Прот. Константин Кобелев: «Я попросил Бога меня убить»

Отец Константин служит в Бутырском изоляторе, исповедует и причащает преступников. К вере он пришел, когда одним из немногих выжил в авиакатастрофе, а священником его уговорила стать одна «старушка» — княгиня Трубецкая. Об этом и о многом другом в нашем сюжете из серии «Слова и лица».

Справка: Священник Константин Кобелев родился в Москве в 1957 г. Закончил биофак МГУ. В 1979 году попал в авиакатастрофу. Трагедии предшествовал тяжелый эмоциональный и духовный период в жизни и отец Константин даже записал в дневнике тогда: «Провидение, если ты есть, убей меня». После катастрофы сомнений в бытии Бога не осталось, и начались поиски того, какой Он. В Церковь пришел благодаря крестному Анатолию Гармаеву (сейчас протоиерей). В середине 80-х, будучи алтарником в храме Илии Обыденного, познакомился с отцом Глебом Каледой. Закончил Московскую духовную семинарию. В 1991 г. рукоположен в сан диакона, в 1998 г. – в сан пресвитера. Сейчас является клириком храма святителя Николая Мирликийского в Бирюлеве и старшим священником в храме Покрова Пресвятой Богородицы в бутырском изоляторе, возрожденном в начале 90-х отцом Глебом Каледой.

– Ваш любимый литературный образ разбойника?

– Что-то я задумался. Не знаю… Как-то в последнее время не доводилось читать художественную литературу, больше жизненную. У меня любимые разбойники — те, которые у меня. И, к сожалению, повинны иногда в смерти людей и других каких-то вещах. Но люди, которые действительно раскаялись и видно, что они живут уже иначе. И самое главное – увидели смысл жизни в том, чтобы молиться за других людей.

– Вы выжили в авиакатастрофе, как это на вас повлияло?

– Я это воспринимал как свой собственный посыл. По моей мысли, по моему желанию, вопросу к Богу случилась эта катастрофа. И поэтому для меня это… Через меня половина народу погибла, 50 человек. Все это очень не просто. Я понимаю, что у каждого человека своя судьба и я не мог повлиять на судьбу других людей. Тем не менее, когда это произошло, ощущение было очень сильное. Главное, что я задал вопрос, даже обратился к Богу, чтобы он меня убил. Я сказал, если ты есть, Провидение, убей меня. И я услышал ответ, всем своим существом услышал голос: «Живи!» И я понял, что Бог есть. Как апостол Павел, которому явился Бог на пути в Дамаск. Тут уже и возражать нечего.

– Вы боитесь летать на самолетах?

– Уже нет. Первое время после аварии я боялся. А после этого мы с моим духовным отцом летали на Святую землю в Иерусалим. И рядом был мой духовный отец и как-то все легко прошло.

– Как возникло решение стать священником?

– Это постепенно меня одна старушка уговорила, княгиня Трубецкая. Она все говорила: «Вам надо быть священником». А я сам недавно пришел к Богу, я говорю, мне нельзя. Потом она говорит в следующий раз: «Я узнавала, можно». И вот так постепенно дело пошло.

– Кто такой благочестивый разбойник?

– Очень интересный момент. Именно тот, который в Евангелии, что-то было в этом человеке, была какая-то тайна. На эту тему даже есть различные легенды. Что он в свое время защитил Матерь Божью, когда они бежали в Египет. Так это было или нет, неизвестно, но тем не менее что-то в нем было. Не просто так он… Я верю в то, что может случиться в одночасье перерождение человека, но основы этого закладываются в течение жизни.

– Сейчас сносят памятники Ленину. Как вы к этому относитесь?

– Хотя это вроде и история, но чересчур уж много этих памятников. Без них как-то свободнее дышится. Потому что это такое насаждение культа определенного человека, имевшего при этом такую негативную настроенность ко многим вещам. Они все-таки оскверняют нашу землю.

– Какие способы передачи записок в тюрьме вы знаете?

– Самый интересный способ был такой. Когда установили уже видеонаблюдение, увидели, что заключенный становится на середину камеры и начинает танцевать. И говорит: «Почтарь, почтарь». И никак не могли понять, в чем дело. Оказывается, они приручили крысу, и когда заключенный начинал выбивать чечетку, прибегала тренированная крыса, которая несла на спине рюкзачок с записками.

– Можно ли поставить знак равенства между Освенцимом, Бухенвальдом и нашими лагерями 37-го года?

– Да, конечно. Очень близко. Весь этот фашизм, он был с двух сторон. Но разница все-таки есть, из-за особенностей русского народа. Т.е. идеи человеконенавистнические, они может были едины, т.е. замысел сатаны он был один, но все-таки наша русская земля его преобразила. Смогли мы победить и в конечном итоге обуздать, и не дать развиться такому… Разница именно в массовости владения народом: идеи борьбы с врагами, выискивание инакомыслящих. Хотя бывали, конечно, и у нас, но как исключение, отдельные доносчики. Все-таки народ в целом просто боялся и где-то сочувствовал.

– Есть ли грех, который не карается законом, но, по вашему мнению, заслуживающий наказания?

– Мне как-то чаще бывает легче оправдать преступника, которого наказали по уголовному кодексу и сказать, что это не грех по совести. А вот обратное… Наверное есть тоже. По определению, конечно, есть и то и другое, но мне чаще приходится с этим сталкиваться – оправдывать людей а не обвинять. Ну элементарная вещь – человек выплатил зарплату своим рабочим. При этом он что-то нарушил, какие-то финансовые инструкции, не с той статьи перевел. Но задача его была деньги людям дать, а он за это сидит в тюрьме. Ну как так может быть?!

– А вот если бы покаялся Чикатило, вы бы тоже к нему ходили в камеру, сочувствовали, исповедовали?

– Ну это же не наше дело: убивать или не убивать. Если человеку оставили жизнь, то он сидит, отбывает пожизненное заключение. Что ему делать? Чем заниматься? Тех людей не вернешь, убитых им людей не вернешь, ничего не сделаешь. Но если человек в жизни загладит свои злые дела добрыми – в этом и смысл.

– Как вы относитесь, когда в искусстве тема Бога затрагивается по касательной – как в фильме «Сталкер», например?

– Тогда это было что-то совершенно фантастическое. Как будто за этим текстом, за этими кадрами что-то мистическое просматривалось, какие-то параллели возникали. Даже с христианскими какими-то вещами. Так тогда воспринималось. А сейчас уже есть более прямые вещи. Тогда нам казалось, что вот здесь есть что-то, вот тут вот. Покупали газеты в то время. Если в какой-то газете каким-то словом упоминается о крещении Руси, или еще что-то, эти газеты хранили годами: вот наконец-то чего-то написали. Т.е. мы тогда везде старались видеть какие-то ростки пробивающегося возрождения.

– Есть ли универсальное правило жизни для христианина?

– Конечно, очень простое правило. Надо полагаться на волю Божью, искать ее в первую очередь. Это самое главное. Почитай молитву Отче Наш: да будет воля Твоя. Вот искать эту волю Божью и не унывать при любых обстоятельствах.

Хроники Бутырки

Протоиерей Константин Кобелев — клирик храма святителя Николая Мирликийского в Бирюлеве и старший священник храма Покрова Пресвятой Богородицы при Бутырской тюрьме. В 1990-е годы он хорошо знал протоиерея Глеба Каледу — знаменитого ученого и основоположника тюремного служения в Москве после распада Советского Союза. Тогда отец Константин в Бутырку так и не попал — в 1994 году отец Глеб умер, а батюшка долгие годы был в стороне от тюремного служения, хотя рассказы легендарного пастыря вызвали сильное желание увидеть все своими глазами. Ситуация кардинально изменилась в 2003 году: неожиданно отца Константина назначили служить в СИЗО № 3 на Красной Пресне, а затем и в Бутырку. Мы попросили его рассказать о том, что он видел, чему поражался, чему радовался за годы своего служения.

Средство против выгорания

Отправился я как-то утром на службу в Бутырку. Самочувствие неважное, вокруг проблемы, настроение никудышное. Иду и думаю: к моему состоянию только разговоров с заключенными не хватает. Впрочем, сегодня же еще один священник обещал прийти! Хорошо бы он исповедь у них принял, а я спокойно в алтаре помолюсь. Но батюшка тот, увидев меня, говорит: «Отец Константин, вы не хотите поисповедовать?» Ну я всё же старший священник, отказаться неудобно. И вот ко мне подходит узник, осужденный по 105-й статье — убийство. И начинает рассказывать свою историю… Потом следующий: та же статья… И все такие же тяжелые. Но вот служба закончена, можно домой. Иду к проходной и вдруг — нахлынула волна радости, можно даже сказать, ликования. Я опешил — настолько сильное чувство. Начинаю размышлять, что же стало причиной этого контраста: каким я шел сюда и каким возвращаюсь? Получается, все оттого, что я увидел: разговоры с этими людьми не прошли зря. Они пришли потухшими, а ушли светящимися… Этот свет передался и мне.

После этого случая я убежден: тюремное служение — очень сильное средство против священнического выгорания.

Что такое тюрьма

Бутырский следственный изолятор № 2 города Москвы — Бутырка. Здание построено в 1879 году.
Фото Станислава Козловского/Wikimedia Commons/CC BY-SA 3.0

Помню, как первый раз оказался в тюрьме — страха не было, я шел вместе со знакомым священником, который меня морально подготовил и рассказал, как все устроено. Но первая служба в тюрьме мне запомнилась навсегда: батюшка пошел исповедовать, а я остался служить в алтаре. Все-таки исповедовать узников — не то же самое, что исповедовать на приходе, и на меня сразу не стали возлагать такую обязанность. Когда я оказался в алтаре один, как раз начали читать часы перед литургией. На них повторяют 40 раз молитву «Господи, помилуй». Служили мы в бывшей камере с зарешеченными окнами. Я стою возле этого окна, смотрю через решетку на волю и слышу эти «Господи, помилуй». Только тут до меня стал доходить смысл этих слов. Я почувствовал себя осужденным, который отчаянно просит о помиловании. Думал: Господи, выйти бы только отсюда! Не могу сказать, кто читал молитву — узник или человек со свободы, но делал он это не спеша и каждое слово проникало в сознание. Так я почувствовал, что такое тюрьма.

Перевод в Бутырку

Отец Константин исповедует заключенных. Те, кто пока не готов к таинству, могут просто поговорить со священником

В 2005 году меня назначили старшим священником в Бутырку. Тюремный храм Покрова Божией Матери был закрыт, и большая его часть была отведена под нужды СИЗО. Предстояло много работы, с которой один бы я точно не справился. Тюрьма выделяла рабочих. Важно — работали сами узники. Они с радостью помогали, проявляли инициативу. Даже те, кто изначально были неверующими, приходили помогать и воцерковлялись. Как писал в своей книге отец Глеб Каледа: «Храм — это воля в заключении». Кто ходит на службу, кто не ходит — любого из них попросишь что-нибудь сделать для церкви — сразу соглашаются, идут навстречу. На территории тюрьмы есть свои мастерские: столярные, кузнечные и так далее. Они многое делали для храма.

Бывали даже сюрпризы: на Пасху мне подарили «алтарный комбайн». Я такого больше нигде не видел — это стойка, в которой хранится все, что нужно для службы. Там есть место для свечей, кадила, угля, ладана и всего остального. Все это собрано в единый комплекс. Он до сих пор у меня стоит — всем гостям показываю.

Помню, один из узников попросил меня принести журнал с фотографиями храмов. Я принес. Так он срисовал оттуда купола, вырезал миниатюрные детали из медной фольги и сложил из них верхушки хоругвей. На каждый купол у него уходил месяц.

Колокольный звон в тюрьме — важная часть церковной жизни узников. Те, кто не смог попасть в храм, услышав звон, могут помолиться в камере

Конечно, одними силами сидельцев мы не обходились и нанимали профессиональных строителей, которые руководили процессом.

Один из осужденных был у меня алтарником. Можно сказать, старшим по храму. При нем как раз ломали потолки, штукатурили стены. Все ждали момента, когда будем вешать паникадило — целое событие для нас. А у него как раз подошло время писать прошение на УДО (условно-досрочное освобождение. — Ред.), и он отказывается: «Как я могу сейчас выйти, мы же еще паникадило не повесили?!» Так и отсидел «до звонка».

Бутырский храм небольшой, физически не может вместить много людей, поэтому остальные вынуждены ждать своей очереди. В этой ситуации особенно важен колокольный звон. Узники, которые не смогли попасть на службу, слышат колокольный звон и могут помолиться сами. К нам приезжал звонарь из Храма Христа Спасителя Игорь Тулисов, который обучил одного из узников звону. А тот — уже следующего, и так по очереди. Теперь, когда человек собирается выйти на свободу, он ищет себе замену и обучает нового звонаря. Такая вот у нас преемственность.

Виновен?

Многие заключенные говорят, что сидят ни за что. Бывают очень необычные случаи: человек совершил одно преступление, а отбывает наказание за другое — то, которое не совершал. Такие люди меня несколько раз спрашивали, как им с этим быть. Причем заставить донести на себя я не могу, да и по закону человек свидетельствовать против себя не обязан. Такому узнику я говорю: «Пусть тебя сейчас и осудили несправедливо, но воспринимай это как расплату за свои прошлые грехи».

Узники, у которых большие сроки, могут просто озвереть — не в том смысле, что они могут кого-то убить. Просто они перестают следить за собой, мыться, выходить на прогулки — опускаются и живут как в берлоге. Фактически сходят с ума. Частая история, когда люди не проживают и семи лет в заключении с таким образом жизни. А вот с верующими людьми совершенно противоположная ситуация: даже в заключении жизнь для них не заканчивается и имеет смысл. Сотрудники сами видят, что узники после воцерковления меняются, у них нет такого количества нарушений, рецидивов, которые обычны для тюрьмы. Они видят результат. Видят, что вера действительно помогает.

Особенности службы в тюрьме

Отец Константин общается с узником во время обхода по камерам тюрьмы

Богослужения в тюрьме во многом отличаются от тех, которые свободно совершаются в храме на воле. Например, заключенные лишены ночной Пасхальной или Рождественской службы. У каждого тюремного священника есть основные приходы и ночные службы — естественно, мы служим там. И всё равно, к сожалению, люди часто приезжают только под конец богослужения для освящения куличей и стоят за дверями церкви. А в тюрьме праздничная литургия невозможна, и когда мы приезжаем на следующий день, администрация в состоянии пропустить в храм максимум человек семьдесят. Конечно, это ограничение. И поскольку у человека возможность причаститься появляется один-два раза в год, никто из священников не спрашивает: постился, не постился, читал каноны узник или нет — естественно, мы причащаем. В этом случае аскетическая практика на воле может быть даже строже, чем в тюрьме. Поэтому мы смотрим не на то, съел человек накануне котлету или нет, а на его внутреннее состояние. Иначе в тюрьме нельзя. И этим сильно отличается наша приходская жизнь на свободе от служения за высоким забором.

У заключенных особое отношение к новомученикам — многие из них знают, что эти святые сидели в стенах Бутырки. Когда мы устраиваемк ход в тюрьме, узники торжественно несут иконы новомучеников — таким образом, практически все наши прихожане участвуют в торжественной процессии. Мы часто рассуждаем о новомучениках абстрактно, а для заключенных это люди, которые могли сидеть в той же камере.

Заповеди и «понятия»

2 августа 2017 года в тюремном храме прошла первая крещальная Литургия. Узники читают молитву «Символ веры», которая написана на большом щите

На самом деле преступный мир находится не только где-то там за решеткой, но и внутри нашего общества. Это люди, которых запросто можно встретить на улице — не все они сидят в тюрьме. У них есть своя иерархия, правила — так называемые «понятия» — и прочее. Естественно, тюремный священник с этим сталкивается, намного чаще, чем кто-либо другой. Например, стою я как-то недалеко от своего приходского храма, не в Бутырке. Подходит человек и начинает меня подначивать, чуть ли не задираться. Потом вроде бы успокоился, мы разговорились. А когда он узнал, что меня зовут Константин, прямо опешил: «Отец Константин? Так вы тот самый отец Константин из Бутырки?!» — «Да». — «Батюшка, вы бы сразу сказали. Не признал, простите. Я — смотрящий. Вы, если что, обращайтесь!» Смотрящий — человек, который следит за соблюдением правил уголовного мира. Обратите внимание, что к Церкви такие люди относятся уважительно, но при этом очевидно, что в ее жизни они не участвуют.

Даже в криминальной среде люди понимают, что если не будет вообще никаких рамок, ценностей и границ поведения, то наступит хаос, в котором все погибнут. Они это называют «беспредел» — слово, которое, увы, проникло и в нашу речь. И за подобными вещами следят очень жестко. В результате возникают свои собственные «понятия»: нельзя похабно говорить о матери и тому подобные. При этом от священника они не требуют соблюдения каких-то «понятий» и принимают в расчет, что я служитель Церкви.

В тюремном храме есть своя библиотека — узники могут брать с собой любые понравившиеся книги

Когда узник начинает воцерковляться, то возникают определенные противоречия между системой «понятий» и христианским поведением. Например, часть людей из преступной среды принципиально не работает — это символ отказа от сотрудничества с системой, и он считается частью «понятий». Выйдя из тюрьмы, такие люди иногда попадают в Дом трудолюбия «Ной», часть насельников которого — бывшие заключенные, которые решили начать новую жизнь. Для некоторых новичков работа — серьезный порог, через который трудно переступить. Потому что «понятия», которые получил человек в тюрьме, этому противоречат. Здесь очень помогают люди, которые сами прошли через заключение.

В этом Доме трудолюбия есть бывший узник, известный «авторитет» в своей среде. Он говорит новичку: «Пойдем на работу». Тот говорит: «Я не могу» и произносит волшебное слово «западло» — тоже часть их жаргона. А старший на его глазах берет лопату и начинает копать: «А мне — нет». И для того это шок и переворот в сознании. Но благодаря помощи человека, который стал на путь исправления, такие перевороты проходят намного проще. Внутренние законы уголовников — действительно жесткая система.

Отец Константин причащает узников через окошко в двери камеры. Попасть в тюремный храм могут не все — желающих много, а привести на службу сотрудники тюрьмы могут только ограниченное количество людей. Когда есть необходимость, священник сам приходит к заключенным, исповедует и причащает

Отношение в тюрьме к духовным лицам особое: среди самих заключенных — категорическое неприятие тех, кто может кинуться на священника или просто как-то обидеть. При этом люди все равно разные, в том числе бывают очень опасные преступники. Тем не менее лично я страха никогда не испытывал. Иногда мне охрана прямо говорит, что сейчас на исповедь они приведут опасного человека, который неизвестно как может себя повести. Они его приводят, и ты видишь перед собой человека, который стоит на коленях, рыдает и кается. Тогда я прошу у охраны: «Снимите с него наручники, пусть человек хотя бы перекрестится». Страха в этот момент нет.

Служба в тюрьме и на свободе

Крещальная литургия, 2 августа 2017 г.

Краски в тюремном служении яркие, там нет полутонов. Очень сильное впечатление производит тюремная исповедь. На приходе видишь, что часть людей, даже если они пытаются исповедоваться, искренне считают себя безгрешными. В тюрьме такого нет вообще — каждый кается по-настоящему. Иногда даже волнуются настолько, что забывают, что хотели сказать. Но я понимаю, что человек искренне переживает свой грех и стремится ко Христу. При этом литургия в тюрьме и на воле ничем не различаются: и там и там люди молятся, исповедуются и участвуют в таинствах. Мы стремимся донести до узников красоту нашего служения Богу.

Ровесник Никольского храма

На фото протииерей Константин Кобелев с прихожанами. Фото: Пелагия Замятина

Отец Константин Кобелев родился в один год с освящением храма святителя Николая Мирликийского в Бирюлеве, и недавно он отметил 30-летие своего служения на юге столицы. Причем в год собственного 60-летия.

— Сплошные юбилеи. Вот, и медалью святого патриарха Тихона наградили, — говорит отец Константин. — Но юбилеи юбилеями, а дел-то — вагон и маленькая тележка. Знаете, как говорили прежде?

Дела и, правда, одолевают. В редкие дни отцу Константину удается поспать больше пяти часов. Ждут заключенные в Бутырской тюрьме, где батюшка — старший священник в Покровском храме. Ждут инвалиды в психоневрологическом диспансере, да и просто прихожане. Исповедь затягивается чуть не до полуночи, и лишь глубоко за полночь возвращается отец Константин домой. Тут бы прямиком в объятия Морфея. Но как устоять перед кушаньями матушки Натальи, с которой отец Константин прошел рука об руку 40 лет? Эти годы пролетели как миг, а кулинарными талантами своей супруги он все так же восхищается: «Всякий раз удивляет меня матушка. А уж украинский борщ как она готовит!» …

Ни свет ни заря — снова в путь. Откуда силы берутся? Бог в помощь!

СЕМЕЙНОЕ ДРЕВО

Род свой отец Константин знает годов за двести. Предки по отцовской линии перебрались из старинной Вятки, где губернаторствовал литератор-сатирик Салтыков-Щедрин, на малоосвоенный еще в ту пору заповедный Алтай. По линии матери — предки из Херсонской губернии, простые крестьяне. Дед отца Константина стал крестником государя Николая Александровича. А потому к святому царю-страстотерпцу батюшка относится с особым почитанием.

— Личность последнего императора недооценена, а ведь при нем Россия достигла наивысшего своего развития, — говорит отец Константин. — СанктПетербург был подлинной европейской столицей.

Промышленность развивалась бурно. Люди стали жить значительно лучше. Думаю, и нынешний храм был освящен в 1957 году, во времена хрущевских гонений на церковь, по молитвам царя-страстотерпца.

Ибо в ту пору храмы и монастыри только уничтожали. А тут такое чудо. Да еще и в Москве.

А незадолго до чуда в Бирюлеве случилось и еще одно немаловажное событие. В очереди за билетами в Большой театр познакомились молодые студенты Тимирязевской академии Юрий и Елена. Приглянулись друг другу не на шутку — так что связали жизни свои более чем на полвека. Родилась новая семья. Тоже, согласитесь, чудо.

ТЫ ДОЛЖЕН ЖИТЬ

— Это был последний рейс Ту-104. В 1979 году. Москва — Одесса. У самолета через несколько секунд после взлета загорелся двигатель. При возвращение в аэропорт лайнер рухнул на землю, сколько людей погибло. А я — студент пятого курса биофака МГУ — в фюзеляже оказался без сознания. Когда очнулся — слышу, явственно так слышу, голос: «Ты должен жить». Выбрался наружу как-то, выжил, как видите, и спустя год стал священником. Вначале в храме Илии Обыденного, где служил отец Александр Егоров — знаменитый московский батюшка, ну а потом в Бирюлеве.

— А как вы стали священником в Бутырке?

— Я пришел туда после отца Глеба Каледы — не только тюремного священника, но и блистательного ученого, который заходил в камеры смертников (тогда смертная казнь в России еще была не отменена. — «ЮГ»). И вот в прошлом году наконец был окончательно восстановлен наш Покровский храм. Служить в нем литургию — это ни с чем не сравнимое чувство. Кроме того, в минувшем году у нас прошло и венчание Максима Хохлова и Анны Глушковой. Это узник, имя которого облетело всю страну и прозвучало даже в Кремле, на Совете по культуре у президента. Сам глава государства обещал ознакомиться повнимательнее с делом этого молодого человека, пришедшего к глубокой вере именно во время своего пребывания в тюрьме.

МИНУТЫ ДОСУГА

— Игры со словами люблю, анаграммы складывать. Монеты собираю. И театр люблю, как и мои родители.

Недавно вот видел в Рязани «Машеньку» по Набокову. И на спектакле «Ехай!» Н. Садур в театре «Ведогонь» побывал — замечательно. И она сама чудный человек, вместе со своей дочкой Катей. Редко встречаются сейчас такие люди. Ну, а дети отца Константина и матушки Натальи, что служит в свободное от домашних забот время библиотекарем, уже выросли. Старший, Дионисий, — маститый программист, дочь Надежда — учительница, а младший, Сергей, — историк, руководит музеем Бутырского храма. И только племя совсем младое — внуки с внучками — пока лишь «планирует житье». И время для них еще более милостиво.

ДОСЬЕ

Протоиерей Константин Кобелев — один из самых известных московских священников. Не только «главный тюремный батюшка» России, но и настоятель церкви преподобного Серафима Саровского в ПНИ-16, а также священник Никольского храма в Бирюлеве. Родился и живет в Москве. Женат. Трижды отец и уже четырежды дедушка.

КАЛЕНДАРЬ ПОСТА

■ Великий пост в 2018 году — с 19 февраля по 7 апреля. Ему предшествует Прощеное воскресенье — 18 февраля в храмах проходит особый чин прощения.

■ Первая неделя посвящена Торжеству православия. С 19 по 22 февраля вечером в храме читают покаянный канон Андрея Критского.

■ Вторая неделя поста посвящена памяти святого Григория Паламы.

■ Третья неделя — крестопоклонная, в храмах выносят из алтаря крест.

■ Четвертая неделя посвящена памяти преподобного Иоанна Лествичника.

■ Пятая неделя — памяти святой Марии Египетской.

■ Шестая неделя посвящена чуду воскрешения Христом Лазаря. Заканчивается Вербным воскресеньем 1 апреля.

■ Седьмая — Страстная неделя. В четверг причащаются в память о Тайной вечере. Красят яйца, пекут куличи. В пятницу в память о распятии Христа в храмах проходит чин выноса и погребения плащаницы (в нее было обернуто снятое с креста тело Спасителя).

В субботу в храмах освещают яйца и куличи. Ночью 8 апреля наступает Пасха — празднование Воскрешения Христа на третий день после смерти.

Протоиерей Константин Кобелев: Зная о большом количестве новомучеников, каждый из заключенных понимает, что в камере, где он находится, мог быть кто-то из святых

03.11.2017

О духовных сплетениях современных узников Бутырской тюрьмы с новомучениками и исповедниками Российскими, а также о том, как предок стал крестником царя-страстотерпца Николая II рассказал старший священник домового храма Бутырской тюрьмы, клирик храма Святителя Николая Чудотворца в Бирюлеве протоиерей Константин Кобелев.

Для беседы с отцом Константином я приехала в храм Святителя Николая в Бирюлеве, где оказалась впервые. Небольшой, уютный, с деревянными пристройками в балканском стиле он хранит множество старинных икон, среди которых, предположительно, и именная царственной четы последних Романовых с изображением святителя Николая Чудотворца и святой царицы Александры. Первый храм на этом месте был возведен в 1912 году при участии Николая II, оплатившего долг прихода по строительству в размере 350 рублей. Храм был посвящен святому благоверному князю Александру Невскому. Церковь находилась рядом с железной дорогой при школе. «Обычно такие храмы закрывались в 1918 году сразу же, как был принят Декрет об отделении Церкви от государства, но в Бирюлеве он просуществовал до 1924 года, – поясняет батюшка. – Просто закрыли дверь, там, где были ворота, повесили замок и сказали, что отделили школу от церкви. В 1924 году рабочие приняли решение храм закрыть, но если верующие захотят, построить новый на кладбище (в месте, где сейчас стоит новый собор), и там был воздвигнут храм. Удивительно то, что они обратились к Святейшему Патриарху Тихону и, конечно, сейчас уже никто не сможет узнать детали разговора, но почему-то вместо храма Александру Невскому возник храм святителю Николаю. Нам представляется, что именно благодарные прихожане в память о той помощи, которую оказал когда-то царь-страстотерпец, попросили дать новый антиминс. Храм просуществовал до 1956 года, когда он сгорел».

Наверно можно назвать чудом строительство в 1957 году здесь нового храма, в который люди стали сносить иконы, бывшие у них по домам, в том числе именную царской четы.

«Когда в 2000 году 20 августа состоялась канонизация новомучеников и исповедников Российских, наш приход, как и многие другие, участвовал в крестном ходе. А после публикации списков новомучеников мы приступили к созданию календаря с днями их памяти на нашем сайте, – вспоминает отец Константин. – В то время они еще не были включены в церковный календарь. Мы стали собирать сведения и поминать их на службах».

Протоиерей Константин Кобелев и диакон Кирилл Марковский приступили к тюремному служению в 2003 году. По благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II отец Константин стал опекать СИЗО №3, а отец Кирилл начал переписку с заключенными. «Когда меня уже перевели служить в Бутырскую тюрьму, там протоиерей Иоанн Власов при встрече первым делом рассказал о том, что здесь было много новомучеников и на стене храма уже висела табличка в память об этом. На сегодняшний день мы знаем имена более 220 новомучеников, которые прошли через Бутырскую тюрьму. И среди них особое место занимают исповедники Марфо-Мариинской обители», – отмечает батюшка.

Тогда Никольский приход включился в работу по благоустроению тюремного храма в честь Покрова Божией Матери. Прихожане оплачивали работы по написанию икон новомучеников.

– Среди прошедших Бутырскую тюрьму, оправданных спустя полвека и прославленных в лике святых Русской Православной Церковью, были подвижники Марфо-Мариинской обители милосердия – преподобноисповедники Сергий (Сребрянский), Гавриил (Игошкин), преподобномученица Евдокия (Кузьминова). Известны ли Вам какие-то подробности их судеб в этом месте?

– К сожалению, у нас не сохранились бутырские архивы. Был приказ Сталина уничтожить архивы, потом, где-то через месяц, он был отменен, но поздно. Надежда на то, что где-то что-то можно найти есть, но фактически в Бутырской тюрьме сведений отыскать не удается.

Мы не знаем номеров камер, в которых они находились. Знаем только общую атмосферу, обстановку. В первое время после закрытия домового Покровского храма (устроенного в 1782 году посередине тюрьмы) было разрешено служить Божественную Литургию в простом помещении. Дело в том, что к храму вели переходы, по которым узники могли выходить на балконы второго этажа храма и следить за службой. В конце одного из таких переходов была оборудована комната, с одной стороны там висели портреты революционеров, а с другой иконы, и там проводились ежедневные богослужения. В первое время, поскольку сотрудники были старого набора, они даже помогали: приносили вино, просфоры (хотя вино запрещается в тюрьме) для богослужения. Это было в 1920-х годах. Служили пасхальные службы. Постепенно обстановка менялась, тем не менее, известно о большом влиянии, которое оказывали верующие люди на других узников и даже персонал. Храм вновь был открыт 25 лет назад.

– Можно ли реконструировать условия пребывания новомучеников и исповедников в Бутырской тюрьме?

– Трудно. Остались воспоминания отдельных людей, которые там были. Часто была переполненность камер. Положение человека зависело от того, как его принимали сокамерники, могли загнать под кровать или в угол, либо предоставить какое-то место. Зависело от обстановки. Мы знаем, например, что в то время местоблюстителя Патриаршего престола митрополита Петра (Полянского) держали в камере с уголовниками, которые по приказу начальства не давали ему днем спать, а по ночам постоянно проводились допросы. Но были камеры, где собиралось больше политических и обстановка была абсолютно другой. В то время отличались условия, в которых пребывали люди.

– Сохранились ли какие-то артефакты той эпохи?

– У нас есть музей, в нем представлены разные вещи, например, старинные кандалы, а с советского периода остались криминальные экспонаты.

– В период гонений на веру крестовые сестры Марфо-Мариинской обители помогали заключенным священнослужителям, в частности, архиепископу Уфимскому Андрею (Ухтомскому), арестованному и отправленному в Бутырскую тюрьму в 1934 году. Не могли бы Вы подробнее рассказать о подобных фактах?

– Люди с воли как тогда могли помогать? Только передачи приносить и письма писать. Посещать и еще что-то там было невозможно. Мы знаем житие святой Анастасии Узорешительницы, которая приходила к заключенным и омывала их раны. Но в то время, о котором мы с Вами говорим, это было невозможно. Надо отметить, что тюремные условия, атмосфера менялись от присутствия новомучеников и исповедников. Порой, даже уголовники проникались тем, какие люди с ними находятся, и начинали оказывать им уважение. И когда их от нас переводили, с ними приходили прощаться и узники, и даже сотрудники, например, со священномучеником Петром (Зверевым), который в 1930-х годах был отправлен из Бутырской тюрьмы на Соловки.

– Как отмечаете день памяти Бутырских новомучеников и исповедников?

– Нет у нас такого особенного дня. Празднуем дни памяти каждого из них и рассказываем узникам об их духовных подвигах. Это важно. Фактически, то, что мы не знаем точного номера камер, даже служит нам на пользу. Зная о большом количестве новомучеников и слыша рассказы о них, каждый из заключенных понимает, что в камере, где он находится, мог быть кто-то из святых. Потом мы проводим крестные ходы на Пасху, на празднование иконы Божией Матери «Неупиваемая Чаша», на Покров Матери Божией. Каждый раз в этих крестных ходах мы выносим столько икон новомучеников, сколько у нас есть людей. Фактически каждому мы даем икону (специально приготовили платы, чтобы не руками держать). Участникам богослужения – узникам, гостям мы раздаем иконы, и они идут в крестном ходе. Это сближает людей с новомучениками.

– Сколько прихожан у храма Бутырской тюрьмы?

– Сколько узников, почти столько же и прихожан. Желающих много. Там 70 процентов православных, а всего находится более 2000 человек. Многие стремятся попасть в храм, за год проходит где-то 1200 человек. Потому что их выводят на службы не по их желанию, а по возможностям сотрудников. Службы мы проводим 3-4 раза в неделю.

– Что важно в общении с заключенным?

– Важна правда, малейшая ложь видна. Правда, искренность, духовное общение с ними очень важно. Если человек не будет всего себя отдавать этому служению, то у него ничего не получится.

– Что Вы подчеркиваете в проповедях?

– Рассказываем о святых, находим какие-то актуальные моменты в их житиях. Также в иконах, фресках храма старались отразить какие-то особенные, характерные черты, чтобы узники лучше почувствовали образы святых. Мы надеемся, что после освобождения бывшие заключенные будут вспоминать их.

– Кто из Бутырских новомучеников Вам особенно близок? Почему?

– Трудно сказать, мы стараемся помнить всех. Мне лично близки преподобномученица Великая княгиня Елисавета Феодоровна и Царственные страстотерпцы, потому что мой дедушка (обычный крестьянин) был крестником царя Николая II.

– Как это получилось?

– По телеграмме. Прадед написал телеграмму во дворец, что в связи с рождением седьмого сына «прошу Вашего благоизволения назвать младенца в Вашу честь Николаем и быть крестным». Получил ответ, где государь сообщает, что соизволяет, к сожалению, лично не сможет присутствовать, потому что прадед жил в Херсонской губернии, но записал в свой помянник. Поэтому для меня они особенно дороги.

Священномученик Серафим (Чичагов), святой мученик Василий (Иванов), который был расстрелян только за то, что у него была найдена фотография царя Николая и, конечно, святые Марфо-Мариинской обители.

– В духовном измерении сильно ли далек наш современник от новомучеников и исповедников начала XX века? Что в норме и чего не хватает?

– Да, к сожалению. Все эти годы мы стараемся говорить о них, рассказываем, призываем к их почитанию. Слава Богу, что в нашем храме это присутствует, но вообще, отмечаю, что люди далеки от этого всего, забывают о тех гонениях, ужасах прошедших лет. Забывают о трудностях, которые испытывали люди в бытовом плане (дефицит продуктов, невозможность получать достойную зарплату за свои труды). Много отрицательных моментов советского времени люди забывают и начинают превозносить Сталина, Ленина, жалеют о том страшном времени – времени гонений, когда детей нельзя было приводить в церкви, когда храмы закрывались, священство репрессировалось. Эта общая тенденция настораживает, но что касается храма святителя Николая Чудотворца в Бирюлеве и тех служб, которые мы проводим в Бутырской тюрьме, там мы стараемся напоминать.

– Исходя из Вашего опыта, как бы Вы обозначили связь между миром биологическим и духовным? Какая задача в этой системе у человека?

– Человек – венец творения Божия. Он как раз связующий мост, как писал поэт Андрей Тарковский. Помните:
«Я человек, я посредине мира,
За мною – мириады инфузорий,
Передо мною мириады звезд.
Я между ними лег во весь свой рост –
Два берега связующие море,
Два космоса соединивший мост».

Действительно, человек поставлен царем твари, и он обязан заботиться об этом мире, о братьях меньших и использовать во благо свои достижения. Биологический и духовный миры связаны как душа и тело, говорил святитель Лука (Войно-Ясенецкий), который тоже у нас в Бутырке находился. Конечно, важно, чтобы человек был в гармонии. Мы знаем, что после всеобщего воскресения не только душу, но и телеса получат, которые будут обновленными, какими-то совершенно новыми телами. Как будет восстановлено тело, ведь душа больше тела? Душа на себе несет как бы отпечаток этого тела, и именно по душе будет восстановлено тело, по каждой душе, которую будет держать в своих руках Господь.

Беседовала Наталия Федотова
Фото: lenta.ru