Секуляризация (история)

У этого термина существуют и другие значения, см. Секуляризация.

Секуляриза́ция (от лат. saecularis «светский, мирской») — изъятие церковной собственности (движимого и недвижимого имущества) в пользу государства.

Другие значения термина

В русском языке термин «секуляризация» обычно используется для процесса экспроприации церковных земельных владений и прочей церковной собственности в пользу государства. Другие значения термина «секуляризация» (согласно БСЭ):

• процесс снижения роли религии в жизни общества, то же, что «обмирщение»; см. Секуляризация (социология);
• переход духовного лица в Западной Европе в светское состояние по разрешению церкви с освобождением от церковной должности и потерей соответствующих прав.

Исторический очерк

Впервые термин «секуляризация» был применён в XVII веке и означал передачу земельных владений из церковного в светское управление. Сам процесс проходил и раньше: при образовании централизованных национальных государств с помощью секуляризации светская власть освобождалась от церковного покровительства и укрепляла государственные финансы за счёт духовенства.

• Во Франкском государстве Карл Мартелл провёл секуляризацию в 1-й половине VIII века и раздал конфискованные земли знати.
• В Византии секуляризация проводилась много раз. Так, в 1058 году .
• В XVII в. Английская революция привела к ордонансам 1646 г. об уничтожении архиепископств и епископств и секуляризации их земель.
• Во 2-й половине XVIII века укрепление просвещённого абсолютизма включало секуляризацию, проведённую в Австрии Иосифом II, a в Португалии — С. Ж. Помбалом.
• Великая французская революция по декрету от 2 ноября 1789 национализировала церковно-монастырские земли во Франции. В ходе наполеоновских завоеваний секуляризация происходила по всей западной Европе, в том числе в Италии. Люневильский мир 1801 года дал возможность секуляризовать церковные княжества в Германии.
• Во время объединения Италии секуляризация проводилась в 1855 и 1866 годах, с ликвидацией Папской области в 1870 г.
• В России, в результате секуляризационной реформы 1764 г. основная часть монастырских земель перешла к государству (что стало источником появления большей части государственных крестьян); в XIX в. правительство Российской империи также проводило секуляризацию вакуфов в среднеазиатских владениях империи.

Передача церковных земель государству в России

Первые признаки секуляризации замечаются в России в конце XIV века среди представителей самой церкви; это направление развивается в конце XV и начале XVI веков, и одновременно с ним течение в пользу секуляризации заявляет о себе в обществе — в ереси жидовствующих — и в управлении Иоанна III и Василия III. В XVI столетии два первых течения иссякают, а правительственное, напротив, проявляется все настойчивее и чаще. В XVII веке Уложение царя Алексея Михайловича включает несколько весьма серьёзных мер в этом направлении, торжеством которого были церковные реформы Петра Великого и Екатерины II.

Причины

Причины секуляризации в России были почти те же, что и в других странах Европы: огромное развитие беломестных (свободных от налога) церковных земель, тяжело отзывавшееся на народном и государственном хозяйстве, и вредное влияние этого развития на монастырские нравы. Движению против монастырского землевладения способствовало, сверх того, несоответствие его обету нестяжания, явно сквозившее сквозь компромисс, выработанный византийским правом ещё до времени принятия Русью христианства и перенесённый в Россию вместе с Номоканоном. Он состоял в том, что монах не может иметь личной собственности, но может пользоваться собственностью монастырской. На этом основании Номоканон признавал права монастырей, между прочим, и на земельную собственность, населенную арендаторами-крестьянами, отрицая безусловно только прямое церковное рабовладельчество. Для того, чтобы владение большими имениями не вредило аскетической строгости жизни, церковь установила принцип: «Церковное богатство — нищих богатство», и на основании него требовала, чтобы монахи не «вступались в села» и монастырское начальство тратило на продовольствие монахов минимальную долю доходов, а все остальное употребляло бы на церковное строение и украшение, школьное дело и всяческую благотворительность.

Внутрицерковная полемика

Номоканон в те времена чтился в России как боговдохновенная и потому не подлежащая критике книга, поэтому идеально настроенным русским подвижникам, если они хотели оставаться строго православными и вместе с тем осуществить аскетический идеал, представлялись два исхода: или с неумолимой строгостью, путём суровейшей дисциплины и наказаний проводить общежительный устав, или же отречься и от имений, и от устава, рекомендуя другую форму монашеского жития. Первый путь избирают Иосиф Волоцкий и иосифляне, второй — преподобный Нил Сорский и заволжские нестяжатели. На соборе 1503 года, с ведома Василия III, «начат старец Нил глаголати, чтобы у монастырей сел не было, а жили бы чернецы по пустыням и кормились своим рукоделием». Это предложение общей секуляризации и смены «общежития» «скитским жительством» вызвало оживленные споры; в конце концов, уже после отъезда Нила, собор представил великому князю ответ (по проекту Иосифа Волоцкого), где заявлялось, что «святители и монастыри отдавать церковные стяжания не смеют и не благоволят», с ссылками на Правила Кормчей книги, узаконившие землевладение и запрещавшие светской власти отнимать церковные имущества. Впоследствии князь-инок Вассиан Косой Патрикеев, который считался учеником Нила Сорского, и Максим Грек активно выступали против монастырского землевладения. Первый повел дело резко и заносчиво, рисуя злоупотребления монастырскими имениями в преувеличенно черных красках, толкуя по-своему, и неправильно, правила Кормчей книги и отзываясь пренебрежительно и о них, и о признанных церковью святыми деятелях «стяжательных» монастырей («Это не правило, а кривило. — Господи, что это за чудотворцы? Сказывают, в Калязине Макар чудеса творит, а мужик был сельской»). Такими отзывами он дал повод сомневаться в своем православии и сопоставлять его полемику против монастырей осифлян с полемикой жидовствующих. Максим Грек был чужак, и его резкая критика русских книг, обрядов и нравов сделала его непопулярным. С другой стороны, некоторые осифлянские монастыри показали, что землевладение может не вредить строгости монашеской жизни: ученый Зиновий Отенский, ученик Максима Грека, ознакомясь с бытом осифлян и сравнив его с роскошной жизнью Вассиана в Симоновом монастыре, перешел в осифлянский лагерь. Волоколамский монастырь продовольствовал в голодные годы целые округи с десятками тысяч населения, и за это, как и за строгость жизни и красоту богослужения, пользовался народной любовью. Поэтому осифлянское направление, не требовавшее, притом, ломки и прочно коренившейся в ближайшей и обильнейшей церковно-исторической традиции, одержало верх в церкви, и секуляризационное движение перешло к государству.

Секуляризация в XVI—XVII веках

С развитием Русского государства, вопрос о церковных и монастырских вотчинах получит государственное значение: не хватало земель на испомещение служилого класса, а монастырские земли все росли, и испомещенные служилые страдали от ухода крестьян на льготные монастырские земли. Уступка Новгородом Иоанну ряда владычних и монастырских земель в 1478 году не может считаться актом секуляризации в точном смысле; Иоанн «брал по праву завоевателя и в виде наказания провинившемуся духовенству» (митрополит Макарий). Для государства дело секуляризации затруднено было тем, что церковь явно высказалась против него: поэтому оно пошло крайне медленно. На Стоглавом соборе в 1551 году было положено новые вотчины владыкам и монастырям принимать не иначе, как с согласия царя, а в собственно Московской области не принимать вовсе; наличные владения пересмотреть и возвратить в казну или жертвователям те, которые взяты насильством или противозаконно в царское малолетие. Ливонская война вызвала новый собор о вотчинах, в 1580 году. На нем было постановлено возвратить земли, отданные на помин души, родне завещателя, а монастыри вознаградить деньгами; если родственников нет, отобрать за такое же вознаграждение в казну. В 1584 году была попытка уничтожить льготы монастырских земель, но они были восстановлены уже через месяц. Постепенное прикрепление крестьян в XVI—XVII веках вызвано было отчасти этими льготами, ради которых крестьяне от вотчинников-мирян сбегали на монастырские земли. По счету иностранцев, в XVII веке около 1/3 всей территории считалось за церковью; по Котошихину, епископы и монастыри владели 118000 крестьянских дворов. Уложение царя Алексея 1648 года воспретило дальнейшее увеличение церковных вотчин, и часть их была прямо отписана в казну: тяглые люди жаловались, что духовные беломестцы селятся около городов и отбивают у них торги и промыслы; эти-то слободы и были отписаны безвозмездно на государя. При царе Фёдоре Алексеевиче (1676—82) составлена была подробная опись церковным имениям и их доходам, для определения сборов с церковного ведомства и для контроля над его экономией. Этот контроль и временное обращение известной части доходов церковных на государственные нужды вошли в обычай уже давно, ещё с Василия III; при Романовых контроль велся приказом Большого дворца. Кроме того, правительство увеличивало для церковных земель те сборы, которые они несли наравне с прочими: ямские, стрелецкие, полоняничные и др. В XVII веке правительство также стало пользоваться исконным назначением монастырей, как центров благотворительности, посылая туда на содержание увечных и престарелых служилых людей, их вдов и сирот.

Секуляризация в XVIII веке

При Петре Великом страшное напряжение финансовых сил страны поставило ребром вопрос о монастырских имениях. Стефан Яворский назвал однажды Петра «иконоборцем», намекая вероятно на императора Константина V, обращавшего монастыри в казармы, монахов — в солдаты, и конфисковавшего их имущества в пользу войска. Когда синод объявил, что для инвалидов шведской войны нет более в монастырях мест и окладов, Петр запретил было вовсе постригать вновь в монашество кого бы то ни было. В «Объявлении, когда и какоя ради пользы начался чин монашеский», составленном Феофаном Прокоповичем по поручению Петра, изложены такие взгляды: «А что говорят — молятся, то и все молятся; что же прибыль обществу от сего? Большая часть бегут в монастыри, чтобы даром хлеб есть». Таким образом Петр резко критиковал ту точку зрения на монастыри, под влиянием которой древняя Русь несла в них свои приношения, желая обставить их церкви возможно богаче, а монахам дать возможность безраздельно отдаться молитве за себя и за всю землю русскую. Петр звал монастырские земли «тунегиблемыми» (зря пропадающими), как приносящие обществу слишком мало материальной пользы. Уже в 1700 году все льготы, сохраненные ещё монастырями со времен Уложения, были уничтожены; в 1701 году восстановлен упраздненный в 1675 году монастырский приказ и монастыри и архиереи вполне устранены от управления своими хозяйствами и доходами. На содержание их приказу велено выдавать крайне скромные оклады, «без чего пробыть невозможно»; остальное должно было идти на государство, школы и благотворительные заведения. В 20 лет приказ устроил в одной Москве 93 богадельни на 4400 человек и госпиталь на 500 человек. Святейший Синод в первом же своем докладе просил возвратить управление церковным имением духовному ведомству, и в 1724 году монастырский приказ превратился в синодальную камер-контору. Синодальное управление вызвало недовольство и вверху, и внизу — недовольство несправедливое, так как синод не мог ни собрать для казны больше, чем собирал, ни выдавать духовенству больше, чем было позволено. Уже при Петре однажды было приказано задержать жалованье самим членам синода, пока не соберут недоимок. При Анне Иоанновне в 1732 году недоимка с церковных вотчин исчислялась в 81 тысяч рублей; доимочная контора сильно донимала их, и управление ими было передано коллегии экономии при Сенате, получившей то же значение, какое имел при Петре монастырский приказ. Дело не поправилось: в 1740 году на одних синодальных учреждениях лежала недоимка в 32000 рублей, и нечем было платить жалованье синоду. Елизавета Петровна закрыла в 1744 году коллегию экономии и передала имения опять духовным властям, но сборы и оклады остались прежние. В 1757 году, на конференции Сената и Синода, императрица заметила, что, так как монастыри употреблять свои доходы иначе, как по положению штатов, не могут, то и управление землями составляет для них «суетное затруднение».

Основная статья: Секуляризационная реформа 1764 года

Петр III сделал было распоряжение включить церковные вотчины в общий состав государственных; Екатерина II сперва отменила его, но уже в конце 1762 году поручила рассмотреть вопрос смешанной духовно-светской комиссии, с Дмитрием Сеченовым во главе. Её доклад Екатерина утвердила в 1764 году; 26 февраля (8 марта) 1764 года был подписан Манифест о секуляризации монастырских земель. Все церковные вотчины (911 тысяч крестьян) были переданы из духовного ведомства в коллегию экономии; на содержание монастырей и архиерейских домов назначены штатные оклады по трем классам; безвотчинные монастыри отчасти упразднены, отчасти предоставлены своей судьбе (не внесены в штаты). Из всех поступлений в коллегию экономии на церковные учреждения положено всего 404 тысяч рублей, тогда как одного крестьянского оброка получалось до 1780-х годов 1366 тысяч, а позднее — около 3400 тысяч. В 1786 году секуляризация была распространена на Малороссию и тогда же закрыта коллегия экономии, так что бывшие церковные вотчины окончательно слились с государственной землей. Последним архиереем, выступившим за старый порядок и оттого пострадавшим был Арсений Мацеевич. Последствием секуляризации было значительное сокращение числа монастырей и их «укрупнение» (монашествующие из закрытых монастырей переводились в ближайшие действующие). По штатам 1764 года из 954 великорусских монастырей упразднены 569, за штатом оставлены 161; к 1801 году во всей Империи из 1072 осталось всего 452 монастыря.

Секуляризация в 1764 году не распространялась на западные губернии, и была проведена в Киевской, Черниговской и Новгород-Северской губерниях лишь по указу от 10 апреля 1786 года. Указ от 25 апреля 1788 года провёл секуляризацию в Харьковской, Екатеринославской, Курской и Воронежской губерниях.

Секуляризация в XIX—XX веках

В губерниях Витебской, Гродненской, Могилевской, Виленской и Минской, Белостокском крае, а также Подолии и Волыни земли архиерейских домов и монастырей были секуляризованы указом от 25 декабря 1841 года, а земли приходов по указу от 10 мая 1843 года.

Окончательную секуляризацию в России провели большевики. После Октябрьской революции декретом о земле 1917 были конфискованы все остававшиеся в собственности духовенства земли (около 3 млн десятин). Декретом от 20 января (2 февраля) 1918 года церковь была отделена от государства и в её распоряжении оставлены лишь здания для отправления богослужения, и те на условиях безвозмездной аренды у государства.

См. также

• Секуляризационная реформа 1764 года
• Манифест о секуляризации монастырских земель (1764)
• Реституция церковного имущества в России — применяемый в Российской Федерации термин для описания осуществленного государством «возврата» имущества религиозных организаций, национализированного в 1918 году, преемникам этих организаций.

• Секуляризация в России // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Секуляризация (история) — статья из Большой советской энциклопедии.
• И. К. Смолич, История Русской Церкви: 1700—1917: В 2 частях. — М.: Валаамский монастырь, 1997. Глава II. Церковь и Государство.

Ссылки

1. К. Маркс, Капитал, т. 1, 1973, с. 725—73
2. Указ Императрицы Екатерины II Именный, данный Сенату. — О раздѣленіи духовных имѣній и о сборѣ со всѣхъ Архиерейскихъ, монастырскихъ и другихъ церковныхъ крестьянъ съ каждой души по 1 рублю 50 копѣек….26 февраля (8 марта) 1764 года

Процессы секуляризации в истории России.

⇐ ПредыдущаяСтр 6 из 7

Одной из важнейших характеристик истории является процесс секуляризации — постепенного, но неуклонного роста влияния в обществе светской культуры, науки, разума, десакрализации всех сфер жизни.

Идеология Просвещения рассматривала человека прежде всего как «человека разумного». «Просвещенный» человек способен, полагаясь на собственный разум, на науку, устроить свою жизнь на разумных и справедливых началах. Перед ним открывается перспектива безграничного прогресса, ведущего в «царство разума». При этом возникает вопрос о том, как следует разумному индивиду относиться к поклонению Богу или богам, как правильно оценить существующие традиционные формы веры и их реальное значение в его жизни, в жизни общества. Свободный от традиций и предвзятости объективный взгляд на религию в ее социальном аспекте возникает в условиях, когда само общество начинает изменяться, когда в процессе социальных изменений, происходящих в европейском обществе в Новое время и эпоху Реформации, сами перемены в обществе ставят под вопрос представления о его «богоустановленности», о священности, незыблемости устоев существующего в нем порядка.

Секуляризация была связана в европейской истории с возвышением буржуазии, служила основой для характеристики процесса, который неизменно привлекал внимание социологов, начиная с Дюркгейма и Вебера, и представлялся основополагающим в становлении современного мира.

На протяжении Нового времени начиная с XV-XVI вв. отчетливо выражена тенденция уменьшения влияния религии — и в жизни общества, и в жизни отдельного человека. Секуляризация -процесс освобождения различных сфер общественной жизни от контроля духовенства как социальной группы и церкви как института или моральной силы; уменьшение религиозного влияния и усиления светского начала ведут, по выражению М. Вебера, к «расколдованию мира», «обмирщению» социума.

Впервые слово «секуляризация» в этом контексте было произнесено в 1646 г. на переговорах, предшествовавших заключению Вестфальского мира после Тридцатилетней войны.

Речь шла об удовлетворении материальных претензий победивших держав за счет конфискации монастырских владений — секуляризации церковного имущества в пользу победителей. Отчуждение в пользу светского государства земель и другой церковной собственности довольно широко практиковалось европейскими монархами в XVII- XVIII вв. (в России — Петром I и Екатериной II), но наиболее радикальным было принятое по предложению Талейрана Национальным собранием Франции 2 ноября 1789 г. решение: «Все церковное имущество находится в распоряжении нации». Это означало конфискацию церковного имущества, закрытие монастырей. Легитимность действий, ущемлявших всевластие церкви, обосновывалась идеей народного суверенитета: народ самовластен, своей волей он устанавливает политические и гражданские порядки и свободы, а не получает их из рук церкви или от имени Бога.

Впоследствии понятие секуляризации приобретает более широкое значение — она воспринимается как фактор, формирующий современную культуру и современное общество в качестве светской культуры и светского общества. События, произошедшие в Венецианской республике в начале XVII в., могут служить наглядным примером секуляризации, установления светского контроля в делах, которые ранее считались прерогативой церкви.

Решающий импульс развитию процесса секуляризации в России был дан Петром I в связи с предпринятой им попыткой модернизации России.

Он осуществил секуляризацию церковного устройства, заменив Святейшего Патриарха «Святейшим синодом» — правительственным учреждением, в составе общей государственной администрации осуществлявшим внешнее управление церковью. Высшее церковное учреждение было превращено таким образом в государственное и управление церковью при его посредстве было передано в руки государственной власти. Обер-прокурор Синода, со временем ставший членом Государственного совета и Комитета министров, в решении самых важных церковных дел пользовался неограниченной властью, какой не было никогда и у патриарха. В 1764 г. была осуществлена полная секуляризация духовных имуществ: «семь восьмых всех доходов с церковных имений были конфискованы и обращены на государственные надобности». «Светское житие», секуляризация быта сначала затронула лишь привилегированные слои российского общества. Однако изменения в культуре быта были лишь одним из симптомов трансформации всего российского культурного универсума — постепенного перехода от древнерусской культуры к культуре Нового времени, русской классической культуре XIX в. Главным содержанием этого перехода была секуляризация культуры, ее «обмирщение». Результатом процесса секуляризации было разделение единой до того русской культуры на светскую, секулярную, которая укоренилась в центре культурной и общественной жизни, и религиозную («духовную»), ушедшую на периферию национально-исторического развития.

Секуляризация — одна из главных сил, которые сформировали современную культуру и общество. Она утверждала тот светский дух, который присущ современному человеку, который сегодня живет в секулярном обществе.

42. МИЛЛЕНАРИЗМ(лат. millenium – тысячелетие), хилиазм, учение о «тысячелетнем царстве» – периоде в тысячу лет, в продолжение которого сатана будет скован, а святые мученики будут царствовать вместе с Христом, в награду за свою святость став участниками «первого воскресения», как это было обещано в Откр 20:1-7. Это место из Апокалипсиса истолковывалось по-разному. Милленаристы, или премилленаристы, учили, что второе пришествие Христа будет до установления тысячелетнего царства, когда верующие восстанут из мертвых в первом воскресении, чтобы царствовать со Христом на земле на протяжении тысячи лет. Эта точка зрения была распространена в древней церкви, ее придерживались многие раннехристианские писатели (Папий, Юстин Мученик, Ириней, Тертуллиан). Папий, опираясь на еврейскую апокалиптическую традицию, описывал тысячелетнее царство как эпоху всеобщего изобилия, когда каждая виноградная лоза будет иметь по 10 000 ветвей, и каждая виноградная гроздь будет давать по 25 мер вина, и из каждого зерна пшеницы будет произрастать по 10 000 колосьев. Однако Ориген (ум. ок. 254) отвергал буквальное понимание тысячелетнего царства, предпочитая истолковывать его аллегорически. После окончания эпохи гонений на христиан Августин (354–430) отождествил Царство Божье с церковью, утверждая, что тысячелетнее царство уже наступило. Хилиастические ожидания оживились с приближением конца I тысячелетия н.э., поскольку предполагалось, что за ним наступит завершающая эпоха человеческой истории, соответствующая «седьмому дню творения», или «субботе». Сторонники этого взгляда ссылались на слова из 2 Петр 3:8: «у Господа один день, как тысяча лет».В эпоху Реформации и позднее милленаристские взгляды были распространены достаточно широко, однако они так и не были закреплены в официальном вероучении основных христианских церквей и деноминаций. Множество раз назывались конкретные даты второго пришествия Христа и начала тысячелетнего царства, однако все они оказывались ложными. Тем не менее, не смотря на все эти различия в понимании тысячелетнего царства, христианскую церковь в целом объединяет упование на второе пришествие Христ

— тип религиозного движения, часто политико-религиозного, основанного на вере в неминуемость радикального социополитического преобразования сверхъестественным вмешательством — например, возвратом Мессии и наступлением нового тысячелетнего (отсюда и термин) золотого века. В средние века и в ранний период нового времени в Европе такие движения объединяли главным образом обездоленных и неимущих (см. Кона, 1957). Этот пример повторялся в других местах; в североамериканских индейских танцорах-призраках, в связанном с ними явлении грузовых культов. Все подобные движения можно считать предполитическими ответами на культурное разрушение, которое одновременно может вызывать не только формы. Однако в равной мере многие современные политические движения интерпретировались как содержащие элементы милленаризма, обещая коренные социальные и экономические преобразования, для немедленного выполнения которых нет никаких средств.

43. Славой Жижек в книге «Хрупкий Абсолют, или Почему стоит бороться за христианское наследие». ставит вопрос о том, как относиться к «возвращению религиозного измерения» в эпоху постмодернизма. Вместо традиционного для «воинствующего материализма» в прошлом яростного отрицания христианского наследия и преемственной связи с ним марксизма Славой Жижек предлагает крутой поворот: вместо того чтобы принимать защитную стойку, «нужно сказать: да, от христианства к марксизму ведет прямая линия наследования; да, христианство и марксизм должны быть по одну сторону баррикады, вместе сражаться с рвущимся в бой неоспиритуализмом. Подлинное христианское наследие слишком драгоценно, чтобы оставлять его на съедение фундаменталистским выродкам». Долговременной перспективой остается секуляризация общественной жизни, которая не равнозначна вытеснению религии или, тем более, попыткам ее насильственного разрушения, а выражается в изменении характера взаимодействия между религией и обществом в результате тех процессов, которые определяют главные направления современного мирового развития. Секуляризация — сложный и еще недостаточно изученный процесс. Ее исследование до сих пор преимущественно велось на основе анализа общественного развития в его западном варианте. На этой основе вырабатывались методы, понятия, оценки. Между тем секуляризация развивается в специфических формах в каждом конкретном обществе в зависимости от его особенностей, включая и конфессиональные. понятие секуляризации дает достаточно прочную основу для анализа роли религии в современном мире и ее перспективы на будущее. Этот анализ, в принципе, исключает идеологизированный подход. Он основывается на выявлении реальных функций и возможностей религии в контексте главных тенденций мирового развития, содержание которых составляет переход к более высокому, глобальному уровню человеческой организации, рождение «планетарного сознания» и нового мирового сообщества. Религия в этом контексте выступает как один из типов объединения людей в сообщества наряду с национальными, местными, региональными и пр. Анализ показывает, что религиозные сообщества — не самые сильные из числа факторов, которые могут способствовать преодолению кризисных ситуаций и решению мировых проблем. Традиционно они были источниками духовности и морали, поддерживали позитивные и осуждали негативные социальные установки, действия, ценности. В то же время они благословляли войны и преследования, поддерживали разрушительные силы. Религиозные сообщества сегодня еще более разобщены, чем государства. Многие из них претендуют на исключительность в определении истинных путей, которыми должно идти человечество. И сегодня конкуренция, конфликты, даже войны, деструктивные формы поведения характеризуют взаимоотношения как различных групп внутри религий, так и между религиями, а также — их отношения к нерелигиозным, светским движениям. В современном мире они зачастую представляют устаревшие верования, мало связанные с борьбой за справедливость, мир и изобилие. Традиционные стратегии религий ныне, по сути, бессильны разрешить мировые проблемы и являются скорее частью этих проблем, нежели их решением. Отсюда вовсе не следует, что противодействие угрожающим тенденциям мирового развития предполагает «искоренение религии». Скорее оно диктует необходимость достаточно радикальной трансформации организованной религии. Не следует сбрасывать со счетов заключенный в ней потенциал: основу культурных ценностей, разделяемых большинством религий, составляют такие универсальные понятия, как любовь, надежда, мир, справедливость.

(с этого момента можно не читать!) Самобытных богословских учений, возникновения различных «частных теологий» (теология прогресса, теология работы, теология революции, «черная» теология, теология феминизма и др.). При этом, если раньше основатель нового учения вместе с тем выступал и в качестве творца нового конфессионального направления христианства (Лютер – лютеранство, Кальвин – кальвинизм, Елена Уайт – адвентизм седьмого дня и др.), то ныне теология универсализуется. В частности, работы католических богословов активно используются православными, а работы протестантских теологов изучаются в других христианских конфессиях. Во-вторых, происходит десакрализация священных книг: они выступают уже как культурно-историческое явление, литературно-исторические памятники, а не как неприкасаемые святыни, где за каждым словом прячется какая-то Божественная истина, таинственный код. При их изучении применяются историко-критические и герменевтическое методы современного научного познания. К Библии стали подходить уже как к сакрализованному отражению истории, культуры и мировоззрения древних людей. Попытки утвердить последнее (в частности, стремление найти в Библии какой-то «сокровенний код» и др.) остается «гласом вопиющего в пустыне» или превращается в забавный голливудский сюжет. Вместе с тем, исчезает доверие к теологической основе истории и её христианской интерпретации, поскольку, если есть Божественная власть над ней, то как можно объяснить массовое уничтожение людей в войнах, концлагерях и при природных катаклизмах, разрушение человеком экологического баланса природы? Все это размывает традиционное понимание Бога как «основы бытия», Промыслителя и Благодетеля. В-третьих, если в первые столетия истории христианства живым воплощением Бога на Земле представал Иисус Христос, то со времени Отцов Церкви это воплощение перенесли уже и на Церковь – хотя и на «мистическое тело», но по-земному несовершенное. Потом дело пошло дальше: авторитет Церкви подменили авторитетом клира, почитаниемсвященства, более того – ее административной верхушки. В эпоху постмодерна появилась тенденция гуризации религии, наделения лидеров христианских сообществ (да и не только христианских) какими-то сверхъестественно санкционированными признаками, особой благодатью. Это чрезвычайно четко проявляется в современном харизматизме, каждое из течений которого обожествляет своего пастора-основателя. В-четвертых, параллельно с обозначенным выше, в глазах верующих священнослужители, церковные иерархи и Церковь как религиозная организация теряют свой былой авторитет. Верующие в массе своей не признают наличия в них каких-то особых сакраментальных прав, относятся к ним как к обычным людям, наделенным лишь функцией организаторов или координаторов. Духовное восприятие Бога исключило потребность не только в духовенстве, но и в специально оборудованном помещении для молитвы: если Бог всюду, то и молиться Ему можно где бы то ни было. В-пятых, происходит размывание церковной организации как Богом установленного, сакрального учреждения, идет необратимый процесс дробления, дифференциации существующих религий. Институциональная религиозность все больше напоминает религиозный супермаркет – «иди и выбирай». В-шестых, переход от моноцентризма к полицентризму, когда полицентрический («многополярный») мир демонстрирует в концептуальной и аксиологической сферах «радикальный плюрализм», который в контексте развития веры означает наступление конца гомогенной конфессиональной среды. С точки зрения Ганса Кюнга, это не только предусматривает решение экуменической проблемы внутри христианства и снятие межрелигиозных коллизий на основе «максимальной открытости относительно других религиозных традиций», но, вместе с тем, дает «новый шанс для религии» в понимании ее места и роли в культурном плюрализме мировоззренческих парадигм. В-седьмых, Церковь отстраняется от её естественных забот о духовном спасении верующих, спасении когда-то, потом и где-то в потустороннем мире, и переориентируется на повседневные проблемы общества. Религия стремится проникнуть и влиять на несвойственные ей сферы жизни (политику, коммерцию, благотворительность, светское образование, масс-медиа и т.п.), вследствие чего происходит размывание собственно религиозного, на религию переносятся все жизненные проблемы, а в конечном итоге она теряет свою сакральность.

Глава 6. Конфессиональная политика российских императоров в XVIII в.

Церковные реформы Петра 1 преследовали цель подчинения Церкви светской власти. Это выражалось в коренном изменении системы управления Церковью с целью инкорпорировать ее в государственную структуру, лишении экономической самостоятельности Церкви, существенном ограничении сферы действий и компетенции церковного суда, даже во вторжении государства в ее каноническую сферу. «Фундаментом реформы, – как справедливо отметил историк В.С. Шульгин, – должна была стать ликвидация экономической самостоятельности Церкви с тем, чтобы поставить ее в материальную зависимость от светской власти»198.

До Петра I духовенство было свободно от основных государственных налогов и воинских обязанностей. Уже с азовских походов 1695–1696 гг. Петра духовенство было привлечено к строительству флота. Для пополнения государственной казны из монастырских хранилищ стали изыматься ценности. Петр, пытаясь привлечь все население на службу государству, значительно увеличил сборы с духовенства: оно не только платило налоги со всех недвижимых имений (земель, бань, мельниц и пр.), но стало платить специальные «драгунские деньги» (на содержание конных драгунских полков); был введен налог на содержание армейского духовенства. Духовенство стало привлекаться к различным строительным работам, несению караульной службы, на него было возложено обеспечение квартирования воинских частей. Воссоздание 24 января 1701 г. Монастырского приказа, которому были переданы в управление архиерейские и монастырские вотчины, особенно подорвало хозяйственное благополучие церкви.

С Петра I духовное сословие стало использоваться государством для пополнения армии чиновничества. В практику вошли «разборы» духовенства, в результате которых «безместных попов», годных к воинской службе, сдавали в солдаты. Выпускники духовных училищ и семинарий из-за недостатка для них мест священников и церковнослужителей поставляли значительный контингент чиновников для гражданской службы.

С 1701 г. существенно были ограничены функции и прерогативы церковного суда. Ранее они были весьма широкими, когда по гражданским и уголовным делам («кроме разбойных, татиных и кровавых дел») церковному суду было подсудно всё: духовенство, церковный причт и зависимые от духовенства люди. Эта юрисдикция Церкви по весьма широкому кругу дел простиралась на всё население государства. В так называемые «духовные дела» входили не только дела о преступлениях против религии и Церкви, но и целые сферы гражданского и отчасти уголовного права: дела о браке и семье, о наследовании т.п.199.

Вопрос об ограничении полномочий церковного суда был поднят светской властью в 1700 г. Тогда еще был жив патриарх Адриан. По его повелению были составлены «Статьи о святительских судах», содержащих каноническое обоснование судебных привилегий Русской Церкви. Это была последняя попытка отстоять неприкосновенность церковного суда. После смерти Адриана 16 октября 1701 г. ряд дел был изъят из ведения церковного суда: брачные, бракоразводные, о насильственных браках, о правах законного рождения, о прелюбодеянии, насилиях над женщинами и пр. В ведении церковного суда оставались богохульство, еретичество, раскол, волшебство и суеверия, но на деле церковные власти вели лишь предварительное следствие по этим делам («изобличали», т.е. устанавливали вину преступника), а окончательное решение перешло в компетенцию светского суда200. В связи с восстановлением в 1701 г. Монастырского приказа в его ведение, наряду с заведованием церковным имуществом, перешел и суд над крестьянами, принадлежавшими Церкви.

Вместе с тем Петр I обязал духовенство выполнять некоторые административные и, до известной степени, политические функции. На приходское духовенство была возложена обязанность объявлять прихожанам все государственные законы во время воскресной службы. Приходское духовенство обязано было вести метрические книги о крещениях, венчаниях, погребениях населения своего прихода, а во время проведения переписей населения (ревизий) доносить об уклонившихся от записей в ревизские «списки», выявлять раскольников и вести за ними наблюдение.

Как политическое преступление считался пропуск приходскими священниками хотя бы одной из «табельных служб» – богослужений в дни тезоименитств царя и всех членов царской семьи, коронаций и царских побед. Введена была клятвенная присяга духовенства на верность императору. До этого священник приносил клятву следовать только церковным уставам, а в мирские дела «не вреватися» (не вмешиваться). Указ 22 апреля 1722 г. требовал, чтобы каждый, вступая в духовную должность, приносил клятву «быть верным, добрым и послушным рабом и подданным императора и его законным наследникам», оборонять прерогативы и достоинство императорской власти, «не щадя в потребном случае и живота своего», доносить о всяком ущербе, вреде и убытке интересам императора, «об открытых на исповеди воровстве, измене и бунте на государя или иное злое умышление на честь и здравие государево и фамилию Его Величества201. Иначе говоря, светская власть требовала от православного священника идти на нарушение основного канонического правила – сохранения тайны исповеди. Этот же указ предусматривал, чтобы все секретные дела, которые священнику будут поручены от властей, «содержать в совершенной тайне и никому не объявлять».

В «Прибавлении» к «Духовному регламенту» снова напоминалось об этом, причем со ссылкой на Св. Писание: «Сим объявлением (донесением властям о том, что сказано на исповеди. – В.Ф.) не порокуется исповедь, и духовник не преступает правил евангельских, но еще исполняет учение Христа: «Обличи брата, аще не послушает, повеждь церкви». Когда уже о братнем согрешении Господь повелевает, то кольми паче о злодейственном на государя злоумышлении» (см. Приложение 3.2).

Петром I издаются указы, регламентирующие культовую деятельность, что следует квалифицировать как вторжение светской власти в каноническую сферу деятельности церкви. В законодательном порядке предписывается обязательная ежегодная исповедь прихожан (указ 1718 г.), которая должна фиксироваться в «вероисповедных книгах». Священники должны были строго учитывать «небытейщиков» (не бывавших на исповеди) и доносить о них не только церковным, но и светским властям. Эта мера предусматривала выявление «раскольщиков», уклонявшихся от исповеди. Всякий, упорно не ходивший на исповедь, признавался «раскольщиком». С пропустившего исповедь в первый раз взимался штраф в размере 5 коп., во второй раз размер штрафа удваивался, в третий раз – утраивался. О «неисправно» бывавших на исповеди поведено подавать ведомости гражданским властям, и по этим ведомостям «чинить наказания». Специальные указы требовали от священников также следить, чтобы прихожане «ходили в церковь к вечерне и утрене», не отвлекались бы во время службы «посторонними делами», слушали богослужение «в безмолвии и с благоговением» и чтобы не было «бесчинного стояния в храме»202.

Преследование раскола церковью и государством имело свои особенности. Церковь строго подходила к отступлениям от православия (вовлечение в ересь и раскол), считая их наиболее важными преступлениями («опаснее человекоубийства, ибо не тело, а душу похищают»), т.е. с точки зрения государственного «вреда». На первый план здесь выступал политический момент: наибольшую опасность представляли те раскольники и еретики, которые не признавали не только Православную Церковь, но и «антихристову» государственную власть, т.е. в царствующем императоре усматривали «антихриста». Их ловили, подвергали жестоким наказаниям и ссылали в монастырские тюрьмы «для исправления» или на каторгу. К признававшим официальную власть относились мягче. В 1716 г. они были обложены двойным подушным окладом, обязаны были носить особое платье, и им было запрещено занимать любые административные должности.

По указу 1702 г. свобода вероисповедания предоставлялась всем иностранцам, проживающим в России. Но свобода вероисповедания для иностранцев не означала признания равноправия вер. Категорически запрещалась пропаганда иностранцами своей веры в России. Каралось совращение православных в иную веру, но всячески поощрялся переход в православие. Иностранца-неправославного запрещено было хоронить на православных кладбищах203.

Важнейшим актом в конфессионатьной политике Петра I явилось подчинение церкви в политико-административном отношении, что выразилось в упразднении института патриаршества и учреждении взамен его высшего светского коллегиального органа по церковным делам – Святейшего Синода. Этот акт знаменовал собой начало нового, синодального, периода в истории Русской Православной Церкви.

Во время казни мятежных стрельцов в 1698 г. патриарх Адриан в силу своего долга и обычая дерзнул «печаловаться» царю за осужденных, но эта попытка с гневом была отвергнута Петром I. После смерти Адриана 16 октября 1700 г. Петр I по совету своих приближенных лиц решил «повременить» с избранием нового патриарха. Вместо патриарха «экзархом, блюстителем и администратором патриаршьего престола» был назначен митрополит Рязанский и Коломенский Стефан Яворский. В этой должности он находился около 20 лет – до учреждения Духовной коллегии, первым и последним президентом которой он являлся.

Петр I с подозрением относился к российскому духовенству, усматривая в нем противодействующую силу своим преобразованиям. Для этого у него были резонные основания. Действительно, большинство иерархов Русской Православной Церкви не поддерживало петровские реформы, поэтому Петр нашел себе сторонников не среди церковников России, а на Украине, главным образом среди питомцев Киево-Могилянской духовной академии.

В 1700 г. Петр I издал указ о вызове малороссийских духовных лиц204, которые заняли руководящие должности в Русской Церкви. Среди них оказались такие видные деятели Русской Православной Церкви начала XVIII в., как профессор Киево-Могилянской духовной академии Стефан Яворский, сразу назначенный митрополитом Рязанским и Коломенским, Дмитрий Туптало, назначенный в 1702 г. митрополитом Ростовским, Филофей Лещин- ский – сибирским митрополитом, Феодосий Яновский (с 1712 г. архимандрит Алексакдро-Невского монастыря в Петербурге) и знаменитый церковный деятель и писатель, ректор Киево-Могилянской духовной академии (с 1718 г. епископ Псковский) Феофан Прокопович, ставший ближайшим сподвижником Петра I, видным идеологом петровских церковных реформ.

По подсчетам К.В. Харламповича, из 127 архиереев, занимавших в 1700–1762 гг. русские архиерейские кафедры, было 70 украинцев и белорусов205. Как отметил В.С. Шульгин, «дело не ограничилось тем, что украинцы заняли большинство архиерейских кафедр. Они стали настоятелями важнейших монастырей и некоторых соборов Москвы и Петербурга; в основном из них формировался штат придворного духовенства; они составили большинство в военном, морском, и посольском духовенстве, заняли видные места в епархиальном управлении. Наконец, в их руках оказалась вся система духовного образования, так как преподавательский состав духовных школ, в том числе и Московской славяно-греколатинской академии, формировался в основном из «ученых киевлян»206.

Русское духовенство было оттеснено на задний план, что усилило его вражду к пришельцам, в которых они видели «еретиков» и «латынян». Украинское духовенство кичилось своей ученостью и высокомерно относилось к «невеждам» русским. «Пришельцы» не цеплялись за «древлее благочестие», исконно русские обычаи, даже пренебрегали ими и охотно поддерживали петровские церковные преобразования. Они активно поддерживали и другие политические акции Петра. Впрочем, как отметил В.С. Шульгин в уже цитируемом нами исследовании, «пришельцы» настолько прочно укрепились, что становились даже сами ревностными приверженцами старорусской церковной традиции, а некоторые из них ничем не отличались в этом от русского духовенства и консервативно настроенных светских деятелей207, даже становились в оппозицию к петровским преобразованиям. Вождем этой оппозиции стал местоблюститель патриаршьего престола Стефан Яворский, который, по мере углубления церковной реформы, всё более расходился с Петром, допуская резкие выпады против его действий в отношении религии и церкви. Он выступил против экономических мер в отношении церкви, не одобрял развода царя с первой женой и его второго брака при живой жене, недвусмысленно заявлял об Алексее Петровиче как законном наследнике престола. Стефан Яворский видел церковную реформу Петра «взятой с протестантского образца». В своем трактате «Камень веры» (1718) Стефан Яворский резко высказался против подчинения церкви государству и проводил теорию «двух властей» («кесарево кесарю, а Божие Богу», т.е. сфера деятельности духовной и светской властей должна быть четко очерченной: царю – гражданские дела, пастырю – духовные). Петр I запретил публикацию этого трактата (он был опубликован в 1728 г.).

В 1718 г. Петр I поручил Феофану Прокоповичу подготовить проект коллегиального органа управления Русской Православной Церковью по образцу учреждаемых в то время гражданских коллегий. В феврале1720 г. проект был готов, исправлен Петром и внесен на обсуждение в Сенат, на заседание которого были приглашены 7 архиереев и 6 архимандритов. В Сенате без всяких изменений проект был всеми одобрен и подписан, затем тексты его были отправлены в Москву, Казань и Вологду, куда должны были прибыть остальные архиереи и настоятели важнейших монастырей для его подписания – для Петра было важно получить письменное согласие всех высших духовных лиц церкви. Эта процедура затянулась почти на год. 25 января 1721 г. указом Петра I Регламент был утвержден и в том же году опубликован под названием «Духовный Регламент Всепресветлейшего, Державнейшего Государя Петра Первого, Императора и Самодержца Всероссийского».

Духовный Регламент состоит из трех частей: в первой дано определение нового устройства церковного управления (Духовной коллегии), во второй определен круг компетенции и функций Духовной коллегии, в третьей подробно перечислены обязанности архиереев и приходских священников, об учреждении системы духовных учебных заведений (см. Приложение 3.1).

В Регламенте доказывается законность и необходимость введения коллегиального высшего органа управления церковью вместо единоличного (патриаршьего). Выдвигаются следующие аргументы: коллегиальное управление в сравнении с единоличным может решать дела скорее и беспристрастнее, «что един не постигнет, то постигнет другий», к тому же коллегия «свободнейший дух в себе имеет» и не боится сильных персон, и как соборное учреждение имеет больше авторитета.

К тому же от коллегиального правления можно «не опасатися отечеству от мятежей и смущения, яковые происходят от единого собственного правителя духовного, ибо простой народ не ведает, како разнствует власть духовная от самодержавной; но великою высочайшего пастыря честию и славою удивляемый, помышляет, что таковой правитель есть вторый государь, самодержцу равносильный, или большиего». В доказательство Регламент указывает на византийскую историю, на историю папства и на подобные же «и у нас бывшие замахи».

Однако, как верно отметил историк Русской Церкви И.К. Смолич, «основной смысл «Регламента» заключается не столько в отмене патриаршества, сколько в революционной перестройке отношений между государством и церковью»208. А эта «перестройка», добавим, выразилась в том, что новое церковное управление (как и сама Церковь) было поставлено в строгую подчиненность верховной светской власти – императору, который в Регламенте именуется «крайним Судиею, правоверия и всякого в Церкви Святой благочиния блюстителем». Иначе говоря, император объявлялся главой Русской Православной Церкви, а учрежденная им Духовная коллегия – орудием его управления церковными делами, находясь на положении созданных в то же время гражданских коллегий. Назначение лиц в состав Духовной коллегии, как и увольнение их, совершалось по царскому повелению. Все они при вступлении в должность обязаны были принести присягу на кресте и Евангелии по установленной форме: «Клянуся паки Всемогущим Богом, что хощу и должен еемь моему природному и истинному царю и государю Петру Первому, всероссийскому самодержцу, и прочая и прочая и прочая… и Ея Величеству государыне Екатерине Алексеевне верным, добрым и послушным рабом и подданным быть»209. Духовный регламент завершал меры, направленные на ликвидацию независимости Русской Православной Церкви, т.е. полностью подчинял ее светской власти.

В мае 1722 г. было издано «Прибавление» к Духовному Регламенту, именуемое «Прибавление о правилах причта церковного и чина монашеского»210. Оно подробно определяло условия и порядок вступления в священнический сан, обязанности священника по отношению к прихожанам, духовному начальству и светской власти, порядок вступления в монашество, правила монастырской жизни (см. Приложение).

Духовная коллегия была учреждена 1 января 1721 г. и торжественно открыта 14 февраля того же года. Вскоре она получила наименование Святейший Правительствующий Синод. Согласно Духовному Регламенту состав Синода был определен в количестве 12 «правительствующих особ». Но именным указом 25 января 1721 г. вместо12 было назначено 11 лиц: один президент (Стефан Яворский), два вице-президента (Феодосии Яновский и Феофан Прокопович), 4 советника и 4 асессора из представителей монашествующего и белого духовенства. После смерти Стефана Яворского в 1722 г. Петр не назначил нового президента, и эта должность была упразднена. Главным деятелем в Синоде стал Феофан Прокопович. Вскоре после учреждения Синода последовало повеление царя, чтобы «в Синод выбрать из офицеров доброго человека, кто бы имел смелость и мог управление синодского дела знать и быть ему обер-прокурором и дать ему инструкцию, применяясь к инструкции генерал-прокурора Сената»211.

Первым обер-прокурором был назначен полковник И.В. Болтин В составленной для него инструкции говорилось: «Обер-прокурор повинен сидеть в Синоде и смотреть накрепко, дабы Синод свою должность хранил и во всех делах, которые к синодскому рассмотрению и решению подлежат, истинно, ревностно и порядочно, без потеряния времени, по регламентам и указам управлял .. что все записывать повинен в свой журнал, также накрепко смотреть, чтоб в Синоде не на столе только дела вершились, но самим действом по указам исполнялись. Также должен накрепко смотреть, дабы Синод в своем звании праведно и нелицемерно поступал. А ежели увидит противное сему, тогда в тот же час повинен предлагать Синоду явно, с полным изъяснением, в чем они или некоторые из них не так делают, как надлежит, дабы исправили. А ежели не послушают, то должен в тот час протестовать, и оное дело остановить, и немедленно донесть Нам»212. Как видно отсюда, власть обер-прокурора на первых порах носила преимущественно надзирательный характер. В той же инструкции он именуется «оком Государевым и стряпчим по делам государственным». Постепенно его власть всё более и более расширялась: в XIX в. он становится по своему положению и значимости наравне с министрами (о чем будет сказано ниже).

В 1723 г. Св. Синод был утвержден восточными патриархами (Константинопольским, Антиохийским, Александрийским и Иерусалимским), которые признали за ним все патриаршие права и именовали своим «во Христе братом» 213 .

Таким образом, в результате церковных реформ Петра I Русская Православная Церковь фактически оказалась в полном подчинении у светской власти, а учрежденное управление Церковью стало частью государственного аппарата Духовенство превратилось в своеобразный служилый класс по духовному ведомству. За Церковью уже не признавалось инициативы даже в ее собственных делах, что имело для нее тяжкие последствия. Об этом откровенно писал в 1811 г. Александру I Н.М. Карамзин: «Петр объявил себя главой церкви, уничтожив патриаршество как опасное для самодержавия неограниченного.. Со времен Петровых упало духовенство в России. Первосвятители наши были уже только угодниками царей и на кафедре языком библейским произносили им слова похвальные.. Главная обязанность духовенства есть учить народ добродетели, а чтоб сии наставления были тем действительнее, надо уважать оное». Карамзин подчеркивал, что «если церковь подчиняется мирской власти и теряет свой характер священный, усердие к ней слабеет, а с ним и вера»214.

Манифест о секуляризации монастырских земель (1764)

Манифест о секуляризации монастырских земель — ключевой документ реформы 1764 года, целью которой была секуляризация монастырских земель в пользу государства. Подписан императрицей Екатериной Второй 26 февраля (8 марта) 1764 года . Опубликован 29 февраля (11 марта) 1764 года.

Манифест объявил об изъятии земель и крепостных крестьян из монастырской собственности и передаче их в государственную казну. Отныне бывшим имуществом Синода, архиерейских кафедр и монастырей, во владении которых до тех пор находилось свыше 900 тысяч крестьянских душ мужского пола и 8,5 млн десятин земельных угодий, стала управлять Коллегия экономии. Монастырям были оставлены лишь небольшие сады, огороды и пастбища. Бывшие монастырские крестьяне были объявлены «экономическими» и обложены оброком, из которого Коллегия экономии выделяла определенную сумму на содержание монастырей, архиерейских домов и духовно-учебных заведений. Сумма определялась так называемым «штатом» монастыря.

Примерно треть монастырей были разделены на «штаты» — первый, второй и третий, согласно которым монастырю перечислялись конкретные суммы денег; некоторые обители объявлены «заштатными» и не финансировались. Остальные — примерно две трети существовавших к тому времени монастырей — упразднены, а монашествовавшие в них переведены в ближайшие «штатные» монастыри. Монастыри, у которых было слишком мало земли, освобождались от податей и не включались ни в одну из этих категорий.

Примечания

• Высочайший Манифест от 29 февраля 1764 г.
• Земельные владения монастырей в Российской империи. Государственный контроль и секуляризация
• Русская церковь во времена Екатерины Второй и Павла Первого (недоступная ссылка)

Это заготовка статьи о христианстве. Вы можете помочь проекту, дополнив её.

Секуляризация церковных земель 1764 года — кратко

Введение

Понятие «секуляризация» имеет несколько значений. В социологическом контексте это означает процесс снижения влияния церкви на различные сферы общественной жизни. В историческом значении, секуляризацией называется изъятие у церкви земли и имущества с последующей передачей в нерелигиозные организации. Одним из примеров такого процесса в отечественной истории может послужить реформа 1764 года, кратко называемая уничтожением монастырских вотчин.

Предпосылки реформы и историческая обстановка

Инициатором реформы стала императрица Екатерина II. Причиной этого послужило огромное количество беломестных земель — это церковные вотчины, освобожденные от всех налогов. Подобная ситуация не устраивала правительство, так как значительно снижало доходы в государственную казну. Согласно официальным данным во владениях церкви располагалось почти 9 млн. десятин земли и чуть менее 1 млн. крепостных крестьян мужского пола (это без учета женщин и детей).
Ещё в 1757 году императрица Елизавета Петровна издала распоряжение о подготовке реформы. Продолжателем её трудов стал наследник Пётр III. Незадолго до своего свержения им был подписан указ о прекращении выплаты дотаций тем монастырям, которые не могли содержать себя сами и передачи их в собственность Коллегии экономии. Такие решения были восприняты как историческая закономерность среди дворянства, но вызвали волну враждебности от представителей духовенства.

Содержание Манифеста о секуляризации монастырских земель

Манифест был подписан Екатериной II 26 февраля 1764 года. Основные его положениями являются передача церковной недвижимости, земли и материальных ценностей под владение государственного органа под названием «Коллегия экономии». Крестьяне, проживающие и работающие на изъятых территориях, также становились собственностью государства. Оброк и барщина для них отменялись, а вместо этого крепостные обязывались на выплату 1.5 рублей налогов, которые шли в государственную казну. На содержание монастырей выделялись небольшие средства, направленные на удовлетворение самых необходимых потребностей. Произошло деление монастырей на три класса, в зависимости от их материального положения и духовной деятельности. Их называли «штатными» и содержание таких монастырей возлагалось на государственную казну. Остальные же, которые не попали в «штат» должны были жить исключительно за счет пожертвований от прихожан.

Результаты секуляризации

Нарастающее недовольство среди духовенства ожесточало многих верующих против правительства. На монастыри низших классов и женские монастыри выделялось недостаточно средств, из-за чего они теряли людей, беднели, а некоторые и вовсе прекращали свое существование.
Главным противником новой реформы можно посчитать ярославского митрополита Арсения. Открытая и резкая критика и отсутствие страха перед императрицей привело его к тюремному заточению, в котором он содержался до конца своих дней. В 2000 году Арсений был признан священномучеником.