Иеромонах Симеон (Мазаев): Разочарование в Церкви

№22 (919) / 13 июня ‘17

Беседы с батюшкой

В этой теме:

Беседы с батюшкой

Протодиакон Иоанн Диденко: Летние посты

Беседы с батюшкой

Протоиерей Александр Рябков: Апостолы вчера и сегодня

Часто в медиасфере обсуждается жизнь Церкви, и далеко не с позитивной стороны. Нашим СМИ всегда очень интересна тема людей, которые ушли из Церкви, разочаровались в ней, негативно высказываются. Особо интересуются судьбой людей, ушедших из священного сана. Почему так?

– Вопрос непростой, и прежде чем на него ответить, расскажу небольшую историю. Как-то я пришел в военкомат после защиты кандидатской диссертации, чтобы получить военный билет. Было лето, жарко. Подполковник, поприветствовав меня, в своем кабинете начал заполнять бланк. Первые три графы (фамилия, имя, отчество) затруднений у него не вызвали, но когда дело дошло до графы «гражданская специальность», он спросил: «Мазаев, ты кто у нас по диплому?». Я говорю: – Философ. – Тут сквернословие минут на пять: пошутил, дескать. И далее: – Я тебе так пошучу, в Магадане будешь служить.

Я чувствую, что нужны серьезные аргументы, и показываю диплом – государственный документ, с государственной круглой печатью, подписанный ректором Садовничим. Подполковник – службист, должен его принять. И вот он скрепя сердце пишет это непонятное, странное слово – наверное, никогда он его не писал, тем более в официальных документах. И вот в графе «гражданская специальность» он пишет слово «философ». Но потом чешет голову: сердце этого службиста все же не на месте, не может он понять, что такой человек делает… И он задает второй вопрос: – Мазаев, а у тебя права есть? – Я говорю: – Да, товарищ подполковник, категории «Б».

Он хлопает себя по колену: «Что ж ты раньше молчал?». После слова «философ» ставит дефис и дописывает: «водитель категории «Б»». Так у меня и написано в военном билете.

К чему я рассказал эту историю? Человеку мучительно трудно допустить, что в мире существует другой человек, совершенно бесполезный для армии, которого ни в самолет не втиснешь, ни в танк, ни в окоп: философ – человек совершенно бесполезный.

Очень часто мы страдаем тем же самым комплексом: нам невыносима сама мысль, что есть бесполезные люди. Например, для чего нужны монахи, зачем они вообще? Очень часто приходится слышать этот вопрос. Лукавство состоит в том, что мы вынуждены оправдывать само свое существование. И это очень важная вещь: взгляд на человека как на средство сам по себе неправильный, греховный. Об этом говорят даже светские философы. Иммануил Кант сформулировал так называемый категорический императив, и одна из частных формулировок гласит: «Относись к человеку всегда как к цели, но не как к средству». Каждый может легко заметить в себе, что «мы все, – как сказал поэт, – глядим в Наполеоны;// Двуногих тварей миллионы // Для нас орудие одно»…

Мы рассматриваем мир, как Базаров, персонаж тургеневского романа «Отцы и дети», который говорит: «Природа не храм, а мастерская, и человек в ней работник». Если мир – мастерская, а не храм, то все, что не сам человек, для него лишь средство. Вопрос – а кто же тогда цель? Цель – только он. Такой инструменталистский, прагматический подход к людям ни что иное, как проявление собственно гордыни.

С этим подходом мы часто приходим в Церковь и распространяем его на Бога: нас не интересует Иисус Христос, Личность Бога нас не интересует – интересует Его власть, сила, Его способность даровать блага или отнимать их. Помните, как иудеи, которые многотысячной толпой ходили за Иисусом, в какой-то момент разошлись, разочарованные? Они ожидали, что Он будет земным царем, что Он использует Свою силу, которой повинуются ветер и волны, которая способна умножить хлебы и рыб и накормить хлебами 5 000 человек, силу, которая может превратить воду в вино и воскресить мертвого, и надеялись, что Он с этой силой станет земным царем, возглавит восстание против римлян, против компрадорского правительства иудейских старейшин. А Он отказался, в какой-то момент сказал: «Царство Мое не от мира сего». И все, кроме небольшой группы людей, разошлись. И Христос спросил: «А вы что? Не хотите ли и вы отойти?». Как сообщает Евангелие, за всех отвечал Петр. Он тоже был растерян, но он отвечал: «Господи, куда нам идти? Ты один имеешь глаголы вечной жизни». Это и называется исполнить четвертую заповедь из Декалога Моисея.

Мы в основном обращаем внимание на заповеди «не убий» и «не прелюбодействуй», но все заповеди важны. И четвертая из них: помни день субботний. Мы вообще обходим ее вниманием – субботу особо не чтим, это иудейский праздник. Но речь идет о том, что человек учится любви к Богу и посредством четвертой заповеди: как юноша, который влюблен в девушку, способен отбросить все, бросить все дела, отключить телефон: «Я иду к той, кого люблю, и пусть весь мир подождет»? Он может сделать этот жест. А выясняется, что зачастую человек, любящий Бога, не может ради Него отвергнуться всего, что составляет его жизнь, заботы, предмет попечений на один день в неделю, чтобы сходить в храм. Человек не может сделать такой жест, – стало быть, Бога он не любит.

Вот эта способность поступить неразумно ради того, кого ты любишь, отбросить все – и пусть целый мир подождет, и есть такой антипрагматический подход. Как, например, художник Нико Пиросмани продал все свое скромное имущество и купил своей возлюбленной Маргарите миллион алых роз. По сути, четвертая заповедь говорит об этом. О том же говорит апостол Павел: Да и все почитаю тщетою ради превосходства познания Христа Иисуса, Господа моего: для Него я от всего отказался, и все почитаю за сор, чтобы приобрести Христа. То есть он показывает, что может просто идти за Христом, не ожидая от Него ничего взамен. У Достоевского есть хорошая мысль: «Мало того, если бы кто мне доказал что Христос вне истины, и действительно было бы, что истина вне Христа, то мне лучше хотелось бы остаться со Христом, нежели с истиной» (письмо к Н.Ф. Фонвизиной, №61, февраль 1854 г.). Вот слова настоящего христианина!

А мы все время ищем от Бога некоторых благ, пусть даже и духовных. Иногда приходится слышать, как люди жалуются: раньше после Исповеди сердце пело (представьте собачку, целый день сидевшую на цепи, а потом пришел хозяин и отпустил ее на свободу побегать, порезвиться, погулять…): «Такой восторг сердце чувствовало раньше. Раньше причащаешься – и благодать очевидно снисходит в сердце, умиляешься всему вокруг, радует каждое проявление жизни, а сейчас вроде и исповедуешься, вроде и причащаешься, а сердце остается пустым. Почему так? Может быть, я что-то неправильно делаю или что-то еще?».

Есть у нас такое искушение – идти не за Христом, а за тем, что Он дает, за благодатью. В человеке развивается вкус к благодати, он может, как наркоман, «подсесть» именно на какие-то высокие, духовные переживания. И здесь Христос уже становится для него не последней целью, не Альфой и Омегой, не Началом и Концом, а всего лишь средством: «Я иду за Тобой, чтобы Ты дал мне этот «наркотик» – высокие духовные переживания: благодать, вдохновение». Видимо, поэтому Господь попускает нам периоды духовного охлаждения – Он молчит и дает нам возможность быть настоящими христианами и делом доказывать, что в Церковь мы пришли за Ним, за Христом, а не за тем, что Он способен дать нам как Царь и Бог. Мы пришли в первую очередь за Иисусом, а не только за Царем.

Как говорил Антуан де Сент-Экзюпери, «шипы и кремни питают любовь, и молитва благодатна молчанием Господа». Бывают и в монашеской (да и, наверное, в семейной жизни) периоды охлаждения. Когда тебя постригают в монашество, первые месяцы – восторженное состояние, ты просто летаешь. А бывают периоды, когда молитва становится машинальной, все монашеские дела тоже не отзываются благодатью – ощущение как будто бы богооставленности. И вот отцы говорят, что ничего ужасного в этом нет: Господь дает тебе возможность проверить себя, зачем ты пришел в монашество – за Христом или за тем, что Он способен дать, за какими-то высокими духовными переживаниями? Видимо, и в браке существует то же самое: Господь дает человеку возможность проявить себя, познать себя и доказать, что он взял в свою жизнь человека ради него самого, а не ради того чувства глубокого морального удовлетворения, которое дает общение с ним. Нужно научиться мыслить человека и Бога как последнюю цель и идти за Христом, а не за тем, что Он способен нам дать, даже в виде самых больших даров – в виде благодати в ответ на молитвы.

В какой-то момент Христос намеренно смиряется и делается нам бесполезным, делается философом перед подполковником. И вот сможем ли мы пройти это искушение? Нет ничего радостнее, чем идти за Христом торжествующим, за Христом, Который воскрешает мертвых, но всякий ли может идти за Христом распятым и умершим, за Христом бесславным?

Люди, которые испытывают разочарование в Церкви, собственно, в само сердце Церкви так и не дошли. Уходят только те, кто не дошел до церковной Цитадели – до Самого Христа. Могу предположить, что эти люди искали что угодно, например, каких-нибудь духоносных старцев, или откровений, или смысла жизни – чего угодно, только не Самого Христа. А в Церкви все преходяще, кроме ее Основателя. Когда-то были чудотворцы и чудотворения, прошло время – появились старцы, сейчас это время проходит, а, может быть, уже прошло. Может быть, в Церкви пока еще есть рассудительные, интеллигентные, умные батюшки, скорее всего, будет время, когда и их не будет.

В Церкви все преходяще, поэтому если человек ищет в Церкви что-то иное, помимо Христа, рано или поздно он будет разочарован. Даже если бы он имел тысячу лет жизни и оставался в Церкви, он в ней непременно разочаруется: в Церкви все преходяще, кроме Самого Иисуса Христа.

Можешь ли ты не быть эгоистом? Можешь ли ты допустить существование в мире другой личности, кроме твоей собственной? Можешь ли ты смириться с Богом, Который тебе бесполезен в какой-то момент времени, Который не откликается на твои молитвы? Можешь вытерпеть молчащего Бога в духовной жизни, тогда ты христианин. Смотрите, как апостол Петр выражает ситуацию, когда Христос обнищал, потерял Своих сторонников. Он говорит: «Господи, куда нам идти?». Только тот человек не разочаруется в Церкви, который не ищет в ней ничего другого, кроме Христа, и может от души сказать: «Господи, куда нам идти? Кроме Тебя, иного Бога не знаем». Вот как-то так я бы ответил на этот вопрос.

Часто встречаются люди, которые разочаровались не в Церкви и ее людях, а именно в себе, они говорят: 20 лет хожу в церковь, а никакого эффекта нет.

– Да, в моей небольшой пастырской практике мне уже очень часто приходилось сталкиваться с такими ситуациями. Человек разочаровывается не в Церкви, а в своих способностях что-то изменить в жизни. Он говорит: «Может быть, я проклятый какой-то? Не работают церковные таинства в моем случае. Я 20 лет хожу в храм, пощусь, молюсь, в общем-то, делаю, как учили, – но не могу сказать, что я стал лучше хотя бы на йоту, старые грехи как были, так и остались. Так что приходишь на Исповедь к духовнику, а он тебя встречает, как волк из мультика «Жил-был пес»: «Что, опять?» – «Да, опять двадцать пять: грехи те же – никуда не делись, страсти те же – никуда не делись. И не получается». И в этом случае человек думает, что либо он какой-то особенно грешный, недостойный, поэтому зачем себя зря мучить… Он впадает в уныние и затворяет для себя двери Церкви снаружи. Или он думает, что Бог есть, но не в византийских таинствах Он, не в той Церкви – Церковь как инструмент общения с Богом не работает, таинства не работают. В любом случае он уже близок к тому, чтобы прекратить свои отношения если не с Богом, то с Церковью.

Что здесь можно сказать? Очень важно в духовной жизни ясно и отчетливо знать ее цель и задачи. Такой человек поставил себе заведомо неисполнимую задачу – самому, ожесточением своей воли сделать себя лучше, побороть свои страсти или победить грехи.

Простое соображение: если бы человек мог избавиться от своих страстей сам, незачем было бы приходить Христу. Еще раз надо напомнить важный момент, о котором говорит Евангелие: оно говорит, что человек духовно болен, поврежден грехом, как раковой опухолью. Раковая опухоль лечится химиотерапией: человека просто убивают – убивают и живые, здоровые клетки в надежде на то, что раковые клетки умрут немножечко раньше, чем здоровые. Тогда, прекратив химиотерапию, можно будет «откормить» человека до здорового состояния. Господь делает то же самое: Он проводит человека через смерть и воскресение, убивает человека вместе с его злом и воскрешает, проводя его через Себя, как через некий фильтр, через причастие Плоти и Крови Своей.

Если бы человек мог победить зло сам, не надо было бы проводить такую болезненную операцию, подвергать его смерти и научать воскрешению. Евангелие было бы другим. А раз так, то задача всей жизни, которую ставит перед собой большинство из нас – сделаться лучше, неисполнима. Мы не можем победить зверя наших страстей своими собственными силами, но мы можем не дать этому зверю победить себя. Как братья Запашные в цирке? Ведь они не убивают своих тигров, они просто не дают им убить себя: дрессируют их, сажают на цепь. И цель нашей духовной жизни состоит в том, чтобы наши страсти посадить на цепь, не дать тиграм сожрать нас и усилиться. Наша задача состоит не в том, чтобы стать в Церкви лучше. Задача в том, чтобы не стать хуже.

Посмотрите на солдатские будни воюющего солдата: он не задумывается, далека ли победа, не ставит ее в качестве своей личной цели, а просто тянет солдатскую лямку. Появляется враг – он стреляет, нет врага – готовится, копает окоп, курит трубочку, заваривает себе чай. И он благодарит Бога, что день прошел, а он остался жив. Совсем недавно мы праздновали День Победы, и уже в телевизионных репортажах была заметна разница восприятия войны и Победы ветеранами и нами, не знавшими войны. Мы празднуем победу над страшным врагом, мы празднуем силу русского оружия, при случае вообще говорим глупость, что можем повторить, – это бахвальство человека, который, может быть, даже никогда всерьез не голодал. Что мы можем повторить? 872 дня блокады Ленинграда или 27 000 000 погибших?

Ветеран говорит: «А я радуюсь тому, что остался жив». И 9 мая 1945 года они радовались не тому, что победили, об этом никто особо не думал даже, радовались, что закончилась надоевшая война, что можно наконец жениться, создавать семьи, заботиться о своих детях. Можно трудиться, сеять хлеб, строить университет, учиться и так далее. Так вот, солдат не задумывается о победе, как стало понятно из диалогов журналистов с ветеранами. Солдат задумывается, как прожить день.

И мы, как воины Христовы, должны подражать им в своей духовной жизни. Нам не следует мыслить генеральскими категориями. Победа над нашими страстями – это не наша задача. Наша задача – преодолевать ежедневные искушения. В этом тоже есть определенный смысл. Не в том даже, чтобы побеждать искушения, а в том, чтобы им сопротивляться. Нет ничего особо страшного, если не удалось и битва закончилась проигрышем, – встал, пошел дальше. Не надо отчаиваться из-за того, что случаются грехопадения и даже с годами не получается становиться лучше: это ложная задача. Здесь где-то вмешался враг – мы сами поставили себе заведомо невыполнимую цель, которую никто больше перед нами не ставил, в том числе и Господь. Естественно, что достичь ее мы не смогли, и это становится для нас причиной разочарования в себе самих. Не глупо ли?

Человек может сказать, что раз Дух дышит где хочет, значит, можно не идти в церковь Божию. Я разочаровался в Церкви, люди там плохие, но ведь Бог везде: Бог у меня дома, Бог у меня в сердце?

– Это простой вопрос. Дома нельзя причаститься, а так – конечно. Кроме того, Церковь – это еще двухтысячелетний организм, это культура духовной жизни – молитвы, соборной молитвы, благочестивой жизни (по крайней мере, попыток благочестивой жизни).

Можно, конечно, обойтись без всего этого и сказать, что посредники не нужны. Тогда давайте будем последовательны и не будем отдавать детей в школы. Зачем? Ум-то у ребенка есть. И весь мир, результаты исследований которого запечатлены в учебниках. Есть живой, пытливый ум и с другой стороны – мир. Зачем школа? Зачем учителя? Зачем посредники между оком и миром? Зачем консерватории, музыкальные школы? Можно купить фортепиано: есть пальцы, есть уши – слушай, пробуй, учись, изобретай велосипед, проходя весь тот опыт, который создавали люди веками до тебя. Конечно, можно это делать, но будешь обречен в ближайшие 30 лет наигрывать на этом фортепиано какой-нибудь «Собачий вальс» одним пальцем. Так и в духовной жизни. Можно, конечно, проигнорировать Церковь и отвергнуть весь опыт духовной жизни, который накопился в ней за тысячелетие. В этом случае ты обречен остаться самоучкой.

К сожалению, пора уже заканчивать. Давайте подытожим.

– Чтобы не разочароваться в Церкви, во-первых, не нужно искать в Церкви ничего, кроме Христа, и от Самого Христа не ожидать ничего, кроме общения с Ним. Как говорит Сам Господь: «Ищите прежде Царствия Божия и правды его, и все остальное приложится вам». Все приложится – наде-яться на это можно, но ожидать не стоит, чтобы не разочаровываться. Нужно помнить, что все мы поражены в той или иной степени раковой опухолью эгоизма, и нам непереносимо, если мы видим что-то в мире, что нельзя использовать. И точно такими же глазами мы смотрим и на ближнего своего, и на Бога – это уже неправильно. На Бога надо смотреть как на Бога, а не как на силу, способную животворить или наказывать. И в Церкви не нужно ожидать ничего, кроме встречи со Христом.

Второй момент – нужно правильно, ясно и отчетливо поставить духовную цель на жизненную перспективу. Наша задача состоит не в том, чтобы победить свои страсти, это невозможно, это сделает Христос, подвергнув нас смерти и воскресению. Наша задача – не дать страстям одержать над нами победу и окончательно отвратить нас от Христа.

И третья важная вещь – это способность всматриваться, вслушиваться, способность творить добро, заканчивая то дело, которое начал Господь и предложил его завершить тебе. Так совершается добро.

На этом наша встреча заканчивается. Благословите наших телезрителей.

– Господь наш Иисус Христос да благословит и помилует всех нас.

Записала:
Ксения Сосновская

Полную версию программы вы можете просмотреть или прослушать на сайте телеканала «Союз».

О христианстве_Иерод. Симеон (Мазаев)_(полная лекция)

Иеродиакон Симеон (Мазаев). Философские основания христианской этикиИеродиакон Симеон (Мазаев).О 7-й заповеди БожиейБеседы с батюшкой. Заповеди как ключ к пониманию человека. Эфир от 2 мая 2016гБеседа со священником. 07.02.2017 (Сила молитвы)Всё, что надо знать об истории: лекция Евгения ПонасенковаМитрополит Антоний Сурожский о любви1.Блаженны нищие духом…Зачем Христос пришел в этот мир? (г. Углич, 2016.06.21) — Осипов А.И.»Заповеди Моисея» Часть1. Иеромонах Симеон (Мазаев)Филаретовский вечер в МДА 2016Беседы с батюшкой. Исповедь как искусство. Эфир от 21 июня 2016г07.»Гений и злодейство»_иеродиакон Симеон (Мазаев)В чем суть христианства? Иеромонах Симеон (Мазаев)»Выбор веры» Иеромонах Симеон (Мазаев)Беседы с батюшкой. Ответы на вопросы. Эфир от 5 декабря 2016гО любви и влюбленности (иерод. Симеон (Мазаев))3.Блаженны кроткие…О зависти (10-я Заповедь Божия)МДА. Иеродиакон Симеон (Мазаев) о жертвенной любвиАрхимандрит Мелхиседек (Артюхин) в Молодежном клубе Донской 2.02.2017

Храм Рождества Богородицы с. Тимашово

Иеромонах Симеон (Мазаев). Мужская философия: быть настоящим мужчиной

В издательстве «Даниловский благовестник» вышла в свет книга «Мужская философия. Быть настоящим мужчиной». «Прихожанин» попросил автора данной книги, философа, преподавателя Московской духовной академии иеромонаха СимеонаМазаева подробнее рассказать об этом издании и объяснить выбор такой непростой темы.

Отец Симеон, почему для своей книги Вы выбрали тему мужественности? Насколько она актуальна сейчас?

Мой интерес к этой теме чисто практический. Я писал свою книгу для студентов Духовных школ. Как к священнику ко мне часто обращаются студенты Академии, которые просят совета в вопросах общения с прекрасным полом. И я задумался, почему им, очень правильным в нравственном отношении людям, так трудно выстраивать отношения с девушками.

По моим наблюдениям, все они совершают одну и ту же ошибку. Православных мальчиков воспитывают на примерах великих подвижников, на трудах и опыте святых Отцов. И ребята пытаются относиться к женщине по-доброму, по-хорошему, по-христиански, делая упор на нравственной составляющей. А отношения с прекрасным полом можно строить либо по-мужски, либо не по-мужски. И никак иначе.

Существует два вида добродетели. Можно быть хорошим человеком – никому не делать зла, стараться всем делать добро. А можно быть добрым – в смысле качественным, крепким, надежным. К человеку беззлобному, доброму девушка не потянется – ей станет с ним скучно. Женщины порой говорят: «Эй, хороший парень, отойди! Ты загораживаешь мне вон того негодяя». Бытует даже мнение, что женщины тянутся к плохим. На самом-то деле эти так называемые плохие мужчины в другом аспекте оказываются очень качественными. Настоящими мужиками. Ради этой качественности женщина готова бывает простить своему избраннику даже отсутствие этических добродетелей.

Эта идея очень точно выражена в произведениях Михаила Юрьевича Лермонтова. Через все его романы проходит мысль: «Неужели зло так привлекательно?» Конечно, зло само по себе непривлекательно, но зло по отношению к ближнему прощается, когда в мужчине присутствует добро, превращающее его в качественного человека.

Поэтому и я говорю своим студентам и пишу в книге, что если мужчина привлекателен по-мужски, если женщина чувствует в нем надежного, сильного, уверенного в себе человека, то, как бы он к ней ни относился – по-доброму или не по-доброму, – она готова ему многое прощать. Но если у юноши нет этой мужской красоты, привлекательности, силы, уверенности, то, будь он даже святым в отношениях с девушкой, которая ему нравится, он не будет ей интересен. В лучшем случае этот юноша может рассчитывать на роль хорошего друга – и только.

Тогда что, по Вашему мнению, лежит в основе мужской привлекательности, мужественности?

Я выделил бы здесь два главных критерия – субъектность и уверенность…

…С уверенностью более или менее понятно. А что Вы имеете в виду под «субъектностью»?

В философии есть такие понятия: субъект и объект. Субъект – это всегда начало активное, причиняющее, инициирующее действие. Это мужское начало. Женское начало всегда объектное, уступающее, претерпевающее.

Простой пример: лектор и аудитория. Лектор – это субъект: он задает тему, инициирует беседу. Аудитория – это пассивная составляющая, слушающая, управляемая. Аудитория – это объект, женское начало. Если применить этот субъектно-объектный философский подход к картине современного мира, то можно сказать: сегодня мужчины во многом утратили свои мужские качества, потеряли мужественность, свою мужскую красоту. Скорее, от женщин, как ни парадоксально, можно ожидать инициативы, активности в разных сферах жизни, в том числе и церковной. Поразительно: хотя наша Церковь создана мужчинами – апостолами, пресвитерами, епископами, монахами, – мужчин в наших храмах абсолютное меньшинство.

Ребенок, играющий в бытие

Что случилось с современным мужчиной? Его, на мой взгляд, поразил «мавзолейный синдром»: подобно вождю мирового пролетариата, он лежит перед телевизором и ничем не интересуется. В свое время Ницше восклицал: «Братья мои! Вы можете хотеть чего угодно, но прежде всего умоляю вас: научитесь хотеть!» Эти слова, сказанные в XIX веке, сегодня актуальны для нас как никогда. Современный мужчина, призванный по своей сути быть человеком пути и цели, разучился хотеть, разучился ставить цели и добиваться их. По церковным правилам, мужчина, чтобы стать священником, должен либо жениться, либо принять монашество. Третьего пути не дано. Мужчина как зачинатель действия или создает семью, или, если ему это не по душе, становится богословом, искателем христианской истины.

А теперь посмотрим на нашего современника. Вот лежит такой нормальный парень лет 40 перед телевизором. Спрашиваешь его: «Почему ты не женишься?» – и слышишь самый распространенный ответ: «А оно мне надо?» Ладно, не по душе тебе семейная жизнь – тогда вперед, на путь Истины! Так и хочется ему сказать: «Делай же что-нибудь!» Но если мужчине ничего не надо, если он не умеет или разучился хотеть, то у него серьезный кризис субъектности и, стало быть, он не вполне мужчина. Кстати сказать, и священником может быть только тот, кто вполне мужчина.

В чем же причина, что мужчины перестали хотеть? Лень? Или страх ответственности?

Есть философская формула, которая кажется мне очень удачной: настоящий мужчина – это ребенок, играющий в бытие. Человеку, чтобы что-то сделать, нужно всегда иметь мотив. У любого действия есть причина. Мотив – это внятный ответ на вопрос: «Зачем?» И только один вид деятельности во всей культуре не требует такого мотива – это игра! Почему играет ребенок? Какую цель он преследует? Да никакую. Он заражает окружающих самим духом игры. Игра по своей сути бескорыстна и не требует мотива. Игра – первоисточник всей культуры. Об этом очень хорошо написал Йохан Хёйзинга в своем труде «Человек играющий». Река человеческой культуры берет свое начало из одного ручейка – из игры, из способности делать что-то в ситуации мотивационного «штиля», обходя проклятый вопрос «Зачем?» В мужчине, как в ребенке, который играет в бытие, сильно это начало. И только в этом случае он является творцом науки и культуры.

Помните Григория Перельмана, который доказал знаменитую гипотезу Пуанкаре и отказался от премии в миллион долларов? Если спросить Перельмана, в чем практическая польза его доказательства, думаю, он затруднится с ответом. Для него это игра. Он – тот самый ребенок, который играет в бытие. Все художественные произведения, все научные открытия, великие завоевания – все это действия ребенка, играющего в бытие.

Кстати, о завоеваниях. Тогда получается, что все полководцы, завоеватели – Наполеон, Александр Македонский, Гитлер – это все дети, играющие в бытие?

Возможно, завоеватели не самый лучший пример, но вы правы: все они вели свою игру. Каждый пытался построить свою Атлантиду, создать свое идеальное государство. Платон придумал свое идеальное государство теоретически, Гитлер, чтобы построить свой тысячелетний рейх, обрек на смерть миллионы людей. И, кстати, английский историк Уильям Ширер недоумевал, отмечая определенный факт: женщины были без ума от Гитлера. Ева Браун, выходя замуж за уже поверженного диктатора, говорила: «Германия без Адольфа Гитлера непригодна для жизни». Гитлер, конечно, страшное чудовище, развязавшее войну, охватившую весь мир. Но вместе с тем его идеи так сильно пленяли умы немцев именно потому, что он – ребенок, играющий в бытие.

И все же полководцы – не самый удачный пример. Я предложил бы другой образ мужественности, – скажем, Глеба Евгеньевича Лозино-Лозинского, нашего знаменитого авиаконструктора, создателя «Бурана», которого на Западе называли «генералом звездных войн». Будучи по своей сути таким же ребенком, играющим в бытие, и человеком мужественным, он, официально конструируя «Буран», неофициально разрабатывал совсем иной, фантастический проект, который сегодня в мире известен как авиационно-космическая система «Спираль». Ребенком, играющим в бытие, можно считать и Страдивари, который задался целью создать идеальную скрипку; Моцарта, Эйнштейна, Ньютона…

…Вы называете имена великих гениев в культуре и науке. А как теорию ребенка, играющего в бытие, можно применить к людям Церкви?

Если посмотреть на мировую историю, то можно легко увидеть, что именно люди Церкви и создавали науку и культуру. Философия как и наука до появления университетов развивались в стенах монастырей. И почти все знаменитые художники жили и творили засчет церковных заказов. Ни будь Церкви, мы бы сегодня не знали имен Микеланджело, Рафаэля, Леонардо да Винчи…

«Путь мужчины к сердцу женщины»

Отец Симеон, а можно ли научить мужчин быть мужественными?

Мужественности можно научиться. Каждый мужчина в определенный момент своей жизни стремится стать настоящим. Юноша, впервые испытав интерес к однокласснице, пытается обратить на себя ее внимание. И тогда у него возникает вопрос: что во мне есть такого, что могло быть интересно этой девушке и вообще женщинам? Он начинает вглядываться в себя, проводить ревизию собственной мужественности, пытаясь найти, как говорил царь Соломон, «путь мужчины к сердцу женщины». Если ему в этот момент предложить правильный идеал мужественности, юноша употребит все свои силы на то, чтобы ему соответствовать.

Говоря о мужской привлекательности, Вы называли имена великих людей: Моцарта, Микеланджело, Эйнштейна… Но ведь нас окружают обычные люди, далеко не гении. Мужчины привыкли по выходным отдыхать, пить пиво, смотреть футбол по телевизору. И они могут Вам возразить: «Я не гений. Я отработал 5 дней по 8 часов и хочу просто отдохнуть. Чего Вы от меня еще хотите?»

Я от них ничего не хочу. Это женщины хотят видеть рядом с собой настоящего мужчину. И если они разочаруются в своем спутнике, то станут мстить такому мужчине – за обманутые ожидания. Мстить своим презрением, от которого мужчины не будут знать, куда деваться, или же, есть еще один вариант, мужчины будут вынуждены откупаться дорогими подарками. Обратите внимание: сколько женщин ездит по Москве на роскошных автомобилях, которые они явно не могли приобрести на собственные средства.

Поэтому лично я от этих мужчин, которые давно потеряли свою мужскую красоту, ничего не хочу. Для меня важны мои студенты, я озабочен их будущим. Мой студент, если он серьезно собирается стать священником, может жениться только один раз. Ему жизненно необходимо не пробудить на время интерес к себе какой-нибудь девушки, а влюбить ее в себя навсегда.

Возможно, вы помните у Лермонтова письмо Веры Печорину, в котором она писала: «Мы расстаемся навеки; однако ты можешь быть уверен, что я никогда не буду любить другого: моя душа истощила на тебя все свои сокровища, свои слезы и надежды. Любившая раз тебя не может смотреть без некоторого презрения на прочих мужчин, не потому, чтобы ты был лучше их, о нет! но в твоей природе есть что-то особенное, тебе одному свойственное, что? то гордое и таинственное; в твоем голосе, что бы ты ни говорил, есть власть непобедимая…». Подобного отношения, чувства ожидает от своей девушки будущий священник.

Увы, в современном мире я вижу огромное количество разводов, в том числе и в среде духовенства. Это настоящая беда современной Церкви. Ведь священник не может жениться во второй раз. Что получается? Девушка выходит замуж за семинариста, они венчаются, начинают совместную жизнь, потом проходит два-три года, и женщина от него уходит. И что остается такому священнику? Если он захочет жениться во второй раз, ему придется сложить с себя духовный сан, отказаться от своего призвания. Либо выбрать монашеский пусть. К сожалению, я знаю немало священников, которых оставили их жены. Оставили, потому что эти мужчины перестали им быть интересны.

Что же в них не так? Чего не хватает? Для всех он хороший батюшка, и вдруг его бросает жена. Почему?

Чего не хватает? Умения хотеть. Это очень важно. Есть священники, а есть требоисполнители. Есть люди, которые горят в своем служении, а есть такие, кто совершает его по необходимости. И это всегда чувствуется. Я говорю своим студентам: для того, чтобы на вас был направлен восхищенный взгляд женщины, ваш взгляд должен быть направлен не на женщину, а на Небо или вдаль за горизонт. Вы должны быть людьми пути и цели, и только в этом случае женщины будут чувствовать вашу увлеченность, понимать, что в вашей жизни есть действительно нечто важное, значительно более важное, чем она.

Как я уже говорил, человек мужественный – это человек увлеченный, это ребенок, играющий в бытие. Если в человеке умирает этот ребенок, играющий в бытие, тогда и сам человек становится просто мещанином, человеком, который разучился хотеть, прагматиком, который и пальцем не пошевелит, если не будет знать, что это ему даст. Такой человек становится импотентом для культуры или науки. А мир без легенд, мир без истории, мир без культуры – это все тот же непрерывно повторяющийся «день сурка». В этом мире женщине жить скучно. И она уходит. Возможно, на поиски настоящего мужчины.

Отец Симеон, в начале нашей беседы Вы, рассказывая о мужественности, о мужской красоте, выделили два главных критерия: субъектность и уверенность. С субъектностью мы разобрались. Давайте вернемся еще раз к уверенности.

Был такой немецкий теолог Пауль Тиллих. Он написал работу под названием «Мужество быть». В ней он дает определение мужественности как способности утверждать бытие вопреки угрозе небытия. Другими словами, речь о духе, который побеждает внутренний страх, тревогу.

Поясните, пожалуйста…

Давайте возьмем такой пример. Нам предстоит лететь на самолете. Начинается сильная гроза, сверкают молнии, дует сильный ветер. Мы смотрим на самолет, который должен скоро взлететь, и испытываем чувство тревоги. Нам не по себе, еще чуть-чуть, и мы откажемся от полета. Но у трапа самолета нас встречает капитан воздушного судна. Он спокоен, его жесты неторопливы и уверенны, он шутит с пассажирами и членами экипажа. Его спокойствие и уверенность, базирующаяся на многолетнем опыте и знаниях, передаются и нам. Мы успокаиваемся. Вот, что я имею в виду, говоря, что мужественность питается уверенностью.

Помните фильм «Война» режиссера Алексея Балабанова? Главный герой Иван Ермаков (его играет Алексей Чадов) во время Второй чеченской войны попадает в плен к чеченцам и там знакомится с российским капитаном Медведевым (его роль сыграл покойный Сергей Бодров). Капитан Медведев ранен в позвоночник, у него парализованы ноги, и вместе с главным героем он сидит в зиндане – земляной тюрьме. В фильме главный герой произносит очень значимые слова о капитане Медведеве: «Классный все-таки мужик. Вот он сидит, пошевелиться не может, а рядом с ним так спокойно. Всякая тревога отступает». Вот вам пример мужественности, основанный на уверенности. Уверенность – это то, что развеивает страх и тревогу. И сегодня этого как раз не хватает мужчинам. Именно поэтому современного человека я определил бы как человека тревожного. Тревога – это совсем не то, что страх. Страх всегда предметен: я боюсь тигра, потому что он может меня съесть. А у тревоги нет лица. Именно поэтому человек часто не знает, что является причиной тревоги, которая его охватывает…

Но я позволю себе с Вами не согласиться. Мне кажется, тревога в нашем бурном и беспокойном мире — вещь естественная…

Только в том случае, если она не захватывает человека всего целиком. Тогда она превращается в болезнь, и человек не в состоянии найти в себе силы справиться с этой тревогой.

Лекарство от страха

Отец Симеон, выходит, своей книгой Вы хотите предложить мужчинам своего рода рецепт, как стать более уверенными и побороть свою тревогу?

Как я уже говорил, уверенность, будучи одной из составляющих мужественности, является важным элементом для бытия современного человека. Но чем уверенность отличается от самоуверенности? В основе уверенности лежит «знание местности». Посмотрите, на человека, который впервые приехал в Москву. Для него характерна поведенческая нерешительность: он не знает, где находится метро, по какой улице надо идти. Другое дело – человек, который ориентируется на местности. Тот даже на указатели не смотрит и с картой не сверяется. Он, не задумываясь, легко добирается до нужной точки.

И что же может стать такой «картой местности»?

Занятия философией. Мировоззренческая система и четкое понимание ценностей и доминант. Необходимо знать, что такое хорошо и что такое плохо; в чем секрет красоты, любви, ненависти; где лежит водораздел между добром и злом. Человек уверенный – это человек-правило. Фундаментом его уверенности всегда служит четкий и красивый личный кодекс. Исходя из знания «местности», уверенный человек понимает, как поступать в том или ином случае. Он точно знает, что должен и чего не должен делать ни при каких условиях, даже если цена вопроса его жизнь. Моя книга построена по образцу энциклопедии. В ней есть 10 доминантных имен мировоззрения современного человека.

Имен? Чьих?

Имена – это ключевые понятия, имеющие важное значение в нашей жизни. Понятие или имя счастья. Имя долга, имя женщины, имя отца, имя веры… Каждому имени-понятию соответствует свой рассказ, некий ясный концепт, объясняющий смысл имени. Чтобы человек, анализируя эти концепты, мог на этой основе выстроить свой собственный личный кодекс, свои личные 10 имен-понятий. Когда у человека появляется его личный кодекс, тогда в нем зарождается дух спокойствия, дух мужественности.

Следуй долгу!

Приведите, пожалуйста, какой-нибудь пример одного из этих имен-понятий.

Хорошо. Давайте рассмотрим имя долга. Долг во многом связан с понятием добра. Давайте разберемся, как делать добро, чтобы оно не оборачивалось поражением или медвежьей услугой другому человеку. Возьмем такой пример. Вы идете мимо Данилова монастыря и видите нищего с протянутой рукой. Обычный человек, руководствуясь заповедью Господа нашего Иисуса Христа «просящему у тебя дай и от хотящего занять у тебя не отвращайся», дает этому нищему 100 или 200 рублей. А вечером к этому нищему приезжает «инкассация» – бритоголовые парни в адидасовских штанах, которые собирают с них деньги на очередной мерседес для своего покровителя. Получается, дав деньги такому нищему, вы никакого добра не сделали, а стали жертвой мафии нищих.

Помните строчки Тютчева: «Нам не дано предугадать, как слово наше отзовется, – и нам сочувствие дается, как нам дается благодать»? Если так поэт сказал о слове, то эту же мысль можно отнести и к нашим поступкам. Нам действительно не дано предугадать, чем обернется то или иное наше действие – в нашей судьбе и в судьбе людей, на которых оно направлено. И очень часто мы действуем в состоянии неопределенности, когда не знаем, не можем оценить всех последствий нашего конкретного шага.

И как же человеку поступать в подобной ситуации неопределенности?

Существует правило, выработанное древними мудрецами, в частности Конфуцием, которое гласит: «Следуй долгу. Делай, что должен, максимально усердно, а сверх должного по собственной инициативе не делай ничего». В христианской культуре это следование долгу называется смирением. Смирение – это способность, говоря фигурально, открутить голову своему собственному Я…

В главе об имени Долг я расскажу читателю о понимании добра Львом Толстым и дам цитаты из ироничного памфлета «Скверный анекдот», написанного Федором Михайловичем, в котором он пародирует идеи Толстого. И в конце главы будет вывод, который согласуется с правилом Конфуция: делай, что должно, и ничего сверхдолжного. В этой же главе будет рассказ и о творческой стратегии Александра Пушкина, его мысли на тему, которая волновала его практически всю жизнь, – поэт и толпа. Об этом он рассуждал в ранние годы, об этом писал и незадолго до смерти, вкладывая свои мысли в уста поэта-импровизатора в неоконченном произведении «Египетские ночи».

Сопоставление различных материалов в этой главе в итоге подводит читателя к евангельской истине о том, что всякий возвышающий себя сам унизится, а всякий принижающий себя – возвышен будет. И это всё – о долге, о том, как делать добро, как совершается подвиг, как люди оставляют свой след в истории, и их имена прославляют потомки.

Долг – это категория судьбы, стратегия, следуя которой человек только и может стать великим и действительно совершить подвиг. Но, следуя своему долгу, человек должен прежде всего учиться смирять себя. Как священник смиряет свое своеволие поручами, охватывая запястья перед совершением богослужения. Великие дела и судьбы требуют смирения, а участью гордых может стать лишь скверный анекдот.

Простите, отец Симеон, но Вы же понимаете, что нельзя мужчине стать мужественным, лишь прочитав книгу…

Согласен с вами – нельзя. Но, прочитав книгу, можно развить в себе вкус к философии, к размышлениям над жизнью, над миром. Понять, что, прежде чем что-либо начинать делать, надо думать, анализировать, взвешивать, а не действовать наугад.

Я не случайно сказал, что предлагаю своему читателю некую «карту местности». Полагаю, что всякий человек, который отправляется в житейское «плавание» во время бури, должен иметь под рукой «карту морей и проливов». Тогда он сможет увереннее ориентироваться в бурных житейских «водах».

Вы считаете, что России сегодня не хватает мужественных людей?

Почему только России? Всей европейской культуре не хватает мужественных, уверенных в себе людей. В этом наша проблема. Современному человеку сегодня не хватает ясности прежде всего в мыслях, в оценке нравственных ценностей. Ему не хватает личного кодекса. Именно поэтому я считаю, что каждому мужчине сегодня просто необходимо проделать над собой серьезную философскую работу.

В начале нашей беседы я говорил, что настоящий мужчина – это ребенок, играющий в бытие. Особей мужского пола, играющих в разные игры, всяких разных экстремалов, любителей острых ощущений вокруг нас предостаточно. Человек мужского пола постоянно чувствует тягу к игре, только эти игры не достигают ранга бытия.

Показная храбрость российских бандитов в 90-х годах – это не мужество, а всего лишь жажда наживы, стремление к обогащению. Всякого рода экстремальные приключения – это тоже не игра в бытие. Одно дело прыгнуть с парашютом, чтобы пощекотать себе нервы. И совсем другое прыжок, который совершает десантник во время боевых действий. В первом случае это баловство, во втором – история. Игра в пейнтбол и опасная работа группы «Альфа», где стреляют не понарошку и офицеры могут погибнуть взаправду, отличаются друг от друга.

Для того чтобы наши игры приобретали ранг бытия, они должны находиться в режиме следования долгу.

Беседовал Петр Селинов