Утоли моя печали (община)

У этого термина существуют и другие значения, см. Утоли моя печали.

Александровская община «Утоли моя печали»

Дата основания

Дата роспуска

1920-е

Тип

община сестёр милосердия

Число участников

30 (изначально)

Руководитель

Шаховская Н. Б.

Объект культурного наследия, объект № 7736690000 объект № 7736690000

55°46′00″ с. ш. 37°42′05″ в. д.HGЯOL

Александровская община «Утоли моя печали» — община сестёр милосердия, занимавшаяся помощью раненным военным и нуждающемуся населению.

История

Княгиня Н. Б. Шаховская и сёстры общины «Утоли моя печали» у гроба умершей от холеры сестры той же общины. Автотипия Эд. Гоппе с фотографии М. Дмитриева в Нижнем Новгороде.

Община «Утоли моя печали» была основана в 1865 году княгиней Н. Б. Шаховской, которая работала в Никольской общине. Она вместе с 30 женщинами переселилась в дом на Покровской улице, где и обосновалась община. Княгиня Шаховская была младшей дочерью князя Б. А. Святополк-Четвертинского и женой главы дворян Серпуховского уезда. В 1863 году Шаховская потеряла мужа, после этого она стала заниматься благотворительностью, переехав жить в одну из палат Полицейской больницы. Со временем к ней стали присоединяться единомышленницы. В 1865 году Шаховская основала общину «Утоли моя печали», а через три года её официально назначили руководителем новосозданной общины. Долгое время её помощницей и заместителем была вдова статского советника Е. Г. Бушман.

В 1872 году благодаря благотворительным пожертвованиям община переместилась в Лефортово по адресу Госпитальная площадь, 2, постепенно был организован комплекс благотворительных учреждений: приют для детей, женское училище, больница, амбулатория, аптека и убежище для пожилых сестёр милосердия. В 1874 году на Госпитальной площади построили отдельный трёхэтажный больничный корпус, где содержались больные, которых уже нельзя было вылечить. Тогда же построили двухъярусную больничную церковь: верхний храм во имя иконы Божией Матери «Утоли Моя Печали», нижний — в честь святого князя Александра Невского.

В первые годы работы община «Утоли моя печали» подчинялась Российскому обществу Красного Креста, но в 1881 году она стала самоуправляемым учреждением, получила покровительство Александра II и была названа в его честь. В 1896 году община открыла богадельню для пожилых бедных женщин, здание для неё пожертвовала Е. И. Коптева. Когда Шаховская умерла (1906 год), община перешла под начало Московской Городской Думы.

Сёстры милосердия общины «Утоли моя печали» помогали солдатам, получившим ранения в ходе сербско-турецкой, русско-турецкой, балканской и Первой мировой войн. В мирное же время они помогали жителям всей империи, переживавших неурожаи и болезни, работали в колонии для прокажённых в Якутии.

После революции из-за распространения эпидемии сыпного тифа в общине открыли тифозное отделение. Община работала до начала 1920-х годов, затем её здание было передано больнице, названной в честь Н. Э. Баумана. В церкви расположились больничные службы, её глава была сломана, место захоронения Шаховской утрачено. От храма осталась лишь полукруглая алтарная апсида с восточной стороны здания. В настоящее время на территории комплекса находится Городская клиническая больница № 29.

Ссылки

• Александровская община сестер милосердия «Утоли моя печали» под покровительством государя императора. г. Москва (недоступная ссылка)
• Страница на сайте Узнай Москву
• Борьба с холерной эпидемией в Нижнем Новогороде // Всемирная иллюстрация. СПб., Т. 48, № 1231, 22 августа 1892, с. 151—153.

Литература

• Кельцев С. А., Александровская община сестер милосердия «Утоли моя печали», М., 1897

Женская благотворительная империя

Княгиня Наталья Шаховская, глава знаменитой общины сестер милосердия «Утоли моя печали», построила в Лефортово больницу, сиротский приют, фельдшерскую школу и богадельню. Почему богатая дворянка предпочла жизнь крестовой сестры? Зачем община построила сразу три храма на одном пятачке? Как сестры милосердия боролись с профессиональным выгоранием? На эти вопросы отвечает историк Никита Брусиловский

Ворота мемориального корпуса больницы

Милосердные сестры

Госпитальная площадь, дом 2. Городская клиническая больница N29. Сегодня она известна скорее потому, что на ее территории находится один из лучших роддомов Москвы. Но еще в начале ХХ века здесь располагалась знаменитая община сестер милосердия во имя иконы Божией Матери «Утоли моя печали». Территория больницы (большая, с примыкающим к ней парком и целым комплексом хозяйственных построек) кажется детищем двадцатого века. Но среди типовой больничной застройки семидесятых годов затерялось несколько старинных зданий — впрочем, тоже типовых для своего времени, а также небольшой усадебный дом и храм. Эту часть района Лефортово выкупила для общины сестер милосердия княгиня Наталья Борисовна Шаховская.

Этот поступок княгини в 1871 году был не просто актом благотворительности, но скорее необходимостью. Шаховская, как глава большой общины сестер милосердия, решила расширять деятельность, что требовало срочного переезда с улицы Покровка — где община имела в своем распоряжении небольшой особняк, купленный когда-то у купца Григория Новиченкова. Впрочем, чтобы оценить масштаб переезда, стоит вернуться чуть назад и сказать несколько слов о русских сестрах милосердия.

Существует как минимум два мнения относительно истоков сестричества в России. Одно утверждает, что сестричество — сугубо российское явление, которое появилось во время Крымской войны, когда не хватало должных медицинских кадров. Женщины, желая проявить себя и внести вклад в защиту Крыма от неприятеля, начали работать на полях сражений в качестве сестер милосердия, фактически медицинских сестер. Впоследствии идея была воспринята и заимствована англичанами.

Согласно второму мнению, идея сестричества, наоборот, заимствована из Европы, где была популярна в лютеранской среде (общины диаконис), у католиков («дочери милосердия»). Чуть переосмысленная, приспособленная под российскую действительность, она быстро прижилась в России, а число милосердных сестер резко начало расти. Но истина все-таки посередине.

Идеи сестричества возникли и развивались автономно. Задолго до Крымской войны, в 1840-е годы, несколько общин сестер милосердия появляется сначала в Петербурге (самая известная Свято-Троицкая), затем в Москве (под патронажем доктора Гааза). В полную силу они начали функционировать именно во время Крымской кампании, поэтому до сих пор сестры милосердия вызывают стойкую ассоциацию с заботой о раненых.

Отличительной чертой российского сестричества было то, что идея создания такого рода общин была сугубо частной инициативой, в отличие от Европы, где женщины объединялись внутри церковной общины. Как следствие, в России сестры милосердия не принимали на себя монашеских обетов.

Главное же, что идея сестричества исходила из дворянской среды. Еще в середине XIX века в России женщины начинают активно проявлять себя в социальном служении, в делах милосердия. Даже было создано Дамское попечительство о бедных. Оно видело свою задачу в привлечении к заботе о нуждающихся именно женщин. Дамское общество, дамский комитет составили костяк будущих общин сестер милосердия.

Редкий портрет княгини Натальи Борисовны Шаховской в форме сестры милосердия Изображение с сайта pravmir.ru

Обида, одиночество или личный пример?

Княгиня Шаховская. Блестяще образованная дворянка, владеющая несколькими иностранными языками, сочиняющая стихи и музыку. В молодости она была фрейлиной императрицы Александры Федоровны. И вдруг — сестра милосердия. Безусловно, как и во многих других случаях, немалую роль здесь сыграла личная история.

Наталья Борисовна Святополк-Четвертинская вышла замуж за князя Дмитрия Шаховского по любви. Но брак их был «почти бездетным», по тем временам уж точно. У супругов родилась всего одна дочь, которая, чуть повзрослев, вышла замуж за иностранца и уехала в Рим. Связи с нею не было никакой. Очевидно, что расставание с дочерью было для княгини Шаховской достаточно болезненным. Вскоре распался и сам брак. Формально княгиня и князь оставались мужем и женой, но жили порознь, хотя официально и не разводились. Княгиня овдовела в 1863 году, в возрасте сорока трех лет.

Несчастливая женская судьба, одиночество — не исключено, что в этом кроется желание княгини активно проявить себя на социальном поприще. Шаховская была религиозна, кстати, ее духовником являлся выдающийся московский проповедник протоиерей Валентин Амфитеатров. Она много задумывалась над тем, чему посвятить свою жизнь. И решение посвятить себя благотворительности лежало на поверхности.

Был и личный пример. Ее собственная сестра, Надежда Борисовна Трубецкая, создала «Братолюбивое общество снабжения неимущих квартирами» (строила в Лефортово), Комиссаровское ремесленное училище в Благовещенском переулке (названо в честь Осипа Комиссарова, спасшего императора Александра II во время покушения Каракозова в 1866 году), Ксеньинский детский приют, и Дамский комитет попечения о раненых (будущее Российское общество Красного креста).

Одним словом, перед глазами Натальи Борисовны был прекрасный пример женщины в благотворительности, на который было возможно ориентироваться.

Старым другом, семейным врачом, а главное, наставником был для Шаховской «святой доктор» Гааз. Идеи заботы о нуждающихся, которые собственной жизнью проповедовал доктор, не могли не коснуться Шаховской. Гааз был тем самым человеком, который не только сам активно занимался благотворительностью (создал Полицейскую больницу, где принимал всех), но и стоял у истоков сестричества в России.

Когда в 1808 году императрица Мария Федоровна потребовала улучшить качество ухода за пациентами Павловской больницы, именно Гааз, главный врач больницы, заменил в больничном штате отставных солдат женским медицинским персоналом. По его мнению, женщины не только лучше заботятся о больных, но и способны оказать моральную поддержку выздоравливающим пациентам. А когда в 1848 году в Москве бушевала эпидемия холеры, Гааз создал Никольскую общину сестер милосердия. В 1863 году в нее вступила овдовевшая княгиня.

Княгиня много трудилась в Яузской больнице для чернорабочих, жила и работала при Полицейской больнице, а со временем возглавила группу из тридцати сестер в Никольской общине. В какой-то момент она поняла, что пришло время действовать самостоятельно, тем более что средства позволяли.

В 1866 году Шаховская купила флигель на Покровке, где отрылось первое отделение общины сестер милосердия «Утоли моя печали», призванное работать при больницах: Яузской, Полицейской, Екатерининской, а также при Военном госпитале в Лефортово. Все расходы общины покрывала княгиня.

Благотворительный центр

В 1871 году в Москве свирепствовала новая эпидемия холеры. Она стала проверкой на прочность сестер милосердия. Масштабы эпидемии были чудовищными — ведь в Москву, вследствие проведенных в 60-е годы реформ, стеклось, в поисках заработка, огромное количество освобожденных крестьян.

Медперсонал перестал справляться с ситуацией, частью даже разбежался, а вот милосердные сестры не испугались эпидемии. Это не только упрочило положение общины «Утоли моя печали», но и привлекло новых членов, а также частных благотворителей. Одним из них был Павел Михайлович Третьяков.

В 1871 году Шаховская продает свое имение под Серпуховым. На вырученные деньги (150 тысяч рублей) покупает у купца Матвеева большой участок с домом в Лефортове.
Лефортово, для Москвы конца XIX века — совсем не центр города, поэтому земля там недорогая. К тому же в Лефортово находился старейший в России военный госпиталь, созданный еще императором Петром I.

Если вспомнить, что одна из целей сестричества, это помощь раненым на полях сражений, то становится понятным, почему Шаховская предпочла сосредоточить свою деятельность именно в этом районе Москвы. Многие сестры трудились параллельно в двух больницах, многие переходили в общину из Военного госпиталя.

Первоначально купленный участок был небольшим. На нем в 1872-75 годах по проекту архитекторов М.Д. Быковского и П.И. Иванова было возведено довольно скромное, кирпичное, трехэтажное здание в псевдорусском стиле. Во многом здание было типовым, удобным и функциональным, с двухъярусной домовой церковью, разделявшей здание на два крыла — мужское и женское отделения.

Вход в больницу. Голубь пролетает через арку

Мозаичная икона «Утоли моя печали» над входом

Больница была рассчитана на 200 пациентов, частично платных. Имела психиатрическое отделение (на третьем этаже), которое возглавил знаменитый доктор Корсаков. Надо сказать, что психиатрическое отделение было довольно новым явлением для Москвы. Также здесь были терапевтическое, хирургическое и гинекологическое отделения. Тяжелые больные размещались на втором этаже; на первом этаже жили сестры и находился дневной стационар. Условия содержания в больнице были очень хорошими, и, как писали газеты тех лет, «обстановка близка к домашней».

Главный домовый храм был освящен в честь иконы «Утоли моя печали», и был богато украшен: дубовый иконостас, мрамор, ковры, вышитые сестрами, лепнина, росписи. Непосредственно к храму примыкали палаты тяжелобольных пациентов. Раздвижные стеклянные перегородки позволяли им, не покидая постели, слушать богослужение. Эта же идея впоследствии была воспринята и в Марфо-Мариинской обители сестер милосердия.

Смертность в больнице была довольно высокой, поэтому вопрос организации сиротского приюта при общине стоял остро и сразу. Первый приют для детей умерших женщин и подкидышей на 36 человек разместился в здании общины на Покровке в 1872 году.

В 1873 году в приюте на личные средства княгини Натальи Борисовны содержалось уже 62 ребенка разного возраста. Их воспитанием занимался принявший православие француз Мовильон, и одна из сестер милосердия. Со временем в приюте была организована элементарная школа, позволявшая детям в будущем устроить свою жизнь.

Правда, отделение для мальчиков просуществовало недолго, всего девять лет, потому что княгиня решила сделать приют сугубо женским. В 1879 году при приюте было открыто четырехклассное женское училище, где готовили учительниц для городских и сельских школ. Обучение, в зависимости от условий, было платным и составляло от 50 до 200 рублей в год. В 1883 году, ровно половина учениц (25 человек) обучались уже за счет средств общины. Правда, сиротский приют и училище объединили из-за финансовых трудностей.

В 1895 году Шаховская инициировала строительство отдельно стоящего трехэтажного здания для приюта, где в просторных помещениях разместились и спальни сирот, и игровые комнаты, и учебные классы. Дети оставались здесь до своего совершеннолетия. В этом же здании была открыта фельдшерская школа, в которой обучали младший медперсонал и сестер милосердия.

Курсы работали для всего города. Закончив их, выпускник мог устроиться в любое из медучреждений Москвы, а не только в общину. Хотя, безусловно, многие выпускницы сиротского приюта и женских курсов впоследствии становились членами общины сестер милосердия «Утоли моя печали». В том же году под свой патронаж сиротский приют взяла императрица Александра Федоровна.

Три храма для одной общины

Вообще, трудностей у общины было много. Она развивалась, охватывая своей деятельностью все больше и больше нуждающихся в помощи. Так, например, во время сербско-турецкой войны 1876 года, сестры были откомандированы в распоряжение Российского общества Красного Креста, где ежедневно помощь от них получало до 500 раненных.

Во время русско-турецкой войны в 1877—78 годах, Шаховская на территории общины построила временный деревянный госпиталь, позволивший дополнительно ухаживать за 200 ранеными (потом он был разобран).

Но сестры помогали не только на полях сражений, в мирное время их деятельность распространялась далеко за пределы Москвы. Община быстро приобрела общероссийскую известность и имела свои представительства в других городах России, а сестры милосердия ездили налаживать деятельность даже в азиатскую часть России. В Якутии, например, в 1892 году общиной «Утоли моя печали» был открыт лепрозорий, который можно сравнить с современным хосписом.

Наталья Борисовна Шаховская то и дело брала кредиты, закладывала здания, чтобы можно было организовать нормальную работу общины. В 1881 году, незадолго до своей гибели, император Александр II, в знак высоких заслуг княгини, взял общину под свое личное покровительство. Это отчасти помогло поправить положение. В дальнейшем во всех официальных документах община именовалась Александровской общиной сестер милосердия.

Надо сказать, что и следующий правитель, Александр III, не обошел своим вниманием сестер милосердия. Когда в 1883 году Шаховская не смогла выплатить долги по кредитам, взятые для развития, император покрыл все расходы, наметив путь государственного финансирования сестер милосердия.

Уже после трагической гибели Александра II нижний ярус домового храма был освящен в честь его небесного покровителя святого благоверного князя Александра Невского. Освящение храма было не только данью памяти императору, но и насущной необходимостью. Его стали использовать как «траурный храм», где отпевали скончавшихся пациентов. Увы, число умерших только росло. И поэтому в 1902 году, чтобы развести родственников умерших и лечащихся пациентов, решено было и вовсе построить отдельный храм во дворе общины.

Второй корпус больницы. Ныне помещение бывшего храма приспособлено под медицинские нужды

Он был возведен по проекту архитектора И.И. Поздеева на средства купца И.А. Меньшикова. Церковь — очень простая, с кирпичной кладкой, гармонично вписывалась в больничный комплекс. Её выделяла лишь восьмискатная крыша, как в новгородской храмовой традиции, и примыкающие с одной стороны, колокольня, а с другой — зал для гробов с усопшими. Храм был освящен 10 октября 1903 года в честь Воскресения Словущего и стал третьим храмом общины.

Храм Воскресения Словущего построен в 1874 году. Реставрирован с 2000 по 2005 год. В советское время был занят сторонними организациями

Приют для сестер

В первые годы существования общины Наталья Борисовна собственноручно написала устав. Он был довольно суровым. Сестры налагали на себя целый ряд обетов, которые, конечно, не были монашескими. Сестра милосердия могла в любой момент выйти из общины и создать собственную семью.

Княгиня Наталья Шаховская, глава общины сестер милосердия во имя иконы Божией Матери «Утоли моя печали» Фото с сайта histcenter.mephi.ru

Но и легкими эти условия не назовешь. Послушание, нестяжание, целомудрие, отречение от мирских соблазнов «ради страждущих» — обет, который давали претендентки на звание сестры милосердия. Но сначала испытуемые отправлялись на самые тяжелые санитарные работы, и лишь в случае, если женщины умели с ними справиться и не падали духом, их переводили в категорию сестер милосердия.

Сестры милосердия здесь же в общине получали медицинское образование и могли впоследствии стать крестовым сестрами — это уже была третья категория в иерархии сестричества. Сама княгиня Шаховская была посвящена в крестовые сестры в 1871 году. Она получила наперсный крест в Высоко-Петровском монастыре из рук Антиохийского патриарха Иерофея. Крестовые сестры давали более строгий обет. Во всех отношениях их жизнь можно назвать настоящим подвижничеством.

Вообще, по мысли Шаховской, сестрой милосердия может называться женщина, готовая каждую минуту своей жизни посвятить делу милосердия. Сестры трудились без выходных и безвозмездно, ежедневно утешая и ухаживая за страдающими от болезней людьми. В уставе было прописано, что для исключения праздности и на пользу общины, сестрам необходимо заниматься рукоделием. Шаховская лень не любила и считала, что праздность — мать всех пороков. Поэтому-то досуга у сестер милосердия и не было.

Чтобы переключиться и отдохнуть от ухода за больными, чтобы восстановить свои физические и душевные силы, сестры вышивали иконы и ковры, чем содействовали процветанию общины. Вышитая собственноручно княгиней икона Богородицы «Утоли моя печали» сохранилась и находится в настоящее время в храме Петра и Павла на Солдатской улице.

Храм св.ап. Петра и Павла через дорогу напротив больницы

«Домом начальницы» называли здание, сохранившееся от прежних владельцев и купленное вместе с участком земли. Этот небольшой особняк в стиле ампир по легенде принадлежал графу Орлову и был построен то ли Жилярди, то ли Бове, но всего вероятнее, одним из их учеников.

Дом княгини Шаховской; фрагмент орнаментального фриза и наличники

Княгиня сама жила в этом доме, здесь же устраивались заседания попечительского совета и проводились торжественные встречи. Но со временем стало очевидно, что помощь может понадобиться и самим сестрам, очень уж напряженной была их жизнь, да и число с каждым днем только возрастало. Если в 1872 году в общине насчитывалось 75 человек, то к концу века число их перевалило за 400.

Одно из крыльев собственного дома княгиня отдала под богадельню для сестер милосердия. Но уже в 1895 году все тот же архитектор Поздеев выстроил отдельную больницу-приют, которую, как и сиротский приют, взяла под свое крыло императрица Александра Федоровна.

Благотворительная империя

Многие специалисты не без оснований называют Александровскую общину сестер милосердия благотворительной империей. Термин этот не вполне соответствует действительности, однако, позволяет подчеркнуть охват деятельности общины и ту роль, которую она играла в отечественной системе милосердия.

Была больница, приют для сирот, богадельня для сестер милосердия, фельдшерские курсы, отделения по всей России и даже санитарный поезд, оснащенный всем необходимым для проведения операций в полевых условиях, который колесил по всему фронту во время Первой мировой войны. И все это инициировала одна женщина, сумевшая сплотить вокруг себя единомышленников. Когда в 1906 году княгиня скончалась, наверное, пол-Москвы приехало ее хоронить.

Среди прочих проститься и отдать долг памяти Шаховской пришла и великая княгиня Елизавета Федоровна. Шаховская была похоронена в склепе под храмом Александра Невского. Она не оставила наследства, которое могло бы обеспечить общину в дальнейшем, поэтому в 1907 году община перешла в городское ведение.

Еще некоторые время после революции, во время Гражданской войны, когда в Москве бушевал тиф, община функционировала на правах тифозной больницы. Но храмы были ликвидированы, заложены кирпичом, колокольня снесена, склеп замурован и, судя по всему, разорен. Когда в 1920 году общину официально расформировали, на ее территории была организована больница имени Баумана. Храмы отдали под библиотеку и административные помещения. В годы Великой Отечественной войны здесь разместился эвакуационный госпиталь, позже территория стала Городской клинической больницей N 29. Для исторической памяти, наверное, важно то, что лейтмотив остался прежним, территория сохранила свое первоначальное назначение, и даже школа подготовки медсестер — первая советская школа медсестер — еще долгое время находилась здесь, на Госпитальной площади.

На територии больницы

Мемориальная доска

В 1999 году, усилиями прихода Петра и Павла храм Воскресения был возвращен Русской православной церкви и вновь начал функционировать как домовый храм при больнице. Исторические здания отреставрированы, и по-прежнему напоминают нам о некогда процветающей благотворительной империи. Впрочем, первоначальный храм во имя иконы Божией Матери «Утоли моя печали» так и не восстановлен. Остается ждать…

Фото: диакон Андрей Радкевич

Княгиня Наталья Шаховская

Поделиться

Источник изображения: pravmir.ru

Осенним днём 1863 года в здание Полицейской больницы в Малом Казённом переулке Москвы вошла высокая, одетая в строгое тёмное платье, женщина. Это была княгиня Наталья Борисовна Шаховская. Распахнув дверь, она застучала каблуками по гранитной лестнице. Полицейскую больницу основал и содержал знаменитый доктор Фёдор Гааз — «святой доктор», как звали его в первопрестольной за широкую благотворительность. Гааза княгиня Шаховская знала с детства — он был домашним врачом её семьи. И примером для подражания — Наталью всегда восхищало его безграничное сострадание к людям, попавшим в беду. Ей так хотелось дать людям хоть малую толику того добра, которое каждый день творил доктор Гааз! В Полицейскую больницу княгиня шла с вполне определённым намерением — она твёрдо решила трудиться здесь простой сиделкой. Наталья Борисовна Шаховская смогла добиться своего и стала одной из первых женщин среди медицинского обслуживающего персонала Полицейской больницы.

Работа полностью захватила её. Через два года, в 1865-м, княгиня приобрела помещение на улице Покровка и основала там общину сестёр милосердия в честь иконы Божьей Матери «Утоли моя печали». Наталья Борисовна обучала женщин навыкам ухода за больными. Сёстры общины во главе с основательницей трудились в Полицейской больнице доктора Гааза, в Военном госпитале, Яузской больнице для чернорабочих и Екатерининской лечебнице. Все расходы по содержанию общины княгиня Шаховская взяла на себя.

На средства, вырученные от продажи имения в Серпухове, в 1871 году Наталья Борисовна купила большой участок земли в Лефортово, на котором выстроила трёхэтажный особняк. В нём разместились хозяйственные и жилые помещения общины «Утоли моя печали», а главное — больница на 200 коек с амбулаторией и стационаром, терапевтическим, гинекологическим и психиатрическим отделениями. К больнице примыкала домовая церковь.

Здание на Покровке княгиня отдала под сиротский приют для девочек; позже, в 1895 году Шаховская поострила для него новое трёхэтажное здание, где разместилась ещё и фельдшерская школа с курсами подготовки сестёр милосердия.

Сёстры общины «Утоли моя печали» бесстрашно и самоотверженно трудились на фронтах Сербско-турецкой войны 1876 года, Русско-турецкой войны 1877-78 года, основали лепрозорий в Якутии.

В 1906 году княгиня Наталья Борисовна Шаховская скончалась. Однако дело, начатое ею, не прервалось. Даже после революции 1917 года, когда благотворительные учреждения сплошь и рядом закрывались новой властью, «Утоли моя печали» продолжала работать. Активную деятельность община развернула в годы Гражданской войны, когда в Москве свирепствовала эпидемия тифа. В 20-х годах общину всё же официально расформировали, а больнице присвоили имя революционера Баумана. Но после этого многие сёстры продолжали в ней трудиться.

Сегодня здесь располагается клиническая больница № 29, над воротами которой — икона «Утоли моя печали», а на стене — мемориальная доска с портретом княгини Натальи Шаховской и надписью: «Сестре милосердия, основательнице общины и больницы».

Из истории общины сестер милосердия «Утоли мои печали»

Во второй половине XIX века в Лефортово на Госпитальной улице был создан благотворительный центр. Здесь появились богадельни, больницы, дома дешевых квартир и «вдовьи дома», где жили инвалиды и вдовы воинов, в том числе и павших в русско-японской войне. Земли выделяло дворцовое ведомство, владевшее Лефортовским парком. В 1872 году здесь появилась община сестер милосердия «Утоли моя печали». Общины сестер милосердия появились в России в еще в первой половине XIX века. Российские общины сестер милосердия были частными благотворительными учреждениями, не церковными организациями. В XVIII веке монахини и послушницы упраздненных монастырей создавали общины по монастырскому уставу, но без монашеских обетов: они посвящали себя социальному делу, организовывали богадельни, лечебницы, сиротские приюты, странноприимные дома. В XIX веке появились женщины, желавшие самостоятельного участия в жизни и общественного служения. Прообразом общин сестер милосердия стали «сердобольные вдовы» из столичных Вдовьих домов, учрежденных императрицей Марией Федоровной в начале XIX века. В январе 1818 года государыня повелела выбрать 12 вдов-добровольцев, которых направили в Мариинскую больницу сиделками и медсестрами. Первая в России община сестер милосердия (Свято-Троицкая) появилась в Петербурге в 1844 году. Ее учредили дочери Николая I великие княгини Мария и Александра Николаевны, а также принц Петр и принцесса Терезия Ольденбургские. В эту общину принимались девушки набожные и «хорошей нравственности», они ухаживали за больными на квартирах и в больницах, обучались навыкам первой медицинской помощи. У истоков московских сестринских общин стоял знаменитый доктор Ф.П. Гааз. В 1808 году императрица Мария Федоровна приказала определить в Павловскую больницу исключительно женскую прислугу ради улучшения качества ухода за больными: прежде обслуживающий персонал состоял из отставных солдат и их жен. Призыв доктора Гааза «Спешите делать добро» стал девизом для сестер и для основательниц сестринских общин, решивших посвятить себя богоугодному делу. Первая в Москве – Никольская – община была создана по почину доктора Гааза в апреле 1848 года во время страшной эпидемии холеры. Ее основательницей стала супруга московского генерал-губернатора княгиня Софья Степановна Щербатова. Знатность, авторитет, безупречная репутация начальницы общины всегда привлекали благотворителей и средства. В 1863 году в Никольскую общину вступила княгиня Наталия Шаховская и стала работать в гаазовской больнице. Именно в этих стенах она основала свою общину сестер милосердия «Утоли моя печали».

Наталия Борисовна Шаховская происходила из древнего княжеского рода Святополк-Четвертинских, ведших свою родословную от «племени Рюрика» и от киевского великого князя Святополка. Эта семья была окружена созвездием великих и знаменитых имен и сама славилась сильными благотворительными традициями. Ее сестра — Надежда Борисовна Трубецкая была осыпана монаршими ласками, награждена орденом святой Екатерины и пожалована придворным званием статс-дамы. Вторая сестра княгини Наталии Шаховской, Прасковья Борисовна, стала тещей знаменитого графа А.С. Уварова, основателя Московского археологического общества и одного из создателей Московского Исторического музея. Третья сестра, Вера Борисовна, основала в Филимонках монашескую общину в память о спасении царской семьи 17 октября 1888 года близ станции Борки и стала ее настоятельницей

Наталия Борисовна родилась 9 апреля 1820 года. Брак княгини Наталии оказался не слишком удачным. Шаховские так и не обзаведясь собственным гнездом, арендовали квартиры в арбатских домах; их единственная дочь вышла замуж за иностранца и уехала в Рим. Супруги разъехались и жили порознь. Одиночество подвигло Наталию Борисовну к благотворительности. Глубоко верующая женщина, она всегда не оставалась безучастной к горю ближнего. Решающее значение имел и тот факт, что семейным врачом Святополк-Четвертинских был доктор Гааз, и две сестры, Наталия и Надежда, горячо увлеклись его идеями. После смерти доктора Наталия, вступив в Никольскую общину, поселилась в палате Полицейской больницы. Наталия Борисовна возглавила группу из 30 сестер, которые стали ядром ее будущей общины. Они взяли на себя уход за больными не только в Полицейской больнице, но и в других лечебницах для чернорабочих, прежде всего в Яузской и Старо-Екатерининской на Мещанской. Мечтой княгини Шаховской было основать собственную общину сестер милосердия, что она и осуществила в 1866 году. Община «Утоли моя печали» за свою историю община сменила три адреса. Зарождалась она в стенах Полицейской больницы близ Земляного вала. Первое собственное пристанище на Покровке появилось в начале 70-х г.г. XIX в.в. В 1871 году в московском Петровском монастыре княгиня Наталия и несколько ее ближайших сподвижниц были посвящены в крестовые сестры любви и милосердия. (Иногда даже считается, что это были первые в России крестовые сестры). Каждой сестре надели большой наперсный крест, на одной стороне которого была икона Божией Матери, а на другой – название общины. Ее сестры делились на три категории. Первые – испытуемые, выполнявшие самые тяжелые санитарные работы. В случае успешного прохождения испытательного срока их производили в сестры милосердия. Они уже проходили специальное медицинское обучение. Высшей категорией были старшие, или крестовые, сестры – им при посвящении надевался большой крест. Носила такой и основательница обители. Кроме того, сестры давали обеты целомудрия, нестяжания и послушания, отречения от мирских соблазнов «во имя страждущих», но могли в любой момент по желанию выйти замуж и оставить общину. В общине был очень строгий устав, близкий к монастырскому. Весь день с раннего утра и до глубокого вечера проходил в тяжелом труде, сестры сталкивались с страшными человеческими страданиями, ухаживали за заразными больными. Они работали безвозмездно, без отпусков, в свободное время заниматься рукоделием в пользу общины.

Третьим адресом общины стало Лефортово, близ которого находился военный госпиталь. В 1875 году в Лефортове было выстроено главное здание общины, выходящее фасадом на Госпитальную площадь. Его основную часть занимали больные и призреваемые, и в нем же разместились комнаты сестер. Строительство велось на личные средства Шаховской и на пожертвования частных благотворителей, среди которых был Павел Третьяков. На втором этаже была освящена домовая церковь во имя иконы «Утоли моя печали». Храм располагался в самом центре здания больницы и разделял собой мужское и женское отделения. Он был расположен так, что больные в палатах могли слышать богослужение через огромные внутренние окна, не вставая с постели. На третьем этаже были больные, страдающие тяжелыми психическими заболеваниями, которых особо опекала княгиня Шаховская. Княгиня сумела привлечь в свою клинику лучших врачей, в том числе С.П. Боткина, психиатра С.С. Корсакова. Деятельность общины не замыкалась в больничных стенах. Сестры помогали на войне, во время эпидемий и стихийных бедствий. В 1881 году император Александр II в знак высоких заслуг общины взял ее под личное покровительство (сохранившееся при его преемниках), и отныне она называлась Александровской общиной «Утоли моя печали». После убийства царя в том же году на первом этаже больницы освятили небольшой храм во имя Александра Невского. Строительство общины в Лефортово закончилось в 1902 году, когда в ней был освящен второй храм – Воскресения Словущего. После смерти Наталии Шаховской в 1906 все ее заведения перешли к городу. В 1917 году были ликвидированы все общины сестер милосердия. Церкви в лефортовской общине закрыли, окна храма «Утоли моя печали» заложили кирпичом и устроили в алтаре рентгенкабинет. На территории общины появилась городская больница № 29 имени Н. Баумана, а сама община была переименована в Школу медсестер при больнице № 29, став первой советской школой медсестер, а потом городским медучилищем. В наше время у больничных ворот появилась вывеска «Утоли моя печали», воссоздана надвратная икона, восстановлен храм Воскресения Словущего.

Никольская община

Следующая организация по уходу за больными возникла уже в Москве по почину княгини Софьи Степановны Щербатовой и замечательного врача, положившего всю свою жизнь на служение больным, Федора Петровича Гааза, 1 апреля 1848 года, во время эпидемии холеры. Сестричество находилось в ведении Дамского попечительства о бедных, созданного С.С. Щербатовой.

Первоначально община была устроена близ Бутырской тюрьмы, в которой трудился Гааз, — в доме Гурьева по Долгоруковской улице, напротив церкви святителя Николая. Возможно, с этой церковью и было связано название новой организации — Никольская община, которая, впрочем, могла быть наименована в честь императора Николая I. Первой настоятельницей стала Анастасия Павловна Щербинина. Устав общины был утвержден Николаем I 5 октября 1848 г. Сестры ухаживали за больными в Первой городской больнице и больнице, учрежденной Гаазом для чернорабочих, впоследствии названной в честь императора Александра III. При общине находился сиротский приют. Сестры контролировали действия сиделок, читали больным душеспасительную литературу и вообще заботились об их спокойствии и утешении. Кроме того, они узнавали о состоянии бедных больных, находившихся у себя дома, с целью оказать им пособие из средств Дамского попечительства. По желанию частных лиц сестры могли отпускаться для ухода на дому. К весне 1863 г. в сестричество входило около 70 человек. Вообще история этой первой московской организации восстанавливается с большим трудом, так как ее архив сгорел в конце 50-х годов XIX века.

Известно, что сестры Никольской общины вместе с вдовами петербургского и московского Вдовьих домов прибыли в Крым за 8 месяцев до отъезда туда первого отряда Крестовоздвиженской общины, то есть ранней весной 1854 г., в сопровождении некоего майора Гракова, бывшего полицеймейстера Петербургского вдовьего дома: при отправлении сестер на войну императрица вручила им металлические кресты на зеленых лентах. Следующий отъезд состоялся, видимо, вместе с сестрами Крестовоздвиженской общины, о чем свидетельствует переписка великой княгини Елены Павловны с княгиней С.С. Щербатовой, но подробных сведений о Никольском отряде, к сожалению, не сохранилось.

В 1879 году последние двенадцать сестер Никольской общины были переведены в Лефортово, составив особое Лефортовское отделение. Община как таковая перестала существовать, однако в 1914 году, с началом Первой мировой войны, она была восстановлена.

Общины сестер милосердия перед русско-турецкой войной

Период между Крымской и Русско-турецкой (1878-1879) войнами ознаменовался появлением общества Красного Креста. День его основания — 9 февраля 1863 г. — связан с заседанием Женевского «Общества социальной пользы», на котором врач Анри Дюнан, свидетель одного из небольших, но весьма кровопролитных сражений в Западной Европе (при Сольферино в Италии) сделал доклад о плачевном положении раненых после этой битвы. Сам А. Дюнан позднее признавался в том, что не был первым, кто попытался решить проблему защиты раненых: «Хотя я известен как создатель Общества Красного Креста и инициатор Женевской конвенции, настоящая заслуга во всем этом принадлежит англичанке (Ф. Найтингейл. — А.П.). На поездку в Италию во время военной кампании 1859 года меня вдохновила работа госпожи Флоренс Найтингейл во время Крымской кампании».

Благодаря стараниям председателя общества Густава Муанье была созвана конференция 16 государств, установивших основные правила для организации частных обществ попечения о больных и раненых воинах, и 10 августа 1864 г. по результатам этого совещания была заключена вышеупомянутая Женевская конвенция. На ней был выдвинут девиз: «Не делай врагу больше того зла, которого требуют цели войны».

Согласно конвенции 1864 года, первоначальная деятельность Красного Креста должна была сосредоточиваться, главным образом, в тылу — только в исключительных случаях его учреждения могли распространять свою деятельность на поле сражения. Все приемные покои и госпитали с персоналом под особым отличительным флагом Красного Креста, не охраняемые военной силой, объявлялись нейтральными и неприкосновенными. Личный состав госпиталей при попадании в плен мог продолжать свою деятельность, но имел право возвратиться к своим войскам. Местные жители, помогавшие раненым, также являлись неприкосновенными, поскольку раненый признавался охраной дому. Помощь должна была оказываться солдатам вне различия их национальности, причем главнокомандующий одной из воюющих сторон при определенных условиях мог сдавать пленных раненых на вражеские аванпосты.

С 1863 года центральным органом общества являлся международный комитет Красного Креста, располагавшийся в Женеве. Раз в пять лет предусматривался созыв международных конференций: в период мирного времени организация была децентрализована и лишь во время военных действий вводилось жесткое единоначалие со стороны Комитета. Кроме того, в большинстве стран местные комитеты зависели от своих правительств, то есть не могли действовать самостоятельно.

Эмблемой нового союза провозглашался красный четырехконечный крест на белом поле. Повязку с его изображением следовало носить на левом рукаве. Турция, правда, заменила крест красным полумесяцем, перекочевавшим позднее в символику советского Общества Красного креста. В XX веке эта конвенция пересматривалась несколько раз: в 1906, 1929, 1949, и с новыми поправками она действует до сих пор. К концу же 70-х годов нашего столетия 120 государств обязывались соблюдать ее условия.

В России инициатива учреждения филиала общества принадлежала императорской фрейлине Марфе Степановне Сабининой, позднее возглавившей Благовещенскую общину сестер в Крыму. К ней присоединилась баронесса Мария Петровна Фредерикс и лейб-медики Ф.Я. Карелл и П.А. Наранович. Благодаря их совместным усилиям, 3 мая 1867 года высочайше был утвержден устав Общества попечения о раненых и больных воинах, лишь в 1879 г. (то есть после Русско-турецкой войны) переименованного в Российское Общество Красного Креста (РОКК). С момента своего возникновения эта организация находилась под покровительством императрицы.

Перед Русско-турецкой войной в России существовало около двух десятков общин сестер милосердия. Кроме Троицкой, Никольской и Крестовоздвиженской, в 1850 г. возникла Стурдзовская община в Одессе, в 1853 году — община Литейной части, в 1858 г. — Покровская, в 1870 г. — во имя св. Георгия в Петербурге. Позднее Георгиевская община станет самой многочисленной организацией Красного Креста — в 70-е годы ее возглавляла Елизавета Петровна Карцева, покинувшая Крестовоздвиженскую общину. В 1875 г. в Крыму, в окрестностях Ялты, в имении баронессы М.П. Фредерикс, под покровительством императрицы основывается Благовещенская община во главе с М.С. Сабининой, а в 1876 г. в Тифлисе (Тбилиси) — Тифлисская. Перед войной в Новгороде была основана Екатерининская община, две аналогичные организации — в Пскове (одна называлась Иоанно-Ильинской), небольшие сестричества возникают в Костроме, Курске и Ревеле (Таллинне). В Москве в этот период создаются две общины: «Утоли моя печали» (1865) и Владычне-Покровская (1869). По ходатайству дамских комитетов, куда входили, главным образом, дворянки, занимавшиеся распространением влияния Общества Красного Креста, подготовкой сестер для экстремальных ситуаций, после 1876 года только четыре из названных общин попали в ведение Общества попечения о раненых и больных воинах: Георгиевская, «Утоли моя печали», Харьковская и Тифлисская.

Община «Утоли моя печали» была основана княгиней Натальей Борисовной Шаховской, хорошо знакомой с доктором Ф.П. Гаазом. В 1863 г. она вступила в Никольскую общину в качестве сестры милосердия, быстро освоилась с больничной жизнью и, благодаря этому, одной из первых обратила внимание на положение в обществе малолетних сирот и душевнобольных женщин, которым будут посвящены ее дальнейшие труды в новой общине. Собрав 30 сестер-добровольцев, она приобрела несколько старых домов на Покровской улице (не сохранились). Разрешение на учреждение новой общины на собственные средства было получено в марте 1871 г. После утверждения устава княгиня и шесть сестер были в Высоко-Петровском монастыре посвящены в крестовые сестры. Позднее община переместилась в небольшой особняк в Лефортово (Госпитальная площадь, д. 2).

В 1872 г. при располагавшейся на Покровке общине был открыт приют, куда поступали младенцы умерших в полицейской больнице матерей. В Лефортове стали принимать и подкидышей, которых часто оставляли у ворот общины. В новом приюте содержалось 30 мальчиков и 32 девочки. С 1878 г. прием мальчиков был прекращен из-за сложного финансового положения общины. Для девочек же было открыто четырехклассное женское училище, выпускницы которого включались в число испытуемых на звание сестры милосердия, однако аттестация проходила лишь по достижении ими шестнадцатилетнего возраста. В училище принимались также девочки не из интерната, имевшие родителей, обязывавшихся платить за пансион. К 1875 г. был отстроен новый больничный корпус с домовой церковью во имя иконы «Утоли моя печали». В нем действовали специализированные отделения: хирургическое, терапевтическое, неврологическое и гинекологическое (всего 110 мест). В отдельном корпусе было создано психиатрическое отделение на 30 мест. Н. Шаховская старалась привлекать к работе в общине профессиональных врачей, и ее заведение постепенно становилось известным в Москве. В 1881 г. император Александр II взял под свое покровительство общину, отныне переименованную в Александровскую.

Владычне-Покровская епархиальная община была учреждена в конце 1869 г., а уже в 1870 г. ей была предоставлена территория бывшего царского загородного дворца в Покровском-Рубцове (ул. Бакунинская, 83 и Гастелло, 42-44). Возглавила общину мать Митрофания (Розен), бывшая игумения Серпуховского Владычнего монастыря. Монашество она приняла уже в преклонных летах под влиянием митрополита Филарета, а ранее была фрейлиной императрицы. Община находилась под контролем священного Синода, и в ней вводились начала монастырского общежития. В 1871 г. игуменьей была избрана председательницей Московского Дамского Комитета общественного попечения о больных и раненых воинах, и ей было поручено устроить при общине лазарет для хирургических больных на 10 коек.

Таким образом, постепенно стали определяться основные функции общин:

• 1) с общими благотворительными целями: призрение бедных, попечение о больных, воспитание детей (Троицкая, Покровская общины в Петербурге);
• 2) военные, главной задачей которых была помощь раненым и больным воинам (Крестовоздвиженская, Георгиевская, «Утоли моя печали»);
• 3) в ведении св. Синода, приписанные к женским монастырям (Владычне-Покровская в Москве). Впрочем, нельзя сказать, что эти сферы деятельности среди существовавших общин были жестко разграничены.

Еще в 1859 г. Н. Пирогов и некоторые другие врачи поставили перед Военным министерством вопрос о введении женского труда в госпиталях в мирное время. В 1863 г. было издано «Положение о сестрах Крестовоздвиженской общины, назначаемых для ухода за больными в военных госпиталях». После долгих проволочек, по согласованию с общинами, военное министерство допустило сестер милосердия на основании разработанного в 1869 г. устава в госпитали семи городов: Петербурга, Москвы, Киева, Риги, Брест-Литовска, Варшавы и Херсона. В составлении правил служения сестер в больницах участвовала вышеупомянутая инокиня Митрофания.

«Положение о сестрах Крестовоздвиженской общины» 1863 г. военным министерством было официально распространено в 1871 г. на всех женщин, трудившихся в военных госпиталях России. На сестер возлагались преимущественно функции контроля за фельдшерами, правильным соблюдением предписаний врача, раздачей и приготовлением пищи и т. д. Штатные сестры госпиталей военного ведомства с 1873 г. по своему статусу приравнивались к унтер-офицерам: в период своей службы они не зависели от общин, имели право пользоваться казенным помещением и питанием. Одна сестра обслуживала 100 больных. С декабря 1876 г. женщины, работавшие в госпиталях в военный период, начали получать постоянное жалование 30 рублей в месяц — с апреля 1877 г. это правило стало применяться во всех госпиталях мирного времени.

Общины сестер милосердия в последней четверти XIX века

Все участвовавшие в Русско-турецкой войне женщины были удостоены специально учрежденной медали, а пятеро получили особые серебряные — «За храбрость». Кроме того, был введен знак отличия Красного Креста двух степеней (в виде креста красного цвета, в золотом и серебряном ободе соответственно) для женщин, трудившихся на поприще ухода за больными.

Большинство сестер после Русско-турецкой войны вернулось в Россию осенью 1878 г., отслужив, таким образом, в Болгарии, Румынии и частично Турции более одного года. Многие, кто шел на работу ради заработка, по своем возвращении оказывались совсем необеспеченными. Другие, отправляясь на войну, оставляли единственные источники своего пропитания — вновь устроиться на службу было трудно. Кроме того, большинство этих женщин перенесло если не тиф, то, по крайней мере, сложные стрессовые ситуации и огромное физическое напряжение: для возвращения к мирной жизни требовался некоторый период реабилитации. В этом смысле общинные сестры оказались в лучшем положении, так как вернулись под кров своих общин — неимущие вольнонаемные снова очутились в тяжелой ситуации.

Красный Крест по вышеуказанным причинам взял на себя расходы по оплате проезда сестер в Россию и обеспечение первого месяца их пребывания на родине, что, однако, не являлось глобальным решением проблемы, связанной с формированием постоянных кадров среднего медицинского персонала. Возникла необходимость обеспечения вернувшихся с фронта сестер, с одной стороны, а с другой — создания постоянных организаций, подготавливающих медицинский персонал. Одной из них стала образованная сразу после войны Главным управлением РОКК Касперовская община сестер милосердия в Одессе.

В то же время Главное военно-медицинское управление сочло необходимым организовать подготовку сестер милосердия для создания резерва, так как, по примерным подсчетам, для мобилизации в случае войны их могло потребоваться около трех тысяч. В 1893 г. эта цифра определялась уже вдвое большей, тогда как реально РОКК мог предоставить в распоряжение военного ведомства лишь 1300 сестер. Указанный факт стал дополнительным импульсом для создания новых общин. Если на 1879 г. в ведении РОКК, кроме вышеназванных организаций, существовали: община сестер княгини Барятинской и Александровский отдел сестер Красного Креста в Петербурге, общины в Гельсингфорсе, Тамбове, Вильне, Варшаве, Киеве — всего менее тридцати, — то к 1900 году их число увеличилось до 84. Географически их распределение по стране можно представить следующим образом: крайний северный город, где существовала община сестер милосердия, — Архангельск, крайний западный — Варшава, южный — Тифлис, восточный в европейской части России — Екатеринбург, а крайний восточный город за Уралом — Хабаровск.

Обучение сестер производилось под надзором специальных отделов Красного Креста, образованных РОККом в первой половине 1879 г. С 80-х гг. при некоторых общинах создаются постоянные курсы для подготовки женского медицинского персонала: Мариинской в Киеве, святой Евгении в Петербурге, Харьковской и некоторых других. В 1888 г. в Санкт-Петербурге был образован комитет попечения о сестрах милосердия: в его ведении находились вопросы, связанные не только с профессиональной подготовкой женщин, но и с трудоустройством, а также опекой престарелых тружениц. Впрочем, вопрос о пенсионном обеспечении сестер в полной мере разрешен еще не был. Названный комитет основал общину сестер для ухода за больными в частных домах — ранее Красный Крест такого рода помощь не оказывал. В том же году в Москве был создан аналогичный петербургскому комитет «Христианская помощь», организовавший свою общину и приют для пожилых сестер (ул. Писемского, 9).

В 90-х гг. XIX века в некоторых уездах возникли сельские общины для оказания помощи пострадавшим от инфекционных, эпидемических заболеваний и стихийных бедствий. Одними из первых таких организаций стали Епифанская община, созданная в мае 1893 г. в Епифанском уезде Тульской губернии, и община в селе Подбережье Новоладожского уезда Петербургской губернии (1895 г.). В последнюю принимались девушки, начиная с шестнадцати лет, то есть с более раннего возраста, чем это было принято в столичных общинах: от приходящих требовалось лишь иметь минимальное образование в объеме программ церковно-приходских школ. Однако уездные общины не получили широкого распространения, так как на съезде земских врачей в 1895 г. было решено не создавать их в значительном количестве по причине недостатка средств у земств и невозможности дать женщинам серьезную профессиональную подготовку.

Перед Русско-японской войной, в 1896 г., в Москве под эгидой местного отделения Общества Красного Креста и по инициативе московского Дамского комитета, а именно, его председательницы Агафоклии Александровны Костанда, возникает Иверская община сестер милосердия (Малая Якиманка, 17; здания детской больницы неотложной помощи № 20). При общине в 1896 г. был заложен храм, освященный лишь в 1901 г. Община была рассчитана на 20 сестер, что, естественно, не могло решить проблему с нехваткой медицинского персонала в Москве. С момента своего возникновения община находилась под высоким покровительством великой княгини Елизаветы Федоровны и ее супруга великого князя Сергея Александровича. На протяжении своего существования Иверская община сохраняла тесные отношения с Елизаветой Федоровной, которая постоянно поддерживала общину, что в 1916 году в своем приветственном слове великой княгине особо подчеркнул духовник общины отец Сергий Махаев. Первой настоятельницей общины стала М.Н. Угрюмовская, под ее началом в первый год находилось лишь четыре сестры, прием в общине вели 22 врача, отобранные специально по конкурсу и посменно ведшие прием больных. В зданиях общины располагались общежитие сестер, аптека, лаборатория, приемные покои, три врачебных кабинета, операционная и палата на две койки. Вскоре были подведены водопровод и канализация, керосиновое освещение было заменено газовым.

В 1897 г. Сергей Александрович решил отправить санитарный отряд Иверской общины из двадцати человек, снаряженный Елизаветой Федоровной, на театр греко-турецкой войны, но не в греческую, а в турецкую армию. Начальником отряда был назначен В. Джунковский. Другой отряд Главное управление РОКК отправило из Петербурга в греческую армию. В помещении Иверской общины в присутствии Великой Княгини был отслужен напутственный молебен, после которого Елизавета Федоровна благословила каждого из отъезжающих образком Иверской Божией Матери и простилась со всеми, пожелав счастливого пути и благополучного возвращения.

В Фарсале, куда 5 мая прибыл отряд, для госпиталя был предоставлен дом Греческого наследного принца. Груз сестер и врачей прибыл только к полудню следующего дня, в самый разгар приема раненых, которые начали поступать после битвы под Домокосом с семи утра. Своих перевязочных пунктов у турок не было, первая помощь оказывалась, в основном, личными усилиями военного руководства. Через некоторое время в доме уже не было свободного места, раненых стали класть в саду и прямо на улице, где многим пришлось провести сутки и более. Турки, которых уже в первый день привезено было более трехсот, буквально лежали друг на друге, полы были залиты лужами крови, по дому чувствовался гнилостный запах. От совершенного заражения воздуха спасало почти полное отсутствие стекол в окнах, из-за чего был постоянный приток свежего воздуха.

На первое время до прибытия грузов перевязочные материалы были позаимствованы у французских медиков. Весь первый день в трех комнатах дома шли перевязка и ампутации, в большой комнате сестры наскоро перевязывали тех, кому даже не была оказана первая помощь. Все без исключения члены отряда переносили раненых, держали их во время операций, кормили. Непривыкшие к такой заботе турецкие солдаты необычайно ценили всякое проявление внимания к ним и были преисполнены благодарности. Удивление персонала вызывало огромное терпение раненых, от лежащих на полу изуродованных людей почти не было слышно стонов.

После прибытия груза ценой огромных усилий удалось к вечеру устроить три палаты и разместить там 17 тяжелораненых, оборудовать операционную и приготовить ужин на 200 человек, которых в течение дня поили чаем. Все было необычайно трудно, учитывая, что все время требовалась помощь переводчика, как на кухне, так и в палатах. Все делалось в ужасной спешке и с крайним напряжением сил. К 12-ти часам ночи все валились с ног, а половина раненых еще не была перевязана, притом, что прибывали все новые и новые их партии. Так продолжалось на протяжении трех дней.

Французские доктора советовали членам отряда надеть полумесяц вместо креста, поскольку в крест могли стрелять албанцы. Полумесяц надевать не стали, но и крест поначалу носили только сестры. На третий день работы повязку с красным крестом надел Джунковский, а затем и доктора. Когда госпиталь был окончательно устроен, рядом с российским флагом был поднят и флаг Красного Креста, на воротах повесили фонарь с красным крестом. Все обошлось благополучно, поскольку к этому моменту отряд приобрел уже полное доверие, турки даже стали отдавать на хранение свои деньги.

Масса иностранцев посещала госпиталь, в нем перебывали все военные агенты. Банковский паша докладывал султану, что русские устроили образцовый госпиталь и благодаря ним можно надеяться спасти много раненых.

Во второй половине мая новые раненые перестали поступать, прежние стали поправляться, и возник вопрос об их эвакуации, а также о дальнейшей судьбе самого госпиталя. Решено было отправить раненых в Лариссу. Прощание с ними было очень трогательным, некоторые плакали, расставаясь с врачами, а некоторые даже целовали руки, не зная как еще выразить свою благодарность. Одной из причин этой благодарности было глубокое равнодушие, которое проявляли к ним турецкие доктора и вообще большинство начальников.

После эвакуации больных 29 мая в госпитале оставалось всего семь человек. В связи с этим была отправлена телеграмма русскому послу о том, что отряд прекращает свою деятельность в Фарсале и ждет его указаний для возвращения в Россию. Врачи и сестры имели очень изнуренный вид. Жизнь в госпитале не могла не сказаться на здоровье членов отряда. Низкое сырое место, плохая вода, недостаток питания при большой усиленной работе, — все это не могло быть полезным, а постоянное напряженное состояние сестер и врачей, слишком однообразная жизнь, невозможность даже в свободное время совершать прогулки без сопровождения конвоя из турок влияли и на нервы.

По ошибке султану было доложено о предстоящем прибытии из России в Истамбул нового госпиталя на 500 кроватей (имелся в виду Иверский госпиталь на 50 кроватей, который уже находился в Фарсале). Чтобы исправить ошибку, было признано желательным остаться еще на некоторое время для работы в турецкой столице. Тем более, что султан непременно желал оказать отряду гостеприимство. Он распорядился, чтобы за его счет отряду отвели дворец в Бешикташе. Условия жизни в Константинополе были совсем иные, чем в Фарсале. Сестры и врачи были размещены с большим комфортом, стол был очень хороший, разнообразный, лишений никаких.

Барак на 100 кроватей, к которому был прикреплен отряд, находился в Ильдизе в 15 минутах езды от помещения отряда в Бешикташе. Устройство барака и его оборудование были прекрасными и совершенно не соответствовали виденному в действующей армии. Во время первого осмотра и перевязки раненых выяснилось, что некоторые больные прежде побывали в Иверском госпитале в Фарсале. Надо было видеть их восторг при виде русских врачей и сестер, раненые плакали от радости, обнимали их. Слух о приезде отряда быстро распространился по всему госпиталю и все раненые из Фарсала, бывшие в состоянии двигаться, сошлись к бараку, радостно приветствуя врачей и сестер — многие просили о переводе к ним.

Несмотря на хорошие условия работы, болезни среди членов отряда не прекращались. Почти все сестры и врачи более или менее серьезно переболели. Заболел и сам Джунковский. Отряд возвратился в Россию только в июле 1897 г. (Материал по истории отряда В. Джунковского Иверской общины любезно предоставлен клириком Иверского храма иереем Геннадием Егоровым).

В 1897 г. в Иверской общине была открыта хирургическая клиника с операционной и шестью палатами на 16 коек. Стационарное лечение было платным. К началу XX века здесь уже трудилось 47 сестер и 24 испытуемых — к этому времени помощь была оказана более, чем 40 тысячам больных, половина которых была прооперированна. Сестер отбирали довольно тщательно: принимались девушки и женщины, как мирянки, так и монахини, с образованием не ниже четырех классов гимназии. В июне 1900 г. по распоряжению Главного управления РОКК пять сестер Иверской общины во главе со старшей Анной Куликовой были отправлены в Забайкалье, где формировались воинские части русской армии для подавления Ихэтуаньского восстания в Китае. Эти сестры действовали в лазаретах Приамурья и Манчжурии, иногда перевязывая раненых в полуразрушенных фанзах, претерпевая множество лишений от неустроенности, скудного питания и морозов. Вернулся этот отряд лишь в июле 1901 г. Позднее на Дальний Восток был направлен второй отряд из 16 сестер под началом пяти врачей и настоятельницы А.К. Пиваркович. Уже 20 сентября он развернул в Благовещенске лазарет, где стали лечить первых пострадавших, которых к началу октября оказалось около тысячи. 5 октября отряд переместился в Хабаровск, куда раненые поступали вплоть до января 1901 г.

Перед войной с Японией некоторые русские сестры участвовали в боевых действиях в период англо-бурской африканской войны. Буры — потомки европейских переселенцев-протестантов, главным образом голландцев, бежавших в Южную Африку от религиозных преследований времен Реформации XVI века. Обжитые ими территории (совр. ЮАР) были богаты алмазами и золотом, поэтому они быстро стали объектом завоеваний со стороны Британской империи.

Осенью 1899 г. на общественные пожертвования был сформирован санитарный отряд от Комитета помощи бурам, состоявшего из живших в Петербурге голландцев. Независимо от них в Африку был направлен отряд Красного Креста. Первый отряд наполовину состоял из голландцев и наполовину из русских, в него вошли несколько сестер из Крестовоздвиженской (старшая сестра в отряде Иозефина Ежевская), Георгиевской и Александровской общин. Из общины св. Георгия была оставившая интересные воспоминания об этом путешествии сестра С.В. Изъединова. Характерно, что у сестер отряда красный крест был нашит на задней части косынок, «чтобы англичане по нас не стреляли, когда мы станем удирать», ехидно замечала Изъединова.

Сестры обслуживали лазарет, рассчитанный на 40 коек. Условия были сложными уже из-за одних климатических условий, когда дневная жара + 40° сменялась ночным холодом — 7°. Сестрам, кроме того, не повезло с размещением лазарета, который из-за громоздкости оборудования не мог перемещаться быстро, а поскольку линия фронта непредсказуемо менялась, походный госпиталь часто оказывался там, где военные действия не велись и приходилось простаивать, так как при отсутствии раненых медицинская помощь никому не требовалась. Так, например, произошло в Ньюкастле, лазарет которого позднее, с изменением фронта, был завален работой. В другом месте, после перемещения отряда в Попларс, по замечанию той же Изъединовой, «выбор доктором фан-Леерсумом дома для устройства перевязочного: пункта был столь удачен, что на нем разорвало первую английскую бомбу». К 1900 году, тем не менее, все участвовавшие в англо-бурской войне русские сестры благополучно возвратились в Россию.

История общин является историей бесконечно повторяющихся ситуаций, когда одно и то же происходило в разных условиях, чаще всего связанных с войной, при этом самая интересная и важная страница повседневной и невзрачной деятельности сестер так и осталась закрытой для последующих поколений, подобно трудам истинных подвижников, не стремившихся к славе. Вероятно, возрождающиеся в современном обществе общины сестер милосердия не повторят прежних ошибок и восстановят утраченную традицию ухода за больными, но это будет возможно, только если найдутся люди, реально сознающие смысл своего служения. Как говорил один из современных врачей, делая обход в больнице, обращаясь к излишне горластому больному: «Ведите себя тихо: больница — юдоль печали и прибежище скорби». При этом вид у доктора становился торжественно-похоронным. На это некий священник возразил: «Да, больница, — действительно, юдоль печали, но для кого-то она должна стать источником неиссякаемой радости».

Основателями Александринской общины сестер милосердия, как и всего Комитета «Христианская помощь», были супруги Вишневские. Гвардии полковнику А. Н. Вишневскому принадлежала инициатива создания в Москве летом 1877 г. особого «Комитета Христианской помощи раненым и больным воинам», подчинявшегося Российскому Обществу Красного Креста. Председательницей Комитета стала Аглаида Петровна Вишневская, урожденная княжна Оболенская. Под их руководством Комитет работал до 1904 г. Затем управление делами всего Комитета было возложено на фрейлину императрицы Евдокию Федоровну Джунковскую, которая к тому времени уже имела опыт благотворительной деятельности под началом великой княгини Елизаветы Федоровны.

Общины сестер милосердия Российского Общества Красного Креста, как правило, создавались Местными комитетами Общества, а не конкретными лицами. И все же можно назвать некоторые имена. Иверская община сестер милосердия была основана по предложению председательницы Московского дамского комитета Красного Креста, супруги генерал-адъютанта, Агафоклии Александровны Костанда. Попечительницей Иверской общины Комитет утвердил супругу генерал-лейтенанта Елизавету Павловну Иванову-Луцевину, которая оказала большое содействие устройству новой общины своими советами, так как уже имела практический опыт организации Тверской Серебряной общины. Никольская община сестер милосердия воссоздавалась по инициативе попечительницы Лефортовского отделения Московского дамского попечительства о бедных Ольги Львовны Еремеевой, которая и встала во главе общины.

Имена конкретных основателей общины сестер милосердия во имя св. апостола Павла нам неизвестны, но одним из своих членов-учредителей община с гордостью считала протоиерея Иоанна Сергиева (святого праведного Иоанна Кронштадтского), благословившего ее возникновение и внесшего для этого первое пожертвование в фонд будущей организации.

Значение имени основателей для благополучия общины очень хорошо показывает неудачная попытка учредить в Москве общину сестер милосердия во имя св. целителя Пантелеимона. В мае 1916 г. инициативная группа, в которую входили жена действительного статского советника Н. Д. Тимофеева, вдова действительного статского советника Е. И. Ольховская, жена действительного статского советника С. А. Левенсон, потомственная дворянка Ю. А. Орлова и М. П. Соловьева, обратились с ходатайством об учреждении ими новой общины сестер милосердия. Главное управление РОКК, отклоняя их ходатайство, назвало две основные причины отказа. Во-первых, они не указали, откуда будут брать средства на содержание общины, а потому будущее учреждения представляется необеспеченным и Главному управлению более чем вероятно придется оказывать помощь этой общине. А во-вторых, «означенные лица по своему положению и предшествующей деятельности не могут быть причислены к числу лиц, широко известных в Москве». Таким образом, можно предположить, что громкие имена основателей сняли бы у чиновников Красного Креста сомнения в жизнеспособности учреждения.

Почетные члены и благотворители

Общины сестер милосердия приглашали влиятельных особ в число своих почетных членов и попечителей с целью надежно заручиться их поддержкой. Эта поддержка могла выражаться в финансировании, в ходатайстве о нуждах общины и в поддержании ее престижа.

Самым престижным и действенным, естественно, было августейшее покровительство. Император Александр II 21 февраля 1881 г., за неделю до трагической гибели, принял под свое непосредственное покровительство общину сестер милосердия «Утоли моя печали». Тогда же он даровал общине право именоваться «Александровской» в память чудесного спасения Его Величества от покушения в Борках 19 ноября 1879 г. Это преступление потрясло русское общество, а совсем скоро император погибает в результате очередного покушения. Можно себе представить, насколько почетным и престижным в таких обстоятельствах было для общины дарованное ей наименование и само высочайшее покровительство. Последующие императоры – Александр III и Николай II – также оставили Александровскую общину под своим покровительством. Это единственный пример, когда в качестве покровителя московской общины сестер милосердия выступал сам император.

Под непосредственным покровительством императрицы состояло несколько общин сестер милосердия: Никольская, Владычне-Покровская, а с 1896 г. Александринская община при Комитете «Христианская помощь». Последняя российская императрица Александра Федоровна являлась еще и покровительницей больницы и приюта св. царицы Александры при общине «Утоли моя печали».

В жизни московских общин сестер милосердия принимали участие многие члены императорской фамилии. Почетными членами и попечителями общины «Утоли моя печали» были принцесса Евгения Максимилиановна Ольденбургская, великие князья Алексей Александрович, Сергей Александрович и Павел Александрович, Михаил Николаевич и его супруга великая княгиня Ольга Федоровна, великий князь Владимир Александрович и великая княгиня Мария Павловна. Иверской общине покровительствовали королева эллинов Ольга Константиновна и великая княгиня Александра Иосифовна, а Александринской – великий князь Павел Александрович.

Великая княгиня Елизавета Федоровна опекала не одну общину. Ее покровительством пользовались Александринская община при Комитете «Христианская помощь» и община «Утоли моя печали». А вместе со своим супругом великим князем Сергеем Александровичем она была почетной попечительницей Иверской общины сестер милосердия Красного Креста, которую считала «своей».

Почетным президентом общины «Утоли моя печали», согласно ее уставу, обязательно был московский генерал-губернатор.

Лазарет Московского Купеческого Собрания (Альбом деятельности Московского Городского Управления по организации помощи больным и раненым воинам и семьям призванных 1914–1915 гг. М., 1915. С. 128)

В число почетных членов общин сестер милосердия обязательно входили представители духовенства. Московские митрополиты покровительствовали многим московским общинам: «Утоли моя печали», Александринской, Иверской, Павловской и Никольской. Епископ Холмский Анастасий (Грибановский) был почетным членом воссозданной Никольской общины, епископ Тульский Парфений (Левицкий) – Иверской, а епископы Дмитровские Нестор (Метаниев) и Трифон (Туркестанов) – Александринской и Иверской общин. Святой праведный Иоанн Кронштадтский состоял почетным членом двух московских общин – «Утоли моя печали» и Иверской. Он несколько раз посещал эти общины и совершал богослужения в их храмах.

Шаховская, Евгения Михайловна

В Википедии есть статьи о других людях с фамилией Шаховская. В Википедии есть статьи о других людях с похожими именами, см. Андреева и Андреева, Евгения.

Евгения Михайловна Шаховская

Дата рождения

Место рождения

Санкт-Петербург, Российская империя

Дата смерти

Место смерти

Киев, УССР

Принадлежность

Российская империя
Украинская ССР

Род войск

Авиация
Всеукраинская Чрезвычайная Комиссия

Годы службы

1914
1919—1920

Звание

Прапорщик

Часть

Ковенский авиационный отряд
Киевская ЧК

Медиафайлы на Викискладе

Евге́ния Миха́йловна Шаховска́я, урождённая Андре́ева (1889—1920) — одна из первых русских авиатрисс, военная лётчица, княгиня. Жена гражданского инженера князя Шаховского, поклонница Г. Е. Распутина.

Биография

Родилась в 1889 году в Санкт-Петербурге в семье богатого купца Михаила Петровича Андреева. Получила хорошее великосветское воспитание, а затем и приличное образование.

16 августа 1911 года стала летчицей, сдав экзамен по материальной части аэроплана и технике пилотирования, получив диплом летчика в Йоханнистале (Германия). Работала инструктором в Германии, на аэродроме Йоханнисталь.

В результате авиационной катастрофы 11 апреля 1913 года по её вине погиб известный лётчик Всеволод Абрамович, в результате чего Шаховская приняла решение об окончании карьеры авиатора.

Но с весны 1914 года она вновь летала, и с началом Первой мировой войны подала прошение Николаю II об отправке её на фронт в качестве военной лётчицы. Царь удовлетворил её просьбу, и в ноябре 1914 года Шаховская оказалась в 1-м армейском авиаотряде в чине прапорщика. Служила в Ковенском авиационном отряде. Впрочем, карьера военной летчицы длилась недолго. Уже в конце декабря 1914 года она была отчислена из Ковенского авиаотряда

Позже возникло обвинение (как тогда считали, сфабрикованное) в шпионаже в пользу Германии. Шаховскую арестовали и приговорили к смертной казни. Однако Николай Второй заменил её пожизненным заключением в одном из монастырей. Княгиню освободила Февральская революция. После освобождения работала в Гатчинском музее, но была отчислена от должности за растрату.

Во время Гражданской войны пошла на службу к большевикам и в 1919—1920 годах служила следователем в Киевской ГубЧК. В этот период она смогла отомстить тем, кто вёл против неё дело о шпионаже. Отличалась жестокостью во время допросов и казней арестованных. Погибла осенью 1920 года в пьяной перестрелке с другими чекистами.

Фотографии

• Шаховская и Абрамович

• На аэродроме в Санкт-Петербурге, 1912 год

• Во время Первой мировой войны

• В действующей армии

Примечания

1. Шаховская Евгения Михайловна
2. 1 2 Макеев С. Красные девицы, белые девицы (рус.) // Совершенно секретно : Газета. — Москва, 2008. — Вып. 224. — № 1. — С. 34—36. Архивировано 17 марта 2014 года.

• М.Л. Дольников, М.Л. Дольникова. Икары российского неба. — Ногинск, 2005. — P. 251.

• Шаховская, Евгения Михайловна (англ.)
• Первые Женщины-Авиатриссы в Царской России

Короткая и шальная жизнь княгини-чекистки Шаховской: Почему имя одной из первых военных летчиц сегодня не в чести

Евгения Михайловна Шаховская | Фото: mcenter.spb.ru и liveinternet.ru
Роль и место этой женщины в истории можно оценивать по-разному: кто-то восхищается ее героизмом и называет первой дипломированной российской военной летчицей, а кто-то считает безумной авантюристкой и наркоманкой, отчаянно прожигающей жизнь. Несомненно одно: княгиня Евгения Шаховская действительно была личностью незаурядной, а ее биография могла бы стать сюжетом авантюрного романа.

Одна из первых военных летчиц княгиня Шаховская | Фото: ivak.spb.ru
На самом деле она не была аристократкой по происхождению – Евгения Михайловна Андреева появилась на свет в 1889 г. в купеческой семье, а княжеский титул получила от мужа, князя Андрея Шаховского. По другим сведениям, она была дочерью тайного советника, сенатора, князя Шаховского. Но в таком случае она должны была именоваться княжной, в то время как в воспоминаниях современников значится «княгиня Шаховская». Впрочем, большинство сохранившихся сведений о ней – весьма туманны. Девушка обладала многочисленными талантами и достоинствами и нередко вызывала в высшем свете возмущенную реакцию. Так, она умела ездить верхом, хорошо стреляла, лихо водила автомобиль, отлично разбиралась в моторах и могла устранить любые технические неполадки. По этому поводу шутили, что она изменяет мужу с автомобилями. Петербургское высшее общество негодовало: княгиня возится с моторами, как шофер или механик!

Княгиня Шаховская и ее учитель, авиатор Владимир Лебедев | Фото: ivak.spb.ru
В 1910 г. Евгения Шаховская увидела выступление летчика Николая Попова на Первой авиационной неделе в Петербурге и загорелась идеей научиться управлять аэропланом. Ее не остановило даже то, что после авиационной недели аэроплан Попова разбился, а сам летчик оказался в госпитале с тяжелыми травмами. Сначала она училась в России у авиатора Владимира Лебедева, а затем – в Германии у Всеволода Абрамовича. На тот момент она уже была в разводе с мужем, и с Абрамовичем у них случился бурный роман. В августе 1911 г. княгиня Шаховская сдала в Германии экзамен на звание авиатора и получила диплом пилота. После этого она устроилась инструктором на тот же аэродром, где работал Абрамович. А через 2 года случилась трагедия: во время совместного тренировочного полета их биплан потерял управление и рухнул на землю с высоты 60 метров. Летчик погиб, а княгиня чудом выжила. Она так тяжело переживала потерю любимого человека, что решила навсегда оставить летное дело.

Евгения Шаховская и Всеволод Абрамович на аэроплане *Райт* | Фото: ivak.spb.ru
Когда Шаховская приходила в себя от последствий аварии, кто-то посоветовал ей обратиться за помощью к Григорию Распутину, который славился в народе своими целительскими способностями. Он пристрастил ее к опиуму, якобы в целебных целях. От этой зависимости ей избавиться так и не удалось. Как свидетельствуют ее письма к Распутину, их отношения были очень близкими. И опиум, и связи с другими мужчинами стали для нее способом забытья.

Женщина-авиатор княгиня Шаховская | Фото: xx-centure.com.ua и liveinternet.ru
Когда началась Первая мировая война, княгиня Шаховская отправилась служить сестрой милосердия в санитарном поезде, но мечтала о том, чтобы снова вернуться в небо, и подала прошение Николаю II об отправке на фронт в качестве военной летчицы. Распутин помог ей добиться личного распоряжения царя о зачислении ее в 1-й армейский авиаотряд Северо-Западного фронта. Шаховская говорила: «Даже погибнуть при таких условиях – красивая смерть, а все равно я погибну рано или поздно. Я – обреченная». Летчица совершала разведывательные полеты и производила корректировку артиллерийского огня, но ее служба продлилась недолго. Вскоре пошли слухи о ее многочисленных романах с высокопоставленными офицерами, а после Шаховскую обвинили в шпионаже в пользу Германии, припомнив ей близкие отношения с германскими авиаторами и работу на немецком аэродроме.

Женщина, чья жизнь напоминала сюжет авантюрного романа | Фото: radikal.ru
По поводу справедливости этих обвинений современные историки расходятся во мнениях, а тогда приговор был однозначным: военный суд приговорил Шаховскую к смертной казни! Снова вмешался Распутин, и благодаря его заступничеству и связям в высшем свете удалось добиться смягчения приговора: смертную казнь заменили на пожизненное заключение в монастырской тюрьме. Но тут в ее судьбе снова произошел резкий поворот: княгиню как «жертву царского режима» освободила революция 1917 года. Она так хотела отомстить своим обидчикам, что стала чекисткой и беспощадно расправлялась со всеми, кто стоял у нее на пути. В некоторых публикациях утверждается, что озлобленная княгиня-чекистка во время допросов проявляла особую жестокость и лично участвовала в казнях арестованных. При этом она опять увлеклась наркотиками, что ускорило неизбежный финал.

Одна из первых военных летчиц княгиня Шаховская | Фото: ivak.spb.ru
По поводу ее гибели существует две версии: по первой из них, ее отправили работать следователем ЧК в Киев, где в 1920 г. она была убита в пьяной перестрелке с коллегами. По другой версии, на Гатчинском аэродроме она застрелила механика и была приговорена к расстрелу. В одном ее биографы единодушны: причиной ее неадекватного поведения в последние годы жизни стал кокаин, который и привел к трагической развязке.

Женщина-авиатор княгиня Шаховская (в центре, в шлеме) с преподавателями женской гимназии на аэродроме, 1912 | Фото: gorod.cn.ua
В 1910-х гг. женщины в авиации еще были редкостью, а в 1920-х они уже устанавливали мировые рекорды и отдавали небу свои жизни: тайна гибели первой леди Атлантики Амелии Эрхарт.

Понравилась статья? Тогда поддержи нас, жми:

Свято-Троицкая община сестер милосердия

А.Ю. Волькович
кандидат культурологии
старший научный сотрудник ВММ МО РФ

Санкт-Петербург

Девятого марта 1844 года во дворце принца П.Г. Ольденбургского (Дворцовая наб., д.2) состоялось первое заседание Комитета, учредившего новое для Петербурга благотворительное заведение: «Общину сестер милосердия». В нем принимали участие дочери Николая I великие княгини Мария и Александра, а также принцесса Терезия Ольденбургская. Примерно за год до этого Т. Ольденбургская побывала в детской больнице Варшавы, где община сестер милосердия уже существовала, и решила перенести этот опыт в столицу.

Практически для всех перечисленных, создание Общины не было первым шагом, предпринятом на ниве милосердия. Так, Терезия Ольденбургская (1817 – 1871), с 1837 г . жена известного благотворителя, племянника Николая I, П.Г. Ольденбургского, «была энергичной помощницей мужа в делах благотворительности» . В 1841 г . принц передал в ее ведение учрежденную на Петроградской Стороне школу для бедных девочек, на базе которой позже возник «Институт принцессы Терезии Ольденбургской». В 1843 г . она взяла под свое покровительство 2 ночных приюта и занялась их переустройством. Великая княгиня Мария Николаевна (1819 – 1876) старшая из дочерей императора, как и все великие княгини, занималась общественно-благотворительной деятельностью, состояла действительным членом Патриотического общества, принимала личное участие в высшем управлении женскими учебными заведениями, имела в непосредственном заведовании Патриотический институт. Великая княгиня Ольга Николаевна писала в дневнике, что ее сестра внимательна и щедра к бедным, отзывчива на добрые дела» . В отличие от старшей сестры великая княгиня Александра Николаевна (1825 – 1844) не успела проявить себя на поприще милосердия. Однако в память о ней было создано несколько благотворительных учреждений, среди которых .Александринская женская больница (ул. Надеждинская, 12 – ныне ул. Маяковского). К 1914 г . это была лечебница на 50 коек для хронически больных женщин.

Вновь образованная Община сестер милосердия имела целью «попечение о бедных больных, утешение скорбящих, приведение на путь истины лиц, предавшихся пороку, воспитание детей бесприютных и исправление детей с дурными наклонностями . В нее принимались вдовы и девицы всех свободных состояний в возрасте от 20 до 40 лет. Сестра милосердия должна была отличаться «набожностью, милосердием, целомудрием, опрятностью, скромностью, добротой, терпением и безусловным повиновением постановлениям» . При организации общины ее создательницы пользовались примером общины диаконисс, «чтобы с одной стороны, избежать неудобства чисто светского общежития, с другой стороны, не подчинять сестер милосердия строгостям монашеских уставов» . Первая организация лютеранских диаконисс (буквально – «помощниц») была учреждена в небольшом немецком городке Кайзерсверте пастором Теодором Флиднером. Это произошло в 1936 г . В Кайзерсверте был основан «Материнский дом» в котором проходили обучение и трудились «сестры для ухода» и «сестры учительницы». Диаконисы заботились о стариках, больных, детях, «кающихся Магдалинах», бывших заключенных. Кроме того, русские общины сестер милосердия напоминали «Дома» диаконисс и по своему устройству, и по той форменной одежде, которую носили женщины .

В апреле Комитетом для нужд общины был снят дом подполковницы Сучковой, стоявший в Рождественской части (1 квартал, 2 улица, д. 57/27), в котором разместились и 18 принятых на испытание будущих сестер милосердия.

В доме располагалось шесть отделений общины: отделение сестер милосердия, женская больница, пансион, приют, исправительная школа и отделение кающихся. Позже здесь разместилась и богадельня для неизлечимых. Пятого сентября 1844 года, накануне сорокового дня со смерти великой княгини Александры Николаевны, была освящена православная домовая церковь во имя Живоначальной Троицы. По ее названию общине сестер милосердия в 1873 году было дано собственное наименование – Свято-Троицкая. Одновременно в общине действовала небольшая евангелическая церковь Св. Троицы, где проходили не только протестантские, но и католические богослужения. Однако после 1855 года, когда в общину стали приниматься только женщины православного вероисповедания, евангелическая церковь была закрыта.

В том же 1844 году супруга Николая I императрица Александра Федоровна, в память дочери приняла общину под свое покровительство. Руководство общиной осуществлял Комитет, в который входили великая княгиня Мария Николаевна, принцесса Т. Ольденбургская, княгиня М.Барятинская, С.А. Шаховская, Е. Гагарина, графиня С. Борх, С. Толстая, Е Кушелева, Т.Б. Потемкина, а также, М. Каверина, А. Демидова, А. Мальцова, О. Рюмина и С. Биллер. В 1846 году управление общиной взяла на себя великая княгиня Мария Николаевна. Сохранились свидетельства о том, что она посещала это благотворительное заведение почти каждый день, принимая непосредственное участие в его повседневной жизни и долгими часами ухаживая за больными наравне с другими сестрами. В Свято-Троицкой общине как реликвия хранились форменное платье и косынка, которые надевала великая княгиня .

В 1846 году начальницей общины стала Сарра Александровна Биллер – одна из самых известных петербургских благотворительниц первой половины XIX века. Сарра Биллер (урожденная Килам ( Kilham )) – англичанка, происходившая из семьи квакеров. В царствование Александра I она приехала в Россию и в 1821 г . открыла в Петербурге «женскую школу взаимного обучения». В 1833 г . Саррой Александровной и другой петербургской благотворительницей – Анной Федоровной Михельсон было основано «магдалининское убежище» для падших женщин. Активная работа С.А. Биллер на поприще милосердия и благотворительности обратила на себя внимание создательниц Общины сестер милосердия, предложивших ей принять участие в работе этого учреждения. Сарра Александровна согласилась на том условии, что управляемые ей школа и магдалининское убежище «поступят в ведение общины». До 1850 г . С.А. Биллер занимала пост начальницы общины, затем была вынуждена покинуть его из-за тяжелой болезни и вернуться в Англию, где умерла в марте 1851 г ., на 67 году жизни. Знавшие Биллер отмечали, свойственные ей «настойчивость в преследовании намеченной цели и требование строгой дисциплины среди подчиненных оправдывались в глазах всех личным примером и тем духом христианской кротости, которым проникнуты все ее отношения» .

В 1847 году попечителем Общины Сестер Милосердия был назначен принц Петр Георгиевич Ольденбургский (1812 – 1881) целиком посвятивший себя делу благотворительности. С 1839 года ему было поручено руководство Санкт-Петербургской Мариинской больницей для бедных, в 1844 году П.Г. Ольденбургский стал председателем Санкт-Петербургского опекунского совета. Принцем было пожертвовано 50 тысяч рублей на покупку дома, в котором размещались учреждения общины. Всего до своей кончины в 1881 г . он передал на ее нужды более 130 тысяч рублей .

В 1848 году императором Николаем I был утвержден устав общины. Регламентированная этим документом система управления общиной была достаточно сложна и громоздка. Управлял Общиной Комитет во главе с председательницей. В его состав входили лица, назначавшиеся августейшей покровительницей заведения. Ею же назначался попечитель Общины. Непосредственное руководство деятельностью общины осуществлялось начальницей, которая избиралась Комитетом из своей среды. И, наконец, из числа наиболее достойных сестер милосердия Комитетом избиралась надзирательница, в чьи функции входило наблюдение за сестрами и порядком в общине, распределение различных поручений и контролирование их исполнения.

Источником средств для существования санкт-петербургской общины сестер милосердия были проценты с капитала, оставленного великой княгиней Александрой Николаевной, частные пожертвования и средства, вносимые некоторыми из сестер при вступлении в общину.

Количество сестер, входящих в состав общины, никогда не было особо велико. Первоначально их было 18, а в конце 1850-х годов – 24, а к концу XIX века количество сестер возросло до 80.

Женщины, изъявившие желание стать сестрами милосердия, так называемые «сестры испытуемые», по уставу пребывали в этом статусе год, позже срок был продлен до трех лет. В течение этого времени проверялись их нравственные и деловые качества. Кроме того, готовившихся в сестры «подвергались, в отношении способностей своих хождению за больными, испытанию доктора», который сообщал о его результатах начальнице общины и управлявшему ею комитету. Комитет принимал решение о присвоении испытуемой звания Сестры Милосердия. Сестра приводилась к присяге священником общины в присутствии попечителя и получила особый знак, возлагавшийся на нее Санкт-Петербургским митрополитом. Этот знак – золотой нагрудный крест с изображением Пресвятой Богородицы и надписью «всех скорбящих радость» на одной стороне и «милосердие» на другой – носился на зеленой ленте. Сестра, покидавшая общину, должна была возвратить его. Извещение о приеме в Сестры Милосердия публиковалось в Санкт-Петербургских ведомостях. Текст присяги сестры милосердия представляет особый интерес:

«Во имя Всеблагого и Всемилостивого Бога Отца и Сына и Святого Духа.

Я, недостойная раба (имярек) слыша в Евангелии глас Христа Спасителя и Судии мира, болен бехъ и посетисте Мене, понеже сотвористе единому сих братий Моих меньших, Мне сотвористе;

Видя, что Всемилосердный Судия мира приемлет сердобольное служение болящим, так как оное самому Ему оказано было;

Желая, сколько немощь естества человеческого позволяет, подражать сердоболию Господа моего Иисуса Христа из любви к страждущему человечеству исцелявшему всякую болезнь и всякий недуг и сердоболию Пресвятой Матери Его радости всех скорбящих, и с таковым искренним расположением, по доброй воле моей и усмотрению начальства, вступая в утвержденное Высочайшей волей Его Императорского Величества государя императора Николая Павловича звание Сестер Милосердия, принимаю ныне присягу в том:

Что, доколе сил моих достанет, употреблять буду все мои попечения и труды на богоугодное служение братьям моим, человекам и христианам;

Что буду проходить сие богоугодное служение с искренним милосердием к страждущему человечеству и послушанием поставленному начальству;

Что буду тщательно наблюдать все, что по наставлению врачей, признано будет полезным и нужным для восстановления здоровья вверенных моему попечению болящих; все же вредное для них и запрещенное врачами всемерно удалять от них;

Что, по долгу христианского милосердия, не только буду пещися о телесном, но и душевном здравии болящих и по святому своему долгу сердцем и устами приносить за них молитву Богу и Господу Иисусу Христу, врачу душ и телес и Пречистой Матери Его, радости всех скорбящих;

Во всех сих и сим подобных действиях звания, торжественно ныне мною восприемлемого, да поможет мне Господь благодатью Своею.

Во свидетельство же моего твердого намерения свято исполнять восприемлемые ныне должности в утверждение сей моей клятвы, целую слово и крест Спасителя моего. Аминь» .

Устав не только регламентировал жизнь Сестер Милосердия, но и вносил в нее достаточно серьезные ограничения. Так, сестры не могли иметь в общине собственной мебели и одежды. Они не получали жалования и не могли держать при себе денег. Все, что сестрами получалось за услуги (и деньги, и подарки) принадлежало общине. Отлучаться с территории общины и принимать гостей сестрам позволялось лишь с разрешения надзирательницы. Посетители могли видеться с сестрой не чаще двух раз в неделю и исключительно в специальной приемной зале. Можно предположить, что относительная строгость устава связана с тем, что при его составлении учредители обращались за советами к свт. Филарету (митрополит Московский Филарет, в миру В.М. Дроздов, 1782-1867). Митрополит резко выступил против присутствия в общине сестер разных конфессий: «В уставе нет правила, которое допускало бы в состав общины лиц, не принадлежащие к православному вероисповеданию. Хорошо, если так и на деле. Разность вероисповеданий препятствует сгармонизировать общину в духовно-нравственное единство, одушевить общину общим духом и дать ей внутреннюю силу».Особое внимание свт. Филарет уделял тому, что община должна иметь просвещенного духовника. Кроме того, он предлагал сестрам давать не временный, а пожизненный обет. Настоятельница и некоторые сестры, по его мнению, могли принимать монашеский постриг.

Согласно Уставу, сестры милосердий общины исполняли свои обязанности, как в самой общине, так и в больницах и в «жилищах бедных страждущих». При этом они должны были носить форменную одежду:

«темное платье с белым передником и таким же платком на голове, свернутом наподобие шляпки. Все это просто, на взгляд приятно, и что всего важнее, для сердобольной деятельности сестры весьма удобно» . К основным обязанностям сестер относились суточное дежурства в больнице (1 раз в 4-5 дней), работа в амбулатории, аптеке. Такой труд требовал достаточно высокой квалификации. Согласно уставу, «доктор обращает особое внимание на приспособление сестер к хождению за больными и в полном смысле сего слова и преподает им, во время дежурства в больнице, предметы и обязанности фельдшерские, исключая жильного кровопускания» . С 1864 года началось систематическое обучение сестер правилам ухода за больными, а с 1870 г . – основам фармации. С 1872 г . к этим предметам был добавлен теоретический курс медицины, а с1873 для зачисления в общину нужно было сдать экзамен по этому курсу.

Практически с момента возникновения общины сестры не замыкались в ее стенах, а несли свет своего служения всем страждущим, вначале в Петербурге, а затем за его пределами. С 1847 г . сестры общины посылались для ухода за бедными больными на дому. Позже ежедневно они работали в Первом Санкт-Петербургском сухопутном госпитале, в основном производя перевязки. В 1855 г ., в разгар Крымской войны, сестры работают в организованной наследниками князей Белосельских петербургской больницы для раненых и больных ратников ополчения. С 1869 по 1877 г . – дежурят в госпитале Лейб-гвардии Преображенского полка.

С началом Русско-Турецкой войны 1877-1878 гг. из сестер общины было сформировано 2 отряда, переданные в распоряжение Главного управления Красного Креста. Первый работал в эвакуационном бараке в Яссах, второй – в лазарете 1 отделения Санкт-Петербургского дамского комитета, развернутом в Киприановском монастыре в Бессарабии. Первый отряд, возглавляемый Е.А. Кублицкой, включал 11 сестер милосердия и 9 дам, решивших посвятить себя уходу за ранеными и больными воинами. Среди дам была и хорошо известная баронесса Ю.П. Вревская (1841-1878). Ее самоотверженная помощь русским и болгарским воинам сочеталась с исключительной личной храбростью и беззаветным служением долгу. Юлия Петровна Вревская погибла в Болгарии 4 февраля 1978 г . от сыпного тифа. И.С. Тургенв посвятил ее памяти стихотворение в прозе, М.М. Антокольский создал скульптуру «Сестра милосердия».

Все сестры общины, участвовавшие в Русско-Турецкой войне, за свой героический труд были награждены медалями и знаками Красного Креста. Особая награда была пожалована общине женой Александра II императрицей Марией Александровной. Это была икона с ликом Спасителя и красным крестом под ним. На серебряной доске имелась надпись: «Санкт-Петербургской Свято-Троицкой общине сестер милосердия во воспоминание усердных трудов и сердобольного служения».

Успешность деятельности сестер милосердия и дух Свято-Троицкой общины во многом определялись личностью начальницы общины. С 1855 г . этот пост занимала Елизавета Алексеевна Кублицкая, происходившая из старинной дворянской семьи Волковых. После смерти мужа она хотела принять монашество и с неохотой согласилась возглавить общину сестер милосердия. Тем не менее, Елизавета Алексеевна показала себя очень энергичной и строгой руководительницей, вернувшей общине утраченный было статус. В 1859 г . Е.А. Кублицкая удалилась во Фроловский киевский женский монастырь. Однако по совету митрополита Московского Филарета вернулась к обязанностям начальницы Санкт-Петербургской общины сестер милосердия и оставалась на этом посту до 1886 г ., практически до самой смерти. Сестры называли ее «матушкой», подчеркивая этим духовную связь между собой и своей начальницей, «привыкшей жить внутренней жизнью и испытавшей на себе руководство опытных старцев, понимавшей, как трудно бывает подчас человеку самому разобраться в своей душе, особливо, когда тяжесть внешнего труда не может быть перенесена без внутреннего подвига» .

Традиции милосердного служения, заложенные Е.А. Кублицкой, развивались и после ее смерти. Сестры милосердия Свято-Троицкой общины командировались туда, где особенно нужна была их помощь: в зоны эпидемий холеры и стихийных бедствий, на фронты Русско-Японской войны и Первой мировой войны. В 1892 г . 7 сестер милосердия оказывали помощь во время эпидемии холеры в нижегородской губернии. Все они позже были награждены серебряными медалями с надписью «за усердие», на ленте ордена св. Анны. В 1899 г . отряд сестер милосердия Свято-Троицкой общины был направлен на борьбу с голодом в саратовской губернии. Во время Русско-Японской войны 1904-1905 гг. 17 сестер были командированы на Дальний Восток в распоряжение РОКК. С началом Первой мировой войны был сформирован и отправлен в район боевых действий «госпиталь красного креста Петроградской Свято-Троицкой общины Сестер Милосердия Е.М. Терещенко с семьей». Госпиталь был рассчитан на 200 мест, к нему приписано 16 сестер во главе с исполнявшей обязанности начальницей общины Е.Г. Первозванской. Всего из 55 штатных сестер общины к 1 января 1915 г . было командировано в различные заведения, оказывавшие помощь больным и раненым воинам – 36, а к 1января 1916 г . – 42 .

Участникам боевых действий сестры оказывали помощь и в Петербурге, открыв для них двери заведений Свято-Троицкой общины.

Во время Русско-Японской войны в больницах общины находились на излечении 71 нижний чин, принимавший участие в боевых действиях, из них 60 раненых .В 1914 году в ней был развернут госпиталь на 230 мест, из которых 155 предназначались для челюстных раненых. Это был первый специализированный госпиталь подобного профиля. Кроме того, лазарет для нижних чинов на 15 человек был открыт при санатории общины в Царском Селе на Колпинской (ныне Пушкинской улице) .

Не менее важную помощь на протяжении всего своего существования оказывали сестры милосердия и беднейшим жителям Петербурга. В среднем за год в общину обращалось около 20 тыс. человек .

В конце 1840-х годов здания общины занимавшие участок между 2-ой и 3-ей Рождественскими улицами, образовывали каре вокруг небольшого двора. В главном, 3-х этажном, здании общины, выходящем фасадом на 2-ую Рождественскую, располагались: православная церковь с примыкавшей к ней больницей и богадельней, отделение сестер милосердия, аптека и квартира врача. В двухэтажном флигеле, выходившем на 3-ю Рождественскую улицу, размещались пансионерское отделение, квартира начальницы, лютеранская церковь и приют. Правый дворовый флигель занимала исправительная школа, левый – отделение сестер испытуемых. «Со двора налево» можно было попасть в сад, где стоял домик священника и флигель, предназначенный для отделения кающихся .

Пансион, существовавший при общине с 1844 по 1885 год, был преобразован из школы, основанной в 1821 г . С.А. Биллер и давал «помещение, одежду, стол и элементарное образование» девочкам из бедных семей. Из 275 его воспитанниц 28 стали в последствие сестрами милосердия. Приют для приходящих и исправительная детская школа существовали с 1844 по 1853 года.

Отделение кающихся, преобразованное из магдалининского убежища, основанного С.А. Биллер и А.Ф. Михельсон, с 1833 по 1844 год дало приют 446 женщинам, а за 19 дет существования при общине – 700. В 1863 году это отделение было превращено в самостоятельное учреждение, получившее название «Дом милосердия» под покровительством Е.М. Ольденбургской.

С 1844 г . существовала при общине богадельня для неизлечимых. В связи со смертью последней из призревавшихся там женщин, в 1863 году было принято решение направлять сюда старых и немощных сестер. В 1904 году в Царском Селе, в двух пожертвованных деревянных домах по Колпинской улице был открыт приют для сестер милосердия. Среди первых поселившихся в нем были сестры милосердия различных общин, вернувшиеся с Дальнего Востока по окончании Русско-Японской войны.

Важной составляющей Свято-Троицкой общины сестер милосердия была православная домовая церковь Святой Троицы. Упоминалось, что здесь особенно любил присутствовать на службе принц Петр Георгиевич Ольденбургский .

Храму общины был передан главный иконостас из церкви св. Марии Магдалины, некогда существовавшей в воспитательном обществе благородных девиц (Смольном монастыре).

Долгое время в церкви общины, устроенной в память великой княгини Александры Николаевны, использовались ризы и облачения «устроенные из мантий императрицы Александры Федоровны и великой княгини Александры Николаевны» . Справа от входа в нише находилась св. плащаница. Драпировка ниши и белый, шитый серебром покров были изготовлены из подвенечных нарядов Александры Николаевны . Одежды престола, воздухи, и облачения были украшены вензелями. В более поздний период этому храму были переданы иконы, преподнесенные Е.А. Кублицкой в связи с 30-летием ее служения в общине, а также упоминавшийся памятный образ, подаренный общине императрицей Марией Александровной и многие другие.

В 1885 году руководство общины приняло решение отбросить все иные направления деятельности и сосредоточиться только на помощи больным.

Особой известностью пользовалась женская больница общины. Первоначально палаты располагались в непосредственной близости от домовой церкви, чтобы больные могли слушать идущие в ней службы. В больницу безвозмездно принимались беднейшие пациентки, кроме страдавших инфекционными заболеваниями. Первоначально 4 ее палаты были рассчитаны на 25 мест, а к 1869 году их количество увеличилось до 58. Именно при этой больнице в 1845 году появляется первый покой для приходящих больных – первая в России благотворительная амбулатория. С больницей Свято-Троицкой общины активно сотрудничали известнейшие врачи эпохи: Н.Ф. Аренд, Н.И. Пирогов, Н.Ф. Здекауэр, Е.В. Павлов и многие другие. В конце XIX – начале XX века в больнице функционировала «Палата в память В.М. Приселковой для женщин, страдающих раком» – предтеча современных хосписов. Здесь ежегодно получали посильную помощь и уход многие оконкологические больные, в том числе неопрерабельные. Кроме того, с историей Свято-Троицкой общины сестер милосердия неразрывно связано и появление в 1888 г . первого в России медицинского научно-исследовательского учреждения, созданного по инициативе попечителя общины А.П. Ольденбургского и получившего в дальнейшем название Императорского института экспериментальной медицины.

Помещение женской больницы, как и все здания общины, многократно перестраивались. Впервые строения, принадлежавшие общине, были расширены в 1861 году академиком архитектуры Г.Х. Штегеманом (181518 –72). Затем, в 1872–1876 г ., по проекту Е.С. Воротилова (18361–1910) перестраивается часть зданий, выходящих на 2-ю и 3-ю Рождественские улицы, в том числе и женская больница .

В 1882 – 1884 г .г. на специально приобретенном соседнем с общиной участке по Дегтярной улице архитектором А.Ф.Красовским (1848 – 1923) возводится мужская больница .

Это учреждение, рассчитанное на 50 мест, было построено по павильонной системе и включало 13 палат.

В 1889 – 1891 г . последовала кардинальная перестройка основных зданий основных зданий общины. По проекту академика архитектуры В.Р. Курзанова (1845 – 1913) были заново выстроены жилые помещения и женская больница, перенесена домовая церковь . Вновь выстроенная женская больница на 36 коек была спроецирована по линейной системе и имела 7 палат. Были открыты и особые палаты для заболевших сестер. После данной реконструкции здания общины приобрели облик, сохранившийся до наших дней.

После октября 1917 г. Свято-Троицкая община сестер милосердия прекратила свое существование, однако лечебные учреждения продолжали функционировать. Они получили название «Больницы им. 5-летия Октябрьской революции». В 1931 г . на ее базе была открыта первая в городе станция переливания крови. К маю 1932 года станция была преобразована в Ленинградский институт переливания крови. С 1938 г . по наши дни этот институт располагается в здании по 2-й Рождественской (2-й Советской), 16. С 1993 г . он носит название Российского НИИ гематологии и трансфузиологии.

Опубликовано в журнале Трансфузиология. № 4. 2004. С.104 –120.

С небольшими изменениями – в книге: Сестры милосердия России. СПб., 2005. С. 61 –68.

Федорченко В.И. Императорский Дом. Выдающиеся сановники: Энциклопедия биографий. Т. 2. Красноярск, М., 2001. С.169.

Там же с. 20.

Устав заведения общины сестер милосердия. СПб. 1848. С. 6.

Там же. С. 8

Исторический очерк Свято-Троицкой общины сестер милосердия в Санкт-Петербурге за 50 – летие. 1884 – 1894. СПб., 1895. С. 6.

Карпычева Л.А. Из истории женского милосердного движения в России 19 в. // Милосердие и профессионализм. Сборник стенограмм, докладов и бесед по христианской диаконии. СПб., 2003. С. 241.

Там же. С. 16.

Там же. С. 18 – 19.

Там же. С. 17.

Постернак А.В. Очерки по истории общин сестер милосердия. М., 2001. С. 55.

Устав заведения … СПб., 1848. С. 39 – 41.

Цит. По Карпычева Л.А. Указ. соч. С.244.

Там же.

Описание санкт-петербургкого заведения общины сестер милосердия. СПб., 1850. С.14.

Устав заведения общины сестер милосердия. СПб., 1848. С.32 – 33.

Исторический очерк… С. 22.

Отчет о состоянии и деятельности Свято-Троицкой общины сестер милосердия за 1915. СПб., 1916. С. 3.

Отчет о состоянии и деятельности Свято-Троицкой общины сестер милосердия за 1905. СПб., 1906.

Отчет о состоянии и деятельности Свято-Троицкой общины сестер милосердия за 1914. СПб., 1915.

Постернак А.В. Указ. соч. С. 55.

Описание санкт-петербургского заведения… С. 6.

Исторический очерк…

Описание санкт-петербургского заведения… С. 8.

Там же. С.9 – 10.

Архитектуры-строители Санкт-Петербурга середины 19 – начала 20 века: Справочник под ред. Б.М. Кирикова. СПб., 1996. С. 340.

Там же. С. 80.

Там же. С. 117.

Там же. С. 187.

Свято-Троицкая община сестер милосердия — РосНИИГиТ

Российский научно-исследовательский институт гематологии и трансфузиологии
Свято-Троицкая община сестер милосердия
1861 — арх. Г. Х. Штегеман — расширение
1876 — Воротилов Е. С. — корпус 3-й Советской,
перестроены дворовые флигели, церковь
Заведение Общины сестер милосердия первое заведение такого рода в СПб и в России былщо учреждено 9 марта 1844 г. Деятельное участие в этом приняла Терезия Ольденбургская, за год до того побывавшая в детской больнице в Варшаве, где такая община существовала, и дочери имп. Николая I Мария и Александра.
В апреле того же года был снят дом подполковницы Сучковой в Рождественской части, в котором разместили 18 принятых на испытание сестер. (Ист. адрес: д. № 57/27, 2-я улица, 1 квартал, Рождеств. ч.) Полковником Сучковым на свои средства было осуществлено переоборудование дома под Заведение для сестер милосердия из 6 отделений.
В доме располагались: отделение сестер милосердия, женская больница, пансион, приют, исправительная школа и отделение кающихся. Позже появилась и богадельня для неизлечимых больных.
Женская больница принимала у себя бедных больных женщин разных возрастов и званий и представляла собой нечто вроде современного хосписа. В пансион, приют и детское исправит. отд-ние принимали только девочек. В приют принимали на уроки и приходящих девиц.
Церковь святой Троицы
Император выделил средства на устройство церкви. Она была освящена накануне 40-го дня кончины великой княгини Александры Николаевны 5 сентября 1844 г. митрополитом Антонием (Рафальским) во имя святой Живоначальной Троицы.
Церковь располагалась на третьем этаже и имела небольшой купол. Храму общины был передан главный иконостас из церкви св. Марии Магдалины, некогда существовавшей в воспитательном обществе благородных девиц (Смольном монастыре).
Палаты располагались в непосредственной близости от домовой церкви, чтобы больные могли слушать идущие в ней службы.
Первоначально в общине действовала и небольшая евангелическая церковь св. Троицы, в которой проходили не только протестантские, но и католические богослужения, в 1855 г., когда в общину стали приниматься только православные женщины, эта церковь была закрыта.
В том же 1844 г. императрица Александра Федоровна в память о дочери взяла общину под свое покровительство. Руководил общиной комитет, в который входили вел. княгиня Мария Николаевна, принцесса Терезия В. Ольденбургская, княгини М. А. Барятинская, княгиня С. А. Шаховская, княжна Е. С. Гагарина, графини Т. Б. Потемкина, Е. Кушелева, С. Толстая, С. Н. Борх, а также М. Каверина, А. Демидова, А. Мальцова, О. Рюмина и С. А. Биллер. В 1846 г. управление общиной взяла на себя вел. княгиня Мария Николаевна, а начальницей общины стала Сарра Александровна Биллер (урожд. Кильгем) — одна из самых известных петербургских благотворительниц первой половины XIX века.
В 1840-х гг. здания общины составляли каре вокруг небольшого двора, занимая территорию между 2-ой и 3-ей Рождественскими (Советскими) ул.
Главное, трехэтажное здание выходило фасадом на 2-ю Рождественскую ул., в нем находились православная церковь с примыкавшей к ней больницей и богадельней, отделение сестер милосердия, аптека и квартира врача.
В двухэтажном флигеле, выходившем на 3-ю Рождественскую улицу, размещались пансионерское отделение, квартира начальницы, лютеранская церковь и приют.
Правый дворовый флигель занимала исправительная школа, левый — отделение сестер испытуемых. В саду стоял домик священника и флигель, предназначенный для отделения кающихся.
С 1844 по 1885 гг. при общине существовал пансион для девочек из бедных семей, преобразованный из школы, основанной в 1821 г. С. А. Биллер.
С 1844 по 1853 гг. был приют «для приходящих» и исправительная детская школа.
Действовало отделение кающихся, преобразованное из магдалининского убежища, основанного С. А. Биллер и А. Ф. Михельсон (существовало с 1833 по 1844 гг.). В 1863 г. это отделение было превращено в самостоятельное учреждение, получившее название «Дом милосердия» под покровительством Е. М. Ольденбургской.
Магдалинское отделение было решено вывести из Общины, т.к. оно располагалось в непосредственной близости от нормальной школы. Опыт заведений для кающихся магдалин свидетельствовал о необходимости уединения подобных убежищ.
Помещение же после закрытия магдалинского отделения в Общине было решено обратить в детскую больницу для сокращения смертности среди детей бедных людей. Высочайше, однако, было соизволено открыть не детскую, а женскую больницу на 15 коек, которые по возможности следовало со временем довести до 25 коек.
Богадельня для призреваемых сестер милосердия открылась при Общине в 1853 г. (отдельный флигель, с садом).
С 1844 г. при общине существовала богадельня для неизлечимых. В связи со смертью последней из призревавшихся там женщин, в 1863 г. было принято решение направлять сюда старых и немощных сестер.
В ноябре 1846 г. с Высочайшего соизволения императрицей Александрой Федоровной был назначен Попечитель «Богоугодного заведения Общины» с.м. принц Петр Георгиевич Ольденбургский. Попечитель был назначен по ходатайству Комитета Общины под председательством кн. Елизаветы Гагариной, т.к. 2-летний опыт ее существования показал, что Заведению необходим представитель для представления его перед императрицей и различными госучреждениями.
В январе 1868 г. председательницей Комитета «Общины с.м. Рождественской части» была назначена племянница государыни Марии Александровны — принцесса Евгения Максимилиановна Ольденбургская, дочь в.кн. Марии Николаевны. Великая княгиня сложила с себя заведование Общиной, и заботы о ней, с Выс. соизволения и с согласия учредителей Петра и Терезии Ольденбургских, были возложены на принцессу Евгению Ольденбургскую.
После смерти принца Петра Ольденбургского попечительство над Общиной принял на себя его сын Александр Петрович, что во многом определило участие Общины в военных конфликтах начала ХХ в. Так, именно по приказанию Попечителя, бывшего Верховным начальником сан. и эвакуац. части, при Св.-Троицкой общине был открыт в 1-е же мес. 1-й Мировой войны Челюстной лазарет.
Попечительство принца А. П. Ольденбургской и руководство Общиной принцессы Е. М. Ольденбурсгкой прекратилось весной 1917 г.
Впервые строения, принадлежавшие общине, были расширены в 1861 г. академиком арх. Г. Х. Штегеманом. Затем, в 1872 — 1876 г., по проекту Е. С. Воротилова выстроен корпус на 3-й Рождественской, 13, перестроены дворовые флигели, церковь перенесена на третий этаж одного из них. Она была освящена 22 декабря 1873 г. митрополитом Исидором и оформлена в византийском стиле.
Новый иконостас из американского ореха вырезал В. П. Шутов, иконы в нем на золотом чеканном фоне написал академик В. В. Васильев. Другой академик — Ф. Г. Солнцев — пожертвовал несколько своих образов, которые повесили на стенах вместе с иконами из прежнего иконостаса.
По церкви с 1873 г. община получила собственное название и стала называться — Свято-Троицкой.
Сестра приводилась к присяге священником общины в присутствии попечителя и получила особый знак, возлагавшийся на нее Санкт-Петербургским митрополитом — золотой нагрудный крест с изображением Пресвятой Богородицы и надписью «Всех скорбящих радость» на одной стороне и «Милосердие» на другой, который носился на зеленой ленте.
В 1882 — 1884 гг. на специально приобретенном соседнем с общиной участке по Дегтярной улице архитектором А. Ф. Красовским возводится мужская больница на средства гофмейстера М. В. Мезенцева.
В 1885 г. руководство общины приняло решение свернуть все иные направления деятельности и сосредоточиться только на помощи больным. Особой известностью пользовалась женская больница общины. В больницу безвозмездно принимались беднейшие пациентки, кроме страдавших инфекционными заболеваниями.
Именно при этой больнице в 1845 г. появляется первый покой для приходящих больных — первая в России благотворительная амбулатория. Возможно, это был именно приемный покой т.к. 1-й лечебницей для приходящих в России считается Максимилиановская, открытая в 1850 г.
С больницей Свято-Троицкой общины активно сотрудничали известнейшие врачи эпохи: Н. Ф. Арендт, Н. И. Пирогов, Н. Ф. Здекауэр, Е. В. Павлов и многие другие. В конце XIX — начале XX века в больнице функционировала «Палата в память В. М. Приселковой для женщин, страдающих раком» — прообраз современных хосписов.
В 1886 г. принц Александр Петрович Ольденбургский создал при общине Пастеровскую прививочную станцию для лечения больных бешенством. Станция содержалась на средства ее основателя, и в декабре 1890 г. на ее базе был создан Институт экспериментальной медицины. Это было первое в России научно-исследовательское учреждение в области медицины и биологии.
В 1889 — 1891 гг. последовала капитальная перестройка основных зданий общины. По проекту академика арх. В. Р. Курзанова. Он с 1887 г. в течение 15 лет состоял безвозмездно арх. Свято-Троицкой общины сестер милосердия, где по его проекту, удостоенному на конкурсе 1-й премии, построено трехэтажное здание больницы и аптеки с церковью, а также все жилые помещения сестер и служащих общин. Женская больница на 36 коек была спроектирована по линейной системе и имела 7 палат. Были открыты и особые палаты для заболевших сестер. После данной реконструкции здания общины приобрели облик, сохранившийся до наших дней. В здание женской больницы, на третий этаж, под колокольню, была перенесена вместе с иконами прежняя больничная церковь, вновь освященная 25 января 1892 епископом Выборгским Антонием. Роспись в ней исполнил С. И. Садиков. В церкви находилась икона, пожалованная императрицей Марией Александровной, женой Александра II, с ликом Спасителя и красным крестом под ним. На серебряной доске имелась надпись: «Санкт-Петербургской Свято-Троицкой общине сестер милосердия во воспоминание усердных трудов и сердобольного служения».
После революции (в 1920 г.) Свято-Троицкая община сестер милосердия прекратила свое существование, однако лечебные учреждения продолжали функционировать. Они получили название — Больница им. 5-летия Октябрьской революции. Церковь закрыли в мае 1922 г.
В 1931 г. на ее базе больницы открыта первая в городе станция переливания крови. К маю 1932 г. станция была преобразована в Ленинградский институт переливания крови. С 1938 г. по настоящее время этот институт располагается в здании по 2-й Советской, 16. С 1993 г. он носит название Российского НИИ гематологии и трансфузиологии.
Распространенная ошибка — считать, что Общины сестер милосердия прекратили свое существование после 1917 г. Петербургский историк Мария Кунките уже несколько лет назад доказала и сообщила об этом публично, что ликвидация Общин относится уже к 1920 г. Другое дело, что лечебные заведения при Общинах в конце 1917 г. должны были перейти к Петроградской Больничной кассе, а в 1918 г. их стали передавать уже в Комздрав. Однако не все перешли: при некоторых Общинах (именно при Общинах) продолжали действовать лазареты. Сестры же милосердия хотя и существовали в труднейших условиях, продолжали служить — уже за плату — в муниципализированных и национализированных лечебных заведениях как на территории Общин, так и в Петрограде и за его пределами. При Общинах жили и призреваемые сестры.
«В связи с совершившимися событиями», в силу материальных причин и, что важно, с благословения принцессы Ольденбургской, Свято-Троицкая община решила войти в систему учреждений РОКК, сохранив, впрочем, определенную автономию. На сегодняшний день точный день вступления Общины в ведение РОКК установить не удалось, но, по косвенным данным, это произошло в июне 1917 г.
Обращение Комитета Общины в ГУ РОКК состоялось 14 марта 1917 г., и уже через три дня Община отправляла в ГУ пакет документов, необходимых для рассмотрения ходатайства. Впрочем, в сопроводительной бумаге подчеркивалось, что устав Общины, утвержденный еще в 1844 г., давно устарел и потерял свое значение как руководящее начало определения деятельности Общины.
Значительные пожертвования г-на Мезенцева позволили ей расширить свою благотворительную работу, выйдя за предусмотренные уставом рамки. Мало того что часть первоначальных отделений были упразднены (например, отделение кающихся магдалин), изменениям подверглись и другие параграфы устава.
Больница от 25 заявленных кроватей выросла до 106 (как бесплатных, так и платных), а с августа 1914 года была переоборудована в лазарет на 235 кроватей, в т.ч. 50 офицерских мест. Амбулатория, когда-то занявшая одну комнату, заметно разрослась. Выросли и медицинские штаты Общины: когда-то ее обслуживал 1 врач, ныне под руководством старшего врача служили 6 ординаторов и 50 амбулаторных врачей. Впрочем, в свое время штат Общины был утвержден покровительницей в виде опыта сроком на 3 года.
Все названные изменения происходили с соизволения покровительницы Общины по докладам Попечителя. Попытки Комитета (с 1911 г.) изменить устав по неизвестной причине не находили одобрения Попечителя.
Для рассмотрения вопроса о вступлении Свято-Троицкой общины сестер милосердия при ГУ РОКК была создана специальная комиссия, которая и призвана была найти приемлемое для обеих сторон решение. Комиссия 15 апреля 1917 г. предложила Общине принять Нормальный устав Общин сестер милосердия РОКК с теми изменениями, которые укажет Община и которые будут возможны для РОКК. Однако еще до окончательного разрешения вопроса Свято-Троицкой общине было предложено направить своих выборных представителей (3-х врачей и 3-х сестер) для участия в избрании представителей врачебного и сестринского персонала петроградских Общин в работе Комиссии пособий, выдаваемых врачебно-санитарному персоналу КК, при ГУ (26 апреля 1917 г.).
Последний по хронологии из установленных нами документов по вопросу о вхождении Общины в ведение РОКК относится к 3 июня 1917 г. В нем Община дает согласие на принятие ею Нормального устава Общин сестер милосердия РОКК с некоторыми уточнениями. Средства и имущество Общины остаются в её ведении. Управляется Община по-прежнему не Попечительским советом (который не создать за малочисленностью членов), а Комитетом под председательством попечительницы, из лиц администрации и членов Комитета, при участии выборных сестер милосердия. Сестры, отслужившие в Общине 25 и более лет, по-прежнему будут призреваться в существующем покое при Общине, а при невозможности держания такового — при покое в Царском Селе, где по духовному завещанию благотворителя Общине оставлены дом и земля для убежища сестер Свято-Троицкой общины.
Факт вхождения Свято-Троицкой общины в РОКК подтверждает и ее письмо в ГУ от 19 сентября 1917 г. В ответ на циркулярное указание ГУ Общинам о нашивании КК на косынки сестер сообщается, что в Свято-Троицкой общине косынки не носятся на лбу и, значит, «нашитый на их переднюю часть КК будет весьма мало заметен». Последующие по времени исходящие из Общины бумаги также свидетельствуют о нахождении ее в составе РОКК. Кстати, из них мы узнаем также, что события Октября 1917 г. не только не поставили точку на истории Общин, но и не стали препятствием для их дальнейшего развития в течение некоторого времени. Так, в названном архивном деле обозначены прошения от 4-х гражданок (М. Лигор, А, Евдокимовой, К. Парамоновой, А. Филипповой) от 30 декабря 1917 г. о принятии их в число испытуемых сестер Общины.
В пользу дальнейшей деятельности Свято-Троицкой общины сестер милосердия, равно как и Покровской, в составе РОКК говорят и документы советского периода. Сохранились, например, сметы Петроградской коллегии КК на содержание Общин сестер милосердия за разные периоды 1918 года, где в числе прочих Общин КК в районе Петроградской Трудовой коммуны расписано содержание Покровской и Свято-Троицкой общин. Из документов следует, что хотя и с опозданием, выплаты Общинам производились. В дополнительной смете от 2 октября 1918 г. даны расчеты по содержанию лазарета Свято-Троицкой общины на 200 коек, обслуживаемом 51 человеком. Дополнительная смета по содержанию лечебных заведений и учреждений Петроградской коллегии КК на 2-е полугодие 1918 года предусматривала расходы на 6 призреваемых в богадельне при Покровской общине из расчета 200 руб. на 1 призреваемого. Смета на содержание учениц в июне-августе 1918 года включала в себя расходы на 82 учениц при петроградских Общинах, в т.ч. 16 — при Свято-Троицкой. Имеются также указания на лазарет на 50 коек при Покровской общине для сестер милосердия, находящийся в ведении Коллегии КК, с персоналом из: 1 врача, 1 старшей сестры, 3-х сестер милосердия, 4-х сиделок.
На базе Свято-Троицкой общины с.м. КК была открыта в июне 1920 года Нормальная школа с.м. им. Маклина.
www.citywalls.ru/house3421.html
Российский НИИ гематологии и трансфузиологии
www.bloodscience.ru/