Переход смерти. Кто виноват в гибели Балтийского флота?

В августе 1941 года во время эвакуации из Таллина в Ленинград, в ходе так называемого Таллинского прорыва, погибла почти треть Балтийского флота и более двенадцати тысяч военных и гражданских.
В истории Балтийского флота есть чёрная страница, это Таллинский переход — несколько суток, за которые флот потерял до трети своего плавсостава и до 14 000 погибших моряков. Самое жуткое, что почти все потери случились в результате грубых просчётов и неправильных решений командования, вылившись в масштабную катастрофу, которой можно было легко избежать. Как же так получилось и кто в этом виноват, попробуем разобраться.
Вопрос времени
Лето 1941 года. Пока ещё не стало понятно, насколько плохи дела. Военные не теряли надежды, что стремительное наступление немецких войск удастся остановить со дня на день. Увы, оказалось, что ситуация гораздо хуже, чем любые самые плохие предзнаменования.
Балтийский флот стоял в акватории Таллина, одной из наиболее удобных. Во-первых, развитая инфраструктура порта, оставшаяся с тех времен, когда город был ещё Ревелем. Во-вторых, Советский Союз не так давно «прирос» прибалтийскими республиками и держать флот в Таллине казалось очень удобным. В случае чего можно быстро совершить выход на оперативный простор Балтийского моря, в крайнем же варианте отступить в привычные воды Маркизовой лужи (Финского залива) на историческую базу в Кронштадт.
Казалось, что немцы достаточно далеко, ближайший военный порт Кёнигсберг — в нескольких сотнях километров. Увы, оказалось, что это совсем не так.
С самого начала войны Балтийский флот показал себя организованной и серьёзной силой. Во время налётов немецкой авиации в конце июня 1941 года на портовые города балтийцы показали себя с лучшей стороны. Налёты были отбиты, ни один корабль не был потоплен. Флот оставался силой, с которой нужно было считаться.
Отход, похожий на бегство
Уже 7 августа 1941 года сухопутное сообщение с Таллином было потеряно. Немецкие войска группы Центр, как нож сквозь масло, прошли через территорию Прибалтики и закрепились на берегу Финского залива в районе Нарвы. В то же время Таллин готовился к защите, но абсолютно неспешно, словно не веря в необходимость сражаться. На создание окопов и земляных сооружений было отправлено слишком мало людей. Можно сказать, что оборона Таллина держалась просто чудом.
Увы, нарком ВМФ Кузнецов упустил нужное время и приказ на эвакуацию был отдан в тот момент, когда немецкие дальнобойные орудия уже делали первые выстрелы по таллинскому порту. 27 августа, в день начала эвакуации, бои уже вовсю шли на окраине города.
Срочность и поспешность превратили и так сложную технически операцию в настоящий хаос. Стоит отметить, что к моменту эвакуации таллинский порт был «перенаселён», в него пришли корабли с уже оставленных советской армией портов Лиепаи и Риги. В результате, когда началась погрузка на корабли, возникла суматоха, списки почти нигде не велись, не было никакого учёта. На некоторые транспорты военные набивались так, что на верхней палубе было невозможно стоять. Многие гражданские просились с семьями на эвакуацию, они ещё не знали, какой ад ждёт их впереди.

Кроме военных судов и транспортов из Таллина уходили гражданские судёнышки — рыбацкие сейнеры и даже скорлупки яхт, забитых людьми, бегущими от наступающих немцев.
На корабли грузили всё, что они только могли увезти. Начиная с документов и казны Эстонской Республики до ремонтно-спасательного судна «Серп и Молот», на котором находилось огромнейшее количество запчастей для балтийских подлодок, а также новейшие станки для ленинградских портовых мастерских, крановое и водоотливное оборудование.
Из-за неразберихи грузилось всё куда попало. Под эвакуацию госпиталя могли выделить плохо подходящий для этого сухогруз, а артиллеристам предоставить под погрузку пассажирский лайнер, на палубах которого никак не получалось разместить пушки и лошадей.
Сжатые сроки и недостаточно чёткое руководство превратили эвакуацию Таллина в спешное бегство.
Сквозь мины
Корабли ещё не успели уйти от причалов, когда по ним открыла огонь немецкая авиация и артиллерия. Узнав об эвакуации, немецкое командование приказало сорвать операцию любыми способами. В вахтенном журнале крейсера «Киров» есть записи о том, как приходилось уклоняться от взрывов собирающимся в ордер кораблям. Согласно журналу, обстрелы проводились более 14 раз за день. Часть транспортов получила повреждения прямо в порту Таллина.
Все советские силы были разделены на три больших отряда, первый самый сильный, в нём шли главные силы Балтийского флота — крейсер «Киров» и лидер эсминцев «Ленинград». Два других отряда были слабее, но эсминцы и катера для охранения присутствовали на каждом. Из-за отсутствия записей сложно сказать точно, но, по подсчётам историков, на кораблях находилось более 28 000 военных и почти 13 000 гражданских. И это не считая мелкие суда, решившие добираться вместе с военными.
28 августа 1941 года флот покинул порт Таллина. Увы, оказалось, что немцы успели поставить минные заграждения на пути эвакуации. Нельзя сказать, что командование было к этому не готово, но протраленные вчера проходы немцы успели заминировать ночью по новой.
Начался переход по Балтийскому морю, просто нашпигованному минами. Да, впереди ордера, как и положено, шли тральщики, но, увы, протраленная ими полоса оказывалась слишком узкой. Мины зачастую приходилось отталкивать от кораблей шестами и вёслами. Более того, любой налёт авиации приводил к тому, что корабли конвоя начинали маневрировать и практически сразу выскакивали за границы безопасной полосы.
Потери начались почти сразу же. Выскочил на минное поле и затонул ледокол «Кришьянис Вальдемарс». Почти сразу от взрыва мины затонул транспорт «Алев», на котором было более 1200 эвакуировавшихся, спасти удалось лишь шесть человек. Кто-то сообщил о перископе немецкой подводной лодки (как оказалось впоследствии, немецких субмарин здесь не было).
Началась паника. Контр-адмирал Трибуц, командовавший отступлением, приказал сменить ордер строя, что привело к тому, что эсминцы оказались на минном поле. Практически сразу затонули эскадренные миноносцы «Калинин», «Володарский» и «Артём». Почти сразу над кораблями появились немецкие «Юнкерсы» атаковавшие транспорты, на которых было так мало зенитных установок.
К 18 часам корабли вошли в наиболее плотно заминированный участок. Море здесь напоминало наваристый суп, где ни ложки без чёрных, несущих смерть шаров. Вот запись вахтенного журнала эсминца «Суровый».
«18:20. Впереди по курсу подорвался большой транспорт, наполненный людьми.
18:22. Подорвавшийся транспорт вместе с людьми ушёл под воду.
18:25. Впереди по курсу подорвался транспорт с людьми.
18:30. Подорвавшийся транспорт с людьми ушёл под воду».
Один за одним подорвались и ушли под воду тральщики, работавшие впереди крейсера «Киров». В 20:35 затонул, подорвавшись на мине, «Яков Свердлов», бывший эсминец «Новик», один из лучших эсминцев в мире на момент постройки.
Впоследствии появилась легенда, что команда «Якова Свердлова» заметила торпеды, выпущенные немецкой подлодкой в крейсер «Киров», и прикрыла своим корпусом флагмана. Увы, это не так, подводных лодок здесь не было, никакие документы этого не подтверждают, были лишь мины, один за одним уничтожающие корабли Балтийского флота. Почти сразу подорвался и затонул эсминец «Скорый». Сильно были повреждены и лидеры замыкающего отряда «Минск» и «Славный». Погибло ещё несколько тральщиков.
К моменту постановки на якоря в ночь с 28 на 29 августа флот уже потерял потопленными 26 кораблей.
Под градом бомб
На следующий день корабли наконец выскочили из зоны плотной постановки мин — и почти сразу немецкая авиация продолжила атаки. Эсминцев осталось мало, и защитить корабли было практически некому. Пикирующие бомбардировщики топили транспорты один за одним.
Только в море с тонущих кораблей было спасено свыше 9300 человек, ещё свыше 6100 человек удалось спасти, причаливая горящие, тонущие и повреждённые корабли к острову Гогланд. Затем их забрали оттуда высланные из Кронштадта транспорты.
В Кронштадт добралось всего 107 кораблей. Всего было уничтожено более 60 кораблей. Погибло, по разным подсчётам, от 12 до 14 тысяч перевозимых военных и гражданских. Таллинский переход стал одной из наиболее чёрных страниц Балтийского флота, когда на расстоянии в 300 километров была потеряна почти треть флота. У немцев было уничтожено лишь три самолёта, что позволило им использовать этот эпизод в качестве пропаганды.
Виноватых, как обычно, по итогу не нашлось. Контр-адмирал Трибуц продолжил свою карьеру, а эпизод в советские времена оброс «подводными лодками», подбитыми торпедными катерами и десятками сбитых самолётов. Увы, погибших моряков и корабли было уже не вернуть. А впереди оставалось ещё четыре года сложнейшей и тяжёлой войны.
См.также:
Дюнкерк: остаться в живых
Под волнами Балтики
Трагедия турбоэлектрохода «Иосиф Сталин»
Как провожают пароходы…
Линкор «Марат» («Петропавловск») защитник Ленинграда

Прорыв кораблей Балтийского флота и гражданских судов из Таллина в Кронштадт 28-29 августа 1941 года, вошедший в летопись Великой Отечественной войны как Таллинский переход — одна из трагических страниц в истории войны и флота. Среди его участников был и житель Таллина Валентин Виллемсоо, чудом тогда выживший.

Валентин Виллемсоо много чего пережил в годы войны, но эти два августовских дня, по его признанию, были самые страшные.

Вот что он рассказал.

Жестокая правда

В конце августа я, 18-летний выходец из крестьянской семьи, оказался в составе эстонского полка, который был брошен на оборону Таллина. Полк был разбит, сам я ранен — к счастью, не тяжело — и попал в госпиталь.

Тут новость: эвакуация! На кораблях из городских гаваней, которые уже обстреливались немецкой артиллерией. Нас, группу раненых, вечером 27-го привезли в Рыбный порт, посадили на катер, который подошел к стоявшему на рейде большому кораблю. Это был старый латвийский пароход «Калпакс». Сначала нас отказались принять на борт: мол, судно и так перегружено. Но потом все-таки взяли. Все четыре трюма были забиты людьми. Меня поместили на кучу угля, поверх которой были положены доски.

Около четырех часов судно пошло ко дну. Я бросился на палубу, скользкую от крови, подхватил какую-то доску и прыгнул за борт. Помню, как передо мной несколько женщин, взявшись за руки, с душераздирающими криками прыгнули в море. Еще одна женщина — прижав маленького ребенка к себе… Повсюду в воде плавали люди. Не у всех были силы держаться на поверхности, особенно у раненых — многие сразу тонули. Люди хватались за доски, бруски, все деревянное, что плавало в воде. Стягивали с себя одежду, чтобы связать деревянные обломки и соорудить что-то вроде плота.

Я оказался в компании пяти человек, устроившихся на «плоту» из четырех деревянных щитов, положенных один на один. В какой-то момент наше сооружение волной перевернуло, и мы оказались под водой. Из пятерых всплыли и опять забрались на щиты только трое…

Жестокая правда состоит в том, что никакой братской взаимопомощи там не было. Каждый спасался сам. Я видел, как люди подплывали к уже сформировавшимся группам на каких-то деревянных конструкциях, хватались за них, но их били по рукам и отталкивали: мол, сами еле держимся.

16 часов в воде

Вскоре после того, как я прыгнул за борт, метрах в пяти-шести я заметил мужчину, который, когда плыли на корабле, лежал на угле рядом со мной. Это был латыш, член команды «Калпакса», со сквозным ранением в грудь. В воду он прыгнул как был, в шинели. Намокнув, она, видимо, тянула его вниз. Да еще ранение. Слабым голосом он окликнул меня: «Пожалуйста, помоги». Честно признаюсь — я не подплыл к нему. Помочь я все равно ничем не мог. Он вцепился бы в меня — и мы вдвоем пошли бы ко дну… Никто к тонущим не подплывал и не помогал.

Да что люди! Спасательная лодка и два катера, забрав несколько человек, ушли — и больше не возвращались.

Самое страшное — самолеты. Мы смотрели в небо с надеждой увидеть своих. Но их не было — только немецкие и финские. Они снижались и поливали из пулеметов людей, находящихся в воде. Особенно мне запомнился один из самолетов: я отчетливо видел на фюзеляже финские опознавательные знаки и даже, как мне казалось, лицо летчика — так низко он летел. Обошлось…

В наступивших сумерках особенно отчетливо виднелись со всех сторон черные точки человеческих голов. С каждой минутой их становилось все меньше…

А нас все несло куда-то на щитах. Ночью началось довольно сильное волнение. Но больше я боялся своих соседей. Это были два мужика намного старше меня — лет по сорок. Они говорили между собой по-русски, и я почти ничего не понимал. Я боялся, что если они узнают, что я эстонец, то скинут меня — и тогда я уже точно не выживу. Они пытались расспросить меня: мол, кто такой. А я молчал, делая вид, что страшно замерз и устал. Да это так и было. И мужики отстали.

Утром мы увидели какой-то остров (Гогланд, как потом выяснилось) и три катера вдали. Один из них подошел к нам. Чьи-то сильные руки подняли меня, совершенно обессиленого и замерзшего, на борт. В море я провел примерно 16 часов, при температуре воды где-то 15-16 градусов.

Меня поместили в каюту. Там на койке лежала женщина, тоже, видимо, с какого-то из судов каравана. Она не обращала на меня внимания и только плакала все время, пока мы плыли до места назначения. Наверное, кого-то потеряла в этом аду. Мужа? Ребенка? Я не знаю…

Потом много чего довелось пережить за годы войны, но сильнее всего мне врезались в память эти два дня в конце августа 41-го. После этого я долго вообще не мог смотреть на море… и фильмы на морскую тематику. Часто по ночам мне во сне являлись страшные картины, свидетелем которых был в море — и я в ужасе просыпался…

Аналогов в истории не было

Транспорт «Калпакс» подвергся 47 бомбардировкам. Из 1822 человек, находившихся на борту, погибло 1752. Спасено 70.

Памятный камень есть и у самого берега, омываемый волнами Балтики..Фото: Леонид МАКСИМОВ

И это только одно судно. А всего во время перехода подорвались на минах и разбомблены авиацией десятки военных кораблей и гражданских судов. Более четверти каравана до Кронштадта не добралось, в том числе подавляющее большинство транспортов. Погибло больше трети людей.

Подробности перехода описал в книге «Балтийцы сражаются» (1972 г.) руководивший эвакуацией Владимир Трибуц, в то время командующий Балтийским флотом в чине вице-адмирала.

«Прорыв был беспримерным по трудности. Через плотные минные поля, под ударами авиации, торпедных катеров и береговой артиллерии врага предстояло провести из Таллина в Кронштадт около двухсот боевых кораблей, транспортов и судов вспомогательного флота», — пишет автор в главе «Прорыв». По большей части воспоминания Трибуца – это хроника гибели десятков кораблей. Ведь гигантский караван шел по заливу, напичканному тысячами мин, между берегами, занятыми противником, без авиационной поддержки, обстреливаемый артиллерией и бомбардируемый с воздуха.

Трибуц итоги перехода оценил так: «Одни считают прорыв героической эпопеей балтийцев, другие склонны видеть в нем явление трагическое и ищут причины этого. Я не разделяю ни той, ни другой точки зрения. Прорыв был одной из самых крупных операций, проведенных Балтийским флотом в годы Великой Отечественной войны. Немецко-фашистское командование не сомневалось, что Балтийский флот будет полностью уничтожен. Враг просчитался. Поставленная задача — эвакуировать из Таллина войска, прорваться в Кронштадт — была решена. Нам удалось вывести из-под удара основное ядро флота и тысячи бойцов, в каждом из которых нуждался героически сражающийся Ленинград».

Судя по мемуарам Владимира Трибуца, в тех тяжелейших условиях было сделано все возможное, чтобы эвакуировать флот, войска и жителей Таллина. А огромные потери стали следствием объективных трагических обстоятельств, предотвратить которые не было ресурсов.

Однако некоторые современные исследователи возлагают вину на командование. Дескать, и ничего не сделано, чтобы воспрепятствовать минированию залива, и фарватер не тот выбран, и оставили на произвол судьбы гражданские суда желая лишь сохранить как можно больше военных кораблей, прежде всего – крейсер «Киров»… Кое-кто не исключает даже версию, что Трибуц, будучи участником заговора против Сталина, чуть ли не сознательно занимался вредительством.

Контр-адмирал в отставке Радий Зубков, завершивший в прошлом году наиболее полное исследование, над которым работал 12 лет, тоже находит, что были совершены ошибки, отчасти ставшие причиной больших потерь. Но основной вывод таков: в целом поставленная задача была выполнена.

Зубков подчеркивает также, что форсирование в ходе прорыва 225 кораблями и судами минно-артиллерийско-авиационного заграждения между мысом Юминда и островом Гогланд – событие, не имеющее аналогов во всемирной военно-морской истории. Спасение 16 тыс. человек с погибших кораблей и судов и доставка 11 тыс. спасенных в Кронштадт – бессмертный подвиг моряков-балтийцев.

Из многочисленных цифр, приведенных в труде Зубкова, назовем основные. Из 225 кораблей и судов, вышедших 28 августа из Таллина, до Кронщтадта добрались 163, потеряны 62. Из 41992 человек в пункт назначения прибыл 26881, не прибыло – 15111 человек…

…На оконечности мыса Юминда стоит памятник, к которому каждый год в конце августа люди кладут цветы. Так будет и в эти дни.

Предать забвению

Смотреть что такое «Предать забвению» в других словарях:

• предать забвению — выкинуть из памяти, выбросить из памяти, вычеркнуть из памяти, похоронить, позабыть, выкинуть из головы, выкинуть из сердца, выбросить из сердца, вырвать из души, вырвать из памяти, вырвать из головы, заставить себя забыть, выбросить из души,… … Словарь синонимов

• Предавать/ предать забвению — что. Книжн. Считая маловажным, забывать что л. Ф 2, 86 … Большой словарь русских поговорок

• ПРЕДАТЬ — ПРЕДАТЬ, предам, предашь, предаст, предадим, предадите, предадут, повел. предай, прош. вр. предал, предала, предало; предавший, совер. (к предавать), кого что (книжн.). 1. Изменнически выдать, вероломно отдать во власть, распоряжение кого нибудь … Толковый словарь Ушакова

• предать — гласности • действие, непрямой объект предать дух • перемещение / передача предать забвению • действие, непрямой объект предать смерти • действие, каузация … Глагольной сочетаемости непредметных имён

• забвению — предать забвению • действие, непрямой объект … Глагольной сочетаемости непредметных имён

• ПРЕДАТЬ — ПРЕДАТЬ, ам, ашь, аст, адим, адите, адут; предал и (разг.) предал, ала, ало; ай; авший; преданный ( ан, ана и ана, ано); совер., кого (что). 1. чему. Подвергнуть действию чего н., отдать (высок.). П. суду (отдать под суд). П. забвению (перестать… … Толковый словарь Ожегова

• предать — кого , что л. кому (в чьи руки) и чему. 1. кому (изменнически выдать, вероломно отдать во власть кого л.). Предать друга врагам. Только дома он вспомнил о том, что обязан предать этих веселых людей в руки жандармов (Горький). 2. чему (подвергнуть … Словарь управления

• предать воле Божией — (дело неразрешимое, недоказанное) забвению, оставить без последствий Ср. Воля Божья а суд царев. Ср. Случилось раз, во время о/но, Что с дерева упал комар… Так начал ты, комар есть тварь, Но в музыкальном отношеньи Комар есть, в сущности,… … Большой толково-фразеологический словарь Михельсона

• предать — дам, дашь, даст, дадим, дадите, дадут; предай; предал, ла, ло; предавший; преданный; дан, а и а, о; св. кого что. 1. Изменнически выдать, вероломно отдать во власть, распоряжение кого л. Провокатор предал подпольщиков. Староста предал партизан.… … Энциклопедический словарь

• предать — да/м, да/шь, да/ст, дади/м, дади/те, даду/т; преда/й; пре/дал, ла/, ло; преда/вший; пре/данный; дан, а/ и а, о; св. см. тж. предавать, предаваться … Словарь многих выражений

Смертельно опасный бросок

Таллинский переход начался утром 28 августа. Впереди шли тральщики, за ними основные силы. Акватория была заминирована немцами, и подрывы на тралах начались практически сразу. По счастью, огонь береговой артиллерии противника, открытый по группе советских кораблей, не достигал своей цели. К вечеру наши суда были атакованы несколькими гитлеровскими торпедными катерами, их удалось отогнать артогнем. Однако первый же день перехода унес жизни более 1000 человек, четыре советских судна были потоплены германской авиацией.

Ночью на участке плотного минного заграждения стали подрываться тральщики, подлодки, эсминцы и грузовой транспорт – фарватеры предварительно не были должным образом разведаны. Погибли порядка полутора тысяч человек. На рассвете караван советских судов атаковали финские торпедные катера, потопившие шхуну и захватившие два буксира. Так, за первую же ночь перехода Балтфлот потерял 26 судов.

Утром 29 августа советские корабли продолжали массово подрываться на минных заграждениях, а как только рассветное небо разъяснилось, его заполнила гитлеровская авиация. Эти «ангелы смерти» нанесли судам Балтфлота самый ощутимый урон – в результате непрерывных авианалетов были уничтожены десятки советских кораблей, погибли тысячи эвакуированных военнослужащих и гражданских лиц. Советская авиация действовала неэффективно и не смогла противостоять авианапору гитлеровцев.

После прибытия в Кронштадт Балтфлот, по разным оценкам, не досчитался свыше 60 кораблей – эскадренных миноносцев, подлодок, сторожевых, пограничных и торпедных катеров, тральщиков, более 40 транспортов и вспомогательных судов. Данные о людских потерях Таллинского перехода противоречивы. По официальным сведениям, операция унесла жизни порядка 10 тысяч человек.