Диавол глуп, уверен старец.

– Геронда, знает ли тангалашка, что у нас в сердце?

– Еще чего! Не хватало еще, чтобы он ведал сердца людей. Сердца ведает только Бог. И только людям Божиим Он иногда для нашего блага открывает, что у нас на сердце. Тангалашка знает только лукавство и злобу, которые он сам насаждает в тех, кто ему служит. Наших добрых помыслов он не знает. Только из опыта он иногда догадывается о них, но и здесь в большинстве случаев дает маху! И если Бог не попустит диаволу что-то понять, то тангалашка постоянно во всем будет ошибаться. Ведь диавол – это такая темнотища! «Видимость – ноль»! Предположим, у меня есть какой-то добрый помысл. Диавол о нем не знает. Если у меня есть помысл злой, то диавол знает его, потому что он сам мне его всевает. Если я сейчас хочу куда-то пойти и сделать доброе дело, например, спасти какого-то человека, то диавол не знает об этом. Однако, если сам диавол подскажет человеку: «Иди и спаси такого-то», то есть подбросит ему такой помысл, то он сам подстегнет его гордость и поэтому будет знать о том, что у этого человека на сердце.

Все это очень тонко. Помните случай с Аввой Макарием? Однажды он встретил диавола, который возвращался из ближайшей пустыни. Он ходил туда искушать живших там монахов. Диавол сказал Авве Макарию: «Вся братия очень жестока со мной, кроме одного моего друга, который слушается меня и, когда видит меня, крутится, как веретено». – «Кто этот брат?» – спросил Авва Макарий. «Его имя Феопемпт», – ответил диавол. Преподобный пошел в пустыню и нашел этого брата. Очень тактично он привел его к откровению помыслов и духовно помог ему. Снова повстречавшись с диаволом, Авва Макарий спросил его о братьях, живущих в пустыне. «Все они очень жестоки со мной, – ответил ему диавол. – И что хуже всего, тот, кто прежде был моим другом, не знаю отчего, изменился и сейчас он самый жестокий из всех». Диавол не знал, что Авва Макарий ходил к брату и исправил его, потому что Преподобный действовал смиренно, от любви. Диавол не имел прав относительно доброго помысла Аввы. Но если бы Преподобный возгордился, то он бы отогнал от себя Благодать Божию и диавол получил бы эти права. Тогда он знал бы о намерении Преподобного, потому что в этом случае тангалашка сам подстегивал бы его гордость.

– А если человек где-то высказал свой добрый помысл, то может ли диавол его подслушать и потом искушать этого человека?

– Как же он подслушает, если в сказанном нет ничего от диавола? Однако, если человек высказал свой помысл с тем, чтобы погордиться, то диавол вмешается. То есть, если у человека есть предрасположенность к гордости и он гордо заявляет: «Я пойду и спасу того-то!», то диавол подключится к делу. В этом случае диавол будет знать о его намерении, тогда как если человек побуждаем любовью и действует смиренно, то диавол об этом не знает. Необходимо внимание. Это дело очень тонкое. Недаром Святые Отцы называют духовную жизнь «наукой из наук».

– Геронда, однако, бывает, что колдун предсказывает, к примеру, трем девушкам, что одна выйдет замуж, другая тоже, но будет несчастна, а третья останется незамужней, и это сбывается. Почему?

– У диавола есть опыт. Например, инженер, видя дом в аварийном состоянии, может сказать, сколько еще времени он простоит. Так и диавол видит, как человек живет, и из опыта заключает, чем он кончит.

У диавола нет остроты ума, он очень глуп. Он весь сплошная путаница, конца-края не сыщешь. И ведет себя то как умный, то как дурак. Его плутни – топорной работы. Так устроил Бог, чтобы мы могли его раскусить. Надо быть сильно помраченным гордостью, чтобы не раскусить диавола. Имея смирение, мы в состоянии распознать диавольские сети, потому что смирением человек просвещается и сродняется с Богом. Смирение – это то, что делает диавола калекой.

Том I. С болью и любовью о современном человеке

Примечание:

1. Так старец называл бесов.

Козни диавола. Преподобный Паисий Святогорец

«Эй, — кричит вновь пришедший, — отец, где здесь вход?» — «Возьмите, — отвечаю, — лукума и воды и заходите оттуда,» а в ту же минуту заходят другие и прерывают меня, потому что я должен встать и поздороваться с ними. Через недолгое время приходят третьи, опять мне надо вставать, а они и разговор заводят: «Ты откуда?» и прочее, так что я опять вынужден начинать все сначала — например, повторять то сравнение, которое я уже приводил. Только я разойдусь, снизу кричит еще кто-то: «Эй, отец Паисий! Ты где живешь? Дверь здесь?» Давай опять поднимайся. Да чтоб тебя, искушение! В один день диавол шесть-семь раз устраивал мне такое, и я даже был вынужден… выставить часовых! «Ты садись там и смотри, чтобы никто не пришел оттуда. А ты сиди здесь, пока я не кончу своего дела.» Так можно шесть-семь раз начинать рассказывать целую историю, доводить рассказ до момента, в который люди могут получить пользу, а тангалашки опять будут тебе представления устраивать.
Ах искушение, что же творит враг! Он постоянно переключает нашу настройку на другую частоту. Только лишь подвизающийся готов прийти от чего-то в умиление, он «щелк!» — переключает ему настройку на что-нибудь, что может отвлечь человека. Опять вспоминает что-то духовное? «Щелк!» — приводит ему на память что-нибудь другое. враг то и дело сбивает христианина с толку. Если человек поймет, как работает диавол, то от многого освободится.
— Геронда, а как это понять?
— Наблюдать. Наблюдая, учишься. Кто самые лучшие метеорологи? Пастухи. Потому что они наблюдают за облаками, следят за ветром.
Крыло воли.
— Люди легко попадают как под хорошее, так и под дурное влияние. Под дурное влияние попасть легче, потому что канонаршит там диавол. Скажи, например, кому-то бросить курить, потому что это вредно. Как только он решит бросить, к нему сразу направится диавол и скажет «Вот в этих сигаретах меньше никотина, а в этих — очищающий фильтр, так кури такие, вреда не будет.» То есть диавол найдет для этого человека оправдание, чтобы не бросать курение, найдет для него «выход»! Ведь диавол может найти нам целую кучу оправданий. А те сигареты, которые он предлагает, могут приносить еще больше вреда. Поэтому мы должны иметь силу воли. И если не преодолеть свои недостатки, пока ты еще молод, то потом их будет трудно преодолеть, ибо чем старее становится человек, тем слабее его воля.
Если у человека нет силы воли, то он не может сделать ничего. Святой Иоанн Златоуст говорит: «В «хотеть» и «не хотеть» заключается все». То есть все зависит от того, хочет человек или не хочет. Великое дело! Бог по природе благ и всегда хочет нам добра. Однако нужно, чтобы хотели и мы. Потому что человек духовно летит при помощи двух крыльев: воли Божией и воли собственной. Одно крыло — Свою волю — Бог навсегда приклеил к одному из наших плеч. Но для того, чтобы лететь духовно, нам тоже нужно приклеить к другому плечу свое собственное крыло — волю человеческую. Если человек имеет сильную волю, то у него есть человеческое крыло, равнодействующее с крылом божественным, и он летит. Если же воля у человека неразвита, то он хочет взлететь, а летит кувырком. Старается снова — и опять тоже самое!
— Геронда, а можно разработать силу воли?
— Разве мы не говорили о том, что можно разработать все? У всех людей есть сила воли — у одних меньше, у других больше. Когда человек расположен к подвижничеству, когда он молится и просит Бога умножить в нем силу воли, Бог помогает ему. Человек должен знать, что если он не преуспевает, то он либо совсем не прикладывает воли, либо прикладывает ее недостаточно, и она ослаблена, так что проку в этом опять-таки нет. Предположим, что у какой-то птицы одно крыло крепкое, а другое она оставляет в небрежении. Из этого крыла начинают выпадать перья, и впоследствии птица не может летать как следует. Одно ее крыло работает хорошо, но другое — словно поломанная гребенка. Птица шевелит этим крылом, но его насквозь продувает ветер, и она не может взлететь. Чуть подскакивает и летит кувырком. Для того, чтобы взлететь, целым должно быть и второе крыло.
Я хочу сказать, что также и человеку, если он хочет всегда лететь правильно, духовно, следует быть внимательным и не оставлять без попечения человеческую волю. Тангалашка что делает? Потихонечку подбирается и выдергивает из человеческого крыла сперва какое-нибудь малюсенькое перышко, потом перо покрупнее, а затем, если человек невнимателен, вытаскивает и большое перо, так что человек хочет взлететь и не может. И если враг выдернул несколько перьев, то человек, стараясь взлететь, летит вверх тормашками, потому что сквозь общипанное крыло его воли вовсю гуляет ветер. Крыло божественное постоянно полно перьев, оно «укомплектовано,» диавол не может общипать это божественное крыло. Внимание человека должно быть направлено к тому, чтобы не вознерадеть и не дать диаволу выдернуть перо из своего крыла. Когда человек потихоньку начинает где-то лентяйничать, где-то быть равнодушным, то его воля теряет силу. А если человек не хочет , то что сделает Бог? Бог не хочет вмешиваться, потому что Он чтит человеческую свободу. Таким вот образом и Божие крыло человек тоже делает бесполезным. Однако, когда у человека есть сила воли, то есть когда не повреждено и его собственное крыло, тогда хочет Бог — хочет и человек. И тогда человек летит.
— Геронда, что же все-таки такое этот полет? Вы имеете в виду желание духовного преуспеяния, желание спастись?
— Ну конечно же, брат ты мой! Когда я говорю «полет,» то подразумеваю духовный подъем, не имею в виду того, чтобы залететь на какой-нибудь кипарис!
— Геронда, раньше вы говорили, что можно вспахать и засеять землю, сделать все, что требуется, и в итоге не собрать ни одного зернышка.
— Да, это так. Труды человека невнимательного расхищает диавол. Но тот, кто внимателен и горячо берется за спасение своей души, — подвизается, преуспевает, плодоносит, питается духовно и радуется ангельски.

Житие старца Паисия Святогорца*

Часть первая

Предисловие

АКРИТСКИЕ ФАРАСЫ Семья старца Крещение и отъезд из родных мест ПОДГОТОВИТЕЛЬНЫЕ. УРОКИ ПОДВИЖНИЧЕСТВА Воспитание в «обучении и наставлении Господнем» Детское подвижничество Плотницкое ремесло Благословенный юноша Ведомый Крестом Боговидение Подготовка к монашеской жизни Забота о других Опасности и испытания Поддержка семьи ВОЕННАЯ СЛУЖБА Любочестный радист Невзгоды Духовные упражнения и опыты Жертва ради других Благодеяние и клевета Спасение своей части Самопожертвование Молитвы под пулями Непослушание богохульнику ПОИСКИ И ПОДГОТОВКА Первое посещение Святой Горы Труд и подготовка МОНАХ В ЭСФИГМЕНСКОМ. ОБЩЕЖИТЕЛЬНОМ МОНАСТЫРЕ Препятствие перед уходом из мира Насельник Эсфигменского общежития Испытания и служения Новоначальные подвиги «Меня палила огнем любовь моих родных» Бесовские явления Постриг в рясофор Трепещущий агнец Трезвенный делатель Послушание до крови Посещение Божественной Благодати Удаление на безмолвие В ОСОБНОЖИТЕЛЬНОМ. МОНАСТЫРЕ ФИЛОФЕИ Послушник у Старца Усердный труженик и незаметный подвижник Помысел гордости «Тангалашкины шуточки» Старание помочь ближнему Поездка в Коницу на лечение Промысл Божий Постриг в мантию Связь с добродетельными отцами Благословения от Пресвятой Богородицы Полученное откровение В МОНАСТЫРЕ СТОМИОН Восстановление обители Уважение к монастырю В обрыв за святыней Обретение мощей преподобного Арсения Труды Покровитель бедных и сирот Мученическое отношение к искушению Борьба против сектантов и еретиков «Водимый Духом…» Бесовские нападения Спасение по Промыслу Божию Ночное посещение Пресвятой Богородицы Похожее на правду бесовское видение Дружба с дикими зверями Другие события коницкого периода Уход из Стомиона ПУСТЫННИК НА. БОГОШЕСТВЕННОЙ СИНАЙСКОЙ ГОРЕ Переселение на Синай Ниспослание дождя Блаженная пустынная жизнь Божественное Причащение Рукоделие и милостыни «И бе в пустыни искушаемь…» Друзья пустынника Бесстрастие святых Иоакима и Анны В келье Святых сорока Мучеников Кончина матери Старца Имя Казандзакиса Недопущение до причастия и божественное утешение Невидимая брань и невыразимые состояния Прощание со сладкой пустыней В ИВЕРСКОМ СКИТУ Безмолвие или братство Различные стороны скитской жизни Помощь душе усопшего Вмешательство Честного Предтечи Диавольская злоба Постриг в великую схиму Пища от Ангела Операция на легких Основание исихастирия НА ПУСТЫННЫХ КАТУНАКАХ В бедной Ипатьевской каливе Подарки подвижнику Бесноватый Нищета Старца «Доброе лицемерие» Свет сладчайший В КАЛИВЕ ЧЕСТНОГО КРЕСТА В святой Ставроникитской обители Кончина батюшки Тихона Жизнь в келье Честного Креста «Свет стезям моим» Явление преподобного Арсения Батюшка Тихон и искуситель Паломничество на остров Тинос Прельщенный монах Сострадая больному Рясы и масличное дерево Поездка в Фарасы Святая Евфимия Бесовские шуточки Видение души почившего монаха Снегирь по имени Олет Спасение от смерти Осужденная душа Молитва за бесов Георгакис с Тибета Поездка в Австралию Ночной посетитель Явление Христа Рыба Дороги и автомобили Икона «Святой, с которым поступили очень несправедливо» Бесовское множество Необычный защитник «Помолися, и небо дождь даде» Ангел Хранитель СВИДЕТЕЛЬСТВА ПАЛОМНИКОВ Забавные случаи и афоризмы Старца В «ПАНАГУДЕ». ОТДАНИЕ СЕБЯ ТЕМ, КОМУ БОЛЬНО Переселение в келью «Панагуда» Святые Пантелеймон и Лукиллиан «Утешайте люди моя» Явление святого великомученика Власия Благоухание от иконы «Достойно есть» Мощи святого Космы Прота «Коза» на чердаке Залитая Светом келья Обетование Пресвятой Богородицы Поездка на Святую Землю и на Синай Действия Божественной Благодати Видение молящегося ребенка «Христе мой, благослови меня…» Страшное видение Пресвятая Богородица Об антихристе, числе 666 и новых удостоверениях личности Благоухание от святых мощей Операция по удалению грыжи Богохульный фильм Видение Благодати Священства «Преображение» Свидетельства паломников Старец и юные БОЛЕЗНЬ И БЛАЖЕННАЯ КОНЧИНА Страдание и болезни. Старец во время болезни На пределах крепости Последний выезд со Святой Афонской Горы. Дальнейшее развитие болезни Приношение людям в мученических страданиях Блаженная и незаметная кончина ПОСМЕРТНЫЕ ЧУДЕСА «Не отступи от нас» Благоухание Изгнание беса Спасение ребенка Явление во сне Чудесное явление и помощь Осязаемое присутствие Помощь Старца в дорожно-транспортных происшествиях Воскрешение от духовной смерти Шарф Старца исцеляет опухоль Исцеление бесноватой Исцеление пораженного глаза

Часть вторая

ДОБРОДЕТЕЛИ СТАРЦА Крайнее странничество или уклонение от мира Послушание Блаженное и богатое смирение Делатель и проповедник покаяния Нестяжание «Алчность подвижничества» «Труждаясь и делая своими руками» Аромат благоговения «Правду возлюби» Любочестие Старца Доверие Божественному Промыслу Ангел мира Светильник рассуждения Безмолвия рачитель Трезвение Молитва и келейный устав Старца Бесстрастие Благородная любовь БЛАГОДАТНЫЕ. ДАРОВАНИЯ СТАРЦА Преодоление законов естества Примирение с творением Молитвенник о всем мире Благодатный учитель Дарование утешения Противоборец и изгонитель бесов Явления бесов Исцеление бесноватых «Миро излиянное» Разумение иностранных языков Необыкновенные перемещения в пространстве Слышание молитв и просьб о помощи Знание о состоянии усопших Свидетельства о прозорливости Благодать исцелений Явления Святых Источник Нетварного Света ПРИНОШЕНИЕ СТАРЦА МИРУ «Наставник пустыни» Служение людям из пустыни Выезды в мир Поборник Предания К Матери-Церкви Верный сын Отечества ПРИЛОЖЕНИЕ

Предисловие

В последние годы увидели свет различные книги и публикации о Блаженном Старце Паисии Святогорце. Они действительно оказали духовную пользу многим и сделали имя Старца еще более известным. Однако в основном в них идет речь об учении и чудесах Старца Паисия. Биографические сведения, содержащиеся в этих книгах, – минимальны.

Убедившись в необходимости составления систематического жизнеописания отца Паисия, одно из его духовных чад – наш Старец, иеромонах Исаак, – решился взять этот труд на себя. Отец Исаак вместе с монахами своего братства начал составление «Жития» Старца Паисия приблизительно через два года после его кончины (Старец Паисий почил о Господе 29 июня12 июля 1994 года). Труд близился к завершению, когда кончина самого отца Исаака (3 июля» 16 июля 1998 года) отложила издание на неопределенное время.

«Житие» оставалось неопубликованным, оно еще нуждалось в исправлениях и дополнениях. Между тем, из-за трудностей, возникших после кончины нашего Старца, отца Исаака, продолжать работу над книгой было для нас невозможно. Кроме этого, осознавая свою очевидную непригодность для столь ответственного труда, мы более трех лет вообще боялись прикоснуться к «Житию».

Завершить работу нас побуждало желание нашего Старца, отца Исаака, и труд, проделанный им ради того, чтобы «Житие» Старца Паисия увидело свет. Кроме этого, многие братья и сестры во Христе также побуждали нас довести дело до конца.

Иногда у нас опускались руки. Мы были готовы оставить этот чрезвычайно сложный и ответственный труд. Нами овладевал страх того, что мы исказим облик Старца и вместо пользы принесем духовный вред и соблазн. Мы чувствовали себя подобно маленькому ребенку, который, пытаясь говорить о чем-то великом, превосходящем его меру, не находит слов и не может выразить то, что он желает.

При жизни отца Паисия мы не считали необходимым записывать его слова, фотографировать его самого или собирать о нем биографические сведения с тем, чтобы когда-нибудь составить его жизнеописание. Нас наполняло само его присутствие, нам было достаточно уже того, что мы его видели и слышали. Возможно, кто-то посчитает это упущением. Однако наша совесть спокойна от того, что мы не делали ничего, что могло его огорчить.

Единственным исключением были немногие записи, сделанные нами для того, чтобы не забыть ответы отца Паисия на личные вопросы, связанные с нашей ежедневной монашеской жизнью. Отвечая нам, Старец приводил примеры из своего подвижнического опыта, рассказывал о пережитых им сверхъестественных событиях и демонических искушениях. Однако в основном мы опирались на то, что сохранилось в нашей памяти. Многое из того, что запомнилось, мы слышали от него неоднократно. И сейчас – к общей пользе наших братьев и сестер мы передаем на бумаге его слова, начертанные им в наших сердцах.

Узнав о составлении «Жития», многие миряне и священнослужители – по собственной инициативе или по нашей просьбе – предоставили в наше распоряжение немало ценных документов: писем Старца Паисия, фотографий, записей и свидетельств очевидцев. Весь этот материал, привнесший в «Житие» Старца немало ранее неизвестных страниц, был использован с осторожностью и ответственностью. После многократного просеивания и отбора было оставлено лишь то, что действительно заслуживало доверия. Не все в предоставленных сведениях соответствовало действительности и духу Старца. Некоторые люди от нерассудительного благоговения что-то преувеличивали, а другие, возможно, поняв Старца неправильно, передавали его слова искаженно. Были и такие – совсем немногие, – кто высказывался о Старце отрицательно – возможно, делая это по неведению, а не по злому расположению. Пусть Бог не вменит им этого в грех.

«Начало словес Твоих истина» (Пс.118:160), и поэтому главным принципом при работе над «Житием» мы тоже избрали истину. Мы старались представить Старца таким, каким мы его знали, таким, каким он был, – избегая порождаемых любовью и восторженностью преувеличений.

Значительная часть «Жития», по сути, является автобиографией Старца Паисия, поскольку главным источником сведений был он сам. Большинство повествований исходят непосредственно из его неложнейших уст. Однако в действительности мы написали очень немногое. Будучи скудным и слабым, наш труд не дает исчерпывающей картины духовного богатства Старца. Мы не только не превозносим, но – отнюдь не желая того – во многом преуменьшаем его образ. Причины этого в следующем.

Его внутренняя жизнь – как жизнь любого святого – проходила «втайне», невидимо для других. Чтобы помочь нам в нашей монашеской жизни, Старец открывал немногое – по большей же части происходившее с ним осталось неизвестным. Когда он был жив, в нашем общении с ним преобладала скрывавшая его духовное величие человеческая сторона. Но главная причина в том, что наши сердечная слепота и несовершенство помешали нам увидеть Старца более духовно – что помогло бы воссоздать его образ с большей достоверностью. Будь наше духовное состояние лучше, это, безусловно, отразилось бы и на настоящем труде. Как известно, наиболее верно описать жизнь Святого может человек, восшедший в такую же меру и такое же состояние. Сам Старец Паисий говорил, что жития Святых, написанные Святыми, восхитительны.

Итак, поскольку «студенец есть глубок и почерпала не имамы» (Ин.4:11) то есть наших духовных сил недостаточно для того, чтобы показать духовное величие Старца, мы ограничились простым и точным изложением сведений о нем, стараясь быть лишь достоверными свидетелями и ничем больше.

Но, несмотря на это, даже сквозь неуклюже написанные нами страницы, проявляется образ Старца Паисия – человека, который с легкой простотой движется в пространстве между землей и Небом, насмехается над диаволом – одновременно сострадая его падению – и общается со множеством Святых. Старец предстает перед читателем совершенно нищим, но при этом низводящим своей молитвой с Неба на землю богатейшие благословения. Он выглядит физически слабым и немощным, но при этом настолько могучим и наполненным огнем Божественной Благодати, что перед ним отступают даже законы естества. Он живет в пустыне, но при этом – очень близок к нуждам людей; строгий аскет по отношению к себе самому, он до самопожертвования человеколюбив по отношению к убогим, страдающим и несправедливо обиженным.

Поместить в один том все сведения о Старце было бы невозможно. Поэтому из множества описанных случаев выбраны наиболее характерные и поучительные. В книгу не вошло учение Старца (объемом в несколько томов), множество писем и более двухсот свидетельств о совершенных им чудесах. Но мы и не ставили перед собой цели представить читателю просто «список чудес». Вполне естественно, что в человеке, восшедшем на вершину добродетелей и стяжавшем Божественную Благодать, действенно открываются благодатные дарования и он творит чудеса. Однако вопрос состоит в том, как достичь этой вершины, каким путем надо идти и каким образом подвизаться против страстей и искушений. Поэтому даже более, чем чудеса Старца, нас трогали и трогают его великое самоотречение, его любочестные подвиги ради любви ко Христу, его монашеская акривия и тонкое чувство духовной жизни, его редкая рассудительность, жертвенная любовь к каждому человеку и святоотеческое мудрование, способное принести покой каждому сердцу.

Книга «Житие Старца Паисия Святогорца» состоит из двух частей. В первой части вниманию читателя предлагается «Пространное житие» Старца. Мы старались как можно проще, но и в наиболее целостном виде показать подвижнический путь Старца от рождения до кончины, следуя хронологии и внешнему течению его жизни. Основа каждой из четырнадцати тематических блоков первой части – то географическое место, где Старец жил в те или иные годы. Главы содержат биографические сведения о Старце, описания его подвигов, свидетельства о чудесах, многообразных дарованиях и помощи людям.

Вторая часть книги, озаглавленная «Добродетели, дарования и приношение Старца миру», – это необходимое дополнение и пояснение к первой части. Знакомство с ее содержанием позволит читателю узнать Старца глубже и понять его полнее. Каждая из двух частей книги независима от другой – они могли быть изданы и как два отдельных тома, – но все же они связаны между собой глубоким внутренним единством. Вторая часть – это тоже жизнеописание, однако оно не следует хронологической канве, а содержит биографические сведения, разделенные по различным темам.1 Центральное понятие второй части – Божественная Благодать. Для того чтобы Ее стяжать, Старец сначала подъял борьбу против страстей и греха и впоследствии явился «добрым строителем различным Благодати Божия» (См.: 1Пет. 4, 10)

В тематическом блоке «Добродетели» различные случаи из жизни Старца описываются так, чтобы читатель мог извлечь для себя практическую пользу. Они разделены по главам, основное содержание которых составляет добродетель, поставленная в название каждой главы. Учение Старца о той или иной добродетели в главы не включено – за исключением немногих лаконичных и наиболее характерных отрывков. Однако там, где было необходимо что-то подчеркнуть, для того чтобы лучше показать дух Старца, отрывков из его поучений приводится больше.

О проявлениях дарований Старца – многообразных и сверхъестественных – ярко свидетельствуют другие люди и поступки самого отца Паисия. Из множества свидетельств были выбраны немногие – наиболее показательные. Эти свидетельства, также разделенные по тематическим главам, приводятся без комментариев – за исключением случаев, где пояснения были необходимы.

Масштабы, глубину и достоинство Приношения Старца миру было бы невозможно описать и объективно оценить на немногих страницах этой книги. Имея в себе разнообразие Божественных дарований, Старец естественно и непринужденно, без человеческих потуг и надрывных усилий передавал богатство Божественной Благодати погибающим от голода душам. В нашей книге упоминаются лишь некоторые из сторон его Приношения – то, в чем он особенно помог людям.

Желая избежать неточностей и ошибок, мы представили написанное нами на суд и проверку духовных чад Старца Паисия и других отцов. Выражаем многую благодарность и признательность нашим духовным братьям за сделанные ими исправления и дополнения. Их помощь в работе над книгой шла от всего сердца и была существенной. Без нее «Житие» Старца вышло бы очень несовершенным и содержало бы много ошибок.

Мы благодарны братьям и сестрам, принявшим участие в работе над книгой и предоставившим в наше распоряжение различные сведения, а также всем, кто проверял и правил текст, потратив много времени и труда ради того, чтобы эту работу закончить. Выражаем также признательность тем, кто старался сделать издание лучше и содействовал его выходу в свет через десять лет после кончины Старца.

Особую благодарность выражаем нашему многоуважаемому Старцу Григорию, постриженику Старца Паисия и духовнику женского монастыря Честного Предтечи в селении Метаморфоси на Халкидике, за то, что он всячески поддерживал нас во время работы над книгой и взял на себя издержки, связанные с типографскими и другими расходами по греческому изданию настоящего «Жития».

Считаем необходимым сделать некоторые замечания, облегчающие читателю знакомство с книгой.

Многое из действий и слов Старца становится понятным из общего контекста его жития. Не следует нерассудительно обобщать все, что говорил Старец. Некоторые его слова были произнесены по конкретному случаю и не предназначались для всех. Как говорил сам Старец: «Одно и то же лекарство может принести и пользу, и вред – в зависимости от организма человека».

В книге говорится об отношении Старца к различным общецерковным, национальным, общемонашеским и другим проблемам. Необходимо подчеркнуть, что позиция Старца была совершенно духовной и бесстрастной. Поэтому и в книге эти вопросы освещаются без малейшего желания кого бы то ни было задеть или скомпрометировать.

Свидетельства очевидцев помещены в книгу в том виде, в каком они были нам переданы. Некоторые обширные свидетельства были сокращены без изменения общего смысла. Были учтены желания тех, кто подавал свидетельства с просьбой не называть их имени.

Даты приводятся по старому стилю. Там, где дата приводится по новому стилю, стоят буквы: «н. ст.».

Заканчивая вводную часть, признаемся в том, что на этих страницах мы не в состоянии по достоинству выразить Старцу нашу признательность и благодарность за все то, что он нам дал. Мы можем лишь сердечно просить его простить нас, если в чем-то мы согрешили против его любви, и в особенности за то, что дерзнули издать его «Житие». Однако просим Старца молиться о том, чтобы Бог просветил умы читающих эту книгу, чтобы они поняли ее правильно и получили духовную пользу. Осознавая свои несовершенства и недостатки, мы с благодарностью примем любые замечания и советы, происходящие от стремления к более ясному проявлению истины.

Если читатель встретит в описании благоуханных подвигов Старца какие-то ошибки, то виноват в них не Старец Паисий и не его биограф отец Исаак, но те, кто завершил работу над этой книгой и ее издал.

Однако если чья-то душа, согревшись огнем подвигов Старца Паисия, сама начнет духовную борьбу, то пусть она прославит покланяемое имя Великого Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, «Ему же слава и поклонение со Отцем и Святым Духом во веки. Аминь».

Жизнь и пророчества афонского старца: 25 лет памяти преподобного Паисия Святогорца

Русские займут Турцию, Турция же исчезнет с карты, потому что одна треть турок станет христианами, одна треть погибнет и одна треть – направится в Месопотамию. В Константинополе произойдёт великая война между русскими и европейцами, и прольётся много крови. Греция не будет играть первенствующую роль в этой войне, но ей отдадут Константинополь, не потому, что перед нами будут благоговеть русские, но потому, что не найдется лучшего решения.

В конце ноября 2015-го, когда турецкая авиация сбила российский военный самолёт Су-24 и мир оказался на грани чудовищного конфликта, многие православные христиане вспомнили эти слова, пророческие предостережения афонского старца Паисия Святогорца, произнесённые им несколько десятилетий назад. В те дни в России и Турции, а также в Греции и многих других странах мира сотни миллионов людей осознали шаткость и лёгкость наших временных «царств», которые ещё ветхозаветный пророк Даниил предсказал вавилонскому царю Валтасару.

Но четыре года назад мудрость русского и турецкого лидеров оказалась выше военно-политических провокаций. Подобно тому, как жители древней Ниневии, услышав предсказания пророка Ионы о скором разрушении их города, раскаялись, и эти пророчества не сбылись, так и в наше время серьёзного конфликта между Россией и Турцией удалось избежать. Конфликта, который вполне мог привести к самым страшным последствиям на всём евразийском континенте.

Преподобный Паисий Святогорец. Фото: www.pravoslavie.ru

Но кто же был тот современный Иона, чьи предостережения современному миру не теряют актуальности и сегодня? Особенно, когда пагубные либерально-обновленческие тенденции начали всё шире распространяться не только в западном христианстве, но и в Православии. О чём, к слову, этот афонский старец тоже предупреждал:

К сожалению, сегодня в богословие проталкиваются люди, не имеющие отношения к Церкви и с абсолютно мирским мудрованием, которые говорят разные вещи и совершают непозволительные действия, с целью сознательно удалить своей позицией христиан от веры. Они будут строить многие козни, но через гонение, которое последует, христианство всецело объединится. Однако не так, как хотят те, кто махинациями устраивает всемирное объединение церквей, желая иметь во главе одно религиозное руководство. Объединится, потому что при создавшемся положении пройдёт отделение овец от козлов. Каждая овца будет стремиться быть рядом с другой овцой и тогда осуществится на деле «едино стадо и един Пастырь».

Всё это – преподобный Паисий Святогорец, наш современник. Со дня его блаженной кончины, наступившей в день святых первоверховных апостолов Петра и Павла, 12 июля 1994 года, прошло всего 25 лет, но уже в январе 2015-го старец Паисий был причислен к лику святых и очень скоро был внесён в святцы (православный календарь) Русской Церкви. Исключительный случай. Обычно от кончины христианского подвижника до его прославления проходит по меньшей мере несколько десятилетий, но здесь святость преподобного была несомненна для всех, кто знал его лично, и тех, кто не знал, но по его молитвам получал помощь и исцеления.

Так, ещё задолго до земной кончины отца Паисия знали и почитали во всём православном мире. И особенно в России, которую этот афонский подвижник особенно любил. И русские православные христиане всегда отвечали ему тем же: ещё до канонизации старца во многих домашних иконостасах можно было встретить его изображение. Обычную фотографию монаха в простой иноческой скуфейке с пронзительным, немного строгим, но лучащимся особой теплотой и лёгкой грустью взглядом.

Особенно почитают старца Паисия в стенах Свято-Троицкой Сергиевой Лавры. Исследователь и популяризатор наследия преподобного игумен Киприан (Ященко) вот уже несколько лет осуществляет программу «Преподобный Паисий Святогорец: прославление и просвещение», в рамках которой вышли 7 серий фильма о святом, его житии, деяниях и наследии. Наследии, актуальном как в духовно-нравственном, так и в политическом отношениях, а потому требующем внимательнейшего изучения.

Путь на Святую гору

Жизненный путь будущего старца начался в 1924 году в малоазийской Каппадокии. Эта местность в древности прославилась тем, что именно отсюда в первые христианские века вышло множество святых, включая Великих каппадокийцев – Святителей Василия Великого, Григория Нисского и Григория Богослова. Уже в XI столетии от Рождества Христова сюда проникли сельджуки и началась исламизация этих земель, однако вплоть до первой четверти XX века в Каппадокии проживало немало христиан: греков и армян.

До активизации националистов-младотурков в Османской империи сохранялись относительная веротерпимость и отсутствие межэтнической вражды. Всё радикально изменилось с началом Первой мировой войны: геноцид армян 1915 года – лишь самая яркая, кроваво-алая страница этнической истории тех лет. Пострадали и турки, в итоге лишившиеся своей многовековой империи, и греки, также подвергшиеся, хотя и в меньшей степени, геноциду.

Более того, в результате греко-турецкой войны 1919 – 1922 годов состоялся принудительный обмен населением Греции, Турции и Болгарии. Миллионы людей, как христиан, так и мусульман покинули места, где жили десятки поколений их предков.

Так, практически все греки были вынуждены покинуть Малую Азию, включая колыбель восточного христианства Каппадокию (после 1924 года на территории Турции православным грекам разрешалось проживать только в границах старого Константинополя и на эгейских островах Имброс и Тенедос). В греческой историографии эти события именуются «Малоазийской катастрофой».

Итогом этой катастрофы для простой греческой семьи Евлампии и Продромоса Эзнепидисов, у которых 7 августа (по новостильному гражданскому календарю) 1924 года родился сын Арсениос (Арсений), будущий старец Паисий, стало их вынужденное переселение в маленький городок Коницу на Севере Греции близ албанской границы. А вместе со своей паствой отправился и известный старец тех лет, ныне также прославленный в лике святых преподобный Арсений Каппадокийский. Именно он крестил младенца Арсения и предсказал ему монашеское будущее. Вот как описывает эти годы Житие преподобного Паисия:

Уже с детских лет Арсений жил как подвижник. Он наслаждался чтением Житий Святых, усердно, с чрезвычайной ревностью и с удивительной бескомпромиссностью стремясь подражать их подвигам. Он отдавался непрестанной молитве и одновременно с этим старался развить в себе любовь и смирение. В юношеском возрасте будущий Старец выучился ремеслу плотника, желая и в этом быть похожим на Христа.

А между тем как итог Второй мировой войны началась кровопролитная гражданская война между просоветскими повстанцами и прозападными правительственными войсками. Будущего старца призвали в действующую армию, где он три с половиной года служил радистом, не проливая братской крови, но учась смирению и послушанию, проявить которые ему в полной мере довелось уже совсем скоро.

Вскоре после демобилизации, в 1950 году, Арсений Эзнепидис ушёл на Святую гору Афон, где стал послушником геронды Кирилла, будущего игумена афонского монастыря Кутлумуш. Начался путь к старчеству.

Отец Паисий в молодости. Фото: www.pravoslavie.ru

Через испытания к спасению

Житие монаха – не биография политического деятеля. Оно не изобилует множеством публичных встреч и заявлений. Того, что мы именуем «мероприятиями». Но оно поистине «событийно», подлинно сопричастно дарованному Богом бытию. В ежеминутном молитвенном общении с Господом, в несении чужих тягот, в смирении и послушании.

Таково Житие и старца Паисия Святогорца, в 1954 году постриженного в рясофор, а в 1957 году принявшего малую схиму с именем в честь Святителя Паисия Кесарийского в известном своим консерватизмом афонском монастыре Эсфигмен. А в 1958-м вернулся в места своего детства, где возродил монастырь Рождества Богородицы, также известный как Стомион.

Здесь он активно проповедовал, успешно противопоставив православную проповедь активно распространявшейся в то время протестантской пропаганде. А с 1962 по 1964 год – подвизался на Синае.

Как впоследствии вспоминал старец Паисий, Сама Богородица указала ему этот путь:

Я попросил Матерь Божию, чтобы Она Сама показала мне место, куда идти. И Она сказала мне: «Иди на Синай».

Здесь, в египетской пустыне старцу довелось сразиться с бесовскими силами. Не именуя имени нечистого вслух, он шутя называл его «тангалашкой». Но смешного было мало, это только многим из нас кажется, что враг рода человеческого – это нечто из голливудских «страшилок». В реальности всё куда страшнее, неописуемо страшнее.

Так, в Житии преподобного Паисия есть рассказ о том, как одна девушка, впоследствии ставшая монахиней, спросила старца:

– Дедушка, а вы его видели?

– Да! Знаешь, какой он «красивый»! Насколько велика любовь Господа, не позволяющая увидеть дьявола! Умерло бы всё человечество со страха!

А о своей духовной борьбе с врагом рода человеческого говорил так:

Диавол действительно преображается в человека, в животное и тому подобное. Он действительно осязаем. Это некая иная сущность, которой мы не знаем. Ты видишь его, осязаешь его, связываешь его молитвой, и он тут же исчезает прямо на твоих глазах.

Прожив два года в знаменитом синайском монастыре Святой Екатерины, ещё относительно молодой отец Паисий проявил высочайшую аскезу. Поселившись в маленькой келье в башне, в которую ранее селили ссыльных, он тут же выкрутил электрическую лампочку и убрал с кровати матрас. А затем ушёл в пещерную келью святой Епистимии, где питался только чаем с сухарями.

Монашеское служение преподобного Паисия на Синае. Фото: www.pravoslavie.ru

В 1964 году отец Паисий вернулся на Афон и поселился в скиту Иверского монастыря. Тяжело больным: открылась астма, приведшая к тяжелейшей лёгочной болезни и страшным мучениям. Мучениям, которые привели к подлинному старчеству и чудотворению.

Широко известны евангельские слова Спасителя о том, что «Царство Небесное нудится», то есть – добывается с трудом, с усилиями, потом, а порой и кровью. Об этом же нередко говорили и светские мыслители.

Так, французский философ румынского происхождения Эмиль Чоран утверждал, что только страдание по-настоящему изменяет человека. Но есть одно существенное добавление: страдание, перенесённое с христианским смирением.

Паисий монах

Исполнилось 60 лет пострига Паисия Святогорца в малую схиму. Рясофорного инока Аверкия (Арсения) постриг старец Симеон в 1956 г. Имя будущему святому было дано в честь Паисия II, митрополита Кессарийского, который тоже был родом из Фарасы Каппадокийской.

Монашество Паисию Святогорцу было предречено ему еще в младенчестве и он сызмальства искал иноческого пути, а найдя его, уже не сворачивал и не оборачивался вспять. Хотя исходил монашеские тропы вдоль и поперек – он испытал на себе все образы монашеской жизни: был и в общежитии, и в особножительной обители, подвизался в монастыре в миру и в уединенной келии в пустыне, послушался в скиту у старца и удалялся на безмолвие в каливу. Он последовательно, не перескакивая со ступеньки на ступеньку, прошествовал стезей от послушника до старца-схимника, по смирению отказав себе лишь в иеромонашестве. Всецело отдал себя Христу и послужил людям тем наилучшим образом, как это может только монах, – молитвой.

В преддверии монашества

Редко кто удостаивается обетования монашеского пути с младенчества. Будущий старец Паисий Святогорец – из этого малого числа избранных. Когда его отец Продромос хотел наречь младенца при Крещении в честь деда Христоса, святой Арсений Каппадокийский по Божиему откровению увидел в новорожденном родственника не только по плоти, но и по духу: родственника-монаха! «Хорошо, вот вы хотите оставить кого-то, кто пошел бы по стопам деда. А разве я не хочу оставить монаха, который пошел бы по моим стопам?», – сказал святой.

Монашеское служение преподобного Паисия на Синае

После этого знаменательного Крещения и вскоре сразу после переселения греков из Малой Азии в Грецию, когда едва выжившему в пути младенцу-преемнику не было еще и трех месяцев, святой Арсений почил.

Однажды уже в Греции, в селении Коница, где обосновалась его семья, когда сам Арсений был еще слишком мал, а его старшие братья работали на полях, он вызвался отнести им обед. «Но как ты узнаешь дорогу?» – спросила мама. А он, как потом рассказывал, взял крест в руку, подобно святым мученикам, как он их видел на иконах, и пошел! Как он пришел именно в нужное ему место, так и не понял… Да и не это занимало его.

«Аз есмь Путь» (Ин. 14:6), – сказал Господь. А святые мученики – те, кто более всех уподобились Христу…

Потом уже, когда он сам стал помогать на поле, братья рассказывали, что идя домой, часто замечали, как Арсений намеренно отстает. Однажды подсмотрев: зачем? – они изумились: младший брат снимал обувь и босиком бежал по полю со скошенной травой, которая была очень колючей, и ступни ног были в крови… Так Арсений издетска подражал мученикам, о которых читал в житиях.

Уже с малых лет, когда дети только осваивают мир и проходят то, что называется «социализацией», Арсений был явно не от мира сего. Односельчанин будущего старца, пастух Василис Кицос рассказывал: «Как и все крестьянские дети, мы пасли лошадей на общественных пастбищах. Из наших пустяковых детских ссор стало ясно, что он был единственным, кто предпочитал не обижать, а быть обиженным. У него в кармане всегда была духовная книга, которую он часто читал нам вслух. Помню, как он дорожил своими слушателями-сверстниками. Он был готов сделать что угодно: пойти сторожить наших лошадей, носить за нас воду и тому подобное – лишь бы мы со вниманием слушали Священное Писание. Я никогда не забуду, с каким старанием и выразительностью он говорил, если речь заходила о Крестной Жертве Христа. Его речь становилась настолько образной, что ему удавалось приковать к себе внимание даже самых непоседливых детей. Я отчетливо видел в его юношеском лице радость от того, что он мог учить слову Божию столь чистых слушателей».

На Афоне. Эсфигмен

Избрав своей духовной аммой Матерь Божию, будущий прославленный и любимый всем православным миром Святогорец последовал в Ее удел – на Святую гору Афон. Он искал строгой аскетической жизни, а потому отправился прямиком в монастырь Констамонит, отличавшийся таковой. Но в день его прибытия на Афон на южной стороне полуострова пристани оградил от вторжения шторм! И жаждущий подвижничества Арсений оказался на северной стороне Афона в монастыре Эсфигмен.

Эсфигмен

Он воспринял это вмешательство непогоды как указание Божие. В конце концов, и Матерь Божия оказалась на Афоне именно благодаря буре. Придя в монастырь Эсфигмен, новоначальный Арсений однако предупредил игумена, что ищет безмолвной жизни и со временем намерен найти себе уединенную каливу. «Буди благословенно!» – ответил старец и принял его в братство.

Было тогда Арсению 29 лет. Про себя он потом будет говорить, что поздновато, конечно, стал монахом. Это при том, что в монахи он готовил себя сызмальства! Он потом будет интенсивностью подвига постоянно пытаться наверстать упущенное время. А вообще впоследствии наставлял молодежь, что до 30 лет надо уж точно определиться: кто ты – семейный или монах?

В общежительном монастыре, каким оказался Эсфигмен, братия жили одной монашеской семьей.

Был здесь и брат-столяр И. (имя его даже не упоминается в житии старца), попирающий все уставы ремесла – а плотничество, которому Арсений выучился еще в миру, он благоговейно чтил за ремесло Самого Господа! Никто из братии с этим надменно-грубым столяром и недели выдержать не мог, а Арсений, постриженный через год в рясофор с именем Аверкия, нес у него свое мученическое послушание в течение 2,5 лет. «Он бил меня, как бьют пойманного осьминога, – вспоминал потом старец, – но он очистил меня от всей внутренней нечистоты!»

Но были в Эсфигмену и утешения от встреч. Вот что писал старец: «Будучи в общежитии, я получил большую помощь от одного из отцов. Он совсем не разговаривал, ни с кем. У него была потребность беседовать со Христом. Его сердце не лежало к тому, чтобы говорить с людьми. Достаточно было просто видеть этого человека. Он помог мне больше, чем Жития Святых».

Потом точно также сам старец Паисий помогал другим: в его присутствии людям, даже далеким от истинной веры, от литургической жизни, открывающей нам Христа, становилось вдруг ясно, что все, что написано в Евангелие – правда, и она осуществима в жизни каждого из нас. Так развеселые студенты становились внезапно для самих себя монахами, а после и митрополитами.

Сам старец был точно «ходячим житием». А жития, как известно, есть лишь личные истории воплощения Слова Божия христианином в жизни своей…

«Для того чтобы прожить тогда в Эсфигмене сорок дней Великого поста, надо было взойти на настоящую Голгофу, – писал старец о своем первом святогорском поприще-монастыре. – В сутки – только одна тарелка водянистой похлебки без масла. Это было самое строгое общежитие. Первую седмицу Великого поста все отцы почти целый день проводили в церкви».

Домик старца Паисия в Панагуде

Свет Христов виден только со Креста. Потом геронда и сам станет источником Нетварного Света. Его голову так прямо и будут сравнивать с лампочкой. В церкви или в келии старца в этот момент могло находиться и большее количество людей, но необычайный белый, иногда с голубоватым оттенком мягкий Свет могли – во образ Преображения Спаса перед избранными учениками на Фаворе – видеть только трое…

Потом во время своего единственного паломничества на Святую Землю в 1982 г. старец во время молитвы переживет, по его собственным словам, «одно событие», о котором он, впрочем, так никому никаких подробностей и не расскажет. Но пережив оное, укажет сторожу Фаворского храма точное место Божественного Преображения Спасителя…

«Когда мои аккумуляторы совсем сели, то есть когда истощились телесные силы, – рассказывал старец о времени своего послушничества в Эсфигмену, – я пережил одно необыкновенное событие. Однажды ночью я стоял и молился… Вдруг я почувствовал, как что-то опускается сверху и всего меня омывает. Я чувствовал необыкновенное радование, и мои глаза стали подобны двум источникам, из которых ручьем текли слезы. До этого я много раз испытывал умиление и подобное этому, но такое посещение было впервые. Это событие имело такую духовную силу… что оно укрепило меня и продержалось во мне около десяти лет, до того момента, когда уже позже, на Синае, я несколько иным образом пережил нечто большее».

Поиски безмолвия. Филофей

Монах Аверкий (Арсений) искал, как он того и желал с самого начала иноческого пути, – безмолвия! При постриге в рясофор 27 марта 1954 г. ему предлагали сразу постричь его в великую схиму, но он ответил: «Хватит рясофора». Он полагал, что схиму надо изработать изнутри, от того еще новоначальным уже схимнически «заживо умирал». «У меня тогда был помысел сомнения: смогу ли я впоследствии исполнять схимническое монашеское правило? – вспоминал старец годы начала своего монашеского пути. – И поэтому я попросил у игумена благословение исполнять это правило уже с послушничества. Он меня на это благословил. Я попросил не от эгоизма, но из боязни, что не смогу в будущем исполнять великосхимнические обязанности. Я делал это не от гордости. «Если мне это не по силам, – думал я, – то нечего себя и обманывать».

К тому же он отказался от пострижения в схиму, так как не хотел связывать себя обетом пребывания в этой обители до последнего вздоха. И как только представилась возможность, он взял у игумена благословение на условленный при поступлении переход к безмолвию.

Но пожить скитской жизнью в послушании старца Кирилла, который пришелся ему по сердцу, монаху Аверкию практически не удалось: его насильно пытались вернуть в общежительный монастырь. Причина была бытового толка: обители нужен был такой плотник. Но старец Кирилл посоветовал ему обратиться за покровительством в монастырь Филофей. Это был особножительный монастырь, где возможностей для уединенной жизни предоставлялось больше. Спустя год незаметного подвига Аверкий был пострижен в мантию с именем Паисий в честь земляка-фарасиота митрополита Кессарийского Паисия II.

В монастыре Филофей с отцом Паисием приключилась следующая история: «Хотя от аскезы я стал похожим на скелет, однажды ночью я почувствовал искусителя – как бы женское дыхание прямо у себя над ухом. Я тут же поднялся, начал церковное песнопение и зажег свечу. Когда я исповедал происшедшее духовнику, он мне сказал: «Должно быть, в тебе есть тайная гордость. Если человек совершает такую аскезу, то подобным искушениям оправдания нет». И действительно, исследовав себя, я убедился, что иногда мой помысел говорил мне, что я что-то из себя представляю и будто бы делаю – как бы это сказать? – ну, якобы делаю что-то значительное. Ух, какая же это чушь собачья!..»

Старец Паисий на Святой Горе Афон

Пока в душе гнездятся собеседники лукавого, готовые ответить на его подступ взаимностью, оставаться на подвиг одному опасно. В одном из писем старец потом писал: «Когда в гордой душе сидит тангалашка (так старец иносказательно называл бесов – Ред.), тогда плоть, даже если она подобна скелету, постоянно будет брыкаться. Как постоянно брыкаются тощие как скелет бешеные ослы, хотя их и доводят, чуть ли не до голодной смерти, чтобы они успокоились. Поэтому новоначальному необходимо сделать рентген у своего духовного врача, чтобы он увидел сначала, чем больной страдает, и чтобы врач назначил ему лекарство и диету».

Рецепт монаху Паисию выписала Сама Божия Матерь – послужить ближним! Она взыскала с него выполнения данного Ей обета. «Еще, будучи солдатом, – вспоминал старец, – я дал Божией Матери обет: если Ее благодать сохранит меня на войне, то я три года буду трудиться на восстановлении Ее сгоревшей обители. Я думал, что поскольку стал монахом, то Божия Матерь не взыщет с меня исполнения этого обета. Но, видно, Она этого не хотела».

Произошло это так: «Я молился у себя в келье, и вдруг у меня совершенно отказали руки и ноги. Я не мог не то что подняться, но даже пошевелиться, меня сковала какая-то невидимая сила. Я понял: происходит что-то необыкновенное. В таком состоянии – словно меня прикрутили винтами к полу – я пробыл более двух часов. Вдруг, как по телевизору, я увидел с одной стороны Катунаки, а с другой – монастырь Стомион в Конице. Я с горячим желанием обернул взор на Катунаки и услышал голос – это был голос Пресвятой Богородицы, – ясно говорящий мне:
– Ты не пойдешь на Катунаки, а поедешь в монастырь Стомион.

– Матерь Божия, – сказал я, – я просил у Тебя пустыни, а Ты посылаешь меня в мир?

И снова услышал тот же самый голос, строго говорящий мне:
– Ты поедешь в Коницу и встретишь такого-то человека, который тебе очень поможет.

Одновременно, во время этого события я, как по телевизору, увидел ответы на многие волновавшие меня недоумения. Потом я вдруг разрешился от невидимых уз и мое сердце исполнилось Божественной Благодатью. Я пошел к духовнику и рассказал ему о происшедшем.

– Это воля Божия, – сказал духовник, – однако никому не рассказывай об этом видении. Скажи, что по состоянию здоровья (а я действительно в то время харкал кровью) тебе надо выехать со Святой Горы, и поезжай в Коницу».

Я хотел одного, но у Бога был Свой план. Однако впоследствии оказалось, что я перешел в Стомион главным образом для того, чтобы помочь восьмидесяти совратившимся в протестантство семьям вернуться в Православие».

Итак, в августе 1958 г. отец Паисий оказался в родных краях – в Конице, в монастыре Стомион.

Родина. Стомион

В Конице люди были рады приезду своего монашествующего земляка. На возвышенности правее входа в обитель отец Паисий сразу же вырыл могилку, поставил крест и каждый день стал возжигать здесь лампадку и кадить. Чем сильно озадачил сельчан. Дело в том, что они привыкли здесь выпивать и веселиться, даже устраивали танцы, чего рядом со святыней, по убеждению ревностного монаха, делать было нельзя. Могилка отрезвила весельчаков. По замыслу монаха, она каждому должна была напоминать о смерти.

Стомион

Так незатейливо монах начал воспитывать любочестие в своих односельчанах.

На подходе к монастырю отец Паисий установил две таблички со стрелочками. На той, что указывала путь к святым вратам, было начертано: «К священной обители Стомион – благоприлично одетые», а на другой, указующей на спуск к пляжу, он написал: «К реке Аос – неприлично одетые».

Даже дикие звери относились к новому обитателю этих мест с почтением. Особенно хорошие отношения сложились у него с медведями. Рассказывает его односельчанин пастух Василий Кицос: «Отец Паисий как-то шел в Коницу, а по дороге обнаружил медведицу, и достал он просфору и говорит: «Возьми это и уходи», – она взяла и ушла… Госпожа Пенелопа Барбути рассказывала: «Тесто для просфор отец Паисий замешивал без закваски. Он его осенял крестом, и оно поднималось».

Другой случай с медведем рассказывал сам старец. Однажды он поднимался по узкой тропинке в обитель и вел за собой нагруженного стройматериалами для реставрации монастыря осленка. На дороге он встретил медведя. Тот отошел к краю тропинки, пропуская подвижника. Старец в свою очередь делал медведю знак проходить первым. «А он, – рассказывал отец Паисий шутя, – протянул лапу, стал тянуть меня за рукав и показывать, чтобы первым прошел я».

Живя в Конице, отец Паисий никому, пожалуй, кроме сектантов, не говорил «нет». Особенно заботился о бедных. Епископ той местности благословил его обходить селения со святынями монастыря и собирать средства на восстановление обители. Бедные крестьяне приходили поклониться святыням и приносили в дар по тарелке пшеницы. Отец Паисий оставлял эти мешки с пшеницей сельскому священнику, чтобы он раздал ее самым малоимущим.

Но отец Паисий вообще всем старался оказать внимание и заботу, чем снискал авторитет. Так, что даже сектанты на его просьбу в Коницу больше не наведоваться, его послушались: нет так нет. В свою очередь и люди, обращенные отцом Паисием из сектантских заблуждений обратно в Православие, стремились помочь ему в восстановлении монастыря.

Когда позже новопоставленный игумен Стомиона спросит старца Паисия: «Почему он ушел?», тот ответит: «Я попросил Матерь Божию, чтобы Она Сама показала мне место, куда идти. И Она сказала мне: «Иди на Синай».

Синай. Пожарник духа

На Синае отцу Паисию предстояла борьба с тангалашкой – так он по завету своей родной матери по плоти никогда не произносить вслух имя искусителя шутливо называл его.

Однажды девушка, ставшая потом монахиней, спросила отца Паисия о внешнем виде лукавого: «Дедушка, а вы его видели?» – «Да! Знаешь, какой он «красивый»! – отвечал старец. – Насколько велика любовь Господа, не позволяющая увидеть дьявола! Умерло бы все человечество со страха!»

Паисий на Синае

Основываясь на своем опыте, старец говорил: «Диавол действительно преображается в человека, в животное и тому подобное. Он действительно осязаем. Это некая иная сущность, которой мы не знаем. Ты видишь его, осязаешь его, связываешь его молитвой, и он тут же исчезает прямо на твоих глазах. Материализацией это назвать нельзя – это некое промежуточное состояние».

30 сентября 1962 г. старец ушел на Богошественную Гору – Синай. Это было указание Самой Божией Матери и столь давно желанное отцом Паисием удаление на безмолвие.

Когда отец Паисий приехал на Синай, стояла сильная засуха. Дождь там идет крайне редко, но в тот год, когда приехал старец, воды не было совсем. В монастыре святой Екатерины, куда прибыл подвижник, готовили караван верблюдов, чтобы привезти воду издалека. Но отец Паисий сказал: «Подождите, не отправляйтесь за водой сегодня». Всю ночь он молился…

Разве Бог не услышит того, кто, прибыв в пустыню Египта, в своем смирении готов был подражать даже верблюдам: «Если мы не можем подражать святым отцам Египта с великой строгостью их монашеской жизни, – говорил отец Паисий, – тогда будем подражать, по крайней мере, верблюдам, которые, хотя и едят мало, поднимают большие тяжести. От многочисленных коленопреклонений у них образуются мозоли и, будучи тяжело нагруженными, они смиренно следуют за маленьким осликом. У них есть еще и такой обычай: они никогда не забывают своих благодетелей и испытывают к ним благодарность»… Старец пожалел верблюдов, подобно тому, как он жалел еще в детстве у себя на родине лошадей, за которыми носил следом седла, – он не отправил верблюдов вдаль за водой, он раздобыл воду сам!

Потом старец говорил: «Будем же всегда молиться о том, чтобы посланный Богом дождь обладал и духовным действием, чтобы он тушил тот духовный пожар, который по дьявольской злобе бушует в мире и опаляет души людей». Вот за освоением этой специальности духовного пожарного старец и отправился на Синай.

В монастыре святой Екатерины у него был маленькая уединенная келейка в башне, где в прежние времена держали сосланных на Синай. Вскоре братия монастыря узнали, что, войдя в свою келию, отец Паисий первым делом снял с кровати матрас и выкрутил электрическую лампочку, которая освещала комнату. Но и эта бедняцкая бывшая камера узников показалась ему слишком роскошным жильем – отец Паисий попросил благословения уйти в отдаленную келию святой Епистимии.

Келия святой Епистимии. Открытый бой

«Келия святой Епистимии, где мне предстояло поселиться, была уже давно заброшена, – вспоминал старец, – покинута людьми. Я ничего не просил у монастыря, не желая его обременять. Как-то мне принесли из монастыря хлеб, и я возвратил его обратно.

Воды было совсем чуть-чуть. В одной пещере, примерно в 20 м от келии, из расселины в скале по капле сочилась вода. Я сделал маленький водосборник и набирал по 3 л воды за сутки. Приходя за водой, я подставлял железную банку и, пока она наполнялась, читал акафист Пресвятой Богородице. В отдельную баночку набирал немного водички для мышек и птичек, живших при моей келии. Для стирки и прочих нужд я использовал ту же воду из пещеры. Я славословил Бога за то, что у меня была вода. Чтобы нагреть воду, я собирал хворост и сухие веточки.

Моей пищей был чай с сухарями, которые я делал сам. Я раскатывал тонкий лист теста и высушивал его на солнце. Эти сухари были настолько жесткими, что разбивались, как стекло. Иногда я варил толченый рис в консервной банке. Эта банка была и кофейником, и кастрюлей, и тарелкой, и кружкой. Все мое хозяйство состояло из этой банки да одной ложечки – чуть поменьше столовой.

Паисий Святогорец в своей келье

Вечером я пил черный чай, чтобы не спать, и в чай клал чуть побольше сахара – какую-нибудь лишнюю ложечку. Этот сахар заменял мне вторую майку. У меня была еще смена теплой одежды, потому что ночью в тех местах бывает очень холодно. У меня не было ни лампы, ни фонаря – только одна зажигалка С ее помощью я подсвечивал путь ночью, идя по каменной тропе со ступеньками. Зажигалка была нужна также для того, чтобы иногда разжигать огонь. Еще у меня было несколько запасных кремней и маленькая бутылочка с бензином для зажигалки. Больше ничего не было».

«Итак, – наставлял потом старец, – сколько можешь, полюби пустыню и невещественную жизнь и все свои материальные вещи, какие только можно, отнеси в дома нищих. Насколько можешь, упрости свою жизнь, чтобы освободиться от мирского душевного беспокойства и чтобы твоя жизнь приобрела смысл». А смысл для старца был в подвиге Христа ради – теперь Господь допустил своего подвижника до открытого боя с сатаной.

«Я спустился в монастырь, чтобы быть на Божественной Литургии. Причастившись, я особым образом почувствовал вкус Божественного Причащения. Это были Тело и Кровь Христова, – вспоминал старец Паисий. – Получив силы от этого знамения и глядя из монастыря на аскетирий, старец сказал диаволу: «Если хочешь, приходи, вот теперь повоюем».

А после писал: «Что я пережил там, наверху, от диавола за эти 15 дней, нельзя выразить. Это невозможно себе представить! Я чувствовал себя так, словно был пригвожден к кресту»; «Благодарю Благого Бога за то, что Он меня сохранил – брань была такой сильной… После этой борьбы Благий Бог – поскольку Он меня уберег – удостоил меня причаститься на Святой Вершине. Весь тот день после Причастия я испытывал такую радость, что не могу описать. Я рассыпался в прах от великой любви Божией и чувствовал Его присутствие близ себя. Поэтому враг диавол и вел против меня такую напряженную брань – желая лишить меня этого духовного радования, которое дало мне силы на долгое время…» Это и было то «нечто большее», что старец пережил на Синае по сравнению с упоминаемым утешением на десяток лет в Эсфигмену.

Но уже через два года синайских подвигов старец в письме от 1 марта 1964 г. писал: «Однако вижу, что Бог спускает меня все ниже и ниже. Сейчас, уже целую неделю я нахожусь в монастыре, потому что у меня открылась астма. Исихастирий святых Галактиона и Епистимии расположен на высоте две тысячи метров, и поэтому там я страшно мучился. Несмотря на то, что я принуждал себя остаться там, наверху, это оказалось невозможным: у меня останавливалось дыхание». Отец Паисий был вынужден вернуться на Афон.

Возвращение на Афон. Панагуда

Вернувшись в 1964 г. на Афон, отец Паисий более десятилетия жил уже той безмолвнической жизнью, о которой с самого своего прибытия на Афон просил здешнюю Игумению – Пресвятую Богородицу. Он даже в какой-то момент оказался на Катунаках, к которым тянулся, как дитя, в том видении, в котором Матерь Божия тогда все же показала ему путь в Стомион, на родину.

Паисий Святогорец

«Жизнь на Катунаках была безмолвной, беспопечительной и очень бедной, – читаем в житии старца, составленном 10 лет назад в 1994 г. иеромонахом Исааком. – Старец занимался рукоделием – вырезал на кипарисовых дощечках Распятия с предстоящими Божией Матерью и святым Иоанном Богословом. Немногие из этих иконок он продавал, чтобы иметь какие-то средства на пропитание, но по большей части раздавал их в благословение».

Внешне монотонная жизнь этих лет вместе с тем была наполнена чудесными событиями. «Молясь Христу, я ощущал некоторое затруднение. «Кто я такой, чтобы постоянно иметь ум во Христе» – говорил я себе. Был вечер после праздника Обретения главы Честнаго Предтечи, канун памяти святого апостола Карпа. Я чувствовал себя невесомым, воздушным. Никакой охоты спать у меня не было. Начало светать. До девяти по-святогорски (около шести часов утра) я еще не уснул. И тут я увидел, как исчезла одна из стен моей келии… Я увидел Христа – в свете, на расстоянии примерно шести метров от меня. Я видел Его сбоку. Волосы у него были светлые, а глаза голубые. Он ничего не говорил, только смотрел – не прямо на меня, а как бы чуть в сторону. Я видел все это не телесными глазами. Тут телесные глаза открыты ли, закрыты ли – ни какой разницы нет. Я все это видел очами душевными.

Увидев Его, я подумал: «Как же они могли в такое лицо плевать? Как же они – не боявшиеся Бога люди – могли к такому лицу прикоснуться? Как же они могли вколачивать в это тело гвозди? О Боже мой!.. Я не могу описать словами эту красоту…Я никогда не видел ничего подобного ни на одной из Его икон. Одна только – не помню, где я ее видел, – была немного похожа…»

Рассказывает архимандрит Порфирий, игумен монастыря святого Иоанна Предтечи в Пиерии: «Год 1979 можно считать очень важным для духовного поколения отца Паисия. Это тот самый год, когда cтарец оставил скит Животворящего Креста и переселился в скит Панагуды».

О своем служении людям старец говорил: «Приходят люди, говорят мне о своих страданиях, и мой рот наполняется горечью, словно я наелся горького лука. Но зато когда приходит кто-то, чье состояние более-менее хорошо, или кто-то из тех, кто приходил раньше, и рассказывает, что его проблема разрешилась, я говорю: «Слава Богу! Вот меня угостили кусочком халвы!» Когда со мною делятся своей болью – даже на осколках стекла сидеть и по колючкам ходить не так чувствительно. Если кто, действительно, страждет, то я готов и умереть, чтобы помочь ему».