«Спаси, Господи!». Спасибо, что посетили наш сайт, перед тем как начать изучать информацию, просим подписаться на наше православное сообщество в Инстаграм Господи, Спаси и Сохрани † — http://www.instagram.com/spasi.gospodi/ . В сообществе больше 60 000 подписчиков.

Нас, единомышленников, много и мы быстро растем, выкладываем молитвы, высказывания святых, молитвенные просьбы, своевременно выкладывам полезную информацию о праздниках и православных событиях… Подписывайтесь. Ангела Хранителя Вам!

Святая преподобномученица Евдокия была самаритянкой и жила в период правления Траяна. Молодость и красота были ее достоянием, чем она и торговала. Состоятельные поклонники Илиополя были ее гостями, благодаря чему стала богатой и уважаемой дамой.

Житие преподобномученицы Евдокии

Однажды в город, где проживала блудница, прибыл инок Герман, который читал по ночам вслух Святое писание. Евдокия услышала слова о пришествии Христа и суде Всевышнего, поэтому не смогла уснуть до утра. У женщины осталось понятие о добродетели, она стала размышлять о своей грешной жизни.

Беседа с иноком Германом перевернула ее сознание. Она узнала о православной вере и пожелала изменить образ жизни. Местный пресвитер рекомендовал ей закрыться, вести строгий пост и молиться в течение недели. Когда она стала раскаиваться и плакать, к ней явился архангел Михаил, обещал помощь от Бога. Затем она:

• крестилась;
• отдала все богатство бедным;
• поселилась в обители, где позже стала игуменьей;
• помогала нищим и голодным;
• творила добродетельные дела;
• исцеляла больных и провела в монашестве 56 лет.

Дьявольски силы не оставляли Евдокию. Бывший любовник Филострат захотел вернуть ее к прежнему занятию. Он тайком пробрался в женский монастырь под видом инока и стал уговаривать женщину предаться искушению. Однако упал мертвый на землю. Тогда Господь посетил Евдокию, велел ей вернуть к жизни соблазнителя. Воскресший Филострат стал просить прощения и раскаялся в содеянном.

Прежние поклонники возвели на нее клевету о том, что она скрылась в пустыню с золотом. Жадный Аврелиан послал за ней воинов. Однако неведомая сила не пускала их в женскую обитель. Вечером появилось много змей, которые погубили их, а оставшиеся трое рассказали правителю о том, что случилось. Тогда он отправил за Евдокией своего сына, который свалился с коня и умер.

К Аврелиану пришел воскресший Филострат и сказал, чтобы он не преследовал святую, а просил воскресить сына. Царь послал письмо игуменье и получил ответ, что поможет вера в Господа. Отец положил письмо на тело умершего сына, он ожил. После этого случая вся семья приняла крещение.

Святую за время распространения православия многие правители пытались казнить. Один из них Диоген приказал привести монахиню и военный начальник Диодор стал истязать ее. Но получил известие, что жена Фермина при смерти, поэтому обратился к игуменье, чтобы помогла. Евдокия стала молиться за здравие женщины. Убедившись в силе Господа, Диодор приняли христианство.

Новый наместник Диоген стал также преследовать святую. Он приказал схватить ее и доставить к нему. Затем обвинил в колдовстве, мучил голодом и пытал. В это время его поразила молния. Стражник, стоявший рядом, стал молить о воскрешении своего хозяина. Благодаря Господу Диоген ожил и принял православную веру.

День памяти

За распространение христианства ее оклеветали и назвали колдуньей. Новый правитель Викентий приказал казнить монахиню, обезглавить. Православная церковь отмечает дату памяти Евдокии 14 марта. В народе день называют Явдохой. Именно в это время берет начало весна. В давние времена люди по-особому отмечали праздник, а женщины молились святой. Икона Евдокии Великомученицы со свечой олицетворяет путь очищения от грехов.

О чем молятся святой Евдокии

Церковь святой преподобной Великомученицы Евдокии возведена в первой половине восемнадцатого столетия в Казани на сбережения Евдокии Ивановны, вдовы купца Микляева. Кроме того, по всей России существует много пределов в ее честь.

Святой мученице молятся:

• об избавлении от бесплодия;
• об укреплении веры;
• в болезнях и печалях;
• в любых трудностях и проблемах.

Молитва святой преподобномученице Евдокии об укреплении веры:

«О всехвальная Христова преподобномученице Евдокие! Ты теплою любовию своею ко Христу Богу попрала еси козни вражия и обрела еси бесценный бисер Христа и достигла еси Царства Небеснаго. Сего ради к тебе припадаю и умиленною душею и сокрушенным сердцем вопию ти, страстотерпице, аз недостойный: призри с высоты небесныя на мя, боримаго греховными искушеньми, виждь вопль мой: многими грехми и бедами на всяк день враг запинает мя, ища моея погибели. Славная и всехвальная ученице и исповеднице Христова Евдокие! Умоли возлюбившаго тя Христа Бога, да подаст ми оставление многих прегрешений, да укрепит мя благодатию Своею трезвенно и бодренно шествовати путем святых заповедей Его и вселитися во святыя блаженныя небесныя обители, идеже ты со всеми святыми выну радостно славословиши Единосущную Троицу: Отца и Сына и Всесвятаго Духа. Аминь.»

Молитва святой Евдокии Илиопольской от бесплодия:

«О святая угоднице Божия, преподобномученице Евдокие! Подвигом добрым подвизавшися на земли, восприяла еси на Небесех венец правды, егоже уготовал есть Господь всем любящим Его. Темже взирающе на святый твой образ, радуемся о преславнем скончании жительства твоего и чтем святую память твою. Ты же, предстоя Престолу Божию, приими моления наша и ко Всемилостивому Богу принеси, о еже простити нам всякое прегрешение и помощи нам стати противу кознем диавольским, да избавльшеся от скорбей, болезней, бед и напастей и всякаго зла, благочестно и праведно поживем в нынешнем веце и сподобимся предстательством твоим, аще и недостойни есмы, видети благая на земли живых, славяще Единаго во святых Своих славимаго Бога, Отца и Сына и Святаго Духа, ныне и во веки веков. Аминь.»

Храни Вас Господь!

Вам будет интересно посмотреть еще и видео рассказ о святой мученице Евдокии:

Святая преподобномученица Евдокия

Святая преподобномученица Евдокия была самарянкой, родом из города Илиополя Финикии Ливанской. Языческое нечестие оттолкнуло ее от доброго пути, и она долго вела греховную жизнь. Душа ее омертвела, сердце ожесточилось.

Однажды в полночь Евдокия проснулась и услышала за стеной, в другой половине дома, где жил христианин, молебное пение и чтение Священного Писания, в котором говорилось и о вечном блаженстве, уготованном праведникам, и о возмездии, ожидающем грешников. Благодать Божия коснулась сердца Евдокии, и она осознала, что это совершенные ею грехи лежат тяжестью на ее душе.

Утром Евдокия поспешила призвать к себе человека, молитвенное правило которого слышала ночью. Это был старец Герман, возвращавшийся с паломничества по святым местам в свою обитель. Евдокия долго слушала наставления старца, и душа ее словно ожила и исполнилась радостью и любовью ко Христу. Она попросила старца Германа прийти к ней через несколько дней, а сама затворилась в доме и в покаянии предалась посту и молитве.

Старец Герман пригласил пресвитера, и после испытания и оглашения Евдокия приняла святое Крещение от епископа Илиопольского Феодота. Раздав все свое имущество нищим, она удалилась в монастырь и приняла на себя самые строгие подвиги покаяния. Господь простил покаявшуюся грешницу и наделил ее благодатными духовными дарами.

Однажды, когда она была уже настоятельницей монастыря, в обители появился молодой язычник Филострат. Разжигаемый нечистой страстью, он под видом инока проник в монастырь и стал уговаривать преподобную Евдокию возвратиться в Илиополь, чтобы снова начать прежнюю жизнь. «Бог отмщения да запретит тебе», – с гневом ответила Евдокия, и лжеинок упал замертво. Опасаясь, что случившееся сочтут за убийство, сестры усилили молитву и просили Господа открыть им Свою волю.

Святой Евдокии в сонном видении явился Сам Господь и сказал: «Восстань, Евдокия, преклони колена, помолись, и воскреснет искуситель твой». И по молитве Евдокии Филострат ожил. Возвращенный к жизни язычник умолил преподобную простить его. Приняв святое Крещение, он удалился в Илиополь. С тех пор он никогда не забывал милости Божией, явленной ему, и стал на путь покаяния.

Прошло немного времени, как последовало другое испытание. Жители Илиополя донесли правителю Аврелиану, что, приняв христианство, Евдокия якобы скрыла в монастыре свои богатства. Аврелиан послал отряд воинов, чтобы изъять эти мнимые сокровища. Однако в течение трех дней воины тщетно пытались приблизиться к стенам обители: невидимая сила Божия охраняла ее. Аврелиан снова послал воинов к монастырю, на этот раз под водительством своего сына. Но в первый же день пути сын Аврелиана сильно повредил себе ногу и вскоре умер. Тогда Филострат посоветовал Аврелиану написать преподобной Евдокии, моля ее оживить юношу. И Господь, по Своей бесконечной милости, молитвами святой Евдокии вернул юношу к жизни. Став свидетелями великого чуда, Аврелиан и его ближние уверовали во Христа и крестились.

Когда усилились гонения на христиан, преподобную Евдокию схватили и привели на мучения к правителю Диогену. Истязавший ее военачальник Диодор получил известие о внезапной смерти своей жены Фирмины. В отчаянии он бросился к святой Евдокии с просьбой помолиться об умершей. Преподобномученица, исполненная великой веры, обратилась к Богу с молитвой и испросила у Него возвращение Фирмины к жизни. Воочию убедившись в силе и благости Господа, Диодор и Диоген уверовали во Христа и через некоторое время крестились со своими семьями. Преподобная Евдокия некоторое время жила в доме Диодора и просвещала новообращенных христиан.

Однажды единственный сын некоей вдовы, работая в саду, был ужален змеей и умер. Мать горько оплакивала умершего сына. Узнав о ее горе, святая Евдокия сказала Диодору: «Настало и тебе время показать свою веру во Всемогущего Бога, Который слышит молитвы кающихся грешников и по Своему милосердию исполняет их прошения».

Диодор смутился, не считая себя достойным такого дерзновения пред Богом, но, повинуясь святой Евдокии, помолился и Именем Христовым повелел покойнику встать. На глазах у всех присутствовавших юноша ожил.

Преподобная Евдокия возвратилась в свой монастырь, в котором подвизалась 56 лет.

После смерти Диогена правителем стал Викентий, жестокий гонитель христиан. Узнав о бесстрашной исповеднице христианской веры, он приказал казнить ее. 1 марта (ок. 160–170) святая преподобномученица была обезглавлена.

Исповедница Матро́на (Власова), инокиня

Мат­ро­на Вла­со­ва ро­ди­лась в 1889 го­ду в се­ле Пу­зо Ни­же­го­род­ской гу­бер­нии, в кре­стьян­ской се­мье. Ше­сти­лет­ней она оста­лась си­ро­той и бы­ла от­да­на на вос­пи­та­ние в Се­ра­фи­мо-Ди­ве­ев­ский мо­на­стырь. У от­ро­ко­ви­цы об­на­ру­жи­лись спо­соб­но­сти к ри­со­ва­нию, и жи­во­пись ста­ла ее по­слу­ша­ни­ем. Так в по­слу­ша­нии и мо­лит­ве ино­ки­ня Мат­ро­на про­жи­ла в оби­те­ли до са­мо­го ее за­кры­тия в 1927 го­ду.
По­сле за­кры­тия мо­на­сты­ря ино­ки­ня Мат­ро­на вме­сте с тре­мя ди­ве­ев­ски­ми сест­ра­ми по­се­ли­лась в се­ле Ку­зя­то­ве Ар­да­тов­ско­го рай­о­на. Сест­ры при­слу­жи­ва­ли в церк­ви, за­ра­ба­ты­ва­ли ру­ко­де­ли­ем, ве­ли жизнь тихую и мир­ную, но и это вы­зы­ва­ло недо­воль­ство мест­ной вла­сти. Их аре­сто­ва­ли в ап­ре­ле 1933 го­да по об­ви­не­нию в ан­ти­со­вет­ской аги­та­ции. 21 мая 1933 го­да ино­ки­ня Мат­ро­на бы­ла при­го­во­ре­на к трем го­дам за­клю­че­ния в Дмит­ров­ском ла­ге­ре Мос­ков­ской об­ла­сти.
По­сле от­бы­тия сро­ка за­клю­че­ния она устро­и­лась при церк­ви в се­ле Вери­ги­но Горь­ков­ской об­ла­сти и ис­пол­ня­ла обя­зан­но­сти пев­чей, сто­ро­жа и убор­щи­цы хра­ма. 10 но­яб­ря 1937 го­да ма­туш­ку аре­сто­ва­ли во вто­рой раз, об­ви­ни­ли в при­над­леж­но­сти к «контр­ре­во­лю­ци­он­ной цер­ков­но-фа­шист­ской ор­га­ни­за­ции» и при­го­во­ри­ли к де­ся­ти го­дам за­клю­че­ния в Кар­лаг, где она ра­бо­та­ла в боль­ни­це убор­щи­цей. На­чаль­ство от­ме­ча­ло ее доб­ро­со­вест­ную ра­бо­ту и скром­ное по­ве­де­ние. По­сле осво­бож­де­ния ино­ки­ня Мат­ро­на по­се­ли­лась в се­ле Вы­езд­ном близ Ар­за­ма­са. Глав­ным за­ня­ти­ем ее по-преж­не­му бы­ло слу­же­ние в церк­ви.
19 ок­тяб­ря 1949 го­да ее вновь аре­сто­ва­ли по ма­те­ри­а­лам ста­ро­го де­ла 1937 го­да. Вла­сти об­ви­ни­ли мать Мат­ро­ну в про­ве­де­нии «вра­же­ской ра­бо­ты», пы­та­лись за­ста­вить ого­во­рить свя­щен­ни­ка церк­ви се­ла Вери­ги­но. Но уси­лия сле­до­ва­те­лей ни к че­му не при­ве­ли. В де­ле да­же име­ет­ся справ­ка о том, что «лиц, ском­про­ме­ти­ро­ван­ных по­ка­за­ни­я­ми аре­сто­ван­ной Вла­со­вой М. Г., в след­ствен­ном де­ле не име­ет­ся».
Мать Мат­ро­ну от­пра­ви­ли в ссыл­ку в се­ло Ка­мен­ка Лу­гов­ско­го рай­о­на Джам­буль­ской об­ла­сти Ка­зах­ской ССР. Ее брат в 1954 го­ду на­пи­сал хо­да­тай­ство о по­ми­ло­ва­нии сест­ры. По­след­ние го­ды жиз­ни ино­ки­ня Мат­ро­на про­жи­ва­ла у бра­та в род­ном се­ле Пу­зо. Од­но­сель­чане вспо­ми­на­ют, что ма­туш­ка бы­ла очень сми­рен­ной, ти­хо­го нра­ва. Боль­шую часть дня она мо­ли­лась. Храм был за­крыт, и служ­бы ди­ве­ев­ски­ми сест­ра­ми «пра­ви­лись» по до­мам, несмот­ря на мно­гие за­пре­ще­ния и пре­сле­до­ва­ния.
Ино­ки­ня Мат­ро­на мир­но скон­ча­лась 7 но­яб­ря 1963 го­да. Ее по­хо­ро­ни­ли на сель­ском клад­би­ще сле­ва от мо­гил му­че­ниц Ев­до­кии, Да­рии, Да­рии и Ма­рии.
6 ок­тяб­ря 2001 го­да на за­се­да­нии Свя­щен­но­го Си­но­да Рус­ской Пра­во­слав­ной Церк­ви бы­ло при­ня­то ре­ше­ние вклю­чить в со­став уже про­слав­лен­но­го Со­бо­ра но­во­му­че­ни­ков и ис­по­вед­ни­ков Рос­сий­ских XX ве­ка пре­по­доб­но­ис­по­вед­ни­цу Мат­ро­ну (Вла­со­ву).

Житие преподобноисповедницы Матроны (Власовой) Дивеевской

Преподобноисповедница Матрона (в миру Матрона Григорьевна Власова) родилась в селе Пузо Ардатовского уезда Нижегородской губернии.
Пузо (Страхово-Пуза, как называли его до революции) — довольно большое село, расположенное в пятнадцати километрах на восток от Дивеева. Местность живописная — село стоит на горе, вблизи лиственный лес, река, много оврагов.
Основным занятием сельчан во все времена было хлебопашество. Кроме того, пузинцы на протяжении веков славились своим умением кроить и шить одежду. Жители села сличались набожностью и благочестием. Преподобноисповедница Матрона пятая из числа мучеников за Христа из этого села.
Здесь в 1919 году, претерпев издевательства и побои, карательным отрядом была расстреляна блаженная старица Евдокия вместе со своими послушницами Дарией, Дарией и Марией. Дунюшка, как называли ее сельчане, была подвижницей высокой духовной жизни. Ее молитва совершала чудеса, пузинцы и после кончины читали старицу Евдокию своей покровительницей, 1асто просили помощи на могилке мученицы и поручали ее.
Одну из послушниц Господь оставил как свидетельницу жизни и страданий святой Евдокии. После кончины Дунюшка явилась ей стоящей «среди горнего Иерусалима у Престола Божия». Про девушек, расстрелянных с ней, сказала: «И им хорошо, но только они не со мной». Потом добавила: «Около меня тоже будет девушка…». Но не велела об этом никому говорить, потому что она была еще жива…
Вот в этом благочестивом селе, под покровом молитв праведницы, родилась в 1889 году будущая преподобноисповедница. Ее родителями были крестьяне Григорий Степанович и Екатерина Павловна Власовы. На день ее рождения, 6 (19) ноября, пришелся праздник семи дев-мучениц, пострадавших во время гонений Диоклетиана в Анкире в III веке. Одну из них звали Матроной, в честь нее и нарекли во святом крещении будущую дивеевскую святую. В семье было еще двое детей: братья Иван и Андрей. В 1914 году их взяли на фронт. Иван был убит, а Андрей вернулся в родное село с наградой — Георгиевским крестом. Во время коллективизации у него было отобрано имущество, в колхоз он не вступал и всю жизнь кормился своим хозяйством и случайными заработками: он был хорошим плотником. Андрей отличался добротой и великодушием, готов был всем помочь. Впоследствии он приютил сестру у себя и покоил ее в последние годы жизни.
Шести лет от роду Матрона осталась без отца и матери и была отдана на воспитание в Серафимо-Дивеевский монастырь, где уже много лет подвизалась ее тетя, монахиня Калерия (в миру Власова Дарья Степановна), которая несла послушание закройщицы и старшей в швейной мастерской обители.
Монастырский приют для девочек, в котором воспитывалась Матрюша, как обычно ласково называли ее дивеевские сестры, находился под Высочайшим покровительством Императрицы и назывался «Церковно-приходская школа и приют имени Ее Императорского Величества

Иконы, принадлежавшие инокине Матроне (Власовой)

Государыни Императрицы Александры Феодоровны», на его содержание отпускал средства Императорский двор. Сюда принимали сирот с двух лет, а с четырнадцатилетнего возраста они либо возвращались к родным, либо, если имели стремление к монашеской жизни, назначались на по слушание. В свободное от занятий время девочки учились рукоделию и пению. В церковь воспитанниц водили парами. Девочки были одеты в рясы и бархатные связочки Ежедневно по очереди, по четыре человека, дети ходили на монастырское правило, где во время поминовения благотворящих стояли на амвоне на коленях, с воздетыми ручками, клали триста поклонов. Утром и вечером у детей была общая молитва, а кроме того, еще читали акафист или пятьдесят раз «Богородице Дево, радуйся…». В корпусе с ними жили сестры- учительницы, няни для маленьких и старшая в приюте монахиня. В будни они питались там, где и жили, а в праздники вместе с сестрами «в парадах» ходили в трапезную. Приют имел свой сад, где дети гуляли и играли в свободное от занятий время.

Матрона Власова

Школа была четырехклассная. В ней преподавали сестры и монастырские священники. Матрона Власова окончила здесь три класса. У девочки обнаружились способности к рисованию, и она поступила на обучение к живописцам, а потом живопись стала ее послушанием. Матрона также имела хороший слух и пела на клиросе.
Где сестры несли послушания, там обычно жили: мастерские и жилые келии находились одном корпусе. В монастыре была большая живописная мастерская. В ней сестры не только писали коны, но и сами заготовляли доски, делали киоты, золотили рамы. У каждой была своя специальность, не задолго до закрытия монастыря создали отдельную иконописную мастерскую.
Заведенный еще при игумении Марии (Ушаковой) молитвенный и трудовой распорядок в монастыре был строгим. Односельчане инокини Матроны вспоминали ее рассказы о монастырской жизни: «Утром все как один вставали рано и собирались на правило. Никто не пропускал. Потом стояли раннюю литургию. И потом только шли на послушания. На вечерне были обязательно. К пяти часам побросают всю работу и идут. В келии друг к другу никогда даже не заходили. Никогда. Повидаться, что-то сказать или гостинец передать — на улице — пожалуйста. Они, конечно, все смирные были, во всем подчинялись. Кушали-то они не очень… Лакомством считалось вареньице, если оно у кого бывало».
Так в послушании и молитве инокиня Матрона дожила в обители до самого ее закрытия.
21 сентября 1927 года в монастырь приехал уполномоченный и в тот же день, вызвав игумению Александру (Траковскую), объявил ей решение народного суда о выселении монашествующих из обители. Перевозить матушек должны были в Кутузовский, Спас-Зеленогорский и Курихинский монастыри. Игумения оповестила сестер, но ни одна из них не поселала переселиться. Тогда уполномоченный заявил, то к 28 сентября все должны покинуть обитель.

Церковно-приходская школа и приют Серафимо-Дивеевского монастыря

С 22 сентября некоторые монахини начали разъезжаться. Для этого им выделили около пятисот подвод, большинство сестер нашли пристанище в Дивееве и Вертьянове, остальные разбрелись в поисках жилья по

Послушница Матрона Власова с родственницами

соседним селам. Гораздо больше хлопот властям доставили старушки-монахини из монастырской богадельни, которых было около ста человек. Матушкам предложили переехать в Понетаевский дом инвалидов, но они все отказались, объясняя это тем. что там не разрешают иметь на стенах иконы. Некоторые пришли к уполномоченному с просьбой оставить их на старом месте или же дать им один из монастырских домов, предназначенных на слом. В просьбе им отказали. Все имущество обители изъяли, часть построек разобрали и вывезли. Вскоре в стенах монастыря не осталось ни одной сестры.
Инокиня Матрона вместе с тремя дивеевскими сестрами: Марией Степаковой-Сергеевой, Еленой Жаворонковой и Анной Артемовой — поселилась в селе Кузятове Ардатовского района Горьковского края. Раньше в монастыре они были певчими и составляли хороший хор. Теперь сестры прислуживали в сельской церкви в честь Вознесения Господня, зарабатывали рукоделием. Верующие люди сочувствовали им. Часто их навещали крестьянки: заходили спросить совета и даже приносили своих больных детей с просьбой помолиться о них, покропить святой водичкой из Сарова.
Матушки вели жизнь тихую и мирную, но и это вызывало недовольство местной власти. В характеристике, данной инокине Матроне председателем местного сельсовета, говорится, что она «живет не на трудовые фонды, занимается службой в церкви, лечением больных, систематически идет против советской власти. Совместно с другими

Вид Свято-Троицкого Серафимо-Дивеевского
монастыря

подругами- монашенками распространяет провокационные слухи о скором падении советской власти, голоде и так далее».
В апреле 1933 года инокиня Матрона была арестована вместе с проживавшими с нею сестрами. Их обвинили в том, что они, «имея классовую ненависть к советской власти, в организационном порядке систематически вели антисоветскую агитацию, направленную к срыву колхозно-политических кампаний, распространяли провокационные слухи о войне, голоде и падении существующего строя». В папках уголовных дел матушек хранятся «вещественные доказательства»: бумажные иконы, фотографии блаженных и обязательно стихи — свидетельства «антисоветской пропаганды «:
Обитель, обитель родная.
Как грустно, как жаль мне тебя.
Я плачу, от скорби больная.
Тебя всей душою любя.
Наш храм одиноко в ограде Стоит заколочен, забит, —
И нет в душе места отраде,
А сердце болит и болит.
Снесли корпуса беспощадно,
Увозят со стен кирпичи,
Я в муках терзаюсь нещадно.
От боли хоть прямо кричи.
Святые ворота разбиты.
Ни звона, ни пенья вокруг…
Мы горем печали убиты Без многих любимых подруг.
Обители славной не стало.
И жалко ее мне, как мать, Чу, слышу: опять застучало — То начали стены ломать.
О старица наша родная,
О, где ты. утешь, помоги.
Я плачу, от скорби больная, — Хоть что-нибудь нам сбереги. Все сердце покоя не знает. Душа истомилась, болит. Обитель родная, святая,
Как умирая, глядит.
И плачу, я плачу слезами:
О, где вы, прошедшие дни? Теперь лишь осталися с нами Душевные муки одни,
Теперь лишь осталися с нами Печали да слезы одни.

21 мая 1933 года, в день святого апостола и евангелиста Иоанна Богослова, инокиня Матрона была приговорена к трем годам заключения и отправлена в Дмитровский концлагерь в Московской области, считавшийся одним из самых тяжелых, где люди, как правило, надрывались и умирали от непосильного труда на строительстве канала. Годы, проведенные здесь, были для матери Матроны только началом ее крестного пути.
Вернувшись из заключения, матушка поселилась в селе Веригине Арзамасского района Горьковской области. Здесь был храм в честь Покрова Божией Матери. Инокиня Матрона устроилась при церкви сторожем и уборщицей. Читала, пела на клиросе. Жила также и тем, что ей подавали за чтение Псалтири по усопшим.
Правление колхоза села Веригина дало инокине Матроне такую характеристику: «…вела агитацию за религию <…> о том, что можно свободно проводить всякие религиозные обряды, несмотря на срыв работы в колхозе таковыми, занималась агитацией против колхоза, с оставшимися единомышленниками указывала, что нужно терпеть, как мученики, но не всходить в колхоз».
10 ноября 1937 года матушку арестовали во второй раз. В этот же день в Арзамасском районном отделе НКВД инокиню Матрону вызвали на допрос, где ее обвинили в принадлежности к контрреволюционной церковно-фашистской диверсионно-террористической организации. Она ответила: «Виновной я себя не признаю и давать показания категорически отказываюсь». На этом допрос закончился. Как выяснилось впоследствии, по этому делу осудили тридцать девять человек, в их числе
были священники и миряне церкви села Веригина и церквей близлежащих сел, относящихся к Скорятинскому сельсовету. Всех признали виновными. Тринадцать человек приговорили к расстрелу, а остальных, в их числе и мать Матрону, — к заключению в исправительно-трудовой лагерь. Десять лет предстояло там провести матушке. Но сначала ее полгода продержали в Горьковской тюрьме и только после этого объявили приговор. Инокиню Матрону этапировали в Казахстан, в Карагандинский лагерь (Карлаг).
Как добиралась матушка до места, мы можем понять из воспоминаний других заключенных. Все они очень похожи: «В вагоне площадью двадцать пять метров помещали семьдесят человек. По торцам вагона были устроены двухъярусные нары. Против двери стояла железная печурка, а в полу вырезано круглое отверстие, служащее уборной, из которого ураганом врывался снег. Приходилось терпеть до остановки: там было потише.
На нарах могли разместиться не более шестидесяти человек, а остальные спали на полу или ждали, когда кто-либо уступит им место. При такой тесноте в вагоне приходилось днем и ночью лежать на нарах. Днем, правда, можно было иногда скорчившись в три погибели сидеть. Тогда перед лицом болтались ноги обитателей верхних нар. Спали в шубах, в валенках (у кого они были), в шапках. Утром приходилось отдирать от стены полы примерзшего пальто. Ежедневно получали сухой паек. Это была пайка мороженого хлеба и половина ржавой селедки». Такое питание при недостатке воды в пути вызывало мучительную жажду. Многие заключенные умирали уже в дороге.
С Божией помощью преодолев трудный путь, мать Матрона весной 1938 года прибыла па станцию Карабас. откуда была направлена в Караджарское отделение. Оно находилось в тридцати километрах от административного центра Карлага — поселка Долинка. Здесь матушке предстояло прожить до ноября 1947 года.

В Казахстане к тяготам жизни заключенных добавлялись превратности местного климата. Как пишет одна из бывших узниц Карлага, «он мало отличался от севера Колымы, Норильска… Морозы достигали минус сорока и ниже. Ветер был такой, что можно было ложиться на него и не падать. Бураны — бич степей Казахстана. Страшны они тем, что снег летит совершенно горизонтально и пропадает всякая видимость. Люди совсем теряют при этом ориентацию. И даже при небольших расстояниях засыпает снегом с головой, и они замерзают.
Летом наступала несусветная, палящая днем жара с суховеями, доходящими до пыльных ураганов, которые высушивали почвы и, конечно, самих людей».
В лагере инокиня Матрона была на тяжелых общих работах, потом — в больнице уборщицей. Начальство Карлага отмечало ее добросовестный труд и скромное поведение. Как рассказывала матушка, в заключении с них снимали нательные кресты, отбирали припрятанные иконы, книжечки с молитвами. Но заключенные делали крестики из лучинок и хлебного мякиша. У самой инокини Матроны серебряный крестик с цепочкой был зашит в одежде. С ним, а также с небольшой иконой Божией Матери «Взыскание погибших» она не расставалась все семнадцать тяжких лет неволи. Тем, что было пережито ею в Карлаге, она никогда не делилась с родственниками. Но много лег спустя она рассказывала схимонахине Маргарите (Лахтионовой): «Как издевались над нами… Работали тяжело, возвращались поздно, идти было далеко. Многие падали на дороге и замерзали. Как мы выжили — не знаю… Там ведь не выживали… Только то помогло, что Господь не оставлял и преподобный». Мать Матрона говорила, что однажды, во время случившейся перестрелки, она чудом осталась в живых.
«Близ еси Ты, Господи, и вси путие Твои истина» (Не. 118:151). Это постоянное ощущение одесную Господа, Божией Матери и преподобного Серафима помогало матери Матроне пережить такие тяжкие внутренние скорби, от которых могли впасть в от¬чаяние люди, не имевшие надежды в Боге. Об этом свидетельствуют многие бывшие заключенные: «Каждодневное недосыпание, нервное напряжение, постоянные мысли о воле вместе с тяжелыми физическими перегрузками, хронической простудой, круглосуточным чувством голода подтачивают в человеке все силы, уничтожая его.
Каждая клеточка воспаленного от постоянных дум и жизненных стрессов мозга перенапряжена до предела. Он беспрерывно находится во взвинчен¬ном состоянии. Ни разум, ни тело не выдерживают этого испытания. Предел человеческой выносливости нарушается безвозвратно. Он уже не в состоянии разумно мыслить. Начинается тупая апатия и полное безразличие ко всему окружающему и к собственной судьбе у одних, иные же находятся у черты грядущего, медленно подкрадывающегося безумия. Возникает опасность неминуемого срыва, и он наступает…».
Но не таков опыт души, уповающей на Господа и познающей в напастях и обстояниях Его всесильную помощь. Принимая скорби внешние и внутренние как крест свой, мать Матрона поистине в терпении своем стяжевала душу свою (Лк. 21:1е)) и умножающимся же страданием ее избыточествоваше тайно и утешение от Господа (служба святым новомученикам и исповедникам Российским).

Справка из Карлага в отношении арестованной
Власовой М. Г. ЦАНО

Прожив три года в заключении, инокиня Матрона направила наркому внутренних дел заявление с просьбой о пересмотре ее дела и освобождении. «За что меня судили и наказали так строго? — писала она. — За то, что я работала сторожем-уборщицей в церкви, я думаю, что за это карать не могут». Ответа на свою просьбу она не получила.
Полностью отбыв срок наказания, инокиня Матрона освободилась из Карагандинского лагеря
11 ноября 1947 года. Вместо паспорта у нее на руках были временное удостоверение и справка об освобождении из заключения. Снова ей пришлось искать пристанище. Матушка не могла жить без храма, без Божественной службы. Душой она стремилась к родной, любимой с детства обители, но монастырь был разорен, и она выбрала для жительства село Выездное близ Арзамаса. Здесь была действующая церковь в честь Смоленской иконы Божией Матери — одна из немногих, сохранившихся в округе, и при ней селились некоторые дивеевские сестры. Главным занятием инокини Матроны по-прежнему было служение в церкви. Зарабатывала она на жизнь тем, что вязала платки, чулки, варежки. «Кормилась своим рукоделием», — напишет она позже в автобиографии.
19 октября 1949 года инокиню Матрону вновь арестовали. На этот раз ее обвиняли в основном по материалам старого дела 1937 года, за которое она уже отбыла десятилетний срок наказания. Было заведено новое уголовное дело, последовали многочисленные допросы, длящиеся по два-три часа. Инокиню Матрону обвиняли в проведении «вражеской работы», настаивали на ее участии в «контрреволюционной организации церковников села Веригина». Особенно настойчиво от нее требовали признания своей виновности, якобы подтверждавшейся многими «свидетельствами соучастников», пытались заставить назвать этих «соучастников», оговорить священника церкви села Веригина, отца Иоанна Царевского. Люди, пережившие длительные допросы, свидетельствуют о том, насколько трудно было устоять в истине, сохранить свою духовную свободу: «Нарушение сна длительное время и круглосуточный электрический свет — это изощренная пытка без рукоприкладства. Все это настолько изматывало, что болело все тело, разламывало голову, начинались сильные боли в спине от многочасовых сидений в одной позе на допросах. Не было сил. Человек не рад был жизни и все подписывал, оговаривая себя, родных, близких».
Усилия следователей ни к чему не привели. Виновной инокиня Матрона себя не признала и никого не оговорила. В деле есть довольно редкий документ — справка о том, что «лиц, скомпрометированных показаниями арестованной Власовой Матроны Григорьевны, в следственном деле не имеется». Тем не менее помощник областного прокурора вынес заключение: «Власова <…> изобличается имеющимися в деле

Заявление монахини Матроны (Власовой) из ссылки. ЦАНО

материалами <…> обвиняется в том, что до 1937 г. являлась участницей антисоветской организации и проводила вражескую работу».
И снова приговор: ссылка на поселение на неопределенный срок. Снова предстояли тяжкий путь в изгнание и скорбные годы на чужбине, снова — испытание любви и верности Богу. Матушку выслали в село Каменка Луговского района Джамбульской области Казахской ССР.
Ссылка не являлась заключением, но здесь порой было еще тяжелее. Осужденные, прибыв к месту назначения, были вынуждены сами искать себе жилье, работу, пропитание. В городах их ждали скитания по коридорным углам, чуланам и сараям, за которые брали втридорога, жизнь без документов, когда нужно было постоянно отмечаться в комендатуре, тяжелая работа со сниженной зарплатой (если кому удавалось ее найти). Такие скорби нес ссыльный.
Еще хуже была жизнь в отдаленных от городов и районных центров поселках. Они зачастую напоминали лагерь, только без охраны. Люди жили в бараках. Работали в колхозах и совхозах, на лесоповале, в шахтах — словом, тот же изнурительный труд, что и в заключении, да и зарплату не всегда платили. В отличие от лагеря, где заключенным все-таки дава-
ли кусок хлеба и телогрейку, ссыльный должен был сам себя обеспечивать одеждой, топливом, продуктами. Это было крайне трудно, особенно в голодные годы. В войну ссыльные не имели даже хлебных карточек.
Тяжелые годы ссыльной жизни стали для матери Матроны продолжением ее крестного пути. Скорбями и страданиями Господь приводил ее душу в меру духовного возраста. И она, смирившись под крепкую руку Божию (1 Петр. 5:6) всецело доверилась Его Промыслу. В этих скорбях она приобрела ту удивительную кротость, которую отмечали впоследствии все знавшие ее. Как и всегда, ее главным занятием была молитва, которую она творила и во время изнурительных работ, и в час редкого досуга, когда ее руки были заняты нехитрым рукоделием. Матушка однажды рассказала родственникам, как она тайком вырезала деревянные иконки из щепок. Если бы попалась. пришлось бы туго. Несколько таких иконок она привезла из ссылки и хранила у себя в келии, а перед смертью раздала родным.
Брат инокини Матроны, Андрей Григорьевич Власов. в 1954 году написал ходатайство о помиловании сестры в Президиум Верховного Совета РСФСР. Его сын, Николай Андреевич Власов, работавший в Дивеевском суде, помог отцу грамотно составить эго письмо. В нем брат просил разрешить Матроне Григорьевне, которой тогда было уже шестьдесят пять лет, переехать к нему в село Пузо.
Знаменательно, что день освобождения матушки, 9 октября 1954 года, вновь совпал с днем памяти святого апостола и евангелиста Иоанна Богослова, на сей раз его преставления.
Последние годы жизни инокиня Матрона провела в родном селе Пузо. Брат устроил для нее келию в деревянной пристройке к своему дому. После разорения Серафпмо-Дивеевского монастыря в 1927 году он вывез на подводе к себе в дом все ее имущество п хранил его. Племянницы матушки вспоминают, как детьми приходили к ней и с любопытством рассматривали старинные вещи: деревянную кровать с шишечками. шкаф с чайной посудой и медный тазик — каких они тогда ни у кого не видели. Весь святой угол у матушки был увешан образами, среди которых большая икона Божией Матери «Умиление» ее собственного письма. Односельчане и родственники вспоминают, что матушка была смиренной, тихого нрава и очень молчаливой. Родных она называла на «вы» и по имени-отчеству. Даже по тем временам ее одежда была очень скромной: темные юбка и кофта, на голове платок, повязанный по-дивеевски и заколоты и булавочкой.
Поселившись в семье брата, мать Матрона старалась не быть родным в тягость. Подрабатывала тем, по вязала платки, вышивала, писала и подправляла иконы. Ее родственница. Мария, привозила ей из города краски и кисти. Матушка присматривала за племянниками, была с ними нестрогая, «желанная», как они говорили.
Хотя мать Матрона и жила в миру, среди мирских попечений, мысль ее, как и в годы испытаний, пребывала с единым Богом. Работала она, углубленно гворя непрестанную молитву, едва заметно шевеля губами. «Вязала-то она быстро, — вспоминает племянница матушки Татьяна. — и только все читает, читает, читает молитву». Несмотря на все пережитое в заключении, матушка имела удивительно мирный дух. Никогда ничем не бывала она недовольна. Все ей правилось, все ее устраивало. Роптавшим порою на советские порядки родственникам она говорила, что всякая власть от Бога, властям надо подчиняться и молиться за них: «Спаси, Господи, и помилуй Богохранимую страну нашу Российскую, власти и воинство ея». Сама она большую часть дня молилась. Вспоминает насельница Серафимо-Дивеевского монастыря, послушница М., родом из села Суворова: «Распорядок свой они строго блюли. И Матрона также. Вечером ложилась она часов в 8-9. В 12 ночи неизменно вставала на молитву, что бы ни было: болезнь или что — всегда. В селе все наверняка знали: если у монашки в окне ночью виден свет, значит, наступила полночь. Молилась она до часу. Потом опять ложилась и вставала в пять утра опять на молитву. Мы ж так сейчас не можем. Если встанем ночью молиться, то нам надо отсыпаться до 7-8 утра. А она помолится и сейчас — за работу на весь день». Матушка и племянниц учила молиться, говорила им: «Девчонки, молитесь, пока вы молодые, на старость не откладывайте. Очень тяжело в старости молиться».
Близкой подругой и сомолитвениицей матери Матроны была инокиня Татьяна (Малыгина), в будущем монахиня Серафима. Когда-то они вместе трудились на одном послушании в живописной мастерской монастыря. Матушек связывали воспоминания о родной обители и общая участь изгнанниц. Они говорили: «Все равно будет монастырь, только мы не доживем. А то вот бы сразу-сразу ушли, в этот день и ушли бы в монастырь». Как инокини Матрона и Татьяна относились к выполнению монашеского правила, можно понять из следующего рассказа послушницы М.: «…и весь свой распорядок они до гроба хранили. Никогда не отступали, даже если больные лежали. Малыгина говорила как-то: ..Я в жизни только два раза не исполнила правило”. Бывало, к ним придешь, поговорим чуть-чуть, и они скажут: „Ну, нам надо помолиться. С нас же спросится…”»
Храм в селе Пузо был закрыт, и службы дивеевскими сестрами и сельчанами «правились» по домам, несмотря на многочисленные запрещения и преследования. В селе «служили» одновременно в нескольких домах. Инокини Магрона и Татьяна собирались для молитвы в доме монахини Мелетии. Вспоминает послушница М.: «А службы-то они у Мелетии справляли. По воскресеньям «обеденку» (так матушки называли обедипцу) служили. Мы. молодые, еще думали, к кому идти молиться: к мирским или к монашкам. У мирских тоже своя служба была… на первом порядке… и в других домах. Лучше к мирским пойдем: у монашек длинно — не выстоишь… А они, как и положено было у них в монастыре, сначала Параклис отслужат, часы, обеденку, только без Херувимской. Потом молебен служат и панихидку. Каждый раз вот такую горку записок прочитывали. Они вот этим и жили. Пенсии ведь они никто ие получали. Напишут им записку поминать и дадут с ней пятнадцать копеек. Они их потом меж собой разделят».
Причащаться в большие праздники инокиня Матрона ездила в Арзамас, в село Выездное на автобусе или попутных машинах. На два-три дня она останавливалась там у дивеевских сестер. Очень любила матушка приезжать в Дивеево. Всю жизнь сердце ее влеклось к родной обители. Мать Матрона обходила разрушенные храмы, подолгу молилась на Святой Канавке (вернее, на той тропинке, где она когда-то пролегала).
Годы испытаний, казалось бы, окончились. Но святая Дивеевская обитель была разорена. Матушка так и не получила утешения в этой жизни — вернуться в родную обитель. Поневоле свой подвиг ей пришлось совершать в миру, среди волнений житейских. Здесь не было тягот заключения и ссылки, но. по слову святителя Тихона Задонского, «благочестивым душам, в мире сем живущим, всякое место есть ссылка. Они в мире сем имеются так. как некогда нуден в пленении вавилонском, которые, поминая Сион — свое отечество — тамо сидели и плакали (Пс. 136:1). Нет благочестивой душе в мире сем истинного дома и отечества, но везде изгнание и ссылка. Потерпите убо, возлюбленнии, и пождите, пока Господь вас от мира сего, как из Вавилона, в Горний Иерусалим позовет».

Успенская церковь села Суворово

Примерно за год до смерти мать Матрона слегла: здоровье было подорвано тяжелыми трудами в заключении. Инокиня Татьяна и родственники навещали ее. Но руки матушки, как рассказывала послушница М., до самой смерти были заняты работой: сядет, ноги вытянет н вяжет. Незадолго до кончины мать Матрона раздала знакомым п родственникам почти все свои веши и святыни: иконы, книги. Инокине Татьяне она показала спрятанную в келии монашескую одежду подрясник и апостольник, в которой просила себя похоронить. Еще просила на похоронах закрыть ей лицо.
Инокиня Матрона мирно скончалась 7 ноября 1963 года.
В последний путь матушку пришли проводить дивеевские сестры из села Пузо и Арзамаса. Они же и обрядили ее. Брат Андрей Григорьевич сделал гроб. Похороны были тихими и немноголюдными. Благоговейные односельчанки решили похоронить инокиню Матроиу без участия мужчин: две женщины выкопали яму для погребения слева от могилы мучениц Евдокии. Дарии, Дарии и Марии, где матушка и завещала себя положить.
6 октября 2001 года на заседании Священного Синода Русской Православной Церкви под председательством Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II было принято решение включить инокиню Матрону (Власову) в Собор новомучеников и исповедников Российских.
Более сорока лет спустя после кончины препо-добноисноведницы Матроны жителям села Суворова вспомнилось предсказание преподобномученицы Евдокии о том, что около нее будет еще одна девушка. Явление святой повторялось дважды. Слова старицы Евдокии надолго запомнились сельчанам, но тогда, конечно, никто не догадывался, какая девушка будет рядом с Дуней. Ею оказалась преподобноисповедница Матрона Дивеевская. Впоследствии, когда инокиня Матрона была прославлена и были подняты ее святые мощи, людям стал понятен смысл предсказания блаженной. Как известно, перед своей кончиной инокиня Матрона завещала похоронить себя рядом с мученицей Евдокией, что и было исполнено. Удивительно, что в течение стольких лет (с 1919 года) это место никем не было занято, хотя многие наверняка желали бы быть похороненными вблизи пузовских мучениц. Преподобноисповедница Матрона и телом легла около святой мученицы Евдокии, и духом рядом с пей предстоит у Престола Святой Троицы.

Мощи св. мц. Матроны в Казанской церкви Дивеевского монастыря. Фото В. Алексеева

Память преподобномученицы Матроны 7 ноября.

(Текст взят с книги «Жития святых, новомучеников и исповедников Земли Нижегородской», авторы архимандрит Тихон (Затекин), О.В. Дегтева).

Страница 6 из 7

Преподобномученица Ксения (Черлина-Браиловская; память 2/15 сентября)

Ксения Черлина-Браиловская родилась в 1881 году в Харькове в мещанской семье. Монахиней Дивеевской обители она была до 1917 года, а потом скиталась. В одном из следственных дел говорится, что «до революции она была тесно связана с княжной Ольгой Николаевной Романовой, с которой разъезжала по монастырям».

После революции и разорения Дивеева матушка Ксения поселилась в селе Александро-Воронцовское Тверской губернии. В 1933 году ее арестовали и приговорили к 8 годам лагерей по обвинению в «участии в контрреволюционной монархической организации». Ее отправили в Коктун-Кульское отделение Карагандинского лагеря НКВД, где она работала телятницей.
В августе 1937 года монахиня Ксения была арестована в лагере на основании доноса: «Черлина ходила служить панихиду на казачьи могилы за погибших людей. Среди з/к говорила, что мы, Божии люди, должны молиться за память павших, а антихристовой агитации, т.е. советской, мы не должны слушать, наших людей сейчас судят, мы сейчас все Богу преданы, должны терпеть, и Бог нам поможет». В обвинительном заключении говорится: «Состояла в кр группе, которая устраивала нелегальные моления на сопках, где выложили из камней крест, ас агитация, ходила служить панихиду за погибших людей, к/р агитация пораженческого характера».

Виновной себя матушка не признала. 10 сентября 1937 года ее приговорили к расстрелу. Через пять дней приговор был приведен в исполнение.

Монахиня Ксения причислена к лику новомучеников и исповедников Церкви Русской на Юбилейном Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви 2000 года.

Преподобноисповедница Матрона (Власова; память 25 октября / 7 ноября)

Преподобноисповедница Матрона родилась в 1889 году в селе Пузо Нижегородской губернии (ныне Суворово) в крестьянской семье. Шести лет от роду она осталась сиротой и была отдана на воспитание в Серафимо-Дивеевский монастырь. У отроковицы обнаружились способности к рисованию, и ее послушанием стало иконописание. 32 года инокиня Матрона прожила в обители в послушании и молитве – до ее закрытия в 1927 году.

Вместе с тремя дивеевскими сестрами матушка поселилась в селе Кузятове Ардатовского района. Монахини прислуживали в храме, зарабатывали рукоделием. В апреле 1933 года их арестовали по обвинению в антисоветской агитации. 21 мая инокиня Матрона была приговорена к трем годам заключения в Дмитровском лагере Московской области, который считался одним из самых тяжелых.

После отбытия срока заключения она устроилась при церкви в селе Веригине Горьковской области и исполняла обязанности певчей, сторожа и уборщицы. 10 ноября 1937 года матушку арестовали во второй раз, обвинив в принадлежности к «контрреволюционной церковно-фашистской организации». На допросе она отказалась давать показания и не признавала себя виновной.

Инокиню Матрону приговорили к 10 годам заключения в Карлаге, где она трудилась в больнице уборщицей. Начальство отмечало ее добросовестную работу и скромное поведение. После освобождения она поселилась в селе Выездном близ Арзамаса (сейчас здесь один из дивеевских скитов). Главным ее занятием по-прежнему было служение в храме.

19 октября 1949 года матушку вновь арестовали по материалам старого дела (1937 года) и отправили в ссылку в Казахстан. Ее обвинили в проведении «вражеской работы», пытались заставить оговорить священника церкви с. Веригина, но усилия следователей ни к чему не привели. В деле даже имеется справка о том, что «лиц, скомпрометированных показаниями арестованной Власовой М.Г., в следственном деле не имеется».

В общей сложности преподобноисповедница Матрона Дивеевская провела в лагерях 17 лет. Ее брат Андрей в 1954 году написал ходатайство о помиловании сестры. Последние годы жизни она проживала в родном селе Пузо в семье брата.

Инокиня Матрона была очень смиренной, тихого нрава. Большую часть дня она молилась. Храм был закрыт, и службы дивеевскими сестрами «правились» по домам, несмотря на многие запрещения и преследования.

Матушка мирно скончалась 7 ноября 1963 года. Ее похоронили слева от могил мучениц Евдокии, Дарии, Дарии и Марии Пузовских.

6 октября 2001 года решением Священного Синода инокиня Матрона (Власова) причислена к лику святых. Мощи преподобноисповедницы обретены 5 сентября 2007 года. Ныне они покоятся в Казанском соборе Дивеевского монастыря.