Последняя перемена: все подробности нападения на колледж в Крыму

В результате нападения на политехнический колледж в Керчи погибли 19 человек, более 50 пострадали. Нападавший — 18-летний студент Владислав Росляков — привел в действие взрывное устройство, начиненное металлическими предметами, и расстрелял из помпового ружья учащихся и педагогов. Трагедия в городе на крымском побережье стала крупнейшим в истории России массовым убийством в учебном учреждении, которое совершил стрелок-одиночка.

Первые выстрелы в стенах Керченского политехнического колледжа прозвучали примерно в 11:45 — как раз когда закончилась вторая пара. От неожиданности студенты и преподаватели не сразу смогли понять, что происходит. Прогремел взрыв, потом второй. Парень с помповым ружьем шел по коридору и стрелял во всех, кого видел. Пытаясь спастись, люди выпрыгивали из окон и перелезали через забор.

Фото: ИЗВЕСТИЯ/Николай Сиденков

— Мой знакомый шел по коридору, увидел человека с автоматом и побежал от него, — рассказывает студент группы 15/2 керченского политеха. — Человек выстрелил в другого парня, который был там же, а потом прицелился и в моего друга, но произошла осечка — у него закончились патроны. Благодаря этому мой друг смог убежать, и тогда в колледже прогремел взрыв. Было очень много раненых.

Оперативные службы прибыли на место уже через несколько минут. К тому времени стрелок опустошил последнюю обойму и привел в действие взрывное устройство. Его тело с огнестрельным ранением головы позднее нашли в библиотеке на втором этаже. Раненных стрелком студентов продолжали выносить из здания еще спустя час после трагедии. До самого вечера в здании продолжали работать саперы.

— Мы шли на занятие, и я остановилась, чтобы завязать шнурок, — вспоминает учащаяся группы 18/9. — Когда я наклонилась, раздался громкий хлопок, даже взрыв. В здании лопнули стекла, осколки посыпались на землю. Мы с подругами побежали через спортивный зал во внутренний двор, и в это время раздался второй взрыв. Началась паника. Мы бежали вперед, перелезли через забор. Я увидела вокруг много раненых.

Фото: ТАСС/Екатерина Кейзо

Рамки не спасли

Здание колледжа находится в живописном, зеленом районе Керчи. Рядом — парк и стадион. После нападения близлежащие детские сады и школа были эвакуированы. За оцеплением собрались местные жители и родители учащихся. Приехала и директор колледжа Ольга Гребенникова, которой в момент нападения в здании не было — она отъехала подписать документы.

— Трупов полно, настоящий теракт. Ровно через пять–десять минут после моего отъезда кто-то ворвался, — сбивчиво рассказывала Ольга Гребенникова местным СМИ о том, что узнала в первые минуты случившегося. — Взорвали холл — повылетали все окна. Потом бегали по коридору, кидали взрыв-пакеты. Потом с автоматами или еще с чем-то бежали по второму этажу, открывали кабинеты и убивали всех, кого видели. И дети погибли, и сотрудники погибли.

Преподаватель, не пожелавший назвать свое имя, сообщил «РИА Новости», что во время нападения погибли два заместителя директора колледжа и составлявшая расписание диспетчер.

По его словам, обычно в этот час дети и преподаватели идут обедать.

— Я пошел через главный вход в магазин, вернулся — хлопок. Мы не поняли сначала, бывают же петарды. А тут облако пыли, дети кричат, сработала сигнализация противопожарная. Я прибежал (у меня группа 25 человек по 15–16 лет), смотрю, одна девочка контуженая сидит, ничего не видит, другая ранена, истекает кровью. Преподаватели стали забирать маты из спортзала, чтобы детей выносить. Все бегали. Одна сотрудница выпрыгнула из окна второго этажа, приземлилась на автомобиль, с которого соскользнула на бетон. Жива осталась, — описал он увиденное.

В тот день вход в здание колледжа охраняла пожилая женщина-вахтер. Получив ранение первой, она всё же успела нажать тревожную кнопку.

— Охранников нет, в качестве дежурных обычно стояли преподаватели, следили за порядком. Только вахтер — бабулька, всех в лицо знает, еще и спросит, куда идешь, — рассказывает студентка заочного отделения Катерина Гостева. — В сентябре установили турникет, проход только через рамку, по всему корпусу заработало видеонаблюдение. Вход только по студенческим — даже во время пар нельзя было зайти.

Убийца, не отличавшийся агрессией

В первых сообщениях о трагедии в Керчи говорилось, что в столовой колледжа взорвался бытовой газ. Вскоре было официально объявлено о теракте, и следственные органы возбудили уголовное дело по соответствующей статье. Лишь спустя три часа после случившегося стало ясно: речь идет о немотивированной агрессии стрелка-одиночки. Следственный комитет переквалифицировал дело на «Убийство двух и более человек».

— Исходя из картины преступления, следствие предварительно полагает, что этот молодой человек расстрелял находившихся в колледже людей, а затем совершил самоубийство, — сообщили в ведомстве.

Стрелявшим оказался 18-летний студент четвертого курса Владислав Росляков. В 2015 году он поступил в колледж на специальность «Монтаж, наладка и эксплуатация электрооборудования промышленных и гражданских зданий». Владислав был студентом четвертого курса. По этой специализации обучались еще 24 юноши и девушки. В первых числах сентября Росляков получил разрешение на приобретение и хранение оружия. После этого он купил ружье 12 калибра и 150 патронов к нему.

Фото: ИЗВЕСТИЯ/Николай Сиденков

Студенты, которые учились с Владиславом Росляковым в колледже, рассказали, что стрелок был достаточно замкнутым человеком, и близких друзей у него не было. При этом учился он довольно неплохо.

— В колледже рассказали, что он никогда не отличался какой-то агрессией, не имел приводов в полицию, получал стипендию, — сообщил позднее глава Крыма Сергей Аксенов.

После ЧП пользователи соцсетей начали активно распространять в интернете ссылку на аккаунт «ВКонтакте» некоего Владислава Рейха, спутав его со стрелком из керченского колледжа. Когда фотографии молодого человека разлетелись по сети, Владиславу и его девушке посыпались угрозы. В итоге молодому человеку пришлось записать и опубликовать видеоопровержение.

Соболезнования родственникам погибших и пострадавшим выразили президент России Владимир Путин, премьер-министр Дмитрий Медведев, спикер Совета Федерации Валентина Матвиенко, предстоятель РПЦ патриарх Кирилл и многие другие российские и зарубежные политики и общественные деятели. В среду в Республике Крым был объявлен трехдневный траур.

17 октября 2018 года в Керченском политехническом колледже произошла ужасная трагедия. Один из учащихся, 18-летний Влад Росляков, устроил настоящее кровавое побоище — привел в действие взрывное устройство и расстрелял студентов. После чего покончил с собой. Количество жертв массового убийства составило 19 человек, 53 человек находятся в больницах в тяжелом состоянии.

Поделиться видео </> xHTML-код

Момент взрыва в колледже.

Почему молодой человек устроил бойню?

Версия 1: был фанатом кровавых компьютерных игр

— Влад восхищался школьниками, которые убивают своих одноклассников, — признается однокурсник Рослякова. — Еще на первом курсе я общался с Владом на эту тему. Знаю, что у него были компьютерные игры, где нужно школу расстрелять. Но я не думал, что он в реальности что-то такое устроит. Росляков об этом не орал на каждом углу, просто всплыло как-то в разговоре.

Влад увлекался историей Колумбайна

Версия 2: Отомстил всему миру за ссору с девушкой

Поделиться видео </> xHTML-код

Взрыв в Керчи: первые кадры с места трагедии.»Настоящий теракт…» Очевидцы рассказывают о взрыве в политехническом колледже в Керчи.

К 18 годам подружки у Владислава не было. Его немногочисленные друзья не припомнят, чтобы он когда-то появлялся с девушкой. Но в пятницу12 октября — за пять дней до нападения — знакомые неожиданно увидели, как Росляков идет по улице с представительницей прекрасного пола. Что произошло между ним и девушкой в выходные, неизвестно. Но в понедельник будущий стрелок так и не появился на парах. Хотя до этого в прогулах замечен не был.

— В понедельник Влад не пришел в колледж. Может, он поссорился со своей первой подружкой? И так сильно переживал из-за этого, что забил на пары. А потом и вовсе решил отомстить всем на свете за свой провал с девушкой? — предполагают однокурсники стрелка.

Впрочем, у этой версии есть слабое место. Как мы уже писали выше, следователи выяснили, что Росляков купил ружье еще в сентябре. Значит, он заранее планировал его использовать.

Влад Росляков, устроил настоящее кровавое побоище — привел в действие взрывное устройство и расстрелял студентов. После чего покончил с собой

Версия 3: Довели однокурсники

Поделиться видео </> xHTML-код

«Пацаны падали и их кровь разлеталась».»Я видела, как пацаны просто падали. И их кровь разлеталась. Это у меня всё перед глазами». От рассказов очевидцев о взрыве в политехническом колледже в Керчи кровь стынет в жилах…

На работе мамы Влада говорят, что семья едва сводила концы с концами. А в колледже студенты не отрицают, что Росляков был в группе изгоем. Силовики среди прочих рассматривают версию, не дразнили ли парня за его бедность и не модный внешний вид. Пока подтверждения этой гипотезы нет.

Версия 4: Влада завербовали в ИГИЛ*

— Версия о причастности Рослякова к исламским группировкам также рассматривается, — объясняет источник «КП» в следствии. — На данный момент наши спецы изучают компьютер студента, его телефон и социальные сети. После анализа техники Рослякова станет ясно, не стал ли молодой человек жертвой вербовки ИГИЛ.

*Запрещенная в России организация

Хронология нападенияФото: Дмитрий ПОЛУХИН

За массовую бойню родителей керченского стрелка оштрафуют на 500 рублей

00:00 00:00

«Лучшие друзья, спортсмены»: знакомые рассказали о пострадавших в теракте в Керчи

В списке пострадавших в результате стрельбы и взрывов в Керченском политехническом колледже значатся 53 человека, сообщили корреспонденту «КП» по телефону горячей линии МЧС Крыма. Это те люди, которые доставлены в больницы. Списков погибших пока нет. ()

Друг студента, устроившего теракт в колледже: «Он играл в компьютерные игры, где нужно расстреливать школу»

О 18-летнем Владиславе Рослякове, устроившем взрыв в Керченском политехническом колледже, известно немного. «Комсомольской правде» удалось поговорить с его другом. )

Единственным охранником Керченского политехнического колледжа была 67-летняя бабушка

Вахтерша Керченского политехнического колледжа Наталья Паникоровская, пострадавшая при нападении на учебное заведение отказалась от госпитализации и находится дома с семьей. Об этом «Комсомольской правде» рассказала внучка Паникоровской Анастасия Феликс. ()

Список пострадавших во время взрыва в колледже в Керчи

18 человек погибли, 50 пострадали ()

Взрыв в колледже в Керчи 17 октября: 10 человек погибли, 50 пострадали

В Керченском политехническом колледже произошел взрыв, на месте работают пять бригад скорой

Студентка колледжа в Керчи, где произошел взрыв: «Мы выпрыгивали из окон, подруге попал осколок в ногу»

В Керченском политехническом колледже прогремели взрывы ()

Уникальные сведения из материалов Особой следственной комиссии по расследованию злодеяний большевиков. Это пока, так сказать краткая выжимка. Планирую публикацию всех документов.

Сводка сведений о злодеяниях и беззакониях большевиков

29 июня 1919 года, № 4338, г.

Екатеринодар.

Харьков. Во время пребывания большевиков в Харькове царил такой террор, что многие сходили с ума от всех переживаемых кошмаров. Особенным зверством отличался комиссар Саенко, к счастью, пойманный добровольцами. Расстреливали беспощадно, не исключая женщин и детей.

На двух улицах и в подвалах некоторых домов были вырыты коридоры, к концу которых ставили расстреливаемых и, когда они падали, их присыпали землей. На другой день на том же месте расстреливали следующих, затем опять присыпали землей и так до верху.

Потом начинался следующий ряд этого же коридора. В одном из таких коридоров лежало до 2000 расстрелянных. Некоторые женщины расстреляны только потому, что не принимали ухаживаний комиссаров. В подвалах находили распятых на полу людей и привинченных к полу винтами. У многих женщин была снята кожа на руках и ногах в виде перчаток и чулок и вся кожа спереди.

Слева труп заложника С. Михайлова, приказчика гастрономического магазина, видимо, зарубленного шашкой. Посередине тело засеченного насмерть шомполами, с перебитой нижней частью спины, учителя Петренко. Справа труп капитана Агапова с вывороченными пыткой половыми органами.

последний период пребывания советской власти в городе ознаменовался необычайной вспышкой красного террора.

Харьковская Чрезвычайка, насчитывавшая до 1500 агентов, работала вовсю. Ежедневно арестовывались сотни лиц. В подвальном этаже дома, в котором помещалась Чрезвычайка (по Сумской ул.), имелось три больших комнаты. Эти комнаты всегда бывали переполненными до такой степени, что арестованным приходилось стоять.

В распоряжении Чрезвычайки имелась специальная китайская рота, которая пытала арестованных при допросах и расстреливала обреченных. Ежедневно расстреливалось от 40 до 50 человек, причем последние дни эта цифра сильно возросла.

Тела четырех крестьян-заложников (Бондаренко, Плохих, Левенец и Сидорчук). Лица покойников страшно изрезаны. Особым изуверским образом изуродованы половые органы. Производившие экспертизу врачи высказали предположение, что такой прием по степени своей болезненности превосходит все доступное человеческому воображению.

В числе других большевиками расстреляны бывший иркутский губернатор Бантыш с сыном, генералы Нечаев и Кусков и князь Путятин. По приблизительному подсчету большевиками расстреляно в Харькове свыше 10000 человек.

В концентрационном лагере на Чайковской улице вырыто тридцать три трупа расстрелянных большевиками заложников. Большевики не только расстреливали заложников, но и рубили их шашками у вырытых могил, закапывали живыми в могилы, бросали в канализационные колодцы. Подземные казематы заливались водой, в которой тонули заложники.

Установлено, что расстреляны капитан Сорокин, торговец Величко.

Хуторяне И. Афанасюк и С. Прокопович, заживо оскальпированные. У ближнего, И. Афанасюка, на теле следы ожогов от раскаленной шашки

По рассказам очевидцев, трупы зарыты во дворе дома № 47 по Сумской ул., где помещалась комендатура Чрезвычайки. Здесь должны быть зарыты трупы бывшего сотрудника «Новой России» капитана В. Г. Плаксы-Ждановича и коммерсанта Шиховского, расстрелянных в один день.

Тех, которые после расстрела еще подавали признаки жизни, Саенко собственноручно приканчивал кинжалом.

Раскопки братской могилы жертв красного террора

На Сумской и Чайковской улицах помещения полны трупного запаха. Жертвы большевистских зверств расстреливались у самых «Чрезвычаек» и тут же погребались, причем тела убитых едва засыпались землей.

В подвале дома по Сумской улице № 47 обнаружена доска, на которой приговоренные к смерти записывали последние слова. Имеются некоторые подписи: Кулинин, Андреев, Знаменский, Бробловский.

Харьков. Раскопки братской могилы с жертвами красного террора

Дом, в котором еще так недавно помещался концентрационный лагерь для буржуев и контрреволюционеров и где зверствовал садист Саенко, окружен рвом и колючей изгородью. Проникнуть в дом можно только через маленький мостик. Весь дом в настоящее время совершенно пуст.

Во дворе дома устроены две грандиозные братские могилы, в которых расстрелянных погребали одного над другим. Сколько тел предано земле в этих братских могилах, пока установить не удалось.

Харьков. Фотография головы архимандрида Родиона, Спассовский монастырь, оскальпированного большевиками

Продолжаются раскопы могил жертв красного террора. Пока вырыто 239 трупов. Протоколом судебно-медицинского исследования установлены факты погребения живых, издевательств и пыток.

Волчанск. Получены сведения, что в городе Волчанске большевики перед уходом расстреляли 64 заложника, находившихся в распоряжении «Чрезвычайной» комиссии. Среди расстрелянных начальница женской гимназии и видные общественные деятели.

Двор харьковской губчека (Садовая улица 5) с трупами казненных

Расстрелы киевлян. Киевская Чрезвычайная комиссия, руководимая Сорокиным, культивирует систему расстрелов. Убито много видных общественных деятелей, которые были обвинены в фантастических заговорах против советской власти. Из числа видных киевлян кроме профессоров Армашевского, Флоринского, расстреляны офицеры, кн Трубецкой; хорошо известный киевлянам г Размитальский; директор городского банка Цитович; присяжный поверенный Палибин; киевские финансисты Пенес и Рубинштейн; присяжный поверенный Лурье и много других. Лукьяновская тюрьма и все другие арестантские помещения забиты арестованными.

Террор в Одессе. 400 человек за неуплату контрибуций отправлено на принудительные работы.

Харьков. Трупы убитых, сваленные в телегу

Всюду большевики занимаются грабежом и насилиями. Так, к одному богатому мужику явились красноармейцы и потребовали от него 40 000 рублей. Тот мог дать только 4 000. Не удовлетворившись этим, красноармейцы связали мужика и его жену и принялись свечою жечь им пятки.

Расстрелы в Петрограде. По полученным сведениям, в Петрограде по постановлению Чрезвычайной комиссии были расстреляны штабс-капитан Ганыч, лейтенант флота Паскевич, полковник Четыркин, балтийский командир заградителя «Лена» Брун, Кутейников, мичман Овчинников, лейтенант флота Штейнгеттер, Чаусов, мичман Кучинский, офицеры Центрального штаба Сибиряков, Зубчанинов, Попов, Сергеев, Чайковский, Надыпов, Капорцов, Зейков, Дурнов, Карасюк, Васильев, Иванов, Далыпин-Шайлеков, Рогачев, Котов, Большаков, Хмызов-Смирнов, Выхолков, Ястяков, Сафронов, Борисов, Акимов, Анто-Самсонов. Приговоры подписаны председателем Скороходовым и секретарем Чудиным.

Труп заложника Ильи Сидоренко, владельца можного магазина в городе Сумы. У убитого переломаны руки, сломаны ребра, взрезаны половые органы. Замучен красными в Харькове

В окрестностях Перми найдены тела графини Гендриковой и г-жи Шнейдер, которые сопровождали царскую семью во время ее путешествия из Омска в Екатеринбург. Они под конвоем были доставлены в Пермь, где и погибли от рук большевиков.

Харьков, двор чрезвычайки. Труп заложника И. Пономаренко, бывшего телеграфиста. Правая рцка обрублена. Поперек груди несколько глубоких надрезов. На заднем плане еще два трупа

Сводка сведений о злодеяниях и беззакониях большевиков

26 августа 1919 года, № 110195, г. Ростов-на-Дону.

Одесса. В подвалах одесской «Чрезвычайки» найдены орудия пыток, много трупов замученных. Среди орудий пыток обращают внимание особые приспособления цепей для растягивания конечностей. Английское командование привело в застенки «Чрезвычайки» команды своих кораблей. Орудия пыток произвели на английских матросов тяжелое впечатление.

Херсон. Население с ужасом вспоминает зверства большевистской Чрезвычайки, свирепствовавшей с приездом в Херсон двух китайцев, специалистов пыток, препарировавших живых людей, снимавших кожу с ног и рук, втыкавших булавки под ногти. В последние дни большевиками было убито много общественных деятелей с целью парализовать общественную жизнь после ухода большевиков из Херсона.

Капитан Федоров со следами пыток на руках. На левой руке след от пулевого ранения, полученного во время пыток. В последнюю минуту сумел бежать из-под расстрела. Внизу фотографии орудия пыток, изображенные Федоровым

Николаев. К коменданту являются беспрестанно для регистрации офицеры, укрывавшиеся в окрестных селах и деревнях от большевиков. Они рассказывают ужасы. Пылают деревни, зажженные большевиками. Матросы уничтожают крестьянское добро, сжигают весь хлеб за невозможностью унести его с собой. Расстреливается домашний скот; разрушаются сельскохозяйственные машины.

Там, где раньше крестьяне восставали против большевистских властей, большевики, не встречая мужчин в деревнях, переносят злобу на женщин и детей. Например, в одной деревне, где население перебило отряд коммунистов, большевики раздевали донага женщин и с издевательствами заставляли их идти перед пьяной толпой. Найдено много трупов детей с отрезанными конечностями.

Харьков. Тело заложника поручика Боброва, которому красные палачи отрезали язык, отрубили кисти рук и сняли кожу вдоль левой ноги

Кременчуг. В Кременчуге продолжаются раскопки расстрелянных и замученных большевиками. Число убитых доходит до 2 500 человек. Выкопана группа расстрелянных телеграфных служащих: 5 мужчин, 1 женщина. Расстрелы производились большей частью матросами. Приговоренного сажали на край могилы и стреляли в затылок. Когда могила наполнялась телами убитых, начинали заполнять следующую.

Харьков. Трупы замученных женщин-заложниц. Вторая слева С. Иванова, владелица мелочного магазина. Третья слева — А. И. Карольская, жена полковника. Четвертая — Л. Хлопкова, помещица. У всех заживо взрезаны и вылущены груди, половые органы обожжены и в них найдены уголья

Пенза. Лицо, прибывшее из Совдепии, рисует картину жизни в Пензе. В кафедральном соборе коммунистами устроен клуб, где устраиваются концерты, семейные вечера для коммунистов и их родственников. В архиерейском доме помещается Чрезвычайка, которая производит расстрел днем и ночью. Масса интеллигенции и духовенства расстреляна, оставшиеся мобилизованы на общественные работы.

На Соборной площади был поставлен памятник Карлу Марксу, который охраняется китайцами и латышами. Но в одну ночь памятник был разрушен. Начался красный террор. Было арестовано 156 офицеров и посажено в тюрьму вместе с уголовными преступниками.

Последние разбежались, и когда некоторые были пойманы, то выдали офицеров, организовавших будто бы восстание против советской власти. Все 156 офицеров расстреляны. Матрос, стоявший на посту на месте расстрела, лично передавал, что он не мог перенести картины ужаса и бежал с поста. Во время террора у власти стояла коммунистка Бош, ныне находящаяся в Астрахани.

Трупы заложников, расстрелянных в харьковской тюрьме

Кожа, содранная с конечностей жертв в доме Рабиновича на улице Ломоносова в Херсоне, где пытала херсонская чрезвычайка.

Трупы заложников, найденные в херсонской ЧК в подвале дома Тюльпанова

Статистика чекистского вранья

Официальные данные ЧК о расстрелянных не отражают, разумеется, и 10% реальной цифры. По ним получается, что за 1918 г. было расстреляно 6185 чел. (в т.ч. за первую половину года 22), а всего за три года — 12733; в тюрьмы было посажено в 1918 г. 14829 чел., в концлагеря — 6407 и заложниками взято 4068 (в 1919 г. — 5491). Не говоря о том, что помимо приговоров ЧК, к которым относятся эти данные (охватывающие, к тому же, возможно, не все местные органы ЧК), по существующим инструкциям «контрреволюционеры» подлежали расстрелу на месте, каковым образом и была уничтожена масса людей, оставшихся даже неопознанными (кроме того, помимо ЧК расстрелы производились по приговорам ревтрибуналов и военных судов).

Но главное, что лишает приводимые цифры всякой достоверности как сколько-нибудь полные, — тот факт, что массовые расстрелы проводились ЧК задолго до официального объявления красного террора (сотнями, например, по казанской организации, ярославскому делу и множеству других), т.е. тогда, когда было расстреляно, якобы, всего 22 человека.

Трупы замученных красными у одной из станций Херсонской губернии. Изуродованы головы и конечности жертв

По подсчетам С.П.Мельгунова по опубликованным в советских же (центральных и некоторых провинциальных) газетах случайным и очень неполным данным за это время расстреляно было 884 человека. Более чем за два месяца до официального провозглашения террора Ленин (в письме Зиновьеву от 26 июня 1918 г.) писал, что «надо поощрять энергию и массовидность террора против контрреволюционеров, и особенно в Питере, пример которого решает».

Да и по сведениям самих большевистских газет нетрудно убедиться, что расстрелы ЧК, во-первых, начались задолго до (объявленного позже первым) расстрела офицеров л.-гв.Семеновского полка братьев А.А. и В.А. Череп-Спиридовичей 31 мая 1918 г., а, во-вторых, количество расстрелянных по публикуемым спискам намного превышает объявленное позже. В крупных городах по наблюдениям очевидцев расстреливалось ежедневно несколько десятков человек (в Киеве, в частности, по 60-70).

Наконец, по многочисленным свидетельствам, в списки включались далеко не все расстрелянные. По делу Щепкина в Москве в сентябре 1919 г. было расстреляно более 150 ч при списке в 66, в Кронштадте в июле того же года 100-150 при списке в 19 и т.д. За три первые месяца 1919 г. по подсчетам газеты «Воля России» было расстреляно 13850 ч.

В январе 1920 г. накануне провозглашения отмены смертной казни (формально с 15.01 по 25.05.1920 г., но которую никто, конечно, на деле не отменял — сами «Известия сообщали о расстреле с января по май 521 чел.) по тюрьмам прошла волна расстрелов, только в Москве погибло более 300 ч, в Петрограде — 400, в Саратове — 52 и т.д. По официальным данным одни только военно-революционные трибуналы с мая по сентябрь 1920 г. расстреляли 3887 человека.

Труп 17-18-летнего юноши, с вырубленным боком и изувеченным лицом

Хотя террор был официально объявлен 2 сентября, массовые расстрелы начались еще накануне. Представление о его ходе дают отрывочные сообщения с мест (отражающие, понятно, лишь очень небольшую часть репрессий). Здесь приводятся только те сообщения, где встречаются прямые указания на офицеров, но абсолютное их большинство не называет состав расстрелянных, а только общую цифру и общую характеристику типа «заложники», «контрреволюционеры», «буржуи», «враги пролетариата» и т.п.

В это время офицеры составляли среди расстрелянных больший процент, чем в дальнейшем, особенно в 1919 г. Их арестовывали и расстреливали в первую очередь.

Первые сведения о терроре, передовая статья советского официоза комментировала так: «Со всех концов поступают сообщения о массовых арестах и расстрелах. У нас нет списка всех расстрелянных с обозначением их социального положения, чтобы составить точную статистику в этом отношении, но по тем отдельным, случайным и далеко не полным спискам, которые до нас доходят, расстреливаются преимущественно бывшие офицеры… представители буржуазии в штатском платье встречаются лишь в виде исключения».

Найденная в подвале харьковской ЧК кожа, содранная с рук жертв при помощи металлического гребня и специальных щипцов

В Петрограде с объявлением «красного террора» 2 сентября 1918 г. по официальному сообщению было расстреляно 512 ч (почти все офицеры), однако в это число не вошли те сотни офицеров, которых расстреляли в Кронштадте (400) и Петрограде по воле местных советов и с учетом которых число казненных достигает 1300. Кроме того, как сообщал лорду Керзону английский священник Ломбард, «в последних числах августа две барки, наполненные офицерами, потоплены и трупы их были выброшены в имении одного из моих друзей, расположенном на Финском заливе; многие были связаны по двое и по трое колючей проволокой» .

По кораблям Балтийского флота ходили агенты ЧК и по указанию команды выбирали офицеров, которых уводили на расстрел. Один из уцелевших вспоминал: «Когда утром я поднялся на мостик — я увидел страшное зрелище. Откуда-то возвращалась толпа матросов, несших предметы офицерской одежды и сапоги. Некоторые из них были залиты кровью. Одежду расстрелянных в минувшую ночь офицеров несли на продажу».

В Москве за первые числа сентября расстреляно 765 ч, ежедневно в Петровском парке казнили по 10-15. В газеты время от времени попадали сообщения о небольших партиях расстрелянных. Таковые же встречались на протяжении конца 1918 и всего 1919 г.: 3 и 19 декабря, 24 января, 4 и 12 февраля (13 кадровых офицеров), 23 марта, 12 апреля, 1, 5 и 10 мая, 23 и 28 сентября, 20 декабря, 18 февраля 1920 г. и т.д.

Харьков. Трупы заложников, погибших под пытками большевиков

Труп офицера, убитого красными.

Тела трех рабочих-заложников с бастовавшего завода. У среднего, А. Иваненко, выжжены глаза, отрезаны губы и нос. У других — отрублены кисти рук.

Раскопки одной из братских могил у здания харьковской ЧК.

Станция Снегиревка под Харьковом. Труп замученной женщины. На теле не было найдено одежды. Голова и плечи были отрублены (при вскрытии могилы найдены так и не были).

Харьков. Труп заложника, отставного генерала Путята. С правой руки содрана кожа, изувечены половые органы.

Труп полковника Франина, замученного в херсонской ЧК в доме Тюльпанова на Богородской улице, где находилась херсонская чрезвычайка.

Изуродованные трупы жертв херсонской ЧК.

Кожа, содранная с конечностей жертв в доме Рабиновича на улице Ломоносова в Херсоне, где пытала херсонская чрезвычайка.

И НАПОСЛЕДОК — ФОТО НЕКОТОРЫХ КРАСНЫХ ПАЛАЧЕЙ

Палачи херсонской ЧК.

***

Источник

В этом источник приводятся подлинные документы расследований, проведенных Особой комиссией в 1919 году.

1. Дело №1. Акт расследования по делу об аресте и убийстве заложников в Пятигорске в октябре 1918 года. В акте приводятся приказы и постановления большевистской власти, касающиеся уничтожения заложников, свидетельские показания и результаты эксгумации останков.

2. Дело №2. Акт расследования по делу об избиении большевиками в лазаретах станицы Елизаветинской раненых и больных участников Добровольческой армии.

3. Дело №4. Краткая справка об арестах, производившихся большевиками в Ставрополе (Кавказском) с 1 января по 8 июля 1918 года.

4. Дела №5 и №10. Сведения о злодеяниях большевиков в отношении Церкви и её служителей в Ставропольской епархии. В Деле приводятся свидетельские показания, список служителей Церкви убитых большевиками в 1918 году и обстоятельства их гибели, а также «Обращение Церкви Екатеринодарской к христианским Церквам всего мира», и информация об уничтожении большевиками епископов и священников и об осквернении христианских храмов в Москве и других городах России.

5. Дело №7. Сведения о массовых убийствах, совершенных большевиками (коммунистами) в июне-июле 1918 года в городе Ставрополе. В деле приводится информация о наиболее известных жертвах красного террора в Ставрополе и подробности их убийств.

6. Дело №9. Акт расследования о грабежах и разбойных нападениях, произведенных большевиками в городе Ставрополе (Кавказском) с 15 октября по 2 ноября 1918 года. Собрана информация о грабежах населения Ставрополя красноармейцами и деятелями Советской власти.

7. Дело №11. Сведения об арестах, производившихся большевиками в Ставрополе (Кавказском) с 1 января по 8 июля 1918 года. Информация о «методике» проведения арестов, условиях содержания арестованных и их дальнейшей судьбе.

8. Дело №14. Акт расследования о насильственном захвате власти большевиками (коммунистами) в Ставропольской губернии в 1918 году. Очень интересное расследование, показывающее реальные механизмы «триумфального шествия Советской власти» на примере Ставропольской губернии. Также приводятся данные о составе первых Советов и о принципах их выборов.

9. Дело №15. Сведения о злодеяниях большевиков в городе Екатеринодаре и его окрестностях. Информация об убийствах казаков и гражданских лиц красноармейцами и чекистами в период с марта по июль 1918 года.

10. Дело №18. Акт расследования о социализации девушек и женщин в гор. Екатеринодаре по мандатам советской власти. Изнасилования и убийства на службе пролетарской революции.

11. Дело №24. Акт расследования по делу о злодеяниях, совершенных большевиками и бандами Махно в Таганрогском округе. Сведения об убийствах крестьян, офицеров, служащих, помещиков и купцов в Таганрогском округе в начале 1918 года.

12. Дело №25. Акт расследования по делу об убийствах, совершенных большевиками в 1918 году в г. Ростове-на-Дону. Массовые убийства гражданских лиц и офицеров во время первого захвата Донской области большевиками. В частности любопытные эпизода расправ пролетарской толпы над профессорами, их семьями и всеми кто выглядел «слишком интеллигентно». Подробности убийства Митрофана Петровича Богаевского.

13. Дела №27-32, 34-36. Акт расследования по делам о злодеяниях большевиков в 1918 году в г. Новочеркасске и других местностях Донской области. Хроника убийств захваченных в лазаретах раненых, офицеров, чиновников, интеллигентов в Новочеркасске и массовых расстрелов казачьего населения в станицах.

14. Дело № 40. О разгроме большевиками Таганрогского окружного суда. Акт расследования о злодеяниях, учиненных большевиками в городе Таганроге за время с 20 января по 17 апреля 1918 года. Убийства сдавшихся юнкеров и офицеров, расстрелы мирных жителей, убийство генерала Ранненкампфа за отказ от сотрудничества с большевиками, биографии большевистских главарей в Таганроге.

15. Дело № 42. О гонениях большевиков (коммунистов) на Церковь в Донской области. Список священников уничтоженных большевиками в первые недели господства на Дону. Подробности убийств. Осквернение церквей. Участие в убийствах местных жителей.

16. Дело №43-44. Акт расследования по делу о злодеяниях большевиков в станицах Лабинского отдела и в городе Армавире. Список большевистских главарей в Лабинском отделе и их биографии. Захват большевиками власти, участие в этом иногородних, крестьян и солдат Кавказской армии. Массовый террор солдат и иногородних по отношению к казачьему населению. Биографии некоторых из главарей большевизма. Массовые убийства армянского населения Армавира за поддержку Добровольческой армии. Убийство консула Персии и расправа над персами и армянами при вторичном занятии города большевиками.

17. Дело № 46. Сведения по делу о вскрытии большевиками мощей Св. Сергия Преподобного в Троицко-Сергиевской лавре. Собранная по материалам советской прессы и описаниям очевидцев информация о ходе компании по уничтожению религиозных реликвий проводимой большевиками весной 1919 года.

18. Акт расследования по делу о неудачном нападении большевиков на поезд Французской миссии на станции Великоанадоль и об убийстве там же офицеров Добровольческой армии.

19. Акт расследования по делу о взрыве большевиками бомб на учебном судне «Рион». Информация о террористическом акте проведенном активистами из числа севастопольских матросов-большевиков. В результате взрыва на судне, предназначенном для эвакуации мирного населения из Крыма погиб 21 человек и было ранено 83.

20. Выписка об отношении большевиков к магометанской религии из дела о злодеяниях большевиков в Ставропольской губернии. Факты многочисленных убийств красноармейцами православных священников довольно широко известны в российском обществе, однако следует отметить, что не меньшему, а возможно и большему террору подвергались духовные лица мусульманского вероисповедания. В частности в данной записке приводятся данные об массовых убийствах священников и осквернении мечетей ногайского и ерисанского народов на Северном Кавказе.

21. Дело № 49. Акт расследования злодеяний большевиков в станицах Гундоровской и Каменской Донецкого округа. Описание грабежей и массовых убийств казаков, взятия и расстрела заложников, осквернения церквей, сожжение многих домов в станицах. Интерес представляет тот факт что руководителем большевиков и организатором массовых убийств был будущий крупный советский военный деятель, заместитель наркома обороны СССР (в период с 1937 по 1943 гг), генерал полковник (1942) Щаденко Ефим Афанасьевич.

22. Дело №51. Акт расследования о злодеяниях большевиков, совершенных в 1918 и 1919 годах в Святогорском Успенском монастыре Изюмского уезда, Харьковской губернии. Подробное описание истории монастыря в 1918-1919 годах, список убитых солдатами Красной Армии монахов. Интересные описания грабежей и разрушения церковного имущества. Ярко видно, что цели красноармейцев не ограничивались банальным грабежом, а включали в себя целенаправленное глумление над основами народной веры.

23. Дело № 56. Сведения о злодеяниях большевиков в гор. Евпатории. Описание массовых убийств матросами Черноморского Флота офицеров и гражданских лиц в городе Евпатории. Биографические сведения по основным участникам и организаторам красного террора.

24. Сведения о злодеяниях большевиков на Южном побережье Крыма (Ялта и её окрестности). Собранная следователями информация о грабежах и массовых убийствах офицеров и гражданских лиц в Ялте и ближайших окрестностях. Приводится в том числе информация о массовом уничтожении советскими солдатами и матросами Черноморского Флота офицеров-инвалидов Первой Мировой войны, лечившихся в крымских санаториях. Также приводится список сожженных в отместку за антибольшевистское сопротивление татарских аулов и массовых убийствах в них стариков, детей и женщин.

1. Сводка сведений и злодеяниях и беззакониях большевиков №2. Из архива российского военного агента в Константинополе. Информация об убийствах пленных чинов Добровольческой армии, священников, офицеров, гражданских лиц солдатами Красной армии и чекистами в конце 1918 – начале 1919 года.

Зверства киевских ЧК в 1919 году. Свидетельства очевидца

…Я обещал тебе написать о «чрезвычайках» Киевских, ‑ не знаю, выйдет ли? Слов нет: все краски бледнеют перед тем, что я видел. Итак: ЧК было в Киеве три: Городская, Губернская и Всеукраинская со знаменитым Лацисом во главе. За месяц до ухода большевиков (конец июня 1919 г.) все три стали проявлять лихорадочную деятельность и притом по разрядам: в первую голову были расстреляны буржуи, не внесшие контрибуции, потом юристы, инженеры, поляки, украинцы, педагоги и т. д., и т. д. Люди прямо исчезали ‑ списков расстрелянных не печатали больше, прямо человек исчез ‑ значит, расстрелян. Придирались к мельчайшему поводу: нашли при обыске 2 фунта сахару ‑ довольно, или бензин для зажигалки: расстрел чуть ли не на месте.

У меня за неделю было 5 обысков и все ночью между 3‑4 часами, что искали ‑ неизвестно, придут, посмотрят и уйдут; может быть, вид у меня был совсем пролетарский. Последние 2 1/2 недели я скрывался… Жизнь стала невыносима…

Во время прихода добровольцев, конечно, я оказался в городе. Зная о существовании ЧК и справедливо предполагая, что в первый день там будет мало народа, т. к. все будут на улице, моментально отправился туда: я принципиально бывал всюду, где бывали находимы трупы, может быть, увижу или узнаю кого‑нибудь из знакомых, тогда хоть известить будет можно. Итак, прихожу туда, в городскую, раньше. Милый небольшой особнячок миллионера Решетникова, весь окруженный огромным тенистым садом. Народу немного: кругом однако стон стоит: истерики, слезы и какие‑то непонятные выкрики: «еще два!..» «и что они с тобой сделали…» «не нужно стрелять…» ‑ прямо визжит какой‑то женский голос… это, как оказалось, все были родные заложников, взятых большевиками, и пришедшие что‑нибудь узнать. И они узнали: большевики при отступлении за невозможностью взять заложников с собой расстреляли 1 800 человек, не успели всех 2 300, т. к. не было времени. У Петра в больнице были умалишенные из числа спасшихся: рассудок не выдержал, т. к. большевики заставляли приговоренных убирать и уносить трупы, ‑ когда кто уставал… его убирали уже другие, но уже с раздробленной головой. Итак, я вхожу на двор: ничего не выдает ужасного назначения этой милой и мирной на облик усадьбы; перехожу наискось двор и иду к кучке людей, собравшихся при входе в каменный, солидно построенный гараж. На 2/3 пути меня словно огорошивает кто‑то ударом в голову; мой путь перерезает бетонная канава (для стока воды по время мойки автомобилей), полная дымящейся и запекшейся кровью, в которой плавают какие‑то белые клецки. Присмотревшись, эти клецки оказались человеческими мозгами. Из толпы на эту «мелочь» никто не смотрел: все смотрели на нечто более ужасное… толпа положительно безмолвствовала в этом углу, и все стояли без шапок.

Иду параллельно канаве, стараюсь подальше: меня уже мутит от невероятно сильного запаха крови, протискиваюсь чрез толпу и вижу: гараж для 3‑х больших автомобилей… бетонные стены, наклонный пол, сток устроен в канаву, о которой я уже писал.

Стены буквально залиты кровью, человеческие мозги всюду, на стенах, даже на потолке, пол же на 1/4 аршина покрыт кашей из волос, кусков черепных костей, и все это смешано с кровью. Отсюда‑то и берет свое начало ужасная канава… На стенах висели кронштейны с веревками, совершенно пропитанными кровью, ‑ это для привязывания тех, которые сопротивлялись. Не дай Бог еще раз что‑нибудь подобное видеть. И это результаты работы только одной ночи, последней перед их уходом! Трупов убирать не было времени, для этого был заготовлен особый ящик шириной в нормальный рост человека и такой длины, что могут в него лечь рядом 6 человек. Обреченные клались в него ничком и пристреливались выстрелом из револьвера в голову, сверху клался еще ряд живых, опять пристреливался и так пока ящик не наполнялся. Ящик с трупами вываливался или в Днепр, или прямо на свалку, или увозился в редких случаях в анатомический театр. Чем руководствовались большевики при этом распределении ‑ не знаю.

Рядом с гаражом мастерская ‑ печь, в которой еще дымились угли, клещи и гвозди, какие‑то особые, никогда мной не виданные ножи, вроде докторских; все покрыто клочьями мяса и запекшейся кровью. Огромный котел, наполненный еще теплой жидкостью, сильно пахнувшей бульоном, и в ней куски мяса и отваренные человеческие пальцы ‑ это камера судебного следователя ЧК товарища Богуславского, о его конце я расскажу ниже. Рядом с его столом огромный чурбан ‑ плаха, топор и солдатский тесак ‑ все в крови. Здесь совершался допрос, и суд, и расправа. Потом, из осмотра трупов, я видел отваренные руки с облезшим отваренным мясом и с голыми костями вместо пальцев, видел трупы без кожи совершенно и с кожей, оставленной на месте погон и лампасов, с отрубленными и вырезанными частями ‑ все это были следы «следствия», а результат один ‑ пуля браунинга в голову в соседнем помещении.

Иду в сад. Оттуда‑то неслись возгласы, и истерики, и проклятия: оказывается, сад представлял из себя сплошную братскую могилу: ни одного невскопанного места не было, и уже добровольцы из публики принялись ее раскапывать: трупы, трупы, без конца трупы, наваленные вповалку один на другого, как попало и засыпанные не более как на 1/2 арш. землей. У всех решительно головы раздроблены ‑ это мера большевиков, чтобы труп не был опознан. Половина их носила на себе следы допроса. Но вот из не отрытой еще могилы показывается рука… пронзительный, душу раздирающий крик, и какую‑то женщину уносят замертво: это мать Жигалина (ты ее знаешь) узнала по какой‑то метке на руке труп своего сына. И такие картинки без конца, там, где выкопанные трупы положены рядами, исковерканные, истерзанные, с раздробленными головами, с судорожно сведенными оконечностями, все голые, т. к. перед расстрелом большевики всем приказывали раздеваться. Среди них был и Г. О. Паукер, но я его не узнал. Были и старики, и женщины, и дети 10‑12‑летнего возраста ‑ заложники польской партии, когда поляки двинулись вперед.

Толпа становилась многочисленнее и возбужденнее, мне же было более чем довольно, и я отправился посмотреть особняк, но было уже поздно: успели поставить стражу. В окна были видны комнаты барского роскошного дома, наполненные обломками мебели, пустыми бутылками и рваной бумагой. Пока я ходил около дома, толпа сильно возросла, стали произноситься речи, и уже хотели идти бить евреев, но нашелся один священник, который предложил тут же на улице отслужить панихиду по замученным. Я этого зрелища никогда не забуду: старичок‑священник служит ‑ без облачения, без всяких привычных церковных принадлежностей ‑ панихиду по «имена же их, Господи, ты веси», а толпа в 5 000 человек minimum поёт.

Но опять случай: некоторые, более предусмотрительные, чем я, успели‑таки забраться до постановки стражи в помещение. Бродили там и добрались до подвалов и, оказывается, не зря. Там скрывались 2 члена ЧК, не успевшие удрать вовремя и залегшие среди пустых ящиков в надежде под покровом ночи задать тягу. Их‑то и раскопали. Не зная, куда деться, они полезли из окна в надежде скрыться, т. к. толпа была занята панихидой, но их все‑таки заметили: одного успела отбить стража, а другой, оказавшийся секретарем следователя ЧК (безусый мальчишка лет 17), был менее чем в одну минуту на моих глазах буквально затоптан толпой, осталась какая‑то кровавая масса на улице без малейшего признака чего‑либо человеческого, ни рук, ни ног, ни головы, ‑ ничего, буквально ничего. Другой был на другой день повешен.

После этого я отправился во Всеукраинскую ЧК, где «забавлялся» сам Лацис, но об этом в другой раз: я думаю, что тебе и этого пока довольно.

Видел я ужасов довольно, видел 74 повешенных на трамвайных столбах на главной улице Николаева (Слащёв повесил всю организацию коммунистического заговора, задумано было его убийство и взрыв штаба и казарм) ‑ висели 3 дня, но ничего подобного я нигде не видел, что видел в К в застенках большевиков. В следующий раз, но не раньше твоего ответа, т. е. разрешения, писать не буду: моих рассказов об этом никто еще более 5 минут не был в состоянии слушать. А еще имеется 2 чрезвычайки, морг, раскопки, ловля чекистов на улицах и, наконец, Роза Кровавая ‑ палач ЧК и Богуславский ‑ судебный следователь ЧК, весьма достойная парочка. Итак, я буду ждать ответа.

Н. Б.

Примечание:
1. Автор не установлен. Его письмо датировано 13 января 1921 и написано в эмиграции.
2. Впервые письмо опубликовано: На чужой стороне (Прага), № 10, 1925, с. 220‑223.
3. Упомянутый в тексте письма Петр – доктор, знакомый автора письма и его адресата (прим. редакции «На чужой стороне»).

Из книги Красный террор глазами очевидцев

«Красный террор омрачил великую победу Советской власти…»

Беспрецедентна и концентрация среди репрессированных тех категорий населения, которые в любом обществе составляют его элиту: военную, политическую и интеллектуальную. Офицеры, чиновники и главные редакторы газет, меценаты и врачи, студенты и курсистки. Родственник В.И. Вернадского, историк и геолог А.М. Фокин, в своих воспоминаниях передал переживания великого ученого, вернувшегося в 1921 г. с семьей из охваченного красным террором Крыма: «многие жертвы были с Вернадским коротко знакомы. В погибшей молодежи зоркий глаз Владимира Ивановича уже различал потенциальных ученых. Такая трата человеческого материала казалась ничем не оправданной. Вспоминалась отрезанная гильотиной голова Лавуазье»2.

Руководителями карательных акций выступили председатель Крымского революционного комитета Бела Кун, секретарь Крымского обкома РКП(б) Р.С. Землячка, руководители особых отделов ВЧК, фронтов и армий Е.Г. Евдокимов, В.Н. Манцев, К.Х. Данишевский, Н.М. Быстрых и др. Перу одной из них, руководительницы крымских большевиков Розалии Самойловны Землячки (1876-1947), заслужившей среди однопартийцев говорящее прозвище «Демон», и принадлежит вошедшее в данную публикацию письмо.

Наивно, однако, было бы предполагать, что маховик репрессий был запущен и ударно проработал несколько месяцев без указаний и сигналов с самого верха. Это подтверждают и телеграммы Ф.Э. Дзержинского своим подчиненным, и награды, которых были удостоены руководящие участники красного террора вскоре после возвращения их из командировок в Крым. Вполне определенной была и позиция В.И. Ленина. Еще до окончательной победы, 12 ноября 1920 г., узнав об обращении командующего Южным фронтом М.В. Фрунзе к врангелевцам с предложениями о сдаче и последующей полной амнистии, Ильич был раздражен «непомерной уступчивостью условий». Он приказал Фрунзе в случае непринятия этих условий белыми больше их не повторять и беспощадно расправляться с противником3. Позднее, 6 декабря 1920 г., Ленин, выступая на собрании актива Московской парторганизации, заявил, что «сейчас в Крыму 300 000 буржуазии. Это — источник будущей спекуляции, шпионства, всякой помощи капиталистам. Но мы их не боимся, мы говорим, что возьмем их, распределим, подчиним, переварим»4.

«Переваривание» представителей «контрреволюции» и «эксплуататорских классов» оказалось настолько масштабным по своему размаху, что вызвало немалое число протестов со стороны самих большевиков и сочувствующих им. Широко известен доклад, составленный в апреле 1921 г. представителем Наркомата по делам национальностей М. Султан-Галиевым на имя наркома И.В. Сталина о положении в Крыму. Автор осуждал «слишком широкое применение в Крыму красного террора», отмечал, что «среди расстрелянных попадало очень много рабочих элементов», и констатировал, что «такой бесшабашный и жестокий террор оставил неизгладимо тяжелую реакцию в сознании крымского населения»5.

В ряд подобных свидетельств, зафиксировавших детали политики большевиков в послеврангелевском Крыму, вписывается второй из публикуемых ниже документов. Это письмо в ЦК РКП(б) крымского большевика Семена Владимировича Констансова. Известный ученый и практикующий врач, автор работ по проблемам эпидемиологии, организатор первой в России врачебно-бактериологической лаборатории в Астрахани, он долгие годы посвятил работе в Центральной морской врачебно-наблюдательной станции в Феодосии, был заведующим Пастеровской станцией при ней. После занятия Крыма большевиками в 1920 г. С.В. Констансов исполнял обязанности врача Особого отдела Феодосийского ревкома, старшего врача 3го Симферопольского повстанческого полка и стал свидетелем истребления инвалидов и больных, которых доставляли к месту расстрела из госпиталя Красного Креста. Попытка протестовать привела к аресту его сотрудниками Особого отдела 9-й дивизии. Помогли заслуги доктора в годы революции. Участник первой Таврической конференции РСДРП(б) в 1917 г. и один из руководителей военно-революционного комитета Феодосии в 1917-1918 гг. был скоро освобожден, после чего отправился из Феодосии в Симферополь, а оттуда — в Москву, где и подал на усмотрение ЦК свои соображения по поводу красного террора6.

Оба документа извлечены из описи 84 фонда ЦК партии большевиков (Ф. 17), которая включает документы Секретного отдела и Бюро Секретариата ЦК. Документы публикуются без сокращений, в соответствии с нормами современного русского языка, стилистические особенности сохранены.

Публикацию подготовил главный специалист РГАСПИ Евгений Григорьев.

N 1. Письмо Р.С. Землячки в Оргбюро ЦК РКП(б)
14 декабря 1920 г.
В Оргбюро ЦК РКП.

Дорогие товарищи! Пользуюсь возможностью передать Вам все наши нужды в письме, которое, знаю, наверняка попадет в Ваши руки. Очень жалею, что лично не могу передать Вам все то сложное, что имеется налицо в Крыму.

Начну с обстановки. Буржуазия оставила здесь свои самые опасные осколки — тех, кто всасывается незаметно в среду нашу, но в ней не рассасывается. Контрреволюционеров здесь осталось достаточное количество, несмотря на облавы, которые мы здесь проделали, и прекрасно организованную Манцевым7 чистку. У них слишком много возможностей, благодаря всей той сложной обстановке, которая окружает Крым.

Помимо несознательности, полной инертности бедноты татарской, действует здесь, и я сказала бы в первую очередь, попустительство, слабая осознанность момента и слишком большая связь наших работников с мелкой и даже крупной буржуазией. От Красного террора у них зрачки расширяются и были случаи, когда на заседаниях Ревкома и Областкома вносились предложения об освобождении того или иного крупного зверя только потому, что он кому-то из них помог деньгами, ночлегом. На местах бывали случаи, что ответственные работники (мною смененный секретарь Севастопольского комитета и др.) прибегали с заявлениями, что снимают с себя обязанности и пр. Мягкотелость и неумение организационное (Крымское подполье не могло дать школы, отсутствие пролетариата не выработало твердости) дали возможность меньшевикам и буржуазии (не спецам) проникнуть во все области работы и захватить — первыми профсоюзы, второй8 весь аппарат Советского строительства. По отношению к первым нами объявлена беспощадная борьба, которая ни к чему не приводит, ибо меньшевики перекрашиваются в коммунистов, в отношении же советской буржуазии чистка дала такие результаты в главном аппарате Крымревкома: 2/3 были отданы в Особый отдел, остальные — частью сняты, частью работают с грехом пополам.

Рабочие совершенно не были до нашего приезда вовлечены в организационную работу. Никакой работы в массах не производилось. Местная подпольная организация обнаружила полную оторванность от пролетарской массы9.

Мы чрезвычайно страдаем здесь от присылки из разных мест шкурников и инвалидов. Дело доходит до того, что командир полка присылает в Крым коммуниста для работы. Все это шкурники, никчемная публика. Нами послан ряд телеграмм с требованием не командировать нам людей без ходатайства с нашей стороны. Но люди прибывают, и я многих откомандировываю обратно.

Сегодня я получила наконец инструкцию от Вас и письмо Ник Ник10. С точкой зр ЦК11 (об автономии) Областком совершенно согласен.

Из этого письма видно, что ЦК почему-то совершенно не осведомлен о составе Областкома и Крымревкома. В первый входят утвержденные Вами я, Бела Кун12 и Немченко13 и после нам присланный Дм Ил Ульянов14. Мы кооптировали татарина Ибраима15 и т. Лиде16. В Крымревком входят тт. Бела Кун, Лиде, Гавен17, Идрисов18 и кооптированный там Фирдевс19.

Из Областкома уезжает Немченко в Москву, согласно его просьбе. Он хороший и честный работник, но не может органически перестать быть меньшевиком. И член партии с 1920 года20. Из материала, при сем приложенного, Вы увидите наше отношение к нему. Ибраим очень слаб21. Дм Ил занят своими санаторскими делами. Тов. Лиде остается заместителем Бела Куна. Вся работа сваливается на меня. Опереться почти не на кого. Работа в Крымревкоме сейчас начинает налаживаться. Аппарат есть. Линия тоже. Но периферия и подпорка слабы, в силу всего вышеизложенного.

В отношении главной задачи, которая стоит перед Крымом — создания Всероссийской здравницы22, ничего еще не делается. Вакханалия в этом отношении полная. Я бросила изрядное количество людей на эту работу, но сомневаюсь, чтобы они были хорошо использованы.

Теперь один из самых больных вопросов — это вопрос о 4-й Армии23. Она пьянствует и занимается грабежами почти в большинстве своем вместе с командирами и комиссарами24. И против этого мы, конечно, бессильны, поскольку политической работы в этой армии не ведется никакой. Начпоарм 425 Шкляр, по общему нашему мнению, совершенно не способен наладить такую ответственную работу. Кроме того, он назначен сейчас Замчлена Реввоенсовета и из Крыма уехал. Управление армией крайне слабое. Реввоенсовет существует на бумаге. Части оторваны от центра и предоставлены сами себе. Нет уверенности в том, что они завтра не окажутся в лагере Махно. Наше общее мнение, что и на эту сторону надо обратить внимание. Особый отдел армии совершенно не справляется со своей работой. Необходимо, чтобы т. Евдокимов26 вернулся в Крым, иначе мы будем иметь в самом близком будущем сильные затруднения.

Самый большой вопль у нас о Северных работниках, не шкурников и не инвалидов27. Необходимо закрыть двери в Крым всем бездельникам, иначе Крым погибнет. Сюда уже ломится достаточно никчемных людей.

Бела Куна мы настойчиво просим вернуть нам.

Официальный доклад, более подробный, я высылаю одновременно с этим.

С товарищеским приветом
Р. Самойлова-Землячка28.
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 84. Д. 21. Л. 29-33.
Подлинник. Автограф.

N 2. Письмо С.В. Констансова в Секретариат ЦК РКП(б)

26 декабря 1920 г.

В Секретариат ЦК РКП.

В Крыму с 20-х чисел ноября с.г. установился красный террор, принявший необыкновенные размеры и вылившийся в ужасные формы.

По этому поводу я считаю своим нравственным и партийным долгом представить свои соображения на усмотрение ЦК РКП.

Обстоятельства, при которых произошло установление террора в Крыму, следующие.

Первые дни по вступлении Советских войск в Крым прошли относительно спокойно, если не считать массового грабежа населения вступившей конницей. Но так как этот грабеж производился без особых насилий и убийств, население отнеслось к нему довольно легко и скоро с ним примирилось. Тотчас по занятии Крыма была объявлена регистрация всех военных, служивших в армии Врангеля. К этой регистрации население отнеслось без особого страха, так как оно рассчитывало, во-первых, на объявление Реввоенсовета 4-й армии, вступившей в Крым, о том, что офицерам, добровольно остающимся в Крыму, не грозят никакие репрессии и, во-вторых, — на приглашение, опубликованное от имени Ревкома Крыма, — спокойно оставаться на месте всем рядовым офицерам, не принимавшим активного участия в борьбе с Советской властью, причем им гарантировалась полная неприкосновенность. При этой регистрации военных, которая происходила в Феодосии с 15 по 18 ноября с.г., все военные были задержаны; часть из них, насколько мне известно, была отправлена по железной дороге, по всей вероятности, в концентрационный лагерь. Эта отправка части офицеров после первой регистрации произошла, по крайней мере, в Феодосии — при самых человечных условиях: я принимал в ней участие в качестве врача и сотрудника Особого отдела местного ревкома и старшего врача 3го Симферопольского повстанческого полка. Мне было поручено комендантом города произвести осмотр предназначенных к отправке офицеров и выделить из этой партии: 1) всех больных, которых направить в госпиталь, 2) всех инвалидов и стариков (старше 50 лет), 3) всех местных жителей, имевших в городе семьи. Затем мне было поручено комендантом позаботиться о том, чтобы все отправляемые были одеты; было отдано распоряжение продезинфицировать оказавшееся в складах города старое военное платье и одеть в него раздетых. И только после этого офицеры были отправлены. Оставшимся офицерам вышеуказанных трех категорий была объявлена амнистия, которая была встречена не только офицерами и населением города, но и рабочими с чувством глубокого удовлетворения и светлой радости как акт высшей гуманности и благородства Советской власти, не мстящей и не идущей в этом отношении по стопам белогвардейцев. Я прилагаю при сем «Известия Феодосийского Военного Ревкома» от 25 ноября с.г. N 3, в котором помещено заявление амнистированных на имя Феодосийского ревкома и начальника гарнизона29.

Но затем, вскоре после этого, уже через несколько дней, в Крыму начался красный террор. Казалось, ничто не предвещало его, и он явился совершенно неожиданным не только для офицеров и населения, но и для партийных работников и парткомов.

Через два или три дня после окончания первой регистрации военных была назначена новая регистрация, которая производилась Особой комиссией по регистрации 6-й армии30 и Крыма; этой регистрации подлежали наряду с военными также юристы, священники, капиталисты. Все военные, только что зарегистрированные и амнистированные, были обязаны вновь явиться на регистрацию. Регистрация продолжалась несколько дней. Все явившиеся на регистрацию были арестованы, и затем, когда регистрация окончилась, тотчас же начались массовые расстрелы: арестованные расстреливались гуртом, сплошь, подряд; ночью выводились партии по несколько сот человек на окраины города и здесь подвергались расстрелу.

В числе расстрелянных оказались и офицеры, и рабочие, и врачи, и мелкие военные чиновники, и советские служащие, и больные, и здоровые — без разбора. В Феодосии были выведены на расстрел 29 человек — больных и инвалидов, положенных накануне в госпиталь (29-й Красного Креста). Расстрел был обставлен невероятно жестокими условиями: предназначенные к расстрелу предварительно раздевались почти донага и в таком виде отправлялись на место расстрела; здесь, видимо, стрельба производилась прямо в толпу. Окраины города огласились воплями и стонами раненых. Кроме того, вследствие, может быть, стрельбы в густую толпу, многие из расстреливаемых оказывались не убитыми, а лишь легко ранеными: все эти лица разбегались по окончании стрельбы по окраинам города и скрывались населением; некоторые из раненых затем попадали в госпитали, о них возбуждались ходатайства рабочими, некоторые оказывались имеющими родственников среди красноармейцев, которые тоже присоединялись к общему протесту и возмущению. На другой день после расстрела к месту расстрела направлялись жены, матери, отцы расстрелянных, отыскивали разные вещи, принадлежавшие расстрелянным (клочки белья, документы и пр.), рылись в грудах трупов, отыскивая своих, при этом по городу циркулировали невероятные слухи о том, что среди сваленных в яму трупов находились живые и легкораненые, которые были извлечены родственниками из-под груды трупов и т.д. В результате всего этого по городу распространился вопль и стоны населения — с одной стороны, и отчаяние и озлобление — с другой.

Общее количество расстрелянных, по циркулирующим слухам, достигает невероятных цифр: в г. Феодосии — больше 2000 человек, в Симферополе — больше 5000 и т.д.

Будучи глубоко убежден в том, что Советская власть, опирающаяся на широкие слои пролетариата и крестьянства, и крепкая теми великими принципами, благодаря которым она восторжествовала и которые лежат в основе ее, совершенно не нуждается для своей защиты в красном терроре и что лозунг террора был дан не из центра, — я вначале сделал попытку бороться с этим явлением на месте, рассчитывая на то, что мой революционный и партийный стаж (я был первым председателем Военно-Революционного комитета в Крыму в 1918 г., организатором и председателем партийной организации в Феодосии в 1917 г., затем сидел в тюрьме около 1 1/2 лет был предан военно-полевому суду и приговорен к 16 годам каторжных работ) — облегчит мне поставленную мной задачу, но кончилось тем, что я, только что освобожденный из тюрьмы белогвардейцев, был арестован и засажен Особым отделом 9-й дивизии31, и только выступление местного парткома освободило меня из-под ареста. Моя попытка не привела ни к каким результатам: вопрос о терроре не мог быть даже поставлен на обсуждение в местных партийных организациях, — например, в Феодосийском парткоме мне было заявлено, что партком бессилен что-либо сделать, и мне был дан совет поехать в Симферополь для выяснения вопроса. В Симферополе я обратился к замест председателя Крымского ревкома, тов. Гавену, который мне заявил, что он сам стоит на точке зрения ненужности и даже вреда красного террора в Крыму в настоящее время, но что он не в силах что-либо сделать в этом направлении. Говорил я по этому поводу также с тов. Дмитрием Ильичом Ульяновым, который также не разделял террора, но ничего определенного не мог мне сказать. В Симферопольском областном парткоме я не мог добиться свидания с секретарем, тов. Самойловой: после целого ряда попыток в течение двух дней я получил от тов. Самойловой через ее помощницу уведомление, что она принять меня в данное время не может. В Симферополе мне было указано (тов. Гавеном и др.), что единственная возможность повлиять на применение террора в Крыму заключается в поездке для доклада в Москву, что я и решил сделать, считая это своим партийным долгом.

В заключение позволю себе в нескольких словах высказать, что, конечно, само собой разумеется, что вся политика — внешняя и внутренняя — Советской власти не может иначе рассматриваться и расцениваться, как только с точки зрения интересов и перспектив революции и Советской власти; с этой же точки зрения нужно смотреть и на террор. И я позволяю себе думать, что именно в настоящий момент, когда Советская власть одержала блестящую победу на всех фронтах, когда на всей территории России не осталось не только ни одного фронта гражданской войны, но ни одного открытого вооруженного врага, — применение террора в это время с вышеуказанной точки зрения неприемлемо.

И тем более, что в Крыму совершенно не осталось тех элементов, борьба с которыми могла бы потребовать установления красного террора: все, что было непримиримо настроенного против Советской власти и способного на борьбу, бежало из Крыма. В Крыму остались лишь те элементы (рядовое офицерство, мелкое чиновничество и пр.), которые сами страдали от Врангелевского режима и ждали Советскую власть, как свою освободительницу. Эти элементы остались в Крыму тем более легко, что они, с одной стороны, не чувствовали за собой никакой вины перед Советской властью и сочувствовали ей, а с другой — они доверяли заверениям Командования 4-й армии и Крымского ревкома.

Обрушившийся так неожиданно на голову крымского населения красный террор не только омрачил великую победу Советской власти, но и внес в население Крыма то озлобление, которое изжить будет нелегко.

Поэтому я полагал бы необходимым немедленно поставить вопрос о принятии возможных мер, направленных к тому, чтобы скорее изгладить последствия и следы примененного в Крыму террора и вместе с тем — выяснить, чем было вызвано применение его в Крыму.

Член партии Констансов32.
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 84. Д. 21. Л. 25-28 об.
Подлинник. Автограф.

Примечания
1. См.: Зарубин А.Г., Зарубин В.Г. Без победителей. Из истории Гражданской войны в Крыму. 2е изд. Симферополь, 2008. С. 691-692.
2. «У Вернадских тяга к людям никогда не ослабевала». Воспоминания А.М. Фокина о Н.Е. Вернадской // Исторический архив. 2015. N 6. С. 84. Имеется в виду выдающийся французский химик А.Л. Лавуазье (1743-1794), казненный по приговору революционного трибунала.
3. Из истории Гражданской войны в СССР. Сб. док. и мат. Т. 3. М., 1961. С. 432-433.
4. Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 42. М., 1963. С. 74.
5. Султан-Галиев М. Избранные труды. Казань, 1998. С. 325-326.
6. В 1921 г. С.В. Констансов принимал участие в работе Полномочной комиссии ВЦИК и СНК РСФСР по делам Крыма, активно занимавшейся, среди прочего, расследованием злоупотреблений властных структур в период красного террора (см., напр.: Тепляков А.Г. Чекисты Крыма в начале 1920х гг. // Вопросы истории. 2015. N 11. С. 139-145). О работе С.В. Констансова в комиссии и недовольстве Феодосийского укома его деятельностью см.: РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 13. Д. 508.
7. Манцев Василий Николаевич (1889-1938) — руководитель органов госбезопасности. В ВЧК с 1918 г., в 1920 г. — начальник Особого отдела и тыла Юго-Западного и Южного фронтов, в 1921-1923 гг. — председатель Всеукраинской ЧК, председатель ГПУ УССР, нарком внутренних дел УССР и член коллегии ОГПУ СССР. Репрессирован.
8. Так в тексте.
9. Далее следует текст, написанный черными чернилами; предшествующая часть написана зелеными чернилами.
10. Крестинский Николай Николаевич (1883-1938) — партийный и государственный деятель. В 1917-1921 гг. — член ЦК партии, в 1918-1922 гг. — нарком финансов РСФСР, в 1919-1921 гг. — секретарь ЦК, в 1919-1920 гг. — член Политбюро и Оргбюро ЦК РКП(б). Репрессирован.
11. «С точкой зр ЦК» — подчеркнуто карандашом.
12. Кун Бела (1886-1939) — партийный деятель. В 1918 г. — организатор венгерской группы РКП(б), в 1919-1920 гг. — активный деятель Венгерской социалистической республики. В 1920 г. — член Реввоенсовета Южного фронта, председатель Крымского ревкома. С 1921 г. в Исполкоме Коминтерна. Репрессирован.
13. Немченко Павел Иванович (1890-1937) — политический и профсоюзный деятель, один из лидеров крымских меньшевиков, с 1920 г. — большевик. В 1920 г. — член Крымского обкома РКП(б). С 1921 г. на профсоюзной работе. Репрессирован.
14. Ульянов Дмитрий Ильич (1874 — 1943) — государственный деятель, младший брат В.И. Ленина. В Крыму с 1911 г., работал санитарным врачом. В 1918 г. — член редколлегии газеты «Таврическая правда», в 1919 г. возглавлял правительство Крымской ССР, в 1920-1921 гг. — член Крымского обкома РКП(б), начальник Центрального управления курортами Крыма. С 1921 г. — в Москве.
15. Дерен-Айерлы Осман Абдул-Гани («Ибрагим») (1888 — ?) — партийный и государственный деятель. В партии с 1918 г., в 1920 г. входил в состав Крымского обкома, организатор мусульманской секции. В 1924-1926 гг. — председатель СНК Крымской АССР. Репрессирован.
16. Лиде (Лидэ) Адольф Михайлович (1895-1941) — партийный деятель. В 1920 г. — член РВС 9-й армии, 13-й армии и 4-й армии Южного фронта, член Крымревкома и бюро Крымского обкома РКП(б); в 1921 г. — ответственный секретарь Крымского обкома РКП(б).
17. Гавен Юрий Петрович (наст. Дауман Я.Э.) (1884-1936) — партийный и государственный деятель. С 1917 г. один из руководителей крымских большевиков, в 1919 г. — председатель Крымского обкома РКП(б) и нарком внутренних дел, в 1920 г. — член Крымского ревкома, в 1921-1924 гг. — председатель ЦИК Крымской республики. Репрессирован.
18. Идрисов Сулейман Измайлович (1878 — не ранее 1934) — нарком земледелия в правительстве Крымской ССР в 1919 г., в 1912-1921 гг. член Крымревкома и заведующий Крымземотделом. Репрессирован.
19. Фирдевс (наст. Керимджанов) Исмаил Керимович (1888-1937) — комиссар по иностранным и национальным делам Республики Тавриды (1918), нарком иностранных дел Крымской ССР в 1919 г., в 1920 г. член Крымревкома, в 1920-1921 гг. заведующий комиссариатом народного образования. Репрессирован.
20. Фраза «И член партии с 20 года» вписана автором сверху.
21. Фраза «очень слаб» подчеркнута карандашом.
22. 29 ноября 1920 г. В.И. Ленин командировал в Крым наркома здравоохранения Н.А. Семашко для обследования лечебных заведений. По возвращении из поездки Семашко подготовил проект декрета о превращении Крыма во всероссийскую пролетарскую здравницу. Декрет СНК «Об использовании Крыма для лечения трудящихся» был подписан В.И. Лениным 21 декабря 1920 г.
23. 4- я армия Южного фронта (образована 22 октября 1920 г., расформирована 25 марта 1921 г.) принимала активное участие в боевых действиях против войск П.Н. Врангеля в Крыму и ликвидации отрядов Н.И. Махно.
24. Слова «вместе с командирами и комиссарами» вписаны автором сверху.
25. Начпоарм 4 — начальник политического отдела 4 армии.
26. Евдокимов Ефим Георгиевич (1891-1940) — руководитель органов госбезопасности. В ВЧК с 1919 г., в ноябре 1920 г. — январе 1921 гг. начальник Особого отдела Юго-Западного и Южного фронтов, одновременно начальник Крымской ударной группы. Репрессирован.
27. Так в тексте.
28. На последнем листе документа штамп Секретариата ЦК РКП(б) с указанием номера входящего письма (N 21749) и даты 29 декабря 1920 г., на первом листе документа пометы «29/XII» и «Крестинскому» и ряд позднейших помет.
29. Номер газеты с заявлением амнистированных, которые не находят «слов для выражения чувств восхищения и благодарности человеколюбивому к нам отношению представителей власти и Советской армии», сохранился в архиве (РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 84. Д. 21. Л. 20-20 об).
30. 6-я армия Юго-Западного, Южного фронта (образована 19 августа 1920 г., расформирована 13 мая 1921 г.) участвовала в боях против войск П.Н. Врангеля, в ходе Перекопско-Чонгарской операции действовала на главном направлении, затем вела борьбу с отрядами Н.И. Махно.
31. 9-я стрелковая дивизия в ноябре-декабре 1920 г. входила в состав 4-й армии, участвовала в Перекопско-Чонгарской операции Южного фронта, взятии Феодосии и Керчи.
32. На последнем листе резолюция секретаря ЦК РКП(б) Е.А. Преображенского: «Тов. Бела Кун! Прошу прочесть и высказаться по поводу этого документа. Е. Преображенский». Ниже пометы: «Преображенск.» и «Секретный архив».