Вокруг проекта храма новомучеников на Лубянке разгорается скандал

В Центре славянской культуры и письменности выставлены конкурсные предложения нового собора Новомучеников и Исповедников российских на Крови, что на Лубянке (на территории Сретенского монастыря). Победителем объявлен проект Дмитрия Смирнова и Юрия Купера.

Конкурс проводился в октябре–декабре прошлого года, и результаты обещали объявить не позднее 20 января, однако жюри заседало на 10 дней позже, а обнародование задержалось еще на месяц.

Заказчикам проекта и экспертам было о чем поразмышлять во время этой отсрочки. Представленные варианты разнообразны по оформлению — от предельно традиционных до экспериментальных (хотя и похожих по размерам и основным составляющим, предписанным в конкурсном задании).

Проект-победитель поразил остальных участников конкурса своей пестротой (на стену храма вынесены очень крупные мозаичные иконы, так что получается подобие иконостаса снаружи храма), эксперты стали обсуждать его «расползшиеся» пропорции.

Наместник Сретенского монастыря архимандрит Тихон (Шевкунов) сказал «Известиям», что выбранный проект ему понравился, однако от дальнейших комментариев отказался и не уточнил, насколько окончательно решение о строительстве именно такого здания.

— Всё решается сейчас, давайте вернемся к этому через две недели. Пока прошу вас этой темы не касаться. Есть причины: вокруг проекта уже раскручивают серьезный скандал заинтересованные люди, не победившие в конкурсе, — пояснил отец Тихон.

«Известия» поговорили с некоторыми церковными архитекторами, не считающими выигравший проект удачным. Например, председатель комиссии Союза архитекторов России по культовым сооружениям и автор нормативных документов по храмостроительству Михаил Кеслер сказал, что проект-победитель «не необычный, а просто плохой. Он безвкусный, непрофессиональный, и диву даемся, почему выбор пал на него».

— Ходят слухи, что проект сейчас лихорадочно дорабатывают, — сказал г-н Кеслер «Известиям». — Вряд ли можно реализовать его как есть.

Архитекторы Михаил Кеслер и Андрей Яхнин считают, что проект не продолжает ни одну из русских или зарубежных традиций православного храмового зодчества. Сами они представили на конкурс менее «новаторские» разработки.

— Это только похоже на храм, но выглядит безобразно, — считает Михаил Кеслер. — Что притвор, что алтарь — одинаковой формы, на презентации проекта даже кресты не в ту сторону повернуты.

Мозаичные иконы на стенах храмов — традиционная вещь, но целый иконостас, оказавшийся на западной стене, — неожиданность для церковной архитектуры.

— Гигантские мозаики не будут восприниматься, поскольку храм будет зажат окружающей застройкой, — считает архитектор и художник Андрей Яхнин, также участвовавший в конкурсе с более традиционным проектом.

Вопрос о том, как храм впишется в среду центра Москвы, волнует многих. По проекту, отметил Михаил Кеслер, этого представить нельзя. Охранные обязательства по отношению к памятникам истории и архитектуры в Сретенском монастыре соблюдаются (этот аспект не вызвал вопросов и у входившего в жюри главы Москомнаследия Александра Кибовского), однако по пропорциям и стилю новый собор вряд ли будет соответствовать центру столицы.

— Вариантов для разных объемно-пространственных решений и размещения на площадке не так много, поскольку участок сложный, — поясняет Андрей Яхнин. — У всех есть большая стилобатная часть, галерея, гульбище, надвратная церковь, подземные переходы к другим зданиям монастыря — это было частью конкурсного задания. Вопрос только в пропорциях, в архитектурном оформлении.

Михаил Кеслер сообщил «Известиям», что собирается организовать обсуждение проекта в Союзе архитекторов России. Эксперты отмечают, что Дмитрий Смирнов и его соавторы неизвестны как церковные зодчие. Впрочем, реализация проекта самим автором не входила в условия конкурса.

Новый собор рассчитан на 2 тыс. человек (имеющийся храм Сретенского монастыря давно не вмещает всех желающих). По проекту он будет выше существующего примерно на 10 м.

Планируется освятить храм в 2017 году, к столетию начала большевистских гонений на Церковь. Ранее архимандрит Тихон (Шевкунов) сообщал, что направит на строительство все средства от продаж книги «Несвятые святые».

О новом храме Сретенского монастыря

Дорогие прихожане Сретенского монастыря!

3 октября 2012 года был объявлен, а 10 декабря 2012 года завершился открытый конкурс на эскизный проект храма Новомучеников и Исповедников Российских на крови, что на Лубянке.

Необходимость нового, вместительного храма в нашем монастыре назрела давно: кому, как не вам, известно, что нередко множество прихожан не помещаются в единственном уцелевшем соборе Сретения Владимирской иконы Божией Матери и вынуждены слушать трансляцию богослужения, стоя на улице.

Сретенский монастырь. Всенощное бдение. Фото: А.Камальдинов / Православие.Ru

Испрашивая у Святейшего Патриарха Кирилла благословение на проектирование и строительство храма, братия Сретенского монастыря просила назвать его собором Новомучеников и Исповедников Российских на Крови, что на Лубянке и приурочить его освящение к февралю 2017 года.

В целях и задачах конкурса особо подчеркивались следующие требования к будущему проекту.

«Храм должен отображать традиционную для русской церковной архитектуры идею Дома Божиего, а также подвиг и торжество духовной победы Новомучеников Российских». Это стало важнейшей задачей для проектантов.

Мы ожидали творческого решения, которое смогло бы выразить идею небесного торжества Новомучеников, нести в себе радость и свет победы Воскресения Христова, Церкви Христовой над злом этого мира, Вечной Жизни над смертью. Построенный к столетию начала трагических событий минувшего века, этот собор должен быть именно Храмом-Памятником победе Господа Иисуса Христа и Его святых учеников — Исповедников и Новомучеников.

Сретенский монастырь. Великий пост. Фото: К.Новотарский / Патриархия.Ru

В задании конкурса были и непременные технические моменты.

Храм должен быть вместительным: в идеале — на две тысячи человек.

Еще одно требование — предусмотреть проведение богослужений под открытым небом в теплое время года, как это делается, в частности, в Псково-Печерском монастыре, при особом стечении народа.

Из-за особой стесненности территории обители проектантам необходимо было учесть и возможность совершения крестного хода по галерее вокруг храма.

Также по причине крайне малой территории Сретенского монастыря (а он действительно самый маленький и при этом самый населенный мужской монастырь в Москве — здесь живут 42 монаха и послушника и 200 учащихся Сретенской духовной семинарии), мы попросили проектантов предусмотреть максимальное количество дополнительных помещений: для ризниц, мастерских, иных технических служб, а также для Сретенской воскресной школы, образовательного и катехизического центра для взрослых и монастырского издательства, здание которого будет снесено.

Наконец, необходимы подземные помещения для автомобилей монастырских служб.

Все эти хозяйственные задачи следовало решить без ущерба для образа храма.

В конкурсном задании также говорилось, что архитектура храма должна быть выполнена в русских традициях (московской, владимиро-суздальской, новгородской, псковской, нео-византийской), но может содержать и элементы современных форм и конструкций.

Выставка проектов. Фото: И.Правдолюбов / Православие.Ru

На конкурс были представлено 48 проектов. Многие из них заслуживают самого серьезного внимания со стороны всех, кто интересуется церковной архитектурой. Часть работ по-настоящему талантливы, в лучшем смысле слова традиционны. От лица Святейшего Патриарха мною, как наместником монастыря, были разосланы благодарственные письма всем, кто принимал участие в этом творческом состязании. А три победителя награждены в соответствии с условиями конкурса.

В жюри конкурса, кроме двух представителей Сретенского монастыря, входили известные московские архитекторы и искусствоведы.

Ниже мы публикуем все представленные проекты: читатели смогут сами соотнести творческие и технические задачи, сформулированные условиями конкурса, с предложенными нам творческими решениями.

Выставка проектов. Фото: И.Правдолюбов / Православие.Ru

После просмотра и обсуждений жюри отобрало три проекта, и среди них, — проект-победитель, представленный мастерской Д. Смирнова. Решение жюри вскоре было утверждено Настоятелем нашего монастыря, Святейшим Патриархом Московским и всея Руси Кириллом.

Что же выделило эту работу на фоне всех остальных?

Основной задачей конкурса было создание образа Храма-памятника, Храма-торжества победы Христа и Его учеников-Новомучеников, и вот с ней-то, по мнению жюри, авторы проекта-победителя справились лучше других.

Представленный образ храма — необычайно светлый и величественный. То, что авторы поставили храм на постаменте-стилобате, зрительно подчеркивает идею памятника.

ИП Смирнов Дмитрий Михайлович. Победитель конкурса

Нас по-настоящему порадовало то, как авторы проекта смогли найти эсхатологический образ победы Церкви, образ Града Небесного, Нового Иерусалима, в центре которого Агнец — Господь наш Иисус Христос в торжестве Своей победы.

И увидел я великий белый престол и Сидящего на нем, от лица Которого бежало небо и земля, и не нашлось им места (Откр.20:11). Художники воплотили этот замысел вынесением на внешнюю стену храма иконописных изображений Спасителя на престоле в окружении Новомучеников. Почему-то, кстати говоря, именно это вызвало самую жесткую критику, вплоть до упреков в модернизме, хотя именно такое решение мы можем видеть на фасаде главного собора Псково-Печерского монастыря, и в данном случае эта художественная параллель представляется для нас значимой, поскольку у московской Сретенской обители с Псково-Печерским монастырем особые духовные взаимоотношения.

Успенский собор Псково-Печерского монастыря

Светлый, эсхатологический образ храма, говорящий о торжестве и победе Христа и Его Церкви в Царствии Небесном — вот та наша мысль и ожидание, которые уловили и воплотили авторы проекта.

Вместе с внутренними балконами храм будет вмещать две тысячи молящихся, что соответствует техническому заданию. И вместе с тем собор спроектирован так, что, становясь в один ряд с уличными домами, он не выходит на линию Рождественского бульвара (в отличие от большинства представленных проектов), — что, при высокой плотности застройки, все же дает возможность смотреть на него со значительного расстояния.

Вид с Рождественского бульвара. ИП Смирнов Дмитрий Михайлович. Победитель конкурса

К сожалению, не во всех проектах предусматривалась возможность совершения богослужений под открытым небом. Давая это задание, мы ожидали, что для такого служения будет предназначен некий балкон или небольшая площадка, но авторы проекта-победителя предложили намного лучший вариант.

На время особо многолюдного богослужения галерея на стилобате становится алтарем, — здесь устанавливается переносной Престол, — а прихожане располагаются в монастырском дворе.

Решение, по-моему, очень простое, изящное, удачное и при этом практичное. А иконы Спасителя и Новомучеников по внутреннему фасаду храма будут напоминать об иконостасе, создавая правильный образ богослужения.

По галерее стилобата удобно проводить крестные ходы, не выходя на Рождественский бульвар и не препятствуя городскому движению (что было бы неизбежно, если принять проект непосредственного примыкания стен храма к городской улице).

Вид со стороны Сретенского монастыря. ИП Смирнов Дмитрий Михайлович. Победитель конкурса

Наконец, в просторном стилобате, который служит художественно-архитектурном постаментом Храма-Памятника, мы сможем несравненно лучше, чем в предлагаемых другими проектами трехэтажных пристройках, разместить и просветительский центр с залом для лекций, и воскресную школу с классами, и многочисленные технические службы, издательство и даже несколько лекционных аудиторий для нашей семинарии.

Каков будет материал внешней и внутренней отделки храма, какова техника изображений, какие конкретно будут на фасадах лестниц сюжеты барельефов, посвященных Новомученикам, мы пока не знаем. Все это — в процессе самой серьезной работы и обсуждений.

Что касается еще одной важнейшей составляющей проекта — необходимости создания архитектурной концепции нового храма в увязке с существующими в монастыре строениями, — то здесь я предоставляю слово профессионалам, высказавшимся на эту тему.

Академик В.Д. Шмыков, архитектор-реставратор, начальник архитектурной проектной мастерской ФГУП «Институт «Спецпроектреставрация», действительный член Академии архитектурного наследия: «Созданный авторами архитектурно-художественный образ содержит идею духовного торжества Новомучеников во имя Христа и Православной Церкви, отвечает высокой духовности русского православного народа и поддерживает высокий статус монастыря. При этом хорошо вписывается в существующую градостроительную ситуацию и сложившуюся окружающую историческую застройку».

Профессор МАРХИ Тимур Башкаев: «В целом это впечатляющая работа, точно отражающая запросы и самоощущение современной Церкви, но требующая внимательной проверки градостроительных и объемно-планировочных решений комплекса при сохранении яркого авторского стиля фасадных решений».

Обращаюсь к нашим прихожанам с просьбой о молитвах, чтобы Господь благословил это начинание и позволил завершить строительство и благоустройство храма в срок, — к февралю 2017 года.

Ниже мы представляем фотографии всех проектов, участвовавших в конкурсе.

ЗАО «Имидж Дизайн Групп»

ООО «Бюро архитектурно-строительного проектирования «АС про»

ООО «Строительно-реставрационная компания «Практика»

ООО «Мой город»

ООО «Мастерские Андрея Анисимова»

ООО «Мастерские Андрея Анисимова»

ООО «Мастерские Андрея Анисимова»

ООО «Мастерские Андрея Анисимова»

ООО «Центр комплексного проектирования ТМ-8»

ИП Стрельников Олег Васильевич

ИП Стрельников Олег Васильевич

ЗАО «РСУ — 103»

ООО «КУРСОР-ХОЛДИНГ»

ООО «БИЛДИНГ КОНСТРАКШН»

ООО «БИЛДИНГ КОНСТРАКШН»

ООО «Студия Уткина»

ООО «Творческая Мастерская «ДАБОР»

ООО «Творческая Мастерская «ДАБОР»

ООО «МАРКА»

ИП Коробицын Игорь Владимирович

ООО Проектный центр «ЭКОТЕКТУРА»

ООО «Творческая мастерская архитектора О. Гридасова»

ООО «РисанПроект»

ООО «ВАШ проект»

ООО «ТРДМ»

ООО «ТЕРЕМ» (Архитектурная студия)

ООО «ТЕРЕМ» (Архитектурная студия)

ООО «Архитектурная мастерская — ТРИ»

ФГУ высшего профессионального образования «Московский архитектурный институт (государственная академия), МАРХИ

ООО «Вольф Систем»

ООО «СтройРестПроект»

Гос. предприятие Московской области «Проектный институт гражданского строительства, планировки и застройки городов и поселков» (ГП МО «Институт «Мосгражданпроект»)

Гос. предприятие Московской области «Проектный институт гражданского строительства, планировки и застройки городов и поселков» (ГП МО «Институт «Мосгражданпроект»)

ОАО «Центральный научно-исследовательский и проектно-экспериментальный институт промышленных зданий и сооружений — ЦНИИПромзданий» (ОАО ЦНИИПромзданий)

ОАО «Центральный научно-исследовательский и проектно-экспериментальный институт промышленных зданий и сооружений — ЦНИИПромзданий» (ОАО ЦНИИПромзданий)

ООО «Другая архитектура»

ООО «ЮрИнвестСтрой»

ООО «Архитектурные мастерские — Классика»

ООО «Архитектурная мастерская 1.618»

ООО «Проектно-инжиниринговое предприятие «Александръ»

ООО «Проектно-конструкторское бюро имени В.С. Фиалковского»

ООО «КБК Проект»

ООО «Проект «Двадцать Один»

ООО «Мосспецпромпроект-М»

ИП Соловьев Иван Павлович, Чаморовский Игорь Олегович

Архитектор Варданян Вардан Рафаэлович

Архитектор Варданян Вардан Рафаэлович

Руденко Ирина Ивановна

ИП Кузнецов Александр Леонидович

ООО «Тиамат-проект»

ИП Котов А.Б., Цеханский Р.В., Тюрин К.А.

«Место, где ты не хочешь оказаться»

В Бутырской тюрьме завершилась многолетняя реставрация православного Покровского храма, построенного знаменитым архитектором Матвеем Казаковым в конце XVIII века. Еще десять лет назад церковь находилась в ужасном состоянии и мало чем отличалась от окружающих ее тюремных блоков, одним из которых она и была в советские годы. Храм восстановили на средства частного лица, бизнесмена Алексея Шмидта. В беседе с «Лентой.ру» он рассказал о своем выборе, о вере, о внутренних переменах, которые происходят с людьми в неволе, и о том, что испытывает человек, покидая Бутырский тюремный замок.

Pro memoria

«Лента.ру»: Почему вы решили заняться восстановлением храма в Бутырке? Согласитесь, весьма специфическое место.

Шмидт: Все началось на дне рождения известного актера Эммануила Виторгана, куда был приглашен начальник этой тюрьмы Сергей Вениаминович Телятников. Мы с ним там познакомились. Я не знал, кто он по должности. Сидели за одним столом, общались. Это был 2013 год.

Разговорились, и он пригласил меня на экскурсию в Бутырскую тюрьму. Я был удивлен, насколько это интеллигентный человек, крайне начитанный, очень много знающий о тюремной системе, и не только российской, но и мировой, потому что много общается с зарубежными коллегами.

Во время экскурсии Телятников привел меня в храм, который тогда находился в ужасном состоянии, и сказал, что у него есть мечта его восстановить. Эту церковь 250 лет назад знаменитый архитектор Матвей Казаков построил вслед за возведением самого Бутырского тюремного замка.

Потом он мне показал старые записи о том, сколько людей в 1930-е годы, во время Большого террора, прошли через Бутырку, скольких увезли на Бутовский полигон. И я тогда сказал, что постараюсь помочь. Не с целью замолить мои или чьи-то еще грехи, но в память об этих безвинно погибших людях. Я поделился этой идеей со своим другом Давидом Якобашвили (бизнесмен, сооснователь компании «Вимм-Билль-Данн» — прим. «Ленты.ру»), и он ее поддержал и активно участвовал на всех этапах.

Репрессии 1930-х коснулись вашей семьи?

Моей не коснулись, но очень серьезно повлияли на семьи моих знакомых, моих друзей. Это трагедия, страшное преступление, жертвой которого стала элита страны — люди, воспитанные еще в кадетских корпусах, имевшие четкое представление о чести и достоинстве. Множество талантливых людей, передовых специалистов сгноили в тюрьмах и лагерях. Не только интеллигенцию, но и опытных военных, да и простых людей, крепко стоявших на земле, хранивших веру отцов.

Двадцать лет назад говорили, что данные о жертвах террора занижены, теперь же все чаще твердят обратное. Те, кто славит Сталина как выдающегося государственного деятеля, утверждают, что рассказы о ГУЛАГе — это мифы. Что вы думаете об этом?

Думаю, что цифры по жертвам репрессий занижены. Террор был куда масштабнее, чем мы себе представляем. Тех, кто сегодня превозносит Сталина, я считаю крайне недалекими людьми. Происходило уничтожение собственного народа, и относиться к этому следует именно таким образом, без попытки что-то приукрасить и кого-то обелить задним числом.

Однако тюремный храм — это не мемориал, им будут пользоваться нынешние арестанты, а не жертвы террора и их родственники.

Отчасти я руководствовался желанием помочь каждому человеку, попавшему в тюрьму. Он не может выйти, ему часто не у кого просить помощи. Даже те, кто не верил в Бога на воле, пытаются найти его в заключении. Теперь у них есть еще и возможность прийти на службу. Многим посещение храма очень помогает.

Чем именно?

Происходили порой какие-то события, которые вполне можно считать чудесными. Несколько человек из хозотряда (хозяйственными работами в СИЗО занимаются осужденные, отбывающие наказание на территории тюрьмы — прим. «Ленты.ру»), посещавшие службы и помогавшие при строительстве, стали превращаться из маргиналов в нормальных людей, а потом получили условно-досрочное освобождение, хоть и не просили об этом. Парень один ни во что не верил и был по-своему сдвинутым, но стал ходить в храм и со временем стал алтарником — помощником священника на службах, таким, знаете, набожным послушником. Все это мы видели во время реставрации. Видели, как результаты нашей работы воздействуют на людей — такое реальное перевоспитание или исправление человека.

Вы же взрослый, опытный человек. Вы и правда верите, что такие люди могут меняться, перевоспитываться?

Человек, конечно же, может измениться. Это происходит либо одномоментно, либо очень долго. Он к этому идет, сталкиваясь с какими-то знаками, совпадениями, подводящими его к определенным мыслям и решениям. Другое дело, что многие люди не хотят меняться. Для внутренних перемен нужно перебороть эгоизм, нужна сила воли. На это в реальности оказываются способны единицы.

Святые ГУЛАГа

У вас было представление о том, как должен выглядеть обновленный храм?

Была задумка сделать церковь просторной, светлой, и она удалась — благодаря окрашенным в белый цвет стенам, куполу, столь же светлому иконостасу. Чтобы людям там дышалось легко, как на свободе.

Однако большая часть работ невидима для глаз. К примеру, керамогранитные полы с подогревом и автономным отоплением. В любое время года в храме поддерживается необходимая температура, чтобы сохранить росписи и чтобы внутри было уютно.

У вас прежде был опыт реконструкции таких объектов?

Работал одно время на Крайнем Севере, занимался жилищным строительством. Много читал об этом. Опыта реставрации или реконструкции не было. Но в итоге проект получился успешным и в плане качества, и экономически. Никто не верит, сколько было на эту работу потрачено, потому что вышла очень небольшая сумма — около 16,5 миллиона рублей, включая затраты на иконостас и роспись.

Недорого, если учесть размеры храма.

Во-первых, никто не украл ни одного рубля. Это по определению было невозможно. Руководил работой мой друг, директор компании Филипп Моносов, который затем был награжден грамотой от Русской православной церкви.

Во-вторых, мы очень внимательно подошли к выбору художников, проводили собеседования, искали тех, кто душой болеет за свое дело, а не только ищет прибыли. И эти люди, которых я подобрал сам, потом действительно работали от души. А мы, в свою очередь, им исправно платили. Через художников нашли и мастеров, изготовивших иконостас. У нас были некоторые чертежи, поэтому иконостас выполнен в стиле, характерном для конца XVIII века — того времени, когда был построен храм. Немножко по размерам, правда, получился больше, чем думали, но это ничего не испортило: иконостас выглядит очень легким, при том что изготовлен из массива дерева. Там все всерьез и надолго.

Роспись получилась шикарная, сюжеты уникальные: о жизни святых в лагерях ГУЛАГа. Люди работали над росписью день и ночь в течение восьми месяцев. Но куда больше времени ушло на подготовку стен: где-то снимали более позднюю штукатурку, а в некоторых местах был уже голый кирпич.

Статус закрытой территории как-то осложнял работу?

Действительно, Бутырская тюрьма — это объект с особым режимом. Туда не так просто пройти, привезти стройматериалы и так далее. Но начальник СИЗО лично занимался этими административными вопросами. Также нас поддерживало московское и федеральное руководство службы исполнения наказаний.

А как относились к вашей работе криминальные авторитеты?

Сказали, что я делаю очень большое и благое дело. Спрашивали, нужна ли помощь. Но я отвечал, что нет.

Я вложил в этот храм свою душу — так же, как и начальник СИЗО. Думаю, люди, находящиеся в тюрьме, это поняли. Ведь ни до, ни после нас никто бы этот храм для них не отремонтировал. А сейчас работы выполнены качественно. Я надеюсь, на века.

Разделяете ли вы мнение, что четверть, треть или даже половина людей в Бутырке содержится безвинно?

Вряд ли там находятся совсем невиновные, но есть те, кому неправильно назначили меру пресечения до суда. Они могли бы оставаться под подпиской о невыезде или под домашним арестом. Таких около 20 процентов постояльцев изолятора. Государству и налогоплательщикам не пришлось бы их содержать.

Адвокаты часто жалуются, что их клиентов заключают под стражу за экономические преступления, хотя, по мнению законотворцев, этого делать не следует.

Я вообще считаю, что есть мошенничество — когда преступники обманывают людей, чтобы забрать последнее, и есть разборки между крупными компаниями — когда вопросы должны решаться в гражданско-правовом поле, в арбитраже.

Хребет государства

Как вы относитесь к Русской православной церкви?

Я считаю, что без нее России уже давно не было бы. Это хребет нашего государства. Те негативные частные случаи, которые периодически описывает пресса, я просто не беру в голову. Везде бывают перегибы, и церковь не может быть исключением.

Я лично знаком с митрополитом Иларионом. Это очень интересный, умнейший, талантливый человек: пишет музыку, дирижирует.

Существует теософская идея о том, что все религии говорят об одном и том же. Вы согласны с этим?

Да, я приверженец идеи о том, что все религии вышли из одной. Различия, которые отделяют нас от католиков, мусульман, иудеев и буддистов, весьма незначительны и в будущем будут сглажены. Но это произойдет не раньше того времени, когда все люди начнут говорить на одном языке.

И все же вы занимаетесь восстановлением именно православного храма.

Другого в Бутырке просто нет. Но мы также обустраиваем молельную комнату для мусульман и синагогу. Все в согласии с требованиями исламского духовенства и раввинов. Сейчас также ведем переговоры с буддистами, хотим и им обустроить специальное помещение. Там сидят люди, исповедующие все традиционные для России религии, и у всех должна быть возможность для духовного роста.

Однако говорить о том, что мы все в душе политеисты, наверное, не стоит. Мы, православные, идем своим путем. Мама у всех одна, папа у всех один, и своих родителей люди не меняют — даже те, кто с ними не в ладу. Слишком много явных и скрытых нитей соединяют родных людей. Так же и с религией.

Вы воцерковленный человек, соблюдаете посты?

Не пощусь, то есть считаю, что поститься надо душой и в каких-то поступках. А что касается пищи —
многие не понимают, что пост был придуман для того, чтобы помочь пережить голодные периоды года, когда из припасов, кроме картошки и капусты квашеной, ничего не остается.

Конечно, определенные ограничения в питании полезны для здоровья, но их можно придерживаться в любое время. И еще я против фанатизма в вере — то есть неосознанности в словах и поступках, когда люди кричат на улицах или выставках, что они за то или против этого. К религии это никакого отношения не имеет.

Вас крестили в детстве?

Нет, я принял крещение уже в зрелом возрасте, во Франции. Таинство проводил православный епископ Каннский Варнава. К этому моменту я понимал, что это моя религия.

От тюрьмы и от сумы…

Почему вы просто не передали деньги в один из фондов, которые вместе с РПЦ занимаются восстановлением храмов?

Я вообще считаю, что не надо помогать каким-то фондам. В окружении любого из нас, если постараться, можно найти людей, нуждающихся в нашей поддержке и помощи. Лучше я буду помогать этим людям. Помощи от фондов, даже самых крупных, не так уже много. И всегда есть люди, обиженные на них: почему вы тому-то человеку не помогли, и так далее. Нужно стремиться к адресной помощи. И в случае с Бутырским храмом мы не создавали никаких дополнительных организаций. Собрали деньги со своих зарплат, премий, каких-то сбережений.

Покажут ли восстановленный Бутырский храм патриарху?

Да, наверное, осенью. Духовник патриарха отец Илий меня знает, и знает, что я занимался храмом. Так что, я думаю, и ему, и главе нашей церкви будет интересно посетить это место.

А вообще из десяти человек, которых я приглашаю туда на экскурсию, обычно соглашается только один. Объяснение простое: это негатив, я туда не хочу. Я говорю им: есть тюрьма — место, где ты не хочешь оказаться, но когда ты ее увидишь — то поймешь, чего именно хочешь избежать, и избавишься от лишних страхов.

К тому же, так сказать, по закону физики, приходя со своим маленьким негативом в тюрьму, вы избавляетесь от него: большой негатив Бутырки поглощает собой все остальное.

В подтверждение этого мне неоднократно говорили о невероятном ощущении радости жизни, возникающем при выходе из Бутырки на улицу: уже и дождь не дождь, и работа по-другому идет.

Можете применить к этому выражение «от тюрьмы и от сумы не зарекайся»?

Конечно. За то время, пока я занимался храмом, в Бутырку попали несколько человек, которых я знаю лично.

Одно время высказывались идеи реконструкции Бутырского замка с перепрофилированием его под иные цели. Вам было бы интересно этим заняться?

Не думаю, что это хорошая идея. Как ни отбеливай стены Бутырки, она никогда не станет развлекательным центром или домом отдыха. В лучшем случае она останется историческим памятником.

Я плохой христианин

Я плохой христианин, я редко хожу в церковь и молюсь только в исключительных случаях. Я грешен.
Я принял христианство в 27 лет совершенно сознательно, после многих месяцев сомнений и раздумий, главным вопросом которых было – верю ли я. Ответа на этот вопрос у меня нет и сегодня.
Несколько лет назад я с группой монахов доминиканцев совершил паломничество по монастырям на Балканах. Основной целью нашей поездки была организация центра реабилитации для наркоманов в монастыре недалеко от Вуковара.
Время, проведенное в монастыре в Вуковаре, стало поворотным событием моей жизни. Я своими глазами увидел места, где прошло самое острие конфликта между двумя конфессиями – между католиками и православными. Где было пролито несчетное количество невинной крови, где еще сегодня на стенах церквей видны дыры от пуль, а там где когда-то растили хлеб, расположились минные поля, разделившие братьев во Христе. Мы встречались со священниками, монахами и простыми прихожанами по обе стороны границы и не смотря на то, что война закончилась много лет назад, она продолжала оставаться вездесущей. Как однажды сказала сестра Драгица: «война закончилась, а мир так и не наступил».
Осенью прошлого года в Германию приезжал Папа. Для любого католика визит Папы — огромное событие. Он много выступал и говорил очень мудрые слова, его речи, я думаю, способны пронзить до глубины души даже убежденных атеистов. К сожалению, эту великую радость разделили со мной не все мои сограждане. На улицы вышли толпы гей-активистов с плакатами оскорбительного содержания, в левых газетах Папу обвиняли в пособничестве педофилам, расизме, связях с нацистами. Когда Папа – представитель миллиарда католиков и глава хоть и карликового, но суверенного государева с тысячелетней историей посетил Бундестаг, представители ряда политических партий в знак протеста покинули зал заседаний, как будто перед ними выступал какой-то бесноватый тиран.
Светлые дни пребывания Папы в Германии были омрачены.
Параллели между антихристианской вакханалией, творившийся год назад в Германии, и сегодняшними нападками на РПЦ в России для меня совершенно очевидны. Несмотря на то, что речь идет о разных странах и разных конфессиях, поразительно похожими оказались как те, кто атакуют церковь, так их гнусные методы.
Близится тысячелетие великого раскола между католиками и православными. Сегодня Церковь слаба как никогда, а многовековые христианские ценности подменены стеклянными бусами гуманизма. Торговцы совестью – левые журналисты приватизировали право на истину, политики-популисты ловко льют сладкий яд марксизма на души отчаявшихся людей, жаждущих справедливости, проповедники блуда, прикрывающиеся правами человека, упиваются вседозволенностью и возможностью безнаказанно топтать ногами то, что свято для миллионов людей во всем мире.
Я призываю своих братьев во Христе положить конец бессмысленному тысячелетнему раздору, причина которого незначительные политические разногласия и воссоединить церковное единство христиан. Только объединившись, христиане смогут противостоять угрозам, которые сегодня общие у католиков и православных.
Визит Папы в Россию и долгожданная встреча с Патриархом мог бы стать символом воссоединения двух церквей после тысячелетнего раскола и дать развитию христианства новый импульс.
У христиан один Бог, нам нечего делить.

Оригинал

Храм примирения

Несмотря на то, что строительство храма Новомучеников и Исповедников Российских на Лубянке еще продолжается, уже можно во всей полноте оценить его величественный внешний вид. Сегодня мы беседуем с создателем этого проекта – архитектором Дмитрием Смирновым. Об уникальности архитектурных форм храма Новомучеников, сочетании современных технологий и классических материалов, а также о возрождении дореволюционных стилей и творческой свободе в храмостроительстве он рассказал в интервью порталу «Православие. ru».

***

— Дмитрий, хотелось бы традиционный вопрос задать: как вообще все начиналось? Как вы попали в этот проект?

Изначально я светский дизайнер-архитектор. Занимался проектами современных частных домов, общественных зданий, а опыт работы с церковной архитектурой отсутствовал.

И когда мы начали участвовать в конкурсе, то думали, что это в известной мере авантюра и вряд ли нам удастся выиграть конкурс на столь значимый объект.

Но когда мы с командой делали сам проект, а мы фактически делали его день и ночь, это было такое сильное вдохновение.

Сначала мы пытались вписаться в окружающую застройку, и у нас ничего не получалось. Храм получался диспропорциональный.

Тогда я принял решение: давайте представим, что мы строим храм на большой площади, что нас ничего не ограничивает, и постараемся сделать шедевр церковного архитектурного искусства. А потом мы его уже встроим в застройку и будем смотреть, где что нужно подрезать.

— То есть вы решили просто на время отключиться от этих внешних факторов?

— Иногда надо отключиться, чтобы существующие ограничения не мешали чистому творчеству. Уже потом мы его поставили на эту самую имеющуюся площадь, он замечательно вписался, но нам уже психологически ничто не мешало.

— Вы изучали какие-то еще проекты потом? Можете сказать, какие оригинальные решения были найдены в этом храме?

— При знакомстве с этим храмом для обычных архитекторов будет очень много открытий. Каждый их шаг будет сопровождаться открытиями, потому что снаружи это крестово-купольный храм, а внутри — это Святая София. Так вообще не строят. Будут говорить, что это профанация, но на самом деле снаружи храм кажется меньше, чем внутри.

Так как площадь застройки не очень большая, а нужно было все-таки получить храм такой, чтобы обеспечивал все нужды монастыря, чтобы народ не стоял на улице, нам пришлось максимально его детализировать, чтобы он визуально собирался в более стройную конструкцию.

И если снаружи он получился крестово-купольный, то внутри это византийская базилика. Такого или почти не делают, или мы просто не встречали. У нас получилось такое сочетание стилей и архитектурных форм.

Так как мы, условно говоря, были непрофессионалы в церковной архитектуре, то смогли сделать проект незашоренный, свободный от условностей.

— А много было критиков, которые говорили, что так нельзя и ничего не получится?

Критиков изначального проекта было очень много, и я, честно говоря, их понимаю. Особенно, когда смотрю на первоначальный проект, который мы все еще дорабатываем.

Все эти три года мы улучшаем пропорции, детализацию, чтобы это был настоящий шедевр мировой архитектуры, и это непрекращающийся процесс. Все время, до последнего момента, мы улучшаем и улучшаем то, что можно, дорабатываем резьбу по камню до того момента, пока вот-вот деталь должна уйти в станок, и с производства уже звонят, спрашивают где файл с резьбой! И только тогда мы со спокойной душой отправляем проект той или иной детали в производство. Слава Богу, в этом плане нам повезло с подрядчиками по каменному убранству, компанией «Юсса-гран». Ребята с пониманием относятся к творческому процессу и ко всей ответственности, возложенной на нас, за внешний вид и качество благоукрашения храма.

—Если брать внутреннее пространство храма, то, в процентном отношении, как далеко ушли от первоначального проекта? Какова масштабность этих изменений в процессе работы?

— Наверное, процентов сорок. Естественно, конструктивные решения остались те же, а во внутренних решениях мы постарались выжать максимум из имеющегося объема и пространства.

— А есть какие-то новые технологии, которые нигде не применялись, по вашим сведениям?

Весь фасад и интерьер построен сначала в 3D моделях, отправленных потом на станки по фрезеровке натурального камня. То есть получается, весь храм вырезан как бы нерукотворно. Все творчество, создание уникальных резьб и профилей храма, создано 3D художниками, и уже потом, как огромный конструктор, привезено на стройку. У меня изначально была задача, чтобы весь храм был полностью сделан посредством самых современных технологий.

— Сколько людей работало над проектом?

— Человек 30 — архитекторов, дизайнеров, 3D модельеров, художников, проектировщиков…

— А что за материалы применяются?

— Фасад — это натуральный владимирский камень, из которого построен, например, тот же храм Покрова-на-Нерли, Успенский собор. Гранит тоже наш, русский. Мы решили остановиться на классике, потому что это сразу сделает храм благородным. Через год будет чувство, что он здесь всегда стоял.

— А вот ваш личный опыт работы над храмом Новомучеников?

— В этом проекте стараюсь, чтобы каждую деталь пропустить через себя: это очень ответственный момент — храм Новомучеников на таком месте. Надо, чтобы все было сделано на высшем уровне, каждый элемент важен, все должно сочетаться между собой, поэтому очень важно, когда все сделано по принципу одной руки. Важна каждая деталь, каждый элемент в проекте. Иногда при строительстве храмов получается такая сборная солянка, когда заказали одному архитектору интерьер, другому — еще что-то, а мы стараемся, чтобы все было в едином стиле.

Когда начал работать над храмом, я узнал, что у меня день рождения 8 сентября, в день основания монастыря. И тогда я понял, что нужно все делать очень ответственно и внимательно.

— Скажите, в каком стиле строится новый храм?

— Очень интересный для меня вопрос. Храм Новомучеников посвящен трагическим событиям после 1917 года, и это для нас как архитекторов тоже имеет значение.

До революции храмы в России строили в классическом стиле, в неорусском, неовизантийском стиле, модерн, ар-нуво. В принципе, на модерне как стиле закончилось храмостроительство в XX веке.

Но мало кто из современных зодчих осознает, что после ар-нуво в 20-е гг. XX в. был расцвет стиля под названием ар-деко. Но так как после революций 1917 года Церковь подвергалась гонениям, и не разрешали строить новые храмы, а старые разрушались, то у нас в храмостроительстве этот стиль не получил отражения. А именно в это время во всем мире расцветал стиль ар-деко. И я считаю, что наш храм построен в стиле церковного ар-деко, то есть стиля, в котором бы строились храмы в Российской Империи в 1920-е 1930-е годы и далее, если бы она существовала, а не была разрушена изнутри революциями 1917 года. То есть один из смыслов этого храма — это еще встраивание недостающего кирпичика, как бы укрепляющего и примиряющего фундамента нашей страны.

— Получается, что в плане развития церковной архитектуры это время, советский период, для нас было потеряно?

— Видимо, это было такое испытание. В общем, получается, что это храм не только народного, но и архитектурного примирения. Возможно, что многие архитекторы поймут эту мысль, заложенную в архитектуру храма.

В нашем проекте особое место занимают вертикали, этих элементов много: вертикали, вертикали, вертикали… Площадь маленькая, храм большой, и за счет вертикалей храм собирается визуально. Весь храм тянется к небу, даже кресты на куполе обращены к небу.

— Какая вместимость храма будет предположительно?

— 2000 человек.

— Есть ли у вас мысли по поводу того, какой подход к строительству храмов со стороны архиереев, священников, ктиторов более правильный, а что, по-вашему, ошибочно?

— Думаю, задача архиереев, ктиторов, вообще заказчиков высокохудожественных обьектов, — это прежде всего указание направления, указание эмоции, указание некой путеводной звезды художнику, чтобы он в свою очередь искал пути, чтобы достичь этой звезды. Как мне видится, у нас именно так устроена работа.

Неправильно, когда заказчик, будучи непрофессионалом, просто механически использует специалиста и говорит ему, что делать локально.

Но в некоторых ситуациях этого не избежать, например, когда архитекторы подходят формально к задаче из серии «я сделаю все, что вы скажете и не больше», или когда заказчик очень детально знает, что хочет: возможно, где-то видел и хочет повторить какое-то художественное решение.

— Интересно, удалось ли избежать в этом проекте классического и постоянного русского момента — нашего любимого аврала?

— Аврал нам еще предстоит. В каких-то мелочах, конечно. Но аврал будет, и что самое интересное, вот этот русский аврал сами русские люди и создают, в последний момент придумывают какую-нибудь гениальную идею, какая в размеренном ритме работы просто не приходила в голову, а тут пришла, и ее надо срочно реализовать. Отсюда и аврал из-за непредсказуемости русской души.

Но в нашем случае многое уже произведено, приготовлено, лежит на складах. Мы строим уникальный объект, и к нему нужно уникально подходить, здесь нет шаблонных, готовых решений, ни одного. Каждое решение — это творческая связка инженера, конструктора, дизайнера и заказчика. Каждое решение! Так что, думаю, с Божьей помощью мы все успеем.