Матюшин Роман‚ иеромонах

Иеромонах Роман (в миру Александр Матюшин) родился в 1954 г., в семье сельской учительницы, в небольшом селе Брянской области. Уже в школе начал писать первые стихи. Учился на филологическом факультете Калмыцкого госуниверситета, но от выпускных экзаменов отказался, после чего работал плотником, рабочим силикатного завода, художественным руководителем в ДК, учителем музыки в школе.

Призвание к монашеству ощутил уже в ранней юности, а может быть (неосознанно), и в детстве. Мать, Зоя Николаевна Матюшина, работала учительницей в школе, а после смерти мужа стала монахиней в миру в Печорах.

Постриг принял в Псково-Печерском монастыре, потом служил на приходах Псковщины, в Киево-Печерской лавре после ее открытия и, наконец, в 1993 году по благословению правящего архиерея Псковского Евсевия стал единственным насельником скита Ветрово.

Стихи иеромонаха Романа поражают разнообразием: это и исторические баллады, и притчи, и психологические картины-зарисовки с натуры, и философские раздумья, облеченные в рифму, и гневная гражданская лирика, и символические обобщения, и очень личностные воспоминания-размышления.

>Иеромонах Роман (Матюшин). Новые стихи

№8 (281) / 22 февраля ‘04

Искусство и культура

В этой теме:

Искусство и культура

По волнам времен, под парусом веры, или в Пушкинском доме

Искусство и культура

«Защита и прославление России» — так понимает гений А.С. Пушкина Заслуженная артистка России Тамара Воронина

* * *

Любите Родину! Она у нас одна.
В благословенье Господом дана.
У Царственной отнюдь не царский вид,
Но Истину, как некогда хранит.
И пусть себе гогочущие скачут,
Нам Сказано: Блаженны те, кто плачут.
А значит, есть Надежда и в кручине!
О, Родина! Души моей Святыня!

Народу!

Поверженная срамословьем,
Страна в отчаяньи лежит.
Никто отныне не блудит:
Все занимаются любовью…
Мой замордованный народ!
Печальна полоса невзгод,
Прискорбна общая разруха,
Но страшно поруганье духа!
Когда глаголющие лживы,
Когда все силы – для наживы,
Когда забыто благородство,
Когда любуются уродством,
Когда в чести самцы и самки,
А целомудрие на свалке,
Когда содомляне вещают
И нормой срам провозглашают,
Когда священное обрыдло,
Тогда ты не народ, а быдло!
Не потому ли, по заказу,
Выносят мерзость и заразу?
Чтоб жрали и хлебали пойло,
Чтоб горницей казалось стойло,
Чтоб принародно оголялись,
И без конца совокуплялись,
Теряя разум в наслажденьях,
И утопая в испражненьях,
Чтоб, обезумев от зловонья,
Забыли о простом законе:
Толпе, без чести, без стыда,
Не стать народом никогда!

* * *
Душа страны – народ.
Душа народа – вера.
Но вера без Христа – исподний чад.
В Спасении опасны полумеры,
Два направленья – в Царство или в ад.
Не вемы ни чистилищ, ни предцарствий,
Все в этой жизни, дале – Божий Суд.
Жил со Христом? Иди с Христом и царствуй.
Был христоборцем – плач среди иуд.
Какое единенье Света с тьмою?
Имеем единенье Родников.
Анафема – глаголющим иное!
Любовь тому, кто не попрал Любовь!

* * *
Господи мой, Господи! Солнце бытия,
Господи мой, Господи, Радосте моя!
Господи мой, Господи, Повелитель лет,
Господи мой, Господи, Трисиянный Свет.
Господи мой, Господи, Сущий в Небесех,
Господи мой, Господи, Милующий всех.
Господи мой, Господи, Красота красот,
Господи мой, Господи – Поводырь сирот.
Господи мой, Господи, Вечная Любовь,
Господи мой, Господи, Покровитель вдов.
Господи мой, Господи, Всеблагий Творец,
Господи мой, Господи – Праведным Отец.
Господи мой, Господи, Судия судей,
Господи мой, Господи, Любящий людей.
Господи мой, Господи, В безысходный час,
Господи мой, Господи, Не остави нас.

* * *
Зазывают в Эдем. Но лукавые речи не слушай:
Что красоты чужие, коль нет Чистоты и Любви?
Рай для плоти всегда опаляет и совесть и душу,
Есть наследие — Русь – обрети, обживи, обнови.
Да не станет тебе эта ширь, эта даль, как неволя,
Да не будет давить необъятный родной небосвод!
Не суди отчий дом за щемяще заросшее поле, —
Разве только его заполынили ветры невзгод?
Оскудело нутро, обмелела душа у народа,
И толпятся у луж, родники не особо нужны.
Побежденные похотью требуют сраму свободу,
О, свобода греха — разорение чудо-страны!

* * *
Мы засорили суетой
И головы и души,
И видим-слышим только то,
Что жаждем видеть-слушать.
И все идет наперекос,
И жизнь копейкой стала,
Забот и дел не мерян воз,
А нам все мало, мало.
И только охаем-кряхтим,
А жизнь все хуже, хуже,
Расстаться с возом не хотим,
И надрываем души.
А нам вобрать бы навсегда,
Чтоб не жалеть о многом:
На свете есть одна беда –
Не повстречаться с Богом.

* * *
Заколоченный дом. Нет печальней картины.
Кто-то строил и жил, но пришла круговерть.
Все быльем поросло, ни людей, ни скотины,
Гой ты, матушка-Русь! Нету мочи глядеть!
И народ уж не тот, и природа устала
Охолаживать ливнями, жалить огнем.
Но вода и огонь опадают помалу,
Пьяным горе не горе – поэтому пьем.
Лопухи да бурьяны, березки да ивы,
Уж ни сеем, ни пашем, и гнезда не вьем.
И глаза не мозолит у окон крапива,
И душа не болит, что избенка на слом.
С нами явно беда, безысходность сковала,
Дали волю-недолю себя изводить.
И деревня поверженным витязем пала,
И страна в ожидании: быть ей – не быть?

* * *
Народ всегда разумен, а толпа
Всегда пошла, безумна и слепа.
Ужасней мора для страны любой,
Когда народ становится толпой.
Когда на трон возводится порок,
Когда герой Отечества – игрок!
Тогда жратвой становится еда,
И пойлом изгоняется вода.
Но не прикрыть обилием для брюха
Крушение и оскуденье духа.
Без Духа нет народа – что потом?
Без ада ад, огонь или потоп?
Ужели наша Родина пропала?
Ведь верных – капля в море – страшно мало.
Количество тут вовсе не при чем:
Дух Родины витает и в одном.
Чтоб некогда во многих водвориться,
И новою страною возродиться.

* * *
Есть Лики, лица, физии и рожи
(Отчасти знают все, на что похожи).
О Лике можем только лишь мечтать,
Его творит Христова Благодать…
Лицо имеет тот, кто честь имеет,
Кто Родину свою, как мать жалеет,
Кому нутро беда ее щемила,
Кому Святыня – отчая могила…
А кто спесив, и любит лестью жить,
Тот может только физию носить
(Не обезсудьте – правда заставляет –
И среди нас, увы, таких хватает)…
Но есть еще блудливые скабрезы –
Пошлящие с подмостков люди-бесы.
У этих не отыскивай лица:
Там только рожи ихнего отца…
Речь не о них. Храните свои лица,
Чтоб в Вечности им Ликами светиться.

* * *
Как ни живи, а Бога не гневи.
Есть истина извечная, простая:
Собрание людское без любви –
Не братство, не сестричество, а стая.
Что пользы суесловить о святом,
Когда душа во тьме грехополосиц?
…Не всякая обитель — Божий дом,
Не всякий черноризец – Богоносец.
Дай, Боже, нам вобрать чужую боль,
Ни саном, ни жезлом не величаться,
Жить, как дышать, повсюду быть с Тобой
И никогда Тобой не прикрываться!
Господу нашему
Иисусу Христу
Ты есть! И это все! Я счастлив этим!
Исполнилась Тобой душа моя!
Есть Правда и Любовь на белом свете,
И велий Смысл земного бытия!
Ты есть! И это так! И Ты – со мною!
И жалок зложелатель за спиной:
Что может быть худого под луною,
Когда твоя Десница над луной?

* * *
В путь нелегкий и неблизкий,
Сквозь дожди и тьму,
Только посох материнский я с собой возьму.
Будет летнею порою руки охлаждать,
Будет лютою зимою душу согревать.
Помолюсь перед дорогой, молча помолюсь,
И у самого порога с духом соберусь.
И к лазури на раздолье выйду не спеша,
Мир тебе, святая воля – радуйся, душа!
Медный посох, тонкий посох, медная труба,
Неужели ты мне послан, как моя судьба?
Не оставь меня, родная, помоги мольбой,
Сколько будет, сам не знаю,
Длиться путь земной.
А покуда срок не вышел – в келии сижу,
Ожидая знака Свыше, на него гляжу.

* * *

Полночное моленье
Когда придется умирать,
Душа начнет перебирать –
На чем бы утвердиться.
Тогда никто не будет мил,
Когда уже не станет сил
Ни плакать, ни молиться.
В потоке непрерывной лжи,
Что называли словом жизнь –
Забрезжит утешенье.
Не наши громкие слова,
Не велехвальная молва –
Полночное моленье.
Когда при полной тишине,
С иконами наедине,
Благословенным часом,
О целом мире забывал,
Христово Имя призывал,
Дышал Сладчайшим Спасом.

* * *

Мама утром меня подымала,
Поставляя на стол калачи.
Мама утром меня согревала
Пробуждением русской печи.
За окошком метель завывала,
Все дороги, видать, занесло,
Только это ничуть не пугало:
Мама в доме, а значит – тепло.
Нас тогда не белили ненастья,
Каждый грезил о крае земли.
Мы искали какое-то счастье,
И, конечно, искали вдали.
Как бы не жили – знали – любимы!
Где бы не были – знали – нас ждут!
Материнской любовью хранимы,
Возвращались в родимый уют.
Было с мамою ясно и просто,
Но однажды посупился дом:
Жизнь свою огражденьем погоста
Разделили на до и потом.
Но потом не житье – доживанье,
И не видятся дали светлей…
Жизнь без мамы сродни расставанью
И прощанию с жизнью своей.

* * *

Не наглядеться и не надышаться
И видами, и воздухом родным.
Какое счастье – за морем скитаться?
Какая радость – быть всегда чужим?
Как можно жить без племени и рода,
Без Родины и русских куполов?
…Не знает даже мертвая природа,
Чтоб дерево без корня зацвело.

* * *

Не случайно природа страдает –
У дорог догорают кусты.
О, земля! Что тебе не хватает?
Чистоты… чистоты… чистоты.
Каждый плачет, когда потеряет,
Поминая былые мечты…
О, душа! Что тебе не хватает?
Чистоты! Чистоты! Чистоты!

* * *

Ты знаешь, можно так ограбить,
Что сам заплатишь за грабеж:
Довольно слово испохабить,
И ты уже другим пойдешь.
Речь о подмостковых раденьях,
Срывающих огромный куш.
Иль есть другое ограбленье,
Страшнее ограбленья душ?
Храни себя от этой гнили.
Не соглашаешься, чудак?
Скажи, кого обогатили
Вытье и дерганье макак?
Нет, обезьяны неповинны –
Там и рога, и стук копыт,
И это лишь тому не видно,
Кто стал заложником толпы.

Православные истории

Еще апостол Петр сказал, что дьявол, как рыкающий лев ходит ища кого поглотить (1Пет. 5:8). Но некоторые христиане не воспринимают всерьез эти слова. Подчас их поступки как-будто кричат, что дьвола вообще нет. Но самому дьяволу все это только на руку.

Однажды в новостях проскочила информация о смерти одной женщины Клавдии Митрофановой, которая по непонятным причинам выпала из окна своего дома. Мотива для ее убийства не нашли и следствие провозгласило, как итог — суицид. На приходе храма, в который ходила Клавдия, настоятель во время проповеди озвучил эту скорбную новость и произнес слово о духовном руководстве и важном значении духовника в жизни каждого христианина. Он предостерегал свою паству от ошибок неумеренной ревности и необходимости окормления и духовного совета, а также доверия духовным отцам. Проповедь была сильная и, главное, актуальная. Она задела всех слушающих, но самой Клавдии она уже была не нужна, как не нужны ей были советы и при жизни.

Совсем недавно жила на белом свете одна раба Божия Клавдия. Она, как и большинство современных прихожан, крестилась давно, но сознательно пришла к Богу уже в зрелом возрасте. К такому шагу ее подтолкнула ранняя смерть ее маленького сына. В порыве безмерной печали она пришла в храм и здесь ей рассказали о таком понятии, как Промысел Божий. Она приняла эту истину к сердцу и успокоилась, придав своего сына в руки Божии.

Клавдия была замужем один раз. Но, как иногда говорят в таких случаях, — у них не сложилось. И они мирно разошлись, оставшись то ли друзьми, то ли непонятно кем. Поэтому времени служить Богу у нее было предостаточно, чем она и занялась.

Как всякая ревностная христианка Клавдия не стала ходить вокруг да около, но принялась сразу за чтение столпов высокой монашеской жизни преподобных Исаака Сирина и Нила Синайского, а также Симеона Нового Богослова. Их писания привели Клавдию в неописуемый восторг! Вот это высота, — думала начинающая подвижница, — вот это сила! Слова о божественном свете и непрестанном покаянии открыли для нее новые горизонты на пути православной аскезы. Она резко сократила рацион своего питания, оставив лишь каши и овощи, почти перестала спать и твердо решила прожить свою жизнь в покаянии.

Особое значение Клава придавала слезам. Она всячески окаявала себя, осуждала на геену огненную, именовала себя всякими непочтительными звериными эпититами и старалась во что бы то ни стало вызвать спасительные слезы. И часто у нее это получалось, но не всегда. Прочитав однажды в Отечнике, как один брат, когда у него иссякали слезы начинал хлестать себя веревкой до слез, начинающая амма взяла на вооружение и эту тактику. Так однажды, когда назвав себя почти всеми известными на земле видами животных желанных слез все-таки не последовало, подвижница схватила зарядку от мобильного телефона и начала хлестать себя по спине и бокам. И так было не один раз.

Правда, потом от зарядки пришлось отказаться, так как оказалось, что мобильный телефон — это изобретение дьявола. Ввиду чего наша подвижница выбросила телефон вместе с зарядкой. В качестве «слезного хлыста» теперь подходил то ремень, то подметальная щетка, то шнур от утюга.

В храме Клавдия всегда стояла на одном и том же месте, которое называла «своим». Где-то вычитав, что в храме должно быть «свое место» она нашла такое местечко, около колонны, чтобы в случае сонливости можно было за нее взяться и не упасть. И не приведи Господь, чтобы кто-то посмел встать на ее заветное место, преждевременный апокалипсис мог наступить прямо в тот же момент.

А засыпала Клава в храме частенько, так как спала от силы несколько часов. Прочитав у Антония Великого, что подвижник должен спасть не больше часа в сутки, Клавдия стремилась к этому показателю и искренне каялась, если просыпала больше положенной святым Антонием нормы.

Пост «Клавдии Новой», как она себя иногда в шутку называла, был беспримерным! Как было сказано, она отказалась от всего молочного и рыбного, а про мясное и говорить не приходиться. Мясо стало пищей грешников и отверженных христиан. Прочитав однажды у Серафима Саровского о том, что нынче христиане позволяют себе употребление мяса даже во Святую Четыредесятницу, Клавдия в сердцах прокляла этих христиан. Теперь Великий пост Клавдии из сорокодневного растянулся на 365 дней. Единственным днем, когда подвижница разрешала себе съесть яйцо с майонезом, была Пасха.

Но все это было лишь приготовлением к главному ее подвигу, подвигу ее жизни, ради которого, как думала Клавдия, она и рождена на свет. Прочитав однажды у преподобного Исаака Сирина о признаках милующего сердца, Клавдии сильно запали на душу следующие его слова: «Возгорение сердца у человека о всем творении, о человеках, о птицах, о животных, о демонах и о всякой твари. При воспоминании о них и при воззрении на них очи у человека источают слезы… а потому он ежечасно со слезами приносит молитву, чтобы сохранились они и были помилованы».

Значит православный должен миловать и молиться и о бесах, — подумала Клавдия. Ну конечно! Сколько твари пропадает зазря. Кто-то же должен за них молиться. Если бы кто-нибудь смог их вымолить, вот бы радость была на Небе! — думала молитвенница. Я уже имею серьезный опыт в подвижничестве, знаю творения святых отцов. Думаю, я смогу взять на себя этот подвиг.

Так было положено начало подвигу вымаливания бесов.

Клавдия знала, что пост соединенный с молитвой имеет необыкновенную силу и потому взяла на себя сугубый подвиг поста ради спасения падших духов. Днем она работала и каждый час клала поклоны с молитвой: «Господи, помилуй отверженное создание Твое ради смиренной молитвы моей. Ведь и их Ты создал, а значит любишь». А по ночам Клавдия полагала бесчисленное количество поклонов и часто засыпала в молельном углу, утомившись от своих трудов.

Бог же не хотящий смерти грешника, всячески вразумлял Клавдию. Он посылал ей книги и людей, через которых взывал к ней и пытался достучаться до ее сердца. Однажды подойдя в храме к книжной лавке, Клавдия взяла книгу о старце Паисии Святогорце. Совершенно наугад она открыла страницу и прочла: «Однажды, — рассказывал старец, — я стоял на коленях и молился о бесах, прислонив голову к земле и говоря: «Ты — Бог, и если Ты хочешь, то можешь найти способ, чтобы спасти и этих окаянных, несчастных бесов». Надо же, — подумала Клавдия, — старцу Паисию тоже приходили такие же благие мысли. Значит я правильно мыслю, — сделала она вывод и продолжила чтение дальше: «С болью молясь такими словами, я увидел рядом с собой голову пса, который высовывал язык и меня передразнивал. Возможно, Бог попустил это, желая показать мне, что Он хочет спасти и бесов, но они сами этого не хотят».

Закрыв книгу Клавдия пошла домой. Ну как же, — не хотят! Да кто ж не хочет быть спасенным? Конечно хотят, только пока не знают об этом. Вот когда попадут в рай, тогда и поймут настоящую цену моего подвига и отблагодарят по достоинству.

Следующей ночью Клавдия услышала во сне чей-то голос, который просил помолиться о нем, говорил, что нуждается в молитвах и испытывает облегчение от ее молитв. Проснувшись, Клавдия сделала вывод, что подвиг «работает» и необходимо продолжать.

Возвращаясь однажды домой после воскресной службы, Клавдия стала свидетелем разговора двух женщин.

— Представляешь, — говорила одна, — нашла вчера у своей дочери сонник! Сны толкует! Вот кошмар! Отругала ее, книгу выкинула!

— Да, — ответила вторая, — многие сейчас сны толкуют. Тайны им подавай, загадки. И ведь верят же, несчастные.

— А что вы против снов имеете?, — не выдержала и вмешалась Клавдия, — Через сны Бог между прочим Свою волю открывает.

Женщины в недоумении уставились на нее. Отойдя от неожиданности, одна из них ответила:

— Скорее, дьявол через сны открывает свою волю.

— Ну да, дьявол! Как же! Скажи это апостолу Петру и пророку Иоилю, который говорит: “И будет в последние дни, говорит Господь, изолью от Духа Моего на всякую плоть и будут пророчествовать… и старцы ваши сновидениями вразумляемы будут” (Деян. 2:17).

— Старцы, может быть и будут вразумляемы сновидениями, — не сдавались женщины, — а вот нам нельзя верить сновидениям. Опасно это. Почитай у святителя Игнатия Брянчанинова.

— Я тебе апостола и пророка процитровала, а ты мне про какого-то святителя говоришь, который и жил не так давно.

— Пойдем отсюда.

Женщины на это ничего не ответили и предпочли отстать от неугомонной собеседницы. И каждый остался при своем мнении. Клавдия возвращалась домой и ликовала! Свою победу в этом коротком диспуте она расценила, как доказательство своей правоты и только еще больше утвердилась в намеченном пути.

Следующей же ночью во время своего бдения она услышала какое-то движение в комнате. Стало страшно, по коже пробежали мурашки. Клавдия обернулась, но никого не увидела. Было два часа ночи и ее бдение было в полном разгаре. Повернувшись к иконам, она продолжила молитву. Но через минуту сзади раздался голос: “Спасибо тебе за молитвы.” Клавдия подпрыгнула от страха и обернулась. В полумраке она увидела темный силуэт. Он был маленького роста и разглядеть его лица было невозможно.

— Ты кто? — в страхе спросила Клавдия.

— Я тот, о ком ты молишься.

Голос был детский, но от этого спокойнее не становилось.

— Ты кто, бес?

— Люди называют нас по-разному. Мне больше нравится — черт. Но ты зови меня как хочешь.

Он подошел поближе и пламя свечи высветило его черное лицо. Он был похож на голого трехлетнего негритенка. Срамные места у него были закрыты чем-то, вроде тряпки. Он держал руки вместе и выглядел смущенным.

Еле-еле справляясь с приступом жуткого страха, Клавдия спросила:

— Зачем ты здесь?

— Я пришел поблагодарить тебя за молитвы. Они помогают и скоро меня помилуют. Нужно, чтобы ты не оставляла молитвы обо мне.

Он подошел еще ближе и встал прямо перед ней. Глядя на нее снизу вверх он сказал:

— Конечно, не все желают туда, — он показал рукой вверх, — но некоторые были бы не против и я в том числе.

— У тебя есть имя?

— Меня зовут Ашмедай. Имя не важно, главное — это то, что ты делаешь для нас. Но ты не должна говорить об этом никому. Если ты скажешь, то наш отец узнает и прогневается на нас. Ты не должна никому говорить о том, что молишься за нас. Доброе дело нужно совершать втайне. Иначе тайна раскроется и ничего не получится. Это будет наш секрет.

— Да, да, я понимаю. А сколько еще нужно молиться?

— Не переживай, я тебе скажу. Ты первая узнаешь эту радостную новость. Главное — не рассказывай никому. А сейчас я оставлю тебя, чтобы не отвлекать от твоего спасительного занятия.

С этими словами бес развернулся и вышел через дверь.

Клавдия села на стул и была ни жива, ни мертва. Ее еще сильно колотило от страха. Но вместе с тем, она была в восторге. — Я видела беса! — думала она, — Сколько еще человек видели его? Да никто из них. Он не является всем подряд, а только ревностным молитвенникам.

Но Господь не оставлял Свое погибающее чадо и продолжал стучать.
На следующее воскресение Клавдия была на службе. После литургии настоятель подошел к ней и спросил, все ли у нее в порядке? Те женщины рассказали ему об этом «знатоке» Священного Писания и попросили пообщаться с ней, так как ее поведение вызывало беспокойство.

— У меня все хорошо, — ответила Клавдия, — даже лучше чем хорошо. А у вас?

— Что ж, отрадно слышать, — сказал священник, — у меня тоже неплохо, спасибо. Ты, говорят, Священное Писание неплохо знаешь. Это похвально. Только ко всему нужно подходить разумно, и переусердствовать можно даже в святом деле. Поэтому я и спросил тебя, все ли у тебя в порядке?

— Да, отче, я все понимаю. У меня все хорошо.

— Ладно, — заключил настоятель, — только не надорвись. Что-то у тебя уставший вид. Если что, подойди, спроси. Я чем смогу помогу.

Тут Клавдия вдруг спросила: «А молиться за бесов можно?» Она даже сама не понимала зачем спросила, так как уже давно знала для себя ответ.

Настоятель насторожился.

— Нет. За них нельзя молиться. И проблема тут вовсе не в Боге, Который готов миловать любого кающегося грешника. Проблема в них самих. Они сами не ищут спасения.

— Но они не ищут потому что не знают. А когда будут спасены, тогда поймут от чего отказывались, — возразила Клавдия.

— Они никогда уже не захотят быть спасенными, — ответил батюшка. — Они окончательно и невозвратно утвердились во зле и заняли позицию вечного противления Богу.

— Но ведь Исаак Сирин молился за них! — не сдавалась Клавдия.

— Своим словом он не столько призывал молиться за бесов, сколько показывал насколько невместимым может быть любящее милующее сердце. Это не призыв молиться за бесов и грызунов, а призыв стремиться к любви. Понимаешь? Святых отцов тоже нужно правильно понимать. Я потому и сказал про рассуждение в добродетели.

Но Клавдия хотя и слышала его слова, однако их смысл проходил мимо. Понимания между ними не произошло. Утвердившись в своей воле, человек не воспринимает даже явных вразумлений Божиих. А вот бесовские, наоборот, будут льстить его самолюбию.

Ночью во время своего краткого сна, Клавдия услышала голос, который указал на книгу преподобного Силуана Афонского и сказал номер страницы. При этом голос добавил: «Не сомневайся и выполни свое предназначение». Проснувшись, она тотчас нашла указанную книгу и открыла на нужной странице. Преподобный Силуан говорил: «Так Дух Божий научает любви ко всем, и душа сострадает всякому существу, любит даже врагов и жалеет даже бесов, что они отпали от добра». Это была последняя капля, после чего для Клавдии наступила точка невозврата.

Прошло еще какое-то время. И вот одной ночью во время своего молитвенного подвига Клавдия увидела, что комнату осиял свет. В этом свете она увидела маленького мальчика. Он подошел к ней и радостно сказал: «Здравствуй, моя спасительница. Твоими молитвами я помилован и теперь отправляюсь на небо. Как я и обещал ты первая узнала об этом».

Несмотря на изобилие света Клавдию не оставляло чувство страха и ужаса. Она совсем забыла про крестное знамение и имя Божие, но полностью была поглощена видением.

Явившийся уже не был негритенком. Он выглядел, как обычный белый мальчик. Взяв ее за руку, он сказал: «Пойдем, я покажу тебе куда по твоим молитвам меня поместили», — и он повел ее из комнаты. За дверями комнаты Клавдия увидела длинный немного освещенный коридор. Пол был усыпан цветами и зелеными листьями, а стены были из черного мрамора. Клавдия удивлялась и продолжала следовать за своим спутником, который часто-часто поворачивался и смотрел на нее своими детскими глазками.

Наконец они подошли к двери. Бес сказал: «За этой дверью ты увидишь иной мир, которого ты раньше не видела. Иди же смелее. Только один шаг и ты увидишь мир моими глазами». И Клавдия сделала этот шаг, который стал последним в ее жизни.

«И пока заключен ты в месте тела, будь рачительным в делах покаяния и противоборцем страстей, терпеливым в делании заповедей, и остерегайся бесовского поругания» (прп. Исаак Сирин. Слово 55 Послание к преподобному отцу Симеону Чудотворцу).

LiveInternetLiveInternet

Мытарства. Рассказ иеромонаха Романа (Кропотова). Читает автор

Мытарства — истязания души усопшего злыми духами при выходе из тела и при переходе от земли на небо. Церковь обстоятельно учит о мытарствах, многие подробности их известны из откровений умерших, являвшихся в видениях, а также людей, неожиданно возвратившихся к жизни через несколько часов или даже дней после смерти, которые с ужасом передавали эти страшные впечатления. Довольно подробное и яркое повествование о мытарствах сообщила в видении преподобная Феодора Цареградская (память 30 декабря/12 января).
Рассказ «Мытарства» является художественным описанием современного посмертного опыта прохождения мытарств. Изначально он планировался автором, как руководство в подготовке к исповеди. Рассказ «Мытарства» будет интересен не только православной аудитории, но и людям, готовящимся к принятию крещения.
***
Откровения физика, вернувшегося с того света
Ведущий конструктор ОКБ «Импульс» Владимир Ефремов умер внезапно. Зашелся в кашле, опустился на диван и затих. Родственники поначалу не поняли, что случилось ужасное. Подумали, что присел отдохнуть. Наталья первой вышла из оцепенения. Тронула брата за плечо:
— Володя, что с тобой?
Ефремов бессильно завалился на бок. Наталья попыталась нащупать пульс. Сердце не билось! Она стала делать искусственное дыхание, но брат не дышал.
Наталья, сама медик, знала, что шансы на спасение уменьшаются с каждой минутой. Пыталась «завести» сердце, массируя грудь. Заканчивалась восьмая минута, когда ее ладони ощутили слабый ответный толчок. Сердце включилось. Владимир Григорьевич задышал сам.
— Живой! — обняла его сестра. — Мы думали, что ты умер. Что уже все, конец!
— Конца нет, — прошептал Владимир Григорьевич. — Там тоже жизнь. Но другая. Лучше…
Владимир Григорьевич записал пережитое во время клинической смерти во всех подробностях. Его свидетельства бесценны. Это первое научное исследование загробной жизни ученым, который сам пережил смерть. Свои наблюдения Владимир Григорьевич опубликовал в журнале «Научно-технические ведомости Санкт-Петербургского государственного технического университета», а затем рассказал о них на научном конгрессе. Его доклад о загробной жизни стал сенсацией.
— Придумать такое невозможно! — заявил профессор Анатолий Смирнов, глава Международного клуба ученых.
Переход
Репутация Владимира Ефремова в научных кругах безупречна.
Он крупный специалист в области искусственного интеллекта, долгое время работал в ОКБ «Импульс». Участвовал в запуске Гагарина, внес вклад в разработку новейших ракетных систем. Четырежды его научный коллектив получал Государственную премию.
— До своей клинической смерти считал себя абсолютным атеистом, — рассказывает Владимир Григорьевич. — Доверял только фактам. Все рассуждения о загробной жизни считал религиозным дурманом. Честно говоря, о смерти тогда не думал. Дел на службе было столько, что и за десять жизней не расхлебать. Далее лечиться было некогда — сердце шалило, хронический бронхит замучил, прочие хвори досаждали.
12 марта в доме сестры, Натальи Григорьевны, у меня случился приступ кашля. Почувствовал, что задыхаюсь. Легкие не слушались меня, пытался сделать вдох — и не мог! Тело стало ватным, сердце остановилось. Из легких с хрипом и пеной вышел последний воздух. В мозгу промелькнула мысль, что это последняя секунда моей жизни.
Но сознание почему-то не отключилось. Вдруг появилось ощущение необычайной легкости. У меня уже ничего не болело — ни горло, ни сердце, ни желудок. Так комфортно чувствовал себя только в детстве. Не ощущал своего тела и не видел его. Но со мной были все мои чувства и воспоминания. Я летел куда-то по гигантской трубе. Ощущения полета оказались знакомыми — подобное случалось прежде во сне. Мысленно попытался замедлить полет, поменять его направление. Получилось! Ужаса и страха не было. Только блаженство. Попытался проанализировать происходящее. Выводы пришли мгновенно. Мир, в который попал, существует. Я мыслю, следовательно, тоже существую. И мое мышление обладает свойством причинности, раз оно может менять направление и скорость моего полета.
Труба
— Все было свежо, ярко и интересно, — продолжает свой рассказ Владимир Григорьевич. — Мое сознание работало совершенно иначе, чем прежде. Оно охватывало все сразу одновременно, для него не существовало ни времени, ни расстояний. Я любовался окружающим миром. Он был словно свернут в трубу. Солнца не видел, всюду ровный свет, не отбрасывающий теней. На стенках трубы видны какие-то неоднородные структуры, напоминающие рельеф. Нельзя было определить, где верх, а где низ. Попытался запоминать местность, над которой пролетал. Это было похоже на какие-то горы. Ландшафт запоминался безо всякого труда, объем моей памяти был поистине бездонным. Попробовал вернуться в то место, над которым уже пролетел, мысленно представив его. Все вышло! Это было похоже на телепортацию.
Телевизор
— Пришла шальная мысль, — продолжает свое повествование Ефремов. — До какой степени можно влиять на окружающий мир? И нельзя ли вернуться в свою прошлую жизнь? Мысленно представил старый сломанный телевизор из своей квартиры. И увидел его сразу со всех сторон. Я откуда-то знал о нем все. Как и где он был сконструирован. Знал, где была добыта руда, из которой выплавили металлы, которые использованы в конструкции. Знал, какой сталевар это делал. Знал, что он женат, что у него проблемы с тещей. Видел все связанное с этим телевизором глобально, осознавая каждую мелочь. И точно знал, какая деталь неисправна. Потом, когда меня реанимировали, поменял тот транзистор Т-350 и телевизор заработал… Было ощущение всесильности мысли. Наше КБ два года билось над решением сложнейшей задачи, связанной с крылатыми ракетами. И я вдруг, представив эту конструкцию, увидел проблему во всей многогранности. И алгоритм решения возник сам собой. Потом я записал его и ВНЕДРИЛ…
Бог
Осознание того, что он не один на том свете, пришло к Ефремову постепенно.
— Мое информационное взаимодействие с окружающей обстановкой постепенно утрачивало односторонний характер, — рассказывает Владимир Григорьевич. — На сформулированный вопрос в моем сознании появлялся ответ. Поначалу такие ответы воспринимались как естественный результат размышлений. Но поступающая ко мне информация стала выходить за пределы тех знаний, которыми обладал при жизни. Знания, полученные в этой трубе, многократно превышали мой прежний багаж!
Я осознал, что меня ведет Некто вездесущий, не имеющий границ. И Он обладает неограниченными возможностями, всесилен и полон любви. Этот невидимый, но осязаемый всем моим существом субъект делал все, чтобы не напугать меня. Я понял, что это Он показывал мне явления и проблемы во всей причинно-следственной связи. Я не видел Его, но чувствовал остро-остро. И знал, что это Бог… Вдруг я заметил, что мне что-то мешает. Меня тащили наружу, как морковку из грядки. Не хотелось возвращаться, все было хорошо. Все замелькало, и я увидел свою сестру. Она была испуганной, а я сиял от восторга…
Сравнение
Ефремов в своих научных работах описал загробный мир при помощи математических и физических терминов. В этой статье мы решили попытаться обойтись без сложных понятий и формул.
— Владимир Григорьевич, с чем можно сравнить мир, в который вы попали после смерти?
— Любое сравнение будет неверным. Процессы там протекают не линейно, как у нас, они не растянуты во времени. Они идут одновременно и во все стороны. Объекты «на том свете» представлены в виде информационных блоков, содержание которых определяет их местонахождение и свойства. Всё и вся находится друг с другом в причинно-следственной связи. Объекты и свойства заключены в единую глобальную информационную структуру, в которой все идет по заданным ведущим субъектом — то есть Богом — законам. Ему подвластно появление, изменение или удаление любых объектов, свойств, процессов, в том числе хода времени.
— Насколько свободен там в своих поступках человек, его сознание, душа?
— Человек, как источник информации, тоже может влиять на объекты в доступной ему сфере. По моей воле менялся рельеф «трубы», возникали земные объекты.
— Похоже на фильмы «Солярис» и «Матрица»…
— И на гигантскую компьютерную игру. Но оба мира, наш и загробный, реальны. Они постоянно взаимодействуют друг с другом, хоть и обособлены один от другого и образуют в совокупности с управляющим субъектом — Богом — глобальную интеллектуальную систему.
Наш мир более прост для осмысления, он имеет жесткий каркас констант, обеспечивающих незыблемость законов природы, связующим события началом выступает время.
В загробном мире констант либо нет вообще, либо их значительно меньше, чем в нашем, и они могут меняться. Основу построения того мира составляют информационные образования, содержащие всю совокупность известных и еще неизвестных свойств материальных объектов при полном отсутствии самих объектов. Так, как на Земле это бывает в условиях моделирования на ЭВМ. Я понял — человек видит там то, что хочет видеть. Поэтому описания загробного мира людьми, пережившими смерть, отличаются друг от друга. Праведник видит рай, грешник — ад…
Для меня смерть была ничем не передаваемой радостью, не сопоставимой ни с чем на Земле. Даже любовь к женщине по сравнению с пережитым там — ничто….
Библия
Священное Писание Владимир Григорьевич прочел уже после своего воскресения. И нашел подтверждение своему посмертному опыту и своим мыслям об информационной сущности мира.
— В Евангелии от Иоанна сказано, что «в начале было Слово, — цитирует Библию Ефремов. — И Слово было у Бога, и Слово было Бог. Оно было вначале у Бога. Все чрез Него начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть». Не это ли намек на то, что в Писании под «словом» имеется в виду некая глобальная информационная суть, включающая в себя всеобъемлющее содержание всего?
Свой посмертный опыт Ефремов применил на практике. Ключ ко многим сложным задачам, которые приходится решать в земной жизни, он принес оттуда.
— Мышление всех людей обладает свойством причинности, — говорит Владимир Григорьевич. — Но мало кто догадывается об этом. Чтобы не причинить зла себе и другим, нужно следовать религиозным нормам жизни. Святые книги продиктованы Творцом, это техника безопасности человечества…
Владимир Ефремов: «Смерть для меня сейчас не страшна. Я знаю, что это дверь в другой мир».
psifactor.info

Серия сообщений «Непознанное»:
Часть 1 — Энергетическая магия кошки
Часть 2 — Мистика часового механизма
…
Часть 34 — Мистика зеркал: почему не стоит фотографировать своё отражение
Часть 35 — Происхождение рас или как всё задумывалось
Часть 36 — Мытарства. Рассказ иеромонаха Романа (Кропотова). Откровения физика, вернувшегося с того света
Часть 37 — Кто такие радужные дети и как узнать, что Ваш ребёнок один из них
Часть 38 — Тайна Матрешки
Часть 39 — О бане и банниках

Иеромонах Роман. Избранное. Стихотворения 1970—2008 (книга)

Иеромонах Роман (Матюшин). Избранное. Стихотворения 1970—2008. Художник Алия Нуракишева. — М. : Изд-во Сретенского монастыря, 2012. — 160 с., ил.

«Мир тебе, одиноко идущий »

Строфа, вынесенная в заголовок, не только поэтически лаконична и удивительно красива. Она глубоко автобиографична, как, впрочем, и все лирическое творчество отца Романа. Много лет назад он избрал для себя уединенную стезю и до сих пор подвизается в скиту Ветрово Псковской области, среди болот и лесов, куда добраться обычному человеку весьма сложно. Из своей глуши отец Роман все же внимательно следит за событиями и духовными процессами в современном мире и откликается на них в своих обличительных стихах, порой очень ярких и эмоциональных. Но мне кажется, что читателей больше привлекает не общественная позиция нашего отшельника, как бы ярка и принципиальна она ни была, а его прекрасные лирические произведения. Они-то в основном и вошли в нынешний сборник.

Эти стихи по-настоящему талантливы. В них отзвуки древней христианской поэзии и русской классики, народные мотивы и очень современный, живой и понятный взгляд автора на мир.

Для многих своих стихов отец Роман написал замечательную музыку. Должен сказать, что, к моей радости, я оказался первым, кто записал песенное творчество отца Романа: тридцать лет назад в приходской сторожке у нашего общего друга отца Никиты в селе Боровик Псковской епархии отец Роман после долгих уговоров напел на старенький магнитофон те песни, которые ныне известны миллионам людей.

Уже несколько лет спустя вовсю разгорелись споры — может ли монах сочинять и перелагать на музыку свои стихи? Да еще и сам их петь. Мнения разделились. Одни были категорически против. Другие уверяли, что это совершенно в традициях Православия, и при этом песни отца Романа еще и приводят к вере множество людей. Для меня точку в этом споре поставил такой случай. Как-то раз митрополит Питирим послал меня с письмом к Святейшему Патриарху Пимену. Дожидаясь ответа в приемной, я услышал, как в кабинете Патриарха звучат записи песен отца Романа, те самые, которые мы когда-то делали в приходской сторожке на глухом псковском приходе. Я поинтересовался у келейника Святейшего, отца Иосифа, откуда здесь эти кассеты. И отец Иосиф сообщил, что Патриарх любит слушать песни отца Романа и, сам будучи не чужд и сочинения стихов, и композиторского дара, высоко их оценивает.

Думаю, что к этому трудно что-то добавить. От лица издателей этой книги, замечательной художницы Александры Нуракишевой, нарисовавшей чудесные иллюстрации, старых и новых друзей отца Романа и, надеюсь, многих читателей, а также пользуясь представившимся случаем, обращаюсь к моему другу иеромонаху Роману с просьбой побольше писать именно лирических произведений. Даже в ущерб позиции «гражданина и поэта».

Архимандрит Тихон, наместник московского Сретенского монастыря

Часть I. Родник

• Родник
• Жду Тебя напрасно я
• «Сон мне приснился…»
• Повилика
• «А жизнь моя, ни много и ни мало…»
• «Уже вечер, друзья, уже вечер…»
• Ах, оставьте, не нужно тревожить
• Молитва («Прозрев необратимо поздно…»)
• Красотой октября запорошен
• Хочу в последний раз
• Не мешайте мне сегодня плакать
• Я сказал, что где-то
• Я нарисую старый дом
• Полночью, лунной полночью
• Мой белый храм. Прискорбен час прощанья
• Пробил мой час. Пора приспела

Часть II. Откуда начну плакать, окаянный…

• Псалом 41 («Как олени спешат на источники вод…»)
• «Прибит на крест моей неправдой…»
• Пускай по мне злорадствуют в аду
• «Когда пойду на суд душой…»
• «Я лежу на холме…»
• «Что, Адам, сидишь ты против Рая…»
• Всё на земле для нас, живущих
• Что ты спишь, восстань, душе моя
• В этот час, полночный час
• Исчезну я с лица земли
• Теплится лампада, свет свечи весёлый
• Погребальное
• О смерть! Невыносим твой зрак
• Вижу я себя седым-седым во сне
• Оскверниша Завет возлюбившие роскошь
• Вo многом знаньи — многая печаль
• Как мы жили? Себя похабили
• Земля моя! Пыреи да бурьяны!
• Изнемогая от потерь
• Что нужно для спасения? Немного
• Если б я не познал тайну богообщения
• Как я стремился к иноческой доле!
• Да претворится эта скорбь
• А в отчий дом меня уже не тянет
• Я умру, но только б не сейчас

Часть III. Всё моя молитва превозможет

• «Всё моя молитва превозможет…»
• Жалею, что пустое собирал
• Как мало нужно человеку!
• Пост с молитвой сердце отогреет
• Станем пред Царицею Небесною
• Раскрою я Псалтырь Святую
• Бом, бом, бом — утро растревожено
• Колокольный звон
• У меня мечта велия
• Слава Богу, снова я один
• Благорастворение воздухов
• Окутывает ночь дороги мраком
• Заночую в стогу, по-звериному вырою нору
• Я пойду по земле, осквернённой обманом
• Радость моя
• Страх Господень — авва воздержания
• Сомненье — чадо маловерья
• Земля от света повернёт во тьму
• Звон погребальный. Диакон кадит безучастно
• Пожалей, дорогой, пожалей
• «Отложим попечение…»
• Вся Россия стала полем Куликовым
• Великоросс! Какая высота
• Когда земля исполнится порока

Часть IV. Окончу радостью о Боге

• Луна. Мороз. И никого вокруг
• Я пойду, где стоят корабли
• Мой старый друг. Когда на склоне дня
• А я под солнцем места не нашёл
• За что, за что сие, не знаю
• Как важно знать свои границы
• Не омрачить бы ненароком совесть
• Белая ночь приготовила ложе на Псковщине
• Пойду за поля, в перелески
• Смири себя. И Бог тебя простит
• Искусство. Творчество. Два брата-близнеца?
• Крестный ход
• Ночь, луна и вольный ветер
• А мне зима всё более по нраву
• Благовещение
• Весна резвится! В самом деле
• Уже заря. Хотя ещё не лето
• Свежесть, и покой, и благодать
• Зелень мая так нежна в апреле!
• Зажаты в жалком промежутке
• Не долго будут красоваться в белом
• Лето красное!
• Двадцатый век почти на издыханьи
• Окончу радостью о Боге
• Храм отражает солнце в час заката