Пожалуйста, прочтите это сообщение.

Обнаружен блокировщик рекламы, препятствующий полной загрузке страницы.

Реклама — наш единственный источник дохода. Без нее поддержка и развитие сайта невозможны.

Пожалуйста, добавьте rvb.ru в белый список / список исключений вашего блокировщика рекламы или отключите его.

×

А. Н. Радищев

» Полное собрание сочинений в трех томах

• Об авторе
• Об издании
• Биография
• Критика и исследования
• Указатели

Об авторе

Радищев Александр Николаевич (1749—1802) — крупнейший русский писатель и мыслитель конца XVIII века, открытый противник самодержавия, одна из самых трагических и спорных фигур русского Просвещения. Складывавшийся с начала XIX века образ Радищева как страдальца за идеалы вольности трансформировался в массовое представление о «первом русском революционере». Между тем, сочинения Радищева разнообразны, и помимо знаменитых «Путешествия из Петербурга в Москву» и оды «Вольность» включают поэзию, во многом новаторскую, философский трактат «О человеке, о его смертности и бессмертии», юридические сочинения и пр.

Получил общее образование в Пажеском корпусе (1762—1766). Для изучения юридических наук в числе шести лучших выпускников Корпуса был отправлен в Лейпцигский университет (1767—1771), где слушал лекции по естественному, публичному и государственному праву, всеобщей истории, логике, географии, нравственной философии, физике и математике, изучал немецкий, французский и латинский языки. О годах учения в Лейпцигском университете и произошедшем там «бунте» русских студентов Радищев рассказал в «Житии Федора Васильевича Ушакова» (1789). Вернувшись в Россию, в декабре 1771 г. Радищев был назначен протоколистом в Сенат.

Первым печатным выступлением Радищева стал перевод книги аббата Мабли «Размышления о греческой истории», изданный Н. И. Новиковым анонимно в 1773 г. Снабдив книгу своими примечаниями, Радищев в одном из них писал, что «самодержавство» (т. е. деспотизм) есть «наипротивнейшее человеческому естеству состояние». В мае 1773 г. уволился из Сената и начал служить обер-аудитором (юридическим советником) в штабе Финляндской дивизии. В марте 1775 г. вышел в отставку. В том же году в Москве состоялась венчание Радищева с Анной Васильевной Рубановской (племянницей А. К. Рубановского, соученика Радищева по Лейпцигскому университету). В декабре 1777 г. Радищев поступил на службу в Коммерц-коллегию. В 1780 г. стал помощником советника таможенных дел по Санкт-Петербургской губернии. За годы службы в таможне изучил английский язык.

В 1782 г. Радищев начал работать над «Словом о Ломоносове», которое завершил в 1788 г. и включил в состав «Путешествия из Петербурга в Москву». В 1782 г. написал «Письмо к Другу, жительствующему в Тобольске, по долгу звания своего», посвященное открытию в Петербурге памятника Петру I работы Фальконе. В облике Петра Радищев увидел великого преобразователя, «обновившего Россию», но отметил и второй лик Петра — «властного самодержца», истребившего «последние признаки дикой вольности своего отечества». «Письмо» было первой книгой, анонимно напечатанной в 1790 г. в типографии, которую Радищев оборудовал в своем доме летом 1789 г.

3 августа 1783 г. умерла А. В. Рубановская. Радищев написал стихотворную «Эпитафию», которую хотел поместить на ее памятнике в Александро-Невской лавре, но, по воспоминаниям Н. А. Радищева (сына писателя), «ему не позволили, потому что в ней выражается недостаточная уверенность в бессмертии души», и памятник был поставлен в саду при их доме.

Около 1783 г. Радищев закончил оду «Вольность», которая имеет ярко выраженный тираноборческий характер и содержит отклики на политические события в Европе (английская революция XVII в.) и Северной Америке (Война за независимость). Екатерина II восприняла оду как «совершенно явно и ясно бунтовскую». «Вольность» представляет собой не только значительное общественно-политическое сочинение, но и выдающееся поэтическое произведение. Стих оды, как объясняет сам Радищев, отличается намеренной затрудненностью, язык изобилует архаизмами, придающими тексту торжественный и возвышенный тон.

С середины 1780-х годов Радищев работал над главным своим произведением — «Путешествием из Петербурга в Москву», в которое ввел ряд сочинений, написанных ранее (в том числе фрагменты оды «Вольность»). Цензурная редакция всей книги была завершена к концу 1788 г. Однако после подписания цензором писатель еще около года продолжал работу над рукописью, внося в нее ряд существенных и обширных дополнений.

Главы «Путешествия», имеющие названия почтовых станций на пути из Петербурга в Москву, различны по своему объему и тематике. Книга многопланова: здесь подвергаются резкой и смелой критике самые разные стороны политической и общественной жизни России, предстают зарисовки быта и нравов разных сословий. Доминирует на протяжении всего повествования крестьянская тема: бесправие крепостных, их продажа, рекрутчина, убогий быт. Важную объединяющую роль играет образ самого путешественника-повествователя. Книга включает публицистические элементы, сближаясь с традициями ораторской прозы, дидактической литературы и сатиры. В «Путешествии» проявляются также черты, характерные для сентиментализма и возникшие, помимо прочего, под влиянием «Сентиментального путешествия» Л. Стерна: исповедальное начало, гипертрофированная эмоциональность, повествование от первого лица. В то же время язык Радищева мало напоминает язык русских сентименталистов — он изобилует славянизмами, архаизированными формами, инверсиями.

Книга была отпечатана в домашней типографии Радищева без указания его имени в конце мая 1790 г. тиражом около 650 экземпляров. 30—31 мая началась продажа «Путешествия» в Гостином дворе в лавке книгопродавца Г. К. Зотова. При чтении «Путешествия» (с 26 июня по 7 июля) Екатерина II сделала на полях многочисленные замечания. По свидетельству канцлера А. А. Безбородко, императрица нашла книгу «наполненною разными дерзостными изражениями, влекущими за собой разврат, неповиновение власти и многие в обществе расстройства» повелела начать расследование с целью установить имя автора, которого она назвала «бунтовщиком хуже Пугачева».

30 июня Радищев был арестован и заключен в Петропавловскую крепость. Незадолго до ареста он был назначен советником таможенных дел Санкт-Петербургской казенной палаты, но не успел вступить в должность. 13 июля был подписан приказ императрицы о предании Радищева уголовному суду и рескрипт о запрещении его книги. 17 июля Радищев отвечал на вопросы Палаты уголовного суда. 24 июля Палата вынесла писателю смертный приговор. 4 сентября в связи с заключением мира со Швецией Екатерина подписала указ о замене смертной казни Радищеву ссылкой на десять лет в Сибирь в Илимский острог.

Проехав через Кунгур, Екатеринбург и Тюмень, 20 декабря 1790 г. Радищев прибыл в Тобольск и оставался здесь до 30 июля 1791. 2 марта сюда приехала вместе с его младшими детьми Екатериной и Павлом свояченица Радищева Елизавета Рубановская, разделившая с ним изгнание и ставшая затем его женой (их брак не был узаконен церковью, и отец Радищева впоследствии не признал детей от этого брака). В Тобольске между мартом и июлем 1791 г. написаны автобиографические стихотворения «Ты хочешь знать, кто я? что я? куда я еду?..» и «Почто, мой друг, почто слеза из глаз катится…».

Через Тару, Томск, Красноярск, Удинск Радищев прибыл в Иркутск, где оставался с 8 октября по 20 декабря 1791 г. 2 января 1792 г. он прибыл в Илимск, где прожил до 20 февраля 1797 г. Во время пути он вел «Записки путешествия в Сибирь», содержащие географические, исторические, этнографические сведения, а также наблюдения над бытом местных жителей. В 1792 г. Радищев начал работать над самым значительным из написанных им в Сибири произведений — трактатом «О человеке, его смертности и бессмертии», затрагивавшим широкий круг литературных и философских проблем.

После смерти Екатерины в 1796 г. Павел I разрешил Радищеву поселиться на родине в Немцове, но под полицейским надзором. В Немцове создана поэма «Бова» (авторский жанровый подзголовок: «Повесть богатырская стихами»). Из задуманных 12 песен поэмы было написано 11 и последняя начата. Сохранившаяся песнь первая дает представление о характере поэмы, в которой использованы мотивы популярной лубочной литературы, а также «Орлеанской девственницы» Вольтера.

В начале 1801 г. в Немцове Радищев написал трактат «Памятник дактилохореическому витязю», посвященный В. К. Тредиаковскому. Радищев с большим сочувствием относится к опытам Тредиаковского по реформированию стиха и первым высоко оценил заслуги поэта в создании русского гекзаметра. Здесь же Радищев изложил собственные взгляды на звуковую организацию стиха. В конце 1801 г. в журнале «Иппокрена» анонимно были напечатаны «Сафические строфы» Радищева — один из самых удачных ранних опытов русской силлабо-тонической имитации античной квантитативной метрики.

Полную свободу писатель получил лишь в марте 1801 г. при Александре I. Назначенный в Комиссию составления законов, Радищев занимался составлением проектов законодательных реформ. Председатель комиссии П. В. Завадовский был раздражен «слишком восторженным образом мыслей» Радищева и даже угрожал ему новой ссылкой в Сибирь. В состоянии тяжелой депрессии Радищев покончил с собой.

Сочинения Радищева были запрещены в России вплоть до 1905 г., однако это не помешало распространению «Путешествия из Петербурга в Москву» в рукописных списках. В 1858 г. А. И. Герцен издал «Путешествие» в Лондоне. Ценнейшими источниками биографии писателя остаются очерки, написанные его сыновьями Н. А. и П. А. Радищевыми.

И. П. По материалам «Словаря русских писателей XVIII века», «Краткой литературной энциклопедии» и 3-го издания «Большой советской энциклопедии»

Об издании

РВБ публикует академическое Полное собрание сочинений Радищева в трех томах (М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1938—1952). В ряде случаев текст этого издания исправлен в соответствии с принципами, изложенными в сопроводительной заметке редактора электронного издания А. А. Костина. Кроме того, электронная публикация снабжена указателями словоформ и стиховых форм.

• А. А. Костин. Редакционные замечания к электронной версии полного собрания сочинений А. Н. Радищева

Биография

• Биография А. Н. Радищева, написанная его сыновьями // ImWerden
• А. Лосский. Радищев, Александр Николаевич // РБС
• Н. Д. Кочеткова, А. Г. Татаринцев. Радищев // Словарь русских писателей XVIII века

Критика и исследования

• А. Н. Радищев и литература его времени (XVIII век. Сб. 12) // ИРЛИ (Пушкинский Дом) РАН
• Г. А. Гуковский. Радищев // ФЭБ
• Р. О. Якобсон. Разбор тобольских стихов Радищева // 1 сентября
• Ю. М. Лотман. А. Н. Радищев // Образовательный сайт Льва Соболева
• Ю. М. Лотман. Радищев и Мабли // ИРЛИ (Пушкинский Дом) РАН
• Варвара Бабицкая. Александр Радищев. Путешествие из Петербурга в Москву. Комментарий // Полка
• Статьи о жизни и творчестве А. Н. Радищева // КиберЛенинка

Указатели

• В Полном собрании сочинений А. Н. Радищева в 3 томах
  • Алфавитный указатель произведений
  • Указатель исторических, литературных и мифологических имен, встречающихся в произведениях А. Н. Радищева
• Оригинальные указатели РВБ
  • Указатель словоформ в Полном собрании сочинений А. Н. Радищева в 3 томах
  • Указатель словоформ в произведениях, приписываемых А. Н. Радищеву
  • Алфавитный указатель стиховых форм в Полном собрании сочинений А. Н. Радищева в 3 томах
  • Жанрово-хронологический указатель стиховых форм в Полном собрании сочинений А. Н. Радищева в 3 томах

Ссылки

• Энциклопедические статьи о Радищеве
  • Радищев, Александр Николаевич // Wikipedia
  • Alexander Radishchev // Wikipedia
  • Радищев, Александр Николаевич // Кругосвет
  • Радищев, Александр Николаевич // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона
• Произведения Радищева и литература о нем
  • Радищев, Александр Николаевич // ImWerden
  • Радищев, Александр Николаевич // Lib.Ru/Классика

>Александр Радищев

Сегодня, направляясь из Санкт-Петербурга в Москву, путешественники преследуют какую угодно цель, только не обличение несправедливых государственных порядков. Не таков был Александр Радищев, положивший означенный маршрут в основу знаменитой книги, от которой сам же тяжело пострадал. Писатель пережил на своем веку царскую немилость и прощение и стал одной из самых значительных фигур русского Просвещения.

Детство и юность

Александр Николаевич Радищев родился в 1749 году, во времена правления Елизаветы Петровны. Родители были зажиточными помещиками и проживали в селе Верхнее Аблязово, получившем название по фамилии прадеда писателя. В 1952 году населенный пункт переименован в Радищево.

Дом Радищевых и усадебная церковь в селе Верхнем Аблязове

Николаю Афанасьевичу, отцу мальчика, принадлежало имение Немцово под Калугой, и там частично проходило детство будущего философа. Мать Фекла Саввична происходила из рода московских дворян Аргамаковых. Семья была большая, дружная, шумная, в ней родились 11 детей. Они вели привольную деревенскую жизнь, однако родители уделяли внимание их образованию.

Маленький Александр, с одной стороны, опекался крепостным дядькой Петром Мамонтовым, который рассказывал мальчику небылицы, а с другой — учился французскому у приставленного к нему иностранца. В 7-летнем возрасте ребенка отправили в Москву и оставили на попечение дяди по материнской линии. В доме Аргамаковых, приходившихся ближайшими родственниками директору Московского университета, мальчик имел возможность набраться премудрости.

Александр Радищев в детстве с крепостным учителем Петром Мамонтовым

Заодно с двоюродными братьями и сестрами он брал уроки у именитых профессоров, а воспитанием детей занимался французский гувернер, бежавший с родины по политическим мотивам. Либеральные учителя заложили в юноше основы свободомыслия и стремление к протесту против несправедливости.

В 1762 году на престол взошла Екатерина II и приняла 13-летнего Александра в число императорских пажей. Он обучался в Пажеском корпусе и прислуживал государыне на приемах и светских мероприятиях. Жизнь при дворе разительно не соответствовала идеалам свободы, служения и бескорыстия, воспринятыми юношей от прогрессивных учителей.

Портрет Александра Радищева

В 1766 году Радищев попал в число избранных юношей, которые удостоились чести отправиться на обучение в Лейпцигский университет. Шестеро товарищей провели в Германии 5 лет, получая юридическое образование и впитывая передовые взгляды эпохи Просвещения.

Жили студенты скудно, однако с жадностью поглощали знания по философии, естествознанию, литературе и истории. Радищев к тому же едва не получил диплом медика. Возвращаясь в Россию в 1771 году, молодые люди были полны надежд послужить отечеству и воплотить в жизнь передовые идеи.

Литература

Литературной деятельностью Радищев стал заниматься еще в Лейпциге. Он начинал с переводов произведений, казавшихся ему ценными с общественной и философской точки зрения. В Петербурге юноша знакомится с издателем Николаем Новиковым и анонимно публикует в его журнале “Живописец” небольшой очерк.

Писатель Александр Радищев

Рассказ становится прообразом главного труда писателя и повествует о путешествии. Здесь автор рисует невеселую картину русской деревни, скованной крепостным рабством. Публикация вызвала большой резонанс и шквал критики “сверху”. Однако Радищев продолжает писать, в том числе переводы, правда, дополняя их собственными мыслями.

Первую отдельно изданную книгу Александр Николаевич также выпускает анонимно. Это «Житие Федора Васильевича Ушакова с приобщением некоторых его сочинений», изданное в 1789 году. Книга посвящена старшему товарищу по Лейпцигскому университету, который был идейным вдохновителем их студенческой группы. Издание имело успех, о нем говорили, отмечая, однако, опасность высказанных мыслей.

Александр Радищев в типографии печатает книгу «Путешествие из Петербурга в Москву»

“Путешествие из Петербурга в Москву” писалось не один год. Взгляды автора трансформировались, знания обогащались, что непосредственно влияло на текст и его тональность. В 1789 году Радищев дерзнул предоставить рукопись цензорам. Как ни странно, цензура пропустила опасную работу, приняв ее за обычный путеводитель и не удосужившись вникнуть в содержание.

Однако ни одно издательство за публикацию не бралось, тогда автор при помощи друзей организовал типографию у себя дома. Там в 1790 году напечатали 600 экземпляров книги и часть выставили на продажу. Первые тома разлетелись мгновенно, и “Путешествие” стало пользоваться спросом. Поднявшийся шум привел к тому, что издание доставили императрице. Та прочла книгу, выделяя особенно возмутительные цитаты. После громкого дела полный тираж изъяли и сожгли.

Александр Радищев на допросе

Книга, признанная крамольной и вызвавшая общественный резонанс, со временем была раскритикована с точки зрения художественной ценности. В частности, Александр Пушкин отмечал, что она пошла и жеманна, а проблемы в ней раздуты, и характеризовал роман как “очень посредственное произведение, не говоря даже о варварском слоге”.

В ссылке Радищев продолжал заниматься творчеством. В трактате «О человеке, его смертности и бессмертии» писатель отходит от социальных вопросов и обращается к философии. Автор исследует двойственность человеческой природы, единство души и тела, подчеркивая при этом главенствующую роль разума. В последние годы жизни мужчина занимается поэзией. К написанной ранее оде “Вольность” добавляются новые стихи и богатырская поэма “Бова”, венчающая его писательскую биографию.

Общественная деятельность и ссылка

До скандала, вызванного изданием “Путешествия из Петербурга в Москву”, Радищев служил чиновником в разных службах Петербурга. Несколько лет мужчина проработал в торгово-промышленном ведомстве, а затем перешел в таможню, где за 10 лет дослужился до поста начальника.

Александр Радищев под конвоем едет в ссылку

Однако 30 июня 1790 года с карьерой было покончено: по приказу Екатерины II Александра Николаевича арестовывают, заключая в Петропавловскую крепость.

Радищев не отрицал своей вины, но был поражен, когда узнал, что ему грозит смертная казнь. Писателя обвиняли как заговорщика, государственного изменника и бунтовщика “хуже Пугачева”. Мужчине вменялось “покушение на государево здоровье”. От смертного приговора Радищева спасло только особое решение императрицы, которая смилостивилась и заменила наказание 10-летней ссылкой в Сибирь. Народный заступник был отправлен в сентябре 1790 года в Илимск Иркутской области.

Личная жизнь

В личной жизни Александра Радищева было две женщины. С первой женой его познакомил товарищ по Лейпцигскому университету Андрей Рубановский, которому Анна Рубановская приходилась родственницей. Александр и Анна вступили в брак в 1775-м, и год спустя у них появился первенец Василий. Всего у пары родились шестеро детей, но две девочки умерли в младенчестве.

Василий, Николай, Екатерина и Павел лишились матери в 1783 году. Женщина скончалась в возрасте 31 года, рожая младшего сына.

Портрет Анны Васильевны Радищевой

Дети остались на попечении младшей сестры Анны Васильевны — Елизаветы Рубановской. Та взяла их с собой, когда последовала за Радищевым в ссылку. По церковным канонам брак с сестрой жены считался недопустимым и приравнивался к кровосмешению. Поэтому официально этот союз не был зарегистрирован. В Илимске у Радищева с Елизаветой Васильевной родились еще трое детей: Анна, Фекла и Афанасий.

В 1797 году Александр Николаевич овдовел во второй раз: простудившись, его жена умерла, так и не вернувшись в Петербург из места ссылки. Интересным фактом можно считать то, что отец Радищева отказался признавать младших внуков, называя их внебрачными. Старик чтил церковный устав и предпочел бы, чтоб сын женился на крепостной, нежели на свояченице.

Последние годы и смерть

Ссылка Радищева закончилась раньше назначенного срока. В 1796 году на престол взошел Павел I и в пику матери освободил опального писателя. Тот перебрался в отцовское имение Немцово, а полную амнистию и восстановление в правах получил уже при Александре I в 1801 году. С этого времени Радищев жил в Петербурге, занимаясь разработкой законов в специальной комиссии.

Памятник Александру Радищеву у входа в Саратовский художественный музей

Александр Николаевич умер 12 сентября 1802 года, и о причинах смерти ходили разные толки. Говорили, что 53-летний мужчина покончил с собой, выпив яд. Однако это не вяжется с тем, что он был отпет и похоронен в церковной ограде Волковского кладбища, чего самоубийцы лишаются по православному канону. В официальном документе значится, что причиной смерти стала чахотка.

Цитаты

“Самодержавство есть наипротивнейшее человеческому естеству состояние… и народ право имеет монарха-деспота судить”. “Только тогда станешь человеком, когда научишься видеть человека в другом”. “Ничто для нас столь обыкновенно, ничто столь просто кажется, как речь наша, но в самом существе ничто столь удивительно есть, столь чудесно, как наша речь”. “Добродетелью я называю навык действий, полезных общественному благу”.

Библиография

• 1772 — «Отрывок путешествия в ***И***Т***»
• 1773 — «Офицерские упражнения»
• 1783 — “Вольность”
• 1789 — «Житие Федора Васильевича Ушакова с приобщением некоторых его сочинений»
• 1790 — “Письмо к другу, жительствующему в Тобольске, по долгу звания своего”
• 1790 — “Путешествие из Петербурга в Москву”
• 1790 — “Беседа о том, что есть сын Отечества”
• 1792 — “Письмо о китайском торге”
• 1792 — «О человеке, его смертности и бессмертии»
• 1799 — “Бова”
• 1801 — “Стихотворения”

Александр Николаевич Радищев: биографическая справка

• А.Н. Радищев: биографическая справка

• Детство и юность
• Служба в Петербурге
• «Путешествие из Петербурга в Москву»
• Следствие, приговор и помилование
• Возвращение из Сибири и последние годы
• Увековечение памяти о Радищеве
• Источники

Будущий автор «Путешествия из Петербурга в Москву», известный писатель, просветитель и философ Александр Николаевич Радищев родился 20 (31) августа 1749 года в богатой помещичьей семье в селе Верхнем Аблязове (сейчас – село Радищево Кузнецкого района Пензенской области) .

Александр Николаевич был старшим из одиннадцати детей. Отец Радищева, Николай Афанасьевич, получил хорошее воспитание: он знал языки, богословие, историю и любил сельское хозяйство. Мать писателя, Фекла Степановна, происходила из старинного дворянского рода .

Первыми воспитателями Радищева были крепостные отца: нянюшка Прасковья Клементьевна, которую он тепло вспоминает в одной из глав «Путешествия», и дядька Петр Мамонтов, по прозвищу Сума (именно он обучил мальчика грамоте). Когда Александру исполнилось шесть лет, к нему был нанят гувернер-француз, но он был всего лишь беглым солдатом и не имел достаточных знаний.

Желая продолжить образование сына, родители отправили его в Москву к дяде Михаилу Федоровичу Аргамакову, который был родственником директора только что открывшегося Московского университета. Радищев стал воспитываться и учиться вместе с детьми Аргамаковых. Уроки им давали лучшие профессора университета .

Вскоре после дворцового переворота 1762 года, возведшего на трон Екатерину Вторую, Радищева зачислили в петербургский Пажеский корпус. Прислуживание при дворе, входившее в обязанности пажа, позволило Радищеву в деталях узнать дворцовую жизнь. В 1766 году Екатерина решила отправить за границу в Лейпцигский университет 12 молодых людей возрастом от 12 до 21 года, чтобы они изучили серьезные науки у немцев. В их числе оказался и Радищев .

Радищев вместе с товарищами слушал лекции профессоров, с особенным интересом занимался словесными науками у знаменитого философа и поэта Геллерта. Как и другие, Радищев много читал, увлекаясь по преимуществу французскими философами и писателями.

Большое влияние на Радищева оказал его старший друг Федор Васильевич Ушаков, находившийся среди студентов, человек с огромной жаждой знаний, раннюю смерть которого Радищев тяжело переживал. Желая сохранить память о друге, Радищев записал известные ему факты его жизни, разговоры с ним, бережно сохранил его студенческие работы и потом перевел их на русский язык и напечатал в России. В 1789 году вышло в свет без подписи автора «Житие Федора Васильевича Ушакова» .

Служба в Петербурге

После обучения в Лейпциге, длившегося четыре года, Радищев вернулся в Россию с двумя товарищами – Алексеем Михайловичем Кутузовым и Андреем Кирилловичем Рубановским. Радищев и Кутузов были приняты на службу в Сенат в звании протоколистов с чинами титулярных советников.

Пробыв в Сенате два года, Александр Николаевич занял должность обер-аудитора в штате главнокомандующего в Петербурге графа Якова Александровича Брюса. Он был любим своим начальником, и постепенно его стали принимать в лучших петербургских обществах.

В 1775 году Радищев вышел в отставку секунд-майором и женился на Анне Васильевне Рубановской, племяннице своего лейпцигского товарища (подробнее см. ). Одновременно он приобрел некоторую связь с высшими кругами общества, так как отец его жены был заметным дворцовым чиновником.

Через год после женитьбы, в 1776 году, Радищев был определен асессором в Коммерц-коллегию, президентом которой был граф Александр Романович Воронцов. Радищев жадно бросился изучать все, что относится к торговле, и его старания были оценены. Он сделался у Воронцова домашним человеком и первым советником по коммерческим делам, а вскоре после этого получил чин надворного советника. Сам граф навсегда остался его покровителем .

В 1780 году Радищева в звании советника Казенной палаты назначили в помощники к советнику таможенных дел Герману Юрьевичу фон Далю, но благополучие его жизни вскоре было омрачено тяжелой потерей. Супруга Анна, подарившая мужу трех сыновей (Василия, Николая и Павла) и одну дочь (Екатерину), скончалась в августе 1783 года, вскоре после рождения третьего сына. Заботу о детях взяла на себя свояченица Радищева, родная сестра его жены Елизавета Васильевна Рубановская.

За успехи по службе Радищев получил чин коллежского советника, а затем и недавно учрежденный орден святого Владимира 4-й степени. В 1790 году Радищев полностью заменил своего начальника Даля, вышедшего в отставку .

Ответственная государственная служба не мешала литературным занятиям Радищева. Он вступил в «Общество друзей словесных наук» и принял участие в печатном органе общества – журнале «Беседующий гражданин» (подробнее см. ).

«Путешествие из Петербурга в Москву»

Над своим главным сочинением «Путешествие из Петербурга в Москву» Радищев, по его собственным словам, начал работать еще в 1780-1781 гг. (подробнее см. ). Полностью рукопись была готова в конце 1788 года. Разрешение печатать книгу дал председатель «Управы благочиния», петербургский обер-полицмейстер Никита Рылеев, который даже не читал сочинение, успокоившись безобидным названием.

Получив согласие на печать, писатель сначала предлагал издать рукопись московскому типографу Семену Иоанникиевичу Селивановскому, но тот отказался. Тогда Радищев приобрел в долг печатный станок и организовал типографию у себя дома.

В качестве первого опыта Радищев напечатал в домашней типографии в начале 1790 года «Письмо к другу, жительствующему в Тобольске, по долгу звания своего». Сразу после выхода в свет «Письма» Радищев в самом начале 1790 года приступил к набору и печатанию книги «Путешествие из Петербурга в Москву». Печать книги была закончена в мае 1790 года. Книга появилась в лавке Зотова и через некоторое время попала в руки императрицы.

26 июня по прочтении первых тридцати страниц книги Екатерина II заявила своему секретарю, что видит в ней рассеивание заразы французской, отвращение от начальства. На следующий день Воронцову было послано предписание императрицы допросить Радищева обо всех обстоятельствах написания и выпуска книги. Осознавая опасность, Радищев распорядился сжечь все остальные экземпляры «Путешествия», но было уже поздно .

Следствие, приговор и помилование

30 июня Радищев был схвачен и брошен в казематы Петропавловской крепости. Вести следствие Екатерина II поручила одному из мастеров сыскных дел Степану Ивановичу Шешковскому, славившемуся своей жестокостью. В течение июля писателя почти ежедневно мучили допросами. Пытка голодом и угрозы сменялись обещаниями полного прощения, если узник чистосердечно признается и выдаст всех своих сообщников (подробнее см. ).

Через две недели после начала следствия императрица передала дело о Радищеве в Петербургскую уголовную палату, обвиняя писателя в издании книги, наполненной, по ее словам, самыми вредными умствованиями. Уголовная палата приговорила Радищева к лишению чинов и дворянства, к отобранию ордена и к смертной казни. Приговор был сначала передан в Сенат, а затем направлен самой императрице, которая вынесла его на рассмотрение в Государственный Совет. 19 августа приговор утвердили. В ожидании его исполнения Радищев пробыл целый месяц в Петропавловской крепости и написал несколько бумаг, в том числе завещание. 4 сентября последовал именной Указ Сенату о наказании Радищева. Екатерина II, по случаю мира со Швецией, заменила казнь ссылкой в Илимский острог на десятилетнее безысходное пребывание .

Сибирская ссылка

С обвиненного, которого заковали в кандалы еще в здании суда, оковы были сняты в пути лишь по ходатайству Воронцова. Граф писал губернаторам всех больших городов, через которые проезжал Радищев, с просьбой оказывать ссыльному писателю содействие .

Радищев ехал больным и в Москве был вынужден немного задержаться до выздоровления. Он провел несколько дней в доме своего старика-отца, приехавшего тогда в Москву. Мать, разбитая параличом с того дня, как узнала об участи своего сына, осталась в Саратовской губернии. В Сибирь из Москвы с Радищевым добровольно поехали его бывшие крепостные, отпущенные им на свободу: Степан Алексеевич Дьяконов и его жена Анастасия.

В середине декабря Радищев добрался до Тобольска. Здесь он пробыл больше полугода, ожидая Елизавету Васильевну с двумя маленькими детьми – Екатериной и Павлом, с которыми она выехала в Сибирь разделить участь Радищева (подробнее см. ). Путь из Тобольска к месту назначения они продолжили уже все вместе. Старшие сыновья Радищева, Василий и Николай, во время ссылки отца жили в Архангельске у его брата Моисея Николаевича .

Дорожные впечатления Радищев записывал в дневник, который он назвал «Записки путешествия в Сибирь» , и излагал в письмах к Воронцову.

3 января 1791 года Радищев прибыл в Илимск , где прожил следующие пять лет. Здесь он сочетался гражданским браком с Елизаветой Васильевной, и у них родились трое детей – две дочери, Анна и Фекла, и сын Афанасий.

За годы ссылки илимские жители прониклись к Радищеву большим уважением – он занимался сельским хозяйством, помогал лечить больных, устраивал праздники. С начала поселения прошло почти пять лет, когда 6 ноября 1796 года умерла императрица. Уже на следующий день в Сибирь полетела бумага с запросом о Радищеве.

Возвращение из Сибири и последние годы

В середине января 1797 года до Иркутска дошел указ об освобождении Радищева, которому разрешалось поселиться в деревне. Радищев выехал из Илимска в Немцово в конце февраля 1797 года . В дороге Елизавета Васильевна заболела и, несмотря на все предпринятые усилия, умерла в Тобольске. Радищев похоронил жену на Тобольском кладбище и, пробыв несколько дней в городе, поехал с детьми дальше.

Из Немцова продолжающий пребывать под надзором Радищев подписал прошение губернатору с просьбой разрешить поехать в Саратовскую губернию к отцу и, получив разрешение побывать там не более одного раза, в начале 1798 года со своей семьей отправился к родителям в Верхнее Аблязово. Там он активно занимался исследованиями в области агрономии (подробнее см. ), а через год вернулся в Немцово и прожил там безвыездно до своего полного освобождения, данного ему Александром I указом 15 марта 1801 года.

Получив свободу, Радищев вернулся в Петербург. Ему были возвращены гражданские права и орден. Более того, Александр I привлек его к участию в трудах Комиссии составления законов . Радищев даже составил проект «Гражданского уложения», но его идеи об уничтожении крепостного права не понравились председателю Комиссии Петру Васильевичу Завадовскому. Граф намекнул Радищеву, что слишком восторженный образ мыслей уже однажды навлек на него несчастье, и даже упомянул Сибирь . С этого момента состояние здоровья Радищева стало ухудшаться, его начала одолевать сильная тревога. 11 (23) сентября 1802 года Радищев выпил стакан яда и скончался в мучениях на следующий день . Есть версии, что он не планировал самоубийство и погиб по воле несчастного случая .

Писателя похоронили в Петербурге на Волковом кладбище. Император Александр I принял участие в положении семейства Радищева, выделив деньги на оплату его долгов. Старшей его дочери была назначена пенсия в 500 рублей. Две малолетние девочки были отданы в Смольный монастырь, а шестилетний сын определен во Второй кадетский корпус .

Увековечение памяти о Радищеве

О Радищеве продолжали помнить и после его смерти. В Петербурге «Вольное общество любителей словесности, наук и художеств» стало преемником идей писателя. В 1868 году официально было снято запрещение с книги «Путешествие из Петербурга в Москву» .

Во всех достаточно крупных населенных пунктах по пути следования Радищева в сибирскую ссылку есть улицы его имени, памятные знаки и мемориальные доски на домах, где он останавливался. Специальные экспозиции, посвященные биографии писателя, его знаменитой книге «Путешествие из Петербурга в Москву» и пребыванию Радищева в Сибири, встречаются во многих краеведческих музеях и библиотеках городов, располагающихся по Сибирскому тракту. Кроме того, у нас в стране есть два «радищевских» музея, имеющих не региональную, но всероссийскую значимость.

Первый из них – Саратовский художественный музей имени А.Н. Радищева, основанный еще 29 июня 1885 года внуком писателя, художником-маринистом Алексеем Петровичем Боголюбовым.

Второй – открытый 28 октября 1945 года Государственный музей А.Н. Радищева в селе Радищеве (бывшем Верхнем Аблязове – фамильной вотчине писателя).

Источники

1. Биография А.Н. Радищева, написанная его сыновьями / АН СССР, Ин-т рус. лит. (Пушкин. Дом) ; подгот. текста, ст. и примеч. Д.С. Бабкина. – М. ; Л. : Изд-во Акад. наук СССР, 1959. – 132 с., 1 л. портр.
2. Татаринцев, А.Г. А.Н. Радищев : арх. разыскания и находки / А.Г. Татаринцев. – Ижевск : Удмуртия, 1984. – 272 с.
3. Благой, Д.Д. Александр Николаевич Радищев / Д.Д. Благой. – Пенза : Изд-во газ. «Сталин. знамя», 1945. – 66, с. : портр., ил.
4. Ашешов, Н.П. Александр Николаевич Радищев : обществ. характеристика / Н.П. Ашешов. – СПб. : Изд-во О.Н. Поповой, . – 28 с. – (Темы жизни : еженед. изд. ; № 3, вып. 3).
5. Мияковский, В.В. Радищев : (очерк жизни и деятельности) : для самообразования / В.В. Мияковский. – Пг. : Огни, . –111 с., 1 л. портр. – (Светочи прошлого – творцы будущего).
6. Покровский, В.И. Александр Николаевич Радищев : его жизнь и соч. : сб. ист.-лит. ст. / сост. В.И. Покровский. – М. : , 1907. – IV, 225 с.
7. Бабкин, Д.С. Процесс А.Н. Радищева / Д.С. Бабкин ; отв. ред. Н.Ф. Бельчиков. – М. ; Л. : Изд-во Акад. наук СССР, 1952. – 359 с. : ил.
8. Левин, К.Н. Первый борец за свободу русского народа : жизнь и деятельность А.Н. Радищева / К.Н. Левин. – М. : Книгоиздательство Е.Д. Мягкова «Колокол», 1906. – 46 с. – (Первая библиотека ; № 44).
9. Дворцова, В.Н. А.Н. Радищев в Западной Сибири / В.Н. Дворцова ; О-во по распространению полит. и науч. знаний РСФСР ; Тюмен. обл. отд-ние. – Тюмень : , 1958. – 24 с. – На правах рукоп.
10. Радищев, А.Н. Записки путешествия в Сибирь / А.Н. Радищев // Радищев, А.Н. Полное собрание сочинений : в 2 т. / А.Н. Радищев ; под ред. А.К. Бороздина, И.И. Лапшина и П.Е. Щеголева. – СПб., 1909. – Т. 2. – С. 355-365.
11. Радищев, А.Н. Дневник путешествия из Сибири / А.Н. Радищев // Радищев, А.Н. Полное собрание сочинений : в 2 т. / А.Н. Радищев ; под ред. А.К. Бороздина, И.И. Лапшина и П.Е. Щеголева. – СПб., 1909. – Т. 2. – С. 366-393.
12. / А.В. Храбровицкий // А.Н. Радищев : к 200-летию со дня рождения. 1749-1949. – Пенза : Кн. изд-во, 1949. – С. 118-131 : ил.
13. Сухомлинов, М.И. А.Н. Радищев / М.И. Сухомлинов // Сухомлинов, М.И. Исследования и статьи по русской литературе и просвещению.– СПб. : , 1889. – Т. 1 : . – С. 539-671.
14. Айхенвальд, Ю.И. Радищев / Ю.И. Айхенвальд. – М. : Свобод. Россия, 1917. – 16 с. – (Сер. жизнеописаний «Сеятели правды»).

А.Н. Радищев: первый русский революционер или просто литератор?

Ровно 270 лет назад – 31 августа 1749 года по новому стилю – родился автор знаменитого «Путешествия из Петербурга в Москву» Александр Николаевич Радищев. В советское время «Путешествие…» занимало важное место в школьной программе по литературе, а его автор был возведен в безусловные литературные классики и первые русские революционеры.

О личности и судьбе Радищева, о достоинствах и недостатках его главной книги и о том, как к ним следует относиться сегодня, мы беседуем с доктором филологических наук, доцентом филологического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова Владимиром Леонидовичем Коровиным.

Александр Николаевич Радищев

Сибирь за… «желание прославиться»

– Владимир Леонидович, можно ли Радищева считать первым русским революционером, что постоянно подчеркивалось в советское время?

– Думаю, это неправильно, хотя такая традиция существует. А. Луначарский, первый нарком просвещения РСФСР, свою речь, произнесенную при открытии памятника Радищеву осенью 1918 года, назвал так: «Радищев – первый пророк и мученик революции». Это был первый из памятников, посвященных революционным деятелям прошлого по ленинскому плану монументальной пропаганды. Памятник (бюст) был установлен в проломе ограды Зимнего дворца (в 1919 году он уже упал и разбился). Луначарский тогда сказал: «Радищев принадлежит нам… Это был революционер во весь рост, не знавший компромиссов с крепостниками и тиранами. И ему первый дар русской революции».

Впрочем, традиция считать Радищева революционером не была порождена Луначарским. Таким он показался императрице Екатерине II, которая внимательно прочла его «Путешествие из Петербурга в Москву» сразу после выхода книги (летом 1790 года) и написала замечания, по которым Радищева потом и допрашивали. Там среди прочего есть такое замечание: «Французская революция его решила себя определить в России первым подвизателем», то есть что он смотрел на пример французских революционеров. Так что традиция давняя.

Другой вопрос, насколько она оправдана. Ведь Радищев не был общественным деятелем. Он был просто писатель, причем писатель-одиночка, без сколько-нибудь широких литературных связей. До издания своего «Путешествия…» он вел спокойную домашнюю жизнь, был почтительный сын для родителей, внимательный отец для детей, добросовестный чиновник на службе. Свободное время проводил в кругу семьи и ни в каких заговорах не участвовал. Это не похоже на образ жизни революционера. Сам Радищев на следствии не раз указывал на свой мирный и тихий образ жизни, и никаких опровергающих это фактов следствие ему не предъявляло.

При этом в «Путешествии из Петербурга в Москву» присутствуют революционные идеи и идет речь о революции и ее неизбежности: «Я зрю сквозь столетие», – говорит Радищев. Он пророчит крестьянскую революцию и бедствия для своего дворянского сословия, которое обличает в сильных выражениях: «Звери алчные, пиявицы ненасытные, что крестьянину мы оставляем? То, чего отнять не можем, – воздух».

– Почему Екатерина II про него сказала: «Бунтовщик хуже Пугачева»?

– Потому что книга его «Путешествие из Петербурга в Москву» появилась в 1790 году, в июле, ровно через год после начала Французской революции, и была воспринята императрицей именно в этом контексте. Она подозревала, что за Радищевым стоит какой-то заговор, что появление его книги не случайно. Главный вопрос к нему на следствии был вопрос о сообщниках. Он отвечал, что их у него и не было, и все последующие исследования это подтвердили. Екатерина же думала, что он ведет себя скрытно и упрямо, просто не выдает сообщников. И осудила его, думая, что все-таки за Радищевым стоял какой-то заговор, который просто не удалось раскрыть из-за его упрямства.

Екатерина думала, что Радищев не хочет выдавать сообщников. А никаких сообщников у него никогда и не было!

– Почему было такое жестокое наказание: смертная казнь, которую потом заменили 10-летним заключением и ссылкой в Сибирь?

– Это был первый в России человек, которого приговорили к смертной казни за книгу, а не за что-либо другое. Первый и последний – больше таких в истории царской России не было.

– Тем более почему этой сомнительной чести удостоился только Радищев?

– Потому что посчитали, что эта книга появилась неслучайно, что автор призывает к восстанию.

Но если говорить о намерениях Радищева, то нужно вспомнить его показания на следствии. Он на разные лады много раз повторял, что единственная цель, с которой он выпустил свою книгу, – это желание прослыть писателем. Во всех показаниях эта мысль так или иначе повторяется: «желание прослыть писателем», «желание прослыть остроумным писателем», «желание прославиться». И, по всей видимости, это была чистая правда и основной движущий мотив.

С другой стороны, он слишком настойчиво это повторял, и следствие ему не поверило. Ведь если ты хотел прославиться, то почему книгу напечатал анонимно? Но у Радищева и на это был ответ: он якобы хотел посмотреть, какова будет реакция публики. И справедливо замечал, что никакого возмущения в народе он произвести не хотел, потому что простой народ у нас книг не читает. «Путешествие…» было напечатано небольшим тиражом (650 экземпляров), а в продажу поступило только 25 книг, еще пять он отправил в подарок некоторым литераторам, в том числе Державину, а еще одну, шестую, отправил за границу своему другу и однокашнику по Лейпцигскому университету Алексею Михайловичу Кутузову, которому «Путешествие…» и было посвящено.

«Истинный представитель полупросвещения»

– Объективно говоря, бунтовские идеи в книге содержатся?

– Конечно. Радищев – весьма радикальный мыслитель, который основывался на философии Просвещения XVIII века. Сама книга, в принципе, эклектична. Пушкин говорил, что Радищев есть «истинный представитель полупросвещения», что он высказывает «мысли, взятые наобум у разных писателей».

Продажа крепостных крестьян с торгов. Глава «Медное». Художник А. Н. Самохвалов – Но именно революционные идеи у него были?

– Есть один пункт, в отношении которого Радищев действительно имел твердые убеждения: это мысль о вреде крепостного права. И на следствии он на этом настаивал, что крестьян надо освободить, причем с землей, и что если этого не сделать, то будут тяжкие последствия. В остальном он как бы каялся, что слишком дерзко рассуждал против власти, против самодержца. Но относительно крепостного права он был очень тверд, не переменил своей точки зрения и на следствии.

Екатерина разглядела в книге Радищева призыв к революции в свете совершившегося во Франции. Возможно, если бы эта книга появилась на 20 лет раньше, автор не был бы осужден. В научной литературе высказывалось мнение, что Радищев печатал свою книгу, рассчитывая как раз на внимание императрицы. И это внимание он получил, только не с теми результатами, на которые он рассчитывал. Екатерина отметила, что автор «сложения хилого и всё видит в темно-черном цвете».

– Мне кажется, что в этой характеристике Екатерина II совпадает с мнением Пушкина о Радищеве.

– Это Пушкин совпадает с Екатериной II, причем, видимо, намеренно. Его слова о том, что Радищев «истинный представитель полупросвещения», что его мысли взяты наобум у разных авторов, – это почти цитата из замечаний Екатерины, весьма начитанной во французской литературе. Пушкин приобрел «Путешествие…», один из немногих сохранившихся экземпляров, в 1830-е годы и заплатил за него 200 рублей – тогда это была огромная сумма.

– Что в целом можно сказать об идейном содержании «Путешествия…»?

– В принципе, книга Радищева – это тотальная критика всего существующего миропорядка с отвлеченных, рассудочно-моралистических позиций. Он критикует самодержавие и монархию, но не только монархию, а вообще государство и государственную власть. Он критикует Церковь, но, правда, конкретно упоминается только церковь католическая, папство. Отсюда видно, что он заимствует свою критику из европейских источников, у французских авторов. Он критикует цензуру и образовательные учреждения, даже существующий литературный быт и литературные отношения (в «Слове о Ломоносове» в конце книги). Критикует институт семьи и существующие брачные обыкновения: родительскую власть, неравный по возрасту брак, ранние браки крестьян. Упуская, кстати, что законом такие браки были запрещены, то есть власть в этом дурном обычае не была повинна. Выступает с апологией самоубийства – в одной из глав есть речь отца к детям, где отец говорит, что если сойдешь со стези добродетели, тогда воспомни, что ты человек, и покончи с собой. У разных авторов Радищев заимствует порой противоречащие друг другу идеи и при этом последовательно избирает из них наиболее радикальные.

Он не призывал к восстанию, но хотел обратить внимание на неправедность существующих порядков

Однако собственно цель Радищева – не произведение возмущения или восстания. Его цель – открыть глаза современникам, соотечественникам на неправедность существующих порядков. В самом начале книги сказано: «Я взглянул окрест меня – душа моя страданиями человечества уязвленна стала. Обратил взоры мои во внутренность мою – и узрел, что бедствия человека происходят от человека, и часто от того только, что он взирает непрямо на окружающие его предметы».

В заключительной главе «Слово о Ломоносове» он сравнивает Ломоносова с Бенджамином Франклином, который был изобретателем громоотвода и одним из отцов-основателей США, и приводит надпись на его памятнике: «Се исторгнувший гром с небеси и скипетр из рук царей». Сам Радищев, кажется, мечтал стать таким писателем (в отличие от Ломоносова). Во всяком случае на это сразу прямо указала Екатерина, заметив фразу: «исторгнуть скипетр из рук царей». Но это слова, а не дела: Радищев был отвлеченный мыслитель, правда довольно радикального толка.

«Тоном библейского пророка»

– Что о Радищеве можно сказать как о писателе? Например, тот же Пушкин отмечал его варварский слог и называл «Путешествие…» неудачной книгой.

– Думаю, всякий, кто ее открывал, испытывал затруднения при чтении. И не только потому, что это язык XVIII века. Радищев намеренно писал затрудненным, архаизированным стилем. Он тяжелый писатель, тяжелый во всех отношениях. Тяжелые вопросы, которые он поднимает, тяжелые мысли, которые он высказывает, тяжелый слог. У него это так и в прозе, и в стихах. Это особая эстетика: не ясность и легкость, а трудность, усилие. Славянизмы, инверсии, торжественные интонации в книге Радищева должны были ассоциироваться с библейским стилем. Луначарский верно заметил, что Радищев «тоном библейского пророка обличает свое сословие». Современные исследования подтверждают, что стиль главной книги Радищева во многом ориентирован на славянскую Библию.

Радищев был преисполнен эмоциями гнева и сострадания. Эти эмоции как бы оправдывают его тотальную критику всего существующего в России. Он преувеличивает, но не скрывает того, что преувеличивает. Это патетика: «Я затрепетал в ярости человечества», «ужас сковал мои члены» и тому подобные фразы.

Равнодушные люди равнодушно проходят мимо бедствий других людей, а вот он не равнодушен и мимо не проходит.

Россия Радищева: объективная картина или авторский вымысел?

А.Н. Радищев. Художник: В.Н. Гаврилов, 1954

– Для него свойственны, на мой взгляд, во-первых, преувеличение в описании общественных зол и, во-вторых, объяснение их причин как следствий лишь неправильного социального устройства. Все это характерные черты революционной или околореволюционной психологии.

– Я бы сказал, что это не революционная психология, а признак чрезмерно критического умонастроения, причем критического по отношению именно к правительству. Но дело не в том, что здесь прорывается какое-то личное негативное отношение Радищева к чему-то или кому-то. Его книга идеологическая, а не бытописательная. Неправильно судить по ней об устройстве жизни в России в конце XVIII века, о положении крестьян и об их отношениях с помещиками.

«Путешествие…» – книга идеологическая, а не бытописательная, и Радищев намеренно сгущает краски

Потому что Радищев, с одной стороны, сгущает краски, а с другой стороны, порой даже сглаживает их.

– Но что же он там сглаживает?!

– Ученые, изучавшие творческую историю «Путешествия…», обращали внимание на то, что Радищев мог бы привести примеры по-настоящему зверского обращения помещиков с крестьянами, но он этого не делает. Не изображает настоящих садистов вроде Салтычихи, осужденной в начале царствования Екатерины. Например, он рассказывает, как крестьяне убили помещика и трех его сыновей, пытавшихся изнасиловать невесту одного крестьянина. Перед этим описывается жизнь этого помещика и упомянуто, что его дочери мучили своих прислужниц-крестьянок, а некоторых из них «изувечили». В первоначальном варианте, в рукописи, было: «выкалывали им глаза веретенами». А в окончательном тексте Радищев это снимает! И, конечно, не оттого, что побоялся цензуры.

Расправа над жестоким помещиком и его сыновьями. Глава «Зайцово». Художник А. Н. Самохвалов Дело в том, что это исключительный случай, чистый садизм, а Радищев пытается показывать то, что типично для общего положения вещей в России: что помещики всевластны над крестьянами и могут творить, что хотят; что «крестьянин в законе мертв», не имеет себе никакой защиты в лице правительства и что закончится это может плохо, как в данном случае, то есть крестьянским бунтом и убийствами помещиков. За этим стоят, прежде всего, определенные политические идеи, а наблюдения над окружающей действительностью – в гораздо меньшей степени. В принципе жизнь давала Радищеву и более ужасный материал, чем тот, который задействован в его книге, но он не хотел, чтобы она была воспринята как описание каких-то эксцессов и частных случаев. Его цель – раскрыть читателям глаза на общее положение вещей, каким оно виделось ему самому. И тут лучше работает вымысел, чем правда жизни. Екатерина II этот рассказ об убийстве помещика справедливо назвала «выдуманной сказкой».

– Но действительно ли жизнь крестьян была такой тяжелой, как Радищев её всё же описывает?

– Это как посмотреть. Та же Екатерина II, критикуя книгу Радищева, заметила, что «то неоспоримо, что лучше судьбы наших крестьян у хорошего помещика нет по всей вселенной». Хотя сама она воспринимала крепостное право как проявление отсталости России и думала, как это положение изменить, а в частности последовательно принимала меры, чтобы помещичьих крестьян становилось меньше, а государственных – больше. Так что она слукавила, как бы подзабыла, что за примером ходить недалеко: у ее собственных государственных крестьян была «лучше судьба». Это уж помимо того, что сама ее фраза – полемическое преувеличение. В поисках «лучшей судьбы» в то время люди делали всякое, но в крепостные по доброй воле точно никто не записывался.

И подчеркну еще раз: книга Радищева – не бытописательная. Он пишет не о жизни крестьян, но о законах и политическом устройстве, о нетерпимости самого крепостного права как явления. И вставляет соответствующие эпизоды, чтобы проиллюстрировать ту или иную свою мысль. Некоторые из них имеют в основе какие-то реальные происшествия, но в изложении Радищева они изменяются порой до неузнаваемости. Комментаторам пришлось изрядно потрудиться, чтобы найти реальную основу хотя бы для нескольких эпизодов. А вообще, в конечном счете, каждый из них является авторским вымыслом, ведь он по-своему перерабатывает то, о чем слышал или что повидал, а еще больше – то, что прочитал у французских писателей. Порой он просто берет у них готовые эпизоды и применяет их к российским условиям. В то время это не расценивалось как похищение или плагиат, такова была литературная традиция.

Феномен Радищева

– Возникает вопрос, почему мы вообще сегодня Радищева помним? Зачем нам его сейчас помнить, если его главная книга плоха в литературном плане и вообще не очень выдающаяся, а сам он писатель идеологический?

– Во-первых, книга всё же выдающаяся. И в литературном плане не такая уж плохая, а пожалуй, даже очень хорошая, особенно на фоне прозы того времени (Карамзин выступил чуть позже). А во-вторых, разве идеологический писатель – это плохо? У нас, например, во второй половине XIX века что ни писатель, то писатель-идеолог. Достаточно напомнить о Льве Толстом, а ведь его ценят и до сих пор читают по всему миру.

– Чем же выдающаяся книга Радищева?

– Прежде всего – своей судьбой, перевернувшей жизнь ее автора. Императрица Екатерина, не желая того, обеспечила Радищеву славу на века. Эта судьба всегда была больше известна, чем содержание самой книги. В действительности ее мало читали – и в XIX веке, когда текст ее был мало кому доступен, и в ХХ веке, когда желающие ее прочесть уже имели такую возможность. Даже в советское время, когда Радищев был внесен в пантеон классиков, работавших на революцию, а его книга вошла в школьную программу и литературный канон, «Путешествие…» печатали очень небольшими тиражами. После революции 1917 года вплоть до года 1949, когда был 200-летний юбилей Радищева, вышло всего несколько изданий этой книги (кажется, всего три), причем всё это были сугубо академические издания. Массовые издания «Путешествия…» стали появляться только начиная с 1970-х годов. Популяризировано было имя Радищева и название его книги, а серьезного принуждения школьников к тому, чтобы они ее причитали, в общем-то не было.

Радищев не только автор «Путешествия…», но и замечательный поэт, интересный литературный теоретик и критик

Радищев принадлежит истории русской литературы. Пристальное изучение его сочинений – удел специалистов, но и всякий читатель, всерьез интересующийся русской литературой, не должен проходить мимо его главной книги. Он, кстати, не только автор «Путешествия…», а еще замечательный поэт, интересный литературный теоретик и критик, высказывавший опережающие свое время идеи по русскому стихосложению. В ссылке он писал и на экономические, и на философские темы. В частности, написал трактат «О человеке, его смертности и бессмертии», доказывая в итоге идею бессмертия души (и отрицая идею метемпсихоза – переселения душ).

К Радищеву постоянно проявлял внимание Пушкин, а все, что с Пушкиным связано, нас должно интересовать. Такова уж наша культурная традиция – любить Пушкина, а заодно и интересоваться тем, что было интересно ему. Эта традиция, хочется думать, еще жива, и вряд ли она заслуживает порицания.

Маргинал из старинных дворян

– Каким Радищев был в жизни? Какова его биография, жизненный путь?

– Он был дворянин, из старинного дворянского рода. Предок его – выходец из Орды, поступивший на русскую службу при Иване Грозном. Отец Радищева был состоятельным человеком, в разных местах у него были имения, в которых по совокупности было более 1,5 тыс. крепостных крестьян. Сам Радищев крепостных не имел, о чем мельком упоминается в «Путешествии», не было у него «рабов», но часть отцовского имения он считал своим.

Первое образование он получил в Пажеском корпусе – привилегированном учебном заведении. В 1766 году его и еще нескольких молодых дворян, в том числе Алексея Михайловича Кутузова, известного масона, которому посвящено «Путешествие…», отправили для обучения в Лейпцигский университет. Вернувшись в Россию, Радищев поступил на военную службу, потом перешел на гражданскую. В итоге главным местом его службы оказалась петербургская таможня. Он пользовался покровительством влиятельного екатерининского вельможи – графа Александра Романовича Воронцова, брата княгини Дашковой: по его протекции он стал начальником петербургской таможни, но был утвержден в этой должности за месяц до своего ареста.

– Случалось ли ему брать взятки на службе? Что известно на этот счет?

– Радищев был честный человек, по службе к нему не было претензий. В том числе и когда велось следствие по делу его книги, а уж тогда к политическим обвинениям обязательно присоединили бы любые другие порочащие автора обвинения.

Пушкин в статье «Александр Радищев» (1836) заметил, что он был заблуждающимся «политическим фанатиком», но действовал «с удивительным самоотвержением и с какой-то рыцарскою совестливостию». Впрочем, выше у Пушкина было сказано, что «преступление» Радищева (издание книги) кажется ему «действием сумасшедшего»: «Мелкий чиновник, человек безо всякой власти, безо всякой опоры, дерзает вооружиться противу общего порядка, противу самодержавия, противу Екатерины!.. У него нет ни товарищей, ни соумышленников. В случае неуспеха – а какого успеха может он ожидать? – он один отвечает за всё, он один представляется жертвой закону».

В этих пушкинских словах не столько осуждение «сумасшедшего», сколько восхищение романтичностью поступка Радищева как героя-одиночки. Но это не значит, что Пушкин с ним солидаризируется и мечтает совершить что-то подобное, напротив: он в 1836 году осуждает сам подход Радищева к действительности (и к власти, в частности), его установку на «брань», на тотальную критику. Свою статью Пушкин завершает так: «нет убедительности в поношениях, и нет истины, где нет любви».

Радищев на допросе (с картины Н. Баранова, 1949 г.)

– Вернемся к биографии Радищева: как сложилась его жизнь после выхода «Путешествия…»?

– Радищев был арестован буквально через несколько недель после того, как книга была отпечатана в его домашней типографии. Я уже говорил, что Радищев был писатель-одиночка, во много маргинальная фигура в литературе своего времени. Всё напечатанное при его жизни выходило анонимно: это перевод трактата аббата Мабли «Рассуждения о греческой истории» – в 1773 году, «Житие Федора Васильевича Ушакова» – в 1789 году. В 1790-м он напечатал злополучное «Путешествие…», а перед этим в качестве опыта – «Письмо к другу, жительствующему в Тобольске» (текст, написанный в 1782 г. по случаю открытия памятника Петру I работы М. Фальконе – знаменитого «Медного всадника»). Это почти всё напечатанное при жизни Радищева (об авторстве некоторых анонимных журнальных публикаций, ему приписываемых, исследователи еще не пришли к полному согласию).

Открытие монумента Петру Великому Гравюра А. К. Мельникова с рисунка А. П. Давыдова, 1782

Итак, в июле 1790 года он был арестован, допрашивался, раскаивался, взывал к милости государыни, настаивал на том, что к Французской революции не имеет никакого отношения и что книга его написана была раньше. Он был приговорен к смертной казни, но помилован и отправлен на 10 лет в Сибирь. Заточили его в Илимский острог под Иркутском, но без каторжных работ; он мог там заниматься литературой. В частности, написал уже упомянутый трактат «О человеке, его смертности и бессмертии».

Когда на престол взошел Павел I, Радищев был по амнистии освобожден и ему разрешили жить в отцовском имении Немцово под Астраханью с запретом приезжать в столицы. При Александре I он был уже полностью прощен. Ему вернули чин, ордена, он прибыл в Петербург и стал служить в Комиссии по составлению законов. Но его жизнь закончилась трагически.

Часто говорят о его самоубийстве, но вопрос с этим неясный. Обстоятельства мы знаем со слов сыновей Радищева. После какой-то неприятности на службе (якобы его начальник граф Завадовский напомнил ему о ссылке в Сибирь – может быть, в шутку) Радищев пришел домой и в волнении схватил и выпил стакан с «царской водкой» (смесь соляной и серной кислот), которой сын его чистил эполеты. Возможно, это был несчастный случай. После этого Радищев якобы схватил бритву и пытался зарезаться, но – что значит «пытался зарезаться»? Ведь не зарезался же. Непонятно. Так или иначе, но Радищев был похоронен не как самоубийца, а отпет по православному обычаю и погребен на Волковом кладбище. Могила, правда, не сохранилась.

Радищев похоронен не как самоубийца: он был отпет по православному обычаю и погребен на Волковом кладбище

Самоубийством его смерть считают еще потому, что он эту тему затрагивает в «Путешествии…», причем с определенной апологетикой. Но там важна идея – имеет ли человек в принципе на это право, хотя бы в определенных обстоятельствах, например чтобы прекратить тяжкие страдания и т.п. И в книге это не более чем рассуждения в духе того времени, а вовсе не откровенные самопризнания. И от теоретических рассуждений до реального самоубийства – большое расстояние.

«Вослед Радищеву»

– Почему все-таки Пушкин интересовался Радищевым, и как он к нему относился?

– Для молодого Пушкина Радищев – это, прежде всего, вольнолюбивый писатель, гонимый императрицей. Стихотворение Пушкина, которое стало причиной его первой ссылки в 1820 году, – ода «Вольность» – названо так же, как ода Радищева, частично включенная в его «Путешествие…». Но литературные идеи, как и тотальный критицизм Радищева, никогда не были близки Пушкину, в том числе и в его юные годы. Однако в позднем общеизвестном стихотворении «Я памятник себе воздвиг нерукотворный…» (1836) в черновике у Пушкина был вариант: «Вослед Радищеву восславил я свободу».Так он напоминал о своей оде «Вольность», но потом этот вариант отбросил. В окончательном тексте: «В мой жестокий век восславил я свободу». Кстати, и этот вариант оказался тогда неподцензурным, и читатели XIX века данную строфу читали в редакции Жуковского, впервые напечатанной в посмертном собрании сочинений Пушкина: «И долго буду тем народу я любезен, / Что чувства добрые я лирой пробуждал, / Что прелестью живой стихов я был полезен / И милость к падшим призывал».

Формирование освободительных идей в России. Первый русский революционер Радищев

Формирование освободительных идей в России. Первый русский революционер Радищев

Освободительная мысль в 60—80-х годах XVIII в. Русские просветители

В 60-х годах XVIII в. в передовой общественной мысли России началась та же, что и в странах Западной Европы, критическая переоценка устоявшихся понятий и взглядов, выросших на почве феодальных отношений и оправдывавших их. Выдающуюся роль в этом движении играли французские просветители, подготовившие умы к грядущей революции и оказавшие огромное воздействие на формирование передовой мысли других стран, в том числе и России.

В России зарождение освободительных идей находилось в тесной связи с критикой бесправия крестьян. Вспышки крестьянских волнений по всей стране в 50— 60-х годах заставили задуматься над существующим общественным порядком представителей разных социальных слоев. Сама Екатерина II вынуждена была признать, что «положение помещичьих крестьян таково критическое, что окромя тишиной в человеколюбивыми учреждениями ничем избегнуть бунта не можно».

Угроза надвигающегося «бунта» встревожила наиболее дальновидных крепостников, которые одновременно с «замирением» крестьянства хотели решить задачу повышения производительности сельского хозяйства. Еще в первой половине 60-х годив появились проекты, предлагавшие ради сохранения основ крепостничества смягчить некоторые стороны крепостного права. Они принадлежали известному в дальнейшем усмирителю пугачевского восстания П. И. Панину, статс-секретарю Екатерины II, И. П. Елагину и другим представителям вельможной знати. Наиболее радикальным был проект русского посланника во Франции Д. А. Голицына, предлагавшего освободить крестьян за высокий выкуп и без земли. Все эти проекты были обращены к представителям правящей верхушки и не становились достоянием общественности.

Реакционная часть дворянства, составлявшая его подавляющее большинство, откровенно отстаивала полную нерушимость крепостного права с абсолютной властью помещика над своими крепостными и решительно требовала «владельцам правление над подданными оставить во всех подробностях на прежнем основании». Самый факт обсуждения крестьянского вопроса представлялся крепостникам нарушением исконных помещичьих прав. Идеолог родовитой знати, известный историк XVIII в. Щербатов в сочинении «Размышления о неудобствах в России дать свободу крестьянам и служителям или сделать собственность имений» решительно возражал против всякой попытки предать гласности крестьянскую проблему, так как это давало «случай к разглагольствованию, ко возмущению мыслей мятежных и к непод-властию».

С попыткой вскрыть причины социального неустройства выступили в 1767— 1769 гг. правовед А. Я. Поленов, философ Я. П. Козельский, профессора Московского университета С. Е. Десницкий, Д. С. Аничков, И. А. Третьяков, передовые депутаты Комиссии по составлению нового уложения, издатель сатирических журналов Н. И. Новиков и др. Широкий круг экономических, общественно-политических, правовых, культурно-просветительных проблем был вынесен ими на страницы печати, на обсуждение Комиссии, Вольного экономического общества, университетской аудитории.

Критика крепостнических порядков

Большинство русских просветителей обосновывало несправедливость господствовавших общественных отношений, исходя из идеалистической теории «естественного права». Просветители рассматривали порабощение как отступление от первоначального общественного договора, основанного на законах, созданных в интересах всего общества. Поэтому установление разумных и справедливых законов казалось им вполне достаточным средством для достижения общественного блага.

Тяжелое экономическое положение крестьян русские просветители объясняли именно их бесправным положением. «Я не нахожу беднейших людей, как наших крестьян, — писал Поленов, — которые, не имея ни малой от законов защиты, подвержены всевозможным не только в рассуждении имения, но и самой жизни обидам, и претерпевают беспрестанные наглости, истязания и насильства».

Русские просветители понимали, что богатство помещиков создано трудом крестьян. Коробьин утверждал, что, «разоряя крестьян, разоряются и все прочие в государстве». Новиков поместил весьма недвусмысленный эпиграф к своему первому журналу «Трутень» — «Они работают, а вы их труд ядите». Депутат Уложенной комиссии Я. И. Козельский доказывал, что богатство помещика создано руками его крепостных. Украинский просветитель Г. С. Сковорода, странствующий учитель, автор многих литературных произведений, резко осуждал тунеядство украинской старшины, ее погоню за чинами. Его идеалом являлось общество, в котором все трудятся. Достичь такого общественного порядка можно было, по его мнению, самоусовершенствованием и распространением просвещения.

Деятели русского Просвещения, подобно просветителям Запада, провозглашали движущей силой прогресса и источником всеобщего благополучия личный интерес, основанный на свободной собственности.

Наиболее законченную буржуазную теорию происхождения и развития института собственности выдвинул первый русский профессор права Московского университета, выходец из нежинских мещан Десницкий. Он выступил с резкой критикой естественного права, связав историческое развитие общества и форм государственного устройства с развитием в нем собственности. Общество, по его теории, прошло четыре стадии развития. На первой стадии, когда господствовали охота и собирательство, собствзнности вообще не существовало, была общность владений и общность потребление. На следующей стадии — скотоводческой — появляется собственность на движимость, но не на землю, которая находится лишь во временном владении кочевых племен. Возникновение недвижимой собственности Десницкий связывает с развитием земледелия и оседлостью. Это третья ступень общественного развития, когда наряду с собственностью существует и владение. Наиболее полно представление о собственности раскрывается лишь на четвертой и последней стадии, которую Десницкий называет «коммерческой» и считает идеальной.

И. И. Новиков и сатирическая публицистика

Между 1769 и 1774 гг. в России издавалось не менее 15 сатирических журналов. Из них наибольшим успехом пользовались журналы обличительного направления. Ведущее место принадлежало изданиям Новикова (1744—1818). Его сатирические журналы «Трутень» и «Живописец» сразу привлекли к себе внимание постановкой актуальных проблем социальной жизни России. В них бичевался произвол помещиков, изобличалось взяточничество и вымогательство чиновников, невежество и самодурство дворян, были показаны бесправие и нищета крепостных.

Вступив в острую полемику с журналом «Всякая всячина», которым фактически руководила Екатерина II, «Трутень» отстаивал право критики социальных пороков, в то время как императрица стремилась всячески ослабить обличительный характер сатиры. Новикова поддерживали и некоторые другие сатирические журналы — «Смесь», «Адская почта». Новиковская сатира, горячо принятая читающей публикой, продолжала оказывать влияние и в последующие десятилетия.

Воздействие такого острого оружия, как печать, было несравненно более сильным, чем выступления в Уложенной комиссии или с университетской кафедры. В 1792 г. без суда, по личному указу императрицы, Новиков был заточен в Шлиссельбургскую крепость сроком на 15 лет; он был освобожден лишь после смерти Екатерины, в 1796 г.

Сильную сторону деятельности Новикова, Поленова, Десницкого и других русских просветителей составляла смелость, с которой они обличали крепостное право и крепостнические порядки в стране. Но резкости их критики не соответствовала умеренность выводов и практических предложений. Дальше законодательной регламентации крестьянских повинностей, ограничения произвола крепостников, предоставления крестьянам права собственности на движимость и наследственного владения недвижимым имуществом они не шли. Их классовая ограниченность ярко обнаруживалась в том, что они не выступали с требованием полной и решительной ликвидации крепостничества, не понимали и боялись крестьянских восстаний. Ликвидация крепостного права представлялась им длительным процессом, осуществляемым «просвещенным монархом» и требующим предварительного воспитания масс. Такие иллюзии в отношении «просвещенного монарха» были свойственны и западноевропейским просветителям.

Тем не менее мероприятия, которые предлагали русские просветители XVIII в., вели к подрыву крепостнических порядков и облегчали развитие буржуазных отношений, а смелая критика крепостничества и иолитики правительства способствовала возникновению в России революционной идеологии.

Первый русский мыслитель-революционер А. Н. Радищев

Новый этап в развитии освободительных идей в России связан с именем Радищева — первого русского революционного мыслителя, прямого предшественника дворянских революционеров — декабристов. Радищев был одним из первых просветителей, связавших протест против крепостничества с борьбой против самодержавия. Он довел идеи Просвещения XVIII в. до их логического конца, провозгласив право угнетенных ответить насилием на насилие. Революционные выводы Радищева находились в прямой связи с бурными событиями его времени: американской и французской буржуазными революциями и крестьянской войной под предводительством Пугачева.

Александр Николаевич Радищев родился в 1749 г. в помещичьей семье. Дворянская усадьба в раннем детстве, дворянская Москва, где проходило его первоначальное обучение, наконец, придворное окружение, в котором он находился до 17 лет как воспитанник Пажеского корпуса, не заглушили в душе вдумчивого юноши порывов к справедливости и свободе. Обучение в Лейпцигском университете, куда он был направлен для получения юридического образования, знакомство с просретительской французской литературой и чтение русской прогрессивной публицистики укрепили его ненависть ко всем видам угнетения.

По возвращении в Россию Радищев перевел для «Общества, старающегося о напечатании книг», организованного Новиковым, сочинение Мабли «Размышления о греческой истории или о причинах благоденствия и несчастия греков». Уже в этом раннем литературном выступлении Радищев высказал свои взгляды на абсолютизм, сопроводив перевод собственными примечаниями, в одном из которых он объявил, что народ является судьей государя и что неправосудие монарха дает право народу судить его как преступника. Эти мысли Радищев развил в своих последующих произведениях, написанных после крестьянской войны 1773—1775 гг. и революции в Северной Америке.

В замечательной по глубине философской мысли и революционному пафосу оде «Вольность» (1781—1783) Радищев открыто провозгласил идею насильственной революции. Главное содержание оды заключается в описании тех бедствий, которые несет народу монархическая власть, и в провозглашении закономерности и справедливости народного восстания. «Вольность» — это гимн свободе и революционной силе народа. Радищев называет себя первым прорицателем вольности и высказывает надежду, что потомство за это не забудет его. Заключительные строфы оды посвящены мечтам Радищева о грядущей славе его отечества, освободившегося от гнета самодержавия.

Расцвет творчества Радищева падает на 80-е годы. В эти годы была закончена его замечательная книга «Путешествие из Петербурга в Москву», в которой гневное обличение самодержавно-крепостнической России неразрывно связано с революционным призывом к уничтожению феодального строя.

В начале «Путешествия» автор излагает причины, побудившие его написать эту книгу, и цель, которую он при этом преследовал. Это прежде всего стремление содействовать достижению счастья людей, страдания которых глубоко уязвляли его душу. Раскрыть людям причину их страданий и найти сочувствующих его идеям людей — вот цель, которую поставил перед собой автор.

То приводя рассказы встречных, то при помощи собственных рассуждений по поводу виденного и слышанного, то в форме заимствований из якобы попавших в руки путешественника чужих рукописей раскрывает автор глубину разложения самодержавно-помещичьей России, противопоставляя отталкивающей действительности свои революционные идеалы общественного устройства.

Все, что встречает путешественник, является вопиющим противоречием внешней, парадной стороне екатерининского режима, выдававшегося защитниками самодержавия за царство «всеобщего счастья». Радищев разоблачает это показное, лживое благополучие. Развращенным дворянам, рабски угодливым перед властью и тиранически жестоким к своим крепостным, Радищев противопоставляет крестьян, руками которых создается богатство страны, как подлинно благородных людей. С первых шагов путешественник сталкивается с этими полярно противоположными силами.

Радищев изображает целую галерею тупых, самодовольных представителей бюрократической власти, для которых существует лишь один интерес — собственная нажива. С такой же обличительной силой клеймит Радищев крепостников-помещиков. В главе «Любань» говорится о помещике, на которого крестьяне работают шесть дней в неделю, в главе «Вышний Волочек» — о «рачительном» хозяине, ограбившем своих крестьян и переведшем их на «месячину».

Рисуя этих помещиков, Радищев рассматривает их действия не как результат личной жестокости или корысти. Он вскрывает язвы всей системы, породившей низменные черты в характере помещиков — владельцев крепостных душ. Узаконенное право владеть людьми — вот, по справедливому мнению Радищева, источник крестьянского порабощения и пороков, которыми наделены помещики.

В «Путешествии» выведены и мужественные, благородные люди, которые вместе с автором страдают от окружающего их насилия и подлости: помещик из главы «Крестьцы», воспитавший в своих сыновьях чувства долга, чести, правдивости и мужества; председатель уголовной палаты Крестьянкин, пытавшийся быть справедливым судьей; вымышленный автор оды «Вольность». Это те самые «сочувственники», о которых говорит Радищев в своем посвящении-предисловии.

Привлекательными чертами характеризует Радищев крестьян. Нравственная чистота крестьянской девушки Анюты противопоставлена продажности чиновничьих дочерей. Нищий слепой певец, отвергший рублевое подаяние путешественника; крестьяне, вступившиеся за честь крестьянской девушки-невесты, которую пытались обесчестить сыновья помещика, — все эти образы резко противопоставлены погрязшим в пороках тунеядцам-дворянам. С гневом и возмущением описывает Радищев тяжелую участь полуголодных крестьян, которые не могут найти правосудия и которых продают с торгов, как скот.

Исходя из идеалистической, но для своего времени прогрессивной теории общественного договора, Радищев рассматривает порабощение как преступление. Угрожающе говорит он дворянам. «Страшись, помещик жестокосердый, на челе каждого из твоих крестьян вижу твое осуждение». Он был глубоко убежден в неизбежности низвержения самими порабощенными системы, основанной на преступлении, так как «поток, загражденный в стремлении своем, тем сильнее становится, чем тверже находит противустояние».

Но Радищев без страха смотрит в будущее, когда прорвавшийся поток начнет сокрушать все па своем пути. «О, если бы рабы, тяжкими узами отягченные, яряся в отчаянии своем, разбили железом, вольности их препятствующим, главы наши, главы бесчеловечных своих господ, и кровию нашею обагрили нивы свои! Что бы тем потеряло государство?» Ровно ничего, — заявляет Радищев. Из среды самого народа появились бы великие мужи, и в новом обществе не стало бы места угнетению человека человеком.

Представление Радищева о возможности победоносной крестьянской революции было утопичным, не мог он избежать и противоречий в своих взглядах. Он верил, что новое общество будет основано на всеобщем труде, но источник всеобщего благополучия видел в свободной частной собственности на орудия и средства производства.

Объективно его теория заключалась в требовании наиболее полного и решительного уничтожения феодально-крепостнических отношений, феодальной формы собственности. Правда, он не исключал и возможности общественного переустройства путем реформы. Это отразилось в проекте освобождения крестьян, изложенном в «Путешествиииз Петербурга в Москву», и в некоторых отдельных его высказываниях. Но надежды Радищева на реформу и «просвещенного» монарха были гораздо слабее, чем убеждение в необходимости и неизбежности насильственного уничтожения крепостничества, а вместе с ним и самодержавия.

Радищев не мог не знать, к каким последствиям приведет издание книги «Путешествие из Петербурга в Москву», однако он мужественно пошел на этот героический шаг. Удар, который наносило выступление Радищева самодержавию, был настолько сильным, что Екатерина лично занялась его делом. «Он бунтовщик хуже Пугачева» — таково было ее заключение. Сенат угодливо утвердил решение Петербургской уголовной платы, присуждавшее Радищева к смертной казни, оставив императрице возможность продемонстрировать свое показное «милосердие» и заменить смертную казнь ссылкой. Радищев был выслан на 10 лет в одну из самых отдаленных местностей Сибири, в Илимский острог.

Но ни арест, ни тяжкий путь в Сибирь не сломили великого творца «Вольности». В стихах, написанных в пути, Радищев с гордостью говорил:

Я тот же, что и был и буду весь мой век:

Не скот, не дерево, не раб, но человек!

Живя в далекой илимской ссылке, Радищев не прекратил литературной деятельности. Самой значительной работой этого периода был философский трактат «О человеке, о его смертности и бессмертии». В этом произведении отразились противоречия его мировоззрения. Признавая объективное существование материи и познаваемость мира при помощи чувственного опыта и рассуждения, Радищев в то же время не решается отвергнуть веру в бессмертие души.

Из илимской ссылки Радищев был возвращен лишь после смерти Екатерины II. Со стороны императора Павла это было не актом милосердия, а проявлением ненависти к памяти матери. Ссылку в Илимск Павел заменил Радищеву ссылкой в его родовое имение, находившееся в Калужской губернии, под строгий надзор властей. Но и здесь Радищев продолжал свою литературную деятельность.

В марте 1801 г. Радищев был освобожден из-под надзора и через некоторое время назначен членом Комиссии по составлению законов. Обманутый этим либерально-демагогическим жестом Александра I, Радищев с жаром принялся за работу, рассчитывая поставить вопрос об уничтожении крепостного права путем реформы. Но скоро он убедился в том, что показной либерализм Александра был лишь повторением лицемерной тактики его державной бабки. Это прозвучало в последних сочинениях Радищева, особенно в поэме «Песнь историческая».

Считая, что больше он ничего не сможет совершить для блага народа, Радищев 11 сентября 1802 г. покончил с собой. Незадолго до смерти он сказал: «Потомство за меня отмстит».

Ранние русские просветители 60—80-х годов XVIII в. поставили крестьянскую проблему в центр внимания русского общества. Великий русский революционер-мыслитель Радищев сделал первую попытку указать путь ее революционного решения. Таким образом, антифеодальные идеи, общие для «века Просвещения», приобрели в России в силу исторически сложившихся условий и свои специфические черты: представителям передовой русской мысли новые общественные отношения рисовались основанными прежде всего на благополучии крестьян.

Большое внимание, проявленное представителями русской освободительной мысли к крестьянскому вопросу, способствовало в дальнейшем развитию революционно-демократических традиций русского освободительного движения.

Всемирная история. Энциклопедия. — М.: Государственное издательство политической литературы. Ред. А. Белявский, Л. Лазаревич, А. Монгайт, И. Лурье, М. Полтавский. 1956—1565.

Радищев Александр Николаевич

1749–1802

Первый русский революционный республиканец.

Александр Радищев был первенцем в семье Николая Афанасьевича Радищева, сына стародубского полковника и крупного землевладельца Афанасия Прокопьевича. Первые годы жизни писателя прошли в Немцове под Малоярославцем Калужской губернии.

В первоначальном обучении Радищева принимал, по-видимому, непосредственное участие его отец, человек набожный, хорошо владевший латынью, польским, французским и немецким языками. Как было принято в то время, русской грамоте ребенка учили по часослову и псалтырю.

Вскоре после открытия Московского университета, около 1756 года, отец повёз Александра в Москву. В 1762 году, после коронации Екатерины II, Радищев был пожалован в пажи и направлен в Петербург для обучения в пажеском корпусе. Пажеский корпус готовил не учёных, а придворных, и пажи были обязаны прислуживать императрице на балах, в театре, за парадными обедами. Через четыре года, в числе двенадцати молодых дворян, он был отправлен в Германию, в Лейпцигский университет для обучения праву.

В 1771 году Радищев вернулся в Петербург и скоро вступил на службу в Сенат. В 1775 году он вышел в отставку, а в 1778 году снова поступил на службу в Коммерц-коллегию, впоследствии перейдя в петербургскую таможню. Занятия русским языком и чтение привели Радищева к собственным литературным опытам.

В замечательной по глубине философской мысли и революционному пафосу оде «Вольность» (1781–1783 годы) Радищев открыто провозгласил идею насильственной революции, уничтожения самодержавия. Главное содержание оды заключается в описании тех бедствий, которые несет народу монархическая власть, и в провозглашении закономерности и справедливости народного восстания. «Вольность» — это гимн свободе и революционной силе народа.

Расцвет творчества Радищева падает на 1780-е годы. В эти годы была закончена его замечательная книга «Путешествие из Петербурга в Москву», в которой гневное обличение самодержавно-крепостнической России неразрывно связано с революционным призывом к уничтожению феодального строя.

Он верил, что новое общество будет основано на всеобщем труде, но источник всеобщего благополучия видел в свободной частной собственности на орудия и средства производства. Объективно его теория заключалась в требовании наиболее полного и решительного уничтожения феодально-крепостнических отношений, феодальной формы собственности. Надежды Радищева на реформу и «просвещенного» монарха были гораздо слабее, чем убеждение в необходимости и неизбежности насильственного уничтожения крепостничества, а вместе с ним и самодержавия. Это изложено в «Путешествии из Петербурга в Москву», и в некоторых отдельных его высказываниях.

Радищев не мог не знать, к каким последствиям приведет издание книги «Путешествие из Петербурга в Москву», однако он мужественно пошел на этот героический шаг.

Книга стала быстро раскупаться. Её смелые рассуждения о крепостном праве и других печальных явлениях тогдашней общественной и государственной жизни обратили на себя внимание самой императрицы. Удар, который наносило выступление Радищева самодержавию, был настолько сильным, что Екатерина лично занялась его делом. «Он бунтовщик хуже Пугачева», — таково было ее заключение.

Против автора было поднято преследование. Радищев был арестован. 4 сентября 1790 года состоялся именной указ, который признавал Радищева виновным в преступлении присяги и должности подданного изданием книги, «наполненной самыми вредными умствованиями, разрушающими покой общественный, умаляющими должное ко властям уважение, стремящимися к тому, чтобы произвести в народе негодование противу начальников и начальства и наконец оскорбительными и неистовыми изражениями противу сана и власти царской». Вина Радищева такова, что он вполне заслуживает смертную казнь, к которой приговорён судом, но «по милосердию и для всеобщей радости» казнь заменена ему десятилетней ссылкой в Сибирь, в Илимский острог. Император Павел I вскоре после своего воцарения вернул Радищева из Сибири. Радищеву предписано было жить в его имении Калужской губернии, сельце Немцове. После воцарения Александра I Радищев получил полную свободу; он был вызван в Петербург и назначен членом комиссии для составления законов. Обманутый либерально-демагогическим жестом Александра I, Радищев с жаром принялся за работу, рассчитывая поставить вопрос об уничтожении крепостного права путем реформы. Но скоро он убедился в том, что показной либерализм императора Александра был лишь повторением лицемерной тактики его державной бабки. Это прозвучало в последних сочинениях Радищева, особенно в поэме «Песнь историческая».

Радищев умер 11 сентября 1802 года. Об обстоятельствах смерти Радищева есть несколько версий. В документах о захоронении говорится о естественной смерти. В ведомости церкви Волковского кладбища в Петербурге под 13 сентября 1802 года в числе погребённых указан «коллегский советник Александр Радищев; пятидесяти трёх лет, умер чахоткою», при выносе был священник Василий Налимов.

Радищев вошел в историю революционного движения как первый борец против абсолютизма. Он первым объявил, что народ является судьей государя и что неправосудие монарха дает право народу судить его как преступника.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.
Читать книгу целиком
Поделитесь на страничке

Следующая глава >

РАДИЩЕВ АЛЕКСАНДР НИКОЛАЕВИЧ

Русский писатель, поэт, философ. Автор «Путешествия из Петербурга в Москву» (1790).

Семья. Образование

Происходил из дворян. Дед Афанасий Прокофьевич служил денщиком у Петра Великого. Отец Николай Афанасьевич был крупным помещиком и блестяще образованным человеком, большую часть времени занимавшимся хозяйством. У Радищева, родившегося в семье первым, было семь братьев и четыре сестры.

Писатель был дважды женат. Первая жена – Анна Васильевна Рубановская (с 1775 по 1783 год). От нее Радищев имел четверых детей: Василия, Николая, Екатерину, Павла. Вторая супруга – Елизавета Васильевна Рубановская (с 1790 по 1797 год), младшая сестра первой жены Анны, последовавшая за Радищевым в Сибирь. От нее имел троих детей: Анну, Феклу, Афанасия.

Детство Александра Николаевича прошло в имении Немцово под Малоярославцем, а также в Верхнем Аблязове Саратовского наместничества. Начальное образование получил от своих крепостных няни и дядьки, последний научил мальчика чтению и письму. Некоторое время его обучал некий француз, оказавшийся в итоге беглым солдатом. В возрасте семи лет Александра отвезли в Москву к родственнику, который был племянником директора Московского университета. В его доме Радищев с восьми до тринадцати лет обучался по курсу университетской гимназии, а, кроме того, посещал экзамены и студенческие диспуты.

В 1762 году Радищева записали на службу в пажи. В 1764 году он среди прочих сопровождал императрицу Екатерину в поездке в столицу. В Петербурге он оставался два года, после чего с другими юными дворянами был послан на учебу в Лейпцигский университет. В течение пяти лет Радищев изучал здесь языки, право, естественные науки, литературу и даже музыку. Он был одним из лучших студентов. Блестяще окончив курс, Радищев в 1771 году вернулся на родину.

Служба. Начало литературной деятельности

Тогда же он получил чин титулярного советника и был принят на службу в Сенат в качестве протоколиста. Помимо службы Александр Николаевич занимался переводами («Размышления о греческой истории» Г.Б. де Мабли, военный трактат «Офицерские упражнения»). В 1773 году он создал автобиографическую повесть «Дневник одной недели» (увидела свет только в 1811 году). Она считается первым в России сентиментальным произведением-исповедью. В то же время Александр Николаевич написал «Историю Российского сената», впоследствии уничтоженную.

С 1773-го Радищев служил полковым судьей в Финляндской дивизии. На этой должности он встретил известия о восстании Пугачева. Оно сильно повлияло на писателя, сделав его противником крепостничества.

Уйдя в отставку в 1775 году, Радищев возобновил службу через несколько лет, став юрис-консулом. С 1780 года занял должность помощника управляющего Петербургской таможни, в 1790 году став ее управляющим.

Литература и наука

В 1780-е-начало 1790-х годов Радищев активно писал. В 1780 году он создал «Слово о Ломоносове», в 1781-1783 годах – оду «Вольность». В 1782 году написал «Письмо к другу, жительствующему в Тобольске» (им был С.Н. Янов), в котором рассуждал о роли Петра Великого. В 1788 году появилась вторая его автобиографическая повесть, рассказывавшая о годах учебы в Германии.

Во второй половине 1780-х Радищев вошел в Общество друзей словесных наук. На заседании общества им была прочитана «Беседа о том, что есть сын Отечества», вышедшая в 1789 году в «Беседующем гражданине» и утверждавшая, что человек – «существо свободное».

Кроме литературы, Александр Николаевич уделял время и для написания научных трудов. Среди них созданные в 1780-е «Проект нового генерального таможенного тарифа», «О таможенных обрядах», «Описание Петербургской губернии», а также составленное в 1790-1791 годах «Описание Тобольского наместничества».

Главный труд

В 1790 году Радищев написал свое главное произведение – «Путешествие из Петербурга в Москву», за которое был назван Екатериной II «бунтовщиком хуже Пугачева».

Антикрепостническое и антисамодержавное содержание книги пугало издателей, боявшихся уголовной ответственности за подобную публикацию. В итоге Радищев устроил в своем доме собственную типографию, в которой и напечатал 650 экземпляров произведения. Вскоре «Путешествие» начало продаваться в Гостином дворе, писатель также дарил экземпляры друзьям и знакомым.

Описание жестокостей в обращении помещиков с крепостными и провозглашение бунта крестьян против хозяев справедливым взволновали и императрицу, обвинившую писателя в том, что тот «заражен французским заблуждением».

Арест и ссылка

В июне 1790 года Радищев был арестован и отправлен в Петропавловскую крепость. После двух недель следствия Сенат приговорил его к смертной казни. Однако Екатерина II, опасаясь реакции общества, заменила казнь десятью годами ссылки в Сибири. В сентябре он был отправлен в Илимский острог. Сама книга была запрещена (даже в 1905 году не удалось издать полный текст сочинения). Некоторые экземпляры были уничтожены властями, большая же часть – самим Радищевым.

В остроге Александр Николаевич прожил пять лет. Здесь он лечил местных жителей, занимался наукой, в частности, проводил опыты по выплавке разных пород руды. Также он продолжал писать. В ссылке Радищевым были созданы философский трактат «О человеке, его смерти и бессмертии», повесть о Ермаке «Ангел тьмы», «Письмо о китайском торге», труд по истории «Сокращенное повествование о приобретении Сибири».

Последние годы

С приходом к власти Павла I Радищев был освобожден с предписанием жить в своих деревнях. Он поселился в Немцове, где постоянно находился под полицейским надзором. Переписка Александра Николаевича все время перлюстрировалась. Помогала преодолеть трудности литература: в это время писатель создал поэму «Бова», «Описание моего владения».

Амнистию Радищев получил уже при Александре I в мае 1801 года, хотя срок ссылки окончился еще в 1800-м. Он получил обратно дворянский титул и разрешение проживать в столице. Кроме того, новый государь назначил писателя членом Комиссии составления законов. Здесь Радищев работал над «Проектом гражданского уложения».

Александр Николаевич скончался 12(24) сентября 1802 года. Обстоятельства смерти писателя до сих пор неизвестны. По одной из версий, он покончил с собой с помощью яда, по другой, он умер от чахотки, по третьей, его смерть была следствием несчастного случая.

АЛЕКСАНДР РАДИЩЕВ

Il ne faut pas qu’un honnête
homme mérite d’être pendu.1)

Слова Карамзина в 1819 году.

В конце первого десятилетия царствования Екатерины II несколько молодых людей, едва вышедших из отрочества, отправлены были, по ее повелению, в Лейпцигский университет, под надзором одного наставника и в сопровождении духовника. Учение пошло им не впрок. Надзиратель думал только о своих выгодах; духовник, монах добродушный, но необразованный, не имел никакого влияния на их ум и нравственность. Молодые люди проказничали и вольнодумствовали. Они возвратились в Россию, где служба и заботы семейственные заменили для них лекции Геллерта и студенческие шалости. Большая часть из них исчезла, не оставя по себе следов; двое сделались известны: один на чреде заметной обнаружил совершенное бессилие и несчастную посредственность; другой прославился совсем иначе.

Александр Радищев родился около 1750-го года. Он обучался сперва в Пажеском корпусе и обратил на себя внимание начальства как молодой человек, подающий о себе великие надежды. Университетская жизнь

1) Не следует, чтобы честный человек заслуживал повешения (франц.)

210

принесла ему мало пользы. Он не взял даже на себя труда выучиться порядочно латинскому и немецкому языку, дабы по крайней мере быть в состоянии понимать своих профессоров. Беспокойное любопытство, более нежели жажда познаний, была отличительная черта ума его. Он был кроток и задумчив. Тесная связь с молодым Ушаковым имела на всю его жизнь влияние решительное и глубокое. Ушаков был немногим старше Радищева, но имел опытность светского человека. Он уже служил секретарем при тайном советнике Теплове, и его честолюбию открыто было блестящее поприще, как оставил он службу из любви к познаниям и вместе с молодыми студентами отправился в Лейпциг. Сходство умов и занятий сблизили с ним Радищева. Им попался в руки Гельвеций. Они жадно изучили начала его пошлой и бесплодной метафизики. Гримм, странствующий агент французской философии, в Лейпциге застал русских студентов за книгою «О Разуме» и привез Гельвецию известие, лестное для его тщеславия и радостное для всей братии. Теперь было бы для нас непонятно, каким образом холодный и сухой Гельвеций мог сделаться любимцем молодых людей, пылких и чувствительных, если бы мы, по несчастию, не знали, как соблазнительны для развивающихся умов мысли и правила новые, отвергаемые законом и преданиями. Нам уже слишком известна французская философия 18-го столетия; она рассмотрена со всех сторон и оценена. То, что некогда слыло скрытным учением гиерофантов, было потом обнародовано, проповедано на площадях и навек утратило прелесть таинственности и новизны. Другие мысли, столь же детские, другие мечты, столь же несбыточные, заменили мысли и мечты учеников Дидрота и Руссо, и легкомысленный поклонник молвы видит в них опять и цель человечества, и разрешение вечной загадки, не воображая, что в свою очередь они заменятся другими.

Радищев написал «Житие Ф. В. Ушакова». Из этого отрывка видно, что Ушаков был от природы остроумен, красноречив и имел дар привлекать к себе сердца. Он умер на 21-м году своего возраста от следствий невоздержанной жизни; но на смертном одре он еще

211

успел преподать Радищеву ужасный урок. Осужденный врачами на смерть, он равнодушно услышал свой приговор; вскоре муки его сделались нестерпимы, и он потребовал яду от одного из своих товарищей1). Радищев тому воспротивился, но с тех пор самоубийство сделалось одним из любимых предметов его размышлений.

Возвратясь в Петербург, Радищев вступил в гражданскую службу, не преставая между тем заниматься и словесностию. Он женился. Состояние его было для него достаточно. В обществе он был уважаем как сочинитель. Граф Воронцов ему покровительствовал. Государыня знала его лично и определила в собственную свою канцелярию. Следуя обыкновенному ходу вещей, Радищев должен был достигнуть одной из первых степеней государственных. Но судьба готовила ему иное.

В то время существовали в России люди, известные под именем мартинистов. Мы еще застали несколько стариков, принадлежавших этому полуполитическому, полурелигиозному обществу. Странная смесь мистической набожности и философического вольнодумства, бескорыстная любовь к просвещению, практическая филантропия ярко отличали их от поколения, которому они принадлежали. Люди, находившие свою выгоду в коварном злословии, старались представить мартинистов заговорщиками и приписывали им преступные политические виды. Императрица, долго смотревшая на усилия французских философов как на игры искусных бойцов и сама их ободрявшая своим царским рукоплесканием, с беспокойством видела их торжество и с подозрением обратила внимание на русских мартинистов, которых считала проповедниками безначалия и адептами энциклопедистов. Нельзя отрицать, чтобы многие из них не принадлежали к числу недовольных; но их недоброжелательство ограничивалось брюзгливым порицанием настоящего, невинными надеждами на будущее и двусмысленными тостами на франмасонских ужинах. Радищев попал в их общество. Таинственность их бесед воспламенила его воображение. Он написал

1) А. М. Кутузова, которому Радищев и посвятил «Житие Ф. В. Ушакова». (Прим. Пушкина.)

212

свое «Путешествие из Петербурга в Москву», сатирическое воззвание к возмущению, напечатал в домашней типографии и спокойно пустил его в продажу.

Если мысленно перенесемся мы к 1791 году, если вспомним тогдашние политические обстоятельства, если представим себе силу нашего правительства, наши законы, не изменившиеся со времен Петра I, их строгость, в то время еще не смягченную двадцатипятилетним царствованием Александра, самодержца, умевшего уважать человечество; если подумаем, какие суровые люди окружали еще престол Екатерины, — то преступление Радищева покажется нам действием сумасшедшего. Мелкий чиновник, человек безо всякой власти, безо всякой опоры, дерзает вооружиться противу общего порядка, противу самодержавия, противу Екатерины! И заметьте: заговорщик надеется на соединенные силы своих товарищей; член тайного общества, в случае неудачи, или готовится изветом заслужить себе помилование, или, смотря на многочисленность своих соумышленников, полагается на безнаказанность. Но Радищев один. У него нет ни товарищей, ни соумышленников. В случае неуспеха — а какого успеха может он ожидать? — он один отвечает за все, он один представляется жертвой закону. Мы никогда не почитали Радищева великим человеком. Поступок его всегда казался нам преступлением, ничем не извиняемым, а «Путешествие в Москву» весьма посредственною книгою; но со всем тем не можем в нем не признать преступника с духом необыкновенным; политического фанатика, заблуждающегося конечно, но действующего с удивительным самоотвержением и с какой-то рыцарскою совестливостию.

Но, может быть, сам Радищев не понял всей важности своих безумных заблуждений. Как иначе объяснить его беспечность и странную мысль разослать свою книгу ко всем знакомым, между прочими к Державину, которого поставил он в затруднительное положение? Как бы то ни было, книга его, сначала не замеченная, вероятно потому, что первые страницы чрезвычайно скучны и утомительны, вскоре произвела шум. Она дошла до государыни. Екатерина сильно

213

была поражена. Несколько дней сряду читала она эти горькие, возмутительные сатиры. «Он мартинист, — говорила она Храповицкому (см. его записки), — он хуже Пугачева; он хвалит Франклина». — Слово глубоко замечательное: монархиня, стремившаяся к соединению воедино всех разнородных частей государства, не могла равнодушно видеть отторжение колоний от владычества Англии. Радищев предан был суду. Сенат осудил его на смерть (см. Полное собрание законов). Государыня смягчила приговор. Преступника лишили чинов и дворянства и в оковах сослали в Сибирь.

В Илимске Радищев предался мирным литературным занятиям. Здесь написал он большую часть своих сочинений; многие из них относятся к статистике Сибири, к китайской торговле и пр. Сохранилась его переписка с одним из тогдашних вельмож, который, может быть, не вовсе был чужд изданию «Путешествия». Радищев был тогда вдовцом. К нему поехала его свояченица, дабы разделить с изгнанником грустное его уединение. Он в одном из своих стихотворений упоминает о сем трогательном обстоятельстве.

Воздохну на том я месте,
Где Ермак с своей дружиной,
Садясь в лодки, устремлялся
В ту страну ужасну, хладну,
В гу страну, где я средь бедствий,
Но на лоне жаркой дружбы,
Был блажен, и где оставил
Души нежной половину

Бова, Вступление.

Император Павел I, взошед на престол, вызвал Радищева из ссылки, возвратил ему чины и дворянство, обошелся с ним милостиво и взял с него обещание не писать ничего противного духу правительства. Радищев сдержал свое слово. Он во все время царствования императора Павла I не написал ни одной строчки. Он жил в Петербурге, удаленный от дел и занимаясь воспитанием своих детей. Смиренный опытностию и годами, он даже переменил образ мыслей, ознаменовавший его бурную и кичливую молодость. Он не питал в

214

сердце своем никакой злобы к прошедшему и помирился искренно со славной памятию великой царицы.

Не станем укорять Радищева в слабости и непостоянстве характера. Время изменяет человека как в физическом, так и в духовном отношении. Муж, со вздохом иль с улыбкою, отвергает мечты, волновавшие юношу. Моложавые мысли, как и моложавое лицо, всегда имеют что-то странное и смешное. Глупец один не изменяется, ибо время не приносит ему развития, а опыты для него не существуют. Мог ли чувствительный и пылкий Радищев не содрогнуться при виде того, что происходило во Франции во время Ужаса? Мог ли он без омерзения глубокого слышать некогда любимые свои мысли, проповедаемые с высоты гильотины, при гнусных рукоплесканиях черни? Увлеченный однажды львиным ревом колоссального Мирабо, он уже не хотел сделаться поклонником Робеспьера, этого сентиментального тигра.

Император Александр, вступив на престол, вспомнил о Радищеве и, извиняя в нем то, что можно было приписать пылкости молодых лет и заблуждениям века, увидал в сочинителе «Путешествия» отвращение от многих злоупотреблений и некоторые благонамеренные виды. Он определил Радищева в комиссию составления законов и приказал ему изложить свои мысли касательно некоторых гражданских постановлений. Бедный Радищев, увлеченный предметом, некогда близким к его умозрительным занятиям, вспомнил старину и в проекте, представленном начальству, предался своим прежним мечтаниям. Граф З. удивился молодости его седин и сказал ему с дружеским упреком: «Эх, Александр Николаевич, охота тебе пустословить по-прежнему! или мало тебе было Сибири?» В этих словах Радищев увидел угрозу. Огорченный и испуганный, он возвратился домой, вспомнил о друге своей молодости, об лейпцигском студенте, подавшем ему некогда первую мысль о самоубийстве, и … отравился. Конец, им давно предвиденный и который он сам себе напророчил!

Сочинения Радищева в стихах и прозе (кроме «Путешествия») изданы были в 1807 году. Самое

215

пространное из его сочинений есть философическое рассуждение «О Человеке, о его смертности и бессмертии». Умствования оного пошлы и не оживлены слогом. Радищев хотя и вооружается противу материализма, но в нем все еще виден ученик Гельвеция. Он охотнее излагает, нежели опровергает доводы чистого афеизма. Между статьями литературными замечательно его суждение о Тилемахиде и о Тредьяковском, которого он любил по тому же самому чувству, которое заставило его бранить Ломоносова: из отвращения от общепринятых мнений. В стихах лучшее произведение его есть «Осьмнадцатый век», лирическое стихотворение, писанное древним элегическим размером, где находятся следующие стихи, столь замечательные под его пером.

Урна времян часы изливает каплям подобно,
Капли в ручьи собрались; в реки ручьи возросли,
И на дальнейшем брегу изливают пенистые волны
Вечности в море, а там нет ни предел, ни брегов.
Не возвышался там остров, ни дна там лот не находит;
Веки в него протекли, в нем исчезает их след,
Но знаменито вовеки своею кровавой струею
С звуками грома течет наше столетье туда,
И сокрушен наконец корабль, надежды несущий,
Пристани близок уже, в водоворот поглощен.
Счастие и добродетель и вольность пожрал омут ярый,
Зри, восплывают еще страшны обломки в струе.
Нет, ты не будешь забвенно, столетье безумно и мудро,
Будешь проклято во век, в век удивлением всех,
Крови в твоей колыбели, припевание громы сраженьев.
Ах, омочено в крови, ты ниспадаешь во гроб.
Но зри, две вознеслися скалы во среде струй кровавых,
Екатерина и Петр, вечности чада! и росс.

Первая песнь «Бовы» имеет также достоинство. Характер Бовы обрисован оригинально, и разговор его с Каргою забавен. Жаль, что в «Бове», как и в «Алеше Поповиче», другой его поэме, не включенной, не знаем почему, в собрание его сочинений, нет и тени народности, необходимой в творениях такого рода; но Радищев думал подражать Вольтеру, потому что он вечно кому-нибудь да подражал. Вообще Радищев писал лучше стихами, нежели прозою. В ней не имел он образца, а Ломоносов, Херасков, Державин и Костров успели уже обработать наш стихотворный язык.

216

«Путешествие в Москву», причина его несчастия и славы, есть, как уже мы сказали, очень посредственное произведение, не говоря даже о варварском слоге. Сетования на несчастное состояние народа, на насилие вельмож и проч. преувеличены и пошлы. Порывы чувствительности, жеманной и надутой, иногда чрезвычайно смешны. Мы бы могли подтвердить суждение наше множеством выписок. Но читателю стоит открыть его книгу наудачу, чтоб удостовериться в истине нами сказанного.

В Радищеве отразилась вся французская философия его века: скептицизм Вольтера, филантропия Руссо, политический цинизм Дидрота и Реналя; но все в нескладном, искаженном виде, как все предметы криво отражаются в кривом зеркале. Он есть истинный представитель полупросвещения. Невежественное презрение ко всему прошедшему, слабоумное изумление перед своим веком, слепое пристрастие к новизне, частные поверхностные сведения, наобум приноровленные ко всему, — вот что мы видим в Радищеве. Он как будто старается раздражить верховную власть своим горьким злоречием; не лучше ли было бы указать на благо, которое она в состоянии сотворить? Он поносит власть господ как явное беззаконие; не лучше ли было представить правительству и умным помещикам способы к постепенному улучшению состояния крестьян; он злится на ценсуру; не лучше ли было потолковать о правилах, коими должен руководствоваться законодатель, дабы с одной стороны сословие писателей не было притеснено и мысль, священный дар божий, не была рабой и жертвою бессмысленной и своенравной управы, а с другой — чтоб писатель не употреблял сего божественного орудия к достижению цели низкой или преступной? Но все это было бы просто полезно и не произвело бы ни шума, ни соблазна, ибо само правительство не только не пренебрегало писателями и их не притесняло, но еще требовало их соучастия, вызывало на деятельность, вслушивалось в их суждения, принимало их советы — чувствовало нужду в содействии людей просвещенных и мыслящих, не пугаясь их смелости и не оскорбляясь их искренностью. Какую цель имел Радищев? чего именно желал он? На сии

217

вопросы вряд ли бы мог он сам отвечать удовлетворительно. Влияние его было ничтожно. Все прочли его книгу и забыли ее, несмотря на то, что в ней есть несколько благоразумных мыслей, несколько благонамеренных предположений, которые не имели никакой нужды быть облечены в бранчивые и напыщенные выражения и незаконно тиснуты в станках тайной типографии, с примесью пошлого и преступного пустословия. Они принесли бы истинную пользу, будучи представлены с большей искренностию и благоволением; ибо нет убедительности в поношениях, и нет истины, где нет любви.

3 апреля 1836 г. СПб.

ПРИБАВЛЕНИЯ

I

От императрицы главнокомандовавшему в Санкт-Петербурге генерал-аншефу Брюсу

Граф Яков Александрович!

Недавно издана здесь книга под названием: «Путешествие из Петербурга в Москву», наполненная самыми вредными умствованиями, разрушающими покой общественный, умаляющими должное ко власти уважение, стремящимися к тому, чтоб произвесть в народе негодование противу начальников и начальства, наконец оскорбительными изражениями противу сана и власти царской. Сочинителем сей книги оказался коллежский советник Александр Радищев, который сам учинил в том признание, присовокупив к сему, что после ценсуры Управы Благочиния взнес он многие листы в помянутую книгу, в собственной его типографии напечатанную, и потому взят под стражу. Таковое его преступление повелеваем рассмотреть и судить узаконенным порядком в Палате Уголовного Суда Санкт-Петербургской губернии, где, заключа приговор, взнесть оный в Сенат наш.

Пребываем вам благосклонны.

Екатерина.

II

26-го июня. Говорили (государыня) о книге «Путешествие из Петербурга в Москву»: «Тут рассеяние заразы французской: автор мартинист. Я прочла тридцать страниц». Посылала за Рылеевым (обер-полицмейстером). Открывается подозрение на Радищева.

218

2 июля. Продолжает писать примечания на книгу Радищева. А он, сказывают, препоручен Шешковскому и сидит в крепости.

7 июля. «Примечания на книгу Радищева послать к Шешковскому». Сказать изволили, что он бунтовщик, хуже Пугачева, показав мне, что в конце хвалит Франклина и себя таким же представляет. Говорили с жаром и чувствительностию.

11 августа. Доклад о Радищеве с приметною чувствительностию приказано рассмотреть в Совете, «чтоб не быть пристрастною, и объявить, чтоб не уважали до меня касающееся, понеже я презираю».

(Записки Храповицкого.)

III

КЛИН

«Как было во городе во Риме, там жил да был Евфимиам князь..» Поющий сию народную песню, называемую Алексеем божииим человеком, был слепой старик, сидящий у ворот почтового двора, окруженный толпою по большей части ребят и юношей. Сребровидная его глава, замкнутые очи, вид спокойствия, в лице его зримого, заставляли взирающих на певца предстоять ему со благоговением. Неискусный хотя его напев, но нежностию изречения сопровождаемый, проницал в сердца его слушателей, лучше природе внемлющих, нежели взрощенные во благогласии уши жителей Москвы и Петербурга внемлют кудрявому напеву Габриелли, Маркези или Тоди. Никто из предстоящих не остался без зыбления внутрь глубокого, когда клинский певец, дошед до разлуки своего ироя, едва прерывающимся ежемгновенно гласом изрекал свое повествование. Место, на коем были его очи, исполнилося исступающих из чувствительной от бед души слез, и потоки оных пролилися по ланитам воспевающего. О природа, колико ты властительна! Взирая на плачущего старца, жены возрыдали; со уст юности отлетела сопутница ее улыбка; на лице отрочества явилась робость, неложный знак болезненного, но неизвестного чувствования; даже мужественный возраст, к жестокости толико привыкший, вид восприял важности О! природа, возопил я паки…

Сколь сладко неязвительное чувствование скорби! Колико сердце оно обновляет и оного чувствительность. Я рыдал вслед за ямским собранием, и слезы мои были столь же для меня сладостны, как исторгнутые из сердца Вертером… О мой друг, мой друг! почто и ты не зрел сея картины? ты бы прослезился со мною и сладость взаимного чувствования была бы гораздо усладительнее.

По окончании песнословия все предстоящие давали старику, как будто бы награду за его труд. Он принимал все денежки и полушки, все куски и краюхи хлеба довольно равнодушно; но всегда сопровождая благодарность свою поклоном,

219

крестяся и говоря к подающему: «Дай бог тебе здоровья». Я не хотел отъехать, не быв сопровождаем молитвою сего конечно приятного небу старца. Желал его благословения на совершение пути и желания моего. Казалося мне, да и всегда сие мечтаю, как будто соблагословение чувствительных душ облегчает стезю в шествии и отъемлет терние сомнительности. Подошед к нему, я в дрожащую его руку толико же дрожащею от боязни, не тщеславия ли ради то делаю, положил ему рубль. Перекрестясь, не успел он изрещи обыкновенного своего благословения подающему, отвлечен от того необыкновенностию ощущения лежащего в его горсти. И сие уязвило мое сердце. Колико приятнее ему, вещал я сам себе, подаваемая ему полушка! Он чувствует в ней обыкновенное к бедствиям соболезнование человечества, в моем рубле ощущает, может быть, мою гордость. Он не сопровождает его своим благословением. О! колико мал я сам себе тогда казался, колико завидовал давшим полушку и краюшку хлеба певшему старцу! — Не пятак ли? — сказал он, обращая речь свою неопределенно, как и всякое свое слово. — Нет, дедушка, рублевик, — сказал близ стоящий его мальчик. — Почто такая милостыня? — сказал слепой, опуская места своих очей и ища, казалося, мысленно вообразити себе то, что в горсти его лежало. — Почто она не могущему ею пользоваться. Если бы я не лишен был зрения, сколь бы велика моя была за него благодарность. Не имея в нем нужды, я мог бы снабдить им неимущего! Ах! если бы он был у меня после бывшего здесь пожара, умолк бы хотя на одни сутки вопль алчущих птенцов моего соседа. Но на что он мне теперь? не вижу, куда его и положить; подаст он, может быть, случай к преступлению. Полушку не много прибыли украсть, но за рублем охотно многие протянут руку. Возьми его назад, добрый господин, и ты и я с твоим рублем можем сделать вора. — О истина! колико ты тяжка чувствительному сердцу, когда ты бываешь в укоризну. — Возьми его назад, мне, право, он ненадобен, да и я уже его не стою; ибо не служил изображенному на нем государю. Угодно было создателю, чтобы еще в бодрых моих летах лишен я был вождей моих. Терпеливо сношу его прещение. За грехи мои он меня посетил… Я был воин; на многих бывал битвах с неприятелями отечества; сражался всегда неробко. Но воину всегда должно быть по нужде. Ярость исполняла всегда мое сердце при начатии сражения; я не щадил никогда у ног моих лежащего неприятеля и просящего, безоруженному помилования не дарил. Вознесенный победою оружия нашего, когда устремлялся на карание и добычу, пал я ниц, лишенный зрения и чувств пролетевшим мимо очей, в силе своей, пушечным ядром. О! вы, последующие мне, будьте мужественны, но помните человечество. — Возвратил он мне мой рубль и сел опять на место свое покойно.

— Прими свой праздничный пирог, дедушка, — говорила слепому подошедшая женщина лет пятидесяти. — С каким

220

восторгом он принял его обеими руками. — Вот истинное благодеяние, вот истинная милостыня. Тридцать лет сряду ем я сей пирог по праздникам и по воскресеньям. Не забыла ты своего обещания, что ты сделала во младенчестве своем. И стоит ли то, что я сделал для покойного твоего отца, чтобы ты до гроба моего меня не забывала? Я, друзья мои, избавил отца ее от обыкновенных нередко побой крестьянам от проходящих солдат. Солдаты хотели что-то у него отнять, он с ними заспорил. Дело было за гумнами. Солдаты начали мужика бить; я был сержантом той роты, которой были солдаты, прилучился тут; прибежал на крик мужика и его избавил от побой; может быть, чего и больше, но вперед отгадывать нельзя. Вот, что вспомнила кормилица моя нынешняя, когда увидела меня здесь в нищенском состоянии. Вот, чего не позабывает она каждый день и каждый праздник. Дело мое было невеликое, но доброе. А доброе приятно господу; за ним никогда ничто не пропадает.

— Неужели ты меня столько пред всеми обидишь, старичок, — сказал я ему, — и одно мое отвергнешь подаяние? Неужели моя милостыня есть милостыня грешника? Да и та бывает ему на пользу, если служит к умягчению его ожесточенного сердца. — Ты огорчаешь давно уже огорченное сердце естественною казнию, — говорил старец; — не ведал я, что мог тебя обидеть, не приемля на вред послужить могущего подаяния; прости мне мой грех, но дай мне, коли хочешь мне что дать, дай, что может мне быть полезно… Холодная у нас была весна, у меня болело горло — платчишка не было чем повязать шеи — бог помиловал, болезнь миновалась… Нет ли старенького у тебя платка? Когда у меня заболит горло, я его повяжу; он мою согреет шею; горло болеть перестанет; я тебя вспоминать буду, если тебе нужно воспоминовение нищего. — Я снял платок с моей шеи, повязал на шею слепого… И расстался с ним.

Возвращаяся через Клин, я уже не нашел слепого певца. Он за три дня моего приезда умер. Но платок мой, сказывала мне та, которая ему приносила пирог по праздникам, надел, заболев, перед смертию на шею, и с ним положили его во гроб. О! если кто чувствует цену сего платка, тот чувствует и то, что во мне происходило, слушав сие.

Вот каким слогом написана вся книга!

Радищев — российский интеллигент и бунтарь-масон

Александр Николаевич Радищев (1749 — 1802), российский революционер, писа­тель, философ-материалист, родился 31 августа 1749 года в небольшом селе Верхнее Аблязово в Саратовской Губернии, ныне Пензенской области.

Творческое наследие А.Н.Радищева — одна из самых сложных тем всего курса истории русской литературы XVIII века. Во-первых, о Радищеве существует огромная исследовательская литература, но она в большинстве случаев устарела и мешает адекватному прочтению произведений писателя. Во-вторых, произведения Радищева, как правило, написаны сложным, «тёмным», наполненным масонской символикой языком, кроме того часто полемичны, являются своеобразным ответом в идеологическом споре, но противник при этом прямо не назван, что существенно затрудняет понимание. В-третьих, самое известное произведение А.Н. Радищева — «Путешествие из Петербурга в Москву» — написано в жанре художественной публицистики, а это значит, что главные вопросы ставит и главные выводы делает сам читатель (а не автор, как это происходит в «чистой» публицистике), от искушенности читателя и его активности в процессе восприятия зависит глубина понимания произведения.

Кто же он, Александр Николаевич Радищев?

Начало жизненного пути

Конец 1750-х — начало 1760-х годов, время жизни и обучения Радищева в Москве, были годами брожения умов и подъёма литературной борьбы. В Москве издавались журналы, собирались литературные и научные общества, кружки; в культурных дворянских домах и кабинетах разночинцев шли споры о правительстве, крепостном праве, о бюрократии, образовании, поэзии. Атмосфера недовольства правительством Елизаветы не разрядилась и при Петре III, вызвавшем ещё большее возмущение в различных слоях общества. Все это, а также лекции передовых мыслителей-профессоров и либеральное окружение повлияло на мальчика Радищева. Это была первая «закваска» будущего якобинства.

28 июня 1762 года в результате дворцового переворота на престол вступила Екатерина II. Свергнув своего мужа Петра III, новая императрица публично осудила его как государя-деспота и противопоставила низложенному царю себя — просвещённую государыню. Тем самым Екатерина сразу же охарактеризовала свое правление как просвещённую монархию, отличную от государств с деспотическим строем. Обстоятельства складывались для Радищева как нельзя лучше. Во время торжеств в Москве, связанных с коронацией Екатерины II, 25 ноября 1762 года императрица «пожаловала в пажи» 13-летнего Александра Радищева.

Радищев в юности

Он был зачислен в Пажеский корпус в Санкт-Петербурге. Это было устроено, без сомнения, хлопотами Аргамаковых (его мать — Аргамакова, наше примечание). Сначала Екатерина и правительство находились в Москве, где должна была происходить коронация. Только в начале 1764 года в Петербург вернулся двор, а за ним пажи, в том числе и «новопожалованный» Александр Радищев.

Четыре года Радищев учился в корпусе, и, бывая во дворце, мог наблюдать нравы двора. В 1765 году Екатерина повелела отправить в Лейпциг двенадцать молодых дворян, в том числе шесть пажей, из наиболее отличившихся поведением и успехами в учении, чтобы они обучались там в университете и, став образованными юристами, смогли впоследствии служить в правительственном аппарате. Среди этих двенадцати был и Радищев.

Учёба в Лейпциге. Увлечение масонством

При отправке студентов за границу в конце сентября 1766 года была дана инструкция относительно их занятий, написанная собственноручно Екатериной II. В этой инструкции читаем:

1) Обучаться всем латинскому, французскому, немецкому и, если возможно, славянскому языкам, в которых должны себя разговорами и чтением книг экзерцировать,

2) Всем обучаться моральной философии, истории, а наипаче праву естественному и всенародному и Римской истории и праву. Прочим наукам обучаться оставить всякому по произволению.

На содержание студентов были назначены огромные по тем временам средства — по 800 рублей (с 1769 года — по 1000 рублей) в год на каждого.

В течение почти 5 лет Радищев слушал лекции в Лейпцигском университете (кстати, в то же время, но курсом старше, там учился И.-В.Гёте), особенную склонность проявил к естественным наукам, особенно химии и медицине.

После получения образования в Германии, где он подпал под влияние французских энциклопедистов и философов-материалистов, А. Радищев близко сошёлся с масонами. По мнению известного русского философа Н. Бердяева, А. Радищев является «первым русским интеллигентом». Так вот этот первый российский интеллигент около пяти лет после возвращения в Россию был членом масонской ложи. Этот факт не отрицается даже советскими исследователями XVIII века. В «Истории русской литературы XVIII века» Д. Благого (Москва, 1955) мы, например, читаем:

Большинство его Лейпцигских товарищей ушло в масонство: в числе их оказался и самый большой его друг А.М. Кутузов. Некоторое время (до 1775 года) и сам Радищев посещал собрания одной из масонских лож.

Радищев вернулся в Россию в 1771 году и если он посещал масонские ложи до 1775 года, то он в течении пяти лет открыто был масоном. Радищев перевёл для масонского издательства видного масона Новикова Размышления о греческой истории», одного из самых радикальных представителей французской просветительной философии Мабли. «Употребляемый Мабли термин «деспотизм» Радищев переводит как «самодержавство», то есть сознательно искажает значение самодержавия.

Самодержавство, — пишет А. Радищев в примечании, — есть наипротивнейшее человеческому естеству состояние.

…Если мы уделяем закону часть наших прав и нашея природные власти, то дабы оная употребляема была в нашу пользу; о сём делаем с обществом безмолвный договор. Если он нарушен, то и мы освобождаемся от наших обязанностей. Неправосудие Государя даёт народу, его судии, то же и более над ним право, какое ему даёт закон над преступниками. Государь есть первым гражданин народного общества.

Эта фраза содержит умолчания, которые можно раскрыть по-разному. То ли Радищев имеет в виду сакральность власти, которая обеспечивается справедливостью деяний власти в русле реализации цивилизационных идей и целей, то ли он оправдывает возможность скинуть власть посредством «широких народных масс», которые подготовлены «кем надо», то есть оправдывает революционные методы свержения власти.

Ушёл ли в 1775 году Радищев от масонов, или только сделал вид, что ушёл, исследователи точно не знают. Но известно, что и позже он состоял в «просветительных» обществах, созданных масонами. В середине 80-х годов он вступает в организованное масоном Антоновским в Петербурге «Общество друзей словесных наук» и сотрудничает с издаваемым Обществом журналом «Беседующий Гражданин».

Когда он издает «Путешествие из Петербурга в Москву», то посвящает его своему близкому другу А.М. Кутузову, ставшему видным деятелем ордена Розенкрейцеров. Так что масонские связи первого русского интеллигента несомненны.

«Путешествие из Петербурга в Москву». История создания

«Чудище обло, огромно, стозевно и лаяй»

«Телемахида»

Таков эпиграф книги.

В июле 1789 года Радищев приступил к публикации своего «Путешествия…». Сначала книгу нужно было провести через цензуру, и Радищев сдаёт книгу под названием «Путешествие» в Управу благочиния. Цензор Никита Рылеев доверившись, видимо, невинному географическому названию книги и невнимательно прочитав её, 22 июля 1789 года подписал цензурное разрешение. После этого Радищев передал рукопись и цензурное разрешение в типографию, но типографщик, прочитав книгу, отказался её набирать. Тогда Радищев приобретает печатный станок и создаёт собственную типографию.

В 1790 году «Путешествие из Петербурга в Москву» было напечатано и книга вышла в свет тиражом 650 экземпляров. Из этого тиража Радищев отдал в продажу 25 экземпляров и ещё 7 разослал разным лицам (в том числе, например, Державину).

Один экземпляр попал к Екатерине II, реакция её была немедленной:

Тут рассеивание заразы французской…

Против Радищева было возбуждено уголовное дело.

В панике Радищев уничтожает тираж книги, но проданные 25 экземпляров и разосланные 7 уже не вернуть. 30 июня 1790 года Радищев был арестован и посажен в Петропавловскую крепость. Следствие было поручено Шешковскому, известному своей свирепостью по делу Емельяна Пугачёва. По слухам, Радищев, узнав об этом, упал в обморок. Главной задачей следствия было выяснить, один Радищев написал книгу или у него есть сообщники. Следствие подозревало в соучастии нескольких человек (П.И.Челищева, А.Р. Воронцова, К.Р.Дашкову, А.М. Кутузова), была версия, что «Путешествие» написано по заказу масонов, но Радищев утверждал, что книгу сочинил он один без сообщников.

Суд признал Радищева виновным в издании книги, которая:

наполнена самыми вредными умствованиями, нарушающими покой общественный, умаляющими должное к власти уважение, стремящимися к тому, чтоб произвести в народе негодование противу начальников и начальства, наконец, оскорбительными выражениями противу сана и власти царской.

Приговор — смертная казнь через отсечение головы. Однако вскоре Екатерина помиловала приговорённого Радищева и отправила его на 10 лет в сибирскую ссылку. Радищев вернулся в Петербург только в 1801 году, за год до своей смерти.

Такова последовательность событий, произошедших в связи с публикацией «Путешествия…». Отметим особо: первые читатели (Екатерина, Шешковский и др.) увидели в книге Радищева «рассеивание заразы французской», идеи революционного преобразования России, мысли о необходимости свержения монархической власти путём подготовленного «кем надо» народного восстания. Хотя этот момент заблаговременной подготовки почему-то опускается всеми «борцами за счастье народное».

Вывод автора такой — чтобы осуществилась «реформа сверху», необходимы социальные и политические условия, каковых в России нет. Надежды на силу печатного слова разрушаются в «Торжке». Наконец, автор делает прямой вывод:

Свободы… ожидать должно… от самой тяжести порабощения» («Медное», С.).

Процитировав эти слова, Екатерина II прокомментировала их так:

То есть надежду полагает на бунт от мужиков.

Однако Радищев отрицательно относился к крестьянским восстаниям, полагая что целью их было обычное мщение. Поэтому Радищев подводит читателя к мысли о «народной революции», а не о мужицком бунте, то есть управляемом «кем надо» процессе. «Тверь» — кульминационная глава второй композиционной части «Путешествия…», так как здесь Радищев обосновал мысль о наиболее реальном пути преобразования действительности — революционном.

Девиз масонов, этакой пятой колонны — различные революции, а не мирные преобразования, что мы и видим поныне.

Французская революция. Российские вольтерьянцы и масоны

Только когда началась «Великая французская революция», Екатерина II начала понимать, какие ядовитые семена она посеяла в России, всячески потакая распространению французской «Просветительной философии». Ей не понравилось, её испугало, что во французской революции приняли участие русские аристократы «вольтерьянцы». При штурме Бастилии присутствовал известный масон А. М. Кутузов (которому Радищев посвятил «Путешествие из Петербурга в Москву»), друг Радищева. В штурме Бастилии участвовали два сына князя Голицына.

Один из них, Дмитрий Голицын, позже прославился в созданных английскими масонами в Соединенных Штатах ложи «Апостол Аллеганских гор».

Не понравилось Екатерине и отношение выпестованных ею русских вольтерьянцев к известию о взятии Бастилии.

…Хотя Бастилия не угрожала ни одному из жителей Петербурга, — вспоминает в своих мемуарах французский посол Сегюр, — трудно выразить тот энтузиазм, который вызвало падение этой государственной тюрьмы и эта первая победа бурной свободы среди торговцев, купцов, мещан и некоторых молодых людей более высокого социального уровня.

Активное участие во французской революции приняли и жившие в России иностранцы. Ромм, один из сотрудников скульптора Фальконета, автора памятника Петру I, уехав из России, принял активное участие во французской революции. Ромм был членом Конвента, подписал смертный приговор Людовику XVI. Деятельное участие принял в революции воспитатель Александра I, швейцарец Лагарп. Все это испугало Екатерину и она поняла, что зашла слишком далеко в своей игре в «Императрицу-философа».

В первые годы французской революции Россия была наводнена французскими революционными газетами, памфлетами и книгами. В книжных лавках в Петербурге, Москве и др. городах можно было получить и №№ «Парижской революци» и все другие издания.

Каразин пишет, что

прелести французского переворота до глубины самой Сибири простирали свое влияние молодые умы (В. Н. Каразин. Сочинения, Письма и Бумаги).

Ход французской революции, как свидетельствуют мемуары, обсуждался и в Тобольске, и в Семипалатинске, в Пензе и т. д. Вспоминая это время, Ф.Ф. Вигель пишет, что

цитаты из Священного Писания, коими прежние подьячие любили приправлять свои разговоры, заменились в устах их изречениями философов XVIII века и революционных ораторов (Воспоминания Ф. Ф. Вигеля).

В 1790 году масон Радищев издаёт свое сочинение «Путешествие из Петербурга в Москву», полное нападок на монархию, и посылает его своему приятелю масону А. Кутузову, присутствовавшему при взятии Бастилии, члену Ордена Розенкрейцеров.

Сколько мы впитали пропаганды об исключительной личности страдальца за Россию Радищева и его значении в борьбе за свержение самодержавия во имя прогресса общественной жизни крепостнической, тёмной, угнетённой и отсталой России! Как чтил его Герцен и опоенная марксизмом некоторая часть нашей интеллигенции!

Какую цель имел Радищев? Что именно желал он? На сии вопросы вряд ли бы мог он сам отвечать удовлетворительно. Влияние его было ничтожно.

Все прочли его книгу и забыли её, несмотря на то, что в ней есть несколько благоразумных мыслей, несколько благонамеренных предложений, которые не имели никакой нужды быть облечены в бранчливые и напыщенные выражения и незаконно тиснуты в станках тайной типографии, с примесью пошлого и преступного пустословия. Они принесли бы истинную пользу, будучи представлены с большей искренностью и благоволением; ибо нет убедительности в поношениях, и нет истины, где нет любви».

Пушкин о Радищеве

Во всех книгах, посвящённых Радищеву, представители российской интеллигенции всегда превозносили «великий ум и великую образованность» Радищева. Пушкин, живо интересовавшийся А. Радищевым, даёт совершенно иную оценку уму и образованию Радищева. В статьях «Александр Радищев» и «Мысли на дороге», написанных Пушкиным в зрелую пору жизни, когда окончательно сложилось его мудрое политическое мировоззрение, он характеризует его как «представителя полупросвещения»:

Беспокойное любопытство, более нежели жажда познания, была отличительная черта ума его.

Об учении Радищева в Лейпцигском университете Пушкин замечает, что оно не пошло ему «впрок». Радищев и его друг Ушаков не учились, а «проказничали и вольнодумствовали».

Им попался в руки Гельвеций. Они жадно изучили начала его пошлой и бесплодной метафизики.

Теперь было бы для нас непонятно, — пишет Пушкин, — каким образом холодный и сухой Гельвеций мог сделаться любимцем молодых людей, пылких и чувствительных, если бы мы по несчастью не знали, как соблазнительны для развивающихся умов мысли и правила новые «отвергаемые законом и преданием.

В Радищеве отразилась вся французская философия его века: скептицизм Вольтера, филантропия Руссо, политически цинизм Дидрота и Рейналя; но все в нескладном, искаженном виде, как все предметы криво отражаются в кривом зеркале. Он есть истинный представитель полупросвещения. Невежественное презрение ко всему прошедшему, слабоумное изумление перед своим веком, слепое пристрастие к новизне, частные поверхностные сведения, наобум приноровленные ко всему — вот что мы видим в Радищеве.

Общение с масонами только усугубило недостатки свойственного Радищеву мировоззрения.

Таинственность их бесед, — сообщает Пушкин, — воспламенила его воображение. Он написал свое «Путешествие из Петербурга в Москву» — сатирическое воззвание к возмущению, напечатал в домашней типографии и спокойно пустил в продажу.

Ясный ум Пушкина не мог оправдать дикую затею Радищева выпустить его книгу «Путешествие из Петербурга в Москву» в 1790 году, во время, когда во Франции свирепствовал революционный террор. Пушкин даёт следующую оценку поступку А. Радищева:

…Если мысленно перенесёмся мы к 1791 году, если вспомним тогдашние политические обстоятельства, если представим себе силу нашего правительства, наши законы, не изменившиеся со времени Петра I, их строгость, в то время ещё не смягченную двадцатипятилетним царствованием Александра, самодержца, умевшего уважать человечество; если подумаем: какие суровые люди окружали престол Екатерины, то преступление Радищева покажется нам действием сумасшедшего…

И Пушкин дальше развивает свою мысль, почему он считает поступок Радищева «действием сумасшедшего».

…Мелкий чиновник, человек без всякой власти, без всякой опоры, дерзает вооружиться противу общего порядка,противу самодержавия, противу Екатерины! И заметьте: заговорщик надеется на соединенные силы своих товарищей; член тайного общества, в случае неудачи, или готовится изветом заслужить себе помилование, или, смотря на многочисленность своих соумышленников, полагается на безнаказанность. Но Радищев один. У него нет ни товарищей, ни соумышленников. В случае неуспеха — а какого успеха может он ожидать? — он один отвечает за всё, он один представляется жертвой закона.

Пушкин решительно осуждает Радищева, не находя для него никакого извинения:

…Мы никогда не почитали Радищева великим человеком, — пишет он. — Поступок его всегда казался нам преступлением, ничем не извиняемым, а «Путешествие в Москву» весьма посредственною книгою, но со всем тем не можем не признать преступника с духом необыкновенным; политического фанатика, заблудшегося, конечно, но действующего с удивительным самоотвержением и с какою-то рыцарскою совестливостью.

Положение русского крестьянства при Екатерине было конечно, весьма тяжёлым, но Радищев, по мнению Пушкина, всё же слишком сгущает краски.

«Путешествие в Москву» причина его несчастья и славы, — пишет Пушкин, — есть как мы уже сказали очень посредственное произведение, не говоря уже о варварском слоге. Сетование на несчастное состояние народа, на насилие вельмож и прочее, преувеличены и пошлы. Порывы чувствительности, жеманной и надутой, иногда чрезвычайно смешны.

Пушкин отмечает, что даже самые бедные из крестьян имеют жилище. Пушкин и считает, что несмотря на все свое бесправие, русский крестьянин имеет больше фактических прав, чем имели их в то время крестьяне Западной Европы. Ссылаясь на Фонвизина, Пушкин пишет:

Фонвизин, лет 15 перед тем путешествовавший по Франции, говорит, что по чистой совести, судьба русского крестьянина показалась ему счастливее судьбы французского крестьянина.

Как относится Пушкин к «духовному» наследству Александра Радищева? Он очень невысокого мнения о их художественно и идейной ценности.

Самое пространное из его сочинений есть философское рассуждение «О человеке и его смертности и бессмерти». Умствования оного пошлы и не оживлены слогом. Радищев хотя и вооружается противу материализма, но в нём все же виден ученик Гельвеция. Он охотнее; излагает, нежели опровергает доводы чистого афеизма! (т. е. атеизма).

Радищев занял более крайнюю революционную позицию, чем большинство российских масонов того времени. Радищев выступает открыто как убежденный противник монархии и веры в Бога. И в «Путешествии из Петербурга в Москву», и в оде «Вольность», он всюду резко нападает на монархию и открыто призывает к свержению монархии, убийству коронованных тиранов.

Радищев, которого все представители интеллигенции признают своим родоначальником, провозглашает необходимость борьбы с самодержавием.

Идеалом для Радищева является Кромвель, который возвёл на плаху английского короля.

Существует предание об обстоятельствах самоубийства Радищева: позванный в комиссию для составления законов, Радищев составил проект либерального уложения, в котором говорил о равенстве всех перед законом, свободе печати и т. д. Председатель комиссии граф П. В. Завадовский сделал ему строгое внушение за его образ мыслей, сурово напомнив ему о прежних увлечениях и даже упомянув о Сибири. Радищев, человек с сильно расстроенным здоровьем, был до того потрясён выговором и угрозами Завадовского, что решился покончить с собой: выпил яд и умер в страшных мучениях.

В книге «Радищев» Д.С. Бабкина, вышедшей в 1966 году, предложена иная версия гибели Радищева. Сыновья, присутствовавшие при его кончине, свидетельствовали о тяжёлом физическом недуге, поразившем Александра Николаевича уже во время сибирской ссылки. Непосредственной причиной смерти, по Бабкину, стал несчастный случай: Радищев выпил стакан с «приготовленной в нём крепкой водкой для выжиги старых офицерских эполет его старшего сына» (царская водка). В документах о захоронении говорится о естественной смерти. В ведомости церкви Волковского кладбища в Петербурге под 13 сентября 1802 года в числе погребённых указан «коллежский советник Александр Радищев; пятидесяти трёх лет, умер чахоткою», при выносе был священник Василий Налимов.

Могила Радищева до настоящего времени не сохранилась. Предполагается, что его тело было захоронено вблизи Воскресенской церкви, на стене которой в 1987 году установлена мемориальная доска

Послесловие

Пушкин первый почуял огромную опасность, которую несли с собой филантропы типа Радищева, пророки злого добра, первый понял разрушительную роль, которую они могут сыграть в России. И Пушкин первый из современников нанёс сокрушительный удар Радищеву, родоначальнику российской (оппозиционной) интеллигенции.

Если первый русский интеллигент ждёт революции в России с таким же восторгом, как и все последующие поколения интеллигенции, то Пушкин считает, что насильственные политические потрясения всегда страшны для человечества.

Трезвый ясный ум Пушкина, взявшегося за разоблачение слезливых карикатур А. Радищева, находит сильные неопровержимые доводы, взятые из личных наблюдений над современной ему русской действительностью, которую он не идеализировал, видел все её недостатки, желал постепенного улучшения её, которую оценивал не отвлеченно, саму по себе. как это всегда делали русские простодушные интеллигенты, в сравнении с прошлым и настоящим других народов. И при таком трезвом подходе русская действительность представлялась Пушкину, умнейшему человеку тогдашней России, вовсе не в том виде, как Радищеву.

Дальше Пушкин касается чрезвычайно важной темы, которая всегда сознательно или бессознательно вслед за Александром Радищевым избегает вся российская интеллигенция. Темы о том, как же живёт в просвещённых странах так называемый простой люд по сравнению с плохо живущим русским народом, о горестях и страданиях которого господа интеллигенты пекутся со времен Радищева и, во имя любви к которому они в результате героических усилий в течение столетия соорудили февральскую революцию, оставив расхлёбывать последствия большевикам.

Из Пушкина вышли Гоголь, «славянофилы-почвеники» и Достоевский, из Радищева — та часть российской интеллигенции, столь далёкой от патриотизма и исторической России, когда они жаждали её уничтожения во имя химеры «свободы, равенства и братства»…

Искушенный читатель вправе сделать свой выбор и согласиться в оценке Радищева с «великороссом» Лениным или с выводом «умнейшего мужа России» А.С. Пушкина (напомним читателю мнение, высказанное о нём государем Николаем I), видевшего в свои зрелые годы всю опасность, которую представляли радищевы и чаадаевы для исторического бытия России — нашего Отечества.

Будем читать и правильно понимать нашего Пушкина. Будем в меру сил следовать его историческим путём правды, давая отпор клеветникам России — вчерашним, сегодняшним и будущим…