Христианские мотивы в творчестве А.С.Пушкина

Ханты-Мансийский автономный округ – Югра

Кирилло –Мефодиевские чтения

Христианские мотивы в творчестве

А.С.Пушкина

Алфёрова Ольга Юрьевна

Научный руководитель: Телегина

Лариса Леонидовна

г. Нижневартовск

2014 год

Аннотация.

«Духовной жаждою томим» (Христианские мотивы творчества А.С.

Пушкина).

Научно — исследовательская работа.

В работе ученицы 9А класса Алфёровой Ольги делается попытка исследования творчества великого русского поэта Александра Сергеевича Пушкина с точки зрения православного мировосприятия.

Автор показывает связь произведений поэта с Библией, раскрывает мировоззрение А.С. Пушкина, которое было православным, и его отражение в произведениях поэта.

1.Вступление. Пушкин как нравственная личность и православный христианин.

Актуальность выбранной темы.

2. «Духовной жаждою томим».

2.1.»Отцы пустынники…» — поэтическое перерождение молитвы святого Ефрема Сирина.

2.2. «Пророк» —

2.3.Переписка Пушкина с митрополитом Филаретом.

З.Заключение.

1.Вступление.

Пушкин как нравственная личность и православный христианин. Актуальность выбранной темы.

Мы живём в смутные и трагичные для России времена. На наших глазах умерщвляются великая гуманная держава, самобытная русская цивилизация; из России хотят сделать пошлую Америку. Граждане безучастно наблюдают, как разрушаются их собственные, построенные их предками очаги. Именно такие времена предрекал Пушкин в стихотворении «Была пора…»

Игралища таинственной игры,

Металися смущённые народы;

И высились и падали цари;

И кровь людей то Славы, то Свободы,

То Гордости багрила алтари.

Каждое слово, каждая мысль и поступок «самого умного человека России» достойны внимания. По выражению Тютчева, Пушкин был «богов орган живой»; его произведения и в самом деле звучали и звучат как органная музыка Божия.

Пушкин обладал мощным аналитическим умом. В его поэзии проглядывает особый христианский, православный дух. При всех вообразимых превратностях его судьбы Пушкин, даже если бы сбился с дороги, то обязательно отыскал бы правильный путь в жизни. Ведь его путеводными маяками были православие, от которого он никогда не отрекался, и, конечно, родной русский народ, с которым он жил душа в душу и никогда не приложил не то что руку, но даже палец к его поруганию.

В Пушкине часто выставляют то, что было для него нехарактерно, временно, а узловатая черта пушкинского характера почему-то замалчивается, хотя именно она наложила отпечаток на всю его личность, умудрила его взгляды. В любом человеке есть- по крайней мере, должен быть- нравственный стержень, проясняющий его мысли и дела. В Пушкин такой сердцевиной, без сомнения, была православная вера, глубокая и искренняя. Господь всегда был в его душе. Да и что доброго способен совершить человек без Бога в душе? Некоторые произведения поэт открывал словом «Бог» и заканчивал им.

По Пушкину, без Бога жизнь была лишена согласия, гармонии, все дороги обрывались бы и вели в хаос…

Православная вера наполнила ум, сердце, душу поэта, она была его мировоззрением, стержнем его поэзии и мыслей. «Мир Пушкина» за последние годы так изменился, что недавняя иллюзия полноты знаний о нём у многих людей исчезла.

Актуальность данной темы заключается в том, что творчество Пушкина в свете христианского мировоззрения недостаточно изучено, а проблемы духовности особенно важны в сегодняшнем мире. Пушкин по своему происхождению, мировоззрению и образу жизни был православным христианином. Об этом долгое время умалчивалось в официальной литературе. Исследователи творчества Пушкина не осмысляли его творчества с православной точки зрения. В последнее время появилось много публикаций, проливающих свет на его духовную жизнь.

Каковы же истоки формирования духовного облика Пушкина и каково влияние его поэзии на духовное развитие современного человека? Этому посвящено моё исследование.

2. «Духовной жаждою томим»…

Пушкин — потомок древнерусского боярского рода. Его предки строили храмы, основывали монастыри, в которых и упокаивались, многие перед смертью принимали постриг, подобно почитаемому ими святому благоверному князю Александру Невскому.

В последнее время генеалогические изыскания показали, что в роду Пушкиных было 12 святых, прославленных на Русской земле. Пушкины благоговейно хранили частицу Ризы Господней, и сам Александр Сергеевич в день её почитания 10 июля (23 июля н. ст.) заказывал молебны и завещал это своему старшему сыну.

Тот «Пушкин», что был сфабрикован в годы государственного атеизма, не имел крёстного отца, небесного покровителя, не был христианином. Но доподлинно известно, что Пушкин любил читать Библию. Оценка Евангелия, данная Пушкиным, остаётся актуальной и важной и в наши дни: «Есть книга, коей каждое слово истолковано, объяснено, проповедовано во всех концах земли, применено ко всевозможным обстоятельствам жизни и происшествиям мира: Из коей нельзя повторить ни единого выражения, которое не знал бы наизусть книга сия называется Евангелием — и такова её вечная прелесть, что, если мы, пресыщенные миром или удручённые унынием, случайно откроем её, то уже не в силах противится её сладостному увлечению и погружаемся духом в Божественное красноречие.»

2.1 «Отцы пустынники…» — поэтическое перерождение молитвы святого Ефрема Сирина.

Религиозное чувство Пушкина, отражающее чистоту и силу его натуры, проявляется в порывах и движениях его духа и ума, исторгает из его личности неугасимый свет, близкий к Фаворскому. По словам князя Вяземского, Пушкин, особенно «в последние годы жизни своей, имел сильное религиозное чувство: читал и любил читать Евангелие, был проникнут красотою многих молитв, знал их наизусть и часто твердил их».

Но более всего он любил молитву святого Ефрема Сирина, которую столь гениально опоэтизировал в следующих строках:

Отцы пустынники и жёны непорочны,

Чтоб сердцем возлетать во области заочны,

Чтоб укреплять его средь дольних бурь и битв,

Сложили множество божественных молитв;

Но ни одна из них меня не умиляет,

Как та, которую священник повторяет

Во дни печальные Великого поста;

Всех чаще мне она приходит на уста

И падшего крепит неведомою силой:

Владыка дней моих! Дух праздности унылой,

Любоначалия, змеи сокрытой сей,

И празднословия не дай душе моей.

Но дай мне зреть мои, о Боже, прегрешенья,

Да брат мой от меня не примет осужденья.

И дух смирения, терпения, любви

И целомудрия мне в сердце оживи».

Без этих свойств человек не способен быть подлинно творческой личностью. И Пушкин воистину сердцем взлетал «во области заочны», когда священник повторял в дни Великого поста эту умилявшую поэта мудрую молитву. Удивительно чистую молитву, духовно подтверждая роль сердца в молитвенной жизни. Как всякая творческая личность, как всякий живой и чуткий человек, Пушкин воспринимал ёмкую по содержанию молитву как здравый совет о том, как следует жить.

2.2.»Пророк» —

Пушкин часто обращался к Библии, черпая из неё вдохновение и сюжеты для своих сочинений. Стихотворение «Пророк» Пушкин пишет в 1826 годе, находясь в ссылке в Михайловском. Историю написания «Пророка» Пушкин рассказал Смирновой: «Я как-то ездил в монастырь Святые горы — чтобы отслужить панихиду по Петру Великому. Служка попросил меня подождать в келье. На столе лежала открытая Библия, и я взглянул на страницу — это был Иезекиль. Я прочёл отрывок, который перефразировал в «Пророке». Он меня внезапно поразил, он меня преследовал несколько дней, и раз ночью я встал и написал и написал стихотворение. «Следовало бы сказать: Исайя- неизвестно, кому принадлежит эта ошибка- Пушкину или госпоже Смирновой.» — уточнял митрополит Анастасий.

В стихотворении «Пророк» Пушкин наиболее полно и ярко выразил свои представления о роли поэзии в жизни общества, о высокой, мучительно трудной, самоотверженной и благородной миссии поэта. Автор использует сюжет Библейской легенды, в которой посланник Бога серафим очищает избранного из прочих человека от скверны, поразившей мир, даёт ему силы вскрывать язвы общества и совершать возмездие, так как сердце народа огрубело настолько, что не воспринимает ни правду и добро, ни критику и насмешку. Пушкин использует в стихотворении только часть библейского сюжета о чудесном превращении человека в пророка. Лирический герой, жаждущий духовного очищения, бредёт по жизни как по мрачной пустыне, бессмысленной, бесцельной, не освещенной идеалами, и вдруг в минуту полной растерянности, «на перепутье», появляется целеустремленный, энергичный серафим, и жизнь преобразуется, озаряется светом понимания истины:

Перстами лёгкими как сон

Моих зениц коснулся он:

Отверзлись вещие зеницы,

Как у испуганной орлицы.

Осторожные, бережные прикосновения ангела тем не менее производят очень ощутимые изменения: органы восприятия путника приобретают исключительную обострённость, чувствительность, весь мир входит через них в человека.

И всё же обострённости восприятия недостаточно, чтобы бредущего в поисках истины путника превратить в пророка. Серафим вырывает у человека «празднословный и лукавый» грешный язык, заменяя его жалом мудрой змеи. Но и этого не достаточно: нужно избавиться от сердечной чувствительности, неуверенности, быть твёрдым.

И он мне грудь рассёк мечом,

И сердце трепетное вынул,

И угль, пылающий огнём,

Во грудь отверстую водвинул

Чтобы вести людей за собой, открыть им глаза на несовершенство общественного устройства и личные пороки, необходимо избавиться от жалости и ложного сострадания. Духовное очищение невозможно без страданий, тяжкой работы над собой.

Понять авторский замысел, особенно в лирике, можно с помощью внимательного анализа художественно — изобразительных средств, которые использованы в стихотворении. Эти средства — «тайный» язык поэзии.

В «Пророке» Пушкин часто использует эпитеты: «духовной», «мрачной», «трепетное».

Часто сочетание эпитета с существительным становится метафорой: «духовная жажда», «мрачная пустыня». В последнем словосочетании можно увидеть оксюморон.

Поэт, говоря о перерождении человека, применяет сравнения для более чёткой, понятной картины:

Перстами лёгкими как сон

Моих зениц коснулся он:

Отверзлись вещие зеницы,

Как у испуганной орлицы.

Стиль стихотворения иногда напоминает Библию, это впечатление складывается из-за постоянного использования анафор:

И их наполнил шум и звон:

И внял я неба содроганье,

И горний ангелов полёт…

Звучание стихотворения создаётся за счёт ассонансов и аллитераций. Напряжённая атмосфера стихотворения передаётся в строчках с повторяющимся звуком «р»:

…Ишестикрылый серафим

На перепутье…

… И он мне грудь рассёк мечем,

И сердце трепетное вынул…

Другие строки звучат мягче, в них сонорные как бы «перекатываются»:

И дольней лозы прозябанъе…

Яркие, громкие, «открытые» гласные помогают лучше услышать финальные строчки: «И Бога глас ко мне воззвал…»

В стихотворении звучит тема важности утверждения себя в мире через очищение и муки. Бог не жесток, он показывает человеку единственный путь в жизни через переделку себя, навстречу людям.

Образ библейского пророка, поучающего и спасающего свой народ, служит примером для А. Пушкина.

2.3.Переписка Пушкина с митрополитом Филаретом.

Зимой 1829/1830 годов состоялась знаменитая поэтическая переписка поэта со святителем Филаретом Московским. Отцу Филарету было адресовано следующее стихотворение:

Дар напрасный, дар случайный,

Жизнь, зачем ты мне дана?

Иль зачем судьбою тайной

Ты на казнь осуждена?

Кто меня враждебной властью

Из ничтожества воззвал,

Душу мне наполнил страстью,

Ум сомненьем взволновал?..

Цели нет передо мною:

Сердце пусто, празден ум,

И томит меня тоскою

Однозвучный жизни шум.

Святитель Филарет, используя поэтическую форму пушкинского стихотворения, дал пастырский ответ на все поставленные в нём вопросы — о смысле жизни и смерти, о действующих в душе страстях и о пути избавления от них:

Не напрасно, не случайно

Жизнь от Бога мне дана,

Не без Бога воли тайной

И на казнь осуждена.

Сам я своенравной властью

Зло из тёмных бездн воззвал,

Сам наполнил душу страстью,

Ум сомненьем взволновал.

Вспомнись мне, забвенный мною!

Просияй сквозь сумрак дум-

И созиждится Тобою

Сердце чисто, светел ум.

Пушкин в свою очередь ответил на это следующим стихотворением:

В часы забав иль праздной скуки,

Вверял изнеженные звуки

Бывало, лире я моей

Безумства, лени и страстей.

Но и тогда струны лукавой

Невольно звон я прерывал,

Когда твой голос величавый

Меня внезапно поражал.

Я лил потоки слёз нежданных,

И ранам совести моей

Твоих речей благоуханных

Отраден чистый был елей.

И ныне с высоты духовной

Мне руку простираешь ты

И силой кроткой и любовной

Смиряешь бурные мечты.

Твоим огнём душа палима

Отвергла мрак земных сует,

И внемлет арфе Серафима

В священном ужасе поэт.

Отзыв на стихи святителя был крайне важен, потому что должен был указать всю его дальнейшую судьбу, более того — предопределить в смысле добровольного выбора пути духовной жизни.

3.Заключение.

«Умнейшим и глубочайшим русским человеком своего времени» называл Пушкина Ф.М. Достоевский. «Пушкин был не только самым талантливым, но и самым русским человеком того времени», — писал о великом поэте И.С. Тургенев. И не только той эпохи, но и нашего и, несомненно, будущего времени. Пушкин был одним из первых, крупнейших политических мыслителей и поборников национального возрождения России. Если бы мы равняли шаг на него, то не шныряло бы в стране столько бесовщины, затемняющей её жизнь, не были бы у нас в дефиците совесть и честь.

«Надо учить молодёжь, что непонимание Пушкина есть величайшая неблагодарность, что, не понимая Пушкина, нельзя назваться русским человеком», — взывал Ф. Достоевский в 1877 году в подготовительных материалах к «Дневнику писателя».

Практическая значимость моего исследования заключается в том, что я сделал попытку осмыслить творчество Пушкина с точки зрения православного мировосприятия.

О духовной сущности творчества Пушкина справедливо сказал Ф.М. Достоевский: «Жил бы Пушкин долее, так и между нами было бы, может быть, менее недоразумений и споров, чем видим теперь. Но Бог посудил иначе. Пушкин умер в полном развитии своих сил и бесспорно унёс с собою в гроб некоторую великую тайну. И вот мы теперь без него эту тайну разгадываем».

4. Список используемой литературы.

1.Н. Антуфьева. Духовный свет Пушкинской поэзии.- В журнале «Православный просветитель», № 26, 2004 г., с. 11 — 13.

2.Иеромонах Мелетий (Соколов). Духовной жаждою томим. — В журнале «Православная беседа», № 1, 2003 г., с. 48 — 52.

З.А. Кондратьев. Иная, лучшая потребна мне свобода.-«Православная Москва», № 17, 2005 г., с. 10.

4.Митрополит Антоний. «О Пушкине».- Москва, 1991 г.

5.М.Г. Бройде. Читая Пушкина (к двухсотлетию со дня рождения).-Москва, Русский вестник, 1999 г.

Рецензия.

Христианские мотивы в творчестве А.С. Пушкина.

Научно — исследовательская работа написана ученицей 9 класса живо, интересно, увлекательно, отличается новизной исследования.

Во вступлении обозначена актуальность выбранной темы. Учащаяся акцентирует внимание на том, что данная проблема изучена недостаточно, исследует истоки формирования духовного облика поэта.

В основной части своего исследования учащаяся анализирует стихотворения Пушкина «Пророк», «Отцы пустынники и жёны непорочны», переписку Пушкина с митрополитом Филаретом, которые дают представление о сущности мировоззрения поэта, которое было православным.

В заключении учащаяся делает выводы о духовном облике поэта и влиянии Пушкина на современного человека.

Ольга Метёлкина

Григорий Гольдман уже не в первый раз выступает в этом жанре как режиссёр и исполнитель в одном лице. Сначала это была работа «Театр песни одного режиссера» на малой сцене Ижевского драматического театра, где звучали его стихи и песни. Немногим более года назад в Ставрополе состоялась премьера моноспектакля «Ёлочка» по пьесе Алексея Слаповского. Позже Г. Гольдман побывал с этой работой в Москве, Санкт-Петербурге, Омске, Калуге, Кстово и даже за границей — в Израиле и Канаде. И вот третий моноспектакль — «Ай да Пушкин!..».

— Он построен в основном на двух известных пушкинских произведениях: «Моцарт и Сальери» и «Граф Нулин», — рассказывает Григорий Гольдман. — Это такой материал, над которым можно думать всю жизнь. Мне захотелось объединить одни из самых моих любимых вещей Александра Сергеевича в одном спектакле. Я сделал это по принципу – «две легенды», как написано на афише. Произведения, можно сказать, контрастные, и тем оказалось интереснее работать с ними. «Моцарт и Сальери» — одна из «Маленьких трагедий», а «Граф Нулин» — это анекдот, шутка. Оба произведения основаны на легендах. «Моцарт и Сальери» — на недоказанной версии, что Сальери отравил Моцарта, а «Граф Нулин» – это парафраз на тему шекспировской поэмы «Лукреция». Кроме того, в спектакле будут звучать одно стихотворение Пушкина, песня на его стихи и две песни Булата Окуджавы в записи. Премьера состоится 12 марта в 18 часов в галерее «Паршин».
Основной смысловой акцент в спектакле остается за «Моцартом и Сальери». Это спектакль о творчестве, о том, как по-разному художники его понимают, и, конечно, о художнической зависти.

Вспомните ключевые слова Моцарта из этой трагедии:

Когда бы все так чувствовали силу
Гармонии! Но нет: тогда б не мог
И мир существовать; никто б не стал
Заботиться о нуждах низкой жизни,
Все предались бы вольному искусству.
Нас мало избранных, счастливцев праздных,
Пренебрегающих презренной пользой,
Единого прекрасного жрецов…

Ольга Метёлкина

И это «нас мало» меня как-то задело. Сразу вспомнилось из «Юноны и Авось» Андрея Вознесенского: «Нас мало, и нас всё меньше! А самое главное, что мы врозь!». Пушкин вообще так многогранен, что, кажется, не устареет никогда. Вот и тема зависти не может не задевать. А в творческой среде она обостряется невероятно. Сальери был талантливым композитором и писал хорошую музыку. Работая над спектаклем, я слушал её. Отчего мучается Сальери? Не оттого, что Моцарт пишет хорошую музыку, а оттого, что ему это ничего не стоит. Сальери творчество даётся слезами и потом, а Моцарт творит, как будто шутя, «левой рукой». Вот и Пушкин. Кажется, что он, подобно Моцарту, с невероятной лёгкостью создаёт свои шедевры. К слову, «Графа Нулина» он написал за два дня.

Однако если бы тема человеческих страстей касалась только творческих людей, всем остальным драма Моцарта и Сальери не была бы интересна. Во все времена были и есть люди, которым всё плывёт в руки, а другим — достается большим трудом. И всегда были те, кому зависть к чужому успеху и благополучию не давала спокойно жить.

Одним словом, «Ай да Пушкин!..». Его гениальное слово снова и снова помогает нам заглянуть в самих себя и обнаружить черты, которыми наделены персонажи произведений Александра Сергеевича.

театр драмы, спектакль

Пушкин, которого не желают знать…

Александру Сергеевичу Пушкину не повезло. Написаны тысячи и тысячи монографий и статей, посвященных биографии и творчеству поэта, но на самом деле Пушкин мало известен, его взгляды на жизнь, политику и религию искажаются до неузнаваемости.

Если подойти к первому попавшемуся человеку на улице, что же он сможет с ходу вспомнить о Пушкине или его стихах? Скорее всего, вы услышите в ответ строчки: «У Лукоморья дуб зеленый…» Может быть, припомнит и его дуэль с Дантесом и, конечно, то, что Александр Сергеевич написал препохабную «Гаврилиаду». И все. А между тем сам Пушкин в частном письме (1 сентября 1828 г.) к другу П.А. Вяземскому сообщал: «Мне навязали на шею преглупую шутку. До правительства дошла, наконец, «Гаврилиада»: приписывают ее мне; донесли на меня, и я, вероятно, отвечу за чужие проказы, если кн. Дм. Горчаков не явится с того света отстаивать права на свою собственность. Это да будет между нами». Но кто читает ныне переписку Александра Пушкина или его публицистические произведения?..

В течение чуть ли не столетия публике Пушкин всегда представлялся как противник монархии, ругатель духовенства, сторонник либерализма и, в конечном счете, как ненавистник России. Великого человека цитировали исключительно выборочно, предпочитая стихи и поэмы ранние, поздний же период старались замолчать.

О реальном поэте, а не обработанном в духе либерально-демократических искажений, знают очень и очень плохо. Причем крайнее незнание сопровождается идиотическим упрямством: «Пушкин уважал монархию и хорошо относился к Церкви? Такого не может быть потому, что не может быть».

Может, милые мои, может. Но лучше дадим слово лично Александру Сергеевичу.

Письмо Пушкина к Чаадаеву (от 19 октября 1836 г.): «Наше духовенство до Феофана было достойно уважения, оно никогда не пятнало себя низостями папизма и, конечно, никогда не вызвало бы реформации в тот момент, когда человечество больше всего нуждалось в единстве. Согласен, что нынешнее наше духовенство отстало. Хотите знать причину? Оно носит бороду, вот и все. Оно не принадлежит к хорошему обществу».

И еще: «Многие деревни нуждаются в священниках. Бедность и невежество этих людей, необходимых в государстве, их унижает и отнимает у них самую возможность заниматься важною своею должностию… Жаль! Ибо греческое вероисповедание, отдельное от всех прочих, дает нам особенный национальный характер…

В России влияние духовенства столь же было благотворно, сколько пагубно в землях римско-католических. Там оно, признавая главою своею папу, составляло особое общество, независимое от гражданских законов, и вечно полагало суеверные преграды просвещению. У нас, напротив того, завися, как и все прочие состояния, от единой власти, но огражденное святыней религии, оно всегда было посредником между народом и государем как между человеком и божеством. Мы обязаны монахам нашей Историею, следственно – и просвещением».

Пушкин отлично понимает тяжелое положение сельского духовенства и сочувствует ему, естественно, по-дворянски, не вникая глубоко в суть проблемы. Однако любой гений ведь не свободен от предубеждений общества, в коем ему приходится вращаться. Но гений, иногда даже вопреки своей собственной задумке, невольно отражает в творчестве то, что случается на самом деле.

Возьмем, скажем, пушкинскую «Сказку о попе и работнике его Балде», давным-давно записанную в разряд антиклерикальных трудов. Если не надевать очки либеральной трактовки, а просто проанализировать сказку, то увидится и нечто иное.

Первое. Пушкин ни словом не издевается над Церковью.

Второе. Да, поэт смеется над священником, но и отражает жизнь его достаточно подробно. Священник вынужден иметь домашнее хозяйство. А, извините, каким образом семейство-то кормить? Явно приход бедный, а уж о скудности содержания, выделяемого государством, и говорить-то не стоит. К тому же Церковь во времена Екатерины Второй лишили земельных владений, благополучно розданных дворянам. Не жадность заставляет попа искать работника «не слишком дорогого», а обстоятельства.

Кто-нибудь решит предложить батюшке самому управляться с хозяйством. Ну, так это явно будет перебором в стиле гоголевского Манилова. Тогда уж Балде, что, литургию служить?

И нельзя обойти вниманием такой факт: дворянство в качестве плотников, конюхов и т.д. использовало труд крепостных. Откуда крепостные у обыкновенного попа? Балда же тоже не крепостной («…Идет, сам не зная куда»). Услуги вольнонаемного в XIX веке стоили достаточно высоко. И вообще, Балда хитер, трудолюбив, на все руки мастер, но вот не живет на одном месте, то есть типичный представитель «гультяев». Расправа над «стариком» совсем не красит Балду и не вызывает восторга. Балда лишен одного из главнейших человеческих чувств – сострадания. А нравоучение Балды в конце сказки отнюдь не крестьянское, а дворянское (господа дворяне за дешевизной не гнались, статус обязывал к мотовству).

Третье. Пушкин менял свои взгляды по мере роста осознания жизни. И мне мнится, что после «Капитанской дочки» вряд ли бы Александр Сергеевич написал что-то вроде упомянутой выше сказки. Чем-то Балда неуловимо похож на Швабрина. Швабрину же сопереживать невозможно.

Всякий современный борец с «клерикализмом» знает «Сказку о попе и работнике его Балде», но вряд ли он процитирует следующие строки из А.С. Пушкина: «Издатель «Словаря о святых» оказал важную услугу истории. Между тем книга его имеет и общую занимательность: есть люди, не имеющие никакого понятия о житии того св. угодника, чье имя носят от купели до могилы, и чью память празднуют ежегодно. Не дозволяя себе никакой укоризны, не можем, по крайней мере, не дивиться крайнему их нелюбопытству».

Здесь Пушкин пишет об обществе дворянском, обществе балов и салонов. Но и в XXI столетии «нелюбопытство» распространено чрезвычайно обширно (хотя балы и салоны заменены на «тусовки»), оно охватывает и творчество нашего великого поэта. «Нелюбопытство» доходит до грандиозной глупости, когда из Александра Сергеевича лепят русофоба и атеиста.

Но всем «нелюбопытным» Пушкин ответил сам: «Я далек от восхищения всем, что я вижу вокруг себя; как писатель, я огорчен, как человек с предрассудками, я оскорблен; но клянусь вам честью, что ни за что на свете я не хотел бы переменить отечество, ни иметь другой истории, чем история наших предков, как ее послал нам Бог».

Александр Гончаров, к.ф.н., ст. преп. кафедры журналистики СОФ ВГУ
Информационный митрополичий центр «Православное Осколье»

Был ли Пушкин православным христианином?

Беседа Александра Артамонова с Дмитрием Бабичем

Многие сочтут такую постановку вопроса надуманной. Как могло обстоять иначе, когда речь идет о русском потомственном дворянине 1799 года рождения? Тем не менее, в творчестве и жизненном пути гениального поэта были и светлые моменты, и некоторые вещи, которые с традиционной православной точки зрения выглядят не лучшим образом. Называют здесь и склонность Александра Сергеевича к карточной игре, и его порой запутанные отношения с женщинами, и юношеское увлечение идеями франк-масонского толка, которые сегодня принять уж точно нельзя. Была в биографии поэта и близость с декабристами, некоторые из которых были далеки от православия. В быту Пушкин откровенно верил в приметы. Тем не менее священник, исповедовавший и соборовавший его перед кончиной, вышел из спальни поэта со словами: «Хотел бы и я так встретить свой последний час!» А император Николай Первый, на самом деле много сделавший для спасения поэта от гибели, отметил, что Пушкин «умер как христианин».

А. Артамонов. Был ли Пушкин христианином? Был ли он православным христианином? Вопрос этот крайне непростой. Многие протестантские церкви ведь тоже искренне считают, что исповедуют Христа, а на самом деле, посмотрев на их навязчивую саморекламу, бесконечное хвастовство по поводу собственной благотворительности и некоторые исповедуемые ими далекие от христианства ценности, мы увидим, что имеем дело с некоей другой верой. Так был или не был Пушкин христианином, Дмитрий?

Д. Бабич. Безусловно, был, хотя делались и делаются попытки его таковым не считать. Поэтому наш разговор своевременен. Сейчас вообще идет попытка отделить русскую литературу – уже второй раз за минувший век – от Церкви, от христианства, от Православия. Первую попытку мы все прекрасно помним: после 1917-го года в нашей родной стране любые упоминания о набожности русских писателей – например, Гоголя – делались исключительно в отрицательном контексте. Мол, Гоголя загубили священники. Вы, наверное, помните, что и в советской школе, которую мы кончали, Пушкин представлялся декабристом, Грибоедов – почти декабристом (он, как известно, был знаком с самыми опасными заговорщиками, даже на гауптвахте немного посидел сразу после восстания). Лермонтов по версии советского литературоведения тоже выходил радикальным революционером и богоборцем.

АА. Герцен же ударил в колокол…

ДБ. Помните шутку советских времен: школьник на вопрос, когда было восстание декабристов, отвечает, что восстание декабристов было ночью, потому что они разбудили Герцена. Герцена, к сожалению, я считаю, мы должны отдать революции. Он ей принадлежит. А вот Пушкина отдавать революции нельзя. И несколько поколений пушкинистов в России в меру сил боролись за то, чтобы восстановить справедливость и отнять Пушкина у декабристского движения, к которому он не принадлежал. Пушкин, конечно же, революционером не был – он был православным христианином, патриотом. Так же, как и А.С. Грибоедов, погибший при исполнении служебных обязанностей дипломата. Так же, как, безусловно, и М.Ю. Лермонтов с его стихотворением «Я, Матерь Божия, ныне с молитвою…». Так же, как и Достоевский, и Гоголь, и подавляющее большинство русских писателей девятнадцатого и даже двадцатого века.

АА. По законам жанра буду Вам оппонировать. Как бы я ни любил творчество Александра Сергеевича, с именем которого я рос…

ДБ. И я даже готов Вам сам помочь. Я готов Вам подкинуть несколько идей, которые чаще всего приходится слышать от желающих «отнять» Пушкина у Церкви и которые даже сейчас приходится слышать. Первая мысль: как может быть христианином человек, который погиб на дуэли, точнее, в результате дуэли? Вторая мысль сводится к известному стереотипу: Пушкин, мол, дружил с декабристами, с Чаадаевым – значит, он разделял антиправославные взгляды того же Чаадаева или Лунина, крестившегося в католицизм бывшего дуэлянта и декабриста. Пусть это и неправда, но она 65 лет вдалбливалась в головы. Почему я не говорю про семьдесят? Будем точны: в начале советской власти Пушкина, как дворянина, хотели объявить врагом и рисовали этаким Ноздревым. Потом, лет через пять, одумались, решили Пушкина «советизировать» и сделать как бы своим – революционером, декабристом.

АА. Но все-таки не стоит забывать, что в период так называемой Болдинской осени, он рисовал на полях рукописей пятерых повешенных и писал: «И я бы мог…» То есть декабристом он все-таки быть мог. Простите, а третья традиционная мысль отрывающих Пушкина от христианства людей?

ДБ. Третье – это распространенное обывательское мнение: Пушкин – развратник. Я постараюсь доказать в нашем разговоре, что это было не так. По крайней мере, нет никаких доказательств, что он им был. Начиная с того, что существует не основанный на фактах стереотип, будто Пушкин был крайне удачлив с женщинами и не встречал отказов. Это неправда! Достаточно вспомнить историю с Олениной, когда он просто посватался, а ему резко отказали…

АА. Простите, но неудачно посвататься и не встречать отказов – это все-таки разная постановка вопроса. Я могу, допустим, куртуазно ухаживать за женой губернатора Воронцова, а потом заклеймить ее мужа негодяем за то, что он защитил честь жены и поставил Пушкина (в служебном отношении – своего подчиненного) на место. Но совсем другой вопрос – видеть этого человека своим мужем. Кому нужен такой муж, готовый спустить в карты целое состояние за одну ночь? О котором говорят, что он ни одной женщины мимо не пропускает?

ДБ. Не следует забывать, что тогда карты были всеобщим бичом. Но без интереса к картам не было бы ни «игроцкой» повести Гофмана, ни «Пиковой Дамы» Пушкина. Мне кажется, в «Пиковой Даме» замечательно раскрыта психология игры и игрока, мнящего себя «сверхчеловеком». Потом Достоевский продолжил эту тему – не только в «Игроке», но и в «Преступлении и наказании», где в образе Раскольникова он многое взял у пушкинского Германа. Кстати, Достоевский в картах и рулетке пошел куда дальше Пушкина, но в христианских убеждениях Федору Михайловичу мы, я надеюсь, отказывать не будем.

АА. Но, Дмитрий, эти соображения хороши для нас с Вами, а поставьте себя на место женщины той эпохи. Вообразите себя, например, женой Л.Н. Толстого, который заставлял жену выкармливать грудью несметное количество детей!

ДБ. Я даже напомню точное количество – 13 детей. Это факт. Толстой был очень разный в разные периоды своей жизни, и в истории с грудным вскармливанием он следовал скорее распространенному мнению того времени, которое и теперь сильно. Но оставим Толстого в стороне и вернемся к Пушкину. Вы упомянули сложные отношения Пушкина с графом Воронцовым. Так вот: никаких доказательств, что у Пушкина была реальная связь с графиней Воронцовой, нет. Никаких свидетельств, не говоря уже о документах, нет!

АА. Зачем же он тогда так обошелся с ее мужем и собственным начальником, написав столь злобную эпиграмму?

ДБ. Вы имеете в виду эпиграмму «Полу-милорд, полу-купец, полу-мудрец, полу-невежда// Полу-подлец – но есть надежда,// Что будет полный наконец». Эту эпиграмму Пушкин написал уже ПОСЛЕ того, как по просьбе самого графа Воронцова был переведен из Одессы.

Перед этим была обидная для Пушкина «командировка на саранчу» — туда его отправил все тот же Воронцов. С точки зрения историка, в посылке молодого чиновника на саранчу не было ничего особенного. Люди и познатнее, и побогаче Пушкина получали такие командировки. Беда не в этом. Воронцов, к сожалению, был глух к стихам и считал Пушкина всего лишь подражателем Байрона, причем не лучшим. Если бы он хоть немного разбирался в литературе, он бы не послал бы Пушкина на саранчу и, соответственно, не было бы этой ссоры.

А насчет отношений Пушкина с Воронцовой, то тут были только слухи. Были прекрасные стихи, предполагаемым адресатом которых она была — например, «Храни меня, мой талисман». Но давайте вчитаемся в окончание этого стихотворения:

Прощай, надежда; спи, желанье; // Храни меня, мой талисман.

Где же тут разврат?

В массовом сознании утвердилось мнение, что Пушкин, дескать, видел женщин насквозь, умел подчинять их своей воле. Неправда. Он не был развратником прежде всего в том смысле, что не умел и не любил соблазнять женщин, обманывать их, компрометировать. Он, наоборот, сам поддавался манипуляции. Откуда взялся слух о его связи с Воронцовой? Пушкин приезжает в Одессу. Сюда же в сентябре 1823 года приезжает Воронцова, на восьмом месяце беременности, с плодом от законного мужа. Она рожает. Через два месяца выходит в свет, общается со многими, в том числе и с Пушкиным. Летом следующего года в Одессу приезжает и ее подруга Вера Вяземская. В какой-то момент, с точки зрения общественного мнения, Воронцовой было выгодно представить дело так, как будто она в хороших отношениях с Пушкиным.

АА. Простите, а с какой точки зрения это могло быть выгодно замужней женщине? И кто мог вообще распустить такой слух о – шутка ли? – жене губернатора?

ДБ. Учтите, в 1823-м году Пушкин еще не знаменитый поэт. Воронцова слышит о его творчестве от своего мужа, считавшего Пушкина подражателем Байрона, которому еще подучиться надо. А Вяземская приехала из Петербурга, где многие люди уже знали цену пушкинского дара, в том числе и ее муж – друг Пушкина князь Петр Вяземский. И вот первая леди Одессы узнает, что, оказывается, знакома чуть ли не с гением… И сообщает об этом питерская дама. Есть над чем задуматься даже не самой тщеславной женщине!

Слухи о связи Пушкина с Воронцовой потом проверялись множеством специалистов. Этим занимались десятки исследователей. И ничто не было доказано. Уж поверьте мне, про Пушкина исследуется все, вплоть до случайных записок. Это, кстати, и служит созданию мифа о Пушкине как недобром человеке. Пушкин многие свои так называемые нехристианские, хоть в чем-то сомнительные стихи писал для себя, в стол. Это были шутки для себя, которые он нигде не публиковал и которые стали известны только благодаря инфракрасному излучению, которое позволило в двадцатом веке восстановить зачеркнутые пометки. Я Вам приведу его знаменитую, очень удачную, но жестокую миниатюру о Николае Гнедиче, одноглазом переводчике «Илиады». Гнедич издал «Руслана и Людмилу», и с ним Пушкин был дружен. Но перевод «Илиады» от Гнедича, как видно, показался Пушкину тяжеловесным, а потому А.С. написал этакую мини-пародию:

«Крив был Гнедич поэт, преложитель слепого Гомера.

Боком одним с образцом схож и его перевод».

АА. Гекзаметр.

ДБ. Да! И очень забавный гекзаметр. Но Пушкин настолько боялся, что эти две строчки станут известны Гнедичу и его обидят, что он тщательно зачеркнул их черными чернилами. Прочитать их удалось только в ХХ столетии, благодаря инфракрасному излучению.

АА. Мне кажется, Вы излишне обеляете его образ. Ничто не объясняет его поступок с Кюхельбекером, когда он написал жестокие слова, которые во всеуслышанье озвучил: «Вильгельм, прочти свои стихи, чтоб мне заснуть скорее!» А ведь это был его однокашник по Царскосельскому Лицею.

ДБ. Вы знаете, с Кюхельбекером ведь какая история… Мы сами бываем часто с друзьями не то чтобы злы, но несправедливы. Но и Кюхельбекер, который на все обижался, был порой обезоружен чистосердечием, незлобивостью Пушкина. Случай из молодости: Кюхельбекер вызывает Пушкина на дуэль, обладая очень плохим зрением, о чем Пушкин знал. Естественно, с таким зрением «Кюхля» плохо стрелял. Итак, стоят два секунданта. Стоит Кюхельбекер с пистолетом. И Пушкин кричит секундантам: «Ко мне! Ко мне! Здесь безопаснее!» После чего, естественно, ситуация разрядилась, и все кончилось мирно.

АА. Вы знаете, ситуация, мне кажется, разрядилась исключительно из-за доброты Кюхельбекера. На такую доброту оказался неспособен в свое время Дантес.

ДБ. Обратите внимание, что Пушкин даже относительно себя был настолько остроумен, что обвинять его в словесной жестокости к окружающим не приходится. Вот его знаменитые строки:

«А я, повеса вечно праздный, // Потомок негров безобразный!»

Ну, и что ему после этого делать? Стреляться с самим собой?

Хочу объяснить, по какой логике Пушкин отвечал на оскорбления. А он на них отвечал! Он отвечал на оскорбления в тех случаях, когда был оскорблен принцип. Когда он видел в действиях противника попытку низвергнуть некую христианскую ценность. Ситуация с Дантесом, о которой Вы упомянули, была диаметрально противоположной ситуации с Воронцовой, где, как я и сказал, никакого «любовного треугольника» не существовало.

АА. Мы сейчас к этому придем, но, простите, я возвращаюсь к эпиграмме, написанной Пушкиным в адрес Воронцова:

«Полу-милорд, полу-купец,

Полу-мудрец, полу-невежда,

Полу-подлец, но есть надежда,

Что будет полным наконец.»

Представьте себе, что кто-нибудь из нас решил поухаживать за супругой одного из высших руководителей государства, а после этого вдобавок его заклеймил в злобной эпиграмме со ссылкой на неопределенные неблаговидные обстоятельства его карьеры и нелюбовь к Родине. Как Вы считаете, человек, который отреагировал бы на это, был бы прав? И будет ли просто человек столь высокого положения в свете и происхождения, как Воронцов, неправ, поставив на место, с его точки зрения, поэтишку, который что-то там такое злобное написал?

ДБ. Ну, а что такого ставящего Пушкина на место сделал Воронцов? Он попросил, чтобы Пушкина направили в другой регион.

АА. Ходили слухи, что он чуть ли не отхлестало его по щекам…

ДБ. Нет! Если бы он попробовал это сделать, то было бы, конечно, хуже…

АА. Для кого?

ДБ. Для России в первую очередь, потому что Пушкин такие вещи, как попытку представить его трусом, не прощал. Вы же знаете, что несколько лет он собирался вызвать на дуэль куда более опасного противника, чем Воронцов – бретера Федора Толстого (по кличке Федор Американец). Почему? Потому что Федор распространял слухи, что, мол, Пушкина отхлестали палками в полиции.

АА. В Третьем отделении.

ДБ. Ну, по сути дела в полиции – тайной или явной, неважно. И Пушкин несколько лет тренировал руку, стреляя в мишени в подвале, но когда Федор Американец извинился, то Пушкин – а я убежден, что он христианин! – поступил по-христиански. И Федор Американец над ним держал венец, когда Пушкин венчался с Натальей Гончаровой.

АА. Да, я помню этот эпизод.

ДБ. И этот эпизод, в отличие от слухов о связи с Воронцовой, абсолютно достоверен! Что защищал Пушкин на дуэли с Дантесом? Я убежден, что в противостоянии с Дантесом он вел себя абсолютно по-христиански, по-рыцарски. Чем была женитьба для Пушкина? Это было таинство, как это и положено для любого настоящего христианина. А для Дантеса и для его якобы приемного отца (барона Геккерна) женитьба была условностью. Поэтому Дантес считал возможным заигрывать с Натальей Николаевной Пушкиной уже после собственной женитьбы на ее сестре.

Как мыслил Дантес? А вот как: отбросим все предрассудки, пусть будет свобода сексуального поведения! Пресловутое «будь самим собой, бери от жизни все». Неслучайно версию о Геккерне как о сексуальном партнере Дантеса поддерживают многие пушкинисты — например, Леонид Аринштейн (он целую книгу написал о дуэли Пушкина).

АА. Но Тынянов-то с этой версией не согласен. Не говоря уже о Губере.

ДБ. Ну, Тынянов, литературовед первой половины двадцатого века, вечно голодный и неоцененный властью… Он и другие исследователи его поры не имели доступа к тем бумагам, к которым уже в двадцатом веке получили доступ многие наши исследователи. Мне безразличны любовные склонности Дантеса, но вот что печально и в то же время интересно: когда брали интервью у потомков Дантеса – абсолютно офранцуженных людей – никто из них не понимал тяжести совершенного предком. А уж ждать такого понимания от Дантеса. Как и от Геккерна, который почему-то усыновил Дантеса, когда тот был здоровенным мужиком более двадцати лет от роду. Нет, никакого уважения эта семейка у меня не вызывает. И Пушкин противостоял Дантесу и Геккерну как христианин.

АА. А как же письмо, написанное по поводу Анны Керн, Пушкиным его ближайшему другу Ивану Пущину? Там Пушкин фактически в нецензурных выражениях отзывается о Керн, как будто в отместку за то, что в ходе ее визита к Пушкину в имение у них не вышло любовного приключения.

ДБ. Оно шутливое, это письмо. И конечно, оно не предназначалось для публикации и распространения.

АА. Но тем не менее, оно соответствовало его духу и настрою. Уж больно нехорошо он там о бедной Керн отозвался!

ДБ. Я читал это письмо в довольно юном возрасте и не нашел там оскорбления. Я над ним хохотал.

АА. Не хотелось бы сосредотачиваться только на личной жизни поэта. Так что давайте вспомним и о другом. Пушкин достаточно долго был едва ли не открыто связан с франкмасонами.

ДБ. Это правда. Но мне кажется, что уже к 1826 г. – ключевой, на самом деле, момент его жизни! – эти заблуждения его молодости были преодолены. Тогда состоялась его встреча с Николаем Первым. Уже почти через год после восстания Николай фельдъегерем вызвал Пушкина из Михайловского, и дальше произошла знаменитая встреча, которую любили вспоминать те, кто пытался представить Пушкина декабристом. Они очень любили ссылаться на воспоминания самого Николая, переданные одним из его собеседников. В этих воспоминаниях Николай спросил Пушкина: «Что вы бы сделали, если бы 14 декабря были в Петербурге?» Якобы Пушкин ответил Императору: «Был бы в рядах мятежников». Сам Пушкин, однако, если верить записям А.Г. Хомутовой, по-другому рассказывал эту историю. Он ответил Николаю так: «Неизбежно, Государь: все мои друзья были в заговоре, и я был бы в невозможности отстать от них. Одно отсутствие спасло меня, и я благодарю за то Небо». То есть тут нужно понять – Пушкин не поддерживал декабристов политически, но по-рыцарски считал своим долгом стоять рядом, когда его друзья находятся в опасности, когда идет стрельба. А где еще можно быть, «когда твой друг в крови»? И Пушкин, безусловно, находился бы рядом. Но это не значит, что он участвовал бы в заговоре и попытался бы убить Государя и его семью. И через несколько недель Пушкин написал об этом уже более откровенно. Он написал так: «Недостаток просвещения и нравственности вовлек многих молодых людей в преступные заблуждения. Несчастные представители сего буйного и невежественного поколения погибли».

АА. Но, к сожалению, он написал об этом несколько позже. И Вы знаете, что в момент восстания он выехал из ссылки, но был остановлен тремя нехорошими приметами: зайцем, священником и женщиной с пустыми ведрами, которых он встретил по дороге. В любом случае, он собрался, приказал заложить возок (то есть приготовления заняли несколько часов), выехал, но, как суеверный человек, вернулся с полпути. То есть он хотел быть в Петербурге! А потом, когда понял свой собственный интерес и, став, простите, личным подшефным Императора, который вызвался быть его персональным цензором, Пушкин достаточно рационально, как зрелый человек, построил свою собственную карьеру. Не вижу тут никаких прекрасных души порывов!

ДБ. Думаю, что карьеру он мог бы построить и раньше, если бы у него были такие цели… Карьеристских намерений как раз я у него тут не вижу. Если Вы посмотрите внимательно, ситуация была очень похожа на нынешнюю: для того, чтобы быть «в тренде», как говорится, угодить в сливки общества, надо было быть немножко франкмасоном, немножко либералом, а может быть, даже не очень немножко. И многие, в том числе весьма приличные, люди выбирали именно этот путь.

Например, известно, что друг Пушкина Вяземский категорически не принял его стихи против Варшавского восстания. Он называл их «шинельными». А Пушкин позволил себе в данном случае с другом категорически не согласиться. И есть такие очень жесткие строки, которые то ли направлены к самому Вяземскому, то ли к князю Козловскому, будущему собеседнику и информатору подлого французского маркиза Астольфа де Кюстина, написавшего о России Николая Первого книгу в стиле нынешних передовиц «Вашингтон пост». Вот эти стихи Пушкина:

Ты руки потирал от наших неудач,

С лукавым смехом слушал вести…

Согласитесь, таких людей в России много и теперь. И некоторые из них очень высокопоставленны, а по службе продвигают таких же согласных с собой козловских.

Тогда, в 1830-е, чтобы сделать карьеру, надо было подлещиваться к людям, входившим в непосредственное окружение Императора и в то же время быть оппозиционным и даже злоречивым в частных разговорах. Ироничные разговоры о России тогда были распространены в высшем свете. И это были чудовищные разговоры!

АА. А не получается ли так, Дмитрий Олегович, что описанный Вами человек вполне соответствует образу светского повесы – только немного остепенившегося? Теперь он должен был содержать жену, детей. И вот, начиная с какого-то периода, когда он одумался, он решил вернуться в лоно своего сословия. Решил добиться положения, подчиниться Императору. Причем закончил он той фразой, которую Вы тоже знаете. Его духовное напутствие сыну на смертном одре: «Сашка, не ссорься с царями и не пиши стихов!»

ДБ. Представление о Пушкине-конформисте, который «смолоду был молод», чтобы потом выслуживаться, — это представление распространилось относительно недавно. Возможно, это обратное движение маятника после многих лет принудительной «ссылки в декабристы», в которой держало Пушкина советское литературоведение под давлением советской же власти. Нет, Пушкин не был ни революционером, ни служакой-карьеристом. Пушкин ссорился с царями только тогда, когда видел их нарушающими нравственный закон.

АА. А видел ли Пушкин этот нравственный закон? Мы помним, что Пушкин никогда не стремился к общению с такими старцами, как Серафим Саровский. Выходит, Александр Сергеевич за всем своим вихрем увлечений не стремился приблизиться к истинной духовности, которая вполне бытовала еще на Руси в ту эпоху.

ДБ. А вот пушкинист Валентин Непомнящий посвятил свою жизнь сбору фактов, свидетельствующих о христианстве Пушкина. Помимо множества других стихов, напомню его стихотворение «Отцы-пустынники и жены непорочны». Это же переложение молитвы Ефрема Сирина! А в ней Ефрем Сирин просит Господа спасти его от «любоначалия». Вот вам и ответ на утверждения, будто Пушкин пытался подольститься к Николаю Первому. Кстати, Пушкин во время ссылки в Михайловском сблизился с настоятелем Святогорского монастыря Ионой. Там Пушкин читал летописи, «Четьи Минеи», полностью освоил церковнославянский язык. Так что нельзя сказать, что Пушкин был чужд Церкви и старчеству.

АА Но откуда тогда такая неприязнь Пушкина к Государю Александру Первому?

ДБ. А вот это вопрос, который и вправду не могли решить многие советские литературоведы, взращенные на марксистской идее противопоставления «прогрессивных» царей «реакционным».

Почему Пушкин принял «реакционного» Николая Первого, в то время как вроде бы более прогрессивного Александра Первого он не принимал. Добавьте к прогрессивности еще и гуманность: при Александре Первом в России не было, между прочим, ни одной смертной казни! Дело в том, что для Пушкина, как это и видно из его знаменитой драмы «Борис Годунов», было очень важно ответить на вопрос: как пришел к власти Государь? Для него не было разделения закона политического, формального и закона нравственного, Закона Божия! Пушкин прекрасно понимал, что и Екатерина пришла к власти через убийство, и Александр Первый оказался на троне в результате достаточно жуткой истории. Молодой Александр если и не участвовал в заговоре против отца, то, по крайней мере, никак не наказал его участников. А накануне убийства отца закрыл на заговор глаза, дал конспираторам, так сказать, зеленый свет. Для Пушкина, как для христианина, это было неприемлемо. И это стало для него неприемлемо задолго до его встречи с Николаем Первым. В Николая Первом Пушкину внушал надежду тот факт, что это был первый за многие годы Государь, который пришел к власти не через государственный переворот и не через беззастенчивое устранение конкурентов в борьбе за трон. И вот откуда появляются те знаменитые стихи, которые он написал после встречи с Николаем Первым:

«В надежде славы и добра

Гляжу вперед я без боязни –

Начало славных дней Петра

Мрачили мятежи и казни».

АА. А Петр разве такой уж безгрешный, христианский царь?

ДБ. О, Петра можно по-разному понимать. Некоторые видят в Петре человека, который прервал множество старых русских традиций, в том числе и церковную традицию, упразднив Патриаршество . Но Пушкин оправдывает Петра – опять же как христианин. Пушкин пишет о Петре так:

«Самодержавною рукой

Он смело сеял просвещенье,

Не презирал страны родной –

Он знал ее предназначенье».

По-моему, это гениально, потому что Пушкин уже тогда понял, что у России есть предназначенье, и очень важное. Мне кажется, что за последние два века мы убедились: предназначенье России – спасать Европу. Россия подвергла себя в двадцатом веке искушению одной из самых опасных идеологий и таким образом, вобрала в себя яд, который должен был поразить Европу. Второй раз, безусловно, Россия спасла Европу, когда отразила нацистское нашествие. Третье спасение – у нас перед глазами: Россия спасает Европу, оставаясь одной из самых – если не самой – христианских стран Европы! У Петра Первого были все основания не презирать такую, данную ему Богом страну. И Пушкин это отношение Петра – пусть с опозданием – оценил и разделил.

АА. Вы меня убедили в том, в чем я заведомо рад с Вами согласиться! Я думаю, тут никто не заблуждается: Пушкин был человеком принципиальным, дворянином, хотя и оставался человеком своего времени – я про его страсти к картам и женщинам. Но были ли Пушкин при этом христианином? Все же православный христианин – это нечто большее, чем человек, являющийся и государственником, и державником.

ДБ. К концу жизни Пушкин безусловно становится христианином!

Обратите внимание: в 1830-е годы в его поэзию входит тема Страшного Суда, а великое стихотворение «Отцы-пустынники и жены непорочны…» на самом деле является переложением молитвы Ефрема Сирина. Но это стихотворение – это уже литературный плод от завязи, которая возникла намного раньше – еще в середине 1820-х.

Так что Пушкин твердо встает на христианский путь даже не к концу, а ко второй половине жизни, так как встреча с Николаем – не будем забывать! – произошла, когда ему было 27 лет. И по современным, и по тогдашним меркам он был еще молодой человек. Но я вернусь к Вашим словам: мол, уже тогда, в 1826-м, он почувствовал, куда ветер дует, и, дескать, решил вернуться в свое сословие… Да нет! Это же просто один из стереотипов, что дворянское сословие было абсолютно верно Государю и Православию. Нет! Дворяне очень болезненно восприняли реформу 1861-го года, они считали ее конфискационной для себя. И обида эта сказалась: Государя свергли, извините, преимущественно как раз дворяне в 1917-ом году. Февральская революция – это была смесь военного переворота с политическим заговором в Думе, причем оба были во многом дворянского характера. Нет чистых и грязных сословий – есть чистые и грязные души. И это, кстати, очень христианская позиция. Это к дворянам Пушкин, между прочим, обращался, когда в 1830-м году написал такое двустишие:

«Ты руки потирал от наших неудач,

С лукавым смехом слушал вести».

Это, как мне кажется, соответствует современному настрою тех, кто бы хотел, чтобы мы опозорились и проиграли в Сирии. А тридцать лет назад такие же в душе люди нам того же желали в Афганистане… Много таких людей у нас есть – и среди современных «дворян» тоже. То есть среди людей, не обделенных властью и деньгами.

АА. Ну что же! Давайте, Дмитрий, вместе признаем Пушкина государственником и патриотом своей страны. А тему христианских стихов Пушкина прибережем для следующего разговора.

Великие депрессии. Поэты

	» Александр Пушкин
	» Иоганн Гёте

Александр Пушкин (1799 – 1836)

Многие современники великого русского поэта отмечали резкие колебания его настроения. «Случалось удивляться переходам в нем» (Пущин). «Трудно было с ним сблизиться. Он был очень неровен в обращении: то шумно весел, то дерзок, то томительно скучен, и нельзя было угадать, в каком он был расположении духа через минуту.» (А. Керн) Эти колебания не имели строгой цикличности и, судя по всему, периоды приподнятости преобладали над периодами подавленности.

Эти перепады можно проследить с первых лет биографии Пушкина. В раннем детстве Саша был толстым, неповоротливым, угрюмым и сосредоточенным ребенком, предпочитавшим играм со сверстниками одиночество. Но неожиданно для всех, в 7 лет он вдруг стал «резвым и необузданным». В 12 лет Пушкин поступил в лицей, и его настроение продолжало скакать вверх и вниз. «Видишь его поглощенным не по летам в думы и чтение, и тут же он внезапно оставляет занятие, впадает в бешенство из-за каких-то пустяков: кто-то бежал быстрее, чем он или одним ударом сбил все кегли». Поэт окончил лицей в 18 лет, и с этого периода жил в Петербурге, где поступил на службу. Период 1817-1820 характеризуется резкими приступами возбуждения. Один из типичных отзывов современников, относящийся к этому времени: «Пушкин был вспыльчивым до бешенства, вечно рассеянный, погруженный в мечтания, с необузданными страстями. Характерные черты души поэта — полная неуравновешенность, готовность отдаться впечатлениям, способность глубоко, но мимолетно их переживать».

Этот период сменяется тяжелой депрессией, в письмах к друзьям Пушкин жалуется на полную апатию, отсутствие каких-либо впечатлений, на утрату вдохновения:

И ты, моя задумчивая лира,
Найдешь ли вновь утраченные звуки

Затем вновь наступает фаза возбуждения, во время которой у поэта постоянно возникают конфликты с окружающими — о дуэлях Пушкина этого периода говорит весь Петербург.

Вскоре Пушкина высылают из административного Петербурга в Екатеринослав. Снова наступает депрессия, и даже южное великолепие природы не может тронуть его душу, чему он сам в последствии удивлялся. За четыре месяца этого периода он написал только две маленькие элегии, эпиграмму, да эпилог к «Руслану и Людмиле», в котором с горечью говорит об утрате вдохновения:

Питаюсь чувствами немыми
И чудной прелестью картин
Природы дикой и угрюмой;
Душа, как прежде, каждый час
Полна томительною думой —
Но огнь поэзии погас.
Ищу напрасно впечатлений:
Она прошла, пора стихов,
Пора любви, веселых снов,
Пора сердечных вдохновений!
Восторгов краткий день протек —
И скрылась от меня навек
Богиня тихих песнопений…

И снова та же необузданность, приступы возбуждения начинаются у Пушкина в период изгнания, в Кишиневе и Одессе. Бартенев так описывает его жизнь в Кишиневе: «У Пушкина отмечаются частые вспышки неудержимого гнева, которые находили на него по поводу ничтожнейших случаев в жизни. Резко обозначалось противоречие между его повседневной жизнью и художественным служением; в нем было два Пушкина: Пушкин-человек, Пушкин-поэт». Начальник поэта в Кишиневе получал бесконечное число жалоб на «шалости и проказы» Пушкина: драки, дуэли и прочие похождения.

Начиная с 1825 года, периоды депрессии становятся глубже и продолжительней, а периоды приподнятости — реже. «Я не могу больше работать, здесь, на берегу реки, я хотел бы построить себе хижину и сделаться отшельником», — пишет поэт. Многие факты биографии и наблюдения близких говорят о том, что в последние годы жизни великий русский поэт находился в подавленном состоянии, которое современная медицина причислила бы к разряду депрессивных. Дуэль Пушкина и последующая за ней смерть чем-то напоминает самоубийство. Вся цепь событий, которая привела к роковому выстрелу, говорит о том, что Пушкин сознательно искал повода для дуэли. Дуэль с Дантесом не была случайностью – ей предшествовали еще два вызова на дуэль с Соллогубом и Репниным, которые поэт сделал за последние полтора года жизни. К счастью, дуэли не состоялись, но эти примеры являются показательными — Пушкин сам стремился найти повод для дуэли. Да, и в молодости горячий нрав поэта тоже не раз приводил к дуэли, но в последние годы жизни эта тяга стала патологической.

В то утро, скошенный выстрелом Дантеса, на траву упал уже не тот Пушкин, образ которого запечатлен в сердце каждого из нас — молодой, полный жизни, творческих планов и неуемной энергии. Нет, это был угасающий, уставший от жизни и искавший смерти человек. Это подтверждает и фраза, записанная со слов Е. Вревской: «За несколько дней до дуэли Пушкин, встретившись в театре с баронессой (Вревской), сам сообщил ей о своем намерении искать смерти». Сестра Александра Сергеевича считала, что «Если бы пуля Дантеса не прервала его жизни, то он немногим бы пережил сорокалетний возраст».

И в самом деле, здоровье Пушкина в конце 1833 года резко изменилось. «Пылкого, вдохновенного Пушкина уже не было. Какая-то грусть лежала на его лице». Осипова вспоминает, как в 1835 году: «Приехал Пушкин, скучный и утомленный…» Муж сестры поэта пишет: «Сестра была (в январе 1836 года) поражена его худобой, желтизной лица и расстройством нервов. Ал. Серг. не мог долго сидеть на одном месте, вздрагивал от звонка и шума…»

Начиная с 1834 года, в письмах Пушкина все время встречаются фразы: «Желчь волнует меня…», «От желчи здесь не убережешься…», «У меня решительно сплин…», «Желчь не унимается…», «Все дни болит голова…», «Начал много, но ни к чему нет охоты…», «Головная боль одолела меня…». Эти строки написаны человеком больным, разбитым, потерявшим интерес к жизни и страдающим от депрессии. Этому способствовали противоречия, как политического, так и личного характера. Двойственное отношение к своему социальному положению, запутанные материальные дела и невозможность изменить жизнь — покинуть столицу без того, чтобы поссориться с двором. Все это расшатало силы поэта и привело его к состоянию, в котором он стал искать выхода в смерти.

Дар напрасный, дар случайный,
Жизнь, зачем ты мне дана?
Иль зачем судьбою тайной
Ты на казнь осуждена?
Кто меня враждебной властью
Из ничтожества воззвал,
Душу мне наполнил страстью,
Ум сомненьем взволновал?..
Цели нет передо мною:
Сердце пусто, празден ум,
И томит меня тоскою
Однозвучный жизни шум.

Иоганн Гёте (1749 — 1832)

В отца пошел суровый мой
Уклад, телосложенье
В мамашу – нрав всегда живой
И к россказням влеченье

Тот, кто знаком с жизнеописанием этого сильного и жизнерадостного человека, вряд ли поверит, что Гёте мог испытывать состояния уныния. Но, тем не менее, в жизни Гёте была тяжелая депрессия, которая продолжалась целых полтора года.

В 19 лет в жизни писателя наступает черная полоса: сначала рушится его большая любовь к Катеньке Шонкопф, затем убивают его любимого учителя Иоганна Винкельмана, что, по словам великого поэта, было «громом среди ясного неба» и перевернуло всю его жизнь. Погруженный в меланхолию, он сжигает все свои записи и даже пытается покончить с собой. Спустя некоторое время, Гёте возвращается в родительский дом во Франкфурте, поскольку у него нет больше сил продолжать учебу в Лейпцигском университете. Почти полтора года выпали из жизни — время, которое поэт провел «в большой тревоге и в упадке духа», чувствуя себя «больным, который страдает душой, а не телом» — так вспоминает Гёте свои юные годы 60 лет спустя, в автобиографии «Поэзия и правда из моей жизни».