Апология монархии

Шапка Мономаха в Оружейной палате

Месяц назад в интернете была опубликована примечательная статья одного из самых тонких и умных современных аналитиков Александра Халдея «Нужна ли России монархия?». В отличие от других его публикаций, эта статья произвела удручающее впечатление, и не только потому, что у автора настоящей заметки иной взгляд по теме, обозначенной в ее заглавии, но и ввиду содержащихся в ней фактических ошибок, неадекватных обобщающих оценок, основанных на распространенных клише, таких утверждений, для обоснования которых приводятся сомнительные аргументы.

Не те союзы?

Так, А. Халдей обвиняет российское дворянство в том, что оно «было насквозь компрадорским». До сих пор «компрадорской» (от португальского comprador, что значит «покупатель», из латинского comparare – покупать) принято было называть буржуазию колоний и полуколоний, занимающуюся посреднической торговлей с метрополией. Но не будем придираться к словам – А. Халдей, как и ряд других публицистов, под «компрадорством» подразумевает, очевидно, не специфический характер экономических и финансовых связей колоний с метрополиями, а предательство национальных интересов. Заслуживает ли этого обвинения российское дворянство и российское правительство императорской эпохи? В обоснование своей инвективы автор обсуждаемой статьи обращается к событиям, связанным с войнами против наполеоновской Франции, и пишет, что

Александр I стал тогда «заложником английских внешнеполитических интересов. Он вернул войска из Индии, не пошел на союз с Наполеоном против Пруссии, в результате чего возникла единая Германия… Кутузов предлагал не добивать Наполеона, остановив армию на границе России. Это сохраняло бы главного врага Англии и ставило Россию в чрезвычайно выгодное положение. Но царь отверг это предложение».

Заметим, между прочим, что и М.И. Кутузов, чью позицию автор одобряет, был тоже из старинного, хотя и не знатного дворянского рода. Что же касается военных союзов, то по прошествии времени вольно рассуждать о возможности иных комбинаций, чем они сложились не только во времена Александра I, Кутузова и Наполеона, но и в канун и в ходе Второй мировой войны, но ведь такие рассуждения применительно к Великой Отечественной войне для слуха многих будут звучать уже прямо кощунственно. Подобно тому как в 1941 году под Москвой стояла не британская армия, а вермахт, так и в 1812-м не британцы вторглись в пределы Российского государства, но Наполеон приказал своей армии форсировать Неман, не оставив императору Александру выбора. С Наполеоном и пришлось воевать, как позже с Гитлером, какие бы выгодные комбинации умозрительно ни строились задним числом. Чтобы защитить Россию и спасти ее независимость, свои головы сложили вместе с нижними чинами тысячи российских офицеров, которые по преимуществу были из потомственных дворян: после той Отечественной войны едва ли остались дворянские семьи, которые не потеряли бы в ней своих близких или дальних родственников. Было бы крайне несправедливо аттестовать компрадорами убитых и раненных на Бородинском поле офицеров.

По-русски, а не по-французски

По словам автора статьи о ненужности монархии, российские дворяне «даже не говорили по-русски, с детства зная французский лучше русского и думая на французском». В XVIII и XIX веках существовал узкий круг придворной аристократии, в котором свободное знание французского языка считалось нормой, но он составлял ничтожную часть всего дворянского сословия. В XVIII столетии состоятельные помещики и в провинции нанимали для своих детей гувернерами приезжих из-за рубежа, которые у себя на родине часто бывали кучерами, сапожниками или парикмахерами. Такие педагоги научали своих воспитанников худо-бедно говорить по-французски, но чтобы те знали этот язык лучше родного – это, конечно, курьезная выдумка, которая, впрочем, часто встречается в современных публикациях.

А. Халдей в обоснование своего утверждения о незнании дворянами родного языка ссылается на «Войну и мир», напоминая:

«Когда Пьер Безухов попадает во французский плен, то француз не верит, что Пьер – русский. Так безупречен его французский язык».

Но, во-первых, из его безукоризненного французского еще не следует, что он плохо говорил по-русски, а во-вторых, в романе Пьер хотя и побочный, но сын и наследник богатейшего в России помещика, прототипом которого, как считают, послужил высокопоставленный сановник светлейший князь А.А. Безбородко – совсем не чета заурядным российским дворянам. И если уж аргументировать от беллетристики, то обратимся к другому литературному шедевру – «Мертвым душам» – и посмотрим на то, сколь свободно владели французским гоголевские помещики: Собакевич, Коробочка, Ноздрев, Плюшкин. По-французски из этих персонажей умел выражаться, и то далеко не совершенно, как кажется, только Манилов. Для полноты картины можно припомнить из «Евгения Онегина» собравшихся на бал в усадьбе Лариных их соседей или степных помещиков «на водах» в лермонтовском «Герое нашего времени». Может быть, они и умели выразиться по-французски, но свободно изъясняться на этом языке они точно не могли.

Если же иметь в виду литературные примеры другого рода, а именно знание французского не вымышленными персонажами, а классиками отечественной литературы из дворян, то вот что обнаружится: А.С. Пушкин, принадлежа по происхождению к дворянской аристократии, к старинному, хотя и обедневшему боярскому роду, знал по-французски с детства и, как пишут его биографы, свое первое стихотворение сочинил на этом языке, но и он, писавший своей невесте Н. Гончаровой письма по-французски, как было принято в его кругу – не дворянства вообще, а столичной аристократии, – тотчас после женитьбы перешел в переписке с нею на родной язык. Всякому, кто читал французские письма Пушкина в оригинале, очевидно, что лексика их беднее той, что в книгах французских писателей, при исключительном богатстве словаря его поэзии и прозы, так что вопроса о том, какой язык он знал лучше – родной или французский, – говоря всерьез, не существует.

Блестящее знание чужого языка вовсе не свидетельствует об отсутствии патриотизма

А. Халдей, рассуждая на эту тему, оказался в плену расхожих заблуждений, основанных на отождествлении круга придворной аристократии – столь узкого, что в нем все знали друг друга, – со стократно превосходившей этот круг массой провинциального дворянства. Ошибку такого рода можно уподобить тому, как если бы применительно к недавнему советскому прошлому образ жизни заводского парторга в глуши отождествляли с образом жизни секретаря Центрального комитета правящей партии. К тому же прямого отношения к оценке патриотизма русского дворянства знание им французского языка не имеет. Ф.И. Тютчев, раз уж с легкой руки А. Халдея мы стали черпать примеры из литературного мира, будучи профессиональным дипломатом и проведя значительную часть жизни за границей, французский язык знал блестяще, но от этого он вовсе не был плохим патриотом. Можно привести также имена российских государственных деятелей и полководцев, для которых русский не был даже их родным языком и которые послужили России как мало кто другой: взять к примеру генерал-фельдмаршала М.Б. Барклая-де-Толли.

Скажем более, наши рассуждения о степени патриотизма российского дворянства имеют лишь косвенное отношение к монархической теме. Дворяне были в императорской России слугами престола, исполнителями воли монарха, из их среды выбирались советники единоличного правителя, но власть он с ними не разделял.

Дворяне были слугами престола, и самодержец власть с ними не разделял

Самая суть монархии, если она подлинная, абсолютная или – как это было у нас – самодержавная, что не одно и то же, заключается в том, что высшее сословие выполняло роль служителей власти, а не ее соучастников.

В этом контексте уместно сослаться на официальный церковный документ «Основы социальной концепции Русской Православной Церкви». В нем монархии противопоставляется не республика, как можно было бы ожидать в русле традиционных школьных руководств по государственному праву, а демократия, поскольку при представительном правлении в современных конституционных монархиях от монархии остается лишь антураж, декорация, греющая сердце пассеистически настроенным особам, но лишенная адекватного юридического и политического содержания. Альтернатива «демократии» в «Основах» – это монархия подлинная, иными словами – единовластие: по Аристотелю и уточнившему его схему Гоббсу, такой государственный строй, когда власть неделима и принадлежит одному лицу, поэтому он и именуется лингвистически корректно монархом (единоначальником в переводе с греческого на русский язык).

Самодержцы, не масоны!

А. Халдей инкриминирует не только российской аристократии, но и российским монархам принадлежность к масонским ложам:

«Многие цари, – пишет он, – сами были масонами».

В масонские ложи в разное время действительно входили знатные и нередко даже влиятельные особы, а вот относительно «многих царей» сказано ошибочно. Посчитаем их число. Легенда приписывает вступление в ложу Петру Великому, но нет документов, которые бы это обвинение подтверждали. К тому же в пору его правления масонские ложи только появились на свет, и произошло это их рождение не в нашем Отечестве, а в далекой Великобритании. Российские императрицы XVIII столетия в ложах состоять не могли по, как это ныне называют, «гендерной» причине. Несчастный младенец Иоанн VI, равно как и подросток Петр II, также вне подозрений. Остается лишь теоретическая возможность вступления в ложи незадачливых, свергнутых с престола Петра III и его сына Павла. Никто никогда не подозревал в принадлежности к ложам императоров Николая I, Александра II, Александра III и святого царя Николая II. При Александре I масоны пользовались терпимостью со стороны верховной власти, но лишь до поры до времени: 1 августа 1822 года последовал императорский рескрипт на имя министра внутренних дел графа В.П. Кочубея «Об уничтожении масонских лож и всяких тайных обществ»:

«Все тайные общества, под какими бы они наименованиями не существовали, как то: масонские ложи или другими, – закрыть и учреждения их впредь не дозволять».

Ложи были запрещены, и их деятельность прекратилась надолго.

Вновь они стали открываться в России лишь в 1905 году, во время революции, когда были легализованы даже политические партии, открыто призывавшие к смене государственного строя, к упразднению самодержавия и замене его на представительное правление в виде конституционной монархии или республики. Когда подкоп под устои российского государства удалось успешно завершить, к февралю 1917 года в России насчитывались уже десятки лож, но в них состояло лишь несколько сот масонов, правда, как это ни удивительно, во Временном правительстве масоны составили большинство, однако правительство это оказалось, как оно и называлось, недолговечным: февральский режим продержался до октября того же зловещего года, так что разделяемое многими представление о всесилии масонских лож оказалось, мягко говоря, преувеличенным.

О наследовании власти

«При наследуемой монархии, – пишет А. Халдей, – мы попадаем во власть случая, случайности рождения. Если монарх окажется умным – повезло, а если глупым – не повезло».

Опасения относительно риска наследования престола неумным монархом заслуживают внимания: благополучие монархического государства, несомненно, зависит от качеств монарха, которые могут быть разными. Нельзя отрицать, что при неукоснительном действии династического принципа передачи верховной власти она может отойти к лицу, не обладающему надлежащими способностями. Такое в истории случалось. И все же… Разве с монархами России везло меньше, чем с такими демократическими лидерами, как А.Ф. Керенский и подобные ему политики? Разве в числе российских правителей от Ивана III до святого императора Николая II было так уж мало великих и выдающихся государственных деятелей, разве не превосходят они масштабом своих деяний лидеров, выдвинувшихся в демократические антракты нашей истории? Для объяснения этого их превосходства могут быть приведены разные аргументы; например, можно сослаться на пользу заблаговременной, с детства, подготовки к предстоящему высокому служению, но для человека религиозного очевидно, что тут действует и всесильный Промысл Божий, что миропомазание, совершаемое при восшествии на престол, не может оставаться без благих последствий.

Ущербность демократического правления в сравнении с монархией обозначена в «Основах социальной концепции Русской Православной Церкви» так:

«При монархии власть остается богоданной… Современные демократии, в том числе монархические по форме, не ищут Божественной санкции власти».

При монархии власть – богоданная: тут действует Промысл Божий

У наследственной монархии есть свои преимущества и свои риски, неизбежные во всех делах человеческих. Но наследование престола по родству вовсе не является непременным атрибутом монархического строя. Автор обсуждаемой статьи и сам указывает на существование монархий выборных. Если при этом подразумевать поразительный до карикатурности государственный строй Речи Посполитой с его шляхетским правом вето («не позволям») на сеймах, с формированием конфедераций, силой оружия решавших свои споры, то его дефективность сомнений не вызывает. Но ведь и в Империи ромеев, просуществовавшей тысячелетие, наследование верховной власти юридически не предусматривалось, а лишь по факту имело место во многих случаях. Императора, иными словами, своего верховного главнокомандующего, избирала армия – генералы при поддержке столичного гарнизона, затем сенат это избрание утверждал, после чего император получал церковное благословение – с конца X века чрез миропомазание; актом народного избрания было присутствие императора на ипподроме, где участники скачек и зрители приветствовали нового автократора – самодержца – тысячеустыми приветственными аккламациями.

За исключением церковного благословения, такой порядок поставления императора был унаследован христианской империей у языческого Рима. Не лишена интереса, а может быть, и поучительна практика выбора преемника, которая применялась в Риме в разные периоды, но была особенно характерна для эпохи Антонинов (II век от Р.Х.). Преемник подбирался императором либо из числа способных к правлению своих хотя бы и дальних родственников, либо он вводился в семью императора чрез брак на его дочери или иной близкой родственнице или усыновлялся правящим императором без брака. Следует ли считать такую монархию выборной или наследственной, династической – вопрос схоластический. Важно, что она, хотя и не во всех случаях, обеспечивала преемство политической традиции. Негативной стороной подобного порядка был риск государственных переворотов, которые многократно случались в истории и Ветхого, и Нового Рима. Не будет лишним напомнить, что и у нас в России от Петра Великого до императора Павла с его «Актом о престолонаследии» действовал не наследственный принцип преемства верховной власти, а она юридически передавалась по завещанию, как это предусмотрено было в составленном епископом Феофаном (Прокоповичем) трактате «О правде воли монаршей».

Монархия ≠ феодализм

«Монархия, – пишет А. Халдей, – соответствует феодальному укладу».

Историки вкладывают в термин «феодализм» разное содержание; в любом случае классика феодализма – политический строй Западной Европы в средневековую эпоху. Это система вассалитета, когда власть была распылена, когда сеньор нижестоящей ступени был вассалом вышестоящего сеньора, а не подданным монарха – короля или императора, реальной властью обладавших лишь в своем домене, территория которого подчас не превосходила владений его вассалов. Монархический элемент при феодальной системе правления сохранялся, но был умален и унижен, и утверждение подлинной, то есть абсолютной, монархии, например во Франции, обозначало как раз преодоление былой феодальной раздробленности, подобно тому, как у нас в России чрез утверждение самодержавия при Иоанне III, Василии III и Иоанне Грозном преодолена была удельная раздробленность. Рецидив удельных поползновений в пору первой российской смуты, случившейся в начале XVII века, с ее олигархической семибоярщиной, грозил Российскому государству гибелью, а преодолена эта угроза была восстановлением самодержавной, подлинно монархической царской власти на Земском соборе 1613 года.

Монархия, – полагает автор критикуемой статьи, – «не может жить при капитализме».

Было бы более корректно считать, что подлинная монархия, ориентированная на защиту общенациональных государственных интересов, не может сохраниться при всевластии капитала, при господстве частнособственнических – личных и групповых – интересов.

Преимущество монархии и в том, что она может подчинить капитал государству, заставить его служить общему благу

Капитализм существует издревле, банковский капитал процветал уже в древнем Вавилоне, и он будет существовать вопреки прогнозам и иллюзиям научных и ненаучных утопистов, пока не будет преодолен грех корыстолюбия и сребролюбия, а значит – до скончания века, до наступления эсхатона, но мера и характер его влияния на жизнь общества, реальные условия и законодательные рамки его бытования меняются в истории в диапазоне от загнанности в угол квазилегального и нелегального прозябания до процветания и всевластия. Преимущество подлинной, а не декоративной монархии состоит и в том в частности, что она, будучи неограниченной, в состоянии подчинить капитал государству, заставить его служить общему благу.

И еще о нравственности, идеале и реальности

Автор статьи, нумеруя свои инвективы против монархии, седьмой аргумент против нее формулирует так:

«Монархия не гарантирует высокой нравственности и защиты религии от деградации ее институтов. Напротив, монархия всемерно этой деградации способствует, торя дорогу либеральному атеизму и темным оккультным практикам».

Гарантии, как было сказано в свое время, дает исключительно Госстрах. Внешних гарантий высокой нравственности и личной религиозности быть не может по природе вещей, но ради апологии монархии сравним статус национальных церквей в разных государствах в эпоху преобладания монархического правления и в наше либеральное и псевдодемократическое время, а по поводу оккультизма припомним законы прошлого относительно колдовства и прочих подобных им практик и забав. Что же касается общественной нравственности, то люди грешили во все времена, и сами монархи не составляют исключения в роде человеческом, принадлежа потомству падшего Адама, но не в эпоху российского самодержавия или французского абсолютизма легализованы были аборты, а в наше время прогресс либерализации докатился уже до содомитских однополых браков. И что-то еще будет!

Резюмируя соображения о предпочтительности той или иной формы государственного правления, еще раз отметим такой очевидный факт: единоличный правитель, какой бы титул он ни носил, по логике вещей в своих решениях скорее способен исходить из национальных или, что то же, государственных, а не групповых интересов, чем участники всякого рода коллективных руководств или политики, представляющие противостоящие партии и фракции.

«Образ идеальной монархии, – по словам А. Халдея, – канонизирован во многих литературных и философских трудах монархистов, рисуя картину торжества царства справедливости, независимости и высокой религиозной нравственности».

Это, конечно, гротескное преувеличение наивности монархистов. Апологеты монархии способны и к более трезвому взгляду на реальную историю, тем более что, как верно замечает противник монархии, «не существует тождества между теоретической моделью и ее практическим воплощением». Призыв автора критикуемой статьи не возвращаться к практикам прошлого, потому что «покойника два раза в дом не носят», одинаково распространяется на все формы государственного строя, потому что, с одной стороны, и монархическое, и демократическое, и олигархическое правление многократно чередовались в истории разных стран и народов, а с другой – они не повторялись каждый раз в прежнем виде, но, возрождаясь и повторяясь как принципиальная модель, несли на себе черты, сообразные с характером своей эпохи.

***

В заключение заметим, что приведенные в данной заметке соображения о преимуществах монархии не содержат еще ответа на вопрос о ее актуальности. Остается непреложным сказанное на сей счет в «Основах социальной концепции Русской Православной Церкви»:

«Изменение властной формы на более религиозно укорененную без одухотворения самого общества неизбежно выродится в ложь и лицемерие, обессилит эту форму и обесценит ее в глазах людей. Однако нельзя вовсе исключать возможность такого духовного возрождения общества, когда религиозно более высокая форма государственного устроения станет естественной».

Светочи Православия о Монархии

Бог, по образу Своего небесного единоначалия, утвердил на земле Царя; по образу Своего небесного вседержительства устроил на земле Царя самодержавного; по образу Своего царства непреходящего…поставил на земле Царя наследственного…

Высказывания светочей Православия, мыслителей, писателей и богословов:

«Имея попечение о благоустройстве людей, чтобы многие из них не жили бессмысленнее зверей, Бог учредил власть начальников и Царей, как бы бразды для управления кораблем».

«Итак, должно воссылать великую благодарность Богу и за то, что есть Цари, и за то, что есть судьи».
Свт. Иоанн Златоуст

«Блажен, кто многотрудными руками чтит Царя и для многих служит законом жизни».
Свт. Григорий Богослов

«Царь есть «батюшка» для народа, как трогательно называет его сам народ».

Св. патриарх Тихон в бытность его архиепископом Алеутским и Северо-Американским

«Мы же, братья, будем молить Господа, дабы Он и на далее сохранил для России Царя самодержавного и даровал ему разум и силу судить людей и державу Российскую в тишине и без печали охранити».
Св. патриарх Тихон

«Благо народу и государству, в котором единым, всеобщим и вседвижущим средоточием, как солнце во вселенной, стоит Царь, свободно ограничивающий свое неограниченное самодержавие волею Царя Небесного, мудростию яже от Бога».

«Народ, чтущий Царя, благоугождает чрез сие Богу, потому что Царь есть устроение Божие».

«Бог, по образу Своего небесного единоначалия, утвердил на земле Царя; по образу Своего небесного вседержительства устроил на земле Царя самодержавного; по образу Своего царства непреходящего…поставил на земле Царя наследственного».
Митрополит Московский Филарет (Дроздов)

«Священник не монархист не достоин стоять у Святого Престола, священник республиканец — всегда маловер. Монарх посвящается на власть Богом — президент получает власть от гордыни народной; монарх силен исполнением заповедей Божиих — президент держится у власти угождением толпе; монарх ведет верноподданных к Богу — президент отводит избравших его от Бога».
Митрополит Владимир (Богоявленский)

«Богоучрежденной формой существования православного народа является самодержавие. Царь — Помазанник Божий. Он не ограничен в своей самодержавной власти ничем, кроме выполнения обязанностей общего всем служения. Евангелие есть «конституция» самодержавия».

«Православный Царь — олицетворение богоизбранности и богоносности всего народа, его молитвенный председатель и ангел-хранитель».

«Именно монархия является оптимальной, исторически опробованной, естественной формой государственного бытия российской цивилизации».

«Не подлежит сомнению, что самодержавие — наилучший государственный строй из всех известных человечеству, строй, в котором Церковь находится под непосредственным покровительством государства».
Митрополит Иоанн (Снычев)

«Невозможно христианам иметь Церковь, но не иметь Царя. Ибо царство и Церковь находятся в тесном союзе и общении между собою, и невозможно отделить их друг от друга».

Антоний IV, патриарх Константинопольский

«Святая, Богом благословенная и Ему угодная форма государственного правления есть самодержавная, возглавленная самим Богом поставленным Единодержавным Скипетродержцем Царем, который есть не обыкновенный человек, а Помазанник Божий, получивший при священном помазании сугубую благодать на великое и трудное дело управления народом».

«Укреплять святую мысль через писание, быть верным защитником Православной веры, самодержавного Царя и Отечества есть славное и святое дело, самое главное, дело первостепенной важности и приятное Богу».
Григорий IV, патриарх Антиохийский

Митрополит Антоний (Храповицкий) еще в 1905 году призывал Русский Народ, «чтобы он всегда хранил свою преданность Самодержавию, как единственно дружеской ему высшей власти; чтобы народ помнил, что в случае ее колебания он будет несчастливейшим из народов, порабощенный уже не прежними суровыми помещиками, но врагами всех священных и дорогих ему устоев его тысячелетней жизни — врагами упорными и жестокими, которые начнут с того, что отнимут у него возможность изучать в школах Закон Божий, а кончат тем, что будут разрушать святые храмы и извергать мощи святых угодников Божиих, собирая их в анатомические театры».

«И если для государственного правления Св. Писание признает одну только форму — самодержавную власть Царя, Помазанника Божия, то ни о какой другой власти, как не основанной на Божественном Откровении, мы не должны думать».
Архиепископ Серафим (Соболев)

«Царь есть Богом данный отец народа, беззаветно любимый, облеченный от Самого Бога, Божией милостию, всеми правами отца, законодателя, как бы во образ Бога Вседержителя».

«Без Царя не может жить Русская земля… Царь — это ее отец, ее ангел-хранитель, Царь — это душа, это сердце Русского народа, как говорит мудрость народная: без Царя земля — вдова, без него народ — сирота; одно солнце на небе — один Царь Белый на Руси Святой!».
Архиепископ Никон (Рождественский)

«Что боговозженное солнце для природы, то богодарованный Царь для своего царства. Призирает светлое око Царя — и иссушаются слезы, утоляются вздохи, ободряются труды, оживляется мужество. Простирается щедрая десница Царя — и облегчаются бедствия, восполняются подвиги. Исходит царственное слово — и все приводится в стройный чин и порядок, все возбуждается к деятельности. Всему указуется свое назначение и место».
Архиепископ Иннокентий (Борисов)

«Любите Царя самодержавного, православного. Что у нас есть такой Царь — это наше счастие. Наше величие и слава. Мы имеем русского православного Царя, значит у нас есть отец народа, есть его начальник, защитник, доброжелатель. Хорошо той семье, где жив отец, там ведется порядок, такая семья и материально обеспечена. И часто расстройство в семье бывает с потерею отца. То же и в большой семье — государстве. И как не может быть двух или более отцов, а только один, так и в государстве, правильно поставленном, должен быть один Царь самодержавный».
Епископ Арсений (Жадановский)

«Нужно тщательно и задушевно раскрывать и нравственный смысл, духовное значение царского самодержавия во всей нашей народной жизни, чтобы все ясно понимали и ценили то незыблемое начало совести и духовного взаимного родства Царя и всего русского народа, на котором основано и почивает наше исконное царское самодержавие».

«Для русской земли только в царском самодержавии, без всякой заморской конституции, и есть спасение».

Епископ Андроник (Никольский)

«Начальство и власть царская установлены Богом. Но если какой злодей-беззаконник восхитит сию власть, то не утверждаем, что поставлен он Богом, но говорим, что попущено ему».
Св. Исидор Пелусиот

«После Православия они (Цари) суть первый долг наш русский и главное основание истинного христианского благочестия».

«В очах Божиих нет лучшей власти, чем власть православного Царя».
Преп. Серафим Саровский

«Держись же, Россия, твердо веры своей, и Церкви, и Царя православного, если хочешь быть непоколебимою людьми неверия и безначалия и не хочешь лишиться царства и Царя православного».

«А вы, друзья, крепко стойте за Царя, чтите, любите его, любите святую Церковь и отечество, и помните, что самодержавие — единственное условие благоденствия России; не будет самодержавия — не будет России».
Св. прав. Иоанн Кронштадтский

«Наш Царь есть представитель воли Божией, а не народной. Его воля священна для нас, как воля Помазанника Божия; мы любим его потому, что любим Бога. Славу же и благоденствие дарует нам Царь, мы принимаем это от него как милость Божию. Постигает ли нас бесславие и бедствие, мы переносим их с кротостью и смирением, как казнь небесную за наши беззакония, и никогда не изменим в любви и преданности Царю».
Схиархимандрит Варсонофий (Плиханков) Оптинский

«Правда Христова учит любви к Царю, что православный русский народ свято исполнял».
Игумен Серафим (Кузнецов)

«Пока во главе Великой России стоял Царь, Россия не только содержала в себе отдельные элементы Святой Руси, но в целом продолжала быть Святой Русью, как организованное единство».
Архимандрит Константин (Зайцев)

«Вместе с верою и любовью к Богу, непоколебимая, веками утвердившаяся и освященная Церковью любовь к Царю служила могучим оплотом нашей народности в исторических судьбах ее».

«Господь Бог устроил Царя в Свое место, и посадил на царском престоле суд и милость».
Прот. Иоанн Восторгов

«Церковь сосредотачивала особую любовь на своем Помазаннике, как возлюбленном, отрасли Давида, женихе церковном».
Прот. Сергий Булгаков

«Что богодарованная власть отца в каждой семье: то от Бога же власть Царя во всенародной, или государственной семье».

«Царская власть — Божие дарование и Божие благословение; отсюда идея «величества» (как и титул величества), всего лучше оправдываемая в одном лице (монархия, единодержавие); отсюда Государь — существенно самостоятелен, особа священная и неприкасаемая».

«Заповедь «чти отца твоего» относится и к Царю, как отцу всего Отечества».
Прот. Евгений Попов

«Несчастной России православный нужен Царь, как больному в тюрьме свежий воздух, без него она пропадет».

«Царь — отец народа, а не слуга народа, не раб партии или сословий».
Прот. Владимир Востоков

«Истинные христиане веруют и исповедуют, что учение о царской власти прямо исходит из богооткровенного слова — Библии и точным образом соответствует иерархическому порядку, установленному в Царствии Божием».
Иеромонах Павел (Стефанов)

«Самодержавие есть «высшая степень покорности Божией правде»».
В.А. Жуковский

«Государство без полномощного Монарха то же, что оркестр без капельмейстера: как ни хороши будь все музыканты, но если нет среди них одного такого, который бы движеньем палочки всему подавал знак, никуда не пойдет концерт».
А. С. Пушкин

«Полномощная власть Монарха не только не упадет, но возрастет выше по мере того, как возрастет выше образование всего человечества».

«Власть Государя явление бессмысленное, если он не почувствует, что должен быть образом Божиим на земле».
Н.В. Гоголь

«Монархия обладает для нас целым рядом несомненных достоинств. Прежде всего это символ единства страны. Монарх возвышается над партиями и национальностями. Дореволюционная Россия была «семьей народов» благодаря Царю».
В. Соловьев

«Да, в слове «Царь» чудно слито сознание русского народа, и для него это слово полно поэзии и таинственного значения».

«И наше русское народное сознание вполне исчерпывается словом «Царь», в отношении к которому «отечество» есть понятие подчиненное, следствие причины».
В. Г. Белинский

«Царь — одна из величайших исторических святынь русского народа. Сопоставление рядом, как идеальных сокровищ, Веры, Царя и Отечества проходит через всю русскую историю».

Проф. П.Е. Казанский

«Его (Царя) патриотизм в том, чтобы любить равною любовью тех, чья участь вверена ему небом».

«Только те Русские могут не быть монархистами, которые не умеют думать самостоятельно, плохо знают историю своей родины и принимают на веру политические доктрины Запада».
Н.И. Черняев

«Основная разница между монархией и республикой в том, что в одном случае фундаментом всего является вера в Бога, в другом случае вера в могущество человеческого разума и затем уже вера в Бога».
Б. Башилов

Русские народные пословицы

Народ согрешит — Царь умолит, а Царь согрешит — народ не умолит.

Народ думает, а Царь ведает.

Как весь народ воздохнет, до Царя дойдет.

До милосердного Царя и Бог милостив.

Без Бога свет не стоит — без Царя земля не правится.

Где Царь, тут и правда.

Бог милостив, а Царь жалостлив.

Ни солнышку на всех не угреть, ни Царю на всех не угодить.

Царский гнев и милость в руке Божьей.

Близ Царя — близ чести.

Одному Богу государь ответ держит.

Народ — тело, Царь — голова.

Царское осуждение — бессудно.

При солнце тепло, а при Государе добро.

Без Царя земля — вдова и народ — сирота.

Русской земле нельзя без Государя жить.

Богом да Царем Русь крепка.

От редакции: Мы не совсем согласны с мнением Митрополита Владимира (Богоявленского) что » президент получает власть от гордыни народной», все мы давно уже убедились в том, что власть президенты получают от масонских главарей, а выборы представляют собой хорошо отрепетированную манипуляцию умами доверчивых людей.

Вот еще одна спорная мысль: «президент держится у власти угождением толпе». Честно говоря, не припоминается таких случаев, чтобы президенты когда-либо угождали толпе (т.е. народу), а вот случаев угождения собственному брюху и кошельку предостаточно.

Мы возмущаемся что попали под угнетение врагов-оккупантов и уже почти 100 лет страдаем без Царя, а вспомним отступников-иудеев, как по грехам их им было попущено поругание в Вавилонском плену, и около 400 лет они прожили без Царя до пришествия Христа, а когда Он пришел они распяли Владыку. Как бы и нам не оказаться подобными упрямым иудеям, погрязшим в неверии и богоотступничестве. Укрепи нас Господи в Вере Православной, и сподоби достойно принять Твоего Помазанника!

Что такое монархия — конституционная, абсолютная, сословная, парламентская и другие виды (примеры всех стран-монархий)

30 сентября 2019

«Даже на самом высоком из земных престолов сидим мы на своем заду».

Мишель де Монтень, французский философ эпохи Возрождения.

Здравствуйте, уважаемые читатели блога KtoNaNovenkogo.ru. Россия – в прошлом монархическая держава, и идеи монархизма о том, что нашей стране необходим «царь-батюшка», что это заложено в менталитете, довольно уверенно высказываются по сей день.

Монархия – это древняя форма государственного устройства, сохраняющаяся сегодня в различных интерпретациях в 44 странах мира.

ХХ век серьезно подорвал положение монархического режима (самая популярная форма правления сейчас — это демократия), но все же эта форма власти так и не была стерта с политической карты мира.

Раскрывая понятие монархии, мы постараемся ответить на следующие вопросы:

1. Откуда взялись первые монархи?
2. Что такое монархия и какие ее виды известны?
3. Каким образом монархия уживается с демократическими принципами?
4. Как монархизм продолжает свое существование в российском сознании?

Монархия — это древнейшая форма правления

Сам термин происходит от латинского слова monarchia, которое, в свою очередь, произошло от древнегреческого μοναρχία, что в переводе означает «единовластие» (слово μόνος — это «одиночный, единый», а слово ἀρχή — это «власть, господство»). Собственно, после этого можно даже не давать определение этому режиму правления, хотя лишним не будет.

Монархия — это государство, главой которого является монарх. Власть монарх может быть неограниченной (абсолютная монархия) либо ограниченной (конституционная).

Определений может быть много и, чтобы было понятнее, приведу еще одно:

Человек с древнейших времен выстраивал иерархию в своей группе. Отец в семье, вождь в племени – еще в родовых объединениях зарождаются прообразы будущих монархов.

Изначально такие главы родовых племен несли функции хранителя ритуальных и сакральных обрядов, они общались с потусторонним миром, и их власть сводилась к выполнению различных ограничений и запретов.

Например, японский император обязан был несколько утренних часов просиживать в неподвижной позе, чтобы привлечь в страну гармонию и мир, любое его движение могло спровоцировать войны, землетрясения, пожары и прочие катаклизмы.

Подобные сакральные требования к монархам частично сохранились, но, конечно, уже не в той мере, как это было в древности. От былого остался, пожалуй, жесткий протокол, которому подчинено общение простых смертных с коронованными особами.

По принципу наследования престола различают три вида монархий:

1. Родовая. Самая древняя. Монархом становится только член авторитетного рода.
2. Династическая. Самая распространенная. Престол переходит от отца к сыну, иногда от брата к брату. Интересно, что в Японии династия Микадо не прервалась ни разу за более чем тысячелетнюю историю существования.
3. Выборная. Самая редкая. Связана с отсутствием добровольных претендентов на престол или династическими кризисами. В России в 1613 году в условиях такого кризиса Земским собором был избран новый царь из династии Романовых – Михаил Федорович.

Монархические режимы существовали на разных континентах, в очень разных странах, поэтому титулы монархов многочисленны: император (сегодня остался только японский император – его величество Акихито), король, царь, князь, герцог, султан, хан, эмир, шах, фараон и др.

Примерами стран, где до сих пор сохранились монархи могут служить: Великобритания, Норвегия, Дания, Швеция, Иордания, Марокко, Саудовская Аравия.

Виды монархий

Слово «монархия» пришло из древнегреческого языка (μοναρχία – единовластие). Так называют форму правления, при которой верховная власть полностью или с ограничениями принадлежит одному человеку – монарху.

Аристотель (384-322 гг. до н.э.) в труде «Политика» относит монархию к одной из трех «правильных» политических форм правления. Извращением этого политического режима он называет тиранию.

Монархия по Аристотелю – это власть одного в интересах граждан, тирания – власть одного в собственных интересах.

Характерными признаками монархической формы правления можно условно назвать три составляющих:

1. Единоличный пожизненный глава государства.
2. Наследственный переход власти.
3. Отсутствие у монарха юридической ответственности (что это?).

Но каждый из этих принципов может быть нарушен, в истории множество таких примеров.

Монархический режим, будучи древнейшей формой правления, имеет массу разновидностей, большинство из которых в настоящее время не существует.

Также имеется несколько способов их классификации. Например, по объёму ограничений накладываемых на монарха различают:

1. Абсолютную монархию
2. Конституционную (она делится еще на парламентскую и дуалистическую).
3. Теократическую

Давайте все основные виды монархического правления рассмотрим отдельно.

Абсолютная монархия

На западе абсолютизм приходит на смену сословно-представительной монархии как форма усиления института государства, на востоке же этот вид государственного управления складывался в обход демократических проявлений, например, халиф в странах Аравийского полуострова единолично правил страной при помощи своих советников – шейхов.

Абсолютная монархия – это такой политический режим, при котором вся полнота власти сосредоточена в руках монарха, единолично и без ограничений управляющего государством. Такой вид монархии бывает только наследственным.

Чем же отличается абсолютная монархия от сословной (о последней читайте ниже)?

Сословно-представительная монархия	Абсолютная монархия
Монарх делит власть со специальным органом, состоящим из представителей определенных сословий.	Единоличная власть монарха с опорой на армию и бюрократический аппарат (чиновников, назначенных по принципу преданности монарху).
Монарх не вправе принимать государственные решения без согласия представительного органа.	На принимаемые монархом решения никто и ничто не влияет, хотя он может учитывать интересы определенных сословий.
Соблюдаются права граждан внутри своих сословий, монарх не может наказывать неугодных по своему усмотрению.	Монарх может отправить в опалу любого неугодного без суда и следствия.

Конституционная (ограниченная) монархия

Абсолютная монархия склонна к перерождению в произвол и тиранию. Со временем пришло понимание, что абсолютную власть необходимо ограничивать, таким образом, в результате буржуазно-демократических революций на смену абсолютизму приходит конституционная монархия.

При таком государственном устройстве ограничения верховной власти монарха прописаны в конституции. Различают два вида ограниченной монархии:

1. Дуалистическая. Несмотря на конституционные ограничения, монарх сохраняет обширные полномочия. Он не может принимать законы, но имеет право вето и право роспуска законодательного органа. Органы исполнительной власти формирует монарх.

   Современные страны с дуалистической монархией – Монако, Люксембург, Кувейт, Лихтенштейн, Иордания, Марокко.

2. Парламентская. Монарх фактически выполняет представительские функции, власть сосредоточена у правительства и парламента. Такой вид монархии схож с парламентской республикой. Законодательная власть в таких государствах принадлежит парламенту, а исполнительная – правительству. Власть монарха ограничена во всех сферах. По сути, монарх является символом единства нации.

   Примеры современных парламентарных монархий – Великобритания, Япония, Дания, Бельгия, Испания и проч.

Наиболее яркий и классический пример конституционного монархического правления – Англия. Почему же Англия стала называться конституционной парламентской монархией?

После революции и Гражданской войны в Англии в 1649 году был казнен король Карл I. Эти события повлекли за собой установление республики, которая продержалась до 1660 года.

Из-за смуты, начавшейся в 1658 году после смерти Кромвеля, лидера Английской революции, аристократия и дворянство приняли решение восстановить монархию Стюартов, и на престол взошел сын убитого Карла I — Карл II.

Но восстановленная монархия претерпела значительные изменения. Стюарты стремились восстановить абсолютизм власти, это привело к «Славной революции» 1688 года, когда династия Стюартов сменилась Виндзорами.

В 1689 году был принят знаменитый Биль о правах, утверждающий верховенство парламента в законодательной власти. После принятия Закона о престолонаследии в 1701 году, уточняющего особенности наследования короны и ограничения власти короля, в Англии окончательно сформировалась конституционная парламентская монархия.

Сословная и сословно-представительная монархия

Этот вид монархического устройства власти развился в сословных обществах, причем в зависимости от географии монарх мог принадлежать к разным сословиям.

На востоке цари относились ко второй касте воинов. В западных странах монарх, наоборот, стоял над сословиями. Это имело положительное действие, так как глава государства мог разруливать межсословные споры, находясь над конфликтующими сторонами.

Сословно-представительная монархия возникла с ростом государств. Так же, как прямая демократия становится невозможной в многонаселенном государстве, сословная монархия с увеличением населения и территорий вынуждена становиться представительной.

Власть короля сочеталась с участием представителей сословий в управлении государством, составлении законов.

Становление сословно-представительной монархии связывают с упадком феодального строя, по сути – это сословная монархия в сочетании с демократией и аристократией (по классификации Аристотеля).

Расцвет этой формы правления в Западной Европе приходится на XIII-XVI века. Первые представительные сословные органы – парламент Великобритании, созванный впервые в 1265 году, Генеральные штаты во Франции (первый созыв в 1302 году), Земский собор на Руси и др.

Теократическая и другие виды монархий

Патриархальная (традиционная) монархия

Монарх в традиционном обществе воспринимается как отец своих подданных. Эта древнейшая разновидность монархии берет истоки в патриархальной семье, которая состояла из нескольких поколений родственников по отцовской линии.

Сакральная монархия

Монарх играет роль жреца. Эта разновидность тесно связана с патриархальной монархией, так как зачастую глава патриархальной семьи одновременно был и жрецом, выполняющим сакральные функции.

Теократическая монархия

Отличается от сакральной тем, что жреческие функции заменяются духовными, религиозными. Монарх воспринимается как проводник Бога и законы, принимаемые им, соответствуют религиозным догмам (что это такое?). Гражданские законы являются частью религии, церковь поглощает государство, сливается с ним.

В эпоху Средневековья большинство европейских монархий были полностью или частично теократическими, так как подчинялись папе римскому.

Сегодня подобная разновидность государственного правления сохранилась в Ватикане (абсолютная теократическая выборная монархия) и Саудовской Аравии.

Деспотическая монархия

Деспот (от древнегреческого δεσπότης) – господин, повелитель. При деспотии монарх воспринимается как господин своих подданных. Такой вид монархии был распространен в государствах Древнего Востока и Африки. Складывался он в милитаризованных странах, где подданные считались войском своего монарха-военачальника.

В эпоху Просвещения в XVII-XVIII веках понятие деспотия приобрело негативный оттенок, так как использовался французскими просветителями (Монтескье, Дидро и др.) для критики абсолютной монархии.

Царизм в истории России и Третьеиюньская монархия

Монархия в России на протяжении практически всей своей истории была абсолютной, хотя в XVI-XVII веках еще присутствовали некоторые элементы сословно-представительных органов. Но они не имели реальных возможностей и юридических прав ограничивать самодержавие, хотя в кризисных ситуациях выходили на первый план.

Российскую монархию принято называть самодержавием – это название идет из Византии, так перевели византийский термин «автократия».

Первым самодержцем объявил себя Иван III, имея в виду свою автономию и независимость. Династия Рюриковичей сменилась династией Романовых, а при Петре I, провозгласившем создание Российской империи, русский царь стал называться императором.

Переход от абсолютной к ограниченной монархии произошел в России после революции 1905 года, когда власть императора была ограничена в Манифесте (что это такое?) от 17 октября.

В 1906 году была создана Государственная Дума, без одобрения которой не мог быть принят ни один закон. Такой курс на конституционную монархию продержался в России недолго. 3 июня 1907 года произошел переворот, Дума была распущена, члены ее социал-демократической фракции арестованы, избирательный закон 1905 года заменен на «бесстыжий», бесцеремонно продвигающий монархические интересы.

Так Николай II и П.А. Столыпин создали «третьеиюньскую монархию», которая пыталась восстановить абсолютизм самодержавной власти. Фактически Государственная дума продолжила свою работу, но практически она являлась «карманной», полностью отражавшей интересы правительства и монарха.

«Третьеиюньская монархия» стала предвестником краха самодержавия в России. Через 10 лет в результате революции монархический строй в стране сменился на советскую республику.

Любопытно, что Россия до сих пор не смогла до конца преодолеть своей исторической тяги к абсолютной монархии. Голоса сторонников монархизма звучат все сильнее, поговорка «Царь хороший, бояре плохие» не исчезла из сознания русского человека. Формально Россия — президентская республика, но российская политика имеет явные черты абсолютной монархии.

И не скажу, что это плохо. В эпоху перемен демократические режимы работают слишком медленно и не поспевают за быстро меняющейся обстановкой. А сейчас идет слом пятисотлетнего доминирования запада и темпы такие, что самым оптимальным является единоначалие. Демократия же хороша в спокойные времена, которые уж закончились и не понятно, когда еще наступят.

Страны-монархии

Как уже говорилось выше, в мире осталось 44 страны, где правят монархи. Визуально их можно увидеть на приведенной ниже карте.

Более детально посмотреть все страны с таким строем можно на приведенном ниже рисунке:

Обратите внимание, что страны разбиты по видам монархического режима, который в них установлен. По сути, у нас остались только представители конституционной (парламентской и дуалистической), абсолютной и теократических монархий. Последний вид, по сути, представлен лишь одним квазигосударством.

Автор статьи: Елена Румянцева

Удачи вам! До скорых встреч на страницах блога KtoNaNovenkogo.ru

* Нажимая на кнопку «Подписаться» Вы соглашаетесь с политикой конфиденциальности.

Подборки по теме

• Вопросы и ответы
• Использую для заработка
• Полезные онлайн-сервисы
• Описание полезных программ

Использую для заработка

• ВоркЗилла — удаленная работа для всех
• МираЛинкс — платят за размещение статей
• ГоГетЛинкс — монетизация сайтов
• Анкетка — платят за прохождение тестов
• Etxt — платят за написание текстов
• Кьюкоммент — биржа комментариев
• Поиск лучшего курса обмена
• 60сек — выгодный обмен криптовалют
• Толока — заработок для всех в Яндексе
• Бинанс — надёжная биржа криптовалют
• ВкТаргет — заработок в соцсетях (ВК, ОК, FB и др.)

Рубрика: Отвечаю на частые вопросы

Республика и монархия

Октавиан Август

От демократии – к монархии. Возможно ли?

В «Основах социальной концепции Русской Православной Церкви» сопоставляются три формы государственного правления – библейская теократия, монархия и демократия, – которые не равнозначны с высшей духовной точки зрения: подобно тому, как прямое богоправление, существовавшее в Древнем Израиле до поставления царем Саула, выше монархии, так и монархия, основанная на народной вере в богопоставленность правителя, царя, выше демократии, опирающейся, по крайней мере доктринально, исключительно на волеизъявление самого народа. И хотя, как утверждается в этом документе, искусственно стимулированная замена низшего по своей духовной природе государственного строя на более высокий строй – актуально: демократии на монархию – не может принести добрых плодов, если подобная трансформация не будет соответствовать религиозно-нравственному состоянию общества, сама возможность такой перемены «Основами социальной концепции» не исключается и расценивается как благо – в том случае, если она будет востребована народом, готовым принять ее.

Относительно перспективы перемены форм правления в «Основах социальной концепции» содержится следующее положение:

«Нельзя вовсе исключать возможность такого духовного возрождения, когда религиозно более высокая форма государственного устройства станет естественной» (Основы социальной концепции Русской Православной Церкви. III, 7).

В этом самая суть, квинтэссенция православного учения о форме правления.

Доминирующая в современной теории государственного права систематика противопоставляет республику монархии, допуская при этом совместимость монархии с демократией, что и имеет место в большей части монархий, просуществовавших до наших дней. Насколько подобные государства при этом остаются подлинными монархиями, с одной стороны, и насколько они демократичны по существу дела, то есть имеет ли место в них действительное народоправие, – это большой вопрос: наблюдая за перипетиями политической жизни в таких странах, можно прийти к заключению, что при соблюдении в них монархического церемониала и демократических выборных процедур они все-таки не юридически, но в плане реальной политики представляют примеры олигархического правления, как, впрочем, и более типичные для нашего времени республики с их представительными органами власти в виде парламентов.

В современном демократическом государстве народ – объект, в не субъект управления

Народ провозглашается источником власти, но является ли он в современном демократическом государстве субъектом или все же скорее объектом управления? Не уместна ли параллель между формальным всевластием народа в государствах с представительным правлением и суверенитетом монарха, когда монарх этот – подросток или младенец вроде российского императора Иоанна VI, младенцем восшедшего на престол и младенцем же свергнутого с него несколько месяцев спустя, или Людовика XV в пору регентства. Подобных примеров в истории наследственных монархий множество. Не выполняет ли в демократических государствах народ лишь функцию легитимации власти, подобно тому как эту роль играет малолетний законный монарх, при том что реально правит его именем единоличный или коллегиальный регент?

Монархия, аристократия, полития

В наших рассуждениях на тему государственного строя полезно обратиться к истокам, лучше сказать, к классике государственного права – трактату Аристотеля «Политика». Содержащаяся в нем классификация сохраняет актуальность и остается фундаментом современной юридической и политологической систематики.

Аристотель выделил шесть форм правления: три правильных (монархию, аристократию и политию) и три извращенных, сопряженных со злоупотреблениями, а именно тиранию, олигархию и демократию.

• Монархия, по Аристотелю, это единоличное правление, при котором носитель власти служит общему благу, причем наследственность власти не является непременным атрибутом монархии.
• Аристократия – это правление лучших, наиболее компетентных и обладающих высокими моральными качествами лиц; вовсе не обязательно при этом, чтобы они принадлежали к родовой знати.
• При политии государственные решения принимаются собранием полноправных граждан, а не через выборы народных представителей: правосознание античного мира отвергало представительное правление как профанацию народного волеизъявления; представительство практиковалось лишь в межполисных или, что то же, межгосударственных отношениях, в союзных органах.

От правильных форм правления, при которых власть служит общему благу, Аристотель отличал неправильные, когда при тех же формальных механизмах властвования носители власти преследуют цели, не служащие общему благу. Извращением монархии является тирания, под маской аристократии утверждается олигархия, а полития оборачивается демократией, когда толпа не следует советам благоразумных граждан, увлекаясь разрушительными лозунгами демагогов. Что еще необходимо пояснить: Аристотель, при всей свойственной его стилю мышления склонности к схематизирующей и упрощающей систематизации, оставался реалистом и, характеризуя конкретное политическое устройство современных ему греческих полисов и государств, находившихся вне мира эллинской цивилизации, находил в каждом из них сочетание элементов нескольких форм правления, но в разных пропорциях и при доминировании одной из них, что и давало ему основание для классификации.

В новое время типологию Аристотеля скорректировал классик философии права Гоббс, который резонно заметил: считать единовластие монархией или тиранией, а власть узкого круга лиц аристократией, то есть правлением лучших, или олигархией, и как отличить нормальную политию от дефектной демократии – это зависит от точки зрения того, кто дает оценку, так что довольные политикой, проводимой единодержавным властителем, назовут его монархом, а недовольные – тираном. Так же, по Гоббсу, обстоит дело и с оппозициями: аристократия и олигархия, полития и демократия. Это релятивистское уточнение британского мыслителя имеет резон ввиду наличия разных интересов у разных групп населения, как и индивидуальных расхождений в оценках, так что, строго говоря, в формальном плане, а право всегда формально, существует лишь три вида правления. Назовем их так: монархия, олигархия и демократия, – употребляя эти термины, в соответствии с позицией Гоббса, безоценочно, нейтрально.

Императоры республики

Латинским эквивалентом греческой «политии» является res publica. Классическая республика, установленная в Риме в 510 году до Р.Х. после свержения царя Тарквиния Гордого, уживалась с единовластной диктатурой, которая вводилась не вопреки основным законам, а в соответствии с ними на время войн, угрожавших самому существованию Римского государства. Республика не была упразднена и после того, как при Октавиане Августе олигархический сенат утратил былое всевластие и ключевое значение в управлении Римом приобрел принцепс, по-другому титуловавшийся также и императором.

Слово imperium значит «власть». Им обозначалась высшая исполнительная власть в Риме

Этимологически императорский титул восходит к слову imperium, которое в переводе значит «власть», и никакой специфически монархической идеи его семантика не содержит. Как термин из области римского права, imperium обозначает один из видов власти, а именно высшую исполнительную власть, включая и такой ее элемент, как командование вооруженными силами, вместе с властью судебной по отношению к военнослужащим и жителям оккупированной территории. В раннем Риме империй принадлежал царям, в эпоху классической республики – двум консулам. В провинциях неограниченной властью над местным населением, но не над римскими гражданами обладали назначаемые туда проконсулы или пропреторы. В республиканском Риме почетный титул императора предоставлялся консулам или диктаторам, которые одержали победу над опасными и сильными врагами и были удостоены триумфа – чести торжественного восхождения на Капитолий во главе победоносного войска: за исключением дней триумфов войска не имели права находиться в Риме.

Октавиан Август первым начал писать слово imperator впереди своего личного имени, но его огромная власть соединена была не с императорским титулом, а с должностью принцепса – первого члена сената, что расширительно интерпретировалось также и как звание первого гражданина Рима. При этом сам он говорил, что его реальное влияние на ход государственных дел вытекает не столько из его разнообразных должностных обязанностей, сколько из его авторитета. В I столетии от Р.Х. титул императора усваивался и полководцам, не обладавшим, в отличие от Августа и последовавших за ним принцепсов, верховной властью. Затем установился обычай, законодательно не сформулированный, чтобы императорами титуловались исключительно принцепсы. Но этот титул по-прежнему был обусловлен одержанными победами, так что во многих случаях он употребляется с добавлением в титуле числа, обозначавшего количество таких побед: дважды или трижды император.

Император мыслился не стоящим вне и над республикой, а занимающим ключевое положение в системе республиканской власти

Из двух высших званий верховного правителя Рима одно – «император» – имело преимущественное отношение к военной, а другое – «принцепс» – к гражданской власти. Правители Рима были императорами для воинов – их пожизненными верховными главнокомандующими, которым воины приносили присягу на верность, и пожизненными же принцепсами для граждан Римской республики. По мере милитаризации Рима и дальнейшего падения значения сената в системе власти титул императора стал основным в титулатуре правителя, и со временем императоры перестали усваивать себе звание принцепса сената, ставшего лишь декоративным органом. Но важно подчеркнуть, что император, как и прежде, мыслился не стоящим вне и над республикой, а занимающим ключевое положение в системе республиканской власти Рима.

Императорский титул сохранили правители Римской империи, когда она стала христианским государством и когда ее столица была перенесена на берег Босфора, в область преобладающего грекоязычия. Греческим эквивалентом титула императора было «автократор», что можно перевести на русский язык как «самодержец», при том что русское осмысление этого термина в его первоначальном значении указывает на суверенитет, на независимость, по контрасту с былой зависимостью наших князей от Орды. Хотя греческие панегиристы величали римских императоров, или автократоров, царями – василевсами, по-латыни – rex (как титуловались до учреждения республики римские цари и как в Риме называли монархов варварских народов и племен), но в официальную титулатуру это слово было включено лишь при Ираклии, то есть уже только в VII столетии. При этом само государство и при Ираклии, и после него по-прежнему именовалось республикой, или, по-гречески, политией, в переводе на церковнославянский язык – «жительство». Это слово употреблено в славянском переводе тропаря праздника Воздвижения Креста Господня: «Победы царям на варваров даруя и Твое сохраняя Крестом Твоим жительство», по-гречески – политию.

Косвенным признаком республиканского контекста императорского титула было то обстоятельство, что в Византии и на Западе до Средневековья не употреблялся титул «императрица» применительно к жене императора. Императорским женам часто, но не всегда усваивался титул августы, восходящий, естественно, к супруге Августа Октавиана, удостоенной почетного имени, которое предоставлено было ее мужу. Когда же правительница государства усваивала себе власть, аналогичную не только по факту, но и юридически той, которой обладали императоры, – это случай со святой Ириной, которую мы ныне не вполне правомерно, только по языковой инерции, именуем императрицей, – она называла себя в латиноязычных актах «императором». Именно так подписывалась под латиноязычными актами святая Ирина: Imperator Irina.

Республиканским элементом в государственном строе Римской империи, прямым продолжением которой была империя Ромейская, называемая также кабинетным именем «Византийской», является отсутствие юридически признанного наследственного принципа при передаче верховной власти преемнику. По факту преемником мог быть и наследник, но никакими законами такой порядок передачи власти не предусматривался. Средством передачи верховной власти сыну или другому близкому родственнику было привлечение его к соправительству при жизни правителя, сопряженное с усвоением ему титула августа или цезаря. Хотя в известные периоды империей правили династические императоры, но все же «порфирогенеты», или «багрянородные» василевсы – те, что родились в правление своего отца, не составляли большинства среди императоров. Наследственный принцип передачи верховной власти имеет совсем иные, не римские и не византийские корни. Он действовал в восточных монархиях, в эллинистических государствах и, наконец, у варварских германских народов, оказав лишь некоторое влияние на юридическую мысль и государственную практику Византии.

Но кто становился преемником императора, когда это не был его близкий родственник? Если оставить за скобками нередкие случаи свержения и убийства правителей, захвата власти узурпатором – чаще всего военачальником, возглавившим успешный мятеж, то существовала еще практика адаптации императором лица, избранного им в преемники: он тем или иным образом вводился в семью действующего правителя, удостаивался высших титулов цезаря и августа и становился соправителем, с тем чтобы принять полноту верховной власти после кончины возвысившего его императора.

Император оставался высшим должностным лицом Ромейской республики

Юридически значимыми актами инаугурации императора в эпоху до христианизации Рима было избрание его армией, церемониально сопровождаемое поднятием на щите, затем сенатом и, наконец, народным волеизъявлением чрез приветственные аккламации на ипподроме перед началом скачек. В христианской Византии к этим актам присоединилось патриаршее благословение на правление, с начала XIII века совершавшееся как чинопоследование миропомазания. При этом император оставался высшим должностным лицом Ромейской республики, или политии.

Такое, на первый взгляд парадоксальное, сочетание республики и монархии мы наблюдаем и на примере других государств. Императоры Священной Римской империи германской нации, даром что в течение столетий это были династические Габсбурги, юридически не наследовали власть, но избирались курфюрстами. Из истории можно извлечь и иные примеры соединения элементов монархического и республиканского правления в одном государстве. Польша и в ту пору, когда во главе ее стояли короли, избираемые сеймом, хотя, как правило, из лиц династических – чаще из иностранных, чем отечественных династий, – называлась Речью Посполитой, что является точным переводом слова «республика».

Из истории известно также, что и в республиканском по своей конституции государстве реальная власть могла сосредотачиваться в руках единоличного правителя, не всегда при этом занимавшего должность формального главы этого государства. Подобная концентрация власти обыкновенно вызывалась потребностями выживания страны в трудных обстоятельствах внешнеполитического или внутриполитического характера, например при враждебном окружении или при наведения порядка после революционной смуты.

***

Усиление монархического элемента возможно и при сохранении республиканских институтов

Экскурс в генезис и эволюцию монархической титулатуры призван лишний раз подчеркнуть мысль о совместимости монархии не только с демократией, что общепризнанно, но и c республиканской формой правления, и, значит, трансформация государственного строя в сторону усиления монархического элемента, который, согласно церковной доктрине, изложенной в «Основах социальной концепции Русской Православной Церкви», имеет несомненные достоинства, может быть осуществлена и при сохранении республиканских институтов, как это происходило в свое время в Римской и Ромейской империях.