Евангелие о призвании апостолов

Мф., 9 зач., 4:18-23.

Почему люди в наше время так спешат?

Чтобы как можно скорее увидеть успешный результат своей работы. И успех приходит и проходит, и оставляет после себя след печали.

Почему сыны человеческие в наше время так спешат?

Чтобы как можно скорее пожать плоды своих трудов. И плоды приходят и проходят, и оставляют после себя след горечи.

И когда приходит смерть, люди наших дней видят себя полностью принадлежащими только прошлому, видят успехи, которых они добились, — забытыми, пожатые плоды — истлевшими. Со смертью их умирают и последние следы их трудов и их урожая. Те, что приходят за ними, в той же спешке сеют, в той же спешке жнут и поглощают плоды и с тою же пустотою уходят их этой жизни.

Сие есть способ человеческий — но не Божий. Видя разницу между способом человеческим и способом Божиим, люди сказали: «Бог медлителен и достижим». Бог медлителен — Он может быть медлительным для одного поколения, но Он не медлит на всей линии жизни всех поколений. Часто Он в одном поколении сеет, а в другом пожинает. И поколение, в котором Бог сеет, считает Бога весьма медлительным, в то время как поколение, в котором Он жнет, считает Его весьма скорым. Разве и в наших людских делах всякая жатва не быстрее, чем пахота, посев, прополка, раскорчевка и напряженное ожидание того, когда плод созреет? Но Бог не медлителен и не скор. У Него есть Своя мера, и от меры сей Он не отступает. Муравей смотрит — и видит только муравейник; земледелец смотрит — и видит всю ниву.

Если бы Христос поступал по-человечески, Он избрал бы апостолами не двенадцать рыбаков, но двенадцать царей земных. Если бы Он только захотел сразу увидеть успех Своего дела и пожать плоды Своих трудов, Он мог бы Своею неодолимою силой крестить двенадцать наиболее могущественных царей на земле и сделать их Своими последователями и апостолами. Только представьте, как имя Христово мгновенно было бы разглашено по всему миру! Как быстро Его учение распространилось бы по всей земле! Как спешно по царским указам были бы уничтожены идолы, и капища превратились бы в храмы христианские! Как прекратилось бы принесение животных в жертву богам, и дымящаяся кровь была бы заменена курением ладана! С какою легкостью утвердилась бы Церковь Бога Живаго и Единого во всем роде людском! Без каких бы то ни было страданий Христос смог бы тогда воссесть на один-единственный царский престол, с которого управлял бы чрез двенадцать покорных царей, как чрез Своих наместников, всеми народами земли и всем миром — от востока до запада и от севера до юга. Тогда и жестоковыйные иудеи без какого бы то ни было труда признали Царя Христа как своего ожидаемого Мессию и поклонились бы Ему.

Но подумайте, что произошло бы в конце концов с подобным земным царством, созданном на скорую руку силою и гением одного человека? Произошло бы то же самое, что и со всеми земными царствами до и после пришествия Христова. Вместе со своим основателем и оно бы оказалось на смертном одре, и мир снова очутился бы на том же месте, откуда и начинал. Или, еще понятнее, произошло бы тоже, что с громадным дубом, который некий великан вырвал в горах и пересадил в долину. Пока великан стоит возле пересаженного дуба и поддерживает его своею сильною рукой, стоит и дуб; но как только великан отойдет от дуба, подуют ветры, и дуб рухнет на землю. И люди, собравшись возле упавшего дуба, будут удивляться, как такой мощный дуб поддался ветрам, в то время как низкие кусты орешника вокруг него победили и остались стоять? И люди покачают головами и скажут: «Воистину, низкие кусты орешника, медленно вырастающие из семени, стоят прочнее и сопротивляются ветрам с большею легкостью, чем самый большой дуб, когда его рука великана пересадит, а потом оставит». Чем корень дерева глубже спускается в подземную тьму, тем дерево сильнее, устойчивее и долговечнее.

Сколь премудро, что Христос начал снизу, а не сверху! Сколь премудро, что Он начал построение Своего Царства не с царей, а с рыбаков! Сколь благо и спасительно для нас, живущих спустя две тысячи лет после Его дела на земле, что во время Своей земной жизни Он не видел конечного результата Своей работы и не пожал плодов Своего труда! Он не хотел, как великан, сразу пересадить в землю огромное дерево, но хотел, как простой земледелец, закопать семя дерева в подземную тьму и пойти домой. Так Он и поступил. Не только во тьму простых галилейских рыбаков, но во тьму до самого Адама закопал Господь семя Древа Жизни и ушел.

И Древо росло медленно, очень медленно. Бешеные ветры раскачивали его, пытаясь сломать, но не смогли. Враги срубали Древо под корень, но корень пускал все больше побегов; и чем больше его рубили, тем упорнее и быстрее оно росло. Вражья сила копала глубоко под землею, глубже катакомб, чтобы вырвать корень; но чем больше она его дергала, тем корень становился крепче, тем более буйно появлялись отростки. Потому Древо Христово, взращенное по-Божьи, а не по-человечески, и сегодня, спустя две тысячи лет, цветет, покрывается листвой, и приносит людям и ангелам сладкие плоды, и блистает свежестью и красою, словно посажено не более ста лет назад.

Если бы Господь наш Иисус Христос поступил так, как поступают люди, Он, действительно, намного быстрее прославился бы среди людей, зато мы не спаслись бы. Но Он пришел не за людскою славой — звуком свирели, которая сегодня играет, а завтра будет брошена в огонь — пришел не для славы человеческой, а для спасения человеков. Он пришел к людям не как великан на театральное представление, чтобы показать Свою силу и искусство и добиться рукоплесканий, но как Друг и Врач пришел к нам в больницу, чтобы навестить нас, поговорить с нами наедине и предложить нам совет и лекарство. Потому благо человечеству с начала до конца времен, что Господь поступил по-Божьи и избрал Своими апостолами не двенадцать великих царей, но двенадцать малых рыбаков. А о том, как Он их избрал, повествует сегодняшнее Евангельское чтение.

Проходя же близ моря Галилейского, Он увидел двух братьев: Симона, называемого Петром, и Андрея, брата его, закидывающих сети в море, ибо они были рыболовы.

Почему Господь оказался на Галилейском море, евангелист объясняет нам ранее. Услышав, что Иоанн Креститель отдан под стражу, Он оставил Иудею и удалился в Галилею, в презренный край земли Израильской. Предвидя кровавый конец великого Своего воина и Предтечи, Он Своим удалением, словно отступлением, подготавливал победу над врагом. И если уж Он в Галилее, не естественно ли Ему поселиться в Назарете, в Своем отечестве, где прошла большая часть Его земной жизни? Но какой пророк принимается в своем отечестве? Он пришел в Назарет, но там Его хотели свергнуть вниз с вершины горы. Снова удаляясь от преждевременного людского злодеяния, Он, наконец, поселился при море Галилейском, в пределах Завулоновых и Неффалимовых, среди самых заброшенных и презренных, среди людей во тьме и в стране и тени смертной. В сию великую тьму Он впервые зароет семя плодовитого древа Евангелия Своего.

Евангелист Иоанн пишет, что Андрей первый последовал за Господом, причем еще в Иудее. Андрей до того был учеником Иоанна Крестителя, и когда Иоанн указал на Христа как на сильнейшего себя, Андрей оставил своего первого учителя и пошел за Христом. Сразу после того Андрей нашел брата своего Симона и сказал ему: мы нашли Мессию, что значит: Христос; и привел его к Иисусу. Еще тогда Христос назвал Симона Петром, или камнем, твердым камнем веры (Ин.1:35-42). Не противоречит ли в таком случае написанное евангелистом Иоанном тому, о чем рассказывает в сегодняшнем Евангелии евангелист Матфей, то есть тому, что Христос призвал этих двух братьев только на море Галилейском? По Евангелию от Иоанна, за Христом сначала последовал Андрей, а затем Петр, в то время как по Евангелию от Матфея выходит, что Христос нашел и призвал их одновременно, причем Петр упоминается первым. Не является ли сие очевидным противоречием? Нет: ни в коей мере. Очевидно, между тем, как это истолковывает и святитель Иоанн Златоуст, что здесь описываются два разных события. Первое, произошедшее в Иудее, когда Креститель был на свободе, и второе, бывшее позднее в Галилее, в то время, когда Креститель был брошен в темницу и когда Господь наш Иисус Христос поселился в Капернауме, на берегу моря Галилейского. Иоанн описывает более раннюю встречу Христа с Петром и Андреем, а Матфей — более позднюю. Сие ясно из того, что у Матфея говорится о Симоне, называемом Петром, что означает: Господь ранее назвал Симона Петром. Эта, бывшая раньше, — и первая — встреча Петра со Христом произошла в Иудее, когда Андрей привел брата своего ко Христу. Сию первую встречу Иоанн описывает следующими словами: и привел его (Андрей) к Иисусу. Иисус же, взглянув на него, сказал: ты — Симон, сын Ионин; ты наречешься Кифа, что значит: камень (Петр). Евангелист Матфей, описывая теперь повторную встречу сыновей Иониных с Господом, знает об этом, потому и говорит: Симона, называемого Петром. Упоминает же он Петра прежде Андрея из-за того, что Петр по темпераменту был более живым, чем его брат, и с самого начала выделялся сильнее его. То, что Иоанн и Матфей описали два разных события, а не одно и то же, ясно всякому, кто прочитал оба сих Евангелия. Если Матфей описывает решающее призвание Петра и Андрея к апостольскому служению — идите за Мною, — то Иоанн, скорее, рассказывает о встрече и знакомстве этих братьев со Христом, поводом для чего послужили слова Предтечи: вот Агнец Божий. Ясно, что после встречи сей они расстались с Христом и иным путем или в иное время отправились в Галилею, где Господь снова нашел их, когда они занимались своим рыбацким делом.

И говорит им: идите за Мною, и Я сделаю вас ловцами человеков. И они тотчас, оставив сети, последовали за Ним. Господь знает сердца их: как дети, эти рыболовы веруют в Бога и покоряются законам Божиим. Они привыкли не руководить и приказывать, но лишь работать и слушаться. Они ничем не гордятся, сердца их исполнены смирения и послушания воле Божией. Но, хотя они и простые рыбаки, души их алчут и жаждут как можно большей истины и правды. Мы видим, что Андрей однажды уже оставил свои рыбацкие сети и последовал за Иоанном Предтечей, став его учеником. И как только Иоанн указал на Христа как на сильнейшего себя, Андрей оставил Иоанна и последовал за Христом. Это живые души, ищущие все большей и большей правды Божией и Царства Божия. Потому Христос и повелевает им: идите за Мною. Таким же образом поступает Бог и со всеми нами. Он не хочет насильно гнать нас на путь спасения, но сначала предоставляет нам возможность самим, свободно и с помощью своей рассудительности, выбрать спасение или погибель. Однако когда Бог, видящий сердца наши, заметит, что сердца наши склоняются к пути добра, к пути спасения, тогда Он решительно привлекает нас на путь сей. Когда же сердца наши полностью уклоняются на путь погибели и зла, Бог оставляет нас, и сатана становится нашим господином. Так было и с Иудою-предателем. Когда сердце его полностью склонилось ко злу и выбрало мрачный путь погибели, Христос более и не пытался отвратить его с того пути; напротив, видя, что в Иуду вошел сатана, Господь сказал ему: что делаешь, делай скорее. Таким образом, ни в случае с Петром и Андреем, ни в случае с Иудою Господь ни в коей мере не ограничивает свободу человеческого самоопределения, но лишь после того как люди сердцем определились в выборе добра или зла, Он решительно говорит: Петру и Андрею — идите за Мною, а Иуде — что делаешь, делай скорее.

И Я сделаю вас ловцами человеков. Это означает: как до сих пор вы сетями своими вылавливали рыб из глубины и тьмы вод морских, так отныне будете Мною и Моим Евангелием вылавливать людей из глубины и тьмы зла мира сего. Все благое останется в этих сетях, а все негодное или не сможет войти в эти сети, или выпадет из них.

Услышав призыв Христов, Петр и Андрей тотчас, оставив сети, последовали за Ним. Видите, насколько сердца двух братьев сих уже определились в выборе добра? Они не вопрошают: «Куда ты нас зовешь? Чем мы будем питаться? И кто будет кормить наши семьи?» Они словно всю свою жизнь только и ждали, прислушиваясь: когда же прозвучит этот призыв? Простодушно, как дети, они возлагают все свои заботы на Бога, оставляют все и следуют призыву Христову.

Оттуда, идя далее, увидел Он других двух братьев, Иакова Зеведеева и Иоанна, брата его, в лодке с Зеведеем, отцом их, починивающих сети свои, и призвал их. И они тотчас, оставив лодку и отца своего, последовали за Ним. И снова — не два царя, а два рыбака! Без царской короны на голове, но с царским сердцем в груди. Так Господь собирает жемчужины во тьме. Так Он избирает малых и немудрых, чтобы ими посрамить великих и мудрых; и бедных избирает Господь, чтобы посрамить богатых. Посмотрите, как бедны Иаков и Иоанн: они сами с отцом своим чинят сети! Но души их богаты алчбою и жаждою Бога; сердца их обращены к добру и — ждут. Потому, как только Христос позвал их, они тотчас оставили и свое занятие, и лодку, и отца, и сети и последовали за Ним.

Во внутреннем смысле рыболов означает ловца благ духовных, сети — душу, море — мир сей, лодка — тело. Бросая сети в море, рыболовы эти ищут благ духовных, пищи духовной, или Царства Божия, простирая и погружая свою душу в глубины мира сего, чтобы где-нибудь уловить эти блага. Починка сетей означает их труд по исправлению своей души. То, что первые двое оставили свои сети и последовали за Христом, значит, что они оставили свои ветхие и грешные души и пошли за Христом, дабы Им обновиться, переродиться и обрести новую душу и новый дух. И еще это означает, что теперь они будут искать и ловить духовные блага не усилиями своей собственной души, но Христом, не своими силами, но силою Божией, не своим разумом, но Божественным откровением. А то, что двое других оставили лодку и отца своего, означает, что они оставили свое грешное тело и своего телесного отца, чтобы отныне заботиться о спасении души и идти в сретение Отцу своему Небесному как усыновленные по благодати Божией.

И ходил Иисус по всей Галилее, уча в синагогах их и проповедуя Евангелие Царствия, и исцеляя всякую болезнь и всякую немощь в людях. После тридцати лет уединенной жизни Господь наш Иисус Христос теперь начинает Свое Божественное служение, и начинает ревностно и решительно. На сие указывают слова: ходил по всей Галилее. Его служение заключалось в толковании ветхого, в проповеди нового и в том, чтобы подтверждать и то, и другое чудесами, исцеляя людей. Закон был дан чрез Моисея и пророков, и он был засвидетельствован многими чудесами, дабы люди уверовали, что закон сей — от Бога. Но толкователи закона, помрачив душу свою грехом, полностью помрачили и смысл этого закона. Оттого ветхозаветный закон сей сделался мертвым и как бы не существующим. Ныне Господь наш Иисус Христос, пречистый и безгрешный, являет Себя как единый истинный Законник и подлинный Толкователь того первого закона. Он толкует смысл его и открывает дух его, закрытый для грешников. Теперь Он является Толкователем Духа, как позднее Дух будет Его Толкователем. Он не отвергает ветхозаветного закона Божия — как Он может его отвергнуть, когда Он Сам и дал его? Но на основании его истинного духовного и пророческого смысла Он дает теперь новый закон спасения, проповедуя Благую Весть о Царствии. Ветхозаветный закон подобен доброй и плодородной земле, которую люди настолько запустили, что лице ее полностью скрылось под терниями и волчцами, посеянными людьми, то есть лжеименными толкователями. Так, что всякий отвращал очи свои и сердце свое от сей запущенной земли. Ныне Господь перепахивает эту землю и сеет новое семя. И люди смотрят на Него со страхом и удивлением. И как ветхозаветный закон был засвидетельствован многими Божественными чудесами, так и сей новый закон Господь наш Иисус Христос как Законодатель засвидетельствовал многими чудесами. Чудеса те совершены не для праздного и тщеславного показа своей силы, но для того, чтобы принести людям истинную пользу. Все они состоят в исцелении телесных и душевных болезней и немощей человеческих. Ибо Господь посетил нас не как чародей, а как Друг и Врач.

Все вы, алчущие и жаждущие правды и любви Божией, тщетно ловящие эту правду и любовь своими душами, словно сетями, в море мира сего, услышьте глас Господа нашего Иисуса Христа. Ибо Он призывает вас, как некогда призывал рыболовов близ моря Галилейского: идите за Мною. И, услышав глас этот, не медлите ни минуты, но тотчас оставьте все свои старые усилия и всю свою старую любовь и последуйте за Ним. Он — единственный ваш Друг и Врач; все прочие, находящиеся вне Его, суть или невежды, или шарлатаны. Он призывает вас ни как царей, ни как пастухов, ни как богачей, ни как бедняков, ни как ученых, ни как необразованных, но как людей, исполненных болезней и немощей. Причина болезней и немощей наших — грех. Посему припадите ко Господу нашему Иисусу Христу и возопите к Нему, как некогда многочисленные болящие и немощные: Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго! Прости мне, Господи, прости бесчисленные мои согрешения. Очисти меня силою Твоею, напитай меня животворящим хлебом Твоим, глубоко войди в меня, как свежий и чистый воздух в душную комнату, и я буду здрав, и я буду здрав и жив! Да прославится так Господь в крепости души нашей и чистоте тела, со Отцем и Святым Духом — Троица Единосущная и Нераздельная, помощью и молитвами святых апостолов Христовых, ныне и присно, во все времена и во веки веков. Аминь.

***

Из собрания творений святителя Николая Сербского (Велимировича), выпущенного издательством Сретенского монастыря. Приобрести издание можно в магазине «Сретение».

Призвание первых апостолов

Доменико Гирландайо

Призвание первых апостолов. 1482

Vocazione dei primi apostoli

фреска. 349 × 570 см

Сикстинская капелла, Ватикан

Медиафайлы на Викискладе

Призвание первых апостолов (итал. Vocazione dei primi apostoli) — фреска работы Доменико Гирландайо, написанная в период 1481—1482 гг. Расположена в Сикстинской капелле, Ватикан.

История

В 1481 году, в знак примирения между Лоренцо де Медичи, фактическим правителем Флорентийской республики и папой Сикстом IV, группа флорентийских художников прибыла в Рим для работы по росписи Сикстинской капеллы и присоединилась к Пьетро Перуджино, который начал работу ранее.

Фрагмент правой части фрески

Темой росписи стала параллель между историями Моисея и Иисуса Христа, как символ преемственности между Ветхим и Новым заветом, а так же преемственности между законом, данным Моисею и посланием Иисуса, который, в свою очередь, избрал Святого Петра (первого епископа Рима) своим преемником: это должно было послужить провозглашению законности наследников Святого Петра — римских пап.

Кисти Гирландайо принадлежат две фрески «Призвание первых апостолов» и «Воскресение Христа», последняя была закрашена в XVI веке из-за обширных повреждений и до нас не дошла. Еще над одной фреской — «Переход через Красное море» он работал совместно с Козимо Росселли и Бьяджо д’Антонио.

Описание

Фрагмент правой части фрески, Иоанн Аргиропул в центре.

В центре фрески расположено озеро в горной долине. Слева изображены рыбаки Пётр и Андрей в момент, когда Иисус, стоя на берегу, призвал их к себе. Справа, на противоположном берегу озера, изображён более поздний момент из евангельского описания, когда Иисус, уже вместе с Петром и Андреем, призывает Иоанна и Иакова, которые чинят сеть в лодке на озере.

На переднем плане Пётр и Андрей, уже одетые в плащи традиционных цветов (жёлтый или оранжевый для Петра, зелёный для Андрея), изображены коленопреклонёнными перед Иисусом, который торжественно благословляет их. Кроме того, на переднем плане присутствует множество наблюдателей в современных автору одеждах, их лица принадлежат флорентийцам, проживавшим в то время в Риме, близ церкви Санта-Мария-сопра-Минерва.

Белобородый мужчина слева, возможно ученый из Константинополя, также послужил моделью для фрески Гирландайо «Святой Иероним в келье» в Церкви Всех Святых во Флоренции. Человек в центре, прямо за Иисусом — Диотисальви Нерони, укрывшийся в Риме после провала заговора против Пьеро ди Козимо де Медичи. Справа запечатлён еще один известный человек — Иоанн Аргиропул, бежавший во Флоренцию из Константинополя, а потом переехавший в Рим из-за чумы.

Источик

• Santi, Bruno. Ghirlandaio // I protagonisti dell’arte italiana (неопр.). — Florence: Scala, 2001.

Росписи Сикстинской капеллы
Автор работы 1 Пьетро Перуджино 2 Сандро Боттичелли 3 Козимо Росселли 4 Доменико Гирландайо 5 Бьяджо д’Антонио 6 Пьеро ди Козимо 7Лука Синьорелли 8 Бартоломео делла Гатта 9 Микеланджело 10 Рафаэль
История Моисея
История Христа
Потолок 9			Сцены из Книги Бытия		Пророки		Сивиллы
Алтарная стена	«Страшный суд» 9
Шпалеры

ЧТЕНИЕ АПОСТОЛА И ЕВАНГЕЛИЯ

Вслед за обрядом входа с Евангелием, оканчивающегося пением Трисвятого, совершается чтение новозаветных книг Священного Писания: Апостола и Евангелия. В богослужебном употреблении Апостолом называется соединение в одной книге Деяний Святых Апостолов, семи Соборных посланий (Иакова, двух Петра, трех Иоанна и Иуды) и четырнадцати посланий апостола Павла, а Евангелием – книга четырех евангелистов.

В первые века христианской Церкви на литургии были читаемы не только одни новозаветные книги, но и ветхозаветные. С течением времени, около V века, по причине снисхождения к немощи слушателей, утомлявшихся продолжительными чтениями, на что в свое время жаловался еще святой Иоанн Златоуст, установлено читать на литургии только из новозаветных книг – Апостола и Евангелия; чтения же из ветхозаветных книг отнесены к вечерне, а Великим постом, накануне праздников Рождества и Богоявления, – также и к часам; на литургии же предлагаются только тогда, когда она соединяется с вечерней.

Kниги Нового Завета – Апостол и Евангелие – обыкновенно делятся на главы и стихи; но для употребления в церковном богослужении они, помимо этого, делятся еще на так называемые зачала, подобно тому как ветхозаветные книги для чтения в синагогах делились на части (параши). Kнига Апостол имеет один общий счет зачал; в книге же Евангелия каждое из четырех Евангелий имеет свой особый счет зачал.

Одни из зачал распределены на все дни года (за исключением дней, когда не положена полная литургия), без применения к особенностям седмичной или праздничной службы, и читаются подряд, сперва из одного Евангелия и послания, потом из другого, так чтоб можно было прочесть в церковный год все Евангелие и весь Апостол. Такое чтение называется рядовым, дневным, Евангелием по ряду, Евангелием дне, Апостолом дне38.

Кроме рядовых зачал есть еще особые чтения или зачала из Апостола и Евангелия, приспособленные к особым воспоминаниям, усвоенным тому или иному дню. Сюда принадлежат: а) Апостолы и Евангелия для некоторых субботних и воскресных дней в году (например, перед Рождеством Христовым, перед Воздвижением); б) Апостолы и Евангелия для праздников в честь Господа, Богородицы и некоторых святых; в) Апостолы и Евангелия общие известному лику святых, которым не положено особых зачал. Иногда на литургии к рядовому зачалу присовокупляется евангельское и апостольское заупокойное чтение, о болящих, о путешествующих и на другие случаи.

Представим несколько примеров апостольских и евангельских чтений на литургии, примененных к особым церковным воспоминаниям в известные дни.

В субботу перед Рождеством Христовым Церковь готовит нас к этому празднику чтением из Послания к Галатам (Гал. 3, 8–12) о том, что оправдание зависит не от дел закона, ибо сам закон грозит проклятием всякому, не исполнившему всех его предписаний, – а от веры, и что в этом именно смысле надо понимать обетование, данное Аврааму, о благословении в нем всех народов (Быт. 12, 3). Это обетование дано Аврааму как отцу верующих, прежде чем он стал отцом обрезанных. Так как благословение народов в Аврааме есть собственно благословение в его семени (Быт. 22, 18), а это семя есть Христос, происшедший от рода Авраамова, то понятно, с какой целью положено в субботу перед Рождеством Христовым напомнить об обетовании Аврааму: чтобы показать соответствие обетования с исполнением. Евангельское чтение в ту же субботу составляют притчи Спасителя: о горчичном зерне, из которого вырастает большое дерево, и о закваске, малое количество которой достаточно для заквашивания и для поднятия большого количества теста, и учение о тесном пути Царствия (Лк. 13, 18–29).

Чтением указанных притчей перед праздником Рождества Христова Церковь располагает

нас к благоговению перед путями Промысла, открывшимися в празднуемом событии, которое, словно мелкое, едва заметное зерно, было незаметно для современников, хотя этим событием положено начало Церкви, которая впоследствии распространится по всему миру и сенью своею покроет все народы. Но слава христианской веры открылась не только в ее внешнем распространении, но и в том, что она должна была, подобно закваске, претворить внутреннюю жизнь в людях. Учение о тесном пути напоминается для вразумления, что как Самому Христу тесным путем уничижения, начавшегося в вертепе и яслях, надлежало войти в Свою славу, так и Его последователям предлежит тесный путь к Царству Славы.

В субботу перед Воздвижением Креста чтением из Апостола (1Кор. 2, 7–9) напоминается, что в искуплении нас крестной смертью Господа Славы открылась высочайшая премудрость Божия и что это дело премудрости Божией от века было сокрыто от плотских людей, так что никому из них, даже самым мудрым, и на сердце не приходили великие блага, приготовленные в смерти Христовой любящим Бога.

Евангельское чтение в субботу перед Воздвижением (Мф. 10:37–42, 11:1) готовит нас к этому празднику учением о Кресте, или самоотвержении, свойственном всем желающим быть истинными последователями Христа.

За три седмицы до Великого поста Церковь готовит нас к нему воскресными службами и службами всей Сырной седмицы. K этому приготовлению применен выбор евангельских и апостольских чтений на воскресных литургиях.

Так, в первое приготовительное к посту воскресенье читается Евангелие о мытаре и фарисее (Лк. 18, 10–14). Этим чтением христианам, готовящимся к подвигам поста, напоминается что главным из этих подвигов должно быть уничтожение в себе фарисейского самомнения и укоренение в сердце мытарева покаяния: Боже, милостив буди мне грешному.

В следующее воскресенье притчей о блудном сыне (Лк. 15, 11–32) Церковь обнадеживает милосердием Отца Небесного кающихся грешников, внушая им, что, как бы ни было глубоко их падение, они будут приняты в объятия многомилостивого Отца Небесного, если с сердцем сокрушенным и смиренным обратятся к Господу, повторяя вопль блудного сына: несмь достоин нарещися сын твой, приими мя яко единаго от наемник твоих (Лк. 15, 19).

В Мясопустное воскресенье, за неделю до Великого поста, на литургии читается из Евангелия изображение Страшного суда (Мф. 25, 31–46). Этим чтением Церковь предостерегает беспечных христиан от преступной надежды на бесконечное милосердие Господа, также напоминая о Его бесконечном правосудии.

В Сыропустное воскресенье, накануне первого дня Великого поста, Церковь через евангельское чтение (Мф. 6, 4–21) внушает нам, что для получения прощения от Бога в наших грехах нам самим должно прощать ближних, согрешающих перед нами, и предостерегает нас от лицемерного поста.

Чтения из Апостола в приготовительные к Великому посту Недели, так же, как и чтения из Евангелия, соответствуют времени приготовления к предстоящим подвигам.

Так в воскресенье Блудного сына предлагается чтение о том, что само тело христианина, как член Христов, как храм Святого Духа, живущего в нас Своей благодатью, подаваемой в Таинствах, должно быть священным для нас, и потому страшный грех – осквернять его блудом (1Кор. 6, 12–20).

В Мясопустное воскресенье увещанием апостола Павла не соблазнять ближних ядением идоложертвенного мяса Церковь предостерегает нас от нарушения церковных правил касательно поста к соблазну блюстителей поста (1Кор. 8:8–13, 9:1–2).

В Сыропустное воскресенье как бы в обличение беспорядочного поведения христиан в Сырную седмицу, которая по намерению Церкви должна быть проводима в сердечном сокрушении, предлагается апостольское чтение о том, как неприлично христианам подражать язычникам в плотоугодии, в пиршествах, в пьянстве, в сладострастии и распутстве, в ссорах (Рим. 13:11–14, 14:1–14).

В праздники Господские, Богородичные и в честь святых избираются из Апостола и Евангелия чтения, имеющие прямое или косвенное отношение к празднованию.

Так, в праздник Богоявления предлагается чтение из Послания апостола Павла к Титу (Тит. 2:11–15, 3:1–7) о явлении спасительной для всех людей благодати Божией и об обязанностях, свойственных возрожденным в Таинстве Крещения. Это чтение в праздник Богоявления положено потому, что Таинство Крещения, возраждающего нас к духовной жизни, освящено примером крещения в Иордане Самого Христа Спасителя. Содержание евангельского чтения в этот праздник составляет повествование о крещении Христовом (Мф. 3, 13–17).

В праздники в честь Богородицы предлагается апостольское чтение или из Послания к Филиппийцам (Флп. 2, 5–11) об уничижении Иисуса Христа и о Его прославлении, или из Послания к Евреям (Евр. 9, 1–7) об устройстве ветхозаветного святилища. Первое чтение представляет Единосущного с Богом Отцом Сына Божия, принявшего зрак раба, соделавшегося подобным человеку, и через это напоминание о Его вочеловечении возводит мысль к Тому, от Kого Он приял человеческое естество. Второе чтение усвоено праздникам в честь Богоматери потому, что ветхозаветное святилище со всеми его принадлежностями прообразовало Богоматерь, которая в церковных песнопениях именуется храмом Божества, таинственною свечою, трапезой для хлеба жизни, кадильницею, сосудом манны, жезлом Аароновым, очистилищем и т.п.

Предметом евангельского чтения в Богородичные праздники служит повествование евангелиста Луки о посещении Господом Иисусом Христом Марфы и Марии и об Его ответе на восклицание жены, ублажившей чрево, Его носившее, и сосцы, Его питавшие (Лк. 10:39–42, 11:27–28). От Марии, сестры Марфы, внимательно слушавшей слова Господа Иисуса Христа, Святая Церковь хочет возвести нашу мысль к Марии Богоматери, любившей поучаться в Слове Божием, как показывает Ее песнь при свидании с Елизаветой, сотканная из слов ветхозаветного Писания, но преимущественно любившей внимать учению своего Божественного Сына и слагать оное в сердце своем (Лк. 2, 51).

В праздник бесплотным Силам читается зачало из Послания к Евреям о том, что неповиновение Евангелию, возвещенному Самим Сыном Божиим, опаснее, чем неповиновение ветхозаветному закону, дарованному при посредстве Ангелов (Евр. 2, 2–10). Ясно, что это зачало положено читать в праздник Ангелов по упоминанию об Ангелах. Не таким ясным представляется, почему в этот праздник положено евангельское чтение о возвращении с проповеди семидесяти учеников Иисуса Христа (Лк. 10, 16–21), тогда как в повествовании евангелиста Луки в этом событии ничего не упоминается о святых Ангелах. Но если не прямо, то косвенно это повествование указывает на Ангелов тем, что в нем передаются слова возвратившихся учеников об изгнании бесов силой имени Христова и слова Самого Иисуса Христа, возвещающие о низвержении сатаны и его Царства. Злые духи самой своей противоположностью напоминают о добрых духах и о том, что последние собственным произволением утвердились в добре, устояли в любви и повиновении Богу, а не увлеклись примером тех ангелов, которые возмутились против Бога и сделались злыми.

Не вдаваясь в подробности касательно апостольских и евангельских чтений в праздники прочим святым: пророкам, апостолам, святителям, преподобным, юродивым, – ограничимся общим замечанием, что в этих чтениях либо передается празднуемое событие, либо утверждается словами Христа и апостолов та добродетель или тот подвиг, которые ублажаются Церковью в лице святого.

Чтение Апостола предваряется прокимнами, чтение Евангелия – пением аллилуиа с псаломскими стихами, каждением и тайной молитвой священника. Внимание к прокимнам и чтениям из Апостола и Евангелия возбуждается и утверждается краткими возгласами из алтаря: вонмем, мир всем, премудрость, прости. Рассмотрим все эти частности.

LiveInternetLiveInternet

Цитата сообщения Falconetta Доменико Гирландайо — реалист Ренессанса

Доменико Гирландайо (Доменико ди Томмазо Бигорди; 1449-1494) — наряду со своим современником Сандро Боттичелли — выдающийся мастер фрески эпохи Ренессанса во Флоренции. Для его стиля характерны пластичность формы, мягкость колорита, точные (как бы сейчас сказали, реалистические) контуры изображения. Он мастер компоновки многофигурных композиций. В качестве библейских персонажей на своих фресках он, нимало не смущаясь, изображает именитых флорентийских деятелей, благодаря чему его творчество — в некотором роде предтеча жанровой живописи. «Изобретательность Гирландайо, легкость аранжировки, любовь к деталям, богатство наблюдений делают его произведения великолепным историческим документом, говорящим о стиле жизни того времени». И, наконец, из его мастерской вышел Микеланджело.

Доменико был сыном ювелира. Его прозвище «Ghirlandaio» — производное от гирлянд, которые изготавливал его отец. Не испытывая ни малейшей склонности к ювелирному делу, Доменико постоянно рисовал. «Природа одарила его духовным совершенством и чудесным и безупречным вкусом, поэтому, упражняясь в рисунке, он достиг в нем такой живости, быстроты и легкости, что зарисовывал практически каждого, кто бы ни заходил в мастерскую отца, схватывая сходство на лету, о чем свидетельствуют бесчисленные портреты, чрезвычайно похожие на оригиналы».

Встреча Марии и Елизаветы

В деревенской церкви Черчина, недалеко от Флоренции, есть изображение трех святых, которое считается одной из первых работ Гирландайо. Следующие по старшинству — фрески в церкви Огниссанти во Флоренции, которые почти наверняка датируются примерно 1472-1473 годами. В капелле рода Веспуччи он написал Усопшего Христа с несколькими святыми, а над одной из арок — Мадонну Милосердную. Рядом с нею изображен, в частности, мореплаватель Америго Веспуччи (в честь которого названа Америка). Эти работы написаны под явным влиянием Мазаччо и Фра Филиппо Липпи, и отчасти Гуго ван дер Гуса. Кроме того, в ранних своих работах Гирландайо явно находится под сильным влиянием Андреа дель Кастаньо.

Lamentation over the Dead Christ

Работы в капелле Веспуччи относят к 1472 году. В том же 1472 году художник вступил в Братство Св.Луки — объединение живописцев, скульпторов, ювелиров и прочих профессионалов, имеющих отношение к изобразительному искусству.

Maria de Mercede («Мадонна делла Мизерикордиа»), 1472 Ognissanti, Florence

С ноября 1475 по апрель 1476 года Гирландайо вместе со своим братом Давидом побывал в Риме, где они расписывали Ватиканскую библиотеку, оставив фрески с портретами пророков и философов. В эти годы стала складываться мастерская Гирландайо, или как её именуют «боттега» (букв. бригада), куда со временем вошли братья Доменико и его зять Себастьяно Майнарди, а также Бартоломео ди Джованни, Никколо Чьеко, Якопо делль’Индако, Якопо дель Тедеско, Бальдино Бальдинелли, Поджо Поджини. А среди самых знаменитых — юный Микеланджело Буонарроти. Мастерская Гирландайо была одним из крупнейших художественных предприятий Флоренции двух последних десятилетий XV века.

В 1475 году Гирландайо получил заказ на роспись капеллы Санта Фина (Св.Фины) церкви Сан Джиминьяно. На фресках живописец оставил портреты семей своих покровителей, которые словно наблюдают за религиозными событиями. В дальнейшем он делал это регулярно, и наконец просто стал изображать своих меценатов в качестве персонажей библейских событий.

Похороны Святой Фины, около 1474. Сан Джиминьяно, капелла Санта Фина

«Annuncio della morte di santa Fina» (капелла Санта-Фина с росписями Доменико Гирландайо на сюжеты из жития святой Фины)

Domenico Ghirlandaio, Madonna and Child, c. 1470-75

Madonna with Child and Angels, c.1480

В 1481-82 гг. Гирландайо получил в Ватикане важное поручение на написание фрески, изображающей «Призвание первых апостолов Петра и Андрея к служению» в Сикстинской капелле.

Призвание апостолов св.Петра и Андрея 1481/82 Cappella Sistina (Vatican City, Italy)

Главной особенностью фрески «Призвание апостолов Петра и Андрея) является то, что на картине присутствует группа портретов богатых представителей Флорентийской колонии в Риме, которые представлены как свидетели библейского события. К тому же Гирландайо, судя по всему, использовал свое пребывание в Риме для изучения римских древностей, поскольку многие детали триумфальных арок, древних саркофагов и других элементов античности с тех пор постоянно встречаются в его работах.

Святой Иероним, 1480. Фреска, Оньиссанти, Флоренция

Другими работами в церкви Оньиссанти во Флоренции является фреска, изображающая св.Иеронима, в манере тогдашних нидерландских художников; и «Тайная Вечеря» в трапезной церкви Оньиссанти. Здесь уже заметно стремление художника придать лицам своих персонажей индивидуальный характер — показать их в действии и размышлении.

Тайная вечеря. Церковь Оньиссанти

Тайная вечеря Оньиссанти

Гирландайо удалось создать иллюзию глубины пространства с помощью изображения архитектурных форм. Он визуально раздвигает границы помещения трапезной монастырского постоялого двора. Наблюдательность и мастерство художника проявляются не только в изображении апостолов, но и в достоверной передаче пищи и напитков, почти осязаемой реальности крон деревьев и полета птиц. «Из-за славы, которой пользуется «Тайная Вечеря» Леонардо да Винчи, в художественном мире слишком часто забывают, как сильно ее «классическое» решение основывается на почве, подготовленной Гирландайо в изображении из Оньиссанти во Флоренции» (Ян Латус, 1943).

Фрески Гирландайо в церкви Санта Мария Новелла во Флоренции

В 1482-85 гг. художник расписывал стены и алтарь часовни Сассетти в Санта-Тринита (Флоренция) по заказу Франческо Сассетти, агента банка Медичи. Шесть основных фресок представляют сцены из жизни святого Франциска Ассизского, покровителя Сассетти и содержат много деталей из окружающего мира: здания (например, оригинальный фасад церкви Санта-Тринита), обычаи, одежда того периода, многочисленные портреты членов семьи Сассетти и Медичи.

Чудо св.Франциска Ассизского (воскрешение мальчика)

«На этой фреске он воспроизвел с натуры мост Санта Тринита вместе с палаццо Спини, причем на первой стене он показал, как св. Франциск появляется в воздухе и воскрешает мальчика и как женщины, присутствующие при этом чуде, испытывают смертельную скорбь при виде его похорон и радость и удивление — при виде его воскрешения. Он изобразил там весьма естественно и братию, выходящую из церкви за крестом и шествующую вместе с могильщиками на его похороны, а также и другие удивленные фигуры, доставляющие зрителю немалое удовольствие; и там же — портреты Мазо дельи Альбицци, мессера Аньоло Аччайуоли, мессера Палла Строцци, знатных граждан, часто упоминающихся в летописях этого города».

Утверждение устава монашеского ордена францисканцев, около 1485. Капелла Сассети, Санта Тринита, Флоренция

Фреска изображает одну из шести сцен Жития святого Франциска Ассизского. Художник переносит действие из Рима на площадь делла Синьория во Флоренции, слева виднеется здание дворца Уффици. Франческо Сассети — справа на переднем плане, а Лоренцо Медичи (1449–1492) стоит позади него среди старцев.

«На средней стене Гирландайо написал — как Франциск Ассизский отправляется в Рим к папе Гонорию, дабы тот подтвердил его устав, и в январе подносит розы этому первосвященнику. В этой истории он изобразил залу консистории с восседающими кругом кардиналами, а также поднимающиеся туда ступени, показав на них несколько поясных фигур, написанных с натуры, и расположив ряд балясин вдоль лестницы, в числе этих фигур он изобразил портрет великолепного Лоренцо Старшего деи Медичи».

Поклонение пастухов, 1485. Дерево, темпера Капелла Сассетти,

В картине «Поклонение пастухов (волхвов)» мы видим римскую Триумфальную арку на заднем плане и римский саркофаг вместо традиционных яслей. Среди действующих лиц на переднем плане — сам автор. С историей он не всегда церемонился. Эта картина, написанная темперой, имеет созвучие с фламандскими картинами на эту тему, в частности, с алтарем, написанным Уго ван дер Гусом.

Поклонение волхвов, 1488. Дерево, темпера, Оспедале Инноченти, Флоренция.

Фреска написана для главного алтаря приютской церкви. Удивительно гармоничная цветовая гамма. Волхвы ничем не выделяются среди других персонажей. Слева перед Иисусом преклоняет колени Иоанн Креститель, позади него изображен сам художник, а справа, в черном одеянии — заказчик Франческо ди Джованни Тезори.

Последний и величайший цикл фресок Гирландайо написал для другого банкира Медичи — Джованни Торнабуони. На них представлены сцены из жизни Богородицы и Святого Иоанна Крестителя, покровителя Флоренции. Ghirlandaio подписал контракт о росписи церкви Санта Мария Новелла во Флоренции в сентябре 1485 г. Художник умер, не завершив работы, но роспись алтаря продолжили его помощники, среди которых был маленький Микеланджело, и завершили к 1490 году.

Marriage of Mary (detail)

The Marriage of Mary (detail) 1486-90

The Marriage of Mary 1486-90

Birth of Mary (detail), 1586-90, Santa Maria Novello, Florence

Рождение Богородицы, фреска для Санта-Мария-Новелла во Флоренции. Фреска, написанная около 1486 года, обрамленная между двумя высоко украшенными квадратными пилястрами (с третьим, идентичным написанным между ними; став частью самой сцены), изображает интерьер дома Торнабуони (богатые друзья Медичи). Слева расположена лестница, а мать Марии, Святая Анна, несколько сухо откинулась на возвышенной кровати. Пять женщин из семьи Торнабуони стоят с поздравительными пожеланиями, наблюдая за новорожденным ребенком (Марией), который собирается принять ванну. Гирландайо был настолько же м

Рождение Девы Марии, около 1488. Фреска. Санта Мария Новелла, Флоренция.

Birth of St John the Baptist (detail), 1486-90, Tornabuoni Chapel, Santa Maria Novella, Florence

Рождение Иоанна Крестителя 1486-90 гг.

Сцена встречи Марии и Елизаветы. Капелла Торнабуони в церкви Санта Мария Новелла, Флоренция

Среди спутниц Елизаветы — Джованна дельи Альбицци (Торнабуони) — третья фигура справа.

Гирландайо обладал удивительной способностью легко и точно схватывать внешний облик людей и вещей. Он выполнил ряд портретов, в которых непосредственность наблюдений сочетается с глубокой человечностью образов (“Дедушка и внук”, около 1490, Лувр, Париж; “Портрет Джованны Торнабуони”, 1488, Музей Тиссен-Борнемица, Мадрид).

“Портрет Джованны Торнабуони”, 1488, Музей Тиссен-Борнемица, Мадрид

«Если бы искусство могло передать ее душевные свойства и добродетель, ни одна картина в мире не была бы более у прекрасной». Однако, несмотря на этот комментарий, начертанный по-латыни на стене за спиной портретируемой Торнабуони, художник умело воссоздал ясный образ Джованны, ее красоту и изящество. Она представлена на строгом, почти лишенном деталей фоне, что заставляет зрителя сосредоточить внимание на ее профиле. Профильное изображение было принято во флорентийском портрете того времени. С этим портретом Джованны сопряжена нота горечи, так как модель художника умерла в тот самый год, когда ее писал Доменико Гирландайо, и всего два года спустя после своего замужества.

Portrait of a girl — National Gallery

Эти портреты так просты и выразительны, что, возможно, производят даже большее впечатление, чем фрески Санта-Мария-Новелла.

Портрет дедушки и внука, около 1490. Дерево, темпера, Лувр, Париж.

Этот портрет — пожалуй, лучшая картина Гирландайо, отличающаяся нежностью и человечностью, а также простотой и прямотой обработки.

Искусство

Доменико Гирландайо, автопортрет,
(деталь картины «Поклонение пастухов») 1485 г.
Капелла Пацци церкви Санта Тринита, Флоренция.

Доменико Гирландайо (итал. Domenico Ghirlandaio; наст. имя Domenico di Tommaso Curradi di Doffo Bigordi; 1449 — 11 января 1494) — один из ведущих флорентийских художников кватроченто, основатель художественной династии, которую продолжили его брат Давид и сын Ридольфо.

Глава художественной мастерской, где подвизался юный Микеланджело. Автор фресковых циклов, в которых выпукло, со всевозможными подробностями показана домашняя жизнь библейских персонажей (в их роли выступают знатные граждане Флоренции в костюмах того времени).
Доменико Гирландайо родился в семье искусного ювелира Томазо Бичарди. Сохранились сведения о том, что ювелирные гирлянды, которые он делал для украшения женских головных уборов, были в большой моде; благодаря этому Томазо получил прозвище «гирляндщик» (ghirlandaio), перешедшее к его сыновьям и внукам.
Доменико Гирландайо собирался также стать золотых дел мастером, но рано обнаружил в себе замечательные способности живописца. Приписанный таким образом к ювелирному делу, но не испытывая к нему никакой склонности, Доменико не переставал заниматься рисованием. Действительно, несмотря на то, что в юности он и был ювелиром, в живописи природа одарила его духовным совершенством и чудесным и безупречным вкусом, поэтому, постоянно упражняясь в рисунке, он достиг в нем такой живости, быстроты и легкости, что, работая у ювелира, он, по словам многих, зарисовывал всякого, кто только ни заходил в мастерские, схватывая сходство на лету, о чем свидетельствуют также и бесчисленные портреты в его работах, обладающие живейшим сходством. Его учителем был Алессио Бальдовинетти.

Поклонение пастухов. 1485: Капелла Пацци церкви Санта Тринита, Флоренция.

К раннему творчеству Гирландайо относятся фрески, выполненные им в Риме. Из этих работ сохранилось только «Призвание к апостольству св. Петра и Андрея» и фреска с изображением блаженного Иеронима в церкви Оньисанте во Флоренции.
Гирландайо проявил свой талант во фресках часовни Сассетти в церкви Санта-Тринита во Флоренции, изображающих события из жития св. Франциска. Торжественное расположение целого, строгость отдельных фигур, мужественное выражение сострадательного участия в лицах и совершенство технического выполнения — все эти качества ставят эту картину высоко. В изображениях на дисках своеобразная манера Доменико Гирландайо не так заметна; при том в них неприятно поражает глаз известная пестрота и преобладание ярко-красного цвета. Им не менее, в числе этих картин встречаются весьма замечательные, как, например, «Поклонение волхвов» в церкви флорентийского воспитательного дома (agli Innocenti). Две Мадонны его работы находятся в флорентийской Академии. Одна из картин, помеченная 1485 годом, «Поклонение пастырей» с языческим саркофагом, заменяющим ясли. «Посещение св. Девы» находится в Лувре. «Мадонна» в сиянии с четырьмя святыми, в Берлинском музее.

Поклонение ребенку. Пинакотека Амброзиана, Милан

Доменико Гирландайо довёл направление искусства своего времени до особенной степени совершенства: портрет, в обширном смысле этого слова — вот что преимущественно выдается в произведениях Гирландайо, а именно помещение в церковно-исторических изображениях портретов современников для увековечения памяти о них. Просто и спокойно стоят эти лица в качестве зрителей или свидетелей по сторонам священного события. Их отношение к главному предмету можно сравнить с значением, какое имели хоры в греческой трагедии. Гирландайо обыкновенно облекает фигуры зрителей в тогдашний обычный костюм и окружает их богатой флорентийской архитектурой с умно рассчитанной перспективой. Формы всегда прекрасно переданы, особенно природа схвачена с поразительной правдой. Технические приемы в стенописных работах Гирландайо обличают небывалое совершенство. Гирландайо усовершенствовал передачу воздушной перспективы. Кроме того, он считается основателем школы, создавшей Микеланджело Буонаротти.

Поклонение волхвов. 1488: Госпиталь святого Иннокентия, Флоренция.

Автопортрет (деталь картины «Поклонение волхвов «) 1488 г.
Госпиталь святого Иннокентия, Флоренция.

«Изгнание Иоахима из храма» 1486-1490 г.г.
КапеллаТорнабуони церкви Санта Мария Новелла, Флоренция.
Поклонение волхвов. 1487: Галерея Уффици, Флоренция
Старик и его внук. 1490: Musйe Лувр, Париж
Visitation. 1491: Musйe Лувр д, Париж
Объявления о смерти в Санкт-Fina~ 1475: Collegiata, Сан-Джиминьяно
Апсиды фреска. 1471: Приход церкви, Grandcamp
Крещение Господне: Частная коллекция
Рождение Марии~ 1490: Частная коллекция
Призвание первых апостолов. 1481: капелла Sistina, Ватикан
Христа на небесах 1492: Пинакотека Комунале, Реканати
Коронование Богоматери. 1486: Пинакотека Комунале, Равенна
Коронование Богоматери. 1483: Галерея Уффици, Флоренция
Украшение Сала дель Джильи. ~ 1484: Палаццо Веккьо, Флоренция
Тайная вечеря. 1486: Частная коллекция
Пожилая женщина~ 1490: Частная коллекция
Мадонна с Младенцем на престоле между ангелами и святыми. 1486: Галерея Уффици, Флоренция
Мадонна с Младенцем на престоле со святыми. 1479: Дуомо, Лукка
Мадонна во славе со святыми.~ 1496: Старая Пинакотека, Мюнхен

«Портрет Джованны Торнабуони» 1488: Тиссен коллекция, Мадрид
Св. Антоний. 1471: Приход церкви, Grandcamp
Святая Варвара 1471: Приход церкви, Grandcamp
Святая Екатерина Сиенская ~ 1498: Старая Пинакотека, Мюнхен
Блаженный Иероним в своем кабинете. 1480: Частная коллекция
Иоанн Предтеча в пустыне. ~ 1490: Частная коллекция
Иоанн Евангелист ~ 1490: Частная коллекция
Святой Лука Евангелист ~ 1490: Частная коллекция
Святой Лаврентий ~ 1498: Старая Пинакотека, Мюнхен
Stigmata Святого Франциска ~ 1485: Сан-Trinitа, Флоренция
Испытание огнем,~ 1485: Сан-Trinitа, Флоренция
Вид в Tornabuoni Чапел. : Santa Maria Novella, Florence
Вид Sassetti Чапел. 1485: Частная коллекция
Цитата сообщения галина_суханова