Не стучите молотком по пианино

Переходный возраст всегда был не из легких. Но в последнее время его трудности заметно усугубились. Нередко приходится видеть и слышать такое, что просто диву даешься. Не знаешь, как это понимать, как реагировать. Лично для меня многое прояснилось только после беседы с известным детским психиатром, доктором медицинских наук, профессором Галиной Вячеславовной Козловской, заведующей отделом НИИ охраны психического здоровья РАМН.

– Галина Вячеславовна, как бы вы охарактеризовали подростковый возраст?

– О подростковом возрасте говорят много, но, по сути, мы про него мало что знаем. Это, конечно, замечательный период жизни, когда ребенок превращается в юношу или в девушку. Детская несостоятельность, несерьезность, беспомощность начинают проходить; появляется ощущение, что ты уже многое можешь сам. Но еще сохраняются детская непосредственность, мечтательность, чистота помыслов и целей. Такое удивительное сочетание детскости и взрослости не присуще никакому другому возрасту. Это период влюбленности, романтических грез, поэтического восприятия жизни. Период, когда мальчики и девочки начинают задумываться над тем, что они собой представляют и как их воспринимают окружающие. Особенно сверстники противоположного пола. Для подростков характерны, с одной стороны, смущение, повышенная стеснительность, с другой стороны, переоценка себя, бунтарство, импульсивность, жажда подвигов. В душе подростка могут уживаться самые противоречивые чувства, порывы, желания. Как в котле, бурлят эмоции, перевариваются самые разные впечатления, взгляды.

В переходном возрасте уже нередко бывают видны предпосылки будущей профессиональной деятельности, проявляются какие-то особые способности и таланты, открываются возможности достижения успехов в спорте, в различных видах творчества. Часто встает вопрос и о начале трудовой деятельности.

Как видим, этот период очень важен в становлении личности человека. И он же одновременно очень труден и уязвим. В этот период происходит большая перестройка обмена веществ, по-другому начинает работать эндокринная и другие системы организма. В том числе и нервно-психическая сфера. Не всегда они находятся в балансе друг с другом, очень легко возникает диссоциация, разбалансировка тех или иных систем и органов. Все старые узкие места, все болезненные состояния снова дают о себе знать. Причем аукаются не только различные физические недомогания: перенесенные в детстве болезни, травмы головы и тому подобное. В подростковом возрасте ярко проявляются последствия неверно прожитых первых лет жизни, неправильно сформировавшихся детско-родительских отношений, педагогической запущенности, недостатка ласки и внимания со стороны родителей. Все эти факторы, к сожалению, дестабилизируют состояние ребенка, вызывают у него социальную и психическую декомпенсацию.

Особенно уязвим подростковый период в плане психического здоровья, в плане становления личности. Будущий личностный каркас в этом возрасте еще очень гибок, его легко можно исказить, и тогда психические особенности ребенка превратятся в серьезную патологию, которая может зафиксироваться и стать ядром личности. Короче говоря, это возраст хрупкий, требующий к себе особого отношения и внимания не только со стороны родителей, но и со стороны общества.

– Сейчас очень много говорят о конфликте поколений, который сильно обостряется в подростковый период. Как вы думаете, он неизбежен?

– Прежде чем ответить на этот вопрос, давайте проясним некоторые позиции. В подростковый период у детей возникает ощущение некоей самостоятельности. Кстати сказать, первый пубертатный криз приходится, как ни удивительно, на трехлетний возраст, когда малыш отделяет себя от мира родителей, обрывает симбиотическую связь с ними и пытается быть самим собой. Этот криз называется пубертатным потому, что у трехлеток тоже происходит эндокринная перестройка и перестройка всего организма в целом. Ну, а в подростковом возрасте стремление к самостоятельности проявляется еще сильнее, чем во время первого пубертатного криза. Но надо учитывать, что по своим возможностям подросток не больше, а меньше способен к проявлению самостоятельности, нежели трехлетний малыш.

– Как странно! Почему?

– Потому что малыш чувствует свою беспомощность и, несмотря на тягу к самостоятельности, все-таки слушается взрослых. Он вполне управляем. Подросток же часто уверен в своей взрослости, да и физически бывает достаточно развит, и на него повлиять, что-то ему запретить, от чего-то удержать гораздо труднее. Особенно когда родители не имеют авторитета. Даже когда у родителей есть авторитет, то в этот период он начинает шататься, потому что подросток пересматривает свое отношение к взрослым. У него возникает уже обоснованная опытом возможность критической оценки. Стремление к эмансипации, к освобождению от опеки старших порождает определенное напряжение в отношениях родителей и детей. Однако сейчас этот конфликт носит во многом надуманный, утрированный характер.

– Я бы сказала, он усиленно стимулируется.

– Да. Обществу внушается, что конфликт этот должен быть в обязательном порядке, что подросток имеет право и чуть ли не обязан критически оценивать все окружающее. Хотя на самом деле это далеко не так, поскольку при всем стремлении к эмансипации у подростка еще нет достаточных знаний и жизненного опыта для того, чтобы принимать серьезные самостоятельные решения и тем более критически подходить к близким. Даже к тем, которые ниже его по образовательному или интеллектуальному уровню. Он, к примеру, учится в хорошей гимназии, знает физику, анатомию, биологию, историю. А его родители люди простые, и многие вещи для них «темный лес». Но ведь это именно они создали ему условия для того, чтобы он мог получить элитарное образование! Да и не только они, а и предыдущие поколения взрослых, которые добыли необходимые знания, переработали их в учебный материал и преподнесли его юному умнику на тарелочке с голубой каемочкой. И гонор, самомнение, ощущение, что у подростка есть право критически пересматривать свое отношение к родственникам, реально ни на чем не основаны, кроме инфантильного представления об устройстве мира.

Здесь поневоле вспоминаются традиционные культуры с их многовековым опытом взаимодействия поколений. Младшим всегда внушалось уважение к старшим. А какое трепетное отношение к матери культивировалось у самых разных народов! И не было никакого конфликта отцов и детей. Наоборот, дети стремились перенять опыт отцов, потому что без этого успешное вхождение во взрослый мир было невозможно.

– Но может ли сейчас, в современных условиях, проходить гладко подростковый период?

– Может. Для этого родители должны проявлять, с одной стороны, заботу и внимание, а с другой – требовательность. Тогда этот сложный период в становлении личности человека пройдет без потерь, достаточно гармонично. В противном случае подростка впоследствии постигнет глубокое разочарование. Разорвать связи легко. Возомнить о себе, что ты все можешь, тоже несложно. Но жизнь потом показывает, что тебе еще надо очень много узнать и долго трудиться, прежде чем ты добьешься какого-то ощутимого успеха. И приходится с сожалением констатировать, что современный культ свободомыслия и вседозволенности очень способствует ухудшению детско-родительских отношений в подростковый период. Причем в последние годы молодежная масс-культура, под влияние которой сильнее всего попадают именно подростки, становится все более патологичной.

– Что вы имеете в виду?

– Возьмем хотя бы современную моду. Спущенные брюки, голая поясница, невероятно огромные ботинки – все это напоминает изображения из комиксов, карикатуру на бедных детей из английского работного дома или на французских гаврошей, живущих под мостом и одетых с чужого плеча. Подобные одеяния не только не подчеркивают красоту юных форм, но и нарочито уродуют фигуру, делают молодых людей нелепыми, одноликими.

Современная мода ярко свидетельствует о том, что у создающих ее кутюрье искажено или даже извращено эстетическое чувство. Им нравится безобразное. Но они же не просто сами забавляются, они влияют на огромные массы молодых людей! У ребят, которые хотят модно одеваться и перенимают вкусы законодателей мод, тоже искажается эстетическое чувство. Они с удовольствием появляются на людях в таком нелепом виде, считая, что это выглядит красиво.

– Вы хотите сказать, что современная мода способствует развитию неадекватности?

– Конечно. Портится не только вкус. Искажается восприятие реальности. Когда человек уродует себя, не понимая этого, он проявляет неадекватность. Кроме того, сейчас в моде неряшливость, неопрятность: нечесаные волосы, джинсы с прорехами… А ведь неряшливость тоже свидетельствует о психическом неблагополучии. Чтобы не быть голословной, я хочу зачитать небольшой отрывок из учебника по психиатрии. Здесь перечисляются симптомы психической болезни, которая начинается в подростковом возрасте. Еще раз подчеркну, что подростковый возраст часто выявляет скрытое предрасположение к болезни, в том числе к психической. В частности, именно в этом возрасте может вдруг начаться развитие шизофрении. Или возникает так называемое гебефренное, или гебоидное, состояние, характерное для психопатической структуры личности. Проявляется оно «в стремлении к вседозволенности, в желании совершать что-то недозволенное, поскольку граница между добром и злом, дозволенным и недозволенным стирается. Больным присущ чрезмерный критицизм, повышенная оппозиционность к общепринятым взглядам, эгоцентризм, который постепенно приводит к утрате чувства жалости, сострадания. Присуща раздражительность по любому поводу и утрата интереса к полезной деятельности. Например, к помощи родителям, а затем и к учебе». В дальнейшем может развиваться асоциальное поведение, группирование с такими же нездоровыми, девиантными подростками. Характерны для таких больных и специфические игры, увлечения разными неприятными объектами. Например, им часто нравятся пауки, гусеницы, змеи. Все то, что у здоровых людей никакого восторга не вызывает.

– Значит, пропаганда всяких там «человеков-пауков» небезобидна?

– Пропаганда любой патологии может нанести ущерб. Особенно людям с хрупкой, неустойчивой психикой.

– Какие еще симптомы характерны для гебоидных состояний?

– Повышенный интерес к разного рода неприятным происшествиям: дорожным катастрофам, убийствам. Больные с удовольствием рассматривают соответствующие картинки, копаются в подробностях, просят повторить рассказ о происшествии еще и еще раз.

Им нравится противоречить. Для них характерны снижение брезгливости, неопрятность, желание отказываться от гигиенических процедур: мытья, умывания. Все это симптомы психического заболевания, которое, конечно, имеет еще и другие включения, такие как галлюцинации, бред и т.д. Но те симптомы, которые я назвала, на что они похожи?

– Они похожи на эталоны современной масс-культуры.

– Совершенно верно. Современная масс-культура ориентирует молодежь на шизофреноподобное поведение. А вот еще весьма любопытные сведения об увлечениях подростков, больных гебофренией. Оказывается, их очень увлекают реформы общественного устройства: реформы образования, военная реформа и прочее и прочее. Помимо этого, время от времени им присуще удивительное поведение: на фоне повышенного настроения, этакой ничем особо не мотивированной эйфории, у больных проявляются бессмысленные кривлянье, дурашливость, кувыркание, бросание вещей на пол, плоские шутки и так называемый пан-негативизм, когда больного все не устраивает, все требует пересмотра и реформирования. Такое кататоническое возбуждение характерно для гебоидной шизофрении. Кстати, кривлянье и демонстративность находят свое отражение и во внешности больных. Они нелепо, вычурно одеваются, по-клоунски красят волосы, размалевывают щеки, как-то странно украшают себя, надевают множество шумных браслетов, плетеных «фенечек». По сути, это регрессивное поведение, то есть поведение более примитивных народов, которые украшают себя, продевая кольца в нос, втыкая серьги в область бровей и подбородка, обтачивают или специально чернят зубы. Все это напоминает формы культуры, свойственные отсталым, диким племенам. А поскольку при душевных заболеваниях происходит психический регресс, то больные вдруг начинают вести себя так, будто они выросли не в московской квартире, а где-нибудь в дебрях Амазонки.

– Сейчас масс-культура вообще активно пропагандирует дикарство и язычество.

– Да, поэтому, увидев такого «дикаря» на городской улице, сразу не поймешь: он психически болен или просто пытается следовать моде. Конечно, нельзя говорить, что все подростки, перенимающие ценности масс-культуры, психически больны. Но ведь душевное заболевание может развиваться постепенно. Оно вовсе не обязательно бывает неким врожденным изъяном, этаким клеймом на лбу. К сожалению, психические болезни часто бывают приобретаемыми формами поведения. У человека возникает психический сдвиг вследствие неправильного воспитания, жизни в ненормальных условиях и усвоения отклоняющихся, вычурных моделей поведения. Некоторые американские и французские специалисты – психиатры и психологи – вообще считают душевные заболевания особой формой бытия, а не каким-то биологическим явлением, вызываемым нарушением химического состава клеток или обменных механизмов. И если подросток погружается в мир регрессивных ценностей, отбросив культуру, которую человечество вырабатывало в течение тысячелетий, если он опускается на примитивный уровень, то его поведение постепенно становится неадекватным. Живи он и вправду в первобытном племени, его дикарские реакции были бы вполне уместны и уравновешивались бы определенным кодексом поведения, принятом в том или ином племени. Но в России XXI века такая «форма бытия» резко выпадает из культурно-исторического контекста и называется душевным заболеванием. Поэтому приобщение к дикарской «форме бытия» чревато приобретением клинических симптомов. А поскольку подростковые субкультуры охватывают огромное число людей, то клиническая «форма бытия» может стать массовой. Более того, это явление может приобрести индуцированные формы!

– Что значит «индуцированные»?

– Это когда душевнобольной внушает свои болезненные идеи и фантазии окружающим, заставляя их менять свое поведение и свой образ жизни. Например, он вообразил, что летающие тарелки испускают лучи, воздействующие на проводку в его квартире или на телеантенну. И под влиянием этих лучей все якобы начинают болеть. Человек этот бывает настолько поглощен болезненными фантазиями, что вовлекает в них своих здоровых родственников. Он так влияет на них своими бредовыми высказываниями, что они начинают вырывать проводку, избавляться от электроприборов и даже могут, как душевнобольные, выбросить телевизор в окно! При этом, я подчеркиваю, родственники психически здоровы, но под влиянием эмоциональной экспрессии душевнобольного человека они впадают в нездоровое состояние.

– Попросту говоря, «сдвигаются»?

– Да. Если такое состояние больного продолжается долго, родные в конце концов утрачивают критику и тоже ведут себя неадекватно. Но если их разлучить с источником болезненного мышления, они постепенно приходят в себя. Аналогичные вещи происходят с людьми, попавшими в секту под влияние какого-нибудь гуру. Так вот, игра в эмансипацию с подрастающим поколением, «освобождение» его от традиционных норм и ценностей психически небезопасна. Выскажусь резче: общественно она опасна не менее, чем втягивание людей в деструктивные секты. А начинается все, казалось бы, с пустяков: со своеобразной, нелепо-вычурной одежды, нарушения иерархии, субординации, с разговора на «ты» с людьми, которые чуть ли не в три раза старше тебя, с кривлянья, заигрывания с молодежью, которое сплошь и рядом можно наблюдать на экранах телевизоров и печатных страницах. С употребления нецензурных выражений, пропаганды жаргонизмов, которые вдруг предлагают почему-то считать заменой нормального, классического, вполне культурного языка. Все это далеко не безопасно, поскольку расслабляет, растормаживает подкорку мозга, активизирует регрессивные слои психики. Ведь, с одной стороны, в психике любого человека есть культурные наслоения, которые делают нас более рафинированными и развитыми. А с другой, имеются и регрессивные слои, активизация которых чревата серьезными неприятностями.

И еще хочется обратить внимание на то, что хотя наши молодежные теле- и радиопрограммы, реклама да и вся индустрия развлечений в целом старательно продуцируют мало мотивированное веселье, ответного резонанса у потребителей оно, по-видимому, не вызывает.

– Почему вы так думаете?

– Потому что в подростково-молодежной среде много депрессий. Большое число подростков уходит в группировки, где прославляется смерть. Взять хотя бы готов или эмо, которые играют в самоубийство, доигрываясь подчас до весьма плачевных последствий. Один их внешний вид чего стоит: свежие, юные создания намеренно уродуют себя, стараясь походить на мертвецов! Все это глубоко патологично.

К психике надо относиться очень бережно. Мы же не стучим молотком по фортепиано, потому что понимаем: инструмент можно сломать. А ведь наша психика гораздо более тонкий инструмент, нежели фортепиано. И игра на нем подобным «молотком» деструктивной масс-культуры приведет к тому, что тончайший инструмент будет погублен. И вместо красоты, которую дает нам психика, вместо полета творческой мысли, поэзии, изобретательства, открытий, проникновения в тайны бытия, вместо любви и самопожертвования во имя ближнего мы получим безумие, уродство, жестокость, крайний эгоцентризм и эмоциональную тупость, бессмысленные кривлянья и демонстрации. Все это очень горько.

– Существует ли предрасположенность к гебофрении, и в чем она выражается?

– Конечно, к шизофрении существует определенное предрасположение, есть некие клинические признаки. Но мы сейчас говорим не о настоящей гебофрении, а о социопатии, приобретенной психической патологии, которую создает само общество. Меня, как специалиста, крайне удручает, что общество и государство, дающие «зеленый свет» масс-культуре, разрушающей психику подростков, калечат не только их собственное будущее, но и будущее всех нас. Ведь эти искаженные люди еще немного подрастут и будут управлять государством, рожать и воспитывать детей, учить, лечить, созидать. Как они смогут это делать, если будут лишены позитивной социальной установки? Да и не любят они ни общество, ни себя самих.

– Ну, уж себя-то они любят больше всех на свете. Вы же сами говорили, что они эгоцентрики.

– Дело в том, что эгоцентризм начинается с любви к себе, а заканчивается тем, что человек не любит никого, даже себя. Он сам себе становится отвратителен.

– А социопатом может стать любой человек, или кто-то более уязвим?

– Социопатом скорее станет тот, кто уязвим. Прежде всего, это дети из социально неблагополучной среды. Причем к понятию «социально неблагополучный» сейчас относят не только семьи алкоголиков или еще каких-то асоциальных типов. Социально неблагополучными могут быть очень даже преуспевающие, богатые семьи, в которых детей по-настоящему не любят, хотя материально о них прекрасно заботятся. В бродяжничество, в готы, эмо, скинхеды и прочие группировки нередко уходят дети из обеспеченных семей, в которых им старались дать хорошее, по современным меркам, образование, но лишали детства, игры, не развивали душу, не ограждали от влияния масс-культуры. Ситуацией риска, безусловно, является сексуализация детей и подростков, которая растормаживает влечения и мешает формированию гармоничной личности, поскольку при ранней сексуализации остается непройденным романтический период психического развития человека. Но сегодня многие семьи не считают заботу о детской нравственности чем-то важным и даже могут сами способствовать так называемому сексуальному просвещению, покупая соответствующие пособия и тем самым поощряя интерес детей к тому, что до поры до времени должно быть табуировано. Социопатом может стать и педагогически запущенный ребенок, и ребенок, растущий в условиях гиперопеки, когда его лишают самостоятельности, перегружают занятиями с репетиторами, кружками. Причем делают это без учета интересов ребенка, не относясь к нему как к личности, а руководствуются только какими-то своими родительскими, нередко амбициозными соображениями. Такие подростки рано или поздно пытаются вырваться на свободу и попадают в социально неблагополучную, даже порой криминальную среду, где, кстати сказать, умеют привлечь подростка к себе, обращают внимание на его положительные стороны, поощряют браваду и негативизм по отношению к близким.

– Представляют ли группу риска возбудимые дети, с элементами гиперактивности?

– В принципе да, но это не означает обреченности. При соответствующем к ним подходе дети с такими личностными акцентуациями вполне могут превратиться в хороших, достойных членов общества. Если же они попадут под влияние деструктивной масс-культуры, к которой они, надо сказать, приобщаются еще охотней других детей, если родители не предоставят им альтернативы, не сумеют перевести вектор интересов ребенка в позитивную сторону, то прогноз неблагоприятный. В этом отношении в самом благополучном положении находятся дети из верующих, по-настоящему верующих семей, где на первом месте стоит нравственность, а не просто некая обрядовость и где между членами семьи существует взаимопонимание. В таких семьях ребенок и с гиперактивностью и другими проблемами постепенно их изживает и как личность формируется вполне гармонично. Хотя при этом у него могут оставаться некие психические отклонения.

– А что вы скажете о детях истероидного склада? Ведь современная культура старательно подогревает в человеке истероидную демонстративность.

– Современная масс-культура, апеллирующая к низшим формам поведения человека, «подогревает» любую патологию. Поэтому в группу риска попадают и дети с истерическими и эпилептоидными чертами. И просто акцентуанты, у которых те или иные формы личности заострены. И шизоиды с эмоциональной тупостью, но при этом имеющие склонность к неким извращениям влечений. И инфантилы, потому что они совсем незрелые и не могут критически оценить то, что им предлагается в качестве эталона для подражания. Эта масс-культура пагубно действует на самых разных людей, просто на каждого по-своему. Тут, по-моему, даже не стоит говорить о каких-то особых зонах риска. К сожалению, она травматична для всех.

– Гебофрению когда-то называли «моральным помешательством». В этом названии отражается суть болезни. Наверное, поэтому насаждение в обществе аморальности способствует развитию у подростков отклонений поведения, напоминающих симптомы этой тяжелой болезни?

– Да, конечно. Мы уже говорили о пан-негативизме, пан-критицизме подростков в гебоидных состояниях. Дискредитация родителей и педагогов во многих СМИ еще больше усугубляет эти тенденции. А посмотрите, как упорно, год за годом предпринимаются попытки дегероизации массового сознания. Дискредитируются даже, казалось бы, безусловные эталоны героизма и самопожертвования. Не только какие-то конкретные родители, но и предыдущие поколения в целом подвергаются в глазах молодежи критике и осмеянию. И разве можно героический поступок рассматривать с точки зрения того, как этот человек когда-то одевался да как он учился или лечился?! Наоборот, если в поведении человека были какие-то недочеты, но зато в критическую минуту он оказался на высоте и совершил подвиг, это свидетельствует о его большом нравственном, духовном потенциале. И достойно глубочайшего уважения.

– А как гебоидные больные относятся к своим близким?

– Основные проявления, на фоне которых разворачиваются гебефрения и гебоидная форма шизофрении, это эмоциональное оскудение, холодность, эмоциональная тупость. А эмоциональная тупость ведет к моральной тупости. Тут и отсутствие сострадания, жалости. И грубость, хамство. Но это еще легкие проявления.

Среди симптомов гебоидной шизофрении и шизофреноподобного поведения мы видим и «желание делать назло своим близким, доставляя им боль и испытывая при этом даже некое удовольствие». Так что тут присутствуют уже не просто хамство, а жестокость и садизм. Еще одна характерная черта – попытки оговаривать близких.

Но мы, еще раз подчеркну, говорим не столько о заболевании, сколько об имитации заболевания, которое общество приобретает в результате навязывания ему новых форм поведения. Наши психиатры высказывали очень глубокую мысль: в рамках душевного заболевания нет ничего такого, что не встречалось бы в норме. Просто в рамках заболевания эти черты приобретают более выраженную, гротескную форму. И если симптомы такого заболевания, как гебофрения, пусть в виде имитации, начинают пропагандироваться в обществе, то мы имеем выраженный рост социопатии. Грубость, хамство, издевательство над близкими, глумление над сокровенными чувствами других людей (например, осквернение подростками кладбищ) – это результат эмоциональной тупости, которая является нажитой патологией и вовсе не требует помощи психиатра, потому что это болезнь социальная. И ее надо лечить изменением общественных установок. То есть лечить надо само общество. Необходимо срочно возвращать в общество понятие моральной нормы.

– И не только в общество, но и в семью. Если семья полная, то отец не должен позволять подростку оскорблять мать и бабушку.

– Отец не должен, прежде всего, оскорблять жену и тещу. А телевидение не должно показывать передачи, в которых теща изображена каким-то мерзким, подлым чучелом.

– Школа тоже не должна устраняться от воспитания. Чтобы мать могла прийти к классному руководителю или к директору и попросить повлиять на сына. А сейчас она, скорее всего, никуда не пойдет, потому что директор скажет: «Это ваши семейные проблемы, разбирайтесь сами. У меня и без того дел полно».

– Кстати сказать, в данном вопросе очень положительно влияет опыт раздельного образования. В школах, где мальчики учатся отдельно от девочек, значительно меньше подростковых проблем. Там в мальчиках стараются развить мужественность и в то же время бережное отношение к противоположному полу. Там больше строгости и взыскательности, которые необходимы подросткам. Мальчики привыкают уважительно обращаться с учительницами, и у педагогов-женщин тоже меняется отношение к мальчикам. Поскольку в мальчиках, учащихся в таких заведениях, чувствуется мужская стать, учительницы уже не решаются на них кричать, как на капризных малышей. В девочках же раскрывается женское начало, они понимают, что они нежные, слабые и одновременно очень сильные люди и могут влиять на мужскую половину не с помощью ложно понятой раскрепощенности. Раздельное воспитание – это одна из форм борьбы с психогенным влиянием современной масс-культуры. А засилье женщин в школах, наоборот, является одним из факторов риска. Мальчики очень легко усваивают феминизированный стиль поведения, и их личность претерпевает искажения. Неслучайно, наверное, в современном мире гебоидное поведение в гораздо большей степени свойственно мальчикам, нежели девочкам.

– Что посоветовать родителям, если подросток начинает себя вести таким образом, как вы описывали?

– Я бы начала с того, что они опоздали. Им надо вспомнить, что они родители и что ребенка надо любить, а не только одаривать дорогими подарками и требовать успехов в учебе. Следовало с раннего детства интересоваться тем, чем он занимается, что любит, что хочет. Следовало расширять круг его интересов, прививать любовь к высокой культуре, приобщать к духовной жизни. Надо было удерживать растущего сына или дочь от влияния тех отрицательных факторов, о которых мы говорили.

– Ну, а если «поезд уже ушел», что делать?

– Надо постараться вырвать подростка из разлагающей среды, резко поменять свой образ жизни, пересмотреть собственные установки. Может быть, куда-то уехать или отправить ребенка учиться в хорошее закрытое заведение, где серьезно занимаются воспитанием. Например, в кадетский корпус. Если есть возможность своими силами переориентировать подростка на этом этапе, предложить ему какие-то более позитивные увлечения. Конечно, имеет смысл попробовать. Но, честно говоря, это сложно. Оторвавшимся от семьи подросткам обычно уже ничего не нужно, кроме их компании и тех увлечений, которые там разделяются. Увлечений нередко странных, а порой даже неприятных и опасных.

– Может, тогда уже стоит обратиться к психиатру?

– К психиатру никто не мешает обратиться, но ведь психиатр не волшебник. Социопатия – общественное явление. Поэтому надо создавать более благоприятный общественный климат: нужно гораздо больше клубов, где подростки могли бы заниматься какими-то интересными, общественно полезными делами, нужно ориентировать их на высокие цели, а не пропагандировать безнравственность. Сейчас, например, стали говорить о том, что государству следует поощрять программы переселения на Дальний Восток, выделять деньги для освоения тамошних территорий. Конечно, подросткам еще рано об этом думать, но они могут себя готовить к участию в таких программах. Если туда ринется абы кто, гонясь только за длинным рублем, то проку будет мало. А если производить подбор кадров, настраивать подростков на то, что надо хорошо учиться, укреплять свое здоровье, заниматься спортом, и тогда они вместе со своими товарищами смогут поехать на строительство нового города, то такая цель вполне способна увлечь многие юные души.

Также необходимо поднять уважение к армии, которая в свое время неплохо дисциплинировала и воспитывала мальчиков. Особенно мальчиков из сложных семей.

– Какие меры профилактики социопатии можно посоветовать родителям?

– Это хорошие детско-родительские отношения, максимальное ограждение ребенка от влияния аморальной масс-культуры. И самое главное, надо стараться с самого раннего возраста воспитывать в ребенке четкое различение добра и зла, твердые моральные принципы. Когда у ребенка укрепится внутренний стержень, обеспечивающий устойчивость к дурному влиянию, он и сам не будет тянуться к безобразным проявлениям масс-культуры. Они ему будут противны.

У книжной полки. 3 августа

Аудио

Т.Л. Шишова. Не стучите молотком по пианино.

Психическое здоровье — вещь очень хрупкая. Это инструмент, необходимый человеку для выжи­вания и для ощущения счастья от своего существования. А залогом счастья являются созидательный труд и любовь. Человек может полноценно трудиться и любить при усло­вии сохранности психического здоровья. Если же оно нарушено, то он, к сожалению, утрачивает эти самые главные опоры для своего счастья. Теряется воля, утрачиваются работоспособность и душевная тон­кость, исчезает эмпатия или умение сопереживать. Что же делать в таких случаях, когда психическое здоровье нарушено? Можно ли предотвратить связанные с этим заболевания? На эти и другие вопросы, которые касаются психического здоровья детей, отвечают авторы книги, которая вышла в свет в Издательстве Зёрна-Слово и называется «Не стучите молотком по пианино». ***

Книга «Не стучите молотком по пианино» построена в виде живой беседы Татьяны Львовны Шишовой, известного педагога-психолога, с Галиной Вячеславовной Козловской, выдающимся ученым, детским психиатром с пятидесятилетним стажем работы. Авторы научно обоснованно и в то же время популярно рассказывают о теснейшей зависимости психического здоровья детей и подростков от опоры на традиционные морально-этические нормы и ценности в воспитании, помогают читателям получить элементарные знания о детской психике и ее отклонениях: гиперактивности, аутизме, шизофрении, психопатии, неврозах, депрессии, социопатии и др. Книга принесет большую практическую пользу родителям и педагогам, воспитателям, психологам и психиатрам, а также всем тем, кто работает с детьми.

В предисловии Татьяна Львовна Шишова пишет: «Я еще застала время, когда даже мысль о необходимости обращения к психиатру, как правило, вызывала ужас и бурный протест: «При чем тут «больной»?! Он просто капризный (если речь шла о маленьком ребенке) или распущенный (когда говорилось о более взрослом возрасте)! В обыденном сознании понятие психической болезни ассоциировалось либо с выраженной умственной отсталостью, либо со столь же явным умопомешательством. Все остальное списывалось на странности, плохой характер. В крайнем случае, на расшатанные нервы. К врачам вообще относились с огромным пиететом как к носителям особых, простым смертным недоступных знаний. А психи­атров еще и опасались, потому что постановка на учет в психиатрический диспансер означала, как тогда выражались, «клеймо на всю жизнь». Соответственно, для человека закрывались пути во многие профессии.

Но с другой стороны, — по словам Татьяны Львовны, — детей (да и взрослых!), стра­давших психическими заболеваниями, было достаточно мало, поэтому проблема не выходила за рамки узко­го профессионального сообщества и родных пациентов. Остальные люди вполне могли себе позволить не интере­соваться этими специфическими вопросами, поскольку в своей жизни с ними почти не сталкивались. Однако в 90-х годах XX века психическое здоровье де­тей и подростков стало стремительно ухудшаться. Причем ведущее место в структуре психических нарушений стали занимать функциональные психические расстройства и расстройства поведения. Если в середине 70-х — начале 80-х годов количество психических нарушений среди детского контингента в СССР составляло 4-5 процентов, то к середине 90-х годов, уже порядка 70-80 процентов школьников страдало теми или иными нервно-психическими расстройствами.

К началу 21 века увеличилось число лиц, состоящих под наблюдением у психиатра. Остро встала и проблема психических нарушений у детей раннего возраста. Количество психозов выросло в три раза: с половины или одного процента до 2-3х (если перевести это в абсолют­ные величины, то счет пойдет на многие тысячи человек). В разы увеличилась даже заболеваемость шизофренией и аутизмом, хотя на протяжении многих десятилетий число таких больных было невелико и оставалось достаточно стабильным. Теперь же в американской научной и практической медицинской литературе даже говорят об «эпидемии аутизма» — настолько стремительно распро­страняется эта тяжелейшая болезнь. Заметно возросло и число других отклонений, не таких тяжелых, но все равно серьезно осложняющих жизнь как самому больному, так и членам его семьи и обществу в целом, ведь в основе социальных заболеваний типа алкоголизма, наркомании и психопатических извращений (жестокость, суициды, про­ституция, сексуальные перверсии) лежит та или иная сте­пень психической нестабильности и дисгармонии.

Короче говоря, — отмечает автор, — раз психической патологии стало заметно больше, то и мы в своей повседневной жизни сталкиваемся с ней гораздо чаще. Но, будучи неподготовлен­ными, не имея представления о том, что это такое и в чем оно выражается, очень часто оказываемся в тупике: при­меряем к человеку обычные критерии, а они не подходят; бьемся как рыбы об лед, пытаясь достучаться, объяснить, казалось бы, элементарные вещи, а толку чуть… Ситуа­ция все больше усугубляется и, наконец, становится оче­видно, что дело не в количестве и качестве наших объяс­нений, а в том, что человек нездоров. И чем дольше мы будем закрывать на это глаза, тем хуже будет для него и для нас. Поэтому родителям, педагогам, психологам, воспитате­лям и прочим людям, имеющим дело с детьми, сейчас не­обходимо обладать элементарными знаниями об особен­ностях детской психики и ее отклонениях.

Как говорит Татьяна Шишова, нужно это «конечно, не для того, чтобы подменять собой врачей, ставить диагнозы и самовольно назначать лечение, а чтобы вовремя насторо­житься, понять, что многие особенности поведения детей и подростков — это не просто «капризы», «лень», «вредность» или «избалованность» (как часто думают родители и учите­ля). И, поняв, что имеешь дело с проявлением тех или иных психических отклонений, по возможности минимизиро­вать или вообще устранить факторы, которые способству­ют расшатыванию детской психики, а также найти хоро­ших специалистов: компетентного психолога и психиатра. Да и самим обращаться с ребенком правильно, чтобы не навредить, не вогнать его еще дальше в состояние декомпенсации. Замысел этой книги по словам автора возник не сразу. Поначалу, — рассказывает Татьяна Львовна, — хотелось прояснить кое-что для себя, для своей работы с «трудными детьми», у которых нередко бывают пограничные состояния психики, а порой и более тяжелые психические расстройства.

Но услышанное оказалось настолько интересным, актуальным и в то же время мало­известным подавляющему большинству родителей, что мне захотелось поделиться полученными сведениями с максимально широким кругом людей. Причем сделать это доступно, а не наукообразно, не профанируя проблему, но и не усложняя ее изложение до такой степени, которая вызывает у массового читателя отторжение и скуку. Отсюда — форма диалога, интервью. В живой беседе, дающей возможность что-то уточнить, переспросить, возразить, расставить акценты, даже самые сложные вопросы уяс­няются гораздо быстрее и проще. А поскольку автор хорошо представляет себе современных детей и знает, что именно волнует родителей, то и старалась построить беседы так, чтобы затрагиваемые в них вопросы были интересны самым разным читателям. Надеюсь, — говорит Шишова, — мне это хотя бы отчасти удалось.

Собеседник Татьяны Львовны — Галина Вячеславовна Козловская — выдающий­ся ученый и практик, психиатр, уникальный специалист в области микропсихиатрии или психиатрии раннего возраста. Это новая медицинская дисциплина, и не каждый врач, даже психиатр, располагает достаточными знаниями в дан­ной области. В нашей стране дети раннего, а нередко и преддошкольного возраста наблюдаются исключительно педиатрами (и лишь в крайних случаях — неврологами), которые в вопросах психического здоровья недостаточ­но компетентны. Козловская же вместе с сотрудниками в последние тридцать лет продуктивно разрабатывала на научной основе эту новую дисциплину. Их разработки по­могли множеству детей, и теперь назрела необходимость шире транслировать уникальный опыт, который частично отражен и на страницах данной книги.

*** Психическое здоровье — одна из важнейших общечеловеческих ценностей, потому что именно оно является основой благополучия и гармонии человеческой цивилизации. Практически все, что происходит в человеческой цивилизации, связано с психическим здоровьем. Оно позволяет человечеству двигаться вперед, раскрывать свой потенциал, свои творческие возможности, заниматься самоусовершенствованием. Все это возможно только при сохранении психического здоровья. К сожалению, в последние десятилетия в социокультурной сфере очень многое делалось для того, чтобы расшатать детскую психику. Поэтому у большого числа детей психические нарушения возникают не потому, что дети изначально больны, а как результат деструктивных внешних воздействий. Будем надеяться, — говорят авторы, — что эта книга прольет свет на многие проблемы и послужит хорошим подспорьем как для широкого круга родителей, стремящихся вырастить здорового ребенка, так и для психоневрологов, психоло­гов, учителей и других специалистов.

Как предупредить развитие шизофрении у ребенка?

Как вести себя с ребенком, в семье которого есть больные шизофренией? И можно ли предупредить эту болезнь? Наш эксперт — врач-психиатр, доктор медицинских наук, профессор Галина Козловская.

Влияние матери

«Шизофренией ребенок заболевает на коленях у матери». Так говорят американские психиатры, изучавшие нарушение детско-родительских отношений на первом году жизни младенца. Наблюдения показали, что мать, имеющая шизофренический склад мышления, невольно транслирует его своему ребенку. Дело в том, что логика шизофреника принципиально иная. Ей свойственны некие тактические замыкания: выводы делаются совершенно неожиданно, на основании второстепенных признаков.

Впрочем, на начальных стадиях мышление шизофренического характера не выглядит болезненно-нелепым. Но оно сильно отличается от обычного. Влияют на формирование психики ребенка и эмоциональная уплощенность матери, ее внутренняя опустошенность и бездеятельность в быту. Таким мамам трудно справляться с простейшими домашними делами, соблюдением режима дня, диеты ребенка. У них все это носит вычурный характер. Ребенок вынужден приспосабливаться к шизофреническому типу поведения, и постепенно вся структура его личности приобретает субпатологический характер.

Хотя зафиксировано множество случаев детской шизофрении и при благополучных детско-родительских отношениях, так что это — лишь гипотеза. Однако если у ребенка есть предрасположенность к шизофрении, то для него крайне важно воспитание в четких, простых и понятных традиционных рамках. Более того, простота и понятность обыденных условий воспитания, соблюдение режима, ясность и предсказуемость поведения близких могут даже послужить профилактикой развития болезни!

Признаки налицо

Как распознать шизотипический диатез? Признаки проявляются с первых же месяцев. Одни дети невероятно спокойны, незаметны. На приеме у педиатра ведут себя сверхпассивно: не реагируют, когда их поворачивают с боку на бок, равнодушно смотрят в сторону, будто все это происходит не с ними. У них сниженный мышечный тонус и излишняя подвижность суставов. Другие, наоборот, беспокойны, почти не спят. Некоторые спят только на улице в коляске.

Второй признак — нежелание смотреть в глаза и улыбаться. Если с ними усиленно общаться, они обучатся нормальному реагированию. А если оставить все, как есть, шизотипальные особенности могут усугубиться.

Таким детям свойственны необычные страхи: белой пеленки, пищи какого-то цвета. Характерны и странные игры, игрушки: обломки, бумажки, веревочки.

Умственно они часто опережают обычных детей. Их речь хорошо развита, бывает достаточно сложной. Это приводит в восторг взрослых, не разбирающихся в психиатрии. Такие дети рано начинают складывать пазлы. Они рациональны, задают «научные» вопросы.

Дети, склонные к шизофрении, также:

• сильно избирательны в еде;
• чрезмерно увлечены какими-то абстрактными, «взрослыми» интересами, например палеонтологией, археологией, историей;
• обожают страшные сказки и пугающие игрушки. (Сейчас эти особенности шизоидных личностей усиленно подогреваются масскультурой).

Родителей должно насторожить и чрезмерное увлечение ребенка компьютером. Оно перерастает у них в одержимость. Подозрительно и пристрастие к телевизионной рекламе. Видимо, в ней есть нечто, рассчитанное на такой тип личности.

Дети, предрасположенные к шизофрении, предпочитают общаться со старшими ребятами, младших опасаются. Они легко контактируют со взрослыми, но в этих контактах есть легкая неадекватность, даже бестактность, отсутствие барьеров. Они рано начинают читать, любят взрослые книги, рассуждения. При этом инфантильны.

Правила обращения

Шизотипальных детей надо беречь от стрессов. Им нельзя без предупреждения делать уколы, без подготовки помещать их в детский сад, вести себя с ними жестко и резко.

Им следует все объяснять, а не общаться с ними в приказном тоне, как это делают многие взрослые.

Родители, заметив интеллектуальные способности, часто учат их с 3 лет математике, иностранным языкам… Но такие нагрузки могут ухудшить их психическое состояние. Надо, наоборот, стимулировать в них детское поведение, усиленно привлекать их к реальной жизни, к домашним делам. Важно помочь им преодолеть страхи, научить их играть в детские игры по правилам, вовлечь в коллектив. Шизоиды эмоционально «заморожены», поэтому в них надо развивать сострадание. Можно проигрывать какие-то ситуации в сценках с игрушками, но осторожно, чтобы не стерлась грань между реальностью и вымыслом. Зацикленность на каком-то моменте — характерная черта ребенка с шизотипическим диатезом. Он в течение месяцев, а то и лет играет в одну и ту же игру, причем тоже вычурную. Например, шестилетний ребенок не откликается на свое имя, заявляя, что он… паровозик, ящерица или геометрическая фигура. Близкие пытаются ему внушить, что он заигрался, что производит плохое впечатление, но ребенок не считается ни с мнением других людей, ни с обстоятельствами.

Вписаться в школу

Дети, предрасположенные к шизофрении, плохо вписываются в школьную жизнь. Привыкнув чувствовать дома свою исключительность, они в школе ведут себя нелепо, и их нередко приходится переводить на домашнее обучение.

Учиться же им нетрудно. Но для этого их надо вовлечь в коллектив, дать возможность проявить эрудицию, направить ее на благо класса. Надо помнить об их повышенной ранимости, обидчивости, обращаться к ним с уважением, не повышать голос, не высмеивать за инфантильность и неловкость. Они не всегда умеют сами одеваться, завязывать шнурки, часто бывают растеряхами.

Если же давить, у них возникает отторжение, когда ребенок как бы не слышит, что ему говорят, и делает свое. Таких детей надо ободрять, развивать у них моторику. Им необходимы физические упражнения, но из-за сниженного тонуса мышц и расхлябанных суставов нельзя требовать спортивных достижений. Тут нужна лечебная физкультура, плавание, танцы, лыжи, коньки.

Не бойтесь врачей

По мнению психиатров, за последние годы заболеваемость шизофренией возросла. Шизоидов же, носителей генетической информации, которая может передаться по наследству, еще больше. На сегодняшний день — порядка 5%.

Поэтому, заметив у ребенка отклонения, обращайтесь за помощью. 30% заболевших шизофренией практически полностью выздоравливают! Это очень хорошие результаты. В практике наших врачей был не один случай, когда наступала нормализация состояния даже при тяжелой шизофрении, которая раньше считалась бесперспективной. Чем быстрее и энергичнее начать лечение, тем больше шансов выздороветь.

Наша справка

Эта болезнь приводит к распаду души, что отражено в самом названии: «шизо» — расщепление, «френо» — душа. Чаще всего она начинается в юности и поражает людей одаренных. Но впоследствии у больного может развиться слабоумие, и его таланты не будут реализованы.

Причины шизофрении до сих пор неизвестны, хотя уже доказано, что большую роль здесь играет наследственность. Есть вирусная теория, утверждающая связь болезни с внутриутробным поражением плода определенными вирусами. Есть теория иммунологическая. А есть «диатез-стресс-теория», зародившаяся в США и получившая серьезную научную поддержку у нас. Именно этой теории придерживается доктор медицинских наук, профессор Галина Вячеславовна Козловская и сотрудники возглавляемого ею отдела НИИ охраны психического здоровья РАМН.

Суть теории в том, что некоторые дети рождаются с предрасположенностью к шизофрении («диатез»— предрасположение, риск). Но она может и не развиться, если не будет стрессов, которые как бы разархивируют генетическую программу, запуская механизм развития болезни.

Козловская Галина Вячеславовна — руководитель отдела психической патологии раннего детского возраста, профессор, доктор медицинских наук. В 1970 г. защитила кандидатскую диссертацию по теме «Особенности психических нарушений слепых детей», в 1996 г. — докторскую «Психические нарушения у детей раннего возраста». Областью научных интересов Г.В. Козловской являются вопросы клиники, эпидемиологии, реабилитации и профилактики психических нарушений в раннем детском возрасте, а также изучение факторов риска возникновения психических расстройств в раннем онтогенезе, в частности — фактора психической депривации, генетических факторов (по риску шизофрении) и церебрально-органической патологии. Она является автором 100 статей и справочника по вопросам детской психиатрии. Под руководством Г.В.Козловской защищено 7 кандидатских и 2 докторских диссертации. Принимает участие в организаторской работе по созданию новых форм психопрофилактической помощи и охране психического здоровья детей первых лет жизни.

Самостоятельное научное подразделение, занимающееся психической патологией раннего детского возраста (микропсихиатрии) было организовано в Центре в 1990 г. В начале своей деятельности основное внимание коллектива было сконцентрировано на изучении психического развития детей и выявление групп высокого риска по шизофрении (у потомства больных шизофренией). В последующем рамки проводимых исследований были расширены за счет включения разных по генезу отклонений в развитии, в том числе как следствие эмоциональной депривации, жестокого обращения и т.п.

В структуру отдела входят 3 группы:

• группа по изучению раннего психического дизонтогенеза;
• группа по изучению роли течения беременности в формировании нарушений психобиологической системы «мать-дитя» в раннем психическом дизонтогенезе;
• группа клинико-биологических исследований случаев психических расстройств в раннем детском возрасте.

Основные направления научной деятельности отдела

• Изучение феноменологических особенностей психопатологии раннего детского возраста в рамках эндогенных, экзогенно-социальных, экзогенно-органических расстройств, протекающих в форме психосоматических проявлений в группах с врожденной недостаточностью соединительной ткани, функциональных и органических кардиопатий, в рамках нарушений пищевого поведения, фобических расстройств – в зависимости от различных фактов риска (роли психосоциального фактора мать-дитя, в частности от состояния психического здоровья матери, степени готовности к материнству и др.).
• Разработка диагностических и новых методических подходов оценки психопатологии раннего возраста с учетом возможных клинико-биологических корреляций (состояние вегетативной нервной системы, ЭЭГ, показателей иммунитета, аутоиммунитета). Выявление и изучение значения клинических, биологических и социальных факторов риска для течения и прогноза психической патологии раннего детского возраста.
• Проспективное, клинико-динамическое наблюдение детей из группы высокого риска по шизофрении.
• Поиск новых терапевтических подходов к лечению рано начавшихся форм психических расстройств у детей первых лет жизни.

Что такое социопатия, и как с ней бороться

Социопатия — это довольно новый термин в перечне психических нарушений. Встречается социопатия во всех возрастах: как у маленьких детей, так и у подростков и взрослых. Это психическое расстройство личности, которое возникает вследствие неправильных условий жизни, неблагоприятного воздействия среды. Особенно уязвим в данном отношении детский возраст, поскольку неправильное воспитание может пагубно отразиться на психике и привести к развитию социопатии. Разобраться в проблеме и показать пути ее решения нам поможет доктор медицинских наук, детский психиатр, профессор Галина Вячеславовна Козловская.

— Галина Вячеславовна, социопатию провоцирует неправильное воспитание. А какое воспитание правильное?

— Понятия правильного и неправильного воспитания достаточно условны. Но, тем не менее, все мы в определенной степени представляем себе, что такое правильное или адекватное воспитание. Оно в меру разумно, в меру доброжелательно и в меру строго. При таком воспитании взрослые пытаются выявить скрытые, потенциальные возможности ребенка и дать им развиться в максимальной степени. Если же возможности ребенка ограничены из-за каких-то неустранимых физических или психических недостатков, то важно усиленно стимулировать его сохранные функции, чтобы по возможности развить личность, сформировать характер, довести физический статус до максимально возможного в этих непростых условиях. И мы знаем немало случаев, когда инвалиды, люди с ограниченными физическими возможностями добиваются успехов в других областях, не требующих больших физических нагрузок. Например, в музыке или живописи. То есть правильное воспитание — это, безусловно, не потворствование, не приглаживание недостатков, не разрешение ребенку капризов, не какая-то чрезмерная доброта, которая может идти во вред. Процесс воспитания представляет собой упорный совместный труд взрослого и ребенка. Труд, направленный на совершенствование задатков ребенка и на его адаптацию к окружающему миру, на подготовку ребенка к серьезной творческой деятельности, ведь во всем, чем бы ни занимался человек, может присутствовать творческое начало. Даже обычные житейские ситуации, семейная жизнь, родительство требуют творческого подхода и творческих решений.

— А как выглядит неправильное воспитание?

— Оно может выглядеть по-разному. Во-первых, это тип воспитания, называемый «Золушка», — когда ребенок угнетен, унижен, когда взрослые предъявляют к нему завышенные требования, не признают его успехов; он недополучает ласки и подарков; его плохо кормят, он плохо, неряшливо, небрежно одет. Такой ребенок находится в состоянии глубокой эмоциональной и физической депривации (ограниченности). В его воспитании наказания преобладают над поощрениями и похвалами.

Другой, противоположный предыдущему, тип неправильного воспитания — «кумир семьи». Такому ребенку все позволено, от него требуют быть всегда первым, но это требование проявляется весьма специфическим образом: что бы он ни сделал, он, по мнению родителей, всегда лучше всех. Он никогда ни в чем не знает отказа, в нем мощно подпитывается эгоизм. Такой ребенок может быть искренне уверен в том, что мир крутится вокруг него. Ему неизвестно, что значит усиленно трудиться, он не в состоянии уступить, сделать другому приятное, поделиться.

Третий тип неправильного воспитания — это гипоопека, когда ребенок недополучает необходимой ему помощи от окружающих. Попросту говоря, им не занимаются, и возникает педагогическая запущенность, безнадзорность. А есть и гиперопека, когда за ребенка как бы стараются жить, все за него делают, везде протежируют, ограждают от любых трудностей, не спускают в младенчестве с рук. Это тоже неправильно.

— Неужели такие разные формы воспитания приводят к одинаковому результату?

— Представьте себе, да! К пубертату, когда уже определяется личность и юный человек начинает самостоятельно входить в окружающий мир, результат во всех четырех случаях примерно одинаков. Эти люди формируются как асоциальные типы. В разной степени, конечно, но тем не менее…

— Чем характеризуется такой тип человека?

— Это, как правило, люди несамостоятельные, неуверенные в себе, с большими амбициями и большой неудовлетворенностью. К примеру, «кумир семьи» требует к себе особого внимания. А его нет! Более того, он претендует на лидерство, но для этого нет оснований. Он считает себя важной птицей, а оказывается, что он недостаточно образован и умел. И ничем он, в общем-то, не выделяется среди окружающих, а претензии при этом остаются очень большими, что порождает обиду и злость.

— Ну, а «Золушка»?

— К сожалению, в реальной жизни «Золушке» на ее жизненном пути не всегда попадается принц, который вознаградил бы ее за лишения. Подрастая, она нередко становится злым существом, обиженным на весь мир. Такой человек тоже претендует на какие-то невероятные успехи, на безусловное признание окружающих. И, не получая этого, озлобляется еще больше.

При безнадзорности (гипоопеке) и при гиперопеке у подростка возникает отрицательное отношение к близким и к окружающему миру вообще. Такие люди конфликтны, для них характерно подчинение сильному и пренебрежение к слабому. Они пытаются унижать слабых, вымещая на них свои обиды, претензии и злость. Кому-то может показаться чрезмерным упрощением такой взгляд на связь воспитательных мер с развитием социопатии. Но на самом деле все очень серьезно. Именно такие особенности воспитания формируют девиацию личности. И в ряде случаев эта девиация (отклонение) настолько закрепляется, что уже становится спонтанной, не зависит от внешних влияний, действует как конституционально обусловленное, врожденное качество. Формируется так называемая нажитая психопатия, которая отличается от ядерной, конституциональной психопатии тем, что она сформирована окружающей средой, а не задана от природы. Эта нажитая психопатия и есть та группа социопатий, которая, по сути дела, создана социумом. Как правило, такие личности десоциализированы, они плохо адаптируются к обычным людским взаимоотношениям.

— Почему?

— Потому что обычные человеческие коммуникации строятся на определенных принципах, на требовании соблюдения иерархии и, что самое главное, на необходимости трудиться, выполнять какие-то деловые обязательства. А этого социопаты не умеют, ведь умение трудиться — это навык терпения, когда человек вкладывает определенные усилия в расчете на некое будущее вознаграждение. Причем совсем не обязательно материальное! Для него гораздо важнее осознавать, что когда-нибудь, рано или поздно он добьется нужного результата: чему-то научится, что-то создаст и тому подобное. Если же в человеке не воспитана потребность трудиться, когда труд сам по себе приносит ему радость, а вынужденное безделье воспринимается как наказание, то такой человек глубоко несчастен. Хотя не все это осознают. Многим кажется, что главное — иметь много денег, тогда не надо будет работать, а можно без конца развлекаться. Однако не зря говорится, что не в деньгах счастье. За деньги далеко не всегда можно купить настоящее эмоциональное, духовное удовлетворение. Комфорт, достаток, насыщение элементарных жизненных потребностей приобрести, конечно, можно. Но это еще не счастье. Когда человек не поглощен мыслями о том, где раздобыть денег на хлеб насущный, у него появляются другие желания, другие потребности. И для их осуществления все равно придется трудиться. Если же навыка трудиться нет, а есть стремление получить все быстро и сразу, то человек испытывает разочарование.

— Социопатов сейчас много?

— Увы, да. Современное общество таково, что среди молодежи очень много деформированных личностей, у которых нет так называемого социального, эмоционального интеллекта, под которым понимается не тот интеллект, который присущ человеку от природы: память, речевые навыки и тому подобное, а интеллект, формирующийся в процессе воспитания. Эмоциональный интеллект выражается в том, что человек умеет понимать эмоции окружающих людей, умеет им сочувствовать, оказывать эмоциональную поддержку. Благодаря этому он становится людям приятен. Они видят, что ему можно доверить какие-то свои переживания, поскольку он поймет, не будет осмеивать, а наоборот, поможет.

— А социальный интеллект?

— Социальный интеллект заключается в том, что человек способен планировать свое будущее, свои действия. И не просто планировать, а выражать их словами как для себя, так и для окружающих. Объяснить, зачем он что-то делает, каковы его намерения. Человек, обладающий социальным интеллектом, умеет критически оценить себя, видит свои и чужие недостатки, может сказать о них не грубо, в лоб, а деликатно, проявляя свой эмоциональный интеллект. К сожалению, эти тонкие душевные качества сейчас слабо развиты у молодежи. Наблюдается феномен, который получил в психиатрии название «алекситимия». Это невозможность выразить словами свои желания, действия, планы.

— Неужели у современных молодых людей настолько неразвита речь?

— Нет, тут дело не в недоразвитии речи, а в том, что человек не обладает навыками самоанализа, не умеет разбираться в людях, не способен проанализировать свои и чужие поступки. На мой взгляд, к такому печальному положению вещей во многом привело то, что в наших школах перестали серьезно изучать классическую литературу.

— И то, что дети мало читают? А если и читают, то часто какую-то ерунду.

— Совершенно верно. Но школа тут играет особую роль. Раньше, как вы помните, детей приучали писать сочинения на литературные темы, анализировать действия и характеры героев. Учили понимать музыкальные произведения, описывать настроение, которое вызывает та или иная музыка, рассказывать, какие образы и картины всплывают в воображении при ее прослушивании. Чем сложнее произведение, тем сложнее бывает произвести анализ чувств, заложенных в музыке. Сейчас это практически не тренируется, и у многих подростков не сформирована тонкая душевная организация, необходимая для сопереживания, для настоящего творчества, умения ладить с окружающими. В этом плане очень многие молодые люди беспомощны, они даже не всегда осознают девиацию своих поступков, свою социальную недостаточность, социопатию, которая, конечно, не всегда бывает в степени настоящего психического расстройства, но которая все равно мешает человеку быть счастливым, потому что он не находит себе места в окружающем мире, строит нелепые планы. Скажем, милая девочка-подросток вдруг заявляет, что она хочет быть проституткой, потому что, по ее понятиям, это дешево и сердито.

— А желание стать фотомоделью, которое сейчас нередко высказывают девочки, из той же оперы?

— Конечно! Обратите внимание на то, что о своем желании стать модельерами подростки заявляют гораздо реже, поскольку понятно, что для этого надо много трудиться, уметь хорошо рисовать. А фотомоделью, думают девочки, быть совсем несложно. Главное — иметь соответствующие данные, надеть наряд и показывать себя на подиуме. А то, что это на самом деле тяжкий и неблагодарный труд, большинству претенденток в голову не приходит. Незнание жизни, даже на своем подростковом уровне, тоже, как правило, обусловлено недостаточностью культурного багажа. Сбрасывание литературной классики с корабля современности привело к тому, что у огромной массы современных подростков нет нормальных, истинных ценностей: ценностей дружбы, любви, преданности, трудолюбия.

— Больше того, традиционные, общечеловеческие ценности современной масс-культурой целенаправленно опровергаются и высмеиваются!

— И это приносит горькие плоды. Если высшие чувства и высокие идеалы не сформированы, в человеке превалирует животное начало. Его желания примитивны, хотя интеллект при этом сохранен. Одна моя знакомая девочка с 10 лет порывалась надеть туфли на высоких каблуках. Это была ее самая заветная мечта, и когда в 12 лет девочке наконец такие туфли купили, она была на седьмом небе от счастья. Хотя выглядела в них нелепо, даже уродливо! Ножки тоненькие, физически она неразвита и еще совершенно не подготовлена к такой взрослой нагрузке. Носить туфли на высоких каблуках для нее вредно, но бедняжка ничего не желала слышать, потому что ей казалось, что благодаря этим туфлям она превратилась в красавицу. Теперь она мечтает стать продавщицей и работать в бутике, чтобы покупать самую модную одежду. Хотя нельзя сказать, что семья ее ориентирована на стяжательство материальных благ. Родители с детства старались дочке читать, водили в театр, но сейчас ни ей, ни другим девочкам в классе совершенно не интересны хорошие книжки, их не увлекают никакие предметы, они не хотят заниматься в кружках. К учебе и нормальным детско-подростковым интересам они относятся с каким-то недетским цинизмом. Я бы даже сказала, извращенно. К примеру, три мушкетера воспринимаются чуть ли не как рэкетиры или, во всяком случае, уголовные элементы, которые устраивали козни против собственной страны, боролись с женщиной. То есть все переворачивается с ног на голову! Отказ от классического наследия порождает и отказ от традиционной системы ценностей, традиционного восприятия всемирно известных произведений. Над этими странными, нелепыми суждениями можно было бы посмеяться, если бы не горечь от осознания того, что на наших глазах растет когорта людей, совершенно чуждых нам по духу и по восприятию жизни, оторванных от классической культуры и традиционных понятий о добре и зле, чести и подлости, верности и предательстве. Да что там три мушкетера! Даже про Зою Космодемьянскую сейчас порой можно услышать, что она сама виновата. Зачем молчала? Рассказала бы все, и немцы ее отпустили бы. Ну, и прочие такие же нелепые фантазии… Строго говоря, с медицинской точки зрения социопатия не является психиатрической проблемой. Это скорее проблема социальная, и лечить ее должны не врачи, а общество.

— А преступники — тоже социопаты?

— Конечно. Если только они не попали за решетку случайно, по недоразумению, из-за какого-то тяжкого стечения обстоятельств. Опять-таки хочу подчеркнуть, что преступники-социопаты не являются психиатрическими пациентами, потому и оказываются не в психиатрической больнице, а в тюрьме. С точки зрения психиатрии их можно определить как людей не совсем полноценных, но лекарств для них не придумано, кроме воздействия достаточно строгого тюремного заключения и разумных воспитательных мер. Если же тюрьма больше похожа на санаторий, за что сейчас ратуют некоторые правозащитники, то ощущение безнаказанности только еще больше усугубляет их социопатию.

— Вам могут возразить, что лишение свободы само по себе наказание.

— Для многих людей уголовного склада лишение свободы, не сопряженное с неудобствами, а наоборот, предоставляющее возможность спокойного и достаточно комфортного иждивенчества, — это никакое не наказание. Разумеется, тюремное заключение не должно носить издевательский характер; грубое, бесчеловечное обращение, промозглые камеры и прочие безобразия, безусловно, недопустимы. Но в то же время это должно быть серьезное испытание: строгое, с определенными рабочими и воспитательными обязанностями. Если мы говорим о подростках, то они должны учиться, чтобы догнать сверстников, к ним надо применять трудотерапию, поскольку социопаты, как я уже сказала, не умеют трудиться, а хотят получить все и сразу.

— А наркоманы — социопаты?

— Я бы сказала так: социопаты представляют собой группу риска по наркомании и другим видам зависимости, поскольку у многих социопатов внутренняя структура личности очень слабая, а потребность в удовольствиях — на первом плане. И вот эта личностная слабость приводит к тому, что люди прибегают к наиболее легким способам получения удовольствия: к классическим наркотикам и к новым, как теперь называют, нехимическим наркотикам типа компьютерных игр и Интернета. В киберпространство легче всего погружаются как раз те люди, которые не находят себе признания в реальном мире. В мире виртуальном они могут назваться другим именем, придумать себе другую внешность, биографию и получить в лице этого фантома то признание, которого им так недостает в действительности. К сожалению, психологическая зависимость от экрана затем перерастает в физическую, и в конце концов нехимическая зависимость приобретает классические формы наркомании. Так же, как и при наркомании, в данном случае наблюдается повышение толерантности, когда больному нужно все больше и больше сидеть перед компьютером, так сказать — увеличивать дозу компьютерного наркотика. При отлучении от компьютера возникает абстиненция, а при возобновлении игр — эйфория. Ну, и в конечном итоге происходит разрушение фронтальной коры головного мозга, неокортекса, который, в сущности, делает нас человеком, поскольку именно неокортекс «заведует» формированием наших личностных качеств, интеллектуальных и творческих способностей.

— Воспитание детей в неполных семьях может таить в себе угрозу формирования социопатии?

— Разумеется! Неполная семья всегда дисфункциональна. Как бы мама ни старалась взять на себя двоякую роль, олицетворяя собой и женское, и мужское начало, ни физиологически, ни психологически это невозможно. Поэтому избежать перекосов не получается. Надо сказать, что влияние отца в семье долгие годы недооценивалось, а ведь отец играет колоссальную роль в деле воспитания гармоничной личности. Причем не только в виде каких-либо конкретных воспитательных воздействий, а даже просто самим фактом своего присутствия. Наличие отца в семье придает уверенности не только детям, но и маме. Двойное осуществление воспитательных функций (как со стороны матери, так и со стороны отца) тоже идет ребенку на пользу. Данный вопрос пока еще мало изучен, но накопленный фактический материал позволяет утверждать, что наличие отца в семье играет колоссальную роль. Особенно для мальчиков. Неслучайно среди социопатов преобладают именно мальчики, и очень многие происходят из неполных семей. Или из тех семей, где отец ведет себя деструктивно, подавая мальчику дурной пример. Мальчики вообще более отзывчивы на правильное или неправильное воспитание, поэтому в их поведении при наличии дурного примера быстро появляются девиации. А с другой стороны, они легче, чем девочки, поддаются коррекции.

— Можно ли говорить о каких-либо врожденных социопатических наклонностях ребенка, или тут все зависит от воспитания?

— Если мы имеем в виду социопатию, то тут все связано с воспитанием, то есть с внешними воздействиями. А вот при психопатии главное — врожденные задатки. Хотя неправильное воспитание тоже играет некоторую формирующую роль. Когда у ребенка имеется какая-то мозговая недостаточность, травмы головы, перенесенные инфекции, повышенное внутричерепное давление, неправильное воспитание еще больше усугубляет проблему. Тут требуется обязательное лечение всех предпосылок, устранение факторов риска и определенная учеба родителей.

— Какая именно учеба?

— Родители таких детей часто не могут выставить им правильные рамки поведения и невольно способствуют развитию патологии. Многие недооценивают роль домашнего труда, не понимают, как важно для гармоничного развития ребенка с детства приучать его убирать игрушки, помогать маме в уборке квартиры и приготовлении еды. Детям надо давать посильные поручения и добиваться, чтобы они выполняли их не тяп-ляп, спустя рукава, а тщательно. Это развивает чувство ответственности. Конечно, нельзя лишать ребенка игрового детства, но радость должна быть не только от этого, а и от каких-то других успехов, не только игровых. Да, в дошкольном возрасте обучение музыке, спортивные, художественные и прочие занятия тоже проходят в игровой форме, но там все равно надо стараться добиться от ребенка каких-либо реальных успехов, а не просто хвалить его за то, что он появился на занятиях. При этом любые, даже самые маленькие, успехи непременно должны поощряться, потому что достижение чего-то нового должно идти через признание успеха и выработки умения справляться с неуспехом. Ребенку надо объяснять, что неуспех — это естественное явление, что он бывает у любого человека, и, столкнувшись с неудачей, нельзя опускать руки. Родителям следует определить, к чему у их ребенка есть склонности, и стараться эти склонности развивать. Тут ребенок тоже должен трудиться.

— Вроде бы такие простые вещи, а на самом деле это, можно сказать, профилактика социопатии?

— Да. Сейчас родители вообще часто не понимают многих, казалось бы, простых вещей, потому что средства массовой информации и некоторые специалисты сбивают их с толку. Для помощи родителям, которые не справляются с воспитанием трудных детей, необходимо создавать медико-социальные структуры — по типу тех, что существуют сейчас в Москве. В этих центрах такие дети занимаются по специальным методикам, которые учат их дружить, избегать страхов, конфликтных ситуаций, преодолевать трудности.

— А как родителям вести себя с подростками?

— Это сейчас самая сложная проблема. Пубертатный период проходит относительно гладко, если у подростка имеется увлеченность каким-либо продуктивным занятием. В советское время было множество кружков, где психологически деформированные подростки получали косвенную помощь. Вроде бы там ставились не медико-психологические, а социальные задачи. Но на самом деле параллельно происходила профилактика, а нередко и коррекция социопатии. Интересные дела: авиамоделирование, радиотехника, вождение автомобиля, турпоходы и прочее — отвлекали мальчишек от бесцельного шатания по улицам, помогали формировать мужские качества. Было много и бесплатных спортивных секций, театральных студий, шахматных и прочих кружков, в которые с удовольствием ходили дети и подростки. Когда у детей помимо учебы есть еще какая-то сверхзадача, это обычно помогает ребятам с угрозой социопатического формирования личности. Создание подобных кружков и пропаганда занятий в них может очень сильно помочь подросткам пройти нелегкий переходный возраст.

— А что можно посоветовать женщинам, которые, выйдя замуж, вдруг обнаружили, что их муж — социопат? Ведь признаки, о которых вы говорите: стремление подавить слабого, раздражительность, нежелание трудиться, зависимость от компьютерных игр, алкоголизация, нередко проявляются не во время ухаживания, а когда люди начинают совместную жизнь.

— Лучше всего постараться распознать эти признаки как можно раньше, до замужества, и поостеречься связывать свою судьбу с таким человеком. Тут не стоит питать никаких иллюзий: жить с таким человеком будет очень трудно. Ну, а если решительный шаг уже сделан, надо проявить мудрое терпение и пытаться вывести своего суженого из той западни, в которой он оказался из-за неправильного воспитания в детстве. Но это возможно лишь при большой любви, ведь любят, как известно, не за что-то, а просто так.

— И даже вопреки.

— Да. В таком случае можно надеяться на постепенное исправление личностной деформации, потому что социопатия — это все-таки нажитое состояние. А значит, и исправимое. Но, проявляя терпение и любовь, социопата нельзя распускать. Жена не должна взваливать на себя все обязанности, в том числе и по зарабатыванию денег. Наоборот, перед социопатом совершенно необходимо ставить какие-то сверхзадачи — не заоблачные, а посильные. И отчасти действовать с ним, как с малым ребенком, подбадривая и хваля за успехи, помогая переживать неудачи. Далеко не все женщины с этим справляются, ведь в муже хочется видеть опору, а не еще одно малое дитя. Поэтому все-таки лучше подходить к браку серьезно и с социопатом не связывать свою жизнь. Эти люди своей расхлябанностью, неустойчивостью, капризностью, упрямством, безосновательными претензиями на лидерство могут испортить жизнь и жене, и детям.

— Если я правильно понимаю, то для социопатов еще характерно непризнание своей вины, некритичное отношение к себе. Женщины часто говорят, что муж, который дома творит Бог знает что, категорически отказывается идти к психологу, закрывается от проблем, не желает налаживать нормальную семейную жизнь.

— Да, в этом как раз и проявляется недостаточность социального интеллекта, характерная для социопатов. Если бы были ужесточены социальные требования, предъявляемые к таким людям, число социопатов заметно убавилось бы. Только важно, чтобы требования были конкретны и не сводились, как в последние десятилетия, к материальному обеспечению семьи без какой-либо нравственной составляющей, ведь воровство — это тоже способ материального обеспечения, и нередко, как мы видим по нашей новейшей истории, весьма успешный.

— Я что-то не припомню, чтобы в те времена, когда в нашей стране не позволялось тунеядство, было так много неработающих мужчин, которые сидят на шее у жены или у престарелых родителей-пенсионеров.

— Конечно. Общество должно быть требовательно к своим гражданам. Одновременно оно должно помогать им, создавать условия для честного труда и нормальной, нравственной жизни. К примеру, в свое время было лечение алкоголизма в лечебно-трудовых профилакториях. Оно было добровольно-принудительным и давало, вопреки уверениям некоторых либеральных правозащитников, хорошие результаты.

— Сейчас предлагают ввести такое лечение для наркоманов.

— Дай Бог, чтобы это получилось! К слову сказать, наркомания хорошо лечится в монастырях и православных общинах, где жесткие требования, дисциплина, труд, воздержание и одновременно приобщение к истинным ценностям, высоким целям и настоящим, а не суррогатным духовным радостям. Именно это социопатам необходимо как воздух.

С Галиной Козловской беседовала Татьяна Шишова