Мой старец Иосиф Исихаст и Пещерник (старец Ефрем Филофейский)

Духовные состязания

Старец пишет в одном письме о двух путях монашеской жизни: «Как только благодать Божия просветит человека и выведет его из мира, он приходит в монастырь или скит, к другим братьям. Оказывает всем послушание и обретает покой через хранение Божественных заповедей. И, исполняя свои установленные духовные обязанности, ожидает в благой надежде милости человеколюбивого Бога. Это общий путь, по которому шествуют многие отцы».

Вслед за этим Старец объясняет, что существует и другой путь, по которому идут отшельники. Старец Иосиф следовал по этому второму пути и описал это таким образом: «Как только человеколюбивый и благой Бог ниспосылает луч Божественной благодати в сердце грешника, он тотчас восстает, ища духовнков для исповеди соделанных им за долгое время зол. Он ищет и пустыню, и пещеры, чтобы ему удалось обрести хоть малое безмолвие и укрепиться для борьбы против страстей, и тем самым загладить соделанные им грехи, обрекая себя на всяческое злострадание: голод, жажду, холод, зной и другие подвиги, – все, о чем свидетельствуют примеры святых».

А Сладчайший Господь прибавляет ему еще больше теплоты. Подобно раскаленной печи горит его сердце в горячей любви к Богу, дает и безмерную ревность к исполнению Божественных заповедей, в безграничной ненависти против страстей и грехов…

Они очистили резервуары, как могли, и прилепили желоб к скале, чтобы собирать дождевую воду, потому что нигде поблизости не было источника.

В одной пещере построили одну каливочку, а в другой – маленькую церквушку.

Прежде всего, он начинает с великой готовностью расточать все свое имение, каким бы оно ни было – большим или малым. И когда он станет совершенно нищим и тщательно будет исполнять Божественные заповеди, тогда он уже не в силах будет сдержать любовь и пламенное желание пустыни. Оставляет родителей, братьев, друзей и прочих родных. Он один и жаждет только одно. Именно Его он ищет и со всей силой последует Иисусу. И подобно охотнику, ходящему по пустыне и выслеживающему зверей, он выслеживает, если повезет, воспитателя и руководителя для души, чтобы под водительством наставника ему удалось продвинутся к цели, через это он научается образу восхождения к небесному гражданству и по силе восходит!

(Папа-Анания старец о. Иоанникия) Папа-Анания отвечает ему:

– Иоанникий, как ты понял, что это Пресвятая Богородица?

– Я сказал Ей прочитать молитву «Богородице Дево…», и Она прочитала все.

– Хорошо, Иоанникий, а где Она сидит?

– Да вон там, в стороне.

– А какая на Ней одежда?

– Красная.

– Спроси Ее: «Когда я умру?»

– Богородице моя, когда я умру?

– Что Она тебе сказала?

– Когда Господь захочет.

Но к несчастью, идущих таким путем очень мало по той причине, что в настоящее время истощились опытные руководители. Он плачет и рыдает, не находя того, что было в старые времена, как ему хотелось бы. Но что ему сделать с таковой великой ревностью к безмолвию? Он исследует и ищет наиболее опытного руководителя и вручает себя ему в послушание, и с молитвой и благословением начинает духовный подвиг.

Здесь в настоящее время многие имели эту горячность, принимали святую схиму и, по молитве и благословению старца, уходили в уединение на безмолвие, и время от времени приходили и советовались. И наоборот, иные оставались вместе и имели разрешение безмолвствовать только в определенное время, пробовали исполнять всяческие добродетели: проливать слезы, бдеть, поститься, молиться, поучаться в Писаниях, и делать поклоны по силе, и вообще заботиться о чистоте, и воевать против страстей. И когда кто-либо, как мы уже сказали, достигает преуспеяния в безмолвии, то еще более предается подвигу.

Истинно безмолвствующий ради Христа непрестанно проливает слезы, оплакивая свои грехи и заботясь о всякой добродетели. И с горячей верой предается подвигам даже до смерти. Заключая ум в сердце, он на вдохе и выдохе говорит молитву: «Господи Иисусе Христе, помилуй меня», – тем самым он собирает ум в соотве тс твии с у казаниям и Свв. Отцов, преуспевших в трезвении.

Каким образом дыхание связано с жизнью плоти, таким же точно образом ум связывается молитвой и восставляет свою душу из омертвления. Он чувствует себя, как неутомимый работник, с болью ищущий милости, и начинает понемногу умно ощущать просвещение, происходящее от Божественного утешения.

Тем не менее, кроме всего прочего, диавол продолжал восставлять против Старца больше и больше немощных отцов. Тогда Старец решил защитить себя и первый раз пришел в Скит дать ответ отцам. Но дело зашло уже слишком далеко. В конце концов Монастырь, которому принадлежит Скит, вместе со Скитом решили его изгнать. (Собор отцов Великой Лавры)

Это является первой ступенью монашества. Он как нашедший след и высматривающий, исследующий Бога, будучи новоначальным, идет путем блаженств и тем не менее получает удостоверение, что шествует по истинному Пути. Прежде всего, как мы сказали, был луч той Богозванной благодати, которая приводит к очищению. Она и только она одна нам может помочь. Эта Божественная энергия различается в чувстве ума, не поддаваясь созерцанию. Она чувствуется порой в телесных обстоятельствах: дает чуткость и заботу о духовном, приносит плач и слезы так же, как и воспоминание и сокрушение о соделанных прежде грехах. Еще же она дает желание подвига, естественно, стремление к природе, Богоугодные созерцания и очень приятное услаждение нашей душе. И не только это, еще она дает умное видение в чувстве осияющего Света и, как триблаженный Старец явил нам ее, приходит подобно еле заметному дуновению ветерка.

Так благодать, как некая баня, мало-помалу очищает человека. Благодать смягчает его сердце к сокрушению, к плачу, к послушанию, к ревности и к еще большей теплоте, и еще более усиливает естественные душевные дары, которыми обладает человек. Благодать как некая мать, баюкает как ребенка, обучая того, кто приносит себя в жертву. Действительно, когда приходит эта вторая наша Мать – Благодать, он скачет и веселится в радости. Наконец, когда Благодать удаляется, человек, не понимая мудрости всесвятого Бога, плачет и рыдает, пытаясь снова найти ее. Будучи неопытен в этом, человек полагает, что Благодать ушла совершенно, в то время, как она только лишь сокращает свое действие. Тогда он прилагает посты к постам, стояния, бдения, молитвы и прошения, предполагая, что этим привлекается Благодать Божия. Враги же наши, демоны, многообразно его сокрушают, и чтобы он вместе со слезами искал еще больше Божественной помощи, таково домостроительство Божественного Промысла для его воспитания.

И как только снова приходит Божественное посещение, он как ребенок начинает кричать: «Ах! Ах! Как Ты меня оставил?! Ведь меня чуть-чуть не задушили демоны! Не уходи больше! Ах! Что мне сделать, чтобы Тебя удержать?!» (Он как младенец полагает, что его подвиги привлекают благодать, и думает, что ему нужно сделать, чтобы ее удержать.) Да, Спаситель мой, пощади и больше меня не оставляй, но пребывай вместе со мной в этой моей жизни и, когда отойду, дай вместе с тобой пройти мытарства!

Он говорит это и многое другое, но это уже не принимается во внимание. И снова Божественное утешение, как только его усладило медом, отходит назад, и приходит вкус полыни. Но даже как сосуд посредством частого смазывания становится чище, таким же образом и человек соделывается способным к приятию Божественного просвещения. Благодать начинает чаще приходить и все дольше пребывать, как привычка, тогда ребенок ее уразумевает и узнает, тогда он обретает большую уверенность, полагая, что это как результат, который был дан ему за труды.

Для Старца сделали небольшое расширение в одной маленькой пещерке, чтобы осталось место для складика, и три маленьких комнатки.

Длительность этого периода может растягиваться на три-четыре года (или больше – или меньше). Он видит Божественную Благодать, учащую и умудряющую его, уменьшающую его страсти и видит происки демонов, не имеющих сил долго воевать против него, потому что его охраняет Божественная энергия. И если он бодрствует, то имеет в качестве утешения слезы – ходит ли или трудится. Если же умно молится, он имеет умное ощущение облака света, которое порой его посещает. Наконец, если он спит, даже немного, то видит прекрасные сновидения: Рай с сияющими подобно золоту цветами, неописуемые царские дворцы, сверкающие ярче солнца, и много всего другого. А когда он просыпается, то его ум подвигается всеми этими снами к горячности и ревности, удивляясь красоте вечных благ и тому, что будет, когда он удостоится стать их наследником…

Когда ребенок видит все вышеупомянутые блага, он еще не знает всего того, что необходимо для различения Промысла Божия. Ведь он пока питается молоком и не стяжал пока чистых очей. Он оказывается до краев переполнен как светом, так и тьмой, а все его добрые дела смешаны со страстями. И по этой причине он начинает размышлять и приходит к выводу, что – вот, Господь даровал ему благодать ради его подвигов и скорбей. Зловредный демон таинственно всевает в него свои ядовитые семена, как он соделал это с древней Евой. – И младенец раскрывает свои уши! Тогда-то и происходит отступление благодати по Воле Божией, чтобы ребенок научился смирению. Тем временем приближается несчастный демон и внушает ему:

«Разве ты не видишь то, о чем в настоящее время все говорят, что Господь уже не дает благодати? Видишь?!» Ведь они не хотят подвизаться и другому человеку препятствуют, запугивая: «Ты впадешь в прелесть, ты упадешь в горшие грехи, ты просто не сможешь!»

И многому другому учит его древнее зло. Во всяком случае, младенец не умеет распознать той паутины, которую оно плетет, потому что неопытен в брани. Он окрадывается, принимая ложь за истину, а может быть, и по Божественному Домостроительству, имеющему цель, чтобы он соделался более мудрым и не оставался навсегда младенцем.

Естественно, когда он приходит к таковым помыслам и убеждается в своем бессилии, тогда он видит себя самого хуже земных пресмыкающихся. И он хочет, если бы было возможно, всех людей вместить в свое сердце, чтобы и они увидели это и были спасены. И так он получает закваску от благодати Божией. Но поскольку он убеждается, что не может спасти кого-нибудь другого, то он, будучи в уединении, начинает молиться за всех, чтобы Бог их спас.

Все эти искушения, которые он терпит, все бури страстей и кораблекрушения, все страхи и столь великие трудности произошли от того, что не было руководителя, который бы его носил и вел. Поистине, в наше время недостает таковых опытных наставников. Он находит одного из тысяч, чтобы миновать этот опасный путь. Это, как мы сказали прежде, есть краткий путь к Богу, который открывает человеку вход в Вечную Жизнь.

Именно по причине недостатка опытных духовников возникают различные прелести. Дело в том, что Благодать Божия имеет неотложную необходимость уйти, если испытуемый подвижник хорошо ее распробовал в начале, чтобы его упражнять и соделать воином Христовым, опытным на деле. А без таковых искушений никто не сможет прийти к совершенству. Это положение, о котором мы говорим, когда многие пали в прелесть, это та ступень, когда уходит благодать Божия, чтобы нас сделать испытанными воинами в духовной брани, и чтобы мы не были всегда детьми. Поистине, Бог желает нас соделать мужами достойными и мужественными борцами, сильными сохранить Его богатство. Потому-то Он нас и оставляет искушаемыми…».

Это сооружение было сложено из камней, а чтобы не упасть, они были промазаны внутри и вне смесью с глиной, взятой от земли, с какими-то ветками сверху и крышей, покрытой цинковым железом.

А тем временем зловредный диавол, который не мог выносить жительства по Богу, и увидел как все его козни против Старца оказались тщетными, а именно, что он потерпел поражение, воздвиг против Иосифа многих монахов Святой Горы. К Старцу приходили многие, не удосуживаясь даже поинтересоваться о его распорядке, и когда им отказывали, то они поднимали шум.

Старец говорил: «Кто бы это ни был, всякий, кто придет утром, изменяет, ограничивает наш распорядок». Онажды кму-то ожидающему приема он крикнул:

– «Будь ты и сам ангел, в этот час я тебя не приму!» Только в редких случаях, крайней необходимости, которые определял сам Старец, он открывал дверь после полудня – до вечера. Но такое происходило весьма-весьма редко, потому что каждый час был на счету и для того, чтобы поговорить с благовременным посетителем, необходимо было «ломать устав».

Один послушник Старца недоумевал об его упорстве в выполнении устава и однажды заметил:

– «Геронда, потому именно, что вы имеете такую «любовь» и оказываете столь «великое снисхождение» ко всем посетителям, так что никогда не принимаете никого вне распорядка, этим самым Вы их и подвигаете к соблазну». На что Старец ответил:

Конец ознакомительного фрагмента.

Изложение монашеского опыта

Книга издана Ахтырским Свято-Троицким монастырём. Монастырь открыл доступ к pdf-файлам большинства своих книг в надежде на то, что читатели поддержат его труды добровольными пожертвованиями. Ссылка: http://www.ahtyr.org/ru/library

Вместо предисловия

Предисловие греческих издателей

Часть 1. Письма к монашествующим и мирянам 1. Юноше, вопросившему о молитве Иисусовой1 2. Ему же о молитве Иисусовой и ответы на вопросы 3. Монаху, вступающему на поприще подвижничества 4. «Дитя мое, если ты будешь внимателен к тому, что я тебе пишу…» 5. «Не одевайся в одни листья…» 6. «Ты пишешь о гневе в сердце безумного…» 7. «… Послушай об одном событии, происшедшем со мной» 8. «Ты не вытерпишь всего этого ради Моей любви?» 9. «Итак, Творец вдохнул в тебя и дал тебе дух жизни» 10. «… Благодать всегда предшествует искушениям как некое извещение для приготовления» 11. «Я, когда пришел на Святую Гору, нашел многих из отцов в делании и созерцании» 12. «Так ум весь становится светом, весь – сиянием». 13. «Благодать Божия зависит не от лет…» 14. «Действительно велико, поистине, таинство послушания» 15. «Итак, ты не хочешь послушаться меня и вернуться назад?» 16. «… Когда восходишь на Голгофу, необходимо падать» 17. «В час искушения не оставляй своего места…» 18. «… Я снова встал и вступил в битву со всеми духами» 19. «… Постоянно приноси покаяние, когда согрешаешь, и не теряй времени» 2О. «Не отчаивайся! Со всеми это случается» 21. «… Грех, малый или великий, при истинном покаянии исчезает» 22. «Итак, не желаешь страдать? Не желай восходить» 23. «А палка – защита от всякой страсти» 24. «В тот вечер Бог показал мне злобу сатаны» 25. «Прекращается действие чувств, и его восхищает созерцание» 26. «Сестра о Господе и благоговейнейшая игумения…» 27. «Я убегаю ради Бога, а о людях не пекусь» 28. К монахине, принимающей святой и ангельский образ 29. «Благословен Бог, возвышающий смертных еще с телом до жительства бесплотных» 30. «Без воли Господней мы не болеем и не умираем» 31. «Мир для тебя уже умер, и ты для мира» 32. «Малодушие же есть мать нетерпеливости» 33. «Не могу вам описать, насколько благоугодны нашей Пресвятой целомудрие и чистота» 34. «Со всеми нами, дитя мое, случаются эти изменения» 35. «Прерывается молитва. Замирают члены. И только ум созерцает в ослепительном свете» 36. «Круговая молитва в сердце никогда не боится прелести» 37. «… Хочу ради любви к вам и пользы вашей души кратко описать мою жизнь» 38. «Возлюбленная моя матушка со всеми моими братьями, сестрами, родственниками и друзьями…» 39. «Сестра моя возлюбленная, радуйся о Господе» 40. «Бог всегда помогает, всегда предваряет, но желает терпения» 41. «Весна приближается. Зима скорбей мало-помалу исчезает» 42. «Это, сестра моя, искусство искусств и наука наук» 43. «Ибо я поистине видел брата, который пришел в исступление, сидя ночью в полнолуние» 44. «Будь внимательна, моя добрая доченька, потому что ты уже выросла и начинают изменяться помыслы» 45. «Радуйся о Господе, возлюбленный и желаннейший мой сын!» 46. «… Этот мир, дитя мое, суетнейший» 48. «Услышь мой глас, добрый мой сын!» 49. «Так прошла моя жизнь – в страданиях и болезнях» 50. «Кто знает, дитя мое, суды Божии?» 51. «… Блажен, кто день и ночь помнит о смерти и готовится к встрече с ней» 52. «Увы мне, смиренному и окаянному! Какой ответ дам я в час Суда?» 53. «Ах, дитя мое! Человек никогда не бывает совершенно плохим» 54. «Одни брани в пустыне, и другие, многочисленные и разнообразные, в миру» 55. «И учи всех молиться, непрестанно произносить молитву Иисусову» 56. «Тот, Кто сотворил веки, был и прежде веков, и в полном молчании создал небесные силы святых ангелов» 57. «Богословствуют безгласные богословы – прекрасные скалы и вся природа» 58. «Когда священник кадил…» 59. «Поставим радостный пятый глас» 60. «Итак, хотя бы сейчас постарайся снова вернуться назад» 61. «Суетный мир! Лживый свет! Нет в тебе ничего доброго!» 62. «Напишу для моего сына маленькое сочинение…» 63. «У нас нет брачной одежды. Поэтому нужно очиститься» 64. «Сердце не принимает разделений; только Богу твоему поклоняйся и Ему служи» 65. «Очень Вас прошу отогнать печаль от своей души» 66. «Когда человек исповедуется, его душа очищается и делается как сияющий бриллиант» 67. «Это показывает, что Ваша жизнь угодна Богу» 68. «Если не оставишь грех, то все, что ты делаешь, пропадет даром» 69. «Не сомневайся, что тебе пора облечься в схиму» 70. «Начало и конец всякого блага есть Христос» 71. «Положи доброе начало, чтобы и конец был добрым» 72. «Все должно сопровождаться постоянной и непрестанной умной молитвой» 73. «От тебя не просит многого многий в милости Христос» 74. «Чем больше любишь, тем больше Она любит тебя» 75. «Положи сто твоих оболов, чтобы я положил десять тысяч моих золотых» 76. «Только будь внимательным и бойся, избегай греха» 77. «Если будешь читать жития святых и немножко трудиться ночью…» 78. «И ты без больших трудов… достигаешь великой меры» 79. «Tо есть все желание души должно поглотить Бога» 80. «Когда возлюбишь Бога, тогда и ближнего своего возлюби, как самого себя» Часть 2. Письмо исихасту-пустыннику Предисловие 1. О монашеском уставе и житии, или как проводить двадцатичетырехчасовые сутки 2. В ответ на вопросы того же 3. О духовном делании разума и о том, как мы должны мыслить 4. О внимании: если придет к нам божественная помощь, как нам бороться с помыслом самомнения 5. О том, как приходит божественная благодать и как ее отличить от прелести, и о кратком пути 6. О том, как впадают в прелесть таковые подвижники, когда у них нет наставника, и каково лекарство для их исцеления 7. О том, как возвращается божественная благодать после того, как сперва хорошо нас воспитает 8. О другой прелести 9. О разновидности той же прелести 10. О двоякой брани бесов и о том, что они воюют с подвижниками умело 11. О трех состояниях естества, до которых поднимается и нисходит человек: естественном, противоестественном и вышеестественном. И о трех образах божественной благодати, которую он может получить, понуждая человеческое естество: очистительной, просвещающей и совершенной 12. О любви Эпилог

ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ

Помню, мне было девятнадцать лет, когда я отправился в Сад нашей Пресвятой Богородицы, на Святую Гору. Путь этот, ведущий к монашескому житию, указала мне моя добродетельная и монахолюбивая мать, ныне монахиня Феофания.

В первые годы бедствий оккупации, когда я ради работы бросил школу, в одну из двух старостильных церквей Волоса пришел приходским священником иеромонах-святогорец. Он принадлежал к братии старца Иосифа Исихаста, как сам его называл. Этот иеромонах стал для меня в то время драгоценным советчиком и помощником в моей духовной жизни. Я избрал его своим духовным отцом и, благодаря его беседам и советам, вскоре начал чувствовать, как сердце мое удаляется от мира и устремляется к Святой Горе. Особенно когда он мне рассказывал о жизни старца Иосифа, что‑то загоралось во мне, и пламенными становились моя молитва и желание поскорее узнать его.

Когда наконец подошло время, в одно прекрасное утро, 26 сентября 1947 года, кораблик потихоньку перенес нас из мира к святоименной горе, так сказать, от берега времени к противоположному берегу вечности.

У причала скита Святой Анны нас ожидал почтенный старец отец Арсений.

– Ты не Яннакис из Волоса? – спросил он меня.

– Да, старче, – говорю ему я, – а откуда вы меня знаете?

– А старец Иосиф узнал это от Честного Предтечи, – говорит он. – Он явился ему вчера вечером и сказал: «Посылаю тебе овечку. Возьми ее к себе в ограду».

Тогда моя мысль обратилась к Честному Предтече, моему покровителю, в день рождества которого я родился. Я почувствовал большую признательность ему за эту заботу обо мне.

– Ну, Яннакис, пойдем, – говорит мне отец Арсений. – Пойдем, потому что старец ждет нас.

Мы поднялись. Какие чувства охватили меня! Ни у кого не хватило бы сил их описать.

В тот вечер в церковке Честного Предтечи, высеченной внутри пещеры, я положил поклон послушника. Там, в полутьме, душа моя узнала только ей ведомым образом светлый облик моего святого старца.

Я был самым младшим из братии по телесному и духовному возрасту. А старец Иосиф был одной из крупнейших святогорских духовных величин нашего времени. Я пробыл рядом с ним двенадцать лет, обучаясь у его ног. Столько он прожил после моей встречи с ним. Бог удостоил меня служить ему до его последнего святого вздоха. И он был поистине достоин всяческого услужения в благодарность за его великие духовные труды, за его святые молитвы, которые он оставил нам как драгоценное духовное наследство. Я убедился в том, что он был подлинным богоносцем, превосходным духовным полководцем, опытнейшим в брани против страстей и бесов. Невозможно было человеку, каким бы страстным он ни был, находиться рядом с ним и не исцелиться. Только бы он был ему послушен.

Для монахов старец Иосиф выше всего ставил христоподражательное послушание. Для мирян отдавал предпочтение умной молитве, но всегда по указанию опытных наставников, ибо насмотрелся на прельщенных людей. «Ты видел человека, который не советуется или не исполняет советы? Погоди, вскоре увидишь его прельщенным» – так часто говорил он нам.

В соблюдении нашего подвижнического устава старец был предельно строг. Всей своей душой он возлюбил пост, бдение, молитву. Хлебушек и трапеза – всегда в меру. И если знал, что есть остатки со вчерашнего или позавчерашнего дня, то не ел свежеприготовленную пищу. Однако к нам, молодым, его строгость относительно питания была умеренной, потому что, видя столько телесных немощей, он считал, что должен оказывать нам снисхождение. Но его терпимость, казалось, как бы вся исчерпывалась этим снисхождением. Во всем остальном он был очень требователен. Не потому, что не умел прощать ошибки или терпеть слабости, но желая, чтобы мы мобилизовывали все душевные и телесные силы на подвиг. Ибо, как говорил он, «тем, что мы не отдаем Богу, чтобы этим воспользовался Он, воспользуется другой. Поэтому и Господь дает нам заповедь возлюбить Его от всей души и от всего сердца, дабы лукавый не нашел в нас места и пристанища, где мог бы поселиться».

Каждую ночь мы совершали бдение. Это был наш устав. Старец требовал, чтобы мы до крови подвизались против сна и нечистых помыслов. Сам он совершал бдение в темноте в своей келлийке, с неразлучным спутником – непрестанной умной молитвой. И хотя он уединялся там, внутри, мы видели, что он знает о том, что происходит снаружи – каждое наше движение и каждый шаг. Ему было достаточно просто взглянуть на нас, чтобы прочитать наши помыслы. И когда он видел, что мы нуждаемся в духовном ободрении, рассказывал о разных удивительных подвигах афонских отцов. Он был очень искусным рассказчиком. Когда он говорил, хотелось слушать его бесконечно. Однако, несмотря на его природный дар повествователя, когда речь заходила о божественном просвещении, о благодатных состояниях, он часто, казалось, испытывал огорчение из‑за того, что бедный человеческий язык не мог помочь ему выразить глубину его опыта. Он оставался как бы безгласным, как будто находился далеко от нас, будучи не в силах говорить о том, что обретается на неведомой, пресветлой, высочайшей вершине тайных словес, там, где пребывают простые и непреложные, неизменные и неизреченные тайны богословия.

Мой старец не изучал богословия, однако богословствовал с большой глубиной. Он пишет в одном из писем: «Истинный монах, когда в послушании и безмолвии он очистит чувства и когда успокоится его ум и очистится сердце, принимает благодать и просвещение ведения и становится весь светом, весь умом, весь сиянием и источает богословие, записывая которое, и трое не будут успевать за потоком благодати, изливающейся, подобно волнам, и распространяющей мир и крайнюю неподвижность страстей во всем теле. Сердце пламенеет божественной любовью и взывает: «Задержи, Иисусе мой, волны благодати Твоей, ибо я таю, как воск». И оно действительно тает, не выдерживая. И ум восхищает созерцание, и происходит срастворение, и пресуществляется человек, и делается единым с Богом, так что не знает или не может отделить себя самого, подобно железу в огне, когда оно накалится и уподобится огню».

Из этих слов видно, что божественный мрак, озаряемый нетварным светом, не был для него неведомой и неприступной областью, но был известен ему как место и образ присутствия Бога, как тайна неизреченная, как свет пресветлый и яснейший. И это потому, что мой старец умел молиться. Часто, когда он выходил из многочасовой сердечной молитвы, мы видели его лицо изменившимся и светлым. Совсем не удивительно, что тот свет, которым постоянно освещалась его душа, временами явственно освещал и его тело. Впрочем, нимб святых – это не что иное, как отблеск нетварного света благодати, который светит и сияет в них, подобно золоту.

Чистота старца была чем-то удивительным. Помню, когда я входил вечером в его келлийку, она вся благоухала. Я ощущал, как благоухание его молитвы наполняло все, что его окружало, воздействуя не только на наши внутренние, но и на внешние чувства. Когда он беседовал с нами о чистоте души и тела, всегда приводил в пример нашу Пресвятую.

– Не могу вам описать, – говорил он, – как любит наша Пресвятая целомудрие и чистоту. Поскольку Она – Единая Чистая Дева, то и всех таковых нас любит и желает.

И еще он говорил:

– Нет другой жертвы, более благоуханной перед Богом, чем чистота тела, которая приобретается кровью и страшным подвигом.

И заканчивал словами:

– Поэтому понуждайте себя, очищая душу и тело; совершенно не принимайте нечистых помыслов.

Если говорить о молчании, скажу, что он не произносил ни слова без нужды. Особенно во время Великого поста, когда они были вдвоем с отцом Арсением и хранили молчание целую неделю. Говорили только после субботней вечерни до воскресного повечерия и затем молчали целую неделю. Объяснялись жестами. И поскольку старец узнал, как велика польза от подвига молчания, то и нам запрещал разговаривать между собой; только ради крайней необходимости он позволял нам нарушать молчание. Когда он посылал кого‑то из нас для выполнения некоторого «служения» за пределы нашего исихастирия, то не разрешал нам говорить ни с кем. Помню, когда я возвращался, он всегда устраивал мне строгий допрос, сохранил ли я совершенное послушание и молчание. За нарушение в виде двух-трех слов моя первая епитимья была двести поклонов.

Однако этот небесный человек умел с таким мастерством исцелять страсти своих послушников, что, просто находясь рядом с ним, они становились другими людьми. Но оставались немногие, хотя многие приходили. Остаться с ним было нелегко. В частности, меня его отеческая любовь воспитывала так, что, наверное, некоторым, если бы они услышали, это показалось бы невероятным. Например, за двенадцать лет, которые мы прожили вместе, всего лишь несколько раз я услышал свое имя из его уст. Чтобы обратиться ко мне или меня позвать, он использовал всевозможные бранные слова и все соответствующие им эпитеты. Но сколько любви было в этих искусных колкостях, какое чистое сочувствие стояло за этой бранью! И как благодарна сейчас моя душа за эти хирургические вмешательства его чистейшего языка!

Мы пробыли в пустыне довольно долго. Но из‑за различных напастей почти все болели. Старец получил в молитве извещение, что нам нужно спуститься пониже, что и было сделано. Там климат был помягче, труды поумеренней, и мы все поправились, за исключением старца: он болел всю свою жизнь. Может быть, от поста, может быть, от трудов бдения, от молитвы до пота или под действием искушений. Во всяком случае, от всего этого он весь превратился в одну сплошную рану.

Однажды я спросил его:

– Старче, почему и сейчас, после такого изнурения, вы так строго поститесь?

И он мне ответил:

– Сейчас, дитя мое, я пощусь, чтобы наш Благий Бог дал вам Свою благодать.

Но, несмотря на его телесные болезни и страдания, он ощущал в себе такую душевную благодать и блаженство, что, затрудняясь их описать, говорил, что чувствует, будто у него в душе рай.

Наконец пришло время его отшествия. Смерти он ожидал всю свою жизнь, ибо пребывание его здесь было подвигом, трудом и болезнью. Его душа жаждала упокоения, и тело тоже. И, несмотря на то, что с самого начала он привил нам твердую память смерти, на нас произвело очень сильное впечатление то, как он свыкся со «страшнейшим таинством смерти». Казалось, что он готовится к празднику. Так совесть извещала его о божественной милости. Однако в последние дни он снова стал плакать больше обычного. Отец Арсений говорит, чтобы его утешить:

– Старче, вы столько трудились, столько молились всю свою жизнь, столько плакали, и опять плачете?

Старец посмотрел на него и вздохнул:

– Ах, отец Арсений, правда то, что ты сказал, но ведь я – человек. Разве я знаю, было ли угодно то, что я сделал, моему Богу? Он Бог. Он судит не так, как мы, люди. И разве мы вернемся еще сюда, чтобы поплакать? Только то, что успеет сейчас каждый из нас… Чем больше будет рыдать и плакать, тем большее получит утешение.

Любовь его к нашей Пресвятой была выше всякого описания. Стоило ему упомянуть Ее имя, как глаза его наполнялись слезами. Он давно просил Ее забрать его, чтобы он получил отдохновение. И Всецарица услышала его. Она известила его за месяц до его отшествия. Тогда старец позвал меня и указал, что нам нужно приготовить. Мы стали ждать.

Накануне его преставления, 14 августа 1959 года, старца посетил господин Схинас из Волоса. Они были очень близко знакомы.

– Как поживаете, старче? – спросил его Схинас. – Как ваше здоровье?

– Завтра, Сотирис, отправляюсь на вечную родину. Когда услышишь колокола, вспомни мое слово.

Вечером на всенощном бдении в честь Успения нашей Пресвятой старец пел, сколько мог, вместе с отцами. На божественной литургии во время причащения пречистых тайн он сказал: «Напутие живота вечнаго».

Наступил рассвет 15 августа. Старец сидит в своем мученическом креслице во дворе нашего исихастирия, ожидает часа и мгновения. Он не сомневается в извещении, которое ему дала наша Пресвятая, но, видя, что время идет и солнце восходит, начинает чувствовать что‑то вроде огорчения, беспокойства от задержки. Это – последнее посещение лукавого. Старец позвал меня и сказал:

– Дитя мое, почему Бог медлит и не забирает меня? Солнце восходит, а я еще здесь!

Видя, как старец печалится и почти уже не может терпеть, я осмеливаюсь сказать ему:

– Старче, не огорчайтесь, сейчас мы начнем читать молитву, и вы отойдете.

Его слезы прекратились. Отцы взялись каждый за свои четки и начали усиленно молиться. Не прошло и четверти часа, как он мне говорит:

– Позови отцов, чтобы положили поклон, потому что я отхожу.

Мы поклонились ему в последний раз. Вскоре после этого он поднял свои глаза и неотрывно смотрел вверх около двух минут. Затем повернулся и, исполненный трезвения и невыразимого душевного изумления, сказал нам:

– Все кончилось, отхожу, отправляюсь, благословите!

И с последними словами приподнял голову вправо, два-три раза тихо открыл и закрыл уста и глаза, и всё. Он предал свою душу в руки Того, Которого желал и Которому работал от юности.

Воистину преподобническая смерть. У нас она вызвала ощущение воскресения. Перед нами был покойник, и уместна была скорбь, но в душе мы переживали воскресение. И это чувство не исчезло. С тех пор оно сопровождает наши воспоминания о приснопамятном святом старце.

Поскольку его жизнь сама по себе была для нас письменным и устным наставлением, поскольку мы познали на собственном опыте силу его слов и поскольку многие уже много лет настоятельно просят нас написать о святом старце, в этой книге мы даем ему самому возможность говорить посредством своих писем.

Старец Иосиф с мирской точки зрения был неграмотным – окончил всего два класса начальной школы. Однако был премудрым в вещах божественных. Богонаученным. Университет пустыни научил его тому, в чем мы главным образом нуждаемся, – вещам небесным.

Мы знаем, что монашествующим слова старца принесут пользу. Знаем, что они принесут пользу и подвизающимся подвигом добрым в миру. Если же принесут и еще кому‑нибудь пользу – Господь это знает, и пусть Он сотворит, как благоволит Его благость. Во всяком случае, подобные поучения и слушать не легко, не имея мужественного образа мыслей, и на деле они не могут быть исполнены без подвига и большого труда.

Мы весьма благодарны всем потрудившимся для данного издания и призываем на них благословение блаженного старца.

Архимандрит Ефрем, проигумен святой общежительной обители преподобного Филофея на Святой Горе (обратно)

ПРЕДИСЛОВИЕ ГРЕЧЕСКИХ ИЗДАТЕЛЕЙ

Благодатное слово есть вода живая. Освежающей водой станет чтение этой смиренной книги для желающих погасить в себе любовещественный огонь и зажечь в своем сердце невещественный огонь божественной любви.

Эти письма старца Иосифа – плод его внутренней жизни, выражение его монашеского опыта, родник воды живой.

Жаждущий этой воды видит ее перед собой.

Это восемьдесят два письма из числа многих, написанных мудрым в божественных предметах старцем.

Он не выучил, он испытал божественное. И вот он мудро и неложно, смиренно и искусно учит, описывая на этих страницах свою жизнь.

Вся книга разделена на две части. Первую составляют все письма, кроме одного, последнего. Оно одно составляет вторую часть книги. Это пространное письмо – в некотором роде трактат в виде письма, адресованный исихасту, живущему в пустыне. Оно разделено на двенадцать глав.

Все остальные письма – из переписки старца с его духовными чадами в миру и вне мира, то есть с монашествующими и мирянами.

Некоторые из них живы, а некоторые преставились. Поэтому по благословной причине имена и личные или близкие к таковым моменты опущены.

Хорошо это или плохо, но мы не стали приводить в точности цитаты из Священного Писания, которые с такой глубиной истолковывает богонаученный старец.

Сначала возникло искушение с примечаниями. Мы задались вопросом: писать примечания к тексту или нет? Мы знаем, что сил для ЭТОГО у нас недостаточно. Но возможно, что и само своеобразие данного текста не способствует этому опыту. Во всяком случае, мы предпочли, чтобы от чтения текста в уме и сердце читателя осталась некоторая неопределенность, тому, чтобы использовались примечания и комментарии.

Ибо прежде чем будет закончено чтение всей книги, большинство недоумений будет разрешено. Другие же превратятся в изумление и удивление благодаря знакомству с многоопытным, многострадальным старцем и вышней мудростью его писаний.

С другой стороны, мы не делаем сейчас критического издания. Мы предлагаем, насколько это для нас возможно, готовое слово Божие для назидания и спасения душ. Итак, никаких примечаний.

Следует сказать, что одно письмо от другого письма или, скорее, одни письма от других писем отличаются по длине, по стилю, по лексике – соответственно лицам, теме или душевному состоянию, в котором находился старец в момент их написания.

Обычно он писал ночью, после многочасовой сердечной молитвы. «Тружусь умно, – говорит он, – и исполняю неопустительно свои монашеские обязанности. И по ночам достаточно долго, после того как ум устанет в молитве, пишу немало писем, когда христиане из многих мест просят у меня помощи».

После прочтения некоторых писем читатель убедится в том, что речь, текущая перед ним непринужденно, естественно, изящно, обладает каким‑то ритмом, размером, некоей гармоничной «прозаической» поэзией.

Вы встретите на этих страницах частое, но неутомительное употребление некоторых вспомогательных слов: «итак», «который», «но» и т. п.

Также в разных местах встречается и необычное, своеобразное глагольное управление. Можно найти здесь новые слова и выражения. Их создала потребность старца исчерпать неисчерпаемое богатство своих мыслей. Приведем в качестве примера одно предложение: «Благодать же, чтобы сказать яснее, – это малый или великий дар беспредельного божественного богатствовоздаяния, которое Он, как благий, раздает по беспредельной благости».

Когда вы дойдете до писем о болезнях, не торопитесь с выводами. К концу вы найдете более мягкую точку зрения старца. Это очень характерно: сначала – взгляд юношеской ревности и исключительно личного опыта, потом – зрелости и отеческой ответственности, умеряющей крайности и указывающей в конце концов ради многих скорее средний и царский путь.

Необходимо также отметить, что время от времени по ходу речи меняются лица, единственное число переходит во множественное, поскольку речь об одном конкретном лице расширяется и распространяется на всю общежительную братию, а возможно, и на последующих нынешних читателей.

«И слышах глас с небесе, глаголющ ми: напиши: блажени мертвии, умирающии о Господе отныне; ей, глаголет Дух, да почиют от трудов своих, дела бо их ходят вслед с ними» (Откр. 14, 13).

В Отечнике говорится об авве Аммоне, который, идя навестить Антония Великого, по дороге заблудился и, устав, прилег, чтобы немного поспать. Проснувшись, он помолился Богу и сказал: «Господи Боже мой, прошу любовь Твою, не дай погибнуть Твоему созданию!» Тогда ему явилась божественная помощь в виде руки, висевшей на небе и указывавшей ему путь до тех пор, пока он не пришел и не остановился у пещеры святого Антония.

Если бы нам было позволено некое смиренное сравнение, мы бы могли сказать, что в течение двадцати лет после своего преставления старец Иосиф как бы выводит своими письмами на мысленную твердь и предлагает свои духоносные писания как руководство для СВОИХ чад. Он как бы указывает нам путь, по которому прошел сам, следуя стопам отцов, чтобы по нему шли и мы.

Теперь вы можете увидеть, как вода живая источается из его уст, как богатство мыслей изливается из естественной гармонии его слов.

«Волны мыслей ударяют мой ум. Язык немеет в беседе, не в силах произносить слова. Мысленные насосы изливают обильный дождь, но земли в наши дни совсем немного. Великое богатство – наш Господь, но, к несчастью, наследников мало. Нужны огромные усилия, а в наших местах царит бездействие. Поэтому я вынужден прокладывать оросительные каналы в мир, ибо есть надежда, что слово примут чистые души и я получу пользу – награду любви. Итак, послушайте мои слова, даруйте мне ваш слух…»

Иосиф Наси

Иосиф Наси

ивр. דון יוסף נשיא

Герцог Наксосского герцогства 1566 год — 1579 год

Вероисповедание

Иудаизм

Дата рождения

1524

Место рождения

Португалия

Дата смерти

1579

Место смерти

Стамбул, Османская империя

Наксосское герцогство, 1450 год.Селим II.

Иосеф Наси (‘Жоао Мигес, Дон Иосиф Мендес, Жоао Наси, англ. Joseph Nasi, порт. João Miques/Micas, Dom João Migas Mende, ивр. דון יוסף נשיא) — турецкий государственный и военный деятель, герцог Наксосский, правитель Тверии, банкир, дипломат, адмирал, казначей, финансист, безуспешно попытавшийся воссоздать еврейские государства в Эрец-Исраэль и островах Средиземного моря (Кипр, острова Эгейского моря, остров близ Венеции).

Происхождение

Иосиф Наси родился около 1524 года в Португалии. Он сын придворного врача, маррана Агоштинью (Шмуэля) Мигеса (Микаша; умер в 1525 году), преподававшего в Лиссабонском университете. Иосиф — племянник Грации Наси.

Отец его, вместе с другими членами своей семьи бежавший от религиозных преследований из Испании в Португалию, умер в конце 15 в. в молодых годах.

Спасаясь, в свою очередь, от преследований, Иосиф вскоре вместе с Грацией эмигрировал из Португалии в Антверпен. В Антверпене он завершил учёбу в Лувенском университете.

Биография

Затем в Антверпен Иосиф Наси присоединился к банкирскому дому Мендесов, основанному мужем и деверем Грации. Благодаря своей прекрасной наружности и приятному характеру, а также широким коммерческим связям его банкирского дома, Иосиф Наси вскоре привлёк к себе симпатии знати и даже королевы Марии, регентши Нидерландов, сестры Карла V.

Тем не менее вынужденный и в Нидерландах скрываться под маской христианина, Иосиф вместе со своей тётей Грацией решил эмигрировать в Турцию. В 1547 году покинул Фландрию, жил во Франции (где стал известен при дворе). С громадными трудностями они прибыли в Венецию в 1549 году, в это же время Иосиф и обратился к Венецианской республике с просьбой отвести один из соседних островов, где изгнанники могли бы найти себе убежище и куда мог бы быть направлен поток еврейской эмиграции из Португалии. В этой просьбе ему было отказано.

Между тем Грация, по проискам своей племянницы, была заключена в тюрьму, и её имущество было конфисковано республиканским правительством.

В начале 1554 году Иосиф Наси, по приглашению султана Сулеймана II (1520−1566), прибыл к Грации в Стамбул, совершил обрезание и изменил своё христианское имя Жуан (Жоао) Мигес на еврейское имя Иосеф Наси.

В Турции Наси имел покровительство влиятельного придворного врача еврея Моисея Гамона, благодаря чему Наси сумел заинтересовать султана в тех коммерческих и финансовых выгодах, которые Турция могла бы получить в связи с переселением в её пределы семьи Наси и других богатых еврейских домов. Вследствие этого султан отправил посла в Венецию с поручением освободить Грацию и её имущество, что ему и удалось после долгих препирательств с венецианским правительством.

В августе того же года женился на единственной дочери Грации, красавице Рейне. С этого времени принимал участие в коммерческой и политической деятельности Грации, в частности, в организации бойкота итальянского порта Анкона (первый случай еврейского экономического нажима на власти в христианской стране, 1555−1557 годы) в ответ на сожжение там 25 марранов.

Иосиф вскоре занял влиятельное положение при дворе султана Сулеймана. Во время борьбы из-за престолонаследия между двумя сыновьями Сулеймана, Селимом II и Баязетом, Иосиф с самого начала принял сторону победившего Селима (правил в 1566−1574 годах), который, заняв престол, выказал ему многочисленные знаки расположения, например назначил Наси членом своей почётной стражи.

Благодаря осведомленности в европейской политике и личному знакомству с многими политическими деятелями Европы, а также разветвленной коммерческой агентуре, Наси оказывал значительное влияние на внешнюю политику Османской империи в период её наивысшего расцвета. Так, Наси содействовал восстановлению власти господаря Александра Лапушняну в Молдавии, играл ведущую роль в мирных переговорах между Турцией и Польшей в 1562 году, побуждал Нидерланды к восстанию против Испании, и его письмо с обещанием турецкой поддержки было зачитано в 1569 году на кальвинистской консистории в Амстердаме.

Селим даровал Наси сбор пошлин с вин, ввозимых в Турцию через Чёрное море. Несмотря на зависть и происки великого визиря Мохаммеда Соколли, Наси имел такое сильное влияние на Селима, что представители европейских держав нередко видели себя в необходимости искать поддержки у Иосифа. Когда германский император Максимилиан II (1564−1576) пожелал заключить мир с турками в 1567 году, он не преминул направить своего посла Веранция с подарками к Наси, ставя его наряду с другими высшими придворными сановниками. Однако Веранций не только не отдал Наси предназначенных ему подарков, но ещё сам сделал у него денежный заём. В 1571 году император написал Наси собственноручное письмо.

В 1566 году Наси стал поощрять протестантские штаты в Антверпене к сопротивлению католическому королю Испании, намекнув на враждебное отношение Селима к этой стране. Вследствие этого Вильгельм Оранский в 1569 году отправил Наси конфиденциальное письмо, в котором, извещая о готовящемся в Голландии восстании против испанского владычества, просил побудить султана объявить войну Испании, чтобы, таким образом, последняя была вынуждена отозвать свои войска из Нидерландов. Иосифу, однако, не удалось добиться объявления войны.

Наси вёл дружественную переписку с Сигизмундом-Августом II, королём Польши, который в 1570 году занял у него крупную сумму денег, предоставив ему за это широкие торговые привилегии, несмотря на протест города Львова.

В 1569 году, чтобы наказать Францию, которая в течение многих лет всячески уклонялась от уплаты 150 тысяч скуди, причитавшихся семье Наси, султан разрешил Иосифу захватить французские корабли, плавающие в турецких водах. Иосиф успел овладеть несколькими французскими кораблями в Александрийской гавани и, несмотря на протест, предъявленный Порте французским послом, продал их груз для покрытия долга. Французское правительство, желая отмстить за причиненное ему унижение, подкупило некоего еврея лейб-медика Дода (Давида), который возвёл на Наси обвинение в государственной измене, но клевета была обнаружена. Наси добился фермана о пожизненной ссылке медика Дода на остров Родос, куда ссылались турецкие преступники. Еврейские общины Стамбула подвергли Дода и двух его помощников отлучению. К этой мере присоединились раввины и других крупных еврейских общин Османской империи.

В 1569 году Наси выступил во главе партии, призывавшей к войне с Венецией за владение Кипром, королём которого султан якобы обещал назначить его. Когда в сентябре 1569 года вспыхнул большой пожар в арсенале Венеции, Наси, тотчас же осведомленный об этом, поспешил убедить султана приступить к давно лелеемому им плану завоевания Кипра (известно, что в самой Венеции в пожаре в арсенале обвинили Наси, за что хотели даже изгнать евреев из города).

После настойчивых представлений султан в конце концов был вовлечён в войну с венецианцами и отнял у них Кипр в 1571 году. Хотя Кипр был захвачен, Турция потерпела тяжелое поражение в морских боях при Лепанто, следствием чего было усиление мирной партии и падение авторитета Наси, который, однако, сохранил свои титулы и привилегии до конца жизни.

Как сообщается, захват Кипра был осуществлён в ходе «Рейда на Кастро» («пиратский захват Кипра флотом из Газы и Яфо под командованием Иосифа Наси»), о чём даже сложилась песня на ладино.

Также известно, что под флагом Наси его подчинённый еврей Франциско Коронелло с флотом и войском в 8 тысяч турок попытался захватить венецианский остров Тинос

Иосиф Наси написал полемический трактат против астрологии «Бен Порат Иосеф» (Стамбул, 1577 год).

Наси, как говорят, составил небольшой богословский труд, чтобы доказать грекам, что Тора выше греческой философии. Предполагают, что этот труд был написан на испанском языке и переведен Исааком Онкенейра на еврейский под заглавием: «Ben Porat Josef» (напечатан в Константинополе, 1577 год).

Со смертью Селима в декабре 1574 года, при дворе нового султана Мурада III (1574−1595) Наси утратил своё политическое влияние, но сохранил все свои должности и доходы. Остаток своей жизни он провёл в тихом уединении своего замка Бельведер. Наси умер бездетным, и после его смерти всё имущество было захвачено султаном Мурадом.

Смерть Наси вызвала всеобщее сожаление. Поэт р. Саадиа Лонго написал в честь него элегию. Моисей Альмоснино посвятил ему своё сочинение о нравственности «El Regimento de la Vida» (Салоники, 1564 год; Венеция, 1604 год), а Элиезер Ашкенази — свои комментарии к книге Эсфири: «Josif Lekach» (Кремона, 1576 год).

Иосеф Наси содействовал развитию еврейской учёности, оказывая покровительство отдельным учёным и иешивам. В Бельведере Наси основал иешиву и создал превосходную библиотеку.

Наси оказывал поддержку талмудическим школам, особенно иешиботам, основанным в Константинополе Иосифом ибн-Лебом. В его доме была огромная еврейская библиотека, которой многие пользовались. Он основал в Константинополе еврейскую типографию.

Вдова Наси, герцогиня Наксосская Рейна (умерла около 1599 года), была хранительницей библиотеки мужа и позволяла ученым пользоваться его книгами. В 1592 году Рейна учредила в Бельведере еврейскую типографию, действовавшую с перерывами до 1599 года.

Владения и Страна для евреев

Тверия (фото 1920 года).

Как сказано выше, ещё находясь в Италии, Иосеф Наси пытался купить у Венеции остров в Средиземном море для сефардов.

Селим II, личный друг Наси, произвёл его в герцоги острова Наксос с прилегающим архипелагом (Наксос, Андрос, Мило, Сарос, Санторину и другие Кикладские острова), которыми Наси правил, живя в своём дворце в Бельведере близ Стамбула. Иосиф управлял островами через посредство христианина Франциско Коронелло (потомок еврея Авраама Сениора); он взимал очень незначительные налоги, так как и сам ежегодно уплачивал туркам весьма умеренную налоговую сумму в 14 тысяч дукатов.

Ещё в 1561 году Наси получил подтверждение приобретённой ранее Грацией концессии на Тверию, к которой были теперь присоединены семь близлежащих деревень. Эту местность Селим II передал исключительно для еврейской колонизации.

Таким образом, Иосиф Наси сделал попытку переселить евреев в города Тверия и Цфат в 1561 году. Он был первым, кто попытался вернуть евреев в городах Палестины не ожидая Машиаха.

Иосиф Наси послал в Тивериаду для восстановления стен города Иосифа ибн-Адрета, снабдив его султанским фирманом и деньгами. Несмотря на противодействие рабочих-арабов, стены были восстановлены в 1565 году при помощи дамасского паши.

В интересах развития промышленности в Эрец-Исраэль Иосиф ввёл культуру тутовых деревьев для разведения шелковичных червей и организовал ввоз венецианских тканей. Также Наси основал в Тверии шерстяное производство.

По инициативе Иосифа создавались отряды еврейской самообороны от набегов арабов-кочевников.

Точно неизвестно, стремился ли Наси создать еврейский политический центр в Эрец-Исраэль, действовал из филантропических побуждений или преследовал только коммерческие цели. Сам он никогда не посещал Тверию.

Зимой 1564−1565 года, когда было закончено восстановление разрушенных стен Тверии, Наси обратился с письмом к еврейским общинам Италии, призывая их членов селиться в Тверии. Он заявлял, что все гонимые, желающие заниматься земледелием или ремеслами, могут найти убежище в новой еврейской общине. Своим приглашением он имел в виду, главным образом, евреев римской Кампании, которые сильно страдали под господством папы Павла IV (1555−1559) и которые должны были быть доставлены из Венеции в Тивериаду на кораблях Иосифа. Маленькая община Кори в Кампании, численностью около 200 человек, решила эмигрировать в Тивериаду в полном составе. Стремление к переселению в новую Тивериаду ещё более усилилось после издания Пием V буллы в 1569 году, в которой евреи изгонялись из Папской области. Вследствие этого община Пезаро отправила из Венеции корабль со 102 еврейскими эмигрантами, но он попал в руки мальтийских пиратов, которые продали евреев в рабство.

Вспыхнувшая война между Османской империей и Венецианской республикой значительно усложнила возможность притока евреев в Палестину.

О причинах провала возрождения ишува так пишет еврейский историк Сесил Рот:

Раввины, погружённые в свою казуистику, могли оказать лишь незначительное содействие; ещё меньше можно было ожидать от мистиков, убеждённых в том, что искупление можно приблизить только с помощью перестановок и комбинаций Божественного Имени, и даже от беглых марранов, вполне счастливых тем, что им удалось спасти собственные шкуры.

Противодействие местных арабов и христиан, а также придворные интриги помешали дальнейшей деятельности Наси в направлении еврейской колонизации. Тем не менее, до самой смерти он носил титул правителя Тверии; затем концессия перешла к Шломо Ибн Я‘ишу.

Рассказывают, что Селим обещал Иосифу титул кипрского короля и что Иосиф даже поместил на своём доме герб с изображением острова Кипр и собственного имени под ним. Но Селим не исполнил обещания, таким образом шанс еврейской колонизации Кипра был упущен. Более того, считая Иосифа виновником войны, христиане изгнали евреев из города Фамагуста в июне 1568 году. Иосиф Наси пытался подбить кипрских евреев на протурецкое восстание против Венеции, а когда остров был захвачен, он стал переселять на него евреев из Цфата.

Идея создания еврейского государства на Кипре не осуществилась, так как этому помешал тогдашний великий везирь Мехмед Соколлу.

1. 1,0 1,1 1,2 Наси Иосеф // Электронная еврейская энциклопедия
2. 2,0 2,1 2,2 Наси, Иосиф // Еврейская энциклопедия Брокгауза и Ефрона
3. ЕВРЕИ ПРИ ОСМАНСКОМ ДВОРЕ
4. Нина Елина История евреев Италии
5. интересная пиратская песня
6. Книга Коронелло
7. Сказание о еврее ионатане микеце
8. Леон Поляков ИСПАНИЯ: СТРАНА ТРЕХ РЕЛИГИЙ // ИСТОРИЯ АНТИСЕМИТИЗМА. КНИГА I — ЭПОХА ВЕРЫ. — Гешарим, 1998 год. — 446 с. — ISBN 5-88711-014-7.
9. Турки хотели переселить евреев на Кипр
10. История войн и оружия
11. Евреи в Турции

Иосиф Наси относится к еврейской истории

Понятия

Шаббат • Шма • Машиах • Рав • Иерусалим • Иудаизм • Армия Израиля • Спартанцы • Евреи и Пётр I • Евреи-мореплаватели • Евреи и ислам • Хаккафот • Иудаизация народов Карфагенской державы • Евреи в Карфагене • ВВС • ВМФ • Космонавтика Израиля • Боевые роботы • Израильская военная техника

Государства

Аба-Сава • Аварис • Адиабена • Айт Даввад • Аксум • Андалусия • Андшуваннам • Арарат • Ахты • Бизерта • Борион • Вади-л-Кура • Гадес • Галилея • Гесем • Гибралтар • Гранада • Гуш-Катиф • Драа • Биробиджан • Еврейский экзилархат в Вавилонии • Израиль • Израильское царство • Иоктаб • Исфахан • Итурея • Иудея • Иудея и Самария • Карфаген • Красная Слобода • Кулаши • Йоденсаванна • Лусена • Мата Мехасия • Махоза • Мисурата • Муни • Нагардея • Нареш • Низибис • Нисбор • Новый Карфаген • Нумидия • Нюгди • Пумбедита • Сале • Самария • Самкуш • Сасанидская Иудея • Севилья • Семендер • Семиен • Сидон • Синай • Сицилия • Сура • Тайма • Танжер • Теднест • Тир • Тирдима • Тлемсен • Толедо • Триполитания • Фадак • Фарахабад • Хавила • Хазария • Хазарский каганат • Хайбар • Ханаан • Хасмонейское царство • Химьяр • Чуфут-Кале • Эдом • Эрец-Исраэль • Эс-Сувейра • Эцион-Гевер • Юдесаптан • Ямит • Яхудистан • Яхудлык

Проекты: Ангола • Крым • Ливия • Мадагаскар • Манчжурия • Уганда

Прочее

Еврейка • Шикса • Дети евреев • Борьба Эзры и Нехемии против смешанных браков • Римлянки и евреи • Немецкие женщины и евреи • Интеллект • Заиорданье • Кайфын • Абир • Крав-мага • Раданиты • Космонавтика • ЛЗЕ • Непрерывный ишув • многожёнство у евреев • Евреи в химии • Евреи в физике • Евреи-изобретатели оружия • Евреи — лауреаты Нобелевской премии • Евреи-поселенцы • Спарта и евреи

Субэтносы

Абайудайя • Алжирские евреи • Ашкеназы • Бану ан-Надир • Бану Кайнука • Бану Курайза • Берберы • Берегваты • Бней-Исраэль • Бней Менаше • Бней-Эфраим • Бухарские евреи • Гиксосы • Египетские евреи • Горские евреи • Грузинские евреи • Дёнме • Джерауа • Евреи в Армении • Индийские евреи • Жидовствующие • Игбо • Йеменские евреи • Иранские евреи • Камерунские евреи • Караимы • Карфагенские евреи • Китайские евреи • Колено Дана • Кочинские евреи • Крымчаки • Лахлухи • Лемба • Ливийские евреи • Марокканские евреи • Нафуса • Пропавшие колена • Романиоты • Русапе • Сабры • Самаритяне • Сефарды • Сефви • Сицилийские • Тунисские евреи • Фалаша • Евреи во Франции • Фалашмура • Хаббани • Хабиру • Шуэтас • Чёрные евреи

Противники и войны

Антисемитизм • Ассирийская армия • Поход на Хайбар • Война Квиета • Восстание Бар-Кохбы • Иран • I Иудейская • Маккавейская • Морские сражения Израиля • Химьяро-аксумская война • Хазары и Русь • Войны фалаша • Англо-Еврейская война • Война Израиля за независимость • Синайская война • Шестидневная война • Война на истощение • Война Судного дня • «Энтеббе» • I Ливанская • Ирак • Интифада I • Интифада II • II Ливанская • Литой свинец • Нерушимая скала

Знаменитости

Моисей • Иисус Навин • Давид • Иисус Христос • Юсуф Зу-Нувас • Дахия аль-Кахина • Меир Кахане • Соломон • Иосиф Наси • Яков Смушкевич • Иона Якир • Григорий Штерн • Лев Троцкий • Давид Элазар • Ариэль Шарон

Иосиф Наси относится к Сефардам

Предыстория

Тартесс • Плавания кораблей Соломона к Таршишу • Карфагенские евреи • Карфагенская Испания • Бальбы • Литорий • Павел Флавий • Юлиан Толедский • Тарик ибн Зияд • Каула аль-Иахуди

Учёные и деятели искусства

Маймонид • Иегуда Галеви • Вениамин Тудельский • Ибрагим Заркали • Авраам Ибн Эзра • Шломо Ибн Габироль • Авраам бар-Хия • Герсонид • Хасдай Крескас • Луис де Леон • Луис де Гонгора • Хуан Луис Вивес • Гарсия де Орта • Кристобаль Акоста • Аматус Лузитанский • Педру Нуниш • Франциско Санчес • Бенедикт Спиноза • Дариюс Мийо • Антониу Санчес • Олинд Родриг • Камиль Писсарро • Давид Рикардо • Чезаре Ломброзо • Федериго Энрикес • Эдвард Андраде • Деннис Сиама • Амедео Модильяни • Норберт Винер • Жак Аттали • Жак Деррида • Абрахам Пайс • Элиас Канетти • Виллем Эйнтховен • Герман Джозеф Мёллер • Патрик Модиано • Франко Модильяни • Барух Бенасерраф • Рита Леви-Монтальчини • Клод Коэн-Таннуджи • Эмилио Джино Сегре • Макс Перуц • Дэвид Абулафия • Сальвадор Эдвард Лурия‎

Политики

Хасдай ибн Шапрут • Палома • ‎Инес • Мадрагана • Альфонс I • Антонио I • Хуан Линдо • Томас Мартинес • Иосиф Наси • Грация Наси • Франсиско Энрикес-и-Карвахаль • Бенджамин Дизраэли • Джуда Бенджамин • Мэтью Натан • Руфус Дэниел Айзекс • Франсиско де Миранда • Элиас Кальес • Моша Пияде • Макс Делвалле • Эрик Дельвалье • Сидониу Паиш • Тобиас Ассер • Рене Кассен • Ицхак Навон • Пьер Мендес-Франс • Рикардо Мадуро • Николас Мадуро • Эррол Бэрроу • Доминик Стросс-Кан • Одри Азулай • Николя Саркози

Полководцы

Сиснандо Давидес • Абен-Руиз абен-Дари • Шмуэль ха-Нагид • Самуил Алваленси • Франсиско Писарро • Педро Давила • Педрариас Давила • Мозес Коэн Энрикес • Шмуэль Палаче • Синан Раис • Сефер Реис • Самуэль Насси • Исаак Пинто • Давид Наси • Антон Девиер • Давид Хименес • Хуан де Сола • Юлиус де Меза • Эжен Альварес • Урия Леви • Симон Анкона • Гвидо Аарон Мендес • Гвидо Сегре • Франко Фортунато Нуньес • Мигель Идальго • Дан Харель • Давид Шалтиэль • Давид Элазар • Жозе Азеведу • Бено Русо • Джордж Барроу • Эдмунд Барроу • Исаак Нахон • Фрэнк Китсон• Вальдемар Леви Кардозу

Культура и другое

Ранний период • Балеары • Фламенко • Ладино • Шехархорет • Дёнме • Кятибим • Евреи в Португалии • Новые христиане • Сефардские государства • Возвращение

Войны

Война евреев против вестготов • Войны Шмуэля ха-Нагида • Война евреев с Альморавидами • Война евреев с Альмохадами • Погром в Толедо в 1355 году • Севильская резня • Погром в Толедо (1449) • Погром в Толедо (1467) • Погром в Кордове • Погром в Сьюдад-Реале • Убийство инквизитора Педро Арбуэса • Колонизация Америки • Погром в Лиссабоне • Завоевание ацтеков Испанией • Испанское завоевание инков • Война марокканских евреев против Испании • Война евреев и Турции против Испании • Война евреев и голландцев против Португалии и Испании • Война евреев и Англии против Испании • Война евреев Суринама против негров-рабов • Битва евреев Суринама с Дюкассом • Битва евреев Суринама против Жака Кассара

Города по легендам основанные евреями

Барселона • Гранада • Йоденсаванна • Кадис • Картахена • Кордова • Лиссабон • Лусена • Малага • Севилья • Таррагона • Толедо

Возможно были сефардами

Диего Веласкес • Христофор Колумб/Сведения о еврейских предках Колумба • Эрнан Кортес • Великий Капитан • Сведения о еврейских предках Сервантеса/Мигель де Сервантес • Амелия Бассано • Осип Дерибас • Мнение о еврейском происхождении Наполеона • Жорж Бизе • Михаил Тухачевский • Франсиско Франко • Александр Гамильтон • Томас Джефферсон • Бартоломеу Лоуренсу де Гусман

преподобный Иосиф Исихаст

Ранний период, молодые годы

Иосиф Исихаст (Молчальник, мирское имя — Франгискос Коттис) родился на острове Парос, в деревне Лефке, 2 ноября 1897 года.

Родители Франгискоса, Георгиос и Мария, были простыми тружениками, но жили праведной жизнью. К благочестию они приучали всех своих детей. После смерти Георгиоса, наступившей в 1907 году, попечение по их воспитанию взяла на себя овдовевшая супруга, Мария.

Детей было шестеро и по утрате кормильца семье пришлось столкнуться с многочисленными трудностями.

Когда Франгискос был ещё малым дитятей, Бог возвестил Марии о его будущей славе посредством Откровения: явившийся ей тогда Небесный вестник начертал в каком-то таинственном списке имя её сына, после чего взял его с собой, объяснив, что так угодно Небесному Царю.

В связи со смертью отца и необходимостью помощи семье Франгискос не успел завершить начальный курс обучения в школе.

В 1914 году он отбыл в Пирей в поисках заработка.

Затем он был призван на воинскую службу. Демобилизовавшись, устроился на работу в Афинах. По одним источникам, он трудился там поваром, а через некоторое время — кондуктором трамвая. Другие данные свидетельствуют, что в Афинах он занимался торговыми делами.

Афон

Когда Франгискос достиг двадцатитрехлетнего возраста, он проявил живой интерес к духовной литературе. Вдохновляясь жизнью угодников Божьих, стал подражать им по мере возможностей.

В этот период, в 1921 году, он встретил старца, который преподал ему ряд добрых советов. Благодаря этому знакомству сердце Франгискоса склонилось к выбору монашеского пути.

Вскоре, подражая примеру отцов и расположению собственного сердца, он раздал имение беднякам и отбыл на Афон.

Жизнь на Афоне

Прибыв на Святую Гору, он ожидал встретить здесь множество славных подвижников, о которых читал в Житиях, но вместо этого встретил разочарование. Отчасти оно было связано с заведомо преувеличенным ожиданием, но отчасти — с упадком общего уровня нравственного состояния афонских монахов, далеко отстоявшим от уровня благочестия богомольцев прежних веков. Согласно воспоминаниям самого Иосифа Исихаста, эта ситуация привела его в состояние скорбного плача.

Поначалу Франгискос примкнул к сторонникам старца Даниила Катунакийского, и какое-то время подвизался в их братстве, однако некоторое время спустя пожелал найти для себя более уединенного жительства и удалился из братства.

Долгое время ему не удавалось отдать себя в послушание к опытному духовнику. После множества неудачных попыток, положившись на Божий Промысл, Франгискос предался отшельничеству. Пристанищем ему служили местные пещеры. На пропитание он зарабатывал трудом: в частности, занимаясь изготовлением метел.

В ходе путешествия по землям Афона Франгискос встретился, а затем и сдружился с единомышленником, монахом Арсением. Вскоре, воспользовавшись рекомендацией Даниила Катунакийского, напомнившего друзьям о роли послушания и отсечении своеволия в монашеском делании, они перешли под учительство и послушание к старцу-албанцу, Ефрему Катунакийскому.

Монашеский подвиг

В 1925 году Франгискос, преодолев испытания искушениями и трудом, удостоился пострижения в великую схиму с наречением в новое имя: Иосиф.

Последние дни перед своей кончиной старец Ефрем подвизался в скиту святителя Василия Великого. Там же он и преставился. По смерти Ефрема, обязанности по руководству и управлению деятельностью общины принял Иосиф.

Оставшись без старца-наставника, братия во Христе, Арсений и Иосиф, продолжили скитаться по территории Святой Горы. В каливу они возвращались только к зиме, но впоследствии выбрали её в качестве места своего постоянного жительства.

Как следует из признания Иосифа Исихаста, на данном этапе подвижничества он испытывал очень сильные искушения со стороны падших духов.

Однажды он созерцал в видении строй монахов: воинов Христовых, готовившихся вступить в бой с демоническими полчищами. Предводительствовавший монахами военачальник предложил Иосифу занять место среди передовых бойцов, что он и исполнил. После этого случая диавол возвёл против Иосифа лютую, непримиримую брань: строил козни, подстерегая в засадах; бесстыдным обманом заманивал в путы и сети. Но помощью Божьей Иосиф успешно преодолевал вражеские нападения. Этот период борьбы длился около 8 лет.

Одним из наиболее значимых событий на этом этапе его монашеской жизни стало обретение нового наставника, смиренного и мудрого безмолвника, Даниила, подвизавшегося близ Великой Лавры, в келье святого Петра Афонского.

Иосиф перенял от него множество положительных черт. Подражая его аскетическим подвигам, он приучил себя к ещё большей строгости жизни, например, ограничению потребления пищи одним разом в день (рацион Иосифа составлял тогда меру хлеба и немного овощей). С ещё большим стремлением он стал бороться с собственной леностью.

В то время как Иосиф Исихаст подвизался в скиту святого Василия Великого, вокруг его личности сплотилось множество подвижников и образовалось монашеское братство. Среди прочих участников этого братства был и его кровный брат, Афанасий.

Постепенно имя Иосифа становилось всё более известным. Многие обращались к нему за советами и увещеваниями. Иосиф же охотно делился богатыми знаниями, но связанная с непрестанными посещениями многолюдность нарушала уединенный характер его личной жизни и жизни братий. В результате он вынужден был задуматься о поисках нового места.

В 1929-30 годах старец Иосиф отлучался с Афона. Необходимость отлучки была связана с пострижением в монашество его родной матери и основанием женской обители в районе Драма.

Вернувшись на Святую гору, он не прервал связь с постриженными им монахинями, продолжал наставлять их посредством регулярной переписки.

В 1938 году Иосиф Исихаст, совместно с монахом Арсением обратил внимание на одну заброшенную каливу и выбрал её очередным местом для аскетических подвигов. Калива располагалась в Малом скиту святой Анны, в пещерах, под горным обрывом.

Из подручного материала, глины и дерева, братия воздвигли себе скромную хижину, включавшую три небольших помещения, кельи. Одна из них предназначалась для Иосифа, другая — для его соратника, Арсения. Третья же использовалась посещавшим их иеромонахом. Кроме того, братия восстановили на том месте церковь святого Иоанна Крестителя.

В каливе они подвизались на протяжении 30 лет. Первоначально молились и трудились вдвоём. Сказывалась как нехватка места для жилых помещений, так и не совсем удобное расположение каливы. Впоследствии к ним всё же стали присоединяться другие подвижники, главным образом — молодые монахи.

Со временем старец Иосиф принял решение перебраться ближе к береговой черте. В качестве альтернативного местожительства была выбрана калива святых Бессребреников, располагавшаяся в Новом скиту.

В 1958 году отец Иосиф подвергся тяжелой болезни. Сперва на его шее образовался опасный нарыв. Затем он страдал от сердечной недостаточности. Поначалу больной не соглашался на прохождение курса лечения — не желал отрывать себя от монашеских подвигов, — но затем, уступив уговорам духовных воспитанников, согласился.

Приближение смерти он почувствовал заблаговременно. Незадолго до своей кончины, в День Успения Божьей Матери, он причастился Святых Христовых Тайн.

15 августа 1959 года сердце подвижника остановилось.

Тропарь преподобному Иосифу Исихасту, глас 5

Преподобне отче Иосифе, / Господу и Богородице свято послужив, / в Богом обетованную в Рай / новую землю под Небом новым возшел еси, / и нам, недостойным вселения в сих, // письмены твоими и молитвами спастися помози.

Кондак преподобному Иосифу Исихасту, глас 8

Избранный Господом Иисусом в подобныя древним ученики, / Духом Животворящим Святым осолился еси, / ещеже и братию самоотверженную и смиренномудрую возрастив, / деланию молитвенному непрестанному обучил еси, / и ради обретения ими совершенных даров, / даже до смерти пощением, бдением и трезвением подвизался еси, / ныне же о Господе утешаешися, / со Ангелы и святыми блаженствуеши и слышиши: / Радуйся, Исихасте Великий Иосифе, // Новый Афонский пустынниче и монахов Наставниче.

Тропарь иной, глас 1

Пустыни Афонския цвете благоуханный,/ древним единонравный подвижниче,/ пламенный ревнителю молитвы непрестанной,/ благодати истинный послушниче,/ Господа всем сердцем возлюбивый,/ Иосифе преподобне, монахов наставниче,/ моли Христа Бога Спасителя душ наших// от сна лености воздвигнуть нас к покаянию.

Кондак иной, глас 8

Вышния добродетели Богом наученный,/ образ был еси учеником твоим,/ воздержанию, смирению, наипаче же послушанию тех наставляя,/ и, яко пастырь, стаду своему предходя,/ добре шествовати путем жестоким пустыннаго жития научил еси./ Темже ублажаем тя, Иосифе преподобне,/ моли Христа Бога прощение даровати/ чтущим любовию святую память твою.

Полное собрание творений

Книга издана Ахтырским Свято-Троицким монастырём. Монастырь открыл доступ к pdf-файлам большинства своих книг в надежде на то, что читатели поддержат его труды добровольными пожертвованиями. Ссылка: http://www.ahtyr.org/ru/library. По вопросам приобретения книги просим обращаться по адресу [email protected] .

Все средства, полученные от продажи этой книги, пойдут на восстановление Ахтырского Свято-Троицкого монастыря.

Рекомендовано к печати рецензионной комиссией Украинской Православной Церкви

Предисловие переводчика

Предисловие научного редактора

Предисловие Старца Ефрема Филофейского

Письма. Часть первая Письмо 1 Письмо 2 Письмо 3 Письмо 4 Письмо 5 Письмо 6 Письмо 7 Письмо 8 Письмо 9 Письмо 10 Письмо 11 Письмо 12 Письмо 13 Письмо 14 Письмо 15 Письмо 16 Письмо 17 Письмо 18 Письмо 19 Письмо 20 Письмо 21 Письмо 22 Письмо 23 Письмо 24 Письмо 25 Письмо 26 Письмо 27 Письмо 28 Письмо 29 Письмо 30 Письмо 31 Письмо 32 Письмо 33 Письмо 34 Письмо 35 Письмо 36 Письмо 37 Письмо 38 Письмо 39* Письмо 40 Письмо 41 Письмо 42 Письмо 43 Письмо 44 Письмо 45 Письмо 46 Письмо 47 Письмо 48 Письмо 49 Письмо 50 Письмо 51 Письмо 52 Письмо 53 Письмо 54 Письмо 55 Письмо 56 Письмо 57 Письмо 58 Письмо 59 Письмо 60 Письмо 61 Письмо 62 Письмо 63 Письмо 64 Письмо 65 Письмо 66 Письмо 67 Письмо 68 Письмо 69 Письмо 70 Письмо 71 Письмо 72 Письмо 73 Письмо 74 Письмо 75 Письмо 76 Письмо 77 Письмо 78 Письмо 79 Письмо 80 Письмо 81 Письма. Часть вторая Письмо 1 Письмо 2 Письмо 3 Письмо 4 Письмо 5 Письмо 7 * Письмо 8 Письмо 9 Письмо 10 Письмо 11 Письмо 12 Письмо 13 Письмо 14 Письмо 15 Письмо 16 Письмо 17 Письмо 18 Письмо 19 Письмо 20 Письмо 21 Письмо 22 Письмо 23 Письмо 24 Письмо 25 Письмо 26 Письмо 27 Письмо 28 Письма. Часть третья Письмо 1 Письмо 2 Письмо 3 Письмо 4 Письмо 5 Письмо 6 Письмо 7 Письмо 8 Десятигласная духодвижная труба отшельника и наималейшего из монахов Иосифа, содержащая различные лекарственные травы, целительные для души и полезные для каждого желающего спастись, в особенности для безмолвников, собранные на Святой Горе Афонской, в скиту иже во святых отца нашего Василия, архиепископа Кесарии Каппадокийской Предисловие Начало с Богом первой главы. Первый глас трубы, носящий образ единого Имени Божества, возвещающий нам строй телесного благочиния Второй глас трубы, носящий образ двух природ нашего Спасителя, равно как и двусоставности человеческого естества, возвещающий нам о мысленном делании Третий глас трубы, носящий образ Святой Троицы и возвещающий нам, как бороться с помыслами самомнения Четвертый глас трубы, носящий образ четырех стихий, из коих составлен человек, и возвещающий нам просвещение Божественной благодатью Пятый глас трубы, носящий образ пяти чувств и пяти мудрых дев, которые встретили нашего Жениха, возвещающий нам отнятие благодати Шестой глас трубы, носящий образ совершившегося за шесть дней Седьмой глас трубы, изображающий число семи таинств и множество иных предметов, а также указывающий на день покоя, установленный Господом, возвещающий нам предупреждение о прелести Восьмой глас трубы, носящий образ будущего общего воскресения, возвещающий нам различные предметы, разделенные на восемь станов Девятый глас трубы, носящий образ девяти ангельских чинов и возвещающий нам о совершенной любви Десятый глас трубы, носящий образ числа десяти заповедей Господних, возвещающий нам усыновление по благодати и третье преподаяние божественных дарований Послание пустыннику-исихасту Предисловие 1. О монашеском чине и житии, то есть как проводить 24 часа дня и ночи 2. В ответ на вопросы того же монаха 3. О духовном делании разума и как мы должны мыслить 4. О внимании: если придет к нам Божественная помощь, то как нам бороться с помыслом самомнения 5. О том, как приходит Божественная благодать и как ее отличить от прелести, и о кратком пути 6. О том, как впадают в прелесть таковые подвижники, когда у них нет наставника, и каково лекарство для их исцеления 7. О том, как возвращается Божественная благодать, после того как сперва хорошо нас научит 8. О другой прелести 9. О разновидности той же прелести 10. О двоякой войне бесов и о том, что они с подвижниками воюют искусно 11. О трех состояниях естества, через которые восходит и нисходит человек: естественном, противоестественном и вышеестественном. И о трех видах Божией благодати, которую человек может получить, понуждая человеческое естество: очищающей, просвещающей и приводящей к совершенству 12. О любви 13. Эпилог Стихотворения Обетования Пресвятой Богородицы святогорцам * О домостроительстве воплотившегося Бога Слова* Похвала пустыне О суетности мира О смерти Гимн любви ко Иисусу Госпоже Богородице Мое имя*

Впервые под одной обложкой выходит все известное на данный момент письменное наследие Старца Иосифа Исихаста (1897–1959). Его творения – самое значительное явление в православной письменности двадцатого века. Все ранее изданные русские переводы писаний Старца исправлены и отредактированы. Впервые издается перевод Ватопедского собрания писем и стихотворений Старца. Творения Старца Иосифа Исихаста должны занимать почетное место на книжной полке каждого православного христианина, заботящегося о своем спасении.

Предисловие переводчика

Милостью Божией впервые выходит в свет «Полное собрание творений» Старца Иосифа Исихаста. Не только на русском, но и на других языках под одной обложкой всё известное на данный момент письменное наследие Старца еще никогда и нигде не издавалось. Первенство русского языка в этом событии не случайно. Именно русские читатели проявили огромную любовь к Старцу Иосифу, увидев в его писаниях и житии явление и откровение миру великого святого, жившего совсем недавно. Наше предыдущее издание – перевод воспоминаний Старца Ефрема Филофейского «Моя жизнь со Старцем Иосифом» – вызвало огромный интерес и разошлось по всему миру, где только есть русские читатели. И теперь все полюбившие Старца Иосифа могут приобщиться к сокровищнице, содержащей его писания во всей возможной полноте.

Расскажем кратко историю этого собрания. В монастыре Святого Филофея на Афоне, в братстве любимого ученика Старца Иосифа игумена Ефрема, был монах по имени Савва, которому Господь даровал горячее желание собрать письма Старца Иосифа. Собрав эти письма отовсюду, где только мог, он передал их для публикации библиотекарю монастыря монаху Луке, который и подготовил текст писем для печати. При этой подготовке были исправлены орфография и пунктуация авторского текста, а кроме этого исключены почти все имена и личные подробности, поскольку получатели писем были еще живы и было бы некорректно предавать широкой огласке всё то, что касается их личной жизни. Так в 1979 году появился на свет сборник из шестидесяти четырех писем под названием «Выражение монашеского опыта». В 1985 году он был дополнен семнадцатью письмами, найденными к тому времени, и «Посланием исихасту-пустыннику». «Выражение монашеского опыта» выдержало множество изданий и стало одним из самых значительных явлений в православной письменности двадцатого века1 .

В 1992 году другой ученик Старца Иосифа – Иосиф Ватопедский – опубликовал, вместе с написанным им жизнеописанием Старца, его сочинение «Десятигласная Духодвижная Труба». Это сочинение наравне с письмами – уникальное для последних времен явление. Будучи кратким пособием по аскетике для современного подвижника, оно написано в поэтической форме, так что художественная проза постоянно сменяется настоящими стихами. В нашем издании эти места в тексте впервые соответствующим образом выделяются. Но уникальность «Духодвижной Трубы» состоит не только в ее художественных достоинствах и не только в том, что духовные наставления в ней даются опытнейшим святым подвижником. Старец Иосиф выступает здесь еще и как подлинный богослов, причем богослов оригинальный, в хорошем смысле этого слова. Нигде ранее, насколько нам известно, не была написана такая выразительная, величественная и проникновенная картина «круговращения божественного движения», как это предстает пред читателем в последнем, Десятом гласе «Трубы». Читатель также может увидеть, что богословие Старца Иосифа является плодом личного богооткровенного созерцания. «Духодвижная Труба» – это шедевр святоотеческой письменности, достоинства которого еще предстоит осознать.

В 2005 году монастырь Ватопед издал те письма Старца, которые ему удалось собрать и которые до тех пор еще не были опубликованы. При этом изданы были эти письма со всей научной тщательностью: с указанием адресата, даты, а также купюр в тех случаях, когда в распоряжении Ватопеда имелись лишь отрывки писем. В этом же издании опубликованы и все найденные стихотворения Старца. Наш читатель теперь откроет для себя Старца Иосифа как поэта, гимны которого, может быть, и уступают гимнам преподобного Симеона Нового Богослова в совершенстве греческой речи, но ничуть не уступают в духовной силе.

Наконец, в монастыре Святого Антония Великого в Аризоне переводчику любезно подарили фотокопию рукописного сборника из восьми неопубликованных до сих пор писем Старца Иосифа послушнице Ставру́ле. Здесь эти письма публикуются впервые.

Все ранее изданные русские переводы писаний Старца со всей возможной тщательностью исправлены и отредактированы. Приносим искреннюю благодарность за это научному редактору данного издания Олегу Алексеевичу Родионову.

Следующим этапом, после издания «Полного собрания творений», основанного на греческих публикациях, должна стать работа с рукописями Старца. Доступ к большинству из них2 всё еще остается закрытым, и здесь исследователям предстоит большая работа. Надеемся, что труды по изучению и публикации великого наследия преподобного Старца Иосифа будут продолжены.

Да благословит Господь Бог всех участвовавших в подготовке «Полного собрания творений» Старца Иосифа Исихаста и да поможет дальнейшему изучению его наследия.

Воздвижение Честного и Животворящего

Креста Господня, 2014 год

Предисловие научного редактора

Перевод творений Старца Иосифа Исихаста3 , вошедших в предлагаемое вниманию читателя собрание, осуществлен по следующим изданиям:

1. Предисловие старца Ефрема Филофейского и основное собрание писем Старца Иосифа Исихаста: Γέροντος Ἰωσήφ Ἔκφρασις Μοναχικῆς Ἐμπειρίας. Ἱερὰ Μονὴ Φιλοθέου, Ἅγιον Ὄρος, 1992 (4-е издание).

2. Дополнительное собрание писем и стихотворения Старца Иосифа: Θείας Χάριτος Ἐμπειρίες. Γέροντας Ἰωσὴφ ὁ Ἡσυχαστής. Ἐπιστολιμαία Βιογραφία – Ἀνέκδοτες Ἐπιστολὲς καὶ Ποιήματα. Ἱερὰ Μεγίστη Μονὴ Βατοπαιδίου, 2005.

Ранее не издававшиеся письма публикуются по рукописному сборнику.

Основное собрание писем Старца Иосифа издавалось в Греции многократно. Первое издание было осуществлено в 1979 г., начиная с 3-го издания 1985 г. сборник переиздается стереотипно, без каких-либо изменений. Дополнительные письма и стихотворения Старца Иосифа в составе сборника «Опыты Божественной Благодати» издавались дважды (в 2005 и 2006 гг.).

При подготовке издания Полного собрания творений Старца Иосифа Исихаста на русском языке все прежде публиковавшиеся переводы были подвергнуты серьезной переработке. Во многих случаях был предложен совершенно новый перевод. В первую очередь это относится к переводу основного собрания писем, предыдущий вариант которого также принадлежал архимандриту Симеону (Гагатику). При подготовке нового перевода «Десятигласной Духодвижной Трубы» широко использовался перевод А.М. Крюкова – с любезного разрешения последнего, за что издатели выражают ему свою благодарность. Этот перевод был впервые опубликован в 2000 г. Свято-Троицкой Сергиевой Лаврой и Свято-Преображенским Валаамским монастырем; 2-е издание вышло в составе сборника: Старец Иосиф Исихаст. Выражение монашеского опыта. СТСЛ, 2006 (именно оно использовалось при подготовке публикуемого здесь перевода). Многие переводческие находки А.М. Крюкова были сохранены, однако нередко переводчик предпочитал иную интерпретацию оригинального текста, отличающуюся от той, что дал его предшественник.

Переводчик и редакторы старались относиться к оригинальному тексту как можно более бережно, по возможности стремились передавать не только смысл, но и стиль творений Старца Иосифа, не забывая при этом о главной своей задаче: дать русскому читателю удобопонятный перевод, который воспринимался бы им как написанный на его родном языке и в полном соответствии с нормами последнего. Тем не менее отдельные трудные места оригинала было решено передавать максимально точно даже тогда, когда это влекло за собой не вполне изящное изложение соответствующего текста на русском языке. Отметим также, что переводчик при интерпретации различных трудных мест в творениях Старца Иосифа прибегал к помощи носителей греческого языка и опытных современных подвижников, в том числе насельников Святой Горы, не полагаясь на одну лишь филологическую подготовку русской издательской группы, работавшей над переводом.

В квадратных скобках даются слова, добавленные переводчиком для пояснения мысли оригинала или для придания естественности русской речи.

Перевод снабжен ссылками на Священное Писание и святоотеческие творения, а также кратким, но информативным комментарием, призванным разъяснить все незнакомые русскому читателю реалии греческой и афонской жизни, события и аллюзии.

Таким образом, русский читатель впервые получает возможность познакомиться с Полным собранием творений Старца Иосифа, включающим несколько десятков ранее не публиковавшихся на русском языке сочинений этого замечательного подвижника и подготовленным со всей тщательностью, какая была доступна работавшей над изданием группе. Отметим, что такое издание не имеет аналогов: нигде в мире еще не предпринималась попытка свести воедино всё дошедшее до нас письменное наследие Старца Иосифа Исихаста.

Предисловие Старца Ефрема Филофейского

Помню, мне было девятнадцать лет, когда я отправился в Сад Пресвятой Богородицы, на Святую Гору. Путь этот, ведущий к монашескому житию, указала мне моя добродетельная и монахолюбивая мать, в постриге – монахиня Феофания.

В первые годы бедствий оккупации4 , когда я ради работы бросил школу, в одну из двух старостильных церквей5 Во́лоса6 пришел приходским священником иеромонах-святогорец. Он был из братии Старца Иосифа Исихаста, как сам его называл. Этот иеромонах стал для меня в то время драгоценным советчиком и помощником на моем духовном пути. Я избрал его своим духовным отцом и, благодаря его беседам и советам, вскоре начал чувствовать, как сердце мое удаляется от мира и устремляется к Святой Горе. Когда он мне рассказывал о жизни Старца Иосифа, что-то особенно загоралось во мне, и пламенными становились моя молитва и желание поскорее узнать его.

Когда наконец подошло время, в одно прекрасное утро, 26 сентября 1947 года, кораблик потихоньку перенес нас из мира к Святой Горе, так сказать, от берега временной жизни к противоположному берегу вечности.

У причала скита Святой Анны нас ожидал почтенный старец отец Арсений.

– Не ты ли Яннакис из Волоса? – спросил он меня.

– Да, старче, – сказал ему я, – но откуда вы меня знаете?

– А Старец Иосиф узнал это от честно́го Предтечи, – говорит он. – Он явился ему вчера вечером и сказал: «Посылаю тебе одну овечку. Возьми ее к себе в ограду».

И остановилась моя мысль на честно́м Предтече, моем покровителе, в день рождества которого я родился. Мне сильно захотелось поблагодарить его за эту заботу обо мне.

– Ну, Яннакис, пойдем, – сказал мне отец Арсений. – Пойдем, потому что Старец ждет нас.

Мы поднялись. Какие чувства охватили меня! Ни у кого не достало бы сил их описать.

В тот вечер в церковке Честного Предтечи, высеченной внутри пещеры, я положил поклон, с которого началось мое послушничество. Там, в том слабом свете, душа моя познала светлый облик моего святого Старца.

И телом и духом я был самым младшим из братии. А Старец Иосиф был одним из величайших святогорских духовных корифеев нашего времени. Я пробыл рядом с ним двенадцать лет, обучаясь у его ног. Столько лет он прожил после моей встречи с ним. Бог удостоил меня служить ему до его последнего святого вздоха. И он был поистине достоин всяческого услужения за его многие духовные труды, за его святые молитвы, которые стали нашим драгоценным духовным наследством. Я познал его как подлинного богоносца, превосходного духовного полководца, опытнейшего борца в брани против страстей и бесов. Если кто-то приходил к нему жить, то, каким бы страстным он ни был, ему невозможно было не исцелиться.

Старец Иосиф считал, что для монахов важнее всего христоподражательное послушание. Для мирян же, говорил Старец, предпочтительнее всего умная молитва, но всегда под руководством опытных наставников, ибо он насмотрелся на прельщенных людей. «Ты увидел человека, который не советуется или не исполняет советы? Погоди, вскоре увидишь его в прелести», – так часто говорил он нам.

В соблюдении нашего подвижнического устава Старец был предельно строг. Всей своей душой он возлюбил пост, бдение, молитву. Хлебушек, трапеза – всегда в меру. И если знал, что есть остатки со вчерашнего или позавчерашнего дня, то не ел свежеприготовленную пищу. Однако нам, молодым, он оказывал снисхождение в питании. Видя у нас столько телесных немощей, он считал, что должен нас беречь. Но вся его терпимость, казалось, исчерпывалась этим снисхождением. Во всём остальном он был очень требователен – не потому, что не умел прощать ошибки или терпеть слабости, но желая, чтобы мы мобилизовали все душевные и телесные силы на подвиг. Ибо он говорил: «Если мы что-то не отдаем Богу, чтобы этим воспользовался Он, этим воспользуется другой. Поэтому Господь и дает нам заповедь возлюбить Его от всей души и от всего сердца, дабы лукавый не нашел в нас места и пристанища, где мог бы поселиться».

Каждую ночь мы совершали бдение. Это был наш устав. Старец требовал, чтобы мы до крови подвизались против сна и нечистых помыслов. Сам он совершал бдение в темноте в своей келлии, с неразлучным спутником – непрестанной умной молитвой. И хотя он уединялся там, внутри, нам было очевидно: он знает о том, что происходит снаружи – как мы себя ведем и продвигаемся ли вперед. Ему было достаточно одного взгляда, чтобы прочитать наши помыслы. И когда он видел, что мы нуждаемся в духовном ободрении, рассказывал о разных удивительных подвигах афонских отцов. Он был очень искусным рассказчиком. Когда он говорил, хотелось слушать его бесконечно. Однако, несмотря на его природный дар повествователя, когда речь заходила о Божественном просвещении, о благодатных состояниях, он часто, казалось, досадовал, ибо бедность человеческого языка не давала ему выразить глубину его опыта. Он оставался как бы безгласным, как будто находился далеко от нас, будучи не в силах говорить о том, что́ обретается на совершенно неведомой, пресветлой, высочайшей вершине тайных словес – там, где пребывают простые и непреложные, неизменные и неизреченные тайны богословия.

Мой Старец не изучал богословия, однако был очень глубоким богословом. Он пишет в одном из писем: «Истинный монах – это произведение Святого Духа. И когда в послушании и безмолвии он очистит свои чувства, и умиротворится ум, и сделается чистым его сердце, тогда он получит благодать и просвещение ве́дения. Он весь становится светом, весь – умом, весь – сиянием. И источает богословие, так что если трое будут записывать, то не будут успевать за этим потоком изливающимся волнообразно, расточающим мир и всему телу предельную неподвижность страстей. Пламенеет сердце от Божественной любви и взывает: “Удержи, Иисусе мой, волны Твоей благодати, ибо я таю как воск”. И действительно тает, не вынося . И захватывается ум в созерцание. И происходит срастворение. И пресуществляется человек, и становится одно с Богом, так что не знает или не отделяет самого себя – как железо в огне, когда оно раскалится и станет подобным огню»7 .

Из этих слов видно, что Божественный мрак, озаряемый нетварным светом, не был для него неведомой и неприступной областью, но был известен ему как место и образ присутствия Бога, как тайна неизреченная, как свет пресветлый и яснейший. И это потому, что мой Старец умел молиться. Часто, когда он выходил из многочасовой сердечной молитвы, мы видели его лицо изменившимся и светлым. Совсем не удивительно, что тот свет, которым постоянно омывалась его душа, временами явственно омывал и его тело. Впрочем, нимб святых – это и есть тот самый отблеск нетварного света благодати, который златозарно сияет в них.

Чистота Старца была чем-то удивительным. Помню, когда я входил вечером в его келлию, она вся благоухала. Я ощущал, как благоухание его молитвы наполняло всё, что его окружало, воздействуя не только на наши внутренние, но и на внешние чувства. Когда он беседовал с нами о чистоте души и тела, всегда приводил в пример Пресвятую Богородицу.

– Не могу вам описать, – говорил он, – как любит Пресвятая Богородица целомудрие и чистоту. Ведь Она – Единая Чистая Дева, и потому желает, чтобы и все мы были такими, и таких нас любит.

И еще он говорил:

– Нет другой жертвы, более благоуханной перед Богом, чем чистота тела, которая приобретается кровью и жестокой борьбой.

И заканчивал словами:

– Поэтому понуждайте себя очищать душу и тело. Совершенно не принимайте нечистых помыслов.

Если вспомнить о молчании, то следует сказать, что Старец не произносил ни слова без нужды. А во время Великого поста он и отец Арсений, когда были одни, хранили молчание целую неделю. Говорили только после субботней вечерни до воскресного повечерия и затем молчали всю неделю. Объяснялись жестами. И поскольку Старец узнал, как велика польза от подвига молчания, то и нам запрещал разговаривать между собой. Только ради крайней необходимости он позволял нам нарушать молчание. Если он посылал кого-то из нас по какому-то послушанию за пределы нашего исихастирия8 , то не разрешал нам говорить ни с кем. Помню, когда я возвращался, он всегда устраивал мне строгий допрос, сохранил ли я совершенное послушание и молчание. За нарушение молчания двумя-тремя словами моя первая епитимья была двести поклонов.

Но главное, этот небесный человек умел с таким мастерством исцелять страсти своих послушников, что, просто находясь рядом с ним, они становились другими людьми. Однако немногие с ним оставались. При том, что приходили многие. Остаться с ним было нелегко. В частности, его отеческая любовь воспитывала меня так, что, наверное, некоторым, если бы они услышали, это показалось бы невероятным. Например, за двенадцать лет, которые мы прожили вместе, всего лишь несколько раз я услышал свое имя из его уст. Чтобы обратиться ко мне или меня позвать, он использовал всевозможные бранные слова и все соответствующие эпитеты. Но сколько любви было в этих искусных колкостях, какая святая цель стояла за этой бранью! И как благодарна сейчас моя душа за эти «хирургические» вмешательства его чистейшего языка!

Мы пробыли в пустыне довольно долго. Но из-за различных напастей почти все заболели. Старец получил в молитве извещение, что нам нужно спуститься пониже, что и было сделано. Там климат был помягче, труды поумеренней, и мы все поправились. За исключением Старца – он болел всю свою жизнь. Может быть, от поста, может быть, от трудов бдения, от молитвы до пота или же от бесовского действия. Во всяком случае, от всего этого он весь превратился в одну сплошную рану.

Однажды я спросил его:

– Старче, почему и сейчас, после такого изнурения, вы так строго поститесь?

И он мне ответил:

– Сейчас, дитя мое, я пощусь, чтобы наш благой Бог дал вам Свою благодать.

Но, несмотря на его телесные болезни и страдания, он ощущал в себе такую благодать и душевное блаженство, что, затрудняясь их описать, говорил: «Я чувствую, будто у меня в душе рай».

Наконец пришло время его отшествия. Смерти он ожидал всю свою жизнь, ибо пребывание его здесь было для него подвигом, трудом и болью. Его душа жаждала упокоения, и тело тоже. Несмотря на то что с самого начала он привил нам твердую память смерти, мы были под очень сильным впечатлением от того, как он свыкся со страшнейшим таинством смерти. Казалось, что он готовится к торжеству, настолько совесть извещала его о Божественной милости. Однако в последние дни он снова стал плакать больше обычного. Отец Арсений говорил, чтобы его утешить:

– Старче, ты столько трудился, столько молился всю свою жизнь, столько плакал… И опять плачешь?

Старец посмотрел на него и вздохнул:

– Ах, отец Арсений, правда то, что ты сказал, но ведь я – человек. Разве я знаю, было ли угодно моему Богу то, что я сделал? Он ведь Бог и судит не так, как мы, люди. И разве мы еще вернемся сюда, чтобы поплакать? Что успеет сейчас каждый из нас, то и будет. Насколько будет скорбеть и плакать, настолько будет утешен.

Любовь его ко Пресвятой Богородице невозможно описать. Как только он упоминал Ее имя, его глаза наполнялись слезами. Он давно просил Ее, чтобы Она забрала его отдохнуть. И Всецарица услышала его. Она известила его за месяц до его ухода. Тогда Старец позвал меня и указал, что́ нам нужно приготовить. Мы стали ждать.

Накануне его преставления, 14 августа 1959 года, Старца посетил господин Схина́с9 из Волоса. Они были близко знакомы.

– Как поживаете, Старче? – спросил его Схинас. – Как ваше здоровье?

– Завтра, Соти́рис, отправляюсь на вечную родину. Когда услышишь колокола, помянешь мое слово.

Вечером на всенощном бдении в честь Успения Пресвятой Богородицы Старец пел, сколько хватало сил, вместе с отцами. На Божественной литургии во время причащения Пречистых Таин он сказал: «Напутие живота вечнаго».

Наступил рассвет 15 августа. Старец сидел в своем мученическом креслице во дворе нашего исихастирия, ожидая своего часа. Он был уверен в извещении, которое ему дала Пресвятая Богородица, но, видя, что время идет и солнце восходит, начинал чувствовать что-то вроде огорчения, что-то вроде беспокойства от задержки. Это было последнее посещение лукавого. Старец позвал меня и сказал:

– Дитя мое, почему Бог медлит и не забирает меня? Солнце восходит, а я еще здесь!

Видя, как Старец печалится и уже почти не может терпеть, я осмелился сказать ему:

– Старче, не огорчайтесь, сейчас мы начнем читать молитву, и вы уйдете.

Слезы у него прекратились. Отцы взялись каждый за свои четки и начали усиленно молиться. Не прошло и четверти часа, как он мне сказал:

– Позови отцов, пусть положат поклон, ибо я ухожу.

Мы поклонились ему в последний раз. Вскоре после этого он поднял глаза и упорно вглядывался ввысь около двух минут. Затем повернулся и, исполненный трезвения и невыразимого душевного восторга, сказал нам:

– Всё закончилось, иду, ухожу, благословите!

И с этими словами приподнял голову вправо, два-три раза тихо открыл уста и глаза – вот и всё. Он предал свою душу в руки Того, Которого желал и Которому работал от юности.

Смерть была воистину преподобническая. У нас она вызвала ощущение воскресения. Перед нами был покойник, и уместна была скорбь, но в душе мы переживали воскресение. И это чувство не исчезло. С тех пор оно сопровождает наши воспоминания о приснопамятном святом Старце.

Так как его жизнь сама по себе была для нас письменным и устным наставлением, и так как мы познали на собственном опыте силу его слов, и поскольку многие уже давно убедительно просят нас написать о святом Старце, в этой книге мы даем ему самому возможность говорить посредством своих писем.

Старец Иосиф с мирской точки зрения был малограмотным – он окончил всего два класса начальной школы. Однако он был премудрым в вещах божественных. Богонаученным. Университет пустыни научил его тому, в чем мы нуждаемся более всего, – вещам небесным.

Мы знаем, что слова Старца принесут пользу монашествующим. Знаем, что они принесут пользу и подвизающимся подвигом добрым в миру. Если же принесут пользу и еще кому-нибудь – Господь это ведает, и пусть Он сотворит, как благоволит Его благость. В любом случае, всё это и слышать нелегко без мужественного образа мыслей, и делом это не становится без подвига и большого труда.

Мы весьма благодарны всем потрудившимся для издания этой книги и призываем на них благословение приснопамятного блаженного Старца Иосифа.

Архимандрит Ефрем, игумен10 святой общежительной обители Преподобного Филофея на Святой Горе