Маршал Победы: 10 фактов о Георгии Жукове

20 августа 1915 года началась военная карьера самого знаменитого советского полководца

Георгия Жукова называют маршалом Победы не случайно: именно в образе этого военачальника воплотились все усилия страны в Великой Отечественной войне, завершившейся разгромом нацистской Германии. Несмотря на то, что сам Жуков далеко не всегда командовал фронтами или крупными войсковыми соединениями, он имел отношение к большинству важнейших стратегических операций Красной Армии. Начал службу он в Русской императорской армии 18-летним призывником, а ушел в отставку с поста министра обороны СССР в звании маршала Советского Союза, будучи единственным на тот момент четырежды Героем Советского Союза в стране.

Как любой военачальник такого масштаба, Георгий Жуков не укладывается в определения «хороший» или «плохой». Характер самого знаменитого советского полководца гораздо сложнее, и потому до сих пор не смолкают споры о том, как именно нужно оценивать поступки и достижения маршала Жукова. Факты же говорят только об одном: в советской истории не было военачальника, чья жизнь и служба стали бы более ярким примером настоящей военной карьеры, а имя стало бы синонимом Победы.

Маршал Советского Союза Георгий Жуков в повседневном мундире у себя на даче, 1971 год

1. Рядовой необученный Жуков

Родившийся в 1896 году в деревне Стрелковка Малоярославецкого уезда Калужской губернии Георгий Жуков должен был пойти по стопам своего дяди Михаила, державшего в Москве скорняжное дело. Отданный в обучение родственнику подросток быстро сумел проявить себя и всего за четыре года стал скорняжных дел мастером. Но дальнейшую судьбу Жукова навсегда изменила Первая Мировая война. 20 (5 по ст. ст.) августа 1915 года Георгий вместе с другими своими ровесниками был досрочно призван на военную службу. А вот в том, что он отдал ей всю жизнь без остатка, надо отдать должное его взводному командиру из 5-го запасного кавалерийского полка. Взводный сумел разглядеть в молодом солдате воинскую жилку и направил новобранца в учебную унтер-офицерскую команду.

Рядовой унтер-офицерской учебной команды Георгий Жуков, 1916 год

2. От «Егория» до Красного Знамени

Выпустившийся из учебной команды в звании младшего унтер-офицера Георгий Жуков попал на войну в конце августа 1916 года – через год после призыва. Фронтовая биография молодого унтера оказалась короткой, но бурной. Всего за два месяца он успел так отличиться, что заработал два «Егория» — солдатских Георгиевских креста. Первый из них Жуков получил за захват немецкого офицера, второй — в октябре 1916-го после тяжелого ранения, стоившего ему частичной потери слуха.

А первую советскую награду Георгий Жуков получил шесть лет спустя, в 1922 году. К тому времени он уже успел дослужиться до должности командира эскадрона, с которым семь часов и отражал атаки повстанческой кавалерии Антонова.

Командир 39-го полка 7-й Самарской кавалерийской дивизии, выпускник Высшей кавалерийской школы в Ленинграде Георгий Жуков, 1924 год

3. Будущий маршал в подчинении у будущего маршала

Период с 1923 года, когда Георгий Жуков стал командиром одного из полков 7-й Самарской кавалерийской дивизии, до 1939 года, когда он уже в звании комдива отправляется на Халхин-Гол, были временем неспешного восхождения по служебной лестнице. За это время Жуков успел дважды пройти обучение на курсах для начальствующего состава (как ни удивительно, в советских военных академиях ему учиться не довелось) — в 1925 и 1929 годах. После окончания вторых курсов Георгий Жуков получает должность командира 2-й бригады 7-й Самарской кавалерийской дивизии, комдивом в которой тогда служил Константин Рокоссовский. Примечательно, что в служебной характеристике, которую Рокоссовский дал Жукову, есть слова о том, что молодой комбриг «органически ненавидит» штабную работу.

Командир 7-й Самарской кавалерийской дивизии Константин Рокоссовский и командир 2-й бригады этой дивизии Георгий Жуков, начало 1930-х годов

4. Герой Халхин-Гола

Время опровергло эту оценку будущего маршала Константина Рокоссовского: за следующие десять лет Георгий Жуков дорос до поста начальника Генерального штаба РККА. Но перед этим ему пришлось на деле доказать свои способности к руководству войсками не на учениях, а в реальных боях. Такой шанс дал Жукову советско-японский конфликт на Халхин-Голе, в ходе которого будущему маршалу довелось принять командование 57-м особым корпусом, вскоре развернутым в 1-ю армейскую группу. Именно в ходе боев с японцами комдив, а потом комкор Жуков начал применять ставшую позднее обычной тактику комбинированных ударов с участием танковых и моторизованных соединений при поддержке авиации. И, как считают историки, именно победа Красной Армии на Халхин-Голе, «автором» которой во многом был 42-летний комкор Георгий Жуков, в конечном итоге и заставила Японию отказаться от планов нападения на СССР после 1941 года.

Командующий 1-й армейской группой советских войск в МНР комкор Георгий Жуков на Халхин-Голе, август 1939 года

5. «Плохо одетых оставить в тылах»

Еще одной ступенькой к должности начальника советского Генштаба и одновременно заместителя наркома обороны СССР для Жукова стало командование Киевским особым военным округом и участие в «Бессарабском походе» 1940 года. Во время «Бессарабского похода» генерал армии Жуков отработал еще один инструмент, которым будет активно пользоваться во время Великой Отечественной войны: выброску воздушных десантов с целью захвата ключевых опорных пунктов противника. Любопытная деталь: командующий Южным фронтом в своем приказе прямо требовал, чтобы бойцы Красной Армии в освобожденной Бессарабии служили примером образцового внешнего вида и поведения, и потому отдал распоряжение не вводить в присоединенные земли плохо одетых бойцов.

Командующий Южным фронтом генерал армии Георгий Жуков (стоит в автомобиле крайний справа) на военном параде в Кишиневе, 4 июля 1940 года

6. Ельнинский триумф

Встретив Великую Отечественную войну в должности начальника Генштаба РККА, генерал армии Жуков был снят с нее 29 июля 1941 года — вскоре после того, как он осмелился настаивать в разговоре с Иосифом Сталиным на необходимости отвести советские войска от Киева, а не ждать неизбежного окружения. События подтвердили жуковскую правоту, но исправить положение было уже невозможно. Назначенный командовать Резервным фронтом генерал Жуков сумел спланировать и провести операцию, ставшую первым успешным стратегическим наступлением Красной Армии в ходе Великой Отечественной войны. За девять дней был ликвидирован так называемый Ельнинский выступ, угрожавший советским войскам, а сама Ельня освобождена.

Командующий Резервным фронтом генерал армии Георгий Жуков с офицерами на совещании на командном пункте под Ельней, начало сентября 1941 года

7. Первый военный маршал

После успеха под Ельней командующий фронтом Жуков был назначен командующим Ленинградским фронтом. Поставленные задачи под Ленинградом были выполнены — первые, самые сильные удары немцев были отбиты и город удалось отстоять. Потом были контрнаступление под Москвой, три операции под Ржевом, окончившиеся неудачами, и в финале — участие в разработке операции «Уран», окончившейся победой под Сталинградом. Именно после успеха под Сталинградом первый заместитель наркома обороны СССР и заместитель Верховного главнокомандующего Вооруженными силами СССР Георгий Жуков первым из генералов военной поры получил высшее на тот момент советское офицерское звание — маршала Советского Союза.

Маршал Советского Союза Георгий Жуков, январь 1943 года

8. Вознагражденный по заслугам

С того момента к маршалу Георгию Жукову будут все чаще прибавлять эпитет «первый». Он станет первым (и на четверть века — единственным) в СССР четырежды Героем Советского Союза: свои Золотые Звезды он получит в 1939-м, 1944-м, 1945-м и 1956 годах. Вторым после Жукова четырежды Героем станет Леонид Брежнев, который получит свою первую высшую награду через десять лет после четвертой жуковской.

Будет Жуков и первым в стране дважды награжденным высшим советским полководческим орденом «Победа», который ему вручат в 1944 и 1945 годах; вторым дважды удостоенным этой награды через полмесяца после Жукова станет маршал Александр Василевский, а третьим (в июне 1945 года) — Сталин.

Три трижды Героя Советского Союза: полковник Александр Покрышкин, маршал Советского Союза Георгий Жуков и майор Иван Кожедуб, 1945 год

9. Командующий Победы

Тому, что именно Георгия Жукова называют маршалом Победы, есть множество объяснений. Среди них и то обстоятельство, что почетное право огласить и подписать с советской стороны Акт о капитуляции Германии вечером 8 мая 1945 года в Карлхорсте было предоставлено командующему 1-м Белорусским фронтом, войска которого сыграли ключевую роль в Берлинской операции, маршалу Советского Союза Георгию Жукову. Он же принимал Парад Победы, который прошел 24 июня 1945 года в Москве; любопытно, что командовал этим парадом бывший командир Жукова, а в тот момент равный ему по званию и воинской славе маршал Советского Союза Константин Рокоссовский. А 7 сентября маршал Жуков принимал от советской стороны еще один парад победителей, проводившийся в Берлине у Бранденбургских ворот с участием войск всех четырех держав-победительниц — СССР, Великобритании, США и Франции. Сама идея этого парада тоже принадлежала Жукову, и он же добился права возглавить торжественный марш колонне советских войск.

Главнокомандующий Группы советских оккупационных войск в Германии и глава Советской военной администрации в Германии маршал Советского Союза Георгий Жуков и командующий 3-й армией США военный губернатор Баварии генерал Джордж Смит Паттон на трибуне во время Парада Победы союзных войск в Берлине, 7 сентября 1945 года

10. Человек и орден

Послевоенная история Георгия Жукова пестрит взлетами и падениями, обусловленными его патологическим неумением играть в политические игры. В 1946 году маршала Жукова, обвинив в том числе в раздувании своих заслуг в победе над Германией, понижают в должности и отправляют командовать Одесским военным округом. В 1955-м возвращают в Москву и назначают министром обороны СССР, а в 1958 году вновь обвиняют в «бонапартизме» и окончательно увольняют с военной службы, оставив, право на ношение военной формы. После этой отставки Жукова последовательно и старательно пытаются предать забвению, из которого он понемногу возвращается лишь после 1965 года, но он по-прежнему остается для большинства советских людей «маршалом Победы» и одним из главных ее творцов. А 9 мая 1994 года в России появляются государственные награды, учрежденные в честь советского полководца — орден Жукова и медаль Жукова, которыми награждаются в том числе и участники сражений Великой Отечественной войны.

Орден Жукова на знамени 2-й отдельной бригады специального назначения, удостоенной этой награды 15 февраля 2019 года

03 ноября 2017 Полководец и власть. Судьба маршала Победы Георгия Жукова

В 10 часов утра 24 июня 1945 г. открылись широкие створы ворот Спасской башни Московского Кремля. Под перезвон часовых колоколов и цоканье копыт по брусчатке из ворот выехал всадник на белом коне. Ему навстречу на вороном жеребце поскакал второй наездник. Оба были опытными кавалеристами. Они сидели в седлах, как влитые.

Всадником на белом коне был маршал Георгий Константинович Жуков. Он принимал парад. Командовал парадом маршал Константин Константинович Рокоссовский. Оба получили свои первые воинские награды еще в Первую мировую, когда они, тогда драгунские унтер-офицеры, воевали против немцев. Оба потом служили в Красной армии, командовали кавалерийскими полками, бригадами, дивизиями.

…Спустя день на даче Жукова в подмосковной Сосновке собрались его друзья и командующие армиями 1-го Белорусского фронта. Были там генерал-лейтенант Владимир Крюков, порученец маршала Жукова, и жена Крюкова, певица Лидия Русланова. Мало было в России певиц, которые по своей славе могли сравниться с ней. Русские народные песни, романсы в ее исполнении звучали по радио каждый день. Там, на встрече фронтовиков-соратников, Русланова произнесла тост за Победителя, за Георгия-Победоносца – за Георгия Константиновича Жукова. На следующий день эти слова Руслановой, записанные с помощью технических средств органов госбезопасности, стали известны Сталину.

С июня 1945 г. Жуков командует Группой советских оккупационных войск в Германии, возглавляет Советскую военную администрацию (СВАГ). Его американский партнер – генерал Д. Эйзенхауэр, будущий президент США.

Должность Жукова – военно-политическая. Он принимает участие в работе Потсдамской конференции в июле – августе 1945 г., занимается вопросами организации военно-промышленного разоружения Германии и репараций. На этом посту он действует решительно и инициативно, не боясь отстаивать свою позицию ни перед московскими ведомствами, ни перед союзниками. Так, на попытку американцев летать над Германией Жуков резко возразил: «У себя по зоне вы летайте, как хотите, а что касается Восточной Германии, вы будете летать там, где я вам разрешу», – и вынул карту с двумя начерченными коридорами прилета в Берлин и одним выходным коридором из Берлина.

Осенью 1945 г. американская газета «Чикаго трибюн» опубликовала заметку, в которой сообщала, что «в Москве происходит ожесточенная закулисная борьба за власть между маршалом Жуковым и министром иностранных дел Молотовым, которые пытаются занять диктаторское место Сталина». Американская печать писала о готовящемся до конца года визите Жукова в Вашингтон, а затем — об его отсрочке на неопределенный срок по распоряжению Сталина. Затем появились фамилии Жданова и Булганина как возможных преемников Сталина. Вся эта информация исправно докладывалась «хозяину», как на кремлевском жаргоне называли И. В. Сталина.

Остается неясным: были публикации в прессе результатом журналистских домыслов или за этими статьями стояла спланированная провокация западных спецслужб с целью убрать Жукова руками Сталина с его поста Главноначальствующего Советской военной администрации в Германии.

В марте 1946 г. Г. К. Жукова неожиданно вызвали в Москву. Его ждала новая должность главнокомандующего сухопутными войсками и заместителя министра Вооруженных Сил. Впрочем, Жуков занимал эти посты недолго – до июня 1946 г. Сам того не понимая, маршал попал в центр карательно-политической кампании.

Вторая половина победного 1945 г. была использована советскими спецслужбами для сбора компрометирующего материала против ряда представителей высшего командного состава армии. Начиналось так называемое «Дело авиаторов». Были арестованы командующий 12-й воздушной армией маршал авиации С. А. Худяков и главнокомандующий ВВС – главный маршал авиации дважды Герой Советского Союза А. А. Новиков. Они были подвергнуты жестоким допросам. Под пытками Худяков и Новиков дали показания против большой группы генералов ВВС и деятелей авиационной промышленности. Не был забыт при допросах и маршал Жуков. Ему вменялось в вину, что он «очень хитро и в осторожной форме в беседе со мной (Новиковым. – Р. П.), а также и среди других лиц пытается умалить руководящую роль в войне Верховного Главнокомандования, и в то же время Жуков, не стесняясь, выпячивает свою роль в войне как полководца и даже заявляет, что все основные планы военных операций разработаны им. Так, во многих беседах, имевших место на протяжении последних полутора лет, Жуков заявлял мне, что операции по разгрому немцев под Ленинградом, Сталинградом и на Курской дуге разработаны по его идее и им, Жуковым, подготовлены и проведены. То же самое говорил мне Жуков по разгрому немцев под Москвой».

На основании показаний Новикова и ряда других генералов, арестованных по «Делу авиаторов», а также на основании «чекистских мероприятий» И. В. Сталин в качестве министра Вооруженных Сил начал уже официальное, по всем правилам советского бюрократического делопроизводства, преследование маршала Жукова. Внешне это было наказание по месту его деятельности – по военному ведомству.

9 июня 1946 г. был издан приказ Сталина с грифом «совершенно секретно», который начинался так: «Совет Министров Союза ССР постановлением от 3 июня с. г. утвердил предложение Высшего Военного Совета от 1 июня об освобождении Маршала Советского Союза Жукова от должности главнокомандующего Сухопутными войсками и этим же постановлением освободил маршала Жукова от обязанностей заместителя министра Вооруженных Сил».

Далее следовала аргументация: «Бывший командующий Военно-Воздушными силами Новиков направил недавно в правительство заявление на маршала Жукова, в котором сообщил о фактах недостойного и вредного поведения со стороны маршала Жукова по отношению к правительству и Верховному Главнокомандованию». Показание, выколоченное из Новикова на допросе, по-иезуитски было названо «заявлением в правительство».

Но репрессировать Жукова по образу и подобию процессов 1930-х гг. не решились. Слишком известен. Его отправили командовать Одесским военным округом. Однако «чекистские мероприятия» были продолжены. В Одесский военный округ зачастили комиссии и проверки. В вину Г. К. Жукову вменялось то, что он «до сих пор не изжил элементы заносчивости, чванства и высокомерия», «не критически относится к своим ошибкам», «имеет стремление окружить себя лицами, знакомыми ему по прошлой работе». После одной из таких инспекций маршал прямо спросил о причинах предвзятого отношения. Ответ был: «По указанию товарища Сталина».

В феврале 1947 г. Пленум ЦК ВКП(б) вывел Жукова из числа кандидатов в члены ЦК партии. Начались аресты генералов, связанных с Жуковым по службе или пользовавшихся его покровительством. Среди многих прочих были арестованы и осуждены генерал Крюков и его жена, Лидия Русланова. Тост «за Георгия-Победоносца» не забыли. Даже сама мысль о возможности критиковать Сталина не имела права на существование. Поэтому стали искать другие основания для обвинений, стремясь запачкать Жукова уголовщиной, присвоением трофейного имущества. Попроще, погрязнее, попонятнее.

10 января 1948 г. на даче и московской квартире полководца был произведен негласный обыск, целью которого было изъятие чемодана с золотом и бриллиантами. Чемодан обнаружен не был, зато было описано множество драгоценностей, картин и дорогостоящих вещей. Полководец был вынужден написать по этому поводу объяснительную записку на имя секретаря ЦК ВКП(б) А. А. Жданова о том, что его дача, квартира и все имущество являются собственностью МГБ, и заплатить больше 60 тыс. рублей за изъятые вещи.

Дальше было ожидание ареста, инфаркт и отправка Жукова в Свердловск в качестве командующего тыловым Уральским военным округом в феврале 1948 г.

Маршал вернулся в Москву уже после смерти Сталина, в 1953 г., получив назначение на должность первого заместителя министра обороны Н. А. Булганина. Жуков стал инициатором пересмотра дел солдат и офицеров, попавших в немецкий плен, реабилитации жертв процессов над авиаторами, артиллеристами, моряками, осужденных в 1946–1949 гг. Он лично принял участие в аресте претендовавшего на высшую власть в стране министра внутренних дел Л. П. Берии.

Новое политическое руководство Советского Союза крайне нуждалось в авторитете маршала Жукова. В феврале 1955 г. он получил пост министра обороны СССР. В годы руководства военным ведомством Жуков провел сокращение армии, начал ее переоснащение новыми видами вооружения. В это же время в высшем политическом руководстве страны идет острая схватка за власть. Берия, Маленков, Хрущев, Молотов, Булганин воюют за сталинское наследство. И министр обороны Жуков – важная фигура в новом раскладе власти.

После ХХ съезда и доклада Хрущева с резкой критикой Сталина требовалась, как первоначально считал сам Хрущев, переоценка роли Сталина в годы Великой Отечественной войны. Летом 1956 г. планировалось провести Пленум ЦК КПСС, на котором с главным докладом должен был выступить Г. К. Жуков. Сохранился текст его доклада.

Выступление открывалось утверждением, что «во всей военно-идеологической работе у нас в стране до последнего времени являлось засилие… культа личности. Должен заметить, что у некоторых товарищей имеется мнение о нецелесообразности дальше и глубже ворошить вопросы, связанные с культом личности, так как, по их мнению, углубление критики в вопросах, связанных с культом личности, наносит вред делу партии, нашим Вооруженным Силам, принижает авторитет советского народа и тому подобное».

Жуков не был с этим согласен. В докладе дана развернутая оценка роли Сталина накануне и в годы войны. В зоне острой критики маршала оказался не только покойный генералиссимус, но и его сподвижники, продолжавшие работать в составе высших органов государства и партии. Отмечая неготовность Красной армии к нападению Германии, Жуков писал: «Знал ли Сталин и Председатель Совнаркома В. М. Молотов о концентрации гитлеровских войск у нашей границы? – Да, знали». Следом за этим утверждением Жуков цитировал многочисленные разведдонесения, адресованные Сталину и Молотову и свидетельствовавшие о подготовке Германии к нападению на Советский Союз.

Жуков сообщал сенсационные сведения о том, что Сталин, получив лично от Жукова в 3 часа 25 минут 22 июня 1941 г. сообщение о том, что Германия начала боевые действия против СССР, приказал Жукову не открывать ответного огня, считая, что это не война, а провокация немецких военных. Только в 6 часов 30 минут утра он решился отдать приказ на начало боевых действий. При этом информация Жукова противоречила сведениям, которые сообщил Хрущев на ХХ съезде КПСС. Первый секретарь тогда сказал, что Сталин, узнав о начале войны, укрылся у себя на даче и устранился на некоторое время от управления страной.

В проекте доклада Жукова специально были выделены разделы об отношении Сталина к личному составу Вооруженных Сил, о так называемых сталинских операциях, сталинской военной науке и задачах по ликвидации культа личности. Особая тема Жукова – защита офицерского корпуса от произвола, отождествлявшегося с культом личности. Это и оправдание генералов, расстрелянных в первые дни войны по обвинению в измене, и защита чести и достоинства тех офицеров, которые попали в плен, но бежали оттуда, доблестно сражались, однако сразу же после войны были арестованы и оказались в лагерях.

Маршал полагал также необходимым отказаться от чванливой самоуверенности в оценке военных достижений СССР и тщательно изучать опыт, накопленный в капиталистических странах. Он отметил «низкое качество, а порой и отрыв» военно-идеологической работы в Советской армии от конкретных задач подготовки войск. Жуков был заинтересован в профессионализации офицерского корпуса, непредвзятом изучении опыта войск потенциального противника, сокращении влияния партийного аппарата в войсках.

Однако политический ветер в ЦК КПСС подул в другую сторону. Аргументированная и резкая критика маршала Жукова в адрес Сталина в тот момент казалась уже ненужной. Пленум не состоялся. Вместо него было решено подготовить письмо ЦК КПСС ко всем партийным организациям «Об итогах обсуждения решений ХХ съезда». Это письмо должно было пресечь «идеологический разброд», дать четкие установки – что допустимо, а что недопустимо в критике культа личности Сталина. Письмо готовила комиссия во главе с секретарем ЦК Л. И. Брежневым.

Проект доклада Жукова оказался спрятанным на 40 лет в архиве Политбюро. Но аргументы из этого доклада спустя год пригодились. Да еще как!

К началу лета 1957 г. в Президиуме ЦК стал готовиться заговор против Хрущева. Уже 20 мая начинаются переговоры между Кагановичем, Маленковым, Молотовым, Булганиным и Первухиным о том, чтобы избавиться от Хрущева. К ним присоединяется Ворошилов. Предполагалось вообще ликвидировать должность Первого секретаря, с чем были согласны все участники переговоров. Замечу: участники заговора составляли большинство в Президиуме ЦК и имели полную возможность отправить Хрущева в отставку или назначить на должность министра сельского хозяйства. Заговорщиков, естественно, волновало: поддержит ли их армия? Велись осторожные переговоры с Жуковым.

18 июня 1957 г. члены Президиума – Маленков, Каганович, Молотов и их сторонники – потребовали немедленного проведения заседания, на котором должна была состояться отставка Хрущева. Жуков, тогда кандидат в члены Президиума, опаздывал на заседание. Хрущеву с его «аппаратной» изворотливостью удалось продлить заседание, не дать его противникам (тогда большинству) принять решение.

Неожиданным для противников Хрущева и кульминационным для всей конфликтной ситуации стало появление перед участниками заседания Президиума группы членов ЦК во главе с военными. Они потребовали, чтобы их допустили на заседание. Это было беспрецедентно.

Сам Хрущев в своих воспоминаниях живо воспроизвел сцену, разыгравшуюся перед входом в Президиум: «Некоторые члены Президиума ЦК заявили:

– Что за обстановка в партии, кто создал такую обстановку? Так нас могут и танками окружить.

В ответ я (Хрущев. – Р. П.) сказал:

– Спокойно, это не танки, а пришли члены ЦК».

Противники Хрущева из членов Президиума не могли не вспомнить о сравнительно недавних событиях, участниками которых были они сами, – аресте Берии на таком же заседании Президиума. О панике в рядах сторонников Маленкова свидетельствует признание Сабурова: «Пришла группа членов ЦК во главе с военным… Я сказал, что это недопустимо, что это, наверное, организовал тов. Хрущев, я сказал, что я тебе, Никита, верил, а теперь не доверяю, а потом говорю: сегодня военные, а завтра танки». Сабурову передали слова Шепилова, который кричал: «А потом будут арестовывать».

22 июня, на следующий день после демарша членов ЦК и военных, организованного секретариатом ЦК КПСС, начал работу Пленум Центрального комитета партии.

Едва ли не важнейшим, поворотным в судьбе и Хрущева, и страны стало выступление на Пленуме маршала Г. К. Жукова. Министр обороны СССР обратил внимание присутствующих на то, что готовилось отстранение от власти Первого секретаря ЦК КПСС Н. С. Хрущева. Возникал логично вопрос: кто придет после него?

И тогда маршал Жуков огласил архивные сведения о личном участии Маленкова, Кагановича, Молотова, Ворошилова в репрессиях 1930-х – начала 1950-х гг. Его выступление было основательно подкреплено документами. Ссылаясь на архивы ЦК КПСС и Военной коллегии Верховного суда СССР, Жуков сообщил участникам заседания шокирующие подробности недавней политической истории. «Из документов, имеющихся в архиве… видно, что с 27 февраля 1937 г. по 12 ноября 1938 г. (до назначения на свою должности Берии. – Р.П.) НКВД получил от Сталина, Молотова, Кагановича санкцию на осуждение… к высшей мере наказания – расстрелу 38 679 человек… Сталин и Молотов в один день – 12 ноября 1938 г. санкционировали к расстрелу 3167 человек. 21 ноября 1938 г. НКВД был представлен список для санкции на осуждение к расстрелу на 292 человека». Жуков обращал внимание участников Пленума, что расстреливали «их братию»: членов и кандидатов в члены ЦК, наркомов и их заместителей, высший командный состав. Отсюда вытекало, что возвращение к власти этой группировки сталинских соратников создает просто физическую опасность для теперешних членов ЦК.

Жуков привел сведения о лично Кагановичем – не Сталиным! – организованных репрессиях железнодорожников, которые имели несчастье подчиняться этому «железному наркому». Людей, специалистов, расстреливали на том основании, что по своим техническим знаниям они могли бы организовать акты саботажа.

Однако главным объектом обвинений стала деятельность Г. М. Маленкова. «Вина Маленкова больше, чем вина Кагановича и Молотова, – говорил Жуков участникам Пленума, – …он наблюдал и ему было поручено партией наблюдение за НКВД, с одной стороны, а с другой стороны он был непосредственным организатором и исполнителем этой черной, нечестной, антинародной работы по истреблению наших людей, наших кадров». Жуков впрямую, документированно, возложил на него ответственность за репрессии конца 1940-х – начала 1950-х гг.

Пленум закончился разгромом противников Хрущева и перестановками в высшем руководстве партии: из состава Президиума были выведены противники Хрущева Каганович, Маленков и Молотов. А Жуков вошел в высшее руководство страны, став членом Президиума ЦК КПСС. На Пленуме было принято постановление «Об антипартийной группе Маленкова Г. М., Кагановича Л. М., Молотова В. М.».

Казалось бы, Жуков получил всю возможную для него власть и поддержку. Но не тут-то было. Партийный аппарат не терпел неподконтрольных фигур. Этого и не учел маршал Жуков, дважды вмешавшийся в ход истории партии: летом 1953 г., арестовав Берию, и летом 1957 г., сорвав планы Президиума. Хрущев и иже с ним не забыли о его попытках докопаться до истины, кто больше уничтожил высших офицеров Красной армии; не забыли и того, что он не намерен был в своих поисках ограничиться осуждением Берии. Ему, конечно, припомнили тот страх, который испытали при появлении военных, способных спутать все партийные комбинации. Да, Жуков спас Хрущева, но не он ли обсуждал с тогдашними руководителями партии вопрос, не обойтись ли вообще без Первого секретаря, заменив его секретарем по общим вопросам? Не он ли говорил в ответ на опасения репрессий КГБ, что «пусть попробует, я его в два счета снесу, и Лубянки не останется»?

Таких поступков, такой позиции, которая объективно противостояла партийно-аппаратному самодержавию, Жукову простить было нельзя.

Можно предположить, что и Хрущев, и Жуков задумывались о том, что во главе Соединенных Штатов оказался генерал Эйзенхауэр, бывший Верховный главнокомандующий экспедиционными войсками союзников в Западной Европе и командующий американскими оккупационными войсками в Германии. Если американский генерал смог стать президентом США, то почему во главе СССР не может стать маршал, главнокомандующий Группой советских войск в Германии?

Операция против Г. К. Жукова была проведена с вполне цековским коварством. Министра обороны отправили с государственным визитом в Албанию и Югославию, а в его отсутствие, 19 октября все того же 1957 г., собрался Президиум ЦК КПСС. На заседании было принято решение вывести Жукова из состава Президиума, из ЦК и снять с должности министра обороны СССР с формулировкой «за грубые нарушения ленинских принципов руководства вооруженными силами». После возвращения маршала в Советский Союз состоялся Пленум ЦК, где Суслов, Брежнев, Хрущев обрушились на маршала с беспощадной критикой.

Вина Жукова, по их мнению, состояла в том, что он пренебрегал политработниками; звучали обвинения в бонапартизме. М. А. Суслов, выступая, цитировал доносы на министра обороны: «На большом собрании политработников т. Жуков говорил: привыкли за сорок лет болтать (отметим, что это происходило накануне 40-летия Октябрьской революции. – Р. П.), потеряли всякий нюх, как старые коты… В другом месте заявляет: им, политработникам, только наклеить рыжие бороды и дать кинжалы – они перерезали бы командиров». В вину ему поставили создание без согласования с ЦК центральной разведшколы – «школы террористов», прообраза будущего спецназа; а также некоторые приказы, которые он, министр обороны, издал без согласования с ЦК.

Жуков пытался оправдаться, напомнить о своем участии в организации «отпора антипартийной группе» на недавнем Пленуме… Тогда на Жукова напал спасенный им недавно Хрущев. Процитирую некоторые разделы его обвинительного заключения.

«Тов. Жуков, нельзя так поступать, нельзя принижать роль других маршалов и генералов, умалять роль партии, нашей армии».

Перевооружение армии, внедрение ракетно-ядерного оружия требовало денег. Жуков как министр обороны должен был защищать интересы армии. Но, по словам Хрущева: «Дело не в том, что Жуков требовал больше денег, а как требовал. Берет слово Жуков и держит речь. Должен признаться, что я несколько дней ходил под впечатлением его речи. Он произнес совершенно недопустимую пораженческую речь. На заседании были члены Госплана, присутствовало много работников – не членов Президиума ЦК. Жуков стал доказывать, какое соотношение сил СССР и США, и говорит: “Как министр обороны заявляю, что если так дальше будет продолжаться и не будет изменено положение, то нас США могут разбить и разобьют” …Как же это так? Выходит, на сороковом году революции мы живем милостью американцев? А как же мы в первые дни революции разбили 14 государств? Зачем нужны такие заявления? Затем, чтобы вырвать деньги…»

Возмущение Хрущева вызвала инициатива Жукова – согласиться на американское предложение о взаимной инспекции средствами воздушной разведки территории двух стран. Американцы уже несколько лет вели эту разведку, используя высотные самолеты-шпионы с территории своих баз, находившихся вокруг СССР. Советский Союз был лишен такой возможности. Поэтому Жуков считал, что американское предложение даст возможность и советским военным получать равноценную информацию.

Хрущев представил это так: «Тов. Жуков написал записку в Центральный комитет партии о том, что надо принять предложение Эйзенхауэра. Тов. Ворошилов и другие товарищи выступили с горячим протестом против предложения Жукова, доказали, что этого делать нельзя… Но главное состоит в том, какую речь произнес тогда Жуков! Он говорил примерно следующее: нам надо принять, нам выгодно принять предложения американцев, нужно разведать их объекты с тем, чтобы нанести удар, и т.д. Мы сказали тогда Жукову: как же это можно пойти на такое соглашение? Ни в коем случае нельзя. Я и сейчас хочу сказать, что мы никогда не должны согласиться с тем, чтобы пустить американ¬цев контролировать наши атомные заводы, наши дру¬гие заводы. Им инспекция нужна только для того, чтобы разведать и потом начать войну против нас. Если в этом вопросе кто пойдет на уступки американцам, то это будет граничить с изменой.

…Как же министр обороны мог такие вещи нам предлагать, чтобы мы приняли предложение американцев? Тов. Жуков, своим выступлением вы растоптали честь нашей страны и нашей армии, которая, как вы утверждали, будто бы не может сопротивляться американцам. А теперь вы хотите быть Георгием-Победоносцем. Разве может так поступать настоящий коммунист?»

…Читая материалы этого Пленума, трудно отделаться от мысли, что расправа над Жуковым шла по прописям Сталина, на пленуме фактически «озвучивался» секретный сталинский приказ 1946 г. об отстранении маршала Жукова от должности главкома Сухопутных войск. Разница лишь в том, что тогда, в 1946 г., 49-летнего Жукова отправили командовать округом, сейчас же, в 1957 г., ему в возрасте 60 лет была уготована участь опального пенсионера, единственного в истории страны маршала, отправленного на пенсию…

Цитаты Георгий Константинович Жуков

… Признаюсь, работа за письменным столом была для меня, человека военного, делом нелегким. Окончание «Воспоминаний и размышлений» — это подведение итога всей моей жизни. В ней у меня, как у всякого человека, были свои радости, огорчения, утраты. Оглядываясь назад, человек моего возраста неизбежно все раскладывает по полкам: что было главным, а на что и не стоит обращать внимания. Для меня главным было служение Родине, своему народу. И с чистой совестью могу сказать: я сделал все, чтобы выполнить этот свой долг. Данная книга является, возможно, последним из того, что я считаю обязанным сделать. Дни моих самых больших радостей совпали с радостями Отечества. Тревога Родины, ее потери и огорчения всегда волновали меня больше, чем личные. Я прожил жизнь с сознанием, что приношу пользу народу, а это главное для любой жизни. С каждым годом по времени мы все дальше и дальше уходим от военной поры. Выросло новое поколение людей. Для них война — это наши воспоминания о ней. А нас, участников этих исторических событий, становится все меньше и меньше. Но я убежден: время не имеет власти над величием всего, что мы пережили в войну. Это было необычайно трудное, но и очень славное время. Человек, переживший однажды большие испытания и победивший, будет всю жизнь потом черпать силы в этой победе. Где бы ни находился советский человек — на фронте, в тылу страны, в тылу врага, в фашистских лагерях, — всюду и везде он делал все от него зависящее чтобы приблизить час победы. И никому не удастся преуменьшить значение военного и трудового подвига советского народа в Великой Отечественной войне! Я посвятил свою книгу советскому солдату. Его волей, его несгибаемым духом, его кровью добыта победа над сильным врагом. Советский солдат умел смело смотреть в глаза смертельной опасности, проявив при этом боевую доблесть и героизм. Нет границ величию его подвига во имя Родины, как нет границ и величию его трудового подвига после войны. Ведь едва успела кончиться война, как миллионы наших солдат снова оказались на фронте — фронте труда. Им пришлось восстанавливать разрушенное войной хозяйство, поднимать из руин города и села. Я хотел бы, чтобы эту книгу особенно внимательно прочли молодые люди. Мы, старшее поколение, хорошо знаем, что помогло нам выдержать натиск колоссальной силы. А молодым это надо еще постичь. Мое слово к вам, молодые люди: будьте всегда бдительны! День промедления в минувшей войне обошелся нам очень дорого. Теперь в случае кризиса счет может идти на секунды. Какими я хотел бы видеть вас, защитники Родины? Знающими и выносливыми. Армия сейчас оснащена сложнейшей техникой. Изучать ее гораздо труднее, чем в годы моей молодости. Тогда она была проще. Каждое время ставит перед воинами свои задачи. Новейшая техника по силам всесторонне подготовленным и хорошо образованным людям. Учитесь!

… Признаюсь, работа за письменным столом была для меня, человека военного, делом нелегким. Окончание «Воспоминаний и размышлений» — это подведение итога всей моей жизни. В ней у меня, как у всякого человека, были свои радости, огорчения, утраты. Оглядываясь назад, человек моего возраста неизбежно все раскладывает по полкам: что было главным, а на что и не стоит обращать внимания. Для меня главным было служение Родине, своему народу. И с чистой совестью могу сказать: я сделал все, чтобы выполнить этот свой долг. Данная книга является, возможно, последним из того, что я считаю обязанным сделать.

Дни моих самых больших радостей совпали с радостями Отечества. Тревога Родины, ее потери и огорчения всегда волновали меня больше, чем личные. Я прожил жизнь с сознанием, что приношу пользу народу, а это главное для любой жизни.

С каждым годом по времени мы все дальше и дальше уходим от военной поры. Выросло новое поколение людей. Для них война — это наши воспоминания о ней. А нас, участников этих исторических событий, становится все меньше и меньше. Но я убежден: время не имеет власти над величием всего, что мы пережили в войну. Это было необычайно трудное, но и очень славное время. Человек, переживший однажды большие испытания и победивший, будет всю жизнь потом черпать силы в этой победе.

Где бы ни находился советский человек — на фронте, в тылу страны, в тылу врага, в фашистских лагерях, — всюду и везде он делал все от него зависящее чтобы приблизить час победы. И никому не удастся преуменьшить значение военного и трудового подвига советского народа в Великой Отечественной войне!

Я посвятил свою книгу советскому солдату. Его волей, его несгибаемым духом, его кровью добыта победа над сильным врагом. Советский солдат умел смело смотреть в глаза смертельной опасности, проявив при этом боевую доблесть и героизм. границ величию его подвига во имя Родины, как нет границ и величию его трудового подвига после войны. Ведь едва успела кончиться война, как миллионы наших солдат снова оказались на фронте — фронте труда. Им пришлось восстанавливать разрушенное войной хозяйство, поднимать из руин города и села.

<…> Я хотел бы, чтобы эту книгу особенно внимательно прочли молодые люди. Мы, старшее поколение, хорошо знаем, что помогло нам выдержать натиск колоссальной силы. А молодым это надо еще постичь.

<…> Мое слово к вам, молодые люди: будьте всегда бдительны! День промедления в минувшей войне обошелся нам очень дорого. Теперь в случае кризиса счет может идти на секунды.

Какими я хотел бы видеть вас, защитники Родины? Знающими и выносливыми. Армия сейчас оснащена сложнейшей техникой. Изучать ее гораздо труднее, чем в годы моей молодости. Тогда она была проще. Каждое время ставит перед воинами свои задачи. Новейшая техника по силам всесторонне подготовленным и хорошо образованным людям. Учитесь!

Запрещенное интервью Маршала Жукова(полная версия)…

Интересное интервью Жукова Симонову. В начале его около пяти минут Познер рассказывает о том, как это интервью было запрещено, и как его, Познера, отец спас материал от уничтожения. Не знаю, стоит ли верить Познеру, тем более что в этом интервью узнаются некоторые нотки и фрагменты книги Жукова «Воспоминания и размышления», которая не только не была запрещена, а переиздавалась в СССР десять раз (а в наше время – еще три раза). Кстати, не исключено, что давая это интервью, Жуков как раз работал над книгой – оно было взято у него в 66-м году, а книга появилась в 69-м. Но в любом случае, интересный документ эпохи.
Вокруг «запрещенного» интервью маршала Жукова разгорелся грандиозный скандал
Интервью четырежды Героя Советского Союза маршала Георгия Жукова писателю Константину Симонову стояло в сетке вещания телеканала «Россия К» на 9 мая и было широко разрекламировано. Ранее ВГТРК заключила договор с правообладателем пленки на эксклюзивное использование этой архивной записи. Этот факт подтвердил РИА Новости главный редактор телеканала «Культура» («Россия К») Сергей Шумаков. Однако в понедельник, 4 мая, в программе «Познер» на Первом канале уникальная запись была показана.
На официальном сайте программы «Познер» помещена следующая информация: «Интервью с военноначальником было записано в 1966 году, оно должно было стать частью проекта «Если дорог тебе твой дом», к 25-летию Битвы под Москвой. Сам фильм вышел в 1967 году только после значительного монтажа, многие кадры убрали по настоянию Главного политического управления Советской и Армии и Военно-Морского флота. А интервью с Жуковым, которое взял писатель Константин Симонов, в фильм не поставили. Более того, поступил приказ уничтожить, «смыть запись». Уникальные кадры сохранились благодаря отцу ведущего – Владимиру Познеру, который «выкрал пленку, смонтировал ее на другой киностудии и сдал в архив».
Можно понять досаду руководителей ВГТРК. Интервью действительно сенсационное. Георгий Жуков фактически признает, что судьба страны висела на волоске, и маятник мог качнуться в любую сторону. Самым опасным моментом для судьбы Москвы и СССР Жуков назвал период с 6 по 13 октября 1941 года, когда «можайская линия обороны не представляла надежной защиты». » В эти дни враг имел возможность без особых препятствий прорваться к Москве, он имел хорошо укомплектованные группировки, особенно бронетанковые войска. «Можайская линия обороны являлась для нас в тот период решающей, и мы в первую очередь старались усилить этот рубеж обороны, привлекали силы из соседних резервных соединений, но их было недостаточно», — признался маршал и добавил, что у командования не было уверенности, что этот рубеж будет удержан. «В западном направлении, особенно на участке Западного фронта, сложилась крайне опасная обстановка, что все пути на Москву, по существу, были открыты. Так как на Можайской линии, где находились наши небольшие части, они, естественно, не могли остановить противника, если бы он двинул свои войска на Москву, — добавил Георгий Жуков. Маршал подтвердил, что всем командующим были разосланы секретные приказы с указаниями, что делать, если противника удержать не удастся.

И это — не единственное откровение в интервью Георгия Жукова. Он рассказал много такого, о чем не принято было говорить тогда, умалчивают и сейчас.
Владимир Познер закончил программу такими словами: «Как я сказал в начале этой программы, интервью с маршалом Жуковым было приказано уничтожить. Почему? Да только по одной причине – потому что он говорил правду. Я считаю, что все те, которые участвовали в этой войне, и ветераны, их дети и близкие имеют право знать о войне. И это, если хотите, шаг в эту сторону. И в этот день я от себя, от всех тех, кто делает программу «Познер», от всей души и от всего сердца поздравляю всех ветеранов, всех их близких с этим замечательным праздником, Победой в Великой Отечественной войне».
Что же намерено делать руководство ВТРК в такой ситуации? Во-первых, подать в суд на коллег. Кстати, Сергей Шумаков назвал показ интервью Георгия Жукова на Первом канале – «примером чистого контрафакта на отечественном телевидении». Во-вторых, показать программу 9 мая в намеченное ранее время. Ну, а, в-третьих… – посмотрим.
Могут ведь и передумать судиться. Как сказала позже в эфире радио «Эхо Москвы» пресс-секретарь ВГТРК Виктория Арутюнова, — «Информация о том, что мы подаем в суд на Первый канал, не соответствует действительности».