Серная кислота богохульства

Публикация соборного документа «Отношение Русской Православной Церкви к намеренному публичному богохульству и клевете в адрес Церкви» уже вызвала довольно живую реакцию. В самом феномене богохульства есть некоторая загадка. Как пишет, комментируя документ, Майя Кучерская, «люди верующие и так хорошо знают, как страшен грех богохульства. Значит, эти тщательные разъяснения — для неверующих. Но для них рассуждения о богохульстве — бессмыслица: как может существовать хула на Того, Кого, по их убеждению, вообще нет?». Действительно, богохульствующий верующий есть нонсенс, богохульствующий безбожник — парадокс; тем не менее, само явление богохульства мы постоянно наблюдаем. Главным образом богохульствуют люди, позиционирующие себя как безбожники, и это действительно несколько непоследовательно, как в старом анекдоте про советскую школу:

«— Дети! Бога нет! Давайте покажем в окошко фигу! А ты почему не показываешь?

— Ну… Если Бога нет, кому же тогда показывать фигу, а если Он есть, зачем же портить с Ним отношения?».

Атеизм, яростно воинствующий на Того, Кого объявляет несуществующим, ставит некоторую загадку, которая, помнится, вставала передо мной еще в советские годы: если Бога нет, зачем же так ненавидеть Его? Атеисты часто говорят, что Бог Библии не более реален, чем Зевс или Озирис, но их полное безразличие к Зевсу и Озирису показывает, что это не так. Они любят сравнивать веру в Бога с верой в Деда Мороза, однако выступают против рождественских вертепов, относясь к изображениям Деда Мороза безо всякой неприязни. Как заметил Салман Рушди, «атеисты — это люди, зацикленные на Боге».

Здесь, впрочем, нам следует уточнить: слово «атеизм» может означать несколько разные вещи. Человек может не верить в Бога и придерживаться материалистических убеждений и при этом находить богохульство столь же неуместным, как и любое другое проявление хамства. Вполне можно быть неверующим и благовоспитанным — одно другого не исключает. Но такого человека просто не интересует возможность открыто богохульствовать: точно так же, как его не интересует возможность публичной матерной брани.

Если же говорить об активистах, которые настаивают на богохульстве как на неком священном праве, то у нас всех есть серьезные причины с ними не соглашаться.

Богохульство — в отличие от критики религии — есть изъявление ненависти; и ненависть к религии есть явление хорошо знакомое мировой и, особенно, в отечественной истории. Как показывает история, у этого явления есть вполне очевидные социальные последствия: везде, где мы открыто видим антирелигиозные движения, приобретшие политическую власть, мы видим примерно одно и то же: масштабное кровопролитие, вандализм, и, если соответствующее движение удерживается у власти достаточно долго, установление террористической диктатуры. Французских атеистов конца XVIII века и камбоджийских атеистов конца ХХ столетия разделяют долгие годы и континенты, но социальные последствия их ненависти к религии выглядят сходно. Будь то в России, в Испании, в Китае или в Мексике, ненависть к богопочитанию проявляет себя одинаково — взорванные церкви и убитые священники и верные. Впрочем, не только верные — царство террора, которое почему-то всегда является вместо обещанного царства разума, пожирает всех: в том числе и тех, кто и сам был против «попов и жандармов». Ближайшей аналогией антирелигиозной ненависти может тут служить ненависть национальная; мы находим неприемлемым открытое выражение такой ненависти, и этому есть основания — воинствующий национализм пахнет кровью. Но воинствующая антирелигиозность пахнет тем же самым; можно спорить, кто больше погубил людей в ХХ веке: воинствующе националистические режимы или воинствующе атеистические. В обоих случаях речь идет о десятках миллионов жертв. Поэтому даже у человека, вполне чуждого религии, есть основания возражать против богохульства: точно так же, как имеет смысл выступать против ненависти национальной, даже если вы не принадлежите к группе, против которой она направлена.

Еще одна опасность, связанная с богохульством, — то, что религия выступает важным маркером групповой идентичности. Даже людьми лично малорелигиозными богохульство воспринимается как тяжкое личное оскорбление, серьезно подрывающее гражданский мир. Можно, например, вспомнить случаи, когда в Великобритании государство преследовало хулиганов, сжигавших Коран и выкладывавших ролики с записью этого процесса в Интернет. Действия полиции, направленные на поддержание общественного мира, в этом случае совершенно понятны. Но по тем же причинам (и на тех же условиях) должны пресекаться действия, направленные против христианских святынь.

Права хулиганов, хамов и провокаторов не могут быть поставлены выше прав мирных и законопослушных граждан, которые хотели бы жить в мире со своими соседями, ни над кем не издеваясь и не подвергаясь издевательствам.

Есть и более глубокие причины, по которым для любого ответственного члена общества должно быть естественно выступать против богохульства. То, что отличает общество от дикого поля — это система ценностей, к которым принято относиться всерьез. Ценности, на которых строится европейское — и, в частности, русское общество — коренятся в христианской традиции. Даже лично неверующие люди могут по инерции следовать представлениям и ценностям, укорененным в христианской картине мира. Иногда такие ценности называют «общечеловеческими». Это явная ошибка. Далеко не все люди их разделяют. Идея, что все люди равны в достоинстве и правах, показалась бы чрезвычайно странной представителям большинства человеческих культур; идея святости и неприкосновенности человеческой жизни была незнакома античному миру, идея милосердия и прощения как добродетели тоже казалась необычной. Более того, в ситуации отхода европейской цивилизации от христианства умирали и эти ценности — «научный» расизм, связанный с вульгарным истолкованием эволюционной теории, отрицал равенство людей, большевизм, хотя и провозглашал равенство, отрицал милосердие и возводил «беспощадность к классовому врагу» в добродетель.

Даже для неверующего человека, принадлежащего к европейской культуре, христианство содержит символы, прочно запечатленные в его душе. Распятый Христос остается символом жертвенной любви и невинного страдания даже для тех, кто не верит в Него как в Сына Божия; и глумливая атака на образ Спасителя есть атака не только на веру, но и на те ценности, которые в европейской культуре считаются само собой разумеющимися. Как писал об этом Умберто Эко, человек лично неверующий, «и среди многих примеров, которые человеку удастся измыслить, в ряду примеров блистательных, кошмарных, гениально-утешительных — в некий миг полноты времен этот человек обретет религиозную, моральную и поэтическую силу создать фигуру Христа, то есть образ всеобщей любви, прощения врагам, историю жизни обреченной холокосту во имя спасения остальных… Будь я инопланетянин, занесенный на Землю из далеких галактик, и окажись я перед лицом популяции, способной породить подобную модель, я преклонился бы, восхищенный толикой теогонической гениальности, и почел бы эту популяцию, мизерную и нечестивую, сотворившую столь много скверн, — все искупившей, лишь тем, что она оказалась способна желать и веровать, что вымышленный ею образец — истинен».

Богохульство — это не просто инструмент безверия; это инструмент общего одичания, разрушения не только веры, но и культуры и всякой цивилизованности. И то, что в истории — и в нашей стране, и других странах — массовые проявления богохульства приходились именно на периоды массового озверения, социального хаоса и междоусобной резни — не случайно.

То, о чем речь шла до сих пор, должно быть понятно и любому культурному человеку, даже если у него нет никакого собственно религиозного опыта. Но есть еще один аспект проблемы, который для верующего стоит на первом месте; и, возможно, его важность сможет оценить и непредвзятый неверующий. Человек может нанести себе увечья, которые закроют для него определенную сферу человеческого опыта. Человек, страдающий алкоголизмом, может настолько сжечь себе язык и горло разными спиртовыми растворами, что даже если ему в руки попадет бокал изысканного вина, он не сможет оценить его вкус и аромат. Но человек может нанести себе не только телесные повреждения — он может изувечить свою душу. Глумление и цинизм — кислота, которая разъедает саму способность к благоговению, к изумлению перед лицом красоты или преклонению перед лицом подвига. Несколько лет назад какой-то безумец пытался плеснуть кислотой в лицо Джоконде; богохульник плещет кислотой в свою душу. Но не только в свою — и в души окружающих тоже. Острая боль, которую испытывает верующий, и тягостное чувство, которое возникает у неверующего, но хотя бы культурного человека, — не симптом какой-то нездоровой гиперчувствительности; это как раз проявление здоровья, свидетельство несожженой души. Кто-то будет настаивать на том, что мы должны уважать право безумцев плескаться кислотой; однако в таком требовании есть внутренне противоречие.

«Должны» есть апелляция к долгу, к обязательствам, которые налагают на нас определенные ограничения, определяют, что некоторых вещей нам делать нельзя; «уважать» предполагает, что есть некие реальности, заслуживающие почитания, «право» есть некая общественная норма, распространяющаяся на всех. Если богохульник никаких ограничений, никаких «нельзя» за собой не признает и ничего не уважает, то его требование, что другие «должны уважать», абсурдно. Он хочет, чтобы с ним играли по правилам, которые он намеренно и демонстративно нарушает.

Однако некоторые выражают страх, что любые попытки Церкви возражать против богохульства вот-вот ввергнут нас в состояние Ирана, где полиция нравов проверяет, правильно ли повязаны у женщин платки. Люди иногда боятся самых удивительных вещей: нашествия инопланетян или огнедышащих драконов; некоторые даже боятся наступления клерикальной диктатуры в России. Такая диктатура нереальна по целому ряду причин; в отличие от Ирана, у нас реален массовый алкоголизм, депопуляция, преступность — но никак не клерикальная диктатура. В Иране есть масса религиозного и традиционного населения, которое (к огорчению тонкой вестернезированной прослойки) и поддерживает существующий режим. В России ничего подобного нет — и в обозримом будущем не предвидится.

Есть другие страны, на опыт которых нам, возможно, стоит взглянуть. Например, Италия, где, по сообщению ВВС, «полиция уничтожила содержимое пяти интернет-сайтов, заявив, что их авторы занимались богохульством и оскорбляли имя Божье и Деву Марию. На сайтах содержались оскорбительные ругательства и порнографические изображения… Богохульство до сих пор является в Италии уголовно наказуемым преступлением». Делает ли это Италию Ираном? Напротив, Италия — процветающее современное государство с высоким уровнем личных свобод.

Впрочем, Русская Православная Церковь в рассматриваемом документе видит в обращении к защите закона лишь последнюю меру; прежде всего, речь идет о диалоге, об увещевании, об обращении к общественному мнению. Есть все основания надеяться, что против сил ненависти, хаоса и разрушения выступят не только члены Церкви.

Кто поносит Верховного Бога, плохо говорит о святых и священных писаниях,

получит рак языка и станет глухим.

Тот, кто жжет священные писания и уничтожает духовную литературу,

получает желудочные язвы и рак.

«Гаруда Пурана».

Богохульство как качество личности – склонность хулить Бога, поносить, оскорблять святых личностей, священные писания и догматы веры.

Один золотых дел мастер сидел в своей лавке за верстаком и, работая, непрестанно поминал имя Божие всуе: то как клятву, то как любимое словцо. Некий паломник, возвращавшийся из святых мест, проходя мимо лавки, услышал это, и душа его возмутилась. Тогда он окликнул ювелира, чтобы тот вышел на улицу. А когда мастер вышел, паломник спрятался. Ювелир, никого не увидев, вернулся в лавку и продолжил работу. Паломник снова его окликнул, а когда ювелир вышел, тот прикинулся, что ничего не знает. Мастер, рассердившись, вернулся к себе и снова начал работать. Паломник в третий раз его окликнул и, когда мастер опять вышел, снова стоял молча, прикинувшись, что он тут ни при чем. Тогда ювелир в бешенстве набросился на паломника: — Зачем ты зовешь меня понапрасну? Что за шутки! У меня работы по горло! Паломник миролюбиво ответил: — Поистине, у Господа Бога работы еще больше, но ты Его призываешь гораздо чаще, чем я тебя. Кто имеет право сердиться больше: ты или Господь Бог? Ювелир, пристыженный, вернулся в мастерскую и с тех пор держал язык за зубами.

Наверняка большинство читателей, начиная читать эту статью, предполагают, что автор начнет описывать длинный перечень наказаний за оскорбления Бога. Спешу Вас разочаровать. Богу абсолютно безразличны грубые, оскорбительные высказывания в его адрес. Когда придет Верховная Личность Бога, она скажет: «Не беспокойтесь о тех, кто ненавидит и хулит Меня. Они придут ко Мне. Когда человек думает обо мне со злобой или ненавистью, он всё равно очищается».

Бог не нуждается в защите земного правосудия. Человек, даже плохо думая о Боге, очищается. Если грязный человек станет под душ, и будет просто стоять, он всё равно немного очистится, несмотря на то, что не пользовался мылом и мочалкой. Лицемер, вынужденный постоянно играть роль порядочного человека, в конечном итоге, может им и стать. Актеры знают, что когда вживаешься в роль извне – с помощью определенных движений, жестов, мимики лица, начинают появляться естественные для данного случая эмоции.

Вдумайтесь в мысль Фридриха Ницше о том, как видимость, созданная лицемерием, становится реальностью: «Актер, в конце концов, уже не может перестать думать о впечатлении от своей личности и об общем сценическом эффекте даже при самом глубоком страдании, например при погребении своего ребенка; он будет плакать над собственным горем и его проявлениями, как если бы он был зрителем самого себя. Лицемер, который постоянно играет одну и ту же роль, под конец перестает быть лицемером – например, священники, которые обыкновенно в молодости бывают сознательно или бессознательно лицемерами, в конце концов, становятся естественными и делаются тогда именно подлинными священниками, без всякой аффектации: или если этого еще не может достигнуть отец, то, вероятно, достигает сын, которому удается использовать успехи отца и унаследовать его привычку. Когда кто-либо долго и упорно хочет казаться чем-нибудь, то в результате ему уже трудно быть чем-либо другим. Профессия почти каждого человека, даже художника, начинается с лицемерия, с внешнего подражания, с копирования эффектов. Тот, кто всегда носит на лице маску приветливости, должен, в конце концов, приобрести власть над благожелательным настроением, без которого нельзя достигнуть выражения приветливости, – и в результате это настроение в свою очередь овладевает им – он действительно становится благожелательным».

Теперь становится понятной мысль Бога о том, что неважно, в какой плоскости человек говорит или думает о Боге. Главное, чтобы думал, а не просто вспоминал всуе. Любит или ненавидит – это вопрос уровня сознания. Хуже, когда вообще не верит.

Совершенно другой окрас имеет плохое думанье о святых. Сам Бог во многих местах в Бхагавад – гите, говорит, что вы можете оскорблять Меня, нет никаких проблем, но если вы оскорбляете святого человека, то за это вы будете отвечать по полной программе. Бог не принимает этого. Бог принимает оскорбления в свой адрес, но не принимает оскорбления святого.

Торсунов О.Г. утверждает: «Оскорбить Бога безопасней, чем оскорблять святого. Поэтому, если человек ненавидит святого человека, он деградирует до самых низших форм жизни… Как нейтрализовать силу, которая вызывает деградацию? Надо просто прийти, попросить прощения у этого святого, и все, больше ничего не надо. Все грехи будут уничтожены. Если человек этого не делает, он дальше будет деградировать неминуемо и очень сильно… Поэтому, если вы хотите общаться со святыми людьми, надо прежде всего, научиться быть смиренными. Иначе потом будет противоположный эффект, будет все наоборот, деградация полная наступит».

Земная кара за богохульство постоянно менялась. Первоначальное римское право не предусматривало наказания за богохульство. Основанием для этого было воззрение, согласно которому любой Бог, по определению, настолько силен, что сам в состоянии покарать человека, нанёсшего ему оскорбление, и сама мысль о необходимости защищать Бога слабыми силами людей уже есть богохульство (Deorum injuriae diis curae — император Тиберий).

В христианстве радикальным видом богохульства считается хула на Святого Духа, которая, в отличие от любой другой хулы, не прощается. Сейчас большинство духовных традиций придерживаются древнеримского взгляда на богохульство, признав, что бог находится вне сферы человеческих отношений, недосягаем для преступных посягательств и не нуждается в защите земного правосудия; неисполнение же правил веры и обрядов вероисповедания не может быть предметом суждения светского суда, некомпетентного в оценке убеждений и требований совести.

Кроме того, было признано, что принуждение к исполнению требований религии государственными наказаниями унижает, прежде всего, саму религию и ведёт к лицемерию и неверию. Уголовные законы могут и должны ограждать церковь как общество верующих, ограждать её мирное существование, закон может преследовать за оказание публичного неуважения к догматам и обрядам религии, так как этим нарушаются интересы и права личностей, может наказывать за нарушение благочиния в церквах и молитвенных домах, за препятствование свободного отправления богослужения и т. п., но во всех этих случаях объектом преступления будет не бог, вера или религия в целом, а отдельные верующие или церковь как учреждение, признанное и охраняемое государством. Сыграл свою роль и процесс перехода большинства цивилизованных государств к светскому состоянию, в результате которого религиозные учреждения утратили в значительной мере рычаги воздействия на политическую и правовую систему государств. В уголовных законах понятие «богохульство» было заменено на «оскорбление религиозных чувств», тяжесть наказания за которое существенно меньше, чем в былые времена за богохульство.

Тем не менее, в государствах, где юридическо-правовая система не приняла данные основы римского права по отношению к религии, богохульство до сих пор остаётся преступлением, за которое может быть назначено наказание, вплоть до смертной казни. Так обстоит дело в исламских государствах. В исламе хула на Бога признаётся одним из тягчайших грехов (наряду с отступничеством), и по шариатскому праву она наказывается смертной казнью через побивание камнями.

Значение слова богохульствовать

Примеры употребления слова богохульствовать в литературе.

Там вам не придется каждый божий день иметь дело с проклятыми англичанами, или с богохульствующим и сквернословящим отребьем, вроде Брока, или с самим дьяволом во плоти, вроде Струана, или даже со старшим партнером, вроде Джефферсона Купера, который считает Бостон пупом земли и по молодости лет не имеет представления о сдержанности.

Плотники были угрюмы, электрики вымотаны, антрепренер не скрывал отчаяния, уборщики богохульствовали.

На лице у нее застыло ошеломленное выражение богобоязненной женушки, которая только что услыхала, как ее дорогой мужинек богохульствует в Божьем храме.

Ибо безумие и дикое отмщение бездны — вот единственные дары Ньярлатотепа самонадеянным смертным, и хотя наездник с безумным усилием пытался поворотить своего летучего возницу, с насмешливым клекотом птица шантак продолжала неумолимо нестись вперед, в злонамеренной радости хлопая гигантскими перепончатыми крыльями, держа путь прямо к тем богомерзким провалам, куда не долетают сны, в тот предельный аморфный хаос нижних пределов естества, где бурлит и богохульствует в средоточии бесконечности неразумный султан демонов Азатот, чье имя никто не смеет произнести вслух.

Интересно другое: ты становишься совершенно неотразима, Василиса, когда богохульствуешь!

Несмотря на усердные увещевания, монах не переставал богохульствовать до тех пор, пока монахи, присутствовавшие при этом, не разделись догола и не стали истязать себя плетьми.

Наталья Николаевна, вы будете видеть, как дьякон Ахилла начнет казнить учителя Варнавку, который богохульствует, смущает людей живых и мучит мертвых.

До сих пор они как бы не замечали эту вопиющую ересь, но теперь Освободитель богохульствовал всего в дюжине миль от храма Висека, величайшего божества Вейлов.

В этот час ее неукротимый дух и порой даже дух сына, который, быть может, родился бы у них и будущем году, витали по всему дому, построенному для нее, хотя теперь в нем уже не было ни одной вещи, которую она бы трогала, держала в руках или видела, кроме печи, кухонного стола и одного платья — не сорочки или ночной рубашки, а клетчатого платьишка, похожего на то, в котором он впервые увидел ее в школе, да еще этого окна, из-за которого он даже в самые жаркие летние вечера, пока негр готовил ужин, сидел в душной кухне, пил виски из каменного кувшина, разбавляя его тепловатой водой из дубовой кадки, и разговаривал вслух, все больше ожесточаясь, богохульствуя яростно и непримиримо, но ему не на кого было броситься, некого было одолеть, победить.

Вы не должны богохульствовать, мой господин, — удалось ей прошептать, хотя она и не смела взглянуть на него.

Три точки также связываются исконно со Святой Троицей, по поводу которой Юные Редисы часто богохульствуют.

Там вам не придется каждый божий день иметь дело с проклятыми англичанами, или с богохульствующим и сквернословящим отребьем, вроде Брока, или с самим дьяволом во плоти, вроде Струана, или даже со старшим партнером, вроде Джефферсона Купера, который считает Бостон пупом земли и по молодости лет не имеет представления о сдержанности.

Источник: библиотека Максима Мошкова

Не вызывает сомнения тот факт, что Бог сам может покарать любого, кто отважится выказать ему свое неуважение. Отчего же тогда закон человеческий на протяжении многих веков считал богохульство преступлением и приговаривал оскорбителей богов к самым страшным карам?

Очевидно, что суровые приговоры возносящим хулу на Бога вызваны не уроном, нанесенным Всевышнему. Урон наносится верующим, оскорбляется самое для них святое, и недаром в гражданской юриспруденции многих стран существует понятие «оскорбление религиозных чувств верующих».

Что такое богохульство

В религиозной юриспруденции существуют три понятия, характеризующие различные преступления против веры.

Это:

• святотатство;
• кощунство;
• возведение хулы на Господа.

Кощунством обозначают ехидные, уничижительные высказывания по отношению к:

• определенной религии;
• ее ритуалам;
• обрядам;
• сакральным символам.

Святотатство — это в большей степени покушение на имущество церкви, на священные предметы, равно как и на жизнь ее служителей. А о последнем понятии поговорим подробнее в этой статье.

Происхождение слова

«Хула» — древнерусское слово, образованное от древнеславянского «хоула», первоначально означающее «поклонение унижающему», «унижение», а также выражающие унижение словоформы.

Значение понятия

Понятие буквально означает «унижение Бога», неуважение к Богу, выраженное вербально, то есть с помощью слов, поношение, оскорбление святынь и принципов религии.

Историческая справка

В соответствии с канонами большинства религий оскорбление Бога и веры является великим грехом и строго карается. Но так было не всегда.

Появление первых богохульников

Римское право, которое считается источником современной юриспруденции большинства государств, изначально не содержало гражданского преследования за оскорбление Бога. На основании постулата, характеризующего божество как всемогущую сущность, появилось воззрение, что любой бог сам может наказать того, кто нанес ему оскорбление. В соответствии с этим гражданскими установлениями защищать божество уже само по себе есть сомнение в его силах, и, следовательно, оскорбление Высшей Сущности.

Тем не менее, в языческом Риме в эпоху гонений на христианство устанавливалась кара за хулу на старых богов, а христианские императоры Рима, в свою очередь, устанавливали уголовное преследование оскорбляющих Христа.

Само же понятие впервые использует Платон в «Диалогах», имея в виду непочтительное обращение к богам, в результате которого молящийся рискует прогневить их и получить за то соответствующее воздаяние.

Распространение и дальнейшая судьба

С течением времени кары за возведение хулы на Бога ужесточались. В средневековой Западной Европе за это преступление полагалось сожжение виновного как еретика, и только с XVI века вместо непременной смертной казни виновного могли подвергнуть порке кнутом или оштрафовать.

Спустя два столетия в юриспруденции большинства европейских стран казнь за хулу на Бога уже не предусматривается. Мало того, изменилась и сама трактовка преступления. В частности, обычная божба, т. е. призвание Бога как свидетеля при даче клятвы или просто упоминание его всуе уже правонарушением не являлась.

Яркий пример изменения отношения к данному преступлению — прогресс законодательства Австрийской империи. В кодексе 1768 года при императрице Марии Терезии словесное поношение Всевышнего еще считалось тягчайшим преступлением и рассматривалось как непосредственное оскорбление Всевышнего, последствием которого может быть кара Господня на все государство. Всего же два десятилетия спустя в принятом при Иосифе II кодексе это правонарушение определяется как ущемление интересов религиозного сообщества, чреватого общественным возмущением. Виновных уже попросту закрывали в дома для сумасшедших в ожидании возможного раскаяния.

Великая Французская революция в 1791 году и вовсе вывела оскорбление Господа из наказуемых деяний.

Современное положение

В наше время хула на Бога в юридических установлениях большинства христианских стран в отличии, например, от мусульманских, уголовным преступлением не является. Тем не менее, некоторые случаи публичного оскорбления Бога трактуются как покушение на права верующих и влекут за собой уголовную либо административную ответственность.

Что понимают под возведением хулы на Бога

В юриспруденции более тридцати стран мира, в основном ближневосточных и североафриканских, существуют статьи, ограничивающие свободу высказываний, если они являются оскорбительными по отношению к Богу, религии, святым, обрядам и символам веры.

В уголовных и административных кодексах этих стран такой тип преступления законодательно определяется как непочтительный акт в отношении Бога или святыни.

Кроме того, это деяние, чтобы оно классифицировалось как преступление, должно быть совершено публично, а действие преступника — осознанно. Само действие характеризуется как презрительное, недоброжелательное высказывание, произнесенное или написанное, а также опубликование оскорбительного изображения.

Таким образом, богохульствовать — это:

• отрицать понятие божественности;
• не признавать истинность той или иной веры;
• негативно оценивать либо высмеивать божество, его служителей, обрядность религии;
• клеветать на верующих и служителей культа.

Чтобы доказать злой умысел, как правило, привлекаются эксперты.

С точки зрения лингвистики они оценивают высказывания обвиняемого, анализируют их на агрессивность, манипуляцию либо на наличие лживых посылов.

Специалисты должны определить, имеется ли в представленном на экспертизу тексте информация, направленная на унижение религиозных чувств апологетов той или иной религии, а также является ли эта информация ложной, то есть безосновательно порочащей приверженцев культа.

Надлежит установить также:

• служит ли группа лиц или отдельное лицо, принадлежащее к тому или иному культу, объектом в данном высказывании;
• есть ли в нем выражения, дающие оценку этому лицу или группе;
• употреблена ли по отношению к ним бранная лексика.

Эксперты определяют и то обстоятельство, является ли произнесенная фраза умышленной, а опубликованный текст — намеренно призванным нанести оскорбление и унизить верующих.

Оскорбление Бога в религии

Разберемся,кто же такой богохульник и что значит богохульство в иудаизме и христианстве.

В иудаизме

В иудейской теократии все, связанное с верой, изначально охранялось на законодательном уровне. Следовательно, и хула на Всевышнего считалась государственным преступлением, тем более что в Законе Моисея было ясно указано: поносящий Имя Господа должен быть предан смерти через побиение камнями.

Юридически по законам Торы Христос считался богохульником, так как называл себя Сыном Божиим.

В более широком смысле неуважение к религии в иудаизме обозначают как «хилул ха-Шем», поругание имени Бога, и «хилул ха-кодеш», поругание святыни. Если первое преступление, за которое побивали камнями, есть именно хула на Всевышнего, то второе более соответствует святотатству или кощунству.

Так называемый «карет» накладывался за умышленное осквернение святости в храме, нарушение ритуала, неправильный убой животного, приносимого в жертву, либо совершение обряда жертвоприношения в ненадлежащее время и непредназначенном для этого месте. Карались непосвященные, вступившие в святилище, а также те, кто вкусил храмовые дары, будучи нечистым в ритуальном смысле. Множество запретов и ограничений касались правил священнослужения, использования не по назначению храмовых предметов, например, фимиама. Страшным грехом считалось осквернение свитка Торы.

Впрочем, понятие «карет» трактовалось, в основном, как «небесная кара», и раскаявшиеся грешники после порки особым ремнем и штрафа смерти не предавались.

Нужно заметить, что ныне в Израиле действует закон, по которому за осквернение святых мест любой религии назначается тюремное заключение сроком до семи лет.

В христианстве

Христианская Церковь как религия, согласно учению которой после надлежащего покаяния прощается любой грех, стоит особняком от иных религий в плане оскорбления Всевышнего. Тем не менее, есть один существенный нюанс. Согласно Евангелию от Матфея (Мф.12:31-32), Христос говорил, что человеку простится любая хула, в том числе и на Сына Человеческого, но хула на Духа Святого «не простится ему ни в сем веке, ни в будущем». Таким образом, в христианстве поношение даже самого Христа может быть прощено, а Духа Святого — нет.

Этот постулат столетиями служил камнем преткновения в спорах богословов, которые совершенно закономерно отмечали: «Если Бог един в трех лицах, то оскорбление Бога Отца и Бога Сына есть и хула на Духа Святого».

Полторы тысячи лет гражданское и церковное право в христианских странах смешивали понятия «грех» и «преступление». Размежевать эти категории стало возможным лишь в Новое время, и только в ХІХ веке оскорбление Всевышнего перешло из юрисдикции мирского суда суду духовному. Одновременно это понятие было значительно расширено, оно стало означать не только словесное поношение Бога и святых, но и пренебрежение к догматам, ритуалам, приверженность культу Сатаны, колдовство и т. п.

В отличие от Средних веков, за это уже никто на костер не посылал, и практически единственным методом воздействия на закоренелых грешников оставалось только отлучение от церкви, которое, впрочем, всегда являлось самой страшной и весьма действенной карой для христиан.

Наказания богохульников

Испокон веку тех, кто осмеливался умышленно или даже по глупости оскорбить святыни, жестоко карали. И, даже если государственные карательные органы не имели для этого ни возможности, ни желания, сами верующие вступались за самое для себя святое. К сожалению, в этих случаях самосуды часто приводили к гибели невинных, на которых недоброжелатели возвели поклеп. Это происходит, к сожалению, и в наши дни.

В России

В России в православии оскорбление Господа столетиями считалось тяжким преступлением. В решении Соборного уложения 1649 года говорится, что человек, обвиненный в возложении хулы на Господа Бога, подлежит изобличению, и при доказанности вины должен быть сожжен.

При Петре І и последующих императорах «богохулением» считалось посягательство на христианские ценности, если оно проявлялось в публичном оскорблении и порицании православных догм, обрядов и символов.

Всякий человек мог быть осужден, если в любом состоянии, будь он пьян или трезв, сказал неправедные слова в отношении Троицы, Девы Марии, Креста Господня, ангелов и святых, обругал икону, распятие, Евангелие, таинства и все прочее, что православные христиане считают священным.

Характерно, что святыни и божества иных религий, верующие которых проживали на территории Российской империи, законом государства не защищались. Мусульманин мог публично и нелицеприятно высказаться в адрес Мухаммеда, тунгус унизить Будду — это законом преступлением не признавалось. Но если кто-то на публике сказал нехорошие слова про иудейскую Тору — мог и потерпеть, ведь Тора и Ветхий Завет, если не принимать во внимание некоторые богословские и исторические нюансы, одно и то же, а христиане считают Ветхий Завет частью Библии.

Наказывалось и неумышленное оскорбление святынь, когда человек просто был не в состоянии знать о том, что совершает преступление, например, во время Крестного хода сплюнув под ноги, когда процессия была еще за поворотом улицы.

В случае если преступление против веры было совершено в церкви, осужденного ждало наиболее тяжкое возмездие — до 15 лет каторги. В иных случаях он мог отделаться каторжными работами на 6-8 лет, а если публики не было, а хула на Бога была вознесена лишь при немногочисленных свидетелях — ссылкой в Сибирь.

Тюрьмой каралось непредумышленное унижение Бога и религии, совершенное, в том числе, в пьяном виде, то же самое ждало не донесшего о преступлении свидетеля.

В XIX веке наказание постепенно смягчалось, и, хотя только в 1842–1846 годах было возбуждено 3 192 «церковных» дела, по которым было осуждено 12 973 человека, смертных приговоров вынесено не было. В начале же XX века хулителей Господа, если не было отягчающих обстоятельств, приговаривали к аресту на несколько месяцев.

При советской власти никаких законодательных актов, касающихся преследования за оскорбление чувств верующих, не существовало, а в современной России до 2013 года это деяние считалось административным нарушением. Но после «выступления» в феврале 2012 года группы Pussy Riot в храме Христа Спасителя ситуация изменилась. Богохульниц судили, впрочем, не за кощунство, а за хулиганство, потому что в то время соответствующий законодательной базы еще не было.

Только в 2013 году вступила в силу новая редакция статьи 148 УПК РФ, в соответствие с которой публичное оскорбление Господа стало грозить реальным сроком заключения или крупным штрафом.

Что касается отношения к хуле на Господа в современной РПЦ, то оно высказано в документе, принятом в феврале 2011 года Архиерейским Собором. Указывая на опасность этого деяния как для человеческих душ, так и для общества в целом, Собор констатировал, что Церковь прилагает все усилия, чтобы этот страшный грех не нашел распространения в обществе, «не провоцировал гражданские нестроения и не отделял людей от Бога».

В других странах

Законодательное преследование богохульников появилось в тех общественных системах, где боги и религии стали частью государственного устройства. Примеры — древний Израиль, мусульманские страны и даже Греция, где Сократа осудили, в том числе, за неуважение к богам.

В некоторых странах неуважительные высказывания о Боге и религии наказываются по административному кодексу, но в большинстве случаев этот вид правонарушений включен в законодательство о нарушении прав верующих и подпадает уже под уголовные статьи.

Различаются и меры воздаяния: от необременительного штрафа или недолгого тюремного заключения в христианских странах до смертной казни у мусульман.

Благодаря проводимой в последние десятилетия в Западной Европе политике вытеснения религии из общественной жизни, в некоторых государствах законы об антирелигиозных выступлениях смягчаются. Но, если, к примеру, в Исландии в 2015 году унижение Бога вовсе перестало считаться преступлением, то в Германии за оскорбление веры, несущее угрозу общественному спокойствию, можно получить три года тюрьмы и серьезный штраф. В Испании и Австрии за кощунство и возведение хулы на Бога также могут привлечь к достаточно строгой ответственности.

В Бразилии за «публичное оскорбление богослужения или объекта почитания» можно получить до года тюрьмы, в Греции — до двух, в Индии — до трех, в Индонезии — до пяти лет.

В странах Ислама, особенно в тех, где основой права является шариат, оскорбление Бога является самым страшным преступлением. Но если в некоторых странах, таких, как Египет, закон защищает любую религию, то в иных государствах он стоит только на страже Ислама. Это касается Ирана, Кувейта, Саудовской Аравии и некоторых других стран.

Видео о богохульстве Pussy Riot

В этом видеоролике можно увидеть, как суд выносит приговор участницам группы Pussy Riot, устроившим «панк-молебен» в храме Христа Спасителя в 2012 году.

О зле богохульства

Недавняя выходка в Манеже вызвала новую волну разговоров про «оскорбления чувств» причем большинство из них сводились не к тому, что «это негодный способ защиты чувств верующих», а к тому, что «все эти чувства верующих — только предлог для хулиганов хулиганить, а для властей — закручивать гайки».

Что же, «чувства верующих» — довольно неудачная формулировка, которая обращает внимание на субъективные переживания оскорбленных, а не на объективный характер деяния, поэтому лучше лучше говорить о богохульстве.

С точки зрения некоторых комментаторов богохульство — это вообще мнимое преступление, что-то, что не может считаться ни преступлением с точки зрения закона, ни злом с точки зрения морали, поскольку, если Бога не существует, направлено против воображаемой сущности, а если Он существует — то всемогущий Бог едва ли может нуждаться в защите человеческого закона.

Закон не может защищать нематериальные сущности; его дело — предотвращение измеримого материального ущерба, который может быть нанесен жизни, здоровью или имуществу людей. Мораль же есть дело частное — считаете аморальным богохульствовать, не богохульствуйте. Есть люди, которые считают, сообразно их религиозным традициям, аморальным употреблять вино, свинину или говядину. Это же не налагает никаких обязательств на Вас? Ну вот и Ваше благочестивое негодование на некоторые вещи не может никого обязывать.

Есть ряд причин, по которым эта аргументация не работает. Начнем с закона. Защищает ли закон нематериальные сущности? Разумеется. Закон, например, защищает памятники истории и культуры. Не просто в качестве строений, находящихся в чьей-то собственности, а именно в качестве памятников. Какие материальные параметры отличают памятник от не-памятника, Храм Покрова на Нерли от бетонной коробки склада? Материальные — никакие, разве что в качестве склада храм менее удобен. Только культурные, эстетические и духовные. В глазах людей Храм Покрова на Нерли обладает нематериальной ценностью — и эта нематериальная ценность находится под защитой закона.

Представим себе человека, лишенного эстетического восприятия, для которого все изумление людей перед лицом этого чуда древнерусского зодчества — нечто совершенно пустое, и, на его взгляд, даже вредное. Возможно, обладая кое-какими возможностями, он захочет снести этот храм и водворить на его месте превосходный бетонный склад, к немалой пользе для экономического развития региона. У многих из нас — верующих и неверующих — это намерение вызовет ужас, и мы захотим ему воспрепятствовать. На что он нам скажет, что чувства любителей древнерусского зодчества — это всего лишь чувства, и мало кого что глубоко огорчает. Его вот, может быть, глубоко огорчает, что такую экономически важную территорию занимает какая-то старая развалина. И вообще мало ли у кого какие чувства, на всякий чих не наздравствуешься. Наш ужас и негодование по поводу возможного уничтожения этого уникального памятника будет ему совершенно непонятен — и восприниматься как блажь. Все негодование и возмущение будет разбиваться об стену непонимания «а что такого-то?».

Тем не менее, многие из нас сочтут, что храм сносить нельзя. А неспособность нашего оппонента понять, сколь ужасны его планы — признак его ущербности, а не превосходства. Люди, у которых нет чувства красоты, культуры и истории, не должны диктовать тем, у кого оно есть. К частью, такой ситуации не возникнет — Храм Покрова на Нерли находится под защитой закона.

фото: http://hramy.ru/

Но в этом случае закон защищает именно нематериальные ценности — которые проявляют себя в чувствах людей. Нам всем очень дорог Храм Покрова на Нерли. Нам искренне жаль тех, кому он не дорог. Антиутопий, в которых бы закон защищал только и исключительно материальные ценности, пока не возникло.

Однако богохульство имеет и вполне материальные последствия. Защита Бога и насаждение благочестия, разумеется, не входит в задачи государства. В его задачи входит поддержание мира и предотвращение ущерба.

Богохульство есть хуление почитаемой другими людьми святыни, оно намеренно совершается именно с целью оскорбления этих людей. Подчеркнем — речь идет о намеренном действии. Если Вы запиваете жирные свиные сардельки с сыром ледяным пивом, Вы, вероятно, тяжко огорчаете этим гастроэнтерологов, а также людей, традиции которых это запрещают. Однако Вы совершаете это отнюдь не с намерением нанести кому-либо оскорбление. Если Вы, скажем, преподаете теорию эволюции, которая огорчает сторонников младоземельного креационизма, Вы не виновны в оскорблении, потому что преподаете ее отнюдь не с целью оскорблять кого-либо. Более того, если Вы утверждаете, что Бога нет, и никогда не было, и приводите в обоснование своего мнения те или иные доводы, это не оскорбление — потому, что Вашей целью в данном случае является изложить и обосновать ваши взгляды на реальность, а не оскорбить кого-либо.

Богохульство предполагает, что Вы делаете нечто именно с намерением оскорбить большую группу людей. Это, в самом деле, эффективный способ выразить крайнее, предельное неуважение к людям. Закон пресекает изъявления ненависти на этнической почве — и имеет точно также же основания пресекать изъявления ненависти к чьей-либо религии. В целях поддержания гражданского мира.

Но вернемся к примеру с Храмом Покрова на Нерли. Почему, собственно, это сооружение обладает ценностью? Значительная часть людей так считает? Но что если люди, воспринимающие этот храм как ценность, окажутся в меньшинстве? Будут ли они все равно правы — должны ли мы будем ободрить их, как немногих носителей культуры среди моря варварства? Можем ли мы решить вопрос голосованием — и, если большинство будет не против, все же построить на месте этого храма бетонный склад? Далее, должны ли мы развивать в школьниках способность к эстетическому восприятию и показывать им это храм как пример прекрасного?

Иначе говоря, есть ли за красотой — и эстетическим переживанием красоты — какая-то подлинная ценность, не то, что мы назначили голосованием, а то, что существует до нас, независимо от нас, и по праву требует нашего признания?

То есть, переходя от закона к морали — есть ли у нас нравственное обязательство признавать красоту? Не является ли человек из нашего примера, желающий снести храм ради склада, человеком провалившимся в нравственном отношении?

Если да, то за нравственностью есть нечто объективное. Этот человек объективно неправ. Мы должны признавать красоту, культуру, историю и учить этому детей. Это не обязательно предполагает личную веру — но это точно предполагает воздержание от богохульства.

Неверующий может признавать культурную, эстетическую и историческую ценность храма, богохульник — нет. Можно уважать своих предков и не разделять их веры. Но нельзя уважать своих предков и глумиться над их верой. Богохульство всегда является антикультурным явлением. Воспитание в уважении к культуре предполагает нравственный запрет на богохульство.

Еще одна причина, по которой богохульство является аморальным — даже для неверующего человека — это нравственные ценности, связанные с Евангелием, даже если человек в него не верит. Как писал об этом Умберто Эко, человек лично неверующий, «и среди многих примеров, которые человеку удастся измыслить, в ряду примеров блистательных, кошмарных, гениально-утешительных — в некий миг полноты времен этот человек обретет религиозную, моральную и поэтическую силу создать фигуру Христа, то есть образ всеобщей любви, прощения врагам, историю жизни обреченной холокосту во имя спасения остальных… Будь я инопланетянин, занесенный на Землю из далеких галактик, и окажись я перед лицом популяции, способной породить подобную модель, я преклонился бы, восхищенный толикой теогонической гениальности, и почел бы эту популяцию, мизерную и нечестивую, сотворившую столь много скверн, — все искупившей, лишь тем, что она оказалась способна желать и веровать, что вымышленный ею образец — истинен».

Даже если не верить во Христа как в Бога, не верить в Богоматерь, их образы есть образы милосердия, чистоты, жертвенной любви — и глумиться над этими образами значит глумиться над этими ценностями, которые могут быть вполне реальны и для неверующего человека.

Но, рассмотрев юридическую, культурную и моральную сторону вопроса, поднимемся на уровень выше. Богохульство уничтожает способность к духовному поиску. В духовной жизни мы ищем Бога, достойного поклонения, источника всякой истины, добра и красоты. Духовная жизнь всегда предполагает любовь и смирение, готовность склониться перед тайной Бога с благоговейным трепетом. Лишиться благоговения — значит лишиться веры и спасения. Верующий человек ни в коем случае не может одобрять или поощрять такой грех.

Разумеется, люди выступающие против богохульства, или, по крайней мере, заявляющие об этом, могут вести себя откровенно глупо — точно также, как люди, выступающие против любого зла могут вести себя глупо. Разумеется, бывают совершенно неосновательные обвинения в богохульстве, порожденные как искренним непониманием, так и злой волей.

Зло богохульства, однако, от этого не перестает быть злом — и должно быть названо таковым.