Декрет «Об отделении Церкви от государства и школы от Церкви»

100 лет назад, 23 января (5 февраля) 1918 года, был официально опубликован декрет «Об отделении Церкви от государства и школы от Церкви», который затем в течение 70 лет служил юридическим прикрытием для дискриминации Православной Церкви, а заодно и других религиозных общин, в нашей стране.

Подготовка декрета

Предыстория издания этого акта такова: в ноябре 1917 года настоятель петроградского храма Преображения Господня в Колтове священник Михаил Галкин после визита в Смольный и 10-минутной беседы с В.И. Лениным обратился в это учреждение с письменной жалобой на то, что он живет «с тяжелым камнем полного неверия в политику официальной Церкви». В этом обращении Галкин обвинил священноначалие в нежелании налаживать добрые отношения с советским правительством и предлагал радикально изменить правовой статус «господствующей» Церкви, для чего рекомендовал ввести гражданский брак, григорианский календарь, национализировать церковную собственность и лишить духовенство привилегий. Для осуществления этих идей он предлагал правительству свои услуги. Этот его проект пришелся ко двору советским лидерам, и 3 декабря 1917 года он был опубликован в газете «Правда».

Не следует думать, что Галкин был действительным инициатором издания декрета, что аналогичные идеи ранее не посещали умы большевистских деятелей, а он подсказал им, как надо действовать в отношении Церкви. С его стороны это было всего лишь вовремя или даже с опережением выраженная услужливость: «Чего изволите? Я готов на все», – но в пропагандистских целях оказалось удобным придать огласке радикальный антицерковный проект, выдвинутый священником. Впоследствии, и очень скоро, уже в 1918 году, Галкин публично заявил об отречении от сана и занялся прибыльным тогда делом – пропагандой атеизма, правда, уже под псевдонимом Горев, а 1 января 1919 года он был принят в РКП(б). Позднейшая участь этого любителя 30 сребреников особого интереса в настоящем контексте не представляет.

Процесс против священномученика Вениамина Петроградского

Прочитав письмо митрополита Вениамина Петроградского, Ленин потребовал ускорить подготовку декрета

Как бы там ни было, 11 декабря Совнарком образовал комиссию для подготовки декрета об отделении Церкви, в которую вошли нарком юстиции П. Стучка; нарком просвещения А. Луначарский; член коллегии Наркомата юстиции П. Красиков, оставивший след в истории главным образом как обвинитель на процессе против священномученика Вениамина Петроградского и вместе с ним пострадавших мучеников и исповедников; профессор права Петроградского университета М.А. Рейснер – отец знаменитой революционерки Ларисы Рейснер – и Михаил Галкин. 31 декабря в эсеровской газете «Дело народа» был опубликован продукт скоропалительной деятельности этой комиссии – проект декрета, который декларировал свободу совести и предусматривал введение государственной регистрации актов гражданского состояния, запрет преподавания религиозных дисциплин в светских учебных заведениях, национализацию всего имущества Православной Церкви и других конфессий – с предоставлением впредь религиозным общинам их конфискованных храмов в пользование для совершения в них богослужений – и, наконец, лишение всех религиозных обществ прав юридического лица.

Газета «Дело народа» Реформа церковно-государственных отношений, включая и отделение Церкви от государства, судя по разным частным актам Временного правительства и публичным заявлениям временных министров, ожидалась и до прихода к власти большевиков: 20 июня 1917 года вышло постановление Временного правительства о передаче церковно-приходских школ и учительских семинарий в ведение Министерства народного просвещения; закон о свободе совести, опубликованный 14 июля, провозглашал свободу религиозного самоопределения для каждого гражданина по достижении 14-летнего возраста, когда дети еще учатся в школе; 5 августа Временное правительство упразднило обер-прокуратуру и учредило Министерство исповеданий. Эти акты явным образом направлены были в сторону создания внеконфессионального государства, но завершила ломку многовекового союза Православной Церкви и Российского государства, начатую Временным правительством, уже советская власть.

Опубликованный проект отделения с конфискацией храмов и всего церковного имущества, с лишением религиозных обществ самого права владеть собственностью произвел ошеломляющее впечатление на церковную среду своей радикальностью, хотя и ранее перспективы устроения взаимоотношений Церкви с государством виделись в пессимистическом ключе. Этот проект явился своего рода ответом большевистской верхушки на принятое накануне Поместным Собором «Определение о правовом положении Церкви в государстве» – ответ, обозначавший категорический отказ от компромиссов с Церковью.

Церковная реакция на этот проект была выражена в письме, с которым тогда обратился в Совнарком митрополит Петроградский Вениамин.

«Осуществление этого проекта, – писал он, – угрожает большим горем и страданиями православному русскому народу… Считаю своим нравственным долгом сказать людям, стоящим в настоящее время у власти, предупредить их, чтобы они не приводили в исполнение предполагаемого проекта декрета об отобрании церковного достояния».

Со стороны священномученика Вениамина критика была направлена не против самого акта отделения, но главным образом против конфискации храмов и всего церковного имущества, иными словами – против планируемого ограбления Церкви. Прочитав это письмо, председатель Совнаркома В.И. Ленин наложил резолюцию с требованием ускорить подготовку окончательной редакции декрета. Официального ответа архипастырю на его обращение от Совнаркома не последовало.

Власть действует, хотя декрета еще нет

Не дожидаясь официального издания юридического акта об отделении, власти приступили к исполнению положений опубликованного проекта. Начали они с закрытия церквей придворного ведомства – Большого собора Зимнего дворца, церкви Аничкова дворца, дворцового храма в Гатчине, собора Петра и Павла в Петергофе. 14 января 1918 года заместитель наркома государственных имуществ Ю.Н. Флаксерман подписал постановление об упразднении института придворного духовенства и конфискации помещений и имущества придворных храмов. 16 января был издан приказ Наркомата по военным делам, которым военные священнослужители всех исповеданий увольнялись со службы, ведомство военного духовенства упразднялось, а имущество и денежные средства войсковых храмов подлежали конфискации. По распоряжению Комиссариата просвещения 3 января 1918 года была конфискована синодальная типография.

Протоиерей Петр Скипетров 13 января 1918 года власти потребовали от братии Александро-Невской Лавры оставить монастырь и освободить его помещения под лазарет. Лаврское начальство согласилось разместить в обители раненых, но отказалось выполнить распоряжение об оставлении монахами монастыря. Шесть дней спустя, 19 января, в Лавру прибыл отряд матросов и красногвардейцев с распоряжением о конфискации имущества, подписанным комиссаром А. Коллонтай. Но раздавшийся набат и призывы спасать церкви привлекли множество народа, и красногвардейцы вынуждены были бежать из Лавры. Однако вскоре они вернулись и, грозя открыть огонь, попытались выгнать монахов из обители. Народ не расходился, а престарелый протоиерей Петр Скипетров, настоятель церкви святых страстотерпцев Бориса и Глеба, обратился к насильникам с мольбой остановиться и не осквернять святыни. В ответ раздались выстрелы, и священник был смертельно ранен. 21 января состоялся всенародный крестный ход из всех питерских церквей в Александро-Невскую Лавру и затем по Невскому проспекту к Казанскому собору. Митрополит Вениамин обратился к народу с призывом к умиротворению и отслужил панихиду по погибшему защитнику святыни протоиерею Петру. На следующий день при большом стечении народа сонм иереев во главе со святителем Вениамином, епископами Прокопием и Артемием отпевал священномученика Петра Скипетрова в храме, где он настоятельствовал.

«Опомнитесь, безумцы!»

«Не имеют права называть себя поборниками народного блага… ибо действуют противно совести народной»

19 января (1 февраля) 1918 года Святейший Патриарх Тихон издал «Воззвание», в котором анафематствовал «безумцев» – участников кровавых расправ над невинными людьми, поднявших руки на церковные святыни и на служителей Божиих:

«Гонение жесточайшее воздвигнуто и на святую Церковь Христову… Святые храмы подвергаются или разрушению чрез расстрел из орудий смертоносных (святые соборы Кремля Московского), или ограблению и кощунственному оскорблению (часовня Спасителя в Петрограде); чтимые верующим народом обители святые (как Александро-Невская и Почаевская лавры) захватываются безбожными властелинами тьмы века сего и объявляются каким-то якобы народным достоянием; школы, содержавшиеся на средства Церкви Православной и подготовлявшие пастырей Церкви и учителей веры, признаются излишними и обращаются или в училища безверия, или даже прямо в рассадники безнравственности. Имущества монастырей и церквей православных отбираются под предлогом, что это – народное достояние, но без всякого права и даже без желания считаться с законною волею самого народа… И, наконец, власть, обещавшая водворить на Руси право и правду, обеспечить свободу и порядок, проявляет всюду только самое разнузданное своеволие и сплошное насилие над всеми и в частности – над святою Церковью Православной».

Патриарх Тихон и митрополит Вениамин (Казанский) в Петрограде в 1920 году

Несмотря на резкие выражения, к которым прибегал Патриарх, в послании нет суждений политического характера, нет оценок нового государственного строя с точки зрения его политической целесообразности; в нем выражены лишь озабоченность положением Церкви и осуждение кровавых беспорядков. Воззвание призывало к ненасильственной защите Церкви:

«Враги Церкви захватывают власть над нею и ее достоянием силою смертоносного оружия, а вы противопоставьте им силою веры вашего всенародного вопля, который остановит безумцев и покажет им, что не имеют они права называть себя поборниками народного блага, строителями новой жизни по велению народного разума, ибо действуют даже прямо противно совести народной».

Воззвание заканчивалось грозным предостережением:

«Опомнитесь, безумцы, прекратите ваши кровавые расправы. Ведь то, что творите вы, не только жестокое дело: это – поистине дело сатанинское, за которое подлежите вы огню геенскому в жизни будущей – загробной и страшному проклятию потомства в жизни настоящей – земной. Властию, данной нам от Бога, запрещаем вам приступать к тайнам Христовым, анафематствуем вас, если только вы носите еще имена христианские и хотя по рождению своему принадлежите к Церкви Православной».

Патриарх предает анафеме не советский строй, как поняли этот документ многие современники, а также позже церковные и нецерковные историки, а участников расправ над невинными людьми, никак не определяя при этом их политическую принадлежность.

22 января Поместный Собор, возобновивший днем ранее свои деяния после рождественских каникул, первым делом обсудил «Воззвание» патриарха и принял постановление с одобрением его содержания и призывом к православному народу «объединиться ныне вокруг Патриарха, дабы не дать на поругание веры нашей».

Издание декрета и его содержание

Слова: «Религия есть частное дело каждого гражданина» – Ленин заменил на: «Церковь отделяется от государства»

Между тем 20 января Совнарком рассмотрел уже опубликованный проект декрета, в который Ленин внес ряд поправок, так что впоследствии в советской публицистике этот акт именовался ленинским декретом, что, вероятно, призвано было наделить его ореолом своеобразной «сакральности». Поправки Ленина клонились к ужесточению его положений. Так, формулировку 1-й статьи проекта: «Религия есть частное дело каждого гражданина Российской республики» – он заменил на: «Церковь отделяется от государства», что дало основание для позднейшего изменения самого названия этого документа. В первой редакции оно было иным и скорее нейтральным: «Декрет о свободе совести, церковных и религиозных обществах». К 3-й статье, в которой говорилось: «Каждый гражданин может исповедовать любую религию или не исповедовать никакой. Всякие праволишения, связанные с исповеданием какой бы то ни было веры или неисповеданием никакой веры, отменяются», – Ленин добавил в качестве примечания следующее положение: «Из всех официальных актов всякое указание на религиозную принадлежность или непринадлежность граждан устраняется». Ему же принадлежит и часть текста 13-й статьи, в которой все имущество церковных и религиозных обществ объявляется народным достоянием, а именно: «Здания и предметы, предназначенные специально для богослужебных целей, отдаются, по особым постановлениям местной или центральной государственной власти, в бесплатное пользование соответственных религиозных обществ».

Совнарком утвердил окончательный текст документа. Под этим актом поставили подписи члены правительства во главе со своим председателем: Ленин, Подвойский, Алгасов, Трутовский, Шлихтер, Прошьян, Менжинский, Шляпников, Петровский и управляющий делами Совнаркома Бонч-Бруевич. 21 января декрет был напечатан в газетах «Правда» и «Известия», а два дня спустя, 23 января, был опубликован официальным органом Совнаркома «Газетой Рабочего и крестьянского правительства». Это число и принято считать датой издания декрета, а вот окончательную редакцию своего наименования он получил несколько позже – 26 января, когда он вышел в 18-м выпуске «Собрания узаконений РСФСР» с названием «Об отделении церкви от государства и школы от церкви», воспроизводящим текст первой и последней статьи документа.

Декрет декларировал, в частности, следующие положения:

«2. В пределах Республики запрещается издавать какие-либо местные законы или постановления, которые бы стесняли или ограничивали свободу совести, или устанавливали какие бы то ни было преимущества или привилегии на основании вероисповедной принадлежности граждан… 4. Действия государственных и иных публично-правовых общественных установлений не сопровождаются никакими религиозными обрядами или церемониями. 5. Свободное исполнение религиозных обрядов обеспечивается постольку, поскольку они не нарушают общественного порядка и не сопровождаются посягательствами на права граждан Советской республики. Местные власти имеют право принимать все необходимые меры для обеспечения в этих случаях общественного порядка и безопасности. 6. Никто не может, ссылаясь на свои религиозные воззрения, уклоняться от исполнения своих гражданских обязанностей. Изъятия из этого положения, под условием замены одной гражданской обязанности другою, в каждом отдельном случае допускаются по решению народного суда. 7. Религиозная клятва или присяга отменяется. В необходимых случаях дается лишь торжественное обещание. 8. Акты гражданского состояния ведутся исключительно гражданской властью: отделами записи браков и рождений».

В основном эти нормы соответствовали тем, что действовали в ту пору в некоторых государствах Запада: в США, Франции, Швейцарии, а ныне вошли в правовую систему ряда других стран в разных частях света. Принципиальная новизна советского, или, как его обыкновенно называли, ленинского декрета заключалась в его последних статьях:

«12. Никакие церковные и религиозные общества не имеют права владеть собственностью. Прав юридического лица они не имеют. 13. Все имущества существующих в России церковных и религиозных обществ объявляются народным достоянием».

Православная Церковь была отделена от государства, но при этом не получила прав частного религиозного общества и наравне со всеми религиозными обществами была лишена права владеть собственностью, а также прав юридического лица. До известной степени аналогичная норма содержится во французском законодательстве: акт от 1905 года, провозгласивший окончательное отделение церкви от государства и школы от церкви, узаконивал ранее проведенную в административном порядке национализацию церковного имущества, включая и самые храмы, которые при этом передавались в пользование ассоциациям верующих граждан, но эти ассоциации, иначе говоря – общины или приходы, не были, в отличие от советского декрета об отделении, лишены прав юридического лица и, соответственно, права впредь строить и иметь в собственности храмы. Таким образом, 12-я и 13-я статьи советского декрета об отделении носили беспрецедентно драконовский характер по отношению к Церкви.

Дискриминационный характер имеет и 9-я статья декрета, согласно которой «школа отделяется от церкви», ввиду того что она сопровождалась следующим положением:

«Преподавание религиозных вероучений во всех государственных и общественных, а также частных учебных заведениях, где преподаются общеобразовательные предметы, не допускается. Граждане могут обучать и обучаться религии частным образом».

Если, опять-таки, сравнивать это положение с соответствующей нормой французского законодательства, с особой радикальностью проводящего принцип «отделения», то оно, запрещая преподавание религии в государственных учебных заведениях, допускает его в общественных и частных общеобразовательных и высших школах, в том числе и в школах, учреждаемых и управляемых Католической церковью и другими религиозными обществами.

Не прямо дискриминационный, но откровенно недружественный характер носит и 10-я статья советского декрета 1918 года:

«Все церковные и религиозные общества подчиняются общим положениям о частных обществах и союзах и не пользуются никакими преимуществами и субсидиями ни от государства, ни от его местных автономных и самоуправляющихся установлений».

Не лишена некоей двусмысленности и 11-я статья декрета, а именно ее заключительная часть:

«Принудительные взыскания сборов и обложений в пользу церковных и религиозных обществ, равно как меры принуждения или наказания со стороны этих обществ над их сочленами, не допускаются».

Дело в том, что впоследствии, в пору противостояния канонической Церкви обновленцам и самосвятам, применяемые церковной властью прещения по отношению к раскольникам нередко интерпретировались гражданской властью как санкции, противоречащие запрету применять наказания со стороны религиозных обществ по отношению к своим сочленам, и служили основанием для судебного преследования или бессудных, в административном порядке налагаемых, карательных мер.

Декретом 1918 года Православная Церковь была на территории советского государства исключена из числа субъектов гражданского права. Этот декрет не только ознаменовал разрыв многовекового союза Церкви и государства, но и послужил юридической подготовкой к изъятию церковных ценностей, к закрытию монастырей и духовных школ, к противоправным судам и расправам над священнослужителями и благочестивыми мирянами.

Православное духовенство и сознательные миряне, мягко говоря, без энтузиазма встретили самый акт отделения Церкви от государства, поскольку он порывал с традицией их тесного союза, но особую обеспокоенность и тревогу в церковных кругах вызвали дискриминационные статьи декрета об отделении. Возникли обоснованные опасения, что его осуществление сделает невозможной хотя бы и относительно нормальную жизнь приходов, монастырей и духовных школ.

Издание этого декрета проистекало из осознания большевистской верхушкой непримиримого идейного антагонизма атеистического мировоззрения, которое многими из большевиков исповедовалось тогда с фанатичной, квазирелигиозной ревностью, и религии, в особенности христианской веры, а ввиду православного исповедания большинства населения страны, которой они овладели, в Православной Церкви им виделся их главный противник, и с ним они готовы были бороться отнюдь не только на идеологическом поприще, но любыми средствами. В идеократическом государстве дискриминация носителей мировоззрения, противоположного тому, которому были привержены имущие власть, – явление понятное, но это была в высшей степени неудачная политика, потому что она создавала в обществе глубокий раскол, который в перспективе обрекал режим на неизбежное поражение. Изданием декрета Православной Церкви была объявлена война, и Церковь тогда приняла этот вызов.

Плоды декрета

25 января 1918 года, через день после официальной публикации декрета, Поместный Собор издал свое краткое, но вполне категорическое «Постановление по поводу декрета Совета народных комиссаров об отделении Церкви от государства»:

«1. Изданный Советом народных комиссаров декрет об отделении Церкви от государства представляет собою под видом закона о свободе совести злостное покушение на весь строй жизни Православной Церкви и акт открытого против нее гонения. 2. Всякое участие как в издании сего враждебного Церкви узаконения, так и в попытках провести его в жизнь несовместимо с принадлежностью к Православной Церкви и навлекает на виновных кары вплоть до отлучения от Церкви (в последование 73-му правилу святых апостол и 13-му правилу VII Вселенского Собора)».

Соборное постановление было оглашено в церквах. До 1923 года священноначалие Русской Православной Церкви в своих актах не сообразовывалось с положениями декрета об отделении, как, впрочем, и с иными актами советской власти, неправомерными с церковной точки зрения.

Крестные ходы, на которых возносились молитвы о спасении Церкви, власти разгоняли силой

По городам и селам России прокатилась тогда волна крестных ходов, на которых возносились молитвы о спасении Церкви. Крестные ходы состоялись в Москве, Нижнем Новгороде, Одессе, Воронеже и других городах. Не везде они прошли мирно. В Нижнем Новгороде, Харькове, Саратове, Владимире, Воронеже, Туле, Шацке, Вятке крестные ходы, устроенные без разрешения местных властей, вызвали столкновения, приведшие к кровопролитию и гибели людей. В Солигаличе массовые расстрелы участников крестного хода состоялись несколько дней спустя после его проведения. Всего, по данным официальных советских источников, с января по май 1918 года попытки верующих защитить церковное достояние привели к гибели 687 человек.

Крестный ход 1918-го

Между тем положения зловещего декрета конкретизировались и дополнялись вытекающими из них либо ужесточающими их инструкциями и распоряжениями. 1 (14 февраля) 1918 года впервые в Петрограде учет населения стал вестись органом записи актов гражданского состояния (ЗАГСом). Затем ЗАГСы стали открываться повсеместно. Их образование сопровождалось изъятием приходской и епархиальной документации и передачей ее в эти учреждения. 24 августа 1918 года Наркомюст разослал «Инструкцию по проведению в жизнь декрета от 23 января 1918 года», которой местным советам предписывалось в течение двух месяцев изъять всё церковное имущество и денежные средства, хранящиеся «в кассах местных храмов и молитвенных домов, у церковных старост, казначеев, приходских советов и коллективов, у настоятелей храмов, у благочинных, у епархиальных и уездных наблюдателей церковно-приходских школ… в бывших духовных консисториях, в капиталах епархиальных архиереев, в Синоде, в Высшем Церковном Совете, в так называемой “патриаршей казне”». Храмы и богослужебные предметы разрешалось выдавать в пользование «общинам верующих» по описи. Кредиты, выделенные ранее на преподавание религии в школах, приказано было немедленно закрыть, так как «ни одно государственное и иное публично-правовое установление не вправе производить преподавателям религии каких-либо выдач денежных сумм как за настоящее, так и за истекшее с января месяца 1918 года время».

Последовал запрет преподавания Закона Божия и в частном порядке, хотя декретом это допускалось

В феврале 1918 года Наркомпрос упразднил должности законоучителей всех вероисповеданий. В августе 1918 года Наркомпрос потребовал закрыть домовые церкви при учебных заведениях. В том же месяце были закрыты все духовные учебные заведения, их здания передавались в ведение местных советов. Разрешено было лишь открывать на церковные средства богословские курсы с обучением в них совершеннолетних лиц, но воспользоваться этим разрешением из-за острой нехватки средств было крайне затруднительно. За изгнанием законоучителей из общеобразовательных школ последовал запрет преподавания Закона Божия вне школы – в храмах, а также в частных квартирах и на дому, хотя по тексту декрета обучение религии в частном порядке допускалось.

Декрет об отделении Церкви от государства затруднял существование всех религий и конфессий в советском государстве, но особенно тяжелый удар он нанес по Православной Церкви, которая в прошлом состояла в тесном союзе с государством. Впрочем, положение некоторых религиозных общин в первые годы советской власти расценивалось самими этими общинами как более благоприятное, чем оно было раньше. Так, в январе 1919 года вышел декрет Совнаркома РСФСР «Об освобождении от воинской повинности по религиозным убеждениям», согласно которому от воинской повинности освобождались меннониты, духоборцы и толстовцы. Некоторое время эта льгота распространялась также на баптистов и пятидесятников.

Баптисты встретили издание декрета об отделении Церкви от государства с одобрением. Их вполне удовлетворяла декларированная декретом свобода совести, изъятие указаний о вероисповедании граждан из официальных документов, введение гражданской регистрации актов гражданского состояния. Критически они восприняли лишь одно положение декрета – о лишение религиозных организаций прав собственности и прав юридического лица. И все же первые 12 лет, прошедшие после издания декрета, баптисты называли впоследствии своим «золотым веком». За эти годы число баптистских общин выросло многократно. Массовые репрессии не миновали их лишь в 1930-е годы.

Декрет действовал в советском государстве почти до самого конца его существования и только постановлением Верховного Совета РСФСР от 25 октября 1990 года был объявлен утратившим силу. Аналогичные акты вышли тогда и в других союзных республиках накануне краха СССР.

Мир, земля, октябрь! Первые декреты советской власти

8 ноября (26 октября) 1917 года на II Всероссийском съезде Советов рабочих и солдатских депутатов были приняты первые и самые важные декреты советской власти

Как вождь революции едва не стал нобелевским лауреатом

В два часа ночи 8 ноября вооруженные рабочие, солдаты и матросы штурмом взяли Зимний дворец, а менее чем через сутки после этого события на съезде Советов единогласно был принят декрет о мире. Постановлениями съезда также отменена смертная казнь на фронте и объявлено об освобождении из-под стражи солдат и офицеров, арестованных за ведение революционной агитации. В обращениях к фронту делегаты призывают всех к борьбе за власть Советов и помощи в создании нового общественного строя.

Когда начинается выступление В.И. Ленина, назвавшего вопрос о будущем мире самым жгучим и больным, в зале Смольного института воцаряется полная тишина, а затем, по завершении чтения проекта, раздаются громкие аплодисменты. Ключевым положением декрета становится предложение заключить трехмесячное перемирие и начать переговоры о заключении демократического мира (без аннексий и контрибуций) с участием всех государств, которых коснулась война. Поскольку Первую мировую большевики считали империалистической войной, в документе содержалось ясное объяснение подобных мер: «Продолжать эту войну из-за того, как разделить между сильными и богатыми нациями захваченные ими слабые народности правительство считает величайшим преступлением против человечества». Другим пунктом декрета являлась отмена тайной дипломатии. Иначе говоря, советское правительство взяло на себя обязательство опубликовать тайные договоры и впредь таковых не заключать, дабы порвать с внешнеполитическими традициями Российской империи.

Ленин провозглашает советскую власть на II съезде Советов. Художник В.А. Серов. 1955 год

Декрет о мире Советы адресовали не столько властям, сколько народам воюющих стран. По замыслу Ленина, рабочие Великобритании, Германии и Франции должны понять «лежащие на них теперь задачи освобождения человечества от ужасов войны» и содействовать советскому государству в доведении великого дела до конца. Войну наций следовало завершить и приступить к принципиально новой форме противостояния – войне классов.

Действующие капиталистические правительства вполне предсказуемо проигнорировали советский декрет, однако незамеченным он не остался. Более того, за составление документа В.И. Ленин мог даже стать лауреатом Нобелевской премии мира! Присудить ее вождю русской революции в конце ноября 1917 года предложила социал-демократическая партия Норвегии. В представлении Нобелевскому комитету указано следующее: «До настоящего времени для торжества идеи мира больше всего сделал Ленин. Он не только всеми силами пропагандирует мир, но и принимает конкретные меры к его достижению». Увы, кандидатуру Ленина официально представили только в мае 1918 года, тогда как крайним сроком Нобелевский комитет назвал 1 февраля. Заявив, что не будут иметь ничего против присуждения Ильичу премии на следующий (1919-й) год, члены комитета назвали единственное условие: советское правительство к этому времени должно обеспечить порядок и спокойствие в собственной стране. К сожалению, выполнить его не удалось. Начало Гражданской войны, очевидно, совсем не сочеталось с присуждением премии мира.

Первый декрет советской власти. Художник А.И. Сегал. 1951 год

«Отнять и поделить»?

Второй доклад на съезде Ленин посвятил аграрному вопросу, решить который так и не удалось в ходе двух предыдущих революций. В основу декрета о земле, принятого в ночь с 8 на 9 ноября, были положены 242 крестьянских наказа и некоторые положения эсеровской программы.

Отныне помещичья собственность на землю отменялась, как и частная собственность вообще. Имения, монастырские и удельные земли со всем инвентарем и постройками передавались в ведение волостных земельных комитетов и уездных Советов крестьянских депутатов. В отличие от аграрной программы партии эсеров, декрет о земле провозглашал принцип национализации. На практике это значило, что распоряжаться земельными владениями будет советское государство, но они признаются достоянием всего народа. О покупке, аренде, а также использовании наемного труда предстояло забыть – обработка земли должна осуществляться собственными силами, а получить участок крестьянин мог в соответствии с принципом уравнительного землепользования.

Декрет о земле. Художник В.А. Серов. 1957 год

Кстати, на введении этого принципа в своих наказах настаивали сами крестьяне. Они верили, что таким образом в деревне прекратится расслоение, исчезнет деление на зажиточных и бедняков. Большевики, правда, не соглашались и полагали, что расслоение – это закономерный результат развития товарных отношений. И все же требования крестьянства были услышаны и претворены в жизнь, хотя бы для того, чтобы заручиться поддержкой самого многочисленного русского сословия. Пожалуй, впервые преобразования в аграрной сфере настолько соответствовали чаяниям самих хлебопашцев.

После принятия декрета о земле крестьяне бесплатно получили 150 миллионов десятин земли и были освобождены от ежегодной уплаты аренды, долгов Крестьянскому поземельному банку (на три миллиарда!), а также получили в пользование изъятый у помещиков инвентарь. Увы, даже у таких поистине революционных преобразований нашлись негативные стороны. Во-первых, из полутора миллионов десятин значительная часть приходилась на пески, болота и леса. Во-вторых, принцип уравнительного землепользования лишал деревню тех фермеров и «крепких хозяйственников», о появлении которых в свое время мечтал П.А. Столыпин. Не за горами была Гражданская война, а вместе с ней и политика военного коммунизма, больно ударившая по многим крестьянским хозяйствам.

Текст декрета о земле, опубликованный в газете «Известия»

Название для народного правительства

Разумеется, после победы Октябрьской революции на II съезде Советов возник вопрос о создании новых органов власти. Верховным законодательным органом оставили сам Всероссийский съезд, а в перерывах между съездами его функции выполнял Всероссийский центральный исполнительный комитет, председателем которого был избран Л.Б. Каменев, а затем – Я.М. Свердлов.

Согласно декрету об образовании рабочего и крестьянского правительства, возник еще один новый орган власти – Совет народных комиссаров во главе с В.И. Лениным. О названии думали особенно тщательно: вождь наотрез отказался от использования слова «министерство», называя его истрепанным и гнусным (правда, после Великой Отечественной войны народные комиссариаты снова превратятся в министерства, а СНК – в Совет министров). По воспоминаниям Л.Д. Троцкого, получившего пост наркома иностранных дел, название придумал именно он.

Совет народных комиссаров. 1918 год

В течение нескольких месяцев, последовавших за октябрьскими-ноябрьскими событиями, советская власть примет немало новых декретов, постановлений, положений и предписаний. Большинство из них коренным образом изменит устоявшиеся нормы, а некоторые будут считаться самыми прогрессивными в мире. И все же именно первые три стали отражением тех лозунгов («Вся власть Советам!», «Долой войну!», «Землю – крестьянам!»), с которыми социалистическая революция одержала победу в 1917 году.

Обложка: Первое слово советской власти. Декрет о мире. Художник Н.И. Осенев. 1952 год. Источник: art-catalog.ru

Исторический словарь

Декрет

— нормативный акт государства или правительства, важный закон. До 1936 г. в СССР акты Совнаркома и ВЦИК именовались Д.

Смотреть значение Декрет в других словарях

Декрет М. — 1. Постановление верховной власти государства, имеющее силу закона. 2. Акт высших органов государственной власти и управления (в СССР до 1936 г.). 3. разг. Отпуск по беременности и родам.
Толковый словарь Ефремовой

Декрет — -а; м. Постановление верховной власти по какому-л. вопросу, имеющее силу закона; указ, закон. Декреты о мире и земле.
Толковый словарь Кузнецова

Декрет — постановление властей государства, имеющее силу
закона.
Экономический словарь

Декрет-законы — — в Италии, Испании и некоторых других государствах — название временных актов, принимаемых «в случаях особой необходимости и срочности»
правительством или президентом……..
Экономический словарь

Декрет О Земле — — первый законодательный акт, регулировавший земельные правоотношения в Советском государстве. Принят II Съездом Советов. Составлен на основе крестьянских наказов……..
Юридический словарь

Декрет О Мире — — первый программный документ Советской власти по вопросам внешней политики. Предложил всем воюющим странам немедленно заключить перемирие и начать переговоры по……..
Юридический словарь

Декрет О Суде № 1 — — специальный Декрет СНК от 22.11.1917 г., упразднивший ранее существовавшую в России судебную систему. Учредил местные суды, ограничив их компетенцию незначительными уголовными……..
Юридический словарь

Декрет О Суде № 2 — — документ, принятый ВЦИК 15.02.1918 г. Расширил компетенцию местных судов. Дополнил систему местных судов окружными судами. Учредил следственные комиссии и коллегии правозаступников;……..
Юридический словарь

Декрет О Суде № 3 — — принят СНК РСФСР 13.07.1918 г. Возложил на местные суды все уголовные дела, за исключением дел, связанных с убийствами, изнасилованиями, взяточничеством и спекуляцией, а……..
Юридический словарь

Декрет-законы — — в Италии, Испании и некоторых других странах название временных актов, принимаемых «в случаях особой необходимости и срочности» правительством под свою ответственность……..
Юридический словарь

О Социализации Земли /18.01.1918/ — Декрет Вцик, Второй По Значению Земельный Нормативно — — правовой акт, заложивший основу социалистических преобразований в с/х. Ввел государственную монополию на хлеботорговлю, установил систему мер по поддержке коллективных……..
Юридический словарь

Декрет — (от лат. decretum — постановление) — в ряде государств нормативныйакт, изданный главой государства или правительства.
Большой энциклопедический словарь

Декрет О Земле — принят в ночь с 26 на 27 октября (с 8 на 9 ноября) 19172-м Всероссийским съездом Советов. Включал общекрестьянский наказ о земле,составленный на основании 242 местных наказов………
Большой энциклопедический словарь

Декрет О Мире — принят в ночь с 26 на 27 октября (с 8 на 9 ноября) 19172-м Всероссийским съездом Советов. Призвал участников 1-й мировой войныначать переговоры о справедливом, демократическом мире.
Большой энциклопедический словарь

«городской» Декрет 1405 — закон венг. короля Жигмонда (Сигизмунда), удовлетворивший требования патрициата ряда наиболее развитых в экономич. отношении венг. городов. Предусматривал участие……..
Советская историческая энциклопедия

Декрет СНК РСФСР от 23.01.1918 Об отделении церкви от государства и школы от церкви

1. Церковь отделяется от государства.

2. В пределах Республики запрещается издавать какие-либо местные законы или постановления, которые бы стесняли или ограничивали свободу совести, или устанавливали какие бы то ни было преимущества или привилегии на основании вероисповедной принадлежности граждан.

3. Каждый гражданин может исповедывать любую религию или не исповедывать никакой. Всякие праволишения, связанные с исповеданием какой бы то ни было веры или неисповеданием никакой веры, отменяются.

Примечание. Из всех официальных актов всякое указание на религиозную принадлежность и непринадлежность граждан устраняется.

4. Действия государственных и иных публично-правовых общественных установлений не сопровождаются никакими религиозными обрядами или церемониями.

5. Свободное исполнение религиозных обрядов обеспечивается постольку, поскольку они не нарушают общественного порядка и не сопровождаются посягательствами на права граждан Советской Республики.

Местные власти имеют право принимать все необходимые меры для обеспечения в этих случаях общественного порядка и безопасности.

6. Никто не может, ссылаясь на свои религиозные воззрения, уклоняться от исполнения своих гражданских обязанностей.

Изъятия из этого положения, под условием замены одной гражданской обязанности другою, в каждом отдельном случае допускаются по решению народного суда.

7. Религиозная клятва или присяга отменяется.

В необходимых случаях даётся лишь торжественное обещание.

8. Акты гражданского состояния ведутся исключительно гражданской властью: отделами записи браков и рождений.

9. Школа отделяется от церкви.

Преподавание религиозных вероучений во всех государственных и общественных, а также частных учебных заведениях, где преподаются общеобразовательные предметы, не допускается.

Граждане могут обучать и обучаться религии частным образом.

10. Все церковные и религиозные общества подчиняются общим положениям о частных обществах и союзах, и не пользуются никакими преимуществами и субсидиями ни от государства, ни от его местных автономных и самоуправляющихся установлений.

11. Принудительные взыскания сборов и обложений в пользу церковных и религиозных обществ, равно как меры принуждения или наказания со стороны этих обществ над их сочленами, не допускаются.

12. Никакие церковные и религиозные общества не имеют права владеть собственностью. Прав юридического лица они не имеют.

13. Все имущества существующих в России церковных и религиозных обществ объявляются народным достоянием. Здания и предметы, предназначенные специально для богослужебных целей, отдаются, по особым постановлениям местной или центральной государственной власти, в бесплатное пользование соответственных религиозных обществ.

Декрет о свободе совести.

20 января 1918 года, как раз в момент открытия второй сессии Поместного Собора, появился декрет, отменяющий все государственные дотации и субсидии Церкви и духовенству с 1 марта 1918 года. Требование Собора, которое предполагало, что государство будет финансировать церковную

жизнь, аннулировалось, и Церковь должна была существовать только на свой счет.

20 января 1918 года был принят декрет о свободе совести в церковных и религиозных обществах, который должен был стать законодательной основой в политике большевиков по отношению к Церкви. Этот декрет больше известен как декрет об отделении Церкви от государства. Декрет этот имел очень большое значение, поскольку обозначал полный переворот в церковно–государственных отношениях в России. Он был основным законодательным актом этого рода вплоть до 1929 года, когда было принято новое законодательство.

Этот декрет обсуждался на заседании Совета Народных Комиссаров. Готовили его проект несколько человек: нарком юстиции Стучко, нарком просвещения Луначарский, нарком юстиции Красиков, профессор Рейснер (юрист, отец комиссара Ларисы Рейснер, жены Раскольникова) и священник–расстрига Галкин. Духовенство уже тогда, увы, начинает давать кадры гонителям Церкви в качестве консультантов. Проект был подготовлен в конце декабря 1917 года и с поправками одобрен совнаркомом. На заседании совнаркома присутствовали: Ленин, Боголепов, Меньжинский, Трутовский, Закс, Покровский, Штейнберг, Прошьян, Козьмин, Стучко, Красиков, Шляпников, Козловский, Вронский, Петровский, Шлихтер, Урицкий, Свердлов, Подвойский, Долгасов, Маралов, Мандельштам, Петере, Мстиславский, Бонч–Бруевич. Это еще, так называемый, «коалиционный» состав: тут есть левые эсеры. Так что, документ вышел, что называется, из «святая святых» советского правительства. Рассмотрим этот документ подробнее.

Церковь отделяется от государства.

В пределах республики запрещается издавать какие–либо местные законы или постановления, которые бы стесняли или ограничивали свободу совести или устанавливали какие бы то ни было преимущества или привилегии на основании вероисповедной принадлежности граждан.

Действительно, хорошо, если не будут издаваться законы, которые дают привилегии на основании вероисповедной принадлежности, но обратите внимание на начальную часть: «…которые бы стесняли или ограничивали свободу совести». Здесь вводится это понятие «свободы совести», с юридической точки зрения, весьма размытое. Права религиозных объединений, вероисповеданий — это нечто конкретное, а свободная совесть — это нечто, совершенно размытое. А раз так, то юридический документ подобной размытостью своих формулировок открывает возможность для любого произвола.

Каждый гражданин может исповедовать любую религию или не исповедовать никакой. Всякие праволишения, связанные с исповеданием какой бы то ни было веры или неисповеданием никакой веры, отменяются. Из всех официальных актов всякое указание на религиозную принадлежность и непринадлежность граждан устраняется.

Это качественно новый момент. Закон Временного правительства все же предусматривал упоминание в документах или вероисповедания, или вневероисповедного состояния.

Действия государственных или иных публичных правовых общественных установлений не сопровождаются никакими религиозными обрядами и церемониями.

Понятно, о чем идет речь. Под религией здесь, прежде всего, подразумевается православная вера. Конечно, было бы странно сопровождать заседания совнаркома молебном или коллегию ВЧК — панихидой. Правда, забегая вперед, можно сказать, что религиозная символика и религиозная атрибутика у большевиков все равно возникнут.

Свободное исполнение религиозных обрядов обеспечивается постольку, поскольку они не нарушают общественного порядка и не сопровождаются посягательством на права граждан и советской республики… Местные власти имеют право принимать все необходимые меры для обеспечения в этих случаях общественного порядка и безопасности.

Вдумайтесь в эту абракадабру: «постольку поскольку». Что с юридической точки зрения значит: «Они не нарушают общественного порядка»? Крестный ход идет по дороге, он уже нарушает общественный порядок — транспорту не проехать, и неверующим людям не пройти своей дорогой, посторониться нужно. На таком абсурдном уровне со ссылками на этот закон и предъявлялись потом претензии на местах. На то, что веками у нас общественный порядок не нарушался религиозными обрядами, внимания не обращалось. Декрет приравнивает такого рода действия к попойке или драке, нарушающим общественный порядок. Но самое–то главное здесь другое — юридическая расплывчатость, которая позволяет на местах органам власти делать все, что угодно, ссылаясь на это «постольку поскольку». А что за меры, которые они могут принимать? Ничего не конкретизируется. Можно делать абсолютно все, что сочтут нужным местные органы власти, хотя закон–то общероссийский; местным властям дается санкция делать все, что угодно, если они сочтут, что какое–то религиозное действие нарушает общественный порядок.

Никто не может, ссылаясь на религиозные воззрения, уклоняться от исполнения своих гражданских обязанностей. Изъятие из этого положения под условием замены одной гражданской обязанности другой в каждом отдельном случае допускается по решению народного суда.

Имея в виду, что «народный суд» у большевиков представлял собою по существу не орган суда, а орган расправы, можно представить, как он будет решать эти вопросы. А главное, что это игнорировалось уже с лета 1918 года, когда, например, стали осуществлять принудительную мобилизацию в Красную армию, и могли мобилизовывать даже духовных лиц. Здесь не идет речь о трудовой повинности и проч. Ведь что такое трудовая повинность? Когда представители «эксплуататорских классов» лишались карточек, а это означало, что они лишались хлеба насущного, потому что купить что–либо в городах в условиях военного коммунизма было невозможно (все распределялось по карточкам). Они могли получить какой–то паек лишь при условии, если какой–нибудь престарелый профессор, отставной генерал, или вдова какого–нибудь государственного чиновника отправится рыть окопы. И только тогда они получали какой–то кусок хлеба, кусок воблы. Вот что такое «трудовая повинность». Трудовая повинность позволяла властям ставить людей неугодных в положение заключенных, перевозить их с места на место и содержать их в очень тяжелых условиях. Все это распространялось, естественно, и на духовенство. А народный суд мог в каких–то случаях заменить одну трудовую повинность другой.

Религиозная клятва или присяга отменяются. В необходимых случаях дается лишь торжественное обещание.

Это не так существенно, если государство отказывалось от религиозного освящения своих деяний.

Акты гражданского состояния ведутся исключительно гражданской властью, отделами записи браков и рождений.

Эти акты хотело прибрать к рукам еще Временное правительство, сделали это большевики, и это было вполне обосновано, с их точки зрения.

Школа отделяется от Церкви. Преподавание религиозных вероучений во всех государственных, общественных, а также частных учебных заведениях, где преподаются общеобразовательные предметы, не допускается. Граждане могут обучать и обучаться религии частным образом.

Сравните это с соответствующим пунктом определения о правовом положении Церкви. Все общее образование противопоставляется образованию религиозному. Замечательная формулировка «частным образом» предполагает то, что и богословские учебные заведения существовать не могут. Священник может прийти к кому–то или пригласить к себе кого–то частным образом и чему–то там поучить, а вот собраться группе священников, богословов и открыть учебное заведение (не государственное, а частное) оказывается, исходя из этой формулировки, невозможным. Действительно, когда были закрыты в 1918 году Духовные Семинарии и Духовные Академии, возобновить деятельность богословских учебных заведений, хотя бы как не государственных, было чрезвычайно сложно.

Все церковные религиозные общества подчиняются общим положениям о частных обществах и союзах и не пользуются никакими преимуществами, ни субсидиями, ни от государства, ни от его местных автономных самоуправляющихся установлений.

Всякая финансовая помощь Церкви со стороны государства прекращается и она прекратилась с марта 1918 года формально, по соответствующему закону. Приведем еще один пункт, он очень лукавый.

Принудительное взыскание сборов и обложений в пользу церковных и религиозных обществ, равно как меры принуждения или наказания со стороны этих обществ над их сочленами, не допускается.

На практике это давало местным органам власти очень широкие возможности. Можно было на любом молебне, при такой формулировке, обнаружить принудительное изымание денег. Вы собрались, молитесь по какому–то нарочитому поводу, и люди вам жертвуют, значит, вы у них деньги изымаете. Точно так же и плата за требы.

Достаточно было прихожанину не сойтись со священником в цене за крещение или отпевание, как он совершенно спокойно, ссылаясь на этот закон, мог обращаться в государственные инстанции и говорить, что священник у него вымогает деньги.

Никакие церковные религиозные общества не имеют права владеть собственностью. Прав юридического лица они не имеют.

Эта система у нас была до 1989 года. Обратите внимание на слово «никакие». До революции приходы не имели права юридического лица и права собственности, но могли иметь эти права другие церковные учреждения, здесь же все это отменяется.

Все имущества существующих в России церковных религиозных обществ объявляются народным достоянием. Здания, предметы, предназначенные специально для богослужебных целей, отдаются по особым постановлениям местной и центральной государственной власти в бесплатное пользование соответствующих религиозных обществ.

Даже то, что еще практически не конфисковано, уже является не церковным. Должна была произойти инвентаризация всего того, что у Церкви есть, а местные власти потом могли в отдельных случаях что–то пока оставить Церкви, а что–то сразу забрать.

Нежелание Церкви что–то отдать рассматривалось как сопротивление исполнению общероссийского закона, как бы это имущество у Церкви ни появилось. Все это сразу же — государственная собственность и обречено на изъятие.

Таков был декрет о свободе совести.

24 августа 1918 года появилась инструкция к декрету, которая предусматривала конкретные меры его проведения в жизнь. В этой инструкции говорилось о том, что в приходе ответственность за все возлагается на группу мирян численностью в 20 человек. Так появились «двадцатки», и это была мера, совершенно продуманная. Подрывалась власть настоятеля, власть священника на приходе, и, более того, он ставился под контроль мирян, этой двадцатки, потому что она несла ответственность за любые действия священнослужителя, которые могли не понравиться властям, и тем самым вынуждены были его как–то контролировать. Естественно, что на группу мирян влиять было гораздо легче, чем на священника. Одного мирянина можно было вызвать и сказать, что его лишат карточки, если он будет делать не то, что нужно, другого можно будет лишить дров, третьего отправить на трудовую повинность.

Переложение ответственности на двадцатки уже летом 1918 года предполагало разделение внутри прихода, противопоставление настоятеля мирянам и воздействие на приходскую жизнь через этих самых мирян, в число которых, конечно же, могли попадать люди, связанные с властями.

10 июля 1918 года первая советская конституция своей 65–й статьей объявляла духовенство и монашествующих нетрудящимися элементами, лишенными избирательных прав, а дети их, как дети «лишенцев», лишались, например, права поступления в высшие учебные заведения. То есть, уже первая рабоче–крестьянская конституция ставила некоторые социальные группы, в том числе и духовенство, в категорию людей бесправных. И это на уровне высшей государственной власти.

Поделитесь на страничке

Следующая глава >