Святой Серафим Саровский: «отведи грех — и болезни отойдут, ибо даются они нам за грехи»

Человек — создание хрупкое и уязвимое. Вирусы и бактерии, травмы и их последствия — опасность поджидает повсюду, и в любой момент жизнь может оказаться под угрозой. Вот почему к людям, которые способны облегчить чужие страдания, прогнать недуг, исцелить от ран, всегда было особое отношение. Их уважали, им поклонялись, а порой даже обожествляли.
В России, например, вплоть до XIX века в православных храмах можно было встретить подвешенные к иконе Святого Антипия серебряные зубки: люди верили, что этот великомученик помогает избавиться от зубной боли.
Другой признанный церковью целитель — святой Пантелеймон — считается покровителем воинов и врачей. Родился он в Никомидии в семье знатного язычника и христианки. Мать мечтала обратить сына в христианство, но умерла, когда тот был еще очень юн. Отец отдал мальчика в языческую школу, а затем отправил учиться лечебному делу к известному в те годы врачу Ефросину.
Впрочем, через несколько лет Пантолеон (это имя, означающее «лев во всем», он получил при рождении) сам пришел к Богу. Случилось это после того, как юноша увидел на улице мертвого ребенка, укушенного ехидной. Пантолеон стал молиться Христу о воскрешении невинного и умерщвлении ядовитого животного, решив про себя: если Господь услышит его мольбы, он примет Крещение. И через мгновение ребенок ожил, а ехидна на глазах Пантолеона разлетелась на куски!
Юноша крестился именем Пантелеймон («всемилостивый») и вскоре принялся лечить людей. Весть о талантливом юноше, способном исцелять практически все недуги, быстро разлетелась по стране. Истории о том, как Пантелеймон дарит людям силы и здоровье, передавались из уста в уста. Он поднимал на ноги даже безнадежных больных, побеждал вирусные и хронические заболевания, заживлял язвы и даже возвращал зрение.
Естественно, врачам-язычникам такой конкурент был не нужен, и они донесли императору Максимилиану, что Пантелеймон бесплатно лечит узников-христиан. Император уговаривал талантливого целителя отречься от веры, опровергнуть донос и поклониться идолам, но Пантелеймон не соглашался. Он предложил Максимилиану устроить испытание: привести смертельно больного человека и посмотреть, кто исцелит его — он или языческие жрецы.
Императорские лекари ничем не смогли помочь умирающему, но Пантелеймон вернул его к жизни. Тогда Максимилиан разозлился и велел предать христианского целителя жестоким мукам. Пантелеймона жгли свечами, колесовали, обливали раскаленным оловом, бросали в море с камнем на шее — но он оставался невредимым и не отступался от веры. Император приказал бросить его на растерзание диким зверям, но те не тронули святого и стали лизать его ноги.
В качестве последнего аргумента Максимилиан приказал обезглавить Пантелеймона. Его привели к месту казни и привязали к масличному дереву. Согласно преданию, когда мученику отрубили голову, из раны потекло молоко, и дерево тут же покрылось плодами. Брошенное в костер тело Пантелеймона не было тронуто огнем, и верующие смогли похоронить его по христианскому обычаю.
Божией милостью объяснял свой целительский дар преподобный Серафим Саровский, который и сам не раз оказывался на грани жизни и смерти. В детстве маленький Прохор Мошнин (так звали будущего подвижника в миру) упал с колокольни, но каким-то чудом уцелел. Когда мальчику было десять, он тяжело заболел. Родные почти потеряли надежду, но мать, продолжая верить в чудо, приложила сына к иконе Божией Матери «Знамение» — и вскоре, к всеобщему удивлению, он полностью выздоровел!
Став взрослым, Прохор решил посвятить себя служению Богу и поступил в монастырь. Спустя два года он вновь тяжело заболел. Врачи диагностировали водянку: все тело будущего святого распухло, он не мог передвигаться без посторонней помощи, день ото дня ему становилось все хуже. И вот, когда его состояние достигло критической точки, Прохор неожиданно отказался от лечения и какой бы то ни было помощи, сказав, что целиком полагается на милость Божию.
Много лет спустя он объяснил, почему принял такое решение. В тот день ему было видение Божией Матери в сопровождении апостолов Иоанна и Петра. «Сей нашего рода!» — велела Богородица и коснулась своим жезлом правого бедра больного юноши. Наутро у него открылась рана (на том самом месте!), из которой вытекло много жидкости. След от нее остался на всю жизнь, но это избавило молодого человека от тяжелого недуга. Вскоре он окончательно поправился, а через некоторое время окреп настолько, что смог стать отшельником, жить в лесу, соблюдая аскезу и занимаясь тяжелым физическим трудом.
Однажды, когда Серафим рубил дрова, на него напали разбойники. Они требовали денег, которых у него не было. Они не поверили и стали его избивать. Серафим мог дать им отпор, но лишь сложил на груди руки и сказал: «Делайте, что вам надобно».
…Через семь дней подвижник выбрался из леса. Врачи сочли, что его шансы на выздоровление ничтожно малы: «Голова проломлена, ребра перебиты, грудь оттоптана, все тело покрыто смертельными ранами, лицо и руки избиты, выбито несколько зубов».
И все же старцу пытались помочь, но и на сей раз он отказался. Ему вновь явилась Богородица. Сперва она обратилась к лекарям со словами: «Что вы трудитесь?» А затем, глядя на Серафима, произнесла уже знакомое: «Сей нашего рода!» К вечеру Серафиму стало значительно лучше.
В 1823 году, за десять лет до смерти, преподобный начал исцелять больных. «Не по своей воле, а по милости Божией Матери, после многолетнего подвига пустынножительства, затвора, духовного совершенствования и обретения смиренномудрия». Никто не мог понять, как старцу удается одним лишь прикосновением и молитвой исцелять безнадежно больных. Однажды к нему принесли девочку, которая уже два года не могла ходить. Старец прочитал над ней молитву, помазал ей ножки елеем — и девочка поднялась и пошла, как ни в чем не бывало!
У людей, которые обращались к старцу, исчезали грыжи и миомы, проходили болезни ног и внутренних органов, язвы и нервные недуги. Бесплодные женщины рожали здоровых детей, страдающие эпилепсией навсегда избавлялись от припадков. Но Серафим ничему не удивлялся, поскольку был уверен: дар целительский был дарован ему Богоматерью. И еще говорил: «Отведи грех — и болезни отойдут, ибо даются они нам за грехи». Иными словами, лечить нужно не тело, а душу.

Поучения Серафима Саровского

Автор-составитель Е. А. Елецкая

Житие преподобного Серафима Саровского

Серафим Саровский, чудотворец, великий подвижник, один из самых почитаемых на Руси святых, родился в Курске 19 июля 1759 года, в купеческой семье Исидора и Агафии Мошниных. При крещении мальчика назвали Прохором.

В три года Прохор лишился отца. Незадолго до смерти Исидор взялся строить храм во имя преподобного Сергия, и эти труды после его смерти продолжила Агафья. Когда Прохору было семь лет, он вместе с матерью осматривал постройку и нечаянно сорвался с самого верха колокольни, но, по воле Божьей, остался цел и невредим.

В 10 лет Прохор очень тяжело заболел. В видении ему явилась Богородица и обещала посетить мальчика и даровать исцеление. Видение оказалось истинным. По Курску тогда крестным ходом несли чудотворную икону Божией Матери «Знамение». Когда ее проносили по улице, где жили Мошнины, пошел дождь, и икону пришлось проносить через их двор. Тогда Агафья вынесла Прохора из дома, и он приложился к иконе, после чего быстро пошел на поправку.

Прохор с детства любил читать божественные книги, изучал Священное Писание, не пропускал ни одного дня без посещения храма Божия. И когда юноше исполнилось семнадцать лет, он твердо решил посвятить свою жизнь служению Господу. Мать благословила его, и Прохор посвятил себя иноческой жизни.

Сначала юноша отправился на богомолье в Киево-Печерскую лавру, где один затворник, Досифей, благословил Прохора идти в Саровскую пустынь. И вот в 1778 году, в канун праздника Введения во храм Богоматери, Прохор Мошнин пришел в Саров. Его принял настоятель пустыни старец Пахомий, и Прохор сразу же предался иноческим подвигам.

Юный инок с усердием и любовью проходил все возлагаемые на него послушания, придерживался строгого поста, изучал божественные книги, первым приходил к службе. Получив у старцев благословение, он в свободное от послушания время уходил в лес, где ничто не отвлекало от молитвенного погружения в созерцание Бога.

Однажды Прохор сильно заболел, но отказался от предложенного братией лечения. Он возложил все упования на милость Божию. Его болезнь длилась три года, и когда состояние Прохора было крайне опасное, ему явилась Пресвятая Богородица и исцелила его. В скором времени после этого келья, где произошло чудесное исцеление, была снесена, а на ее месте возвели больничный корпус с храмом.

13 августа 1786 года, когда Прохору Мошнину шел 28-й год, он был пострижен в иноческий образ с наречением имени Серафим. В 1787 году преподобный был посвящен в сан иеродиакона. После этого в течение шести лет он непрерывно находился в служении, почти не тратя времени на сон и еду, – Бог давал Своему избраннику силы.

Однажды на страстной седьмице во время Божественной литургии преподобному Серафиму было видение: он узрел Господа Иисуса Христа во образе Сына Человеческого во славе, сияющего неизреченным светом и окруженного Небесными Силами: ангелами, архангелами, херувимами и серафимами. От западных церковных врат Спаситель шел по воздуху, остановился напротив амвона и благословил служащих и молящихся.

В 1793 году отец Серафим был рукоположен в сан иеромонаха. В 1794 году, с благословения старца Исаии, нового настоятеля, преподобный Серафим оставил обитель для безмолвного подвига. Его келья находилась в дремучем сосновом лесу, на берегу реки Саровки, и состояла из одной деревянной комнатки с печкой. Возле кельи преподобный устроил огород и пчельник, с которых и питался.

Одевался преподобный Серафим всегда крайне просто, а поверх одежды неизменно носил крест, которым мать когда-то благословила его на иноческое служение. Также преподобный никогда не расставался со святым Евангелием, которое хранил в заплечной сумке. Все время подвижник проводил в непрестанных молитвах и псалмопениях, чтении священных книг и телесных трудах. С молитвенными подвигами старец соединял и подвиг строгого поста. В начале своей отшельнической жизни преподобный Серафим питался сухим хлебом, но со временем еще более усугубил свой пост, отказавшись даже от хлеба и питаясь только овощами со своего огорода.

Накануне воскресных и праздничных дней преподобный Серафим приходил в Саровскую обитель, слушал вечерню, всенощное бдение или утреню, причащался Святых Тайн, а потом до вечерни принимал приходившую к нему со своими вопросами братию. После этого святой Серафим возвращался в свою пустынную келью. Всю первую неделю Великого Поста он проводил в монастыре, причащаясь Святых Тайн.

Во время своей отшельнической жизни старец претерпел немало искушений, но не ослабел в мужестве. Однажды грабители, встретив преподобного в лесу, стали требовать от него денег, которые будто бы приносят ему миряне. Преподобный ответил, что денег ни от кого не получает, но грабители не поверили и набросились на старца. Говорили, что Серафим обладал недюжинной физической силой, к тому же, с топором в руках, он мог бы защищаться, но старец опустил топор, сложил крестом на груди руки и сказал: «Делайте, что вам надобно». Грабители избили старца, связали и бросились в келью, но нашли там лишь икону и несколько картофелин. Поняв, что они напали на святого человека, злодеи в страхе убежали. Серафим же, очнувшись, выпутался из веревок, помолился о прощении грабителей и к утру добрался до обители. Восемь суток он пролежал в очень тяжелом состоянии. Врачи, которых пригласили монахи, нашли, что голова проломлена, ребра перебиты, по телу смертельные раны, и удивлялись, как старец остался жив после таких побоев.

И снова преподобному Серафиму было дивное видение: Пресвятая Богородица во славе, с апостолами Петром и Иоанном Богословом, явилась к его одру и произнесла в ту сторону, где находились врачи: «Что вы трудитесь?», а старцу сказала: «Сей от рода моего!» После этого видения преподобный отклонил лечение и предоставил свою жизнь Богу и Пресвятой Богородице. И в скором времени старец уже мог вставать с постели, чувствуя себя гораздо лучше. Пять месяцев он провел в обители, пока полностью не оправился от болезни, а затем снова возвратился в пустыню.

Много раз преподобный Серафим был искушаем и духом честолюбия – его неоднократно избирали в игумены и архимандриты разных монастырей, но он всегда твердо отклонял эти назначения, стремясь только к истинному подвижничеству.

Многие, слыша удивительные истории о жизни преподобного отца Серафима, приходили к нему за советом и наставлениями. Прозорливый старец видел, кто пришел к нему из любопытства, а кто по настоящему зову сердца, и тем, кто имел до него действительную духовную нужду, охотно помогал советами, наставлениями и духовными беседами.

Рассказывали, что даже дикие звери не нападали на преподобного Серафима, и многие, посещавшие старца в дальней пустыни, видели возле святого огромного медведя, которого он кормил из рук.

Три года преподобный Серафим провел в совершенном молчании; 1000 дней и 1000 ночей простоял он на камне, сходя с него только для принятия пищи. Все это время он, воздев руки к небу, молился Господу словами мытаря: «Боже, милостив буди мне, грешному!» Проходя трудный путь подвигов, отец Серафим изнемог, особенно страдали при этом ноги. И не будучи в силах приходить в монастырь в праздничные дни, для принятия Святых Тайн, преподобный в 1810 году, после шестнадцатилетнего пребывания в своей отшельнической келье, возвратился в монастырь, где принял новый подвиг – затворничества и молчания.

В затворе старец провел 17 лет. Первые 5 лет он никуда не выходил, и никто не видел преподобного, даже монах, приносивший ему скудную пищу. Затем старец открыл дверь своей кельи, и любой мог прийти к нему. В келье не было ничего, кроме иконы Богоматери с лампадой перед ней и обрубка пня, служившего старцу стулом. В сенях стоял дубовый гроб, и старец молился рядом с ним, постоянно готовясь к переходу от временной жизни к вечной.

Через 10 лет безмолвного затворничества преподобный Серафим прервал обед молчания, чтобы служить миру ниспосланными от Бога дарованиями учительства, прозорливства, чудес и исцелений, своим духовным руководством, молитвою, утешением и советами. Двери кельи старца стали открыты для всех – от ранней литургии до восьми часов вечера. Среди многочисленных посетителей святого Серафима были и простые люди, и знатные лица, и государственные деятели, и лица царской фамилии – никому преподобный не отказывал в своем совете и всех принимал с равной любовью.

Искушения и страхование от бесов. Серафим Саровский

В своем пустынническом житии преподобный Серафим не избежал и многих искушений. Одним из них было нарушение пустынного безмолвия преподобного. Узнав об удалении его в пустыню, народ стал посещать преподобного там.

Особенно женщины, привлекаемые молвой об отшельнике, и побуждаемые своими скорбями, скоро нашли к нему дорогу и стали нарушать его безмолвие.

Чтобы оградить себя от них, преподобный Серафим решил совсем не принимать никого, особенно женщин. Однако он сначала усердно помолился Господу и Пресвятой Богородице: есть ли на то воля Божия, чтобы оставлять людей без назидания и утешения? Для удостоверения он дерзновенно испросил знамения: «Если Богу это решение угодно, то пусть путь к его келье закроют деревья».

Как раз наступал праздник. Отец Серафим пошел по обычаю в монастырь. И вот при спуске со своей Афонской горы он увидел, что сосны склонились и завалили тропинку. Батюшка пал на колени с благодарностью к Богу за чудное знамение и поспешил в обитель к литургии. Служил о. Исаия. Отец Серафим стоял в алтаре.

После Херувимской песни он благоговейно приблизился к своему духовному отцу:

– Батюшка, отец строитель! – промолвил он кротко. – Благослови, чтобы на мою гору, на которой живу теперь, женам не было входа.

Отец Исаия, расстроенный подобной просьбой, ответил:

– В какое время и с каким вопросом подошел ты, отец Серафим!

– Теперь-то и благослови, батюшка, – продолжал просить преподобный.

– Как же я могу за пять верст смотреть, чтобы женам не было входа? – возражал о. Исаия.

– Вы только благословите, батюшка, – настаивал о. Серафим, – а уж никто из них не взойдет на мою гору!

Тогда отец настоятель велел подать икону Божией Матери «Блаженное Чрево» и, благословив его, сказал:

– Благословляю, чтоб не было женам входа на твою гору. А ты сам охраняй!

Преподобный поцеловал святую икону и отошел. Причастившись Святых Тайн, он ушел в пустыньку и завалил дорожку колодами. Вход к нему теперь был закрыт.

Если же подвижник встречался с кем в лесу, то он смиренно кланялся и поспешно отходил в сторону. Даже саровская братия, зная о благо-

Словении настоятеля и любви преподобного к уединению, старалась не беспокоить его в лесу

Но, чтобы укрепить Своего подвижника в молитвенном духе, премудрый Господь попустил ему еще испытание – страхования бесовские. По рассказам преподобного саровской братии, во время молитв в лесной пустыни вдруг слышал он страшный звериный рев, потом невидимая толпа с шумом выломала дверь кельи и бросила в комнату громадное полено, которое смогло из нее вынести лишь 8 человек. В другие разы и днем, особенно же ночью, во время стояния на молитве, ему видимо вдруг представлялось, что келья его разваливается на четыре стороны, и что к нему со всех сторон рвутся страшные звери с яростным и диким ревом. Иногда вдруг являлся перед ним открытый гроб, из которого вставал мертвец.

Иногда злые силы, ибо это были их нападения, поднимали Серафима на воздух и со страшной силой ударяли об пол. Если бы не Ангел-Хранитель, самые кости от таких ударов могли бы сокрушиться. «Подобные искушения диавола, – говорил впоследствии о. Серафим, – подобны паутине: стоит только дунуть на нее, и она истребится, так-то и на врага дьявола: стоит только оградить себя крестным знамением – и все козни его исчезают совершенно».

После страхований в духовной жизни о. Серафима появилось новое искушение. Не сумев изгнать подвижника из пустыни с помощью страхований, дьявол искусил его любоначалием. Поводом послужило следующее обстоятельство. Саровский монастырь в то время пользовался уже славою строгого устава и высокой жизни монахов. Поэтому не раз уже обращались к нему за устроителями и настоятелями для обителей других епархий. Не мог тем более укрыться от взоров человеческих и пламенный Серафим. И вот в 1796 году ему предлагают быть настоятелем Алатырского монастыря Самарской губернии с возведением в сан архимандрита. Преподобный отклонил это лестное приглашение и упросил о. Исаию избавить его от этого. На его место был послан инок Авраамий.

Вскоре после этого враг с адскою злобою напал на святого, воздвиг в нем бурю мысленной брани – хульных помыслов и уныния. Тогда преподобный Серафим решился предпринять новый подвиг – столпничество.

В лесу, приблизительно на полпути между кельей и монастырем, в стороне от дороги лежал огромный гранитный камень. Каждую ночь о. Серафим приходил сюда и, стоя или склонясь на колени, с воздетыми к небу руками, взывал непрестанно: «Боже, милостив буди ми грешному!» А другой камень преподобный втащил в свою келью и там молился днем, чтобы не видели его люди. В таком великом подвиге он провел тысячу дней и тысячу ночей, отрываясь только для необходимого отдыха и подкрепления себя пищей.

Об этом подвиге преподобный молчал. Но все же молва дошла до епископа Тамбовского, и впоследствии он запросил игумена Нифонта.

Сохранился отзыв Нифонта, в котором он пишет: «О подвигах и жизни отца Серафима мы знаем. О тайных же действиях каких, также и о стоянии 1000 дней и ночей на камне никому не было известно».

Лишь незадолго до кончины своей, по примеру многих других праведников открывая некоторые обстоятельства своей жизни, великий старец поведал об этом молении некоторым из саровской братии. Один из них в удивлении сказал: «Это – выше сил человеческих». Отец Серафим ответил ему: «Святой Симеон Столпник сорок семь лет стоял на столпе, а мои труды похожи ли на его подвиг?» Собеседник заметил, что, вероятно, благодать помогала ему. «Да! – ответил старец. – Иначе сил человеческих недостало бы». Потом добавил: «Когда в сердце бывает умиление, то и Бог бывает с нами». Этим подвигом и благодатным умилением преподобный преодолел беса тщеславия и уныния, и вошел на чрезвычайную высоту молитвенного духа.

Преодолев и победив искушение, и получив от Бога внутреннее удостоверение о помиловании, святой Серафим снова возвратился к обычной, прежней, но еще более внутренне напряженной духовной жизни. Только теперь на всю его жизнь здоровье уже значительно ослаблено. Особенно же стали болеть ноги.

Однако искушение повышением снова повторилось после великого подвига. Отцу Серафиму предложили второй раз настоятельство в Краснослободском Спасском монастыре.

И преподобный спокойно, но решительно отклонил новое предложение, точно оно не его касалось уже.

Материал создан: 01.07.2015

Глава IX. Есть ли адские муки? (Рассказ Н.А.Мотовилова)

Н.А.Мотовилов, “служка Серафимов”, как он сам любил себя называть, тот, который удостоился чудного исцеления, а впоследствии лицезрения собственными очами просветления преподобного Серафима Фаворским светом благодати Святого Духа, человек горячего и искреннего сердца, дабы действительно послужить памяти отца Серафима, решил лично поехать на родину великого старца, в Курск, собрать сведения о детстве и юношестве его, а также посетить Киево-Флоровский монастырь. Поездка эта имела весьма тяжкие последствия для Николая Александровича: он заболел по попущению Божию от врага, излившего на него свою месть за труд, послуживший к прославлению угодника Божия, отца Серафима. Обстоятельства, предшествовавшие болезни Мотовилова и объясняющие ее начало, следующие.

Как-то раз в беседе с преподобным Серафимом зашел разговор о вражьих нападениях на человека. Светски образованный Мотовилов не преминул, конечно, усомниться в реальности злой силы. Тогда преподобный поведал ему о своей страшной борьбе в течение 1001-й ночи и 1001-го дня с бесами и силою своего слова, авторитетом своей святости, в которой не могло быть даже и тени лжи и преувеличения, убедил Мотовилова в существовании бесов не в призраках или мечтании, а в самой настоящей горькой действительности.

Пылкий Мотовилов так вдохновился повестью старца, что от души воскликнул: – Батюшка, как бы я хотел побороться с бесами!

Батюшка Серафим испуганно перебил его:

– Что вы, что вы, ваше Боголюбие! Вы не знаете, что вы говорите. Знали бы вы, что малейший из них своим когтем может перевернуть всю землю, так не вызвались бы на борьбу с ними.

– А разве, батюшка, у бесов есть когти?

– Эх, ваше Боголюбие, ваше Боголюбие, и чему только вас в университете учат! Не знаете, что у бесов когтей нет?! Изображают их с копытами, рогами, хвостами потому, что для человеческого воображения невозможно гнуснее этого вида и придумать. Таковы в гнусности своей они и есть, ибо самовольное отпадение их от Бога и добровольное их противление Божественной благодати из ангелов света, какими они были до отпадения, сделало их ангелами такой тьмы и мерзости, что не изобразить их никаким человеческим подобием, а подобие нужно, – вот их и изображают черными и безобразными. Но, будучи сотворены с силой и свойствами ангелов, они обладают таким для человека и для всего земного необоримым могуществом, что самый маленький из них, как и сказал я вам, может своим ногтем перевернуть всю землю. Одна Божественная благодать Всесвятого Духа, туне даруемая нам, православным христианам за божественные заслуги Богочеловека Господа нашего Иисуса Христа, одна она делает ничтожными все козни и злоухищрения вражьи.

Жутко стало тогда Мотовилову. Прежде под защитой преподобного он мог не бояться злобы сатанинской. Но легкомысленно-дерзкий вызов по попущению Божию не остался без последствия, он был принят.

Когда Мотовилов после кончины старца Серафима поехал в Курск, немного ему удалось собрать здесь сведений о детстве и юности преподобного. Близкие родные, помнившие о.Серафима в молодости, кто перемерли, кто отозвались забвением. Даже дом, в котором родился и воспитывался преподобный, был разрушен, и на месте его выросли новые постройки. Нашелся один старик, сверстник батюшки, который и дал Мотовилову сведения, вошедшие теперь во все издания Жития преподобного. Поездка в Курск и пребывание в нем были вполне благополучны. Гроза ждала на возвратном пути в Воронеж.

На одной из почтовых станций по дороге из Курска Мотовилову пришлось заночевать. Оставшись совершенно один в комнате для проезжающих, он достал из чемодана свои рукописи и стал их разбирать при тусклом свете одиночной свечи, еле освещавшей просторную комнату. Одною из первых ему попалась записка об исцелении бесноватой девицы из дворян, Еропкиной, у раки святителя Митрофана Воронежского.

“Я задумался, – пишет Мотовилов, – как это может случиться, что православная христианка, приобщающаяся Пречистых и Животворящих Тайн Господних, и вдруг одержима бесом, и притом такое продолжительное время, как тридцать с лишним лет. И подумал я: “Вздор! Этого быть не может! Посмотрел бы я, как бы посмел в меня вселиться бес, раз я часто прибегаю к Таинству Святого Причащения”.

И в это самое мгновение страшное, холодное, зловонное облако окружило его и стало входить в его судорожно стиснутые уста.

Как ни бился несчастный Мотовилов, как ни старался защитить себя от льда и смрада вползавшего в него облака, оно вошло в него все, несмотря на его нечеловеческие усилия.

Руки были точно парализованы и не могли сотворить крестного знамения, застывшая от ужаса мысль не могла вспомнить спасительного имени Иисусова. Отвратительно ужасное совершилось, и для Николая Александровича наступил период тягчайших мучений. Собственноручная запись его дает такое описание испытанных им мук:

“Господь сподобил меня на себе самом испытать истинно, а не во сне и не в привидении, три геенские муки. Первая – огня несветимого и неугасимого ничем более, как лишь одною благодатию Пресвятого Духа. Продолжалась эта мука в течение трех суток так, что я чувствовал, как сожигался, но не сгорал. Со всего меня по десять или по семнадцать раз в сутки снимали эту геенскую сажу, что было видно для всех. Перестали эти муки лишь после исповеди и причастия Святых Тайн Господних, молитвами Архиепископа Воронежского Антония и заказанными им по всем церквам Воронежским и по всем монастырям заздравными за болящего боярина раба Божия Николая, ектениями”.

“Вторая мука в течение двух суток – тартара лютого геенского, так что и огонь не только не жег, но и согревать меня не мог. По желанию его высокопреосвященства Архиепископа Воронежского Антония я с полчаса держал руку над свечой, и она вся закоптела донельзя, но не согрелась даже. Опыт сей удостоверительный я записал на целом листе, и к тому описанию рукою моею и на ней свечною сажею мою руку приложил. Но обе эти муки Причащением давали мне хоть возможность есть и пить, и спать немного мог при них, и видимы они были всем”.

“Но третья мука – геенская, хотя на полсутки еще уменьшилась, ибо продолжалась только полтора суток, и едва ли более, но зато велик был ужас и страдание от неописуемого и непостижимого. Как я жив остался от нее! Исчезла она тоже от исповеди и Причастия Святых Тайн Господних. На этот раз сам Архиепископ Антоний из своих рук причащал меня оными. Эта мука была – червя неусыпного геенского, и червь этот никому более, кроме меня самого и Архиепископа Антония, не был виден, но я весь сам был преисполнен этим наизлейшим червем, который ползал во мне во всем, и неизъяснимо ужасно грыз всю мою внутренность, но и выползаючи через рот, уши и нос, снова во внутренности мои возвращался. Бог дал мне силу на него, и я мог брать его в руки и растягивать. Я по необходимости заявляю это все, ибо недаром подалось мне это свыше от Бога видение, да не возможет кто подумать, что я дерзаю всуе имя Господа призывать. Нет! В день Страшного Суда Господня Сам Он – Бог, Помощник и Покровитель мой засвидетельствует, что я не лгал на Него, Господа, и на Его Божественного Промысла деяние, во мне совершенное”.

Вскоре после этого страшного и недоступного для обыкновенного человека испытания Мотовилов имел видение своего покровителя, преподобного Серафима, который утешил страдальца обещанием, что ему дано будет исцеление при открытии мощей Святителя Тихона Задонского и что до того времени вселившийся в него бес уже не будет его так жестоко мучить.

Действительно, через тридцать с лишним лет совершилось это событие, и Мотовилов его дожидался, дождался и исцелился по великой своей вере.

В день открытия мощей святого Тихона Задонского (1861 год) Мотовилов стоял в алтаре, молился и горько плакал о том, что Господь не посылает ему исцеления, которого по обещанию преподобного Серафима Саровского ждала его измученная душа. Во время пения Херувимской песни он взглянул на горнее место и увидел на нем святителя Тихона. Святитель благословил плачущего Мотовилова и стал невидим.

Мотовилов сразу почувствовал себя исцеленным.