В.Ф. Войно-Ясенецкий (архиепископ Лука) и его работа «Очерки гнойной хирургии Биография стр. 4-14

«Я не вправе заниматься тем, что мне нравится» стр. 5

Женитьба… и монашество стр.6-7

«Валентина Феликсовича больше нет…» стр. 8

Диспуты стр. 8-9

11 лет тюрем и ссылок……………………………………………………………………………………………………………стр.9-10
«Мясник! Зарежет больного!»…………………………………………………………………………………………………стр.10
Ссылка на Ледовитый океан……………………………………………………………………………………………….стр.10-11
Страшный сон…………………………………………………………………………………………………………………………..стр.12
«Вредный Лука!»…………………………………………………………………………………………………………………стр.12-13
Мужество……………………………………………………………………………………………………………………………стр.13-14
Очерки гнойной хирургии………………………………………………………………………………………………….стр.15-16
Концепция монографии…………………………………………………………………………………………………………..стр.15
Содержание……………………………………………………………………………………………………………………………..стр.15
Отзывы профессионалов……………………………………………………………………………………………….……стр.15-16
+ ссылка на электронную версию книги В.Ф. Войно-Ясенецкого «Очерки гнойной хирургии» стр.16

2. Нравственные аспекты трансплантации органов………………………………………………………….стр.17-20

~3~

1. В.Ф. Войно-Ясенецкий и его работа «Очерки гнойной хирургии».
Родился 27 апреля (9 мая) 1877 года в Керчи, в семье провизора Феликса Станиславовича Войно-Ясенецкого (по некоторым данным, до 1929 года двойная фамилия Валентина Феликсовича писалась как Ясенецкий-Войно), который происходил из обедневшего польского дворянского рода и был набожным римо-католиком. После окончания гимназии и Киевского художественного училища учился живописи в Мюнхене в частной школе профессора Книрра. Некоторое время увлекался толстовством. В 1898 году стал студентом медицинского факультета Киевского университета. По окончании его в годы Русско-японской войны работал хирургом в составе медицинского отряда Красного Креста в военном госпитале в Чите, где женился на медсестре Киевского военного госпиталя Анне Васильевне Ланской — дочери управляющего поместьем на Украине. В октябре 1919 года в возрасте 38 лет Анна Васильевна скончалась. У них было четверо детей. Валентин Феликсович тяжело переживал кончину своей верной подруги, считая, что эта смерть была угодна Богу.
Около 1910 года работал хирургом в городе Ардатов Симбирской губернии, в селе Верхний Любаж Фатежского уезда Курской области, в городке Фатеж, в Институте топографической анатомии города Москвы. В 1915 году издал в Санкт-Петербурге книгу «Регионарная анестезия» с собственными иллюстрациями. В 1916 году защитил её как диссертацию и получил степень доктора медицины.
Продолжил практическую хирургию в селе Романовка Саратовской области, а затем в Переславль-Залесском. В Феодоровском женском монастыре, где Валентин Феликсович был врачом, до сего дня чтится память его. Монастырская деловая переписка неожиданно приоткрывает ещё одну сторону деятельности врача-бессребренника, которую Валентин Феликсович Войно-Ясенецкий не посчитал нужным упомянуть в своих записях. С марта 1917 года — главный врач городской больницы Ташкента.
Осенью 1934 года издал монографию «Очерки гнойной хирургии», которая приобрела мировую известность. Несколько лет профессор Войно-Ясенецкий возглавлял главную операционную в Институте неотложной помощи Ташкента. 24 июля 1937 года арестован в третий раз. С марта 1940-го работает хирургом в ссылке в Большой Мурте, что в 110
~4~

километрах от Красноярска.
С октября 1941 года — консультант всех госпиталей Красноярского края и главный хирург эвакогоспиталя (в красноярской школе
№ 10, где располагался один из госпиталей, в 2005 году открыт музей).
Осенью 1942 года был возведён в сан архиепископа и назначен на Красноярскую кафедру. В конце 1943 года опубликовал второе издание «Очерков гнойной хирургии», а в 1944 году — монографию «О течении хронической эмпиемы и хондратах» и книгу «Поздние резекции инфицированных огнестрельных ранений суставов».
В феврале 1945 года награждён патриархом Алексием I правом ношения на клобуке бриллиантового креста. Пишет книгу «Дух, душа и тело». Дом Луки (Войно-Ясенецкого) в Симферополе, ныне часовня в его память. 5 апреля 1946 года Патриарх Алексий подписал указ о переводе архиепископа Луки в Симферополь.
В 1955 году ослеп полностью. В 1957 году диктует мемуары. В постсоветское время вышла автобиографическая книга «Я полюбил страдание…».
Умер 11 июня 1961 года в воскресенье, в день Всех святых, в земле Российской просиявших.
«Я не вправе заниматься тем, что мне нравится»
О медицине будущий «святой хирург» никогда не мечтал. Зато с детства мечтал о профессии художника. Окончив Киевскую художественную школу и проучившись некоторое время живописи в Мюнхене, Святитель Лука (Войно-Ясенецкий) вдруг… подает документы на медицинский факультет Киевского университета. «Недолгие колебания кончились решением, что я не вправе заниматься тем, что мне нравится, но обязан заниматься тем, что полезно для страдающих людей», — вспоминал архиепископ Лука.
В университете он приводил в изумление студентов и профессоров своим принципиальным пренебрежением к карьере и личным интересам. Уже на втором курсе Валентина прочили в профессоры анатомии (художественные навыки ему тут как раз и пригодились), но после окончания университета этот прирожденный ученый объявил, что будет… земским врачом — занятие самое непрестижное, тяжелое и малоперспективное. Товарищи по курсу недоумевали! А владыка Лука потом признается: «Я был обижен тем, что они меня совсем не понимают,
~5~
ибо я изучал медицину с исключительной целью быть всю жизнь деревенским, мужицким врачом, помогать бедным людям».

Женитьба… и монашество.

Когда-то в молодости будущего архиепископа пронзили в Евангелии слова Христа: «Жатвы много, а делателей мало». Но о священстве, и тем более о монашестве, он помышлял, вероятно, еще меньше, чем в свое время о медицине. Работая во время русско-японской войны на Дальнем Востоке, военно-полевой хирург Войно-Ясенецкий женился на сестре милосердия — «святой сестре», как ее называли коллеги, — Анне Васильевне Ланской. «Она покорила меня не столько своей красотой, сколько исключительной добротой и кротостью характера. Там два врача просили ее руки, но она дала обет девства. Выйдя за меня замуж, она нарушила этот обет. За нарушение его Господь тяжело наказал ее невыносимой, патологической ревностью…»
Женившись, Валентин Феликсович вместе с супругой и детьми переселялся из города в город, работая земским врачом. Радикальных перемен в жизни ничто не предвещало.
Но однажды, когда будущий святитель приступил к написанию книги «Очерки гнойной хирургии» (за которую в 1946 году ему и дали Сталинскую премию), вдруг у него появилась крайне странная, неотвязная мысль: «Когда эта книга будет написана, на ней будет стоять имя епископа». Так впоследствии и случилось.
В 1919 году, в возрасте 38 лет, умерла от туберкулеза жена Войно-Ясенецкого. Четверо детей будущего архиепископа остались без матери. А для их отца открылся новый путь: через два года он принял священнический сан, а еще через два — монашеский постриг, с именем Лука.

~6~

Жена Валентина Феликсовича Анна Васильевна Войно-Ясенецкая (Ланская). Фото предоставлено пресс-службой Симферопольской и Крымской Епархии Украинской Православной Церкви Московского Патриархата

~7~

«Валентина Феликсовича больше нет…»
В 1921 году, в разгар Гражданской войны, Войно-Ясенецкий появился в больничном коридоре… в рясе и с наперсным крестом на груди. Оперировал в тот день и в последующем, конечно, без рясы, а как обычно, в медицинском халате. Ассистенту, который обратился к нему по имени-отчеству, ответил спокойно, что Валентина Феликсовича больше нет, есть священник отец Валентин. «Надеть рясу в то время, когда люди боялись упоминать в анкете дедушку-священника, когда на стенах домов висели плакаты: “Поп, помещик и белый генерал — злейшие враги Советской власти”, — мог либо безумец, либо человек безгранично смелый. Безумным Войно-Ясенецкий не был…» — вспоминает бывшая медсестра, работавшая с отцом Валентином.
Лекции студентам он читал также в священническом облачении, в облачении же являлся на межобластное совещание врачей… Перед каждой операцией молился, благословлял больных. Его коллега вспоминает: «Неожиданно для всех прежде чем начать операцию, Войно-Ясенецкий перекрестился, перекрестил ассистента, операционную сестру и больного. В последнее время он это делал всегда, вне зависимости от национальности и вероисповедания пациента. Однажды после крестного знамения больной — по национальности татарин — сказал хирургу: „Я ведь мусульманин. Зачем же Вы меня крестите?“ Последовал ответ: „Хоть религии разные, а Бог один. Под Богом все едины“.
Однажды в ответ на приказ властей убрать из операционной икону главврач Войно-Ясенецкий ушел из больницы, сказав, что вернется только тогда, когда икону повесят на место. Конечно, ему отказали. Но вскоре после этого в больницу привезли больную жену партийного начальника, нуждавшуюся в срочной операции. Та заявила, что будет оперироваться только у Войно-Ясенецкого. Местным начальникам пришлось пойти на уступки: вернулся епископ Лука, а на следующий после операции день вернулась и изъятая икона.

Диспуты

Войно-Ясенецкий был превосходным и бесстрашным оратором — оппоненты побаивались его. Однажды, вскоре после рукоположения, он выступал в Ташкентском суде по «делу врачей», которых обвиняли во вредительстве. Руководитель ЧК Петерс известный своей жестокостью и
~8~

беспринципностью, решил устроить из этого сфабрикованного дела показательный процесс. Войно-Ясенецкий был вызван в качестве эксперта-хирурга, и, защищая осужденных на расстрел коллег, разбил доводы Петерса в пух и прах. Видя, что триумф ускользает из его рук, выведенный из себя чекист набросился на самого отца Валентина:
— Скажите, поп и профессор Ясенецкий-Войно, как это вы ночью молитесь, а днем людей режете?
— Я режу людей для их спасения, а во имя чего режете людей вы, гражданин общественный обвинитель? — парировал тот.
Зал разразился хохотом и аплодисментами!
Петерс не сдавался:
— Как это вы верите в Бога, поп и профессор Ясенецкий-Войно? Разве вы видели своего Бога?
— Бога я действительно не видел, гражданин общественный обвинитель. Но я много оперировал на мозге и, открывая черепную коробку, никогда не видел там также и ума. И совести там тоже не находил.
Колокольчик председателя потонул в хохоте всего зала. «Дело врачей» с треском провалилось…

Лет тюрем и ссылок

В 1923 году Луку (Войно-Ясенецкого) арестовали по нелепому стандартному подозрению в «контрреволюционной деятельности» — неделю спустя после того, как он был тайно рукоположен в епископы. Это стало началом 11 лет тюрем и ссылок. Владыке Луке дали проститься с детьми, посадили в поезд… но тот минут двадцать не трогался с места. Оказывается, поезд не мог двинуться, потому что толпа народа легла на рельсы, желая удержать епископа в Ташкенте…
В тюрьмах епископ Лука делился теплой одеждой со «шпаной» и получал в ответ доброе отношение даже воров и бандитов. Хотя иной раз уголовники его грабили и оскорбляли…
А однажды во время следования по этапу, на ночлеге, профессору пришлось произвести операцию молодому крестьянину. «После тяжелого остеомиелита, никем не леченного, у него торчала из зияющей раны в дельтовидной области вся верхняя треть и головка плечевой кости.
Нечем было перевязать его, и рубаха, и постель его всегда были залиты гноем. Я попросил найти слесарные щипцы и ими без всякого затруднения
~9~

вытащил огромный секвестр (омертвевший участок кости — авт.)»

«Мясник! Зарежет больного!»

Епископа Луку ссылали на Север трижды. Но и там он продолжал работать по своей медицинской специальности.
Однажды, только прибыв по этапу в город Енисейск, будущий архиепископ пошел прямо в больницу. Представился заведующему больницей, назвав свое монашеское и мирское (Валентин Феликсович) имя, должность, просил разрешения оперировать. Заведующий сперва даже принял его за сумасшедшего и, чтобы отделаться, схитрил: «У меня плохой инструмент — нечем делать». Однако хитрость не удалась: посмотрев инструментарий, профессор Войно-Ясенецкий, конечно, дал ему реальную — довольно высокую — оценку.
На ближайшие дни была назначена сложная операция… Едва начав ее, первым широким и стремительным движением Лука рассек скальпелем брюшную стенку больного. «Мясник! Зарежет больного», — промелькнуло в голове у заведующего, ассистировавшего хирургу. Лука заметил его волнение и сказал: «Не беспокойтесь, коллега, положитесь на меня». Операция прошла превосходно.
Позже заведующий признался, что испугался в тот раз, но впоследствии поверил в приемы нового хирурга. «Это не мои приемы, — возразил Лука, — а приемы хирургии. У меня же просто хорошо натренированные пальцы. Если мне дадут книгу и попросят прорезать скальпелем строго определенное количество страниц, я прорежу именно столько и ни одним листком больше». Ему тут же была принесена стопка папиросной бумаги. Епископ Лука ощупал ее плотность, остроту скальпеля и резанул. Пересчитали листочки — порезано было ровно пять, как и просили…

Ссылка на Ледовитый океан

Самая жестокая и далекая ссылка епископа Луки — «На Ледовитый океан!», как выразился в приступе гнева местный начальник. Владыку конвоировал молодой милиционер, который признался ему, что чувствует себя Малютой Скуратовым, везущим митрополита Филиппа в Отроч монастырь. Милиционер не повез ссыльного на самый океан, а доставил в местечко Плахино, за 200 километров от Полярного круга. В глухом поселке стояло три избы, в одной из них и поселили владыку.
~10~

Он вспоминал: «Вместо вторых рам были снаружи приморожены плоские льдины. Щели в окнах не были ничем заклеены, а в наружном углу местами виден сквозь большую щель дневной свет. На полу в углу лежала куча снега. Вторая такая же куча, никогда не таявшая, лежала внутри избы у порога входной двери. <…> Весь день и ночь я топил железную печку. Когда сидел тепло одетым за столом, то выше пояса было тепло, а ниже — холодно»…
Однажды в этом гиблом месте епископу Луке пришлось крестить двух детей совершенно необычным образом: «В станке кроме трех изб, было два человеческих жилья, одно из которых я принял за стог сена, а другое — за кучу навоза. Вот в этом последнем мне и пришлось крестить. У меня не было ничего: ни облачения, ни требника, и за неимением последнего я сам сочинил молитвы, а из полотенца сделал подобие епитрахили. Убогое человеческое жилье было так низко, что я мог стоять только согнувшись. Купелью служила деревянная кадка, а всё время совершения Таинства мне мешал теленок, вертевшийся возле купели»…

Хирург В. Ф. Войно–Ясенецкий (слева) проводит операцию в земской больнице. Фото предоставлено пресс-службой Симферопольской и Крымской Епархии Украинской Православной Церкви Московского Патриархата.
~11~

Страшный сон

В 1927 году епископ Лука совершил ошибку, о которой впоследствии очень сильно жалел. Он просил об увольнении на покой и, пренебрегая пастырскими обязанностями, стал заниматься почти исключительно медициной — он мечтал основать клинику гнойной хирургии. Епископ даже стал носить гражданскую одежду и в Министерстве здравоохранения получил должность консультанта при андижанской больнице…
С этих пор жизнь его разладилась. Он переезжал с места на место, операции бывали неудачными, епископ Лука признавался: он чувствует, что его оставила Божья благодать…
Однажды ему приснился невероятный сон: «Мне снилось, что я в маленькой пустой церкви, в которой ярко освещен только алтарь. В церкви неподалеку от алтаря у стены стоит рака какого-то преподобного, закрытая тяжелой деревянной крышкой. В алтаре на престоле положена широкая доска, и на ней лежит голый человеческий труп. По бокам и позади престола стоят студенты и врачи и курят папиросы, а я читаю им лекции по анатомии на трупе. Вдруг я вздрагиваю от тяжелого стука и, обернувшись, вижу, что упала крышка с раки преподобного, он сел в гробу и, повернувшись, смотрит на меня с немым укором… Я с ужасом проснулся…»
Впоследствии епископ Лука совмещал церковное служение с работой в больницах. В конце жизни был назначен в Крымскую епархию и делал все, чтобы в тяжелейшую хрущевскую эпоху не угасла церковная жизнь.

«Вредный Лука!»

Как человек, святитель Лука был строг и требователен. Он нередко запрещал в служении неподобающе ведущих себя священников, лишал некоторых сана, строго запрещал крестить детей с неверующими восприемниками (крестными), не терпел формального отношения к служению и подхалимства перед властями. «Вредный Лука!» — воскликнул как-то уполномоченный, узнав, что тот лишил сана очередного священника (за двоеженство).
Но архиепископ умел и признавать свои ошибки… Сослуживший ему в Тамбове протодиакон отец Василий рассказывал такую историю: в храме был пожилой прихожанин, кассир Иван Михайлович Фомин, он читал на клиросе Часы. Читал плохо, неверно произносил слова.
~12~

Епископ Лука, Ташкент, тюрьма НКВД, 1939 год

Архиепископу Луке (тогда возглавлявшему Тамбовскую кафедру) приходилось постоянно его поправлять. В один из дней, после службы, когда владыка Лука в пятый или шестой раз объяснял упрямому чтецу, как произносятся некоторые церковнославянские выражения, произошла неприятность: эмоционально размахивая богослужебной книгой, Войно-Ясенецкий задел Фомина, а тот объявил, что архиерей ударил его, и демонстративно перестал посещать храм… Через короткое время глава Тамбовской епархии, надев крест и панагию (знак архиерейского
~13~

достоинства), через весь город отправился к старику просить прощения. Но обиженный чтец… не принял архиепископа! Спустя время владыка Лука пришел снова. Но Фомин не принял его и во второй раз! «Простил» он Луку лишь за несколько дней до отъезда архиепископа из Тамбова.

Мужество

В 1956 году архиепископ Лука полностью ослеп. Он продолжал принимать больных, молясь об их выздоровлении, и его молитвы творили чудеса.
Святитель скончался в Симферополе рано утром 11 июня 1961 года, в воскресение, в день Всех святых, в земле Российской просиявших.
Власти сделали все, чтобы похороны не стали «церковной пропагандой»: подготовили к публикации большую антирелигиозную статью; запретили пешую процессию от собора до кладбища, сами подогнали автобусы для провожающих владыку и велели ехать по окраине города. Но случилось непредвиденное. Никто из прихожан не сел в приготовленные автобусы. На дышащего злобой и угрозами уполномоченного по делам религии никто не обращал внимания. Когда катафалк с гробом двинулся прямо на верующих, регент собора, Анна, крикнула: «Люди, не бойтесь! Он нас не задавит, они не пойдут на это — хватайтесь за борт!» Люди тесным кольцом обступили машину, и она смогла тронуться только с очень небольшой скоростью, так что получилась пешая процессия. Перед поворотом на окраинные улицы женщины легли на дорогу, так что машине пришлось ехать через центр. Центральная улица наполнилась народом, движение прекратилось, пешая процессия продолжалась три часа, люди всю дорогу пели «Святый Боже». На все угрозы и уговоры функционеров отвечали: «Мы хороним нашего архиепископа»…
Его мощи были обретены 22 ноября 1995 года. В том же году определением Синода Украинской Православной Церкви архиепископ Лука был причислен к лику местночтимых святых. А в 2000 году Архиерейский Собор Русской Православной Церкви прославил священноисповедника Луку в сонме новомученников и исповедников Российских XX века.

~14~

Очерки гнойной хирургии

Фундаментальный труд профессора В. Ф. Войно-Ясенецкого (архиепископа Луки), впервые вышедший в 1934 году. Работа была переиздана 4 раза (последний раз — в 2006 году). За неё архиепископ Лука получил Сталинскую премию I степени в 1944 году (вручение произошло в 1946 году).

Концепция монографии

Книга была написана во время, когда в арсенале врача отсутствовали эффективные антибактериальные и противовоспалительные препараты. Успех лечения и исход болезни определялись эффективностью хирургической операции. Ценность данного труда для медицины состоит в том, что автор разработал топографо-анатомическую концепцию хирургического лечения гнойных заболеваний.

Книга состоит из 39-ти глав, которые охватывают детальное описание подходов к лечению гнойных заболеваний практически всех органов и тканей человеческого организма, на примерах клинических случаев. В книгу также входят приложения, посвящённые местной анестезии.

Отзывы профессионалов

По утверждению профессора Н. Н. Волобуева, по своим научным, клиническим и литературным достоинствам книга представляется уникальной и не имеющей аналогов в мировой медицинской литературе. Она по своей сути является «энциклопедией гнойной хирургии». Об её достоинствах свидетельствует то, что, несмотря на духовный сан и ссылки автора, за свой труд он был удостоен Сталинской премии I степени.
Сам автор в предисловии к первому изданию в 1934 году писал:
«Книга, которую я написал, подводит итог моим многолетним наблюдениям в области гнойной хирургии, которые я собирал с
~15~

особенной любовью. Я поставил себе целью прежде всего показать молодым врачам, что топографическая анатомия является важнейшей основой для диагностики гнойных заболеваний и выработки плана оперативного лечения, которое в большинстве случаев бывает атипическим. Необычная форма книги, испещрённой множеством историй болезней, местами приближается к клиническим лекциям, однако я полагаю, что изложение при помощи живых примеров всего лучше достигает цели.»

~16~

Список использованной литературы:

1)Foma.ru
2)Scribd.
3)Википедия
4)Krasgmu.net

~17~

2. Нравственные аспекты трансплантации органов.

В конце 20 – начале 21 века трансплантология стала областью медицины, сконцентрировавшей в себе новейшие достижения хирургии, анестезиологии, реаниматологии, иммунологии, фармакологии и других медико-биологических наук. Это область высоких биомедицинских технологий, которые используются в случаях таких патологических изменений органов и тканей человека, которые неизбежно приведут к гибели пациента. Пересадка органов как метод лечения тяжелых больных имеет большое социальное значение, т.к. позволяет не только продлить жизнь, но и обеспечить ее более высокий качественный уровень.
Трансплантология – это отрасль биологии и медицины, изучающая проблемы трансплантации, разрабатывающая методы консервирования органов и тканей, создания и применения искусственных органов.
Трансплантация (от лат. transplantare – пересаживать) – процесс замены поврежденных или утраченных органов путем пересадки таких же органов, взятых из здоровых организмов того же вида.
Различают три вида трансплантации:

· аутотрансплантацию – трансплантацию в пределах одного организма,

· алло- или гомотрансплантацию – трансплантацию в пределах одного вида

· гетеро- или ксенотрансплантация – трансплантацию между различными видами.
Операции по пересадке тканей, а затем и органов человеку начали производиться на рубеже 19 – начала 20 веков, были немногочисленными и носили преимущественно экспериментальный характер. К середине 20 в. успешно проводились операции по пересадке кожи, сосудов, костей и других тканей в пределах одного организма. Гетеротрансплантация была еще недоступна в связи с отсутствием научных знаний об иммунологических механизмах отторжения организмом чужеродных для него органов и фармакологических средств для управления этими механизмами. Благодаря разработанным во второй половине 20 в. методам иммуносупрессии стали возможны пересадки органов и тканей от одного человека другому при отсутствии у них близкого родства.
~18~
Донорство крови – самая массовая медицинская практика, связанная с трансплантацией. В 1930 г. в Московском институте скорой помощи им. Н.В. Склифософского знаменитый российский хирург С.С. Юдин впервые произвел успешное переливание трупной крови, причем тайна донорства и реципиента была полностью сохранена. В настоящее время практика переливания крови и ее компонентов регулируется законом «О донорстве крови и ее компонентов» (1993 г.).
Началом развития трансплантологии как направления практической медицины считается 1954 г., когда американскими хирургами была произведена первая успешная пересадка почки. В нашей стране такая операция впервые была успешно произведена в 1965 г. академиком А.В. Петровским. В следующем году он успешно провел пересадку почки человеку от трупа. В 1967 г. южно-африканский врач-кардиохирург Кристиан Барнард в Кейптауне осуществил первую в мире успешную операцию трансплантации сердца человеку от погибшей в автомобильной катастрофе молодой женщины. Первый пациент жил 18 дней и умер от обширной пневмонии. Но четыре из его первых десяти пациентов прожили больше года, один жил 13 лет и ещё один – 23 года. В настоящее время медицинские технологии по пересадке сердца достаточно хорошо отработаны. После такой операции качество жизни пациентов в течение 10 лет нередко превосходит таковое у больных после реконструктивных операций на сердце.
Но именно пересадка сердца от человека человеку произвела в общественном сознании своеобразный переворот и поставила перед обществом ряд этико-правовых проблем, а К. Барнард получил мировую известность. Это связано с особым значением, которое придается сердцу как органу человеческого организма. «Сердце болит» не только как орган человеческого организма, но оно болит о ком-то, за кого-то. Оно отзывается ощущением боли на беды, несчастья и «сердце радуется» при успехе, в моменты радостных, приятных событий. Сердце издревле считалось центром, источником телесной жизни человека, но при этом и местом, где обитает душа человека, рождаются его чувства. Поэтому пересадка сердца одного человека другому вызвала вопросы о влиянии этой операции на личность человека, его духовную и психическую жизнь.
К концу 20 века в медицинскую практику прочно вошли операции по пересадке сердца, почек, печени, легких, поджелудочной железы,
~19~

роговицы и других органов. В 1998 году была проведена пересадка кисти руки, в 2007 году – пересадка нижней части лица, в 2008 – трансплантация обеих рук. В начале 21 века трансплантология начала переходить к новым технологиям — пересадке органо-тканных комплексов, включающих в себя органы и близлежащие сосуды, нервы и т.д., и сочетанных пересадок, при которых реципиенту одновременно пересаживается несколько органов (сердце и легкое, поджелудочная железа и почка и т.д.).
Применение различных технологий трансплантации органов и тканей имеет определенные ограничения, как медицинского, так и этико-правового характера.
К медицинским факторам относятся проблемы иммунологического подбора донора, показатели здоровья реципиента, некоторые из которых становятся противопоказаниями для трансплантации, проведение послеоперационной иммуносупрессивной терапии, а также научно-медицинские проблемы разработки и применения технологий трансплантации органов и тканей. Наибольшие трудности возникают при решении этических и правовых проблем трансплантации органов человеку.
В области трансплантологии существует ряд этико-правовых проблем: проблемы, связанные с ключевыми этапами технологии трансплантации — констатацией смерти человека, изъятием (забор) органов и/ или тканей, распределением органов и/ или тканей между реципиентами, коммерциализацией трансплантологии.

1. Закон РФ «О трансплантации органов и (или) тканей человека» (от 22 декабря 1992 г №4180-1 с дополнениями от 24 мая 2000 года). / Цит. по Шамов И.А. Биомедицинская этика. – М.: ОАО «Издательство «Медицина», 2006, с. 207.

2. Закон РФ «О трансплантации органов и (или) тканей человека» (от 22 декабря 1992 г №4180-1 с дополнениями от 24 мая 2000 года). / Цит. по Шамов И.А. Биомедицинская этика. …, с. 210.

3. Хартия работников здравоохранения. Папский Совет по апостольству для работников здравоохранения. – Ватикан-Москва, 1996, с. 77-79.

4. С.Л. Дземешкевич, И. В. Борогад, А. И. Гурвич. Биоэтика и деонтология в клинической трансплантологии./ Биомедицинская этика / Под ред. В.И. Покровского. – М.: Медицина, 1997, с.140.

15 высказываний святителя Луки (Войно-Ясенецкого)

1. Познать Бога — это значит познать всесовершенную, абсолютную любовь.

2. Молитва есть важнейшее из всех дел христианина. Все прочие дела его малы и ничтожны, совершенно ничтожны по сравнению с делом и трудом молитвы.

3. Стоит Христос у двери сердца каждого из вас и потихоньку, потихоньку стучит, и ждет — не отворится ли дверь, не впустят ли к себе. И стоит только отворить дверь, чтобы вошел Он и вечерю с вами сотворил.

4. Совесть дана от Бога всем, но от человека зависит, слушать голос совести и следовать ему или заглушать этот голос.

5. Бог близок к нам, когда имеем постоянное общение с Ним в молитве и делах любви.

6. За жизнь, полную добрых дел и милосердия, воздаст Всеправедный Бог славой, честью и миром даже в этой жизни, и прежде всего иудею, то есть знающему Божий закон, за его верность этому закону и исполнение его.

7. Есть высшая форма молитвы — молитва без слов, вопль души к Богу, разверзающий небеса и приводящий нас в самое живое общение с Богом.

8. Положите себе за правило никогда не вспоминать добрых своих дел, совсем забывайте о них. Помните всегда только о грехах, о дурных делах ваших. И тогда станете смиренными, будете считать себя грешнее всех людей, а смирение есть первая и основная добродетель христианина.

9. Милостыня имеет огромную, бесконечную силу.

10. Цель жизни — совершенство в любви, в праведности, а для этого надо неустанно работать над очищением сердца своего.

11. Молитва, которая не творит видимых, изумляющих ум наш чудес, творит чудеса в тайне человеческих сердец.

12. Милосердие наше производит великую благодарность Богу в людях, далеких от Него.

13. Только непрестанная, как падение капель, молитва смягчает оледеневшие без молитвы сердца.

14. Чтобы творить что-либо доброе, подлинно доброе, мы должны быть смиренными.

15. Надо благодарить Бога, когда мы в немощах, в обидах, в нуждах, в притеснениях за Христа, ибо тогда мы истинно сильны.

«Надо подражать нашим великим врачам, таким как врач-святитель Лука (Войно-Ясенецкий)»

Сегодня все чаще верующие предпочитают лечиться у православных врачей. Для многих это становится своего рода страховкой от некачественной медицины, чем, к сожалению, нередко «грешит» отечественное здравоохранение. Академик РАМН, директор НИИ пульмонологии, главный пульмонолог и терапевт России, трижды лауреат премии Правительства РФ в области науки, в 2006 году награжденный орденом «За заслуги перед Отечеством», доктор медицинских наук, профессор Александр Григорьевич Чучалин – православный врач, для которого служение больному является смыслом работы. И неудивительно, что именно он стал идейным вдохновителем и создателем Общества православных врачей России. О том, что значит быть православным врачом, о главных проблемах российского здравоохранения и болезнях нынешнего века наша беседа с Александром Григорьевичем.

Академик РАМН, директор НИИ пульмонологии, доктор медицинских наук, профессор Александр Григорьевич Чучалин

– Александр Григорьевич, вы являетесь идейным вдохновителем и создателем Общества православных врачей России. Какую роль оно играет сегодня?

– Недавно в Воронеже состоялся II съезд Общества православных врачей России. Я считаю, что он прошел на очень высоком уровне и стал следующим шагом в единении Русской Православной Церкви и нашего движения. И это мое утверждение основывается не только на симпатиях, которые возникают при общении с людьми. Для единения есть объективные причины.

Российское общество переживает сегодня сложный кризис в этике, деонтологии и морали. Больной человек в такой ситуации особенно уязвим, потому что он испытывает страдания не только от своих соматических болезней. Он переживает и по поводу экономических условий, низкого уровня социальной защиты, страдает от негативного воздействия целого ряда других взаимосвязанных процессов. Страдает и от равнодушия врачей в том числе. А есть определенные болезни, наиболее тяжелые, такие как онкология, ряд хронических заболеваний, при которых человеку особенно тяжко, и он нуждается в сочувственной поддержке. И современное общество нуждается в опоре, которая поможет ему выйти из кризисной ситуации. Мы, наше движение православных врачей России, отзываемся на эту боль, которая пришла в общество, и пытаемся найти современное решение того, как выйти из этого кризиса.

А тут особенно мудрить и ничего придумывать не надо, потому что все крутится вокруг ядра, которое заложено в христианстве. Это должное отношение к человеку, любовь к нему. Ни в коем случае нельзя человека рассматривать как товар и как источник наживы, а нужно служить ему. Это все было у нас раньше, причем как раз тогда, когда Россия была капиталистической, – в XIX веке. И врачи, когда принимали присягу, произносили слова: «Служить больному человеку». От этого ни в коем случае нельзя уходить. Необходимо сохранять этот высокий уровень отношения к больному человеку.

Во-вторых, в объединении Церкви и врачей заложен огромный потенциал влияния на общество и человека в плане здоровья. Я представляю, как на приходах в своих проповедях священнослужители целенаправленно будут касаться темы здоровья. Пришедшие в храм очень внимательно слушают священника и чутко относятся к самым простым вещам, сказанным им. А ведь именно в этих простых вещах, а не в каких-то заоблачных материях человек нуждается сегодня. То есть храм – это то место, где говорят о простых человеческих темах: семья, образование, ориентация в жизни, вредные привычки – и еще о массе проблем, с которыми сталкиваются люди. Это большая возможность через Церковь влиять на оздоровление общества. И важно, чтобы это не носило стихийного характера, а существовало как определенный процесс. Общество православных врачей может участвовать в этой работе и занимается этим. Воронежский съезд как раз и показал, что мы не зря теряем время, а, собираясь и общаясь, врачи и священники помогают обществу в его оздоровлении.

– Почему общество названо в честь врача-святителя Луки (Войно-Ясенецкого)?

– Это было сильное и правильное решение. Оно уже сегодня оказывает влияние на наше общество, и, я думаю, дальше это влияние будет еще больше.

Святитель Лука дважды находился в ссылке в Красноярском крае, там он закончил свою известную книгу «Очерки гнойной хирургии». Разве не потрясающая вещь, что, находясь в ссылке, человек активно работал над главным трудом своей жизни? Сталин лично вручал ему премию за эту книгу. Мне посчастливилось посетить недавно несколько мест, связанных со святителем Лукой. Я был в Красноярске, где на старом кладбище святитель открыл церковь, в которой служил. Ему приходилось ходить почти за семь километров к ней. Туда собиралось много людей. Там, в Красноярске, он сделал очень много операций по поводу трахомы, там произошло чудесное исцеление одного прихожанина, который потерял зрение. Во время войны он был главным хирургом эвакуационного госпиталя Красноярска. Здание, где располагался этот госпиталь, тоже сохранилось. Более того, нынешний Красноярский медицинский университет носит имя Войно-Ясенецкого – это большое дело, если учесть, что вузам редко разрешают присваивать чьи-то имена. В главном корпусе, при входе, есть выставка о жизни и работе врача-святителя. И те, кто посвящаются в студенты, и получившие высшее медицинское образование приходят в университет и выходят из его стен с именем святого. Это дорогого стоит. Там же установлен очень хороший памятник святителю Луке. Он запечатлен сидящим в рясе. Копия памятника стоит в кабинете ректора университета Иван Павловича Артюхова, там же есть собрание литературы о святом.

Вместе с ректором мы посетили Енисейск – это 320 километров на север от Красноярска. В этом городе, который исторически древнее областного центра, сохранился дом, где жил святитель Лука, сохранилась больница, где он оперировал, и есть открытый им храм. За открытие этого храма и проводимые в нем богослужения владыка был сослан в Туруханский край – это еще дальше на север.

У нас есть большой моральный долг перед нашей историей; и мне хочется, чтобы наше общество врачей это понимало, чтобы имело перед собой пример такого выдающегося человека нашей современности, каким был святитель Лука. Я думаю, что когда будет создаваться Ассоциация врачей России, там должно звучать имя святого как выдающегося русского врача.

– В решении каких проблем российского здравоохранения Общество православных врачей может сегодня помочь?

– Прежде всего, этика, деонтология и мораль. Материально мы ничем помочь не можем. И это не наша задача. А укрепить устои нашего здравоохранения с позиций морали мы в состоянии.

Среди сегодняшних священников очень много врачей, есть даже профессора медицины. Эти люди стоят у истоков движения, начало которому мы положили в Воронеже. Это будет движение молодых лекторов, которые будут преподавать среди молодежи. Равные равным, они будут читать лекции по таким актуальным темам, как вред наркотиков и алкоголя, рассказывать о правильном образе жизни. Что-то подобное уже есть в Нижнем Новгороде. Такие примеры заражают энтузиазмом. Сейчас я озабочен тем, чтобы консолидировать наши силы по проведению такой общероссийской школы молодых лекторов под эгидой Русской Православной Церкви. Я хочу, чтобы наш следующий съезд был молодежным съездом, чтобы провести среди молодых делегатов соответствующие встречи и семинары, после которых они бы пошли в молодежную среду нести знания о здоровом образе жизни.

– Какой пример может показывать православный врач?

– Православный врач служит больному человеку, не зарабатывая на нем. Он в любое время дня и ночи готов человеку помочь.

– То есть для православного врача важно в первую очередь быть служителем больному, а уже потом являться экспертом по болезням?

– Да, именно служение больному во всех проявлениях стоит на первом месте. По этому поводу хорошо высказался однажды философ И.А. Ильин, отметивший, что московский врач был более заботливым и внимательным, хотя имеющиеся у него техника и оборудование не соответствовали тем, что были у врачей в Швейцарии. Душевный врач, душевное отношение к больному – вот это является определяющим.

– Почему, с вашей точки зрения, человек сегодня стал больше верить в достижения современной медицины, чем в Бога?

– Это утверждение неправильное. Сегодня у человека доминирует состояние депрессии и тревоги. Такое состояние характеризуется потерей веры как в Божественное начало, так и в технологический прогресс. По нашим данным, более 35 процентов населения России находятся в той или иной степени в тревожно-депрессивном состоянии. А это потеря ощущения здоровья, потеря ощущения социальных связей, потеря эмоциональных связей.

– В советское время отношения между больным и врачом с православной точки зрения были правильными, основывались на доверии. Как получилось, что эти отношения сегодня разрушены?

– В первую очередь из-за того, что медицину превратили в экономическую формацию, стали навязывать ситуацию, когда медицина и здравоохранение стали объектом наживы. Это произошло сразу, как только начали вдалбливать врачам, что они могут зарабатывать много, что пусть за себя платят сами больные, потому что государство не хочет этого делать. Как только между больным и врачом встали деньги, тут же начали рушиться доверительные отношения.

– И получилось, что вместо нехватки денег наступил дефицит отношений?

– Получился парадокс: и денег по-прежнему нет, и отношений.

– Это единственное, чего не хватает современному здравоохранению?

– Давайте начнем издалека. Россия сегодня является страной депопуляционной. В цифрах это выглядит так: ежегодно в нашей стране умирает 2 млн. 300 тыс. человек. (Правда, сейчас наметились некоторые позитивные сдвиги в связи с тем, что стали больше рожать.) Сколько из этих людей умерли преждевременной смертью? Более одного миллиона! Для сравнения: в США, где население в два раза больше, чем у нас, в год умирает полтора миллиона человек. Если бы в России ежегодно умирало всего лишь миллион человек, у нас мгновенно прекратилась бы депопуляция. Как сделать Россию страной, в которой бы исчезла сверхсмертность? Ведь, кроме депопуляции, у нас стоит и эта проблема. Об этом свидетельствуют сверхнизкая продолжительность жизни у мужчин, сохраняющаяся низкая продолжительность жизни у женщин, худшие показатели, по сравнению с Западом, по выживаемости детей. Все это находится в критическом состоянии. За счет чего мы можем выйти из этой ситуации?

Взять, например, патронаж беременных женщин. Хорошая инициатива. Но получилось, что женщины, которые находятся в лагерях, и наркоманки рожают, а те, на кого этот проект был рассчитан в первую очередь, неохотно на него откликнулись. Поэтому в тех позитивных сдвигах мы не видим той части оздоровления, которую ожидали.

Надо посмотреть на нашу историю, которая была и позитивной, и отрицательной. Ведь с этой проблемой мы не в первый раз сталкиваемся. Впервые Россия столкнулась с проблемой депопуляции в период крепостного права, и страна стала катастрофически терять свое население. И мало кто об этом говорил. Профессор Василий Осипович Ключевский поднимал эту тему. Он говорил, что отмена в России крепостного права позволила иметь в стране уже через два года ежегодный прирост населения в полтора миллиона человек при населении в 100 миллионов. Этот пример говорит о том, что необходимы социальные решения, чтобы стана вышла из депопуляционного состояния. Другой пример: Советский Союз вышел из Второй мировой войны с очень большими человеческими потерями. Но в предельно короткий промежуток времени страна вышла из депопуляционного состояния и уже в начале 1960-х годов лидировала в мире по приросту населения. Никто не хочет говорить, за счет каких механизмов это стало возможным. Один из них – отношения врач–больной, которые стали основой социально-ориентированного здравоохранения. Работали профилактории, пансионаты, курорты. Не было сильной в техническом смысле медицины, но была система, которая разрушена в настоящее время. Работодатель, он кривится, ему не нужен сегодня рабочий с гипертонией, сахарным диабетом, ему нужна прибыль. Вот какие сегодня проблемы. Пути выхода из такой ситуации в том числе ищет и наше Общество православных врачей.

– Профессия врача сегодня становится популярной.

– Я тоже замечаю это. Несмотря на большие конкурсы, платное обучение, небольшие зарплаты в государственных медучреждениях, на не везде современный процесс обучения. Думаю, что это на уровне инстинкта: общество хочет иметь генерацию новых врачей, новые подходы в медицине.

– Как молодежи, будущим врачам, имеющим понимание, что быть успешным можно только будучи высококлассным специалистом, привить представление о профессии как о служении, в первую очередь, больному?

– Войно-Ясенецкий – вот ответ на этот вопрос. Он не разбогател на своем поприще, а помог десяткам тысяч людей. Подражать надо нашим великим врачам, одним из которых был врач-святитель Лука. Подобных примеров у нас много и сегодня.

– То есть один из вариантов – популяризировать житийные примеры святых целителей?

– Да, необходимо рассказывать о них. И о современниках тоже. Сейчас ведь есть очень много таких целителей-бессребреников. В Ростове-на-Дону работает академик Ю.С. Сидоренко. У него очень хорошая онкологическая клиника – одна из лучших в России; он построил храм, открыл школу сестер милосердия. Он очень многим людям помогает, особенно онкобольным. В этой области медицины с людей часто берут деньги. Случай Сидоренко – идеальный пример того, когда между врачом и больным не возникает финансовых отношений.

– Как вы считаете, какие болезни будут главными в нынешнем веке?

– Это, в первую очередь, эпидемии, подобные нынешней, а также сердечно-сосудистые заболевания: инфаркт миокарда, артериальная гипертония, инсульты. Число инсультов будет расти: люди очень встревожены, много думают, хотят разобраться во многих вещах. И вот на эти стрессы организм отвечает такими заболеваниями. Будет стремительно расти сахарный диабет второго типа, резко будет ухудшаться легочное здоровье. В частности, различные гриппы, в том числе и такой, о котором сегодня много говорят.

– И причины болезней нынешнего века, прежде всего, в том, что люди не живут в мире с собой, ближним, Богом?

– Да. Кроме того, причиной этих болезней является табак, за ним идут наркотики. Между ними – алкоголизация. Это универсальные факторы риска для сердечно-сосудистых, легочных, раковых заболеваний и сахарного диабета. Сюда надо добавить нездоровое питание, гиподинамию и стрессы. Но самыми агрессивными факторами все же являются табак, спиртные напитки низкого качества и наркотики. Вы знаете, что, по последним данным Всемирной организации здравоохранения, Россия стала мировым лидером по потреблению героина? 20 процентов приходится на нас! Ведь надо понять, что это за болезнь такая. Это социальная болезнь.

А если взять туберкулез? В этой области мы до сих пор топчемся на месте и никак не можем разрешить ситуацию. Поиск ответов на эти вопросы ясен.

– Духовное возрождение общества может помочь изменить эту ситуацию кардинально или только отчасти?

– Кардинально. Даже в духовном образовании, а не возрождении общества уже заложена мощная оздоровительная сила. Ведь в духовном образовании обязательно поднимается тема здоровья, она пронизывает его. Поэтому наше Общество православных врачей России и обращает на это внимание.

– Как вера в Бога помогает врачу в его работе?

– Лично мне православная вера очень помогает. Бог помогает. У врача каждый день – это обязательно день с отрицательными эмоциями. Вот мне только что звонили из другой больницы, где в реанимации находятся два человека со «свиным гриппом», и мои мысли уже о них.

Я каждый свой день начинаю с молитвы Оптинских старцев, она помогает мне настроиться на новый рабочий день. Я сам часто бывал в Оптиной пустыни, внес свою лепту в оздоровление братии монастыря; у нас дружеские и в какой-то степени даже родственные отношения. И эти отношения очень сильно поддерживают.

Еще я очень много занимаюсь историей религии, много читаю по этой теме, и мне это помогает тем, что расширяет мой врачебный кругозор, помогает видеть какие-то проблемы более широко и глубже их понимать. Я, как инициатор создания Общества православных врачей, ищу какие-то темы, которые могли бы нас объединять не только на профессиональной основе. Я возглавляю стратегический комитет при обществе, влияю на развитие общества. Вот будем развивать направление молодых лекторов, и сейчас я увлечен поиском молодых людей – не обязательно врачей, это могут быть еще и студенты, которые склоны понимать пороки нашего общества и способны говорить о них в студенческой среде. По специальности это также могут быть не только медики, но и инженеры, учителя. В этом плане мы не ограничиваем свой круг.

Даже в обществе у нас состоят не только врачи. Есть, к примеру, известный химик – автор искусственной крови, физик есть.

– Быть православным врачом – это накладывает какие-то определенные обязательства?

– К православным врачам сегодня предъявляются очень высокие требования. Есть уже такие тенденции: свое несовременное знание прикрывать тем, что ты православный врач. Это очень тревожные нотки. Я хотел бы, чтобы в нашем обществе были очень передовые врачи, чтобы это были сильные фигуры и личности. И исключить момент, чтобы человек свой непрофессионализм прикрывал тем, что он состоит в нашем обществе. Это вызов, это очень непростая вещь – взять на себя бремя быть православным врачом.

– Что лично вам дала работа в обществе?

– В материальном плане ничего, а занятость существенно возросла. Но это ничто по сравнению с тем, что мы состоялись. В 2007 году в Прохоровке, под Белгородом, рядом с Прохоровым полем, прошел первый, учредительный, съезд Общества православных врачей, несколько лет мы уже действуем, так что мои личные моменты и сложности просто смешны по сравнению с той работой, которую мы делаем. Я продвинулся вперед, причем очень далеко. Я стал сильным как человек, я приобрел больше уверенности, я более спокойно смотрю на современное общество, могу управлять своими эмоциями, которые возникают в ответ на какие-то события, происходящие в нем.

– Вы расцениваете свою работу в Обществе православных врачей как своеобразное служение Церкви?

– Да, это моя форма служения. К сожалению, мое самообразование в области Православия наступило очень поздно. Хотя моя мама, которая сидела в концентрационном лагере, мне всегда говорила, что если бы не было Бога, мы бы с тобой не выжили. Я помню эти ее слова с того времени, как стал себя осознавать.

– Вы, общаясь с больными и давая им рекомендации по лечению, говорите им о необходимости молитвы?

– Нет. Я эту тему с больными не затрагиваю. Всуе я об этом не говорю, поймите меня правильно. Хотя бывают разные ситуации при общении с больными.

Расскажу об одном случае. Главным врачом у нас была Софья Абрамовна Евстигнеева. Она по национальности еврейка, уже очень пожилая женщина, прошла фронт. Так вот, зная, что я православный, занимаюсь организацией Общества православных врачей, она, когда ей стало очень тяжко во время серьезной болезни, обратилась ко мне, высказав желание стать православной. Я ей предлагал хорошенько подумать и все взвесить. Ей тогда было 83 года. А ведь это серьезный шаг – принять крещение. Она была неумолима, говорила, что ей это очень надо, что она чувствует, что дальше не сможет жить, если не станет православной. И один священник, отец Георгий, пришел в больницу и крестил ее. После этого она стала себя значительно лучше чувствовать. С того дня уже прошло четыре года.

Вера оказывает очень большое влияние на человека: внутренне он начинает совсем по-другому жить. Но всем подряд я об этом не говорю. Хотя я не скрываю своего Православия, многие это знают и поэтому не суют мне деньги и бутылки, а дарят иконки.

В 2017 году исполняется 140 лет со дня рождения святителя Луки Крымского (Войно-Ясенецкого). О подвиге святого врача в годы Великой Отечественной войны читаем в книге В.А.Лисичкина «Лука — врач возлюбленный»

Этап со ссыльными в Восточную Сибирь был сформирован в начале марта 1940 года. В Ташкенте весна в разгаре, все цветет и благоухает, а в Красноярком крае в марте морозы за 40°… В это время туда был сослан епископ Лука сроком на пять лет.

«Хотя и это второе следствие осталось безрезультатным, меня все-таки послали в третью ссылку в Сибирь на три года. Везли меня на этот раз уже не через Москву, а через Алма-Ату и Новосибирск. По дороге до Красноярска меня очень подло обокрали жулики в вагоне. На глазах всех заключенных ко мне подсел молодой жулик, ленинградского прокурора, и долго «заговаривал мне зубы», пока за его спиной два других жулика опустошали мой чемодан.

В Красноярске нас недолго продержали в какой-то пересылочной тюрьме на окраине города и оттуда перевезли в село Большая Мурта, около ста тридцати верст от Красноярска. «Там я первое время бедствовал без постоянной квартиры… Я едва ходил от слабости после очень плохого питания в ташкентской тюрьме», — вспоминал Святитель.

Началась война, и политзаключенный епископ Лука сразу послал телеграмму на имя Председателя Президиума Верховного Совета М. И. Калинина: «Я, епископ Лука, профессор Войно-Ясенецкий, отбываю ссылку в поселке Большая Мурта Красноярского края. Являясь специалистом по гнойной хирургии, могу оказать помощь воинам в условиях фронта тыла, там, где будет мне доверено. Прошу ссылку мою прервать и направить в госпиталь. По окончании войны готов вернуться в ссылку. Епископ Лука».

Положительный ответ пришел быстро. ( прим. Ясно, что вся переписка осужденных просматривалась. Органы НКВД, а в ряде случаев и партийные инстанции, давали санкцию на отправку письма или телеграммы заключенного или ссыльного. Так случилось и с телеграммой епископа Луки. Она легла на стол Первого секретаря Красноярского крайкома ВКП(б) Голубева. После обсуждения с руководством НКВД края Первый секретарь разрешил послать телеграмму в адрес М.И. Калинина.)

«В конце июля прилетел на самолете в Большую Mypту главный хирург Красноярского края и просил меня лететь вместе с ним в Красноярск, где я был назначен главным хирургом эвакогоспиталя 15-15. Этот госпиталь был расположен на трех этажах большого здания, прежде занят школой. В нем я проработал не менее двух лет, и воспоминания об этой работе остались у меня светлые и радостные. Раненые офицеры и солдаты очень любили меня. Когда я обходил палаты по утрам, меня радостно приветствовали раненые. Некоторые из них, безуспешно оперированные в других госпиталях по поводу ранения в больших суставах излеченные мною, неизменно салютовали мне высокоподнятыми прямыми ногами», — писал Святитель в автобиографии. Отчеты госпиталя 15-15 свидетельствуют, многие раненые из «безнадежных» выздоровели.

Приезжавший в госпиталь 15-15 инспектор профессор Приоров говорил, что ни в одном из госпиталей, которые он посетил, ему не приходилось видеть таких блестящих результатов лечения инфицированных ранений суставов, как у владыки Луки (Войно-Ясенецкого).

Хирург В. Н. Зиновьева, ученица Войно-Ясенецкого госпиталю 15-15, рассказывала, что Владыка учил своих помощников «человеческой хирургии»: с каждым раненым он вступал в личные отношения, каждого помнил в лицо, знал фамилию, держал в памяти подробности операции и послеоперационного периода. Он всегда следовал своему кредо: «Для хирурга не должно быть «случая», а только живой, страдающий человек».

В госпитале военврач работал так же напряженно, и на фронте. Из сохранившихся архивных материалов и писем видно, что святитель Лука каждый день проводил в операционной по десять-одиннадцать часов, выполняя уникальные операции. Тысячи бойцов и офицеров прошли через его руки, и большинству из них он сохранил жизнь. Были среди них безнадежные. «Тяжело переживаю смерть больных после операции. Было три смерти в операционной, и они меня положительно подкосили. Тебе, как теоретику, неведомы эти мучения, а я переношу их все тяжелее и тяжелее. Молился об умерших дома, храма в Красноярске нет», — писал Святитель сыну.

С начала войны в госпиталях МЭП-49 все десять тысяч коек непрерывно наполнялись тяжелоранеными. Красноярск был самым дальним пунктом доставки, и раны часто превращались в нагноения, а костные ранения — в тяжелые формы остеомиелита. «В школе номер десять сосредоточены наиболее тяжелые ранбольные с осложненными переломами, с поражениями суставов и периферической нервной системы» — показывают архивные документы МЭП-49. В этой школе епископ-хирург работал около двух лет, после операционного дня он еще давал консультации. Только за три недели 1942 года профессор побывал в семи госпиталях и поставил диагноз восьмидесяти семи больным.

Весь 1942 год отмечен тяжелым трудом, доводящим его до изнеможения. И вот результат такой нечеловеческой нагрузки: «… Уже четыре недели я не работаю вследствие очень тяжелого переутомления, главным образом мозгового. Три недели пролежал в больнице крайкома, теперь лежу у себя на квартире. Врачи говорят, что по выздоровлении я не должен работать больше четырех часов и не делать больше операций. А до сих пор я работал до восьми-девяти часов и делал четыре-пять операций…» (Из письма к Н. П. Пузину от 25 декабря 1942 года).

Церкви были закрыты, и утро каждого дня Владыка молился на лесной поляне, поставив складную икону на пенечек.Тяжелой скорбью отзывалась в душе Святителя невозможность бывать в храме. В Красноярске, городе с многотысячным населением, последнюю из множества церквей закрыли перед войной. Радости богослужения, по словам Владыки, были лишены в городе сотни, а может быть, и тысячи верующих. Рассказывают, что люди приносили ему много икон и одна стена в дворницкой блестела от окладов и лампад.В течение 1942 года Святитель ходатайствует об открытии церкви в Красноярске. «Давно обещали открыть у нас церковь, но все еще тянут, и я опять останусь без богослужения в великий праздник Рождества Христова», — с горечью писал он сыну Михаилу.

«В Красноярске я совмещал лечение раненых с архиерейским служением в Красноярской епархии и во все воскресные и праздничные дни ходил далеко за город в маленькую Нищенскую церковь, так как другой церкви в Красноярске не было. Ходить я должен был по такой грязи, что однажды на полдороге завяз, упал в грязь и должен был вернуться домой. Служить архиерейским чином было невозможно, так как при мне не было никого, кроме одного старика-священника, и я ограничился только усердной проповедью слова Божия», – разъяснял в автобиографии Святитель.

Несмотря на перенесенные в тюрьме испытания и подорванное здоровье, святитель Лука не только проводил большую хирургическую работу в Муртинской больнице, но летом 1940 года продолжил работу над новыми главами книги «Очерки гнойной хирургии» на основе присланных ему в Ташкент историй болезней.Напряженная работа в больнице и над книгой не оставляла места для сна. В итоге — нервные срывы.

Из письма к Н. П. Пузину: «Я очень плохо чувствовал себя и иногда по целым дням вследствие тяжелого мозгового переутомления, длящегося уже почти четыре месяца… Требуют, чтобы я не ходил в церковь, если я не буду работать в больнице. И работаю через силу. До крошечной кладбищенской церкви в Николаевке полтора часа ходьбы с большим подъемом на гору, и я устаю до полного изнеможения, церковь так мала, что в ней нормально помещается сорок-пятьдесят человек, а приходят двести-триста, и в алтарь так же трудно пройти, как на Пасху».

Осенью 1940 года Святителя неожиданно вызвали в муртинское ГПУ и, к его удивлению, объявили, что ему разрешают ехать в г.Томск для работы в большой библиотеке медицинского факультета. «Можно думать, что это было результатом посланной мной из ташкентской тюрьмы маршалу Клименту Ворошилову просьбу дать мне возможность закончить свою работу по гнойной хирургии, очень необходимую для военно-полевой хирургии», — предполагал в автобиографии Святитель.

«В Томске я отлично устроился на квартире, которую мне предоставила одна глубоко верующая женщина. За два месяца я успел перечитать всю новейшую литературу по гнойной хирургии на немецком, французском и английском языках и сделал большие выписки из нее. По возвращении в Большую Мурту вполне закончил свою большую книгу «Очерки гнойной хирургии»».

31 января 1941 года ссыльный хирург в письме сыну Михаилу в Сталинабад просит прислать медицинскую и художественную литературу, а 26 марта 1941 года в письме к доктору К. А. Шаминой — романы Достоевского, Мельникова-Печерского и Лескова, так как ему не хватает классической русской литературы.

Отношение властей к Владыке весной 1942 года улучшилось. Ему стали выдавать обед, завтрак и ужин с общей кухни, заботиться об улучшении условий его работы, а в Иркутске на межобластном совещании главных хирургов «устроили настоящий триумф, — писал он Михаилу. — Мнение обо мне в правящих кругах самое лучшее и доверие полное. Слава Богу!» Святитель сделал ряд новых открытий. Его операции, лекции, доклады на конференциях высоко ценили врачи, доценты и профессора. «Почет мне большой: когда вхожу в большие собрания служащих или командиров, все встают», — рассказывал он.5 марта 1943 года Владыка сообщил сыну о назначении архиепископом Красноярским и о первом архиепископском богослужении. «Господь послал мне несказанную радость. После шестнадцати лет мучительной тоски по церкви и молчания отверз Господь снова уста мои. Открылась маленькая церковь в Николаевке, предместье Красноярска, а я назначен архиепископом Красноярским… Конечно, я буду продолжать работу в госпитале, к этому нет никаких препятствий».

«Первое богослужение… сразу же очень улучшило мое нервное состояние, а неврастения была столь тяжелая, что невропатологи назначили мне полный отдых на две недели. Я его не начал и уверен, что обойдусь без него».

Еще через месяц Святитель подтвердил: «Невроз мой со времени открытия церкви прошел совсем, и работоспособность восстановилась». В автобиографии он замечал: «Священный Синод при Местоблюстителе Патриаршего престола митрополите Сергии приравнял мое лечение раненых к доблестному архиерейскому служению и возвел меня в сан архиепископа».

В течение 1943 года Святитель написал много писем сыну Михаилу, из которых видно, что вера архипастыря не поколебалась и смысл его жизни не изменился. «Помни, Миша, мое монашество с его обетами, мой сан, мое служение Богу для меня величайшая святыня и первейший долг… А в служении Богу вся моя радость, вся моя жизнь, ибо глубока моя вера… Однако и врачебной, и научной работы я не намерен оставлять».

«В Красноярске в «кругах» говорили обо мне: «Пусть служит, это политически необходимо». Я писал тебе, что дан властный приказ не преследовать меня за религиозные убеждения. Даже если бы не изменилось столь существенно положение Церкви, если бы не защищала меня моя высокая научная ценность, я не поколебался бы снова вступить на путь активного служения Церкви. Ибо вы, мои дети, не нуждаетесь в моей помощи, а к тюрьме и ссылкам я привык и не боюсь их». И еще: «О, если бы ты знал, как туп и ограничен атеизм, как живо и реально общение с Богом любящих Его…»

В одном из писем Михаил предупреждал отца, чтобы он был осторожен в проповедях и не очень доверял властям, на что получил ответ от 19 апреля 1943 года: «Я полюбил страдания, так удивительно очищающие душу». И в письме Н. П. Пузину архиерей не боялся писать: «Служу и проповедую каждый праздник и каждое воскресенье…»24-29 марта архиепископ Лука принял участие в конференции военных хирургов в Новосибирске. Его доклад завершился бурными аплодисментами. Он поделился впечатлениями с сыном Михаилом 29 марта 1943 года: «…назвали доклад не только глубоким, но даже мудрым».В ноябре 1943 года его младший сын Валентин заразился возвратным тифом в Узбекистане и все последующие годы Святитель выписывал медицинские журналы, чтобы следить за развитием медицины в этой области и помогать ему.

Срок сибирской ссылки архиепископа официально закончился в июле 1942 года, но фактически продолжался до конца 1943-го.

В 1944 году Владыка был назначен на Тамбовскую кафедру; переехав в Тамбов, он поселился в доме Зайцевых на ул. Комсомольской. «По окончании моей ссылки, в 1943 году, я был назначен в Тамбов, в области которого до революции было сто десять церквей, а я застал только две: в Тамбове и Мичуринске. Имея много свободного времени, я и в Taмбове около двух лет совмещал церковное служение с работой в госпиталях для раненых», — вспоминал Святитель.

В письмах к сыну Михаилу он описывает город: «Город недурной, почти полностью сохранивший вид старого губернского города. Встретили меня здесь очень хорошо… По просьбе Президиума хирургического общества я сделал доклад об остеомиелите на окружной конференции Орловского военного округа. Выступал и заседал в Президиуме в рясе, с крестом и панагией». «Только теперь, в Тамбове, я чувствую себя в полной мере архиереем».

Прихожане тамбовского кафедрального собора рассказывали: «Приехал он к нам в самом начале 1944 года. Но сначала не было у него облачения для службы. Прислали ему облачение перед Великим постом. Он служил первый раз и обратился к верующим с кратким словом: «После долгого духовного голода мы сможем снова собираться и благодарить Бога… Я назначен к вам пастырем». Потом благословил каждого человека в храме».

В июне 1943 года в жизни Святителя совпали две даты – двадцатилетие со дня хиротонии во епископа и двадцать лет проведенных в тюрьмах и ссылках. Восстанавливая события тех лет в письме к старшему сыну, он объяснял: «Это начало того тернистого пути, который мне надлежало пройти. Но зато это был и путь славы у Бога».

Святитель никогда не допускал сомнений в правильности выбранного жизненного пути. Хирургической работы в Тамбове оказалось значительно больше, чем в Красноярске. Архиепископу, как главному хирургу больницы, приходилось курировать около ста пятидесяти госпиталей, в каждом из них было от пятисот до тысячи коек.

Из письма сыну Михаилу: «Приводим церковь в благолепный вид… Работа в госпитале идет отлично… Читаю лекции врачам о гнойных артритах… Свободных дней почти нет. По субботам два часа принимаю в поликлинике. Дома не принимаю, ибо это уже совсем непосильно для меня. Но больные, особенно деревенские, приезжающие издалека, этого не понимают и называют меня безжалостным архиереем. Это очень тяжело для меня. Придется в исключительных случаях и на дому принимать» (Письмо от 10 августа 1944 года.)

21 ноября 1944 года в Москве состоялось заседание Священного Синода, на котором присутствовал архиепископ Лука. На заседании была сформирована Предсоборная комиссия по организации Поместного Собора Русской Православной Церкви для выбора нового Патриарха. На заседании комиссии Владыка выступил против решения о выдвижении единственного кандидата в Патриархи — митрополита Алексия, мотивировав свою позицию тем, что на Поместном Соборе 1917 года была принята процедура выборов Патриарха по жребию, а выдвижение кандидатов должно быть предоставлено самим участникам Собора, при этом обязательно тайное голосование по нескольким кандидатурам.

С февраля по декабрь 1944 года Святитель во всех инстанциях добивался открытия большого двухэтажного кафедрального собора в Тамбове.

В декабре 1945 года председатель Тамбовского облисполкома вручил архипастырю-хирургу медаль «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов».

После вручения медали председатель сказал, что труд его как консультанта эвакогоспиталя завершен (госпитали осенью 1944 года покинули Тамбов и двинулись дальше на запад), но он надеется, что профессор и впредь будет делиться своим большим опытом с медиками города. Архиепископ Лука ответил ему следующее: «Я учил и готов учить врачей тому, что знаю; я вернул жизнь и здоровье сотням, а может быть, и тысячам раненых и наверняка помог бы еще многим, если бы вы (он подчеркнул это «вы», давая понять слушателям, что придает слову широкий смысл) не схватили меня ни за что ни про что и не таскали бы одиннадцать лет по острогам и ссылкам. (прим. Святитель Лука провел в тюрьмах и ссылках 11 лет, подвергался репрессиям – 20 лет). Вот сколько времени потеряно и сколько людей не спасено отнюдь не по моей воле».

Эти слова вызвали шок у областного начальства. На то время в президиуме и в зале воцарилась тягостная тишина. Придя в себя, председатель промолвил, что прошлое пора забыть, а жить надо настоящим и будущим. И тут снова раздался басовитый голос владыки Луки: «Ну, нет уж, извините, не забуду никогда!» В феврале 1946 года Патриарх всея Руси Алексий наградил Святителя правом ношения бриллиантового креста на клобуке. Это была высшая архиерейская награда.

Источник: Лисичкин В.А. Лука, врач возлюбленный. – М.: Издательский Совет Русской Православной Церкви, 2009. с. 313-326.

Просмотрено: 285

Святитель Лука (Войно – Ясенецкий) говорит:
“Да не смущается сердце ваше; веруйте в Бога, и в Меня веруйте” (Ин. 14, 1). Разве мало смущается сердце ваше? Смущается оно тем, что вы видите вокруг себя; смущается, когда вы впадаете в искушения, когда посылает вам Господь испытания, когда вы терпите горе, когда тоска овладевает сердцем вашим, — тогда смущается сердце ваше. А Господь говорит: “Да не смущается сердце ваше; веруйте в Бога, и в Меня веруйте”. Только это одно нужно: только вера в Бога, вера в Господа Иисуса Христа; эта вера отгонит всякое смущение от вас, она единое прибежище в скорбях ваших, в испытаниях ваших, в смущениях ваших.”

Искренно веруйте в Господа Бога – единого Творца всего живого. Исповедуйте свою веру в Пресвятую Троицу: Отца и Сына и Святого Духа. Падайте в Церкви Божией на колени перед Господом Богом. Бог – в простоте. Бог услышит вашу молитву везде, если она исходит от вашего сердца. Господь Иисус Христос наш ходатай перед Отцом нашем Небесным. Братья и сестры, будьте милосердны. Господь поможет. Господь не оставит в беде и всегда утешит. Только Бог совершенен. Веруйте в Отца Небесного и в Иисуса Христа Сына Божьего, и Святого Духа.