Памятники канонического права. Кормчие книги

Каноническим правом называют правила веры и христианской жизни, основанные на канонах святых апостолов, постановлениях вселенских соборов, авторитетные суждения Отцов Церкви. Древнейшие славянские канонические сборники представляют собой перевод византийских сборников.

Справка

В Византии законодательство основывалось на классическом римском праве. Кодификация права началась при императоре Юстиниане I в VI в.; на протяжении столетия был оформлен целый ряд правовых сборников, ряд из которых были посвящены только светским законам, в частности, Кодекс Юстиниана (Codex lustiniani), Дигесты (Digesta), Институции (Institutiones), Собрание 25 глав (Collectio XXV capitulorum), Трехчастный сборник (Collectio tripartita). Позже они были дополнены иными текстами, например, Эклогой иконоборческих императоров Льва III и Константина V (VIII в.). Другие сборники касались церковного права: Собрание 87 глав Иоанна Схоластика (Collectio LXXXVII capitulorum), Номоканон 50 титулов, Номоканон XIV титулов. Именно они оказали наибольшее влияние на русскую традицию церковного права.

В древний период как в Византии, так и на Руси не было четкого разграничения между светским и церковным правом: немало императорских постановлений касалось управления церковью, и в книги по церковному праву вносились как отдельные императорские новеллы, так и сборники императорских законов. В Византии такие сборники, объединяющие церковные каноны с императорским законодательством о Церкви, получили название номоканонов.

Та же традиция сохранялась на Руси вплоть до конца XIV в., когда в сборники но церковному праву включались как постановления византийских императоров, так и древнерусские княжеские уставы, Русская Правда, славянский Закон судный людям (являющийся вольной переработкой византийской Эклоги). Однако в отличие от греческих сборников сочетание церковного и светского законодательства характерно для кормчих книг, в то время как номоканонами стали называться сборники, посвященные исключительно церковным законам.

Наиболее заметную роль сыграли те книги, в которых правила соборов и Святых Отцов были расположены тематически: Номоканон 50 титулов, Номоканон XIV титулов. Титулом называлась рубрика, открывающая большой тематический раздел и делящаяся на главы. Номоканон 50 титулов был переведен на славянский язык на раннем этапе и сохранился в списке конца XIII в. (Устюжский сборник). Он не получил на Руси широкого распространения: известен лишь один список первой половины XVI в., созданный по заказу митрополита Иоасафа, любителя и знатока книг. Однако отдельные тексты из Номоканона 50 титулов были включены в другие славянские канонические книги и оказались востребованы. Влияние Номоканона 50 титулов на русскую каноническую традицию остается недостаточно изученным.

Другой византийский сборник – Номоканон XIV титулов – оказал заметно большее влияние на русскую правовую традицию. Его создание приписывалось патриарху Фотию (IX в.), но дошедший до нашего времени сборник носит компилятивный характер и складывался на протяжении продолжительного времени, начиная с VII в. Стройная система, по которой все правила распределялись по 14 крупным темам (титулам) обеспечила ему популярность на протяжении веков. Существует три вида сборника XIV титулов: 1) синтагма, в которой приведен тематический перечень глав; 2) номоканон, в котором для каждой главы указаны номера правил, раскрывающих содержание главы; 3) синагога́, в которой внутри глав приведен полный текст соответствующих правил. Подобные сборники сложились еще в Византии. Древнейший славянский перевод сборника XIV титулов был выполнен, по мнению исследователей, в X в. в Болгарии.

Славянский перевод отразил одну из промежуточных греческих редакций Номоканона XIV титулов и представлял собой номоканон (т.е. перечень титулов и глав со ссылками на правила) и выстроенные в хронологическом порядке правила соборов, Святых Отцов, некоторые постановления византийских императоров. В научной литературе этот славянский канонический сборник называется Древнеславянской редакцией Кормчей или Ефремовской кормчей (но старшему полному списку XII в.; в настоящее время известен более древний отрывок XI в., хранящийся во Львове). Древнеславянская редакция еще не имела толкований к правилам. По мнению Я. Н. Щапова, книга появилась на Руси во второй четверти XI в., при Ярославе Мудром, и был действующим сборником канонического права до конца XIII в., однако к нему продолжали обращаться и заимствовать из него тексты и в более позднее время.

На рубеже XII–XIII вв. в Сербии был подготовлен перевод еще одного византийского сборника. В его основе лежал Номоканон XIV титулов (в иной редакции) с комментариями византийских канонистов XII в. Алексея Аристина, Иоанна Зонары и Феодора Вальсамона. Инициативу создания нового современного канонического сборника для управления сербской церковью приписывали святому Савве, архиепископу Сербскому. Узнав о новом современном каноническом сборнике, митрополит Киевский Кирилл II обратился с просьбой к болгарскому деспоту Иакову-Святославу прислать для него список. Эта просьба была удовлетворена в 1262 г., и книга сразу начала переписываться. Она была совершенно не похожа на хорошо известную русским Древнеславянскую редакцию: знакомые правила даны в новом переводе и сопровождены комментариями; в рукописи присутствовало большое количество дополнительных статей, хотя отсутствовал ряд текстов, знакомых по Древнеславянской редакции.

Не удовлетворившись новой книгой, митрополит Кирилл решил соединить два канонических сборника: старый и новый. Соединение выполнялось не механически: отдельные формулировки брались из Древнеславянской редакции и дополнялись по Сербской (откуда заимствовались толкования к правилам). Работа над созданием Русской редакции Кормчей книги продолжалась несколько десятилетий, в том числе после смерти митрополита Кирилла. В нее были внесены большая часть текстов из Древнеславянской и Сербской редакций Кормчей, целый ряд новых статей: старых и новых славянских переводов и компиляций, послания и постановления древнерусских иерархов, в том числе постановления последнего по времени Собора 1273 г.

Русская редакция Кормчей, начавшая формироваться при митрополите Кирилле II, играла основополагающую роль в становлении русского канонического права вплоть до середины XVII в. В дальнейшем она перерабатывалась и дополнялась, но основа ее оставалась неизменной. Таким образом, Русская редакция лежала в основе всех последующих кормчих книг, привлекавшихся для решения насущных проблем.

Наиболее ранней редакцией Кормчей книги, появившейся после митрополита Кирилла II (инициатора составления первоначальной Русской редакции конца XIII в.), является Чудовская. Она возникла не позже середины XIV в., поскольку выписки из нее содержатся в сборнике второй четверти – середины XIV в. (Государственный исторический музей, собр. Л. И. Хлудова. Д. 30). В ее основу легла первоначальная Русская редакция Кормчей книги конца XIII в., выписки из Сербской редакции Кормчей и Мерило праведное. Кроме того, в Чудовскую редакцию был заимствован целый ряд текстов из древнерусских сборников типа Златой цепи, Измарагда, изборников. Тексты были объединены в тематические блоки, собраны по авторам, значительно отредактированы и переделаны. Чудовская редакция – единственная крупная редакция Кормчей книги, созданная в XIV в. и включившая в себя правила вселенских и поместных соборов и Отцов Церкви в полном объеме.

Чудовская редакция отличается от более поздних редакций стройностью и продуманностью замысла, широтой привлекаемых материалов. Можно полагать, что она создавалась примерно в то же время, что и Мерило праведное, поскольку редактор Кормчей обращался не только к Мерилу, но и к его источникам. Нижней границей появления Чудовской редакции является время митрополита Максима, правила которого вошли в состав Кормчей; таким образом, Кормчая появилась в начале или первой половине XIV в. Учитывая разнообразие древнерусских источников и привлечение южнославянских текстов, неизвестных ранее на Руси, создание Чудовской редакции следует относить к крупному политическому и церковному центру, какими в то время были Владимир и Тверь.

Дороговизной пергамена и отсутствием потребности иметь полный список церковных правил, часто малоприменимых в Русской церкви, объясняется то, что в епархиях или отдельных церковных центрах в XIV в. почти не было списков кормчих книг: они сосредоточивались во владении митрополита.

В XIV в. создаются многочисленные канонические сборники выписок (часто тематических) церковных правил, которые были менее объемны и имели большее практическое применение. К таким сборникам следует отнести Мерило праведное, Трифоновский сборник, Паисиевский сборник, сборники Кирилла Белозерского, а также Мясниковскую и южнорусскую Мазуринскую редакции Кормчей. Мясниковская редакция, ранние списки которой 1420-х гг. связаны с Троице-Сергиевым монастырем, переписывалась лишь на протяжении столетия, полностью исчезнув в XVI–XVII вв., что говорит об изменении запросов, предъявляемых владельцами и читателями канонических сборников в этот период.

В истории русского канонического права XV в. отмечен появлением еще одной редакции Кормчей книги – Софийской, имевшей огромное значение на протяжении XVI в. и сохранившейся в большом количестве списков. Эта редакция во многом повторяет состав лежащей в ее основе редакции Кормчей конца XIII в. и имеет лишь незначительные дополнения по Сербской редакции Кормчей и несколько выписок из сборников. Заимствовавшиеся тексты переписывались в Софийскую редакцию без изменений и редакторской правки, часто в том же порядке. Наибольшее значение имеет созданное специально для новой редакции «Сказание о болгарской и сербской патриархиях», доказывающее, что в определенных исторических условиях отделение от матери-церкви и автокефалия несет пользу местной церкви. Датировка старших списков и исторический контекст приводят к мысли, что Софийская редакция Кормчей была создана по замыслу митрополита Феодосия, который особенно заботился о том, чтобы списки новой редакции попали в крупные церковные центры и монастыри Ростовской и Новгородской епархий, т.е. тех, с проблемами которых Феодосий был знаком лучше всего.

Первая половина XVI в. отмечена поиском новых форм в подаче канонического материала. Традиционные редакции кормчих книг, значительную часть которых представляли расположенные в хронологическом порядке правила вселенских и поместных соборов с толкованиями, правила Отцов Церкви и византийских императоров, описывающие неизвестные на Руси реалии, перестали удовлетворять знатоков канонического права. Мало того, что большинство изложенных в Кормчей книге правил не находили применения в Русской церкви, даже те правила, которые волновали современников, нелегко было найти в объемной Кормчей книге.

Начало XVI в. – время ожесточенных споров в Русской церкви по самым разным вопросам, в том числе и о праве радикально вмешиваться: исправлять, дополнять и менять форму канонических сборников. Это привело к появлению трех авторских редакций Кормчей книги: Вассиана Патрикеева, митрополита Даниила и Нифонта Кормилицына.

Каждый из авторов стремился через поиски новой формы не только сделать Кормчую книгу более современной, востребованной и удобной в использовании, но и, акцентируя внимание на том или ином вопросе и освещении его в церковных правилах, доказать собственную правоту в спорах, волновавших его современников: о церковных имуществах и отношении к еретикам, о соотношении светской и церковной власти и иерархии в церкви.

Первой редакцией стала Кормчая Вассиана Патрикеева. Автор трудился над ней около 20 лет, совершенствуя, внося дополнения и переделывая на каждом новом этапе работы. Вассиан написал для своей Кормчей несколько канонических сочинений, однако основной его труд был посвящен разработке новой формы подачи канонического материала: не в хронологическом порядке последовательности соборов, а тематически. Взяв за основу «Титла правилам», игравшие роль указателя к Кормчей книге традиционного состава, Вассиан значительно дополнил их и расположил все правила в соответствии с этим указателем. В результате Кормчая книга превратилась в тематический сборник, в котором обстоятельно были освещены постановления церковных соборов по разным темам, но неизбежно некоторые правила, не подпадавшие ни под одну из выбранных тем, оказались исключенными из Кормчей книги. Так же были исключены все постановления византийских императоров, тексты русского происхождения (светские и церковные) и многие сочинения, входившие в состав традиционных редакций кормчих книг. Это послужило поводом обвинения Вассиана Патрикеева в предвзятости и неуважении к каноническому праву на Церковном соборе 1531 г.

Одновременно с Вассианом над собственной Кормчей трудился митрополит Даниил – противник и обвинитель Вассиана. Как и его оппонент, митрополит Даниил пытался с помощью новой формы сделать Кормчую книгу более актуальной и доказать собственную правоту в спорных вопросах. Сохранив хронологический порядок в следовании правил вселенских и поместных соборов, митрополит Даниил расширил до небывалых размеров толкования к правилам, включив в них не только новые переводы византийских толкователей XIII–XIV вв., но и тексты, далеко отстоящие от канонического права: отрывки житий, сказаний, поучений русских иерархов. Набор этих текстов должен был дать нужное освещение правилу, придав ему желательный смысл. Как и в Кормчей Вассиана, большинство сочинений, входивших в состав традиционных кормчих книг, в Кормчей митрополита Даниила было исключено.

Однако несмотря на авторитет митрополита Даниила его Кормчая оказалась почти не востребованной в XVI–XVII вв., сохранившись в существенно меньшем количестве списков, чем Кормчая Вассиана Патрикеева. Единственный известный случай использования – Стоглавый собор, участники которого обращались к Кормчей митрополита Даниила. Между тем Кормчая еретика Вассиана Патрикеева продолжала переписываться; отрывки из нее (в том числе сочинения Вассиана) переписывались из одного канонического сборника в другой и вошли в парадный список кормчей, хранившийся в Успенском соборе.

Иная судьба ожидала Кормчую Нифонта Кормилицына, который выбрал ту же форму подачи канонического материала, что и Вассиан Патрикеев: в соответствии с тематическим указателем к традиционной Кормчей. Можно полагать, что выбор был сделан под влиянием Кормчей Вассиана Патрикеева, Нифонт Кормилицын, участвовавший в подготовке собора против Вассиана, несомненно, был хорошо знаком с ней.

Нифонт проделал всю работу по распределению правил в соответствии с тематическим указателем заново, взяв за основу Кормчую Сербской редакции (в отличие от Вассиана, который положил в основу своего труда Кормчую Чудовской редакции). Из трех авторских редакций Кормчая Нифонта Кормилицына наименее оригинальна: составитель не вносил собственных дополнений в Кормчую книгу, слепо следуя указателю к Сербской редакции Кормчей, а прочие сочинения, которые не упоминал указатель, расположил в виде дополнений к тематической части.

Начатое по собственному разумению мероприятие, сильно напоминавшее еретическую кормчую Вассиана Патрикеева, подверглось резкому осуждению со стороны митрополитов Даниила и Макария. Нифонт понес церковное покаяние за самоуправство и оставил запись на Кормчей-автографе с запретом ее переписывать. В связи с этим Кормчая Нифонта Кор- милицына, служащая ярким свидетельством исканий новых форм в каноническом праве в первой половине XVI в., осталась в единственном списке и не имела влияния на позднейшую рукописную традицию.

Кормчими книгами не ограничивается круг источников по церковному праву. Как уже говорилось, наряду с кормчими существовали номоканоны, содержащие лишь церковные правила. Постановления церковных соборов и святых отцов входили в них лишь выборочно, а не полностью, как в кормчие книги; памятники светского законодательства отсутствовали. Такие сборники носили практический характер. Номоканонами называются сборники очень разного состава и происхождения.

Так, Номоканоном Иоанна Постника называется сборник византийского происхождения, авторство которого в рукописной традиции ошибочно приписывается Иоанну Постнику. Этот сборник сложился в Византии уже к IX в.; он был предназначен преимущественно для исповеди кающихся, в связи с чем в номоканон был включен чин исповеди и множество наставлений духовнику и кающемуся, а также епитимийные правила.

Другой номоканон, также являющийся переводным сборником, получил в русской традиции название «Зинар» или «Зонар», по имени византийского юриста и историка Иоанна Зонары (ум. после 1159 г.), известного не только как автор Хроники – всемирной истории, но и как толкователь церковных правил, составивший комментарии к Номоканону XIV титулов.

Большинство номоканонов, переписывавшихся в XIV–XVII вв., имели компилятивный характер и сформировались в славянских странах. Они представляли собой несистематизированные выписки и подборки канонических правил и епитимийных статей, порой сомнительного происхождения. Правила соборов и святых отцов давались в них в искаженном виде; некоторые статьи славянского происхождения, отражавшие воззрения местных духовников, безосновательно приписывались наиболее авторитетным Отцам Церкви. Епитимийные правила, включавшиеся в такие номоканоны, часто относились к «худым номоканунцам» (по терминологии средневековых книжников), т.е. отражали местные обычаи, далекие от настоящих церковных правил. Трудность в их изучении состоит в том, что необходимо отделить те правила, которые заимствованы из переводных византийских сборников и восходят к постановлениям вселенских и поместных соборов, от правил, добавленных славянскими духовниками по своему разумению.

• Епитимья – церковное наказание за прегрешение, заключавшееся в отлучении от причастия, посте и молитвах. Епитимийные правила представляют собой перечень грехов с назначением епитимьи за каждый из них.

Государственное законодательство по церковным делам

Наряду с собственно церковным законодательством источником права для Церкви служит и государственное законодательство. В области внешнего права Церкви, т. е. ее правового положения в государстве и гражданском обществе, воля государственной власти является суверенным законодательным источником.

Иначе обстоит дело с правом внутрицерковным. Канонисты и правоведы разных конфессий придерживаются разных воззрений на право государственной власти законодательствовать в вопросах внутрицерковного устройства. Католическая Церковь в принципе отвергает возможность участия государства в регулировании внутрицерковных отношений и дел. С точки зрения протестантских канонистов эпохи Реформации и нового времени государственная власть является полномочным органом внутрицерковного законодательства. Для этого нет даже необходимости носителям ее принадлежать к той церкви, в которой они законодательствуют. Объясняется такая на первый взгляд абсурдная позиция тем, что протестантское богословие невидимую «церковь святых» решительно отделяет от ее видимой, земной оболочки, устройству которой не придается важного значения в деле спасения верных.

Что касается православного правосознания, то, во-первых, признание за государством законодательной правоспособности по внутрицерковным делам обусловлено православием носителя такой власти; во-вторых, это признание ограничено в том отношении, что, несмотря на громкие фигуральные определения церковного статуса императора, употреблявшиеся в Византии, вроде «внешнего епископа Церкви», глава государства в принципе никогда не признавался более чем мирянином. Самое большое, ему предоставлялось право представлять совокупный голос всех мирян. Византийские церковно-законодательные акты, подписанные иерархами и императорами или их представителями, имеют церковный авторитет в силу подписей епископов; государственная же власть, скрепляя подписью эти акты, придавала им статус гражданских законов, обязательных для подданных. Что же касается церковно-законодательных актов, изданных государственной властью самостоятельно, то внутрицерковная правомочность этих актов обусловлена признанием их законности со стороны иерархии и православного народа. При этом всегда предполагалось, что законодатель сам православный и, издавая тот или иной акт, действовал в строгом согласии с основными и неизменными началами собственно церковного права. Такой принцип лежал в основании византийской симфонии церковной и светской власти. Это не значит, конечно, что симфония никогда не нарушалась. Разумеется, нарушалась. Императоры издавали и такие законы, которые противоречили основам церковного строя; но подобные законы могли действовать лишь до тех пор, пока общецерковным разумом не осознавалось их несоответствие канонам.

Византийские канонисты в своих суждениях порой слишком расширительно толковали законодательные права монарха. Например, архиепископ Охридский Димитрий Хоматин писал: «Император, который есть и называется верховным блюстителем церковного порядка, стоит выше соборных определений и сообщает им силу и действие. Он вождь церковной иерархии и законодатель по отношению к жизни и поведению священников; он имеет право решать споры между митрополитами, епископами и клириками и избирать на вакантные епископские кафедры. Он может возвысить епископские кафедры и епископов в достоинство митрополий и митрополитов. Словом, за исключением только права совершать Литургию и рукоположение, император сосредоточивает в себе все прочие преимущества епископов, поэтому его постановления имеют силу канонов».

Подобно Димитрию Хоматину, и Вальсамон наделял императора не принадлежащей ему по праву властью в Церкви: «Императоры, как и Патриархи, должны почитаться учителями в силу сообщаемого им помазания святым миром. Отсюда происходит право благоверных императоров поучать христианский народ и, подобно архиереям, кадить в Церкви… Сила и деятельность императора простирается на душу и на тело подданных, тогда как Патриарх есть только духовный пастырь».

И все-таки это были скорее пышные комплименты, чем правовые определения в строгом смысле. Тот же Вальсамон, разбирая два закона императора Алексия Комнина, которые расходились с предписаниями канонов, приходит к выводу, что «каноны имеют больше силы, нежели законы государственные, ибо они, каноны, как обнародованные и утвержденные Святыми Отцами и императорами, имеют такое же значение, как Священное Писание, а законы изложены лишь императорами и поэтому не могут возвыситься над Священным Писанием и канонами» (I титул, 3 глава «Номоканона в XIV титулах»). Наконец, в 131-й новелле императора Юстиниана недвусмысленно сказано, что теряет силу всякий государственный закон, противоречащий канонам.

Что же касается синодальной системы церковного управления, установленной в России при Петре I, то ее создатель архиепископ Феофан (Прокопович) вдохновлялся откровенно протестантскими теориями государственного права. «Могуществу монарха» он усваивал право устанавливать «всякие обряды гражданские и церковные, перемену обычаев, употребление платья, домов строения, чины и церемонии в пированиях, свадьбах, погребениях и прочая и прочая… Христианские государи, — полагал он, — могут нарещися не только епископами, архиереями, но и епископами епископов».

Составленный им «Духовный регламент», ставший основным церковно-правовым документом для Русской Церкви тех лет, нарушил былое хрупкое равновесие между церковной и светской властью, но, как высказывался мудрый святитель Московский Филарет, «Духовную Коллегию, которую у протестанта перенял Петр, Провидение Божие и церковный дух обратили в Святейший Синод», который, добавим, был далеко не то, что задуманная архиепископом Феофаном Коллегия.

Поделитесь на страничке

Следующая глава >

Кодификация византийских правовых источников. в эпоху вселенских соборов

Обилие церковно-канонического материала вызывало необходимость его кодификации, составления сборников, которые бы облегчили практическое пользование им. Сборники эпохи Вселенских Соборов можно разделить на три типа:

канонические, содержащие исключительно церковные правила;

гражданские, включающие в себя лишь государственные законы по церковным делам, и, наконец,

смешанные сборники, состоящие из тех и других законоположений – номоканоны (от греческих слов νομοι – законы и κανωνες – каноны).

Канонические сборники составлялись как официально-церковными властями отдельных общин, митрополий, диоцезов, так и частным порядком. Но и составленный частным лицом сборник получал широкое распространение и способствовал превращению правил той или иной поместной Церкви в источник общецерковного права. Объяснялось это тем, что в основе своей церковная дисциплина была везде одной и той же.

Различали канонические сборники двух типов: хронологические, в которые включались правила Соборов и Отцов в их хронологической последовательности, и систематические, в которых церковно-правовой материал группировался по разделам, рубрикам – титулам.

Первый известный нам хронологический сборник связан с Понтийским диоцезом. Это так называемый Понтийский сборник. В него вошли правила Анкирского и Кесарийского Соборов, под общим названием канонов Анкирского Собора, а также правила Неокесарийского Собора. Все эти города – Анкира, Кесария и Неокесария – находились в Понтийском диоцезе, отсюда и название сборника.

Впоследствии в него были дополнительно включены и каноны I Никейского Собора, из-за своего высокого авторитета они стали помещаться на первом месте, до правил поместных Соборов. Объединение Никейских Канонов с правилами поместных Соборов Понта в одном сборнике способствовало его общецерковному признанию. Правила нумеровались в следующем порядке: 1 канон Анкирского Собора, помещаемый вслед за последним. 20 правилом I Вселенского Собора, считался 21 правилом и т.д.

В продолжение IV и V веков в Понтийский сборник были включены каноны Гангрского и Антиохийского Соборов, синопсис – сокращенное изложение правил, изданных на Соборах Фригийской провинции и называемых канонами Лаодикийского Собора, и, наконец, Послание II Вселенского Собора, еще не разделенное на каноны, Таким образом сложился новый, более пространный свод. Этим сводом пользовались Отцы Халкидонского Собора, многократно зачитывая выдержки из него, IV Вселенский Собор своим 1 правилом утвердил общецерковный авторитет этого кодекса, получившего название Халкидонского сборника. В оригинале сборник до нас не дошел, но сохранился его латинский перевод, выполненный Дионисием Малым.

Древнейший из сохранившихся канонических сборников хронологического типа – это «Синопсис» (Συνψις), относящийся к VI веку. В ту пору в Византии вошло в обыкновение излагать тексты гражданских законов в сокращении (επιτομη). Аналогичной обработке подверглись и тексты канонов. Первоначально в «Синопсис» были включены в сокращенном изложении Апостольские правила и каноны трех первых Вселенских Соборов. Позднейшие редакции дошли до нас либо без имени составителя, либо с именами Стефана, епископа Ефесского, и Симеона Магистра, жившего в IX веке. Содержание сборника в позднейших редакциях было расширено. Эти редакции, как отмечал профессор И.С. Бердников, заключали в себе «краткое изложение правил Апостольских, правил Соборов – I Никейского, Анкирского, Неокесарийского, Гангрского, Антиохийского, Лаодикийского, Константинопольского, Ефесского, Халкидонского, Сардикийского, Карфагенского, Трулльского, Василия Великого из трех посланий его к Амфилохию»82.

Указанный сборник имел особое значение для славянских церквей. С дополнениями и толкованиями Аристина он явился основой для «Кормчей книги» св. Саввы Сербского.

Хронологический порядок расположения правил в канонических сборниках был неудобен для практического применения, ибо без предметного указателя в них трудно отыскать правила по тому или иному вопросу. Поэтому уже в начале VI века, на греческом Востоке появляется первый систематический сборник церковного права в 60 титулах. Весь материал в нем в зависимости от содержания распределен по 60 разделам. Эта компиляция до нашего времени не дошла, но по ее образцу был составлен другой сборник, сохранившийся до настоящего времени.

Составителем данного сборника является пресвитер Иоанн, прозванный по своей первоначальной профессии Схоластиком (в его эпоху так называли адвокатов). Свой сборник он составил в Антиохии, а впоследствии, взойдя на Константинопольский престол (Иоанн Схоластик занимал его с 565 по 577 гг.), разослал его по митрополиям и епископиям и тем самым придал ему официальное значение. Сборник озаглавлен: «Синагога (свод) Божественных и Священных канонов, разделенных на 50 титулов». В начале свода, после предисловия, помещен перечень источников; 85 Апостольских правил, каноны первых четырех Вселенских и шести Поместных Соборов (Анкирского, Неокесарийского, Гангрского, Антиохийского, Лаодикийского и Сардикийского (в греческой редакции), а также два Канонических послания Василия Великого, разделенных на 68 правил. В самой «Синагоге» разделение материала на 50 титулов соответствовало разделению «Дигест» на 50 книг.

Свод Иоанна Схоластика был широко распространен не только на Востоке, но и на Западе. Папа Николай I ссылался на него в послании Патриарху Фотию, доказывая, что грекам должны быть известны правила Сардикийского Собора, поскольку они включены в «Синагогу» Схоластика. Сборник переводился на славянский и сирийский языки.

После Иоанна Схоластика, но до Трулльского Собора 691 г., вероятно, в конце VI или в начале VII столетия, в Константинополе появился новый сборник канонов «Каноническая Синтагма» (Συνταγμα κανωνικων), разделенная на две части. Современный бельгийский ученый Э. Хонигман высказал гипотезу, что составителем «Синтагмы» был Константинопольский Патриарх Евтихий, который начал работу над сборником в Амасии, где он находился в ссылке при Патриархе Иоанне Схоластике, и продолжил ее уже в Константинополе, когда занимал Патриаршую кафедру (577–582 гг.). В столице его главным помощником в работе над компиляцией стал бывший сакеларий (ризничий) Иоанна Схоластика св. Иоанн Постник, сменивший Евтихия на Патриаршем Престоле83.

Первая часть «Синтагмы» – систематическая. В ней весь материал распределен по 14 рубрикам – титулам, разделенным на главы. Титулы «Синтагмы» следуют в таком порядке:

о богословии, православной вере, канонах и хиротонии (38 глав);

о постройке и освящении церквей; о храмах, не имеющих св. мощей; о св. сосудах; о клириках, воздвигающих алтари без ведома епископов (3 главы);

о молитвах, псалмопении, чтении, приношении и причащении, об одежде и обязанностях низших клириков (22 главы);

об оглашенных и св. крещении (17 глав);

о не посещающих церкви и церковные собрания, о пиршествующих в церквах и агапах (3 главы);

о приношении плодов к алтарю (5 глав);

о посте и Четыредесятнице, о Пасхе, Пятидесятнице, воскресном дне, субботе и о преклонении колен (5 глав);

о церковных областях, о переходах епископов и клириков, их путешествиях, областных соборах, о принятии странников, о представительных и мирных грамотах; о том, какие действия совершаются негласно, какие – гласно и какую честь обязаны оказывать друг другу клирики (19 глав);

о преступлениях в суде епископов и клириков, отлучении, извержении, покаянии и о том, какие грехи разрешаются возложением рук (39 глав);

об управлении церковным имуществом и о собственности епископа (8 глав);

о монастырях и монахах (16 глав);

о еретиках, иудеях и язычниках (8 глав);

о мирянах, (40 глав);

о делах общих (7 глав).

Под заглавиями титулов и глав даются лишь номера правил, относящихся к их тематике. Первая часть «Синтагмы», таким образом, представляет собой систематический указатель правил. Самые же тексты канонов в хронологической последовательности помещены во второй части. Поэтому «Синтагма» соединяет в себе преимущества обоих способов распределения церковно-правового материала.

Канонический кодекс Православной Церкви в сравнении с более ранними компиляциями восполнен здесь сводом правил Африканской Церкви, переведенным с латыни на греческий язык, под названием «Правил Карфагенского Собора 419 г»., определением Константинопольского Собора 397 г. при архиепископе Нектарии, еще одним – третьим посланием Василия Великого, разделенным на 16 правил и помещенным перед Посланиями, которые уже вошли в «Синагогу» Иоанна Схоластика, а также правилами Дионисия, Петра, Тимофея, Феофила и Кирилла Александрийских, Григория Неокесарийского, Григория Нисского и Геннадия Константинопольского.

«При составлении своей «Синтагмы», – отмечал профессор А.С. Павлов, – неизвестный автор пользовался латинским сборником Дионисия Малого». Влияние Дионисия Павлов обнаруживает как во включении в «Синтагму» правил латинской Африканской Церкви, так и в том, что по примеру Дионисиева сборника папских декреталов в «Синтагме» помещены правила греческих Отцов. «Влияние Дионисия на нашего автора сказалось и в том, что, вопреки Схоластику, но в полном согласии с Дионисием, он отзывается о правилах Апостольских еще с сомнением в их подлинности»84.

Трулльский Собор своим 2 правилом утвердил в качестве канонов Вселенской Церкви весь состав «Синтагмы». Во втором правиле каноны перечислены в том порядке, в каком находим их в перечне, помещенном в начале «Синтагмы». Правда, во втором правиле упомянуты также и каноны св. Афанасия Великого, Григория Богослова и Амфилохия Иконийского, а также «Определение» Карфагенского Собора при св. Киприане о перекрещивании еретиков. Перечисленных источников нет в перечне, помещенном в «Синтагме». В позднейшие редакции «Синтагмы» внесены 102 правила Трулльского Собора.

Каноническое (церковное) право

Как самостоятельная специфическая разновидность и подвид конфессионального права, распространяющего свое действие на верующих, оно имеет обособленный характер. Это определяется высокой степенью ее разработанности как системы норм права. Их функционирование непосредственно связано со специальными органами церковной юрисдикции, в том числе и церковным судом.

В основе формирования канонического права лежат многочисленные источники (как древние, так и современные). А.В. Поляков отмечает специфику проявления канонического права в том, что среди методов правового регулирования в определенном сочетании им используются акривия и икономия. Такой подход вытекает из самого духа евангельского Благовестия.

«Акривия представляет собой способ решения вопросов с позиции строгой определенности, не терпящей отступления от основных начал христианского учения, и применяется в тех случаях, когда речь идет об основополагающих догматических началах церковной жизни, о самой сущности и целях существования Церкви и христианства».

Икономия означает метод правового регулирования, допускающий «снисхождение к человеческим немощам и слабостям в церковно-практических и пастырских вопросах, не носящих догматического характера».

Первоначально каноническое право возникло как право христианской церкви. В свою очередь, христианство возникло как религия бедных и рабов. В начале оно было гонимо и жестоко преследовалось со стороны властей римского государства. В этот период христианские общины связывались между собой приходящими проповедниками, называвшимися пророками. При императоре Антонине Пие зарождающейся религии были сделаны некоторые послабления. Только в начале IV в. император Константин официально признал христианство, которое, несмотря ни на какие препятствия, быстро завоевывает популярность. Постепенно создается строго иерархическая организационная система христианской религии.

Роль и место пророков стали занимать епископы (хранители, наблюдатели), просвитеры (старейшины) и дьяконы (служители). Епископы возглавляли округ, состоящий из нескольких общин. Им принадлежала не только религиозная, но и судебная власть. Они обладали правом «истолковывать» вопросы Писания и церковных обрядов. Возникают синоды (собрания епископов). Формируется клир — организация наделенных особыми религиозными и священными правами служителей церкви.

В V в. возникли более крупные объединения — патриархии и митрополии. В это же время римские епископы получили особый статус наместника самого Бога, обладающего и светской и церковной властью — статус папы. Руководство делами церкви в других государствах доверялось особым папским посланцам — нунциям. Стала создаваться христианская литература, основу которой составили четыре Евангелия. Законами римских императоров Аркадия и Гонория за христианскими епископами стала признаваться роль арбитров не только в церковных делах, но и в тех, где затрагивались нематериальные, моральные стороны межчеловеческих отношений. Таким образом, церковь делали реальной участницей процесса государственного управления.

Получив официальное признание, христианская церковь не смогла удержаться от искуса и переняла далеко не самые лучшие методы действий своих врагов. Первый вселенский собор, состоявшийся в 325 г. в Нике, объявил христианскую церковь «вселенской» и «ортодоксальной» (непогрешимой), осудил инакомыслие и провозгласил принцип нетерпимости. Впоследствии будут запрещены олимпийские игры и сожжена знаменитая александрийская библиотека. Будет и жестокий период инквизиции.

В IX в. началось догматическое и административное обособление восточной (греческой) церкви. Этот процесс завершился к середине XI в. В основе раскола лежат несколько причин, в том числе и их нежелание, признавать верховенство римских пап.

В эпоху средневековья церковь представляла уже практически независимую, автономно управляющуюся не только духовную, но и политическую организацию. В своей деятельности она руководствовалась выработанными на основе библейских преданий и христианских традиций правилами. В силу значимости христианские правила постепенно приобрели черты канонического права и стали распространять свое действие не только на священнослужителей и работников церкви, но и на всех верующих.

С утверждением феодальных отношений в Европе церковь, монастыри и епископы приобрели полномочия сеньориального суда в отношении вассалов, подвластного населения и зависимых сословий. Процедура канонического судопроизводства имела более сложную систему, нежели обычные феодальные суды. Безусловное предпочтение отдавалось соблюдению чисто письменной процедуры (подача жалобы, возражения ответчика, показания свидетелей, решение суда). Считалось, что «того, чего нет в документах, не существует вообще». Суд должен был не устанавливать правоту одной стороны и осуждать другую, а выяснять истину, даже если это идет в ущерб интересов обратившегося.

Основателем ставшей официальным учением католической западной церкви доктрины исключительной «единоспасающей роли церкви» был крупнейший политический и духовный мыслитель святой Августин (IV в.). Согласно этой доктрине только церковь обладала посредническими полномочиями по пути человека от земной жизни к небесному житию, помогая ему преодолевать греховные дела и помыслы. Для выполнения этой великой миссии церковь изначально наделялась не только правами духовного воздействия, но и правом принуждения и обязывания.

Современное каноническое право отличается универсальным и экстерриториальным характером, оно действует там, где проживают его сторонники — католики. Для него характерна широта регулируемых отношений, включающих вопросы духовной и светской жизни. Ее корни уходят в античность, в греческую философию и в римскую правовую культуру. Первоначальные источники складывающегося канонического права были одинаковыми для западных и восточных (греческой) церквей. А именно: священное писание, включающее Ветхий и Новый заветы; труды выдающихся мыслителей церкви (отцов церкви) — Василия Великого, Григория Богослова, святого Августина; постановления церковных соборов; римское право. Началом признания канонического права имеющим юридический характер считаются Апостольские конституции — сборник правил, составленных в IV в. первыми апостолами. Он включал в себя сначала 50, а затем 85 правил. После разделения церквей действие сборника стало распространяться только на западную церковь. В этот и последующие периоды среди источников канонического права стали играть декреталии — издаваемые папами постановления.

В период «папской революции» (XI-XII вв.), послужившей началом изменения характера взаимоотношений между церковью и государством, начинает формироваться новое каноническое право как самостоятельная часть правовой системы западноевропейского общества. Более четким становится его юридическое содержание. Основными источниками становятся папские конституции (буллы, бреве, энциклики, рескрипты…). В этот же период времени каноническое право начинает изучаться в университетах. Предпринимается попытка его кодификации (монах Грациан). На этой основе возникает собственная церковная школа систематизаторов права — канонистов.

С 1583 г. все дополнения вместе с Декретом Грациана получили официальное название — единый Свод церковного канонического права (по аналогии с Кодификацией Юстиниана). Он стал единственным источником норм канонического права, разрешенным к применению в церковных делах и церковной юстиции. Его значение приравнивалось к основополагающим богословским церковным доктринам. Начиная с 1918 г. сборники канонических законов стали выходить под названием «Кодекс канонического права».

Крупнейшим идеологом католицизма является доминиканский монах Фома Аквинский (1225-1274 гг.), который одним из первых среди средневековых философов Западной Европы стал широко использовать труды Аристотеля. Взяв у него деление законов на естественные и положительные (писаные), Фома Аквинский дополнил их делением на законы человеческие (определяют порядок в общественной жизни). И божественные (предназначены указывать пути достижения «небесного блаженства»). Из сочетания классификаций законов, предложенных Аристотелем, и своего варианта он сформулировал следующие их виды:

Вечный (божественный естественный) представляет собой «сам божественный разум, управляющий миром», который лежит в основе всего мирового порядка, природы и общества.

Естественный (человеческий естественный) понимается как отражение вечного закона человеческим разумом и выражается в определении законов общественной жизни, а также в стремлении к сохранению и продолжению рода.

Человеческий (человеческий положительный) — феодальное право, рассматриваемое им как выражение требований естественного закона, подкрепленное возможностью принуждения и наличием штрафных санкций. Необходимость такого закона объяснялась тем, что люди вследствие грехопадения имеют извращенную волю, свобода которой сводится к возможности творить зло. Поэтому для обеспечения незыблемости требований естественного закона необходимо принуждение людей к добродетели путем применения силы и страха возможного наказания.

Божественный (божественный положительный) — это положения, изложенные в Библии.

Говоря о справедливости принимаемого закона, Фома Аквинский отмечал: «чтобы воля, выраженная в поведении, могла иметь свойства права, она должна быть в согласии с разумом. Поскольку закон, главным образом, повелевается для общего блага, любые другие предписания, индивидуально произведенные, не могут обладать правовой природой». Под правовой природой он понимал то, что составляет существо человеческих действий, «потому что оно есть их правило и мера».

Специалисты отмечают, что даже римское право в средние века не имело такого влияния на общественные отношения в европейских государствах, какое имело каноническое право. Брачно-семейные отношения каноническое право долгие столетия рассматривало как свою вотчину. Брачный возраст для мужчин определялся 16 лет, а для женщин — 14 лет. Бракосочетание могло быть только добровольным (по взаимному согласию), в том числе и тайным, но при свидетелях. Внебрачные сексуальные отношения сурово карались.

В сфере влияния канонического права находились и вопросы наследования. Чтобы завещание имело юридическую силу, необходимо было, чтобы оно было составлено в присутствии приходского священника, нотариуса или двух свидетелей. Канонисты создали новый институт исполнителя завещания — душеприказчик. Он брал на себя владение всей собственностью, подлежащей в дальнейшем перераспределению, т.е. осуществлял права завещателя и выполнял его обязательства.

В области уголовного права (XII-XIII вв.) ересь (инакомыслие — другая позиция, нарушающая точку зрения церкви), считавшаяся ранее духовным проступком, стала рассматриваться как правонарушение, приравниваемое к измене. Для ее выявления стала применяться инквизиционная процедура и применяться смертная казнь. Собственность осужденных подлежала конфискации.

Для искоренения в обществе ереси предусматривалось создание системы инквизиционного трибунала, в состав которого входили:

Инквизиторы — члены доминиканского или францисканского монашеских орденов не моложе 40 лет. Они играли главную роль в ходе производства следствия и судебного процесса. Наделялись неограниченными правами и подчинялись только римскому папе, который являлся главой инквизиции.

Эксперты — юристы выступали в роли квалификаторов. Они формулировали обвинение и сам приговор, а также определяли степень вины подсудимого без права его ознакомления с делом.

Прокурор — представлял на уголовном процессе обвинение.

Обслуживающий персонал — нотариусы и понятые (скрепляли своей подписью показания обвиняемых и свидетелей), врач (следил за тем, чтобы обвиняемый не скончался под пыткой преждевременно), палач (приводил приговор в исполнение).

Основной задачей в уголовном процессе, основывающемся на нормах канонического права, было, не чтобы потерпевший добился справедливости, а чтобы подвергнуть виновного государственному наказанию.

Канонический процесс предусматривал и другие меры уголовного наказания, такие, например, как:

Интердикт — в отношении церковной общины (запрет на богослужение, лишение священника права на осуществление таинств или похорон в наказанном приходе) или отдельного человека (лишение права носить оружие, отлучение от церкви).

Епитимия — церковные наказания, обладавшие широким спектром в виде обязывания совершать поклоны, посты, длительные молитвы, бичевание.

Тюремное заключение.

Ссылка на галеры гребцами.

Влияние канонического права на характер развития долговых и торговых правоотношений выражалось в том, что церковь идеологическими средствами пыталась воздействовать на содержание торговой жизни с целью достижения справедливых договоренностей между сторонами.

В последующем многие юридические конструкции, применяемые в каноническом праве, оказали большое влияние на разработку правовых институтов национальных правовых систем (например, понятие вины в уголовном процессе).

В России активное развитие церковного права как науки и особой правовой системы началось с конца XVIII в. Вопрос о необходимости преподавания церковного права был поднят митрополитом Платоном в его «Инструкции», написанной в 1776 г. для Московской славяно-греко-латинской духовной академии, в последующем преобразованную в Московскую духовную семинарию. При Александре I церковное право вошло в курс богословских наук и стало преподаваться в духовных академиях, а с 1835 г. было введено в университетах.

Церковные каноны оказывали серьезное влияние на развитие системы права Российской империи. В первой главе Соборного уложения (1649 г.), называвшейся «О богохульниках и церковных мятежниках», были помещены различные виды религиозных преступлений. При составлении Свода законов Российской империи один из разделов назывался «О преступлениях против веры». В Уложении о наказаниях уголовных и исправительных (1845 г.) религиозные преступления также были объединены в отдельный раздел, который назывался «О преступлениях против веры и о нарушении ограждающих веру оную постановлений». Исследуя природу религиозных преступлений, профессор Таганцев Н.С. пришел к выводу о том, что сущностью таких преступлений является воззрение еврейского законодательства, отождествлявшего понятия «преступление» и «грех».

Заметное влияние церковное право оказало и на систему наказаний. Это выразилось в следующем. Церковное право способствовало постепенной трансформации цели наказания от устрашения к перевоспитанию преступника. Церковные наказания (отлучение, церковное покаяние, лишение церковного погребения и др.) активно использовались государством. Например, церковное покаяние являлось дополнительным наказанием в случае наказания виновных к лишению всех прав состояния и ссылке на поселение в Сибирь, а также ко всем исправительным наказаниям, за исключением заключения в крепости.

Революционные события, произошедшие в России в 1905 г., повлекли за собой реформирование государственного строя. Практически неограниченная самодержавная власть трансформировалась в конституционную монархию. С учреждением Государственной Думы политические партии различного толка стали активно лоббировать интересы тех или иных слоев населения, в том числе и интересы религии.

Министерству внутренних дел, обладавшему среди других министерств наиболее широкими полномочиями, было поручено разработать законопроекты, определяющие начала веротерпимости и свободы совести. Органы государственной власти склонялись к тому, чтобы законодательно закрепить ведущую роль Православной церкви. Авторы вероисповедальческих реформ предпринимали неоднократные попытки повлиять на судьбу разрабатываемых законопроектов. В конечном счете правовая неопределенность религиозных вопросов так и не была устранена.

Под веротерпимостью понималось терпимое отношение государства и Русской православной церкви ко всем существовавшим в стране конфессиям. Под свободой совести понималась: свобода выхода из вероисповедания и избрание такового; свобода проповеди с целью обращения; свобода осуществления исповедания; отсутствие ограничений по религиозным мотивам.

С отделением церкви от государства (1917 г.) в России потеряли свою юридическую силу и церковные преступления. Однако ранее применявшиеся принципы (наличие вины, возможность раскаяния преступника, определение цели наказания и др.) стали исходной позицией для дальнейшего развития советского уголовного права.

Особенностью современного канонического права является то, что оно действует в светских государствах (в основном это страны Западной Европы) и не имеет юридических последствий. Однако нельзя отрицать того очевидного факта, что при принятии юридически значимого решения граждане и должностные лица принимают во внимание его нормы и соотносят с ним свои возможные действия. Вобрав в себя тысячелетние культуру, язык, положения норм римского права и опыт предшественников, каноническое право в полной мере соответствует следующей формуле: «церковь живет по римским законам».

Общепризнанным лидером западноевропейской католической религии по давно установившейся традиции является Папа Римский. Это выражается не только в высочайшем моральном авторитете, но и в перечне его званий и должностей, регулярно публикуемых в ежегодниках Римско-католической церкви Annuario pontificio. В 2006 г. у Папы Римского Бенедикта XVI их было семь: епископ Рима; викарий Иисуса Христа; Преемник князя Апостолов; Верховный понтифик Вселенской церкви; примас Италии; архиепископ и митрополит Римской провинции; суверен города-государства Ватикан и раб рабов божьих. С 1466 и по 2005 гг. римских понтификов также называли патриархами Запада, т.е. очередными наследниками святого Петра. В 2006 г. от этой традиции решили отказаться.

До II Ватиканского собора (1962-1965 гг.) каких-либо отношений между Римско-католической и Русской православной церквами практически не существовало. Впервые желание посетить Россию по приглашению сначала Президента СССР М.С. Горбачева, а затем и Президента России В.В. Путина — изъявлял папа Иоанн Павел II. Однако первый в истории визит ныне покойного понтифика в Россию не состоялся, так как приглашения от предстоятеля Русской православной церкви (РПЦ) не последовало. РПЦ обвиняет Ватикан в прозелитизме (переманивание верующих из одной конфессии в другую) на канонической территории РПЦ. В 2004 г. для разрешения имеющихся разногласий в Москве встречались представители этих конфессий, однако многовековой спор до конца не закончен.

КАНОНИЧЕСКОЕ ПРАВО

КАНОНИЧЕСКОЕ ПРАВО — совокупность юридических положений, установленных в соответствии с христианскими канонами.

Каноническое право ре­гу­ли­ру­ет во­про­сы уст­рой­ст­ва Церк­ви, взаи­мо­от­но­ше­ний её чле­нов, цер­ков­ных пра­во­на­ру­ше­ний, су­до­про­из­вод­ст­ва, уп­рав­ле­ния цер­ков­ным иму­ще­ст­вом, взаи­мо­от­но­ше­ний Церк­ви с го­су­дар­ст­вом и др. об­щественными струк­ту­ра­ми, а так­же брач­но-се­мей­ные от­но­ше­ния.

В западной юри­дической литературе ино­гда раз­ли­ча­ют­ся по­ня­тия «каноническое право» и «цер­ков­ное пра­во» (jus ecclesiasticum). На пра­во­слав­ном Вос­то­ке, в ча­ст­но­сти в Русской пра­во­слав­ной церк­ви, в цер­ков­ных до­ку­мен­тах, учеб­ной дея­тель­но­сти, оби­хо­де эти по­ня­тия упот­реб­ля­ют­ся си­но­ни­мич­но.

Цер­ковь по­лу­чи­ла от Са­мо­го Хри­ста пра­ви­ло ве­ры и основные за­ко­ны жиз­ни по ве­ре (за­по­ве­ди), по­это­му своё пра­во она вы­во­дит из Бо­же­ст­вен­но­го От­кро­ве­ния; др. пра­ви­ла (ка­но­ны) Цер­ковь из­да­ва­ла са­ма, вла­стью, ко­то­рую Хри­стос вру­чил ей. Т. о., ис­точ­ни­ка­ми канонического права яв­ля­ют­ся тек­сты Свя­щен­но­го Пи­са­ния, цер­ков­ные обы­чаи, по­ста­нов­ле­ния Все­лен­ских со­бо­ров и По­ме­ст­ных со­бо­ров, тру­ды от­цов Церк­ви, а в Римско-ка­то­лической церк­ви — так­же пап­ские дек­ре­та­лии. Ка­но­ны ещё в древ­ней Церк­ви для удоб­ст­ва поль­зо­ва­ния ста­ли объ­е­ди­нять­ся в сборники. В VI веке наи­боль­шим ав­то­ри­те­том поль­зо­вал­ся сбор­ник Дио­ни­сия Ма­ло­го. Ран­ние сборники ка­но­нов бы­ли уст­рое­ны по хро­но­ло­гическому ти­пу. Наи­бо­лее древ­ний со­хра­нив­ший­ся свод с си­сте­ма­ти­за­ци­ей ка­но­нов по пред­мет­но­му при­зна­ку — «Си­на­го­га в 50 ти­ту­лах» — при­над­ле­жит пат­ри­ар­ху Кон­стан­ти­но­поль­ско­му Ио­ан­ну III Схо­ла­сти­ку (VI век).

Все­лен­ская пра­во­слав­ная Цер­ковь поль­зу­ет­ся ка­но­ническим кор­пу­сом (со­б­ра­ни­ем ка­но­нов), вы­ра­бо­тан­ным в эпо­ху Все­лен­ских со­бо­ров и офор­мив­шим­ся к 883 году, ко­гда поя­ви­лась ре­дак­ция «Но­мо­ка­но­на в 14 ти­ту­лах» пат­ри­ар­ха Кон­стан­ти­но­поль­ско­го святого Фо­тия. 2-я часть «Но­мо­ка­но­на…» — «Син­таг­ма ка­но­нов» вклю­ча­ет все ка­но­ны. Ис­поль­зо­ва­ние в Церк­ви это­го древ­не­го кор­пу­са не оз­на­ча­ет, что все цер­ков­но-пра­во­вые нор­мы, ус­та­нов­лен­ные в со­от­вет­ст­вии с ним, дей­ст­ву­ют или долж­ны дей­ст­во­вать в лю­бое вре­мя и в лю­бом мес­те. Так, например, дис­ци­п­ли­на на­ка­за­ний, вы­ра­бо­тан­ная главным образом в IV веке, на прак­ти­ке бы­ла ос­но­ва­тель­но ре­фор­ми­ро­ва­на уже в ран­не­ви­зан­тий­скую эпо­ху, ко­гда при на­зна­че­нии епи­ти­мий ста­ли при­ме­нять­ся не ка­но­нические сро­ки от­лу­че­ния от при­час­тия, а те, что пред­ла­га­ют­ся в по­ка­ян­ном Но­мо­ка­но­не пат­ри­ар­ха Кон­стан­ти­но­поль­ско­го Ио­ан­на По­ст­ни­ка (VI век), со­дер­жа­щем не­срав­нен­но бо­лее мяг­кие санк­ции. 37-е Апо­столь­ское пра­ви­ло пре­ду­смат­ри­ва­ет, что­бы епи­ско­пы ка­ж­дой об­лас­ти со­би­ра­лись на со­бор 2 раза в год, а в 8-м пра­ви­ле Трулль­ско­го со­бо­ра от­цы, ссы­ла­ясь на на­бе­ги вар­ва­ров и иные слу­чай­ные пре­пят­ст­вия, вве­ли но­вую нор­му — со­зы­вать со­бо­ры 1 раз в год, од­на­ко это не оз­на­ча­ет от­ме­ну 37-го Апо­столь­ско­го пра­ви­ла: со­зыв со­бо­ра два­ж­ды в год по-преж­не­му рас­смат­ри­ва­ет­ся как же­ла­тель­ное ус­та­нов­ле­ние, но вви­ду воз­ник­ших за­труд­не­ний вво­дит­ся но­вый по­ря­док. Т. е. прин­ци­пи­аль­ная экк­ле­зио­ло­ги­че­ская идея 37-го Апо­столь­ско­го пра­ви­ла и 8-го пра­ви­ла Трулль­ско­го со­бо­ра за­клю­ча­ет­ся в со­бор­но­сти, а кон­крет­ная пе­рио­дич­ность в со­зы­ве со­бо­ров мо­жет ус­та­нав­ли­вать­ся с учё­том об­стоя­тельств сво­его вре­ме­ни.

Цер­ков­ное нор­мо­твор­че­ст­во на ос­но­ве ка­но­нов не пре­кра­ти­лось и по­сле 883 года, но ак­ты, из­дан­ные в отдельных по­ме­ст­ных пра­во­слав­ных церк­вах или епар­хи­аль­ны­ми ар­хие­рея­ми, не име­ют об­ще­цер­ков­но­го ав­то­ри­те­та.

Об­шир­ные тол­ко­ва­ния на пол­ный со­став ка­но­нического кор­пу­са соз­да­ны в XI-XII веках ви­зантийскими ка­но­ни­ста­ми Ари­сти­ном, Зо­на­рой, Валь­са­мо­ном; в XIV веке со­став­ле­на Вла­ста­ря син­таг­ма ал­фа­вит­ная; на ру­бе­же XVIII-XIX веков вы­шел ка­но­нический сбор­ник с тол­ко­ва­ния­ми «Пи­да­ли­он». На Ру­си тек­сты ка­но­нов бы­ли из­вест­ны по Корм­чей кни­ге. В 1839 году в Рос­сии из­да­на Кни­га пра­вил.

Рим­ско-ка­то­ли­че­ская цер­ковь по­ми­мо древ­них ка­но­нов вклю­ча­ет в свой ка­но­нический кор­пус пра­ви­ла, вы­ра­бо­тан­ные позд­ней­ши­ми со­бо­ра­ми, при­зна­вае­мы­ми в ка­то­ли­циз­ме Все­лен­ски­ми, а так­же нор­мо­твор­че­ст­во римских пап (смотрите Папа Рим­ский) и римской ку­рии. На За­па­де наи­бо­лее из­вест­ным был пред­мет­ный сбор­ник ка­но­нов «Дек­рет», со­став­лен­ный около 1012 года епископом Вормсс­ким Бур­хар­дом. В конце XI века в хо­де ре­форм па­пы Гри­го­рия VII (Гри­го­ри­ан­ская ре­фор­ма) бы­ли вве­де­ны но­вые ис­точ­ни­ки канонического права — дек­ре­та­лии римских пап, в ре­зуль­та­те в Римско-ка­то­лической церк­ви поя­ви­лась осо­бая сис­те­ма пра­ва, на­зван­ная «но­вым пра­вом» (jus novum). В нём по­ми­мо биб­лей­ских и свя­то­оте­че­ских ус­та­нов­ле­ний ощу­ти­мо влия­ние рим­ско­го пра­ва (осо­бен­но в во­про­сах соб­ст­вен­но­сти, на­сле­до­ва­ния и до­го­во­ров) и обыч­но­го пра­ва (во­про­сы за­щи­ты чес­ти, со­блю­де­ния клят­вы, воз­мез­дия, при­ми­ре­ния и кол­лек­тив­ной от­вет­ст­вен­но­сти). В 1093-1095 годах три важ­ней­ших ком­пен­диу­ма канонического права — «Tri­par­ti­ta», «Decretum» и «Panormia» — со­ста­вил Иво, епископ Шартр­ский. Около 1140 года был со­став­лен сборник «Со­гла­со­ва­ние не­со­глас­ных ка­но­нов» («Concordia discordan­tium canonum»), по­лу­чив­ший название «Дек­рет Гра­циа­на» (смотрите Гра­циа­на дек­рет 1140 года). Нор­мо­твор­че­ст­во римских пап объ­е­ди­ня­лось в сборники дек­ре­та­лий под названием «Экс­т­ра­ва­ган­ты» («Extravagantes»). К конwe XVI века под влия­ни­ем ре­форм Три­дент­ско­го со­бо­ра сборники дек­ре­та­лий и «Дек­рет Гра­циа­на» со­ста­ви­ли Свод ка­но­нического пра­ва (Corpus juris canonici), став­ший основным ис­точ­ни­ком канонического права на За­па­де в Но­вое вре­мя. Соз­дан­ный в 1917 году Ко­декс ка­но­ни­че­ско­го пра­ва за­ме­нил все пре­ды­ду­щие ко­ди­фи­ка­ции, при­дал каноническому праву ра­цио­наль­но упо­ря­до­чен­ное по­строе­ние и из­ло­же­ние. Ре­фор­мы Ва­ти­кан­ско­го II со­бо­ра за­ло­жи­ли ос­но­вы для но­во­го Ко­дек­са (1983 год), имею­ще­го проч­ную юри­дическую и бо­го­слов­скую ба­зу. В 1990 году в Римско-ка­то­лической церк­ви был при­нят Ко­декс ка­но­нов вос­точ­ных церк­вей, ко­то­рый рас­про­стра­ня­ет своё дей­ст­вие на ка­то­ли­ков восточных об­ря­дов (смотрите Уни­ат­ст­во).

Каноническое право име­ет свою сис­те­му, ко­то­рая рег­ла­мен­ти­ру­ет: со­став и уст­рой­ст­во Церк­ви (всту­п­ле­ние в Цер­ковь, ие­рар­хия, ру­ко­по­ло­же­ния, со­став кли­ра, пра­ва и обя­зан­но­сти кли­ри­ков, мо­на­ше­ст­во), ор­га­ны цер­ков­но­го управ­ле­ния (выс­шая власть в Церк­ви, цер­ков­ная юрис­дик­ция, ди­ас­по­ра, ста­ту­сы ав­то­ке­фаль­ных, ав­то­ном­ных церк­вей, епар­хий и при­хо­дов), ви­ды цер­ков­ной вла­сти (учи­тель­ная, свя­щен­но­дей­ст­вен­ная, пра­ви­тель­ст­вен­ная), от­но­ше­ние к др. кон­фес­си­ям и го­су­дар­ст­ву.

В от­ли­чие от государственного, пуб­лич­но­го пра­ва лю­бо­го на­ро­да, ко­то­рое яв­ля­ет­ся со­ци­аль­но обу­слов­лен­ным и пре­тер­пе­ва­ет из­ме­не­ния, ос­но­ва канонического права, от­но­ся­щая­ся к внутренней жиз­ни Церк­ви, ос­та­ёт­ся не­из­мен­ной (со­став Церк­ви, ие­рар­хия свя­щен­ст­ва, ру­ко­по­ло­же­ния, со­вер­ше­ние цер­ков­ных та­инств). Нор­мы, ре­гу­ли­рую­щие от­но­ше­ния Церк­ви как од­но­го из об­ще­ст­венных сою­зов с др. об­щественными об­ра­зо­ва­ния­ми, пре­ж­де все­го с го­су­дар­ст­вом, мо­гут из­ме­нять­ся. Так, в Римской им­пе­рии по­сле Ми­лан­ско­го эдик­та (313 год), ко­гда хри­сти­ан­ст­во ото­жде­ст­в­ля­лось с государственными ин­те­ре­са­ми, а цер­ков­ным пра­ви­лам при­да­ва­лась си­ла государственных за­ко­нов, свя­щен­ное пра­во (jus sacrum) бы­ло ча­стью пуб­лич­но­го, государственного пра­ва (jus publicum). Каноническое право ре­гу­ли­ро­ва­ло часть гражданских пра­во­от­но­ше­ний, например брач­но-се­мей­ные пра­во­от­но­ше­ния (за­клю­че­ние бра­ков, ре­ги­ст­ра­ция ро­ж­де­ний, бра­ков, смер­тей). В Но­вое и Но­вей­шее вре­мя в ре­зуль­та­те се­ку­ля­ри­за­ции круг этих пра­во­от­но­ше­ний су­жал­ся.

Каноническому праву, так­же как и свет­ско­му пра­ву, при­сущ ха­рак­тер при­ну­ди­тель­но­сти. Од­на­ко в от­ли­чие от свет­ско­го пра­ва в ос­но­ве канонического права ле­жит не государственное при­ну­ж­де­ние, а об­ра­ще­ние к внут­рен­не­му ду­хов­но­му ми­ру на­ру­ши­те­ля цер­ков­ных ка­но­нов, по­бу­ж­даю­щее его к по­кая­нию.

Нау­ка о ка­но­нах и соб­ст­вен­но каноническом праве — ка­но­ни­сти­ка — ис­сле­ду­ет ме­то­до­ло­гию, ак­сио­ло­гию, дог­ма­ти­ку и ис­то­рию канонического права. Боль­шое влия­ние на дог­ма­ти­ку и ме­то­до­ло­гию канонического права на­чи­ная с XI века ока­за­ли юри­сты, изу­чав­шие рим­ское пра­во, в осо­бен­но­сти ком­мен­та­то­ры Ди­гест. Они спо­соб­ст­во­ва­ли воз­вы­ше­нию ав­то­ри­те­та канонического права, при­спо­саб­ли­вая его к ну­ж­дам со­вре­мен­но­го им об­ще­ст­ва. Основным ме­то­дом ком­мен­ти­ро­ва­ния юри­дических тек­стов бы­ло со­став­ле­ние глосс, учеб­ни­ков канонического права в ви­де сумм, а так­же ис­сле­до­ва­ние отдельных про­блем. Наи­бо­лее тес­ная связь нау­ки канонического права су­ще­ст­во­ва­ла с гра­ж­дан­ским пра­вом (точ­нее, со свет­ским пра­вом). В на­уч­ных и пре­по­да­ва­тель­ских со­об­ще­ст­вах воз­ник ти­тул «док­тор двух прав», под­ра­зу­ме­вав­ший док­то­ра од­но­вре­мен­но ка­но­ни­че­ско­го и гра­ж­дан­ско­го пра­ва. Ста­рей­ши­ми цен­тра­ми изу­че­ния канонического права на За­па­де на­чи­ная со Сред­не­ве­ко­вья бы­ли Бо­лон­ский уни­вер­си­тет, а так­же фа­куль­те­ты канонического права в Па­ри­же, Па­вии, Ор­леа­не, Ту­лу­зе, Мон­пе­лье, позд­нее в Пра­ге и Кра­ко­ве (Ягел­лон­ский университет).