Игумен Серафим (Кузнецов) «Верный в малом во многом верен будет»

В Евангелии о служении ближнему говорится как о добродетели, которая определяет зрелость христианского характера. Господь обещает удостоить великой награды того, кто, оказав милость страждущим, послужит в их лице Ему Самому. Даже духовные дарования сами по себе ставятся не так высоко, как забота о другом, поскольку в ней заключается высшая из всех добродетелей — любовь. И, вот, один из примеров жизни, посвященной исполнению христианского долга — история игумена Серафима (Кузнецова).

На Елеонской горе

Паломника из России в Иерусалиме может ожидать необычное открытие. На вершине Елеонской горы, там, где расположен Вознесенский монастырь (в память о вознесении Господнем), есть кладбище. Неподалеку от византийской часовни — места, где по преданию Пресвятая Богородица получила от Архангела Гавриила известие о предстоящем Ей скором преселении в Царствие Небесное — сохранилась могильная плита с надписью:

РУССКИЙ СВЯЩЕННО ИГУМЕН СЕРАФИМ

НАЧАЛЬНИК СВЯТО СЕРАФИМОВСКАГО СКИТА

ПЕРМСКОЙ ЕПАРХИИ

ОН ПРИВЕЗ ГРОБ С ТЕЛОМ ЕЛИСАВЕТЫ ФЕДОРОВНЫ

В ИЕРУСАЛИМ В 1920 г.

1875-1959 г.22 фев.

Кто же он, игумен Серафим? И как оказались связаны его судьба и жизнь Препмч. Елисаветы?

Монах с «Русского Афона»
Об игумене Серафиме сохранилась память на месте его подвижничества — в Пермской епархии. Первая половина его жизни на поприще служения Церкви была связана с обустройством скита знаменитого Белогорского Свято-Николаевского монастыря. На Урале монастырь, находящийся в уединенном месте в 100 верстах от Перми, на возвышенности, среди лесов, до революции называли «Русским Афоном». Основан он был в 1893 г. в память о чудесном избавлении наследника Российского престола цесаревича Николая от опасности в Японии. В год, когда было совершено покушение, на месте будущего монастыря был поставлен высокий деревянный крест, получивший название «Царского», а спустя два года — освящено место для закладки храма. В 1902 г. на месте деревянного строения — был заложен новый каменный Крестовоздвиженский собор, строительство которого продолжалось ровно 15 лет. К 1917 г. величественный, напоминающий Владимирский собор в Киеве и храм Христа Спасителя, он поднялся как своеобразный символ… начала крестного пути семьи Романовых и Русской Православной Церкви. Самый величественный, самый грандиозный храм Пермской епархии.

Монастырь считался в ту пору одним из лучших: помимо столярной, слесарной мастерских, он имел и переплетную, и иконописную. При обители был открыт и приют для 25 сирот, где детей обучали грамоте, ремеслам.

Скит же находился в 6 верстах от монастыря. В 1905-м освятили его храмы: деревянный в честь Преп. Серафима Саровского и пещерный — в честь Антония и Феодосия Киево-Печерских.

Игумен Серафим был человеком истинно монашеского устроения, и на первом месте для него всегда было собирание крупиц духовного опыта, все, что связано с внутренним деланием. Но за послушание он принял на себя и благоустройство обители, которое понимал не только как возведение стен, но и приобретение святынь. — В 1908 г. именно он привез из паломнических поездок на Афон и на Восток крест с частицей Честного и Животворящего Креста Господня, камень от Голгофы и от Гробницы Божией Матери, ковчежец с мощами великих святых: Иоанна Крестителя, апостолов Андрея Первозванного, евангелистов Луки и Марка, Святителей Василия Великого, Григория Богослова и Иоанна Златойста, Пророка Исаии, Вмч. Георгия и др. А над царскими вратами была помещена икона «Достойно есть», которую игумен Серафим принял как благословение от настоятеля Андреевского скита на Афоне.

И, при этом, важной частью служения отца Серафима была просветительская публицистическая деятельность. В 1907 г. вышла в свет его книга «Скитский насельник», в 1910-м в столице была издана и следующая его работа — «Путевые впечатления», где он подробно описал свое путешествие в Иерусалим и на Святую Гору; перед революцией он принимал и деятельное участие в издании патриотического журнала «Голос долга», на страницах которого статьи, посвященные Православной Церкви, сведения о молитвенной помощи святых, соседствовали с экскурсами по истории дома Романовых. Его издания доходили до государя, и заслужили Высочайшее одобрение.

И вот, в те годы, зародилась духовная связь между белогорским подвижником и настоятельницей Марфо-Мариинской обители.

Трагическое совпадение

По приглашению игумена Серафима в 1914 г. великая княгиня посетила Белогорский монастырь и Серафимовский скит. Молитвенник, постник, пастырь, впитавший ценные зерна святоотеческого наследия, белогорский игумен оказался ей внутренне близок. Визит этот был частью паломнической поездки по русским монастырям, которую Елизавета Федоровна совершила вместе со своей сестрой принцессой Викторией Баттенбергской. Они посетили Нижний Новгород, Казань и Пермь. И здесь, в Серафимовском скиту, княгиню догнала тревожная телеграмма от Александры Федоровны.

Игумен Серафим оказался невольным свидетелем переживаний, вызванных известием о надвигающейся войне: «Прочитав телеграмму, Ее Высочество побледнела и несколько минут не могла ничего сказать. На мой вопрос, что случилось, она сказала: «Сестра просит помолиться, чтобы Бог отвел войну, ибо войну желают враги России, желая гибели ей».»

Великая княгиня предчувствовала, что после событий 1905-1907 гг., любая нестабильность способна обернуться для России катастрофой, и эта война может послужить началом конца. Известие побудило ее проехать дальше на восток — и помолиться у мощей Св. прав. Симеона Верхотурского, а затем, соединившись с сестрой в Перми, они вернулись в Петербург, и совсем скоро над Россией разразилась военная гроза.

Драматические эпизоды особенно связывают людей: после этой поездки на Урал игумен Серафим стал одним из духовников Елизаветы Федоровны. Относившаяся с исключительным благоговением к людям духовным, она оценила его как священника и монаха, сохранившего «огненные крылья» во времена, когда, казалось, монашество утратило былую ревность, силу и дух.

Между ними завязалась переписка. А когда в середине октября 1917-го Временное Правительство выпустило бразды правления, и власть перешла в руки большевистского «ЦК», игумен Серафим отправился в Москву, предчувствуя опасность, нависшую над царской семьей. Он предложил Елизавете Федоровне выехать на Урал… в Алапаевск, где, как он говорил, «есть хорошие люди в старообрядческих скитах»: «…они сумеют сохранить Ваше Высочество». Но княгиня отказалась из опасений, как бы ее исчезновение не отразилось на судьбе ее близких. Прощаясь с отцом Серафимом, она попросила: «Если меня убьют, то прошу вас, похороните меня по-христиански». Знал о. Серафим и об ее желании — быть похороненной в Иерусалиме, на Елеонской горе, возле храма в честь Св. равноапостольной Марии Магдалины, месте, связанном для нее с воспоминаниями о самом счастливом времени и о путешествии 1888 г., совершенном вместе с мужем великим князем Сергеем Александровичем.

Кто мог бы предположить тогда, что прозвучавшее в октябре 1917-го название «Алапаевск» менее чем через год войдет в историю как место мученической кончины Елизаветы Федоровны и других членов царской семьи!

Из центра княгиню и ее спутников — великого князя Сергея Михайловича с преданным слугой — Федором Ремезом, трех сыновей великого князя Константина Константиновича — Иоанна, Константина и Игоря, юного князя Владимира Палея, и келейницу матушки инокиню Варвару (Яковлеву) — переместили в Екатеринбург, где была особенно сильная большевистская организация, и 18 июля 1918 г., на следующий день, после убийства семьи Николая Александровича, сбросили в заброшенную Староселимскую шахту близ р. Межной в 12 верстах от Алапаевска, не слишком искусно инсценировав похищение узников «агентами мировой контрреволюции».

Во исполнение христианского долга

Возможно, мощи Прмч. Елисаветы так и остались бы в безымянной могиле на Урале или подверглись осквернению, если бы не верность слову и не мужество ее духовника. Как только с приходом на Урал армии Колчака был освобожден Алапаевск, игумен Серафим приехал к месту трагедии с двумя послушниками. Отец Серафим участвовал лично в поисках тел и их извлечении со дна шахты. Ему принадлежит и свидетельство о том, как проходило их погребение:

«Вечером 18 октября собором духовенства в числе 13 протоиереев и священников была отслужена заупокойная всенощная. Народу было так много, что не только заполнен был храм, но и вся окружающая площадь. Утром 19 октября из Свято-Троицкого собора пришли крестным ходом в кладбищенскую Екатерининскую церковь, где отслужили, и с пением «Святый Боже» гробы понесли в собор, где была совершена заупокойная Литургия, а после таковой отпевание мученически пострадавших Августейших Страстотерпцев. На отпевании было еще больше народу, ибо собрались люди не только из Алапаевска, но и из окрестных деревень. Многие плакали навзрыд.

После отпевания певчие пели трогательные стихиры святого Иоанна Дамаскина, народ прощался с Мучениками, а после прощания гробы были взяты на руки и при пении многолюдного хора «Святый Боже», похоронном перезвоне колоколов и духовной музыке «Коль Славен» были перенесены в каменный склеп, по правую сторону алтаря собора, где были поставлены, и вход в склеп был заложен кирпичом».

Когда же в июле 1919-го стало ясно, что Алапаевск будет взят красными, игумен Серафим взял на себя как исполнение последнего долга перед великой княгиней спасение останков пострадавших. Тяжелым и опасным был этот путь — через всю Сибирь в Китай, где была надежда получить помощь русской Миссии.

Восемь гробов были поставлены в товарный вагон. Сопровождающими были трое — отец Серафим и послушники — Серафим Гневашев и Максим Канунников. В Чите, в Покровском женском монастыре, о. Серафим нашел временный приют. Помощь в перевозке при соблюдении строгой секретности оказал тогда Главнокомандующий вооруженными силами Восточной Окраины генерал-лейтенант Атаман Г.М. Семенов. Исход гражданской войны был не определен, а для продолжения следования требовались немалые средства. — Опасаясь потерять останки, игумен Серафим не решался на их временное погребение, и местом для них стала …его келья, где под полом, под небольшим слоем земли были сокрыты все восемь гробов. Здесь полгода горела лампада, совершались панихиды…

Сколько и чего пережил отец Серафим за это время! Физические неудобства (лето 1919 г. выдалось жарким, транспортировка на разных этапах производилась в вагоне с раскаленной крышей) были для него ничто по сравнению с отсутствием средств и страхом не исполнить обещания, данного Елизавете Федоровне. Он не упускал нити молитвы ни днем, ни ночью, уповая на помощь самой матушки княгини. Капитан Павел Булыгин, несколько раз ночевавший в его келье, оставил свидетельство о состоянии, в котором находился о. Серафим — крайнего напряжения душевных и телесных сил:

«…Я находился менее чем на фут от гробов, когда я спал в его келье на растянутой на полу шинели. Однажды ночью я проснулся и увидел, что монах сидит на краю своей постели. Он выглядел таким худым и изможденным в своей длинной белой рубашке! Он тихо говорил: «Да, да, Ваше Высочество, совершенно так…» Он определенно разговаривал во сне с Великой княгиней Елизаветой. Это была жуткая картина при тусклом мерцании единственного фонаря перед иконой в углу».

Сохранились и свидетельства того, что Препмч. Елисавета являлась отцу Серафиму воочию не раз на протяжении этого следования, укрепляя его, обещая помощь. И помощь, действительно, пришла: через шесть месяцев мучительного ожидания в Чите были пожертвованы средства, и на пути не раз в моменты опасности избавление приходило буквально в последнюю минуту. — У границы Китая произошло столкновение с красноармейцами, которые успели выбросить из вагона гроб с телом князя Иоанна. Предотвратить надругательство помогли вовремя подоспевшие китайские солдаты.

В Пекине шесть тел нашли пристанище в новом склепе на кладбище русской Духовной Миссии. А игумен Серафим продолжал следование в Иерусалим вместе с останками Елисаветы Федоровны и инокини Варвары. «Великая княгиня лежала как живая, только на одной стороне лица был большой кровоподтек от удара при падении в шахту», — свидетельствовал бывший посланник России в Китае князь Н.А. Кудашев, специально прибывший в Харбин для опознания. И игумен Серафим уже тогда знал, что везет на Святую Землю мощи новой русской святой — мученицы за Христа.

Местом последнего упокоения для них стал храм Св. равноапостольной Марии Магдалины, построенный когда-то великим князем Сергеем Александровичем Романовым. В склепе подклета церкви были установлены раки для мощей великой княгини и ее преданной келейницы.

Игумен Серафим до конца жизни остался в Иерусалиме. По благословению Иерусалимского патриарха Дамиана ему был отведен небольшой участок поблизости от часовни, где он построил себе домик. И еще 40 лет земного служения было отпущено ему для молитвы и свидетельства о той Великой матушке, как называли ее когда-то в Москве, которая добровольно предпочла эмиграции путь крестных страданий на своей новой родине.

Надпись на могильной плите игумена Серафима звучит, словно обращение к соотечественникам, которые когда-нибудь, в чем он не сомневался, еще приедут сюда: помяните, помолитесь обо мне, я русский, не по своей воле погребенный за пределами родины, игумен Пермской Епархии, тот, кто выполнил христианский долг перед ближними…

11 мая 1891 г. во время посещения Николаем Александровичем одного из японских городов, на него было совершено покушение: полицейский, стоявший в оцеплении, внезапно подбежал к цесаревичу и дважды ударил его по голове саблей. К счастью, раны длиной около 9 и 7 см оказались неопасными.

Елеонский некрополь. Игумен Серафим Кузнецов

Если на Елеонской горе войти в ворота греческого православного монастыря «Малая Галилея» (другое его название – «Мужи Галилейские»; Viri Galileае), а потом, придерживаясь левой стороны, пройти между кронами низких оливковых деревьев, то возле часовни, построенной на том месте, где по преданию, Пресвятая Богородица получила от Архангела Гавриила известие о предстоящем Ей скором пeреселении в Царствие Небесное, видишь небольшой квадратной формы участок. В его южном углу, между каменным забором и алтарной стеной, находится очень скромная и не всегда ухоженная могила известного скитоначальника Белогорского Свято-Николаевского мужского монастыря из Пермской губернии, игумена Серафима (Кузнецова; 1875–1959). У некоторых исследователей жизни русского стречаются две даты его рождения: 1873 год и 1875 год.
Под православным крeстом на желто-розовой мраморной плите рукою непрофессионального мастера высечено: Русский священноигумен Серафим // Начальник Свято-Серафимовского скита // Пермской епархии. // Он привез гроб с телом мученицы // Великой Княгини Елисаветы Феодоровны // в Иерусалим в 1920 г. // 1875 –1959 22 фев.». Эта надпись на могиле свидетельствует о двух главных подвигах, совершенных игуменом Серафимом: 1) основание Серафимо-Алексеевского скита; 2) перенесение останков Великой княгини Елисаветы Феодоровны в Иерусалим.
Image
Игумену Серафиму с середины 20-х и до конца 50-х годов не открывали ворота Гефсиманского и Елеонского монастые, хотя он непродолжительное время числился духовником елеонских сестер. В 1922 г. между епископом Русской Зарубежной церкви Аполлинарием (Рыльским; 1874–1933) и игуменом Серафимом произошёл конфликт. В результате этого конфликта игумен Серафим в 1923 г. был запрещён в священнослужении. Несмотря на аннулирование этого запрещения Иерусалимским Патриархом Дамианом (1848–1931) и разрешение служить в греческих храмах, отец Серафим не мог далее сослуживать с русскими священникими из на Елеоне и в Гефсимании. Игумен был лишен возможности поклониться гробу с останками Великой княгини Елисаветы Феодоровны. Игумен Серафим до самой смерти испытывал непонимание и гонения от соплеменников. Две верные этому игумену монахини Анастасия и Серафима покинули елеонские келии и молились с батюшкой, проживая в домиках греческого монастыря «Мужи Галилейские» (резиденция Патриарха Иерусалимского на горе Елеон). Серафим построил келью невдалеке от церкви в этом монастыре.
В Иерусалиме среди верующих распространились слухи, что после победоносного для СССР окончания Второй мировой войны «русское духовенство в Иерусалиме размежевалось», игумен Серафим «оказался во главе патриаршей партии на Елеоне», и возглавляемая игуменом «часть духовенства выступила за воссоединение с Московской Патриархией». Патриарх Алексий I (Симанский; 1877 – 1970) во время визита в Иерусалим с 27 мая по 26 июня в 1945 г. принял игумена Серафима в лоно Русской Православной Церкви Московского Патриархата. Игумен Серафим вернулся в юрисдикцию Московской Патриархии, однако возвратиться в Советскую Россию он не смог.
…С монастырской территории Малой Галилеи открывается необычайно красивый вид на Старый Город Иерусалим. В библейские времена отсюда любовались панорамой города и древние жители Галилеи. По иерусалимскому преданию, в Малой Галилее была гостиница или правильнее – постоялый двор, где останавливались приезжающие из Галилеи на праздники в Иерусалим люди. Предание гласит, что здесь останавливались на ночлег даже святые апостолы. Именно здесь якобы и явился апостолам Воскресший Господь, когда «они подали Ему часть печеной рыбы и сотового меда» ( Лк 24. 42). На территории греческого монастыря «Мужи Галилейские» исстари было обозначено то место, где, по преданию, после Вознесения Иисуса Христа молилась Богородица и где Ей Архангел Гавриил возвестил о предстоящем Ее Успении. Вот на этом легендарном месте был возведен и освящен в 1889 г. Храм Смертного Благовещения», где под престолом можно видеть камень, на котором якобы стояла Сама Богородица. Это и есть тот самый храм, где служил игумен Серафим, рядом с которым была его келлия.
Все годы жизни на Елеоне игумен Серфим сохранял свою верность Матери-Церкви. Игумен Серафим смирился со своим положением и был доволен своим местом служения. Об этом свидетельствует текст письма, датированного 1/14 марта 1948 г.отправленнoго игуменом Серафимом из «Малой Галилеи» в Россию на имя своего давнего духовного друга, архиепископа Ижевского и Удмуртского Ювеналия (Килин; в схиме Иоанн; 1875 – 1958), поступившего в 1896 г. послуушником в Белогорский мужской монастырь Пермской епархии. В этом письме отец Серафим сообщил:
«… Когда Святейший Патриарх Алексий приезжал в мае 1945 г.в Иерусалим, то он посетил церковь в Малой Галилее, в которой я служу, и мною был встречен с подобающей честью кратким молением с многолетием, как подобает по церковному чину. Слава Богу, наша Родина и русская православная вера процветают…» В этом же послании игумен написал и о себе:
«… Я, слава Богу, здоров и духом бодр. Живу в прежних условиях под отеческим покровом Блаженнейшего Патриарха Тимофея в его летней резиденции, в Малой Галилее на Елеоне. Служу литургию по субботам, воскресеньям и праздникам и по будням одну-две литургии. (…) Патриарх Тимофей очень доброжелательно относится к нашему Святейшему Патриарху Алексию, считает его избранником Божьим… Ко мне Патриарх относится с отеческой любовью… Время идет быстро, наши годы с Вами, по милости Божией, уже большие; мне 3 августа исполнится 73 года… Это великая милость Божия для меня, грешного, что Бог продлил мою и Вашу жизнь, и дай Бог еще пожить и потрудиться на благо Русской Православной Церкви».
С игуменом Серафимом тесно общалась жившая некоторое время в монастыре св. Авраама в Иерусалиме инокиня Серафима (Путятина; в миру – княгиня Мария Алексеевна Кудашева; 1901 – 1967; умерла в Бейруте – Ливан). В 1956 г. приняла монашество с именем Серафима и вела записи своих встреч в Малой Галилее с игуменом Серафимом. Он хранил в своей келье часть мощей святой Елизаветы, которые дарил своим преданным духовным чадам. Так, незадолго до своей кончины он вручил инокине Серафиме «пузырек с прахом Великой Княгини», о чем она рассказала в своих воспоминаниях: «…Содержимое пузырька представляет собою высохшую массу темно-коричневого цвета, осевшую примерно до половины бутылочки. Пробка, пропитавшаяся жидкостью, ссохлась и уже не закрывает плотно бутылочку. Горлышко обвязано тряпочкой такого же темно-коричневого цвета, а вся бутылочка обмотана другой тряпочкой, покрытой такими же пятнами. Все это издает очень приятное, остро-пряное благоухание, не похожее ни на какой запах, который мне когда-либо приходилось обонять. Несмотря на свою нежность и тонкость, это запах очень пронизывающий, так как проходит сквозь нейлоновый мешочек, в который я бутылочку с тряпочками завернула. Она стоит у меня на полке перед образами, где всегда горит лампада. От времени до времени запах немного меняется, точно в составе преобладают попеременно то те, то другие ароматические вещества. Конечно, я не позволяю себе часто прикасаться к бутылочке, а только прикладываюсь к ней в день годовщины убиения Великой Княгини как к мощам или же сдуваю с нее пыль».
До последних дней жизни игумен пребывал в греческом монастыре на Елеоне, где и скончался он 22 февраля/7 марта 1959 г. На другой день после смерти по благословению Иерусалимского Патриарха Венедикта (Пападопулоса; 1892 – 1980) тело игумена Серафима был погребено на территории монастыря «Малая Галилея» архиепископом Фаворским Виссарионом (Векиарис; ? – 1974) в сослужении с местным духовенством.
В знойные летние дни каменнное надгробие на могиле игумена Серафима имеет серо-розовый цвет, а в феврале месяце, когда скончался отец Серафим, мраморная плита приобретает, видимо от влаги, красно-розовую окраску.
…Cпустя 58 лет со дня кончины игумена Серафима на его могиле представители Русской духовной миссии Московского Патриархата впервые совершили панихиду. Член Миссии игумен Леонтий (Козлов) после панихиды возгласил вечную память игумену Серафиму и рассказал нескольким присутствующим о жизни и трудах русского священнослужителя.

leonid_journali

По прошествии 40 дней после Рождества Христова празднуется Сретение — встреча в Иерусалимском храме святого праведного Симеона Богоприимца с Богомладенцем Христом. По православной традиции в этот праздник большое значение батюшка (старец Серафим Звягин) придавал Сретенским свечам. Старец заранее закупал большие восковые свечи, читал над ними в алтаре молитвы и перед службой на Сретение продавал за чисто символическую цену. Во время литургии благословлял их зажигать на чтении Апостола и Евангелия, потом на Херувимской и до причастия, а затем на молебне, пока не окропит водой.
Отец Серафим поучал: «Эту свечу хранят в течение года. Кто боится грозы и молнии, зажигают ее во время грозы и выходят с нею на улицу. Ее дымом окуряют больных, обходят с зажженной свечой скот, обходят вокруг кровати, если ребенок не спит. По углам капают от нее воском от пауков, саранчи, моли, мышей, крыс (покадить свечой, бросить кусочек в норы). Если садят огород, три раза обходят со свечой, читают три раза «Отче наш» и три раза «Богородице, Дево, радуйся…». Свечу прикрепляют к посуде, из которой весной засевают. Свечу ставят у изголовья роженицы при тяжелых родах — скоро разрешится; в изголовье умирающего или ракового больного — он скончается и не будет мучиться.
Помогает свеча при лечении грыжи, губ, горла — натирают ею. Если дети, внуки плохо учатся, хотя бы в среду и в пятницу благословлять их Сретенской свечой, при этом читать тропарь Покрову Пресвятой Богородицы, прп. Сергию Радонежскому. Сретенскую свечу нельзя брать на операцию — к смерти, а вот на суд можно. Если огонь загорается, пожар — обойди со свечой, почитай молитвы, какие знаешь, и огонь повернется в другую сторону. Носить с собой часть свечи — никто не тронет, она отвратит. Зажигать свечу, когда псалтырь читаешь; когда бедствие — минует. В эту ночь обойти со свечой дом, вокруг дома, затем пусть в доме погорит. Каждый дом своим горем набит: ссоры, драки… Сретенская свеча поможет от напрасной смерти, или если в доме ничего не водится — эти свечи для прибыли в доме, для изобилия.
Лежит человек никакой, плохой — обойти три раза со свечой и на 3-4-й день выздоровеет. Напала темнота, тоска, говорит: «Пойду, удавлюсь, с ним жить не могу!» — свеча поможет отвратить беду. Беречь свечу, зажигать, когда нуждаешься, и зло не подойдет. У кого в доме Сретенская свеча, тому ничего не страшно. Лампаду зажигать от Сретенской свечи. Сретенские свечи никому (чужим) не давать, только при смертном состоянии».
Сретенскую свечу применяют в разных обстоятельствах:
1. Грыжа (у ребенка) — зажечь свечу, прочитать акафист вмч. Артемию и воском покапать (помазать) на живот.
2. Если плохо спит малыш, кричит, моргает глазами, испуг у ребенка или шустрый слишком — перекрестить свечой, обнести вокруг него. При этом читать 3 раза «Отче наш», 3 раза «Богородице Дево, радуйся». И так 3 дня подряд.
3. Испуг у ребенка: 9 раз «Отче наш», «Богородицу» и свечой поводить — 3 вечера (3 ночи) подряд.
4. При трудных родах свечу зажечь в головах или в руке держать (можно положить свечу на живот или под голову), читать 9 раз «Отче наш», «Богородицу», «Да воскреснет Бог». И родит в этот день.
5. При сильных болях раковых, когда больной не спит: над головой акафист вмч. Пантелеимону, Божией Матери «Всецарице» или канон за болящего, в руках держит свечу.
6. Когда больной не может умереть, мучается от сильных болей и никакие уколы не помогают — зажечь свечу, поставить в изголовье, читать канон на исход души.
7. Крысы в картошке, мыши: 9 раз «Отче наш», «Богородицу» и свечу жечь, чтобы воск покапал на кадильный уголь; затем зажечь, покадить с молитвой «Да воскреснет Бог» и все бросить в норку.
8. От вредных насекомых в огороде: на той грядке, где водятся вредные насекомые, пройти с зажженной свечой и по четырем углам капнуть воском.
9. Прежде, чем сажать огород, пораньше (в 5-6 утра) пройти с зажженной Сретенской свечой и прочитать 3 раза «Отче наш».
10. От грозы, грома, чтобы не бояться, зажечь свечу и ничего не будет.
11. Благословлять сына или дочь в дорогу, на учебу. Для учебы читать тропарь Покрову Матери Божией и преп. Сергию Радонежскому.
12. Чтобы пришли к вере, покаянию — со свечой читать 7 дней Божией Матери акафист «Утоли мои печали» после 24.00; 40 дней Божией Матери «Скоропослушнице» после 24.00.
13. Для домашних животных (курочек, коровок, овечек, кроме поросят) — обойти с зажженной свечой и молитвами то помещение, где они находятся.
(Из книги «Отец духовный Серафим»)

Tags: Сретенская свеча, освящение, отец Серафим Звягин