LiveInternetLiveInternet

Цитата сообщения Роман_Торчагин Псковская миссия: Церковь была с народом

Ксения Лученко

Фильм «Поп», выходящий на экраны в апреле, — повод начать серьезный разговор о Церкви и народе в годы войны. Псковская миссия – одна из самых трагических и героических страниц истории Второй мировой. Сегодня мы предлагаем интервью с историком Константином Обозным, автором книги «История псковской православной миссии» — наиболее полного исследования этой темы.

Патриарший Экзарх Прибалтики митрополит

Литовский и Виленский Сергий (Воскресенский).

— Константин, автор романа «Поп» Александр Сегень называет Вас одним из консультантов, помогавших ему в работе. Согласны ли Вы с его видением Псковской миссии и взглядов, настроений ее членов?

— Произведение Александра Сегеня художественное по замыслу, поэтому не стоит слишком строго относиться к некоторым расхождениям в историческом плане. В тоже время, примечателен тот факт, что центральная линия книги автором создана полностью на основе воспоминаний члена Псковской Миссии протоиерея Алексия Ионова «Записки миссионера».

Довольно проблемным в книге, на мой взгляд, является утверждение о том, что Псковская Православная Миссия — детище немецких оккупантов. На самом деле Псковская Миссия не была учреждена по инициативе немецких властей, тем более к этому абсолютно не был причастен Адольф Гитлер. По этому вопросу известен целый блок документов оккупационных властей, где раскрывается их подлинное отношение к церковному возрождению. Без начавшегося стихийно церковного возрождения на занятых немцами советских территориях, не могло быть и Миссии. Экзарх Сергий стараясь помочь мирному населению и поддержать этот духовный подъем, начинает трудные переговоры по учреждению Псковской Миссии. Немцы не инициировали создание Миссии, а скорее пошли на уступку митрополиту Сергию (Воскресенскому), который и является основным «виновником» создания Миссии. Конечно, без разрешения оккупационных властей деятельность Миссии была бы невозможна, но акценты должны быть расставлены верно, иначе мы придем к той же схеме, о которой так единодушно писали советские историки — немецкие спецслужбы учредили Миссию, чтобы использовать церковь в порабощении русского народа и шпионской, предательской деятельности. Фигура немецкого полковника, который якобы послан самим Гитлером на Псковщину, выглядит неправдоподобно. Конечно, могли быть (и были) немецкие офицеры и солдаты, которые уважительно и даже с симпатией относились к Православной Церкви, но вряд ли были специальные эмиссары, посланные самим фюрером.

Небольшая неточность с главным героем, который взял с собой матушку в миссионерскую поездку в Псков. Первая группа миссионеров, которая прибыла из Риги в Псков 18 августа 1941 года, состояла только из священников и псаломщиков всего 15 человек. В миссионерскую поездку не брали жен и детей. Сами священники не знали, что их ждет в Пскове (тем более экзарх Сергий одному их миссионеров на подобную просьбу — взять с собой матушку, благословения не дал). Это был крайне рискованный шаг. Некоторые миссионеры, после того, как устроились на местах своего служения, привезли семьи из Латвии, но это был 1942-1943 годы. Например, отец Георгий Тайлов. Жены и младенцы отцов Георгия Бенигсена, Алексия Ионова и других все время служения их мужей в Псковской Миссии оставались в Риге.

Протоиерей Георгий Тайлов

— член Псковской Миссии

(фото периода начала 1990-х гг.),

в 1943-1944 гг. являлся благочинным

Пушкиногорского округа

По поводу исповеди, которую главный герой принимает у юного партизана. Если учесть, что батюшка просвещенный и настоящий христианин, он не мог на исповеди сказать, что убивать немца или предателя это не грех. Это могло быть в другой форме. В Византийской империи православные воины, защищавшие свое отечество и Православие от неверных, и убившие врага в бою подвергались епитимьи, то есть проходили покаянный период, что бы вновь невозбранно участвовать в таинстве Евхаристии. Ведь убийство человека (независимо от того, кто он по отношению к нам) всегда остается актом духовным и противоестественным одновременно, разрушающим личность убийцы, а потому всегда есть грех.

В финальной части книги также есть место, вызывающее отторжение. Совершенно непонятны и даже фальшивы слова главного героя, батюшки, который вернулся из исправительно-трудового лагеря, о том, что при Сталине войну выиграли (читай под мудрым руководством Вождя), и для Церкви он дал послабление. Такие люди прекрасно понимали, чего стоят все эти «перемены», и никакой даже тени пиетета не могло быть перед советским руководством. Не следует забывать, что главный герой не был советским человеком, он приехал на псковскую землю из Прибалтики, где духовенство ни в предвоенные годы, ни после окончания войны в массе своей не отличались лояльностью к сталинскому режиму. Это заявление может показаться слишком категоричным. У меня для этого есть основания, так как мне посчастливилось познакомиться с некоторыми членами Псковской Миссии, их потомками, учениками, которые в отношении роли Сталина в судьбе России и Европы отличаются христианской трезвенностью — зло должно быть названо своим именем!

— Насколько созданные Сегенем образы выеденных под своими настоящими именами членов Псковской миссии совпадают с документальными источниками, с реальными людьми?

Протопресвитер Кирилл Зайц. весна 1944 года. Шяуляй,Литва

(в этот период отец Кирилл возглавлял деятельность Внутренней Православной Миссии в Литве).

С 1 декабря 1941 по февраль 1944 гг. протопресвитер Кирилл Зайц — начальник Управления

«Православной Миссии в освобожденных областях России» с центром в Пскове

— Автор книги действительно вывел образы нескольких реальных исторических лиц — это экзарх Сергий (Воскресенский), из руководства Миссии — протопресвитер Кирилл Зайц, священник Георгий Бенигсен, протоиерей Сергий Ефимов. Говорить о некоторой идентичности художественных образов с реальными историческими фигурами сложно, учитывая

Протоиерей Сергий Ефимов

— начальник Управления «Православной Миссии

в освобожденных областях России»

в августе-сентябре 1941 года

(фото периода конец 1950-начало 1960-х гг.)

тот факт, что мы имеем дело с художественным произведением, а не научным трудом. Вполне естественно, что автор свое отношение, концепт человека начала 21 столетия, вольно или невольно передает своим героям. Большинство наших соотечественников в возрасте от 40 лет в процессе формировании личности подвергались сильнейшему влиянию коммунистической идеологии (даже если не были «идейными»), которое до сих пор действует в нас, в том числе и в тех, кто вошел в церковную ограду… Но этого влияния был начисто лишены, а потому были более свободны чем мы, такие люди как Кирилл Зайц, Алексей Ионов, Георгий Бенигсен. Именно поэтому передать их точные портреты современному писателю очень и очень сложно. Это же касается и самого митрополита Сергия (Воскресенского), фигуры масштабной, сложной, иногда противоречивой. В отношении личности и роли экзарха всегда есть соблазн — изобразить его как немецкого приспешника, либо наоборот как просоветского епископа, агента советской разведки и т.д. На мой взгляд, Сергий (Воскресенский) не был ни первым, ни вторым.

И в одном, и в другом случае, церковная деятельность экзарха не смогла бы принести столько важных духовных плодов. При этом нужно отдать должное замечательному организационному таланту, мудрости, дипломатическому такту, но главное — христианской твердости и преданности Церкви, то есть своей пастве, за которую он и взошел на свою Голгофу. О самой гибели митрополита Сергия так же нет однозначной версии. Большинство современных исследователей считают, что убийство главы Прибалтийского Экзархата было подготовлено и осуществлено немецкими спецслужбами. Однако есть некоторые факты, которые допускают возможность и другой версии событий. Риторическим в этой связи выглядит вопрос о судьбе экзарха, если бы он оказался на территории, освобожденной от немецких захватчиков.

— История Псковской миссии — одна из самых болезненных тем в истории Русской Церкви XX века. Не все могут купить и прочесть Вашу монографию или другие исследования. При этом у многих сложилось стереотипное видение ситуации. Может быть, Вы можете кратко сформулировать, чем в действительности являлась Псковская миссия, в каких отношениях состояло ее руководство и члены с командованием Вермахта и Советской властью?

— В кратком интервью ответить на подобный вопрос непросто. Как уже было сказано выше, Псковская Православная Миссия явилась ответом церковного руководства Прибалтийского экзархата на вопрошание и мольбы верующих оккупированного Северо-Запада России прислать священнослужителей, таким образом поддержать и направить в церковное русло стихийный духовный подъем среди мирного населения (отмеченный в том числе в сводках немецких информационных служб). Таким образом, Псковская Миссия призвана была возродить церковную структуру — решить задачу восстановления православных приходов (до начала войны на территории действия Псковской Миссии действовало не более 10 православных храмов), объединенных в благочиния. Силами самих мирян проводился ремонт и подготовка храмов к богослужению. Кроме того, сотрудники Миссии активно занимались делом христианского просвещения, научения в вере, проповедью Евангелия, как среди детей и молодежи, так и среди взрослых прихожан. Создавались молодежные христианские кружки, церковные школы, приходские библиотеки, проводились катехизические встречи и внебогослужебные беседы с прихожанами. На приходах проводилась благотворительная работа, в том числе оказывалась материальная и духовная помощь военнопленным красноармейцам. При храмах создавались приюты для бездомных и сирот. В этой многогранной деятельности Псковской Миссии (особенно в деле миссии и христианского просвещения) активное участие принимали миряне миссионеры, которые прибыли из Латвии и Эстонии (Печеры). Большинство из них прошли свой путь христианского и церковного возмужания, активно участвуя в деятельности Русского Студенческого Христианского Движения, филиал которого действовал в 20-30-е гг. в Прибалтике

Протоиерей Николай Колиберский

— начальник Управления «Православной Миссии

в освобожденных областях России»

в октябре-ноябре 1941 года

Руководство Псковской Миссии и ее члены, поскольку действовали на оккупированной территории вполне легально, должны были входить в отношения с оккупационными властями по различным вопросам, так как буквально на все необходимо было разрешение военного коменданта и других ведомств оккупационных властей (от права перемещаться по занятой оккупантами территории, для чего необходимо было получить пропуск, до открытия храмов и учреждения при них школ и приютов).

По словам протоиерея Алексия Ионова, православные священнослужители к немецким властям относились как к злу, но к злу меньшему. Для большинства священнослужителей и мирян оба режима и немецкий, и советский — режимы не просто тоталитарные, но режимы антихристианские, античеловеческие, и потому это зло. Однако по сравнению с советским строем, для многих членов Миссии немецкие оккупационные власти, в отличие от советских властей, были меньшим злом, так как не препятствовали восстановлению церковной жизни, проповеди Евангелия, духовному окормлению мирного населения. Конечно, немецкая пропаганда старалась использовать этот факт в своих целях, всячески подчеркивая толерантность и веротерпимость Великой Германии, которая якобы призвана Богом «освободить» Россию от коммунистического владычества. В свои пропагандистские «игры» оккупационный режим пытался вовлечь и представителей Православной Церкви. чего необходимо было получитиитиь пропуск, по занятой территории вопросам, так как буквально на все было необходимо разрешен

Таким образом, можно сказать, что руководство Псковской Миссии и ее сотрудники были вынуждены вступать в контакт с оккупационной властью (кто-то употребит слово «сотрудничать») для того, чтобы открыто совершать служение, поддержать свою паству в тяжелые военные годы и помочь русскому народу вернуться к Богу и в Церковь. Для человека нецерковного последние доводы совершенно неубедительны — не только в советские годы, но и сегодня можно слышать мнение, что ничем нельзя «оправдать» православных священников, которые служили с разрешения немецких оккупантов. Вряд ли кто-то задумывается, что если бы на оккупированных территориях не было легального служения в православных храмах, которое совершалось священнослужителями входящих в Московскую Патриархию, то этот духовный вакуум был бы заполнен иными религиозными течениями, сектантскими и нехристианскими группами. Кстати именно об этом мечтал фюрер.

Служение Псковской Православной Миссии никоим образом не преследовало цели оккупационного режима, ведь для последнего желательно было иметь дело с слабым раздробленным, враждующим внутри себя народом, которым легко управлять. Именно Православная Церковь собрала на оккупированной территории постсоветское население в народ Божий. Именно Церковь, следующая за Христом, сплотила русский народ и помогла выстоять ему в войне. В этом ключе, становится понятно, насколько легковесными оказываются тезисы о «великой» роли НКВД, коммунистической партии, генералиссимуса Сталина в деле победы.

Возвращаясь к теме сотрудничества членов Псковской Миссии с оккупационными властями, хочется отметить, что целый ряд фактов свидетельствуют о непростых отношениях Православной Церкви с немецким оккупационным режимом. За внешней лояльностью и подчеркнутым уважением скрывалось недоверие и раздражение. Это касалось и отношения немецкого руководства к экзарху Сергию, запрет на преподавание уроков Закона Божия в школах, попытки перевести церковную жизнь на новый календарь, препятствия, которые чинились в деле духовного и материального попечения о военнопленных, наконец, аресты священно и церковнослужителей, и неусыпный контроль за деятельностью Миссии.

Псковский кафедральный Свято-Троицкий собор

в период немецкой оккупации

Наиболее тяжким обвинением в адрес сотрудников Псковской Миссии было и остается предательская деятельность — сбор информации о советском подполье и партизанском движении, выдача немецким властям советских патриотов и т.п. Приверженцев такой точки зрения можно сегодня встретить, к сожалению, и в церковных кругах. Если бы Псковская Миссия была не церковным учреждением, а шпионской организацией, то вряд ли церковное возрождение вообще могло состояться и принести столь обильные плоды. Серьезным доводом в несправедливости и ложности подобных обвинений является реабилитация (1956 г.) священнослужителей Псковской Миссии, которые были осуждены в 1944-1945 гг. за якобы предательскую, шпионскую деятельность.

Взаимоотношения Псковской Миссии и советской власти так же являются одной из «болевых точек» этой темы. На первый взгляд уместно задать вопрос — какие могут быть отношения, если Псковская Православная Миссия действовала на территориях оккупированных немецкими войсками? Во-первых, советское руководство было хорошо осведомлено о процессах церковного возрождения на оккупированных территориях. В научных кругах есть мнение, что именно это стало в 1943 году одной из важных причин начала нового курса церковно-государственных отношений в СССР. Во-вторых, на оккупированных территориях Северо-Запада России полномочными представителями советской власти были партизанские соединения, действовавшие под руководством ЛШПД (Ленинградский штаб партизанского движения). В каждом партизанском отряде были так называемые оргтройки, в функции которых входили следующие задачи — сбор продуктов, одежды и материальных ценностей у местного населения, агитация и пропаганда (распространение газет, листовок, обращений советского правительства и т.п.). Кроме этого оргтройки обладали судебной и исполнительной властью, то есть выносили приговор и приводили его в исполнение в отношении тех, кто нарушал советские законы, занимался антисоветской деятельностью, сотрудничал с оккупантами. Как правило, членами оргтройки были руководители партийных организаций, сотрудники прокуратуры и милиции, то есть те, кто и в довоенные годы так или иначе был связан с репрессиями, в том числе в отношении православного епископата, клириков и мирян. Военные условия создавали ситуацию чрезвычайную (на войну можно было многое списать), когда от рук представителей оргтроек погибали совершенно невинные люди. Священнослужители на оккупированной территории, открывающие храмы по разрешению оккупационных властей, автоматически попадали в разряд изменников и коллаборационистов. Доподлинно известно о двух случаях убийства священнослужителей партизанами на территории, окормляемой Псковской Миссией. Статистика о погибших по приговору оргтроек церковнослужителей, старост и мирян на Северо-Западе России отсутствует.

Начиная с 1943 года, все больше и больше появляется фактов о лояльном отношении партизанских соединений к Псковской Миссии. Это объясняется различными причинами. Именно в этом году происходит изменение официальной политики советского правительства к Православной Церкви, естественно эта новость распространялась и на оккупированной немецкими войсками территории. Именно этот год становится переломным в войне, оккупационная политика нацистов ужесточается, в том числе начинаются массовые вывозы трудоспособного мирного населения в Европу и Германию. Многие предпочитали остаться на родине и спасались от угона на чужбину в партизанских отрядах. Именно это способствовало тому, что в партизанских соединениях возрос процент местного населения, которое не понаслышке знало о трудах духовенства Псковской Миссии.

Крестный ход под стенами кафедрального собора в Пскове, 1943 год

Наконец, последнее на что нужно обратить внимание в этом направлении — мы сталкиваемся с знаковым противоречием, которое помогает еще раз понять антинародную сущность советской власти. После освобождения Северо-Запада России и Прибалтики от немецких войск наиболее активные и ревностные члены Псковской Миссии (некоторых из них до сих пор помнят благодарные псковичи старшего возраста) были арестованы сотрудниками СМЕРШа и осуждены на долгие сроки заключения в сталинских лагерях. Это были лучшие из лучших, тот кто служил Богу и ближнему не жалея себя, своего благополучия и даже жизни. Именно они были так страшны для советской власти, для незыблемости тоталитарного строя, потому что помогли народу избавиться от леденящего страха, обрести духовную свободу через обретение истинной веры и жизни во Христе. Здесь, кстати хорошо видно и то, что роднит советский и нацистский строй.

Члены Псковской Православной Миссии на территории Псковского кремля, 1943 год

(Константин Кравченок, Ростислав Полчанинов, Раиса Матвеева, Николай Сабуров,

Ольга Кошко, археолог из Новгорода — предположительно Василий Пономарев ?)

— Как сложилась судьба священников Псковской миссии после войны? Какой процент остался в СССР, какой — уехал в эмиграцию? Как церковное руководство в последующие годы относилось к бывшим членам псковской миссии, оставшимся в СССР? В церковной среде был велик авторитет, например, архимандрита Кирилла (Начиса), как складывались его отношения с властями — церковными и советскими? Как он рассказывал о псковской миссии?

— В основном послевоенная судьба членов Псковской Миссии (священнослужителей и мирян) сложилась в трех направлениях —

1. выехали в 1944 году на Запад примерно 15-20 человек

2. остались на родине и были репрессированы в 1944-1952 гг. 60-65 человек

3. остались на родине и не подверглись репрессиям 80-85 человек

Из первой группы можно выделить протоиерея Иоанна Легкого, который в Псковской Миссии являлся благочинным Гдовского округа, в эмиграции почил в сане епископа

Протоиерей Алексий Ионов — член Псковской Миссии,

благочинный Островского округа (1941-1943 гг.),

автор воспоминаний «Записки миссионера»

Рокландского в 1995 году. Многие члены Псковской Миссии оказавшись на Западе продолжали свое миссионерское служение для русских беженцев-эмигрантов второй волны — протоиерей Георгий Бенигсен, протоиерей Алексий Ионов, протоиерей Феодор Михайлов и другие.

Статистические выкладки страдают неточностью, поскольку жизненный путь некоторых членов Миссии до конца невыяснен: следы некоторых сотрудников Миссии теряются в ходе тотальной эвакуации в Прибалтику, о некоторых членах Миссии известно, что они были арестованы, но дальнейшая информация начисто отсутствует. Так же затрудняет исследование тот факт, что аресты некоторых членов Миссии продолжались вплоть до смерти Сталина.

Миссионеры-священники из третьей группы, те кто не подвергся арестам, постоянно находились в состоянии ожидания, они не были застрахованы от притеснений безбожной власти, лишения регистрации, шантажа, давления и пр. Уполномоченный Совета по делам Русской Православной Церкви по Псковской области в своих отчетах в послевоенные годы неоднократно подчеркивал, что духовенство, служившее на оккупированных территориях, требует особого внимания со стороны советской власти. Советская власть не доверяла, а, говоря точнее, и побаивалась священнослужителей из Псковской Миссии.

Особенно нелегко приходилось тем священникам из Миссии, кто после освобождения из лагерей возвращался на родину, к своим семьям. Нередко таким священнослужителям местные власти, прежде всего уполномоченный Совета по делам РПЦ, старались всячески помешать вновь вернуться к служению в Церкви, а если выделялись места, то это были, как правило, сельские отдаленные малочисленные приходы.

Несмотря на это, именно эти священники составляли цвет Русской Православной Церкви в северо-западных областях и Прибалтике — протоиерей Сергий Ефимов, протоиерей Иаков Начис, протоиерей Николай Трубецкой, протоиерей Николай Шенрок, протоиерей Константин Шаховской, протоиерей Ливерий Воронов, протоиерей Георгий Тайлов, архимандрит Кирилл (Начис).

Они снискали заслуженную любовь у паствы и уважение у иерархов. При этом, мне посчастливилось познакомиться с некоторыми из них, или с потомками псковских миссионеров. Все это были люди не только самоотверженные и преданные Христу, но и чрезвычайно скромные и аскетичные в повседневной жизни. Архимандрит Кирилл, например, рассказывая о миссионерских поездках со своим старшим братом по оккупированной Псковщине, подчеркивал, что ничего особенного они не делали — крестили, отпевали, совершали богослужения и освящения храмов. Все как обычно в священнической практике, вот только заплатить за несение этого подвига членам Миссии пришлось здоровьем, свободой, а кому то и самой жизнью.

Мое личное соприкосновение с их опытом христианской жизни и миссионерского служения я расцениваю как великую милость и дар от Господа.

Редакция благодарит Константина Обозного за предоставленные фотографии.

Псковская православная миссия

Духовенство Псковской православной миссии и немецкие военные во Псково-Печерском монастыре

Пско́вская правосла́вная ми́ссия — пастырско-миссионерское учреждение, ставившее задачу возрождения православной церковной жизни на северо-западе оккупированной Вермахтом территории РСФСР; создано в августе 1941 года при содействии германской администрации митрополитом Виленским и Литовским Сергием (Воскресенским), который, сохраняя номинальное пребывание в юрисдикции Московского патриархата, осуждал сотрудничество последнего с советским режимом в борьбе против Германии, с самого начала немецкой оккупации занял антикоммунистическую позицию и принял курс на сотрудничество с оккупационными властями

Действовала в 1941—1944 годах на оккупированной части епархий Русской православной церкви: Ленинградской (Санкт-Петербургской), Псковской и Новгородской. Ранее, в ходе Большого террора 1937—1938 годов высшее духовенство на северо-западе России, как и повсюду в СССР, было частично репрессировано, частично вынуждено перейти на светскую работу, и к лету 1941 года в указанных епархиях (не считая Ленинграда с ближайшими окрестностями) действовало не более 10 храмов. Последняя церковь в самом городе Пскове была закрыта весной 1941 года. За неполных два с половиной года верующему населению с помощью миссии удалось возродить более 300 приходов, согласно другим данным — около 200.

Для верующих создание Православной миссии объяснялось не только необходимостью быстрого возрождения в «освобождённых областях» церковной жизни, но и тем, что эти области перед войной не имели епископа, ранее ими руководившего.

В настоящее время деятельность Псковской миссии — тема споров в околоцерковной среде. Их называют и героями антибольшевистского сопротивления, и пострадавшими от лживых обвинений в коллаборционизме, и предателями своей Родины. Официальных заявлений по поводу отношения к деятельности Псковской миссии высшее духовенство Русской православной церкви не делало.

Энциклопедичный YouTube

ПСКОВ В ГОДЫ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ

Анатолий Васильевич Филимонов,

профессор, кандидат исторических наук, заведующий кафедрой русской истории ПГПУ им.С.М.Кирова

Суровые испытания выпали на долю древнего русского города, вписавшего в годы Великой Отечественной войны новые яркие страницы в свою многовековую историю.

В захватнических планах фашистской Германии особое место занимал Ленинград, для овладения которым предназначалась группа армий «Север». Перед ней стояла задача нанести удар из Восточной Пруссии в направлении на Даугавпилс, Остров, Псков и через короткое время захватить Ленинград. Всего на ленинградском направлении действовали 42 вражеские дивизии общей численностью 725 тысяч солдат и офицеров, вооруженных танками, авиацией, орудиями — более 30% сил и средств, предназначенных для вторжения в пределы Советского Союза.

Гитлеровская Германия, вероломно напав на СССР, стремилась нанести ему возможно более тяжелый урон, захватить инициативу и в кратчайший срок завершить войну в свою пользу. Но план «молниеносной войны» стал рушиться с первых же дней гитлеровского вторжения. Несмотря на неравные условия и тяжелую обстановку, советские воины смело и решительно вступали в бой с превосходящими силами врага и в ожесточенных схватках упорно отстаивали каждую пядь земли. С упорным сопротивлением противник столкнулся на Шауляйско-Лиепайском и Вильнюсском направлениях, где советские воины в первые дни войны стремились задержать его. Однако преимущество противника в живой силе и технике было настолько велико, что они не могли только одной храбростью и самопожертвованием остановить его продвижение вглубь советской территории.

После оставления Прибалтики Псков стал первым крупным российским городом, принявшим на себя удар противника. Ему гитлеровское командование отводило особое место, называя «ключом к парадным дверям Ленинграда»: после Пскова на пути к Ленинграду больше не было такого крупного населенного пункта и важного железнодорожного узла, каковым являлся древний город.

Следя за событиями, развернувшимися на Северо-Западном театре военных действий, Наркомат обороны 26 июня 1941 года потребовал приведения в боевую готовность Псковско-Островского укрепленного рубежа вдоль старой государственной границы. Его оборонительные сооружения были законсервированы или демонтированы после присоединения в 1940 году Прибалтики. Строительные работы начались здесь с 28 июня. На них ежедневно было занято 9500 военных строителей и 25 тысяч мобилизованных жителей Пскова и окрестных районов. Строительство оборонительных рубежей явилось для псковичей огромной школой мужества, проверкой их стойкости. Участники работ подвергались почти непрерывным бомбардировкам и пулеметному обстрелу гитлеровской авиации.

Строительство оборонительных объектов, как и поток эшелонов с военными грузами, места расположения войск прикрывали советские летчики базировавшейся на псковском аэродроме 39-й истребительной авиадивизии. В те дни в псковском небе ее летчики одними из первых сумели осуществить воздушные тараны. 28 июня такой подвиг совершили младшие лейтенанты П.Т.Харитонов и С.И.Здоровцев, 29 июня — младший лейтенант М.П.Жуков. Уникальность этих таранов состояла в том, что все летчики сумели сохранить свои боевые машины и вернулись на аэродром. 8 июля 1941 года был подписан первый в годы войны Указ Президиума Верховного Совета СССР о присвоении этим трем летчикам звания Героя Советского Союза.

М.П.Жуков погиб в 1943 году у Невской Дубровки, защищая Ленинград, а П.Т.Харитонову удалось увидеть Победу над гитлеровской Германией. При содействии Комитета по обороне Государственной думы и на собранные в Москве и в Пскове средства памятник этим Героям и первому Указу был сооружен и открыт 22 июля 2005 года в Крестах — перед псковским военным аэродромом. Подвиги П.Т.Харитонова, С.И.Здоровцева и М.П.Жукова стали примером для многих других летчиков. Вскоре после них воздушный таран в и небе под Псковом совершил Н.Я.Тотмин, также удостоенный звания Героя Советского Союза.

Авиаторы были первыми, кто принял на себя удар противника под Псковом. С 30 июня 1941 года на рубеже обороны в Псковско-Островском укрепрайоне стали сосредотачиваться и сухопутные фронтовые резервы, вступившие с начала июля в бой с противником. Особенно ожесточенные бои, полные примеров мужества и героизма, развернулись 3-6 июля. Противник потерял в них до 140 танков, много другой техники и живой силы. Советские летчики в период боев совершили 74 боевых вылета, сбросив на врага сотни бомб. 4 июля летчик Л.В.Михайлов сбил в одном из боев два неприятельских самолета, а свою подбитую машину направил в танковую колонну противника. Это был один из первых в годы войны подвигов такого рода. За него Л.В.Михайлов 22 июля 1941 года посмертно удостоен звания Героя Советского Союза. Среди командиров, руководивших войсками в этих боях, были командующий 27-й армией Н.Э.Берзарин, будущий первый военный комендант Берлина, и командир 28-й танковой дивизии И.Д.Черняховский, будущий генерал армии, командующий 3-м Белорусским фронтом. Участвовали в боях и бойцы 9-го Псковского пограничного отряда НКВД во главе со старшим политруком Д.Т.Дядищевым, погибшим 3 июля 1941 года.

Бои на Псковско-Островском рубеже на время задержали продвижение противника, но незавершенность сооружения укреплений и превосходство врага в силах заставили воинов Северо-Западного фронта вновь отступить. Однако они упорной обороной снова стремились приостановить продвижение противника непосредственно к Пскову. Неподалеку от города 7 июля 1941 года произошло одно из первых в истории войны крупное танковое сражение, в котором с советской стороны участвовало около 100 танков, а со стороны противника — не менее 250. Противнику был нанесен ощутимый урон: он потерял несколько десятков танков и бронемашин. Еще несколько машин было уничтожено в непосредственной близости от Пскова, возле реки Черёхи.

В 1974 году, в дни празднования 30-летия со дня освобождения Пскова, на городской площади Победы состоялось перезахоронение останков неизвестного солдата, павшего на поле брани 9 июля 1941 года близ деревни Батьковичи, что неподалеку от Пскова, на реке Великой. Вероятно, солдата оставили для прикрытия огнем отходивших товарищей (поэтому у него и не было документов). И когда этот мужественный воин, выполнив свой долг до конца, готовился переплыть реку, вражеские пули настигли его. Он скончался от тяжелых ран на руках жителей деревни, которые здесь же, на берегу Великой, похоронили бойца. Теперь на могиле его в Пскове стоит памятник с надписью «Подвиг твой бессмертен» и горит Вечный огонь, зажженный от Вечного огня на Марсовом поле в Ленинграде.

Нельзя не отметить и роль в защите города первых добровольческих формирований псковичей — истребительных батальонов, отрядов местной ПВО, охранявших важнейшие объекты, тушивших пожары, вспыхнувшие в городе после налетов вражеской авиации, боровшихся с диверсантами и десантами противника. Напряженно трудился коллектив Псковского железнодорожного узла, обеспечивавший эвакуацию имущества и ценных грузов. Только в период с 3 по 8 июля 1941 года из города в восточные районы страны (Поволжье, Урал, Сибирь) было вывезено 1457 вагонов грузов (ценности Государственного банка, оборудование промышленных предприятий, культурные ценности и др.). Составы нередко формировались под бомбовыми ударами вражеской авиации, на разрушенных путях.

По мере возрастания угрозы захвата Пскова советское командование, стремясь в очередной раз задержать противника, приняло решение о взрыве всех мостов через Великую и ее притоки. К 8 июля все автодорожные мосты, прикрывавшие подступы к городу, были подорваны. Сохранился только железнодорожный мост, у которого несла охрану группа из семи саперов 50-го дорожного батальона 1-го механизированного корпуса под руководством младшего лейтенанта С.Г.Байкова.

В эти тревожные минуты, когда враг стремился на плечах отступавших советских воинов ворваться в город, саперы-подрывники и совершили героический подвиг. Мост был уже заминирован, но по нему переправлялись отступавшие бойцы 41-го стрелкового корпуса. В случае немедленного взрыва моста значительная часть их осталась бы на левом берегу Великой и неизбежно попала бы в плен, поэтому с взрывом тянули до последнего. Наконец, около 16 часов приказ о взрыве был получен. Но в это время саперы увидели, что к мосту с боем пробивается советский артиллерийский дивизион. Байков решил пропустить его, а потом подорвать мост. Артиллеристы переправились (все это происходило под артиллерийским огнем противника), но вслед за ними к мосту устремились немецкие танки и мотоциклы. Дело решали секунды. Попытка взорвать мост с помощью подрывной машинки не удалась (электропровода оказались перебитыми). Тогда саперы вместе с командиром бросились на мост и использовали в качестве детонаторов гранаты. Мост вместе с ворвавшимися на него вражескими машинами рухнул в воду. За этот подвиг С.Г.Байков первым среди воинов инженерных частей был посмертно удостоен звания Героя Советского Союза (Указ Президиума Верховного Совета СССР от 16 марта 1942 г.), все остальные бойцы награждены орденами Ленина. Именем Байкова названа одна из улиц города. Долгое время все бойцы его группы считались погибшими при взрыве, как и командир. Однако судьба четырех из них оказалась счастливой: они в тот памятный день уцелели, продолжали сражаться с врагом, а после окончания войны вернулись на Псковщину и получили давно ожидавшие их заслуженные награды.

Бойцы-саперы повторили подвиг, который был совершен невдалеке от этого места командиром 2-й роты 4-го минно-подрывного дивизиона А.А.Чецулиным в гражданскую войну, когда интервенты и белогвардейцы весной 1919 года рвались к Петрограду. Чтобы задержать их, минеры разрушили железнодорожный мост, а броневики противника тем временем вступили на Ольгинский мост. Выделенные для подрыва моста минеры не успели вовремя сделать это. Тогда командир роты бросился к мосту и подорвал его. Герой погиб, но уничтоженный им мост на три дня остановил наступление интервентов и позволил частям Красной Армии организовать оборону на тыловых рубежах.

Взрыв мостов в 1941 году тоже не позволил противнику сходу ворваться в Псков. Упорной обороной города продвижение его было задержано еще на сутки, что позволило командованию выиграть некоторое время, столь дорогое в ту тяжелую пору. Тогда противник обошел Псков с востока и его танковые соединения устремились к Луге. Советские войска под угрозой окружения 9 июля 1941 года вынуждены были оставить город.

Оборона Псковско-Островского укрепленного рубежа и непосредственно Пскова явилась важ ным звеном битвы за Ленинград на дальних к нему подступах и способствовала срыву планов гитлеровцев по быстрому его захвату. Обеспечивая отход главных сил 27-й армии после оставления Пскова, храбро сражались севернее его воины 111-й стрелковой дивизии. Командир дивизии полковник И.М.Иванов во главе одного из подразделений организовал оборону в населенном пункте Мараморка недалеко от Пскова на Ленинградском шоссе. Вскоре показались немецкие автоматчики на мотоциклах, и советские воины открыли по ним огонь. Мотоциклисты стали отступать, но на помощь им подоспела мотопехота. Завязалась ожесточенная схватка. Атаки врага следовали одна за другой, с воздуха их поддерживала авиация, затем к полю боя подошли немецкие танки. Они открыли огонь по воинам, которые вели неравный бой с врагом до последней возможности. Оставшаяся в живых небольшая группа бойцов во главе с командиром дивизии, отстреливаясь, пыталась отойти к лесу. Но вражеский огонь уничтожал одного воина за другим, одним из последних был сражен полковник И.М.Иванов. Теперь у деревни стоит памятник с надписью: «Здесь похоронены командир 111-й стрелковой дивизии полковник Иванов Иван Михайлович и 40 солдат, сержантов и офицеров, погибших в боях с немецко-фашистскими захватчиками в июле 1941 года».

Продолжали сражаться с врагом и воины-пограничники. Всего их на подступах к Пскову и севернее его погибло до 180 человек; в деревне Лудони им установлен памятник.

Несмотря на отступление от Пскова и понесенные советскими войсками потери, они не позволили группе армий «Север» разгромить их на северо-западном театре военных действий. Более того, упорной обороной они остановили фашистов на дальних подступах к Ленинграду. Гитлеровскому командованию пришлось 19 июля 1941 года отдать приказ группе армий «Север» прекратить наступление на Ленинград, перейти к обороне, привести в порядок свои войска, перегруппировать их и лишь после этого возобновить наступление. Это время было использовано советскими войсками для организации лучшей обороны на Лужском, а затем на Пулковском рубеже. В конечном итоге план захвата Ленинграда оказался сорванным. В обороне его на дальних подступах важное значение имели и бои под Псковом.

Но древний Псков на целых три года оказался оккупированным немецко-фашистскими захватчиками, в полной мере испытав все тяготы «нового порядка», основным средством которого был массовый, ничем не ограниченный террор. Псков стал поистине многострадальным городом. Он из российских городов был оккупирован одним из первых, а освобожден в числе последних, пережив самую длительную по сравнению с другими гитлеровскую оккупацию. Вдобавок, оккупационный режим был здесь наиболее тяжелым, так как город в течение всех этих лет был ближайшим прифронтовым тылом, постоянной базой дислокации гитлеровских войск.

Кровавым террором, насилиями, грабежами, идеологической обработкой населения гитлеровцы надеялись сломить волю псковичей к сопротивлению. Однако уже летом 1941 года в городе и его окрестностях стали развертываться, становясь все более массовыми и активными, различные формы народного сопротивления. В этом отношении псковичи во многом были первыми в Ленинградской области (Псков в то время входил в Ленинградскую область), вырабатывая и проверяя на практике наиболее целесообразные виды сопротивления и способы их организации. Так, уже в конце июля 1941 года под Псковом начали действовать три партизанских отряда общей численностью 120 человек. Командовали ими заведующий военным отделом Псковского горкома ВКП(б) И.А.Тарабанов, начальник городского отдела милиции В.Н.Шубников и командир-пограничник А.Г.Казанцев. Они были одними из первых партизанских отрядов в Ленинградской области и на оккупированной территории РСФСР в целом. В дальнейшем партизанское движение настолько расширилось, что к востоку от Пскова в сентябре 1941 года образовался первый в истории Великой Отечественной войны Партизанский край — территория, освобожденная от гитлеровских захватчиков, на которой была восстановлена советская власть — своеобразная «партизанская республика» в кольце вражеского окружения. Площадь края равнялась 9600 кв. км; в мирное время на его территории находилось около 400 деревень. Просуществовав в течение года, край показал мощь партизанского движения, силу народа, поднявшегося на защиту Родины. Непосредственно в Пскове уже в августе 1941 года началась деятельность подпольных организаций и групп, руководили которыми Псковские подпольные горком и райком ВКП(б). Они первыми в Ленинградской области, как и на оккупированной территории вообще, пришли к выводу о необходимости концентрации и объединения усилий сравнительно небольших сил подпольщиков для решения главных задач. В ноябре 1941 года был образован Псковский межрайонный подпольный партийный центр, возглавивший борьбу населения в Пскове и в трех прилегавших к нему районах.

Руководил им секретарь Псковского горкома ВКП(б) А.В.Гущин. Это был самый первый на оккупированной территории РСФСР межрайонный центр подпольной борьбы, с которым были связаны подпольные организации и группы Пскова, руководимые патриотами A. M.Яковлевой, А.И.Рубцовой, С.Г.Никифоровым, М.Г.Семеновым, Л.С.Акуловым, И.А.Екимовым и другими. Они действовали в паровозном депо, на электростанции, в госпитале и других местах. В напряженную и полную смертельной опасности борьбу включались и юные псковичи, не объединенные в группы, например, ученики школы № 1 братья Анатолий и Валерий Молотковы.

Межрайонный подпольный партийный центр действовал в течение года и прекратил свое существование после гибели основных его руководителей. Опыт его был учтен в дальнейшем в других районах. В октябре 1942 года в целях усиления подпольной работы в тылу врага Ленинградский обком ВКП(б), следуя примеру псковичей и найдя их опыт организации подпольной борьбы наиболее целесообразным, принял решение создать на оккупированной территории области уже 11 межрайонных подпольных центров, в том числе Псковский, вошедший в историю под названием центра «второго формирования». Возглавил его секретарь Псковского горкома ВКП(б) В.Ф.Михайлов; центр руководил подпольной борьбой в Пскове и в четырех соседних районах. Центром велась работа по воссозданию подпольных организаций и групп, срыву мероприятий оккупантов, диверсионная и разведывательная деятельность. Наиболее важным было

получение сведений о строительстве оборонительной линии «Пантера», что оказало неоценимую услугу советским войскам при наступлении на Псков в 1944 году. Гитлеровское командование намеревалось также осуществить запуск на Ленинград ракет ФАУ-2, уже доставленных в район Пскова. Но своевременно переданные об этом псковскими подпольщиками сведения в Ленинградский штаб партизанского движения позволили советской авиации нанести упреждающий удар и уничтожить сооружения гитлеровских войск. Это был очередной «взнос» псковичей в героическую оборону Ленинграда. Героическая борьба псковичей не прекращалась вплоть до освобождения города. Их решимость до конца бороться с врагом хорошо выразил в своей песне партизанский поэт пскович И.В.Виноградов: «Скорей умрем, чем станем на колени, но победим скорее, чем умрем!».

В результате стремительного наступления советских войск в январе-феврале 1944 года на юг от Ленинграда и на запад от Новгорода была освобождена от захватчиков значительная часть районов Псковского края. К концу февраля советские части вышли на подступы к Пскову. Как в 1941 году гитлеровцы называли его «ключом к парадным дверям Ленинграда», так и теперь он имел для них важнейшее стратегическое значение, представляя «ворота в Прибалтику». Поэтому оккупанты с октября 1942 года начали строительство линии «Пантера», продолжавшееся до 1944 года. «Пантера» являлась частью «Восточного вала», проходившего от Балтийского до Черного моря. После того, как южная часть этого «вала» под кодовым названием «Вотан», проходившая по Днепру, осенью 1943 года рухнула под ударами Красной Армии, гитлеровское командование возложило большие надежды на его северную часть, названную «Пантерой». Глубоко эшелонированная, оборудованная блиндажами, дотами, зарытыми в землю танками и пушками, колючей проволокой, противотанковыми «ежами» и надолбами, «Пантера» должна была сорвать наступление советских войск и наглухо закрыть дорогу в Прибалтику. Псков был окружен мощными оборонительными линиями, последняя из них проходила по окраинам города. Ключом обороны гитлеровцев являлись Ваулины горы, где была создана целая система пунктов, обеспечивавших наблюдение за действиями советских войск на глубину до 15 километров. Командование группы армий «Север» считало эту линию укреплений неприступной.

В конце февраля 1944 года советские войска пытались сходу прорвать ее, но попытки не увенчались успехом. Особенно сильное сопротивление гитлеровцы оказали севернее Пскова — у Ваулиных гор, и южнее города — у станций Стремутка и Черская. Эти бои были отмечены многочисленными примерами героизма советских воинов.

Например, 17 марта 1944 года в одном из боев севернее Пскова рядовой И.С.Коровин закрыл своим телом амбразуру вражеского дзота и ценой жизни дал возможность подразделению выполнить боевую задачу. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 24 марта 1945 года ему посмертно присвоено звание Героя Советского Союза. Сказывались, однако, сильная усталость бойцов после беспрерывного двухмесячного наступления от стен Ленинграда, ожесточенное сопротивление противника, наступавшая весна, затруднившая деятельность авиации. После нескольких неудачных попыток штурма Ставка Верховного Главнокомандования решила наступление приостановить и перейти к обороне. 18 апреля 1944 года был образован 3-й Прибалтийский фронт под командованием генерала армии И.И.Масленникова, воины которого целых три месяца готовились к предстоящему штурму укреплений «Пантеры». В штабах шло боевое планирование, с бойцами проводились специальные тренировки, бронетанковые и механизированные войска занимались восстановлением материальной части, летчики перебрасывали грузы. Военный Совет 42-й армии выпустил специальную листовку «Освободим Псков от фашистского ига» с обращением к бойцам и офицерам. «Славные воины нашей армии! — говорилось в ней. — …Вы находитесь на подступах к крупному административному центру Ленинградской области, важному узлу железных дорог — городу Пскову. Перед вами старинный русский город, прославивший себя многовековой героической борьбой против немецких захватчиков. Наши предки, псковитяне и новгородцы, руководимые Александром Невским, в 1242 году разбили на Чудском озере немецких псов-рыцарей. Это «Ледовое побоище» навсегда прославило силу русского оружия. Наши отцы и старшие братья в 1918 году под Нарвой и Псковом наголову разбили отборные немецкие войска и тем самым вписали первую величайшую страницу в историю военной славы молодой Красной Армии…».

Наступление возобновилось 17 июля 1944 года и началось с прорыва линии «Пантера» южнее Пскова. Значимость этого события была настолько большой, что в Москве в честь воинов 3-го Прибалтийского фронта, совершивших прорыв, был дан салют. Этот прорыв «Пантеры» означал начало Псковско-Островской наступательной операции, в ходе которой был освобожден и Псков. Основной удар по городу наносили 128-я и 376-я стрелковые дивизии (командиры — генералы Д.А.Лукьянов и Н.А.Поляков), входившие в 42-ю армию (командующий генерал В.П.Свиридов) 3-го Прибалтийского фронта. Вместе с ними действовали приданные им соединения и части — инженерные, артиллерийские, саперные и другие. Поддерживали наступление летчики 14-й Воздушной армии генерала И.П.Журавлева. Непосредственно на Псков наступали, а затем и вели бои на его улицах полки 128-й стрелковой дивизии: 741-й (командир подполковник Г.И.Чурганов), 374-й (командир майор К.А.Шестак), 533-й (командир подполковник Н.М.Панин), а из 376-й стрелковой дивизии — 1250-й полк (командир подполковник А.И.Глушков). «Псков был превращен противником в мощный узел сопротивления, — докладывал командир 128-й стрелковой дивизии Д.А.Лукьянов командованию фронта. — В зданиях установлены пулеметные точки, в фундаментах домов оборудованы дзоты и доты. Улицы и большая часть домов заминированы, на перекрестках установлены фугасы…». В ходе наступления красноармейцы и офицеры частей проявили массовый героизм, совершив немало подвигов. Так, разведчики В.Жуков и Р.Шалобода, забросав гранатами так называемый «клишовский дот», заставили его замолчать и обеспечили продвижение батальона; командир роты 122-й танковой бригады лейтенант Н.Луговцев, уничтожая огнем и гусеницами живую силу и технику врага, прокладывали путь пехоте; блокируя вражеские огневые точки, прорвала оборону противника рота лейтенанта И.Ядрышникова, овладели опорными пунктами батальоны Н.Коротаева и В.Н.Мирошниченко; рядовой 42-го отдельного штурмового инженерно-саперного батальона Н.В.Никитченко под огнем противника заминировал направление перед передним краем противника, а во время контратаки танков с двумя противотанковыми минами бросился под танк и подорвал его. За этот подвиг Указом Президиума Верховного Совета СССР от 24 марта 1945 года он был посмертно удостоен звания Героя Советского Союза.

Днем 22 июля 1944 года полки 128-й стрелковой дивизии с приданными ей частями с боем освободили центральную часть Пскова и вышли к реке Великой на всем ее протяжении в городской черте. Одновременно с севера нанесла удар 376-я стрелковая дивизия. Уничтожив мосты и переправочные средства, противник рассчитывал задержаться на какой-то срок на широком и глубоком водном рубеже, но в тот же день началось форсирование реки Великой. На рассвете 23 июля 1944 года Псков был полностью очищен от немецко-фашистских захватчиков.

Приказом Верховного Главнокомандующего частям и соединениям, особо отличившимся при освобождении города, было присвоено почетное наименование «Псковские»: 128-й и 376-й стрелковым дивизиям, 52-му гвардейскому отдельному тяжелому пушечному артиллерийскому дивизиону, 122-му минометному и 631-му зенитно-артиллерийскому полкам, 38-му отдельному моторизованному понтонно-мостовому батальону, 85-му отдельному полку связи. Названия этих частей и соединений были высечены на специальной стеле, установленной на улице 23 Июля (названа так в память о дне освобождения Пскова). Ряд частей и их командиры были награждены орденами, всем воинам 42-й армии за взятие Пскова объявлена благодарность, а в Москве 23 июля дан салют. Всего орденами и медалями за освобождение Пскова было награждено 4244 солдата и командира. В приказе Верховного Главнокомандующего подчеркивалась и значимость одержанной победы под Псковом для дальнейшего хода боевых действий: «Войска 3-го Прибалтийского фронта сегодня, 23 июля, штурмом овладели городом и крупным железнодорожным узлом Псков — мощным опорным пунктом обороны немцев, прикрывающим пути к южным районам Эстонии…». После слома обороны немцев под Псковом советские войска получили возможность для наступления на Прибалтику.

Так советские воины в боях за Псков приумножили славу города, завоеванную в сотнях сражений и осад предыдущих эпох.

«Советские войска штурмом овладели городом Псковом, — писала 24 июля 1944 года в передовой статье газета «Правда», подчеркивая преемственность подвига бойцов Великой Отечественной и боевых свершений их предков. — Честь и слава доблестным войскам Третьего Прибалтийского фронта! На их долю выпало счастье освободить один из старейших городов России, имя которого воскрешает в памяти русского народа славнейшие страницы его истории.

С давних времен Псков стоит неколебимой заставой Руси на западном ее рубеже. Псков памятен врагам. О его каменные стены не раз дробились закованные в латы разбойничьи банды немецких псов-рыцарей. В жестоких боях на Псковской земле под корень подкошена была мощь Ливонского ордена. Псковские полки, испытанные в воинском искусстве, участвовали в исторических сражениях, в коих объединившиеся силы славянских народов нанесли окончательный удар тевтонским завоевателям — предшественникам германского империализма.

Старая слава Пскова перекликается с новой. В исторических боях под Псковом родилась в 1918 году Красная Армия.

И снова, как встарь, как 26 лет назад, под Псковом оккупанты узнали силу русского оружия, узнали гнев русского народа. Но еще никогда они не были биты, как теперь… Чудесный город, хранитель русской культуры снова в семье родных городов!».

За свою многовековую историю Пскову пришлось участвовать в 120 войнах и выдержать 30 осад, но все же наиболее героические и трагические моменты его истории навсегда останутся связанными с Великой Отечественной войной.

Говоря о них, нельзя не вспомнить и об участии самих псковичей в достижении Победы в этой кровопролитной войне. Только в первые дни войны, предшествующие оставлению города, в ряды защитников Отечества встали свыше 15 тысяч псковичей, сотни их влились в действующую армию после освобождения города, немало их принимало участие в различных формах антифашистского сопротивления. Свыше 4 тысяч уроженцев Пскова пали на полях сражений, пропали без вести, стали жертвами фашистского террора. Пять псковичей стали Героями Советского Союза. Двое из них — А.В.Тимофеев и Г.Г.Скворцов — получили это звание за участие в войне с Финляндией, М.Т.Петров и В.Н.Пешков — за героизм, проявленный при форсировании в июле 1944 года Вислы, Героем стал и летчик В.М.Харитонов, совершивший 175 боевых вылетов. Пскович В.И.Коршунов за героизм, проявленный на территории Латвии и в уличных боях в Берлине, стал полным кавалером ордена Славы, А.И.Волков в бою под Пулковом в январе 1944 года закрыл своим телом амбразуру вражеского дзота, за что 5 октября 1944 года был посмертно удостоен звания Героя Советского Союза. Сержант М.П.Минин, являвшийся одним из бойцов знаменной группы капитана В.Н.Макова, 30 апреля 1945 года водружал Красное знамя на крыше гитлеровского рейхстага. С Псковом связаны отдельные страницы военной службы некоторых выдающихся полководцев Великой Отечественной войны. В 1925-1930 годах в должности начальника штаба 56-й Московской стрелковой дивизии в Пскове служил Ф.И.Толбухин, будущий Маршал Советского Союза, командующий 3-м Украинским фронтом. Другой прославленный Маршал, дважды Герой Советского Союза К.К.Рокоссовский в 1936-1937 годах командовал 5-м кавалерийским корпусом, дислоцированным в Пскове и его окрестностях, и являлся начальником Псковского гарнизона.

Псков после освобождения представлял собой страшную картину разрушения (общий ущерб городу в ценах послевоенных лет исчислялся в сумме 1,5 млрд.руб.). Его жителям предстояло совершить новый героический подвиг, на этот раз трудовой — подвиг возрождения, ничуть не уступавший по своей значимости военному. Хорошо понимало роль Пскова в истории страны и русской культуры руководство страны, оказавшее псковичам огромную помощь и поддержку в восстановлении города. В соответствии с Указом Президиума Верховного Совета СССР от 23 августа 1944 года Псков стал центром вновь образованной области; 5 января 1945 года СНК РСФСР принял Постановление «О мероприятиях по восстановлению хозяйства города Пскова и Псковской области», а 1 ноября 1945 года Постановлением СНК СССР Псков был включен в число 15 старейших городов страны, подлежавших первоочередному восстановлению. Все эти меры способствовали возрастанию Пскова как политического, административного, хозяйственного и культурного центра и содействовали его скорейшему возрождению.

ivan_golovanov

В архиве УФСБ по Санкт-Петербургу и Ленинградской области хранятся многочисленные документы о деятельности Псковской миссии, в которые мы предлагаем заглянуть, не давая оценок, отрешившись от эмоций и веяний времени.
Благодаря заботам германского командования
В докладной записке в НКГБ СССР «О положении Русской православной церкви на территории освобожденных районов Ленинградской области и использовании немцами церкви в антисоветских целях»
, составленной сотрудниками ленинградских органов госбезопасности в 1944 году, говорится, что после оккупации Ленинградской и других областей Северо-Запада стали массово открываться церкви.
«Фактической проверкой после освобождения районов установлено, что немцами было открыто в районах, не считая еще оккупированных Псковского, Палкинского и Островского, – 168 церквей», – значится в документе. Направлял эту деятельность митрополит Виленский и Литовский, экзарх Латвии и Эстонии митрополит Сергий (Воскресенский), резиденция которого находилась в Риге. «На оккупированной территории Ленинградской области руководство осуществлялось через созданную в августе 1941 года «указом» Сергия так называемую «Православную миссию в освобожденных областях России». Управление миссии находилось в Пскове и возглавлялось протопресвитером Кириллом Зайц, в прошлом крупным латышским миссионером», – говорится в документе.
Начало деятельности Псковской миссии, осуществлявшейся под эгидой фашистской разведки СД, было широко освещено в немецких пропагандистских газетах. «На другой день 14 священнослужителей отправились в Псков как в центральный пункт восстанавливаемой в русских областях церковной жизни, – писала в августе 1941 года выпускаемая немецкими пропагандистами газета «Правда», созданная по абсолютному образу и подобию главному печатному органу КПСС. – Для поездки православных священнослужителей германское командование предоставило большой и комфортабельный автобус, снабженный даже электрическим освещением. Благодаря заботам германского командования православные священники, снабженные церковной утварью, облачением, запасом свечей, священными книгами и другими необходимыми для религиозной жизни предметами, совершат свое путешествие в освобожденные русские области для скорейшего восстановления богослужений во вновь открываемых православных храмах».
На оккупированной территории руководством миссии было создано девять благочиннических округов. Назначение священников проводилось после тщательной проверки кандидатур. Одним из главных условий получения разрешения на служение было враждебное отношение священнослужителя к советской власти. Недостатка в таковых не было – большинство из тех, кто получал «допуск», прошли через советские лагеря. Подавляющее большинство – за контрреволюционную деятельность. Но были и те, кто проходил по иным статьям, как, например, благочинный Волосовского и Кингисеппского округа Дмитрий Горемыкин, судившийся за дезертирство из армии и по милости суда получивший вместо полагавшегося в то время расстрела 10 лет лагерей и отпущенный на свободу через два года. Много позже сведения о нем были обнаружены в архивах Германии – его имя значилось в составленных немецкой разведкой списках лиц, сотрудничавших с СД на территории Ленинградской области в 1941–1943 годах.
Немцы не только открывали церкви, но и оказывали священникам серьезную материальную помощь. В докладной записке руководству НКГБ СССР приводятся, в частности, такие данные: «Гатчинский собор получил 100 тысяч рублей на восстановление из городского управления, священнику Апраксину немцы лично выдали 30 тысяч рублей и шесть дорогих церковных облачений». Взамен немцы требовали помимо прочего вести пропагандистскую работу, восхваляя германскую армию, понося большевиков и призывая жителей захваченных городов, сел и деревень оказывать врагу содействие. Так, например, освещая церемонию передачи немецким командованием церковных книг митрополиту Сергию Воскресенскому, основанный Псковской миссией журнал «Православный христианин» в номере 8 за декабрь 1942 года писал:
«Германия вправе рассчитывать на то, что верующий русский народ высоко оценит подвиги освободительной германской армии и во всем окажет ей лояльную, деятельную, жертвенную поддержку. В ответном слове высокопреосвященный экзарх, принимая церковные книги на сохранение и для употребления в храмах на русской земле, дал заверения в том, что чувство благодарности разделяют с ним все православные русские люди, как уже освобожденные от советского ига, так и все еще под ним томящиеся. Это чувство вновь побудит их молиться о поражении большевиков и честно, усердно, жертвенно помогать германцам».
Многая лета Адольфу Гитлеру
В циркулярном письме, адресованном священникам миссии, Кирилл Зайц пишет: «Сообщаем вам для исполнения указ высокопреосвященнейшего экзарха митрополита Сергия
от 11 июня 1942 года № 81:
«В ночь с 21 на 22 сего месяца исполняется год той освободительной борьбе, которую ведет победоносная великогерманская армия с большевизмом во имя спасения человечества от сатанинской власти поработителей и насильников. В связи с этим предписываю всему духовенству 21 июня после Божественной литургии и произнесения соответствующего слова совершить молебен о даровании Господом сил и крепости германской армии и ее вождю для окончательной победы над большевизмом».
Повинуясь указу, в Казанском соборе Луги благочинный округа Николай Заблоцкий изрек в проповеди: «Благоденственное, мирное житие, здравие, по всем благое поспешение на врага, победу подай, Господи, вождю народа германского Адольфу Гитлеру, освободившему нас от тирании нечестивых людей, военачальникам армии германской и сохрани их на многая лета».
Молебны о победе фашистов и сотрудничество с врагом вызвали гнев многих иерархов Русской православной церкви. В 1943 году в первом выпуске «Журнала Московской патриархии» было опубликовано обращение с заголовком «Осуждение изменников вере и Отечеству», подписанное митрополитом Московским и Коломенским Сергием, митрополитом Ленинградским Алексием, митрополитом Киевским и Галицким Николаем и многими другими священнослужителями высокого церковного сана. В нем, в частности, говорится:
«Иудино предательство никогда не перестанет быть иудиным предательством. Святая Православная церковь, как русская, так и восточная, уже вынесла свое осуждение изменникам христианскому делу и предателям Церкви. И мы сегодня, собравшиеся во имя Отца, Сына и Святаго Духа, подтверждаем это осуждение и постановляем: всякий виновный в измене общецерковному делу и перешедший на сторону фашизма как противник Креста Господня да числится отлученным, а епископ или клирик – лишенным сана».
Обращения, подписанные митрополитом Московским и Коломенским Сергием, в 1943 году ставшим Патриархом Московским и всея Руси, а также митрополитом Ленинградским Алексием, были заброшены на оккупированную врагом территорию. В ответ Сергий Воскресенский разразился посланием, в котором утверждал, что их пишут большевики, а позже и вовсе пошел против канонов, издав 30 ноября 1943 года указ № 1037 о запрещении поминания Патриарха Московского и всея Руси в молитвах.
Нежелающие изменять
Но главным обвинением в адрес Псковской миссии было сотрудничество целого ряда ее деятелей с немецкой разведкой. «По указанию германского командования Псковская миссия через местное духовенство в оккупированных районах собирала сведения разведывательного характера, информацию о настроениях населения и выявляла антифашистски настроенных лиц с целью выдачи их немецким властям.
Циркуляром № 714 от 9 июня 1943 года управление миссии предписывало всем благочинным: «Представить в управление миссии сведения следующего характера: охарактеризовать популярность власовского движения, отношение к нему местного населения. Сделать сопоставления между отношением населения к власовскому движению и к партизанам»», – говорится в докладной записке в НКГБ СССР.
«Из числа предателей, ушедших с немцами, наиболее активными были священник Амозов, являвшийся одним из активных деятелей миссии. О предательской деятельности Амозова агентуре известно, что расстрел гатчинского священника Александра Петрова связывается духовенством и верующими с именем Амозова. В селе Ящерах священник церкви отец Алексей расстрелян немцами по доносу Амозова. Допрошенный священник Забелин по поводу деятельности Амозова сообщил: «Амозов мне сказал, что каждого священника, не желающего подчиняться его распоряжениям, он может отправить на принудиловку и имеет на это полномочия от Берлина» (из докладной записки).
Но несправедливо было бы не сказать о тех священнослужителях, кто даже под страхом смерти не предал ни свой народ, ни Родину, ни дело служения Церкви. Многие отказывались молиться о здравии Гитлера, призывали прихожан сопротивляться насильной эвакуации. И многие из них были за это расстреляны фашистами, как, например, гатчинский священник Александр Петров, священник Орлинской церкви Суслин, священник Югостиской церкви Лужского района Воробьев. В архивных документах также находим сведения о том, что священник церкви села Хохлово Порховского района по фамилии Пузанов в течение двух лет был связан с партизанами, неоднократно ходил в разведку по их заданию и собирал средства в фонд обороны. Помогал партизанам и отец Кирилл из церкви деревни Дубановичи Карамышевского района, собирал для них продукты и даже зачитывал селянам сводки Совинформбюро, передавая информацию о положении дел на фронте, которой жители оккупированных немцами территорий были лишены. Священник Вырицкой церкви Ноздрин категорически отказался служить благодарственный молебен в день годовщины захвата немцами Вырицы. «Радоваться нечему, когда повсюду кровь и страдания людей».
Лейтенант в рясе
В 1956 году часть репрессированных в первые послевоенные годы деятелей Псковской миссии и священнослужителей, действовавших под ее эгидой, были реабилитированы. Например, тот же Амозов. Спустя 10 лет были обнаружены и переведены с немецкого его доносы в СД. Однако до сих пор он считается жертвой политических репрессий. В архиве УФСБ по Санкт-Петербургу и Ленинградской области есть немало дел на тех священников, которым и в середине прошлого века, и в начале нынешнего было отказано в реабилитации.
Один из таких людей – архимандрит Серафим, а в миру Стефан Проценко. Как свидетельствуют материалы архивного двухтомного уголовного дела № 40219, родившийся в 1874 году Стефан Проценко в 1932 году был осужден на пять лет за контрреволюционную деятельность. Из лагеря его выпустили уже через год с предписанием проживать в конкретных населенных пунктах, в которые не входила Ленинградская область. Однако архимандрит приехал в Вырицу, где до прихода немцев жил на нелегальном положении в семье приютивших его верующих.
– После прихода немцев в Вырицу осенью 1941 года Проценко по разрешению немецких властей открыл монастырь, в котором служил настоятелем, – рассказывала свидетельница Елизавета Сидорова. – Немцы дали ему участок земли, и он организовал свое личное хозяйство, которое обрабатывалось руками верующих.
«В начале 1942 года Проценко донес в немецкую полицию СД на советского гражданина Лапченко и на второго патриота по имени Михаил о том, что они собирали в поселке Вырица одежду и другие вещи, а также продукты питания для партизан, в результате чего они были немецкими карателями арестованы и расстреляны. Тогда же выдал карателям жителя Вырицы Аккерблюм И.Ф. как скрывавшего от немцев свою принадлежность к ВКП(б), за что тот был карателями арестован и расстрелян. Наряду с предательской деятельностью обвиняемый Проценко С.В. систематически призывал верующих помогать немцам в войне против СССР. Изобличается показаниями свидетелей Сидоровой Е.В., Амосова И.В., Гринцевич М.Ф., обвиняемого Ларченко Ф.М.» (из материалов дела).
Именно через Федора Ларченко, служившего у фашистов, отец Серафим, по данным следствия, передавал доносы заместителю немецкого коменданта Вырицы капитану Эмилю Погличу.
– Иду осматривать дом, отданный архимандриту Серафиму, знакомлюсь с ним ближе и узнаю, что он ярый ненавистник советской власти, собирает сведения от исповедуемых старушек и прочего народа о их причастности к партизанам и о настроении к немцам, – признавался Ларченко. – Перед уходом он просит меня передать коменданту завернутый пакет, бережно завязанный веревочкой. Дома интереса ради открыл узелок, а там списки неблагонадежных и имеющих связь с партизанами. Снова закрыл и передал Погличу.
В начале 1944 года Проценко вступил в ряды немецкой армии, получил офицерское звание лейтенанта фашистских войск и вплоть до капитуляции фашистской Германии служил полковым священником отдела пропаганды 18-й немецкой армии. В 1944 году, как значится в материалах дела, для помощи фашистской армии добровольно передал свои сбережения в сумме 1500 немецких марок (эквивалентно 15 тысячам рублей. – Прим. авт.). На суде Проценко признал себя виновным и был приговорен к 10 годам исправительно-трудовых лагерей.

// Анна Кострова, Станислав Бернев
Невское время 09-10-2008
http://veteran-fsb.ru/1941-1945/pskovskaya-missiya.htmlTags: СССР, предатели, псевдоправославие, спецлужбы, фашистская германия