Система народного просвещения при Николае I. – Взгляды императора Николая. – Министерство Уварова. – Его принципы. – Уставы 28 декабря 1828 г. – Университетский устав 1835 г. – Московский университет при Строганове

ЛЕКЦИЯ XVIII

(начало)

Министерство Уварова

Сергей Семенович Уваров. Портрет работы В. Голике, 1833

Теперь нам приходится остановиться на ходе просвещения в России и на развитии умственного и политического движения среди интеллигенции в 30-х и 40-х годах.

Адмирал Шишков, унаследованный императором Николаем от предыдущей эпохи, оставался во главе Министерства народного просвещения, как я уже говорил, до 1828 г.; затем с 1828 по 1833 г. министерством управлял пиетист Ливен. С 1833 г. министром сделался один из наиболее знаменитых министров народного просвещения – С. С. Уваров, который управлял этим ведомством до начала третьего периода царствования Николая – до 1849 г. Уваров главным образом и наложил свою печать на деятельность Министерства народного просвещения в Николаевскую эпоху, хотя в сущности он являлся главным образом лишь талантливым исполнителем велений самого Николая. Роль Уварова в деле народного просвещения по значительности проведенных при нем преобразований почти столь же важна, как роль Канкрина в истории русских финансов и роль Киселева в истории крестьянского законодательства. Мы видели, что Николай Павлович обратил внимание на вопросы народного просвещения сразу же по вступлении на престол; он связывал вопрос о направлении народного образования или, вернее, воспитания с направлением политической мысли и задавался целью так поставить систему народного воспитания, чтобы она являлась системой, предотвращающей возможность развития всяких революционных стремлений. Ввиду этого император Николай с самого начала царствования принял ряд своеобразных мер в сфере народного образования, о которых я упоминал уже в одной из предыдущих лекций. Охранительное направление, принятое с самого же начала царствования в деле народного просвещения, получает особенную выдержанность и силу после 1831 г. Верным и решительным исполнителем этого курса и является сменивший в 1833 г. более слабого кн. Ливена рекомендованный Карамзиным Сергей Семенович Уваров. О том, каков был Уваров до 20-х годов, о его довольно смелой оппозиции реакционным стремлениям министерства Голицына в самом начале его деятельности, я уже говорил в свое время, но надо сказать, что Уваров той эпохи и Уваров николаевских времен – это как бы две различные личности. От Уварова прежнего времени к 30-м годам осталась только его солидная научная образованность, а его политические взгляды изменились коренным образом, по-видимому, в соответствии с теми карьерными стремлениями, которые в это время в нем возобладали. Вы помните, что в 1818 г. он в своей речи на акте в главном педагогическом институте говорил, что свобода есть лучший дар Бога и что ради нее не следует опасаться замешательств, сопряженных иногда с конституционным устройством. В письме к Штейну он подшучивал над людьми, которые желают просвещения и в то же время боятся его результатов; он говорил, что они как бы желают огня, который не жег бы. Теперь он свои прежние идеи оставил в стороне и явился главным образом исполнителем тех взглядов, которыми руководился сам император Николай. Прежде всего Уваров усвоил себе ту идею, что вооружать нацию необходимыми знаниями надо лишь в той мере, в какой это необходимо для технических нужд государства, притом строго охраняя публику от проникновения в умы зловредных политических идей.

Еще в Комитете 1826 г. с этой именно точки зрения были пересмотрены уставы средних и низших училищ, причем соответственно взглядам императора Николая на задачи народного просвещения была разорвана сеть учебных заведений, построенная когда-то по плану Янковича де-Мириево, и введены новые уставы и новые программы гимназий и уездных училищ, утвержденные 28 декабря 1828 г. Эта реакционная мера прошла еще в тот период царствования Николая; который я характеризовал как период, вообще непротивный прогрессу.

Православие, самодержавие, народность

Уваров, еще в бытность товарищем министра при Ливене, получил в 1832 г. командировку, целью которой было обозрение Московского университета и других провинциальных учебных заведений, постановки в них преподавания и выяснение того, как приводится в исполнение устав 1828 г., а также, наконец, какие преобразования требуются в организации университетов. Возвратившись из этой поездки, Уваров представил характерный письменный отчет, который был составлен с таким тонким пониманием взглядов императора Николая, что непременно должен был провести автора его на министерский пост. В отчете Уваров так излагал свои впечатления от ревизии Московского университета:

«Утверждая, что в общем смысле дух и расположение умов молодых людей ожидают только обдуманного направления, дабы образовать в большем числе оных полезных и усердных орудий правительства, что сей дух готов принять впечатление верноподданнической любви к существующему порядку, я не хочу безусловно утверждать, чтобы легко было удержать их в сём желаемом равновесии между понятиями, заманчивыми для умов недозрелых и, к несчастью Европы, овладевшими ею, и теми твердыми началами, на коих основано не только настоящее, но и будущее благосостояние отечества; я не думаю даже, чтобы правительство имело полное право судить слишком строго о сделанных, может быть, ошибках со стороны тех, коим было некогда вверено наблюдение за сим заведением; но твердо уповаю, что нам остаются средства сих ошибок не повторять и постепенно, завладевши умами юношества, привести оное почти нечувствительно к той точке, где слияться должны, к разрешению одной из труднейших задач времени, – образование правильное, основательное, необходимое в нашем веке, с глубоким убеждением и теплой верою в истинно русские охранительные начала православия, самодержавия и народности, составляющие последний якорь нашего спасения и вернейший залог силы и величия нашего отечества».

Император Николай увидел в авторе этого отчета надежную опору для проведения в умы молодого поколения тех идей, которые сам он признавал спасительными и необходимыми. Уже ставши министром, Уваров определенно говорил, что он главной задачей своего управления Министерством народного просвещения ставит: сдерживать наплыв новых идей в Россию, хочет продлить ее юность, и что если ему удастся задержать ее развитие лет на 50, то он умрет спокойно.

«В нынешнем положении вещей и умов нельзя, – писал он в только что цитированном отчете своем, – не умножать, где только можно, число «умственных плотин». «Не все оныя, может быть, окажутся равно твердыми, равно способными к борьбе с разрушительными понятиями; но каждая из них может иметь свое относительное достоинство, свой непосредственный успех».

Этот отчет и лег в основание всей последующей политики Министерства народного просвещения. Таким образом, во главе министерства был поставлен один из образованнейших русских людей того времени, каким был, несомненно, Уваров; и человек этот ставил себе трудную задачу укреплять и вводить в умы молодого поколения «истинное просвещение» и в то же время охранять их от заноса революционных идей и настроений. Можно подумать, что он сам теперь уверовал в существование такого огня, который не жег бы! В этом направлении велась и средняя школа, но нельзя не сказать, что чем дальше, тем больше освобождалась ее программа от излишних наук и познаний.

Русские учебные заведения при Николае I

Еще в комитете Шишкова шли большие споры о том, как построить преподавание в гимназиях, и было постановлено, что наиболее желательная программа – классическая. При этом возникли разногласия по вопросу о том, вводить ли один латинский язык или и греческий. Многие члены комитета стояли за введение наряду с латинским и греческого языка и придавали этому введению обоих языков важное значение. Но император Николай признал, что греческий язык лишний, что он будет только обременять учащихся. В соответствии с этим греческий язык был устранен из обыкновенных гимназий, так как признавали необходимым или ввести греческий язык в полном объеме, или совсем его не вводить. Его решили ввести лишь в немногих столичных гимназиях.

При этом, несмотря на то что была принята классическая система, ни естествознание, ни логика, ни даже ознакомление с современным положением страны, которое должно было даваться статистикой, вначале не были исключены из курса гимназий. Но чем дольше испытывалась эта система, чем дольше Уваров оставался министром, тем больше убеждались в бесполезности столь широкой программы, и первоначально включенные в нее предметы мало-помалу один за другим из нее выкидывались; так, в 1844 г. была устранена статистика, в 1847 г. – логика, а перед тем, в 1846 г., был сокращен курс математики, так что в конце концов программа обучения в средней школе к концу 40-х годов и к концу управления Уварова все более и более понижалась.

В это время дворянство стало охотнее отдавать своих детей в гимназии. Это обусловливалось, с одной стороны, необходимостью иметь диплом для службы, а с другой стороны – тем, что к этому времени иссяк в значительной мере тот контингент вольных учителей, который был ранее к услугам помещиков в виде различных иностранных эмигрантов. Таким образом, виды правительства осуществлялись и потребность в гимназиях в дворянских кругах все увеличивалась. Соответственно шел и рост числа гимназий: в 1826 г. их было 48, а в 30-х годах – 64; число учащихся было в начале царствования 7 тыс., а к концу – 18 тыс. человек. Увеличилось и число уездных училищ, но качество преподавания и там понижалось, а не развивалось. Этому содействовала и перестройка самого управления учебным ведомством. По прежнему уставу 1804 г., который ознаменовал собою самый блестящий период в истории русского просвещения, во главе управления в провинции стояли университеты. Теперь, во-первых, организация самих университетов по уставу 1835 г. была изменена, а затем они были совершенно устранены от заведования учебными делами в средних и низших училищах, которое всецело сосредоточилось теперь в руках попечителей учебных округов, причем такими попечителями во многих местах сделаны были местные генерал-губернаторы, а в Сибири – губернаторы, Большая часть этих попечителей при Николае назначалась из военных генералов, которые, по мере того как настроение правительства становилось консервативнее, выбирались все чаше из таких лиц, которые способны были главным образом обуздывать и подтягивать.

Университеты также были перестроены заново по уставу 1835 г. Этот устав совершенно изменил положение университетов, значительно ограничив их автономию. Правда, наружно некоторые следы ее остались: оставлено было право выбора ректора, предоставлено было самим профессорам замещать свободные кафедры; но одновременно с этим было предоставлено и министру народного просвещения право не утверждать избранников совета и назначать своих кандидатов, а так как министр народного просвещения широко пользовался своим правом, то право выбора постепенно на деле сошло на нет.

Следует, однако же, отметить, что в университетах сохранилась еще забота о возможно лучшей подготовке профессоров, так что в 30-х годах широко практиковались даже командировки молодых кандидатов за границу. Эти командировки дали в 40-е годы блестящие результаты. Благодаря им явилась целая плеяда молодых русских ученых, которая дала очень много для следующего поколения русской интеллигенции: достаточно вспомнить имена Грановского, Редкина, Крюкова, Буслаева (в Москве), Меера (в Казани), Неволина, Куторги (в Петербурге). В Московском университете этому в особенности способствовал попечитель граф С. Г. Строганов, который, сам будучи очень образованным человеком, деятельно заботился об улучшении профессорского состава, что не помешало ему в то же время вмешиваться в систему преподавания и даже в программы отдельных профессоров, подсказывать им желательное направление и вообще распоряжаться в университете, как заправскому хозяину. Таким образом, и тут комбинировалось желание, с одной стороны, улучшить систему преподавания, а с другой – определить тон и направление его. Во всяком случае, университет потерял свое независимое автономное устройство, которым он пользовался по уставу 1804г. до реакционного министерства кн. Голицына, при котором университетская автономия нарушена была во многих местах фактически.

Что касается числа университетов, то в этот период был открыт (в 1834 г.) Киевский университет Св. Владимира, но это не был вполне новый университет, так как он заменил собою Виленский, который был закрыт вскоре после восстания 1831 г.

Такова общая картина народного образования во втором периоде царствования Николая.

Цитирую по Барсукову «Жизнь и труды М. П. Погодина», IV, 82, 83.

Записки и дневник» А. В. Никитенко, т. I. С. 267 (изд. 2-е).

Барсуков, названное сочинение, IV, 85.

10 самых ярких министров образования России. От фаворита Екатерины II до «горящей избы»

Уже совсем скоро, 7 мая, в день инаугурации президента России, нынешний премьер-министр и его кабинет сложат полномочия. Спустя несколько недель у нас появится новый глава кабинета и новые министры, в том числе министр образования. О самых ярких министрах образования в российской истории и о задачах нового главы ведомства –рассказывает Александр Адамский.

Первый класс. Рассылка Ценные советы и бесценная поддержка для родителей первоклассников

Министры царской России

В Российской империи министерство народного просвещения появилось 8 сентября 1802 года. Первым министром был граф Пётр Завадовский (с 1802 по 1810 годы). Он родом из украинских казаков, после Киевской духовой академии служил в секретной канцелярии графа Румянцева (когда тот был правителем Малороссии), воевал, получил полковника, был представлен Екатерине II и стал её фаворитом. После этого стал действительно статским советником. А уже при Александре I — первым министром просвещения. При нём открыли народные школы, гимназии, основали три университета и Петербургский педагогический институт.

Пётр Васильевич Завадовский

Умела императрица выбирать фаворитов.

Одним из самых ярких руководителей образования царского времени был Сергей Уваров, николаевский министр (1833–1849 годы). В своём первом манифесте он сразу объявил: «Общая наша обязанность состоит в том, чтобы народное образование, согласно с Высочайшим намерением Августейшего Монарха, совершалось в соединённом духе Православия, Самодержавия и народности». Николай I навсегда запомнил декабристов, боялся повторения бунта и считал всё, что помогает уничтожить вольнодумство, — благом. Министр Уваров был идеальным исполнителем монаршей воли.

Сергей Семёнович Уваров

Трагически яркой фигурой был бывший ректор Московского университета, учёный и юрист Николай Боголепов, который был министром образования с 1898 по 1901 годы. Боголепов не только старался развивать систему (при нём за бюджетные деньги организовали общежития), но и всячески старался отвлечь студенчество от революционных идей и действий. Он ввёл знаменитые «Временные правила …», по которым студентов, уличенных в протестных действиях отдавали в солдаты, а профессоров увольняли. Мера привела к обратному эффекту: протестующих стало больше, а в феврале 1901 года в приёмной министра Боголепова террорист Пётр Карпович совершил на него покушение и ранил. Через две недели Николай Боголепов скончался.

Николай Павлович Боголепов

Последним ярким министром просвещения царской России был граф Павел Игнатьев (1915–1916 годы). Сын министра внутренних дел, выдающегося дипломата Николая Игнатьева, которому, кстати, тоже предлагали пост министра просвещения в 1881 году. Павел Игнатьев был кумиром первого министра образования новой России — Эдуарда Днепрова. Он так же, как и Днепров, разработал комплекс реформ, основной задачей которых было введение единой семилетней школы, выступал за соответствие содержания образования потребностям общества и экономики. При гимназиях должны были быть общественные комитеты, а педагогические советы наделялись правом разрабатывать учебные планы и программы. Игнатьев считал, что «необходимо через школу способствовать развитию производительных сил страны». Не правда ли похоже на сегодняшние «12 решений для новой школы»? А это было 100 лет назад.

Павел Николаевич Игнатьев

Через несколько лет Павел Николаевич смог воплотить свои идеи в русских эмигрантских школах. А в 1916-м правительство отклонило план реформ и Игнатьев ушёл в отставку. Умер он в 1945 году, в Канаде.

1917 год и Анатолий Луначарский («Миноносец Легкомысленный»)

В советское время была популярной байка про министров образования.

— Кто сейчас министр образования?

— Щербаков.

— А кто был на его месте?

— Прокофьев.

И так до 20-х годов. Наконец:

— Кто сейчас министр образования?

— Луначарский.

— А кто был на его месте?

— А вот Анатолий Луначарский был на своём месте.

Анатолий Луначарский — народный комиссар просвещения, получивший от Ленина прозвище «миноносец Легкомысленный», был назначен в октябре 1917 года. Правда, уже в ноябре, когда получил информацию об артиллерийском обстреле Кремля, подаёт в отставку в знак протеста. Ленин уговаривает его остаться. По некоторым данным, он потом ещё восемь раз подавал в отставку. В политике Луначарский был интерфейсом между большевиками и интеллигенцией — не только русской, но и европейской. Он многим помогал, спасал от арестов. Елена Ковтунова пишет: «А вот Гумилёва спасти не смог. Позвонил среди ночи Ленину, но тот ответил: „Мы не можем целовать руку, поднятую против нас“. После расстрела поэта плакал, грозил отставкой, но продолжал преданно и небрезгливо служить власти».

Он пытался реализовать наработки игнатьевских реформ, был очень аккуратным с национальными школами и не поддерживал главенство «производительного труда» в школах. Оказался долгожителем советского правительства: был смещён только в 1929 году, и умер на пути в Испанию, где получил назначение полномочным представителем.

Анатолий Васильевич Луначарский

Пропустим советский период: мы же не исторический очерк пишем, а вспоминаем ярких министров образования! Министерство просвещения СССР появилось только в 1966 году (до этого были только республиканские) и до конца советского союза министров было двое: Прокофьев и Щербаков.

Что происходило в 80-х годах

Теперь уже я опираюсь на свои личные ощущения и расскажу о том, что происходило с министрами образования с 1980-х годов. Потому что с этого времени был в какой-то степени свидетелем или участником событий.

В 1988 году три образовательных ведомства объединили в одно — так появился Государственный комитет СССР по народному образованию. Его возглавил Геннадий Ягодин, к которому пришёл за поддержкой Эдуард Днепров. Через пару месяцев возник временный научно-исследовательский коллектив «Базовая школа», известный как ВНИК «Школа». А в декабре 1988-го был созван Всесоюзный съезд работников образования, который одобрил проект нового Устава школы и концепцию развития образования СССР.

Геннадий Алексеевич Ягодин

В 1990 году Эдуард Днепров стал министром образования (первым российским министром после Луначарского). Взлёт Днепрова состоялся не благодаря его карьерным достижениям, а за счёт общественной деятельности. Его тексты в «Учительской газете», программная статья «Верю в учителя» в «Правде» начали дискуссию о реформе школы. В 1992-м был принят «Закон об образовании», который ЮНЕСКО признал одним из самых прогрессивных и демократических законодательных актов конца XX века. По несчастному совпадению Ягодин и Днепров умерли в один год — 2015.

Эдуард Дмитриевич Днепров

Конец 90-х и начало 2000-х — самое сложное время для российской школы

По-моему, большая удача, что министрами образования с 1998 по 2004 и с 2004 по 2012 годы были Владимир Филиппов и Андрей Фурсенко.

Владимир Михайлович Филиппов

Владимир Филиппов начал вытаскивать систему образования из финансового болота и параллельно модернизировать школу. Ещё продолжали задерживать зарплаты учителям, но уже началась информатизация школ. Началась проработка ЕГЭ, созданы попечительские советы при школах, введено профильное обучение и был запущен проект «Школьный автобус». Владимир Филиппов опирался на авторитетное экспертное сообщество и сотрудничал с выдающимся российским педагогом Анатолием Пинским.

Андрей Александрович Фурсенко

В 2004 году начали обсуждать интеграцию науки и образования. В экспертном сообществе гуляет легенда, что когда Андрея Фурсенко (тогда и. о. министра промышленности, науки и технологий) спросили, оправдано ли слияние министерств, он резко возразил. А в марте того же года его назначили министром образования и науки. И он «вытащил» национальный приоритетный проект «Образование» — рывок российского образования в зарплатах, оборудовании и компьютеризации. Кроме того, решился вопрос о преподавании религиозных культур, обновлении закона «Об образовании» и новых стандартах.

«Горящая изба» образовательной политики

Летом 2016 года руководство партии «Единая Россия» допустило несколько промахов, позволяло себе неудачные высказывания, обидные для учителей. Нужен был радикальный ход, чтобы поднять авторитет власти у педагогов. Какой самый эффективный ход? Правильно — снять министра Дмитрия Ливанова. И, как всегда, позвали женщину, чтобы вошла в «горящую избу».

Ольга Васильева пришла как образовательный политик, а не функционер, спасла ситуацию для правящей партии. Все её прорывы и проблемы связаны, на мой взгляд, как раз с тем, что она — образовательный политик, а само ведомство и «смежники» живут в другой системе координат.

В 2018 году сформировались два сценария развития системы образования: мобилизационный и технократический. Не верьте тем, кто называет эту альтернативу выбором между консервативной и либеральной стратегией.

Ольга Юрьевна Васильева

Консервативных решений в чистом виде не бывает: появляются новые вызовы, им нужно соответствовать, например, цифровизация. И уж точно «12 решений для нового образования», направленные на рост ВВП и производительности труда, можно назвать либеральными только в чьём-то больном воображении. Человек становится средством развития экономики.

Кто станет следующим министром образования?

Тот, кто возьмётся за решение самых критичных задач в системе образования:

1. Школьная инфраструктура. Никогда ещё износ школьных зданий не достигал такого критического уровня. В бюджете денег на восстановление нет, значит нужно привлекать инвесторов, скорее всего, зарубежных.

2. Воспитание подростков. Школота — это внутренняя беспризорность при живых родителях. Охват системной «образовательной занятостью» — предотвращение будущих убийств и нападений на школы силами подростков.

3. Тотальная цифровизация образования.

4. Огосударствление школ. Раздробленность системы образования, когда тысячи удельных князей (в лице глав районов) стригут ренту с бюджетов, привела к тому, что при 30% недофинансирования системы образования, ещё 20% средств теряется по пути. Необходимо прямое финансирование школ с уровня региона.

Или вместо этого введение федерального финансового норматива с поправками для регионов:

• единая система оплаты труда, возможно, по функционалу, а не по часам нагрузки.
• прозрачный единый электронный мониторинг состояния системы образования со сбором данных школ, генерированием отчётности и выгрузки данных в систему Росстата.

Страна живёт в сложных условиях. Скорее всего, у руководства нет выбора между разными сценариями жизни. Самый вероятный — мобилизационный. Это может нравиться или нет, но такова реальность. В ней роль системы образования — консолидация общества, минимизация издержек и максимально высокий уровень самореализации людей. В творчестве, взаимопомощи и поддержке друг друга, производстве и профессионализме.

Скажу ещё об одном министре образования и науки, другой страны.

Это Маргарет Тэтчер (1970–1974 годы) — министр просвещения и науки, которая уже тогда пробовала уменьшить финансирование в этой бюджетной сфере. Она развязала «молочную войну» — отменила бесплатное молоко в начальной школе. И хотя дошкольникам бесплатное молоко всё-таки сохранили, но министра стали называть «Margaret Thatcher, Milk Snatcher» (похитительница молока). О чём сама баронесса писала: «»Я получила ценный урок. Навлекла на себя максимум политической ненависти за минимум политической выгоды».

Маргарет Тэтчер

По-моему, это очень ценный урок.

В образовательной политике необходимо вести себя крайне взвешенно: ловушки ненависти расставлены на каждом шагу. Особенно для дилетантов, которым кажется, что это так просто — быть министром образования.

Борис Глебович Галенин родился в 1947 году в Москве. В 1970 году окончил механико-математический факультет МГУ, кандидат технических наук, автор научных работ, посвященных защите портов от волнения («Ветер, волны и морские порты». Л., 1986, и др.). Много лет работал в системе Минморфлота СССР.
Юношеское увлечение русской историей переросло в серьезный интерес к изучению последних войн Российской Империи – Русско-японской и Первой мировой, а затем и к личности Императора Николая II. Первую статью по военной истории («Россия в Первой мировой войне») написал в 1972 году. Статья не была опубликована, распространялась в Самиздате. В этой работе, на основании отечественных статистических данных, он показал, что Россия при Государе Николае II выигрывала эту войну и для так называемой Февральской революции материальных причин не было. По глубокому убеждению автора, русская история, как и всемирная, может быть адекватно понята и осознана только в свете Православия. В 1973 году он принял Святое Крещение. С 1983 года занимался изучением истории Цусимского сражения и всего круга связанных с ним вопросов. В исследовании «Цусима — знамение конца русской истории» (двухтомник вышел в 2009–2010 гг.) рассматривается история продвижения Русского Государства на Восток от времени похода Ермака до Порт-Артура; второй том посвящен собственно Цусимскому сражению. Журнал «Морской сборник» (2010, № 6) в рецензии на этот труд отметил: «В работе восстановлено действительное развитие событий при Цусиме, в том числе графически воссоздана начальная фаза боя, что можно рассматривать как новое слово в историографии военно-морских сражений и серьезное научное открытие».
Автором подготовлены к печати книги «Жизнь, творчество, смерть и бессмертие» (биография генерала Петра Краснова), «Вечный Рим и тайная война против него», «Трилистник русской судьбы» и «Кровавая заря Ходынки», впервые рассказывающая о том, что на самом деле произошло в майские дни коронации 1896 года на Ходынском поле.
С 2002 года член Общества изучения истории отечественных спецслужб, автор книги «Пингвины — любимые животные казаков, или Апология отечественных спецслужб от Аскольда до Андропова» (2005).

Наука и образование

Недобросовестные историки внушили нам мысль, что Николай I только и делал, что душил таланты. На самом деле, ввиду финансовой слабости предпринимательского сословия, николаевское правительство почти на 100 % финансировало исследования и разработки.

В начале своего царствования, в 1831 г., император Николай I дал поистине петровское указание российским посольствам в европейских столицах обращать особое внимание на все появлявшиеся изобретения, открытия и усовершенствования «как по части военной, так и вообще по части мануфактур и промышленности» и немедленно «доставлять об оных подробные сведения».

В 1831 государь велел построить астрономическую обсерваторию вблизи Петербурга. Министру народного просвещения, графу Ливену, было сказано, что «основание первоклассной обсерватории около столицы в высокой степени полезно и важно для ученой чести России».

В конце сентября 1839 г. император посетил и внимательно осмотрел полностью отстроенную и снабженную первоклассными инструментами Пулковскую обсерваторию.

Так Россия стала одной из ведущих «астрономических» держав.

Пулковские определения положений основных, фундаментальных звезд по точности превзошли все дотоле существовавшие и были приняты во всем мире за основу при исследованиях звезд.

Император также повелел создать астрономические обсерватории в Казани и Киеве. Была капитально переоснащена обсерватория в Москве; вчетверо увеличено финансирование обсерватории в Дерпте. Под руководством В. Струве она внесла большой вклад в изучение двойных звездных систем.

Было значительно увеличено финансирование исследований в смежных с астрономией областях, в геодезии и математической географии.

В 1834 г. правительство приняло решение о создании службы геомагнитных и метеорологических наблюдений. Появилась сеть геофизических обсерваторий — первая из них при институте Корпуса горных инженеров, получившая название Нормальная (ныне это Главная геофизическая обсерватория им. А. Воейкова). Благодаря им была собрана база данных для создания таких капитальных трудов, как «О климате России» К. Веселовского, «О температуре воздуха в Российской империи» Г. Вильда, «О вскрытии и замерзании рек Российской империи» М. Рыкачева.

В 1845 г. основано Русское географическое общество, президентом его стал вел. кн. Константин Николаевич, вице-президентом знаменитый мореплаватель Федор Литке.

Россия вносит большой вклад в географические исследования Тихого и Ледовитого океана.

В 1826-29 гг. лейтенант Ф. Литке на шлюпе «Сенявин» отечественной постройки совершил трехлетнее кругосветное плавание, во время которого было проведено гидрографическое и картографическое изучение Каролинского и Марианского архипелагов, открыто двенадцать островов в Тихом океане и ряд островов в Беринговом море.

В 1832 и 1837–1838 гг. идет изучение берегов и природы Новой Земли экспедициями во главе со штурманом П. Пахтусовым, академиком Бэром и капитаном Циволькой.

В 1847 Гофман и Ковальский, по поручению русского географического общества, исследуют п-в Ямал.

Неоднократно упоминаемый на страницах этой книги Е Ковалевский превратил географические знания о Средней Азии из средневековых в научные, изучал он и Большую нубийскую пустыню. П. Чихачев, исследовавший природные богатства Алтая и Кемеровского края, открыл залежи Кузнецкого каменноугольного бассейна, которые затем сыграют большую роль в хозяйственной жизни нашей страны. Л. Загоскин описал внутреннюю Аляску, бассейн р. Юкон.

Замечательные исследования капитана Невельского и его соратников на Дальнем Востоке упомянуты в этой книге отдельно.

А в 1845–1849 гг. финляндский лингвист Кастрен на деньги Российской академии наук путешествует по Сибири с целью изучения финно-угорских наречий. (Финская культура как раз выходит из-под шведского гнета и вот уже финские ученые на русские деньги ищут свои корни в Азии).

В 1834 г. в Екатеринбурге было основано научное Горное общество и «музеум всех российских ископаемых».

В 1835 г. император посетил дом ученого П. Шиллинга, создавшего первый в мире электромагнитный телеграф. Николай Павлович внимательно ознакомился с работой телеграфа, а затем отправил из одного конца дома в другой телеграмму на французском языке: «Я очарован, сделав визит господину Шиллингу»….

Вскоре был образован специальный комитет для рассмотрения возможностей электромагнитного телеграфа. Комитет, изучив изобретение Шиллинга, предложил изобретателю построить небольшую телеграфную линию в здании Главного адмиралтейства. Что и было сделано, причем часть провода прошла через внутренний канал адмиралтейства. Испытания первой линии электромагнитного телеграфа прошли успешно. Та участки линии, которые пять месяцев находились под водой, работали бесперебойно. Император немедленно распорядился создать телеграфную линию, соединяющей Санкт-Петербург с Кронштадтом.

По воспоминаниям Б.Якоби: «из числа всех высокопоставленных лиц и сановников, окружавших тогда императора, один только Государь сам предвидел важное значение и будущность того, на что другие смотрели только как на игрушку… Я счел бы себя в высшей степени счастливым, если бы… мне было бы суждено иметь дело непосредственно и единственно с Государем императором, высокий ум которого имел лишь в виду будущность и общественную пользу от этого замечательного средства сообщения; который вполне мог оценить новизну дела и трудности развития его; который с благородной снисходительностью извинял некоторые неизбежные несовершенства аппаратов, поощряя меня к дальнейшей деятельности на пути усовершенствований и соблюдая с мельчайшею точностью правила, установленные для пользования телеграфом». Император не раз встречался с Якоби, чтобы обсудить с ним вопросы, связанные с устройством линий электромагнитного телеграфа.

Именно при Николае I Россия становится такой, какой мы ее знаем — страной с сильным образованием. Именно в его царствование российские высшие учебные заведения превращаются в центры научной активности, так например великий Лобачевский работал в окраинном Казанском университете, восточнее которого уже не было ни одного ВУЗ’а.

Сразу после воцарения Николая Павловича из российского просвещения был изгнан обскурант Рунич, противившийся развитию этой отрасли, немедленно увеличено финансирование всех видов учебных заведений.

В 1833 г. Министерство народного просвещения возглавил С.Уваров, автор знаменитой, хотя и весьма облаянной либералами формулы «Православие, Самодержавие, Народность». Пусть на уровне символов, но была возобновлена основа для национального строительства — процесса, остановленного на век дворяновластием.

По руководством Уварова был разработан новый университетский устав. В июле 1835 г., после утверждения Николаем I, его опубликовали под названием «Общий устав императорских Российских университетов». Одновременно в полтора раза было увеличено их финансирование.

За университетами сохранялась автономия, возможности самоуправления только увеличивались. Согласно новому уставу ректор и деканы факультетов избирались Советом университета сроком на 4 года с последующим утверждением: деканы — министром, ректор — императором. (В цивилизованной Франции люди на эти должности не избирались, а назначались.) Совету университета предоставлялось право присваивать научные степени кандидата, магистра и доктора по факультетам, избирать путем голосования профессоров.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.
Читать книгу целиком
Поделитесь на страничке

Следующая глава >

Каким было образование при Николае II и Советской власти

Почему империя рухнула, а СССР победил во второй мировой войне.

Наблюдая за словесными битвами адептов сталинизма и разнообразными власовцами, надевших монархические и белогвардейские маски ради русофобии под видом борьбы с коммунизмом, иногда удивляешься, необъективности обеих сторон. Вместо анализа исторического периода и событий и объективной оценки мы видим, как стороны хают исторические периоды русской истории и выхваляют отдельный ее период. Особенно это касается периода правления императора Николая II. Власовцы истерично прославляют время правления Николая II, договариваясь до откровенного бреда, называя Николая II победителем в Великой отечественной войне и даже родоначальником советской космонавтики. Про мироточащие бюсты императора я даже упоминать не хочу – это уже какое-то средневековое мракобесие. Но противники власовцев, обливая грязью правление Николая II и оправдывая репрессии советских времен, также объективностью не страдают.
Поэтому предлагаю читателю спокойный взгляд на этот спор. На самом деле, время правления Николая II, не было худшим периодом русской истории. В правление Николая II было временем невиданного до этого роста России во всех областях от экономики до культуры. Отрицать этот рост глупо, тем более, что в СССР этот рост признавали и даже 1913 год считали эталоном развития, с которым сравнивали свои достижения. Этот небывалый рост России был очевиден и для современников, и для людей советского периода. И когда знакомишься с ростом Российской империи, то становится непонятным ее стремительный крах в 1917 г. Дело как раз в этом росте, когда прогресс России столкнулся с гнилым феодальным фундаментом империи, который этого роста не выдержал и рухнул. Увы, но Романовы впустую потратили XIX век, упустив время для эволюционной модернизации русского общества. Так что Николаю II досталось весьма гнилое феодальное средневековое государство с неграмотным крестьянским коренным населением, выродившимся дворянством, фрондирующими горожанами и еще более отсталыми национальными окраинами, где население благо жило хорошо еще феодальными порядками, так на окраинах хватало народов, которые жили в первобытном состоянии. Нельзя сказать, что Николая II был плохим правителем. Просто он не соответствовал времени и не понимал и даже не хотел видеть перспектив развития России. Мало того, он, как и все Романовы, презирал русский народ как таковой. Николай II, как и остальные Романовы, жил по принципу «я — абсолютный монарх, поэтому что хочу, то и ворочу». Россия была для него феодальным доменом, который должен и обязан преклоняться и почитать своего сюзерена. При переписи населения 1897 года он так написал про себя — «Хозяин земли Русской», ни много, ни мало. Свои личные желания и мечтания Николай II отождествлял с желаниями русского народа. Эпоха требовала крутых реформ и слома прогнившего прошлого империи и ее резкой, даже насильственной модернизации. Но Николай II этого не понимал и не хотел понимать. Как и его предки, он проводил преобразования по формуле «шаг вперед, два назад», что и привело империю к Революции. Живи Николай II в первой половине XIX в., то он бы заслужил хвалебные отзывы от потомков, но веку двадцатому император уже не соответствовал.
Посмотрим на проблему образования. Власовцы убеждают читателя, что образование при Николае II достигло небывалых успехов, а их противники в ответ говорят, что с образованием всё было плохо. А как было на самом деле? Посмотрим, что говорит статистика.

Так вот, статистика говорит, что количество грамотных и образованных людей при Николае II выросло порядок. Процитирую популярный «Справочник патриота (Руксперт)» (цифры там верные):
«Начальных школ в 1896 году было 78 тысяч, а в 1914 году уже 119.4 тысячи. Количество гимназий, то есть средних учебных заведений, в 1892 году было 239, а в 1914 году — 2300. Количество учеников в 1896 году было 3.8 млн, в 1914 году — 9.7 млн. Количество учителей в 1896 году было 114 тысяч, в 1914 году — 280 тысяч. Число студентов в 1890 году — 12.5 тысяч, в 1914 году — 127 тысяч.
Благодаря этим мерам, принятым царским правительством, число грамотных в стране неуклонно росло. Так, в 1894 году было 37,8 % грамотных призывников, в 1901 — 50 %, в 1913 — 67,8 %».
Как бы не скрипели зубами адепты сталинизма, но это правда. При Николае II в империи произошел количественный рост грамотных людей. И это подтверждается увеличением количества изданных в России книг:
«В 1893 году в России было издано 7783 различных книги (общим тиражом 27,2 млн. экз.), а в 1913-м — уже 34 006 (тиражом 133 млн. экз.), то есть в 4,5 раза больше и по названиям и по тиражу (кстати сказать, предшествующий, 1912 год был еще более “урожайным” — 34 630 книг). Дабы правильно оценить эту информацию, следует знать, что в 1913 году в России вышло книг почти столько же, сколько в том же году в Англии (12379), США (12230) и Франции (10758), вместе взятых (35367)! С Россией в этом отношении соперничала одна только Германия (35 078 книг в 1913 году), но, имея самую развитую полиграфическую базу, немецкие издатели исполняли многочисленные заказы других стран и, в частности, самой России, хотя книги эти (более 10000) учитывались все же в качестве германской продукции».
В. Кожинов «Россия, век ХХ. 1901-1939».
Но в чем же корень противоречий? Дело в том, что не нужно путать грамотность с образованием. Именно на этом спекулируют власовцы, когда утверждают, что при Николае II были открыты десятки тысяч школ. Да, такие школы были открыты, но что это были за школы? По существу это были школы, дававшие только начальное образование – начальные народные училища и церковно-приходские школы с одно-трехлетним образованием. В этой школе человек не получал образования, то есть систематизированного полноценного знания о мире и человеке на основе научных знаний. В такой школе ребенка учили читать, писать, арифметике и знанию Библии и пению псалмов. Для средних веков такое образование было превосходным, но для ХХ века было уже анахронизмом. ХХ век требовал уже не просто грамотных людей, умеющих прочитать книгу и сделать запись, ХХ век требовал уже образованных людей, смотрящих на мир с научной точки зрения – людей, которые будут создавать машины, которые будут делать научные открытия, которые будут управлять этими машинами. Тут уже мало уметь читать и считать. Романовы это не понимали – они просто делали вид, что не замечают изменений в мире.
В полной мере это сказалось и в положении образования в Российской империи. Николай II, вместо того, чтобы ввести всеобщее среднее образование, как это сделали большевики, пошел на полумеру – увеличил количество начальных школ с одно-трехгодичным сроком обучения.
Откроем статистический сборник «Народное хозяйство СССР в 1956 г.», М. 1956 г. посмотрим статистику по общеобразовательным школам:


Как видим перекос не в пользу русского народа. На Польшу, Финляндию, Прибалтику (20,5 млн. чел.) приходится 1,8 млн. учащихся против 7,9 млн. остальной империи (158 млн. чел) – 8,5% против 5%. В России в 1913 г же число учащихся составляло. 5,652 млн., или 3,39 % от населения. На пять процентов меньше, чем в Польше, Финляндии и Прибалтике! Тут возникает вопрос: Романовы были русскими императорами или польскими и финскими, раз заботились больше о просвещении чужих нерусских народов?

При советской власти были открыты именно средние школы, а не суррогаты образования, которые давали только умение читать и писать.
Уже здесь видна разница подхода к образованию как таковому у царского правительства и большевиков. В империи, в границах до 1939 г., было в 1914 г. начальных школ – 101,9 тыс., где обучалось 7,1 млн. учеников. Семилетних школ: 1,6 тыс. с 0,2 млн. учеников. Средних школ: 2,0 тыс. с 0,6 млн. учеников. Таким образом, образование в империи в 1914 г. получало всего 0,8 млн. человек. Остальные 7,1 млн. человек были просто грамотными, но не образованными. Для такой огромной страны, как Российская империя с населением в 178 млн. чел. такое положение означало катастрофу.

Когда власовцы утверждают, что при Николае II, были открыты десятки тысяч школ, то они лгут. Подавляющее большинство таких школ были аналогом наших первых трех классов в средних школах. Причем знаний о мире и культуре наши дети получают гораздо больше, чем тогдашний ученик царской начальной школы. Современная начальная школа готовит базис для дальнейшего образования. Для ученика же царской начальной школы образование на этом и заканчивалась. Как раз такую школу описывает в первой главе романа «Как закалялась сталь» Н. Островский:
«Чтобы не шалил в пустом классе, учитель привел шалуна к старшим, во второй класс. Павка уселся на заднюю скамью.
Учитель, сухонький, в черном пиджаке, рассказывал про землю, светила. Павка слушал, разинув рот от удивления, что земля уже существует много миллионов лет и что звезды тоже вроде земли. До того был удивлен услышанным, что даже пожелал встать и сказать учителю: „В законе божием не так написано“, но побоялся, как бы не влетело.
По закону божию поп всегда ставил Павке пять. Все тропари, Новый и Ветхий завет знал он назубок: твердо знал, в какой день что произведено богом».
Справедливости следует отметить, что начальные школы вовсе не представляли собой дырявые сараи. Это были добротные, специально спроектированные здания с хорошо оборудованными классами. Денег на такие школы царское правительство не жалело, причем финансирование увеличилось к 1914 г. на порядок. Как пишет «Справочник патриота»: «В 1893 году на образование суммарно выделялось 43 млн рублей, что составляло 4,1 % от всех расходов, а в 1914 году — приблизительно 270 млн рублей, что составляло 8 % от всех бюджетных расходов». Однако эти меры опоздали на 50-60 лет. Спасти ситуацию с образованием для модернизации страны и ответов на вызовы, особенно внешние могло только введение всеобщего среднего образования для всех сословий. Для 7,1 млн. чел. на трех классах образование заканчивалось и они были вынуждены идти на работу, чтобы уже сама жизнь их обучила профессии. Именно такая ситуация обыгрывается в фильме «Большая семья» (1954), где заслуженный мастер, который родился как раз ок. 1900 г. и прошедший обучение в начальной школе, пришел к молодой девушке с просьбой обучить его геометрии и алгебре, потому что ремесло он «изучал на стапелях». При этом вскользь упоминается, что старых мастеров на заводе организованы учебные курсы. То есть, русский рабочий, прошедший такую начальную школу, знал ремесло, но не понимал, что именно он делает. Пусть фильм и является художественным произведением, но он прекрасно иллюстрирует интеллектуальное превосходство молодого поколения 50-х над старым, еще дореволюционным.
США уже в начале XIX в. начальные школы в большинстве штатов стали бесплатными, причем с середины века там обучались дети от 6 до 14 лет, то есть аналог наших семилетних школ (как раз в такой школе обучался Том Сойер, герой романа Марка Твена). Такими школами были охвачены большинство американских детей. К этой системе Романовы даже в ХХ веке близко не подошли. Поэтому США к ХХ веку вырвалась вперед в научно-техническом прогрессе, а Россия оставалась отсталой полуфеодальной страной с неграмотным крестьянским населением.
В СССР большевики начали исправлять ситуацию кардинально, сделав за 25 лет то, что Романовы не сделали за 100 лет. Если в 1927 г. количество начальных школ выросло незначительно – 108,8 тыс., где обучались 8,7 млн. учеников, то число семилетних школ выросло в 4,1 раза – до 6,6 тыс., где обучались 2,1 млн. Если при Николае II в одной семилетней школе обучалось в среднем 125 учеников, то в 1927 г. в одной семилетней школе училось уже 318 учеников, то есть увеличилось количество классов. Количество средних школ на первый взгляд упало с 2,0 тыс. до 1,8 тыс., но вот количество учеников выросло с 0,6 млн. до 0,9 млн. За десять лет после революции большевики (после окончания разрушительной гражданской войны) сумели увеличить учеников, получающих среднее и неполное среднее образование с 0,8 млн. (1914) до 3,0 млн. (1927).
К 1940 г. положение стало уже не в пользу Российской империи на порядок. Семилетних школ стало 45,7 тыс. с 12,5 млн. учеников, а средних 18,8 тыс. с 12,5 млн. чел. При этом начальные школы были интегрированы в средние школы. Мало того, в СССР были открыты школы для детей с физическими недостатками, которые могли получать образование наравне со всеми. При Николае II такие школы так же существовали, но чаще удел таких детей была милостыня на паперти.

Похожее положение мы наблюдаем и в высшем образовании. Если в 1914 г. в империи в советских границах 1939 г. было 91 ВУЗов с 112 тыс. студентов, то в 1940 г. ВУЗов было 817 с 812 тыс. студентов. Такое резкое увеличение ВУЗов и студентов было обусловлено жестокой необходимостью в специалистах во всех областях. Но еще большие успехи мы видим в подготовке технических специалистов. При империи в 1914 г. 295 техникумов, где обучались 36 тыс. учащихся. В 1928 г. (еще до начала индустриализации) техникумов было 1037 с 189 тыс. учащихся, то есть количество техникумов выросло в 3,5 раза, а число учащихся в 5,25 раза. В 1938 г. Российская империя безнадежно отстала от СССР, показывая свою отсталость: количество техникумов увеличилось до 3509 с 724 тыс. учащимися.
Такое же положение мы наблюдаем по библиотекам. Если в 1913 г. в империи было 13,9 тыс. библиотек, имевших 9,4 млн. экз. книг, то в 1927 г. в СССР уже было 26 тыс. библиотек с 69 млн. экз. книг. В 1940 г. число библиотек выросло до 95 тыс. с 185 млн. экз книг.
Но еще более поразительные цифры мы видим на национальных окраинах. Если Романовы вообще не заботились об образовании своих неславянских подданных, за исключением поляков, финнов и прибалтов, то СССР резко сменило такую политику – всеобщее среднее образование пришло и к народам республик СССР. Особенно потрясает рост к 1940 г. образованных людей в Туркменистане – в 37 раз и в Узбекистане в 75 раз! Поэтому всякому националистическому туземцу, который посмеет обвинять СССР в «угнетении» нужно показывать эту статистику, кто именно научил его предков читать и считать и сделал из неграмотных скотоводов и дехкан инженерами, врачами, учителями.

Таким образом, положение в образовании в правление Николая II и довоенного СССР можно охарактеризовать как успешное. Однако, если успехи Николая II были количественными, то успехи советской власти были качественными. И в этом кардинальная разница. Николай II не видел и даже не представлял себе будущего развития России и просвещения русского народа (не говоря уже о «инородцах»). Мало того, он даже не понимал, зачем превращать народ из полудикой неграмотной крестьянской массы в образованную культурную нацию. Русскому крестьянству имперская идеология навесила пышный эпитет «народа-богоносца», предоставив народу нищету, тяжелый труд, лишив его права на образование и элементарных гражданских прав, оставив только право молиться за государя и умирать в бессмысленных войнах во славу династии Романовых. При этом нерусским западным народам – полякам, финнам, прибалтам, украинцам – Романовы благоволили. Но уже была это семейная черта Романовых – жертвовать русским народом ради собственных грёз о замках на песке. Увы, но большевики переняли эту губительную романовскую черту, что и привело к краху советской империи, как и империю Романовых.
Несмотря на огромные успехи в области образования во время Николая II российскую империю ждал крах. И одной из причин было пренебрежение Романовыми русским народом. Вместо полноценного образования народу предложили суррогат образования в виде грамотности. Фактически 90% русскому народу указали место в самом низу общества. Работать, умирать, не думать и прославлять Царя, а думать будут привилегированные сословия. И самое главное – ничем не возмущаться, смиренно, по-христиански принимать существующую реальность.
И вот тут монархия выкопала сама себе ловушку. Когда грамотный, но необразованный житель империи, читал в 1917 году революционную прокламацию или газету, то он мало что понимал из написанного. Это образованный человек может разобраться в смысле прочитанного, имея багаж в виде систематизированных знаний об истории, обществе и политике. Грамотный житель, а тем более неграмотный, но имеющий образования, житель империи видел в прочитанном и услышанном только то, что хотел увидеть, а не то, что именно имел в виду автор. Тем более такой человек, не имеющий образования, не мог анализировать и осмыслить прочитанное. Именно это стало одной из причин успеха революционной пропаганды. Лозунг «Земля — крестьянам» (изначально эсеровский) буквально убил империю, развалив армию и порядок. Мало кто сумел задуматься к чему приведет поддержка революционеров и свержение законной власти. 90 % русского народа восприняло этот лозунг буквально, перейдя на сторону Революции. Именно над таким необразованным народом вдоволь поиздевался в своих произведениях рафинированный интеллигент М. Булгаков, у которого Революция разрушала его уютный сословный мирок, и он воочию встретился с самим русским народом, порожденным романовской империей – малограмотными, необразованными людьми, которых новая власть вдруг поставила наравне с ними – такими умными, утонченными, знающими иностранные языки, интеллигентами, которые мыслили себя интеллектуальной элитой народа.
«Филипп Филиппович локти положил на стол, вгляделся в Шарикова и спросил:
– Позвольте узнать, что вы можете сказать по поводу прочитанного?
Шариков пожал плечами.
– Да не согласен я.
– С кем? С Энгельсом или с Каутским?
– С обоими, – ответил Шариков.
– Это замечательно, клянусь богом. „Всех, кто скажет, что другая…“ А что бы вы со своей стороны могли предложить?
– Да что тут предлагать… А то пишут, пишут… конгресс, немцы какие-то… Голова пухнет. Взять все да и поделить».
М. Булгаков «Собачье сердце»
Именно такие люди стали движущей силой Революции – фактически неграмотные, мало что понимающие, но у которых появилась надежда на лучшую более справедливую жизнь. И кто в этом виноват: революционеры или императоры, которые 170 лет держали русский народ в крепостном рабстве, отказав народу в образовании, держа его в неграмотности и невежестве? Николай II попал в исторический цейтнот, который устроили ему его предки. Но он отказывался понимать остроту исторического момента и выбора России. Вместо крутых реформ и перемен, которые сломали бы отжившие феодальные атавизмы, он выбрал традиционную для Романовых политику полумер, которые только усугубляли кризис и приближали его и империю к гибели. Большевики за 25 лет сделали то, что Романовы должны были сделать за сто лет. Сделали жестко, кроваво, но уничтожили старую феодальную сословную отсталую Россию, дав всем равные права и образование. И теперь даже странно читать плачи по погибшей романовской империи от власовцев, которые сами по роду из крестьян, предкам которых советская власть дала образование и путь в жизни.
Поэтому монархия пала, потому что поставила свои желания взамен народных. Николай II, несмотря на свои достоинства и недостатки, навсегда в народной памяти остался на скамье позора, вместе с Василием Шуйским, Михаилом Горбачевым и Борисом Ельциным, как правители, которые привели страну своей политикой к краху.
Советская власть сломала феодально-сословный строй, крестьянскую общину (пережиток еще первобытно-общинного строя), предоставив всем одинаковые права и право на образование, открыв ранее угнетаемому 90% страны путь в будущее. Именно за это настоящее и будущее сражались наши предки в Великой отечественной войне и победили.