Возрождение русской словесности

25-26 мая в Москве состоялся первый съезд Общества русской словесности. Возглавил Общество по просьбе Президента России В.В. Путина Патриарх Московский и всея Руси Кирилл. В состав новой организации вошли представители Совета по культуре при Патриархе, лидеры культурного движения России, филологи, историки, музыковеды и другие специалисты. По благословению Митрополита Новосибирского и Бердского Тихона в работе первого съезда Общества принял участие Леонид Григорьевич Панин, доктор филологических наук, декан гуманитарного факультета Новосибирского государственного университета, который поделился с редакцией своими впечатлениями.

На пленарном заседании выступили Святейший Патриарх Кирилл, Людмила Алексеевна Вербицкая, приветствовать участников общества приехал также Президент РФ Владимир Владимирович Путин, который обозначил главную задачу Общества – пропагандировать и распространять знания о русской культуре и словесности.

В своем докладе на пленарном заседании Патриарх Кирилл напомнил, что учрежденное в этом году Общество русской словесности не первое в истории России: «Сразу хотел бы отметить: хотя, как мы знаем из отечественной истории, общества любителей русской словесности создавались и ранее, столь представительное собрание, посвященное вопросам русского языка и русской литературы, проводится впервые. В 1811 году в России были созданы сразу два общества, объединявшие людей, которым были небезразличны судьбы отечественной словесности. Одно из них — литературно-научное «Общество любителей российской словесности» при Московском университете — просуществовало до 1930 года. Другое — «Беседы любителей русского слова». «Общество любителей российской словесности» при Московском университете, в которое входили, помимо ученых и литераторов, государственные и общественные деятели, выдающиеся сыны нашего Отечества, трудилось на благо народа своей страны без малого 120 лет. За это время Обществом было опубликовано множество выдающихся художественных и фольклорных произведений, научных трудов и словарей. Благодаря его активной деятельности преподавание филологических дисциплин в России достигло небывалого расцвета, а вопросы русского языка и литературы всегда были в центре общественного внимания и обсуждения. В 1992 году по инициативе академика Дмитрия Сергеевича Лихачева «Общество любителей российской словесности» было возрождено. Но через несколько лет, после кончины Дмитрия Сергеевича и энергичного секретаря Общества Раисы Николаевны Клейменовой, оно, увы, практически прекратило свою деятельность».

Состав нынешнего Общества русской словесности уже сегодня насчитывает более 700 человек: известные ученые, общественные деятели, преподаватели средней и высшей школы. Заместитель председателя Общества – Людмила Алексеевна Вербицкая, президент Санкт-Петербургского университета, президент Российской академии образования, президент международной и российской ассоциаций преподавателей русского языка и литературы. Секретарь общества – епископ Тихон (Шевкунов), автор книги «Несвятые святые», настоятель Сретенского монастыря и ректор Сретенской духовной семинарии. «Даже эти фамилии свидетельствуют о том, какой высокий уровень у общества и какие задачи оно способно решить», — уверен Леонид Григорьевич.

Помимо известных филологов Москвы и Санкт-Петербурга, в состав Общества были приглашены представители регионов. «Следует особо отметить участие учителей среднего образовательного звена – более 150 человек на отдельной секции обсудили проблемы преподавания русского языка и литературы в школе, ситуацию с ЕГЭ и т.д. Также в работе общества приняли участие писатели, в частности, Новосибирскую область вместе со мной представлял Михаил Николаевич Щукин, крупнейший сибирский писатель и главный редактор журнала “Сибирские огни”», — рассказывает Л.Г. Панин.

Многими отмечается, что неслучайно Общество русской словесности в современной России возглавил Патриарх. Выступая 9 марта на первом рабочем совещании в связи с созданием Общества, Святейший Патриарх напомнил, что забота о духовной жизни человека, его духовном облике – забота прежде всего церковная, забота пастыря, и кому как не пастырю быть озабоченным состоянием души человека, его культурным уровнем, знанием, его любовью к родной истории и формированием совестливого человека.

Следующий этап работы Общества – открытие отделений в регионах. В Новосибирске такое начинание уже поддержано Митрополитом Новосибирским и Бердским Тихоном. «Владыка Тихон – человек деятельный, и он заинтересован, чтобы Общество не замыкалось академической средой, а занималось просветительской деятельностью – это самое главное. Надеюсь, будет вестись и издательская деятельность: на мой взгляд, было бы полезно издать уникальные древние тексты, которые хранятся в ГПНТБ. В частности, я уже более 20 лет занимаюсь Друцким Евангелием – это крупнейший текст XIV века, переписанный с более раннего списка XI века, и мне, конечно, хотелось бы подготовить к изданию эту рукопись. И у нас немало ученых, которым есть что представить к изданию», — считает Леонид Григорьевич. Немало также будет желающих принять участие в работе отделения Общества в Новосибирске.

Возвращаясь к главной функции Общества – просвещать – Леонид Григорьевич поясняет значение слова «словесность». «Это понятие имеет два значения. Во-первых, это совокупность всех словесных произведений, созданных народом. Минимальное словесное произведение – это слово, потому что в слове заключен бесценный опыт человека, по слову можно узнать большую информацию. Например, по слову «окно» можно понять, какого размера у славян были окна – очень маленькими, размером с око. Во-вторых, словесность – это наука, которая занимается изучением истории словесных произведений и теми художественными средствами, которые характерны для них. Говоря же о филологии, мы имеем в виду прежде всего зарубежные традиции, и само это слово пришло из греческого языка – оно означает любовь к ученым беседам, книгам. Когда употребляется слово «словесность», имеется в виду пласт произведений, накопленных народом».

По словам Леонида Григорьевича Панина, сейчас, к сожалению, для многих литературные традиции начинаются с Пушкина, в лучшем случае с Ломоносова. «Выступая в прениях на круглом столе во время секционной работы Съезда, я подчеркнул, что мы забываем церковнославянский язык, что традиции наши восходят к Кириллу и Мефодию, митрополиту Илариону, преподобному Сергию Радонежскому и его ученикам – это должны изучать и школьники, и студенты».

Задачей Общества русской словесности станет, по благословению Патриарха Кирилла, распространение культуры русского языка, литературы и истории. Выступая на Съезде, он высказал обеспокоенность уровнем грамотности школьников и молодежи и тем, что русские перестали быть самой читающей нацией. Мы попросили Леонида Григорьевича поделиться советами, как привить ребенку любовь к чтению и родному языку: «Мне трудно давать какие-то практические рекомендации в рамках страны и общества, но я знаю, что должен делать я сам как педагог средней и высшей школы. Моя задача – заинтересовать. Можно прочитать всего одну-две страницы текста, но так показать этот текст, чтобы ребенку захотелось, придя домой, прочитать его полностью».

Лилия Ткаченко

Поделиться публикацией:

Тема «Христианство и литература» стала в последние годы одной из признанных и ведущих в отечественном литературоведении. Однако чаще всего обращают внимание лишь на один ее аспект. Речь ведут в основном о христианских мотивах в творчестве наших писателей-классиков, о прямых и скрытых цитатах из текстов Священного Писания, о характерах героев, являющихся носителями православного сознания, о диалогических отношениях писателей с православной церковью.

Не всегда учитывается то обстоятельство, что связь писателя с религиозной святыней своего народа находится на уровне генетическом и проявляется не только в том, что он изображает в произведении, но и в том, как он видит мир. Иначе говоря, эта связь не может не просматриваться в особенностях поэтики русской классической литературы, национальный облик которой в значительной мере сформировался под мощным тысячелетним воздействием православно-христианских ценностей.

На это обстоятельство обратил в свое время внимание русский философ XX века Н. А. Бердяев. Он писал: «…В русской литературе, у великих писателей религиозные темы и религиозные мотивы были сильнее, чем в какой-либо литературе мира… Вся наша литература XIX века ранена христианской темой, вся она ищет спасения, вся она ищет избавления от зла, страдания, ужаса жизни для человеческой личности, народа, человечества, мира. В самых значительных своих творениях она проникнута религиозной мыслью… Соединение муки о Боге с мукой о человеке делает русскую литературу христианской даже тогда, когда в сознании своем русские писатели отступали от христианской веры».

В смутные для России годы Тургенев создает стихотворение в прозе «Русский язык»: «Во дни сомнений, во дни тягостных раздумий о судьбах моей родины, – ты один мне поддержка и опора, о великий, могучий, правдивый и свободный русский язык! Не будь тебя – как не впасть в отчаяние при виде всего, что совершается дома? Но нельзя верить, чтобы такой язык не был дан великому народу!».

Горькое сознание глубочайшего национального кризиса, переживаемого тогда Россией, не лишило Тургенева надежды и веры. Эту веру и надежду давал ему русский язык. В одном из писем Тургенев сказал о нем так: «Для выражения мыслей, многих и лучших, он удивительно хорош по своей честной простоте и свободной силе. Странное дело! Этих четырех качеств – честности, простоты, свободы и силы нет в народе, а в языке они есть…» И, подумав, он добавил: «Но если есть в языке – значит будут и в народе». Сомневающимся в будущности России маловерам Тургенев настойчиво повторял: «И я бы, может быть, сомневался… – но язык? Куда денут скептики наш гибкий, чарующий, волшебный язык? Поверьте, господа, народ, у которого такой язык, – народ великий».

Судьбы народа не определяются только сиюминутными состояниями его жизни, которые порой повергают в уныние и растерянность. Судьбу народа во многом ведет и определяет дух языка, на котором он говорит и в котором скрыта энергия многовековой исторической памяти. Именно эта энергия дает направление народному кораблю в его плавании по капризным волнам моря житейского, спасая этот корабль от случающихся уклонений, от подводных камней, от водоворотов и прочих подстерегающих его на неверных зыбях катастроф.

В чем же своеобразие духа русского языка, какова определяющая его особенность?

Утонченная и сложная иерархия ценностей, организующая наш национальный язык, является показателем его высокой и самобытной культуры, в которой заключен дух народа вместе с тысячелетней его историей. Высокий дух русского языка прямо связан с языком церковно-славянским – словом русских богослужебных книг и православной литургии. Ведь с момента принятия православия на Руси при святом Владимире и вплоть до наших дней богослужение в русских храмах ведется не на мертвой латыни, а на особом, но сравнительно доступном и понятном каждому русскому человеку языке, благодаря которому пришли на Русь духовная культура Византии, Священное Писание и святоотеческое Предание, богатейшее христианское наследие. Русский язык органично принял в себя его высокую духоносную первооснову. Православной по сути стала сама природа нашего языка – его высокая ценностная шкала, по отношению к которой выстраиваются в нем все другие слова и стоящие за ними понятия. Примечательно в русском языке отмеченное лингвистами четкое языковое различие между земным и небесным, материальным и духовным, временным и вечным. Стяжание духовного богатства традиционно считалось у нас более высокой целью, чем погоня за ускользающими материальными благами. «Ищите же прежде всего Царствия Божия и правды Его, и это все приложится вам» (Мф., гл. 6, ст. 33).

Русское словесно-художественное творчество и национальное ощущение мира, за ним стоящее, уходят настолько глубоко своими корнями в религиозную стихию, что даже течения, внешне порвавшие с религией, все равно оказываются внутренне с нею связанными. Вот почему Пушкин утверждал: «Греческое вероисповедание, отличное от всех прочих, дает нам особенный национальный характер… Поймите же, что Россия никогда ничего не имела общего с остальною Европою, что история ее требует другой мысли, другой формулы, как мысли и формулы, выведенные Гизотом из истории христианского Запада».

Вряд ли на земле русской есть человек, сердце которого не замирало в сладкой тревоге при звуках «Вечернего звона» И. И. Козлова. Вопреки трагическому содержанию какой-то «свет невечерний» излучают слова, поющие «о юных днях в краю родном, где я любил, где отчий дом». Ощущая хрупкость надежд на земное счастье, православный человек издревле связывал свои упования не только с земным, но и с небесным отечеством, преодолевал повседневные беды России, создавая в ней и над нею пленительный в своей красоте и нетленности, торжествующий над временем вечный образ «святой Руси». Козлов поет о грустных вроде бы вещах, о том, что «уж многих нет теперь в живых, тогда веселых, молодых». Но вечерний звон несет благую весть оттуда, где – верил русский человек! – нет смерти, воздыхания и печали «и где же праведные упокояются». Голос певца плачет, грустит, но веет душевным здоровьем от этой печали, сквозь слезы проступает улыбка надежды, в тайных муках светится духовная радость.

В романе-эпопее Л. Н. Толстого «Война и мир» восторженный Пьер в момент свидания друзей в Богучарове убеждает князя Андрея, что человек не только дитя земли, но часть «огромной, невидимой цепи, которой начало скрывается в небесах». «Надо жить, надо любить, надо верить, – говорит Пьер, – что живем не нынче только на этом клочке земли, а жили и будем жить вечно, там, во всем (он указал на небо)».

Ф. И. Тютчев в стихотворении «Silentium!» («Молчание!» – лат.) говорит об особых струнах человеческой души, которые молчат в повседневной жизни, но внятно заявляют о себе в минуты освобождения от всего внешнего, мирского, суетного. А Достоевский в «Братьях Карамазовых» говорит о семени, посеянном Богом в душу человека из миров иных. Это семя или этот источник дает человеку надежду и веру в бессмертие.

И. И. Козлов, ввиду трагических обстоятельств своей жизни, рано наступившей слепоты, глубже и острее многих ощутил эту внутреннюю связь человека с миром горним и высшим:

Восторгом оживлен небесным,

Я не был раб земных оков, —

Органом звонким и чудесным

В огромной стройности миров.

И Бог сильней вещает мною

И в думах пламенных моих,

Чем вкруг шумящею грозою

И в дивных ужасах ночных.

Случайно ли, что мировое культурное признание Россия получила как страна великих писателей-реалистов, в отличие от Франции – страны классической политической культуры, Германии – страны немецкой классической философии и Англии – страны классической политэкономии? Связано ли это обстоятельство с особенностями православно-христианского миросозерцания русского человека?

«Тени земные уже проходят! Уже время перестать гоняться за ними, как гоняется мальчик за мотыльком златокрылым, бегая по испещренному цветами лугу! Время подумать основательно о существенном, вечном! – призывает русский святитель XIX века Игнатий (Брянчанинов) в одном из своих писем. – Все мы кратковременные странники на земле! Всем нам предлежит отшествие отсюда! И неизвестен час, в который востребует нас Бог из нашей гостиницы. Употребим земную жизнь на приготовление себя к вечности; приготовим себе блаженную вечность. Вечная судьба наша в наших руках, потому что Бог воздает каждому по делам его».

Православные основы русской литературы XIX в. тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.01.01, доктор филологических наук в форме науч. докл. Дунаев, Михаил Михайлович

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Православные основы русской литературы XIX в.»

Вся русская культура, и литература в частности, развивалась под преимущественным воздействием Православия. Поэтому без узнавания и изучения того, как это воздействие отразилось в творчестве русских писателей, осмысление истории отечественной словесности не может быть полным.

Многие писатели сознательно отображали реальность в сопряжении своего эстетического познавания этой реальности с веро-учительными : истинами, данными в Священном Писании, в святоотеческом наследии. Если изучение евангельского текста в художественной системе отдельных писателей осуществляется уже достаточно активно, то Священное Предание Церкви, в её святоотеческом, литургическом и каноническом аспектах, также необходимых для более полного осмысления курса русской литературы, затронуто почти не было.

Возникает необходимость восполнить эти недостатки при создании общего курса истории русской литературы.

Предметом исследования в предлагаемой диссертации является творчество крупнейших русских писателей XIX столетия, от Пушкина до Чехова. Преимущественное внимание уделяется при этом тем особенностям жизненного и творческого пути, мировоззрения классиков отечественной словесности, которые прямо связаны с важнейшими сторонами православного церковного вероучения и церковной жизни или противостоят им. История развития русской литературы рассматривается как процесс отображения в литературе того поиска человеком ответа на важнейшие бытийственные вопросы, какой не может совершаться вне религиозного восприятия бытия. Это существенно дополняет эстетический, этический, психологический, социальный анализ русской словесности, в которым отечег ственное литературоведение имеет несомненные достижения.

Цель и задачи исследования определены вышеизложенными соображениями. Важнейшие эти задачи суть таковы:

1) Исследовать историю развития русской классической литературы с точки зрения отражённых в ней православных вероучи-тельных истин.

2) Осмыслить мировоззрение и поэтику в творчестве крупнейших писателей через их отношение к Православию.

3) Проследить в самом процессе литературного развития отображение тех непреходящих религиозных истин и проблем, которые определены надвременными, надсоциальными потребностями души в её поисках смысла бытия.

4) Дать новое, религиозное осмысление творческих исканий русских писателей.

5) Дать. религиозную интерпретацию содержания и формы произведений классиков русской литературы. .;

Общая методология работы заключается прежде всего в соединении традиционного литературоведения с исследованием того, как догматика, сотериология, аскетака, православная антропология отражаются на типе мышления, эстетического видения и отображения реальности в творчестве русских писателей. С этим сочетается осмысление русской литературы в аспекте эстетическом, социальном, этическом, сравнительном, идейном, общественно-политическом. Рассматриваются также особенности поэтики литературных произведений. ,

Апробация работы. Основные научные положения диссертации были выработаны и апробированы в курсе лекций «Христианство и литература», прочитанных в Московской Духовной Академии в 1989-1998 гг., а также в Минской Духовной Академии в 1997-1998 гг. Они нашли отражение в выступлениях, докладах и курсах лекций на научных конференциях и при ведении учительских семинаров в С.-Петербурге, Петрозаводске, Вятке, Екатеринбурге, Тобольске, Н.Тагиле, Тюмени, Кемерове, Новокузнецке, Костроме, Туле, Смоленске, Симбирске, Архангельске, Обнинске, Тутаеве, Волгограде и др. городах. Отдельные темы были положены в основу радио и телевизионных передач, выходивших в эфир в 1985-1999 гг.

Теоретическая и научно-практическая значимость исследования заключается в том, что в нём впервые в литературоведении даётся целостное религиозное осмысление истории развития отечественной словесности и творчества крупнейших классиков русской литературы. Результаты исследования могут быть использованы при составлении общих курсов истории русской литературы, а также при дальнейшем изучении творческого пути отдельных, писателей. Курс «Православие и русская литература» рекомендован Учебным комитетом Московского Патриархата как основа при чтении лекций по данному предмету в Духовных школах Русской Православной Церкви.

Структура диссертации. Диссертация состоит из вступления, тринадцати глав (каждая их которых включает в себя несколько разделов, соответствующих самостоятельным темам исследования), заключения, примечаний и библиографических списков.

Основное содержание работы

Введение.

Пристальное внимание русского человека к своей духовной сущности, частое недовольство собою, отражённые русской литературой, —• определены православной сотериологией, в которой спасение понимается не как прямое следствие исполнения заповедей или совершения добрых дел, но как внутреннее духовное преображение человека через его смирение. Превращение добродетели в самоцель может породить в душе надмение, привести к упоению собственным совершенством и тем усилить г ордыню человеческую, источник мирового зла.

Опору в осмыслении русской литературы мы обретаем в заповеди Христа Спасителя из Нагорной проповеди: «Не собирайте себе сокровищ на земле. Но собирайте себе сокровища на небе.» (Мф.б, 19-20). В этой заповеди определена сокровенная суть двух пониманий смысла человеческой жизни, как двух мировоззрений, двух типов мышления, двух типов культуры. Культурологи выделяют в связи с этим именно два типа культуры — сотериологический и зв: демонический.

Предпочтение земного или небесного — дело совести и свободы каждого. Главная тема русской литературы — противоборство двух раздирающих душу и сердце человека стремлений: к сокровищам небесным й сокровищам земным. Эта тема, проблема не просто литературы исключительно, это проблема жизни, творческих поисков и самих писателей, путь которых был отнюдь не прямым и направленным лишь к горним высотам, но отмеченным многими ошибками, падениями, отступлениями от истины.

Человек обречён на выбор между добром и злом, но он усугубляет заключённый в этом трагизм своего существования ещё и метаниями между различными пониманиями добра и зла. Вот эту смятенность души высветила русская литература, сделав её, по сути, главным предметом своего сострадательного исследования. Она сумела приобщить читателя к таким внутренним переживаниям, таким терзаниям совести, погрузить его в такие бездны души, о каких имела весьма малое представление литература европейская.

Все проблемы русской литературы многократно усугублены, и тем, что гармония обладания небесными дарами секулярному искусству и вообще неподвластна. Искусство чувствует себя свободным лишь в стихии противоречий и конфликтов. Нужно ясно сознать: сфера художественного творчества ограничена областью души — в системе христианской трихотомии: тело, душа, дух.

Основное состояние, которое исследует литература, с духовною глубиной понимания выразил святой праведный Иоанн Кронштадтский (разумеется, высказываясь не по поводу литературы): «Быть духом, иметь духовные потребности и стремления и не находить им удовлетворения — какое мучение для души!».

Вот такие мучения и стали прежде всего предметом эстетичег ского осмысления и отображения в русской литературе. Но не поводом для отстранённого созерцания и холодного рассудочного анализа, а предметом собственного душевного терзанйя художника.

Главною причиною таких терзаний стало именно то счастливое (по высшей мерке) обстоятельство, что как ни сильно было западное влияние, как ни победно проникал в российскую жизнь земной соблазн, а Православие всё же оставалось неискоренённым, пребывало со всею полнотою заключенной в нём Истины — и никуда не могло исчезнуть. Как бы ни блуждала в тёмных лабиринтах соблазнов общественная и личная жизнь россиян, а стрелка духовного компаса всё равно прямо указывала прежнее направление, хотя бы кто-то и двигался в прямо противоположном.

Этимологизация

Этимологизация это средство выразительности текста, заключающееся в намеренном сближении неродственных однокоренных слов; приём переосмысления слова, связанный с авторским толкованием.

Суть приёма этимологизации

В процессе этимологизации происходит создание ряда этимологизируемых слов, соотнесенных с исходным словом, или этимоном. В результате интерпретации слова, оно получает новое значение, отличающееся от первоначального.

Пример этимологизации

(этимологизация заключается в сближении слов с корнем –век–):
… На всех словах – события печать. Они дались недаром человеку. Читаю: «Век. От века. Вековать.Век доживать. Бог сыну не дал веку…
(С. Я. Маршак «Словарь», 1964 г.)

Происхождение этимологизации

Этимологизация широко распространена в русском народном творчестве, что обусловлено устным характером фольклорных жанров. Часто встречается в частушках:
Сирень, сирень, сиренечка,
Сиреневая веточка.
Не подходишь – и не надо,
Серенькая кепочка.
В языке художественной литературы этимологизация служит средством переосмысления слова, используемым преимущественно в поэзии.

Этимологизация в русской поэзии

А.А. Потебня – российский языковед, литературовед, философ

Приём этимологизации появился в русской поэзии в XX веке в связи с актуализацией понятия «внутренней формы слова», введенным русским философом А. А. Потебня как этимологическое значение слова, способ, каким передается содержание. Г.О. Винокур – советский лингвист и литературовед

Теория о внутренней форме слова была развита русским литературоведом Г.О. Винокуром, который утверждал, что «сближая в тексте слова, давно утратившие ту взаимную связь, которой они обладали в силу своего этимологического родства или даже и вовсе никогда этой связи не имевшие, поэт как бы открывает в них новые, неожиданные смыслы, внешне мотивируемые самым различным образом: то шуткой, то глубоким раздумьем».

Таким образом, этимологизация реализуется путём открытия внутренней формы слова, его образного значения и осмысления морфем. Объединяя слова сходным звучанием, приём этимологизации способствует усилению связности и выразительности текста, подчеркиванию его семантической целостности.

Виды этимологизации

Этимологизация в художественной речи служит средством для формирования понятия или создания целого сочинения. В зависимости от степени распространения повторов однокоренных слов в тексте существует развернутая и неразвернутая этимологизация.

На развернутой этимологизации основано стихотворение русского писателя Д. И. Хармса «Разрушение», в котором этимологизирующее понятие сводится к ключевому слову «неделя»:
… Неделя – в буквах неделима.
Так неделимая неделя
для дела дни на доли делит …
(Д. И. Хармс «Разрушение», 1929 г.)

Связь с другими приёмами

Явление этимологизации по отношению к целому тексту сопоставляется с повтором, по стилистическому признаку отождествляется с парономазией.
Этимологизация часто используется для создания комического эффекта произведения (игра слов).

Слово этимологизация произошло от латинского figura etymologica.

Художественная словесность и другие виды искусства

Специфика словесного художественного творчества определяется, особенностями материалаэтого вида искусства.

«Живописное»

Установка на описание и на максимальную близость в нем к изобразительным искусствам характерна д/антологических стихотворений в русской поэзии — от Батюшкова до Фета. Например, у Пушкина описана, как свидетельствует название стихотвоения, реальная «царскосельская статуя»: Урну с водой уронив, об утес ее дева разбила.Дева печально сидит, праздный держа черепок.Чудо! не сякнет вода, изливаясь из урны разбитой;Дева, над вечной струей, вечно печальна сидит.

Иное дело — установка на «невыразимое», т.е. на музыкальность. Видимо, первая (хронологически) в русской поэзии декларация такой художественной задачи — в «Невыразимом» Жуковского. Но как раз

у этого автора невыразимое — не только «присутствие создателя в созданье», но и внебожественная стихия жизни, внутри и вне чел.а — и как хаос, и как гармония.

Все это — конечно, вместе с соответствующими метроритмическими открытиями — было подхвачено символистами (особенно Блоком), не случайно впервые поставившими проблему «звукообраза» (например, Вяч. Иванов в статье о «Цыганах»).

В истории европейской поэзии известная аналогия — «пластичность» поэзии парнасцев (например, знаменитые «Слоны» Леконт де Лиля) и «музыкальность» Верлена (скажем, не менее известная «Осенняя песня» — Итоги экскурса в историю лит-ры таковы: вопрос о соотношении (взаимосвязи и границах) лит-ры и «смежных» видов искусств нельзя считать отвлеченным, представляющим «чисто теоретический» интерес. Теория возникает из практических потребностей лит-го процесса; она — результат рефлексии над практикой.

Общепризнанные результаты развития науки в этой особой области должны быть отражены в справочниках.

Назовем прежде всего энциклопедическую статью Дмитриевой о соотношении лит-ры с другими видами искусства. С точки зрения теоретической поэтики вопрос в ней не свещается; взаимоотношения лит-ры с другими видами искусств рассмотрены под углом зрения исторической эстетики. Зато в ряде справочников существует

большое количество статей о взаимосвязях лит-ры и кино, радио, телевидения.

Лит-ра — живопись

В этой области широко известна на классическая работа — трактат немецкого философа-просветителя и писателя Лессинга «Лаокоон, или О границах живописи и поэзии». известно,что с критикой основных положений упомянутого трактата выступил другой философ-просветитель 2-ой пол.18в., Гердер в первом выпуске своего цикла «Критические леса, или Размышления, касающиеся науки о прекрасном и искусства…».

Ингарден «Лаокоон Лессинга», где признана правота Гердера в некоторых пунктах. у нас статья Тынянова «Иллюстрации», книга Дмитриевой «Изображение и слово» и статья Хализева «О пластичности словесных образов».

Лит-ра — музыка

Теперь о 2-ой линии сопоставлений. По сравнению с 1-ой заметно отсутствие работ, которые, могли бы составить классическую традицию. Показательно высказывание Глебова: «…музыкант и поэт воспринимают жизнь, слыша. Но людям важно не их восприятие, а то, чтобы они творили слышимую жизнь, т.е. населяли мир звучанием, преодолевая ужас безмолвия и ощущая восторг творчества… Понятно теперь взаимодействие музыки и поэзии.». Это высказывание полемически направлено именно против традиции, идущей от Лессинга.

В основном исследования посвящены частным вопросам на материале некоторых лит-ых эпох, в особеностй романтизма и символизма, или отдельных авторов. Особенно повезло, как ни странно, Достоевскому: наряду с приобретшей широкую популярность идеей «полифонии» в романах писателя видели признаки «симфонии».

Словесные образы предметов не предполагают наглядности в обычном смысле. Читая яркие словесные описания, мы, конечно, видим; но видим мы совсем иной предмет и иную действительность, нежели то, что было в нашем опыте и есть вокруг нас. По этому поводу можно вспомнить известную «ошибку» Лермонтова в поэме «Демон»: «Там Терек, прыгая, как львица / С косматой гривой на хребте» (давно уже было замечено, что грива бывает только у львов).

Справедливость идеи о метафорической (иногда одновременно — иронической) словесной конкретности можно подкрепить некоторыми другими примерами. Таковы фразы Ю.Олеши: «И она разорвала розовые ягодицы персика» и «подошла цыганская девочка величиной с веник», или из записных книжек И.Ильфа и Е.Петрова: «Путаясь в соплях, вошел мальчик»; «Кот повис на диване, как Ромео на веревочной лестнице».

С другой стороны, мысль о конкретнфсти, достигаемой за счет обращенности речи не на предмет, а к слушателю-читателю, и о создании образа самого говорящего иллюстрируется у Тынянова не только ссылкой на Лескова, но и весьма убедительной общей характеристикой такого рода «изобразительности»: «за речью чувствуются жесты, за жестами облик, почти осязаемый…». В этой связи можно также вспомнить теорию «речевого жеста» у А.Н.Толстого. Наконец, наряду с метафорической конкретностью словесного изображения возможна, видимо, и метонимическая.

Дата добавления: 2016-07-29; просмотров: 685 | Нарушение авторских прав | Изречения для студентов