Мудрость духовная

Святые отцы о нестяжании

Изречения безымянных старцев:
Если желаешь получить Царствие Небесное — возненавидь все земные имения, потому что если будешь сластолюбив и сребролюбив, то не сможешь жить по Богу.
Бог требует от инока-подвижника полного нестяжания до малой вещи: и малая вещь с пристрастием к ней может повредить, отлучив ум от поучения в Иисусе и от плача.
Святитель Василий Великий:
Отнимать у меня нечего, кроме бедной одежды и нескольких книг; заточение для меня не страшно, потому что куда меня ни заточат, везде земля Господня; смерть даже благодеяние, потому что соединит меня с Господом.
Не должно заботиться об избытке и прилагать старание ради пресыщения и пышности; надо быть чистым от всякого вида любостяжания и щегольства.
Святитель Иоанн Златоуст:
Нестяжательность приближает к Небесам, освобождая нас не только от страха, забот и опасностей, но и от прочих неудобств.

Преподобный Нил Синайский:
Да не подумает кто-либо, что без труда и легко достигается преуспеяние в нестяжательности.

Преподобный Исидор Пелусиот:
Известно, что не иметь нужды во многом признается величайшим благом… но признается и то, что гораздо высшее благополучие — быть выше даже потребности иметь какую-либо собственность. Поэтому будем заботиться более о душе, о теле же — насколько это нужно, о внешнем — совсем не станем прилагать попечения. Ибо таким образом и здесь достигнем высшего блаженства, заключающего в себе Небесное Царство.
Преподобный Исаак Сирин:
Никто не может приобрести действительной нестяжательности, если не приготовится к тому, чтобы с радостью переносить искушения.
Без нестяжательности душа не может освободиться от мятежа помыслов и, не приведя в безмолвие чувств, не ощутит мира в мысли.
Преподобный Иоанн Лествичник:
Нестяжательный муж молится чистым умом, а любостяжательный во время молитвы представляет вещественные образы.
Преподобный Никодим Святогорец:
Больше являет силы и власти тот, кто презирает мир, чем тот, кто властвует над целым миром.
Святитель Феофан Затворник:
Господь, посылая на проповедь святых апостолов, повелел им ничего не иметь при себе. Одна одежда на плечах, сандалии на ногах, посох в руках,- и все тут. И попечения ни о чем не иметь, вступая в этот труд, словно они были полностью обеспечены. И действительно, апостолы были вполне обеспечены без всякого внешнего обеспечения. Как же это устроилось? Совершенною преданностью их в волю Божию; потому-то Господь так и устраивал, чтобы они не имели ни в чем нужды. Подвигал сердца слушавших проповедь, и те питали и покоили проповедников. Но апостолы не имели этого в виду и не ожидали ничего, а все предавали Господу. Оттого терпеливо сносили и если что встречалось неприятное. Одна у них была забота — проповедовать и одна печаль — если не слушали проповеди. Отсюда чистота, независимость и многоплодность проповедания. И ныне бы так надо, но наша немощь требует внешнего обеспечения, без которого мы и шагу не сделаем. Это, однако, не укор нынешним нашим апостолам. Вначале они точно опираются на это обеспечение, но потом оно исчезает из памяти, и они самым своим трудом возводятся в состояние преданности Богу; с этого момента, надо полагать, и начинается настоящая плодоносность проповеди. Преданность Богу есть высшая степень нравственного совершенства, а до него доходят не вдруг, как только познают цену его. Оно само приходит после многих трудов.
Святитель Игнатий (Брянчанинов):
Тот, кто раздал имение нищим, для того чтобы оказать всецелое повиновение Спасителю… кто сам сделался нищим, чтобы подчинить себя лишениям, сопряженным с нищетой и обильно доставляющим смирение, этим действием уничтожает всю свою надежду на мир, сосредоточивает ее в Боге.
Чтобы стяжать любовь к предметам духовным и небесным, нужно отречься от любви к предметам земным.
Нестяжание и отречение от мира — необходимое условие к достижению совершенства. Ум и сердце должны быть всецело устремлены к Богу, все препятствия, все поводы к развлечению должны быть устранены.
Отечник:
Некто из старцев поведал об авве Иоанне Персиянине, что он, по изобилию в нем божественной благодати, достиг совершенства нестяжания. Жил он в Аравии Египетской. Однажды он занял у брата золотую монету и купил на нее льну для своего рукоделия. После этого пришел к нему другой брат и начал просить его, говоря: «Дай мне, авва, немного льна: я сделаю себе левитон». Авва радостно дал ему. Потом пришел к нему еще другой брат и тоже просил его: «Дай мне немного льна на полотенце». Старец дал и этому. И иным многим, просившим у него, давал с радостью, потому что был крайне прост сердцем. Пришел, наконец, к нему и ссудивший его золотою монетой, желая получить ее обратно. Старец сказал ему: «Я схожу и принесу ее тебе». Не найдя у кого бы занять монету, он пошел к авве Иакову, заведовавшему раздаянием милостыни, с тем, чтобы попросить у него златник для возвращения брату. Идя к авве Иакову, он увидел лежащий на дороге златник. Авва Иоанн не прикоснулся к нему, но, сотворив молитву, возвратился в келлию. Брат опять пришел, прося возвращения долга. «Я забочусь об этом»,- отвечал старец и опять пошел к авве Иакову. На дороге он увидел златник на том же месте, на котором он был и прежде; сотворив молитву, старец возвратился в келлию. Брат пришел и в третий раз. Старец отвечал ему: «Непременно схожу и принесу тебе». Он пошел на то место, где прежде нашел монету, она лежала там же. Сотворив молитву, он взял ее, принес к авве Иакову и сказал ему: «Авва! Идя к тебе, я нашел на дороге этот златник; сделай милость, оповести в окрестности, не потерял ли кто его? Если найдется потерявший, отдай ему». Авва Иаков ходил три дня и объявлял о найденной монете, но не нашлось никого, кто бы потерял златник. Тогда старец сказал авве Иакову: «Если никто не потерял этот златник, то отдай его такому-то брату: я должен ему. Я шел к тебе просить милостыни, чтобы отдать долг, и нашел этот златник». Удивился авва Иаков, что старец, будучи должен и найдя монету, не взял ее тотчас и не отдал долга. Было достойно удивления в авве Иоанне и следующее: если кто приходил к нему взять что-либо взаймы, то он не давал из своих рук просившему, а говорил ему: «Пойди возьми, что тебе нужно». Когда тот приносил взятое, старец говорил: «Положи на то место, откуда ты взял». Если же кто не возвращал долга, то старец и не напоминал о нем.
Паисий, брат аввы Пимена, нашел небольшой сосуд со златницами. Он сказал старшему брату своему Ануву: «Ты знаешь, что слово аввы Пимена очень жестоко. Пойдем выстроим себе келлию в другом месте и будем безмолвствовать спокойно». Авва Анув отвечал ему: «Нам не на что выстроить келлию». Тогда Паисий сказал ему о своей находке. Это очень опечалило авву Анува, который понял, что находка может быть причиной душевной гибели для Паисия. Однако он сказал: «Пойдем, выстроим келлию на той стороне реки». Авва Анув взял у Паисия сосуд с златницами и завил в свой куколь. Когда они переправлялись через реку и были на середине ее, авва Анув сделал вид, что он уронил сосуд в реку. Сделав это, он начал скорбеть, и авва Паисий утешал его: «Не скорби, авва, о златницах, пойдем опять к брату нашему». Они возвратились и жили в мире.
Пришел однажды в скит неизвестный важный человек. Он принес с собой много золота и просил настоятеля пустыни раздать золото братиям. Пресвитер отвечал: «Братия не нуждаются в этом». Но так как принесший был очень важной особой и убедительно просил исполнить его желание, то пресвитер предложил ему поставить ящик со златницами при входе в церковь, а братиям сказал, что они могут брать деньги из ящика, кому нужно. Но никто из братии не прикоснулся к златницам, даже не взглянул на них. Старец сказал вельможе: «Бог принял твое приношение: пойди раздай златницы нищим». Вельможа ушел с большой пользой для своей души.

Некто принес старцу денег, говоря: “Вот тебе на твои потребности: ты состарился и болен” (он был покрыт проказой). Старец отвечал: “Ты пришел отнять у меня питателя моего, питающего меня уже в течение шестидесяти лет? Столько времени провел я в недуге моем и не нуждался ни в чем, потому что Бог доставлял мне все нужное и питал меня.” Старец не согласился взять деньги.
Древний Патерик:
Спросили однажды блаженную Синклитикию: «Нестяжание есть ли совершенное благо?» Она отвечала: «Да, оно совершенное благо для тех, кто может перенести. Ибо переносящие нестяжание хотя имеют скорбь по плоти, но спокойны душой. Как твердое белье, когда его мнут и сильнее полощут, вымывается и очищается, так и крепкая душа еще более укрепляется добровольной нищетой».

Некие из греков пришли однажды в город Острацины раздать милостыню. Они взяли с собой приставников, чтобы показывали им, кто имеет особенно нужду в подаянии. Приставники привели их к одному изувеченному и предлагали ему подаяние. Тот не захотел принять, говоря: “Вот я тружусь и ем хлеб от трудов своих.” Потом привели их к хижине одной вдовы с семейством. Когда они постучались в двери, откликнулась ее дочь. А мать уходила в это время на работу — она была портниха. Они предлагали дочери одежду и деньги, но та не хотела принять, говоря: “Когда пошла мать моя, то сказала мне: будь покойна, Бог восхотел, и я нашла ныне работу, — теперь мы имеем свою пищу.” Когда пришла мать, они стали и ее просить принять подаяние, но и она не приняла и сказала: “Я имею Покровителем моего Бога — и вы теперь хотите отнять Его у меня!” Услышав веру ее, они прославили Бога.
Достопамятные сказания:
Авва Феодор Фермейский имел у себя три хорошие книги. Пошел он к авве Макарию и говорит ему: «Вот у меня есть три хорошие книги, и сам я получаю из них пользу, и братия читают их и получают назидание. Скажи, что мне полезнее сделать: оставить ли их у себя для собственной пользы и для пользы братий или продать их, а деньги раздать нищим?». Старец сказал в ответ: «Первое хорошо, но нестяжательность лучше всего». Услышав это, Феодор пошел и продал книги, а деньги раздал нищим.
Святитель Василий Великий:
Горе богатым, если, имея возможность утешать бедных, силу богатства употребили не на то, для чего получили его.
Если станешь беречь богатство — оно не будет твоим; если станешь расточать — не потеряешь (Пс. 111, 9).
Святитель Иоанн Златоуст:
Бог попустил тебе иметь больше других не для того, чтобы ты тратил на блудодеяния, пьянство, пресыщение и предметы роскоши, но для того, чтобы уделял нуждающимся.
Богат не тот, кто много приобрел, но тот, кто много раздал.
Трать богатство на нужное, когда имеешь его, чтобы, когда лишишься, иметь двоякую пользу — уготованную тебе награду за прекрасную трату и происходящую от презрения богатства мудрость.
Богатство, если его запирают, бывает свирепее льва и везде наводит страх. А если ты выведешь его из мрака и поселишь в недра бедных, этот зверь становится овцою, предатель — защитником, подводный камень — пристанью.
Разве человеколюбивый Господь для того дал тебе много, чтобы данное тебе ты употребил только в свою пользу? Нет, но для того, чтобы, по апостольскому увещанию, твой избыток восполнял недостаток у других (2 Кор. 8, 14).
Как же можно спастись богатому? — Все стяжание свое сделав общим для нуждающихся, … изгоняя из души пристрастие к большему и ни в коем случае не преступая пределов необходимого.
Кто попрал страсть к богатству, тот богаче всех.
Если хочешь истинно обогатиться, сделайся бедным (через милостыню). Таковы-то чудные дела Божии: Он не хочет, чтобы ты был богат вследствие собственных усилий, но по Его милости.
Будем расточать богатство на бедных, чтобы … погасить адский огонь, чтобы в иной жизни иметь дерзновение.
Бог сделал тебя богатым, чтобы ты помогал нуждающимся, чтобы мог искупить свои грехи спасением других; дал тебе деньги не для того, чтобы ты запирал их на свою гибель, а чтобы расточал для своего спасения.
Святитель Димитрий Ростовский:
Небесное Царство получил Закхей, бывший богатым, да и не только богатым, но начальником мытарей, несмотря на то, что тесны врата в Небесное Царство. Как же богатый Закхей мог войти в них? Разве потому он мог войти, что был мал ростом, и ему легко было войти? Но не думаю так, ибо хотя и мал был этот верблюд, зато имел великий горб, был очень богат, и пока он этого горба, то есть богатства, не сбросил, до тех пор врата небесные были тесны для него. Только отказавшись от него одним словом: «Господи! половину имения моего я отдам нищим и, если кого чем обидел, воздам вчетверо» (Лк. 19, 8), он тотчас смог пройти. Если и ныне кто-либо из богатых скажет: «Господи! Вот я половину имения отдам нищим, и, если кого чем обидел, воздам вчетверо», то и ему будет сказано: «ныне пришло спасение дому сему» (Лк. 19, 9). (103, 578).
Святитель Игнатий (Брянчанинов):
Тот, кто употребил жизнь на снискание богатства… взял ли его в Вечность?
Земное имущество не есть наша собственность… Оно переходит из рук в руки и тем само о себе свидетельствует, что дается лишь на пользование. Все, что мы имеем, принадлежит Богу.
Господь заповедует с помощью милостыни превратить земное имение в небесное, чтобы самое сокровище человека, находясь на Небе, влекло его к Небу.
Писание… называет состоятельных людей распорядителями имущества, которое принадлежит Богу и поручается распорядителям на время, чтобы они распоряжались им по Его воле.
Чтобы получить истинное, свойственное всем, неотъемлемое достояние, сохраните верность Богу при распоряжении тем, что вверено на срок. Не обманите себя, не сочтите земного имущества собственностью.
Перенося милостынею тленное имущество свое на Небо, христианин неприметным образом перенесет на Небо свое сердце…
Раздаянием имения предваряется взятие креста. При сохранении имения невозможно принятие и ношение креста.

Нестяжательность

…Нестяжание гораздо лучше милостыни (сщмч. Петр Дамаскин, 74, 43).

* * *

Не желающий же ничего сам себя, через заповедь, освобождает от всего тяжкого в нынешнем и в будущем веке. поелику не желать иметь что-либо, чего не имеешь, – выше всякого покоя и богатства; точно так же, как и желать того, чего не имеешь, есть величайшее мучение прежде вечной муки, и таковой есть раб, хотя бы он и считал себя царем и богатым (сщмч. Петр Дамаскин, 74, 90).

…Если возлюбишь нестяжательност, не лишишься небесного богатства (прп. Ефрем Сирин, 30, 156). Источник.

Горе вознесем ум, возлюбленный; еще немного времени, и прейдем отсюда, а яже уготовал еси, кому будут? (Лк. 12, 20) (прп. Ефрем Сирин, 30, 170). Источник.

Моль все поедает; и на гроб не оставляй своего достояния; лучшая погребальная почесть – доброе имя (свт. Григорий Богослов, 15, 363). Источник.

…Нестяжателъность приближает к небесам, освобождая нас не только от страха, забот и опасностей, но и от прочих неудобств (свт. Иоанн Златоуст, 44, 369). Источник.

Известно, что не иметь нужды во многом признается величайшим благом… но признается и то, что гораздо высшее благополучие – быть выше даже потребности иметь какую-либо собственность. Посему будем заботиться всего более о душе, о теле же, сколько нужно, а о внешнем – нисколько не станем прилагать попечения. Ибо таким образом и здесь достигнем высшего блаженства, заключающего в себе Небесное Царство (прп. Исидор Пелусиот, 60, 291–292). Источник.

…Не то, чтобы приобресть много, но то, чтобы иметь нужду не во многом, делает нас неуловимыми и приводит в совершенную безопасность; потому что приобретший много, если и не терпит обид, пребывает в сильном страхе, что может потерпеть обиду; а имеющий нужду не во многом не может даже и потерпеть обиды; а если по видимому и потерпит обиду, то останется в гораздо лучшем положении, нежели не потерпевший обиды, и большую ощутит радость, как ожидающий награды за любомудрие (прп. Исидор Пелусиот, 62, 183). Источник.

Да не подумает кто-либо, что без труда и легко достигается преспеяние в нестяжательности (прп. Нил Синайский, 72, 99). Источник.

Предел нестяжательности – так желать не иметь, как иной желает иметь (блж. Диадох, 91, 7).

…Преспеяние и нестяжательность доставляет… досуг преспевать в изучении словес Божиих. Пособие же того и другого содействует к скорому возведению целого здания добродетелей (прп. Исаак Сирин, 58, 10). Источник.

Без нестяжательности душа не может освободиться от мятежа помыслов и, не приведя в безмолвие чувств, не ощутит мира в мысли (прп. Исаак Сирин, 58, 295).

…Никто не может приобрести действительной нестяжательности, если не убедит и не уготовит себя к тому, чтобы с радостью переносить искушения (прп. Исаак Сирин, 58, 379). Источник.

Нестяжательный муж молится чистым умом; а любостяжательный во время молитвы представляет образы вещества (прп. Иоанн Лествичник, 57, 132).

Нестяжание есть… невозбраняемое путешествие, вера заповедям Спасителя; оно чуждо печали (прп. Иоанн Лествичник, 57, 132).

Он не будет говорить человеку о своей нужде, а что приходит, то принимает как от руки Господней (прп. Иоанн Лествичник, 57, 132).

Вкусивший вышних благ легко презирает земные; не вкусивший же первых радуется о стяжании последних (прп. Иоанн Лествичник, 57, 133).

Безрассудно нестяжательный лишается двоякой пользы: и настоящих благ удаляется, и будущих лишается (прп, Иоанн Лествичник, 57, 133). Источник.

Нестяжательность духовная есть совершенное бесстрастие, при коем ум удаляется от всего здешнего (авва Фалассий, 91, 325).

Кто захочет удобно отрешиться от вещей, но немалый потребен труд для отрешения от пристрастия к ним (авва Фалассий, 91, 328).

Нестяжательность не стяжешь, как должно, без бесстрастия, ни бесстрастия без любви, ни любви без страха Божия и чистой молитвы, ни этих без веры и без попечения, коими окрыляемый ум бросает долуплетущее мудрование, воспаряет в горнее и обозревает его, ища Владыку своего (прп. Феогност, 91, 386–387).

…Нестяжательность есть мать беспопечения; беспопечение – внимания и молитвы; эти – плача и слез; а эти – изглаждают все предвзятое (прежние грехи); по изглаждении же сего удобно… совершается путь добродетели, потому что тогда… совесть соделывается безукоризненною (свт. Григорий Палама, 93, 276).

Отречемся от имения нашего, чтоб стяжать способность последовать Господу нашему Иисусу Христу! (свт. Игнатий Брянчанинов, 38, 91).

Спросили однажды блаженную Синклитикию: «Нестяжание есть ли совершенное благо?» Она отвечала: «Точно, оно совершенное благо для могущих перенести. Ибо переносящие нестяжание хотя имеют скорбь по плоти, но спокойны душою. Как твердое белье, когда его мнут и сильнее полощут, вымывается и очищается, так и крепкая душа через произвольную нищету еще более укрепляется» (98, 19).

Авва Даниил рассказывал об авве Арсении. Пришел к нему чиновник и принес завещание одного сенатора, родственника аввы, который оставил ему очень большое наследство. Арсений, взяв завещание, хотел разорвать оное. Но чиновник пал к ногам его и говорил: «Прошу тебя, не раздирай завещания, иначе с меня снимут голову». Тогда авва Арсений сказал ему: «Он умер только теперь, а я умер еще прежде его». И отослал завещание, не приняв ничего (97, 19).

Некто просил старца принять деньги на свои нужды. Он не захотел принять, довольствуясь своим рукоделием. Когда же тот не переставал упрашивать старца принять деньги для нужд бедных, то отвечал: «Здесь будет двоякий стыд: я принимаю без нужды и тщеславлюсь чужим даянием» (98, 126).

Некто принес старцу денег, говора: «Вот тебе на твои потребности, ты состарился и болен». Старец был весь покрыт проказой. Старец же ответил: «Ты пришел отнять у меня Питателя моего, питающего меня уже в течение шестидесяти лет. Столько лет я провел в недуге моем и не нуждался ни в чем, потому что Бог доставлял мне все нужное и питал меня», – и не взял денег (106, 464).

Однажды в город Острацины, находящийся в Нижнем Египте, пришли греки раздать милостыню. Они взяли с собою приставников, дабы показывали им, кто особенно имеет нужду в подаянии. Приставник привел их к одному изувеченному,Он не захотел принять подаяние, говоря: «Вот я тружусь, плету молодые прутья и ем хлеб от трудов своих». Потом привели их к хижине одной вдовы с семейством. Когда они постучались в двери, то откликнулась ее дочь; мать в это время ушла на работу – она была портная. Они предложили дочери одежду и деньги, но она не захотела принять, говоря: «Когда ушла мать моя, то сказала мне: будь покойна, Бог восхотел, и я нашла ныне работу, теперь мы имеем пищу свою». Когда же вернулась мать, они стали ее просить принять подаяние, но она тоже не приняла, сказав: «Я имею Покровителя моего Бога, и вы теперь хотите отнять Его у меня!» Увидев такую веру ее, они прославили Бога (98, 1207).

В Лавре «Башен» жил старец, отличавшийся полной нестяжательностью. Он сам очень любил подавать милостыню. Однажды пришел к нему бедняк, прося милостыни. Старец, ничего не имея, кроме хлеба, подал его нищему, но тот возразил: «Не нужно мне хлеба. Дай мне одежду». Желая услужить бедняку, старец, взяв его за руку, привел в свою келью. Нищий не нашел в ней ничего, кроме того, что носил на себе старец. Глубоко тронутый святостью старца, нищий развязал свой мешок, вынул из него все, что имел, и положил посреди кельи, сказав: «Возьми это, добрый старец! А себе я найду, что мне нужно, в другом месте» (102, 15). Источник.

Пришел однажды в Скит неизвестный человек. Он принес с собою много золота и просил настоятеля пустыни раздать золото братии. Пресвитер отвечал: «Братия не нуждается в этом». Но принесший был очень важным человеком и убедительно просил исполнить его желание. Уступив ему, пресвитер предложил поставить ящик с златницами при входе в церковь. Выходя из храма, никто из братии не только не прикоснулся к златницам, но даже и не взглянул на них. Старец сказал вельможе: «Бог принял твое приношение. Поди раздай златницы нищим». Вельможа покинул Скит с большой пользою для своей души (106, 463). Источник.

Однажды младшая Мелания прислала пресвитеру Дорофею – бессребренику – пятьсот златниц и просила его раздать их тамошним братиям. Но он, взяв три златницы, остальные переслал отшельнику Диоклу, мужу многозначительному, сказав: «Брат Диокл умнее меня и с пользою может распорядиться ими, потому что лучше меня знает, кому действительно нужно оказать помощь, а мне довольно и этих» (101, 237).

Авва Феодор Фермейский имел у себя три хорошие книги. Пошел он к авве Макарию и говорит ему: «Вот у меня есть три хорошие книги, и сам я получаю из них пользу, и братия употребляют их и получают назидание; скажи, что нам полезнее сделать: оставить ли их у себя для собственной пользы и для пользы братий или продать их и полученное раздать нищим?» Старец сказал в ответ: «Первое хорошо, но нестяжательность всего лучше». Услышав это, Феодор пошел и продал книги, а деньги раздал нищим (97, 231).

Авва Исидор Пелусиот рассказывал нам следующее: «Во время пребывания моего на Синайской горе был там брат подвижник, весьма красивый собою. В церковь приходил он в ветхой короткой коленной мантии, которая была вся в заплатах. Видя его в таком одеянии посреди множества братий, однажды я сказал ему: «Брат! Ты видишь, что вся братия присутствуют в церкви в приличном одеянии, подобно Ангелам, почему же ты приходишь всегда в такой одежде?» Он отвечал: «Авва! Прости меня, у меня нет другой одежды». Я пригласил его в мою келью, дал ему левитон и все, в чем он нуждался. С этого времени он одевался, подобно прочим братиям, и был вид его, как вид Ангела.

Как-то пришлось отцам послать к императору десять братий по одному делу. В число отправляемых отцы включили и этого брата. Услышав об этом, он пал пред ними и сказал: «Простите меня, ради Господа, я раб одного из тамошних вельмож: если он узнает меня, то снимет с меня монашество и принудит снова вступить в услужение себе». Отцы, поверив сказанному, оставили его. Впоследствии же сделалось известным от одного посетителя, коротко знавшего этого брата, что в мирской жизни он имел сан епарха, но сказал так о себе, чтоб остаться в неизвестности и не произвести молвы между людьми. С такою тщательностью избегали отцы славы мира сего и удобства временной жизни» (106, 306).

В одном монастыре вся братия кормилась от труда рук своих. Игумен не принимал от приходящих ни пищи, ни одежды, ни денег и, как вполне преданный Богу, говорил им: «Возьмите свое и оставьте нас Христу, да Он печется о нас! На осуждение нам послужит то, если будем тешиться от чужих трудов». Пока мыслил и говорил так игумен, до тех пор Бог его любил, и власть дана была ему над бесами, и слава о его добродетели далеко шла. Но лишь только оставил любовь к нестяжанию, произошло вот что. Слава о добродетельной жизни игумена дошла, наконец, до царя. Царь пригласил его во дворец и беседовал с ним, много пользы от него получил и, отпуская, стал давать ему золото. Не устоял старец против соблазна: взял царский дар и, возвратившись в монастырь, нашел, что всего у него недоставало. И вот начал он покупать имения, волов, ослов; призывал наемников. А между тем, заботясь о земном, от Бога становился все дальше и, наконец, совсем лишился Его благословения.

Так, был приведен к нему бесноватый, по обычаю, да изгонит беса. И вот старец говорит: «Выйди из создания Божия». «Нет, уже не послушаю тебя больше», – отвечает бес. «Почему?» – спросил игумен. «Потому, – сказал враг человеческого рода, – что ты ныне уже и сам один из близких к нам. Ты и сам ведь, вдавшись в печаль житейскую, забыл Бога, и потому не выйду, теперь и силы на меня ты не имеешь» (112, 124).

НЕСТЯЖАТЕЛЬСТВО

НЕСТЯЖАТЕЛЬСТВО
одна из главных духовно-нравственных основ Святой Руси. Суть его заключалась в преобладании духовно-нравственных мотивов жизненного поведения над материальными интересами.
В душе наших предков, прежде всего крестьян, жило чувство справедливости, причем не просто материального воздаяния, компенсации, а чувство высшей справедливости — жить по душе достойно, вознаграждать по совести. К XIX в. сформировался народный идеал справедливости, который был для русского крестьянина своего рода компасом. Не следует гнаться за богатством, за наживой, преследовать корыстные интересы. Как цель жизни, это считалось недостойным. Главное же — прожить жизнь по-доброму, по правде, достойно.
Человек не должен стремиться ни к богатству, ни к накопительству, человек должен довольствоваться малым.
«Лишние деньги — лишние заботы», «Деньги — забота, мешок — тягота», «Без хлеба не жить, да и не от хлеба (не о хлебе, материальном интересе) жить», «Не о хлебе едином жив будешь», «Хлеб за живот — и без денег живет». Действительно, «зачем душу тужить, кому есть чем жить» (есть хлеб). «Без денег проживу, лишь бы хлеб был», «Без денег сон крепче», «Лучше хлеб с водою, чем пирог с бедою».
«Напитай, Господи, малым кусом», — молит крестьянин. «Ешь вполсыта, пей вполпьяна, проживешь век дополна». Нечего завидовать другим, говорит русский крестьянин и подчеркивает: «На людей глядя жить (то есть не по достатку) — на себя плакаться».
Отвергая стяжательство и накопительство, осторожно и с достоинством принимая богатство и деньги, трудовой человек выдвигает свой идеал — идеал скромного достатка, при котором можно и самому жить сносно, и помогать своим близким. «Тот и богат, кто нужды не знат», «Богаты не будем, а сыты будем».
В сознании русского человека понятие достатка, сытости связано только с трудом, работой, личными заслугами. «Как поработаешь, так и поешь», «Каковы сами (как работаем), таковы и сани», «Каков Пахом, такова и шапка на нем», «По Сеньке и шапка», «Каков Мартын, таков у него алтын» (столько заработал).
Русский человек твердо считает, что: «От трудов своих сыт будешь, а богат не будешь». Нажива такому человеку не нужна. «Сыта душа не берет барыша», «Лучше жить в жалости, чем в зависти», «Кто сирых напитает, тот Бога знает», «Одной рукой собирай, другой — раздавай», «Рука дающего не оскудеет».
«Не тем богат, что есть, а тем богат, чем рад» (то есть поделись с ближним), «Не богат, да гостям рад», «Не надо мне богатого, подай тороватого» (нежадного), «Держи девку в темноте, а деньги в тесноте».
Особо вопрос ставится об отношении к чужому имуществу, результатам чужого труда. Посягнуться на них — страшный грех. «Лучше по миру сбирать, чем чужое брать». «Лучше попросить ради Христа, чем отнять из-за куста». «Заработанный ломоть лучше краденого каравая». «Хоть в латаном, да не в хватаном».
Для западноевропейского бюргера, наверное, чудовищной бессмыслицей показались бы русские народные пословицы, призывающие жалеть чужое добро. «Не береги свое, береги чужое». «Береги чужое, а свое — как знаешь». А ведь в самом деле было так: чужое добро берегли с большей ретивостью, чем свое.
«В чужом кармане денег не считай». «Пожалей чужое, Бог даст свое». «Кто чужого желает, тот свое утратит». Впрочем, русский труженик говорит и так: «Своего не забывай, а чужого не замай». «За свое постою, а чужого не возьму».
А. И. Герцен в книге «Былое и думы» рассказывает о крестьянине, который категорически отказался взять с него лишнее. В избе, где Герцен остановился ночевать по пути в ссылку, крестьянин накормил его ужином. Когда утром надо было рассчитываться за трапезу, хозяин запросил со ссыльного пять копеек, а у того самой мелкой монетой оказался двугривенный. Крестьянин отказался принять эту монету, потому что считал великим грехом взять за ужин больше, чем он того стоит.
Писатель В. И. Белов справедливо отмечает: «В старину многие люди считали Божьим наказанием не бедность, а богатство. Представление о счастье связывалось у них с нравственной чистотой и душевной гармонией, которым, по их мнению, не способствовало стремление к богатству. Гордились не богатством, а умом и смекалкой. Тех, кто гордился богатством, особенно не нажитым, а доставшимся по наследству, крестьянская среда недолюбливала».
Среди крестьянских мудрецов и бывалых людей бытовали истины, идейно-нравственное содержание которых в переводе на современный язык было примерно таково: «Богатство человека состоит не в деньгах и комфорте, не в дорогих и удобных вещах и предметах, а в глубине и многообразии постижения сущности бытия, стяжании красоты и гармонии мира, создании высокого нравственного порядка».
Человек, который думает только о своих личных материальных интересах, неприятен душе крестьянина. Его симпатии на стороне живущих по совести, справедливости, простоте душевной.
Классическая русская сказка о трех братьях — двух умных и третьем дураке — кончается моральной победой бессребреника, нестяжателя, простодушного младшего брата-«дурака» над материализмом и практической мудростью старших братьев.
Русский человек осуждает неправедное богатство, как и любую другую форму паразитизма.
С его идеалом скромного достатка больше согласуются бережливость и запасливость. «Бережливость, — говорит он, — лучше богатства», «Запасливый лучше богатого», «Береж — половина спасения», «Запас мешка не дерет», «Запас беды не чинит».
«Маленькая добычка, да большой береж — век проживешь», «Копейка к копейке — проживет и семейка», «Домашняя копейка рубль бережет», «Лучше свое поберечь, чем чужое прожить».
«Держи обиход по промыслу и добытку», «Не приходом люди богатеют, а расходом», «Кинь добро позади, очутится впереди», «Кто мотает, в том пути не бывает».
«Не о том, кума, речь, а надо взять и беречь», — поучает рассудительный хозяин. «Собирай по ягодке — наберешь кузовок», «Пушинка к пушинке, и выйдет перинка», «В общем, запас мешку не порча», «Подальше положишь — поближе возьмешь».
Бережливость всячески поощряется. Но накопительство, жадное стяжание материальных предметов рассматривается как грех, ибо, считает народ, «скупому душа дешевле гроша».
Скупые и скряги, так же как и богачи, подозреваются в сговоре с чертом. «Скупой копит — черт мошну тачает», «Черт мошну тачает — скряга ее набивает», «Кто до денег охоч, тот не спит всю ночь», «Скупые что пчелы: мед собирают, да сами умирают».
О таких народ говорил: «У него от скупости зубы смерзлись», «У него в Крещенье льду взаймы не выпросишь», «У него всякая копейка рублевым гвоздем прибита». А общий приговор таков: «Скупому человеку убавит Бог веку».
Осуждая стяжательство, накопительство, жадность, скупость и неправедное богатство, народное сознание снисходительно относится к беднякам и, более того, симпатизирует им. По-видимому, образ бедняка больше согласуется с народными идеалами, чем образ богача.
«Бедность — святое дело», «У голыша та же душа», «Гол, да не вор; беден, да честен», «Богат, да крив; беден, да прям», «Лучше нищий праведный, чем богач ябедный».
«Бедность не порок, а несчастье», «Хоть мошна пуста, да душа чиста», «Гол да наг — перед Богом прав», «Бедность учит, а счастье портит», «Убожество учит, богатство пучит».
О. ПлатоновИсточник: Энциклопедия «Русская цивилизация»

НЕСТЯЖАТЕЛИ

НЕСТЯЖАТЕЛИ — пред­ста­ви­те­ли од­но­го из на­прав­ле­ний рус­ской ре­лигиозно-об­щественной мыс­ли конца XV — первой половины XVI веков, ко­то­рые, под­чёр­ки­вая со­ци­аль­ные ас­пек­ты мо­на­ше­ско­го обе­та не­стя­жа­ния, вы­сту­па­ли с кри­ти­кой мо­на­стыр­ско­го зем­ле­вла­де­ния, а так­же ка­баль­ных форм под­не­воль­но­го тру­да кре­сть­ян на мо­на­стыр­ских зем­лях. В та­ком зна­че­нии тер­мин «нестяжатели» упот­реб­ля­ли прп. Мак­сим Грек и прп. Зи­но­вий Отен­ский (до это­го нестяжателями на­зы­ва­ли про­сто мо­на­хов, ве­ду­щих ас­ке­тический об­раз жиз­ни).

Вер­ши­ной идео­ло­гии нестяжателей ста­ли уче­ние и ас­ке­тическая прак­ти­ка прп. Ни­ла Сор­ско­го. По мне­нию прп. Ни­ла, главын спо­со­бом обес­пе­че­ния жиз­не­дея­тель­но­сти мо­на­сты­ря дол­жен быть собственных труд мо­на­хов. В со­чи­не­нии Ни­ла Сор­ско­го «Пре­да­ние уче­ни­ком» (1490-е годы — 1508 год) со­дер­жит­ся за­прет на ис­поль­зо­ва­ние да­ро­во­го под­не­воль­но­го тру­да; на­ём­ные мо­на­стыр­ские ра­бот­ни­ки долж­ны, по мыс­ли пре­по­доб­но­го, по­лу­чать спра­вед­ли­вую пла­ту и да­же бо­лее то­го, че­го они за­слу­жи­вают. Мо­на­хам раз­ре­ша­ет­ся при­ни­мать ми­ло­сты­ню, но не из­лиш­нюю; при­об­ре­тать про­стые и де­шё­вые ве­щи, но толь­ко са­мые не­об­хо­ди­мые. Нил Сор­ский не одоб­рял так­же при­об­ре­те­ния мо­на­сты­рём бо­гатств ра­ди бла­го­тво­ри­тель­но­сти. Таким образои, не­стя­жа­ние для не­го — об­щий прин­цип жиз­ни как мо­на­сты­ря в це­лом, так и ка­ж­до­го кон­крет­но­го мо­на­ха. Он рас­смат­ри­вал не­стя­жа­ние как не­об­хо­ди­мое ус­ло­вие для мо­лит­вы, по­сколь­ку лю­бые за­бо­ты о при­об­ре­те­нии иму­ще­ст­ва от­вле­ка­ют от неё мо­на­хов.

Взгля­ды нестяжателей раз­ли­ча­лись в сво­их ак­цен­тах и трак­тов­ках. Так, уче­ние Ни­ла Сор­ско­го но­си­ло иси­ха­ст­ский ха­рак­тер (см. Иси­хазм), ис­хо­ди­ло пре­имущественно из ду­хов­ных за­про­сов. В со­чи­не­ни­ях Вас­сиа­на (Пат­ри­кее­ва) уче­ние о не­стя­жа­нии при­об­ре­ло со­ци­аль­но-по­ли­тич. ок­ра­ску: Вас­си­ан об­ли­чал со­би­ра­ние мо­на­стыр­ских бо­гатств не­пра­вед­ны­ми сред­ст­ва­ми, стрем­ле­ние мо­на­хов к «мир­ским по­пе­че­ни­ям», по­это­му пред­ла­гал пе­ре­дать управ­ле­ние мо­на­стыр­ски­ми зем­ля­ми епи­ско­пам и под­чи­нён­ным им эко­но­мам. Од­на­ко сам Вас­си­ан не был ас­ке­том и не при­дер­жи­вал­ся прин­ци­па лич­но­го не­стя­жа­ния, в чём его об­ли­чал Зи­но­вий Отен­ский. Мак­сим Грек вы­сту­пал про­тив уве­ли­че­ния мо­на­стыр­ских бо­гатств, при­об­ре­тае­мых с по­мо­щью спе­ку­ля­ций, рос­тов­щи­че­ст­ва, жес­то­ких форм экс­плуа­та­ции кре­сть­ян­ско­го тру­да, од­на­ко очень ос­то­рож­но вы­ска­зы­вал­ся о се­ку­ля­ри­за­ции мо­на­стыр­ских зе­мель. В середине XVI века од­ним из вид­ней­ших идео­ло­гов нестяжателей стал игу­мен Тро­иц­ко­го монастыря (бу­ду­щая Трои­це-Сер­гие­ва лав­ра) Ар­те­мий. Он осу­ж­дал зем­ле­вла­де­ние мо­на­сты­рей, од­на­ко счи­тал, что зем­ли не сле­ду­ет от­ни­мать си­лой, мо­на­хи са­ми долж­ны от­ка­зать­ся от них.

Государственная власть не­од­но­крат­но пы­та­лась ис­поль­зо­вать идео­ло­гию нестяжателей для оп­рав­да­ния се­ку­ля­ри­за­ции мо­на­стыр­ских зе­мель. Во­прос о пра­ве мо­на­сты­рей вла­деть сё­ла­ми был по­став­лен на цер­ков­ном со­бо­ре 1503 года по ини­циа­ти­ве великого князя Ива­на III Ва­силь­е­ви­ча. По не­ко­то­рым ис­точ­ни­кам, на со­бо­ре раз­го­ре­лась по­ле­ми­ка ме­ж­ду прп. Ни­лом Сор­ским, ут­вер­ждав­шим, что «мо­на­хам не дос­той­но иметь сё­ла», и прп. Ио­си­фом Во­лоц­ким, счи­тав­шим вла­де­ние вот­чи­на­ми не­об­хо­ди­мым ус­ло­ви­ем ста­биль­но­го су­ще­ст­во­ва­ния мо­на­сты­рей и Церк­ви (см. так­же Иосиф­ля­не). В 1515-1517 годы Вас­си­ан (Пат­ри­ке­ев) по бла­го­сло­ве­нию ми­тро­по­ли­та Мо­с­ков­ско­го Вар­лаа­ма со­ста­вил но­вую ре­дак­цию Корм­чей кни­ги (из­вест­но 3 ав­тор­ских ре­дак­ции), при­зван­ную ис­сле­до­вать во­прос о ка­но­нич­но­сти мо­на­стыр­ско­го зем­ле­вла­де­ния. Этой же те­ме бы­ла под­чи­не­на со­вме­ст­ная ра­бо­та Вас­сиа­на и Мак­си­ма Гре­ка по ис­прав­ле­нию и пе­ре­во­ду с греческого языка бо­го­слу­жеб­ных и ка­но­нических книг. Осу­ж­де­ние на цер­ков­ном со­бо­ре 1531 года Вас­сиа­на и Мак­си­ма Гре­ка, уже на­хо­див­ше­го­ся в за­то­че­нии по при­го­во­ру со­бо­ра 1525 года, су­ще­ст­вен­но ос­ла­би­ло по­зи­ции нестяжателей и фак­ти­че­ски пре­кра­ти­ло их фи­ло­ло­гические и бо­го­слов­ские ис­сле­до­ва­ния.

Дви­же­ние нестяжателей пе­ре­ста­ло су­ще­ст­во­вать по­сле то­го, как в 1550-е годы на цер­ков­ных со­бо­рах бы­ли осу­ж­де­ны и со­сла­ны игу­мен Ар­те­мий и его еди­но­мышлен­ни­ки мо­нах Ио­а­саф (Бе­ло­ба­ев), прп. Фео­до­рит Коль­ский и др., а так­же по­сле при­ня­тия по­ста­нов­ле­ний Сто­гла­во­го со­бо­ра (1551 год), со­бо­ров 1573 года, 1580-1584 годов, ог­ра­ни­чив­ших рост мо­на­стыр­ско­го зем­ле­вла­де­ния.

Исторические источники:

Пре­по­доб­ные Нил Сор­ский и Ин­но­кен­тий Ко­мель­ский. Со­чи­не­ния. СПб., 2005.

Дополнительная литература:

Пав­лов А.С. Ис­то­ри­че­ский очерк се­ку­ля­ри­за­ции цер­ков­ных зе­мель в Рос­сии. Од., 1871. Ч. 1: По­пыт­ки к об­ра­ще­нию в го­су­дар­ст­вен­ную соб­ст­вен­ность по­зе­мель­ных вла­де­ний рус­ской церк­ви в XVI в. (1503–1580);

Лу­рье Я.С. Идео­ло­ги­че­ская борь­ба в рус­ской пуб­ли­ци­сти­ке кон­ца XV – на­ча­ла XVI в. М.; Л., 1960;

Ка­за­ко­ва Н.А. Ко­гда на­ча­лась по­ле­ми­ка не­стя­жа­те­лей с ио­сиф­ля­на­ми // Из ис­то­рии фео­даль­ной Рос­сии. Л., 1978;

Си­ни­цы­на Н.В. Не­стя­жа­тель­ст­во и Рус­ская пра­во­слав­ная цер­ковь XIV–XVI вв. // Ре­ли­гии ми­ра: Ис­то­рия и со­вре­мен­ность. Еже­год­ник. 1983. М., 1983;

Многостяжание в православии: что это за грех, как избавиться

Быть верующим человеком — это вести постоянную борьбу с внутренним врагом, который пытается увести с пути истины и лишить мира в душе. За 2000-летнюю историю православная церковь обрела много сподвижников, которые своим примером вдохновляют верующих и поныне на борьбу с идолопоклонством и грехами.

Что такое многостяжание, с чем связан этот грех? О нем мы узнали не так давно и совершенно случайно от батюшки. Оказывается, связан он со страхом перед будущим. Об этом я хочу рассказать вам в этой статье.

Грехи в православии

Даже атеисты знают, что смертные грехи являются непреодолимым препятствием для обретения жизни вечной. Поэтому верующие ведут непрестанную внутреннюю борьбу с этим опасным явлением, как и заповедал Спаситель. «Светильники» души должны постоянно светить, о чем нам напоминают лампады перед иконами в церкви и домашнем иконостасе.

Как нам представляется грех? Многие люди считают, что это непременно должно быть убийство, воровство или прелюбодеяние. Но на самом деле грехи могут быть самыми разными, а грешить могут тихие и спокойные люди, на которых и не подумаешь.

Что такое грех в христианстве? Это завуалированное идолопоклонство. Человек не кланяется деревянному истукану, как это делали язычники, но все равно совершает идолопоклонство. Потому что его сердце принадлежит частично Богу, а частично — обожаемому объекту. Этим объектом поклонения может стать что угодно: деньги, выпивка, упоение властью, коллекционирование и т. д. Все, что уводит или отдаляет человека от Бога, так или иначе может называться идолопоклонством.

Например, украли у коллекционера любимую коллекцию, и он в сердцах клянет воров. Он забывает, что нужно благодарить Бога за всё, как заповедовали апостолы,- и впадает в грех ненавистничества. Если человек выбирает объектом поклонения любимое существо (животное, другого человека), то может полностью окунуться в чувство любви и обожания — с головой. У него не остается места в сердце для Бога, всё занято объектом поклонения. Вот что такое грех в христианстве, и вот почему с ним нужно бороться.

Грех многостяжания

Многостяжание — что это за грех? Грехи бывают разными, некоторые из них маскируются под благие намерения. Например, грех многостяжания выглядит совсем невинно со стороны: человек заботится о своем будущем благополучии и собирает на «черный день» деньги. Что плохого в такой рачительности и хозяйственности? Да и само слово «стяжать» с церковнославянского переводится как «собирать, копить». Вроде бы человек и не сребролюбив вовсе, а просто переживает за свое будущее и будущее детей.

Но здесь и кроется подвох: человек не доверяет Богу, заведомо думает о плохом. Он пренебрегает заповедями евангелистов, которые мудро учили, что «завтрашний день заботится сам о себе»:

В страхе нет любви Божьей. Если человек боится, что завтра ему будет нечего кушать, значит, он не просто не доверяет Создателю. Он его не любит. Человек пытается самостоятельно решить свою проблему с питанием, забывая, что об этом беспокоится сам Создатель мира. Получается, что человек пытается «сесть на трон Бога», заменить его собой. В этом просматривается идолопоклонство: человек поклоняется сам себе, своему умению и смекалке. А Бог как бы пусть в сторонке постоит.

Также многостяжание может настолько увлечь человека, что он просто забудет о Царствии Божьем и правде его. Ему некогда искать в своей душе Царствие Божье, раз все мысли заняты поиском пропитания на будущее. И не важно, что это будущее еще не наступило, важно о нем заботиться. Также человек не учитывает, что это будущее может и вообще не наступить. Об этом напоминает апостол Иаков (Послание Иакова 4 стих 13-17):

Однако не каждый верующий отдает себе в этом отчет. Многие успокаивают себя мыслью, что в евангелии ничего не сказано о «черном дне», а значит, и греха в этом нет. Но апостолы прямо указали, в чем именно проявляется грех заботы о завтрашнем дне.

Многие верующие видят в этих стихах из евангелия другой грех — сребролюбие. Однако здесь ничего не сказано о любви к деньгам, а указано именно на заботу о своем будущем и планирование получения прибыли. Человек больше думает о своем материальном благополучии, чем о стяжании Царства Божьего и правды его. Иисус учил своих последователей в Нагорной проповеди так:

Мало того что «черный день » — это воображаемое явление, так ему еще и посвящается все время и все мысли человека. Никто не думает, что завтра может оказаться на Божьем суде, но все размышляют об иллюзорном «черном дне».

Об этом, конечно, заботится враг человеческий, стремящийся любыми правдами и неправдами увести верующих с пути истины. Враг человеческий побуждает людей смотреть на тех, кто не думает о завтрашнем дне, как на легкомысленных и ненадежных личностей. Накопительство среди обывателей — показатель серьезного отношения к жизни.

Значит ли все сказанное, что человек должен жить беспечно и вообще не думать ни о чем? Конечно, нет. Нужно и заботу проявлять о своих близких. Но при этом следует знать, что жизнь и смерть находится в руках Божьих, и не полагаться на свои силы. Раньше наши предки говорили «Без Бога не до порога». Это значит, что человек без Божьей милости и до порога не сможет дойти, не то что обеспечить себя всем необходимым. Поэтому нужно беспокоиться и заботиться о своих ближних, но без высокомерия и превозношения в сердце своем над Создателем жизни.

Страх за воображаемый «черный день» порождает еще один грех — жадность. Человек может припрятать накопленное в своем чулане и не поделиться с нуждающимся. Мысль, что у него чего-то очень много, настолько греет душу, что ввергает в пучину греха. Человек утаивает, что у него есть то, что необходимо нуждающемуся, лукавит и изворачивается. Это уже чисто дьявольские повадки проявляются. Поэтому нужно освобождаться от многостяжания как можно скорее, пока этот грех не повлек за собой другие грехи.

Как избавиться? Молитвой и постом, а также искренней просьбой помощи в этом деле. Нужно признать грех, назвать его по имени на исповеди — и отречься от него.

Любостяжание

«Итак, умертвите земные члены ваши:
блуд, нечистоту, страсть, злую похоть
и любостяжание, которое есть идолослужение»
(Кол. 3:5)

Любостяжа́ние — 1) алчность к приобретению материальных благ; 2) чрезмерное попечение о богатстве; 3) забота о земных благах сверх необходимого для жизни в ущерб правильным отношениям с Богом и ближними. Разновидность страсти сребролюбия.

Грех любостяжания относится к идолопоклонству, поскольку идол есть предмет обожествления, а любящий богатство (любостяжатель) обожествляет богатство и служит ему, оберегая его и приумножая его любой ценой.

Апостол Павел говорит: любостяжание есть идолопоклонство (Кол. 3:5), а также «…ибо знайте, что никакой блудник, или нечистый, или любостяжатель, который есть идолослужитель, не имеет наследия в Царстве Христа и Бога» (Еф. 5:5).

Господь Иисус Христос предупреждает, что нельзя служить двум господам: «Никто не может служить двум господам: ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить; или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть. Не можете служить Богу и маммоне» (Мф 6:24).

***

Слово πλεονεξία (плеонексия) в разных местах русского текста Нового Завета переводится как лихоимство (1Кор.6:10), корыстолюбие (Рим.1:29) и любостяжание (Кол.3:5). Свт. Феофан Затворник объясняет суть этого явления как «пристрастие к имению и возложение на него упования, — чему возможно быть подвержену и при небольшом стяжании, как и свободным от сего возможно быть при большом».

***

Не надо заботиться ни о чем сверх необходимого для жизни и прилагать старание о пресыщении и о пышности: надо быть чистым от всякого стяжания и щегольства.
В чем состоит любостяжание? В том, что преступается предел закона, и человек больше заботится о себе, чем о ближнем.
святитель Василий Великий

Пределом твоей заботы о жизни пусть будет удовлетворение нужды тем, что у тебя есть.
Любостяжание не дает никакого покоя своему служителю, который чем больше работает, услуживая велениям владыки и приобретая по его пожеланиям, тем к большему понуждается труду.
…Ибо мучительство любостяжательности превосходит меру всякой жестокости. Поработив бедную душу, оно всегда принуждает исполнять свои ненасытимые пожелания, непрестанно принимая в себя и никогда не наполняясь, подобно какому-то многоглавому зверю, тысячами челюстей передающему пищу в ненаполнимое чрево, не только нимало не насыщаемое, но всегда разжигаемое желанием большего.
святитель Григорий Нисский

Грешный человек любит многостяжание, а о правде нерадит, не помышляя о неверности, непостоянстве и кратковременности жизни, не помня о неподкупности и неизбежности смерти. Если же кто и в старости живет так постыдно и бессмысленно, то он, как гнилое дерево, не годится ни на какое дело.
преподобный Антоний Великий

При любостяжательности не может быть любви. Да и как ей быть? Кто пристрастился к деньгам, тот ненавидит брата, стараясь отнять у него что-нибудь…
Если идешь путем к Царству, ничем не обременяй себя, ибо не угодно Богу, чтобы ты вошел в Его чертог, обремененный ношей. Если идешь к Царству, сбрось с себя лишнее. Разве будет чего-нибудь недоставать тебе в Царстве? Будь благоразумен. К Своей Трапезе призывает тебя Бог; сбрось всякое бремя. Соберись в путь без бремени и иди с Богом в Царство Его. Он ищет тебя, чтобы ты с Ним шел и с Ним вселился в Его чертог. Смотри, Царство Божие внутри тебя, грешник. Войди в самого себя, ищи там Царства и без труда найдешь его. Не гоняйся за приобретением имения, вырвись из сетей похотей, из тенет греха, из дебрей лихоимства. Войди в самого себя, живи в себе, в тишине внутреннего, с умеренной и чистой душой, с покойным и смиренным духом. Войди в себя самого и ищи там Царства Божия, оно действительно там, как Сам Господь научил нас в Евангелии. В душе, любящей Бога, обитает Бог, там и Царство Его, потому-то и говорит Он, что «Царствие Божие внутрь нас есть» (Лк. 17:21). Итак, вырвемся из сетей внешнего мира и будем в душах своих искать Царствия Божия; пока не найдем его там, не перестанем искать. И если не вселилось оно еще в нас, будем искать, как Господь учил нас: «Отче наш… да приидет Царствие Твое», и оно придёт, если будем об этом просить.
преподобный Ефрем Сирин

Если Сотворивший все единым Словом не имел «где приклонить голову» (Мф. 8:20), то ты, несчастный человек, зачем предаешься попечениям о суетном, зачем ослепляешься безумной несытостью? Рассмотри это и избери для себя благое.
Любостяжание – злая мать всех зол.
Душа не в состоянии преодолеть восстания духов, если не освободится от всех забот и попечении мира сего.
преподобный авва Исаия

Что возлюбил человек в этом мире, то и обременяет его мысль, влечет и пригибает к земле, не дает ей воспрянуть.
преподобный Макарий Египетский

Сильная и готовая на все любовь к стяжанию, не зная сытости, вынуждает плененную душу идти до крайнего предела зол. Будем отражать ее, особенно в самом начале, чтобы она не стала неодолимой.
Как не бывает моря без волн, так и души, погруженной в заботы, – без скорбей, без страха; за первыми следуют другие, их сменяют третьи и не успеют они утихнуть, вздымаются новые.
Ничто так не подчиняет нас диаволу, как желание большего и любостяжание.
Когда злой навык или страсть к любостяжанию будет сильно обольщать тебя, вооружись против них такой мыслью: презрев временное удовольствие, я получу великую награду. Скажи своей душе: ты скорбишь о том, что я лишаю тебя удовольствия, но радуйся, потому что я готовлю для тебя Небо. Ты трудишься не для человека, но для Бога; потерпи немного и ты увидишь, какая произойдет отсюда польза; пребудь твердой в настоящей жизни и ты получишь неизреченную свободу. Если таким образом будем беседовать с душою, если будем представлять не одну тягость добродетели, но и венец ее, то скоро отвлечем ее от всякого зла.
Человек, слишком занятый земными делами, не может должным образом усвоить небесного, но по необходимости, заботясь об одном, лишается другого.
Душа, однажды плененная любостяжанием, уже не может легко и удобно удерживаться, чтобы не сделать или не сказать чего-либо такого, что прогневляет Бога, так как она стала рабой другого господина, который повелевает ей все, противное Богу.
Любовь к богатству – страсть не естественная… Отчего же она усилилась? От тщеславия и крайней беспечности.
Лихоимец отдаляется от Бога, как и идолослужитель.
Проклят жертвенник любостяжания! Если придешь к жертвеннику идолов, чувствуешь от него запах крови козлов и крови быков; если же подойдешь к жертвеннику любостяжания, почувствуешь тяжелый запах человеческой крови. А если остановишься здесь, то не увидишь ни сжигаемых птиц, ни запаха от них и поднимающегося дыма – увидишь принесенные в жертву человеческие жизни. Одни бросились с крутизны, другие накинули на себя петлю, третьи перерезали горло. Ты видел жертвы грубые и бесчеловечные. Хочешь ли посмотреть на еще более жестокие? Я покажу тебе не только человеческие тела, но и закланные человеческие души. Заклание душ преимущественно и совершается на жертвеннике любостяжания .
До каких пор будет продолжаться это неистовство наживы? До каких пор будет сжигать неугасимая печь? Разве вы не знаете, что этот пламень переходит в вечный неугасимый огонь?
Как погасить пламя любостяжания? Можно погасить, даже если оно поднялось до неба. Стоит только захотеть – и мы, без сомнения, одолеем это пламя. Как оно усилилось вследствие нашего желания, так от желания и уничтожится. Разве не наша свободная воля зажгла его? Следовательно, свободная воля в состоянии будет и погасить, только пожелаем. Но каким образом может явиться в нас такое желание? Если обратим внимание на суетность и бесполезность богатства, на то, что оно не может нам сопутствовать в Вечную Жизнь; что и здесь оно оставляет нас; что даже если оно пребывает здесь, раны от него идут с нами туда. Если посмотрим, как велики богатства, уготованные там, и если сравним с ними земное богатство, то оно покажется ничтожнее грязи. Если заметим, что оно подвергает бесчисленным опасностям, что оно доставляет только временное удовольствие, смешанное с огорчением, если хорошо рассмотрим иное богатство, то есть то, которое уготовано в Вечной Жизни, тогда будем иметь возможность презреть богатство земное. Если вникнем в то, что богатство нисколько не приумножает ни славы, ни здоровья, ни чего-либо другого, а, напротив, погружает нас в бездну гибели, если узнаем, что несмотря на то, что здесь ты богат и имеешь много подчиненных, отходя туда, ты отойдешь одиноким и нагим, – если все это мы будем часто повторять и слышать от других, то, может быть, к нам возвратится здоровье, и мы избавимся от этого тяжкого наказания.
Насколько душа выше тела, настолько тяжелее раны, которые мы наносим себе каждый день заботами, соединенными со страхом и опасениями.
Руки даны для того, чтобы ты простирал их на молитву, но если ты не ведешь себя трезвенно, ты простираешь их на любостяжание.
Сбросим и мы бремя грехов, подобно Закхею… Перестанем похищать и начнем раздавать милостыню. Ибо если одно поднимает падающего, как милостыня, а другое тянет его на землю, как корыстолюбие, такое сражение противоположных сил разрывало бы человека. Итак, чтобы с нами этого не случилось, да не влечет нас к земле корыстолюбие и да не оставляет милостыня; так сделаемся мы легкими и взлетим.
святитель Иоанн Златоуст

Из людей любостяжательных и обидчиков одни знают, а другие и не знают, что грешат неисцелимо. Ибо неспособность чувствовать недуг, в котором находишься, – следствие усиления нечувствительности, которое заканчивается совершенным бесчувствием и омертвением. Поэтому таких людей более всего надо жалеть. Делать зло – более достойно сожаления, чем терпеть зло. Тем, которые делают зло (обижая людей из-за любостяжания), угрожает крайняя опасность, а у тех, которые терпят, ущерб касается только имущества. Притом первые не чувствуют своего сугубого омертвения… как дети, которые ни во что ставят то, что действительно страшно, и могут сунуть руки в огонь, а увидев тень, приходят в страх и трепет. Подобное этому бывает и с любителями стяжания: боясь бедности, которая не страшна, но еще и хранит от многих зол и содействует скромному образу мыслей, принимают за нечто великое неправедное богатство, которое страшнее огня, потому что обращает в прах и мысли, и надежды обладающих им.
преподобный Исидор Пелусиот

Кто хочет предстать перед Богом с чистым умом, но смущает себя попечениями, тот подобен крепко сковавшему себе ноги и покушающемуся быстро идти.
преподобный Иоанн Лествичник

Брат спросил старца: «Благослови мне иметь у себя две златницы по немощи тела моего». Старец, видя, что он желает удержать их у себя, сказал: «Имей». Брат возвратился в келлию, и его начали тревожить помышления: «Как ты думаешь? Благословил ли тебя старец иметь деньги или нет?». Встав, пришел он опять к старцу и так спросил его:
«Ради Бога, скажи мне истину, потому что помышления смущают меня по поводу двух златниц». Старец отвечал: «Я видел твое произволение иметь их, потому и сказал тебе: имей их, хотя и неполезно иметь более, чем сколько нужно для тела. Две златницы составляют надежду твою, как если бы Бог не промышлял о нас. Но может случиться, что ты потеряешь их, тогда погибнет и надежда твоя. Лучше возложи надежду на Бога, потому что Он печется о нас».
«Отечник»

Священное Писание называет сребролюбие идолослужением: сребролюбие переносит любовь сердца (в вере и надежде) от Бога к деньгам, делает деньги богом, истинного Бога уничтожает для человека… Нестяжание – один из обетов монашества; нестяжанием и девством или непорочным вдовством монах отличается от мирянина, обязанного соблюдать все заповеди Христовы наравне с монахом: отвержение нестяжания есть отвержение монашества, есть попрание обетов, данных при пострижении в монашество…
епископ Игнатий (Брянчанинов)

Иноки монастыря аввы Феодосия рассказали такой случай. По уставу основателя их обители у них был обычай в Великий Четверг всем приходящим к ним убогим, вдовам и сиротам выдавать по известной мере пшеницы, вина и меда и по пять медных монет. Но однажды в окрестностях монастыря случился неурожай и хлеб стал продаваться по дорогой цене. Наступил пост, и братия сказали игумену: «Отче, не раздавай в этом году пшеницу, потому что у нас ее мало, придется покупать по дорогой цене и оскудеет наш монастырь». Игумен отвечал:
«Зачем нам оставлять благословение нашего отца? Он позаботится о нашем пропитании, а нам нехорошо преступать его заповедь». Иноки, однако, не переставали упорствовать и говорили: «Нам самим мало, не дадим!». Опечаленный игумен, видя, что увещания его ни к чему не ведут, сказал: «Ну, делайте как знаете». Наступил день раздачи, и бедные ушли ни с чем. Но что же случилось? Когда после этого инок вошел в житницу, он к ужасу своему увидел, что вся пшеница заплесневела и испортилась. Все узнали об этом. А игумен сказал: «Кто преступает заповеди настоятеля, тот бывает наказан. Раньше мы раздавали по пятьсот мер пшеницы, а теперь пять тысяч мер погубили и сделали двойное зло: преступили заповедь нашего отца и возложили надежду не на Бога, а на житницы наши».
«Пролог в поучениях»

См. также: МШЕЛОИМСТВО