Кого и почему на самом деле Христос изгнал из храма?

Евангельский рассказ о том, как Христос изгнал торговцев из Иерусалимского храма, одни люди используют для обоснования тезиса, что верующий человек вправе силой расправиться с теми, кто задевает его религиозные чувства. А другие считают, что этот эпизод про то, что в храмах не должно быть церковных лавок. При этом часто упускаются из виду важные детали, касающиеся ситуации, описанной в Евангелии. Попробуем разобраться, что же в действительности произошло тогда в Иерусалиме.

Наиболее подробно эпизод с изгнанием торгующих из храма описывает апостол Иоанн. Вот как звучит его рассказ: Иисус пришел в Иерусалим и нашел, что в храме продавали волов, овец и голубей, и сидели меновщики денег. И, сделав бич из веревок, выгнал из храма всех, также и овец и волов; и деньги у меновщиков рассыпал, а столы их опрокинул. И сказал продающим голубей: возьмите это отсюда и дóма Отца Моего не делайте домом торговли (Ин 2:13–16).

В каком храме всё это произошло?

Речь в этом эпизоде идет вовсе не о таком сооружении, которое мы обычно представляем себе сегодня, слыша слово «храм» или «церковь». По сути, Иерусалимский храм был городом в городе — со множеством построек и внутренними дворами.

Это было грандиозное сооружение, одно из чудес света, ставшее особенно великолепным после того, как его перестроил и многократно расширил иудейский царь Ирод Великий (эти работы более или менее завершились как раз к моменту Рождества Иисуса Христа). Реконструкции подверглось не только само здание храма, которое было увеличено и обложено белым камнем, золотом и серебром; изменилось и пространство вокруг него. Вокруг храма возвели высокие стены, внутри которых располагались служебные помещения; с внутренней стороны к ним пристроили галереи, в которых продавалась богослужебная утварь.

Вход на Храмовую гору в древнем Иерусалиме

А снаружи, за южной стеной, располагался так называемый двор — огромная вымощенная камнем площадь с фонтанами. Сюда — в отличие от территории за стенами и, уж конечно, от самого храмового здания — был открыт доступ всем желающим, даже язычникам. Так этот двор со временем и стали именовать — «двор язычников».

Предназначался он главным образом для торговли жертвенными животными.

Что еще за жертвенные животные?

Принесение жертв являлось, собственно говоря, главной частью богослужения в Иерусалимском храме. Если иудей совершал грех или хотел поблагодарить Бога за какое-то благодеяние, то должен был, согласно ветхозаветному закону, принести Ему в жертву ягненка, козленка, вола или на крайний случай (если человек был бедный) голубя. Самое главное — особь требовалась мужского пола и без какого-либо изъяна или порока: Богу жертвовали лучшее, а не что придется.

Животное или птицу отдавали священнику, тот осматривал их, чтобы убедиться, что они годятся в жертву, а затем закалывал и сжигал на храмовом жертвеннике — целиком или частично. После того как ритуал был исполнен, грех считался искупленным, а благодарность — принятой. Ведь человек потрудился, расстался с чем-то ценным (а скот в те времена ценился очень высоко), чтобы сохранить или восстановить отношения взаимного доверия с Богом.

Совершенно очевидно, что событие, о котором рассказывают евангелисты, и в частности Иоанн, произошло не внутри храмового здания или тем более Святая святых храма (туда под страхом смерти не смел войти никто, кроме священников), а снаружи — на том самом «дворе язычников». Этот двор входил в храмовый комплекс и тоже именовался частью храма, но только в расширительном смысле. То, что там продавали жертвенных животных, было вполне в порядке вещей. Ясно, что не это вызвало гнев Иисуса Христа.

Что же тогда возмутило Христа, если не сам факт торговли в храме?

На большие иудейские праздники, такие как Пасха, в Иерусалим стекались тысячи приезжих. Прежде всего это были евреи, в обычное время жившие в рассеянии, далеко от Иерусалима — в Риме, в Египте, Греции, на Кипре и т. д. Они не имели возможности привезти жертвенных животных с собой, поэтому покупали их уже на месте, в Иерусалиме.

Этим и воспользовалась храмовая аристократия, возглавляемая первосвященником, чтобы превратить храмовую торговлю жертвенными животными в высокоприбыльный бизнес.

Здесь надо напомнить, что ко времени Рождества Христова Иудея фактически потеряла государственную независимость и являлась одной из окраинных провинций Римской империи. В Иерусалиме размещался римский гарнизон, иудеи обязаны были платить римскому императору подать (ее собирали презираемые иудейскими патриотами «соглашатели» — мытари), и, само собой, здесь, как и повсюду в империи, имели хождение римские монеты — динарии.

Динарий Тиберия

С этими динариями имелась одна проблема: на них был изображен профиль римского императора — кесаря. Мы хорошо помним об этом по Евангелию: когда однажды Христа спросили, платить ли подать кесарю или нет, Он в ответ попросил напомнить, чье изображение нанесено на динарии. Когда Ему ответили «кесарево», Он сказал: итак отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу (Мф 22:21).

В Моисеевом законе действовал категорический запрет поклоняться изображениям, и на этом основании первосвященники запретили использовать в храме римские динарии. Для торговых операций на храмовой территории они ввели специальную храмовую валюту — священные сикли*, те самые, которыми иудеи платили пошлину на храм.

*Сикль (или современный шекель) в древние времена был мерой веса драгоценных металлов – серебра и золота, заимствованной евреями у финикийцев. Во времена земной жизни Христа сикль серебра весом чуть более 11 граммов был стандартной единицей денежных расчетов. – Прим. ред.)

Помните, как в Евангелии от Матфея собиратели этой пошлины призывают апостола Петра исполнить свой религиозный долг и внести в храмовую казну положенные две дидрахмы* – за себя и за Учителя?

* Дидрахма – римская серебряная монета достоинством в две драхмы, приравнивалась к полусиклю и принималась в уплату храмовой подати за одного человека. – Прим. ред.

И как Христос, узнав об этом, велит Петру поймать рыбу, достать у нее изо рта монету – статир* – и отдать за них обоих? (Мф 17:24–27).

*Статир, или тетрадрахма – монета достоинством в четыре драхмы, приравнивалась к одному священному сиклю. – Прим. ред.

Итак, первосвященники установили правило: все торговые операции на территории храма совершаются исключительно в храмовой валюте. И организовали обмен динариев (равно как и других денег) на эту специальную валюту — на том самом «дворе язычников». Эти же храмовые деньги — и только они — шли в дело, и когда священниками производился осмотр купленных животных. А совершались эти валютно-обменные операции с комиссией, которая составляла почти две трети от суммы обмена! Такой порядок был крайне выгоден храмовой аристократии. Именно в ее руках оседала вся прибыль и от обмена денег, и от последующих финансовых операций с золотом.

Еще об одном злоупотреблении, связанном с функционированием храмовой валюты, писал уже в IV–V веках создатель латинского перевода Библии святой Иероним Стридонский, много лет путешествовавший по Святой Земле и хорошо узнавший прежние обычаи иудеев. Поскольку многие из желавших принести жертвенные дары сами нуждались в деньгах, первосвященники разрешили меновщикам ссужать деньги нуждающимся под поручительство, рассказывает святой Иероним. При этом, правда, требовалось обойти предписание закона, запрещавшее давать деньги иудеям в рост (то есть брать проценты за пользование займом). В результате священники придумали другой способ заработать на ссудах: они ввели в обычай «маленькие дешевые подарки , например: поджаренный горох, изюм и яблоки разного рода». То есть люди, бравшие ссуды у меновщиков, давали им за это подарки — своего рода взятки.

Это было то, против чего Господь многократно предостерегал Свой народ устами множества пророков. Еще во времена Моисея израильтянам было сказано совершенно ясно: Не извращай закона, не смотри на лица и не бери даров, ибо дары ослепляют глаза мудрых и превращают дело правых (Втор16:19). И всё это процветало теперь, причем не где-нибудь, а в непосредственной близости от храма!

Этим-то и был возмущен Христос: дом Его Отца, дом молитвы люди превратили в бизнес-предприятие! Речь уже шла не о торговле при храме, которая помогала бы пришедшим издалека паломникам на месте купить жертвенное животное — сам храм превращался в некое «приложение» к сомнительной бизнес-конторе.

Главным руководством духовной жизни для иудеев всегда оставалась самая первая из Десяти заповедей: Я Господь, Бог твой… да не будет у тебя других богов пред лицем Моим (Исх 20: 2). Гнев Спасителя был вызван тем, что первосвященники оказались, по слову пророка Иезекииля, такими пастырями, которые пасут самих себя (ср.: Иез 34:8), создавая затруднения всем прочим желавшим послужить Богу. Называясь священниками, они оказались по сути идолослужителями, подобно тем израильтянам, которые когда-то отлили себе золотого тельца и стали поклоняться ему.

Именно этим и объясняются решительные действия Христа, описанные евангелистами.

Зачем Христос взял в руки бич?

Бич предназначался вовсе не людям, объясняет живший на рубеже XI и XII веков византийский богослов Евфимий Зигабен. Он предназначался животным: торговцев Христос «только устрашил… и удалил, а овец и волов, конечно, ударял и выгнал».

Двадцать седьмое правило святых апостолов однозначно утверждает, что Иисус никогда, ни при каких обстоятельствах Своей земной жизни не поднимал руку на человека:

«Ибо Господь отнюдь нас сему не учил: напротив того, сам быв ударяем, не наносил ударов, укоряем, не укорял взаимно, страдая, не угрожал». Это было бы полезно помнить всем, кто пытается увидеть в эпизоде изгнания торговцев из храма богословское оправдание насилия.

Фреска “Изгнание торговцев из храма”.
Храм Пантократора в монастыре Высокие Дечаны (Сербия, Косово, XIX в.)

Однако нельзя забывать и другое. Этот евангельский эпизод показывает, что Господь ведет Себя в храме как власть имеющий, как истинный Владыка. Более того, никто не смеет Ему ничего возразить. Вдумайтесь на секунду: рассыпать деньги и перевернуть столы меновщиков в то время — это всё равно что сегодня ворваться в банк и там учинить погром. Наверняка рядом с меновщиками была соответствующая охрана, но всем стало страшно. Так же страшно и сегодня забыть, что распоряжаться в Церкви может только ее Глава — Христос. Это особенно важно помнить тем, кто пытается превратить дом Божий в место удовлетворения собственных амбиций — личных, политических, коммерческих; тем, кто стремится перестроить этот дом по собственному проекту.

На заставке: Франческо Бонери, «Христос, изгоняющий из храма торговцев», 1615 г.

Изгнание торгующих из храма

Храм жил своей, установленной законами Торы и освященной тысячелетней традицией, жизнью. Эти законы тщательно соблюдались. Многочисленные паломники, заполнявшие Храм с утра и до позднего вечера, направлялись бдительной храмовой стражей по установленному пути. Стража встречала каждого у ворот и давала незнакомому с правилами точные указания, куда и как ему пройти, чтобы не нарушить святость места: с жертвой из животных — по одному пути, к жертвеннику, с денежным приношением — к сокровищнице. Запрещалось входить на территорию Храма с кошельком и с обычными «повседневными» деньгами. Деньги оставлялись дома, на территорию Храма приносили только пожертвования и приводили животных, предназначенных для жертвоприношения. Поэтому вся предварительная деятельность была вынесена за пределы Храма. Жертвенных животных продавали и покупали на Овечьем рынке, около Овечьих ворот, на северо-запад от башни Антония. Там толпилась масса народа: торговались, покупали, пользуясь советами левитов, животных для жертвоприношения. Тут же, в Овечьем бассейне (по Евангелиям «Вифезда») левиты тщательно мыли жертвенных животных. Шум, гам, крики торговцев, блеяние и мычание животных — словом, восточный базар.

На Храмовой горе (но не на территории Храма!), на специальном, издревле выбранном месте, по преданию, у высокого кипариса стояли клетки с голубями, предназначенными для жертвоприношения. Голуби пользовались особым спросом, так как были доступны самым бедным людям, желающим принести жертву Господу: «Если же он не в состоянии принести овцы, то в повинность за грех свой пусть принесет Господу двух горлиц или двух молодых голубей, одного в жертву за грех, а другого во всесожжение» (Левит, 5:7). Во исполнение другой заповеди: «Вот закон о жертве мирной, которую приносят Господу: если кто в благодарность принесет ее, то при жертве благодарности он должен принести хлебы, смешанные с елеем, и пресные лепешки, помазанные елеем, и пшеничную муку, напитанную елеем…» (Левит, 7:11 — 12), здесь же продавался елей, прошедший проверку на ритуальную чистоту.

На территории же Храма царила торжественная тишина, нарушаемая только ритуальными возгласами священников и молитвами паломников. Любой нарушитель был бы тотчас же схвачен храмовой стражей и примерно наказан. Немыслимо, чтобы кто-то мог бичом наводить на территории Храма свои порядки и выгонять кого бы то ни было. Утверждать, что на территории Храма могли находиться менялы и торговцы, а тем более волы и овцы — это значит не знать законов абсолютно!

Менялы, по всей вероятности, относились к храмовой службе, так как трудно предположить, что первосвященник предоставил бы любому, такую прибыльную деятельность, как обмен денег. Мы уже говорили, что единственной узаконенной монетой на территории Храма являлся шекель. Менялы были обязаны занять свои места на Храмовой горе (не в Храме!) на отведенной для этого территории за три недели до наступления основных праздников: Песах, Шавуот и Суккот (М Шкалим 13). Еще со времен сооружения Второго Храма специально для этой цели была выделена территория, и ни у кого из верующих это традиционное положение никакого протеста не вызывало.

Место «Перевёрнутая церковь»

Устройство для искоренения зла

Это скульптура, созданная Деннисом Оппенгеймом в 1997 году.
Она представляет собой 8-метровую деревенскую церковь в ново-английском стиле, вонзённую шпилем в землю.

Светящаяся перевернутая церковь

Девайс, искореняющий зло, выполнен из прозрачного красного венецианского стекла и стали. Всё это красиво эксплуатируется: в солнечный день: сталь блестит при дневном свете, а после захода Солнца – церковь подсвечивается изнутри. Стекло пышет красным, сталь даёт отблески…
Но главное – конечно же не внутреннее свечение, а внешний вид. Подавать здания в перевёрнутом виде – довольно интересный трюк. Этот приём позволяет взглянуть на до боли знакомое, стандартное сооружение вверх тормашками. И освежить свои затёртые представления о его роли и назначении.

Церковь-путешественница

«Устройство для искоренения зла» впервые демонстрировалось в 1997 году на Венецианском бьеннале. И критика, надо сказать, весьма доброжелательно приняла это произведение.
Из Венеции скульптура перекочевала в Нью-Йорк, но для делового города сельская церковь оказалась слишком взрывоопасной.
После того скульптура была установлена во дворе Стэнфордского университета (Калифорния), но тамошнее начальство начало опасаться потенциальных скандалов, поскольку, мол, изображена перевёрнутая церковь. И объявила, что устройство для искоренения зла университету «не подошло».
Скульптуру тогда за три тысячи долларов приобрёл Ванкувер, любящий и ценящий всякий модерн. Однако там «Церковь» вызвала массу разногласий. Недолго она там простояла. Было принято решение об удалении скульптуры из города. Хотя многие ванкуверцы жалели об этом и говорили, что этого девайса им будет не хватать.
Жители Калгари с удовольствием схватились за возможность приобрести всемирно известный шедевр. С 2005 года «Устройство для искоренения зла» обрело своё пристанище в спокойном городе.

Толкование Евангелия на каждый день года. Светлая пятница

Ин., 7-е зач., 2: 12–22

Изгнание торгующих из Храма

После сего пришел Иисус в Капернаум, Сам и Матерь Его, и братья его, и ученики Его; и там пробыли немного дней. Приближалась пасха иудейская, и Иисус пришел в Иерусалим и нашел, что в храме продавали волов, овец и голубей, и сидели меновщики денег. И, сделав бич из веревок, выгнал из храма всех, также и овец и волов; и деньги у меновщиков рассыпал, а столы их опрокинул. И сказал продающим голубей: возьмите это отсюда и дома Отца Моего не делайте домом торговли. При сем ученики Его вспомнили, что написано: ревность по доме Твоем снедает Меня. На это Иудеи сказали: каким знамением докажешь Ты нам, что имеешь власть так поступать? Иисус сказал им в ответ: разрушьте храм сей, и Я в три дня воздвигну его. На это сказали Иудеи: сей храм строился сорок шесть лет, и Ты в три дня воздвигнешь его? А Он говорил о храме тела Своего. Когда же воскрес Он из мертвых, то ученики Его вспомнили, что Он говорил это, и поверили Писанию и слову, которое сказал Иисус.

Мы помним эти события в начале служения Господа и накануне Его крестных страстей. Христос выходит из Себя и вразумляет торговцев храма с помощью бича. Он хочет, чтобы мы научились относиться с таким же глубоким благоговением к нашим каменным церквам, как и к Церкви, составляемой из камней живых, которая есть таинственное тело Христово. Никогда возмущение Господа не проявлялось с такой силой. Есть среди нас «проповедники любви», которые говорят, что никакой гнев недопустим в Церкви. И они даже соблазняются действиями Господа. Но Христос, мы видим, опрокидывает столы, рассыпает монеты и выметает торговцев из храма вместе с их скотом как нечистоту. «Где вы находитесь, меркантильные души? Здесь не рынок, не дом торговли!»

Почему Господь являет такую ревность о храме? Неужели ради того, чтобы защитить его красоту? Этот храм, только что перестроенный Иродом, был огромен и великолепен. 600 священников и 300 левитов участвовали в богослужениях во время великих праздников. В центре площади среди многочисленных дворов, один из которых был доступен для язычников, располагалось самое святилище. Оно состояло из двух помещений: святое, куда могли входить только священники, и где был жертвенник фимиама, золотой подсвечник с семью ответвлениями, стол для хлебов предложения. И далее – отделенное двойной завесой, было святое святых. В первом храме, построенном Соломоном, здесь находились Ковчег завета и скрижали закона, врученные Богом Моисею. С разрушением храма в 587 году до Рождества Христова ковчег исчез, но святое святых осталось священным местом присутствия Божия. Только первосвященник имел право входить туда раз в году – в праздник, пророчествующий об искуплении. Вот почему гневается Господь! Этот звон монет в храме, рядом со святое святых, был оскорблением величия Божия. И Христос говорит нам, чтобы мы не страшились отстаивать право защищать святыни Церкви. «Здесь вы должны уподобляться Мне, – как бы обращается Он к нам. – Храм – дом Отца Моего, и Я не позволю никому превращать его в вертеп разбойников».

Сколько ударов бича Господня полагалось бы для всех тех, кто разорял и осквернял наши храмы, превращал их в клубы, кафе и овощехранилища, в общественные туалеты – в дома их торговли?! Воистину полной мерой они получили эти удары от Господа. Как полной мерой получат их и те, кто сегодня публично глумится над нашими святынями.

Господь напоминает, как опасно всякое неблагоговение. Из него постепенно создается атмосфера нечестия – так что, согласно Писанию, «человек беззакония» сможет сесть в храме, выдавая себя за Бога. Господь попустил быть очистительной буре 1917 года, разрушающей наши храмы, чтобы дать нам время на покаяние. Но как мало мы вразумились! О если бы каждый из нас мог сказать вслед за Господом: Ревность о доме Твоем снедает Меня.

Где нет благоговения к храму, там не может быть истинного отношения к Церкви Божией. Но храм, которым иудеи так гордились, – только каменный храм, построенный к тому же язычником, желавшим польстить этому надменному народу. «Разрушьте его, – говорит Господь (и это произойдет при императоре Тите в 70 году), – его значение относительно, ибо подлинный храм – тот, который Я восставлю в третий день». Даже ученики не поняли тогда слов Христа, потому что Он говорил о Своем Теле, Которое должно было воскреснуть в третий день.

Господь говорит, что истинный храм, достойный бесконечного почитания, – человечество Христа, которое стало ковчегом Его Божества. Слово стало плотию, и Его тело – подлинное святое святых храма. Ибо в Нем обитает полнота Божества телесно (Кол. 2: 9). Тело Христово, которое мы принимаем за евхаристией и которое присутствует в дарохранительницах на престолах наших храмов, должно исполнять нас страхом Божиим и бесконечным благоговением. И наоборот, всякое неблагоговение или просто безразличие перед этой великой тайной должны вызывать в сердце христианина святой гнев, несравненно более праведный, чем по отношению к нечестию в Иерусалимском храме.

Новый храм, достойный почитания, – не только человеческая природа Христа, но весь народ Божий, привитый к Нему и питаемый Божественной жизнью, исходящей от Него на всех членов Его мистического тела. Вся Церковь, тело Христово, – этот новый храм, каменные храмы которого – только бледный образ. Она составлена из всех крещеных людей, ищущих жизни по воле Божией. Несмотря на несовершенства, грехи и немощи своих чад, Церковь – пребывание Бога среди людей, знамение присутствия Его в мире. Она не создана святыми людьми, она создана, чтобы делать людей святыми. Потому что Создатель ее – Бог, Который становится одним из нас через Пречистую Деву.

В праздник Пасхи Господней, радуясь тому чудесному, что совершает Церковь в мире, позаботимся о нашем внутреннем очищении, чтобы быть нам на самом деле чадами ее. В течение всей Светлой седмицы мы слышим: Елицы во Христа крестистеся, во Христа облекостеся. Каждый христианин – храм Божий. Тело каждого крещеного ребенка – вместилище присутствия Христова. В каждом новокрещеном младенце рождается Христос. С каким благоговением должны бы наши дети, и мы вместе с ними, совершать восхождение к Богу, неся в своем теле живое присутствие воскресшего Христа, принятое в крещении. Придет день, когда наши тела, эти храмы Духа Святого, возвратятся в землю. Наступит время, когда земная Церковь, с ее священством и таинствами, перестанет существовать, исполнив свое предназначение. Не будет больше Божественной евхаристии. Наш мир разрушится, и все самые великолепные храмы превратятся в ничто. Но во граде небесном и вечном останется один только храм, который есть Сам Бог. Мы будем введены в него как чада Божии, и наша жизнь будет бесконечным приобщением радости Воскресения Христова.

Самым главным в жизни Соломона было построение храма Господня. Какое это было величественное сооружение! Из 3 книги Царств (6:38) мы узнаем, что на строительство храма ушло семь лет. Однако подготовка к строительству, несомненно, заняла намного больше времени, и именно этот период станет предметом нашей сегодняшней проповеди.

Приготовление к строительству было делом отца Соломона, Давида, который, как его характеризует Писание, был «мужем по сердцу Господнему». Мы должны вернуться назад ко времени апогея царствования Давида, когда его мысли обратились к построению храма Господня (1 Пар.17:1,2). «Всё, что у тебя на сердце делай», – сказал ему пророк Нафан, однако это не входило в замысел Бога. Слово Его сразу пришло к пророку, чтобы он вернулся и предупредил Давида о том, что он не может построить храм Господу; «Господь (сам) устроит тебе дом» (ст.10). Какое удивительное обетование, указывающее, несомненно, на Христа. Частичное исполнение этого обетования выпало еще на время царствования Соломона, но это было только отражением его полнейшего исполнения во Христе.

Итак, Давид получил запрет от Бога на строительство храма, и, несмотря на обетования Бога устроить ему свой собственный дом, царь, несомненно, был разочарован в отказе Бога на желание построить храм (дом) Господу. Какова была его реакция? Он мог впасть в отчаяние, но не сделал этого. Он не преступил запрета и в своем рвении к служению Господу увидел прекрасную возможность начать приготовление для строительства. В 1 Паралипоменон 22:5 мы читаем: «И заготовил Давид до смерти своей много». А в 19 стихе 29главы нам сообщается, что «все сие (т.е. план строительства Давид получил) в письмени от Господа», и это подвигло его на энтузиазм в приготовлении к строительству, даже до такой степени, что он употребил на это все силы (ст.2), а стих 3 сообщает нам, что делал он это «по любви». Слово «любовь» здесь имеет в еврейском тот же корень, что и слово «примирение». Поэтому не исключено, что в своей любви к дому Бога Давид увидел возможность примирения с Богом после своего согрешения с Вирсавией.

Давид видел результат своего греха до самого дня своей смерти – этот грех был прощен, но его последствия всегда стояли перед глазами царя. Мы должны особо заострить на этом свое внимание. Давиду пришлось пережить измену собственного сына и многих бывших соратников. В 68 псалме Давид жалуется Богу (ст.9), что он «чужим стал для братьев» своих, но как он повел себя в этой ситуации? Стих 10 говорит: «Ревность по доме Твоем снедает меня». Теперь мы можем видеть все на своем месте: ревность по доме – это энтузиазм, охвативший его в подготовительных работах для строительства храма. Это стало делом всей его жизни.

Рвение относится к сильным эмоциям. В самом слове оригинала мы можем обнаружить идею праведного гнева. Именно в этом мы можем заметить, что 68 псалом относится не столько к Давиду, сколько к Иисусу Христу. В послании Иоанна 2:13-17 мы видим этот праведный гнев в действии. Территория храма была загрязнена в виду продажи на ней жертвенных животных, что вкупе с жадными менялами денег препятствовало использованию прекрасного строения по назначению. Когда Иисус увидел происходящее, зрелище вызвало в Нем бурную реакцию. Он вынужден был принять какие-то меры, чтобы навести порядок, поэтому пошел на действия, не характерные для Него.

Эта реакция являлась праведным гневом в самом истинном значении этого выражения, и обратите внимание, что именно Его ученики напомнили слова псалма (ст.17): «При сем ученики Его вспомнили, что написано: ревность по доме Твоем снедает Меня». Иисус проявил ревность к дому Своего Отца, и Его действия явились результатом вопиющего безобразия храма. Но присутствует во всем этом и более глубокое значение.

Давид писал 68 псалом во время отдачи всех сил на подготовку к строительству храма. Подобно и Иисус во время Своего служения и через смерть и воскресение готовил духовный дом Божий. Поэтому мы должны вспомнить обетование Божие Давиду, где за словами «Господь устроит тебе дом» Бог говорит: «Он построит дом имени Моему… и утвержу престол царства его… на век» (1 Пар.22:10). Из этого можно сделать вывод, что Господь Иисус строит дом имени Божьему вплоть до наших дней и продолжает делать это прямо сейчас!

Павел в послании Евреям 3:4,6 обращается к этому «дому» – что «дом же Его – мы» – духовный храм Христа. Каждый из нас является частичкой этого храма, «если только дерзновение и упование… твердо сохраним до конца». Рвение, которое проявил Христос и которое признали и Его ученики, было полной отдачей Себя на подготовку и возведение дома Божьего – сообщества верующих – подобно как и Давид отдавал все свои силы и энтузиазм к приготовлению строительства величественного и прекрасного здания, которое предстояло возвести Соломону.

Но рвение есть или должно быть эмоцией заразной, поэтому вывод из всего этого тот, что мы должны отражать в себе этот энтузиазм. Давид проявил его, даже не взирая на последствия своей вины и мятеж в своем собственном доме.

Наконец, мы переходим к Ефесянам 2:19-21. Здесь Павел описывает дом, который строится сейчас: отдельные камни подгоняются точно друг к другу, постоянно возрастая в святой храм Божий. Давид посвятил все свои силы для подготовки к строительству, следуя плану, данному ему Богом. Мы тоже имеем план, предоставленный нам тем же Богом – писания истины. Иисус явил ревность – истинную ревность – ревность, которую мы должны стараться проявлять в себе.

Мы читаем в 3 Царств 6:7, что во время возведения Соломоном храма каменотесы приготовляли камни для строительства вне строительной площадки, поэтому никакого шума от инструментов на ней не было слышно. Подобным же образом готовят для Царства и нас – вдали, так сказать, от него самого. И строимся мы на основании, которым является Христос. Мы подгоняемся друг к другу не как грубые, неотесанные камни, но как обработанные пророками, апостолами и самим Христом кирпичи. Если из нас строится храм на основании Христа, пророков и апостолов, мы должны знать и понимать их, и это можем делать через чтение и впитывание в себя Божьего слова. Мы обрабатываемся жизненным опытом, если позволяем Богу управлять нашими жизнями.

Преломляя хлеб, давайте напомним себе о той великой привилегии, которую мы имеем во Христе, ибо мы «были в то время без Христа, отчуждены от общества Израильского, чужды заветов обетования, не имели надежды и были безбожники в мире; а теперь во Христе Иисусе вы, бывшие некогда далеко, стали близки Кровию Христовою» (Ефес.2:12,13). Подобно грубым, неотесанным камням, мы были когда-то пришельцами и чужими, но теперь, через кровь Христову, мы собраны вместе и представляем духовный храм Божий.

Потому, ожидая прекрасного дня возвращения Господа, давайте стараться делать все возможное, чтобы являть собой ту ревность, которую явил Давид и исполнил Христос, когда ими было сказано: «ревность по доме Твоем снедает Меня».

Кейт Синглетон (11.08.2002г.)

Пуля-дура (Stupid Bullet)

Я не хочу быть красивым, не хочу быть богатым
Я хочу быть автоматом, стреляющим в лица (Пуля-дура)
Не хочу быть красивым, не хочу быть богатым
Я хочу быть автоматом, стреляющим в лица
Не хочу быть красивым, не хочу быть богатым
Я хочу быть автоматом, стреляющим в лица
Не хочу быть красивым, не хочу быть богатым
Я хочу быть автоматом, стреляющим в лица (Пуля-дура)

Варенье из солнца на козырьке
В рюкзаке стихотворенья на собственном языке (Пуля-дура)
В случайном автобусе вру в диктофон (Вру в диктофон)
Я всегда в расфокусе, я всегда фон (Я всегда фон)
Сосредоточенный, как самоубийца
Я брожу по городу, мечтая совокупиться (Пуля-дура)
Вокруг бессмысленные бляди обоих полов, а
Из обломков облаков — Бог как боеголовка

Я не хочу быть красивым, не хочу быть богатым
Я хочу быть автоматом, стреляющим в лица (Пуля-дура)
Не хочу быть красивым, не хочу быть богатым
Я хочу быть автоматом, стреляющим в лица (Пуля-дура)
Не хочу быть красивым, не хочу быть богатым
Я хочу быть автоматом, стреляющим в лица (Пуля-дура)
Не хочу быть красивым, не хочу быть богатым
Я хочу быть автоматом, стреляющим в лица

Одинокие двуногие, сторукая орда
Люди пахнут супом, как старухина манда
Очереди в очереди к кожному врачу
Я ничего не чувствую, я больше не хочу
Я не хочу перепихон, я хочу Иерихон
На пуле-дуре верхом, голодным еретиком
И катиться, и катиться по проспектам колесом —
Одинокий юноша с простреленным лицом

Я не хочу быть красивым, не хочу быть богатым
Я хочу быть автоматом, стреляющим в лица (Пуля-дура)
Не хочу быть красивым, не хочу быть богатым
Я хочу быть автоматом, стреляющим в лица (Пуля-дура)
Не хочу быть красивым, не хочу быть богатым
Я хочу быть автоматом, стреляющим в лица (Пуля-дура)
Не хочу быть красивым, не хочу быть богатым
Я хочу быть автоматом, стреляющим в лица (Пуля-дура)

Закрой калитку, какаду!
Мой рэп — это молитва, только с бритвою во рту
Я — выкидыш русской изнанки
В столице как рисинка в брюхе вьетнамки (Пуля-дура)
Иисус Христос заказывал барагоз
И я поднимаю тост за классовый холокост
(Шучу) Глотают братья смешки (Смешки)
Папины детки, собирайте кишки

Я не хочу быть красивым, не хочу быть богатым
Я хочу быть автоматом, стреляющим в лица (Пуля-дура)
Не хочу быть красивым, не хочу быть богатым
Я хочу быть автоматом, стреляющим в лица (Пуля-дура)
Не хочу быть красивым, не хочу быть богатым
Я хочу быть автоматом, стреляющим в лица (Пуля-дура)
Не хочу быть красивым, не хочу быть богатым
Я хочу быть автоматом, стреляющим в лица (Пуля-дура)

Пуля-дура

ХАСКИ: «между бредом и галлюцинацией»

Хаски, «Пуля-дура»

Хаски отчаянно пытается деформировать слово; он чувствует, что слова и так уже деформированы до тошноты, до предела, и последний предел, это когда произношение звуков сольется с кровавой рвотой, с извержением всей накопившейся желчи из организма.

Хаски явно хотел бы говорить на каком-нибудь собственном языке (вот кстати и строчки из песни: «в рюкзаке стихотворение на собственном языке» — вам тут, случаем, не вспомнились ли Хлебников или, скажем, Крученых? нет-нет, я без всяких ассоциаций, просто спросил, пацаны!, а то потом ваши рэп.ру и зе.флоу напишут опять, что я сравнил Окмимирона с Гончаровым!), —

— так вот, короче, Хаски, по ходу дела, хотел бы говорить на своем собственном языке, который был бы уже совершенно никому непонятен, до которого никто не смог бы дотронуться никакой интерпретацией, никаким комментарием, даже никакой похвалой или, наоборот, осуждением. Дисконнект так дисконнект, на войне как на войне.

Как замечал еще Делез, лучшее средство сохранить язык — это напасть на него. Вот вам очень неплохое нападение на язык от рэпера Димы Хаски.

Хаски старается лепетать на границе «между бредом и галлюцинацией» (по профессору Гиренку), не заботясь нарочито о словесном выражением своего посыла (хотя эта «незабота» явно выдает кропотливую работу над таким словом, и в этом смысле подобная беззаботность вовсе не равносильна тому чтобы отпустить слово, отдать его языку-реке в вольное плаванье, чтобы оно унеслось куда подальше, — как раз-таки нет, Хаски не отпускает пойманные слова, как диких зверей, он сжал слово в кулаке и хочет выжать из него самое последнее, забрать последние смыслы, а потом по-рэперски жонглирует такими словами (я не хочу перепихон — я хочу Иерихон!»)

Рэп для такой своеобразной деконструкции вполне годится: «мой рэп это молитва — только с бритвою во рту». Ну и далее, в тему: «Иисус Христос / заказывал барагоз». А что? Всё так, ежели сверяться с Писанием «не мир принес, но меч» (Мф. 10:34).

«Я хочу быть автоматом, стреляющим в лица» — рефрен трека, в котором дан главный вектор деконструкции, понимает это Хаски или нет (скорее всего, понимает, я знаю его, Дима, думаю, один из самых интеллектуально подкованных наших рэперов). Здесь деконструкция языка как тела дана в метафорическом ландшафте, но мы очень ошибемся, если посчитаем это за простую метафору, отсылающую к традиционному, солнечно-пушкинскому «глаголом жечь сердца людей» (Хаски в ином дискурсе). Поэтому нет, речь здесь идет именно о превращении, о галлюцинации, которая в режиме языка становится бредом: «я хочу быть автомааатом, стреляющим в лица!» — Не поэтом, который жжет сердца, учит, наставляет, чьи стрелы летят прямо в душу, — нет, автоматом, который блюет пулями-дурами в лица. Всё это страшно, но я уже давно предупреждал, что Хаски будет делать только страшнее и страшнее.

Изгнание торгующих из храма

Когда пречистая Приснодева Матерь Божия просила Сына своего Господа Иисуса Христа помочь нужде бедного человека на браке в Кане, Господь сказал ей: «ещё не пришел час Мой», т. е. Я еще не объявил Себя как Мессия, как посланный от Бога Спаситель Мира.

Час этот пробил, когда Господь Иисус Христос, после краткого пребывания в Галилее с избранными учениками, пришел в Иepycaлим на праздник Пасхи и вошел во храм. Но не радостно было для Него это вступление на поприще заповеданного ему Отцом служения. «Он нашел, что в храме продавали волов, овец и голубей, и сидели меновщики денег. И сделав бич из веревок, выгнал из храма всех, также и овец и волов, и деньги у менял рассыпал, а столы их опрокинул. И сказал продающим голубей: «Возьмите это отсюда, и дом Отца Моего не делайте домом торговли». «При сем ученики Его вспомнили, что написано: ревность по доме Твоем снедает Меня» (Пс. 68:10). Иудеи не могли не видеть в этом событии обнаружения Божественной силы, но они не приняли вразумления. Повязка была на глазах их: глаза их в сем случае затуманены были страстью сребролюбия. И не обличителя своих беззаконий и пороков ждали они в Мессии, а славного завоевателя, который покорит им народы и возведет их на верх земного величия. Укоряемые в тоже время совестью за допущение такого безобразия в месте священнейшем, они нашлись спросить Господа лишь о том: «каким знамением докажешь Ты нам, что имеешь власть так поступать?» Какого еще знамения им нужно было, когда видели лицом к лицу Власть, которой никто и ничто не могли противиться? «Иисус сказал им в ответ: разрушьте храм сей и Я в три дня воздвигну его. Он говорил о храме тела Своего». Иудеи ограничились на сии слова лишь возражением: «сей храм (иepvсалимский) строился тридцать шесть лет, и Ты в три дня воздвигнешь его?» (Ин. 2:13…23). Сами ученики Господни прозрели глубокий смысл слов Спасителя лишь по Его воскресении. Воскресение – это самое высшее и в своем роде единственное чудо, которым доказал Господь Свое божественное величие. Все другие чудеса, как ни велики они были, в сравнении с сим чудом только знамения – частные проявления присущей Ему всемогущей Божеской силы. В ясной связи с вопросом иудеев и с ответом Спасителя стоят слова Господа, сказанные об иудеях в другом случае: «род лукавый и прелюбодейный ищет знамения. И знамение не дастся ему, кроме знамения Ионы пророка» (Mф. 12:39), то есть трехдневного погребения и воскресения из мертвых. Иудеи однако не забыли слов Господа Спасителя, но воспользовались ими лишь для Его обвинения, причем позволили себе извратить их, согласно своему злому намерению «Мы слышали, как Он говорил: Я разрушу храм сей рукотворенный и через три дня воздвигну другой нерукотворенный» (Мк. 14:58). Так страсти способны не только закрывать от очей людских истину, но и представлять разные способы к её извращению.

Изгнание торгующих из храма. С картины проф. Тихобразова Николая Ивановича (1818 – 1874). С.-Петербургская Академия Художеств.

Рембрандт в ГМИИ

В собрании ГМИИ хранится коллекция произведений высокого уровня так называемых “малых голландцев”. В полотнах многих художников на протяжении всего XVII века можно проследить разные темы, актуальные для искусства того времени. Одной из них была тема человека и общества. Но острее всех тему одиночества человека в этом мире развивает РЕМБРАНДТ Харменс ван Рейн (1606-1669).

Интересно заметить, что из 3000 произведений мастера, хранящихся в разных музеях после тщательного анализа подлинниками были признаны только 600. Экспертизу прошли и московские полотна, все они были признаны подлинными. В коллекции хранится шесть полотен великого мастера, относящихся к разным периодам его творчества.

Начало творческого пути Рембрандта ван Рейна

Родился Рембрандт в семье мельника в Лейдене, на реке Рейн, поэтому и называли его ван Рейном. Он поступил в Лейденский университет, но затем оставил учёбу и отправился в Амстердам постигать азы живописи. Там будущий художник поступил в ученики к Питеру Ластману (одна его картина есть в нашей коллекции).

«Изгнание торгующих из храма»

-это ранняя работа мастера. Полотно написано в 1626 году, тогда Рембрандт ещё жил в Лейдене и было ему всего 20 лет от роду. Картину отличает тщательная и детальная манера письма. Красочная гамма очень пёстрая, в ней преобладают холодные тона.

Сюжет картины очень известен. Разгневанный Христос обрушивает свой гнев на менял и торговцев. Они с жадностью хватают свои деньги и спасаются бегством. Их лица переданы художником с большой тщательностью, эмоции подчёркнуты. Но в этом открытом выражении чувств и явной драматизации эпизода есть нечто новое, что отличает мастера от всех остальных.

Картина “Изгнание торгующих из храма” вызывала очень много сомнений – подлинный ли это Рембрандт. Оказалось – подлинный. В этой работе композиция многолюдна, многонаселена, полотно отличают яркие краски, поэтому авторство Рембрандта оказалось под сомнением. Но все эксперты признали руку великого мастера.

В коллекции музея очень много рисунков и офортов с автопортретом самого мастера. Он не мог себе позволить нанимать натурщиков и, чтобы показывать на холсте малейшие оттенки чувств и настроений человека, перерисовывал себя, создал много своих автопортретов. Рисовал себя художник в разных позах, чтобы потом включить в свои композиции. Считается, что позу Христа в картине «Изгнание…» он позаимствовал у Дюрера.

Автопортрет Рембрандта

В хранящемся в ГМИИ автопортрете мастера он выглядит не как художник, но как господин, бюргер, уверенный и довольный собой. Рембрандт очень хорошо знал итальянское искусство и показал себя в итальянской одежде. Он даже избрал такую же позу, как и Рафаэль на своём автопортрете. Таким образом Рембрандт проводит прямую параллель с итальянским мастером эпохи Возрождения. На этой картине мастер уверен и богат.

Дела его, и в правду, шли хорошо. У художника появились ученики, заказчики выстраивались к нему в очередь. И даже богатые родственники его невесты Саскии, скрепя сердце, позволили девушке из очень богатой и уважаемой семьи выйти замуж за художника. На этом автопортрете Рембрандт ближе всего к своему подлинному образу, он такой, какой есть на самом деле.

Рембрандт женился на Саскии в 1634 году. Он очень любил свою жену, существуют его изображения вместе с Саскией, её портреты он включал даже в маленькие рисунки.

Офорты. Офорты Рембрандта

Рембрандт очень любил рисунки. Здесь для него открывались возможности работы только с белым и чёрным. И даже здесь он великолепно работал со светом.

В коллекции ГМИИ хранятся несколько офортов Рембрандта. Офорт – это отпечаток на бумаге. Рисунок наносился на медную пластину, покрытую кислотоустойчивым лаком. На поверхности процарапывали рисунок тонким острым предметом. Затем эту пластину опускали в кислоту. В местах, где лак был повреждён иглой или специальным предметом, кислота выедала металл и получались отверстия. Эти отверстия заполняли краской и получался оттиск, рисунок.

Техника офорта непростая, художник всегда должен был держать в голове, как оттиск будет выглядеть, потому что на бумаге получалось зеркальное отображение. Рембрандт великолепно справлялся с этой задачей, все его офорты выглядят, как рисунки, а не отпечатки.

«Неверие апостола Фомы»(1634 год)

Картина написана в год женитьбы мастера, он обосновался в Амстердаме, завёл свою мастерскую. Это уже следующий период в творчестве художника и есть мнение, что “Неверие…” он писал совместно с одним из учеников.

Поразительно, как Рембрандт передаёт впечатление Фомы от увиденного. Это и трепетный страх, и благоговение, и, даже, животный страх. И свет не просто освещает эту сцену. Он сопровождает это чудо. Свет идёт от Христа и становится живым и естественным. В картинах начала 1630-х годов мастер отводит свету важнейшую роль, использует его для усиления эмоциональной выразительности картины. Характерен жест Христа, которым он показывает свою рану.

Но Рембрандт не был бы великим мастером, если бы не включил других персонажей в композицию. Несмотря на то, что сцена с Христом очень ярко освещена, не все её видят. На полотне даже есть равнодушный человек. Он засыпает и как бы выпадает из общего впечатления картины. Чудо приходит отнюдь не к каждому, человек должен быть готов увидеть его. В этой сцене Рембрандт доносит до нас ещё и эту истину.

Со смертью Саскии в 1642 году начинается следующий период в творчестве мастера. Меняется отношения Рембрандта с амстердамскими патрицианскими кругами. Причин было несколько – и спор из-за наследства, и особенности его художественной жизни, и сама манера его живописи отчуждают художника от бюргерского общества. Но именно в этот период он создав свои лучшие произведения. Но об этом – в следующей части. Рембрандта в ГМИИ. Портреты.