Отец Симеон

Схиархимандрит Симеон (Нестеренко) 25 декабря, в день памяти святителя Спиридона Тримифунтского, в сочинских храмах после литургии отслужили панихиды по схиархимандриту Симеону (Нестеренко; 1920–2010). А в Михаило-Архангельском соборе и церкви великомученика и победоносца Георгия сестры организованной отцом Симеоном общины устроили поминальную трапезу. Один из приглашенных священников удивился:

– Почему вы раньше времени сороковины отмечаете?

– Это не сороковины, а двадцать дней – половина сороковин, – ответила одна из матушек.

– Кто это вас надоумил?

– Любовь, – улыбнулась матушка.

– Никогда не слыхал, чтобы двадцатый день отмечали, как девятый и сороковой. Нигде это не принято.

– А в Глинской пустыни принято.

Отец Симеон был воспитанником этой знаменитой обители. Он пришел в нее совсем молодым и до самой кончины бережно хранил усвоенные на всю жизнь уроки. Он окормлялся опытными старцами, такими как прославленные в лике святых схиархимандриты Андроник, Зиновий, Серафим (Романцов), и обрел главную христианскую добродетель – любовь. Любовь к Богу и ближним. Именно этим объясняется ответная, поистине всенародная любовь, которой отец Симеон был окружен в последние десятилетия своей жизни. К нему приезжали за духовным советом люди из ближних и дальних весей России. Приезжали православные и из других стран. Как сказал один из духовных чад батюшки, «в его маленькой келье перебывало больше народу, чем во Дворце съездов».

Даже в последние годы – а отец Симеон прожил 90 лет, – когда из-за тяжелейшей болезни и нескольких перенесенных инсультов он не мог, как прежде, беседовать с посетителями, люди приезжали к нему, чтобы просто побыть рядом, рассказать ему, немощному, о своих немощах и бедах и уйти умиротворенными и успокоенными. До последнего вздоха он молился о своих духовных чадах и гибнущем в грехах и пороках мире. Сестры его общины, проведшие подле него полвека, знали о его постоянном подвиге, о непрерывающейся ни на миг молитве. Тем, кто мало знал батюшку, трудно было поверить в то, что прикованный к постели старец, не всегда узнававший приходивших к нему людей, пребывал в постоянном богообщении. Я, грешным делом, тоже сомневался, пока за два месяца до его кончины не получил удивительный опыт общения без слов. Я простоял у изголовья батюшки на коленях минут десять. Он держал мою руку в своей руке, и я почувствовал, как его тепло проникает в мое сердце. Я не мог сдержать слез. Это безмолвное пребывание подле него было моим покаянием и его благословением. Происходило исполнение просимого у Господа очищения сердца. Я физически ощутил силу его молитвы и что «дух прав» по его молитве «обновляется во утробе моей».

Отец Симеон скончался 6 декабря, но до этого он умирал неоднократно. Всякий раз Господь возвращал его по молитвам Церкви и его бесчисленных духовных детей. Батюшка рассказал об одном таком умирании.

Однажды после тяжелейшего приступа он почувствовал, что душа его покинула тело. Он увидел огромный вокзал, из которого постоянно отбывали люди. Его охватило беспокойство оттого, что у него не было билета. Вдруг он увидел монаха, с которым в молодости сильно повздорил, а потом всю жизнь об этом горько сожалел. Батюшка стал просить у него прощения, а тот повел его по длинной улице и стал показывать дома, в которых пребывали ушедшие из жизни монахи Глинской пустыни.

– А это твой, – сказал он, остановившись у недостроенного дома. Там было лишь три стены без крыши.

– Да как же я в нем жить буду? – спросил отец Симеон.

– Пока никак. А вот достроим – тогда позовем, – ответил монах. – А пока возвращайся.

В тот же миг батюшка почувствовал, как душа возвращается в тело, и снова испытал сильнейшую боль.

А болел он с юности. И трудиться ему пришлось с ранних лет. У него было четыре брата и три сестры. Отец бросил их, когда младшие дети были совсем маленькими. Пришлось Симеону «идти в люди», чтобы прокормить братьев и сестер, оставшихся без кормильца. Он пас коров и овец у зажиточных соседей. Однажды он босой угнал стадо далеко в поле. Неожиданно ударил мороз. Пока добрался до дома хозяев, отморозил ноги. С этих пор начались его муки. Симеон переносил их с поразительным терпением. Ноги почернели и опухли. Из гноящихся ран выходили осколки костей. Ему доставляли мучения даже малейшие колебания пола, когда кто-то проходил рядом. Но он утешал себя воспоминаниями о Христовых страданиях и терпении многострадального Иова. Три года он пролежал в больнице. Его подлечили, но болезнь постоянно давала о себе знать частыми обострениями.

Жил он в селе Береза в 14 километрах от Глинской пустыни. Как только ее открыли, поспешил вступить в число братии. Несколько лет выполнял разные послушания: пел на клиросе, работал на кухне, ухаживал за слепым старцем Никодимом. В 1951 году на Иоанна Богослова Симеон был рукоположен во диакона, а 27 октября 1952 года его постригли в мантию с сохранением имени Симеон. Обитель была бедной. Причиной бедности были огромные налоги, которые на монастырь налагала советская власть. Монахи Глинской пустыни голодали, но, уповая на Царицу Небесную, за все благодарили Бога и безропотно несли свой крест. Отец Симеон часто болел. После принятия священнического сана ему приходилось вести долгие монастырские службы. Больные ноги не выдерживали нагрузок. Воспалялись они и при частых простудах. С каждым годом ему становилось все труднее служить и передвигаться. При хрущевских гонениях на Церковь его сначала отправили на сельский приход, а потом, после недолгого возвращения, изгнали из Глинской пустыни. Пока он служил на приходе, снова разболелись ноги. Чтобы успеть на утреннюю службу, он с вечера полз на животе от хатки, в которой его разместили, до церкви. Но как только он оказывался в церкви, Господь давал ему силы, он вставал и служил литургию. Прихожане и не знали, чего ему это стоило. Некоторые, видя его ползущим по земле, смеялись: «Вот до чего напился! Уже и на ногах не стоит».

Изгнали отца Симеона из Глинской пустыни за сугубое усердие. С первых лет пребывания в обители у него обнаружились многие духовные дарования. К молодому иеромонаху приходило такое же множество людей, как и к умудренным старцам. Это не могло не вызвать ярости светских властей. Несмотря на то, что патриарх Алексий приказал вернуть отца Симеона в пустынь, уполномоченный по делам религии не допустил его возвращения. Глинские старцы посоветовали ему уехать на Кавказ.

Отец Симеон получил назначение от Сухумского архиепископа Леонида в селение Лыхны. Там он начал служить в полуразрушенном храме Покрова Пресвятой Богородицы Х–ХI веков. Местные жители были поражены тем, что отец Симеон не брал денег за требы. Они видели его бескорыстные труды и очень скоро полюбили своего нового пастыря. К нему стали приезжать духовные чада с Украины, из Москвы и других городов и весей. Они помогли обзавестись необходимой утварью, постепенно восстановили храм.

Его полюбил Грузинский патриарх Илия. Он неоднократно навещал его в Лыхнах и Гудауте, где отцу Симеону удалось приобрести половину дома. Здесь образовалась монашеская община из сестер, прислуживавших в храме. Несколько монахинь этой общины никогда не покидали отца Симеона и оставались при нем до последних его дней.

Несмотря на постоянные хвори, отец Симеон добрался до горного селения Псху, в котором обосновалось много монахов, и некоторое время жил с ними. Отсюда он поднимался в труднодоступные места, где скрывались отшельники, чтобы причастить старых монахов – тех, кто по немощи уже не мог спуститься с гор, и тех, кто навсегда удалился из мира и никогда не покидал своих келий. Проходя узкими тропами над пропастями, он трижды чудом избежал гибели.

Батюшка полюбил этот край – удел Божией Матери, но жить здесь было непросто. Власти постоянно следили за ним, подсылали соглядатаев. Однажды его подвергли ночному допросу, выясняя его отношение к власти. Убедившись в том, что политика отца Симеона совсем не интересует и что он, по слову апостола, не только не борется с властью, но еще и молится о ней, просили его не оставлять молитв. Особенно трудно пришлось, когда стали разжигать вражду между грузинами и абхазами, перешедшую в настоящую войну. Батюшку угрозами принуждали встать на одну из сторон. Он отказался и молился об установлении мира. Но не мир нужен был тем, кто разжигал эту войну. Батюшке пришлось покинуть Гудауту и перебраться в Сочи.

Здесь скоро о нем узнал весь город, а затем и весь Краснодарский край. К нему стал наведываться Кубанский митрополит Исидор, знавший отца Симеона еще в Глинской пустыни. Посещали его и многие другие архиереи.

Нуждающихся в духовном окормлении становилось все больше. Когда к почаевскому старцу Кукше приезжали паломники с Кубани, тот говорил им: «Зачем вы ко мне приехали, когда у вас есть свой старец Симеон?» С 1975 года он уже не мог самостоятельно ходить. Пришлось передвигаться на инвалидной коляске. Он постоянно претерпевал сильные боли, но никогда не говорил о своих страданиях. Иногда шутил: «Я-то что… Я барин. Лежу себе на мягких постелях. За мной ухаживают, а вот монах Иов в Глинской пустыни ходил с полными сапогами гноя. Вот у кого ноги болели. Но он никогда не лечился, и никто за ним не ухаживал».

Сам батюшка тоже прибегал к врачебной помощи лишь в крайних случаях. Таблетки принимал при врачах, чтобы их не обидеть, а потом велел лекарства выбрасывать. Страдания он воспринимал как посланное Богом испытание. И старался выдержать его без ропота, проявляя удивительное смирение и терпение. Он часто повторял слова Антония Великого: «Скорбями обретаем Бога». Имя Симеон, данное ему в крещении в честь Симеона Столпника, было сохранено при постриге, но уже в честь Симеона Верхотурского. Однако он никогда не оставлял своего «столпничества» и никогда не просил у Господа позволения оставить этот подвиг.

Современному человеку при нынешнем культе здорового тела, когда со всех сторон видишь рекламу новейших лекарств и способов сохранить активность и бодрость до глубокой старости, трудно понять подвиг отца Симеона. Он отказывался принимать обезболивающие лекарства и добровольно переносил страдания во искупление грехов, как своих, так и духовных чад, о которых непрестанно молился.

Когда видишь брошенных стариков и инвалидов и то, с каким трудом больницы находят санитарок для ухода за болящими, становится очевидным, что людей, готовых ухаживать за обезноженным отцом Симеоном, посылал не кто иной, как Сам Господь. В общину приходили новые сестры, появились помощники и из братьев. Двое тогда еще довольно молодых людей стали добровольно возить батюшку в церковь. Один из них был отставным морским офицером, другой – инженером-строителем. В приобретенном микроавтобусе они провезли батюшку по вновь открытым обителям. Посетили родину отца Симеона и родную Глинскую пустынь. Побывали в Москве у блаженной Матронушки, у преподобного Сергия Радонежского, в Дивееве у преподобного Серафима Саровского, в других знаменитых монастырях, добрались до Екатеринбургских пределов, где подвизался небесный покровитель батюшки Симеон Верхотурский. Эти поездки были очень утомительны для батюшки, но это было не просто паломничество по святым местам. Отец Симеон приезжал поклониться великим русским святым, а его духовные чада и люди, с которыми он встречался во время этих поездок, имели возможность общения с живым праведником и продолжателем великих православных традиций.

Батюшка был очень прост в общении. Принимал всех ласково, кормил и наставлял сестер всегда проявлять милость и никогда не быть грубыми с посетителями: «Доброе слово лечит лучше всяких лекарств». Когда к нему приходили люди в надежде увидеть мудрого златоуста, он сразу прозревал их желание и говорил: «За умными беседами идите к академикам. А ко мне, пожалуйста, только с простыми вопросами».

Он не любил пустого смехотворства, сам же обладал хорошим чувством юмора и часто шутками и прибаутками скрывал свою прозорливость и уходил от бестактных вопросов. Он очень удачно отшучивался, когда нецерковные люди хотели поставить его в неловкое положение. Не любил он и чрезмерного проявления почитания.

Вот один из диалогов с назойливыми посетителями.

Ему умильно говорят:

– Батюшка, как нам с вами хорошо!

А он отвечает:

– А чего ж вы не скачете от радости?!

– Батюшка, родненький…

– Родненький, да голодненький.

– А вы поешьте.

– А у меня рот уснул.

– Надо кушать, а то ноги протяните.

– А я и так протянул. Меня на коляске возят.

Однажды пришла к батюшке девица и стала ему перечить. Он ей одно, а она другое. Батюшке надоело это дело, поглядел он на нее и говорит:

– У тебя золото есть?

– Есть.

– Покажи.

– Вот сережки и колечко.

– И все?

– Все.

– Это мало. Вот когда у тебя будет мешок золота, тогда приходи, и поговорим. А до тех пор не появляйся.

Привели как-то к отцу Симеону молодого милиционера. Батюшка посмотрел на него и спрашивает:

– У тебя пистолет есть?

– Есть.

– Убивал из него людей?

– Нет.

– И кандалы есть?

– Кандалов нет. Есть наручники.

– И красная книжка есть?

– Есть.

– А для чего живешь, знаешь?

Милиционер опешил.

– Расскажи, батюшка.

И батюшка рассказал. Долго беседовали они. А когда милиционер ушел, отец Симеон сказал матушкам: «Попом будет». Так и произошло. Сейчас этот милиционер священник и служит в одном из сочинских храмов.

Батюшка никогда не боялся свидетельствовать о Христе. Даже в самый разгар антирелигиозной борьбы он всегда ходил в подряснике. Ему часто приходилось выслушивать злобные хульные тирады. Особенно непросто приходилось в поездах, когда некуда деться от попутчиков.

Однажды он оказался в купе с двумя женщинами. Одна из них стала громко говорить о том, что «попы жулики и бездельники и ничего не знают».

Батюшка посмотрел на нее с сожалением, вздохнул и говорит:

– Кое-что все-таки знаем. А скажите, сколько у вас детей?

– Двое.

– Двое – это те, что уцелели. А пятерых вы в утробе зарезали.

Женщина в ужасе выскочила из купе. Ее собеседница последовала за ней.

Один раз полковник-политрук стал «просвещать» батюшку, приводя цитаты из атеистических брошюрок. Начал он с расхожей фразы: «Наука доказала, что Бога нет».

– Во, здорово. А коммунисты есть.

– Конечно, есть. Я вот коммунист.

– И, наверное, в санаторий едете?

– В санаторий.

– И в море будете купаться?

– Конечно.

– А еще что будете делать?

– В рестораны буду ходить. С женщинами гулять.

– Значит, денег на все это хватит. Партийным, значит, хорошо платят?

– Не жалуюсь.

– А скажите, что вам ваша партия после смерти обещает?

Политрук замолчал и недобро поглядел на отца Симеона.

– А мне мой Бог обещает вечную жизнь. Своим воскресением Он доказал, что смерти нет. А про то, что наука доказала, я не знаю. И спорить с ученым человеком не стану. Если хотите, давайте после смерти продолжим этот разговор.

Полковник тяжело задышал, поднялся и вышел из купе. Через полчаса он вернулся с двумя стаканами чая и пакетом пряников и плюшек.

– А теперь, батюшка, давай расскажи мне о своем Боге.

Беседовали они до утра, а утром политрук слезно благодарил отца Симеона и просил прощения за дерзкие словеса.

Батюшка не избегал разговоров о Боге, но учил своих чад: «О Боге говорите спокойно. Со страхом Божиим. Никогда не спорьте. Если видите, что собеседник раздражен, прекращайте разговор. Проку не будет. Не мечите бисер».

Батюшка очень любил людей, но обрушившаяся на него «популярность» тяготила его. Ведь его немощи и хвори усиливались прямо пропорционально росту его известности. Особенно было тяжело, когда приходили люди не для того, чтобы получить духовный совет, а в его лице заполучить арбитра в семейных ссорах. В таких случаях батюшка просил не вываливать на него грязь семейных неурядиц и советовал супругам вспомнить, за что они полюбили друг друга, и забыть, «яко небывшее», все, что убивало их любовь.

Батюшка всегда был скромен и очень часто скрывал свой дар прозорливости. Иногда юродствовал. Как-то пришел к нему молодой человек, увлекшийся язычеством. Он прочел о том, что мать-земля – это живое божество, и хотел спросить, можно ли на землю плевать. Батюшка, не дожидаясь вопроса, плюнул ему под ноги: «Понял?» Пораженный посетитель ничего не сказал. Тогда батюшка плюнул второй раз и пошел в дом.

О молитвенной помощи отца Симеона существует множество свидетельств. Предстоит большая работа по сбору и их проверке. Народ любит чудеса. И любит о них рассказывать. Придется тщательно отделять истинные истории от «фольклора». Но уже сейчас очевидно, что чудес, происшедших по молитвам батюшки, не смогут отрицать самые упертые скептики. Но главные чудеса – это тысячи людей, приведенных отцом Симеоном к Богу, тысячи исцеленных душ, обретших смысл и верные жизненные ориентиры. А разве не чудо то, что восемь сестер батюшкиной общины на поминальных трапезах умудряются накормить чуть ли не полгорода?

Когда я спросил матушку Макрину, как им это удается, она улыбнулась: «По молитвам батюшки. К тому же мое самое любимое место в Евангелии, это когда Господь пятью хлебами накормил пять тысяч».

«Его молитвами я до сих пор жива» Памяти старца Симеона (Нестеренко)

К отцу Симеону (Нестеренко) приходили многие сотни людей со своими бедами и просьбами помолиться о них. И когда просимое исполнялось и старца благодарили за это, он как будто бы не столько радовался, сколько удивлялся. Он юродствовал, потому что люди, приходившие с благодарностью, приписывали ему чудо исцеления или исполнения, казалось бы, неисполнимых просьб. Он же просил всех благодарить Бога. Чудеса происходили по его молитвам часто, но не для его тщеславия, а ради помощи страждущим. Он напоминал о том, что «чудесами будет соблазнять антихрист, а нам нужно уповать на Бога, трудиться, молиться, надеяться и терпеть». А уж он-то терпел… Терпел невероятные страдания всю жизнь. Особенно в последние годы после нескольких инсультов и инфарктов. Тут уж не до популярности. Каково было прикованному к постели человеку на девятом десятке выносить постоянно увеличивающиеся толпы посетителей!

Схиархимандрит Симеон (Нестеренко)

До конца дней он молился о своих чадах. Особенно о болящих. Он, испытавший с детства постоянные невыносимые боли, всем сердцем принимал чужую боль. Помимо болящих была у отца Симеона еще одна группа страждущих, для которых он был скорым помощником. Это шоферы. Рассказывают о совершенно невероятных случаях, когда попавшие в беду автомобилисты обращались с молитвой к батюшке и чудесным образом добирались до дома и со сломанными тормозами (это по крутым-то горным спускам!), и при пустых бензобаках…

Один из таких шоферов (у него лопнула тормозная колодка на спуске с Шаумянского перевала) рассказал, как он, преисполненный благодарности, при первой же возможности приезжал к батюшке и просто сидел подле него. После тяжелого дня быстро успокаивался. Находясь рядом со старцем, он ощущал благодать и начинал чувствовать, как радость заполняет его сердце. Он не задавал никаких вопросов, а слушал, как батюшка беседует с народом. Батюшка знал, с кем нужно говорить наедине без свидетелей, а с кем можно и прилюдно. И эти беседы были полезны и тому, кто рассказывал о своих бедах, и тем, кто слушал. Моему повествователю это дало очень много. Он видел, как простой человек безо всякого образования образовывал своих чад и посетителей, поражая своими ответами ученых мужей.

Схиархимандрит Симеон (Нестеренко)

Но больше всего он любил слушать рассказы о том, как люди приходили к Богу. Часто сравнивал их истории с обстоятельствами своей жизни. Ему, потерявшему в Абхазии дом и все имущество, еще повезло. А вот тем, кто в своих домах живет, как в аду, не позавидуешь. Многие истории поражали его. Измены, воровство, постоянная ложь, ненависть…

Некоторые жены вынуждены терпеть богохульства неверующих мужей. Он не мог понять, как женщины могут жить с пьющими мужьями, которые избивают их и издеваются над детьми, хулят Бога и обещают убить, если те не перестанут ходить в церковь…

В конце сентября я оказался в часовне Симеона Столпника, где похоронен отец Симеон, надеясь встретиться с женщиной, обещавшей рассказать мне о том, как ее много раз спасал отец Симеон. Вместе со мной в часовню вошла большая группа женщин со священником. Это были кубанские паломники, возвращавшиеся из Абхазии. Они посетили многие святые места. Побывали и в древнем храме села Лыхны, где служил отец Симеон.

После краткой литии священник рассказал своим чадам о том, что знал отца Симеона. Часто обращался к нему за духовными советами.

– Пока он не прославлен, мы молим Бога о его упокоении в райских обителях и служим панихиды и литии. Я уверен, что он будет прославлен в лике святых, и тогда мы будем служить ему молебны. Но вы можете уже сейчас обращаться к нему как к святому. Он вас услышит. Говорите с ним, как с живым. С верою. Он очень многим помог.

После этого приехавшие женщины стали прикладываться к кресту на надгробии отца Симеона и целовать его фотографию. Потом они долго тихо стояли, явно исполняя совет своего духовника. Когда они вышли, в часовне остались одна женщина и я. Мы были давно знакомы, но, что называется, шапочно. Здоровались, и только. Никогда не говорили друг с другом. Я знал, что зовут ее Галиной. Она вытерла платком глаза и повернулась ко мне:

– Вот, издалека приезжают паломники. Верят, что батюшка им поможет. И я тоже верю.

Я спросил ее, помог ли ей лично батюшка Симеон. Она с минуту помолчала, потом тихо проговорила:

– Конечно, помог. И не один раз. Может, его молитвами я до сих пор и жива.

Оказалось, она знает о том, что я пишу о старце книгу. И без долгих уговоров рассказала свою историю.

Бабка брала меня на пруд за пиявкам и заставляла лезть в воду. Пиявки присасывались, и было очень больно

– Я с самого детства была проблематичная. Всю жизнь одни проблемы. Мне было 6 лет, когда развелись мои родители и бабка – мать моего отца – взяла меня к себе. Она лечила людей всякими травами и пиявками. Мы с ней ходили на пруд, в котором было много пиявок, и она заставляла меня лезть в воду. Пиявки присасывались, и было очень больно, но бабка долго не выпускала меня из воды. Потом я вылезала, и она отдирала с моего тела пиявок… Я плакала, но она заставляла меня снова лезть в воду. И так три раза. Она меня пугала, говорила, что сильно накажет, если я кому-нибудь об этом расскажу. Я боялась и молчала. Даже матери боялась пожаловаться. Мать видела, что я покрыта язвами, и стала меня лечить всякими мазями, но они плохо помогали.

Схиархимандрит Симеон (Нестеренко)

У бабки была черная книга, которую она мне читала по вечерам. Мне было очень страшно. Я ничего не понимала, но страх был такой сильный!.. Даже не страх, а ужас. Я не могла спать по ночам. Это продолжалось почти пять лет. А потом, когда бабка слегла, я убежала от нее. У отца была новая семья. Да он и не вспоминал обо мне. У матери был новый муж и мой маленький братик. Дома у них своего не было, и они мыкались по углам. Вот я к ним и прибежала. Стали жить вчетвером в маленькой комнатке. Натерпелась я страшно. Отчим был злой ко мне. Все придирался и попрекал. Спала я вообще на полу под кроватью. А бабка, рассказывали, никак не могла умереть и всё меня звала. Но мать понимала, для чего она меня зовет. Ей соседи рассказали, что она была не просто травницей, а колдуньей. И мать не пустила меня к ней. Бабка ведь хотела мне свой черный дар передать… Вот не передала, и мне кажется, что она прокляла меня. А может быть, я за нее страдаю. Ведь до четвертого или даже шестого колена наказываются за страшные грехи против Бога. Отец спился, у меня вся жизнь – сплошные несчастья. Теперь у дочки беда за бедой…

Я рано пошла работать – жили ведь бедно. Не до учебы. Рано вышла замуж: лишь бы не жить с отчимом. Но и с мужем жизнь не получилась. Он бросил меня, когда дочке был всего год. Больше я замуж не выходила. С трудом переехала с Кубани в Сочи и устроилась на работу. Жилье пришлось снимать и менять постоянно. Никто не хотел терпеть маленького ребенка. Дочка по ночам часто плакала. Десять лет я мыкалась. Потом от санатория, где я работала, дали комнату в квартире с подселением. Соседка оказалась уголовницей. Два срока отсидела. Она меня возненавидела и решила убить. Не знаю за что. Я с ней старалась не встречаться. Если она выходила на кухню, я сразу шла к себе, а то скандал обеспечен. Я никогда не спорила, не отвечала ей. А ей без скандалов жизни нет. Однажды она стала кричать на меня из-за того, что я жарила ставриду. Я выключила плиту и хотела уйти с кухни. Но она прыгнула на меня с ножом и ударила в горло и грудь. Еле-еле меня выходили. Операция шесть часов длилась…

Да что и рассказывать. Столько всего я вытерпела. Если бы не ходила в храм, то не пережила бы и половины всего этого. А в храме и с людьми хорошими познакомилась, и стала к отцу Симеону ездить: просила советов по многим своим проблемам. А главное, просила молиться обо мне. Жизнь стала потихоньку налаживаться. Господь устроил так, что у меня получилась отдельная квартира. Но расслабиться все равно не удавалось. Теперь с дочерью проблемы.

Схиархимандрит Симеон (Нестеренко)

У нее был рак. Ее и оперировать не стали,… А она каждый день приходила к батюшке Симеону – и получила исцеление

А год назад обнаружили у меня онкологию. Как начинала я жизнь страданиями, так страданиями, видно, и закончу. Но я все-таки надеюсь: приезжаю к батюшке Симеону, прошу его исцелить меня. Конечно, прошу Господа исцелить, а батюшку Симеона – чтобы он перед Господом замолвил за меня словечко. Он ведь многим после своей смерти помог. Может, даже больше, чем когда был живой. Мне одна раба Божия посоветовала почаще к батюшке приезжать. У нее был рак. Ее и оперировать не стали, сказали, что поздно. А она каждый день приходила к батюшке. И получила исцеление. Это ведь не кто-то рассказал о ком-то, а моя хорошая знакомая о себе. Историй всяких много можно напридумывать. Как их проверить? А тут – точно так и было. И врачи могут подтвердить – вон они, под горой. Здесь онкология. Отделение четвертой больницы. Там можно ее историю болезни посмотреть. Был рак – и нет его. Говорят: «Когда рак на горе свистнет». Это когда хотят сказать: «никогда». На нашей горе рак не свистит, а пропадает. Надеюсь, и мой уползет со свистом. Молюсь об этом Господу и батюшке Симеону.

На могилке схиархимандрита Симеона

Она замолчала и сидела, глядя на меня, ожидая моей реакции на ее рассказ. Я пожелал исполнения ее просьбы и, с трудом подыскивая слова утешения, стал рассказывать об услышанных историях, когда отец Симеон помогал больным. Знал я и об исцелении от рака. Да и она сама только что рассказала мне такую историю. Она вздохнула и печально проговорила:

Жалею, что не спросила батюшку, можно ли молиться за мою бабку: она была крещеная, но спуталась с нечистой силой

– Я очень жалею, что не спросила батюшку, можно ли молиться за мою бабку. Она была крещеная, но спуталась с нечистой силой. Она ведь мне и сейчас покоя не дает. Все время о ней думаю. По ночам чувствую, как она толкает меня в пруд с пиявками. Я вскидываюсь и боюсь головой удариться о панцирную сетку. Кажется, что я маленькая и сплю под кроватью. Чуть ли не каждую ночь, а иногда по два, по три раза вижу ее во сне. И как я не додумалась батюшку спросить, что мне делать! Молиться о ней боюсь… Вот хожу, говорю с ним, как с живым. Надеюсь, он даст мне знать, как быть…

– Дай Бог! Помоги Господи, – вот и все, что мог я ей сказать.

Разве мог я дерзнуть дать ей совет. О таких ужасах впору Гоголю рассказывать. А уж совета просить о колдунье можно только у опытного старца. У такого, кто не побоится сразиться с нечистой силой.

Мы вышли из часовни. Прошли мимо огромного куста неопалимой купины. Говорят, что этот куст плохо приживается. Но рядом с Успенским храмом и часовней Симеона Столпника он разросся до размеров того самого куста, из которого говорил Господь с Моисеем. Мы одновременно повернули головы и посмотрели на неопалимую купину. И мне показалось, что нам обоим пришла одна и та же мысль. О том, что отец Симеон не случайно упокоился в этом благодатном месте. Он слышит обращенные к нему просьбы. Но выполняет лишь просьбы тех, кто стоит пред Богом, как некогда Моисей, «сняв обувь с ног своих». То есть со страхом Божиим и с чистым сердцем.

Симеон Богоприимец

Симеон Богоприимец

Симеон Богоприимец

Пол

мужской

Занятие

священник, переводчик

День памяти

3 февраля

Медиафайлы на Викискладе

В Википедии есть статьи о других людях с именем Симеон.Рембрандт. «Симеон Богоприимец»
1627—1628. Гамбургский кунстхалле

Симео́н Богоприи́мец (или Пра́ведный Симеон Богоприимец) — житель Иерусалима, благочестивый праведник, упоминаемый в Евангелии от Луки. Евангелист сообщает о Симеоне только краткие сведения, подробности его жизнеописания известны по апокрифическим источникам.

Происхождение Симеона

По преданию, Симеон был одним из семидесяти двух учёных толковников-переводчиков, которым египетский царь Птолемей II поручил перевести Священное Писание с еврейского на греческий язык (Септуагинта). Когда Симеон переводил Книгу пророка Исаии и прочитал слова «Се Дева во чреве приимет и родит Сына» (Ис. 7:14), он подумал, что это явная описка и вместо «Дева» должно стоять «Жена», и посчитал своим долгом исправить текст. Но ангел Господень остановил руку Симеона и уверил его, что он не умрёт, пока не убедится в истинности пророчества Исайи.

Согласно другому преданию, Симеон, возвращаясь из Египта в Иерусалим, бросил свой перстень в реку со словами: «Если найду его, то могу поверить изречению Пророка по букве». На следующий день в одном селении он купил рыбу и когда стал её есть, то обнаружил в ней свой перстень. В этот момент он и получил откровение, аналогичное вышеописанному.

Согласно Протоевангелию Иакова, Симеон стал священником Иерусалимского храма после убийства в нём Захарии, отца Иоанна Крестителя:

После трех дней жрецы стали советоваться, кого сделать вместо него, и жребий пал на Симеона. Это ему было возвещено Святым Духом, что он не умрет, пока не узрит Христа живого.

Сретение Господне
(новгородская икона конца XV века)

Сретение Господне

Основная статья: Сретение Господне

В день, когда родители Иисуса пришли в Иерусалимский храм, чтобы принести жертву за родившегося первенца мужского пола, как это предписывает иудейский закон (Исх. 12:12—15), Симеон по вдохновению явился во храм и там, взяв младенца на руки, произнёс благословения, от которых происходит знаменитая песнь «Ныне отпущаеши раба Твоего, Владыко» (Лк. 2:29—32).

После этого Симеон обратился к Богородице с пророческими словами «и сказал Марии, Матери Его: се, лежит Сей на падение и на восстание многих в Израиле и в предмет пререканий, — и Тебе Самой оружие пройдет душу, — да откроются помышления многих сердец» (Лк. 2:34—35). Данное пророчество легло основой иконографии образа Богородицы «Умягчение злых сердец» или «Симеоново проречение», а само событие — встреча человечества в лице старца Симеона с Богом, стало христианским праздником Сретения Господня.

Христианская традиция считает, что Симеон скончался сразу после событий Сретения. Согласно житию Симеона, составленному Димитрием Ростовским, он умер в возрасте 360 лет.

Почитание

Мощи Симеона при императоре Юстиниане были перенесены из Иерусалима в Константинополь и положены в храме апостола Иакова, брата Господня. Долгое время нетленное тело покоилось в церкви Святого Симеона в Задаре, Хорватия. В октябре 2010 года в Задаре мощи Симеона Богоприимца были переданы представителям Иерусалимского патриархата для помещения в Катамоне — иерусалимском монастыре во имя Симеона.

Память Симеона совершается православной церковью 3 (16) февраля — в следующий день после Сретения, католической — 3 февраля.

Примечания

1. Димитрий Ростовский. Память святого и праведного Симеона Богоприимца.
2. 1 2 3 Краткое описание обители Св. Симеона Богоприимца называемой «Катамонас» и находящейся близ Св. Града Иерусалима
3. Протоевангелие от Иакова
4. В католической традиции — Nunc dimittis, servum tuum, Domine.
5. Симеон Богоприимец — Древо. Дата обращения 28 февраля 2018.
6. Православный календарь. Святой праведный Симеон Богоприимец
7. Большая российская энциклопедия : / гл. ред. Ю. С. Осипов. — М. : Большая российская энциклопедия, 2004—2017.

Литература

Симеон Богоприимец:

• Тексты в Викитеке
• Медиафайлы на Викискладе

• Васильев П. П. Богоприимец // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Словари и энциклопедии

Нормативный контроль

GND: 131990330 · VIAF: 60229619 · WorldCat VIAF: 60229619

Православный батюшка из Башкирии распознает в людях бесов

Православный батюшка из Башкирии распознает в людях бесов и изгоняет их
kp.ru Православный батюшка из Башкирии распознает в людях бесов и изгоняет их
kp.ru

В Никольском кафедральном соборе Стерлитамака служит священник, который борется с бесовщиной. Уже около двух десятков лет батюшка еженедельно проводит отчитку «бесноватых». Чтобы освободиться от нечистой силы, к нему приезжают люди из многих стран мира. На экзорциста из фильма «Шесть демонов Эмили Роуз» он не похож: большой добродушный человек, с массивным крестом, возлежащим на животе, с белоснежной бородой и светлыми лучистыми глазами.

Как сообщает в сегодняшней публикации «КП», желающих изгнать из себя бесов каждую субботу собирается сотня человек. В храм идут и стар, и млад, у этой службы давно появились завсегдатаи. Видно сразу, что 55-летнего отца Симеона они любят. Во взглядах молоденьких девушек читается неприкрытое обожание. Первым делом, завидев седовласого священника, прихожане бросаются обнимать его. Духовный отец приветлив со всеми, хотя это бывает порой тяжеловато – народу собирается действительно много.

С началом службы людской рой затихает. Все стоят смиренно и ждут главного – отчитку. Однако отец Симеон не так прост, отмечает газета. Сначала дело за проповедью. Правильно поставленный голос и ораторское мастерство «держат зал» на протяжении часа. И только затем следует сам процесс экзорцизма. Читая молитвы, батюшка обходит зал по кругу, подходит к каждому и, положа руку на голову человека, воюет с бесами, что называется, лицом к лицу.

Женщина лет сорока после прикосновения начала громко и часто кашлять.

«Не нравится бесам, что их потревожили, — тут же резюмировала стоящая рядом старушка.

«Вам из профессионального интереса наверняка хотелось увидеть, как люди по полу катаются и бранятся? — спросил батюшка после отчитки. – Я раньше такое практиковал. Но сейчас решил не играть на публику. Зачем это нужно? Я и так, заглядывая людям в глаза, вижу, есть бес или нет».

Таких, как отец Симеон, в России всего около двух десятков человек. Но чудотворцем он себя не считает. «Я проводник божий», — говорит он.

Отец Симеон в миру носил имя Александр. Родился будущий экзорцист в Стерлитамаке в 1954 году. Потом с родителями переехал в Салават и, закончив там школу, поступил на экономический факультет МГИМО. Но проучиться долго ему не удалось. Выгнали, распознав в студенте Саше вредный для комсомольца элемент – верующего человека. Он принял крещение в возрасте двадцати лет в перерыве между лекциями по марксизму-ленинизму.

«Я потом мог устроиться только дворником или разнорабочим, — признается батюшка. – Однажды попробовал работать по специальности на швейно-трикотажном комбинате, но и там, когда узнали про мое отношение к Богу, – уволили. Нашему директору Розе Скворцовой позвонили из райкома и открыли глаза, кого она на работу взяла», — смеется охотник за бесами.

И пошел будущий священник в ЖЭУ разнорабочим. Там, собственно, впервые и столкнулся с бесовщиной.

Дело было так. В доме, который обслуживала эта жилконтора, умерла одинокая бабуля. От голода скончалась горемычная. И бригаде Александра дали задание: очистить комнатку от рухляди для будущих жильцов.

«Мы стали выносить всякий хлам, — вспоминает отец Симеон, — И, когда подняли матрац, из него посыпались деньги – тысячи и тысячи. Вот так бабушка и умерла от голода. А спала на деньгах».

Александр сразу понял: это бес попутал старушку, заставил ее собирать купюры, доведя до голодной смерти.

Рукоположили Александра в 36 лет. Тогда же ему и имя новое дали – Симеон. Дерзнуть на первый эксперимент по экзорцизму священник решил по незнанию. Оказывается для проведения обряда необходимо особое благословление правящего архиерея. Но молодой батюшка в 1991 году был об этом не знал.

В поселке Наумовка недалеко от Стерлитамака построили дворец культуры. Однако, местные ходить туда боялись – на стенах то и дело появлялась страшная лохматая тень.

«Я сдуру поехал эту тень гонять, — смеясь, вспоминает отец Симеон. – Помните, фильм такой был «Охотники за приведениями»? Вот и я возомнил себя одним из них. Прочитал молитвы и случилось чудо – больше жители поселка на лохматого не жаловались».

Ездил наш герой и к «гуру» экзорцистов России, отцу Герману, перенимать опыт. В Москве молодой батюшка помогал своему духовному наставнику проводить диковинный обряд. Так, собственно, на практике, и понял силу молитвы. Уже после «мастер-класса», вернувшись в родные края и получив благословление владыки Никона, отец Симеон взялся за первую в своей жизни отчитку человека. И, по его признанию, первый блин не вышел комом.

«Я был поражен! Человек действительно начал кататься по полу и кричать невероятными голосами. Это то, что в нашей терминологии называется манифестацией — когда дух в определенных условиях вынужден заявить о себе», — рассказывает священник.

Сам же отец Симеон заявляет о себе, как о человеке разностороннем. И про Гарри Поттера читает, и к Дэну Брауну отвращения не испытывает. А еще забавно было наблюдать на запястье его правой руки цветную татуировку. Сначала подумалось, что это нательная иллюстрация его молодых лет. Но и тут оказалось, что дело в вере.

«Это традиция египетских коптских христиан. Они татуируют такой крест на своем запястье, и именно в то место, за которое Спаситель был прибит к кресту. Я недавно был в Египте и тоже себе сделал подобную татуировку», — поведал батюшка.

Как считает священник, бесы – это сущности, которые любят «в мутной воде рыбку ловить». Человек порой даже не подозревает, что подвергается бесовскому воздействию. По мнению священника, это касается даже тяги к табаку. «Здесь искушение, — убежден он, потому что первая сигарета всегда противна.

«Кто из подростков не знает, что капля никотина убивает лошадь, а хомячка разрывает на куски? Знают все. Но почему попробовав первую сигарету, впоследствии она становится «приятной»? Это бес изменил состояние человека. Все что нам во вред, приносит удовольствие ему!» — рассуждает отец Симеон.

Таких «бесовских ловушек», по его словам, — великое множество. Беснование бывает всяким, не только как мы видим его с телеэкранов, когда люди корчатся и бранятся не своими голосами. Это крайняя степень. Еще одна крайняя степень – суицидальные попытки.

«Это бес заставляет отказаться от жизни. Нормальный человек не отвернется от эталонной ценности, которая у него есть. И еще учтите: по своей воле бесы войти в человека не могут – люди сами их приглашают», — поясняет священник.

Проходить обряд отчитки могут все. И мусульмане, и иудеи, и буддисты. Как рассказал газете отец Симеон, эта церемония проводится до крещения, поэтому представителям иной – не православной веры – бояться нечего. А сам он людей по вере не делит. Готов помогать всем.