Что стало бы с Россией, не случись отречения царя? Кто виноват в расстреле императора и его семьи? Мы пытались разбираться в этом в эфире Радио «КП» вместе с журналистом Максимом Шевченко и с экспертами-историками.

СВЯТЫМ ПРИЗНАЛИ НЕ ЕДИНОГЛАСНО

— Что подкосило Николая II? Считается — это слабохарактерность, недальновидность и неумение по достоинству оценить таланты, сильные фигуры, которые вокруг него были и оставались ему преданы…

Шевченко:

— Это худший правитель в истории России по фактам его деятельности. Вокруг империи десятки лет создают убаюкивающую мифологию: фильм «Адмирал» про Колчака, перенос праха Деникина, доска Маннергейму в северной столице. Все это красивые сказки о персонах, якобы «близких к императору», каждая из которые на деле потерпела поражение. И они были собственным народом сметены с ненавистью. Они довели страну до катастрофы . А Николай II – это преступник. 9 января 1905 он устроил расстрел мирной народной демонстрации в Петрограде.

— Говорят, Николая Второго не было в тот день в городе, Романов находился в Царском Селе.

— Вранье. Он давал приказ. После никто не был наказан. Другое преступление: бездарно проигранная Японская война. Цусимский поход с гибелью флота Балтийского – дело его рук. На нем лежит создание карательных отрядов после русско-японской войны. Отряды эти повесили тысячи крестьян, восставших из-за голода. Первая мировая война – он ответственен за поражение русской армии. За гибель фронтов. За развал страны. За то, что миллионы людей были брошены в мясорубку бездарно.

— Но отречением царь спас страну от кровопролития в начале 1917-го…

— Николай отрекся добровольно. Подписал акт отречения, который ему принес депутат Думы Василий Шульгин. За что царя почитать? За то, что император, когда его расстреливали с семьей в Ипатьевском подвале, якобы посмотрел в глаза убийцам? Это нормально для каждого человека, который понимает: смерть пришла, вот последний момент. Да, судьба его жуткая, чудовищная. Видеть смерть любимых детей – не дай бог дожить до этого. Но в то время в стране миллионы людей видели смерть своих детей, гибли от тифа, голода, бандитизма. От разгула анархии, от бесчинства белогвардейщины.

— Вы полагаете Николая II святым?

— Конечно, нет. Данные Архиерейского собора были фальсифицированы. Митрополит Николай Арзамасский сказал, что голосовал против канонизации царя. Русский народ их приговорил к смерти за то, что они сделали русскому народу. Династия Романовых утопила в крови свою страну. Это были война против Разина и пугачевское восстание в одном флаконе. Они превратили русских людей в рабов, как скот продавали своим немецким помещикам.

СТОЛЫПИНСКИЕ РЕФОРМЫ — УГРОЗА РОМАНОВЫМ

— Если бы Николай II прислушался к Столыпину, реформы прошли бы и империя не рухнула?

— Так вопрос ставить абсурдно. Реформы Столыпина подтолкнули русскую революцию. Он создал капиталистический рынок. «Премьер-реформатор», выделил из русской сельской общины, которая была цельным единым организмом, кулаков на выход в хутора и на отдельные поселения. Появилось три миллиона безработных крестьян. Они пошли в города и создали армию пролетариата. Это сыграло свою роль в Первой мировой войне и в революции.

Не факт, что Столыпина убили без ведома Николая II. Главная угроза от столыпинской революции была царской семье, которая была крупнейшим экспортером зерна из России.

— С нами по телефону на связи историк Петр Мультатули. Кто для вас Николаю II?

Мультатули:

— Святой царь-мученик, великий преобразователь. При нем было проведено больше реформ, чем при многих его предшественниках. 80% железных дорог были заложены при последнем императоре. Даже система участковых врачей была заложена в царствование Николая II.

«ЛЕНИН НЕ МОГ НЕ ЗНАТЬ О РАССТРЕЛЕ «

— А кто виноват в гибели Николая II? Ленин знал о происходящем на Урале?

Мультатули:

— Конечно. Другое дело, в какой степени Ленин принимал участие. Есть свидетельство представителя германской резидентуры в Москве. Он говорил, что Ленин готов был выполнить приказ Мирбаха, а Свердлов это сделал тайно. Но Ленин знал и принял это. Это известно по его телеграмме 17-18 июля 1918 года: не говорите ничего Иоффе, ему там легче врать будет. Ленин несет такую же ответственность за убийство царской семьи. В уголовном кодексе это называется «предварительный сговор группы лиц».

— Но, говорят, решение об убийстве принимали на месте в Екатеринбурге.

Мультатули:

— Версия об убийстве по приказу Уралсовета модная и популярная. Признать, что большевистский режим убил детей и прислугу, даже советское руководство не могло. Поэтому они рассказывали сказки про Уралсовет. Но он без визы Якова Свердлова не мог двинуть пальцем. Большевистское руководство находилось в Москве. Великий князь Михаил был расстрелян теми же людьми.

Шевченко:

— Ленин и Свердлов послали телеграмму, чтобы Михаила оставили в живых, чтобы его выдать в Англию, чтобы Великобритания признала советское правительство в ответ на это. А местный Совет обвинил Ленина и Свердлова в контрреволюции после этого. Вот так было…

ТРИ ДОСТИЖЕНИЯ ПОСЛЕДНЕГО ЦАРЯ

Неужели за годы правления Романов так и не сделал ничего хорошего для страны? Публицист Егор Холмогоров рассказал «КП» о заслугах императора:

1.Покончил с голодом. При Николае II ни один неурожай не привел к миллионам смертей и демографическим ямам. Даже после революции и во время Хрущева эти годы вспоминали как время благополучия простого человека.

2.Индустриализация. Сталинская пропаганда сделала все, чтобы эта заслуга Александра III и Николая II была бы полностью забыта. Даже есть странное противоречие. Вот жена Ленина Надежда Крупская пишет: «рабочие на заводе», «хозяин привез машины», «рабочий класс восстал». А откуда взяться рабочему классу в аграрной отсталой стране, которой их же пропаганда представляла дореволюционную царскую Россию? А очень просто. Потому что на самом деле Россия индустриализовалась мощными темпами, опережающими, скажем, практически все страны, за исключением разве что США.

3. Проложил железные дороги. Ну, его царствование началось со строительства Транссибирской магистрали. Кстати, именно ее пуск привел к тому, что Россия смогла все-таки с минимальными потерями для себя закончить русско-японскую войну. Не будь Транссибирской магистрали, думаю, японцы могли бы дойти до Красноярска. Ведь в этот момент Сибирь еще не была достаточно освоена, чтобы туда доставлять войска. И вот по Транссибирской дороге все-таки русские войска сумели прибыть туда. Скорее всего, Япония вообще бы потерпела в этой войне поражение, если бы не пришлось досрочно с нею заключить мир из-за внутренних беспорядков, которые устроили революционеры в самой России.

А ЧТО БЫЛО БЫ, ЕСЛИ…

Егор Станиславович, а что стало бы с Россией, останься Николай II на престоле?

— Нет сомнения, что Россию уже ждал очень существенный расцвет. Без революций и потрясений страна была бы готова к экономическому рывку. Николай II далеко не был посредственным царем – это человек, понимавший задачи страны и умевший делать ставку на выдающихся политиков, как Столыпин. Это была бы высокоразвитая индустриальная страна. Мы строили свои автомобили, самолеты и военные корабли. Ленинград во время Великой Отечественной войны защищали николаевские линкоры. У нас был запрограммирован переход на всеобщее сначала начальное, а потом и среднее образование. Опять же часто говорят, что была неграмотная Россия, только большевики привезли ликбез… А на самом деле, в 1927 году уровень грамотности призывников в СССР был ниже, чем в 1914-м. Некоторые говорят глупости, что при царе мы бы не полетели в космос. Ученый Константин Циолковский работал при царе, изобретатель Фридрих Цандер – учитель инженера Сергея Королева – своей первые работы по реактивному движению и по разработке ракетопланов написал еще в дореволюционный период. Если бы в России возникла такая задача в соревновании с Германией, империя создала бы боевые ракеты, запустила бы космическую программу. И не было бы Второй мировой, потому что Германию добили бы окончательно в 1918 году. Ведь Вторая мировая — последствие цепочки, запущенной именно Февральской революцией и свержением Николая Второго. То есть, все жертвы первой половины ХХ века именно на совести тех, кто затеял и кто осуществил эту революцию.

«Комсомолка» рекомендует серию «Правители России» на shop.kp.ru и в фирменных магазинах «КП»

«Комсомолка» рекомендует серию «Правители России» на shop.kp.ru и в фирменных магазинах «КП»

Справедливости ради надо оговорить, что одной из предпосылок возникновения мифа о свержении царя большевиками стало преувеличение советским официозом роли последних в Февральской революции. Общее расплывчатое представление о значимости роли большевиков в революционных событиях 1917 года, доставшееся от советского времени, вкупе с повальной постсоветской безграмотностью и породило миф о свержении царя большевиками.

Рассмотрим, что представляла собой партия большевиков накануне и в начале революции и кто и как на самом деле свергал царя.

Большевики и Февральская революция

Февральская революция началась 23 февраля в Петрограде с протестных выступлений рабочих и солдат. Антивоенные митинги, хлебные бунты и стачки переросли в вооруженное восстание.

Безусловно, большевики не питали ни малейшего пиетета к монархии. Конечно, восставшие рабочие и солдаты поднялись, в том числе, благодаря предшествовавшей агитации большевиков, как и членов других партий. Впрочем, эсеры имели куда больший авторитет в войсках. Да и численность большевистской партии была невелика.

После Февральской революции из подполья вышло около 23 600 большевиков. Однако множество членов РСДРП(б) на момент революции находились в тюрьмах и ссылках. Для сравнения, черносотенцев в 1916 году было 45 000.

Большевики не стали организующей силой Февральской революции. На момент ее начала ключевые лица большевистской партии находились не в Петрограде. Ленин был в эмиграции в Швейцарии. Троцкий — в Америке. Сталин, Каменев, Свердлов, Орджоникидзе и еще несколько ведущих большевистских лидеров были разбросаны по ссылкам.

В Петрограде действовало Русское бюро ЦК РСДРП(б), возглавлявшееся А. Шляпниковым, В. Молотовым и П. Залуцким. Задача повести за собой восставшие массы оказалась им явно не по силам.

Узнав о революции из швейцарских газет, Ленин писал: «Судить о положении дела можно лишь с большой осторожностью». Глава РСДРП(б) отмечал, что Временное правительство «захватило власть в Петербурге», вырвав ее из рук рабочих.

Троцкий позже рассказывал, что о большевиках «мало кто знал в начале года». Что к революции они не готовились, более того — удерживали рабочих от стачек. А вот как Троцкий характеризовал действия партии на момент начала революции: «Центральный большевистский штаб, состоявший из Шляпникова, Залуцкого и Молотова, поражает беспомощностью и отсутствием инициативы. Фактически районы и казармы были предоставлены самим себе».

Большевик Василий Каюров давал схожую оценку действиям Русского бюро:

«…Руководящих начал от партийных центров совершенно не ощущалось. ПК был арестован, а представителя ЦК тов. Шляпникова было трудно разыскать и получить директивы завтрашнего дня. <…> Дальнейший ход революции надо подчинить своему влиянию, сделать же это при весьма ограниченном количестве рабочих руководителей мы не могли».

В образовавшихся Советах влияние большевиков оказалось также весьма незначительно. Ленин писал в «Апрельских тезисах»: «В большинстве Советов рабочих депутатов наша партия в меньшинстве, и пока в слабом меньшинстве…» Троцкий давал такую же оценку: «Большевизм в тот период еще только глухо клокотал в глубоких недрах революции. Официальные же большевики даже в Петроградском Совете представляли ничтожное меньшинство, которое к тому же не очень ясно определяло свои задачи». Руководящую роль в большинстве Советов с февраля по июль–август играли эсеры с меньшевиками.

Отметим, что при этом и эсеры, и меньшевики также не ожидали скорого прихода революции. Так, эсер Сергей Масловский-Мстиславский говорил: «Революция застала нас, тогдашних партийных людей, как евангельских неразумных дев, спящими». А меньшевик Николай Суханов (Гиммер) отмечал: «Ни одна партия не готовилась к перевороту… То, что началось в Питере 23 февраля, почти никто не принял за начало революции». При этом и эсеры, и меньшевики были воодушевлены Февралем, и, в отличие от большевиков, отнеслись более добродушно к пришедшему к власти Временному правительству.

Оговорив весьма слабое участие большевиков в начавшихся революционных событиях, вернемся по времени несколько назад для того, чтобы посмотреть, когда и в какой среде родились замыслы по свержению царя.

«Великокняжеская фронда»

Из-за неудачного хода войны, бездарной внутренней политики и особенно из-за Распутина к концу 1916 года против Николая II оказались настроены практически все политические и общественные силы.

Встали в оппозицию и 15 великих князей дома Романовых, образовавших так называемую великокняжескую фронду. Основными требованиями фронды было устранение от управления государством Распутина, «царицы-немки» Александры Федоровны и вообще немцев, а также введение «ответственного министерства» — то есть правительства, ответственного перед парламентом. Интересно, что идея ответственного министерства станет позже общей идеей заговорщиков. Необходимость свержения царя великие князья обосновывали интересами «спасения монархии».

Неформальным главой фронды считался великий князь Николай Михайлович Романов, прозванный за радикальность своих взглядов Филиппом Эгалите — по аналогии с французским принцем из дома Бурбонов Луи Филиппом Жозефом, отрекшимся от своей семьи и взявшим гражданскую фамилию Эгалите (Равенство). 1 ноября 1916 года Николай Михайлович направил Николаю II письмо, в котором говорилось: «Так дальше управлять Россией немыслимо… Ты веришь Александре Федоровне. Оно и понятно. Но что исходит из ее уст, есть результат ловких подтасовок, а не действительной правды… Если бы тебе удалось устранить это постоянное вторгательство во все дела темных сил, сразу началось бы возрождение России…»

7 ноября 1916 года схожее письмо пишет Николаю II его дядя Николай Николаевич. 11 ноября о том же царю пишут великий князь Георгий Михайлович и брат Николая II великий князь Михаил Александрович. Михаил в это время также публично заявляет, что «сочувствует английским порядкам», то есть парламентаризму. 15 ноября схожее письмо пишет великий князь Михаил Михайлович.

28 ноября к оппозиции присоединилась даже мать царя, вдовствующая императрица Мария Федоровна, потребовавшая от сына отставки с должности председателя правительства немца Штюрмера, считавшегося креатурой Распутина.

Дело дошло до того, что 2 декабря великий князь Павел Александрович потребовал встречи с императором. На состоявшейся 3 декабря встрече он заявил от имени семейного совета о необходимости принятия конституции и удалении Распутина и Штюрмера от двора. На что царь ожидаемо ответил отказом.

16 декабря 1916 года происходит убийство Распутина, в котором участвует великий князь Дмитрий Павлович. После этого «великокняжеская фронда» еще больше активизировалась.

Так, лидер партии «октябристов» М. В. Родзянко вспоминал, что великая княгиня Мария Павловна в одну из последовавших после убийства Распутина ночей, вызвав его на срочный разговор, предложила устранить Александру Федоровну как главную виновницу всех бед: «Великая княгиня стала говорить о создавшемся внутреннем положении, о бездарности правительства, о Протопопове и об императрице. При упоминании ее имени она стала более волноваться, находила вредным ее влияние и вмешательство во все дела, говорила, что она губит страну, что, благодаря ей создается угроза царю и всей царской фамилии, что такое положение дольше терпеть невозможно, что надо изменить, устранить, уничтожить..»

22 декабря 1916 года французский посол Морис Палеолог записывает в своем дневнике: «Вечером я узнал, что в семье Романовых великие тревоги и волнение.»

Несколько великих князей, в числе которых мне называют трех сыновей великой княгини Марии Павловны: Кирилла, Бориса и Андрея, говорят ни больше, ни меньше, как о том, чтобы спасти царизм путем дворцового переворота. С помощью четырех гвардейских полков, преданность которых уже поколеблена, они двинутся ночью на Царское Село; захватят царя и царицу; императору докажут необходимость отречься от престола; императрицу заточат в монастырь; затем объявят царем наследника Алексея под регентством великого князя Николая Николаевича.

Инициаторы этого плана полагают, что великого князя Дмитрия его участие в убийстве Распутина делает самым подходящим исполнителем, способным увлечь войска. Его двоюродные братья, Кирилл и Андрей Владимировичи, пришли к нему в его дворец на Невском проспекте и изо всех сил убеждали его «довести до конца дело народного спасения». После долгой борьбы со своей совестью Дмитрий Павлович в конце концов отказался «поднять руку на императора»…»

А 15 января 1917 года тот же Морис Палеолог запишет: «Заговор великих князей дал осечку. Член думы Маклаков был прав, когда говорил третьего дня г-же Д., от которой я узнал об этом: <…> «Они хотели бы, чтобы Дума зажгла порох… В общем итоге, они ждут от нас того, чего мы ждем от них». Отметим эти явно не случайные взаимные ожидания великих князей и членов Думы.

22 января Николай II, вполне осведомленный о планах своего ближайшего окружения, благоразумно выслал из столицы под разными предлогами великих князей Николая Михайловича, Андрея и Кирилла Владимировичей и Дмитрия Павловича.

Этим по фронде был нанесен сильный удар. Однако ее существование на том не закончилась. И мысли об убийстве также не оставили членов царского дома.

Великий князь Николай Михайлович писал в своем дневнике: «Убийство Распутина полумера, так как надо покончить и с Александрой Федоровной, и с Протопоповым. Вот видите, снова у меня мелькают замыслы убийств (здесь и далее выделено нами — Авт.), не вполне еще определенные, но логически необходимые, иначе может быть еще хуже, чем было. С Протопоповым еще возможно поладить, но каким образом обезвредить Александру Федоровну? Задача — почти невыполнимая. Между тем время идет, а с отъездом Юсупова, великого князя Дмитрия Павловича и Пуришкевича (то есть убийц Распутина — Авт.) я других исполнителей не вижу и не знаю».

1 марта великие князья Михаил Александрович, Кирилл Владимирович и Павел Александрович подписали проект так называемого манифеста «О полной конституции русскому народу». Предполагалось, что царь должен согласиться его подписать.

Забегая вперед, скажем, что целый ряд великих князей признают после свержения Николая II Временное правительство. Так 9, 11 и 12 марта на имя премьер-министра князя Львова поступили соответствующие телеграммы от великих князей Николая Николаевича, Александра Михайловича, Бориса Владимировича, Сергея Михайловича и Георгия Михайловича.

Таким образом, даже если члены императорского дома не повлияли непосредственно на отречение императора, то они явно не могли стать его опорой в надвигающейся критической ситуации.

Интерес иностранных держав

Союзники России в Первой мировой войне Англия и Франция опасались, что Распутин убедит царя через Александру Фёдоровну пойти на переговоры с немцами.

Британский королевский дом, родственный русскому царствующему дому, пытался воздействовать на императора через великих князей. В ноябре 1916 года великий князь Михаил Михайлович Романов, живший в Лондоне, писал Николаю II: «Я только что возвратился из Букингемского дворца. Жоржи (король Великобритании Георг V — Авт.) очень огорчен политическим положением в России. Агенты Интеллидженс Сервис, обычно очень хорошо осведомленные, предсказывают в ближайшем будущем в России революцию. Я искренно надеюсь, Никки, что ты найдешь возможным удовлетворить справедливые требования народа, пока еще не поздно».

Родзянко вспоминал, что уже после убийства Распутина, 8 января, на квартиру к нему неожиданно приехал брат царя великий князь Михаил Александрович. Князь заявил, что правительство и Александра Федоровна «ведут Россию к сепаратному миру и к позору, отдают нас в руки Германии», что царицу и царя «окружают темные, негодные и бездарные лица», что царицу «яростно ненавидят» и что «пока она у власти — мы будем идти к гибели». «Представьте, — добавил Михаил Александрович, — то же самое говорил моему брату Бьюкенен».

Английский посол Джордж Бьюкенен и английский консул и разведчик Роберт Локкарт вообще весьма активно общались с будущими лидерами Февральской революции. Бьюкенен в январе обсуждал в своем посольстве в Петербурге дворцовый переворот с главными думскими заговорщиками: Гучковым, Родзянко и Милюковым. А Локкарт в Москве постоянно разговаривал с думцами князем Львовым, М. Челноковым, В. Маклаковым, А. Мануйловым и Ф. Кокошкиным на тему о том, что страна над пропастью, а нынешнее правительство — недееспособно.

На конец января — середину февраля 1917 года в Петербурге была намечена конференция на высшем уровне с представителями лондонского истеблишмента. Накануне конференции Бьюкенен на аудиенции у Николая II поставил вопрос о целесообразности ее проведения. При этом посол чрезвычайно резко заявил: «Политическое положение в России не дает мне смелости ожидать сколько-то крупных результатов от ее заседаний… На революционном языке заговорили не только в Петрограде, но и во всей России». Бьюкенен даже высказал сомнение, «что нынешнее русское правительство будет оставаться у власти».

Прибывшая вслед за тем в Петербург английская делегация также общалась с будущими заговорщиками. Глава миссии, военный министр Великобритании лорд Альфред Мильнер, встречался с князем Львовым. Львов вручил Мильнеру меморандум, в котором говорилось, что отсутствие в России конституционной реформы приведет страну к катастрофе. Указывался и срок начала революции, по всей видимости, связанный с предстоящим собранием Думы: через три недели. Британская миссия покинула Россию за неделю до начала Февральской революции.

Заговор думцев и генералов

Заговор членов Государственной думы сложился в конце 1916 года, после убийства Распутина. Во главе него встали Александр Гучков и Михаил Родзянко, бывшие лидерами праволиберального «Прогрессивного блока» и партии «Октябристов» (представлявшей интересы крупных землевладельцев и промышленников), а также деятелями Земгора и Военно-промышленного комитета. Участвовал в заговоре и лидер кадетов Павел Милюков. К заговорщикам присоединились их коллеги по Думе (Некрасов, Терещенко и другие).

Обсуждались различные замыслы свержения Николая II, избавления от императрицы и удаления от власти окружения царя. После этого предполагалось установить в России конституционную монархию. Как и великие князья, члены Думы рассуждали о «спасении монархии» путем смены монарха. Необходимость заговора сверху объяснялась тем, что иначе монархия падет от мятежа «плебеев» снизу.

Генерал-майор Отдельного корпуса жандармов А. И. Спиридович позже рассказывал, что 1 января 1917 года заговорщики через главу города Тифлиса А. И. Хатисова предложили великому князю Николаю Николаевичу возглавить империю вместо своего племянника. Николай Николаевич отказался, однако царю о сделанном предложении не рассказал.

Тогда заговорщики решили, что главой государства может стать брат Николая II Михаил Александрович в качестве регента при малолетнем наследнике престола.

Гучков позже, в эмиграции, рассказывал: «Из беседы с Некрасовым выяснилось, что и он пришел к той же точке зрения… о неизбежности насильственного переворота… Так как в дальнейшем предполагалось возведение на престол сына государя — наследника, с братом государя в качестве регента на время малолетства, то представлялось недопустимым заставить сына и брата присягнуть через лужу крови. Отсюда и родился замысел о дворцовом перевороте, в результате которого государь был бы вынужден подписать отречение с передачей престола законному наследнику».

Совершить дворцовый переворот без поддержки армии было невозможно. При этом настроения в армии накануне Февральской революции генерал Брусилов позже охарактеризует следующим образом: «К февралю 1917 года вся армия — на одном фронте больше, на другом меньше — была подготовлена к революции. Офицерский корпус в это время также поколебался и, в общем, был крайне недоволен положением дел».

Гучкову удалось привлечь к участию в заговоре командующего Северным фронтом генерала Рузского. Рузский, в свою очередь, привлек еще нескольких командующих фронтами, в том числе генерала Брусилова. Судьбу заговора решило присоединение к заговору начальника Генерального штаба генерала Алексеева.

9 февраля в кабинете председателя Государственной думы Родзянко состоялось совещание лидеров думской оппозиции. Там присутствовали также генерал Н. В. Рузский и полковник А. М. Крымов. На совещании открыто обсуждался план дворцового переворота.

Таким образом, представители Думы и члены высшего генералитета готовили отречение Николая II еще до начала революционных событий.

Охранное отделение тоже знало о готовящемся заговоре. Генерал охранки Спиридович писал 20 февраля: «Попав же на квартиру одного приятеля, серьезного информатора, знающего всё и вся, соприкасающегося и с политическими общественными кругами, и с прессой и миром охраны, получил как бы синтез об общем натиске на правительство, на Верховную Власть. Царицу ненавидят, Государя больше не хотят… Об уходе Государя говорили как бы о смене неугодного министра. О том, что скоро убьют Царицу и Вырубову, говорили так же просто, как о какой-то госпитальной операции. Называли офицеров, которые, якобы, готовы на выступление, называли некоторые полки, говорили о заговоре Великих Князей (выделено нами — Авт.), чуть не все называли В. К. Михаила Александровича будущим Регентом».

Отречение царя

Когда произошла Февральская революция и вооруженная толпа захлестнула улицы, думские заговорщики поняли, что свергать царя надо немедленно.

Генерал Брусилов вспоминал: «Я … был вызван к прямому проводу Алексеевым, который сообщил мне, что образовавшееся Временное правительство ему объявило, что в случае отказа Николая II отречься от престола оно грозит прервать подвоз продовольствия и боевых припасов в армию (у нас же никаких запасов не было), поэтому Алексеев просил меня и всех главнокомандующих телеграфировать царю просьбу об отречении. Я ему ответил, что со своей стороны считаю эту меру необходимой и немедленно исполню. Родзянко тоже прислал мне срочную телеграмму такого же содержания… Я ответил Родзянко, что мой долг перед родиной и царем я выполняю до конца, и тогда же послал телеграмму царю, в которой просил его отказаться от престола».

1 марта на совещании членов Временного комитета Государственной думы обсуждалось отречение царя. Монархист В. Шульгин позже рассказывал: «Нас было в это время неполный состав. Были Родзянко, Милюков, я, — остальных не помню… Но помню, что ни Керенского, ни Чхеидзе не было. Мы были в своем кругу. И потому Гучков говорил совершенно свободно». А говорил он следующее: «…Видимо, нынешнему Государю царствовать больше нельзя… Высочайшее повеление от его лица — уже не повеление: его не исполнят… Если это так, то можем ли мы спокойно и бе­зучастно дожидаться той минуты, когда весь этот революционный сброд начнет сам искать выхода… И сам расправится с монархией…»

В ночь на 2 марта Гучков и Шульгин отправились вдвоем от лица Временного комитета Думы в штаб армии Северного фронта в Псков, где находился Николай.

Вот как монархист Шульгин объяснял самому себе, что он едет свергать царя: «Я отлично понимал, почему я еду. Я чувствовал, что отречение случится неизбежно, и чувствовал, что невозможно поставить Государя лицом к лицу с Чхеидзе… Отречение должно быть передано в руки монархистов и ради спасения монархии». То есть отречение императора лучшим выходом на момент Февраля считали даже монархисты.

Отношение думцев на тот момент к царю хорошо характеризуют слова одного из главных заговорщиков, Милюкова, сказанные им на заседании Думы на следующий день, 2 марта: «Старый деспот, доведший Россию до полной разрухи, добровольно откажется от престола или будет низложен».

С Николаем II к моменту приезда Гучкова и Шульгина уже говорил об отречении командующий Северным фронтом Рузский. Царю были показаны телеграммы главнокомандующих фронтами с просьбами об отречении.

Николай II заявил Гучкову и Шульгину, что он сначала принял решение отречься в пользу сына. Но, сознавая, что это потребует разлуки с ним, отрекается в пользу брата Михаила.

Отрекшегося царя 2 марта арестовал начальник его штаба генерал Алексеев.

На следующий день Михаил, после совещания с членами Думы, также подписал отречение. Родзянко вспоминал: «Великий князь Михаил Александрович поставил мне ребром вопрос, могу ли ему гарантировать жизнь, если он примет престол, и я должен был ему ответить отрицательно, ибо … твердой вооруженной силы не имел за собой…»

Таким образом заговор думцев и генералов, устроенный вроде бы для сохранения царствующей династии, привел к полному свержению дома Романовых.

Реакция на свержение царя церкви и лидеров белого движения

Император настолько скомпрометировал себя, что в роковой для себя час не нашел поддержки ни у церкви, ни у монархических организаций, ни у будущих лидеров белого движения, которых по какому-то недоразумению тоже записывают в верные монархисты.

Церковь отреагировала на отречение вполне лояльно.

9 марта Синод выпустил обращение, в котором Февральская революция характеризовалась словами «свершилась воля Божия». В обращении говорилось: «Россия вступила на путь новой государственной жизни. Да благословит Господь нашу великую Родину счастьем и славой на ее новом пути».

12 марта в храмах зачитали акты об отречении Романовых. Теперь перед рукоположением в сан священникам и дьяконам следовало произносить: «Обязуюсь повиноваться Временному правительству, ныне возглавляющему Российское государство, впредь до установления образа правления волею народа при посредстве Учредительного собрания».

Приведем лишь некоторые высказывания высших церковнослужителей того времени.

Архиепископ Волынский Евлогий в своем послании к верующим говорил о том, что «русский царь был окружен… тесным кольцом безответственных и темных влияний».

Епископ Екатеринославский и Мариупольский Агапит заявил, что «темные силы толкали нашу родину к гибели», но что «Промысел Божий вверил судьбы России правительству из представителей народных в Государственной думе, которым прекрасно известны современные недуги и нужды нашего Отечества».

Архиепископ Пензенский Владимир сообщил в телеграмме одному из вождей революции и новому обер-прокурору Синода В. Н. Львову, что видит в его лице «зарю обновления церковной жизни».

Епископ Полоцкий Кирион призывал в проповеди: «Станем несокрушимой скалой вокруг Государственной думы…»

Наконец, в своем воззвании к сопастырям епархии пастыри города Казани прославляли Государственную думу, которая «из горячей любви к родине» совершила «великий государственный переворот».

Что касается отношения к свержению царя лидеров белого движения, то генерал Корнилов лично арестовал 8 марта в Царском селе Александру Федоровну и остальных членов царской семьи.

Адмирал Колчак, по собственному рассказу, в числе первых присягнул Временному правительству и привел к присяге своих подчиненных.

Что касается генерала Деникина, то он так охарактеризовал закат монархии: «Безудержная вакханалия, какой-то садизм власти, который проявляли сменявшиеся один за другим правители распутинского назначения, к началу 1917 года привели к тому, что в государстве не было ни одной политической партии, ни одного сословия, ни одного класса, на которое могло бы опереться царское правительство. Врагом народа его считали все».

Итак

Февральская революция стала для большевиков неожиданностью. Народный протест против тяжелых условий жизни совпал со стремлением к власти крупных промышленников и землевладельцев, чьи интересы выражали Гучков, Родзянко и Милюков. От Николая II отвернулись Дума, военные, монархисты, церковь и даже его ближайшие родственники. Активный интерес к падению самодержавия проявлял и британский королевский дом.

Лидеры Февральской революции, разрушив Российскую империю, посеяли хаос. Но они не справились с ним. Усмирять хаос, воссоединяя и восстанавливая разрушенную революцией и Гражданской войной страну, пришлось уже столь проклинаемым ими большевикам.

Сообщества ›
Этикет и Застольные Традиции ›
Блог ›
История. Алкоголь на Императорском столе. Часть2

Александр III Император Всероссийский, царь Польский и великий князь Финляндский с 1 марта 1881 года. Дата и место рождения:10 марта 1845 г., Аничков дворец, Санкт-Петербург, Российская империя Дата и место смерти:1 ноября 1894 г. (49 лет), Ливадийский дворец, Ливадия, Российская империя
Император Александр III стал в буквальном смысле жертвой «алкогольного мифа». По прочно прижившейся в общественном сознании легенде, именно пьянство императора якобы стало причиной его преждевременной смерти. Это не так. Дело в том, что после Февральской революции 1917 г. в либеральной прессе началась компания по дискредитации правящей династии. Проще говоря, ее поливали грязью. Поэтому в либеральном журнале «Голос минувшего» перепечатали статью из издаваемой В.Л. Бурцевым в Париже газеты «Будущее» за 1912 г. с воспоминаниями известного физика П.И. Лебедева. Этот рассказ записал лично Бурцев со слов Лебедева. По словам Лебедева, он познакомился с начальником охраны царя генералом П.А. Черевиным в Страсбурге, где тот гостил у своей сестры, бывшей замужем за одним из профессоров местного университета. Лебедева скучающий Черевин «возлюбил и беседовал с ним много и откровенно». Бурцев подчеркивает, что ему эти сведения были сообщены Лебедевым «тогда же, непосредственно, в половине 90-х годов», и он записал их непосредственно с лебедевского рассказа. Лебедев спрашивал Черевина, справедлив ли слух, будто Александр III крепко пил. Черевин с лукавым добродушием, отвечал: «Не больше, чем я». И далее он рассказывал, что «Государь выпить любил, но во «благовремении». Он мог выпить много без всяких признаков опьянения, кроме того, что делался необычайно в духе – весел и шаловлив, как ребенок. Утром и днем он был очень осторожен относительно хмельных напитков, стараясь сохранить свежую голову для работы, и, только очистив все очередные занятия впредь до завтрашних докладов, позволял себе угоститься как следует, по мере желания и потребности… К концу восьмидесятых годов врачи ему совершенно запретили пить, и так напугали царицу всякими угрозами, что она внимательнейшим образом начала следить за нами… Сам же государь запрещения врачей в грош не ставил, а обходиться без спиртного ему с непривычки, при его росте и дородстве, было тяжело».

В основной же массе мемуарной литературы, изданной как до 1917 г., так и после, упоминаний о пьянстве царя либо нет, либо эти слухи всячески опровергаются. Один из современных биографов Александра III подчеркивает, что «Александр III никогда не злоупотреблял алкоголем, а про него пустили сплетню, ставшую непременным атрибутом многих… сочинений. Он иногда выпивал рюмку-другую водки, настойки или наливки, но ни разу в жизни не был пьян. На официальных приемах почти всегда пил шампанское, разбавленное водой. Из всех напитков больше всего любил квас»790. Очень спокойно пишет об этом один из друзей молодости Александра III, граф С.Д. Шереметев: «Он был воздержан и в питье, но мог выпить много, очень был крепок и, кажется, никогда не был вполне во хмелю».

Пожалуй, наибольшего доверия в этой разноголосице заслуживают воспоминания лейб-хирурга Александра III профессора Военно-медицинской академии Н.А. Вельяминова. С одной стороны, это воспоминания врача, который профессионально разбирался в этих проблемах, а с другой стороны, они были написаны в 1919 г. в голодной и холодной Москве, когда уже не столь трепетно относились к монархам. Он пишет, что «во время болезни Государя распустили сказку, будто Государь очень любил курить и злоупотреблял вином, чем и стремились объяснить его болезнь. Должен сказать, что это совершенная неправда… пил ли он водку за закуской – не помню, кажется нет, а если и пил, то никак не больше одной маленькой чарочки: за столом он пил больше квас, вина почти не пил, а если пил, то свой любимый напиток – русский квас пополам с шампанским, и то очень умеренно: вечером ему подавали всегда графин замороженной воды, и пил такой ледяной воды действительно очень много, всегда жалуясь на неутолимую жажду. Вообще Государь вел очень умеренный образ жизни и если чем-то себе вредил, так это непосильной работой в ущерб сну».
Упоминавшееся несколько раз шампанское Александр III, действительно, любил. Причем именно в его царствование отечественное шампанское марки «Цесаревич» постоянно подавали к императорскому столу. Поначалу качество отечественного шампанского заметно уступало французским образцам, но со временем столь отчетливая разница постепенно стерлась. Хотя периодически «проколы» с отечественным шампанским бывали и в конце 1880-х гг. Так, в июле 1890 г., за завтраком царю подали «шампанское вино, отзывавшееся пробкою. Государь велел переменить поданное вино и при этом заметил, что его следовало бы пробовать прежде, чем подавать…»

Если просто собрать мемуарные свидетельства по этой теме в связи с Александром III, то вырисовывается образ типично русского человека, время от времени «употреблявшего», особенно в кругу близких ему людей.

Будучи 17-летним юношей он проводил опыты по перегонке вина: «После чаю Александр Александрович с большим рвением принялся за перегонку вина по рецепту, данному г-ном Гофманом. Опыт не удался; колба лопнула и перегоняемая жидкость разлилась по столу».
В числе «подношений натурой» Александр III охотно принимал и алкоголь: «Иные приносили ему наливку, другие пастилу или хорошую мадеру, его самое любимое вино. В последние годы он особенно пристрастился к кахетинскому «Карданаху», который я ему доставлял». Кроме «Карданаха» Александр III любил румынское вино «Palugyay», к которому он привык во время Русско-турецкой войны 1877–1878 гг., но в действительности любил он только мадеру.

Ру́сско-туре́цкие во́йны (тур. Osmanlı-Rus Savaşları) — ряд военных конфликтов между Российской и Османской империями в XVI—XX веках. Войны шли первоначально за контроль над Северным Причерноморьем и Северным Кавказом, позже — за Южный Кавказ, за права судоходства в черноморских проливах, права христиан в пределах Османской империи и право покровительства им русского монарха, а во второй половине XIX века и за их освобождение от османского господства и включение в орбиту влияния России (Восточный вопрос); в ходе первой мировой войны русским правительством рассматривалась возможность овладения Константинополем и проливами. В общем счёте, русско-турецкие войны охватывают период длительностью 241 год. В среднем, одну русско-турецкую войну от другой отделяло всего 19 лет.
Были у Александра III и свои наименования некоторых напитков. Так, анизет он именовал не иначе как «пердунец». Конечно, это был моветон, но окружение с умилением цитировало эти фразы в мемуарах: «Сколько раз, бывало, подойдет, нальет вам в рюмку того или другого, большею частью кюрасо, или же спросит: «Граф, не хотите ли пердунца?» – и сам нальет рюмочку анизету». Или «после обеда государь угощал коньяком, но я отказался и предпочел curaso (курасайский ликер). «А вот и пердунец», – сказал государь, показывая на анизет». Анизет – это крепкий 42° анисовый ликер.
Будучи знатоком и учитывая широкий выбор экзотических спиртных напитков, Александр III мог порекомендовать собеседникам те или иные напитки. «…Подошли к закуске. Государь предложил шотландского whisky»799. За «мужским» закусочным столом «он любил и других угощать. «Рекомендую», говорит, то и другое, но советует ту или другую водку».

Император Всероссийский, Царь Польский и Великий Князь Финляндский, Император Российской империи. Дата и место рождения:18 мая 1868 г., Александровский дворец, Царское Село, Российская империя Дата и место смерти:17 июля 1918 г. (50 лет), Екатеринбург, Пермская губерния, Советская Россия
Николай II не был трезвенником. В молодые годы он периодически здорово «набирался». Набирался и позже. В его дневниковых записях содержится довольно много «алкогольных фиксаций». Причем фиксировал он эти факты не без удовольствия. Так, в августе 1904 г. он записал в дневнике: «Объехав все столовые нижних чинов и порядочно нагрузившись водкой, доехал до офицерского собрания». Отчасти это было следствием «представительской работы», поскольку в каждой из многочисленных столовых императору подносили немаленькую чарку, которую он, как «настоящий полковник», должен был лихо опрокинуть. В августе 1906 г.: «Вернулся к 8 час. домой. Николаша угостил нас отличным обедом в палатке. Пробовал 6 сортов портвейна и слегка надрызгался, отчего спал прекрасно». Это тоже была гвардейская традиция – слегка «надрызгаться» во время Красносельских маневров, причем «надрызгаться» в «своей», офицерской, среде.

Зимой и весной 1910 г. Николай II достаточно часто посещал офицерские пирушки. Только за январь – апрель он семь раз «расслаблялся» в офицерских собраниях гвардейских полков. Как правило, он уезжал из дворца под вечер (19 ч) и возвращался под утро (5–6 ч утра). Если детализировать приведенные выше цифры, опираясь на записи Дворцовой полиции, то 15 января 1910 г. Николай II посетил офицерское собрание лейб-гвардии Кирасирского полка (с 18 ч 55 мин до 24 ч 45 мин). 26 января 1910 г. он отдыхал в офицерском собрании лейб-гвардии Гусарского полка (с 19 ч 57 мин до 3 ч 30 мин). 28 января 1910 г. посетил офицерское собрание 4-го стрелкового Императорской фамилии батальона (с 19 ч 50 мин до 5 ч 20 мин), 23 февраля 1910 г. – офицерское собрание лейб-гвардии Гусарского полка (с 19 ч 53 мин до 6 ч 12 мин). 28 февраля 1910 г. – офицерское собрание Собственного Его Императорского Величества Сводного пехотного полка (с 22 ч 55 мин до 5 ч 58 мин). 8 апреля 1910 г. – офицерское собрание лейб-гвардии 4-го стрелкового Императорского полка (с 19 ч 55 мин до 5 ч 07 мин). И, наконец, 21 апреля 1910 г. Николай II отдыхал в офицерском собрании лейб-гвардии 1-го стрелкового Его Императорского Величества батальона (с 19 ч 47 мин до 5 ч 35 мин).
Следует подчеркнуть, что Николай II свою «меру» знал и вел себя в этом отношении более чем достойно. Как писала фрейлина Императорского двора графиня С.К. Буксгевден, Николай II «пил очень мало вина, маленькую рюмочку водки перед завтраком и небольшую рюмку мадеры во время еды»802. Другой очевидец, И.В. Саблин, офицер императорской яхты «Штандарт», описывая процедуру обеда, упоминал, что перед началом обеда все желающие подходили к отдельному столику, на котором были выставлены разнообразные холодные закуски. Каждый желающий выбирал бутылку, из которой наливал себе сам. Перед обедом обычно выпивали одну-две рюмки. Во время обеда Николаю II наливали из отдельной бутылки одну-две рюмки портвейна. Никого из этой бутылки не угощали. Мемуарист отмечает, что царь не пил ни белого, ни красного вина. Он мог выпить два или три небольших бокала шампанского. Сначала это было французское шампанское «Гейздик-Монополь», специального купажа и заготовки для Высочайшего двора, а потом русское «Абрау-Дюрсо». По авторитетному свидетельству мемуариста, «Монополь» «обладал совершенно исключительным вкусом и качеством. В продаже такого вина нельзя было найти. И все жалели, когда двор перешел на отечественное шампанское, хотя оно тоже было прекрасное и в продаже такового тоже нельзя было отыскать». Это было шампанское «Абрау-Дюрсо». Также мемуарист пишет, что наряду с портвейном царь любил сливовицу из погребов великого князя Николая Николаевича. Остальные пили так называемую «замшевую» казенную водку. Ее так называли потому, что пробка на бутылке была обернута кусочком замши, чтобы водка не приобретала вкуса пробки.
Прошли годы, и в августе 1915 г. Николай II принял на себя обязанности Верховного главнокомандующего. К этому времени Ставка была переведена в Могилев, где царь жил и работал в сугубо мужском, офицерском окружении. Это, конечно, отразилось на алкогольной составляющей царского стола. За завтраками и обедами мужчины, конечно, выпивали, однако, более чем сдержанно. Так, на высочайшем обеде 24 апреля 1916 г. (на 12 персон) на столе были: бутылка «Шато-Лароз», бутылка «Шабли» белого, бутылка «Мадеры № 2», полубутылка «Мадеры № 2», бутылка «Хереса» 1896 г., пять бутылок кваса монастырского, бутылка минеральной воды «Ессентуки» и бутылка минеральной воды «Кувака».

Следует отметить, что за столом императора пили довольно много минеральной воды. С апреля по июль 1916 г. было выпито 775 бутылок минеральной воды «Ессентуки». Пили еще «Куваку», минеральную воду, которая разливалась в имении Дворцового коменданта В.Н. Воейкова. По этому поводу много иронизировали и злословили, но трезвенник Воейков настойчиво отвоевывал свой сегмент рынка минеральных вод. Поскольку от него также зависело, что будет стоять на императорском столе, то с апреля по июль 1916 г. за царским столом выпили 680 бутылок «Куваки».

Александра Фёдоровна Российская императрица, супруга Николая II. Дата и место рождения:6 июня 1872 г., Дармштадт, Германская империя Дата и место смерти:17 июля 1918 г. (46 лет), Екатеринбург, Советская Россия

Императрица Александра Федоровна предпочитала вино «Ла-крима Кристи» и «Белое вино № 24». Надо заметить, что «Лакрима Кристи» было вином довольно дорогим и редким.
«Лакрима Кристи» (Lacryma Christi) – это марка известного итальянского вина, получившего свое название от сорта винограда, из которого оно изготавливается. Вино светло-красного цвета обладает превосходным вкусом и чрезвычайно приятным букетом. Особо следует отметить, что даже в начале XX в. этого вина выделывали крайне мало и в продажу оно почти не поступало.
Эти «алкогольные традиции» воспроизводились на протяжении всей жизни императора. Фактически о том же самом пишет о. Шавельский, который постоянно бывал за столом царя в 1915–1916 гг.: «За завтраком подавались мадера и красное крымское вино, за обедами – мадера, красное французское и белое удельное. Шампанское пили только в дни особых торжеств, причем подавалось исключительное русское «Абрау-Дюрсо». У прибора государя всегда стояла особая бутылка какого-то старого вина, которое он, насколько помниться, никому, кроме великого князя Николая Николаевича, не предлагал».
Таким образом, алкоголь на императорских столах занимал такое же почетное место, как и на столах подданных российских императоров. Среди российских императоров были и большие знатоки и ценители алкоголя, и трезвенники. Впрочем, последние были исключением. Еще раз подчеркнем, что зависимости от алкоголя не было ни у кого из российских императоров. Утонченные вина и дорогие напитки были такой же привычной частью повседневной жизни Российского Императорского двора, как и пасхальные яйца «императорской серии», работы мастеров фирмы К. Фаберже, выложенные на полках в горках императорских кабинетов. Вина, водки и коньяки были неотъемлемой частью пышных дворцовых трапез. В обычной же жизни напитки позволяли и снять стресс, и просто создать атмосферу дружеского ужина с соратниками и сослуживцами. И в императорских резиденциях все было «как у людей».
Использован материал Доктора исторических наук, профессора Игоря Викторовича Зимина.

«Болевые точки» царствования Николая II: правда и вымысел

Был ли Император Николай II слабовольным правителем, который довел Россию до революционной катастрофы? Кто был виновен в расстреле 9 января 1905 года и Ходынской трагедии? – О наиболее частых претензиях в адрес последнего Российского Императора и о том, насколько они справедливы и адекватны, мы поговорили с доктором исторических наук, доцентом исторического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова Федором Гайдой.

Император Николай II

– Мы договорились обсудить с вами своего рода «болевые точки» царствования Николая II, те аспекты или события его правления, которые до сих пор выступают предметами общественных споров и раздоров. Я буду перечислять основные претензии, которые чаще всего выдвигают в адрес Императора. Первая из них – ужасная трагедия на Ходынском поле (давка в день коронации и гибель в ней более 1 300 человек) и посещение Императором и Императрицей в тот же день бала французского посла. Часто говорят, что такое поведение молодого Царя было бесчувственным и совершенно неправильным. А вы что думаете по этому поводу?

– Здесь нужно четко разделять два плана. Есть ситуация, связанная с человеческими взаимоотношениями, вопросами сочувствия, сострадания и милосердия. С другой стороны, есть вопросы дипломатии и дипломатического протокола. И тут наслаивается одно на другое. Был официальный прием у французского посла, и нужно было продемонстрировать хорошие отношения с Францией. Было совершенно очевидно, что если Николай Второй по каким-то причинам проигнорирует это мероприятие, то это будет иметь негативный резонанс для русско-французских отношений. Как известно, он посетил бал сугубо официально, не задерживался там и провел очень немного времени.

Официальный прием не носит характер увеселительного мероприятия

– А нельзя было вообще отменить это посещение? Ведь сегодня в стране отменяются увеселительные мероприятия и объявляется траур, когда случаются масштабные трагические события.

– Официальный прием не носит характер увеселительного мероприятия как такового. Это работа. Есть вещи, которые надо делать, несмотря на то, что в это же время произошло что-то трагическое.

– То есть Царь там не танцевал и, например, не пил шампанского?

– Там не предполагалось никакой непринужденности. Он выполнил свои обязанности и получил определенный европейский политический резонанс. Внутрироссийский контекст – это несколько иная история. Известно, что он сочувствовал жертвам, помогал им из своих личных, не казенных средств. Например, все сироты получали пенсион и воспитывались за государственный счет. Было сделано все, чтобы показать, что он сочувствует жертвам ходынской трагедии.

В самих событиях не было его личной вины. Понятно, что сам он не организует торжественные мероприятия, которые связаны с его коронацией. Это дело совсем других людей.

Ходынка. Акварель Владимира Маковского. 1899 г.

– А были наказаны те, кто отвечал за организацию коронации?

– Министр Императорского двора получил отставку. Уволили московского полицмейстера. Было проведено разбирательство и определены те, по вине кого давка произошла. Это была преступная халатность, хотя понятно, что ничьего злого умысла тут не было.

Еще нужно иметь в виду, что никто не ожидал такого наплыва людей, это было достаточно новое для России явление. Это ведь традиционное место для гуляний, и все привыкли, что на Ходынском поле устраиваются гулянья. Конечно, нужно обеспечить определенную безопасность, но ранее никто не сталкивался с какими-то серьезными эксцессами.

Хотя это никого не оправдывает, но тем не менее случаи массовой давки на торжественных мероприятиях в мире не такая уж и большая редкость, и бывали не только в России. Например, в Англии незадолго до этого на очередном юбилее королевы Виктории тоже была давка, и там погибло гораздо больше людей. Но ее никто не стал называть Викторией Кровавой.

То есть, при всей трагичности ходынской ситуации, она могла быть использована как орудие оппозиционной борьбы, а могла быть и не использована. И в данном случае, конечно, за это ухватились те люди, которым важно было показать, что Николай II – «кровавый» монарх.

На Ваганьковском кладбище. Похороны жертв Ходынки. 1896-1901

9 января

– Следующий, очень болезненный пункт – это расстрел 9 января. На ваш взгляд, были ли там виновные со стороны власти, и были ли они наказаны?

– Да, безусловно, были виновные со стороны власти. Главным виновником был дядя Царя – великий князь Владимир Александрович, командующий Петербургским военным округом, который сказал, что обеспечит порядок любой ценой. И которому действительно было все равно, какой ценой обеспечить порядок. По представлениям того времени, XIX – начала ХХ века, армия могла использоваться во внутренних делах для наведения порядка. В начале ХХ века войска в Европе очень часто применялись для расстрела самых разных демонстраций: в Италии, Ирландии, незадолго до этого – во Франции. Наверное, любой генерал того времени с легкостью мог сказать, что если я столкнусь с какими-то внутренними волнениями, то подавлю их любой ценой.

Революция началась уже в конце 1904 года

– Но люди шли с иконами и портретами Царя.

– Ситуация на самом деле была очень непростая. Надо иметь в виду, что впоследствии это событие обросло многочисленными мифами. Первый миф заключается в том, что революция началась именно 9 января 1905 года. Это не так: революция началась уже в конце 1904 года. Миф номер 2: Гапон – чуть ли не царский провокатор, агент охранки, который специально вывел рабочих для того, чтобы революцию подавить в зародыше.

Если отбросить два этих мифа, то картина начинает меняться. Во-первых, действительно, уже в конце 1904 года власть не контролировала ситуацию в стране. Министр внутренних дел Святополк-Мирский пошёл на уступки умеренной и либеральной оппозиции, но добился лишь дальнейшей радикализации земского движения. Уже с ноября 1904 года протестовавшие ставили вопрос о смене политического строя, введении всеобщего избирательного права и законодательного парламента. В ноябре была «банкетная компания», где все эти требования озвучивались публично, и, по сути дела, именно с этого момента и начинается революция.

Причем люди, которые устраивали в конце 1904 года «банкетную кампанию», прекрасно знали, что они делают, потому что именно с банкетной кампании началась Французская революция 1848 года. Это была сознательная калька с тех событий. Банкетная компания демонстрирует бессилие власти, и таким образом страну призывают к действиям. Гапон услышал призыв к действию. Он на тот момент возглавлял огромную легальную рабочую организацию Петербурга, которая изначально создавалась под надзором полиции. Потом полиция потеряла контроль над этой организацией. И после того, как основателя этой рабочей организации, главу Особого отдела Департамента полиции Сергея Зубатова, отправили в отставку, Гапон ни на какую полицию больше не работал. Он всех агентов полиции из своей организации вышвырнул еще задолго до январских событий. При составлении петиции к Царю ему активно помогали и либералы, и эсэры, и социал-демократы, ведь Гапон очень тесно общался с оппозиционными кругами. Причем эту петицию переписывали и дополняли и после того, как ее начали подписывать рабочие, которые верили Гапону как своему лидеру. Петиция была оформлена как мольба, как просьба. Но как звучит эта просьба? Там содержатся очень радикальные требования.

Владимир Маковский. 9 января 1905 г. на Васильевском острове

– По сути, это ультиматум. Там в ультимативном порядке, прикрытом демагогической риторикой, требуют немедленного освобождения всех осужденных по политическим делам, ответственности министров перед народом, отделения Церкви от государства, полной свободы печати и собраний.

– Совершенно верно, это ультиматум, и не только политический. В конце концов, политический строй можно поменять росчерком пера. Но там требуют и смены экономического строя. Если бы список этих требований попытались реализовать на практике, то российская экономика этого не выдержала бы и потеряла конкурентоспособность.

Это была как бы мирная демонстрация, но в то же время рабочие были вооружены палками, а не только хоругвями. У революционеров, эсеров, которые были в толпе, было оружие. Вместе с Гапоном шел Петр Рутенберг – его знакомый, активист эсеровской партии. Он, между прочим, пришел к Гапону с планом города и объяснял ему, как обходить военные заслоны и прорываться к Зимнему дворцу.

Итак, петиция фактически говорит, что или Царь выполняет все наши требования, или он нам “больше не отец”. Рабочие идут с палками и не боятся разгона. Их десятки тысяч. Гапон заранее говорил, что нас разгонять не посмеют. Но если посмеют, то отца у нас больше нет.

Когда начался расстрел, одного залпа оказалось недостаточно, никто сначала разбегаться не стал.

– Тем не менее это не отменяет дикости и трагичности произошедшего.

– Нет, конечно, но это объясняет, что ситуация была спровоцирована. Власть, конечно, поступила крайне плохо и жестоко, но в то же время она была загнана в тупик. Ее сперва загнали в тупик, а потом заставили действовать так, как она в результате и действовала. Какая альтернатива была в этой ситуации?

– По крайней мере, не давать приказа стрелять сразу. Тем более что там были дети и женщины.

– Там были не только дети и женщины. Там была в том числе полиция, которая шла первой шеренгой, потому что охраняла демонстрацию. Толпа шла на шеренгу солдат, и ей скомандовали остановиться и предупредили, что дальше будет стрельба. Толпа не остановилась. Что дальше могли сделать войска? Они действуют по уставу и не могут толпу подпускать к себе ближе, чем на расстояние, оговоренное уставом. Потому что если подпустить толпу ближе, войска теряют инициативу, и толпа просто сминает шеренгу солдат.

– Предупредительные выстрелы в воздух были?

– Были предупредительные команды, выстрелов в воздух не было. Но выстрелы прозвучали после неудачных попыток разгона кавалерией. И первые пули получили полицейские. Солдаты применяли оружие в ситуации, когда на них идет демонстрация, которую охраняет полиция. Это уже ситуация стихии. У солдат альтернатива только одна: не стрелять и разойтись.

– А нельзя было дать солдатам другую команду?

– Какую?

– Например, чтобы были предупредительные выстрелы в воздух, чтобы огонь на поражение открывали уже после прорыва первой шеренги солдат. То есть действовать более тонко?

– В Российской империи – нет. Никто никому не мог позволить прорывать шеренгу солдат.

– Но почему нельзя было дать хотя бы несколько предупредительных выстрелов в воздух?

– Как ни печально, но, скорее всего, ничего бы не изменилось.

– Но почему?

– А давайте смоделируем ситуацию.

– Хотя бы женщины и дети ушли бы.

– Нет. Всех ведет Гапон, который говорит, что стрелять не посмеют. И что идти все должны до Зимнего дворца.

– Так начали стрелять в воздух. Слова Гапона опровергнуты.

– Когда начали стрелять, понадобилось несколько залпов в упор, чтобы толпа дрогнула и начала разбегаться. Так что ни выстрелы в воздух, ни бескровный прорыв первой шеренги солдат ничего не дал бы.

– Возможно, тогда не было бы дикого впечатления жестокого и немотивированного расстрела. Яснее была бы провокационность действий демонстрантов. То есть «это хуже, чем преступление, это ошибка».

– Если бы просто прорвали первую шеренгу солдат, а только потом начали стрелять, то впечатление было бы точно таким же. Потому что вопрос для демонстрантов стоял ребром: либо мы проходим к Зимнему дворцу и с нами встречается Царь, либо отныне он нам никто и звать его никак.

– Тем не менее сегодня даже, например, такой уважаемый современный историк, как Модест Алексеевич Колеров, считает, что это был совершенно «бессмысленный и параноидальный расстрел».

– Я давно с ним спорю на эту тему. Модест Алексеевич повторяет то, что писал Петр Бернгардович Струве (марксист и бывший соратник Ленина, перешедший на либеральные позиции), он смотрит на это событие глазами человека, которого очень много изучал.

– А что было бы, если бы демонстрантам дали пройти к Зимнему дворцу, и к ним бы вышел Царь?

– Скорее всего, революция бы продолжалась. Заняли бы Зимний дворец, построили баррикады, объявили бы о переходе власти в руки рабочих и Гапона.

– Это было реально?

– В том-то и дело, что все было выстроено исключительно под одну альтернативу: либо вы полностью капитулируете, либо применяете силу. Для власти это тупик, она проигрывает в любом случае. Власть 9 января могла только либо поступить так, как она поступила, либо просто покинуть Петербург и Зимний дворец, отдать его на разграбление. И другого варианта не было.

Царю предлагалось выйти к демонстрации лично и рискнуть собой, ведь в толпе находились в том числе вооруженные революционеры. Встретиться с рабочими и поклясться, что он все выполнит, что написано в петиции.

– А если выйти и сказать, что вот какие-то вещи я могу сделать, а какие-то нет.

– Нет. Предлагалось поклясться, что он все выполнит, что написано в этой бумаге. Надо было выходить и капитулировать – либо не выходить. Другого варианта не было.

– Но почему мы тогда вообще говорим о вине власти и о том, что кто-то должен быть наказан? Если другого варианта не было?

– Я бы сказал, что вина власти – вторая после оппозиции. Провокация была организована оппозицией. Несмотря на то, что кровь пролила власть, но именно оппозиция сделала все для того, чтобы она пролилась. Но вина власти в том, что она в конце 1904 года потеряла контроль над ситуацией в стране.

– На ваш взгляд, можно ли сказать, что гапоновское шествие было своего рода прообразом методов «цветных революций»?

– Думаю, да.

– Но сейчас же с ними научились справляться без таких жестоких расстрелов, слава Богу.

– По большому счету, тогда власть столкнулась с необычным для себя явлением. Первую русскую революцию мы так называем не только потому, что она первая хронологически, а еще и потому, что это первый опыт. Никто ни с чем подобным раньше в России не сталкивался.

– Никто не понес наказания за события 9 января?

– Убрали с поста командующего Петербургским военным округом Великого князя Владимира Александровича. Также пост градоначальника заменили постом дворцового коменданта, назначив на него Трепова. Он неумело попытался достичь компромисса. То есть собрали представителей рабочих с разных заводов и организовали встречу с Царем. В целом, с точки зрения власти, она была не виновата. То есть она действовала так, как и должна была бы действовать.

– Все равно остается впечатление некоторой неразумности и, если честно, даже малой вменяемости.

– Я и говорю, что все было сделано довольно неумело. Власть не хотела признаваться в ошибках. Но, повторюсь, она не была главной виновницей и действовала как умела. Я не собираюсь власть оправдывать, но говорю, что есть более виновные в этой ситуации.

Оппозиция действовала очень умело, а власть действовала очень неумело

– Какова была роль событий 9 января в развязывании революции? Они действительно послужили ее спусковым крючком?

– 9 января революция, которая до этого уже началась на уровне образованного общества, перешла на рабочих. По сути дела, что такое 9 января 1905 года? Рабочие влились в банкетную кампанию.

Подводя некий итог, можно сказать, что оппозиция действовала очень умело, а власть действовала очень неумело. Инициатива явным образом принадлежала оппозиции, на которой кровь рабочих в первую очередь, потому что революционеры прекрасно знали, что будет происходить, и прекрасно понимали, чем это закончится. В том числе кровь и на Петре Бернгардовиче Струве, который, начиная с 1902 года, с основания журнала «Освобождение», сделал очень много для того, чтобы революция началась, хотя было совершенно очевидно, что она будет кровавой.

Революционеры прекрасно понимали, чем это закончится

Когда Гапон вел демонстрацию, он понимал, что могут начать стрелять? Конечно, понимал. Эсеры и социал-демократы, которые активно работали с Гапоном и помогали составлять петицию, понимали, что будет расстрел? Несомненно, понимали и очень даже на это рассчитывали.

– А были ли высказывания или статьи каких-нибудь публицистов, которые одобрили бы тогда действия власти или хотя бы не осуждали? Говорили, что вина лежит прежде всего на революционерах?

– Ситуация начала 1905-го года заключалась в том, что у власти вообще не было никакой поддержки, ниоткуда. За нее в принципе никто не стоял и не выступал. А если посмотреть на то, что пишут наши известные консерваторы этого времени, они все выступали за то, что надо серьезно менять режим.

Был ли Николай II слабовольным правителем?

– О Николае II нередко говорят как о слабом правителе, который не умел жестко и властно себя вести. Есть ли доля истины в этих словах?

– Император Николай II был обычным человеком своего времени, и интересы у него были тоже типичными для того времени. Он был заядлым автомобилистом, фотографом, теннисистом, любителем кино и т.д. В Зимнем дворце приказал построить бассейн. Это был нормальный аристократ своего времени, но без некоторых аристократических глупостей, без девиантности, отклонений и самодурства, что иногда вообще-то свойственно аристократам.

И вот этот, в общем-то, обычный человек оказался на столь высоком посту самодержавного правителя, и оказался в достаточно необычной для себя ситуации. Дело в том, что никто не ожидал, что Александр III так быстро умрет, всего в 49 лет. Спокойно можно было предполагать, что он проживет еще четверть века. Грубо говоря, примерно до 1917 года. Николай Второй имел все шансы состариться в качестве наследника. И действительно, наследник престола не успел даже стать генералом, так и остался полковником. У него был к этому моменту очень небольшой опыт государственной деятельности. Я не думаю, что Великий князь Александр Михайлович, с которым Николай II был очень дружен, придумал эту фразу, которую ему якобы сказал молодой Император, вступая на престол: «Сандро, я не умею царствовать, я даже не умею разговаривать с министрами». Он действительно не умел разговаривать с министрами, у него просто не было такого опыта.

При всем при этом надо иметь в виду, что передача царской власти в 1894-м году была одной из самых спокойных за всю историю династии Романовых. На престол в возрасте 26 лет вступает молодой человек не в чрезвычайных обстоятельствах, когда нет ни Крымской войны, ни цареубийства, ни декабристов, ни дворцового переворота. Казалось бы, все замечательно. Относительное спокойствие и вовне, и внутри страны.

– Тем не менее уже через несколько лет ситуация раскачалась до революции.

– Я бы не сказал, что здесь персонально вина Николая II. Европа с 1894-го года проделала очень большой путь в сторону серьезного кризиса, и здесь мало что от него зависело. Все-таки не его вина, что в 1914-м году началась мировая война.

С другой стороны, внутри страны уже есть определенная традиция внутренней политики, сформировавшаяся при отце. Этот курс Николай II не менял. Есть советники, которые ему достались от отца и которых он постарался сохранить. В ситуации, когда уже есть авторитетные фигуры, которые что-то советуют, ему остается лишь постепенно набираться опыта и постепенно усиливать свое личное влияние.

– Каким управленцем он в итоге стал?

– Я бы сказал так: он действительно постепенно набирался опыта и серьезно изменился, особенно в ходе первой революции. Он стал гораздо более осторожным, более осмотрительным и зрелым в своих поступках. Стал очень внимательно действовать в плане подбора людей.

Николай II и императрица Александра Федоровна

– Часто говорят, что он был под каблуком у своей жены, Императрицы Александры Федоровны, и что через нее в том числе действовал злой гений Распутин.

– Нет-нет. Реальное влияние Александры Фёдоровны на политику возникает только в 1915-м году, но и тогда ее влияние было далеко не доминирующим. Это хорошо видно по их личной переписке. Императрица давала Царю огромное количество советов, но он большую их часть, по сути, игнорировал.

А что касается Распутина, то если мы посмотрим, какие советы по поводу внутренней и внешней политики он давал, то почти ни один из них не был реализован на практике. Да, Распутин старался играть в политику, пытался принимать сторону той или иной властной группировки или, скорее, того или иного властного лица. Но его реальное влияние было небольшое.

Григорий Распутин – Я где-то читал, что Николай II был настолько деликатен, что не был способен никому прямо в глаза сказать, что увольняет чиновника.

– Это правда. Он действительно был настолько деликатен, что боялся человеку прямо сказать, что тот уволен, и если увольнял, то «за глаза». Человек получал пакет с отставкой. Это особенности натуры. Как личность он в этом смысле был достаточно застенчив, но ему приходилось периодически кого-то отправлять в отставку.

– Это не свидетельствует о робости натуры и невысоких управленческих качествах?

– В конце концов, какая разница, каким образом конкретно человек оформляет решение об отставке? Если ему при личной встрече это сложно сказать, он делает это не при личной встрече.

– Тем не менее мнение о том, что Николай II был слабым правителем, правление которого закончилось катастрофически в том числе из-за его личных управленческих качеств, имеет под собой основание или нет?

– Я так не думаю. Мне кажется, что ситуация намного сложнее, и дело в конечном счете не в личных качествах последнего Императора. Самое значимое – это, пожалуй, то, как люди, которые призваны к государственному правлению, выполняют свои обязанности. Желательно, чтобы они не конфликтовали друг с другом слишком сильно и чтобы они понимали, что, имея властные полномочия и принеся персональную присягу определенному лицу, они не должны по отношению к этому лицу действовать изменнически. Но часто государственные деятели начала XX века именно так себя и вели. Есть значительное количество примеров, когда человек в ранге министра мог распространять клеветнические слухи об Императоре, занимая при этом высокий государственный пост. Я уж не говорю о том периоде, когда он выходил в отставку.

К 1905 году произошел взрыв парового котла

– Но что все-таки произошло после смерти Александра III? Почему ситуация пошла под откос и почему произошла своего рода «разморозка»?

– Дело не в смерти Александра III, но в той политике, которую он проводил. Потому что если вы проводите эту политику подморозки, исключаете всякое участие общества в политической сфере, но одновременно у вас есть университеты, которые эти общественные силы постоянно растят, то ситуация в конечном счете будет тупиковая. Что мы имеем в России рубежа XIX–XX веков? Быстро растущую экономику и промышленность, быстро растущее число образованных людей. Эти люди не могут не интересоваться политической сферой, а она от них полностью закрыта. Тот же самый цензурный режим, который не позволяет обсуждать политические темы в печати. Это обсуждается «на кухнях», и чем дальше, тем радикальнее. Политические взгляды радикализируются, а власть, закрывшись цензурным режимом, не знает, что происходит. С конца XIX века у нас возникает очень печальная картина, когда между официальной и неофициальной Россией возникает пропасть. И к 1905 году произошел взрыв парового котла.

– Но почему котел стал наполняться именно со смертью Александра III?

– Он начал наполняться раньше. Общественное оживление началось на рубеже 1880–1890-х годов. Ведь мы часто судим о тех годах на уровне стереотипов. Дескать, пришел Александр III в 1881-м году и жесткой рукой навел порядок. Ничего подобного. После событий 1 марта 1881-го года происходит сильное изменение настроений в общественной среде. Цареубийство было воспринято как жуткая, кошмарная, грязная нелепость. Само это событие отвращало людей от политики и ухода в революцию. Отток в 1880-е годы имел, в основном, естественный характер. А власть посчитала, что это ее заслуга.

Александр III

Но еще при жизни Александра III начинается возвращение общественного интереса к политике, который власть не в состоянии была сдерживать. И если бы режим был в состоянии с этими людьми строить отношения, то возврат к политике мог произойти в более умеренном ключе. Но власть вообще не ставила себе задачи контактировать в политическом плане с образованными людьми, которые уже не могли не интересоваться политикой. Вы держите университеты, воспитываете большое количество европейски образованных людей. Они очень разных политических взглядов, и очень часто они вполне благонамеренные, но вы их все равно держите за малых детей. А они готовы к определенному взаимодействию, но не готовы к тому, что с ними вообще не будут считаться.

Существовало умеренно-либеральное земское движение, с которым вполне можно было находить общий язык. Они сначала не ставили вопрос ни о какой конституции, но говорили о том, что надо увеличить земские сборы и земский бюджет. И это объективно назрело. Необходимо было увеличивать земский бюджет. Также они хотели иметь возможность организации всероссийских земских съездов, чтобы обмениваться опытом по вопросам агрономии, противопожарной деятельности и т.д. Но власть была категорически против. И ситуацию стали перехватывать люди типа Струве и журнала «Освобождение».

А власть после четверти века жесткой политики вдруг решает, что надо пойти на уступки. Но это «вдруг» очень дорого стоило, потому что если у вас запоздалые уступки, то они всегда воспринимаются как слабость. В результате в земской среде власть берут сторонники радикальных подходов. Вместо умеренного большинства вдруг неожиданно для власти возникает радикальное большинство, которое требует смены политического строя. Так надо было 10 лет назад договариваться с теми, а не с этими. С этими уже бесполезно. Время упущено.

Николай II: 8 мифов о последнем императоре

1917. Живая история — совместный проект журнала «Фома» и радио «Вера», посвященный столетию революционных событий.

Ни об одном русском царе не создано столько мифов, сколько о последнем, Николае II. Что же было на самом деле? Был ли государь человеком вялым и безвольным? Был ли он жестоким? Мог ли он выиграть Первую мировую? И сколько правды в черных измышлениях об этом правителе?..

Рассказывает кандидат исторических наук Глеб Елисеев.

Черная легенда о Николае II

Митинг в Петрограде, 1917

Минуло уже 17 лет с момента канонизации последнего императора и его семьи, однако до сих пор сталкиваешься с удивительным парадоксом — многие, даже вполне православные, люди оспаривают справедливость причисления государя Николая Александровича к лику святых.

Ни у кого не вызывает ни протестов, ни сомнения правомочность канонизации сына и дочерей последнего российского императора. Не слышал я возражений и против канонизации государыни Александры Федоровны. Даже на Архиерейском соборе 2000 года, когда речь зашла о канонизации Царственных мучеников, особое мнение было высказано только относительно самого государя. Один из архиереев заявил, что император не заслуживает прославления, ибо «он государственный изменник… он, можно сказать, санкционировал развал страны».

И ясно, что в такой ситуации копья преломляются вовсе не по поводу мученической кончины или христианской жизни императора Николая Александровича. Ни одно, ни другое не вызывает сомнения даже у самого оголтелого отрицателя монархии. Его подвиг как страс­тотерпца вне сомнений.

Дело в другом — в подспудной, подсознательной обиде: «Почему государь допустил, что произошла революция? Почему не уберег Россию?» Или, как чеканно высказался А. И. Солженицын в статье «Размышления над Февральской революцией»: «Слабый царь, он предал нас. Всех нас — на всё последующее».

Миф о слабом царе, якобы добровольно сдавшем свое царство, заслоняет его мученический подвиг и затемняет бесовскую жестокость его мучителей. Но что мог сделать государь в сложившихся обстоятельствах, когда русское общество, как стадо гадаринских свиней, десятилетиями неслось в пропасть?

Изучая историю Николаевского царствования, поражаешься не слабости государя, не его ошибкам, а тому, как много он ухитрялся сделать в обстановке нагнетаемой ненависти, злобы и клеветы.

Нельзя забывать, что государь получил в руки самодержавную власть над Россией совершенно неожиданно, после скоропостижной, никем не предвиденной и не предполагавшейся кончины Александра III. Великий князь Александр Михайлович вспоминал, в каком состоянии был наследник престола сразу после смерти отца: «Он не мог собраться с мыслями. Он сознавал, что стал Императором, и это страшное бремя власти давило его. “Сандро, что я буду делать! — патетически воскликнул он. — Что теперь будет с Россией? Я еще не подготовлен быть Царем! Я не могу управлять Империей. Я даже не знаю, как разговаривать с министрами”».

Однако после краткого периода растерянности новый император прочно взялся за руль государственного управления и удерживал его в течение двадцати двух лет, пока не пал жертвой верхушечного заговора. Пока вокруг него не склубились плотным облаком «измена, и трусость, и обман», как он сам и отметил в своем дневнике 2 марта 1917 года.

Черную мифологию, направленную против последнего государя, активно развеивали и эмигрантские историки, и современные российские. И все же в сознании многих, в том числе и вполне воцерковленных, наших сограж­дан упорно засели злобные байки, сплетни и анекдоты, выдававшиеся в советских учебниках истории за истину.

Миф о вине Николая II в Ходынской трагедии

Любой список обвинений негласно принято начинать с Ходынки — жуткой давки, произошедшей во время коронационных торжеств в Москве 18 мая 1896 года. Можно подумать, государь приказал организовать эту давку! И если уж кого обвинять в произошедшем, то дядю императора, московского генерал-губернатора Сергея Александровича, не предусмот­ревшего самой возможности такого наплыва публики. При этом следует заметить — случившегося не скрывали, о Ходынке писали все газеты, о ней знала вся Россия. Русские же император и императрица на следующий день посетили всех раненых в больницах и отстояли панихиду по погибшим. Николай II распорядился выплачивать пенсию пострадавшим. И они получали ее до 1917 года, до тех пор, пока политики, годами спекулировавшие на Ходынской трагедии, не сделали так, что любые пенсии в России вообще перестали выплачиваться.

И совсем уж подло звучит годами повторявшаяся клевета, будто царь, несмотря на Ходынскую трагедию, поехал на бал и там веселился. Государь действительно был вынужден поехать на официальный прием во французское посольство, который он не мог не посетить по дипломатическим соображениям (оскорбление союзников!), засвидетельствовал свое почтение послу и уехал, пробыв там всего 15 (!) минут.

И из этого сотворили миф о бессердечном деспоте, веселящемся, пока его подданные умирают. Отсюда и поползла сотворенная радикалами и подхваченная образованной публикой вздорная кличка «Кровавый».

Миф о вине монарха в развязывании русско-японской войны

Император напутствует солдат русско-японской войны. 1904

Утверждают, что государь втравил Россию в русско-японскую войну, потому что самодержавию была нужна «маленькая победоносная война».

В отличие от «образованного» русского общества, уверенного в неизбежной победе и презрительно называвшего японцев «макаками», император прекрасно знал все трудности ситуации на Дальнем Востоке и всеми силами пытался не допустить войны. И не надо забывать — именно Япония напала на Россию в 1904 году. Вероломно, без объявления войны, японцы атаковали наши корабли в Порт-Артуре.

В поражениях же русской армии и флота на Дальнем Востоке можно обвинять Куропаткина, Рожественского, Стесселя, Линевича, Небогатова, да кого угодно из генералов и адмиралов, но только не государя, находившегося за тысячи верст от театра военных действий и тем не менее делавшего все для победы.

Например, в том, что к концу войны по недостроенной Транссибирской магистрали шло 20, а не 4 воинских эшелона в день (как в начале) — заслуга самого Николая II.

А еще на японской стороне «сражалось» наше революционное общество, которому была нужна не победа, а поражение, в чем его представители и сами честно признавались. Например, представители эсеровской партии четко писали в воззвании к русским офицерам: «Всякая ваша победа грозит России бедствием укрепления порядка, всякое поражение приближает час избавления. Что же удивительного, если русские радуются успехам вашего противника?» Революционеры и либералы усердно раздували смуту в тылу воюющей страны, делая это в том числе и на японские деньги. Сейчас это уже хорошо известно.

Миф о «Кровавом воскресенье»

Дежурным обвинением царю десятилетиями оставалось «Кровавое воскресенье» — расстрел якобы мирной демонстрации 9 января 1905 года. Почему, дескать, не вышел из Зимнего дворца и не побратался с преданным ему народом?

Начнем с самого простого факта — государя в Зимнем не было, он находился в своей загородной резиденции, в Царском Селе. В город он приезжать не собирался, поскольку и градоначальник И. А. Фуллон, и полицейское начальство уверяли императора, что у них «все под конт­ролем». Кстати, они и не слишком обманывали Николая II. В обычной ситуации войск, выведенных на улицу, было бы достаточно для пред­отвращения беспорядков.

Никто не предвидел масштабов манифестации 9 января, а также деятельности провокаторов. Когда из толпы якобы «мирных демонстрантов» в солдат начали стрелять эсеровские боевики, то предвидеть ответные действия было нетрудно. Организаторы демонстрации с самого начала планировали столкновение с властями, а не мирное шествие. Им не нужны были полити­ческие реформы, им были необходимы «великие потрясения».

Но при чем здесь сам государь? В ходе всей революции 1905–1907 года он стремился найти контакт с русским обществом, шел на конкретные и иногда даже чрезмерно смелые реформы (вроде положения, по которому избирались первые Государственные Думы). А что он получал в ответ? Плевки и ненависть, призывы «Долой самодержавие!» и поощрение кровавых бунтов.

Однако революция не была «раздавлена». Взбунтовавшееся общество было усмирено государем, умело сочетавшим применение силы и новые, более продуманные реформы (избирательный закон от 3 июня 1907 года, по которому Россия наконец-то получила нормально работающий парламент).

Миф о том, как царь «сдал» Столыпина

Попрекают государя якобы недостаточной поддержкой «столыпинских реформ». Но кто сделал Петра Аркадьевича премьер-министром, если не сам Николай II? Вопреки, кстати, мнению двора и ближайшего окружения. И, если случались моменты непонимания между государем и главой кабинета, то они неизбежны при любой напряженной и сложной работе. Якобы планировавшаяся отставка Столыпина не означала отказа от его реформ.

Миф о всевластии Распутина

Байки про последнего государя не обходятся и без постоянных историй про «грязного мужика» Распутина, поработившего «безвольного царя». Сейчас, после множества объективных расследований «распутинской легенды», среди которых фундаментальностью выделяется «Правда о Григории Распутине» А. Н. Боханова, ясно, что влияние сибирского старца на императора было пренебрежимо мало. А то, что государь «не удалял Распутина от трона»? Откуда он мог его удалить? От постели больного сына, которого Распутин спас, когда от царевича Алексея Николаевича отказались уже все врачи? Пусть каждый прикинет на себя: готов ли он пожертвовать жизнью ребенка ради прекращения общественных сплетен и истеричной газетной болтовни?

Миф о вине государя в «неправильном ведении» Первой мировой войны

Государь император Николай II. Фото Р. Голике и А. Вильборга. 1913

Императора Николая II попрекают и тем, что он не подготовил Россию к Первой мировой войне. Об усилиях государя по подготовке русской армии к возможной войне и о саботаже его усилий со стороны «образованного общества» ярче всего написал общественный деятель И. Л. Солоневич: «”Дума народного гнева”, а также и ее последующее перевоплощение, отклоняет военные кредиты: мы — демократы и мы военщины не хотим. Николай II вооружает армию путем нарушения духа Основных законов: в порядке 86-й статьи. Эта статья предусматривает право правительства в исключительных случаях и во время парламентских каникул проводить временные законы и без парламента — с тем, чтобы они задним числом вносились бы на первую же парламентскую сессию. Дума распускалась (каникулы), кредиты на пулеметы проходили и без Думы. А когда сессия начиналась, то сделать уже ничего было нельзя».

И опять же, в отличие от министров или военачальников (вроде великого князя Николая Николаевича), государь войны не хотел, стремился ее всеми силами оттянуть, зная о не­достаточной подготовленности русской армии. Он, например, напрямую об этом говорил русскому послу в Болгарии Неклюдову: «А теперь, Неклюдов, слушайте меня внимательно. Ни на одну минуту не забывать тот факт, что мы не можем воевать. Я не хочу войны. Я сделал своим непреложным правилом предпринимать все, чтобы сохранить моему народу все преимущества мирной жизни. В этот исторический момент необходимо избегать всего, что может привести к войне. Нет никаких сомнений в том, что мы не можем ввязываться в войну — по крайней мере, в течение ближайших пяти-шести лет — до 1917 года. Хотя, если жизненные интересы и честь России будут поставлены на карту, мы сможем, если это будет абсолютно необходимо, принять вызов, но не ранее 1915 года. Но помните — ни на одну минуту раньше, каковы бы ни были обстоятельства или причины и в каком положении мы бы ни находились».

Конечно, многое в Первой мировой войне пошло не так, как планировали ее участники. Но почему в этих бедах и неожиданностях надо обвинять государя, который в ее начале даже не был главнокомандующим? Он что, мог лично предотвратить «самсоновскую катастрофу»? Или прорыв немецких крейсеров «Гебена» и «Бреслау» в Черное море, после которого прахом пошли планы по координации действий союзников по Антанте?

Когда же воля императора могла исправить ситуацию, государь не колебался, несмотря на возражения министров и советников. В 1915 году над русской армией нависла угроза столь полного разгрома, что ее Главнокомандующий — великий князь Николай Николаевич — в прямом смысле слова рыдал от отчаяния. Именно тогда Николай II пошел на самый решительный шаг — не только встал во главе Русской армии, но и остановил отступление, грозившее превратиться в паническое бегство.

Государь не мнил себя великим полководцем, умел прислушиваться к мнению военных советников и выбирать удачные решения для русских войск. По его указаниям была налажена работа тыла, по его указаниям принималась на вооружения новая и даже наиновейшая техника (вроде бомбардировщиков Сикорского или автоматов Федорова). И если в 1914 году русская военная промышленность выпустила 104 900 снарядов, то в 1916 году — 30 974 678! Военного снаряжения наготовили столько, что хватило и на пять лет Гражданской войны, и на вооружение Красной армии в первой половине двадцатых годов.

В 1917 году Россия под военным руководством своего императора была готова к победе. Об этом писали многие, даже всегда скептично и осторожно настроенный к России У. Черчилль: «Ни к одной стране судьба не была так жестока, как к России. Ее корабль пошел ко дну, когда гавань была в виду. Она уже перетерпела бурю, когда все обрушилось. Все жертвы были уже принесены, вся работа завершена. Отчаяние и измена овладели властью, когда задача была уже выполнена. Долгие отступления окончились; снарядный голод побежден; вооружение протекало широким потоком; более сильная, более многочисленная, лучше снабженная армия сторожила огромный фронт; тыловые сборные пункты были переполнены людьми… В управлении государствами, когда творятся великие события, вождь нации, кто бы он ни был, осуждается за неудачи и прославляется за успехи. Дело не в том, кто проделывал работу, кто начертывал план борьбы; порицание или хвала за исход довлеют тому, на ком авторитет верховной ответственности. Почему отказывать Николаю II в этом суровом испытании?.. Его усилия преуменьшают; Его действия осуждают; Его память порочат… Остановитесь и скажите: а кто же другой оказался пригодным? В людях талантливых и смелых, людях честолюбивых и гордых духом, отважных и властных — недостатка не было. Но никто не сумел ответить на те несколько простых вопросов, от которых зависела жизнь и слава России. Держа победу уже в руках, она пала на землю заживо, как древле Ирод, пожираемая червями».

В начале 1917 года государь действительно не сумел справиться с объединенным заговором верхушки военных и лидеров оппозиционных политических сил.

Да и кто бы смог? Это было выше сил человеческих.

Миф о добровольном отречении

И все же главное, в чем обвиняют Николая II даже многие монархисты — это именно отречение, «моральное дезертирство», «бегство с поста». В том, что он, по словам поэта А. А. Блока, «отрекся, как будто эскадрон сдал».

Ныне, опять же, после скрупулезных трудов современных исследователей, становится ясно, что никакого добровольного отречения от престола не было. Вместо этого совершился настоящий государственный переворот. Или, как метко заметил историк и публицист М. В. Назаров, состоялось не «отречение», а «отрешение».

Даже в самое глухое советское время не отрицали, что события 23 февраля — 2 марта 1917 года в царской Ставке и в штаб-квартире командующего Северным фронтом были верхушечным переворотом, «к счастью», совпавшим с началом «февральской буржуазной революции», затеянной (конечно же!) силами питерского пролетариата.

Материал по теме

Отречение царя: было или не было

2 марта 1917 года российский император Николай II подписал отречение от престола в пользу своего брата Михаила (который вскоре также отрекся). Этот день считают датой гибели российской монархии. Но до сих пор по поводу отречения есть множество вопросов. Мы попросили прокомментировать их кандидата исторических наук Глеба Елисеева.

С раздутыми большевистским подпольем бунтами в Питере сейчас все ясно. Заговорщики лишь воспользовались этим обстоятельством, непомерно преувеличив его значение, чтобы выманить государя из Ставки, лишив его связи с любыми верными частями и правительством. А когда царский поезд с огромным трудом добрался до Пскова, где располагалась штаб-квартира генерала Н. В. Рузского, командующего Северным фронтом и одного из активных заговорщиков, император был полностью блокирован и лишен связи с внешним миром.

Фактически генерал Рузский арестовал царский поезд и самого императора. И началось жестокое психологическое давление на государя. Николая II умоляли отказаться от власти, к которой он никогда и не стремился. Причем делали это не только думские депутаты Гучков и Шульгин, но и командующие всех (!) фронтов и почти всех флотов (за исключением адмирала А. В. Колчака). Императору говорили, что его решительный шаг сможет предотвратить смуту, кровопролитие, что это сразу же пресечет петербургские беспорядки…

Это сейчас мы хорошо знаем, что государя подло обманывали. А что он мог думать тогда? На забытой станции Дно или на запасных путях во Пскове, отрезанный от остальной России? Не посчитал ли, что для христианина лучше смиренно уступить царскую власть, нежели проливать кровь подданных?

Но даже под давлением заговорщиков император не решился пойти против закона и совести. Составленный им манифест явно не устроил посланников Государственной Думы. Тот документ, который в итоге был обнародован как текст отречения, у ряда историков вызывает сомнения. Оригинал его не сохранился, в Российском государственном архиве имеется лишь его копия. Есть обоснованные предположения, что подпись государя была скопирована с приказа о принятии Николаем II верховного командования в 1915 году. Подделана была и подпись министра двора графа В. Б. Фредерикса, якобы заверившего отречение. О чем, кстати, сам граф четко говорил позже, 2 июня 1917 года, на допросе: «Но чтобы я такую вещь написал, я могу поклясться, что я бы не сделал».

А уже в Петербурге обманутый и запутавшийся великий князь Михаил Александрович совершил то, что в принципе не имел права совершать, — передал власть Временному правительству. Как заметил А. И. Солженицын: «Концом монархии стало отречение Михаила. Он — хуже чем отрекся: он загородил путь и всем другим возможным престолонаследникам, он передал власть аморфной олигархии. Его отречение и превратило смену монарха в революцию».

Обычно после высказываний о незаконном свержении государя с трона и в научных дискуссиях, и в Сети тут же начинаются крики: «А почему царь Николай позже не протестовал? Почему не обличил заговорщиков? Почему не поднял верные войска и не повел их на бунтовщиков?»

То есть — почему не начал гражданскую войну?

Да потому, что государь ее не хотел. Потому что он надеялся, что своим уходом утихомирит новую смуту, считая, что все дело в возможной неприязни общества к нему лично. Он ведь тоже не мог не поддаться гипнозу антигосударственной, антимонархической ненависти, которому годами подвергалась Россия. Как верно написал А. И. Солженицын о «либерально-радикальном Поле», охватившем империю: «Много лет (десятилетий) это Поле беспрепятственно струилось, его силовые линии густились — и пронизывали, и подчиняли все мозги в стране, хоть сколько-нибудь тронутые просвещением, хоть начатками его. Оно почти полностью владело интеллигенцией. Более редкими, но пронизывались его силовыми линиями и государственно-чиновные круги, и военные, и даже священство, епископат (вся Церковь в целом уже… бессильна против этого Поля), — и даже те, кто наиболее боролся против Поля: самые правые круги и сам трон».

Да и существовали ли эти верные императору войска в реальности? Ведь даже великий князь Кирилл Владимирович еще 1 марта 1917 года (то есть — до формального отречения государя) передал подчинявшийся ему Гвардейский экипаж в ведение думских заговорщиков и обратился с призывом к другим воинским частям «присоединиться к новому правительству»!

Попытка государя Николая Александровича при помощи отказа от власти, при помощи добровольного самопожертвования предотвратить кровопролитие наткнулась на злую волю десятков тысяч тех, кто желал не усмирения и победы России, а крови, безумия и создания «рая на земле» для «нового человека», свободного от веры и совести.

И таким «радетелям о человечестве» даже поверженный государь-христианин был как острый нож в горле. Он был непереносим, невозможен.

Они не могли не убить его.

Миф о том, что расстрел царской семьи был самоуправством Уралоблсовета

Император Николай II и цесаревич Алексей
в ссылке. Тобольск, 1917-1918

Более или менее вегетарианское, беззубое раннее Временное правительство ограничилось арестом императора и его семьи, социалистическая клика Керенского добилась ссылки государя, его жены и детей в Тобольск. И целые месяцы, до самого большевистского переворота, видно, как контрастируют между собой достойное, чисто христианское поведение императора в ссылке и злобная суета политиков «новой России», стремившихся «для начала» привести государя в «политическое небытие».

А потом к власти пришла уже откровенно богоборческая большевистская банда, которая решила это небытие превратить из «политического» в «физическое». Ведь еще в апреле 1917 года Ленин заявлял: «Мы считаем Вильгельма II таким же коронованным разбойником, достойным казни, как и Николая II».

Непонятно лишь одно — почему медлили? Почему не попытались уничтожить императора Николая Александровича сразу же после Октябрьского переворота?

Наверное, потому что боялись народного возмущения, боялись общественной реакции при своей еще неокрепшей власти. Видимо, пугало и непредсказуемое поведение «заграницы». Во всяком случае, британский посол Д. Бьюкенен предупреждал еще Временное правительство: «Всякое оскорбление, нанесенное Императору и Его Семье, уничтожит симпатии, вызванные мартом и ходом революции, и унизит новое правительство в глазах мира». Правда, в итоге оказалось, что это лишь «слова, слова, ничего, кроме слов».

И все же остается ощущение, что помимо рациональных побуждений, была и какая-то необъяснимая, почти мистическая опаска перед тем, что изуверы планировали совершить.

Ведь почему-то годы после екатеринбургского убийства распространялись слухи про то, что расстрелян был лишь один государь. Потом заявляли (даже на вполне официальном уровне) о том, что убийцы царя сурово осуждены за превышение власти. Да и позднее, практически весь советский период, была официально принята версия о «самоуправстве Екатеринбургского совета», якобы напуганного приближающимися к городу белыми частями. Дескать, чтобы государь не был освобожден и не стал «знаменем контрреволюции», его и пришлось уничтожить. Туман блудословия скрывал тайну, а сутью тайны было спланированное и четко задуманное изуверское убийство.

Точных его подробностей и подоплеки не удалось выяснить до сих пор, показания очевидцев удивительным образом путаются, и даже обнаруженные останки Царственных мучеников до сих пор вызывают сомнения в своей подлинности.

Сейчас же ясны лишь некоторые недвусмысленные факты.

30 апреля 1918 года государь Николай Александрович, его супруга императрица Александра Федоровна и их дочь Мария были под конвоем доставлены из Тобольска, где они находились в ссылке с августа 1917 года, в Екатеринбург. Их поместили под стражу в бывшем доме инженера Н. Н. Ипатьева, находившемся на углу Вознесенского проспекта. Остальные дети императора и императрицы — дочери Ольга, Татьяна, Анастасия и сын Алексей воссоединились с родителями лишь 23 мая.

Было ли это инициативой Екатеринбургского совета, не согласованной с ЦК? Вряд ли. Судя по косвенным данным, в начале июля 1918 года высшее руководство большевистской партии (в первую очередь, Ленин и Свердлов) приняли решение о «ликвидации царской семьи».

Об этом, к примеру, писал в своих мемуарах Троцкий:

«Следующий мой приезд в Москву выпал уже после падения Екатеринбурга. В разговоре со Свердловым я спросил мимоходом:

— Да, а где царь?

– Кончено, — ответил он, — расстрелян.

— А семья где?

— И семья с ним.

— Все? — спросил я, по-видимому, с оттенком удивления.

— Все, — ответил Свердлов, — а что?

Он ждал моей реакции. Я ничего не ответил.

– А кто решал? — спросил я.

— Мы здесь решали. Ильич считал, что нельзя оставлять нам им живого знамени, особенно в нынешних трудных условиях».

(Л.Д. Троцкий. Дневники и письма. М.: «Эрмитаж», 1994. С.120. (Запись от 9 апреля 1935 г.); Лев Троцкий. Дневники и письма. Под ред. Юрия Фельштинского. США, 1986, С.101.)

В полночь 17 июля 1918 года императора, его жену, детей и слуг разбудили, отвели в подвал и зверски убили. Вот в том, что убивали зверски и жестоко, удивительным образом совпадают все, столь разнящиеся в остальном, показания очевидцев.

Тела тайно вывезли за пределы Екатеринбурга и каким-то образом попытались уничтожить. Все, что осталось после надругательства над телами, столь же скрытно захоронили.

Екатеринбургские жертвы предчувствовали свою участь, и недаром великая княжна Татьяна Николаевна во время заключения в Екатеринбурге отчеркнула в одной из книг строки: «Верующие в Господа Иисуса Христа шли на смерть, как на праздник, становясь перед неизбежной смертью, сохраняли то же самое дивное спокойствие духа, которое не оставляло их ни на минуту. Они шли спокойно навстречу к смерти потому, что надеялись вступить в иную, духовную жизнь, открывающуюся для человека за гробом».

***

P. S. Иногда замечают, что «вот де царь Николай II своей смертью искупил все свои грехи перед Россией». По-моему, в этом высказывании проявляется какой-то кощунственный, аморальный выверт общественного сознания. Все жертвы екатеринбургской Голгофы были «повинны» только в упорном исповедании веры Христовой до самой смерти и пали мученической смертью.

И первым из них — государь-страстотерпец Николай Александрович.

Великая княгиня Мария Павловна перед кончиной Александра Третьего сказало о Николае: «У этого маленького человека в каждой складке мантии сидит самодержец». Николай второй, действительно, был самодержцем-абсолютистом до мозга костей. Величайшим заблуждением огромного большинства, не только народа, но и интеллигенции, было, что Николая считали беспомощным и слабым человеком. Конечно, он человек не крупного калибра, весьма узкого кругозора, небольшого образования; но он по натуре деспот, завистлив и хитер элементарной хитростью и двоедушием. Его министры были ничтожны не только потому, что он выбирал их по своему масштабу, но и потому, что ум, талант и сила неизбежно от себя отвращали царское величество. Общеизвестна его ненависть к Столыпину, которому Николай бесспорно был многим обязан. В черносотенных кругах незадолго до убийства Столыпина прямо говорили, что он человек конченый. Николай имел все черты азиатского царька. Уже подписав отставку обер-прокурора синода Самарина, он лобызает его на прощание. Уже вызвав Поливанова в ставку, он на вокзале весело шутит с Сухомлиновым, который-де думает, что выходит в отставку. Витте Николай ненавидел прежде всего за то, что накануне 17 октября он запугал его, топая ногами и разыграв сцену притворной истерики в присутствии императрицы. Один из приближенных к Витте чиновников рассказывал по всему Петрограду, что, приехав от царя с докладом, Витте хватался за голову, бегал из комнаты в комнату с видом затравленного зверя. «Иметь с ним дело! О, иметь с ним дело!» — вопил Витте. Иные из приближенных говорили, что Николай добр. Быть может – к домашней челяди. В его голубых глазах, однако, нет ни теплоты, ни ласки. Он держался за власть с каим-то исступлением и фанатическим упрямством, словно дрожа за свою жизнь и отождествляя ее с властью. Его система была сложной системой недоверия ко всем. Этим объясняется постоянная наличность какого-то сверхсоветника. Таким был одно время Клюев, которого царь, вопреки явному правительству, рассылал для ревизии страны. Таким мог бы стать Демчинский, знаменитый «предсказатель погоды», если бы Демчинский не свел бы быстро все дело на получение субсидии его журналу «Климат». Таким был Филипс, князь Путятин, наконец, Распутин. Царская система напоминает управление султана, где за визирем смотрит султанша, за султаншей евнух, за евнухом истопник, и которые все могут в один прекрасный день погибнуть от рук телохранителя.
Круг идей Николая, как можно судить по его делам и «полному собранию речей», конфискованному догадливой цензурой, был крайне ограничен. В последнее время его упрямство равнялось безумию. По всему Петрограду ходило обращение к царю всех великих князей и княгинь по поводу ссылки Дмитрия Павловича. Он и тут остался упрямый, непреклонный, словно не чувствуя и не понимая, что погружается в бездну. В сущности, в последнее время он был едва ли вполне нормальным.
Николай II и Вильгельм II.
В самом начале войны, произнося с балкона дворца речь к жителям Берлина, Вильгельм, потрясая в воздухе какой-то бумагой, говорил: «Вот у меня в руках доказательство вероломности русского императора». Но бумаги этой не оглашал. Ему нужно было убедить свой народ, что в войну он вероломно вовлечен. Но окончательно дискредитировать Николая II, видимо, не входило в его расчеты. Он тогда был уверен в скорой победе и, конечно, лучшего монарха для побежденной России не желал бы и поддерживал бы его всеми силами. Что же это была за бумага?
Граф С.Ю. Витте, ненавидевший Николая II, рассказал нескольким лицам о следующем обстоятельстве:
Во время японской войны, когда дела с самого начала пошли неудачно, а внутри начались волнения, Николай II выработал совместно с Вильгельмом II оборонительно-наступательный союз России и Германии, направленный против Франции, составленный, окончательно заготовленный, но еще формально не заключенный. Текст его находился: написанный рукой германского императора – у Николая II, а текст, написанный рукой Николая II – у германского Императора (так в тексте). Однажды в минутут отчаяния Николай II показал Витте этот текст союзного договора. Витте пришел в ужас и прямо завопил:
— Ваше величество! Разорвите это, разорвите скорее!
И сумел убедить в ужасе этого договора настолько, что Николай II надорвал текст, а Витте его уничтожил в клочки.
Вот, быть может, та таинственная бумага, говорившая о вероломности русского императора, которой размахивал Вильгельм, но содержания которой все-таки не оглашал, чтобы окончательно не погубить своего временного врага, прошлого и будущего вернопреданного почти что слугу.
Николай Романов и его близкие.
Чрезвычайно характерный штрих переворота: у отрекшегося императора не осталось друзей, готовых разделить дальнейшую участь царя. Его покидают родственники, близкие люди и оставляют отнюдь не из страза перед революцией, — скорее со вздохом облегчения.
Ключ к разгадке лежит в самом характере Николая, скрытном, мелочном, чудовищно властолюбивом.
С девяностых годов он тесно сошелся с семьей графа Д.С. Шереметьева, с двумя сыновьями которого был на «ты». В подмосковной Шереметьевых в июне 1894 года состоялось представление московского кружка славянофильствующих дворян будущему царю. В краткой речи Николай отметил, что его идеал – эпоха Алексея Михайловича, когда русский народ не знал западнических увлечений. У Шереметьевых низложенный император встречался с принцессой Алисой Гессенской, когда придворный этикет не позволял пред свадьбою царю часто заезжать к невесте, наконец, престарелый граф Сергей Дмитриевич вел все переговоры о браке Николая, являясь поверенным интимнейших тайн.
Несмотря на эту близость, Николай без колебания порвал с семьей графа в 1896 году только за неосторожное слово о скупости царя по отношению к погибшим на Ходынке. Лишь через 10 лет состоялось примирение между давними друзьями, но влияние Шереметьевых уже не возродилось.
Никто из приближенных не мог поручиться за завтрашний день, исключая ведавших дворцовую охрану, министра двора, коменданта; ни к кому Николай не питал и особых симпатий. Получив в Киеве известие о начавшейся агонии у Столыпина, он приказал шурину премьера А.Б. Нейдгардту выехать вместе с ним в Чернигов, так как Нейдгардт не докончил доклада о запасном земстве. Узнав о смерти графа И.И. Воронцова-Дашкова, пользовавшегося исключительным положением в придворных кругах, царь бросил вскользь свите: «зажился старичок, любил его покойный отец».
Сухость, неискренность – отличительная черта отрекшегося императора, прозванного придворными «византийцем». Всегда наружно спокойный, обладавший, подобно всем Романовым, богатой памятью, страстью к злословию, он умел больно кольнуть неугодных лиц, сохраняя ласковую приветливую улыбку. Полицмейстер царско-сельских дворцов д.с.с. Александров, начавший службу еще при Александре II, вспоминает такие факты. Освящается храм Воскресения на Крови, митрополит Антоний устало читает молитвы, царь, обращаясь к Александрову, приказывает передать владыке, что «он служит не у госпожи Победоносцевой, обожавшей шепотом». Антоний побледнел, но читать стал громко.
Приезжает с докладом граф С.Ю. Витте вскоре после опубликования манифеста 17 октября. Царь принимает его, окруженный свитой, дабы иметь поддержку в случае противоречий премьера; Витте докладывает о необходимости внешнего займа во Франции, что было обставлено условиями, касавшимися внутреннего положения России.
Николай прерывает доклад вопросом: «Неужели, С.Ю., вам мало дворца на Каменноостровском, или думаете на комиссионные купить имение в Ницце. А впрочем прошу продолжать». Витте продолжать не смог, отговорился усталостью.
В высшей степени любопытные отношения царя к М.В. Родзянке.
12-го февраля, за две недели до революции, В.Г. Щегловитов, вернувшись из Царского села, сообщил шталмейстеру М.Е. Нироду и ген. Е.Н. Волкову, что ему с трудом удалось отговорить царя от приема председателя Гос. Думы. «Государь запуган, Родзянко может подтолкнуть его на непоправимый шаг».
В заключение не лишне привести отзыв митрополита Питирима о Николае II:
«Царь недалек умом, считает себя посланником Господа на земле. Эта струнка самая чувствительная в его характере».
Так отзывались об отрекшемся императоре даже преданные ему люди.
Вскоре после убийства Распутина царь в ставке принимал доклад командующего юго-западным фронтом ген. Брусилова. Доложив Николаю II о благополучном положении на фронтах, ген. Брусилов отметил, что в армии производят крайне неблагоприятное впечатление слухи, связанные со смертью Григория Распутина. Царь резко оборвал генерала словами: «Думайте, генерал, о фронте, и не расширяйте ваших обязанностей заботами о делах тыла».
Сцена эта происходила в присутствии многочисленных лиц свиты.
Несколько месяцев назад Николай к ген.-майору и личному другу своему командиру Преображенского полка фон-Дрентельну с просьбой взять на себя командование войсками петроградского военного округа, на правах помощника командующего войсками с особыми полномочиями. Дрентельн категорически отказался, заявив, что полк предпочтет сражаться до последней капли крови на позициях, нежели исполнять полицейские обязанности в тылу. С этого момента фон-Дрентельн перестал выполнять обязанности флигель-адъютанта и вообще потерял любовь.
Письмо Николая II Сухомлинову.
Вот содержание письма Николая второго к генералу Сухомлинову, в котором он уведомил его об отставке: «Многоуважаемый Владимир Александрович, мне очень тяжело вам сообщить, что я пришел к убеждению, что, в интересах России и в целях удовлетворения желания армии, необходимо, чтобы вы оставили руководительство военным министерством. После разговора с верховным главнокомандующим я укрепился в этом моем убеждении. Мне писать вам об этом особенно тяжело.
После разговора, который я имел с вами в день перед моим отъездом, мне приятно вспомнить, что в течение нашей совместной продолжительной работы между нами не было никаких недоразумений. История оценит вашу деятельность, и ее суд, быть может, будет не так строг, чем суд современников. Искренне уважающий вас Николай».
И подобное письмо пишет государь человеку, презираемому всей страной и обвиненному в тяжком преступлении – измене родине!..
Кто предложил открыть минский фронт.
Как известно, газеты сообщали, что когда Николай II узнал о петроградских событиях, то Воейков сказал:
«Нужно открыть минский фронт, чтобы немцы проучили русскую сволочь».
Арестованный на этих днях Воейков был отправлен из Москвы в Петроград в распоряжение Временного Правительства. В одном с ним поезде ехал возвращавшийся из Москвы министр юстиции А.Ф. Керенский. Во время пути А.Ф. Керенский зашел в вагон к Воейкову и показал ему нумер «Утра России», в котором подробно сообщалось, как Воейков советовал Николаю Романову «открыть минский фронт, чтобы немцы проучили русскую сволочь».
«Что же, — ответил Воейков, — эти слова сказал не я, а Николай II, он был при этом в состоянии сильного опьянения, и поэтому не следует придавать им особого значения».
… Это показалось А.Ф. Керенскому почти невероятным, но таковы подлинные слова Воейкова. Такое предложение было, и в этом теперь, после слов Воейкова, не приходится сомневаться.
Советы Николаю II.
Среди бумаг, находящихся в настоящее время в особой комиссии, расследующей германофильскую деятельность «темных сил» бывшего двора Николая II, известный интерес представляет переписка, которая велась между ним и коронованными особами как союзных, так нейтральных стран Европы. В этих письмах Николаю II давались настойчивые советы заключить «гражданский мир с народом», а так же «изменить методы управления страной ради спасения всего дела союзников».
Особенное внимание уделяется в этих письмах системе назначения лиц, ведающих вопросами внешней политики и обороны. Из Лондона поступали весьма многочисленные указания на то, что Николай II, правивший могущественной империей, вступивший в борьбу с Вильгельмом, мог бы «заслужить благословение всех народов на земле». Николай II весьма холодно относился к этим благородным напоминаниям.
Письма из Рима, в том числе и от папы, указывали на личное обещание Николая II, данное, очевидно, во время свидания с Ракониджи и касавшееся, по всей вероятности, изменения курса внутренней политики.
Особенно много настойчивых советов было дано Николаю II из Копенгагена со стороны датской династии. В этих письмах из чувства родства и дружбы Николая II предупреждали о том, что расчет на внутренние неурядицы в России, неизбежные при старом режиме, составляет основу германского плана войны и дипломатической игры Вильгельма II. Датская династия не скупилась на советы, которые она неуклонно давала как Николаю II, так и Константину, который, по словам корреспондента, изменял заветам своей династии.
Письма эти посылались не обычным дипломатическим путем, а через специальных личных курьеров. Известно, что два письма привез однажды Протопопов. Однако, в ставке, во время приема он не преминул раскритиковать свободолюбивые взгляды итальянского короля и эгоистические, по его словам, совете Георга V.
Между прочим, Протопопов позволил себе сделать сравнение между обоими государями величайших в мире империй, причем далеко не в пользу английского короля.
Николай II и его семья.
Лицо, близкое к отрекшемуся царю, так характеризует его и его супругу:
Николай II и Александра Федоровна
Слабый и бесхарактерный, легко поддающийся постороннему влиянию., отрекшийся царь никогда не способен был на твердое и определенное решение.
— Да, да, вы совершенно правы, — говорил он, например, на докладе, — нужно это сделать.
Но вот приехало другое лицо, и после разговора с ним царь так же легко приходил к диаметрально противоположному заключению. Не надо было больших трудов, чтобы убедить царя в чем угодно.
Особым самомнением Николай II не отличался.
— Я никогда о себе много не думал, — заметил как-то раз царь в порыве откровенности. – Меня очень легко убедить.
С исключительным уважением относился Николай к мнениям специалистов, понимая, впрочем, этот термин своеобразно: специалист, по мнению царя, это – тот, кто волею судьбы, Александры Федоровны или Распутина, стал во главе той или иной отрасли народного хозяйства.
Те же слабость и бесхарактерность сказались в последние дни. Упорствуя в мелочах, не желая дать ответственного министерства даже тогда, когда по улицам Петрограда уже двигались перешедшие на сторону народа войска, Николай II сравнительно легко согласился на крайние уступки – на отречение от престола, и отрекся и за себя, и за Алексея.
Получив приказ об аресте, он быстро успокаивается, спокойно спит, регулярно ест, не нарушая ни на минуту обычного этикета. Это не твердость сильного человека. Так, Людовик XVI еще накануне ареста и заключения в тюрьму мирно играл в шахматы и острил с придворными.
И если слаб Николай II, то того же нельзя сказать об его супруге, властной, энергичной, самостоятельной. Александра Федоровна не считалась ни с какими препятствиями для проведения того, что находила необходимым. Ни один министр не мог получить портфеля без ее давления. Протопопов, Голицын, Добровольский, Воейков, Раев, — это все креатуры Александры Федоровны и Распутина.
На царя она имела подавляющее влияние. В присутствии Александры Федоровны Николай не имел своего мнения. За него говорила она, а царь молча со всем соглашался.
В чем секрет влияния Александры Федоровны, — никто никогда понять не мог. Собственная мать, и та не раз недоуменно разводила руками.
Молодая царица не удовлетворялась царствованием. Она стремилась управлять и управляла. В годы войны она неоднократно выезжала в ставку. Здесь, запершись со своим ближайшим другом А. Вырубовой, Александра Федоровна до глубокой ночи занималась государственными делами. Она набрасывала проекты указов и манифестов, намечала министров и губернаторов, назначая одних и смещая других.
Алексей.
Хилый, болезненный, бывший наследник от рождения страдает страшной болезнью – гемофилией (кровоточивость). Малейший укол, малейшая ранка грозят мальчику смертью от потери крови. Были два случая, когда казалось, что ничто уже не может спасти наследника русского престола, что он истечет кровью. Гемофилия – болезнь, передающаяся по наследству, исключительно мужскому потомству.
Знал ли Николай II, что в роду Алисы Гессенской имеются гемофилитики, но самой царице, и особенно князю Бисмарку, об этом было хорошо известно. Существует даже предположение, что «железный» канцлер из вполне понятных расчетов умышленно подкинул Николаю, тогда еще наследнику русского престола, Алису Гессенскую, кровь которой была заражена этим страшным ядом.

Хотя о Николае Втором написано немало, многое из написанного относится к «народному вымыслу», заблуждениям.

Царь был скромен в одежде. Неприхотлив

Николай II запомнился по множеству сохранившихся фотоматериалов человеком неприхотливым. В еде он был действительно неприхотлив. Любил жареные пельмени, которые часто заказывал во время прогулок на любимой яхте «Штандарт». Царь соблюдал посты и вообще питался умеренно, старался поддерживать себя в форме, поэтому предпочитал простую пищу: каши, котлеты из риса и макароны с грибами.

Среди гвардейских офицеров пользовалась успехом закуска «николашка». Ее рецепт приписывают Николаю II. Перетертый в пыль сахар смешивался с молотым кофе, этой смесью посыпался ломтик лимона, которым закусывали рюмку коньяка.

Относительно одежды ситуация была иной. Гардероб Николая II в одном только Александровском дворце насчитывал несколько сотен единиц военной формы и гражданской одежды: сюртуки, мундиры гвардейских и армейских полков и шинели, бурки, полушубки, рубашки и белье, изготовленные в столичной мастерской Норденштрем, гусарский ментик и доломан, в которых Николай II был в день венчания. Принимая иностранных послов и дипломатов, царь надевал мундир того государства, откуда был посланник. Часто Николаю II приходилось переодеваться по шесть раз в день. Здесь же, в Александровском дворце, хранилась коллекция портсигаров, которые собирал Николай II.

Нужно, однако, признать, что из 16 миллионов, выделяемых в год на царскую семью, львиная доля уходила на выплату пособий для служащих дворцов (один Зимний дворец обслуживал персонал в 1200 человек), на поддержку Академии Художеств (царская семья была попечителем, поэтому несла расходы) и другие нужды.

Траты были серьезными. Постройка Ливадийского дворца обошлась российской казне в 4,6 млн рублей, на царский гараж расходовалось 350 тыс. рублей в год, на фотографирование — 12 тыс. рублей в год.

Это при учете того, что средний расход домохозяйств в Российской империи составлял на тот момент около 85 рублей в год на душу населения.

Каждому Великому князю также полагалась ежегодная рента в двести тысяч рyблей. Каждой из Великих княжон выдавалось при замужестве приданое в размере миллиона рублей. При рождении член императорской семьи получал капитал в один миллион рублей.

Царь-полковник лично ездил на фронт и руководил армиями

Сохранилось много фотографий, где Николай II принимает присягу, приезжает на фронт и ест из полевой кухни, где он «отец солдатам». Николай II действительно любил все военное. Он практически не носил гражданскую одежду, предпочитая мундиры.

Принято считать, что император сам руководил действиями русской армии в Первую мировую. Однако это не так. Решали генералы и военный совет. На улучшение ситуации на фронте с принятием на себя командования Николаем повлияли несколько факторов. Во-первых, к концу августа 1915 года Великое отступление было остановлено, германская армия страдала от растянутых коммуникаций, во-вторых, повлияла на ситуацию и смена главковерхов Генштаба — Янушкевича на Алексеева.

Николай II действительно выезжал на фронт, любил жить в Ставке, иногда с семьей, часто брал с собой сына, но никогда (в отличие от кузенов Георга и Вильгельма) не приближался к линии фронта ближе, чем на 30 километров. Орден Святого Георгия IV степени император принял вскоре после того, как на горизонте во время приезда царя пролетел немецкий самолет.

На внутренней политике отсутствие императора в Петербурге сказывалось плохо. Он стал утрачивать влияние на аристократию и правительство. Это оказалось плодотворной почвой для внутрикорпоративных расколов и нерешительности во время Февральской революции.

Из дневника императора 23 августа 1915 года (день принятия на себя обязанностей Верховного главнокомандования): «Спал хорошо. Утро было дождливое: после полудня погода поправилась и стало совсем тепло. В 3.30 прибыл в свою Ставку в одной версте от гор. Могилева. Николаша ждал меня. Поговорив с ним, принял ген. Алексеева и первый его доклад. Все обошлось хорошо! Выпив чаю, пошел осматривать окружающую местность. Поезд стоит в небольшом густом лесу. Обедали в 7½. Затем еще погулял, вечер был отличный».

Введение золотого обеспечения — личная заслуга императора

К экономически успешным реформам, которые провел Николай II, принято относить денежную реформу 1897 года, когда в стране было введено золотое обеспечение рубля. Однако подготовка к денежной реформе началась ещё в середине 1880 годов, при министрах финансов Бунге и Вышнеградском, во время правления Александра III.

Реформа была вынужденным средством ухода от кредитных денег. Её автором можно считать Сергея Витте. Сам царь решения денежных вопросов избегал, к началу Первой мировой внешний долг России был 6,5 млрд рублей, золотом было обеспечен только 1,6 млрд

Принимал личные «непопулярные» решения. Часто наперекор Думе

О Николае Втором принято говорить, что он лично проводил реформы, часто наперекор Думе. Однако по факту Николай II скорее «не мешал». У него даже не было личного секретариата. Но при нем смогли развить свои способности известные реформаторы. Такие как Витте и Столыпин. При этом отношения между ними двумя «вторыми политиками» были далеки от идиллии.

Сергей Витте о Столыпине писал: «Никто не уничтожал так хоть видимость правосудия, как он, Столыпин, и все, сопровождая либеральными речами и жестами».

Не отставал и Петр Аркадьевич. Витте, недовольному результатами следствия о покушении на его жизнь, он написал: «Из вашего письма, граф, я должен сделать одно заключение: или вы меня считаете идиотом, или же вы находите, что я тоже участвую в покушении на вашу жизнь…».

Loading…

Про гибель Столыпина Сергей Витте написал лаконично: «Укокошили».

Развернутых резолюций лично Николай II никогда не писал, ограничивался пометками на полях, чаще всего просто ставил «знак прочтения».

Заседал на официальных комиссиях он не больше 30 раз, всегда — по экстраординарным поводам, реплики императора на совещаниях были краткими, он выбирал ту или иную сторону в обсуждении.

Гаагский суд — гениальное «детище» царя

Считается, что Гаагский международный суд был гениальным детищем Николая Второго. Да, действительно русский царь был инициатором Первой гаагской мирной конференции, однако он не был автором всех ее постановлений.

Самое полезное, что смогла сделать Гаагская конвенция касалось военных законов. Благодаря соглашению военнопленные Первой мировой содержались в приемлемых условиях, могли связаться с домом, не принуждались к труду; санитарные пункты были защищены от атак, раненые получали уход, мирное население не подвергалось массовому насилию.

Но на деле Постоянная палата третейского суда за 17 лет своей работы принесла не так много пользы. Россия даже не обратилась к Палате во время кризиса в Японии, так же поступали другие подписанты. «Обернулась пшиком» и Конвенция о мирном разрешении международных вопросов. В мире разразились Балканские, а потом и Первая мировая война.

Не влияет Гаага на международные дела и сегодня. Мало кто из глав государств мировых держав обращается в международный суд.

На царя имел сильное влияние Григорий Распутин

Ещё до отречения Николая II в народе стали появляться слухи о чрезмерном влиянии на царя Григория Распутина. По ним получалось, что государством управляет не царь, не правительство, а лично тобольский «старец».

Конечно, это было далеко не так. Распутин имел влияние при дворе, был вхож и в дом императора. Николай II с императрицей называли его «наш друг» или «Григорий», а он их — «папой и мамой».

Однако влияние Распутин оказывал все-таки на императрицу, тогда как государственные решения принимались без его участия. Так, хорошо известно, что Распутин выступал против вступления России в Первую мировую войну и даже после вступления России в конфликт он старался убедить царскую семью пойти с немцами на мирные переговоры.

Большая же часть Романовых (великих князей) поддерживала войну с Германией и ориентировалась на Англию. Для последней сепаратный мир между Россией и Германией грозил поражением в войне.

Не стоит забывать и о том, что Николай II был кузеном и германского императора Вильгельма II, и братом британского короля Георга V. Распутин же выполнял при дворе прикладную функцию — избавлял от страданий наследника Алексея. Вокруг него действительно формировался круг экзальтированных почитателей, но Николай II к ним не относился.

Не отрекался от престола

Одним из самых долговечных заблуждений является тот миф, что Николай Второй не отрекался от престола, а документ об отречении — фальшивка. В нем действительно много странностей: он написан на машинке на телеграфных бланках, хотя и перья, и писчая бумага в поезде, где Николай отрекся от престола 15 марта 1917 года, были. Сторонники версии о фальсификации манифеста об отречении приводят тот факт, что документ подписан карандашом.

В этом как раз ничего странного. Николай многие документы подписывал карандашом. Странно другое. Если это действительно фальшивка и царь не отрекался, он должен был об этом хоть что-то писать в переписке, но об этом нет ни слова. Отрекся от престола Николай за себя и сына в пользу брата — Михаила Александровича.

Сохранились дневниковые записи духовника царя, настоятеля Федоровского собора протоиерея Афанасия Беляева. В беседе после исповеди Николай II сказал ему: «…И вот, один, без близкого советника, лишенный свободы, как пойманный преступник, я подписал акт отречения и за себя, и за наследника сына. Я решил, что если это нужно для блага родины, я готов на все. Семью мою жаль!».

Уже на следующий день, 3 (16) марта 1917 года Михаил Александрович также отрёкся от престола, передав решение вопроса об образе правления Учредительному собранию.

Да, манифест был, очевидно, написан под давлением, и писал его не сам Николай. Вряд ли бы он сам написал: «Нет той жертвы, которую я не принес бы во имя действительного блага и для спасения родимой Матушки-России». Однако формально отречение было.

Что интересно, мифы и штампы об отречении царя во многом пошли от книги Александра Блока «Последние дни императорской власти». Поэт с восторгом принял революцию и стал литературным редактором Чрезвычайной комиссии, по делам бывших царским министров. То есть он литературно обрабатывал стенографические записи допросов.

Против создания роли царя-мученика молодая советская пропаганда проводила активную агитацию. О её эффективности можно судить по дневнику крестьянина Замараева (он вел его в течение 15 лет), сохранившемуся в музее города Тотьмы Вологодской области. Голова крестьянина полна штампов, навязанных пропагандой:

«Романов Николай и его семья низложены, находятся все под арестом и получают все продукты наравне с другими по карточкам. Действительно, они нисколько не заботились о благе своего народа, и терпение народа лопнуло. Они довели свое государство до голоду и темноты. Что делалось у них во дворце. Это ужас и срам! Управлял государством не Николай II, а пьяница Распутин. Сменены и уволены с должностей все князья, в том числе главнокомандующий Николай Николаевич. Везде во всех городах новое управление, старой полиции нет».

ss69100

Отречения же от своих религиозных взглядов от Николая II и не требовали, никаких пыток (с этой целью или с какими-либо еще) не осуществляли.
И жил он вместе с семьей после ареста (который, кстати, не большевики осуществили, а как раз будущие лидеры белых – генерал Алексеев арестовал царя, генерал Корнилов – царицу) не тюрьме, а в частном доме. То есть условия содержания царя под стражей были весьма мягкие, несравнимо мягче других арестованных, как со стороны красных, так и со стороны белых.

В день казни Николая II вместе с семьей просто заставили спуститься в подвал дома, там зачитали приговор и расстреляли. Все.

В общем, после ареста царь жил с семьей в большом купеческом доме, а потом погиб от пули. Это посчитали «мученичеством».

А то, что до этого сотни тысяч людей гибли от пуль за царя и христолюбивое отечество в годы Первой мировой войны в куда более тяжелых и мучительных обстоятельствах, не явилось обстоятельством, чтобы всех их к лику святых мученников причислить. Рылом, видать не вышли, не царских кровей.

Так что первый исторический факт, о котором необходимо знать: смерть Николая Романова не была смертью за Христа и не была мученической.

Кстати, насчет отречения. Тут возникает второй, тоже крайне важный вопрос.

2. Как следует рассматривать отречение Николая II от престола?

Отречение миропомазанного царя от престола следует рассматривать как церковно-каноническое преступление, подобное отказу представителя церковной иерархии от священного сана. Совершенно однозначно.

Любой солдат, ушедший самовольно со своего поста, оставивший вверенный ему объект без охраны, без надзора, тем более в военное время, тем более стратегический важный пост, считается преступником. Во все времена, во всех странах и у всех народов такое преступление считается крайне тяжким и очень жестоко карается, почти всегда смертной казнью.

А как относиться к царю, который в тяжелейшее военное время оставил страну, к тому же не просто царю, а Верховному Главнокомандующему? Только как к малодушному трусу и предателю родины. Именно так: предательство – это, по определению, нарушение верности или неисполнение долга. Царь, отрекшись, отказался тем самым исполнять свой долг перед родиной как царь и как верховный главнокомандующий. По сути, он отрекся от России, от армии и от народа.

Народ и армия были просто поставлены перед свершившимся фактом. Поэтому утверждать, что народ несет «тягчайший грех цареубийства, довлеющий над всеми народами России», и требовать от народа покаяние перед царем-предателем родины, как это требуют царебожники – верх цинизма и лицемерия.

Вот как писал в своих мемуарах граф Игнатьев, который был участником коронации Николая II, а с 1912 был военным атташе во Франции:

» … царь, кто он теперь для меня? Мне предстоит отказаться только от него, а ведь он отказался от России. Он нарушил клятву, данную в моем присутствии под древними сводами Успенского собора при короновании.

Витиеватые слова манифеста, оправдывающие отречение от престола, для меня не убедительны. Русский царь «отрекаться» не может.

Уж на что жалкой фигурой казался мне всегда Павел I, но и тот нашел в себе мужество сказать в последнюю минуту своим убийцам – гвардейским офицерам, предлагавшим ему подписать акт об отречении: «Вы можете меня убить, но я умру вашим императором», — и оно был задушен, а его преемник, Александр I, только благодаря этому и смог, пожалуй, беспрепятственно вступить на престол.

Николай II своим отречением сам освобождает меня от данной ему присяги, и какой скверный пример подает он всем нам, военным! Как бы мы судили солдата, покинувшего строй, да еще в бою? И что же мы можем думать о «первом солдате» Российской империи, главнокомандующем всеми сухопутными и морскими силами, покидающем свой пост, не помышляя даже о том, что станет с его армией?»

А.И.Игнатьев «Пятьдесят лет в строю». Том 2, книга 4, глава 12.

Из факта отречения также следует, что с марта 1917 года Николай II перестал быть царем. Он стал просто гражданином Николаем Романовым. Поэтому, когда говорят: вот, де, большевики царя расстреляли… Но в 1918 в России уже не было царя, его не стало уже в марте 1917 года – таковы факты.

Так что второй исторический факт, о котором необходимо знать: самим фактом своего отречения Николай II совершил два тягчайших преступления – церковно-каноническое преступление и предательство родины.

Но, может быть, во времена своего царствования Николай II запомнился добродетельным и милосердным, как царь от Бога, принесшим процветание и преуспеяние России? Поговорим и об этом.

3. Каким было царствование Николая II? Был ли он хорошим царем и настоящим христианином? Запомнился ли царь как образец христианских добродетелей?

Особенно подробно в рамках данной статьи рассматривать данный вопрос не стоит, так как Николая II канонизировали именно как мученника, страстотерпца. То есть причиной канонизации стало не то, как он правил (как, например, Александр Невский – тут действительно было за что канонизировать) или как жил, а то, как он погиб.

То есть даже те, кому пришлось его канонизировать, понимали, что если брать царствование Николая II – прославлять тут его просто не за что. Итогом его правления стало крушение Российской империи – это исторический факт.

С чего началось? С трагедии на Ходынке. Погибли многие сотни людей. А царь в тот же день поехал веселиться на бал во французское посольство.

Голод 1901-1902 годов в сочетании с жестокой эксплуатацией стал причиной того, что с 1902 массовые крестьянские восстания прокатились по всей России.

Рабочие тоже проявляли все больше недовольство своим бесправным положением, нищетой и варварской эксплуатацией.

9 января 1905 года рабочие пошли с петицией к царю. Рабочих, мирно шедших с женами и детьми к царю пожаловаться на свое тяжелое и бесправное положение встретили пулями. Сотни людей погибли.

И что же царь? Царь в своей речи от 19 января… простил тех рабочих, которых расстреливали если даже и не по его прямому приказу, то с его ведома и одобрения. Это уж никак не образец христианского милосердия, скорее верх цинизма, подлости и лицемерия.

Как в Евангелие от Матфея написано:

Есть ли между вами такой человек, который

Когда сын его попросит у него хлеба, подал бы ему камень?

И когда попросит рыбы, подал бы ему змею?

(Мтф. 7,9-10)

Так вот, Николай II и оказался таким человеком. Когда подданные царя пришли к нему как дети к отцу-заступнику и попросили у него защиты – его ответом были пули.

Народ этого и не забыл и не простил, что естественно. Ответом стала революция, которая была потоплена в крови «добрым отцом». А потом был еще и Ленский расстрел, который был воспринят царем как нечто само собой разумеющееся.

А просьба помощи, в том числе и духовной у Распутина, влияние Распутина даже на политику и на назначения людей на высокие государственные посты – это что, тоже образец следования канонам русской православной церкви? Вряд ли.

Неудивительно, что ни святой Патриарх Тихон, ни святой митрополит Петроградский Вениамин, ни святой митрополит Крутицкий Пётр, ни святой митрополит Серафим (Чичагов), ни святой архиепископ Фаддей, ни святой архиепископ Иларион (Троицкий), ни другие ныне прославленные нашей церковью иерархи, новомученики, знавшие значительно больше и лучше, чем мы теперь, личность бывшего царя — никто из них ни разу не высказал мысли о нём, как святом страстотерпце (а в то время об этом ещё можно было заявить во весь голос).

Иными словами, люди, знавшие Николая II, в том числе и служители церкви, в том числе и те, кого причислили к лику святых (а значит, у церкви нет оснований не доверять им, а есть все основания к ним прислушаться) не видели в нем никакой святости.

Так что третий исторический факт состоит в том, что жизнь и царствование Николая II были таковы, что прославлять его не за что, ибо они были как бездарны, так и бесславны.

Так почему же тогда поклонники Николая II поднимают такой вой, хай и истерику вокруг его имени, и так настаивают на его святости?

4. Так кто же они, поклонники Николая II? Почему же на самом деле Николай II был причислен к лику святых? Что реально стояло за этой канонизацией?

А вот теперь перейдем к главному. Почему же не смотря на все вышеизложенное Николая II всё равно канонизировали? Более того, почему все мощнее раздаются призывы всенародного покаяния перед ним? Кто за этим стоит? Что за сила?

Может, это монархисты? Непохоже. Много вы видели коммунистов, которые после развала СССР все равно почитают Горбачева, всячески защищают его? Я вот не встречал таких.

А много вы видели христиан, почитающих Иуду Искариота? Я не встречал.

В России были цари, которые правление которых было весьма успешным: например, при Екатерине II были одержаны выдающиеся военные победы и освобожден Крым, при Александре I одержана выдающаяся победа над Наполеоном. Но с ними же так не носятся как с писаной торбой, не поднимают вокруг них такой шум и истерику.

Так что монархист, защищающий Николая II подобен коммунисту, защищающему Горбачева. Значит, дело не в монархизме.

Может дело в том, что грех цареубийства настолько страшен, что в нем непременно нужно раскаяться, причем всему народу, а иначе нельзя? Может быть так?

Но давайте вспомним Павла I, который был убит, вспомним Александра II, царя, который освободил крестьян от крепостного права, который выиграл войну с турками, и который тоже был убит. Причем и Павел I и Александр II погибли царями, при исполнении своих царских обязанностей.

Почему с ними так не носятся, не требуют перед ними покаяться и не причисляют к лику святых?

Значит, дело не в монархизме и не в грехе цареубийства. Дело совсем в другом.

Вся суть том, что эти почитатели Николая II на самом деле просто махровые антисоветчики, и они своего антисоветизма и не скрывают! Им нужен весомый повод, чтобы еще в чем-то обвинить большевиков и советскую власть! Вот в чем весь смысл канонизации!

А теперь эти люди еще и пытаются представить расстрел Николая Романова как ритуальное убийство! При этом не имея его останков (я имею в виду, останков Николая Романова, признаваемых таковыми церковью), то есть не имея никаких доказательств для того, чтобы сделать такой вывод!

И цель канонизации Николая II при понимании этой сути становится ясна: заставить людей сожалеть о том, что их деды и прадеды не захотели быть рабами у наглых паразитов-поработителей, обращавшихся с ними хуже чем со скотиной. Чтобы люди думали, что такой порядок вещей, при котором 90% богатств страны распоряжаются 10% семей, а большинство остальных граждан поставлены на грань выживания – это нормальный и естественный порядок вещей, а те, кто так не думает – глубоко неправы.

А уже из этого вытекают следующие важные выводы.

Во-первых, решение о канонизации Николая II – целиком политически мотивированное решение, имеющее не религиозные, но политические основания.

Во-вторых, получается, что церковь даже в таком число церковном вопросе, как вопрос канонизации, руководствуется не волей Божьей, а пожеланиями мирских властей. А это в свою очередь указывает на безблагодатность такой церкви, которая является, по сути, политической организацией, использующей религию всего лишь как орудие классового господства.

В-третьих, сам факт того, что высшие церковные иерархи прикрывают именем Божьим лишь свои амбиции и политические хотелки властей, указывает на то, что они сами в Бога не верят, иначе сами бы испугались гнева Божьего за свой чудовищный обман миллионов людей.

А чтобы люди обо всем этом не задумывались, не смогли осознать и понять это – необходимо погрузить народ во мрак невежества. Именно для этого осуществляются все нынешние реформы образования, введение ЕГЭ и т.д. В этом и состоит соработничество власти и церкви. Но это уже тема другой статьи.

Вопросы и ответы.

1. Тут логично поставить следующий вопрос. Вот царь отрекся, его и всю семью арестовали. А церковь-то заступилась ли за своего Святого царя или как?

Именно «или как».

27 февраля 1917 года (царь еще не отрекся!) обер-прокурор Н.П.Раев обратился к св.Синоду с предложением осудить революционное движение. И что же св.Синод? Синод отклонил это предложение, мотивировав отказ тем, что еще неизвестно, откуда идёт измена – сверху или снизу.

Вот так! Во время Февральской революции церковь, оказывается, поддержала не царя, а как раз именно революцию!

А что же было дальше? А дальше было так.

4 марта 1917 года на заседании св.Синода 4 марта председательствовал митрополит Киевский Владимир, и новый синодальный обер-прокурор князь В. Н. Львов объявил о предоставлении РПЦ свободы от опеки государства, которая, мол, губительно влияла на церковно-общественную жизнь. Члены синода выразили искреннюю радость по поводу наступления новой эры в жизни церкви.

Вот так! Царь отрекся, уже принято решение о его аресте, а высшие церковные иерархи вместо того, чтобы заступиться за святого царя, радуются, разве что только от счастья не прыгают!

5 марта Синод распорядился, чтобы во всех церквях Петроградской епархии многолетие Царствующему дому «отныне не провозглашалось».

Вот так! Какое там почитание святого царя – даже за здравие ему уже молиться не следует!

6–8 марта. Св. Синод распорядился изъять из богослужебных чинов поминовение царской власти, о чём первоприсутствующий член Синода митрополит Киевский Владимир 6 марта разослал от своего имени по всем епархиям РПЦ телеграммы (66 внутри России и 1 — в Нью-Йорк) с распоряжением о том, что «моления следует возносить за Богохранимую державу Российскую и благоверное Временное правительство ея».

7—8 марта Синод издал определение, по которому всему российскому духовенству предписывалось: «во всех случаях за богослужениями вместо поминовения царствовавшего дома возносить моление «о Богохранимой державе Российской и благоверном Временном правительстве ея».

Вот так! Высшие церковные иерархи повелели молиться не за царя, а за его гонителей и хулителей!

А потом некоторых из этих иерархов тоже святыми новомученниками признали…

2. Как же так? Почему же святым признали и Николая II и тех, кто радовался его отречению и аресту? Как, по какому-такому признаку они вдруг в одном сонме святых-то оказались?

Теперь уже ясно по какому: – антибольшевизм и антисоветизм! Вот что у них общего! В прочем, я уже писал об этом в пункте 4 данной статьи, и этот пример – еще одно тому подтверждение.

Что еще раз подтверждает, что РПЦ – политическая организация, религиозность – лишь прикрытие. И зачастую, чем больше антикоммунизма, тем больше святости. И поэтому, когда пришли фашисты, зачастую было вот так:

Никогда не забывайте об этом.

Пришедший Издалека93