестантских церквах отсутствует исповедь как обязанность, но распространена практика пасторского душепопечительства. В настоящее время в церквах получает распространение психология, как некая замена исповеди. Замечу, что это отступление от веры, ибо есть попытка заменить силу Духа Святого технологией ума. Нужно быть очень осторожным в вопросах душепопечительства.
Вместе с тем, именно в евангельских церквах до сих пор имеет место публичное покаяние, как действие Духа Святого в церкви. Надо сказать, что это не прихоть современных пасторов, но библейская церковная практика. Вот как говорится об этом в послании Иакова: «Признавайтесь друг перед другом в проступках и молитесь друг за друга, чтобы исцелиться: много может усиленная молитва праведного» (Иак.5:16).
Пусть слова Иисуса Христа будут самыми авторитетными в данном случае. Это учение об обличении и прощении, но суть его именно в том, чтобы восстановить впавшего в согрешение. «Если же согрешит против тебя брат твой, пойди и обличи его между тобой и им одним; если послушает тебя, то приобрел ты брата твоего; если же не послушает, возьми с собой еще одного или двух, дабы устами двух или трех свидетелей подтвердилось всякое слово; если же не послушает их, скажи церкви; а если и церкви не послушает, то да будет он тебе, как язычник и мытарь» (Матф.18:15-17).
В данном случае мы видим три возможных варианта покаяния.
Главной целью покаяния является примирение. Грех разрушает отношения с Богом, с ближним и самим собою.
Посему и покаяние должно стать примирением всех трёх составляющих.
Нередко бывает так, что мы носим в себе осуждение от сомнений, от каких либо нечистых мыслей. Возникает чувство вины. Что делать? В подобном случае достаточно исповедания пред Богом в молитве. Он простит, Он даст мир! Это то, что апостол Павел говорит: «Ибо хотя я ничего не знаю за собой, но тем не оправдываюсь; судья же мне – Господь» (1Кор.4:4). Бывает так, что трудно самому разобраться в печали сердца, трудно принять правильное решение. В таких случаях нужна помощь пастыря. Исповедь, или духовное наставничество, должны быть в церкви доступны для каждого члена церкви. И в таких случаях обязанность пастыря помочь страдающей душе получить освобождение от сомнений от осуждения, и обрести мир. В таких случаях молитва совершается в присутствии пастыря перед Богом, при условии сохранения пастырем тайны исповеди. Кстати, роль душепопечителя может исполнять и не обязательно пастырь. Таким душепопечителем может быть человек имеющий духовный опыт, авторитет, и дар служения увещателя (Рим 12: 8) или дар служения примирения (2 Кор. 5: 18).
Но бывают ситуации, когда совесть мучит от слов сказанных, в чей то адрес, или от дела нечестивого, которым кого-либо обидел.
Как раз о подобном нам говорит Писание: «Итак, если ты принесешь дар твой к жертвеннику и там вспомнишь, что брат твой имеет что-нибудь против тебя, оставь там дар твой, пред жертвенником, и пойди прежде примирись с братом твоим, и тогда приди и принеси дар твой» (Матф.5:23,24).
Слова Иисуса Христа в евангелии от Матфея, которые мы читали чуть ранее, и Его слово о мире с братом, говорят об одном. Мы можем и должны каяться перед теми, против кого согрешили. Именно об этом говорит Иисус в известной молитве «Отче наш»: «Прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим» (Матф.6:12).
Вот какая получается картина. Если я согрешил перед братом, я чувствую свою вину и перед Богом. Я в молитве слышу от Него увещание. Иди и примирись. Иди и покайся. Я иду и исповедую брату мою вину и прошу его о прощении. Он прощает, и Бог прощает также, и моё сердце восстановлено. В таком случае публичного исповедания в церкви может и не быть. Но если такой конфликт был долгим, стал известным многим, так, что страдала вся церковь, то и молитва исповедания и покаяния должна быть совершена в церкви. Ведь нужно помнить, что церковь есть образ тела, глава которого Иисус Христос, а мы члены тела. И страдает ли один член, с ним страдает и всё тело. Но повторюсь, тут нужна мудрость, и способность различать, когда конфликт двоих достоин публичного исповедания, а когда лучше разрешить его между сторонами.
Если же я согрешил против церкви, то тогда моя молитва, исповедание вины моей, должна быть принесена в церкви. Я получаю прощение в церкви, я получаю прощение у Бога и моё сердце исцелено.
Замечу с сожалением, что в настоящее время в обществе утверждено представление о том, что покаяние есть признак слабости. Извращённые представления о силе и слабости, правде и лжи зачастую остаются и преследуют людей в церкви. Церковь призвана быть домом милосердия. Церкви дана власть прощать. Исповедь в церкви должна восприниматься как победа правды, освобождение от искушений. Покаяние в грехах члена церкви, должно пробуждать в каждом страстное желание дать прощение, взять на себя немощь брата или сестры. Ведь в церкви действие благодати Духа Святого совершает тайну единения, очищая нас, и созидая нас всех в одно тело. «Если мы говорим, что имеем общение с Ним, а ходим во тьме, то мы лжем и не поступаем по истине; если же ходим во свете, подобно как Он во свете, то имеем общение друг с другом, и кровь Иисуса Христа, Сына Его, очищает нас от всякого греха. Если говорим, что не имеем греха, – обманываем самих себя, и истины нет в нас. Если исповедуем грехи наши, то Он, будучи верен и праведен, простит нам грехи наши и очистит нас от всякой неправды» (1Иоан.1:6-9).
Итак, в заключение:

• Молитва исповедания, или покаяния может быть в потаённой комнате перед Богом.
• Молитва покаяния может быть принесена перед Богом, в присутствии пастыря. Присутствие пастыря не исключается и в случае разрешения конфликта между двумя людьми.
• Молитва покаяния может быть принесена перед Богом, в присутствии того, против кого был совершён грех.
• Молитва покаяния может быть совершена перед Богом, и пред церковью.

Всё это есть предписание Бога.
«Старайтесь иметь мир со всеми и святость, без которой никто не увидит Господа». (Евр.12:14).
С уважением, Ю. Сипко

Что такое общая и публичная исповедь?

Общая и публичная исповедь – это разные вещи? Сейчас так где-то исповедуют?

Общая и публичная исповеди — это, действительно, разные вещи.

Общая исповедь была широко распространена в советское время, когда в Москве, например, было открыто только сорок три храма и людей было настолько много, что по праздникам прихожан даже просили приходить на службу или вечером, или утром. Иначе людям было не поместиться.

В те годы исповедывающихся и причастников было столько, что священники просто не справлялись с потоком людей. Общую исповедь ввел еще святой праведный Иоанн Кронштадтский. Он читал краткую исповедь — перечисление грехов — во всеуслышание кающимся. Потом, стоя перед прихожанами, даже не каждого, а всех разом накрывал епитрахилью и произносил молитву на отпущение грехов. Сейчас такое не практикуется, почти все храмы, за исключением нескольких, отошли от этой традиции.

Публичная же исповедь существовала во времена первых христиан. Кающийся выходил на амвон и совершенные грехи исповедовал не перед единственным свидетелем, а перед всей Церковью — общиной.

Публичной исповеди сегодня нет, но в отдельных случаях она может оказаться весьма уместной. Например, если бы участницы группы «Pussy Riot» захотели покаяться, им стоило бы совершить публичную исповедь. Так как эти девушки совершили публичное действие, было бы логично, если бы они вышли на тот же самые амвон, на котором плясали, — и уже со смирением принесли покаяние перед всеми верующими.

Фото о. Игоря Фомина: www.foma.ru

Фото в анонсе: Картина “Иоанна Кронштадтский проводит общую исповедь в Андреевском соборе

Как искреннее покаяние убирает психологические и физические проблемы?

Покаяние и прощение лежат в основе исцеления человека. Предлагаем вам ознакомиться с одной эффективной практикой саморазвития, которая поможет вам решить многие проблемы души и тела!

Что есть покаяние?

Покаяние – это дарованная нам возможность освободиться от наших грехов и получить за них прощение. Грехи замедляют саморазвитие и духовный рост, и могут даже остановить его. Покаяние позволяет нам снова стать на духовный путь.

Не просто так во многих традициях, религиях, мистических школах уделяют много времени очищению молитвами, прощению и покаянию. Это глубокий и мощный процесс очищения подсознания¹.

В православной традиции для этих целей ходили в храм; в католицизме использовали исповедь; в шаманской традиции с помощью прощения исцеляли тяжелые недуги, как физические, так и психологические травмы; в эзотерических школах покаяние и прощение используют для очищения кармы².

В чем смысл покаяния и прощения?

Все негативные переживания, обиды, стрессы происходят по причине раздутого чувства собственной важности. Прощение, очищение молитвами и покаяние снимает остроту переживания, уравновешивает наше состояние, приносит гармонию в душу.

Вы преодолеваете барьер своей важности и исключительности, просите прощения у всех людей, с которыми поступили несправедливо. А также просите прощения у тех людей, которые поступили несправедливо с вами. Это важно!

Вы просите прощения у прошлого, стираете память о негативном опыте, тем самым освобождая энергию и разрешая свои проблемы в настоящем.

Внимание! Покаяние должно быть максимально искренним, оно должно затрагивать струны души, оно должно идти от сердца! Только искреннее, эмоциональное покаяние даст положительные результаты и избавит вас от психологического груза негативных переживаний.

Покаяние-Прощение-Любовь-Благодарность

Важным условием практики является Любовь — т.е прощение, приятие и Благодарность. Найдите то, за что можете поблагодарить обидчика, ведь КАЖДЫЙ человек на вашем пути является для вас Учителем! Чувство благодарности освобождает, вы дарите благо и себе.

Как провести практику покаяния?

Практика весьма аскетична и выполнить ее трудно, но она принесет большую пользу как на физическом, так и психологическом уровне!

Также будет приведен упрощенный вариант практики, но она менее эффективна.

Для выполнения практики вам понадобится свободный день или, по-крайней мере, 12 часов свободного времени.

1. Отключаем телефон и предупреждаем родных и друзей о том, чтобы они не беспокоили. Это время посвящаем собственному исцелению.
2. Ложимся на твердую, жесткую поверхность и лежим без движения, как можно дольше. В идеале 12 часов.
3. Как только в теле появляются боли (обычно через полчаса начинаются сильные боли в пояснице), начинаем прощать и просить прощения. Психологические травмы и негативные переживания проецируются в физическом теле в виде блоков, зажимов и болей.
4. Если продолжить практику, то боли начинают усиливаться и вместе с ними в памяти будут всплывать обиды и другие негативные переживания. Здесь необходимо искреннее сердечное прощение. Можете использовать очищение молитвами, просто слова, идущие от сердца или мантру, которую используют в этом случае гавайские шаманы — «Мне жаль. Прости меня. Я люблю тебя. Благодарю тебя».
5. Как только мы искренне прощаем обидчика, боль сразу уменьшается настолько, насколько был важен для нас этот эпизод, который стал причиной вашего физического недомогания или психологической травмы.

Внимание! Вы не должны винить себя. Чувство вины порождает психологический зажим, который может проецироваться в теле в виде болезни. Просто так сложилась ситуация и причиной может быть что угодно: от вложенных в детстве программ поведения до случайных мыслей. Вашей вины в этом нет.

Упрощенный вариант практики:

1. Как только почувствуем негативную эмоцию, останавливаемся и замираем.
2. Концентрируемся на ней.
3. Начинаем прощать, просить прощения у обидчика или у тех, кого обидели мы. Про себя можно читать вышеприведенную мантру.

Удачной практики! ОМ!

Ольга Сазонова

Примечания и тематические статьи для более глубокого понимания материала

¹ Подсознание — устаревший термин, применявшийся для обозначения психических процессов, протекающих без отображения их в сознании и помимо сознательного управления (Википедия).

Как установить контакт со своим подсознанием и использовать его себе во благо, узнайте в статье: «Сила подсознания: как исправить ошибки прошлого и реализовать свои желания?»

² Карма, камма — одно из центральных понятий в индийских религиях и философии, вселенский причинно-следственный закон, согласно которому праведные или греховные действия человека определяют его судьбу, испытываемые им страдания или наслаждения (Википедия).

Практика покаяния, или как заработать невроз

На злобу дня…

Не очень люблю обсуждать действия своих коллег, но в данном случае задело за живое — напомнило, как несколько лет назад, когда я прорабатывала свои травмы, со мной случилась подобная ситуация…

Это опять о родителях и их взрослых детях, которые так и не смогли пройти второе психологическое рождение и в свои 35-45-55 остаются в симбиотической связи, созависимых отношениях с родителями.

В поле практической психологии считают, что виноваты и первые (родители), которые не захотели отпустить своих детей на волю по многих мотивам (некоторых из них более эгоистичные, другие менее, но всё равно эгоистичные), и вторые (их дети), которые не захотели взять на себя ответственность за свою жизнь, испугались трудностей взрослой жизни, и прочее, и прочее. Не вовлекаясь в дискуссию с фантомными авторами, отмечу, что в терапии детско-родительских отношений я всегда на стороне детей!!!

…За помощью обратилась женщина 47 лет. После распада второго брака она вернулась в семью родителей, как обычно поступают взрослые созависимые дети (в англоязычном пространстве таких детей называют очень точно и образно: «boomerang children»).

Вернулась, прожила с родителями два года и поняла, что уже не может «без потери лица» оставаться на одной территории с мамой, терпеть её придирки, наставления, указания, грубость («Устала от её тотального контроля и оскорблений»), но уйти не может: некуда, да и сил нет: что-то держит. Ссоры практически каждый день. Градус агрессии нарастает стремительно! Договориться не представляется возможным. Да и о чём договариваться?!

Мать, по словам клиентки, непредсказуемая, с неразвитй эмоциональной сферой, нечуткая, контролирующая, тревожная, недовольная жизнью, нереализовавшая свой потенциал. Всю жизнь занимается только семьёй. Упрекает всех в чёрством и безразличном к ней отношении. К той, которая ей (клиентке) жизнь подарила. А она такая неблагодарная! Она (мать) ночи не спала, когда та была маленькой! «А какой хорошей и послушной девочкой была: что ни скажешь, всё сделает. А сейчас!? А сейчас выросла и ведёт себя недолжным образом».

Можно предположить, что мама вела такие же беседы и в молодости, и дочь она воспитывала в суровых «традициях» наказаний и упрёков. А это отличная почва для формирования первичной созависимости. Часто дети таких матерей-домашних тиранов застревают в созависимых отношениях с матерями и создают такие же созависимые отношения со своими партнёрами.

…Я не буду передавать тонкости и подробности данного клиентского случая — тут всё очень типично. Отмечу лишь то, что первичная созависимость, как дефект характера, стала благодатной почвой, на которой развились вторичная (эмоциональная) созависимость и все остальные зависимости клиентки (пищевая, интернетная, ургентная и т.п.). Первичная созависимость заставляет людей строить созависимые или контрзависимые отношения и с друзьями, и с коллегами, и с собственными детьми, практически не оставляя шансов на создание партнёрских или взаимозависимых отношений.

Но вернёмся к нашему случаю. Родители клиентки — дети войны. И живут такие родители по жёсткому сценарию «Выживай!». Был он им передан их родителями во время войны и тогда был абсолютно уместен и жизненно необходим: практически всё было направлено на выживание. Но проблема многих детей войны в том, что и спустя 50 лет они продолжают жить по тому же сценарию, вовлекая в него своих детей. Детям таких родителей постоянно транслируется мысль, что они должны обеспечить не столько своё выживание, сколько выживание своих родителей. Именно должны!!! То есть от детей ожидается, что они станут родителям своим родителям и посвятят свои жизни обеспечению их благополучия на том простом основании, что они, родители, им, детям, жизнь подарили, и дети им всем обязаны по гроб жизни (чьей только, не понятно). И что характерно? Родителям как-то не зазорно, что они лишают своих детей возможности проживать свои жизни, достигать своих целей, решать свои задачи.

«Пока мы живы, ты будешь жить нашими проблемами. А своей жизнью тебе будет позволено жить после нашей смерти», — сказала мама моей клиентке. Можно ли ожидать от таких родителей поддержки и понимания, налаживания с ними тёплых и доверительных отношений? Можно, но бессмысленно. Любые слова о независимости детей, разъезде, их личных интересах и потребностях встречаются родителями в штыки и являются манифестацией эгоизма детей, которых «рожали не для этого». Взывания типа: «Мама, я уже взрослая, я хочу жить своей жизнью…» — такие родители воспринимают, как конец света, глобальную катастрофу, угрозу их благополучию, их царствованию, их триумфу…

Они, как маленькие дети, ждут от вас всевозможных сантиментов, и им абсолютно неважно, как вы себя чувствуете, и что происходит с вами и с вашей жизнью. Вы для них объект, функция, инструмент для обеспечения их благополучия и комфорта…

И поскольку такое поведение родителей является общественно приемлемым и даже поощряемым (закон может обязать детей платить родителям алименты), чтобы стать независимыми, детям таких родителей часто приходится идти наперекор своей совести. Многие не выдерживают и остаются в созависимых отношениях с родителями пожизненно, ибо родители в своих ожиданиях очень красноречивы, а груз вины просто непереносим.

И такое подчинённое положение детей маленьких и взрослых считается нормой, поскольку родители — это святое, а выражение «родителей надо почитать и прощать им, что бы они не делали» — не просто художественная гипербола, но руководство к действию по жизни. Такому бесправию детей также способствуют многочисленные культурные шаблоны, например, «я тебя породил — я тебя и убью», «мама жизнь подарила мне и тебе»…

Но, простите, как женщина может подарить жизнь? Как она может стать проводником жизни? Она может вырастить тело и принять душу, как дорогого гостя — но разве она может подарить кому-то жизнь?! Разве хоть кто-то властен над тайной зачатия?

Но если всё-таки какая-то мама подарила жизнь, она всесильная богиня. И тогда она несёт сверх-ответственность, а не перекладывает её на плечи своих, пусть и взрослых, но всё же детей. И тут мы сталкиваемся с архетипами Матери Кормящей (великой) и Матери Поглощающей (ужасной): наделяя конкретную женщину сверхзначимостью, функциями великой и ужасной богини, всесильной и всеответственной, и, обожествляя её, мы одновременно начинаем предъявлять к ней сверх-претензии и требования (но об этом в следующий раз).

Сверхзначимость (обожествление и претензии) родителей снимается, если в мировоззрении есть представление о том, что существует жизнь во Вселенной и за пределами семейной системы, и человек, как единица, вписан в огромное количество систем, а не только в отдельно взятую семейную ячейку или даже род. При таком расширении контекста жизнь даёт вовсе не мать — мать даёт только физическое тело, биоскафандр.

Когда же смещаются акценты и конкретная человеческая мама сама себя наделяет функциями великой и ужасной богини, всесильной и всеответственной, это, как мне думается, плоды гордыни. В какой-то момент мама себя ставит выше ребёнка: «Я лучше знаю… Как ты смеешь мне перечить!?… Я могу изменить мир… Я… Мне… Моё…».

Повторюсь, если в моём мировосприятии физическое тело — это далеко не всё, что у меня есть, если моё мировоззрение включает в себя Бога, Вселенную, сознание, космическую игру, реинкарнацию и другие категории, большие, чем частный факт биологического рождения в предлагаемых на этот раз обстоятельствах, то позиция матери: «это я дала жизнь, это я — богиня, жизнь дающая, всевластная, имеющая полномочия казнить и миловать, всё, что у тебя есть — от меня, ты — моя частица!» — это стремление (неосознанное) поставить себя вровень с Богом.

И что делать, если мама оказалась такой богиней, требующей от вас принести на алтарь её благополучия вашу судьбу? Моя клиентка, случай которой послужил триггером для написания этого поста, после очередной ссоры с родителями обратилась за помощью к психологу. Психолог оказался ведическим, т.е. проповедующим ведические законы, что само по себе замечательно.

Он сразу поставил клиентку на колени, заставив выполнять обряд покаяния. Поскольку случай был очень запущенный, клиентке было предписано просить прощение у фото родителей 40 дней подряд по 2 раза на дню. «Выполняй обряд, несмотря на то, что поначалу тебя будет ломать», — добавил психолог. И клиентку ломало, да так, что после трёх дней покаяния она заболела. Диагноз: острый невроз.

Вот после этого наши пути с ней и пересеклись.

Я абсолютно не против подобных практик и считаю их очень полезными и нужными… но на определённом этапе работы. Всему своё время и место. Вы же не будете обсуждать с клиенткой её 10-минутное опоздание на сессию, на которую она идёт проработать свежую шоковую травму?..

У кого в таком случае клиентке надо просить прощения, как мне кажется, так это у себя. И не за то, что, возможно, не взяла ответственность за свою жизнь, не сделала того, что можно было сделать в «правильном возрасте», не увидела возможностей, побоялась рискнуть и оказалась в итоге в такой ситуации. А за то, что живёт чужой жизнью.

Тайны исповеди

Смотреть что такое «Тайны исповеди» в других словарях:

• Тайны исповеди (фильм) — Тайны исповеди True Confessions Жанр драма, криминал Режиссёр Улу Гросбард Продюсер Ирвин Уинклер Роберт Чартофф Джеймс Д. Брубэйкер … Википедия

• Исповедь — У этого термина существуют и другие значения, см. Исповедь (значения). Таинство покаяния (Никола Пуссен, 2 я треть XVII в. Национальная г … Википедия

• ИОАНН НЕПОМУЦКИЙ — (между 1340 и 1350, Помук, ныне Непомук, Чехия 20.03. 1393, Прага), св. католич. Церкви (пам. 16 мая). Из за расхождения сведений в источниках вопрос о… … Православная энциклопедия

• ИСПОВЕДЬ — в христианстве, подробное исповедание грехов, совершенных после принятия крещения, канонически рукоположенному священнику с целью получения прощения. Нет достоверных свидетельств о том, что в древней церкви широко практиковалась публичная… … Энциклопедия Кольера

• Список вымышленных государственных детективов — В данном списке представлены вымышленные государственные детективы (полицейские и милиционеры, следователи, сотрудники прокуратуры и контрразведчики), взятые из литературных произведений и фильмов, с ссылками на статьи о них, а если отдельных… … Википедия

• Latae sententiae — (лат. буквально «заранее вынесенное решение») термин, употребляемый в Каноническом праве Римско Католической церкви. «Latae sententiae» определяет конкретные поступки, за которыми следует автоматическая экскоммуникация, предполагающая … Википедия

• Влюблённые (фильм, 1984) — Другие фильмы с таким же или схожим названием: см. Влюблённые (фильм). Влюблённые Falling In Love … Википедия

• Гросбард, Улу — Улу Гросбард Ulu Grosbard Дата рождения: 9 января 1929(1929 01 09) Место рождения: Антверпен, Бельгия … Википедия

• 38-й Венецианский кинофестиваль — 38 й Венецианский международный кинофестиваль проходил со 2 по 12 сентября, 1981 года. Впервые Золотой лев был вручен женщине. Ей стала немка Маргарете фон Тротта с фильмом Свинцовые времена . В этом же году свою первую награду в кино получил… … Википедия

• ПРАВО НА ОХРАНУ (НЕПРИКОСНОВЕННОСТЬ) ЧАСТНОЙ ЖИЗНИ — конституционное право каждого человека на личную и семейную тайну, т.е. гарантированная государством возможность контролировать информацию о самом себе, препятствовать разглашению сведений личного, интимного, семейного характера. П. на о.ч.ж. это … Энциклопедический словарь «Конституционное право России»

Смысл и значение Таинства Покаяния

Таинство Покаяния – это благодатное священно­действие, в котором после принесения верующим раскаяния в грехах дается отпущение грехов мило­стью Божиею через посредство пастыря Церкви со­гласно обетованию Спасителя.

В таинстве Покаяния врачуются духовные болез­ни человека, снимаются нечистоты души, и хри­стианин, получив разрешение грехов, снова стано­вится невинным и освященным, каким он вышел из вод крещения. Поэтому таинство Покаяния на­зывается «духовной врачебницей». Грехи, влекущие человека к падению, притупляющие его ум, сердце и совесть, ослепляющие его духовный взор, обес­силивающие его христианскую волю, уничтожают­ся, и восстанавливается вновь его живая связь с Церковью и Господом Богом. Облегченный от бре­мени грехов человек вновь оживает духовно и ста­новится способным укрепляться и совершенство­ваться в добром христианском пути.

Таинство покаяния состоит из двух основных действий:

1. Исповедание перед пастырем Церкви своих грехов кающимся христианином;

2. Молитвенное прощение и разрешение грехов, произносимое священнослужителем.

Таинство это называют также таинством испове­ди (хотя исповедание грехов составляет только пер­вую, предварительную его часть), что указывает на важность искреннего раскрытия своей души и осо­знания своих грехов.

«Если говорим, что не имеем греха, – обманываем самих себя, и истины нет в нас. Если исповедуем грехи наши, то Он, будучи верен и праведен, про­стит нам грехи наши и очистит нас от всякой не­правды» (1 Ин. 1, 8-9).

Исповедание, то есть произнесение вслух, явля­ется выражением внутреннего покаяния, его резуль­татом, показателем. Что же такое покаяние? Пока­яние – не только сознание своей греховности или простое признаниесебя недостойным; даже не толь­ко сокрушение и сожаление о допущенных падени­ях и слабостях, не только раскаяние (хотя все эти моменты обязательно входят в покаяние). Покая­ние – это проявление воли к исправлению, желание и твердое намерение, решимость бороться с дурны­ми склонностями. Покаянное состояние души со­единяется с прошением помощи Божией для борь­бы с грехом. Такое сердечное и искреннее покая­ние нужно для того, чтобы действенность этого та­инства простиралась не только на снятие грехов, но чтобы в раскрытую душу входило благодатное врачевство, не допускающее, чтобы душа снова по­грузилась в грязь греха.

Само называние вслух своих духовных болезней и падений перед духовником – или исповедание гре­хов – имеет то значение, что в нем преодолеваются:

а) гордыня – главный источник грехов;

б) уныние от безнадежности своего исправления и спасения.

Выявление греха уже приближает к его искоре­нению.

Приступающий к таинству Покаяния готовит себя к нему так называемым говеньем, то есть мо­литвенным подвигом, постом и углублением в са­мого себя с целью раскрыть и осознать свою гре­ховность.

Навстречу кающемуся христианину стремится милость Божия, свидетельствующая устами пасты­ря-духовника, что Небесный Отец не отвергает иду­щего к Нему, как не отверг блудного сына и каю­щегося мытаря. Свидетельство это заключается в словах особой разрешительной молитвы, произно­симой священнослужителем.

Литература: Помазанский «Догматическое богословие» стр. 275.

Введение в Литургическое Предание: Таинства Православной Церкви: Таинство Покаяния. Духовный смысл Таинства Покаяния

Теперь обратимся к следующему церковному Таинству — Таинству Покаяния.

Как (уже говорилось прежде), покаяние по-гречески звучит как «метаноиа» и означает «перемену ума». В Покаянии человек обновляется и изменяется, духовно очищается и преображается. Покаяние, строго говоря, завершается даже не тогда, когда человек покаялся на Исповеди перед священником. Окончательное покаяние — как подлинная перемена ума — наступает, когда человек оказывается перед возможностью повторить тот или иной грех, но его не повторяет, потому что этот грех уже не имеет в нем своего начала, своего корня, своего основания. Хотя не будем забывать и о том, что центральным, важнейшим моментом покаяния все же является исповедание греха перед иереем и очищение души христианина от этого греха силой действующей в Таинстве Покаяния Божественной благодати.

Всегда проявляющийся в виде конкретного злого поступка, грех, по определению преподобного Максима Исповедника, есть по своей сути «отпадение человеческого произволения от блага (то есть от Бога — П. М.) ко злу». Мы видим: через грех человек сам добровольно отделяет себя от Бога.

В Православной Церкви грех рассматривается, прежде всего, как болезнь, как заболевание души, нарушившее первозданную гармонию Божественного плана о мире. В нашем православном чинопоследовании Таинства Покаяния есть такое выражение: «пришел еси во врачебницу, да не неисцелен отыдеши». Именно уврачевание человека, восстановление здравия его души — цель Таинства Покаяния. В этом православное восприятие значения Таинства Покаяния отличается от понимания Покаяния в католицизме, в латинской традиции, где духовник выступает как судья, следователь, обличитель. В православии же священник по преимуществу — врач. Исповедь в глазах латинского духовника — это прежде всего трибунал, следственный процесс, а для православного иерея это момент духовной «врачебной» помощи.

Что происходит с грехом в момент Исповеди? Он уничтожается, перестает быть частью нашего душевного внутреннего содержания и относится к тому прошлому, которое перечеркнуто, уничтожено. Впрочем, это не значит, что все совершенные нами прежде греховные поступки, в которых мы исповедались перед священником, над нами уже никак не довлеют. Довлеют. Но уже не как вина, а как наша память, наши переживания, следы, шрамы, которые остались у нас в душе. Кроме того, здесь следует различать те наши грехи, о которых можно уже не вспоминать, и те, за которые мы по-прежнему несем ответственность и перед Богом и перед людьми — как имеющие далеко идущие последствия, отразившиеся на судьбах наших ближних; грехи, печальные плоды которых нам еще надлежит уврачевать. Например, человек до прихода на Исповедь имел какую­-то незаконную внебрачную связь, и у него родился ребенок. Теперь представим себе, что он исповедался в своем грехе и после этого вдруг говорит: «Все. Моя прежняя жизнь перечеркнута. Я теперь святой, я теперь очистился в православном Таинстве, никакого греха на мне уже нет, и потому никаких своих прежних детей я не знаю и знать не хочу…». Понятно, что это абсолютно нехристианский подход, нехристианская позиция. Многое из того, что было с человеком до Покаяния (так же, как и до Крещения), навсегда налагает на него определенную ответственность за совершенные им прежде поступки.

И вместе с тем (повторюсь еще раз) после Исповеди его вины перед Богом за эти совершенные прежде и прощенные в Таинстве Покаяния грехи уже нет. То есть с духовным настоящим человека прежний — исповеданный — грех уже не имеет ничего общего.

Пребывание в рабстве греху для всякого человека — это не просто некая «духовная» спячка; это — постоянная внутренняя мука, которую он испытывает. Нахождение под властью греха — это пытка, духовная пытка, которой человек сам себя подвергает. И пока человек от греха не очистился, эта пытка в его душе продолжается непрестанно, подтачивая, духовно уничтожая, убивая грешника. Об этом не устают повторять Святые Отцы. Так святитель Кирилл Иерусалимский учит: «Грех — зло ужасное, но зло, подлежащее исцелению. Ужасное для удерживающего в себе грех, удобоисцелимое же для слагающего с себя грех Покаянием. Представь себе человека, который держит в руке горящий уголь. Пока уголь у него в руке, без сомнения, он жжет его. Но если бросит уголь, удалит от себя и то, что жгло». И вот, отказываясь каяться в том или ином грехе, откладывая на неопределенное время свое покаяние, мы как раз и попадаем в положение того человека, у которого в руке уголь. Этот уголь — не просто камешек, который нам своим весом оттягивает руку: он эту руку прожигает, он ее невыносимо и болезненно плавит. И единственный способ от этой боли, от этого медленного умирания (ведь человек этим пламенеющим углем сжигается, постепенно «сходит на нет») избавится — это просто отбросить уголь греха через церковное Покаяние.

Покаяние дает нам восстановление нашего доброго первоначального состояния, некогда обретенного нами благодаря крещальной купели. Покаяние часто называют «вторым Крещением», обновлением Крещения. Недаром преподобный Ефрем Сирин пишет, что «покаяние есть лестница, возводящая нас туда, откуда мы ниспали».

Тем самым именно благодаря плодам Покаяния вновь возрождается та взаимная святая любовь, что родилась прежде — в Таинствах Крещения и Миропомазания — между Богом и христианской душой и была перечеркнута человеческим грехом. По слову сербского епископа Афанасия (Евтича), «Покаяние и есть сожаление о потерянной любви… Бог и человек в Покаянии вступают в активность (этой) любви».

Кроме того, Покаяние как исповедь, как Таинство Исповеди, есть также важнейший момент не только для нас, но и для нашего духовника, для священника: в осуществляемом им деле христианского пастырского руководства. Как пишет архимандрит Киприан Керн — замечательный специалист по пастырскому богословию, прекрасно понимавший глубинный смысл церковного духовничества, пастырства, «исповедь есть: для грешника дверь покаяния, выход на новый путь жизни, а для пастыря — возможность подойти к душе кающегося, начать его возрождение и перевоспитание. В этом возрождении духовнику даются огромные возможности: руководить кающимся, направить его жизнь по иному пути, проникнуть в его стремления, оцерковить его, приобщить его к мистической жизни Тела Христова».

В тексте Священного Писания мы находим целый ряд свидетельств о значении покаяния. «Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное» (Мф. 4, 17) «Покайтесь и веруйте в Евангелие» (Мк. 1, 15) Эти слова призывают нас к новому состоянию — к обновлению ума, к перемене ума во Христе.

В Новозаветном тексте тема покаяния также оказалась связана и еще с одним таинственным, загадочным событием, описанным в 20-й главе Евангелия от Иоанна. Наверное, вы помните о том, что когда Спаситель явился после Своего Воскресения перед апостолами в запертой горнице, Он дунул на них и сказал: «Примите Духа Святаго. Кому простите грехи, тому простятся; на ком оставите, на том останутся» (Ин. 20, 22-23). Через это дуновение Господь даровал апостолам благодать Духа Святого. Замечу, что Церковь свидетельствует о двух совершенных в Евангельской истории дарованиях Духа Святого апостолам: о первом, как раз и описанном в этом фрагменте Евангелия от Иоанна, и о втором — в день Пятидесятницы. Первое дарование — это дарование как бы общее, внеличное, преподается Господом через единое, обращенное одновременно на всех учеников дуновение: на весь собор апостолов — как на основание церковной иерархии. Этим первое дарование благодати коренным образом отличается от второго — совершившегося в день Пятидесятницы, когда произошло личное схождение Духа Святого на личность же каждого отдельного христианина: в образе разделенных огненных языков. В чем же значение этого первого, осуществившегося через дуновение, дарования благодати Духа? В том, что Христос, явившийся по Воскресении перед Своими учениками в горнице, подал им через дуновение особую иерархическую благодать священнослужения. Заметим: эта священническая благодать была преподана Христом не только всем тем апостолам, которые присутствовали тогда в горнице, но даже и отсутствовавшему в тот день среди них Фоме. В другой раз, когда Господь вновь явился перед Своими учениками, уже в присутствии Фомы, Он ему Духа Святого отдельно не даровал: ведь Фома эту священническую, иерархическую благодать как бы «заочно» уже получил — вместе со всеми остальными апостолами — все через то же прежнее дуновение. При этом оказывается совершенно неважно, присутствовал ли Фома при этом дуновении, или нет. Вот в этом-то, полученном апостолами через дуновение Христа, даре благодати, Господь как раз и подает Своим апостолам силу совершать Таинство Покаяния: прощать и оставлять грехи.

Напомню, что и в Евангелии от Матфея также говорится о том, что апостолы смогут вязать и решать грехи, — и здесь это право им тоже было обетовано Христом: «Что вы свяжете на земле, то будет связано на небе; и что разрешите (то есть от чего освободите, очистите — П. М.) на земле, то будет разрешено на небе» (Мф. 18, 18). В этом евангельском фрагменте говорится все о той же власти «вязать и решать» грехи, данной священнику.

В книге Деяний также есть свидетельства о совершаемом апостолами прощении грехов, о Покаянии, об исповедании грехов. Так, об исповедании грехов здесь говорится следующее: «Многие же из уверовавших приходили (к апостолам), исповедуя и открывая дела свои» (Деян. 19, 18).

Следует помнить о том, что исповедующий свои грехи в Таинстве Покаяния христианин при видимом изъявлении прощения со стороны священника невидимо разрешается от грехов Самим Господом Иисусом Христом. Священник же со-действует Богу, сослужит Ему, осуществляет вместе со Христом все ту же таинственную синергию. Безусловно, священнику дана власть «вязать и решать» — наложить епитрахиль на голову человека или не наложить, прочесть над ним разрешительную молитву или с этим повременить. И все же благодать Божия здесь, при совершении Таинства, священнику, строго говоря, не принадлежит, хотя Господь при этом действует именно через священника. Итак: благодать принадлежит Богу, и, как всякое церковное Таинство, Таинство Покаяния в конечном счете совершает Сам Господь, хотя и при сослужении Ему священника.

Откуда же всякий раз возникает в человеческой душе грех? Как он в ней зарождается?

Следует помнить о том, что грех не может быть ограничен лишь одним понятием злого дела — в качестве совершившегося в нашей с вами жизни печального единичного факта. Как правило, грех имеет в человеческой душе свой темный, глубинный, неприметный для грешника исток.

Если человек рядом с нами болен, например, гриппом, нам, как правило, бывает легко об этом догадаться. Мы можем взглянуть на него и сказать: «он плохо выглядит, у него бледное лицо, кашель, насморк. И ведет он себя как-то странно: наверное, у него высокая температура, жар». Да, нам бывает очень легко определить, что человек этот тяжело простудился: все признаки его болезни налицо. Но при этом мы разглядим лишь внешние, видимые черты его заболевания. Да, этот человек выглядит далеко не лучшим образом. Но все эти явные для нас признаки его болезни — вторичны, потому что и мучающий его жар, и кашель, и насморк — это следствия глубинного болезнетворного вируса, который поселился в его организме и который нам с вами разглядеть невооруженным, поверхностным взглядом никак не удастся. По аналогии с этим примером можно сказать и о грехе: грех — это зачастую лишь внешнее проявление той глубинной духовной болезни, которая живет и действует в человеке, разрушая и медленно уничтожая его душу. Грех — это проявление особого духовного «вируса», живущего в человеке греховного начала, который в Церкви принято именовать «страстью»: вируса скрытного, зачастую совсем неприметного не только для окружающих, но и для самого грешника.

Конечно же, в духовной жизни, в деле Спасения огромное значение имеет то, какие поступки совершает человек — добрые или злые: первые нужно стремиться все время осуществлять, а со вторыми необходимо решительно бороться. Но надо помнить и о том, что и злые, и добрые дела являются плодом нашего внутреннего духовного устроения, следствием того состояния, в котором пребывает наша душа. И если в этой душе живет страсть — как привычка ко греху, как наша органическая укорененность во грехе, как привязанность к греховному состоянию — такое внутреннее состояние будет непрестанно проявляться во вне в качестве конкретных, единичных греховных поступков. И здесь грешнику необходимо одновременно бороться и с этими внешними проявлениями — с каждым конкретным грехом, и вместе с тем стремиться искоренить живущий в нас духовный вирус — греховную страсть. Именно она с особой тяжестью довлеет над человеком, является причиной его поистине «наркотической» зависимости от греховных поступков, его укорененности во грехе, держит грешника в рабстве у диавола.

Церковь свидетельствует о существовании восьми основных греховных страстей. Так, преподобный Иоанн Кассиан Римлянин, авва Евагрий, преподобный Ефрем Сирин, преподобный Иоанн Лествичник, преподобный Максим Исповедник, святитель Григорий Палама называют следующие страсти: чревоугодие, блуд, сребролюбие, гнев, печаль, уныние, тщеславие, гордость.

Все эти страсти могут быть друг с другом тесно взаимосвязаны и даже друг от друга происходить. Преподобный Исаия Нитрийский пишет: «страсти, подобно звеньям цепи, держатся одна за другую». А святитель Григорий Палама как бы добавляет к этой мысли: «злые страсти и нечестие не только вводятся одна через другую, но и подобны суть одни другим». Страсть от страсти, как говорят Святые Отцы, имеет наследственное начало. Так, например, чревоугодие рождает блуд, блудная страсть для удовлетворения себя требует денежных средств. Разочарование в расточительной и блудной жизни, не способных принести человеку постоянного утешения, подлинной непреходящей радости, рождает гнев, печаль или уныние — в зависимости от того, каков душевный склад того или иного грешника.

Страсти принято подразделять на плотские и душевные. И одни из них — первые четыре — могут происходить лишь от пороков, а другие четыре, как это ни странно, могут рождаться в душе не только от пороков, но и от добродетелей. Например, человек пребывал в беспробудном пьянстве. Но в какой-то момент он ощутил себя грешником и вступил с борьбу с властвовавшим над ним пороком — и, наконец, одержал духовную победу, «завязал». И вот однажды, уже утвердившись в этом добром состоянии, возобладав над грехом, он идет вечером по улице и видит, что прямо возле дороги, под фонарным столбом валяется напившийся «до положения риз» человек. И этот бывший алкоголик проходит мимо лежащего у обочины пьяницы, рассуждая при этом так: «вот ничтожный человек, надрался и валяется тут как свинья. А я в себе этот грех победил — вот какой я молодец, не то что он! Я, можно сказать, теперь уже святой в очах Божиих, я от греха очистился, я действительно от него освободился, а этот — слабак, погибает. Ну, да туда ему и дорога». Вот он так думает и впадает во что? В тщеславие, в гордыню. Или приведу иной, обратный пример. Человек искренне пытается грех в себе победить, например, то же самое пьянство. Год, два, три с ним борется и никак не может его одолеть. И, наконец, не выдерживает борьбы, впадает в отчаяние, в уныние, в очень тяжелое духовное состояние. Мы видим: он стремился совершить доброе дело, он искренне, с самоотдачей боролся с грехом, но у него не хватило духовного «заряда». Он не справился с грехом, и через добродетель, через доброе устремление победить грех, наоборот, впал в уныние. Итак, повторюсь: страсть может происходить не только от греха, но и от добродетели.

Кроме того, следует помнить, что всякий конкретный грех развивается постепенно. Церковь в своих аскетических писаниях доносит до нас, как происходит это поэтапное зарождение греха, в конце концов осуществляющегося в виде конкретного неблаговидного поступка, и учит, как на определенных этапах такого развития в нас греховного состояния можно все-таки греха избежать и как это наше греховное намерение можно от себя отринуть. Возьмем какой-нибудь не слишком мрачный пример. Представим себе, что в среду, в постный день, я прохожу мимо прилавка с мясными продуктами, и до меня доносятся весьма привлекательные колбасные запахи. Здесь для меня наступает первый этап сложной духовной борьбы, за которым может последовать самая настоящая последовательная «цепная реакция» душевных падений, способных в конце концов привести меня ко греху — к нарушению постного дня. Пока же справиться с началом греха еще довольно просто: достаточно просто пожать плечами и пойти дальше, не задерживая мысли на этом невольном внешнем восприятии, непроизвольном движении сердца. Этот этап зарождения в человеке греха в аскетической традиции именуется «прилогом», или «приражением», иначе — «стрелой диавола». Наша открытость прилогам, бесовским «атакам» есть следствие общей поврежденности человеческой природы, пребывающей в таком состоянии в результате грехопадения Адама. Подобные прилоги испытывал и Господь Иисус Христос во время Своего искушения в пустыне; однако Он просто отбрасывал их прочь, всякий раз неизбежно побеждая приступавшего к Нему сатану. Но представим себе возможное дальнейшее развитие событий, происходящих со мной все возле того же мясного прилавка. Привлеченный «вкусным» запахом, я все же останавливаюсь возле витрины: «посмотрю, что тут за ценники, какая колбаска — дорогая или не очень, свежая или нет…» То есть происходит задержка мысли, возникает интерес. Я вхожу в новую стадию постепенного развития греха — «сосложение», или «сочетание», с прилогом. С этим состоянием справиться еще достаточно легко. Нужно лишь внутренне духовно «одернуть» себя и — пройти дальше. И тогда я победил прилог. Но я по-прежнему стою рядом с этим прилавком и продолжаю думать: «вообще говоря, из чего делают нынче эту самую колбасу? Там и мяса-то, наверное, нет.

В ней только соя да картон, продукты вполне постные». Это что такое? Это состояние «внимания». Я начинаю серьезно размышлять о прилоге, думать о том, последовать ему или нет, по сути, — о том, совершить грех или не совершить. При этом фактически я уже нахожусь во власти, в плену искушения. Затем наступает следующая стадия развития греха. «Хоть и картонная, но эта колбаска уж очень хорошо пахнет: наверное, свежая». Я уже даже вкус этой колбасы на языке чувствую, хотя ее еще не попробовал. Уже не только мыслью, умом, но и чувством я отдал себя во власть греховного помысла. Это новое состояние именуется «услаждением»; это есть внутреннее ощущение всей прелести будущего греховного действия. И, наконец, наступает последний, непосредственно предшествующий уже самому греховному поступку, этап — «пожелание». Я уже почти что влез в карман за деньгами, чтобы купить ту колбаску. При этом я могу сам себя успокаивать. «Да ведь у меня и батюшка, мой духовник, очень добрый. Даже если я ее и съем, он мне легко отпустит этот грех. Ну что же, не отлучит же он меня за это от причастия? А колбаски-то хочется…». Все, я принял решение. И за ним уже последует сам греховный поступок. Но даже если после этого моего решения продавщица вдруг скажет: «извините, у нас учет, мы товар не отпускаем», или даже: «идите отсюда, я вам колбасы не продам, вы мне не нравитесь», даже если я этой колбасы по независящим от меня причинам так и не съем, в сердце я уже согрешил. Можно не только физически совершить грех, можно осуществить его в своем сердце. И в этом я тоже должен буду исповедаться перед священником.

Итак, зарождаясь в уме, грех сначала проникает во внимание, потом в чувства, потом в волю, и наконец осуществляется в виде конкретного греховного поступка.

Каковы же средства борьбы с прилогами? Первый способ — трезвение, постоянное наблюдение за собой и старание не допустить прилог в свой ум. Второй — молитва. Этот способ хорош уже даже потому, что если наш ум постоянно занят молитвой, там уже ни для чего другого места попросту не остается.

При этом следует помнить, что необходимо пробуждать в себе сознание своей общей греховности, видеть присутствие в душе того самого страстного начала, и ожесточенно с ним бороться, в то же время искореняя в себе и отдельные грехи. Надо делать и то и другое, сражаясь и со страстями, и с их плодом — грехами, — как бы воевать «на два фронта».

Теперь зададимся еще одним вопросом: а что же в человеческой природе является виновником греха, источником греха, причиной того, что человек совершает грех?

Очень многие христиане считают, что виновником греха в людской природе является тело человека. Так думали и в античной языческой философской традиции, полагая, что виновник греха в нашем естестве — это тело, и потому тело презирали и даже ненавидели. Скажем, Платон — великий древнегреческий философ в своем диалоге «Федон» утверждает, что человеческая душа заключена в теле, как в тюрьме. Тело — темница, куда человеческая душа отправлена в ссылку за то, что она отвлеклась от богопознания, отступила от подлинного духовного идеала бытия в своем прежнем небесном отечестве. Платон пишет: «душа туго–натуго связана в теле и прилеплена к нему, она вынуждена рассматривать и постигать сущее не сама по себе, но через тело, словно бы через решетки тюрьмы, и погрязает в глубочайшем невежестве. Видит философия и всю грозную силу этой тюрьмы: подчиняясь страстям, узник сам крепче любого блюстителя караулит собственную темницу». Именно поэтому одной из важнейших целей истинного античного философа было поскорее умереть и освободиться от состояния телесности. Конечно, возможно было и покончить с собой. Но тогда боги, в наказание за такое самовольное бегство из тела, опять тебя облекут в новую плоть: и ты будешь опять обречен страдать и мучиться, живя в еще одном теле, ибо родишься заново. И так будет повторяться и повторяться до тех пор, пока ты окончательно не победишь в себе телесное начало: привязанность к телу и к доступным через его посредство материальным благам. Только тогда ты наконец необратимо «развоплотишься» и вновь вернешься в некогда утраченное тобой небесное отечество. Вот такое представление, такое отношение к телесности существовало в возвышенном античном язычестве.

Как я уже сказал, тело здесь порой не только презирали, но и ненавидели. Приведу вам отрывок из письма так называемого Псевдо-Гераклита к Амфидаманту (этот фрагмент приписывался античному философу Гераклиту, но на самом деле ему не принадлежит). Автор письма уже стар, он предвидит скорую кончину и с нетерпением ее ожидает. Послушайте, как он описывает это свое состояние: «Вот уже и душа моя вещая провидит грядущее свое освобождение из этой темницы, и, высовываясь из трясущегося тела, словно из окошка, вспоминает свою родину, низойдя оттуда на землю, она облеклась в текущее тело, этот труп, который другие люди мнят живым, сдавленный в слизи, желчи, сукровице, крови, жилах, костях и мясе. И если бы каждый из нас, находясь в изгнании, не старался избежать наказания за самовольное возвращение (то есть за самоубийство — П. М.), то разве бы не покинули уже это тело давным-давно и не убежали бы из него?» Таково античное отношение к телу и телесности.

Но христиане оценивают и тело, и телесность, и материальное бытие совсем иначе. Церковь, в отличие от античных языческих мыслителей, утверждает, что виновником греха в человеке является отнюдь не тело. Виновником греха в нас является душа — как его инициатор; тело же — это лишь инструмент, которым душа пользуется для удовлетворения греховных человеческих наклонностей. Митрополит Сурожский Антоний свидетельствует об этом так: «Мы говорим о грехах плоти; и так часто, так легко мы упрекаем нашу плоть во всех слабостях, забывая слово одного из Отцов ранних столетий, который говорит: то, что мы называем грехами плоти — это грехи, которые человеческий дух совершает над человеческой плотью; плоть — жертва». Я, честно говоря, точно не знаю, откуда приводит эту святоотеческую цитату митрополит Антоний, но могу засвидетельствовать, что очень многие древние Отцы и учители Церкви пишут о том же самом. Например, Тертуллиан, древний учитель Церкви III века, утверждает: «Судить следует только душу — за то, как она пользовалась сосудом плоти. Сам сосуд, конечно, не подлежит приговору, как не наказывается чаша, в которой кто-то приготовил яд, и не предается диким зверям меч, которым кто-то совершил разбой». А святитель Василий Великий для иллюстрации того, какие отношения существуют в нас между душой и телом, предлагает необычный образ всадника. Всадник — это ведь одновременно и ездок, и его конь: единство двух очень разных, непохожих друг на друга существ. Святитель Василий сравнивает душу с ездоком, с седоком, а тело — с конем. Вот как он рисует этот образ: «Прекрасная вещь — конь, и чем он по природе резвее и горячее, тем лучше, но он требует наездника и управителя, потому что не наделен он рассудком. Если наездник на нем, то он сам попытается воспользоваться природными свойствами. Поэтому, если наездник как должно воспользуется стремлениями подъяремного животного, то употребит его с пользою для себя и достигнет предположенной цели; и сам останется в целости, и животное окажется весьма годным в дело. Если же наездник худо правит молодым конем, то конь неоднократно сбивается с большой дороги, попадает на дорогу непроезжую; низринувшись же с стремнины, уносит иногда с собою и самого седока; и нерадение наездника подвергает опасности обоих. Так рассуждай о душе и о теле… Тело не может быть обвинено теми, которые стараются очернить его, называя первым виновником порока; достойна же укоризны за нерадение душа, ослабившая власть свою над телом».

И, напротив, тело может оказаться верным помощником человека и в борьбе с грехом, и в деле нашего освящения. Преподобный Паисий Величковский говорит: «Тело не только не враг нам, оно друг нам. Телом мы можем поститься, слезы проливать, колена преклонять, милостыню творить; без тела, одной душой, мы не можем этого делать». О положительной роли тела в нашем обожении, на путях нашего единения со Христом, пишут и другие Отцы. Вот чему учит святитель Феофан Затворник: «Кто трезв, целомудр, воздержен, трудолюбив и готов на всякого рода дела, телом совершаемые во исполнение заповедей, тот прославляет Бога в теле своем». Преподобный Макарий Египетский: «Когда душа очистится от тьмы, имея в себе истинного Христа, воистину и тело освящается и украшается».

А что же нам делать с властвующими в нас страстями? Как победить в себе страстное начало? Здесь Святые Отцы говорят нам очень неожиданную вещь: страстное начало как таковое изначально и природно присуще человеку еще с момента его сотворения. Само по себе оно заложено в нас Богом, но это страстное начало в нас после грехопадения, в результате преступления Адама, как бы направлено «не в ту сторону». Страстная устремленность человека к чему-то доброму, святому, и, прежде всего, конечно же, к Богу — естественна и нормальна. Человек автономно, обособленно от Бога, от Его благодати существовать попросту не может: в Нем мы должны видеть ту Цель, к Которой должны быть поистине страстно, неудержимо устремлены, с Которой должны соединиться через усыновление своему Творцу. Но вместо того, чтобы желать соединится с Богом, грешный, падший человек, напротив, страстно стремится соединиться с мнимыми благами окружающего нас и влекущего нас к себе материального мира. Тем самым все векторы нашего страстного начала, нашей душевной устремленности обращены совсем не туда, куда следует, — в ложном направлении.

Исходя из всего сказанного, можно утверждать, что целью христианина является не уничтожение в себе, не перечеркивание страстного начала как такового, а его «перенацеливание», изменение его направленности — от творения к Творцу. Преподобный Максим Исповедник об этом очень интересно и ярко пишет. Он говорит о двух страстных началах в человеке: о блудной страсти и о гневе, которые должны в нас не уничтожиться, а измениться, преобразиться, обратившись при этом в свою прямую противоположность. Преподобный Максим говорит следующее: «у кого ум всегда с Богом, у того и желание (имеется в виду блудное желание — П. М.) перерастает в Божественную страсть, а ярость (то есть гнев — П.М.) вся целиком превращается в божественную любовь. Ибо, благодаря долговременному сопричастию с Божественным озарением, он (ум) весь становится световидным, и, тесно связав с собою страстную часть свою, превращает ее в нескончаемую божественную страсть и непрестанную любовь, целиком обратившись от земных вещей к Божественному». Вот такой неожиданный поворот.

Конечно же, мы знаем, что Святые Отцы призывают христиан к достижению бесстрастия. Но и бесстрастие — это ведь тоже не бездействие. Это не бесконечный отпуск в райских кущах, сопровождаемый нескончаемой игрой на арфе. Бесстрастие — это весьма активное состояние человека, его непрестанная и творческая обращенность к Божественному. Отцы-исихасты — древние учители молитвы Иисусовой — говорили о том, что бесстрастие — это отнюдь не исчезновение страстного начала в человеке, ведущее его к какому-то бездеятельному покою, а, напротив, лучшая энергия, активность людской телесности. Именно в бесстрастии реализуется наша подлинная и деятельная устремленность к Богу, к стяжанию того Небесного Царствия, которое «нудится» лишь «силою» — как непрестанной борьбой христианина за собственное Спасение.