О молитвенном поминовении усопших. Проповедь в мясопустную родительскую субботу

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Бог же не есть Бог мертвых, но живых, ибо у Него все живы (Лк. 20, 38), — сказал Христос Спаситель неверовавшим в воскресение мертвых саддукеям.

Возлюбленные во Христе братия и сестры! Святая Православная Христианская Церковь, твердо веруя этим неложным словам Спасителя, всегда во всеуслышание исповедует непререкаемую истину, что со смертью человека жизнь его не прекращается. Что мы видим умирающим? Только тело, которое взято из земли и опять возвращается в землю. Плоть разлагается и обращается в прах, а сам по себе человек, со всеми своими чувствами и со своей бессмертной душой, продолжает жить, переходя только из этого мира в другой, загробный. Следовательно, общение между живыми и мертвыми смертью не разрушается, а продолжает существовать.

На основании этой истины Церковь всегда, начиная со времен Ветхозаветных, а особенно в Новозаветное время — время Апостольское, совершала и продолжает совершать поминовение и творить молитвы по усопшим единоверным своим братиям. Святая Церковь, принося ежедневные молитвы за усопших своих чад, побуждает к этому и всех верующих, чтобы они едиными устами и единым сердцем возносили к Престолу Божию пламенные молитвы с просьбой о упокоении усопших своих сродников в местах блаженства. К молитве за усопших побуждает нас христианская любовь, которая соединяет нас взаимно во Иисусе Христе во единое братство. Усопшие единоверцы — наши ближние, которых Бог приказывает нам любить, как самих себя. Ибо Бог не сказал: любите ближних, пока они живут на земле. Стало быть, Господь не ограничивает любовь к ближним границами земного бытия, а простирает ее и в вечный загробный мир. Но чем, как не поминовением, чем, как не молитвою, мы можем доказать свою любовь к перешедшим в жизнь загробную? Каждому из нас желательно, чтобы по отшестии нашем из сей жизни наши ближние нас не забывали и молились о нас. Чтобы это исполнилось, надобно и нам поминать усопших. Какою мерою мерите, такою и вам будут мерить (Мф. 7, 2), — говорит Спаситель. Поэтому тех, кто поминает усопших, помянет Господь, помянут и люди по отхождении их из сего мира. Велико утешение и велика награда тому, кто ближнего спасает от временного несчастия, но гораздо большая награда и большее утешение ожидает того, кто своими молитвами поможет усопшему ближнему получить прощение грехов и перейти из мрачных адских темниц в светлые блаженные обители.

Необходимы ли наши молитвы за усопших? Да, необходимы, потому что оказывают им весьма большое благодеяние. Дело в том, что после смерти есть две вечности: или вечное блаженство праведников, или вечное мучение грешников. Известно также и то, что нет на земле человека, который бы пожил и не согрешил. Так что верно утверждение, что во грехах мы рождаемся, во грехах проводим жизнь, во грехах и оканчиваем свое земное существование. Но все ли согрешившие приносят полное и искреннее раскаяние перед смертью? Ведь иногда смерть настигает человека, находящегося в состоянии такой тяжкой болезни, когда у него и память теряется, и душевные силы приходят в полное изнеможение. И ясно, что в таком состоянии человек не может припомнить своих проступков и раскаяться в них, — и он умирает со грехами. Часто смерть поражает человека внезапно, и он, не принеся никакого покаяния, также отходит со грехами. Сам он уже не может помочь себе никакими средствами. Изменить свою участь человек может только, когда он жив, творя добрые дела и моля о своем спасении ко Господу. Вот в таких-то случаях молитва за усопших весьма необходима и доставляет им величайшее благодеяние.

Многих наших присных уже давно нет на земле, однако любящее сердце не может забыть их, рвется к ним, даже, быть может, больше, чем к живым. Подобным образом и усопшие смотрят из потустороннего мира в нашу сторону, горя любовью к тем, кто здесь их сердцу был особенно близок. Если же кто из умерших достиг оправдания перед Богом, то он, отвечая на нашу любовь взаимной любовью, ниспосылает нам свыше небесную помощь; а тому, кто еще не достиг оправдания, в облегчении его загробной участи может очень помочь наша молитва. Придет время, когда мы увидимся с ними. Как же радостно будет услышать от них слово благодарности за молитву! Они скажут: «Вот ты помнил меня, не забыл меня и помог мне во время нужды моей. Благодарю тебя». И напротив: как горько будет услышать упрек тому, кто не молился за умерших! «Вот ты не вспоминал обо мне, не молился обо мне, не помог мне в час нужды моей, упрекаю тебя».

Состояние усопших подобно положению человека, плывущего по очень опасной реке. Молитва за усопших — это как бы спасательный канат, который бросает человек утопающему ближнему. Если бы каким-нибудь образом перед нами отворились врата вечности и мы увидели бы эти сотни, тысячи миллионов людей, рвущихся к мирному пристанищу, — то какое бы сердце не поразилось и не сокрушилось при виде своих единоверных и единокровных близких, без слов взывающих к нашей молитвенной помощи!

О том, насколько необходимы молитвы за усопших, и о том, что существует общение с загробным миром, я приведу вам сейчас чудесную, но истинную повесть из жизни одного храма нашей Русской Церкви. В селе Лысогорка скончался батюшка. На его место был прислан другой священник — молодой, который за первой же службой неожиданно скончался — прямо в алтаре. Прислали еще одного священника, но и с ним случилось то же самое: в первый день его служения, после того, как пропели «Отче наш» и причастный стих, батюшка очень долго не выходил со Святыми Дарами, и когда староста вошел в алтарь, то увидел священника, лежащего во всем облачении у Святого Престола мертвым. Все ужаснулись, узнав об этой таинственной смерти, и, не зная причины ее, говорили, что какой-то тяжкий грех тяготеет над приходом, если жертвою за него стали две молодые ни в чем неповинные жизни. Слух об этом прошел по всей округе, и никто из священников не решался идти на тот приход.

Согласие изъявил лишь один старец-инок. «Мне все равно скоро умирать. Пойду отслужу там первую и последнюю Литургию, смерть моя никого не осиротит».

Во время службы, когда допели до «Отче наш», чувство самосохранения все же заявило о своих правах, и старец распорядился, чтобы открыли и боковые двери, и Царские врата. Во время запричастного стиха он увидел за Горним местом какой-то силуэт. Этот силуэт выступал все резче и резче, и вдруг за Престолом выделился мрачный образ одетого в ризы священника, который был опутан по рукам и ногам цепями.

Дрожа от страха, инок путал слова молитвы. Но через некоторое время все же собрался с силами, укрепился духом и вышел причащать верующих. Все поняли, что с ним случилось что-то неладное.

А призрак все стоял, лязгая цепями, и скованными руками указывал на стоящий в алтаре ящик.

По окончании Литургии иеромонах призвал старосту, и они открыли ящик, в котором оказались… поминальные записки. Дело в том, что когда покойному священнику подавали поминальные записки, он их, не прочитывая, откладывал на будущее время. Теперь старец понял причину видения и стал ежедневно служить панихиды и прочитывать накопившиеся записки.

В следующее воскресение он уже служил заупокойную Литургию по душе усопшего батюшки. Когда запели запричастный стих, силуэт умершего священника появился снова. Но он был уже не трагичным, грозным, каким являлся в первый раз, а со светлым, веселым лицом и без цепей на руках и ногах. После того, как служивший старец-иеромонах приобщился Святых Таин, призрак зашевелился, поклонился ему до земли и исчез.

Мы с вами видим на этом примере, как молитвы за усопших приносят им пользу и облегчают их участь. И не случайно мы говорим об этом именно сегодня. Потому что сегодня Святая Церковь отмечает особый день, называемый мясопустной родительской субботой, и собирает православных для совместной молитвы пред Престолом Божиим о единоверных наших братиях, отошедших в жизнь вечную. А завтра Святая Церковь воспоминает страшное Второе Пришествие Господа и кончину мира.

Побуждая своих членов быть готовыми ко Страшному Суду, Святая Церковь просит нас помолиться Праведному Судии об усопших наших сродниках, да простятся им все согрешения и да очистится пред ними путь перехода из мрачного подземелья в светлые обители Отца Небесного.

Вознесем же, дорогие братия и сестры, молитву ко Христу Богу и от всего сердца возовем: Со святыми упокой, Христе, души раб Твоих, идеже несть болезнь, ни печаль, ни воздыхание, но жизнь безконечная. Аминь.

Проповедь на Вселенскую родительскую субботу

Обычно в субботу, в день покоя, мы поминаем тех, кто упокоился от трудов земной жизни и перешел в вечность, наших родственников, друзей и знакомых. Но нынешняя Мясопустная суббота, предваряющая воскресенье о Страшном суде и называемая Вселенской родительской субботой, – особенный день, в который Святая Церковь постановила поминать всех от века усопших православных христиан. Ведь многие из них умерли внезапно, от вражеского меча, от буйной стихии огня или воды, от болезней вдали от отечества и не получили церковного отпевания. Они были лишены молитвы родных и потомков, которые не знали ничего об их судьбе, да и такая молитва, если есть, тоже длится не долго, прерываемая смертью молящихся.

Церковь, как школа любви, обнимает всех своей молитвой. Поминовение усопших, тех, кто сам уже не может изменить свою участь в вечности, есть дело любви, а любовь Христова выходит за рамки родственных и дружеских отношений, и потому мы молимся не только о своих родственниках и знакомых, но о всех христианах. А если бы мы молились только за своих и тех, кто творил нам добро, то чем отличались бы от язычников, которые тоже молятся за своих близких?

Однако молитва за усопших полезна и живым. Молясь о упокоении ушедших из этого мира людях, мы сами становимся серьезнее, трезвее, замечаем суетность многих своих занятий. Накануне Мясопустной Недели, когда мы вспоминаем Второе Пришествие Спасителя нашего Иисуса Христа и Страшный суд, чтобы настроиться на духовное прохождение Великого поста, Господь напоминает нам о смерти, которой не избежит никто из живущих. Ибо нет ничего более приближенного к концу света, чем личная смерть, когда привычная жизнь внезапно заканчивается и человек предстает пред Праведным Судией.

Как перед кончиной мира, по слову Господа, будут войны, бедствия и бесовские соблазны, так и умирающий испытывает болезни, страхи и искушения. Что может помочь нам устоять в обоих случаях? Конечно, искренняя, твердая вера во Христа, источник надежды и сердечного мира. И в то время как перед кончиной мира неверующие будут умирать, как сказано в Евангелии, от страха, видя страшные знамения на небе, христиане воспрянут, ожидая скорого избавления. Так и умирающий во Христе не страшится смерти, это для него не конец всего, а начало, переход в иной мир и встреча со Христом.

Поэтому и об усопших во Христе мы не переживаем, веря, что Господь примет их. Как говорит Апостол, они раньше нас окажутся со Христом во время Его Второго Пришествия, а простительные грехи замолит Церковь.

Господь предупреждает нас, что перед концом явятся лжепророки, которые будут пытаться обмануть даже верных и лишить их того глубокого внутреннего мира, который дает Своим последователям Христос. Уже и сегодня враг через духовно слабых людей, как правило, неофитов, сеет среди нас разделения и различные страхи, заставляя помышлять больше об антихристе, шестерках, кодах и мировых заговорах, чем о Христе. Эти маловерные фантасты измышляют волшебные технологии зомбирования человека и манипулирования его свободной волей через принятие тех или иных документов, требуемых государством, забывая о силе Божией. Якобы принимая такой документ, например, паспорт, человек, сам того не зная, отрекается от Христа и становится игрушкой сил тьмы.

Но как же сегодня апостол Павел велит нам есть все, что продается на рынке, без всякого исследования, или если кто из неверных позовет христианина к себе, и он захочет пойти, чтобы ел все, не сомневаясь, с благодарением? А вдруг это идоложертвенная пища, вдруг какие-то магические силы через еду отлучат нас от Христа и сделают нас рабами идолов? Но где же тогда наша вера во Христа и упование на Господа, хранящего Своих рабов? Апостол советует воздержаться от вкушения только в том случае, если скажут, что это идоложертвенное, но не потому, что магия сильна, а «за совесть» язычника, предлагающего пищу. Потому что «идол ничто», но мы никого не должны соблазнять.

Эти люди, уклонившиеся в «ревность не по разуму», берутся рассуждать логически, говорят, что каждый такой принятый документ – это очередная ступень к печати антихриста. Но потом делают нелогичный скачок, совершают подлог, подмену логики своей псевдонаучной фантастикой. И оказывается вдруг, что миром правят какие-то магические силы, оккультные законы и технологии, и достаточно тайно подложить человеку какой-то магический символ, например, штрихкод на пищу, чтобы искреннего христианина лишить свободы воли и отторгнуть от Христа.

Но мы знаем, что ни пища, ни документы не могут отлучить нас от Христа, а наши добровольные грехи и страсти могут. И потому Господь в преддверии поста напоминает нам: «Смотрите же за собою, чтобы сердца ваши не отягчались объядением и пьянством и заботами житейскими, и чтобы день тот не постиг вас внезапно… Итак бодрствуйте на всякое время и молитесь, да сподобитесь избежать всех сих будущих бедствий и предстать пред Сына Человеческого» (Лк. 21, 34-36). И потому мы с вами сегодня, совершив это дело любви, помолившись о прощение грехов всех прежде нас живших христиан, и сами будем беречься греха, помня «последняя своя», чтобы глубокий мир Христов хранил нас на путях жизни сей и стал пропуском в Царство Небесное. Аминь.

Игумен Леонтий (Козлов)

LiveInternetLiveInternet

Цитата сообщения Nianfora_N О поминовении усопших. Отвечает проф. Алексей Ильич Осипов

Вопрос:

«У меня недавно умер муж, я постоянно хожу в церковь, причащаюсь, пощусь, молюсь за него, но не знаю, помогают ли ему мои молитвы. Почему тот мир для нас так закрыт, что мы не можем получить ответ, что усопшие чувствуют, что мы за них молимся и что наши усердия не напрасны? Как нужно за них молиться?»

Отвечает проф. Алексей Ильич Осипов:

— Если бы там невозможно было изменение духовного состояния души, то зачем было Церкви с самого начала своего существования молиться за усопших? А она постоянно поминает их и призывает к молитве всех верующих, научая и как правильно это делать. Особенно важна молитвенная помощь в первые 40 дней по кончине человека, что, конечно, совсем не означает ненужности, или бесполезности молитв в последующее время. Но какой она должна быть?
Отвечая на этот вопрос, необходимо сказать о двух совершенно разных пониманиях молитвы, совершаемой как индивидуально, так и на богослужениях. Одно – это действительно молитва – искренняя, сердечная, покаянная. Другое – псевдомолитва –произнесение лишь слов молитвы, но без ее самой.
К великому сожалению, второе понимание, как правило, преобладает в нашей жизни. Происходит это по незнанию, по лености, по самооправданию. Молитвой часто называют вычитывание или пение слов молитв, или правила, внешнее совершение богослужения и просто присутствие на нем – но без самой молитвы, то есть без обращения к Богу с вниманием, благоговением и сокрушением сердца, в результате чего сами богослужения и молитвенные правила остаются для человека пустыми, бездейственными словами. Тем самым мы обманываем себя.
Все знают, как можно, не молясь, постоять в храме, послушать хор, помечтать, нагрешить в мыслях и с этим полным коробом греха и пустоты сердечной возвратиться домой. Господь обличил такое отношение к молитве: «приближаются ко Мне люди сии устами своими, и чтут Меня языком, сердце же их далеко отстоит от Меня; но тщетно чтут Меня, уча учениям, заповедям человеческим» (Мф. 15,8).

Так вот, когда умирает человек, то очень часто его родные ограничиваются лишь внешней стороной поминовения: заказывают панихиды, сорокоусты, подают заупокойные записки, ставят свечи, дают деньги в монастыри, в храмы и т. д. Но необходимо знать, что если я сам при этом палец о палец не ударю, чтобы помолиться о своем усопшем, и не буду воздерживаться от гнева, злословия, осуждения, чревоугодия и проч., понуждать себя к исповеди и причащению, к чтению слова Божия и святых Отцов, к помощи нуждающимся, больным, то проку от всех этих заказов не будет. Мы хотим без труда (над собой) вынуть рыбку из пруда, без малейшего подвига борьбы со своим ветхим человеком надеемся починить ветхость усопшего. И это, увы, называем поминовением, молитвой за него! Надеемся, что где-то кто-то вместо меня помолится за усопшего. Но помолятся ли там или только имена назовут?
Одна внешняя форма поминовения, в том числе и богослужебная, без понуждения себя человеком к действительной молитве (а не пустозвонству), к жизни по заповедям, является самообманом, оставляя усопшего без всякой помощи. Священное Писание прямо говорит об этом: «Яко аще бы восхотел еси жертвы, дал бых убо, всесожжения не благоволиши. Жертва Богу дух сокрушен, сердце сокрушенно и смиренно Бог не уничижит» (Пс. 50; 18,19).
То есть только от сердца сокрушенного и смиренного принимает Бог жертвы, дары и поминовения. В противном случае Он не благоволит: «Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что даете десятину с мяты, аниса и тмина, и оставили важнейшее в законе: суд, милость и веру; сие надлежало делать, и того не оставлять» (Мф. 23,23). Видите, с какой угрозой предупреждает Господь: «Горе вам, лицемеры», если ограничиваетесь «десятиной», то есть одними внешними делами, а очищение своей души, оставляете.
Протестанты, кстати, отвергли молитвы за усопших. Православная же Церковь учит, что состояние души, оказавшейся после смерти в узах демонов-страстей, можно изменить. Ведь, за кого Церковь призывает молиться? За грешных, а не за святых. Как молиться? На это Господь прямо ответил ученикам, не изгнавшим беса из человека: «Сей же род изгоняется только молитвою и постом» (Мф. 17; 21). Этим Он открыл великую истину: освобождение человека от рабства демонам и страстям, требует не только молитвы, но и поста, под которым подразумевается посильная борьба с ненасытными греховными похотями души и тела, понуждение себя хотя бы к минимальному подвигу.
Поэтому, если кто действительно хочет помочь своему усопшему – тому, кого он искренне любит, то средство есть, и оно в наших руках – отдай, человек, частицу своей души, частицу своей привычной, греховной, духовно-пассивной жизни. Возьми на себя хотя бы маленький подвиг. Поживи в посильном воздержании тела, страстных чувств и мыслей, в понуждении себя к молитве, к чтению слова Божия. Постарайся примириться с врагами своими. Добро сделай ненавидящим тебя – по заповеди Божией. Постарайся не осуждать, не завидовать, не отвечать на зло злом, чаще исповедуйся и причащайся святых Христовых Таин. Очисти хотя немного свою душу, хотя на короткое время возьми себя в руки – ради дорогого тебе человека. Все это будет бесценным даром усопшему. Не нужно искать откровений о судьбе усопшего, а иметь, хотя бы некоторую веру Церкви, предлагающей действенные средства помощи ему.

04 Апр 09 Проф. А.И.Осипов: Как правильно молиться об усопших

Действительно, не напрасно же Церковь молится об усопших. Если бы там невозможно было изменение духовного состояния души, тогда зачем было и молиться? Однако Церковь за каждой литургией поминает усопших и призывает к молитве всех верующих, научая их, как правильно это делать. Она говорит, что особенно важна молитвенная помощь душе в течение первых 40 дней по кончине человека. Она, конечно, необходима и после. О какой молитве идет речь?

Отвечая на этот вопрос, необходимо показать два совершенно разных понимания молитвы и отношения к ней. Одно — внешнее, обрядовое, или, если использовать язык Евангелия, законническое, другое — искреннее, жертвенное, покаянное.

К великому сожалению, первое, как правило, преобладает — молитву часто подменяют ее формой. Как это происходит? Очень просто. По незнанию, а то и по лености и самооправданию, молитвой называют не молитвенное обращение к Богу с вниманием, благоговением и сокрушением сердца, а само хождение в храм, присутствие за богослужением или совершение его (если священнослужитель) без какого-либо понуждения себя именно к молитве. И все мы очень хорошо знаем, как можно вместо молитвы лишь поприсутствовать в храме, послушать пение, помечтать, нагрешить в мыслях и с этим коробом пойти домой. Известен случай, когда Иван Грозный спросил однажды блаженного Василия, много ли людей в храме? Тот ответил, что только два человека, а храм был полон присутствующими. Только двое молились, то есть были в храме.

Так вот когда умирает человек, то очень часто родные ограничиваются лишь тем, что заказывают отпевание, панихиды, сорокоусты, подают заупокойные записки, дают деньги в монастыри, в храмы и т.д. Все это хорошо, но хорошо только в том случае, когда не оставляется главное. Ведь ясно, что Господу Богу никакие деньги не нужны.

А что же такое — главное? Что должен сделать человек, который хочет помочь усопшему?

Мы затрагиваем в высшей степени серьезный вопрос: кто и как может помочь усопшему? Что значит молиться за него? Если Бог есть любовь, то, кажется, зачем Ему молиться, ибо Он и так сделает все, что нужно сделать. А если уже ничего нельзя сделать, тогда какой смысл молиться? Протестанты, кстати, и отвергли молитвы за усопших. Православная же Церковь с самого начала своего существования утверждает необходимость молитвы за них. И к этому есть серьезные основания.

Церковь утверждает, что состояние человека, оказавшегося после смерти в узах страстей, можно изменить. Ведь за кого призывает молиться Церковь? За святых? Нет. За грешников. То есть она утверждает, что наши молитвы способны помочь душе избавиться от страстного демона-мучителя. Каким образом? На это Господь прямо ответил ученикам, не сумевшим изгнать беса: “Сей же род изгоняется только молитвою и постом” (Мф.17:21). Этим Он разъяснил, что освобождение человека от беснования, или, что то же самое, от рабства страстям и демонам-мучителям, требует не только молитвы (которая, увы, нередко подменяется лишь проскомидийным поминовением — без молитвы — или совершением, например, панихиды и присутствием на ней — без молитвы), но и поста, то есть подвижнической жизни. Не случайно дар изгнания бесов давался Богом только редким подвижникам, а не приходским священникам и иеромонахам, которые находятся в суете мирской жизни. Поэтому даже апостолы, пытавшиеся изгнать беса просто молитвою, без усиленного подвига, потерпели неудачу. Это же происходит и с современными “отчитывателями”, которые берут на себя смелость, не достигнув бесстрастия и не получив дара Духа Святого к изгнанию бесов, заниматься таким страшным делом, внешне подражая великим святым! Только бесстрастный способен без вреда для больного и самого себя вступить в открытую борьбу с духами тьмы. Однако таковых и в древности были единицы. Потому прямо к современным “отчитывателям” обращены обличительные слова преподобного Кассиана Римлянина: “А кто желает повелевать нечистыми духами, или чудесно подавать здравие болящим, или являть перед народом какое-либо из дивных знамений, тот хотя призывает имя Христово, но бывает чужд Христа, поелику, надменный гордостью, не следует Учителю смирения… Посему-то отцы наши никогда не называли тех монахов добрыми и свободными от заразы тщеславия, которые хотели слыть заклинателями” .

В Деяниях апостолов промыслительно рассказывается о таких заклинателях, которые как тогда, так и теперь дерзко рассчитывают силою слов молитв и имени Иисусова (как в магии) изгнать беса. “Но злой дух сказал в ответ: Иисуса знаю, и Павел мне известен, а вы кто? И бросился на них человек, в котором был злой дух, и, одолев их, взял над ними такую силу, что они, нагие и избитые, выбежали из того дома. Это сделалось известно всем живущим в Ефесе Иудеям и Эллинам, и напал страх на всех их” (Деян.19:15-17). Это серьезнейшее предупреждение всем современным отчитывающим и отчитывающимся вопреки тысячелетней традиции Русской Церкви и учению Святых Отцов.

Но вернемся к молитве за усопших.

Вот, например, поразительный случай, который описывается в древнем житии святителя Григория Двоеслова, папы Римского (который жил еще в VI веке, то есть до разделения Церквей). Он молился не за кого-либо, а за императора Траяна — одного из жестоких гонителей христиан и в то же время лучшего по своей справедливости императора, который и христиан-то гнал в силу своей справедливости и уверенности в необходимости исполнения закона. Именно его редкая для Римских императоров справедливость и честность явились для свт. Григория Двоеслова причиной молитвы за него. Траян заступился однажды за бедную беззащитную вдову, находившуюся в отчаянном положении, и свт. Григорий был настолько тронут этим его поступком, что стал усиленно, с подвигом, молиться за него. В результате ему было открыто, что молитва его принята. Как это понять? Ведь Траян не только не был крещен, но и был гонителем христиан. Но что слышим: “Пусть никто не удивляется, когда мы говорим, что он (Траян) был крещен, ибо без крещения никто не узрит Бога, а третий вид крещения — это крещение слезами” . Чьими же слезами? — Святого Григория. Вот какова может быть сила молитвы, соединенной с постом! “Хотя это и редкий случай, — поясняет иеромонах Серафим (Роуз), — но он дает надежду тем, чьи близкие умерли вне веры” . Святой Исаак Сирин писал: “Всякая молитва, в которой не утруждалось тело и не скорбело сердце, вменяется за одно с недоношенным плодом чрева, потому что такая молитва не имеет в себе души” .

Побудь хотя бы сорок дней христианином.

Православная Церковь открыла нам великую истину. Она утверждает, что все мы, верующие, составляем один живой организм, а не горох в мешке, где горошины толкаются, да еще больно ударяют друг друга. Мы — живые клеточки в живом Теле Христовом.

Апостол Павел написал удивительные слова — простые, кажется, но имеющие в высшей степени важное значение: “Не может глаз сказать руке: ты мне не надобна; или также голова ногам: вы мне не нужны” (1Кор.12:21). Мы все — одно тело. А в одном теле состояние любого органа и даже больше — состояние любой клеточки отзывается на всем организме и на каждой другой клеточке.

А чем характеризуется живой организм? Как можно понять его жизнь?

Вот подходит ко мне студент и говорит, что идет к врачу: зуб болит.

— Ну, говорю, и что, болит же зуб, а не ты? А ты-то чего корчишься? Пусть он болит — тебе-то какое дело?

Студент кисло улыбается:

— Вот вам бы все шутить, Алексей Ильич… Все взаимосвязано в живом организме.

О характере же связи с Церковью других людей, неправославных и нехристиан, которые по каким-то причинам не приняли христианскую веру и Крещение, мы не можем судить, ибо не знаем ни об их духовном состоянии, ни обо всех объективных обстоятельствах их жизни. Мы можем и должны знать об истинной и ложной вере, но ни об одном человеке никогда не сможем сказать, что он погиб, то есть вечно и навсегда будет вне Церкви. Ибо знаем точно, что первым в рай, то есть в Церковь, вошел тот, кто по суду человеческому, несомненно, был погибшим человеком, ибо он был разбойник. Лишь Церковь своей анафемой может произнести такой суд. Пока же такого суда нет — для каждого христианина открыта дверь веры для молитвы за любого человека, независимо от его веры и убеждений, независимо от того, жив он или скончался.

И вот здесь мы подходим к наиболее тонкому вопросу: как человек может духовно помочь другому, тем более усопшему? Оказывается, точно по тому же принципу, по которому одна живая клетка или орган помогают другим в организме. Если один глаз ослеп, то другой вдвойне трудится. Одна нога повредилась — другая соответствующую часть нагрузки берет на себя. Это естественный закон взаимоподдержки, если хотите, взаимоспасения. Одна клетка помогает другой. Чем? Отдавая часть себя, жертвуя, если хотите, своими силами, своим здоровьем, собою. Более здоровая клетка или орган могут взять на себя функции больных и тем самым оказать им реальную помощь. Точно то же происходит в мире физического и духовного взаимообщения людей.

Только здоровый человек может взять на себя функции больного и тем самым помочь ему. В походе, например, когда один человек подвернул ногу, мы берем его рюкзак и распределяем на всех. То есть на себя берем его ношу. А кто берет больше всех? Самый сильный, естественно. Так ведь? Так! Это образ, объясняющий и открывающий нам тайну молитвы за других — и живых, и умерших. Мы можем духовно помочь другому, только очищаясь, оздоровляясь сами. То есть в том случае действенна наша молитва, когда она основывается на личном труде исполнения заповедей Христовых, на подвиге борьбы со своими страстями. Тогда она смиряет и укрепляет нашу душу, возрождает в ней сердечную любовь к другим. Такая душа становится способной и к действенной молитве за усопшего.

Но наша беда, повторяю, состоит в том, что мы часто ограничиваемся лишь внешней стороной поминовения: панихиды, сорокоусты, записки, свечи и т.д. Хотим без труда над собой вынуть рыбку из пруда. Без малейшего подвига борьбы со своим ветхим человеком хотим починить ветхость другого. Если у меня много денег — так хоть во все монастыри пошлю, в храмы, всем батюшкам и матушкам! И это называется — я помолился. Там кто-то вместо меня помолится, а я при этом палец о палец не ударю, чтобы ради любимого (!) родного хотя бы чуть-чуть воздержаться от гнева, злословия, осуждения, чревоугодия и проч., понудить себя к исповеди и причащению, к чтению слова Божия, Святых Отцов, к помощи нуждающимся, больным и т.д. Мы ведем себя как типичные язычники, в результате чего все дары наши в монастыри и храмы оказываются бесплодными. Господь сказал: “Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что даете десятину смяты, аниса и тмина, и оставили важнейшее в законе: суд, милость и веру; сие надлежало делать, и того не оставлять” (Мф.23:23). Как видим, Господь, не отвергая внешних дел, в то же время с угрозой предупреждает: “Горе вам, лицемеры”, если ограничиваетесь “десятиной” и не делаете главного. Главное же: суд — рассудительное, разумное, по Евангелию, отношение к своей духовной жизни, то есть к своим мыслям, желаниям, чувствам, делам; милость — милосердие к нуждающимся и великодушие к согрешающим; вера — личная молитва, личная праведная жизнь, личное покаяние, личный подвиг.

Вот только когда наша молитва может действительно помочь другому человеку. Вот когда она будет не пустой формальностью, а действенной силой!

Приведу в качестве примера такой случай. У одного священника дочка сломала ногу. И он, будучи и так человеком воздержным, принял такое решение: “Я больше ни глотка вина не выпью до тех пор, пока сломанная нога дочери не станет здоровой”. Естественно, он не ограничился только этим. Но что важно — ограничил свою плоть, отнял от себя часть приятной жизни ради того, кого любил. Это было реальное проявление любви, была реальная жертва. И она, соединенная с молитвой, принесла свой благой плод — не только телесный, но и, что несравненно больше, духовный.

Особенно жертвенная молитва, то есть соединенная с отречением хотя бы от какого-нибудь малого удовольствия, нужна покойному в первые 40 дней. И если кто на самом деле хочет помочь своему сыну, дочери, матери, мужу, жене, сестре, брату — тому, кого он искренне любит, то средство одно — отдай, человек, часть своей души. Возьми на себя хотя бы маленький подвиг. Поживи эти 40 дней в воздержании тела, воздержании чувств, воздержании мысли, в понуждении себя к молитве, к чтению слова Божия. Примирись с врагами своими. Добро сделай ненавидящим тебя — по заповеди Божией. Поборись со своими страстями (лицемерием, лукавством и прочими), постарайся никого не осуждать, никому не завидовать, не отвечать на зло злом, чаще исповедуйся и причащайся святых Христовых Таин. Очисти хоть немножко свою душу, хоть на короткое время возьми подвиг на себя — ради своего ближнего. Любовь обнаруживается жертвой. И чем больше человек любит усопшего, тем усиленнее он будет подвизаться — ну хотя бы 40 дней, а может, и больше — это зависит от силы его любви к усопшему. Вот какая помощь нужна родному, близкому, любимому усопшему. Скажи себе: “Хотя эти 40 дней постараюсь пожить по-христиански, постараюсь быть христианином”. Только в таком случае твоя молитва к Богу и твои подаяния, твои записки и заказные богослужения могут принести действительную пользу усопшему.

Нетрудно ведь понять, что редко можно найти такого человека (мирянина, священника, монаха), который взял бы на себя телесный подвиг отречения от каких-то удобств, развлечений, удовольствий и стал совершать усиленную молитву ради вашего усопшего. Как правило, все ограничивается поминовением. Но молитву нельзя заменить только формой — произнесением имени и выниманием частицы из просфоры — этого демоны-мучители не боятся, они изгоняются “молитвою и постом” (Мк.9:29). Потому так необходима своя молитва, милостыня бедным, утешение скорбящих. Потому великое благо — найти и сомолитвенника молящегося. Но это трудно.

В чем суть такой молитвенной помощи? Неверно было бы думать, что она является своего рода “выкупом” за усопшего (странно представлять Бога-Любовь как грозного судью, требующего воздаяния). Чтобы ответить на этот вопрос, задумаемся: почему человек бывает побежден теми или иными страстями? Ответ ясен. Потому, повторяюсь, что он не сражается с тем небольшим грехом, с которым еще имеет силы бороться и побеждать, но добровольно уступает ему и тем самым открывает двери своей души дьяволу, духовно соединяясь с ним. Многократно повторяемый грех перерастает в страсть, которая и приобретает власть над человеком. Страсть — это постоянно открытая дверь для воров и разбойников. Как же можем мы помочь другому человеку, да еще пребывающему в мире ином и уже не имеющему свободы, избавиться от погубивших его страстей, когда мы сами в условиях свободы не боремся с ними! Только искренний подвиг правильной христианской жизни дает нам в руки орудие помощи другим. Тогда, духовно соединяясь с Богом, как писал преп. Антоний Великий (”когда бываем добры, то вступаем в общение с Богом, по сходству с Ним”), и в меру этого единения мы становимся способными к духовному единению с душой другого человека, способными помочь ей подняться, изменить свое состояние. Поэтому чем чище наша душа, тем большую помощь можем мы оказать душе усопшего. Она там через нас может соединяться с Богом в той мере, в какой мы здесь приобщаемся Ему.

Вот примерная картина того, как и при каком условии наши молитвы могут быть действенными и спасительными для наших усопших. В такой молитве происходит соединение душ человеческих. Но не просто соединение, а соединение в Боге. Поэтому нельзя верить глупым басням о том, что за кого-то нельзя молиться, будто бы это опасно. Молитва всегда полезна. И если даже она окажется неспособной помочь усопшему, то непременно поможет молящемуся.

Геенна

Какова же вечная участь тех, кто не старался жить добродетельно, а проводил жизнь в страстях, во зле, как все мы, а то и вообще в Бога не верил? Вопрос будущей жизни человека волновал всех и всегда. Но сложность его понимания заключается не только в том, что то закрыто от нас непроницаемой завесой, но и в том, что вечность — это совсем не время, и для человеческого сознания, погруженного в поток времени, ее невозможно даже представить. Но в этом и нет необходимости. Господь дал Свое Откровение только с одной-единственной целью — привести человека к спасению (тогда все и увидим “лицем к лицу” — 1Кор.13:12), а не с тем, чтобы преждевременно открыть тайны будущего века любопытствующему рассудку. Потому все Откровение носит педагогический, воспитательный, а не отвлеченно-познавательный характер. С той же целью и возвещается о рае и аде. В Откровении нет бесполезных сообщений, в нем все глубоко сотериологично. Оно говорит лишь столько и то, что необходимо и полезно человеку в земной жизни для наследия жизни будущей. Потому и Церковь устами Святых Отцов и голосом постановлений Вселенских Соборов просто возвещает, повторяя Евангелие: да, для праведных будет царство вечной жизни и света, а грешные пойдут в муку вечную. И точка. Даже не ставился за редчайшими исключениями такой мучительный для многих вопрос: как понять учение о Боге любви, если Он, зная, что эти люди погибнут, дал им жизнь?

Этот вопрос имеет серьезное апологетическое значение. Но любой разумный человек понимает, что если даже в познании этого тварного, пространственно-временного мира мы наталкиваемся на непреодолимые границы, то тем более это должно иметь место в отношении того мира. И будущая жизнь — это просто тайна. Бердяев точно сказал, что эта проблема “есть предельная тайна, не поддающаяся рационализации” .

Может быть, поэтому самым разумным на этот вопрос мог быть такой искренне смиренный ответ. Мы не знаем, что такое вечность, нам не открыто, что такое новое небо и новая земля, нам не понять жизнь в новом теле и т.д., потому оставим мечту решить уравнение с многими неизвестными, склонимся перед любовью и премудростью Божией, поверим, что у Него не может быть ни неправды, ни мести, но есть только безграничная любовь и, следовательно, вечность для каждого человека будет самой полезной и соответствующей его духу. Преп. Иоанн Дамаскин писал об этом вполне определенно: “Бог и диаволу всегда предоставляет блага, но тот не хочет принять. И в будущем веке Бог всем дает блага — ибо Он есть источник благ, на всех изливающий благость, каждый же причащается ко благу, насколько сам приуготовил себя воспринимающим” .

В связи с этим приведу и мысль святого Исаака Сирина, великого подвижника VII века и бесспорного авторитета в духовной жизни: “Если человек говорит, что лишь для того, чтобы явлено было долготерпение Его, мирится Он с ними здесь, с тем, чтобы безжалостно мучить их там, — такой человек думает невыразимо богохульно о Боге.., Такой … клевещет на Него” . “Где любовь, там нет возмездия; а где возмездие, там нет любви. Любовь, когда совершает добрые дела или исправляет прошлые поступки, не воздает тем самым за дела прошлого. Но заботится она о том, что наиболее полезно в будущем: она исследует грядущее, а не прошедшее” .

“Хотя и о ярости, гневе, ненависти и прочем применительно к Создателю, мы не должны представлять, что Он также и делает что-либо из гнева, ненависти или зависти. Многие образы употреблены в божественных Писаниях по отношению к Богу, которые весьма далеки от естества Его” .

“Он ничего ради возмездия, но взирает на пользу, которая должна произойти от Его . Одним из таких является геенна… Не для того милосердней Владыка сотворил разумные существа, чтобы безжалостно подвергнуть их нескончаемой скорби — тех, о ком Он знал прежде их создания, во что они , и которых Он сотворил” .

Григорий Чудотворец и Григорий Нисский, родной брат Василия Великого, также считали, что вечные муки не бесконечны. Ибо понятие вечности не означает бесконечности. Множество людей, споткнувшихся на мытарствах и оказавшихся в вечных муках, по молитвам Церкви выходят оттуда и входят в Царство Божие. Вспомним хотя бы историю с императором Траяном! Все это говорит о том, что состояние вечности не означает безусловной окончательности, оно может измениться, и только в положительную сторону.

А вот еще слова Исаака Сирина:

“Если бы Царство и геенна с самого появления добра и зла не были предусмотрены в сознании благого Бога нашего, тогда не были бы вечными помыслы Божии о них; но праведность и грех были известны Ему прежде, чем они проявили себя. Таким образом, Царство и геенна суть следствия милости, которые в своей сущности задуманы Богом по Его вечной благости, а не воздаяния, даже если Он и дал им имя воздаяния” .

Обратим внимание: Исаак Сирин хочет сказать, что все деяния Божии промыслительны, что они исходят только из любви. Нет у Бога воздаяния, то есть нет мести, нет гнева, нет наказания — как это бывает здесь, на земле, когда мы бываем наказываемы людьми за какие-то проступки. Все действия Божии продиктованы только любовью.

Он уподобляет Бога отцу, который не ради наказания, а ради пользы, и только пользы ставит ребенка в ситуацию, которую тот по неразумию может воспринимать как наказание, но она, оказывается, дана ради его блага. Поразительно утверждение Исаака Сирина, что сама геенна есть не что иное, как последнее промыслительное средство любви, которое использует Бог в качестве спасения человека. “Не для того милосердный Владыка сотворил разумные существа, чтобы безжалостно подвергнуть их нескончаемой скорби”! Здесь, можно сказать, впервые с такой ясностью дан святоотеческий ответ на вопрос: зачем существует геенна? И он оставляет надежду на наступление того “времени”, когда “будет Бог все во всем” (1Кор.15:28).

Царство Божие и геенна огненная — следствия милости, а не воздаяния, даже если Бог и дал им имя — воздаяние! Как это понять? Определенным ответом служат слова святителя Иоанна Златоуста: “Потому Он и уготовал геенну, что Он — благ” . Эти слова указывают на то, что для человека с адским состоянием души невыносимо пребывание с Богом, и Господь по Своей благости дает возможность такому существу быть вне Себя. То есть Бог, до конца сохраняя неприкосновенной свободу разумной твари, проявляет свою благость по отношению к ней тем, что предоставляет ей возможность быть “там”, где она может быть. Ибо “адские муки, — как писал прот. С. Булгаков, — происходят от нехотения истины, ставшего уже законом жизни” .

Свт. Григорий Богослов, не дерзая присваивать себе Суд Божий, как известно, допускал возможность посмертного спасения через ад или, как он сам выражался, посредством крещения в огне. Он писал, правда, о тех людях, которые умерли вне границ исторической Церкви:

“Может быть, они будут там крещены огнем — этим последним крещением, самым трудным и продолжительным, которое поедает вещество как сено и потребляет легковесность всякого греха” .

Из утверждений Святых Отцов, предполагавших о возможности спасения из адского огня, глупый (простите за это выражение) человек может сделать вывод:

— Ага, значит, если муки не бесконечны, то можно жить без оглядок на них, жить в свое удовольствие!

Но послушайте, с какой силой св. Исаак Сирин предупреждает такое легкомыслие: “Остережемся в душах наших… и поймем, что хотя геенна и подлежит ограничению, весьма страшен вкус пребывания в ней, и за пределами нашего познания — степень страдания в ней” .

Страшный путь — войти в Царство, пройдя гееннский опыт “блага” вне Бога. Апостол пишет: “…каждого дело обнаружится; ибо день покажет, потому что в огне открывается, и огонь испытает дело каждого, каково оно есть. У кого дело, которое он строил, устоит, тот получит награду. А у кого дело сгорит, тот потерпит урон; впрочем, сам спасется, но так, как бы из огня” (1Кор.3:13-15). Прекрасный образ, показывающий, что и состояние спасения может быть различным. Для одних оно со славой, честью, наградой, другой спасется, но как из огня.

Кто захотел бы получить какое угодно колоссальное наследство, но пройдя через долговременные и жестокие пытки страшных садистов? Уверен, никто из тех, кто имеет представление об этом и тем более опыт тяжелых страданий. Когда российские представители на одной Международной конференции демонстрировали видеокассеты, где было записано, что делали бандиты в Чечне с военнопленными, многие не могли этого вынести, закрывали глаза, уходили из зала. Даже смотреть невозможно — а если самому подобное испытать? Действительно, ни за какие блага! Так и с геенной — если бы только можно было показать, какие страдания переносит человек, когда в нем во всей силе откроются и начнут действовать страсти, то никто не захотел бы, наверное, пожить сейчас “как следует” — а там что будет. Нет, избави Бог — только бы не попасть в те страшные руки!

Вот почему мы слышим в Священном Писании такие сильнейшие предупреждения: “…и пойдут сии в муку вечную” (Мф.25:46), “извержены будут во тьму внешнюю: там будет плач и скрежет зубов” (Мф.8:12). Вот почему с такой настойчивостью, с такой силой, ссылаясь и на постановления Вселенских Соборов, Церковь предупреждает нас об угрозе вечных мучений. Любовь не может не сделать всего того, что можно, чтобы спасти любимого от страданий. Поэтому “остережемся в душах наших, возлюбленные”!

Азбука Веры

Filed in Проповеди, наставления

Проповедь на Дмитриевскую родительскую субботу

Проповедь на Дмитриевскую родительскую субботу

Иеродиакон Гавриил (Оптина Пустынь).

Какая польза человеку
если и весь мир приобретет,
а душе своей навредит…»

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!
Вопрос о будущей загробной жизни вольно или невольно заставляет задуматься каждого разумного человека. С ним рано или поздно сталкивается и религиозный человек, и человек равнодушный к религии. Нельзя убежать от размышления о том, что с нами будет после смерти, существует ли загробная жизнь и в чем она состоит. Мы, верующие, знаем, что будущая жизнь есть, в чем удостоверяет нас откровение Божие. Господь, исправляя заблуждение саддукеев, отрицавших воскресение мертвых, говорил им: «Бог не есть Бог мертвых, но живых, ибо у Него все живы».

Божественное Откровение говорит не просто о сохранении духовной субстанции – оно говорит о бессмертии личности. Человек как неповторимая личность не исчезает бесследно. Тело стареет, а человек внутри ощущает себя таким же, как был в юности. Почему? Потому что душа не изменяется, а вся наша внутренняя жизнь – это свойства души. Мы думаем душой, наши чувства и эмоции – это проявление души. Душа – это то, что болит, когда все тело здорово. Ведь говорим же мы, что не мозг болит, не сердечная мышца – а болит душа. Душа пользуется телом – как музыкант пользуется своим инструментом. Если струна порвалась – мы уже не слышим музыки, но это еще не значит, что умер сам музыкант. То, что мы видим умирающим, – это видимое, грубое тело. Тело самостоятельно жить и действовать без души не способно, душа же бессмертна и может продолжать свое существование и без тела.

Смерти нет, говорит нам Церковь, есть только переход из одной формы бы­тия в другую. И каждый из нас однажды уже пережил подобный переход, когда в муках рождения покидал уютное лоно матери. Ребенок, плача и протестуя, приходит в наш мир. Страдает и трепещет плоть перед неизвестностью и ужасом грядущей жизни, так же страдает и трепещет душа, покидающая уютное лоно своего тела. Разлучение души от тела происходит так же таинственно и непостижимо, как и соединение их в утробе матери.

По исходе своем из тела душа человека попадает в новые условия жизни. Она по своей воле не может уже изменить своего состояния, как это было при жизни на земле. И здесь важнейшее значение приобретает духовная связь умершего человека с Церковью.

Святые Отцы утверждают, что до всеобщего Суда Божия возможно изменение загробного со­стояния умерших, так как они принадлежат вместе с нами единому Телу Христову т.е. Церкви. И Христос, как Разрушитель ада, имеет власть отверзать и закрывать врата ада, и потому со стороны живых членов Церкви необходимо молить Господа о помиловании умерших

Веруя в жизнь вечную, как в непреложную истину, Церковь с древнейших времен совершает поминовение усопших. Молитва об усопших – это не требование церковной дисциплины, а потребность сердца. И чтобы удовлетворить эту потребность, святая Церковь установила стройную и последовательную систему поминовения.

Устав Церковный довольно подробно указывает, когда и какие заупокойные молитвы совершать. Церковь вводит их в состав общественного и частного богослужения и в домашнюю молитву христианина. Самое важное и действенное поминовение, по силе великой евхаристической Жертвы, совершается на Литургии, при погружении в Божественную Кровь частиц, изъятых в память живых и усопших.

Из всех дней седмицы устав определяет субботу по преимуществу днем поминовения усопших. И это не случайно. День субботы, как день покоя, по своему назначению наиболее подходит для моления об упокоении душ умерших. Кроме того, мы знаем, что именно в Великую Субботу, накануне Своего Воскресения, Господь пребывал «плотью во гробе».

Первые, о ком мы вспоминаем, молясь о умерших, – это наши покойные родители. Поэтому и субботы, посвященные молитвенной памяти почивших, называется “родительскими”. Таких родительских суббот в течение церковного года – шесть.

Наиболее усиливаются заупокойные молитвы в две вселенские родительские субботы: Мясопустную (за неделю до Великого поста), и Троицкую. Кроме того, 2-я, 3-я и 4-я субботы Великого поста также посвящены особому поминовению усопших.

Наша Русская Православная Церковь имеет и еще два особых поминальных дня: вторник после пасхальной седмицы, так называемая «Радоница» и сегодняшнюю Димитриевскую субботу.

По преданию она была установлена великим князем Дмитрием Донским. Одержав знаменитую победу на Куликовом поле над Мамаем 8 сентября 1380 года, Дмитрий Иоаннович, по возвращении с поля брани, посетил Троице-Сергиеву обитель. Преподобный Сергий Радонежский, игумен обители, ранее благословил его на эту битву и дал ему из числа своей братии двух иноков схимонахов – Александра Пересвета и Андрея Ослябю. Оба инока пали в битве. Совершив в Троицкой обители поминовение убитых воинов, великий князь предложил творить это поминовение ежегодно в субботу перед 26 октября – днем памяти святого Димитрия Солунского – небесного покровителя самого Дмитрия Донского.

И вот шестьсот с лишним лет наша Церковь ежегодно совершает эту службу. До революции в русской армии этот обычай соблюдался неукоснительно. Во всех воинских частях служились панихиды о православных воинах, за веру, царя и отечество жизнь свою на поле брани положивших. Впоследствии в этот день стали совершать память не только православных воинов, но и всех, вообще, усопших, и этот день стал на Руси вселенским днем поминовения.

В дни поминовения усопших православные христиане передают в храм записки с именами своих почивших родственников, которые при жизни были крещены, т.е. являлись членами Церкви. В эти дни свечи положено ставить не к иконам, а к Распятию, на специальный столик, называемый «тетрапод» или «канун». Есть еще добрый обычай в дни поминовения приносить в храм угощение для неимущих. Оно освящается во время богослужения и потом раздается всем, кто пожелает. Человек, получивший это угощение, молится «о всех зде ныне поминаемых», и к нашей молитве присоединяется и его благодарная молитва.

Как видимое выражение уверенности живых в бессмертии почивших приготовляется «кутия» или «коливо» – сваренные зерна пшеницы, смешанные с медом. Как семена, заключающие в себе жизнь, чтобы образовать колос и дать плод, должны быть положены в землю и там истлеть. Так и тело умершего должно быть предано земле и испытать тление, чтобы восстать потом для будущей жизни. Ведь верим мы не только в бессмертие души, но и воскресение всего человека, т.е единства души и тела, как и поем в Символе Веры: «Чаю воскресения мертвых и жизни будущего века». Поэтому и существуют на Руси кладбища: тело – как семя бросается в землю, чтобы с новой космической весной взойти.

Совершая сегодня поминовение усопших, нам необходимо и самим серьезно задуматься о жизни вечной. Каждый из нас без исключения, однажды появившись на этом свете, должен непременно покинуть его. И в этом законе Божьем нет исключений. Непрочна и суетна наша жизнь на земле. Ясное и радостное течение ее часто омрачается неожиданными житейскими скорбями и несчастьями. Радости наши смешаны с горем: от богатства недалеко нищета, здоровье ничем не защищено от болезней, самая жизнь в любой момент может пресечься смертью. Время жизни неудержимо и скоротечно, так что и не замечаешь, как пролетают дни.

Мысль о нашей участи в будущей жизни должна, казалось бы, больше всего занимать нас. Но как это не парадоксально, современный человек меньше всего хочет задумываться над вопросом смерти. Самое разительное отличие современной массовой культуры от культуры христианской – в неумении умирать. Человек подходит к порогу смерти, не столько стараясь всмотреться за его черту, сколько без конца оборачиваясь назад и с ужасом вычисляя все возрастающее расстояние от поры своей молодости. Старость из времени «подготовки к смерти», когда «пора о душе подумать», стала временем последнего и решительного боя за место под солнцем, за последние «права». Она стала временем зависти. Как писал наш современник – Архиепископ Иоанн Шаховский:

«Оглушенные суетой люди уже не способны думать об истинах великих и вечных, для постижения которых нужна хотя бы минута божественного молчания в сердце, хотя бы мгновение святой тишины».

Отрицание будущей загробной жизни совершенно обессмысливает земную жизнь, тогда она «дар напрасный, дар случайный», как писал Пушкин в трудные минуты жизни. Тогда нет основания для нравственной жизни. «Если Бога нет, то все дозволено», – говорил о таких людях Достоевский. Нас не было – и нас не будет, жизнь нелепо мелькает меж двумя пропастями небытия. Такие неверы – отрицатели или совсем отчаиваются в земной жизни и не видят в ней никакого смысла, или живут одной низменной, животной жизнью, держась эпикурейского правила: «бери от жизни все»!

Смерть – это предел земной жизни, в течение которой человек может еще исправиться. Священное Писание говорит: «Всяк человек ложь», «Нет человека, который бы жил и не согрешил». Все мы постоянно согрешаем. Если не делом, так словом. Если не словом, так чувством или помышлением, и потому смерть всегда застает нас неоплатными должниками пред Богом. И за все это придется нам в свое время дать ответ. Поэтому сегодня, поминая наших ближних, вспомним и о своей душе, чтобы достойно проводить время земного странствования и дорожить временем, которое Господь отпустил нам. Аминь!

Проповедь в Родительскую субботу

«Какая польза человеку, если и весь мир приобретет,
а душе своей навредит…»

Мф. 16,26

Вопрос о будущей загробной жизни вольно или невольно заставляет задуматься каждого разумного человека. С ним рано или поздно сталкивается и религиозный человек, и человек равнодушный к религии. Нельзя убежать от размышления о том, что с нами будет после смерти.

Человек тем отличается от животного, что он всюду видит смысл. И в этом разница между смертью животного и кончиной человека. Для животного смерть бессмысленна, потому что животное не может понять смысла жизни. А человек может умирать не как животное. И для этого, чтобы наша смерть отличалась от смерти животных, мы должны в своем сознании, по крайней мере, наделить свою собственную смерть каким-то смыслом. Что люди выносят с кладбища? Что сам усопший смог обрести в опыте своего умирания? Сможет ли человек увидеть смысл в последнем событии своей земной жизни — в смерти? Или человек перейдет границу времени в раздражении и злости, в попытке свести счеты с судьбой.

Отношение к смерти меняет очень много в современной жизни людей. Эта тема стала неприличной, о ней не принято говорить. В некоторых западных городах есть предписание, запрещающее траурным процессиям ездить днем. В католических и протестантских странах покойников хоронят в закрытых гробах — не дай Бог увидеть лицо мертвого человека. И, например, для англичан бывает потрясением, когда они заходят в православный храм и видят покойника с открытым лицом — впервые за многие годы жизни… Потрясение — потому, что прежде всего это далеко не так ужасно, как кажется.

Человек как неповторимая личность не исчезает бесследно. Тело стареет, а человек себя внутри ощущает таким же, как был в юности. Почему? Потому что душа не изменяется, а вся наша внутренняя жизнь — это свойства души. Мы думаем душой, наши чувства и эмоции — это проявление души. Душа — это то, что болит у человека, когда все тело здорово. Ведь говорим же мы, что не мозг болит, не сердечная мышца — а болит душа. Душа пользуется телом — как музыкант пользуется своим инструментом. Если струна порвалась — мы уже не слышим музыки, но это еще не значит, что умер сам музыкант.

Смерти нет, говорит нам Церковь, есть только переход из одной формы бытия в другую. По исходе своем из тела душа попадает в новые условия жизни. Она по своей воле не может уже изменить своего состояния, как это было при жизни на земле. И здесь важнейшее значение приобретает духовная связь умершего человека с Церковью и потому со стороны живых ее членов необходима молитва об усопших.

Святая Церковь установила стройную и последовательную систему поминовения. Устав Церковный довольно подробно определяет, когда и какие заупокойные молитвы совершать. Церковь вводит их в состав общественного и частного богослужения, в домашнюю молитву.

На каждой из девяти суточных служб непременно в той или иной форме совершается поминовение усопших. Из всех дней седмицы церковный устав определяет субботу по преимуществу днем поминовения усопших. И это не случайно. День субботы, как день покоя по своему назначению наиболее подходит для моления о упокоении душ умерших. Кроме того, именно в Великую Субботу, накануне Своего Воскресения, Господь пребывал телом во гробе.

Первые, о ком мы вспоминаем, молясь об умерших, — наши покойные родители. Поэтому и субботы, посвященные молитвенной памяти почивших, называются «родительскими». Таких родительских суббот в течение церковного года — шесть: мясопустная и троицкая, димитриевская, а также вторая, третья и четвертая субботы Великого поста.

В дни поминовения усопших православные христиане передают в храм записки с именами своих почивших родственников, которые при жизни были крещены, т. е. являлись членами Церкви. В эти дни свечи положено ставить не к иконам, а к Распятию, на специальный столик, называемый «тетрапод» или «канун». Есть еще добрый обычай в дни поминовения приносить в храм угощение для неимущих. Оно освящается во время богослужения и потом раздается всем, кто пожелает. Человек, получивший это угощение, молится «о всех зде ныне поминаемых„, и к молитве каждого из нас присоединяется и его благодарная молитва.

Как видимое выражение уверенности живых в бессмертии почивших приготавливается кутия или коливо — сваренные зерна пшеницы, смешанные с медом. Как семена заключающие в себе жизнь, чтобы образовать колос и дать плод, должны быть положены в землю и там истлеть. Так и тело умершего должно быть предано земле и испытать тление, чтобы восстать потом для будущей жизни. Для восточного мистицизма тело человека — лишь тюрьма для души. По высвобождении которое надо сжечь и выбросить. Для христианства тело — храм души. И верим мы не только в бессмертие души, но и в воскресение всего человека т. е. единства души и тела. Поэтому и существуют на Руси кладбища: тело как семя бросается в землю чтобы с новой космической весной взойти.

Совершая сегодня поминовение усопших, нам необходимо и самим серьезно задуматься о жизни вечной. Каждый из нас без исключения, однажды появившись на этом свете, должен непременно покинуть его. И в этом законе Божьем нет исключений.

Непрочна и суетна наша жизнь на земле. Ясное и радостное течение ее часто омрачается неожиданными житейскими скорбями и несчастьями. Радости наши смешаны с горем: от богатства недалеко нищета, здоровье ничем не защищено от болезней, самая жизнь в любой момент может пресечься смертью. Время жизни неудержимо и скоротечно, так что и не замечаешь, как пролетают дни.

Но как это не парадоксально, современный человек меньше всего хочет задумываться над вопросом смерти. Самое разительное отличие современной массовой культуры от культуры христианской — в неумении умирать. Человек подходит к порогу смерти, не столько стараясь всмотреться за его черту, сколько без конца оборачиваясь назад и с ужасом вычисляя все возрастающеея расстояние от поры своей молодости. Старость из времени „подготовки к смерти“, когда „пора о душе подумать“, стала временем последнего и решительного боя за место под солнцем, за последние «права“.

Как писал наш современник — Архиепископ Иоанн Шаховский: «Оглушенные суетой люди уже не способны думать об истинах великих и вечных, для постижения которых нужна хотя бы минута божественного молчания в сердце, хотя бы мгновение святой тишины». Отрицание будущей загробной жизни совершенно обессмысливает земную жизнь — нас не было — и нас не будет, жизнь нелепо мелькает меж двумя пропастями небытия.

Смерть — это предел земной жизни, в течение которой человек может еще исправиться. Священное Писание говорит: «Всяк человек ложь» «Нет человека, который бы жил и не согрешил». Все мы постоянно согрешаем. И за все это придется нам в свое время дать ответ. Поэтому сегодня поминая наших ближних, вспомним и о своей душе, чтобы достойно проводить время земного странствования и дорожить временем, которое Господь отпустил нам.

Иеродиакон Гавриил (Рожнов)

СЛОВО НА ПОМИНАЛЬНУЮ СУББОТУ

СЛОВО НА ПОМИНАЛЬНУЮ СУББОТУ

Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа. Аминь

Дорогие братья и сестры!

Православная Церковь несколько раз в году совершает Вселенские панихиды: в субботу, накануне воскресенья о блудном сыне, далее панихиды начинаются со 2-й субботы Великого поста, в субботу перед Троицей, на 9-й день после Пасхи — Радоница, накануне памяти Димитрия Солунского — Димитриевская поминальная суббота, поминовение усопших воинов совершается 11 сентября — в день усекновения главы святого Иоанна Предтечи, также 9 мая.

Зачем мы это делаем, для чего? Если мы не только по имени, по крещению называемся христианами, а по жизни и делам таковые — то вот что из этого следует.

Христианин — это высоконравственный человек, который стоит выше животных, выше аборигенов, которые не были крещены, не были приведены к познанию Евангелия. Ибо что такое Церковь Христова — это училище любви!

Святой апостол Иоанн Богослов так и называет Бога — «Бог любы есть» (1 Ин. 4; 16). Ведь если бы Бог не был сама любовь, у нас в сердце не было бы любви, и мир бы погиб давным-давно еще в зачаточном своем состоянии. Еще на заре человеческой истории лишенные любви, озлобленные люди уничтожили бы друг друга. Хотя мы сейчас христиане, а что творим?

Посмотрите, что происходит в последние времена, десятилетия, века! Мы приближаемся к звериному состоянию, теряем не то что божественную любовь, а человеческий образ. Порой страшно выйти на улицу, не знаешь, что можно от кого ожидать.

Так вот, если мы не звероподобные существа, а христиане на самом деле, то должны быть любящими. Любить Бога и друг друга, а кого из людей мы должны прежде всего любить? Родителей своих по плоти, через которых Господь даровал нам жизнь, — папеньку и маменьку, братика и сестричку. Бывает, задумаешься: вот погиб брат на фронте, уже сколько — 55 лет не виделись! Деды умерли и прадеды. А ведь в каждом роду были люди, о которых сложилась славная молва. Сядут в семейном кругу и за чаем при горящем камине вспоминают: «Ах, какой дедушка был, добрейший человек. А бабушка — певица, после его смерти в монастырь пошла, монашечкой стала».

Как хорошо, когда люди оставляют о себе добрую память, и тем самым добрый пример: как угождать Богу и спасаться. Как же нам не помянуть их! И вот, если мы христиане, любящие Бога и своих близких, то и должны молиться за них. А тем паче за усопших — для этого мы и собираемся в храме на этих поминальных субботах, которых особенно много в период Великого поста: одна накануне его и три субботы подряд, начиная со второй.

Мы сами постимся, готовимся к Пасхе, мало-мальски приводим в порядок свои духовные одежды, чтобы, как говорят в миру, не ударить в грязь лицом. Ведь дома мы перед каким-либо торжеством шьем новые одежды, наглаживаемся, убираемся. Вот перед свадьбой молодая девица, чтобы предстать своему жениху, одевается в новые прекрасные наряды, которые, может быть, сама шьет, подружки не спят, помогают, по миллиметрам меряют, чтобы все подходило. Нарядили невесту на загляденье людям, и родители гордятся: «Посмотрите, мол, как мы Настеньку под венец приготовили. Все чин по чину. Не то, что там с кого-то сняли и взяли напрокат».

Так мы готовимся к встрече жениха земного — парня молодого. А как же тогда душу надо наряжать! Ведь душа каждого христианина является невестой Жениху Небесному — Богу!

Во что ее наряжать, в какую фату? Фата духовная — это наша вера и прекрасные дела во славу Божию. Господь при крещении одел нас в боготканную одежду, мы подросли — и к 20 годам нам уже пора сдавать душу в химчистку, так мы ее запятнали и осквернили, вымарали в грязи грехов, мягко говоря, как поросята, о чем пишется в Великом каноне святителя Андрея Критского.

Так вот, Великий пост — это и есть очищение для нашей души и тела, Церковь нас готовит к встрече земной Пасхи. Мы постимся, молимся, каемся для укрепления нашей веры и обуздания страстей, чтобы потом в радости праздновать Небесную Пасху (после отшествия из этого мира) и встретиться с Женихом Небесным.

Вспомните, как все прекрасно на Пасху: буквально грудь распирает от радости, все готовы обнять друг друга — Царство Божие на земле, как говорил святой преподобный Серафим Саровский: «Радость моя, Христос Воскресе!» У него всегда на душе была Пасха, потому что он находился в таком благодатном состоянии, в котором мы бываем один раз в году, а может быть, и того не бываем.

Если мы хотим достойно встретить Пасху, которая прообразует встречу с Богом, всеобщее Воскресение, Страшный Суд, когда все человечество, весь мир предстанет перед Богом для раздаяния наград и принятия наказаний, — то сами к этому готовимся тщательно. А коль мы не эгоисты, а христиане, любящие друг друга, то должны позаботиться хотя бы о своих ближних: об усопших родителях и сродниках. Мы молимся и должны молиться, чтоб и они тоже с радостью встретили эту Пасху — всеобщее Воскресение рода человеческого и предстали в лучшем виде перед нашим Судьей и Творцом, чтобы они были одеты в такие же брачные белые одежды, как невеста во время свадьбы, во время венчания.

И что мы для этого делаем? Молимся сейчас, в эти субботы, просим Бога, чтобы Он отпустил грехи усопшим. Это одно, что мы просим, но мы должны еще и добрые дела делать. И через наши молитвы, пост, добрые дела, мы, как ивановские ткачихи, ткем для наших усопших белые одежды. Мы прядем на прялке, подаем в мастерскую, штопаем близким своим духовную одежду, которую они изорвали, живя на земле нерадиво, как и мы, собственно.

Вот мы и молимся, милостыню творим, копеечку подаем ближнему, проповедуем Слово Божие о спасении — это наше духовное прядение.

Посмотрите, как в Церкви, все продумано, до йоты, до мельчайшей подробности — человек не только о себе должен заботиться, чтобы спастись, но и о ближних — живых и усопших. Ведь даже в молитве мы просим «Отче наш», а не «Отче мой, ты меня помилуй, прости, а его, как фарисей про мытаря говорит, не помилуй».

Мы — совершенные люди, царство священников, священные люди, как говорится в Священном Писании. И мы, христиане, не должны быть фарисеями, а должны заботиться друг о друге, проявлять любовь, хотя бы о ближних по плоти, а у каждого их наберется до ста или тысячи человек. Итак, если мы — каждый отдельно и все вместе — будем усердно молиться и богоугодно жить в этом мире, на этой земле, то и вымолим своих родных.

Михаил Архангел каждый год 21 ноября запускает свое гигантское крыло в ад, в преисподнюю, чтобы вытащить оттуда наших вымоленных родственников и доставить их на небо, в Небесные обители. Вот смысл поминальных суббот — чтобы Господь по ходатайству Церкви простил грехи умерших. Такие права и полномочия Он предоставил воинствующей земной Церкви Христианской, такое дал нам право.

Божественная литургия — это кульминационный момент суточного богослужения Православной Церкви. На ней мы питаемся Духом Святым, т.е. питаемся Богом, в причастии принимаем в себя Тело и Кровь Христа. И вот сегодня мы все насытились и напитались, а подумали ли о том, чтобы пригласить на эту духовную трапезу и души умерших сродников, передать им часть этой божественной энергии, угостить их тем, что сами получили сейчас.

Как можно это сделать? В первую очередь через молитву, которую возносим Богу. И надо молиться не только в храме, на вселенских панихидах, которые совершаем периодически в течение всего года, но и дома. Есть у нас очень надежное средство, как помочь душам наших умерших сродников — это чтение Псалтири Давида.

Кроме Вселенских суббот, мы заказываем панихиды в 9-й, 20-й, 40-й дни, годовщину смерти покойных. Самое главное — подавать записки в алтарь, где во время проскомидии за каждого вынимается частичка просфоры, которая прообразует душу умершего человека. Священник опускает ее в чашу после причащения со словами молитвы: «Омый, Господи, грехи поминавшихся зде, Кровию Твоею Честною и молитвами всех святых», — и вот душа напиталась и очистилась.

Бог называется: Безначальный, Всемогущий, Вседержитель… но есть у Него еще одно определение, характеристика: Всемилостивый Спас! Как говорил прп. Серафим Саровский, что если бы Бог был Праведный Судия, нам бы всем было несдобровать, мы все были бы осуждены. Но Господь Милостив, и мы тоже должны подражать Его милосердию.

Самое сильное средство, которым можно умилостивить Бога, — это быть милосердным, проявлять христианскую любовь на деле. Не то что там сказать: «Я тебя люблю, мамочка!» — обнять и побежать, помахав ручкой. Тут надо помолиться, дать копеечку и милостыню — кусок хлеба, обогреть ближнего. Наши умершие нераскаявшиеся сродники находятся сейчас в загробном мире в таком же состоянии, как наши живые близкие, заключенные в тюрьму.

Посадили, допустим, нашего сына, племянника или внука — и мы с ног сбиваемся: посадили Ванечку! Бегаем, адвокатов нанимаем, начальников просим, не знаем ни сна, ни покоя, ни дня, ни ночи — с ног валимся и всех поднимаем на ноги: бежим в церковь к священникам, молимся: «Господи, помоги вызволить Ванечку из тюрьмы».

Если в этом миреего посадили на 3-5 лет, но ведь заключена только плоть, многим это бывает полезно. Одни, конечно, озлобляются, потом снова попадают в тюрьмы, а другие, наоборот, каются, задумываются о своей жизни.

Вот аналогия: живые попадают в тюрьму в этом мире, а в загробном, куда отходят наши усопшие, тюрьма называется адом. Если мы так стремимся вызволить близких из тюрьмы земной, то как же нужно стараться освободить их из тюрьмы вечной, адских мучений? Здесь человек посидит 3-5-10 лет и освободится. А оттуда как? Надо просить у Бога, нанимать адвокатов-священников, чтобы они ходатайствовали перед Верховным Судией — Господом нашим Иисусом Христом. И то же самое — подавать копеечку, просить молитв.

Но у нас есть еще более сильные адвокаты — это святые угодники Божии. А им не подашь в конвертике миллион или 10 миллионов, им не такую жертву надо, а что? Их надо прославлять: прочитать акафист, канон, заказать молебен — они того заслужили. И если мы хорошенько попросим святых угодников Божиих, то они станут перед Судией, Начальником жизни Иисусом Христом и скажут: «Господи, вот люди просят меня за своих близких. А я ведь за Тебя пострадал, 40-50 лет верой и правдой служил Тебе, услыши мои молитвы, освободи от вечных мучений раба Твоего такого-то…», и ангелы откроют дверь в преисподнюю и выведут оттуда нашего Ванечку или Колечку…