Приходской дом, отец Никита корниенко

Приходской дом в Лосицах и его обитатели

После того, как на нашем сайте был опубликован видеоролик архимандрита Тихона на песню иеромонаха Романа, мы получили множество писем с вопросами о том, что за отец Никита был снят в далеком 1987 году в этом ролике. В качестве ответа приводим рассказ отца Тихона «Приходской дом в Лосицах и его обитатели» из книги «Несвятые святые». Отец Никита (Корниенко) скончался в 2004 году.

Отец Рафаил (Огородников)

Приходской дом отца Рафаила в деревне Лосицы представлял собой самую простую деревенскую избу в одну комнату. Но в остальном здесь все было необычно.

На печи жил бесноватый Илья Данилович — могучий старик, который и на землю-то спускался нечасто. Никогда — ни до, ни после — я не встречал никого, подобного Илье Даниловичу: когда он начинал рассказывать (не имело значения — о давно ли минувших годах или о недавних событиях), слушатели невольно замирали, понимая, что столкнулись с чем-то совершенно уникальным. Илья Данилович обладал поистине эпическим складом ума. Наверное, за всю мировую историю так излагали только Гомер, Толстой и бесноватый Илья Данилович.

Память его была невероятна. Вспоминая, скажем, какой-нибудь случай из собственного военного прошлого, он перечислял имена офицеров и солдат, их звания, годы рождения и гибели, имена жен и невест, названия их родных городов и сел. А оружие, которым они сражались, будь то трехлинейка или гаубица, Илья Данилович описывал не менее завораживающе, чем был воспет щит Ахилла в «Илиаде».

К вере Илья Данилович пришел особым образом, и именно благодаря беснованию. Потому что, как говорил отец Рафаил, без беснования Илья Данилович — красавец и богатырь, ничего в этом мире не боявшийся и живший по одному закону плоти, — к Богу вовек бы не пришел. А требования плоти, по рассказам самого Ильи Даниловича, у него бывали такой силы, что, не говоря уже о любовных похождениях, однажды, в сорок первом, ночью, на передовой, он до того оголодал, что не выдержал и как сомнамбула пошел на запах тушенки к вражеским окопам. Немцы сначала всполошились, но стрелять не стали. Решили подождать, пока этот русский ввалится к ним в окоп. А когда разобрались, зачем он явился, дали ему каши с тушенкой. Так что Илья не только сам наелся, но и набил кашей каску и карманы для голодных товарищей.

Илья Данилович плывет на лодке в скит, в его руках Псалтирь

Вернувшись с фронта, бравый солдат, не откладывая дела в долгий ящик, выбрал себе самую красивую невесту. Но очень скоро выяснилось, что характер у молодой жены, а особенно у ее мамаши, — на редкость скверный. Илья затосковал, но разводиться в те годы, да еще в рабочем поселке, было не принято. Утешение, конечно же, быстро нашлось. Илья работал водителем на дальних рейсах и, рассказывая свою историю, покаянно поведал мне, что не только в родном поселке, но и в каждом городе на постоянных маршрутах у него были «любовные подружки». Жена быстро узнала об этом. Однако ни скандалы, ни уговоры, ни профкомы, ни товарищеские суды на Илью не действовали. Тогда оскорбленная супруга решилась на крайний шаг. Она нашла ворожею, и та, как говорят в народе, «сделала» Илье «на смерть».

Помнится, я с большим недоверием отнесся к этой части повествования Ильи Даниловича. А он даже ухом не повел и продолжал.

Как-то, возвратившись поздно вечером из очередного рейса, он подошел к своей калитке и увидел во дворе незнакомую женщину. Удивительным в этом было то, что женщина — ростом не меньше пяти метров — головой достигала крыши! Старше средних лет, простоволосая, с длинной косой, она была одета в старомодный сарафан. Не обращая на Илью никакого внимания, гигантская гостья обошла вокруг дома, что-то бормоча под нос, без труда переступила через штакетник и скрылась в темноте.

Илья как простой советский человек в мистику отроду не верил. Вдобавок он был совершенно трезв. Так что, когда первая оторопь прошла, он сообразил, что все это ему привиделось от усталости, после долгой дороги.

Зайдя в дом, он увидел жену и тещу, заботливо суетящихся вокруг щедро накрытого стола. Это показалось ему странным: такого внимания от скандальных баб Илья давно не помнил. Между тем его приветливо усадили, теща налила водочки, и началось небывалое угощение. Вспомнив о непонятном видении во дворе, Илья все же спросил, не случилось ли чего-то необычного перед его приходом. Женщины дружно замахали руками и заверили, что ничего особенного не было да и быть не может. Водочка полилась еще обильнее, и скоро Илья забыл обо всем.

Очнулся он наутро в супружеской постели. Жены рядом не оказалось. Илья решил, что пора вставать, но, к своему удивлению, не смог этого сделать: руки и ноги не слушались. От страха он попытался закричать, но наружу вырвался только слабый стон. Спустя час (который показался Илье страшной вечностью) пришли жена, теща и еще какая-то женщина, поразительно похожая на ту, которая ему привиделась вчера в саду. Только теперь она была обычного человеческого роста. Не обращая внимания на стоны Ильи, женщины без стеснения рассматривали его и о чем-то шепотом переговаривались. Потом они ушли, и Илья снова остался один.

Только к вечеру снова появилась жена, но теперь уже с местным врачом. Илья слышал, как она, всхлипывая, рассказывала про то, что муж вернулся из рейса, крепко выпил, лег спать и вот с утра не может подняться. На следующий день больного отвезли в районную больницу. Там он провел больше месяца. Врачи так и не смогли разобраться в причинах странного недуга и выписали высохшего как щепка Илью умирать домой.

Дома его подстерегал настоящий кошмар: жена и теща не скрывали своего торжества и с нетерпением ждали смерти неверного мужа и обидчика. Когда Илье стало совсем худо, жена даже пригласила домой гробовщика и помогала ему снимать мерку с еще живого бессловесного супруга.

Так и не поняв, что с ним происходит, Илья примирился с мыслью о скорой смерти и ждал конца почти безропотно. Но однажды, улучив час, когда женщин не было дома, к Илье, уже совершенно недвижимому и немому, пришел его фронтовой товарищ и привел с собой одетого по-мирски священника. Тот предложил умирающему здесь же, на смертном одре, окреститься и просить помощи у Бога. Больной, хотя и плохо понимал, что это значит, но единственным доступным ему движением — кивком головы — выразил согласие.

После крещения чудес не произошло, если не считать того, что Илья так и не умер. Жена и теща были вне себя от злости. Прошел еще месяц, к концу которого Илья, хотя и с огромным трудом, стал понемногу подниматься с постели и еле слышно говорить. Во всем прочем состояние его оставалось ужасным. Как-то к нему снова пришел фронтовой друг, собрал Илью, посадил на поезд и повез на перекладных через всю страну в Псково-Печерский монастырь, к старцу архимандриту Афиногену.

Илья попал в незнакомый и странный для него мир. Но после беседы с отцом Афиногеном, за которой последовали первая исповедь и причащение, он, что называется, воскрес. Еще через неделю Илья был полностью на ногах и с каждым днем набирался сил. Он быстро нашел общий язык со старцем: оба были простые люди, из крестьян. Поэтому, когда отец Афиноген поведал Илье, что жена навела на него порчу и он, не имея никакой духовной защиты, должен был умереть, Илья сразу ему поверил. А кому же еще верить в этом мире, где только старик монах смог его спасти?

Больше Илья Данилович не возвращался домой. Он сделался странником: временами жил и трудился в монастыре, временами ходил по России — от церкви к церкви. Паспорта у него уже давно не было. Так он постепенно состарился, но физически продолжал оставаться могучим и здоровым. Таким я его и застал на приходе у отца Рафаила.

* * *

Инок Александр, ныне иеромонах Роман (Матюшин)

Еще одним жителем приходского домика в Лосицах был инок Александр. Студент Брянского педагогического института, он, несколько лет назад придя к вере, оставил все и тоже пошел странником по России. Хотя ничего подобного истории Ильи Даниловича с ним, слава Богу, не случалось. Александр оказался в Псково-Печерском монастыре, но через два года примкнул к группе монахов, восставших против наместника, и снова ушел странствовать. В конце концов его приютил у себя на приходе отец Рафаил.

Тогда Александру было двадцать восемь лет. На костяшках рук — грубые мозоли, следы многолетних занятий карате. Мы любили гулять по полям и лесам и делали себе для прогулок легкие посошки из орешника. У всех они были кривоватые, и только посох Александра был идеально прямой, выкрашенный в черный цвет. Как-то на привале я решил поближе рассмотреть эту красивую вещицу, но, к своему удивлению, еле-еле смог ее поднять. Посох оказался тяжеленным стальным ломом. На вопрос, зачем Александру такое грозное оружие, инок ответил, что этот посох дает ему возможность хоть немного поддерживать физическую форму.

Отец Александр был молчалив и все свободное время уделял чтению творений древних святых отцов. Спал он в отдельной каморке, отгороженной горбылем. Жилище свое Александр запирал на ключ, что было немного странно, поскольку изба отца Рафаила закрывалась чисто символически — на щеколду. Однажды я мыл в доме полы, а Александр вышел куда-то, оставив свою каморку открытой. Я не выдержал и заглянул туда. В каморке на полу стоял сколоченный из грубых досок гроб. От неожиданности я так перепугался, что как ошпаренный выскочил из его убежища.

Переведя дух, я поинтересовался у Ильи Даниловича, что это означает. Тот со своей печи ответил, что в этом гробу инок Александр спит, потому что монах всегда должен помнить о смерти. Так, оказывается, поступали многие подвижники.

Несмотря на столь суровый образ жизни, Александр сочинял по-настоящему талантливые стихи и музыку к ним. Получались песни, теперь хорошо известные, разошедшиеся на дисках и кассетах, опубликованные в многочисленных сборниках с предисловиями наших самых известных писателей. Инок Александр давно уже пострижен в монашество с именем Роман — в честь древнего святого византийского поэта Романа Сладкопевца.

Иеромонах Роман (Матюшин)

Тогда же, в Лосицах, он сочинял и пел свои песни по вечерам под гитару. Если, конечно, разрешал отец Рафаил, который, хотя и считал это занятие совсем не монашеским, но послушать Александра все же иногда любил.

Вот одна из этих песен.

Уже вечер, друзья, уже вечер,
И луна свою лампу зажгла.
Так оставим же праздные речи,
Оторвемся на миг от стола.

Белой скатертью стол застелили,
Понаставили яств и вино,
Целый день веселились и пили.
И никто не взглянул за окно.

За окном никакого ненастья,
Листопад не шуршит в этот час,
Словно душу осеннюю настежь
Отворила природа для нас.

И, быть может, не стану пророчить,
Где-то путник в нелегком пути,
Но под светлую исповедь ночи
Он надеется все же дойти.

Благодати исполнены кущи,
Пруд заросший туманом кадит.
Мир тебе, одиноко идущий,
И тому, кто тебя приютит.

Так давайте ж подымем бокалы,
Своим бытом простым дорожа,
Чтоб его теплотой обласкала
Сердобольная чья-то душа.

Кто же ты, неизвестный прохожий,
Далеко ль путь-дорога лежит
Почему так меня растревожил
Твой блаженный, задумчивый вид.

В твоем сердце молитва святая
Разгоняет душевную тьму.
Может, скоро и я, все оставив,
Помолясь, посох в руки возьму.

И, крестами себя пообвесив,
Побреду неизвестно куда,
Заходя в близлежащие веси,
Стороной обходя города.

Мы записывали эти песни на магнитофон, а потом я привез их в Москву. Как-то, много позже, меня направили с поручением к патриарху Пимену, в его резиденцию в Чистом переулке. Там, ожидая в прихожей, я с удивлением услышал из покоев патриарха запись песен отца Романа. Патриарх Пимен сам был прекрасным певцом и поэтому мог ценить настоящее церковное творчество.

* * *

Частыми гостями на Лосицком приходе были еще два человека — иеромонах Никита, самый близкий друг отца Рафаила, и дьякон Виктор.

Отец Никита (Корниенко)

Отец Никита тоже был постриженником Псково-Печерского монастыря. В тринадцать лет он, ленинградский пионер, ушел из дома, где никому не был нужен. Отец Никита так и говорил: «Еще тогда я понял, что человек в этом мире не нужен никому, кроме самого себя и Господа Бога». Как пионер мог до такого додуматься, остается загадкой, но так или иначе мальчик скоро очутился на приходе у удивительного подвижника иеромонаха Досифея в деревеньке Боровик, в шестидесяти километрах от Пскова. Там он и вырос при старце — на Псалтири, древних патериках, изучая словесность по аскетическим книгам, написанным в V веке, — «Лествице» и «Авве Дорофею». Мирской жизни он почти совсем не знал.

В школу мальчик больше не ходил, но вырос умным, по-своему очень образованным и добрым юношей. К тому же — высоким, стройным и необычайно красивым. Перед армией отец Досифей отправил его на год в Псково-Печерский монастырь — немного разобраться в жизни XX века. Там он и подружился с отцом Рафаилом. А когда вернулся из армии, сразу подал прошение в монашество. В тот же год, когда отца Рафаила отчислили из монастыря, старец отца Никиты, иеромонах Досифей, попросил Псковского Владыку митрополита Иоанна благословить ему удалиться в скит — дом в двух километрах по реке от села Боровик, среди псковских лесов и болот. Митрополит, зная о высокой жизни подвижника, благословил это уединение, а на освободившееся священническое место назначил отца Никиту, который лучше всех знал и храм, и людей в Боровике.

Так молодые иеромонахи оказались на приходах километрах в двухстах друг от друга и по возможности наведывались то в один храм, то в другой — помолиться вместе, совершить литургию, подсобить по хозяйству.

Наконец еще одним завсегдатаем в Лосицах был недавно рукоположенный дьякон Виктор, присланный на приход к отцу Никите для прохождения дьяконской практики. Отец Виктор совсем недавно вышел из тюрьмы. Отсидел он семь лет по политической статье. Дьякон очень хотел вступить в монашество, но митрополит Иоанн — древних лет мудрый и добрый старец — сумел получить разрешение у псковского уполномоченного по делам религий только на то, чтобы бывший заключенный стал дьяконом. Причем на самом глухом приходе, а никак не в людном монастыре. Хотя и дьяконское рукоположение бывшего политического заключенного по тем временам уже было событием из ряда вон выходящим.

Из тюрьмы отец Виктор вынес непоколебимую веру в Бога, полное презрение к любым трудностям и такой веселый нрав, что от его неиссякаемых рассказов мы в самом буквальном смысле в изнеможении падали под стол от смеха. Последнее обстоятельство выглядело как-то совсем уж не по-монашески, и мы старались с этим бороться по мере сил. Но сил хватало лишь до очередного рассказа отца Виктора. А еще он привнес в нашу благочестивую жизнь тюремную лексику, от которой, как мы его ни корили, освободиться так и не смог.

Больше всего пострадал от этого филологического бедствия простосердечный отец Никита. Дьякон Виктор решительно появился в его тихом уголке со своим хохотом, немереным оптимизмом и тем самым кошмарным зековским жаргоном, который отец Никита, к нашему ужасу, немедленно перенял.

Отец Никита и диакон Виктор

За отцом Виктором вдруг как-то сразу закрепилась кличка — Старчишка. Это было само по себе удивительно, потому что мы никому и никогда прозвищ не давали. Но для этого сидельца кличка возникла как-то сама по себе, совершенно естественным образом.

Помню, как-то в начале осени я приехал в Боровик к отцу Никите. Продукты и деньги, привезенные мною из Москвы, закончились очень быстро, поскольку здесь гостил не только я. Собрались такие же молодые и оголодавшие после Успенского поста отец Рафаил, инок Александр, дьякон Виктор и бесноватый Илья Данилович. Последний, правда, был лет на тридцать нас старше, но обладал вполне молодым зверским аппетитом.

Итак, истребив подчистую доставленные из Москвы продукты и до аллергии объевшись яблоками нового урожая, мы окончательно приуныли. И решились на последний в таких случаях шаг — ехать во Псков, просить денег у нашего митрополита Владыки Иоанна.

Этот Владыка был, наверное, самым старым в те годы архиереем Русской Православной Церкви. Чего только он не испытал в своей жизни! Высокий, могучий, совершенно седой, он был необычайно добр, особенно к монахам. Так что мы были уверены: он поворчит-поворчит, но в конце концов нам не откажет. Владыка лет сорок безвыездно сидел в своей епархии и занимался только церковными делами. Он был единственным архиереем во всей Русской Церкви, который мог позволить себе не выезжать на Архиерейские и даже на Поместные Соборы в Москву. Там на него, по-видимому, давно махнули рукой. Митрополит хорошо знал и любил отца Никиту, поскольку принимал участие в его воспитании с тех пор, когда тот еще школьником сбежал из дома на приход к старцу Досифею.

Конечно, Владыка хорошо представлял, насколько бедно живут его монахи на дальних приходах. Знал, но все-таки посылал их туда служить. Ведь лишь благодаря тому, что в храмах совершались богослужения, власти не решались закрыть их или разрушить. Вообще почти на всех дальних приходах в Псковской епархии несли служение монахи или одинокие священники. Женатым батюшкам, да еще с детьми, здесь пришлось бы совсем туго. Отец Никита рассказывал, что за месяц у него с трудом набегало жалования рублей двадцать пять. Это и понятно: старые крестьянки, которые обычно составляли приход таких храмов, были не зажиточнее своих настоятелей. Священники помогали этим, как правило, брошенным родными детьми и внуками старухам то дров нарубить, то крышу починить. А иногда на последние копейки покупали им еду и лекарства. Деньги у батюшки появлялись, как правило, лишь тогда, когда деревенский, почти неверующий народ приходил на крестины или приносил в храм отпеть покойника. Но монахи о деньгах не думали. Или, если уж быть до конца честным, думали о них в последнюю очередь.

Заняв рубль на автобус, мы для пущей жалобности все вместе, отправились к Владыке. Дома оставили только Илью Даниловича — сторожить храм. По всей Псковщине заезжие воры то и дело грабили церкви.

Отец Рафаил и отец Никита

В автобусе народу было немного, и мы вчетвером — отец Рафаил, отец Никита, отец Виктор и я — удобно расселись. Пассажиры посматривали на нас с интересом, а некоторые и с умилением: в те годы нечасто удавалось встретить молодых монахов, вот так, спокойно, в рясах и с посохами, путешествующих по Советской стране.

До епархии мы добрались благополучно. Правда, так увлеклись разговором, что во Пскове чуть было не пропустили нужную остановку. Но отец Виктор в последнюю секунду закричал на весь автобус:

— Отцы! Быстро — роги мочим!

Опрометью выкатившись из автобуса, мы все-таки успели заметить потрясенные лица пассажиров… Но нам было не до них. Впереди лежала заветная улица, которая, хотя и носила имя большевика Яна Фабрициуса, но здесь располагалось епархиальное управление с архиерейским домом. (Советская власть вообще любила предоставлять места для епархий то во 2-м Коммунистическом тупике, то на улице Карла Либкнехта.)

Владыка встретил нас в своем кабинете, сидя в глубоком кресле. Мы по очереди подошли к нему под благословение и жалобно заныли про свою горькую долю. Владыка слушал, но с места не поднимался. Это нас сразу насторожило. Может, он хотел поподробнее выяснить все обстоятельства нашего бедственного жития, а может, у него самого с деньгами сейчас было не густо. Как бы то ни было, но мы заволновались. Отец Рафаил даже вытолкнул меня — как самого маленького и худенького — вперед. Но и это не подействовало. И тогда перед архиереем выступил отец Никита. Он никогда не был оратором, к тому же еще и заикался, но сейчас на него — по-видимому, от голода — снизошло вдохновение:

— В-Владыко святый! — отчаянно начал он. — Какая жизнь, в натуре?! Держимся ваще на последних! Роги отваливаются! Денег — нет! Еды — нет! Зубы на полку ложим! П-покойников — и тех нет!

Владыка так и обмяк в своих креслах.

А нам речь понравилась, и мы дружно закивали. Хотя, конечно, отец Никита от волнения несколько необдуманно употребил воспринятые им от отца Виктора выражения. А говоря о покойниках, он, разумеется, имел в виду денежные средства, которые поступают в храм за отпевания. Но все вместе вышло, наверное, слишком уж сильно для престарелого архиерея.

— Батюшка, дорогой!.. Где ты таких слов набрался? — обратился ошеломленный Владыка к отцу Никите.

Архиерей не слыхивал подобных выражений уже лет шестьдесят, с тех пор как отбывал заключение в двадцатые годы.

Тут вперед вышел Старчишка Виктор и вызвал огонь на себя.

— Владыко святый, это я, старый баклан, при нем языком мелю — никак не отвыкну. Вы уж на Никиту не сердитесь. Я во всем виноват, — покаянно забасил он и даже ударил себя в перси.

Отец Никита у храма Но, видно, речь отца Никиты произвела на архиерея яркое впечатление. Он грузно поднялся из своих кресел, подошел к столу, покряхтел немного и достал из ящика сто рублей. Нам такие деньги и не снились!

Архиерей повертел купюры в руках, прикидывая, не многовато ли будет, но не стал мелочиться и протянул деньги отцу Рафаилу как старшему.

Благословляя нас в дорогу, он все же сказал:

— Ты, Никитушка, уж лучше того… больше по-церковнославянски читай!

Отец Никита горячо пообещал исправиться, и мы, счастливые, покинули архиерейский дом.

Жизнь продолжалась! Правда, был постный день, среда, и нельзя было сейчас же съесть мороженого, но мы готовы были потерпеть до завтра. Накупив еды себе и гостинцев деревенским старухам, мы вернулись домой.

А наутро пришла телеграмма из епархиального управления, в которой сообщалось, что указом митрополита Иоанна дьякон Виктор переводится из Покровского храма села Боровик в храм Архангела Михаила деревни Толбицы. В этом храме служил всеми уважаемый пожилой священник отец Андрей. Расчет архиерея был прост — на отца Андрея жаргон дьякона уж точно не повлияет. Этот образованный, интеллигентный батюшка отсидел в лагерях, кажется, лет двадцать. При этом никто никогда не слышал от него таких слов, какими потчевал своих слушателей Старчишка дьякон Виктор.

СЕКРЕТЫ ПРИГОТОВЛЕНИЯ ЖАРЕНОЙ КАРТОШКИ.
Коль уж повелись всем писать свои благочестивые воспоминания о славных днях конца восьмидесятых, когда мы все только входили в богатый и насыщенный церковный мир, поделюсь и я своими мыслями, благо события тех времен остались врезанными в память накрепко.
Было это где-то в конце зимы 86 года, когда в ранге свободного художника я осваивал окрестные пространства в поисках духовных источников. Так случилось, что в Печорском монастыре мы встретились с моим другом Володей, и поскольку келья для паломников тогда оказалась перенасыщенной, и устроиться в монастыре не удалось, Володя вовлек меня в свое путешествие, которое устраивал во время своего отпуска. В селе Боровики той же Псковской области подвизался наш знакомый батюшка иеромонах Никита Корниенко, и мы отправились к нему.
Помню, добирались мы туда на автобусе от Пскова, и приход там был совершенно нищий, потому что местное население религиозное возрождение упорно игнорировало. У батюшки был чудный храм, помнится Богородичный, но точного посвящения я уже не помню за давностью лет, и проживал там отец Никита на нищую зарплату, которую с трудом собирал на требах. В основном это были погребения, и каждый раз, приглашен-ный на поминки отец Никита, в своем слове указывал на то, что поминать покойного спиртным есть недопустимый грех, после чего какая-нибудь старуха поднималась с рюм-кой: «Эх, не люблю я ее, горькую, но помянуть-то надо!..» И все развивалось по тради-ции.
За неимением наличности, расплачивались с батюшкой той же водкой, так что у него собирались весьма значительные запасы, поскольку сам батюшка не пил ее вовсе. Как оказалось, это пришлось весьма кстати, так как на эти самые запасы отец Никита заново отремонтировал весь храм, потому что водка была в тех местах главной валютой. Мало того, прознав о его нуждах, люди сами появлялись у него с предложениями, причем по удивительному стечению обстоятельств очень кстати. Так потребовалась ему краска для покрытия храма, и вот ночью стучит хриплый мужик и предлагает ему бочку краски, и как раз той самой, что была нужна. И так в остальном, так что при всей своей нищете батюшка никак не унывал.
В ту пору у него на приходе подвизался чтецом наш общий друг Гоша, он собственно нас и привлек туда. Дело было уже Великим постом, так что разносолов мы там не ждали. Зато, когда пришло время трапезы, устроили конкурс на то, кто приготовит самую вкусную жареную картошку. Я со студенческой поры славился своим умением жарить картошку, и потому вступил в соревнование без колебаний. Первую сковородку жарил Володя, пугая нас своими сибирскими секретами, и с долгого ожидания она ушла почти мгновенно, хотя яркого впечатления не произвела. Это был сложный период в жизни Володи, потому что на него напала зубная боль, и он страдал. Именно по совету батюшки он попытался сполоснуть свой больной зуб водкой, и это подействовало благоприятно. Мы, конечно, отнесли это к молитвенному подвигу отца. Потом делом занялся Гоша, тоже мастер изрядный, и его продукция уже отдавала вкусовыми излишествами. После него за дело взялся я, и мое произведение явно было признано лидером, так что я уже готовился к триумфу, когда к плите встал сам хозяин, отец Никита. Могу авторитетно заявить, что с того момента я понял содержательное значение молитвенного сопровождения самых простых бытовых дел. Картошка отца Никиты была самим совершенством, и хотя мы ели уже четвертую сковороду, она ушла за милую душу.
Потом мы служили в храме всенощную под воскресенье, и отец Никита, облачившийся в роскошные черные постовые ризы, предстал перед нами просто образцом подвижника. Правда местные бабки, которые являлись на богослужения в количестве полторы штуки (потому что не каждый раз бывали), остались нашим посещением недовольны, так как что мы вытеснили их с клироса, и долго потом шли разговоры про меня, что «этот толстый» (а я уже тогда производил впечатление) унес с клироса некий исчезнувший требник.
Дело было постом, так что вечером мы все дисциплинировано исповедались у батюшки, чтобы на другой день причаститься. Ночью мне правда пришлось испытать конфуз, потому что братски предложенная мне отцом Никитой раскладушка через пятнадцать минут после моего укладывания на нее предательски треснула, и я оказался на полу, но батюшка, не упрекнув меня ни словом, тут же предложил мне какой-то старый топчан, где я и улегся уже без приключений. На утро мы отслужили литургию, смирено подошли к причастию, и после кратких обязательных треб, вернулись домой. В этот день соревнований не устраивали, батюшка смиренно стал к плите и приготовил всем нам свою картошку, приложив к ней чудные соленые огурчики и капусту. Трапеза вышла просто праздничная, и когда пришло наше время уезжать, мы с Володей даже позавидовали Гоше, который оставался.
Дальше увлеченный Володей я отправился с ним на его приход в Великие Луки, где тогда еще малоизвестный отец Роман Матюшин поразил меня подвигом великопостного воздержания. Я же успел рассказать ему, как во время своей краткой работы в издательском отделе Патриархата успел познакомить сотрудников с его песнями, которые хоть и не произвели на них яркого впечатления, но зато были размножены и поползли по рукам московского религиозного сообщества. Так что я каким-то образом оказался причастен к его музыкальной славе, хотя сам батюшка не испытал по этому поводу восторга. О чем говорить, если он весь пост питался одними просфорами на запивке Святых Тайн, и к концу поста во словам Володи едва не падал от слабости. Такое очевидное свидетельство монашеского подвига невольно показалось мне разительным укором после наших затейливых трапез у отца Никиты, но даже это не затмило светлого образа батюшки, который надолго остался в числе моих самых ярких примеров смиренного служения.
А уж о том, как я повстречал отца Никиту в следующий раз, мне и говорить не хочется, потому что история эта была исполнена самой жуткой трагичности. Батюшка умер в 2004 году, еще довольно молодым, и хотя пример его подвига внушает скорее ужас перед изыскательной хитростью вражеских искушений, он все же остается в моей памяти самым светлым воспоминанием той поры.

1
17 век
18 век
1800-е
1810-е
1812
1840-е
1870-е
1890-е
19 век
1900-е
1910-е
1917
1920-е
1930-е
1937
1939
1940-е
1941
1944
1945
1950-е
1960-е
1970-
1970-е
1980-е
1990
1990-е
1993
2000-е
2015
2017
Goran Bregović
XIX век
XV век
XVI век
XVII век
XVIII век
abandond
c
cats
doll
flapper
history_in_art
il divo
la traviata
nightwish
twitter
Александр I
Америка
Англия
Аргентина Ямайка 5-0
Архангельское.
Атос
Афганистан
Африка
Балаклава
Белое движение
Бенкердорф
Берия
Битлз
Благовещенск
Блок
Большая Мурта
Боровск
Бретон
Бюсси
ВДНХ
Великая Отечественная война
Великая война
Великая отечественная война
Великий Новгород
Венесуэла
Вертинский
Византия
Вин
Виндзоры
Военно-морской музей
Волга
Вологда
Воронеж
Восток
Вторая мировая война
Вудсток
Высоцкий
Вышинский
Вяземский
ГАИ
Гааз
Гагарин
Галантный век
Галковский
Геленджик
Германия
Гимилев
Гиппиус
Гитлер
Главная сцена
Гоголь
Годуновы
Голливуд
Голос
Гондурас беспокоит
Гражданская война
Графиня де Сабран
Грин
Грузия
Гумилев
ДР
Даль
Данилкин
Даньшин
Дейнека
День города
Джанхот
Дзержинский
Дивногорье
Дикое поле
Дмитров
Довлатов
Домогаров
Донбасс
Достоевский
Дронов
Дугин
Дюльбер
Евровидение
Европа
Европа и газ
Египет
Егорьевск
Единая Россия
Елец
Ельцин
Ерофеев
Есенин
ЖЖ
Жириновский
Звенигород
Звягинцев
Зимняя дорога
Иван Грозный
Игра престолов
Ингушетия
Индия
Иран
Испания
Исторический музей
Италия
Кабаева
Кабанова
Кавказ
Казантип
Камчатка
Карабанов
Карпец
Карфаген
Каталония
Кемерово
Керчь
Китай
Кичкине
Коктебель
Колчак
Комиссаров
Кончаловский
Кострома
Котебель
Котовский
Кремль
Крещение
Кристалинская
Кронштадт
Кропоткин
Крым
Крымнаш
Крымская война
Кургинян
Курилы
Курёхин
Ленин
Ленинград
Леонтьев
Лепра
Лермонтов
Ливия
Лимонов
Любовь
Любовь и воздержание
МПК
МЧС
Майерлинг
Максим Кривошеев
Мария-Антуанетта
Масленица
Маяковский
Медведев
Меланья
Михайловское
Михалков
Можаев
Можайск
Монгол-Шуудан
Москва
Моцарт
Муха
Мюнхен
НГ
НП
Налич
Наполеон
Нерехта
Николай
Николай I
Николо рожок
Нинон
Новгород
Новороссия
Новый год
Овидий
Одесса
Омирова
Останкино
Осташков
Осташково
Охлобыстин
Павел
Павловск
Париж
Пасха
Пелагея
Первая мировая война
Пермь
Петербург
Петр I
Питер
Плес
Победа
Погудин
Поклонская
Польша
Помогите!
Прилепин
Псков
Путин
Пушкин
Пушкиногорье
Пять звезд
Разумовский
Райкин
Раневская
Растеряев
Рахманинов
Риза-бей
Рим
Римская правда
Ришелье
Рождество
Романовы
Россия
Россия Кострома
Ростов
Ростов-на-Дону
Руза
Руина
Рыбинск
Рюрик
Рюриковичи
Ряхин
СМЕРШ
СССР
США
Савкина горка
Санкт-Петербург
Саратов
Сатановский
Свиридов
Севастополь
Селигер
Сербия
Серебряный век
Серпухов
Синяя птица
Сирано
Сирия
Собянин
Сочи
Средние века
Сталин
Старый Крым
Судак
Сукачев
Сундаков
ТВ
Тереза
Территория
Толстой
Три мушкетера
Тригорское
Турбин
Тёма
Уайлд
Украиина
Украина
Уматурман
Унгерн
Уриевский
Феодосия
Ферапонт
Франция
Хворостовский
Херсонес
Цветаева
Цискаридзе
Цой
ЧК
ЧМ
Чаадаев
Черниговская
Честертон
Чехов
Чичерина
Чудинова
Чуркин
Чухрий
Шаляпин
Шахназаров
Шевченко
Шерлок
Ширков погост
Шойгу
Шотландия
Щлиссельбург
Эльтон
Эстель
Юзефович
Ялта
Япония
Ярославль
аббаты
абсурд
авангард
август
авиация
авто
авто-история
автостоянка
агитация ( историческая)
адок
азбука
актеры
актуально
актуально про комаров
алкоголизм-беседы врача
алфавит
анархия
ангел
англосаксы
анекдот
антифашисты
античность
апокрифы
ар деко
ар нуво
аристократия
армия
артисты
археология
архивы
архитектура
астрология
атеисты
аферисты
афиша
ахеджак
ахтунг! грабят!
байкеры
бал
балет
бандеровцы
бандиты
банки
баннер
баня
бедность
беженцы
без комментариев
безобразие
белые
белые интересное кино
бесы
библиотеки
бизнес
благотворительность
блины
блогеры
блоги
блокада
богачество
богемикус
бол
болезнь
болтаю
болтая
большая игра
большевики
борцуны
ботанический сад
брак
будущее
бузинес
был
былое
быт
бяда
в мире животных
в телевизоре
важно
важное
вальс
вампиры
варварство
варенье
ватники
ведьмы
версии
весна
ветераны
вечерние псаки
вид
видео
видео. Руина
викинги
вино
витражи
вкусное
власть
внезапно…
военная история
возмездие
война
война в Афганистане
война во Вьетнаме
вокруг света
вопреканцы
вопрос
ворье
ворьё
воспитание
воспоминания
вот так
впрок
впрок Гале
вредность
врушечки
всё чудесатее и чудесатее
выборы
выборы-выборы
выставка
выставки
гадость
гадость какая
гады
галереи
гарем
гендер
генетика
гениально
гении
геноцид
геральдика
герем
герои
героическое
герой
гламур
глобальная хохлодурка
голод
голосование
гордость страны
гравюры
графоманы
грустно
грусть-тоска меня съедает
гуд бай
гусик
да здравствует советский суд
дар
дача
дворцы
дворяне
дворянство
дебилы дня
девачквое
девочки
декабристы
демократия
демоны
демшиза
денежки
день космонавтики
день победы
день траура
деньги
депутаты
деревня
десталинизация
дети
дизайн
дипломатия
диссиденты
для Гааги
для души
для себя
доброе
документы
долой!
домогательства
донос
дороги
дорогобохато
достали
дочь офицера
драгоценности
драма
дурдом на выезде
духи
духоподъёмное
дуэль
евнухи
еда
ежики
еротика-с
есть место подвигу
еще раз про любовь
жЫзненно
жадина
жадность
жаль
жемчужина у моря
женщина
женщины
жесть
жж
жжжизнь
жизненно-полезное
жизненное
жизнь
жизнь удалась
жулики
журналистика
жуткостная жуткость
жуть
заба
забавно
забавно. Шерлок
забавное
забанен
заброшки
завидуй молча
завтра будут грабежи
загадка
заговор
закон
закрывайте этажи
замечательные люди
запасы на зиму
запирайте этажи
запретите им кто-нибудь!
запретите им кто-нибудь! стон души
зачем он это сделала
зве
звери
зверики
зверикик
зверки
зверства
зверство
здоровье
здравствуй — школа
зима
злая
злобное
злое искусство
знаменитости
зулу
игрушки
игры
идеал женщины
идеал красоты
идиоты
из Facebook
из окна
изучение иностранных языков
иконы
иллюстрации
империя
инаугурация
индейка
индейцы
инквизиция
инки
инструкция
интеллигенция
интервенция
интересн
интересно
интересное кино
интересное кино.
интернет
интернировать!
интерьер
интресно
интроверты
инф
искусство
искусство СССР
искусство в большом долгу
ислам
исскуство в большом долгу
история
история Аерики
история Америк
история Америки
история Англии
история Афганистана
история Болгарии
история Венгрии
история Вьетнама
история Германии
история Греции
история Европы
история Египта
история Индии
история Ирландии
история Испании
история Италии
история Китая
история Кубы
история Мексики
история Москвы
история Польши
история Ро
история России
история Россия
история СССР
история США
история Тибета
история Турции
история Франци
история Франции
история Чехословакии
история Шотландии
история Японии
история спецслужб
история фотографии
истрия России
к топору!
кабачки
кавалерия
казаки
казни
казусы
как мило
как страшно жить
какая боль
какая гадость
календарь
кандидаты…
каннибализм
капитализм
карикатура
карикатуры
картина
картинки
картины
картиы
карфаген
катастрофа
квартиры
киберленинка
кино
кино и немцы
киса
кладбища
классика
клубы
книги
колабораты
колдовство
коллаборанты
коллабораты
коммунисты
компьютер
конгениально
конспирология
конструктивизм
контртенор
концепты
корейская кухня
коррупция
косметика
космос
кощунство
красавец-мужчина
красные
красота
красотка
креаклы
креаклята
кретины
кризис
криминал
кронпринц Рудольф
кто б знал!
кулинария
кулинарное
кулинарное.
культура
купечество
курды
курица
куртизанки
кухня Пратчетта
лайфхак
лаковая миниатюра
легенды
лекция
лентяи
лепра
лето
лето 2015
либерализм
лимончелло
литера
литература
литографии
лицемеры
личка
личное
личности
ложь
лоси
лошади
любимое
любить себя
любовь
любовь и деньги
любопытно
люди
люди с хорошими генами
ля-ля-ля
лямур
мавры
мажоры
май
макабр
маленькие радости
маленький гений
мальчиковые игры
маразам крепчал
маразм
маразм крепчал
маразм крепчал и танки наши быстры
марш-марш левой
масоны
мастер
мастера фотографии
машиночки
медицина
меняневзяли
мерзость
метро
мигранты
мигрень
мизантропствую
микроволновка
милиция
мило
милота
мимими
миниатюры
мир меняется
мистика
мишки
мода
модераторское
модерн
мое видео
мозг
мои фотографии
молитва
молодежь
монархия
монастыри
монахи
море
мошенники
моя жизнь в искусстве
мрази
мрак
мудрость
мужчины
музеи
музей
музей РЖД
музыка
мульт
мультик
мы все умрем
мы еще поборемся
мысли
мяу
на холмах Грузии
налич
наловлено в сети
народный костюм
натуральный уход
наука
нацизм
начало ХХ века
наш ответ лорду Керзону
наши
наши герои
не всё так однозначно
небо
небратья
невероятно
нежданчик
нелюдь
ненависть
неожиданно
неохота
нефть
ничего личного
ничего себе!
но осуждаю
новости Рима
новость
ною
нравственность
нравы
ну-ну
ню
ням-ням
обложка
образование
обучение
общество
овощи
один умный вещь скажу
озвучка
ой
оккупация
омерзительно
онижедети
опа-опа Америка-Европа
опера
оперетта
оппозиция
опрелюдить
опрос
орда
оружие
осень
осетрина
отдохновение
отдых
открылось страшное
открытки
очевидное-невероятное
очень вкусное
очень доброе
пакт
памятники
папа
парад
парк Патриот
партизаны
паста
патриоты
пейзаж
пенсионеры
перекусить
перемога близка
пересторйка
песенка
песни. ВДВ
песня
пессимистичное
пестня
петиция
печальное
пиар
пингвины
пионерия
пираты
пироги
пирожок
питье
пичальтоска
плакат
плакаты
плачусь
племена
плен
по России
победа
победители
повстанцы
погода
подарки
подвиг
поезда
пожар
позитив
позор
поиск адреса
полезное
полезный сайт
политика
полиция
помереть-не встать
помощь
попса
пост
потанцульки
потери
потрясающе
похищения
почему?
почта
поэзия
право
православие
праздник
праздники
предатели
прекрасное
прелесть
прерафаэлиты
пресса
привычка жениться
придворные
призрак
приметы
природа
притчи
причесон
прогнозы
пропаганда
просто люди
просто праздник какой-то!
профессии
прощай
прэлестно
псаки
психи
психология
психопаты
птииички
птицы
птички
публицистика
публичные дома
путешествия
путч
пятничная красавица
пять звезд
работа
рабство
радио
радиоспектакли
радоваюсь я
радость
радуга
разведка
развлечение
развлечения
развод
разговоры
разумное
расизм
революционеры
революция
режЫм
реклама
реклама от души
реконструкция
реконструция
религия
ремонт
репрессии
ретро
рецепты из птицы
робостанция
рождество
рок-н-рол жив!
романс
романтизм
романтика
ругаюсь
рукожопы
русалки
руский язык
русофобия
русские
русский язык
русско-японская война
рыба
рыдать
рыдаю
рыцари
садюшки
сайт
салют
сами смотрите
самозванцы
самолет
самоубийства
санкции
свадьба
свинцовые мерзости режЫма
свобода
сволочи
секс
секты
село
семга
семья
сентиментальное
сербская кухня
серебряный век
сетевой ужас
сеть
силуэт избы
символы
симметричный ответ
синева
сказки
скакуны
скандал
скандалы
скоро будут грабежи
скрепно
скульптура
скучное
славяне
сладости
словари
смерть
смешно
смешно про пруфы
сны
сны о Хане Нахичеванском
события
совка
совы
сокровища
сон
сообщение
социальное
социология
соцреализм
спасибо партии родной
спектакль
спецслужбы
спорт
спот
справедливость
старина
старообрядцы
старость-не радость
статистика
статуэтка
стихи
стон души
страдающее средневековье
страна 404
странное и удивительное
страховка
страшки
студенты
суд
судьба
сумочки
супчик
счастье
счетчик
счётчик
тайна покрытая мраком
тайные общества
таланты
тамплиеры
танго
танец
танки
танцы
татуировки
тв
твари
театр
теория заговора
теперь я Чебурашка
теплоход
террор
тест
техника
тилягенты
толерастия
толератность
только ты не обижайся
торговали-веселились
торговые войны
торренты
тортик
тоталитаризм
травы
трамвай
транспорт
трезубец
трекеры
треккеры
трубадуры
трыньдень
турнир
ты супер
тюрьма
тяжелая поступь легионов
убийство
убить не жалко
удачи!
удивительно
удивительные люди
ужас
ужасы совка
ужики
украинцы
укры
умелые ручки
умилительное
умное
умные люди
униформа
упс
ура
урбанина
уреаклы
уроды
усадьбы
утка
утория
утренние псаки
утро
учим английский
уютно
фалеристика
фарфор
фашизм
фашисты
фб
фейк
феминизм
филология
фильм
финансы
финская война
флешмоб
фло
флот
фокусы
фольклор
фото
фотографии
фотографии впрок
фотография
фотографмм
фотожаба
фрески
фривольное
фу и фу
хакеры
харчо
хейт-лист
хелп
хи-хи
хиппи
хит
хорошее
хорошие новости
хороший-плохой
хохлодурка
храмы
хреновуха
худеем
цветет клюква
цветы
целебные звуки
цензура
церковь
цивилизации
цирк
цыганщина
час истины
частушки
часы
чебуреки
чекизм
человек
четаржу
чи
чиновники
чк
что ж это делается-то?!
что-то пошло не так
чудеса
шансон
шахматы
шедевр
шикарно
школа
шоу
шпионаж
шутка
ылитки
эима
эквилибристика
экономика
эксклюзив
элиты
эмиграция
энергия
этикетки
это просто праздник какой-то!
юриспруденция
юродивые
юстиция
я
я Пастернака не читал
яблочный пирог
язык
ялта
ёжики

Брянец Евгений Ивакин: «Бог дал мне больше, чем ноги»

Первый номер журнала «Брянские миряне» вышел в свет в мае 2012 года.

«Бог в помощь редакции этого издания в дальнейших творческих трудах. Читателям журнала желаю доброго назидательного чтения, выражаю надежду на то, что публикации «Брянских мирян» воодушевят многих к совершению христианских и человеческих добродетелей. Храни вас Господь!» – этими словами Епископ Брянский и Севский Александр благословил коллектив на творчество.

Знакомим читателей с одной из публикаций журнала «Брянские миряне».

ЕВГЕНИЙ ИВАКИН: «БОГ ДАЛ МНЕ БОЛЬШЕ, ЧЕМ НОГИ»

Знакомство с этим человеком наводит на серьезные размышления. О том, что такое настоящее мужество. О милосердии и жестокости. У Евгения Ивановича Ивакина, инвалида I группы, позади 62 года борьбы за существование. Не сказать, что его положение кардинально изменилось, — он по-прежнему в тисках страшной болезни. Однако этот человек пережил не только бесконечные освидетельствования его немощи и жестокость «советских медицинских концлагерей» (такова его беспощадная характеристика): он в самые немилосердные времена сумел сохранить душу — для веры и молитвы, способности — для обучения иностранным языкам, силы — для помощи тем, кому было хуже, чем самому. Хотя казалось, хуже, чем ему, быть не может.

ЦАРСТВО САТАНЫ

«…Даже врачи-специалисты невольно ужасаются такой цифре: 62 года ты прикован к коляске…» — так начиналось его письмо в редакцию. Чем было вызвано? «Захотелось исповедаться. Рассказать о жестокости и любви». …Советское общество в идеале, к которому стремились без Бога, должно было состоять из поголовно счастливых людей. «Не таких, как все» в буквальном смысле держали в подвалах, им десятилетиями не позволено было выходить на улицу. Когда он появился в программе «Взгляд» у Владислава Флярковского, в студии раздался телефонный звонок: «А почему не уничтожили таких больных, когда они были маленькими?»… «Это было царство сатаны», — интонация, с которой Евгений Иванович произносит эти слова, не оставляет сомнений. Безбожные врачи «безнадежных» детей оставляли без медицинской помощи даже в лечебных учреждениях, где бесправные тихо умирали. Жаловаться было некому и бессмысленно. После страшных испытаний, описанию которых может быть посвящена отдельная книга (в том числе трех операций, когда Жене под местной анестезией замораживали головной мозг, вгрызались в него все глубже и глубже — при этом пациент каждый раз, к неудовольствию врачей, «почему-то» терял сознание), мало у кого оставались сомнения в том, что он выживет. Однако он остался в этом мире, чтобы свидетельствовать о его жестокости и о милости Божией.

ВЕРА

«Я каждое дыхание своей жизни посвятил тому, чтобы служить обществу и делать добро». Тому обществу, которое его видеть не хотело. …Повезло со школой. Простой брянской школой, в которую необычного мальчика приняли, несмотря на административные препоны. Пятеро одноклассников по очереди возили его на уроки (отец ненавидел сына, держался мальчик только заботой матери). Вспоминает, что был в школе самым смешливым — радовал сам факт того, что он учится со здоровыми детьми и они принимают его. Не все, конечно, — многие просто не замечали. Как потом выясниться, «этот убогий» единственный из мальчишек всего класса получит высшее образование — остальных погубит водка.

Мама Жени только один раз за всю жизнь позволила себе отлучиться от сына — проведать любимую учительницу. Встреча не была случайной. Та женщина, спасавшая в безбожное лихолетье иконы, сказала ей: «Жене надо уверовать в Бога — может, Он ему ноги даст». «Бог дал мне больше, чем ноги», — утверждает теперь Евгений Иванович. Исстрадавшаяся душа 12-летнего мальчика сразу откликнулась на призыв. Причем он стал молиться не только об исцелении себя, но и об исцелении страны от недуга безверия и жестокосердия. Господь всегда был рядом, но теперь Его присутствие стало очевидным. Несчастья перемежались с чудесами. На первом уроке иностранного языка Женя понял, что это его призвание — говорить на разных языках. Человек, которому пальцы заменяла пишущая машинка, ноги — специальный велосипед, кто жил на лекарствах, самостоятельно освоил четыре (!) языка. Мечтал выучить португальский, язык страны, с которой у СССР на тот момент не было дипломатических отношений, тогда он не только без работы не останется, но и сможет приносить большую пользу своими переводами. Однако легче оказалось освоить немецкий и английский. «А еще я перевожу с чешского и французского».

…Документы подал в МГУ.

«БЕЙ ЕГО!»

Ивакин имел смелость, даже дерзость заявить о своих правах. И это в то время, когда на таких, как он, смотрели, как на вставшего из гроба покойника. …На экзамене ответил так, что второй на потоке получил 4, — остальных отправляли не солоно хлебавши. Но если простые люди восхищались его мужеством и знаниями, то власть предержащие недвусмысленно намекнули: не про твою честь учиться здесь. «В ЦК комсомола, где просил помощи как член той тогда массовой организации, мне уже мягко отказали. И тогда пришлось сказать: «Понял, что своей стране я не нужен. Так что же мне теперь в Америку уезжать?» Далеко не рядовой сотрудник того учреждения, побелев от гнева при этих словах, ответил: «Извини, но за это я тебе могу выставить отсюда вон. А там на все четыре». Дали денег на проезд домой, сказав при этом сопровождавшему приятелю: «Если он про Америку еще будет говорить, бей его!».

После обивания порогов и унизительных доказательств своих недюжинных способностей Ивакин поступил в Брянский педагогический институт на отделение иностранных языков. Требования к студентам предъявлялись высокие. В свое время такую планку задала руководитель отделения – выпускница Йенского университета. И Женя тянулся изо всех сил. Учебники и пленки на долгое время стали его постоянными собеседниками. До сих пор видит сны, как сдает экзамены… По милости Божией и благодаря собственным огромным трудам институт он окончил. Тогда испытания пришли с другой стороны — отказывали в трудоустройстве. И разве не милость Божия, что он всегда находил применение своим знаниям как переводчик, как рецензент, даже как писатель? Теперь, в эпоху интернета, имеет возможность общаться со всем миром.

ЛЮБОВЬ И МУЖЕСТВО

При каждом удобном случае он говорил о Боге с теми, кто мог его понять и услышать. «От профсоюзной организации института получал путевки в санатории для тех, кто тоже не ходит. Почти каждый больной там морально разлагался. Ненормативная лексика, курево, пьянки, а подчас и драки — вот из чего состояла там жизнь. В одной палате лежал парень с переломом шейных позвонков. Мать его была само отчаяние, отец махнул рукой. Уговорил их посетить православный храм. И что же?! Через год в той же здравнице встречаю еще год назад прикованного к постели… уже ходячим, слегка опирающимся на клюшки. Это ли чудо из чудес?!» Вера давала силы даже тогда, когда можно было захлебнуться от отчаяния. Женя, сам нуждающийся в постоянном уходе, досматривал горячо любимую маму, которой ставили диагноз один страшнее другого: перелом бедра, инсульт, онкология… Она немного не дожила до 90. Сын хлопотал, несмотря на отказы в инстанциях: «Людям в таком возрасте и с такими диагнозами помощь уже не нужна…» Днем — сиделка, а все ночи были на нем: ставил капельницы, делал массаж, мерил давление, подносил таблетки и питье, утешал и усмирял… Боялся одного: как бы не упасть, когда сам пересаживался на коляску, — поднять было некому.

СЛУЖЕНИЕ

Пришло другое время. Таких, как Ивакин, больше не прячут по подвалам. Может, по их молитвам сердца «здоровых» людей начали оттаивать. В 1989 году в Брянске действовала организация «Еще не вечер», объединившая не только людей с трагическими судьбами, но и тех, кто готов был бескорыстно помогать. «Учащаяся молодежь, блюстители порядка, отважные огнеборцы на руках и плечах заносили нас в автобусы, щедро предоставлявшиеся руководителями предприятий и учреждений, мы ездили на стадионы, где выступали звезды эстрады, летом — на берег реки… Однажды заехали в православную церковь и навсегда оставили там свои сердца». Движение было настолько активным, что администрация области подарила организации автобус, в железнодорожной больнице были оборудованы специализированные палаты… Доктора при этом охотно шли навстречу! «Вы знаете, люди стали добрее, сострадательнее, теперь редко можно услышать в свой адрес оскорбления и унижения…» Этот парадокс не сразу бросается в глаза: время диктует погоню за благополучием, а люди все чаще смотрят в сторону тех, кому откровенно плохо.

…Телефон на столе Евгения Ивановича раскалялся от звонков: помочь, подсказать, направить, утешить. В таком положении 30 лет отработать и преподавателем, и переводчиком, возить людей по монастырям… И хотя организация со временем распалась из-за недостатка финансирования и ухода в мир иной составлявших ее членов, он до сих пор невидимыми нитями связан с людьми, которым деятельно сострадает. Ведь милосердие, как и вера, без дела «мертва есть» (Послание апостола Иакова, 2:26). «Активно шефствовали мы и над теми, участь которых — проживание в казенных стенах. Случалось не допускать людей отправке туда даже в тяжелейших случаях. …А таких молодых людей, которым было отказано в познании радости, лишь в одном районе были десятки. Сокращенные 8-летнее обучение на дому, а дальше ты, как правило, выброшен из жизни. Встречи наши с ними не прошли даром. Кто-то трудоустроился, окончил вуз, образовались семьи…»

Творя добро, Евгений Иванович живет в бесконечной благодарности. Не хватит страницы, чтобы перечислить имена тех, за кого возносит он молитвы. Среди них — ушедшие в мир иной матушка Валентина и отец Павел Дроздовы; врач Андрей Семенович Левин, который переболел сам ДЦП и в безбожные времена тайком лечил брошенных детей, еще один врач, который заявил в открытую, что не бросит сумасшедшего мальчика, потому что его за это покарает Бог; Федор Васильевич Слюняев, ректор БГПИ. Ныне здравствующие протоиерей Павел Чикалин и матушка Анна; архимандрит Никита (Заиграйкин); «люди в белых халатах» Татьяна Павловна Зайцева и Наталья Михайловна Ефимова, продлившие жизнь мамы (а значит, и его) на 5,5 лет; служащая областного департамента семьи и социальной политики Марина Александровна Кабанихина; члены молодежного православного движения; майор внутренней службы Сергей Владимирович Королев; компьютерные гении Кирилл и Мария Масловы… Однажды произошла беда: у Евгения Ивановича сломалась коляска. Для человека в таком положении это страшно. В то время он работал в ДК железнодорожников и обратился с просьбой на имя начальника Брянского отделения дороги Мухарбека Магомедовича Озиева. «Отношение этого замечательного человека превзошло все ожидания. Вместе со своим заместителем Анатолием Федоровичем Слабыней они приехали с руками, полными гостинцев. Средство передвижения было срочно отремонтировано». С этого момента работники железной дороги регулярно навещают Евгения Ивановича, а Анатолия Федоровича Ивакин называет своим «ангелом-хранителем».

ХОТИТЕ ПОМОЧЬ?

…Евгений Иванович не жалуется. Хотя ему без мамы, без работы, без «Еще не вечер» жить непросто. Но когда я напрямую задала ему вопрос о том, не унижает ли его жалость, он с горячностью ответил: «Жалость не может унизить и ее никогда не может быть много!» И все-таки жалость и милосердие разные понятия. Ведь даже помощь Ивакина друзьям по несчастью всегда деятельна. И нам такие люди даны именно для того, чтобы учиться милосердию, то есть быть деятельными в помощи. Например, наш герой нуждается в изменении условий жизни: в доме, где живет Евгений Иванович, не предусмотрен пандус. Вот конкретная возможность городской администрации проявить милосердие: от одного пандуса или квартиры по программе «Удобное жилье» город не обеднеет. Согласитесь, для нас с вами такие, как он, делают больше. Кроме того, наверняка найдутся те, кого полиглот Ивакин сможет научить иностранному языку. Его ученики в прошлом заканчивали вечерние школы и поступали на курсы иностранных языков — это ли не доказательство мастерства?

Елена Стародумова, журнал «Брянские миряне»

Фото: Геннадий Курбатов