Константи́н Никола́евич Лео́нтьев (1831—1891) — русский дипломат; мыслитель религиозно-консервативногонаправления; философ, писатель, литературный критик, публицист, консерватор.

Биография

Родился 13 января 1831 года в селе Кудинове Мещовского уезда Калужской губернии в семье Николая Борисовича Леонтьева — из дворян Леонтьевых; мать — Феодосия Петровна — происходила из дворянского рода Карабановых. Был младшим, седьмым по счёту ребёнком.

Первоначальное образование ему дала мать. В 1841 году поступил в Смоленскую гимназию, а в 1843 году — кадетом вДворянский полк. Из полка Леонтьев был уволен по болезни в октябре 1844 года и в том же году зачислен в третий классКалужской гимназии, которую он окончил в 1849 году с правом поступления в университет без экзаменов. Поступив в ярославский Демидовский лицей, в ноябре того же года перевёлся на медицинский факультет Московского университета.

В 1851 году написал своё первое произведение — комедию «Женитьба по любви». После этого познакомился с И. С. Тургеневым, который дал положительный отзыв о пьесе. Однако она не была опубликована, так как её не пропустила цензура.

В 1854 году, досрочно получив диплом, отправился добровольцем в Крым в качестве батальонного лекаря. 10 августа 1857 года уволился с военной службы и возвратился в Москву. В 1859—1860 годы занимал место домашнего врача в поместье Арзамасского уездаНижегородской губернии у барона Розен. В конце 1860 года переехал в Санкт-Петербург и поселился у брата Владимира Николаевича.

В 1861 году возвратился в Крым, в Феодосию, где женился на Елизавете Павловне Политовой, дочери греческого торговца (впоследствии она страдала умопомешательством). Оставив жену в Крыму, приехал в Санкт-Петербург, где в это время выходил его первый большой роман «Подлипки». Второе большое произведение — роман «В своём краю» (1864). Порвал с модным тогда либерализмом и стал убеждённым консерватором.

В 1863 году поступил на службу в Министерство иностранных дел; 25 октября того же года назначен драгоманом русского консульства в Кандии, на острове Крит. С жизнью на Крите связаны восточные рассказы Леонтьева («Очерки Крита», повесть «Хризо», «Хамид и Маноли»).

После инцидента (ударил хлыстом французского консула за оскорбительный отзыв о России), в августе 1864 года был назначен исполняющим обязанности консула в Адрианополе, где прослужил два с лишним года. После непродолжительного отпуска в Константинополе, в 1867 году получил пост вице-консула в Тульче.

В 1868 году была опубликована его статья «Грамотность и народность», получившая одобрение посла в Константинополе Н. П. Игнатьева, слывшего славянофилом. В это же время работает над обширной серией романов «Река времён», которая охватывала русскую жизнь с 1811 по 1862 годы; большая часть рукописей была позднее уничтожена им.

Через год был назначен консулом в албанский город Янину, климат которого, однако, отрицательно сказался на его здоровье; был переведён на пост консула вСалоники. Его готовили к должности генерального консула в Богемии. Но в июле 1871 года он заболел болезнью, которую он принял за холеру. Когда смерть казалась ему неминуемой, он увидел икону Божией Матери, которую ему подарили афонские монахи; он дал обет Богородице, что в случае выздоровления, он приметмонашество. Спустя два часа он почувствовал облегчение.

Сразу после того, как болезнь отступила, он отправился верхом через горы на Афон, где он оставался до августа 1872 года; намеревался исполнить своё обещание и стать монахом, но афонские старцы отговорили его от такого шага.

В 1872—1874 годы жил в Константинополе и на о. Халки; в тот период раскрыл себя как публицист («Панславизм и греки», «Панславизм на Афоне»). К этому же времени относится его работа «Византизм и славянство», а также роман «Одиссей Полихрониадес».

В 1874 году возвратился в родное Кудиново, которое нашёл в запустении. В августе совершил первую поездку в Оптину пустынь, где встретился со старцем Амвросием, к которому имел письмо от афонских монахов, и познакомился с иеромонахом Климентом (Зедергольмом).

В ноябре 1874 года поступил послушником в Николо-Угрешский монастырь под Москвой, но уже в мае 1875 года снова отправился в Кудиново.

В 1879 году принял предложение князя Николая Голицына и приехал в Варшаву, где стал сотрудником газеты «Варшавский дневник». В газете опубликовал ряд статей, преимущественно на общественно-политические темы. Год спустя был вынужден оставить работу в издании, которое не смогло выбраться из финансовых трудностей.

В ноябре 1880 года поступил на службу в Московский цензурный комитет (предложение было получено от его друга Тертия Филиппова ещё в 1879 году); в должностицензора прослужил шесть лет.

В это время писал сравнительно мало (роман «Египетский голубь», статьи «О всемирной любви», «Страх Божией и любовь к человечеству»). В 1885—1886 годы выходит в свет сборник его статей «Восток, Россия и Славянство».

В 1883 году Леонтьев познакомился с Владимиром Соловьёвым.

Осенью 1887 года переехал в Оптину пустынь, где снял у ограды монастыря двухэтажный дом, куда перевёз старинную мебель из своего родового имения и свою библиотеку. В начале 1890 года у него в гостях был Л. Н. Толстой, который провёл у него два с половиной часа, ушедших на споры о вере. В Оптиной пишет работы: «Записки отшельника», «Национальная политика как орудие всемирной революции», «Анализ, стиль и веяние» и др.

23 августа 1891 года в Предтечевом скиту Оптиной пустыни принял тайный постриг с именем Климент. По совету старца Амвросия покинул Оптину и переехал вСергиев Посад.

12 ноября 1891 года скончался от пневмонии и был похоронен в Гефсиманском скиту Троице-Сергиевой Лавры близ храма Черниговской Божией Матери (ныне —Черниговский скит).

Философия К. Н. Леонтьева

Антропологические воззрения

В своей антропологии К.Леонтьев выступает резким критиком абсолютизации человека, характерной секулярной культуре. В современной Европе, по мнению мыслителя,

«антрополатрия пересилила любовь к Богу и веру в святость Церкви и священные права государства и семьи».

К.Леонтьев указывает на то, что европейская мысль поклоняется не личности, достигшей особой степени развития, но просто индивидуальности всякой, и всякого человека желает сделать равноправным и счастливым. Такая мораль Леонтьевым отвергается. Ей он противопоставляет иную мораль: Леонтьев утверждает движение кБогочеловеку, путь к которому, по мнению мыслителя, не лежит через эвдемонизм.

Согласно Н. А. Бердяеву, мораль К.Леонтьева — есть

«мораль ценностей, а не мораль человеческого блага. Сверхличная ценность выше личного блага. Достижение высших целей, целей сверхличных и сверхчеловеческих, оправдывает жертвы и страдания истории. Называть это аморализмом есть явное недоразумение. И Ницше не был аморалистом, когда проповедовал мораль любви к дальнему в противоположность морали любви к ближнему. Это — иная мораль.

Согласно воззрениям мыслителя, большей частью человеческие помыслы социально опасны, а потому свободу человека должно уравновешивать различными политическими и религиозными институтами. В этом Леонтьеву созвучно консервативное человекопонимание, так называемый антропологический пессимизм. Однако, леонтьевское охранительство имеет своей особенностью ярко выраженную религиозную окраску.

Взгляды и убеждения

Леонтьев считал главной опасностью для России и других православных стран либерализм («либеральный космополитизм») с его «омещаниванием» быта и культом всеобщего благополучия, выступал против эгалитаризма («бессословности»), «демократизации». Проповедовал «византизм» (церковность, монархизм, сословная иерархия и т. п.) и союз России со странами Востока как охранительное средство от революционных потрясений. Леонтьева иногда относят к «поздним» славянофилам, но он скептически относился к славянофильству и славянству.
Написал довольно тонкие литературно-критические этюды о Л. Н. Толстом, И. С. Тургеневе, Ф. М. Достоевском. Критиковал Толстого и Данилевского за «розовое христианство».

Вслед за Н. Я. Данилевским, делил человечество на культурно-исторические типы, неминуемо проходящие в своем развитии определённые стадии: юности, зрелости и старости (в терминологии Леонтьева первичной простоты, цветущей сложности и угасания, ведущего к смерти). Таким образом, Леонтьев применил эстетитический принцип к оценке общества, государства, культуры, истории («эстетизм» Леонтьева).

Интересовался социалистическими учениями: читал П. Прудона и Ф. Лассаля; предрекал европейской цивилизации политическую победу социализма, описывая его в виде «феодализма будущего», «нового корпоративного принудительного закрепощения человеческих обществ», «нового рабства».

В греко-болгарском конфликте, который был одним из ключевых вопросов Восточной политики для России в 1860-е—1870-е, полагал, что Вселенский Патриархат («фанариотское» духовенство) стоял на канонически безупречных позициях, в то время как болгары отошли от единства со вселенской Церковью.

Философская мысль Константина Леонтьева

К.Н. Леонтьев в своих воззрениях стремился соединить строгую религиозность со своеобразной философской концепцией, где проблемы жизни и смерти, восхищение красотой мира переплетаются с надеждами на создание Россией новой цивилизации. Свою теорию он называл «методом действительной жизни» и полагал, что философские идеи должны соответствовать религиозным представлениям о мире, обыденному здравому смыслу, требованиям непредвзятой науки, а также художественному видению мира.

Леонтьев Константин Николаевич (1831-1891 гг.), философ, писатель, публицист. Родился в селе Кудиново Калужской губернии. В 1850 г. поступил в Московский университет на медицинский факультет, который окончил в 1854 г. С 1854 по 1856 г. был военным лекарем, участвуя в Крымской войне. Начал заниматься литературной деятельностью и написал несколько повестей и романов в т.ч. «Подлипки», «В своём краю». В 1863 г. Леонтьева назначают секретарём консульства на остров Крит и он около 10 лет находится на дипломатической службе. В этот период сформировались его социально-философские взгляды и политические симпатии, склонность к консерватизму и эстетическому восприятию мира. В 1871 г. Леонтьев переживает глубокий духовный кризис, вызванный противоречиями в литературных притязаниях на известность между ним и Л. Толстым, у которого вышла «Война и мир», буквально оттеснившая литературный труд Леонтьева. Он оставляет дипломатическую карьеру и принимает решение постричься в монахи, с этой целью подолгу бывает на Афоне, в Оптиной пустыни. В Николо-Угрешском монастыре провёл несколько месяцев как послушник, но не выдержал насмешек и издевательств монахов, которые посчитали его приход барской блажью. Монахом он станет только перед самой смертью. В 1891 г. Леонтьев заявил о себе как об оригинальном мыслителе, в написанных им в этот период работах: «Византизм и славянство», «Племенная политика как орудие всемирной революции», «Отшельничество, монастырь и мир. Их сущность и взаимная связь (Четыре письма с Афона)», «Отец Климент Зедергольм» и других.

Умер Константин Николаевич 13(24) ноября 1891 г. в Сер гневом Посаде, где и был похоронен.

Центральная идея философии Леонтьева — стремление обосновать целесообразность переориентации человеческого сознания с оптимистически-эвдемонистской установки на пессимистическое мироощущение. Первое и главное с чем мы сталкиваемся, размышляя о «вечных» проблемах, которые традиционно относят к компетенции философии и религии, — это всесилие небытия, смерти и хрупкости жизни, моменты вхождения и торжества которой неизбежно сменяются разрушением и забвением. Человек должен помнить, что Земля — лишь временное его пристанище, но и в земной своей жизни он не имеет права надеяться на лучшее, ибо этика со своими идеалами бесконечного совершенствования далека от истин бытия. Единственной посюсторонней ценностью является жизнь как таковая и высшие её проявления — напряжённость, интенсивность, яркость, индивидуализированность. Они достигают своего максимума в период расцвета формы — носительницы жизненной идеи любого уровня сложности (от неорганического до социального) и ослабевают после того, как этот пик пройден и форма с роковой неизбежностью начинает распадаться. Момент её наивысшей выразительности воспринимается человеком как совершенство в своём роде, как прекрасное. Поэтому красота должна быть признана всеобщим критерием оценки явлений окружающего мира. Больше залогов жизненности и силы — ближе к красоте и истине бытия. Другая ипостась прекрасного — разнообразие форм. И поэтому в социокультурной сфере необходимо признать приоритетной ценностью многообразие национальных культур, их несхожесть, которая достигается во время их наивысшего расцвета. Тем самым к теории культурно-исторических типов Н. Данилевского К. Леонтьев делает существенное дополнение, носящее эсхатологическую окраску: человечество живо до тех пор, пока способны к развитию самобытные национальные культуры; унификация человеческого бытия, появление сходных черт в социально-политической, эстетической, нравственной, бытовой и других сферах есть признак не только ослабления внутренних жизненных сил различных народов, движения их к стадии разложения, но и приближения всего человечества к гибели. Ни один народ не является, по мысли Леонтьева, историческим эталоном и не может заявлять о своём превосходстве. Но ни одна нация не может создать уникальную цивилизацию дважды: народы, прошедшие период культурно-исторического цветения, навсегда исчерпывают потенциал своего развития и закрывают для других возможность движения в этом направлении.

Леонтьев формулирует закон «триединого процесса развития», с помощью которого надеется определить на какой исторической ступени находится та или иная нация, так как признаки, сопровождающие переход от первоначального периода «простоты» к последующему — «цветущей сложности» и конечному — «вторичного смесительного упрощения», — однотипны:

• — на первой стадии некое национальное образование аморфно. Власть, религия, искусство, социальная иерархия существуют лишь в зачаточной форме. На этой стадии все племена почти неотличимы друг от друга;
• — на второй стадии — наибольшая дифференцированность сословий и провинций и власть сильной монархии и церкви, складывание традиций и преданий, появление науки и искусства. Это — вершина и цель исторического бытия, которая может быть достигнута тем или иным народом. Она также не избавляет от страданий и ощущения творящейся несправедливости, но, по крайней мере, это стадия «культурной производительности» и «государственной стабильности»;
• — третья, завершающая стадия, характеризуется признаками, сопровождающими регрессивный процесс, — «смешением и большим равенством сословий», «сходством воспитания», сменой монархического режима конституционно-демократическими порядками, падением влияния религии и т.п.

Через призму закона «триединого процесса развития» Европа видится Леонтьеву безнадёжно устаревшим, разлагающимся организмом. В дальнейшем её ждёт упадок во всех сферах жизни, общественные неустройства, косность жалких мещанских благ и добродетелей.

Первоначально К. Леонтьев разделял надежды Н. Данилевского на создание нового восточнославянского культурно-исторического типа с Россией во главе. Россия, по Леонтьеву, стала государственной целостностью позже, чем сложились европейские государства, и своего расцвета она достигла в период царствования Императрицы Екатерины II, когда небывало возрос авторитет и сила абсолютизма, дворянство окончательно сложилось как сословие и начался расцвет искусств. Укрепление её исторических «византийских» устоев: самодержавия, православия, нравственного идеала разочарования во всём земном, изоляция от гибельных европейских процессов разложения — таковы средства задержать её по возможности на более долгое время на стадии культурно-исторического созидания.

Со временем Леонтьев всё больше разочаровывается в идее создания Россией новой цивилизации в союзе со славянским миром. Славянство представляется ему проводником европейского влияния, носителем принципов конституционализма, равенства, демократии. Вообще XIX в. становится для него периодом, не имеющим аналога в истории, поскольку влияние народов друг на друга приобретает глобальный характер, традиционный процесс смены культурно-исторических типов готов прерваться, что чревато «концом света», бедствиями, неизвестными доселе людям. Гибнущая Европа вовлекает в процесс своего «вторичного смесительного упрощения» всё новые нации и народности, что свидетельствует о появлении всеобщих смертоносных тенденций. Люди отуманены «прогрессом», внешне манящими технологическими усовершенствованиями и материальными благами, по сути, стремящимися ещё быстрее уравнять, смешать, слить всех в образе безбожного и безличного «среднего буржуа», «идеала и орудия всеобщего разрушения». Россия может на одно-два столетия продлить своё существование в качестве самобытного государства, если займёт позицию «изоляционизма», то есть отдаления от Европы и славянства, сближения с Востоком, сохранения традиционных социально-политических институтов и общины, поддержания религиозно-мистической настроенности граждан. Если же в России возобладают всеобщие тенденции разложения, то она будет способна даже ускорить гибель всего человечества и свою историческую миссию создания новой культуры превратит в апокалипсис всеобщего социалистического заблуждения и краха. Будущее человечество предстанет тогда в виде раздробленного существования однообразных отдельных политических образований, основанных на механическом подавлении и объединении людей, неспособных уже породить ни искусства, ни ярких личностей, ни религий.

Леонтьев при всей своей склонности к укреплению «устоев» не был ортодоксальным теологом. Православие как религия «страха и спасения» не было в его представлении единственной силой, способной спасать и сохранять. «Культурородной» и социально-организующей была для него любая государственная религия — мусульманство, католицизм и даже язычество, возвращающие членам общества мистический настрой. Незадолго до смерти он писал В. Розанову, что и всемирная проповедь Евангелия, по его мнению, может иметь последствия, аналогичные результатам современного «прогресса»: стирание культурно-исторических особенностей народов и унификацию личностей.

В философском наследии Леонтьева присутствуют два равновеликих центра притяжения:

• — во-первых, культура, произрастающая в недрах государственно оформленной социально-исторической общности;
• — во-вторых, человек с «бесконечными правами личного духа», способный ниспровергать установления, обычаи и противоборствующий историческому року.

В зависимости от того, какая идея превалировала, мысль его приобретала черты идеологии тоталитарного типа либо превращалась в предтечу философии экзистенционализма, с принципами абсолютной свободы человеческого духа и неподвластности его стихиям мира. Возникали и иные идеи.

В целом мировоззрение К.Н. Леонтьева, отдельные его взгляды повлияли на развитие философии в России, формировании собственных идей B.C. Соловьёва, H.A. Бердяева, СН. Булгакова, П.А. Флоренского и других мыслителей.

ЛЕОНТЬЕВ КОНСТАНТИН НИКОЛАЕВИЧ

Религиозный философ, литератор, дипломат, врач.

Биография

Родился в семье дворянина Николая Борисовича Леонтьева и Феодосии Петровны Карабановой. Помимо него, в семье было шестеро детей. Константин Леонтьев с 1861 года состоял в браке с Елизаветой Павловной Политовой, которая впоследствии сошла с ума.

В 1841 году Константин начал обучение в Смоленской гимназии, а в 1843 году стал кадетом Дворянского полка. Оставив его, через год поступил в Калужскую гимназию. Окончив ее в 1849 году, Леонтьев поступил в Демидовский лицей, но, передумав, перешел на медицинский факультет Московского университета. В 1851 году он написал комедию «Женитьба по любви», которую, однако не пропустила цензура.

В 1854-1857 годах участвовал в Крымской войне в качестве медика. Трудился в Белевском егерском полку, Керчь-Еникальском и Феодосийском военных госпиталях. Вернувшись с фронта, работал врачом (1858-1860). В 1861 году опять посетил Крым, где женился. После этого уехал в Петербург, где вышло несколько его романов («Подлипки», «В своем краю»). Именно в этот период Леонтьев обращается к консерватизму.

В 1863 году, с поступлением на службу в Министерство иностранных дел, начинается его путь дипломата. В том же году Леонтьев стал драгоманом русского консульства на Крите, которому писатель посветил несколько своих произведений («Очерки Крита», «Хризо», «Хамид и Маноли»).

После того, как Леонтьев однажды ударил французского посла, его перевели консулом в Адрианополь (1864). В 1867 году он стал вице-консулом в Тульче. В это время Константин Николаевич работал над статьей «Грамотность и народность» (1868), серией романов «Река времен».

В 1869 году Леонтьев – консул в албанской Янине, затем в Салониках. В 1871 году он сильно заболел. Во время болезни дал обет Богородице, что в случае выздоровления пострижется в монахи, что в итоге и хотел осуществить на Афоне, но по совету афонских старцев делать не стал.

В 1872-1874 годах Леонтьев обитал в Константинополе и о. Халки, писал публицистические работы («Панславизм и греки», «Панславизм на Афоне», «Византизм и славянство»), роман «Одиссей Полихрониадес».

В 1874 году вернулся в Россию, в Кудиново. Тогда же посетил старца Амвросия в Оптиной пустыни и познакомился с иеромонахом Климентом Зедергольмом. Недолгое время был послушником в Николо-Угрешском монастыре.

В 1879 году Леонтьев перебрался в Варшаву и начал работать в газете «Варшавский дневник». В 1880 году он уже служил в Московском цензурном комитете цензором (пробыл им до 1886 года). В этот период написал работы «О всемирной любви», «Страх Божией и любовь к человечеству». В 1883 году познакомился с философом Владимиром Соловьевым. В 1885-1886 годах выпустил сборник статей «Восток, Россия и Славянство».

С 1887 года Леонтьев жил при Оптиной пустыни, где встречался с Л.Н. Толстым (1890). В августе 1891 года принял здесь тайный постриг с именем Климента и отправился по совету Амвросия в Троице-Сергиеву лавру. Там он и скончался 12(24) ноября 1891 года. Похоронен в Гефсиманском скиту лавры.

Философские взгляды

Константин Леонтьев был убежденным консерватором и глубоко православным человеком. Он отвергал западную мораль с ее культом человеческой индивидуальности и стремлением к комфорту, отстаивая необходимость движения к Богочеловеку, которое отнюдь не было легким («мораль ценностей, а не мораль человеческого блага», как писал об идее Леонтьева Н.А. Бердяев).

Философ, деля человечество на культурно-исторические типы, проходящие в развитии стадии первичной простоты, цветущей сложности и угасания, ведущего к смерти, применял к оценкам общества, государства, истории и культуры принципы эстетизма.

Леонтьев выступал против либерализма и социализма. Победа последнего, считал он, может привести к новому закрепощению человеческого общества.

Мыслитель критиковал идеи объединения славянских народов, считая, что многие из них слишком ориентированы на Запад. Он был сторонником «византизма», идейную сущность которого составляли православная церковность, монархизм, принцип сословности и др. Именно византизм, по мнению Леонтьева, лежал в основе российской государственности, именно он мог на некоторое время отсрочить гибель России, которая неизбежно падет перед натиском социализма. Отвергая панславистские идеи, философ выступал за союз России со странами Востока, что также могло охранить ее от революционных потрясений.

Леонтьев, Константин Николаевич

Запрос «Леонтьев, Константин» перенаправляется сюда; см. также другие значения.

Константин Николаевич Леонтьев

Дата рождения

13 (25) января 1831

Место рождения

• Кудиново, Мещовский уезд, Калужская губерния, Российская империя

Дата смерти

12 (24) ноября 1891 (60 лет)

Место смерти

• Троице-Сергиева лавра, Сергиев Посад, Дмитровский уезд, Московская губерния, Российская империя

Страна

• Российская империя

Альма-матер

Московский университет (1854)

Язык(и) произведений

русский

Направление

русская философия

Период

философия XIX века

Основные интересы

философия истории, философская антропология, религия, метафизика, политология, культурология

Значительные идеи

триединый процесс, византизм

Оказавшие влияние

Данилевский, Григорьев

Испытавшие влияние

Бердяев, Розанов

Произведения на сайте Lib.ru

Цитаты в Викицитатнике

Произведения в Викитеке

Медиафайлы на Викискладе

В Википедии есть статьи о других людях с такой фамилией, см. Леонтьев; Леонтьев, Константин.

Константи́н Никола́евич Лео́нтьев (13 января 1831, Кудиново, Калужская губерния — 12 ноября 1891, Троице-Сергиева лавра, Московская губерния) — русский врач, дипломат; мыслитель религиозно-консервативного направления; философ, писатель, публицист, литературный критик, социолог. В конце жизни принял монашеский постриг с именем Климент.

Родился 13 (25) января 1831 года в селе Кудинове Мещовского уезда Калужской губернии. Отец Николай Борисович (1784—1840?) происходил из калужской ветви дворянского рода Леонтьевых; его дед И. П. Леонтьев получил калужские имения благодаря браку с дочерью И. П. Толстого, президента Юстиц-коллегии. Мать Феодосия Петровна (1794—1871) была дочерью младшего единокровного брата и тёзки поэта П. М. Карабанова.

О своём отце Леонтьев вспоминал, что «он был очень велик и толст, … из числа тех легкомысленных и ни к чему не внимательных русских людей (и особенно прежних дворян), которые и не отвергают ничего, и не держатся ничего строго. Вообще сказать, отец был и не умён, и не серьёзен»; о матери: «она не была богомольна; постов почти вовсе не соблюдала и нас не приучала к ним, не требовала их соблюдения. … она немножко даже и презирала слишком набожных людей»; и отмечал: «молиться перед угловым киотом учила меня не мать, а горбатая тётушка моя Екатерина Борисовна Леонтьева, отцовская сестра».

Первоначальное образование младшему, седьмому по счёту ребёнку, дала мать. В 1841 году он поступил в Смоленскую гимназию, а в 1843 году — кадетом в Дворянский полк. Из полка Леонтьев был уволен по болезни в октябре 1844 года и в том же году зачислен в третий класс Калужской гимназии, которую он окончил в 1849 году с правом поступления в университет без экзаменов. Поступив в ярославский Демидовский лицей, в ноябре того же года перевёлся на медицинский факультет Московского университета.

В 1851 году написал своё первое произведение — комедию «Женитьба по любви». Для его оценки он решил обратиться к И. С. Тургеневу, жившему тогда в Москве. Тот дал положительный отзыв о пьесе, однако она не была опубликована, так как её не пропустила цензура.

В 1854 году, досрочно получив диплом, отправился добровольцем в качестве батальонного лекаря на Крымскую войну. Служил в Белевском егерском полку, затем — в Керчь-Еникальском и Феодосийском военных госпиталях. Уволившись 10 августа 1857 года с военной службы, возвратился в Москву.

В 1858—1860 годы занимал место домашнего врача в селах Спасском (у барона Д. Г. Розена) и Смирнове (у А. Х. Штевена) Арзамасского уезда Нижегородской губернии .

В конце 1860 года переехал в Санкт-Петербург и поселился у своего брата Владимира Николаевича.

В 1861 году возвратился в Крым, в Феодосию, где женился на Елизавете Павловне Политовой, дочери греческого торговца (впоследствии она страдала умопомешательством). Оставив жену в Крыму, приехал в Санкт-Петербург, где в это время выходил его первый большой роман «Подлипки». Второе большое произведение — роман «В своём краю» (1864). Порвал с модным тогда либерализмом и стал убеждённым консерватором.

В 1863 году поступил на службу в Министерство иностранных дел и 25 октября того же года назначен драгоманом русского консульства в Канеа (Ханья), на острове Крит. С жизнью на Крите связаны восточные рассказы Леонтьева («Очерки Крита», повесть «Хризо», «Хамид и Маноли»).

После инцидента (ударил хлыстом французского консула за оскорбительный отзыв о России), в августе 1864 года был назначен исполняющим обязанности консула в Адрианополе, где прослужил два с лишним года. После непродолжительного отпуска в Константинополе в 1867 году получил пост вице-консула в Тульче.

В 1870 году была опубликована его статья «Грамотность и народность», получившая одобрение посла в Константинополе Н. П. Игнатьева, слывшего славянофилом. В это же время работал над обширной серией романов «Река времён», которая охватывала русскую жизнь с 1811 по 1862 годы; большая часть рукописей была позднее уничтожена им.

Через год был назначен консулом в албанский город Янину, климат которого, однако, отрицательно сказался на его здоровье; был переведён на пост консула в Салоники. Его готовили к должности генерального консула в Богемии. Но в июле 1871 года он заболел болезнью, которую он принял за холеру. Когда смерть казалась ему неминуемой, он увидел икону Божией Матери, которую ему подарили афонские монахи; он дал обет Богородице, что в случае выздоровления он примет монашество. Спустя два часа он почувствовал облегчение.

Сразу после того, как болезнь отступила, он отправился верхом через горы на Афон, где оставался до августа 1872 года; намеревался исполнить своё обещание и стать монахом, но афонские старцы отговорили его от такого шага.

В 1872—1874 годах жил в Константинополе и на острове Халки; в этот период раскрыл себя как публицист («Панславизм и греки», «Панславизм на Афоне»). К этому же времени относится его работа «Византизм и славянство», а также роман «Одиссей Полихрониадес».

В 1874 году возвратился в родное Кудиново, которое нашёл в запустении. В августе совершил первую поездку в Оптину пустынь, где встретился со старцем Амвросием, к которому имел письмо от афонских монахов, и познакомился с иеромонахом Климентом (Зедергольмом).

В ноябре 1874 года поступил послушником в Николо-Угрешский монастырь под Москвой, но уже в мае 1875 года снова отправился в Кудиново.

В 1879 году принял предложение князя Н. Н. Голицына и приехал в Варшаву, где стал сотрудником газеты «Варшавский дневник». В газете опубликовал ряд статей, преимущественно на общественно-политические темы. Год спустя был вынужден оставить работу в издании, которое не смогло выбраться из финансовых трудностей.

В ноябре 1880 года поступил на службу в Московский цензурный комитет (предложение было получено от его друга Тертия Филиппова ещё в 1879 году); в должности цензора прослужил шесть лет.

В это время писал сравнительно мало (роман «Египетский голубь», статьи «О всемирной любви», «Страх Божией и любовь к человечеству»). В 1883 году Леонтьев познакомился с Владимиром Соловьёвым. В 1885—1886 годы появился сборник его статей «Восток, Россия и Славянство».

Осенью 1887 года переехал в Оптину пустынь, где снял у монастыря в аренду двухэтажный дом, — у самой монастырской стены. В начале 1890 года у него в гостях был Л. Н. Толстой, который провёл у него два с половиной часа, ушедших на споры о вере. В Оптиной К. Леонтьев пишет работы: «Записки отшельника», «Национальная политика как орудие всемирной революции», «Анализ, стиль и веяние» и др.

23 августа 1891 года в Предтечевом скиту Оптиной пустыни принял тайный постриг с именем Климент и переехал в Сергиев Посад.

Скончался от пневмонии 12 (24) ноября 1891 года; был похоронен в Гефсиманском скиту Троице-Сергиевой Лавры близ храма Черниговской Божией Матери (ныне — Черниговский скит).

Библиография

Первым его напечатанным произведением стала повесть «Благодарность» (в рукописи — «Немцы»), появившаяся в «Московских ведомостях» (1854. — № 6—10) за подписью «***».

• Подлипки, роман (1861)
• В своем краю : Роман в 2 ч. / К. Н. Леонтьева. — Санкт-Петербург : тип. А. А. Краевского, 1864. — , 105, , 177 с
• Исповедь мужа (Ай-Бурун), повесть (1867)
• Грамотность и народность, статья (1868)
• О всемирной любви (по поводу речи Ф. М. Достоевского на Пушкинском празднике), статья (1880)
• Воспоминания загорского грека Одиссея Полихрониадеса, роман (1876-1882)
• Византизм и славянство (1875)
• Из жизни христиан в Турции. В 3-х т. — М., 1876
• Православный немец : Оптин. иеромонах отец Климент (Зедергольм). — Варшава: В. Истомин, 1880. — 76 с.
• Как надо понимать сближение с народом? / К. Н. Леонтьев. — Москва : тип. Е. И. Погодиной, 1881. — 29 с.; 23.
• «Восток, Россия и Славянство». В 2-х т. — М., 1885—1886. Том 1. Том 2.
• Записки отшельника, статья (1887)
• Письмо студенту (1888)
• … Национальная политика, как орудие всемирной революции : / К. Леонтьев. — Москва : типо-лит. т-ва И. Н. Кушнерев и К°, 1889. — 48 с
• О романах графа Толстого. Анализ, стиль и веяние.: Писано в Оптиной пустыни в 1890 г.. — М.: тип. В. М. Саблина, 1911. — 152 с. (оригинал: «Русский вестник», — 1890. — № 6—8; последнее переиздание: М.: «Либроком», 2012)
• Письмо к свящ. Иосифу Фуделю от 19 января — 1 февраля 1891 г.
• Мое обращение и жизнь на св. Афонской горе, автобиографическая статья (впервые опубликовано в 1900)
• О Владимире Соловьеве и эстетике жизни : (По двум письмам). — М.: Творч. мысль, 1912. — 40 с.
• … Отшельничество, монастырь и мир : Их сущность и взаимная связь : (Четыре письма с Афона) / К. Н. Леонтьев. — Сергиев Посад : Религиозно-философ. б-ка, 1913
• Собраніе сочиненій К. Леонтьева. — М.: Изданіе В. М. Саблина, 1912—1913. Том 1. Том 2. Том 3. Том 4. Том 5. Том 6. Том 7. Том 8. Том 9.
• Страницы воспоминаний Константина Леонтьева — СПб.: «Парфенон», 1922
• «Избранные письма»
• «Достоевский о русском дворянстве»
• Египетский голубь. Дитя души. — Нью-Йорк: Изд-во им. Чехова, 1954
• Записки отшельника. — М.: «Русская книга», 1992
• Избранное. — М., «Московский рабочий», 1993
• Леонтьев К. Н. Славянофильство и грядущие судьбы России / Сост., вступит. ст., указ. имен и коммент. А. В. Белова / Отв. ред. О. А. Платонов. — М.: Институт русской цивилизации, 2010. — 1232 с. ISBN 978-5-902725-48-0

Сборник «Восток, Россия и Славянство» выдержал, за период 1912—2007 годов, 21 издание на трёх иностранных языках. Собрание сочинений К. Н. Леонтьева за период 1912—1975 годов издавалось на трёх иностранных языках девять раз. «Полное собрание сочинений и писем» в двенадцати томах было начато в 2000 году издательством «Владимир Даль» (Санкт-Петербург).

Примечания

1. Булычов Н. Калужская губерния. Список дворян, внесённых в дворянскую родословную книгу по 1-е октября 1908 года, и перечень лиц, занимавших должности по выборам дворянства с 1785 года. — Калуга: Типо-Литография Губернского Правления, 1908. — С. 224. — 444 с.
2. Моё обращение и жизнь на св. Афонской горе // Русский вестник. — 1900. — № 9.
3. Леонтьев К. Н. Страх Божий и любовь к человечеству. По поводу рассказа гр. Л. Н. Толстого «Чем люди живы?»
4. Бердяев Н. А. Константин Леонтьев. Очерк из истории русской религиозной мысли.
5. Зеньковский В. В. История русской философии.
6. Православный Восток в трудах общественных и церковных деятелей России XIX века Православие.Ru 23 апреля 2004.
7. Плоды национальных движений на православном Востоке // Гражданинъ: журнал. — 1888, 1889.

Литература

• Соловьев В. С. Леонтьев, Константин Николаевич // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Коноплянцев А. Леонтьев, Константин Николаевич // Русский биографический словарь : в 25 томах. — СПб.—М., 1896—1918.
• Аггеев К. М. Христианство и его отношение к благоустроению земной жизни : Опыт крит. изуч. и богосл. оценки раскрытого К. Н. Леонтьевым понимания христианства. — Киев : тип. «Петр Барский», 1909. — 333 с.
• Памяти Константина Николаевича Леонтьева. 1891 г. : Лит. сб. — СПб.: тип. Сириус, 1911. — 425 с. Авторы: А. М. Коноплянцев, А. А. Александров, В. В. Розанов и др.
• Фудель И. И. К. Леонтьев // Собрание сочинений К. Леонтьева. — М.: Типография В. М. Саблина, 1912. — Т. I.
• Александров А. А. Памяти К. Н. Леонтьева. — Сергиев Посад: тип. Св.-Тр.-Сергиев. лавры, 1915. — 129 с.
• Бердяев Н. А. Константин Леонтьев. Очерк из истории русской религиозной мысли // Бердяев Н. А. Константин Леонтьев. Очерк из истории русской религиозной мысли. Алексей Степанович Хомяков. — М.: АСТ: АСТ МОСКВА: ХРАНИТЕЛЬ, 2007.
• Гоголев Р. А. «Ангельский доктор» русской истории. Философия истории К. Н. Леонтьева: опыт реконструкции. — М.: АИРО — XXI, 2007.
• Емельянов-Лукьянчиков М. А. Иерархия радуги. Русская цивилизация в наследии К.Леонтьева, Н. Данилевского, О. Шпенглера, А. Тойнби. — М., Русский мир, 2008. — 700 с.
• Устян А. Р. Византизм Леонтьева К. Н.
• Леонтьев / С. И. Бажов // Новая философская энциклопедия : в 4 т. / пред. науч.-ред. совета В. С. Стёпин. — 2-е изд., испр. и доп. — М. : Мысль, 2010. — 2816 с.
• Волкогонова О. Д. Константин Леонтьев. — М.: Молодая гвардия, 2013. — 453 с: ил. — (Жизнь замечательных людей)
• Михаил Чижов. Константин Леонтьев / Отв. ред. О. А. Платонов. — М.: Институт русской цивилизации, 2016. — 640 с. ISBN 978-5-4261-0144-9
• Некролог // Исторический вестник. Историко-литературный журнал. СПб. Типография А. С. Суворина. 1892. Т. 47. С. 291-292.

Ссылки

Константин Николаевич Леонтьев:

• Цитаты в Викицитатнике
• Тексты в Викитеке
• Медиафайлы на Викискладе

• Янов А. Л. «Три утопии: (М. Бакунин, Ф. Достоевский и К. Леонтьев)»
• Проект «Константин Леонтьев»
• Леонтьев, Константин Николаевич в библиотеке Максима Мошкова
• Смирнов И. В. Историки шутят. Две монографии о Константине Леонтьеве
• Шестакова И. Диссертация. Проблема социального прогресса в философии Константина Николаевича Леонтьева
• Константин Леонтьев. Биографические материалы

Словари и энциклопедии

BAV: ADV12626168 · BIBSYS: 90741716 · BNE: XX975943 · BNF: 11912497v · GND: 118727613 · ISNI: 0000 0001 0855 6765 · LCCN: n50052093 · NDL: 01098412 · NKC: jo20000082576 · NLA: 36532658 · NLR: 000127375 · NTA: 071517405 · NUKAT: n97066842 · РГБ: 000083520 · LIBRIS: 205496 · SUDOC: 026983818 · VIAF: 19680377 · РГАЛИ: 10456639 · WorldCat VIAF: 19680377

Константин Леонтьев: философ, эстет, геополитик и монах

Константин Леонтьев

25 января 2001 года исполняется 170 лет со дня рождения великого русского мыслителя, публициста и писателя – К.Н. Леонтьева. Как известно, его ренессанс пришелся на начало 90-х годов XX века, т.е. того времени, когда в нашей стране исчезло всякое идеологическое давление коммунистических властей и Леонтьева стали активно издавать. В то же самое время, для еще совсем недавней эпохи было характерно либеральное общественное настроение, т.е. упор на западнические и антинациональные ценности, горячим противником которых был К.Н. Леонтьев. И только сегодня, как кажется, пришло время до конца осмыслить его великое наследие. Одной из попыток этого осмысления и станет данная статья.

Прежде чем переходить к исследованию мировоззрения Леонтьева, необходимо кратко осветить жизненный путь философа, который может прояснить эстетику его идей. Сам Константин Николаевич по-пифагорейски благоговейно относился к гармонии чисел, видя в них особый смысл всех круглых десятилетий своей жизни: 1831 – рождение; 1851 – год первого писательского сочинения, одобренного И.С. Тургеневым; 1861– женитьба, сыгравшая трагическую роль в его жизни; 1871 – год прозрения, когда Константин Леонтьев сделал первый шаг к монастырю, к религиозно-философскому творчеству; 1881 – потеря родового имения в с. Кудинове Калужской губернии; 1891 – этот год стал последним в жизни мыслителя и писателя, но не последним в угаданном им мистическом ряду биографических дат.

К.Н. Леонтьев родился 13\25 января 1831 года в сельце Кудинове Мещовского уезда Калужской губернии. Родословная по отцу не очень известная и не прослеживается ранее XVIII в. Отец не занимался воспитанием Константина, и между ними никогда не было близости, скорее отчужденность и даже антипатия. В старости К. Леонтьев занесет в свои автобиографические записи такую фразу: «Вообще сказать, отец был и не умен, и не серьезен». Это в частности, выразилось в том, что когда мальчик впервые пошел исповедываться в храм, отец, хохоча, выразил язвительную шутку о попе, который «за свои грехи верхом на людях кругом комнаты ездит». Неприятный осадок от этих воспоминаний остался в Леонтьеве на всю жизнь.

Совсем иные чувства питал философ к своей матери, Феодосии Петровне – обаяние, ум, культура которой светили ему до последних дней жизни. Чувственное отношение к миру, литературный вкус, привязанность к изящным предметам и эстетизм оценок, первые религиозные впечатления – все это связано с влиянием матери. О ней он не однажды писал с благоговением и потрудился, чтобы издать ее сочинение – рассказ об императрице Марии Федоровне: его мать в юности воспитывалась в Петербурге, в Екатерининском институте, и была любимицей императрицы.

Родословной по матери Леонтьев гордился: то был старинный дворянский род Карабановых, известный еще с XV столетия, оттенок гордости сохранился даже в ощущаемом им сходстве с дедом, Петром Матвеевичем Карабановым. Дед имел облик барина и красавца, любил стихи и все прекрасное, но вместе с тем был развратен до преступности, жесток до бессмысленности и зверства, за обиду бросился как-то с обнаженной шпагой на губернатора.

Духовный мир Леонтьева с самого раннего детства был обвеян религиозными переживаниями, – но они хотя и затрагивали глубину души, все же преимущественно были обращены к «внешним формам» церковной жизни, как он признавался сам в письме к В.В. Розанову. Еще мальчиком, Константин Николаевич полюбил богослужения, эстетически жил ими, – и как раз эстетическое восприятие церковности, эстетическая обращенность к Церкви были выражениями внутренней цельности, хотя и не критической, но подлинной. Леонтьев не дышал в детстве воздухом отравленной секуляризмом культуры. Он впитал в себя все содержание культуры под эгидой эстетического любования Церковью, еще не думая о внутренних диссонансах в культуре.

Для мыслителя навсегда соединились в воспоминаниях мать и красота родового дома с чистыми, щеголеватыми покоями, тишиной, книгами, комнатой матери (которую украшали портреты семерых детей) с видами на пруд и великолепный сад. Образ России в пору его дипломатической деятельности поддерживался в нем этими воспоминаниями. Сочинения К.Н. Леонтьева, в которых немало описаний великолепной природы, питались детскими впечатлениями о Кудинове, куда он не раз возвращался после заграничной и столичной работы.

Гибель культуры, о которой так много напишет философ позднее, переживалось им в немалой степени как гибель благословенного уголка детства, а вынужденная продажа впоследствии родовой усадьбы напоминает драму, позднее запечатленную А.П. Чеховым в «Вишневом саде».

После окончания Калужской гимназии (1849) и кратковременного пребывания в ярославском Демидовском лицее стал студентом медицинского факультета Московского университета (1850-1854). С 1854 по 1856 г. был военным лекарем, участвуя в Крымской войне. Не только патриотические чувства, связанные с Крымской кампанией, но и желание поправить южным климатом и измененной жизнью свое здоровье привели его в Крым младшим ординатором Керчь-Еникальского военного госпиталя.

В Феодосии Леонтьев познакомился со своей будущей женой, дочерью мелкого торговца Политова. Постепенно он начал тяготиться неустроенностью полевой службы, невозможностью продолжать литературные занятия, на которые его благословлял И.С. Тургенев. Наброски, этюды, замыслы переполняли его сундучок, но ему никак не удавалось ничего законченного, цельного. Его все чаще и чаще тянуло домой, о чем он постоянно писал матери.

Однако не так просто оказалось освободиться от воинских обязанностей, и лишь осенью 1856 года он получил отпуск на полгода, а еще через год и вовсе распрощался со службой и отправился в Москву подыскивать себе подходящее место, позволяющее заниматься литературой. По увольнении в 1857 году, он стал домашним врачом в нижегородском имении барона Д.Г. Розена. В декабре 1860 года переехал в Петербург, решившись оставить медицину ради литературы.

В 1863 году Леонтьев – к этому времени автор нескольких повестей и романов («Подлипки» и «В своем краю») – назначается секретарем консульства на о. Крит и на протяжении почти десятилетия находится на дипломатической службе. В этот период времени оформляются его социально-философские взгляды и политические симпатии, склонность к консерватизму и эстетическому восприятию мира.

Десять лет Леонтьев занимал место консула в разных городах Турции, хорошо изучил Ближний Восток, – и здесь окончательно сформировалась его философская и политическая концепция.

В 1871 году, пережив глубокий нравственный кризис и тяжелую физическую болезнь (которая едва не привела его к смерти), Леонтьев оставляет дипломатическую карьеру и принимает решение постричься в монахи: с этой целью подолгу бывает на Афоне, в Оптиной пустыне, в Николо– Угрежском монастыре, однако ему «не советуют» отречься от мира, ибо он «не готов» еще оставить без сожаления литературу и публицистику. В 1880 – 87 гг. он работал цензором Московского цензурного комитета.

Выйдя в отставку, поселился в Оптиной пустыни, где жил «полумонашескою, полупомещичьей жизнью» в снятом у ограды монастыря отдельном доме со слугами и женой Елизаветой Павловной. При этом Леонтьев постоянно общался со старцем Амвросием как своим духовным руководителем и занимался литературной работой, благословение на которую получал у старца. Значительную часть поздней литературной продукции писателя составила мемуарная проза, а также обширная переписка, к которой он относился как к литературной работе. Мемуарные и религиозно-философские мотивы объединяются с оптинскими духовными впечатлениями в очерке «Отец Климент Зедергольм, Иеромонах Оптиной Пустыни» (1879).

В январе-апреле 1880 года Леонтьев был помощником редактора «Варшавского дневника», там напечатал ряд статей. В одной из них у него прозвучала известная фраза: «Надо подморозить Россию, чтобы она не «гнила» …».

Окружение Леонтьева в поздние годы составляют консервативно настроенные литераторы – выпускники так называемого Катковского лицея (А.А. Александров, И.И. Фудель и др.), Ю.Н. Говорухо-Отрок, В.А. Грингмут, Л.А. Тихомиров.

Последние месяцы жизни К.Н. Леонтьева отмечены бурной перепиской с В.В. Розановым. В нем он увидел наследователя своих идей. Так, в письме от 13 августа 1891 года содержатся «безумные афоризмы», в которых философ заостренно формулировал основной внутренний конфликт своего миросозерцания – оставшийся непримиренным антагонизм эстетического и религиозного принципов, разрешение которого видит лишь в подчинении эстетики религии: «Итак, и христианская проповедь, и прогресс европейский совокупными усилиями стремятся убить эстетику жизни на земле, т.е. самую жизнь. Что же делать? Христианству мы должны помогать, даже и в ущерб любимой нами эстетики…».

Монахом он стал только незадолго до своей смерти, в 1891 году, под именем Климент, исполнив обет, данный им еще 20 лет назад (после исцеления в Салониках). По указанию преподобного Амвросия ему надлежало сразу же после пострижения перейти в Троице-Сергиеву Лавру для прохождения там монашеского пути. В Сергиевом Посаде, куда Леонтьев переехал в конце августа, он узнал о кончине старца и успел на нее откликнуться памятной статьей «Оптинский старец Амвросий». Здесь, в лаврской гостинице, на пороге монастыря, не вступив в число его братии, он умер от воспаления легких. Монах Климент был похоронен в Гефсиманском скиту Троице-Сергиевой Лавры, где его могила находится и поныне.

Леонтьев заявил о себе как оригинальном мыслителе в написанных им в этот период работах «Византизм и славянство», «Племенная политика как орудие всемирной революции», «Отшельничество, монастырь и мир. Их сущность и взаимная связь (Четыре письма с Афона)», «Отец Климент Зедергольм», «Записки отшельника», «Плоды национальных движений на православном Востоке», «Средний европеец как идеал и орудие всемирного разрушения», «Грамотность и народность» и «Варшавский дневник», многие из которых были позже изданы в двухтомнике «Восток, Россия и славянство» (1885-1886). Они свидетельствуют о стремлении их автора соединить строгую религиозность со своеобразной философской концепцией, где проблемы жизни и смерти, восхищение красотой мира переплетаются с надеждами на создание Россией новой цивилизации.

Свою доктрину он называл «методом действительной жизни» и полагал, что философские идеи должны соответствовать религиозным представлениям о мире, обыденному здравому смыслу, требованиям непредвзятой науки, а также художественному видению мира.

Мировоззрение Леонтьева представляет очень своеобразное сочетание эстетизма, натурализма и религиозной метафизики. Очень близко примыкая к славянофилам, будучи открытым и прямым последователем Н.Я. Данилевского, он вместе с тем, в некоторых вопросах, значительно отклонялся от них (особенно это сказалось в политических вопросах). Философ не только не был в них славянофилом, но и заявлял о бессодержательности племенной связи самой по себе. В России он вовсе не видел чисто славянской страны. «Бессознательное назначение России не было и не будет чисто славянским», – отмечал мыслитель.

В отличие от Ф.И. Тютчева, чьи историософские построения основаны на теории мировых монархий, К.Н. Леонтьев использовал терминологию Н.Я. Данилевского, писавшего о культурно-исторических типах, упрекал его в забвении византийского. Эстетическое и религиозное отталкивание Леонтьева от современной Европы с ее уравнительными тенденциями, с ее отречением от своего собственного великого прошлого, – все это слагалось в единое и последовательное мировоззрение.

Его влекла лишь красота и сила, и он убегал от Европы к миру, где верил, что еще возможно подлинное развитие и цветение. У Леонтьева нет и тени того культа племенного своеобразия, которое мы видели у Данилевского. Наоборот, племенная близость сама по себе еще ни к чему не обязывает. «Любить племя за племя, – пишет он в одном месте, – натяжка и ложь».

Борясь против этого племенного принципа в славянофильстве, философ доказывал неопределенность и малоплодовитость славянского гения и настаивал на том, что Россия всем своим развитием обязана не славянству, а византизму, который она усвоила и несколько дополнила.

В тоже самое время Леонтьев призывает сохранить целость и силу русского духа, чтобы «обратить эту силу, когда ударит понятный всем, страшный и великий час на службу лучшим и благороднейшим началом европейской жизни, на службу этой самой «великой старой Европе, которой мы столько обязаны и которой хорошо бы заплатить добром». В соответствии со своим пониманием законов исторического развития, Леонтьев сознательно боролся с идеями эгалитаризма и либерализма.

Его философия истории оформилась в работе «Византизм и славянство» (в значительной мере под впечатлением книги Н.Я. Данилевского «Россия и Европа»). Свою концепцию мыслитель называл органической, а о методе ее говорил как о перенесении идеи развития из «реальных, точных наук… в историческую область».

Философский трактат «Византизм и славянство» – самое знаменитое произведение К.Н. Леонтьева. При жизни Константина Николаевича она публиковалась трижды: в 1875г., а затем в 1876 и 1885 гг. Сам мыслитель придавал этой работе очень большое значение и ожидал, что этот трактат его прославит. Однако при жизни философа это мечтание не сбылось. В разное время о «Византизме и славянстве» высказывались многие известные люди, в том числе историк М.П. Погодин и философ В.В. Розанов, однако на протяжении нескольких десятилетий главный труд Леонтьева оставался фактически невостребованным и почти незаметным. По настоящему «заметили» и оценили его лишь в разгар Серебряного века.

Актуальным же импульсом философско-исторических построений Леонтьева является его реакция на современное состояние европейской цивилизации, свидетельствующее о «разрушительном ходе современной истории». Свою позицию он определяет как «философскую ненависть к формам и духу новейшей европейской жизни».

Общие принципы леонтьевской историософии философ проверяет на Европе, на проблемах России, но тут в чисто теоретические анализы привходит уже «политика», – т.е. вопросы о том, что нужно делать или чего надо избегать, чтобы не оказаться на путях увядания и разложения. В критике современной Европы он выделяет два основных тезиса: с одной стороны – демократизация, а с другой – проявление «вторичного упрощения», то есть явные признаки увядания и разложения в Европе.

Еще резче и настойчивее у него эстетическая критика современной культуры. В ней Леонтьев углубляет и заостряет то, что было сказано о «неустранимой пошлости мещанства» А.И. Герценом (которого мыслитель чтил именно за эту критику). Он в одном месте говорит: «Будет разнообразие, будет и мораль: всеобщее равноправие и равномерное благоденствие убило бы мораль».

Для красоты цветущей сложности одинаково губительны и социализм, и капитализм, ибо один откровенно провозглашает социальное равенство, другой ведет к уравнительности потребностей, вкусов, околокультурных стандартов. Коммунистическое равенство рабов и буржуазное сползание в массовую культуру – это смесительное упрощение, свидетельствующее о разложении, гниении, старении органического целого.

В гибнущих, деградирующих обществах, по наблюдению Леонтьева, меняется психология людей, гаснет энергия жизнедеятельности, падает, как говорил столетие спустя его последователь Лев Гумилев, пассионарность. Империи гибнут при внешне благополучных условиях, при какой-то расслабленности властей и народа.

Философ чувствовал приближение грозы над Россией, хотя и знал, что ей еще далеко до исчерпания своего срока жизни. Возраст России он, как и впоследствии Л.Н. Гумилев исчислял от Куликовской битвы, от года объединительной миссии преподобного Сергия Радонежского.

Но особенно полной для осознания мировоззрения философа является его статья «Грамотность и народность», написанная в 1869 году и опубликованная в «Заре» в 1870-м году. Чем же можно объяснить отсутствие этой работы в многочисленных переизданиях Леонтьева, относящихся к 90-м годам XX века? Видимо, пугающим представляется необычное содержание статьи. Он в ней указывает, сколь разрушительное воздействие может оказать просвещение (даже в простейших, «ликбезовских» формах) на культурно-исторические устои, хранителем которой является народ.

Один из путей спасения России Леонтьев связывал и с разрешением Восточного вопроса и занятием Константинополя. Именно с этим городом были сопряжены заветные, «безумные мечты» той части русского общества, которая видела Россию наследницей Византии. Он, также как и Ф.И. Тютчев, разделяет «староримский» и «византийский» тип, подобно тому, как поэт разделял Римскую и Византийские империи. Подобные мессианские настроения великолепно отразил Ф.И. Тютчев в стихотворении с символическим названием «Русская география».

Захват Константинополя должен был явиться ключевым моментом для осуществления проекта Леонтьева. Его суть состояла не только в изгнании турок из Европы, не столько в эмансипации, сколько в «развитии своей собственной оригинальной славяно-азиатской цивилизации». Фундаментом нового культурно-государственного здания должно было стать формирование восточно-православной политической, религиозной, культурной, но ни в коем случае не административной конфедерации славянских стран. Именно эта конфедерация должна была обеспечить «новое разнообразие в единстве, все славянское цветение» и в тоже самое время стать оплотом против западного европеизма.

В ходе разработки конкретных планов, ситуаций и конкретных результатов будущей войны за Царьград Леонтьевым ставятся и анализируются многочисленные проблемы, так или иначе связанные с устранением угрозы со стороны «космополитического рационализма» (революционизма) и с условиями осуществления идеального славизма.

Его рассуждения и мысли о Константинополе нельзя воспринимать только с узкоутилитарных позиций. Здесь важна сама идея, позволяющая оценить характер его эстетических, исторических и философских взглядов. Россия же, как считал Леонтьев, еще не достигла периода культурного рассвета. Поэтому влияние западных уравнительных идей может оказаться для России смертельным ядом, который погубит ее прежде, чем она сумеет найти самое себя.

В этой связи философ бесстрашно защищает суровые меры государства, становится «апологетом реакции», воспевает «священное право насилия» со стороны государства. Он отмечает: «Свобода лица привела личность только к большей безответственности», а толки о равенстве и всеобщем благополучии – это «исполинская толщина всех и все толкущая в одной ступе псевдо-гуманной пошлости и прозы».

Следует подчеркнуть, что в противоположность Н.Я. Данилевскому, довольно равнодушному к религии, Леонтьев был глубоко верующим человеком, свято преданным православию. В этом отношении он шел дальше славянофилов. Если те рекомендовали России вернуться к традициям московского быта, то философ обращался к первоисточнику православия, к древней Византии, культуру которой он высоко ценил и считал ее образцом для России и стал продолжателем идей Ф.И. Тютчева.

В развитии мировоззрения Леонтьева отталкивание от Европы сыграло огромную роль, но это было не только отталкивание от европейской культуры, здесь действовало ясное сознание и политической противоположности Европы – Востоку.

Как никто другой, мыслитель знал: русская интеллигенция, а вместе с ней и все, кто читает книги, слушает лекции, буйствует в дискуссиях, свернули с дороги цельной веры отцов, критицизм и нигилизм все более поглощали души. «Самих себя, Россию, власти, наши гражданские порядки, наши нравы мы (со времен Гоголя) неумолкаемо и омерзительно браним. Мы разучились хвалить; мы превзошли всех в желчном и болезненном самоуничижении, не имеющим ничего, заметим, общего с христианским смирением», – с горечью замечал философ. Однако в другом месте у него появляется и надежда о будущем России: «Я верю, что в России будет племенной поворот к православию, прочный и надолго. Я верю этому потому, что у русского душа болит».

В русской прозе этот мотив «душа болит» зазвенит во всей силе у Василия Шукшина. Леонтьев же почувствовал спасительную для русской культуры, для ее веры основу. Русские не смогут стать утилитаристами, не смогут жить только выгодой, наживой, сиюминутностью, ибо душа болит.

Всегда находились на Руси люди, в коих верх брали либо безудержная стихия языческого буйства, либо беззаветное следование святоотеческим преданиям. Константин Николаевич удивительным образом проявил и силу языческих страстей, и светлое стремление к монастырю. Такое соединение противоречий высекало не искры, а пламя душевных терзаний. Это душевное противоречие определило напряжение жизни, в которой было все: распутство, творчество, монашество.

Во многом, путь русского народа от язычества к православию – это и путь Леонтьева, и от того, что этот путь был сжат тугой пружиной, каждый шаг его жизни таил немыслимое напряжение. Он ждал от жизни чего-то несбыточного, верил в свой литературный гений, в свои провидения. Бывало, что ждал признания своих талантов, страдал от бесчувственности и недомыслия современников, но бывало, что успех у женщин радовал его больше, чем успех литературный. Однако, наступало время, когда писатель становился безразличен и к тому, и к другому. Его импульсивность, непостоянство, замешанные на романтизме, соединенные с элитарным скепсисом, как бы предвосхищают умонастроения многих молодых сегодняшнего дня.

Сам стиль его историософского мышления воздействовал не только на философское, но и на художественное сознание деятелей серебренного века (во многом также как и в случае с Ф.И. Тютчевым). В 20-е годы историософия Леонтьева, в особенности его «морфологическое» обоснование национальной самобытности, воздействовало на концепцию русского евразийства. В ходе событий XX века все больше внимания привлекает футорология Леонтьева.

Еще задолго до нашумевшей книги О. Шпенглера «Закат Европы» русский философ установил диагноз болезни. Главная беда – обезличенность жизни при всех разговорах о личности, свободе, демократии, прогрессе. Нарастает единообразие, унификация, «бесцветная вода всемирного сознания». «Практику политического гражданского смешения Европа пережила, – писал Леонтьев в «Византизме и славянстве», – скоро, может быть увидим, как она перенесет попытки экономического, умственного (воспитательного) и полового, окончательного упростительного смешения!… Она стремится посредством этого смешения к идеалу однообразной простоты и, не дойдя до него еще далеко, должна будет пасть и уступить место другим!»

Всматриваясь в гибельные для России идеи, он то и дело срывается почти на мольбу, уговаривая соотечественников остановиться, одуматься и противодействовать гниению, исходящего из Запада.

Нелегко было Леонтьеву найти единомышленников при жизни, нелегко ему достучаться и до наших современников, опьяненных идеями либо социализма, либо рыночного процветания. Он обнажил шпагу перед самыми безусловными ценностями цивилизованного, но малокультурного мира: прогрессом, равенством, свободой, всеобщей образованностью. Поэтому он и оказался одиноким, непонятым, забытым.

Жизнь Леонтьева пришлась на период ломки традиционного уклада жизни. Научный образ мышления вытеснил веру с доминирующих позиций в массовом сознании в Европе и всерьез конкурировал с ней в России. Демократия наступала на сословность и аристократизм в общественном устройстве и культуре. То, что уже рухнуло в Европе, начинало трещать по всем швам и в Российской империи. Республика уничтожила монархические устои Франции, Германии, Италии. И в итоге, уже после смерти философа, вся планета, а не один лишь московско-петербургский уголок Евразии, оказалась под политическим и духовным влиянием агонизирующей цивилизации. Пройдя путем, во многом предсказанным Леонтьевым…

СУ СКР просит арестовать следователя Леонтьева

В эти минуты в Волжском районном суде Саратова проходит заседание по избранию меры пресечения заместителю руководителя Аткарского межрайонного следственного отдела СУ СКР Константину Леонтьеву.

Председательствует на процессе судья Никита Вдовин, государственное обвинение представляет замначальника отдела Юрия Чайковский, адвокатом Леонтьева является Алексей Сочнев. С ходатайством об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу выступил следователь по особо важным делам СУ СКР региона Антон Крамаров. Он попросил арестовать фигуранта до 9 декабря 2018 года.

В самом начале судья выяснил личность подсудимого. Как было озвучено, Леонтьев родился в городе Талды-Кургане, постоянно проживает в Петровске на съемной квартире, на иждивении Леонтьева находятся двое детей (один является сыном от первого брака – студент вуза, вторая – 11-летняя девочка), супруга не работает.

Адвокат подозреваемого Алексей Сочнев сообщил, что у Леонтьева есть заболевание сердечно-сосудистой системы, которое могло бы препятствовать его заключению под стражу. Он заметил, что сторона защиты выступает за избрание меры пресечения в виде домашнего ареста. По словам Сочнева, его подзащитный мог бы содержаться в квартире брата подозреваемого.

Напомним, в отношении Константина Леонтьева возбуждено уголовное дело за получение взятки в крупном размере.

По данным следствия, в период с августа по сентябрь 2017 года Леонтьев (тогда занимал пост замглавы Марксовского СО) потребовал от сотрудника полиции взятку в размере 200 тысяч рублей. Незаконное вознаграждение предназначалось за непривлечение полицейского к уголовной ответственности по делу, находящемуся в производстве подозреваемого. Денежные средства он получил через посредника.

Уголовное дело возбуждено на основании материалов, поступивших из УФСБ России по Саратовской области.