«Интертекст»: «Верую, ибо абсурдно». Первый мем христианства

Кто же автор?

Религиозную веру часто трактуют как один из видов безосновательной приверженности, в которой степень убежденности обратно пропорциональна фактической обоснованности. Расхожий пример такой общей характеристики религиозной веры – максима, принадлежащая Тертуллиану, христианскому писателю, который жил в третьем веке нашей эры.

Именно Тертуллиану приписывают слова: «Верую, ибо абсурдно». Это парадоксальное изречение повсеместно встречается в философских определениях рациональности религиозной веры, в современной полемике, обращенной к воображаемой оппозиции между наукой и религией, а также практически в каждом уважаемом словаре цитат и крылатых выражений.

Исследователям раннего христианства уже давно известно, что Тертуллиан никогда не писал таких слов. То, что он сказал и имел ввиду на самом деле, ставит ряд интригующих вопросов. Однако, не менее интересна история того, как данное выражение стало приписываться прежде всего именно ему, чтó нам говорит изобретение этой фразы об изменчивости концепций «веры» и почему, несмотря на попытки исправить неточность, это изречение упрямо продолжает бытовать как неискоренимый мем об иррациональной природе религиозной веры.

Искаженный первоисточник

На первый взгляд, быть преданным чему-либо потому, что это абсурдно – бесперспективное основание для любой мировоззренческой системы. Поэтому нет причин удивляться, что Тертуллиан не отстаивал этот принцип. Однако он действительно делает интересное замечание, сопровождая его особой отсылкой к смерти и воскрешению Христа: «это вполне достоверно, ибо ни с чем не сообразно … это несомненно, ибо невозможно» (на латинском это звучит так: «prorsus credibile est, quia ineptum est … certum est, quia impossibile»).

Такое утверждение может показаться необычайно близким к фидеистическому афоризму, который ошибочно приписывается Тертуллиану. Запутывает дело также то, что даже оригинальная формулировка не вполне согласуется с преимущественно положительным отношением Тертуллиана к разуму и рациональному обоснованию. В других своих текстах он настаивает, что христианам следует «не верить ничему, кроме того, что ничему не следует верить опрометчиво». Для Тертуллиана Бог является «автором Разума», естественный порядок мира «предопределен разумом», а всё сущее должно «пониматься через разум».

Одно из возможных объяснений этого очевидного расхождения заключается в том, что, парадоксальным образом сопоставляя невозможность и достоверность, Тертуллиан прибегает к принципу, изложенному в «Риторике» Аристотеля. Разбирая правдоподобность в высшей степени невероятных событий, Аристотель замечает: «Мы можем утверждать, что люди могли бы не верить в неправдоподобные события, если бы только эти события не были правдивыми или почти правдивыми. Так что эти события скорее всего правдивы именно потому, что они неправдоподобны».

Видимо, мысль Аристотеля сводится к тому, что очевидное неправдоподобие того или иного утверждения может на самом деле дать основания для веры в него, поскольку стремление свидетеля увековечить фальшивую историю вероятнее всего обернулось бы чем-то, что по крайней мере внушало бы доверие. Если же здесь действительно имеется преемственность, то Тертуллиан, который почти наверняка знал «Риторику» Аристотеля, не отстаивает веру без оснований, а утверждает, что иногда у нас есть веские причины верить в нечто в высшей степени невероятное.

«Принесение в жертву Исаака» (Микеланджело да Караваджо, 1602)

В этой связи возникает вопрос, как так случилось, что Тертуллиану приписали авторство изречения с совершенно иным смыслом: «Верую, ибо абсурдно». Чтобы разобраться в этом, нужно рассмотреть два решающих момента, которые имели место в раннем Новом времени.

Преобразования в период Нового времени

В середине XVII века медик и эрудит Томас Браун заострил внимание на оригинальных высказываниях Тертуллиана в своей самой успешной книге «Religio Medici» (1643), или «Вероисповедание врачевателей». Что важно, Браун не только привлек внимание читателей к этому относительно незамеченному пассажу из Тертуллиана, но и придал ему совершенно новую интерпретацию.

В качестве общего принципа Браун выдвинул положение, что сила чьей бы то ни было веры обратно пропорциональна правдоподобию того, на что вера направлена: «Мне кажется, для активной веры в религии недостаточно только лишь невероятного» (ориг. «Methinks there be not impossibilities enough in Religion for an active faith»). Вскоре уже многие источники цитировали Тертуллиана (хотя и с осуждением), приписывая ему слова: «Я верую, ибо невозможно».

Так, философ Джон Локк ссылается на новую версию этого парадокса в своем классическом труде «Опыт о человеческом разумении» (1689), резюмируя точку зрения большинства своих современников, которые считали, что «со стороны людей крайне неправильно избирать свои убеждения, следуя религии» (ориг. «very ill Rule for Men to chuse their Opinions, or Religion by»).

Ключевым элементом в подоплеке такого смыслового преобразования стал рост межконфессиональных диспутов, последовавших в результате Реформации. Протестанты жестко критиковали католиков за их излишне легковерную «слепую веру» – выражение согласия с пропагандируемыми церковью доктринами, но без полного понимания, с чем они, собственно, соглашаются.

Наиболее показательным случаем была доктрина пресуществления – основанная на философии Аристотеля теория, которая объясняет, каким образом во время литургии хлеб и вино могут превращаться в Тело и Кровь Христа. Для многих протестантов пресуществление было показательным случаем веры во что-то буквально невозможное. Вот как максима «Верую, ибо невозможно» впервые получила широкое распространение – то есть вследствие своего употребления в антикатолической полемике.

Вольтер: Великий и Ужасный

Вторая фаза трансформации оригинального изречения Тертуллиана случилась после того, как французский философ Вольтер открыл состояние «абсурдности». В статье под заголовком «Вера» в своем «Философском словаре» (1764) Вольтер, подводя итог курьезным деяниям папы Александра VI, печально известного своей распущенностью, определяет веру в Бога как «верование в нечто невозможное». Первое появление фразы «Верую, ибо абсурдно» последовало позже в одной из публикаций Вольтера в 1767 году, где он приписывает Отцу Церкви Августину (а не Тертуллиану) афоризм: «Верую, ибо абсурдно, верую, ибо невозможно».

Впоследствии изречение «Верую, ибо абсурдно» стало стандартным кредо, которое всё чаще и без разбора применялось к религиозным верованиям в целом. Еще большей аутентичности фразе придал тот факт, что она циркулировала в своем латинском варианте и звучала как «credo quia absurdum» – это был обратный перевод слов Вольтера «je le crois parce que cela est absurde».

Ошибочное приписывание поговорки Августину показывает, насколько влиятельным был Вольтер, так что на протяжении многих лет Августин считался автором этого парадокса. И хотя сегодня Августина редко указывают в качестве автора, искусная инсинуация Вольтера с привнесением «абсурдности» в парадокс «я верую» сохранила свою силу. Со времен Вольтера максима «Верую, ибо абсурдно» продолжает служить тем же целям, какие преследовал её просветитель-автор – фраза остается неким жестом иррациональности, по умолчанию присущей религиозной вере. Так, в 1928 году Зигмунд Фрейд приводил эту пословицу как свидетельство инфантильной природы религии, которую он обличал в постоянных попытках скрыть свои постулаты от рационального рассмотрения.

Немецкий философ Эрнст Кассирер схожим образом утверждал, что эта максима стала олицетворением особой религиозной психологии, которая сопутствовала как рождению религии, так и её прискорбным современным проявлениям. «Девиз «Верую, ибо абсурдно» проявляет свою старую силу здесь и всюду», – жаловался Кассирер в 1951 году.

Справочная литература обычно менее пристрастна, но и в ней часто передается схожее отношение. Типичной в этом контексте является статья в «Оксфордском философском словаре», где по поводу «credo quia absurdum est» написано следующее: » также известно как афоризм или парадокс Тертуллиана. Буквально (с латинского) «Я верю, поскольку это абсурдно»: то есть сама невероятность утверждения становится (обычно в теологии) своего рода мотивацией для верования в него».

Тогда и сейчас

В наше время больше всего бросается в глаза употребление этой максимы для проведения нелестных сравнений между воображаемой религиозной верой и научными «фактами». В своей лекции «Наука как призвание и профессия» (1917) Макс Вебер придумал еще более предельный латинский вариант высказывания Тертуллиана: «Credo non quod, sed quia absurdum», что значит «Я не верую ни во что, кроме того, что абсурдно» (Вебер приписал это выражение Августину) – этим Вебер хотел проиллюстрировать то, что он расценивал как существенное противоречие между наукой и религией.

«Поцелуй Иуды» (Микеланджело да Караваджо, ок. 1602)

Такие современные воины на поле боя между наукой и религией, как Ричард Докинз и Джерри Койн предсказуемо последовали заданному примеру, трактуя слова Тертуллиана как воплощение иррациональности религиозной веры.

Многое можно сказать об отличиях и сходствах между религиозной и научной приверженностью, но вкратце стоит заметить, что современные науки позволяют себе ярчайшие случаи обоснованной веры как в невозможное (квантовая механика), так и в совсем уж невероятное (космология Большого взрыва).

Это вновь отсылает нас к оригинальному контексту утверждений Тертуллиана, где речь шла не о вере, мотивированной абсурдностью её объекта, а о том, оправданно ли вообще верить во что-то, что мы расцениваем как невозможное или в высшей степени немыслимое. Очевидно, это остается насущным вопросом.

Оригинал

Для оформления использованы картины Микеланджело да Караваджо. На превью – «Неверие апостола Фомы» (ок. 1601-1602).

Об авторе: Питер Харрисон (Peter Harrison) – директор Института продвинутых гуманитарных исследований в Квинслендском университете. Автор книги «Территории науки и религии» (ориг. «The Territories of Science and Religion», 2015), а также редактор сборника «Нарративы секуляризации» (ориг. «Narratives of Secularization», 2017).

Верую, ибо абсурдно. К истории одной ложной цитаты

«Мещанство сопротивляется, оно хочет придумать свои несоциалистические ценности, и вот вам Розанов со своим бессмертием свиноподобного размножения, вот вам Бердяев с его трусливым утверждением бессмертия души: credo, quia absurdum».
Это слова А. В. Луначарского из статьи «Тьма». Оставим на совести красного наркома оценку философии Розанова и Бердяева. Разговор сейчас пойдет о другом. Об использовании в отрывке — «к месту» — известной латинской цитаты «Credo quia absurdum (est) — «Верую, ибо абсурдно», которая традиционно приписывается христианскому философу Тертуллиану (160-220 гг.). Луначарский — тоже вполне традиционно — приводит тертуллиановы слова на правах саморазоблачающей цитаты. Вот, мол, сами христиане признают, что их вера противится разуму, что она основана на нелепости, на абсурде. А один из современных словарей крылатых слов дает этой фразе такое объяснение: «Формула, ярко отражающая принципиальную противоположность религиозной веры и научного познания мира и употребляющаяся для характеристики слепой, не рассуждающей веры и некритического отношения к чему-либо».

Казалось бы, все правильно: вера есть вера, а разум есть разум, и вместе им не сойтись. В чем же здесь заблуждение? Где парадокс?

Луначарский Анатолий Васильевич. Родился в 1875 году в семье действительного статского советника. В 1895 году, будучи гимназистом, вошел в социал-демократическое движение. После окончания Киевской гимназии изучал в Цюрихском университете естествознание и философию. В 1896-98 гг. жил во Франции и Италии, с 1899 — в России. Вел револючионную работу в Москве, Киеве и других городах. Неоднократно арестовывался, был в ссылке. В первые месяцы после Октябрьской революции предпринимал усилия по сохранению художественных, культурно-исторических памятников для рахвития пролетарской культуры.

Заблуждение: чего не говорил Тертуллиан

Начну с простого. Такой цитаты у Тертуллиана нет. Этот факт, кстати сказать, не оспаривают даже многочисленные «крылатые цитатники», называя выражение «парафразой слов христианского писателя».

Однако обратимся к тексту. В книге «О плоти Христовой» (De Carne Christi) Тертуллиан пишет буквально следующее: «Сын Божий пригвожден ко кресту; я не стыжусь этого, потому что этого должно стыдиться. Сын Божий и умер; это вполне вероятно, потому что это безумно. Он погребен и воскрес; это достоверно, потому что это невозможно». (Буквально на латыни: «Et mortuus est dei filius; prorsus credibile est, quia ineptum est. Et sepultus resurrexit; certum est, quia impossibile»).

Автор размышляет о том, что перевернуло всю человеческую историю и вошло в культуру как Тайна христианства — о воскресении Христа.

Конечно, для взглядов Тертуллиана весьма характерна мысль о том, что

Квинт Септимий Тертуллиан родился около 155 г. в языческой семье в Карфагене (Северная Африка). Получив блестящее образование, он провел по-язычески буйную и разгульную молодость, что в дальнейшем сказалось на жестком и непримиримом к язычеству характере его произведений. Примерно в 35-40 лет он принимает христианство, а затем становится священником. Тертуллиан был одаренным писателем и богословом, оказавшим большое влияние на развитие христианского вероучения. Однако под конец жизни он сам уклонился в ересь монтанизма. Умер Тертуллиан после 220 г., точная дата его смерти неизвестна.

разум, требующий доказательств, философия, пытающаяся постичь истину, на самом деле только всё запутывают и извращают… С этим тезисом, конечно, можно и поспорить. В том числе и с христианских позиций. Те мыслители эпохи поздней античности, которых церковная традиция именует отцами Церкви, как раз и занимались созданием философской и богословской системы, облекая в броню рациональных рассуждений то, что содержалось в символической форме в Евангелии. А наука и религия — это не противоположные и соперничающие способы познания мира, а разные. И в чем-то взаимодополняющие друг друга.

Однако речь сейчас не об этом споре, а о знаменитой фразе. И тут все несколько по-иному: гораздо глубже и серьезнее. Если, конечно, использовать не парафразу в трактовке Луначарского, а читать самого Тертуллиана.

Парадокс: что на самом деле хотел сказать Тертуллиан

Христианство взорвало языческий мир невообразимыми, невероятными представлениями о Боге, человеке и их взаимоотношениях. Именно это хочет подчеркнуть Тертуллиан: идея крестной смерти, искупления грехов и воскресения настолько чужда и абсурдна для языческого мира, что представить себе таким Божественное Откровение язычник просто не может. Спустя много веков один мыслитель так выразит надчеловечность христианского откровения: «Бесчисленны и страшны сомнения мыслящего христианина; но все они побеждаются невозможностью изобрести Христа». Вот чего не понял и Вольтер в своем знаменитом: «Если бы Бога не было, Его надо было бы изобрести». Именно так — изобрести — в оригинале у французского вольнодумца («il faudrait l`inventer»). И именно это — изобретение Бога — есть вещь невозможная для христианского сознания, однако вызывающая восхищение у французского просветителя.

Невозможно, говорит Тертуллиан, представить себе, что Бог будет убит людьми. По все меркам — человеческим, языческим — это абсурдно, это стыдно. Однако этого потому и нельзя стыдиться, что христианство превосходит человеческие мерки. Потому что то, что стыдно в обыденной жизни, что невероятно с точки зрения мирской логики, может обернуться спасением для человечества. Как обернулся им Крест Христов — орудие самой позорной, самой стыдной казни в Римской империи. Казни на кресте, казни для рабов.

Безумно, подчеркивает Тертуллиан, поверить в то, что Бог мог умереть — ведь боги бессмертны. Однако Истинный Бог приходит к людям так, как ни один мудрец не может придумать: не в силе и славе Юпитера или Минервы, но в образе Страдальца. Вот почему это вполне вероятно: Бог приходит так, как хочет Он, а не так, как это придумывает человек, — сколь абсурдным и нелепым ни казался бы нам этот приход.

Невозможно, продолжает Тертуллиан, представить себе ни погребение Бога, ни Его воскресение. Но эта невозможность и есть самое сильное доказательство для веры. Не математическое доказательство для ума, не естественнонаучный факт, который лишает человека свободы выбора и для принятия которого необходим определенный уровень знаний и интеллекта. А потрясающее прикосновение к Тайне — без которой и вне которой нет никакой религии. Без которой и вне которой наша жизнь превращается в пустое существование, лишенное смысла и цели.

Евангельская история не придумана. Она не придумываема в принципе. Никакой изощренный человеческий разум не смог бы таким образом изобразить Бога, если хотел бы создать новую религию. Именно поэтому Ницше бунтовал: Бог не железною рукою наводит порядок, но действует любовью. И Сам есть Любовь. Именно поэтому Толстой придумал своего Христа, который, хотя и не приходит в силе и славе римского императора, но все равно остается — используя слова того же Ницше — «человеческим, слишком человеческим» вымыслом: бродячим проповедником, который учит подставлять одну щеку, когда бьют по другой. И который умирает на кресте. И все… И нет спасения, и снова мрак и тьма ада.

Христос приходит не как великий завоеватель и поработитель. Он приходит как Спаситель всего человечества. Он добровольно принимает на себя все бремя человеческой природы (кроме греха), умирает — чтобы воскреснуть. И Своим воскресением возвращает нам жизнь …

За несколько веков до Тертуллиана об этом же писал апостол Павел: «Ибо и Иудеи требуют чудес, и Еллины ищут мудрости; а мы проповедуем Христа распятого, для Иудеев соблазн, а для Еллинов безумие» (1-е Коринфянам 1:22-23). Иудеи требуют чудес — ждут Спасителя-мессию, который придет и, сбросив рабство римской империи, восстановит былое могущество царства Израилева. Эллины ищут мудрости — вслед за Платоном и иными великими умами античности, пытаются познать себя и Бога на путях интеллектуального поиска.

Мы же проповедуем Христа распятого — вот центр, смысл и содержание раннехристианской проповеди: Бог стал человеком, принял крестную смерть и на третий день воскрес. Ибо только так можно было исцелить искаженную грехом природу человека. Ибо только так можно было подарить нам — вновь, как в Эдеме — бессмертие, которого мы по своему желанию и по своему разуму лишились там же. Ибо только так приходит Бог — способом, невообразимым для человека. И потому верным.

Для иудеев это Откровение — соблазн, ведь Мессия не сбросил ига ненавистных римлян. Для эллинов — безумие, ибо боги бессмертны.

Для нас, христиан, это Путь, Истина и Жизнь. И Любовь. В Которой спасение. И это правда. Потому что этого «не может быть».

ЛЕГОЙДА Владимир

архивный материал
Фома № 3 (26) 2005

Верую, ибо абсурдно -Credo quia absurdum

Верую, ибо абсурдно это латинская фразачто означает «я верюпотому что это абсурдно «, первоначально истолкованы в Тертуллиана в его De Carne Christi . Оригинальная фраза «Она уверенапотому что это неподходящее» в борьбе с маркионитским контекстом, однако, через раннюю современную , протестантские и Просвещение риторику против католицизма и религииболее широком смысле, был изменена на «Веруюпотому что абсурдно» для лично религиозный контекст.

История фразы

происхождения

Оригинальная фраза, прежде чем трансмутировать через Просвещение риторику к ее современной форме «Верую , потому что абсурдно», появилась в Тертуллианом «s работа De Carne Christi ( около 203-206), прочитано ученых как»я верю , потому что это неподходящим». Контекст является защитой догматов ортодоксального христианства против докетизма :

и др mortuus Текущая дей Filius: credibile То есть, Quia ineptum оц.

и др sepultus resurrexit: CERTUM То есть, Quia impossibile.

и Сын Божий умер, это заслуживает доверия, потому что это неподходящим;

и он был похоронен и воскрес; он уверен, потому что это невозможно.

Консенсус Тертуллиана ученых является то , что чтение «Верую , потому что абсурдно» резко отклоняется от собственных мыслей Тертуллиана, учитывая его помещают приоритет обоснованного аргумента и рациональность в его произведениях. В той же работе, Тертуллиан позже пишет «Но здесь, я должен иметь какие — то причины.» В другом месте он пишет , что новый христианин «не должен верить ничего , но , что ничто не должно быть опрометчиво верить.» Ученые отметить другие примеры , где Тертуллиан действует следующий метод мотивированного аргумента. Смысл этой фразы может относиться к 1 — е Коринфянам 1: 17-31, где — то глупо человеку может быть членом Божьей мудрости, или Тертуллиан может быть повторяющейся идею репетировали в Аристотеля «s риторике , где Аристотель утверждает , что что — то более правдоподобно верно , если это невероятное утверждение, по той причине , что бы не было сделано, если бы это было действительно так невероятно для человеческого ума. Эрик Осборн делает вывод , что «классическая формула верую, ибо абсурдно (даже при коррекции Quia ineptum ) не представляет мысль Тертуллиана.»

Передача в раннюю современную эпоху и современное использование

Уведомление не было дано этой максима на протяжении классических и средневековых периодов, однако, максим первого начал получать внимание , а затем претерпевают изменения во время начала современной эпохи. В 1521 году ученый — гуманист Битус Ренанус произвел издание Тертуллиана De Carne Christi . Единственный французский перевод этой работы появится в 17 — м века был Луи Жиря «s 1661 издания. По словам Питера Харрисона , в первый раз , что максима цитировалась был Томас Броун весьма влиятельный религиозным классик «s Religio Medici (Религия доктора), гарантируя , что максима получила широкую аудиторию в это время, и Браун также сместил контекст фразы Тертуллиана из выступления против Маркиона личной веры, а также сдвинута формулировкой фразы из ее оригинала » несомненно , потому что это невозможно» » Я верю , потому что это невозможно.» Многие из современников Брауна критиковали его и Тертуллиан для этой максимы, в том числе Генри Мор , Эдвард Стиллингфлит , Роберт Бойл и Джон Локка . Как протестант выросли антикатолическая полемики и риторики, многие авторы стали связывать некоторые католические доктрины (и позже в широком смысле самого христианство некоторых другими авторами), особенно Пресуществление , с этой максимой. Максима затем доводят до французской аудитории через Бейль весьма влиятельного 1697 «s Словник Historique и др Критике , которые каталогизированы противоречивость философского и религиозного характера, а также исторические события и лица , связанные с ними. Затем, Вольтер , в его анонимно опубликовал Le Diner его Конт де Boulainvillier (1767), взял максиму к следующему шагу и сдвинута фраза из «Я верю , потому что это невозможно » , чтобы «Я верю , потому что абсурдно «, и Вольтер также отнести его к Августину вместо Тертуллиана, гораздо более центральной фигурой в христианской истории. Максима по- прежнему будет приписана Августину до Гастон де Флотт не отметил оригинальные латинский и приписывание Вольтера, однако, риторическое обращение максимы было достаточно велико , что он по- прежнему широко используется, даже в настоящее время, в том числе используются фигурами , как Зигмунд Фрейд , Эрнст Кассирер , Макс Вебер , Ричард Докинз , Джерри Койн и даже Саймон Блэкберн «s Оксфордский словарь философии .

Позже Комментарий

Фраза не выражает католической веры , как пояснил Папа Римский Бенедикт XVI : «Католическая традиция, с самого начала отверг так называемую„фидеизм“, которая является желание верить против разума. Верую, ибо абсурдно (я верю , потому что это абсурд) не формула , которая интерпретирует католическую веру «.

Фраза , таким образом , иногда ассоциируются с доктриной фидеизма , то есть «системой философии или отношение ума, который, отрицая силу невооруженного человеческого разума , чтобы достичь несомненности, утверждает , что фундаментальный акт человеческого знания заключается в акт веры, и высший критерий несомненности является авторитетом. «( католическая энциклопедия ). Он также используется, хотя часто в разных интерпретациях, некоторые экзистенциалисты .

Фраза вдохновила знаменитую остр`оту по Л. Менкен : «Тертуллиан приписывает девиз верует, ибо абсурдно -‘I верить , потому что это невозможно» Излишне говорить, что он начал свою жизнь в качестве адвоката.» . Он также был принят в качестве девиза для древнего и достопочтенного ордена E Clampus Витта в наше время, и был использован в качестве примера дзэн в DT Suzuki книги «s Введение в дзэн — буддизма (который был основан на эссе он писал в 1914):

«Известный христианский отец раннего средневековья однажды воскликнул:» О бедных Аристотель! Ты , кто открыл для еретиков искусство диалектики, искусство создания и уничтожения, искусство обсуждать все вещи и не достигая ничего!»Так много шума из ничего, на самом деле! Посмотрите , как философы всех возрастов противоречат друг другу, проведя все их логические проницательность и аналитические изобретательности на так называемых проблем науки и знаний. Неудивительно , что тот же самый старый мудрый человек, желая положить конец раз и навсегда для всех таких бесполезных дискуссий, смело бросил следующую бомбу прямо в гущу из этих песчаных строителей: «CERTUM Эст Quia невозможно ЭСТ», или, более логично, верую, ибо абсурдно Эст .? Я верю , потому что это нерационально, это не является безоговорочным подтверждением Zen»

Квинт Септимий Флорент Тертуллиан. Трактаты

К Скапуле

О женских украшениях

Книга первая

Книга вторая

Против Гермогена

Апологетик

К язычникам

Книга первая – часть 1

Книга первая – часть 2

Книга вторая – часть 1

Книга вторая – часть 2

К жене

Книга первая

Книга вторая

О крещении (Dе Baptismo)

1–3. О природных свойствах воды, чудесно действующих в таинстве крещения

4–6. Вода как субстанция крещения и ее энергия

7. Помазание после крещения

8. Возложение рук после крещения

9. Предзнаменования и прообразы крещения

10. Энергия крещения Иоанна

11. Крестил ли Христос

12. Крещены ли апостолы

13. Когда вступил в силу закон об обязательности крещения

14. Крестил ли ап. Павел

15. Крещение единственно и однократно

16. Крещение кровью

17. Право крещения

18. Возраст крещения

19. День крещения

20. Обряд крещения

О молитве

О плаще

О плоти Христа (De Carne Christi)

1–2. Еретики (Маркион, Валентин, Апеллес) отрицают плоть во Христе, стремясь опровергнуть воскресение; но не может быть воскресения без плоти

3–5. Плоть не умаляет величия Божьего. В ее воскресение нужно верить, не пытаясь понять великую тайну слабым разумом

6–9. Плоть Христова не призрачна и не происходит со звезд. Рождение Христа от плоти человеческой засвидетельствовано Писанием

10–12. Плоть Христа не душевна, а душа – не плотского характера; как утверждают еретики

13–15. Его плоть – человеческого, а не ангельского свойства

16–17. Плоть Христа – человеческой природы, но не имеет на себе первородного греха. Символические образы первого и последнего Адама, Евы и Девы Марии

18–20. Облечение Слова плотью – великая тайна веры. Христос рожден от Девы, но без греха

21–22. Человеческое происхождение Его плоти доказывают все предки Марии вплоть до Давида и Авраама

23. Девство Марии прекращается после рождения Христа

24–25. Еретики, отрицая человеческую плоть во Христе, отрицают тем самым и воскресение. Но то и другое несомненно

О покаянии

О свидетельстве души

О терпении

О целомудрии

О воскресении плоти

О зрелищах

Об идолопоклонстве

О прескрипции еретиков

1–2. Само существование ересей свидетельствует о подлинной вере

3–6. Ереси черпают силу из слабости веры: истинная вера проверяется в противостоянии им

7. Умствования – главный источник ересей; христианину довольно одной веры

8–11. Ереси не должны искать оправдания в словах «Ищите и найдете»; имеющему веру нет нужды искать чего-то другого

12–14. Самым прочным основанием является «правило веры», сверх которого ничего не следует искать

15–19. Еретики не смеют опираться на Писание; оно не принадлежит им и они способны лишь искажать его. Еретикам безусловно отказано в самом праве рассуждать о Писании

20–22. Истина принадлежит Христу, затем – апостольскому преданию

23–25. Апостольское учение лишено противоречий; в нем явлена вся истина, полученная от Христа

26–29. Церковь – единственная наследница истины и апостольского авторитета

30–32. Еретики не смеют претендовать на истину потому, что они позже истины. Примеры различных ересей

33–34. Ереси были предвозвещены и осуждены до их появления

35–36. Источник неповрежденной истины – церковный авторитет, основанный на авторитете апостольском. Рим как источник авторитета

37–40. Попытки еретиков исказить Писание доказывают, что оно им не принадлежит

41–43. О порочности еретиков свидетельствует их превратный образ жизни; и здесь истина принадлежит церкви

44–45. Предупреждение еретикам. Обещание опровергнуть (на основании изложенных выше общих принципов) различные отдельные ереси

Против Праксея (Adversus Praxean)

Глава 1. Праксей и его ересь

Глава 2. Символ веры, содержащий таинство домостроительства, обуславливающее наличие в Боге Единой сущности и Трех Лиц

Глава 3. Принципу монархии (единовластия) не противоречит наличие у монарха других управляющих лиц

Глава 4. Рождение Сына от Отца. Разум и Слово как два момента бытия Сына

Глава 5. Различие Лиц Святой Троицы, исходящее из самих Их имен и других понятий, встречающихся в Священном Писании

Глава 6. Другие свидетельства Священного Писания о Святой Троице. Различие Приказывающего и Исполняющего не вводит Двух Богов и Двух Господов

Глава 7. Содержащееся в Священном Писании различие Отца и Сына как невидимого и видимого, сокрытого и открытого, неявленного и явленного

Глава 8. Общность имен Отца и Сына

Глава 9. Утверждение Священного Писания о единстве Бога не противоречит единству Божества Отца и Сына

Глава 10. Доказательство того, что Сын не тождествен Отцу и Святому Духу, основанное на Евангелии от Иоанна

Глава 11. Свидетельства о том же из других Евангелий. Субстанциальность Сына как Духа Божия

Глава 12. Христология: единство Лица Иисуса Христа и двойство Его природ и природных действий

Глава 13. Ересь Праксея (модализм) – разновидность иудейства

О плоти Христа (De Carne Christi)

1–2. Еретики (Маркион, Валентин, Апеллес) отрицают плоть во Христе, стремясь опровергнуть воскресение; но не может быть воскресения без плоти

1. Те, которые стремятся поколебать веру в воскресение (несомненную до появления этих родичей саддукеев), отрицая притом что подобная надежда относится и к плоти, – конечно, своими утверждениями сводят на нет и плоть Христову, ибо полагают, что ее или вовсе не было, или же она, во всяком случае, не была человеческой. Ведь если бы она была признана человеческой, они осудили бы сами себя: то, что воскресло во Христе, несомненно воскресает. Стало быть, нам нужно укрепить чаяние плоти тем же, чем они их разрушают. Рассмотрим телесную сущность (corporalis substantia) Господа, ибо о духовной (spiritualis) нет сомнений. Зададим вопрос о подлинности ее и ее свойстве – была ли она у Него, откуда и какая. Разъяснение всего этого придаст законность и нашему воскресению. Чтобы отвергнуть плоть Христа, Маркион отрицал Его рождение; или, чтобы отвергнуть рождение, отверг и плоть, – для того разумеется, чтобы они не свидетельствовали взаимно в пользу друг друга: ибо нет рождения без плоти и нет плоти без рождения. Хотя сам он мог бы по своему еретическому своеволию либо отвергнуть рождение, допустив плоть (как Апеллес, его ученик, впоследствии покинувший его), либо, признав и плоть и рождение, иначе их истолковать (как соученик Апеллеса и тоже отступник, Валентин). Впрочем, тот, кто утверждал, что плоть Христа мнима, равно мог выдать и рождение Его за нечто призрачное, – а тем самым и зачатие, и тягость, и роды Девы, и все события Его детства приравнялись бы к мнимости. Всем этим были бы введены в заблуждение те же глаза и те же чувства, которые обмануло ложное мнение о плоти. 2. Рождение Христово ясно возвещается Гавриилом, – но что Маркиону] до ангела Создателя? И зачатие происходит во чреве Девы, – но что ему до Исайи, пророка Творца? Промедления ненавистны тому, кто разом низводил Христа с небес. «Долой – говорит он, – вечно тягостные цезаревы переписи, тесные постоялые дворы, грязные пеленки и жесткие ясли. Пусть не утруждают себя сонм ангельский, почитающий Господина своего ночью. Пастухи пусть лучше стерегут свой скот. И волхвы пусть не утруждают себя дальней дорогой: я отдаю им их золото. Ироду надо быть лучше, чтобы не прославился Иеремия. Но и младенца не нужно обрезать, чтобы не причинять боли; не нужно приносить его в храм, дабы не обременять родителей расходами на это. Не нужно отдавать его на руки Симеону дабы не печалить старца, которому назначено было затем умереть. Пусть молчит и упомянутая старуха, чтобы не сглазить младенца». Вот такими, думаю я, советами, ты, Маркион, осмелился уничтожить столь многочисленные изначальные свидетельства о Христе, чтобы нельзя было утверждать существование Его плоти. Однако, спрашиваю я тебя, каким же авторитетом ты руководствуешься? Если ты пророк, то предскажи что‑нибудь; если апостол, – проповедуй принародно; если апостольский муж, – будь единодушен с апостолами; если ты только христианин, – веруй в то, что передано. Если ты ничто из этого, – я с полным правом сказал бы: умри. Ведь ты уже мертв, ты, который не христианин, ибо не веришь в то, что, будучи принято с верой, делает людей христианами. И ты тем более мертв, чем более ты не христианин; хоть ты и был им, но отпал, отказавшись от того, во что прежде веровал: ты и сам признаешь это в каком‑то письме, твои этого не отрицают, а наши подтверждают. Итак, отвергая то, во что ты верил, ты отверг уже не веруя; но, отказавшись верить, ты поступил недостойно. Ибо, отвергая то, во что ты верил, ты показываешь, что прежде вера твоя была иной. Она была иной, ибо отвечала преданию; в свою очередь, то, что было передано, было истинно, потому что передано теми, кому дано было наставлять. Значит, оставив переданное, ты оставил истинное, на что у тебя не было никакого права. Впрочем, подобные возражения против всех ересей мы уже весьма обильно использовали в другом месте. После них нам сейчас излишне повторяться, доискиваясь, почему ты счел, что Христос не рожден. Имеются в виду Маркион, Апеллес и Валентин. См. также прим. 44 к трактату «О прескрипции…». Отсюда – «докетизм»; это, собственно, не определенное учение или секта, а собирательное обозначение мнений, согласно которым плоть, а следовательно, и страсти Христа были не реальными, а «кажущимися», «мнимыми». Подобные взгляды появились уже в апостольские времена (см. 1 Иоан. 4:2; 5:6; 2 Иоан. 7), Первыми докетистами можно считать Симона Мага и Керинфа (см. Ириней. Против ересей 1 23–26; III 3; 28). В той или иной мере к докетизму склонялись все крупные гностики, эвиониты и пр. См. Лук. 1:26 сл. См. Ис. 7:13–14. Т.е. без пророчеств. Благовещения и т. д. См. Лук. 2:1 ел.; Матф. 2:1–12. См. Матф. 2:17–18; Иер. 31:15. См. Лук. 2:25 сл. Анна. См. Лук. 2:36 cл См. Марк. 1 1; IV 4; Прескр. 30. В трактате «О прескрипции…».

Credo, quia absurdum

Смотреть что такое «Credo, quia absurdum» в других словарях:

• Credo quia absurdum — is a Latin phrase of uncertain origin. It means I believe because it is absurd It is derived from a poorly remembered or misquoted passage in Tertullian s De Carne Christi defending the tenets of orthodox Christianity against docetism, which… … Wikipedia

• CREDO, QUIA ABSURDUM — (лат.) верую, потому что абсурдно. Неточная цитата из Тертуллиана; искажение его слов «credibile est quia ineptum» «вероятно, ибо нелепо». Философский энциклопедический словарь. М.: Советская энциклопедия. Гл. редакция: Л. Ф. Ильичёв, П.… … Философская энциклопедия

• Credo quia absurdum — Credo quia absurdum латинское выражение, означающее «Верую, ибо абсурдно.» Оно происходит из сочинения Тертуллиана De Carne Christi (О плоти Христа), защищающем христианство от нападок докетистов. Однако дословно такой цитаты у Тертуллиана… … Википедия

• Credo quia absurdum — est une locution latine signifiant » je crois parce que c est absurde «. Souvent attribuée à Tertullien, elle est une citation apocryphe, la véritable phrase étant : » Et mortuus est Dei Filius : CREDIBILE EST QUIA… … Wikipédia en Français

• Credo, quia absurdum — Dieser Satz «Ich glaube, weil es der Vernunft zuwiderläuft» geht möglicherweise auf den lateinischen Kirchenschriftsteller Tertullian (160 bis nach 220) zurück. In seiner Schrift «De carne Christi» heißt es: Et mortuus est Dei Filius; prorsus… … Universal-Lexikon

• Credo quia absúrdum — (lat.), Ich glaube es, weil es widersinnig (d.h. der beschränkten menschlichen Vernunft entgegen) ist (nach Tertullian) … Kleines Konversations-Lexikon

• credo, quia absurdum — credo, quia absụrdum , Satz, der den Glauben an die Wahrheit der christlichen Offenbarung auf deren Absurdität (d. h.… … Universal-Lexikon

• Credo, quia absurdum — (лат. верю, потому что нелепо), приписываемое Тертуллиану выражение, которое, однако, не встречается в его произведениях и по этой причине допускает в отрыве от контекста различные толкования. Понимаемая как итоговый вывод учения… … Словарь античности

• Credo quia absurdum — (лат. верую, потому что абсурдно) положение теологического метода, подчеркивающее существенное различие между верой и разумом и предполагающее, что те вещи, к рые даются верой, не могут быть познаны разумом. Это положение связано с именем… … Вестминстерский словарь теологических терминов

• Credo, quia absurdum est — Credo quia absurdum est (lat., «ich glaube, weil es unvernünftig ist») ist ein geflügeltes Wort im Diskurs der christlichen Theologie. Es wird regelmäßig zitiert bei der Erörterung des christlichen Urthemas der Verhältnisbestimmung von… … Deutsch Wikipedia

• Credo, quia absurdum est — (lat., «ich glaube, weil es unvernünftig ist»), ein öfter ausgesprochener Satz, der aus der Geringschätzung der menschlichen Vernunft gegenüber der göttlichen Weisheit entspringt und einer Stelle Tertullians: «De carne Christi V.», nachgebildet… … Meyers Großes Konversations-Lexikon

Ответ от Laura
«Верую, ибо абсурдно»
Основная статья: Credo quia absurdum
Знаменитая максима Credo quia absurdum est («верую, ибо абсурдно» , то есть метафизично в понимании) является парафразом фрагмента сочинения Тертуллиана «О плоти Христа» (лат. De Carne Christi), где в полемике с гностиком Маркионом он пишет:
Et mortuus est Dei Filius: prorsus credibile est, quia ineptum est. Et sepultus resurrexit: certum est, quia impossibile. (И Сын Божий умер: это бесспорно, ибо нелепо. И, погребённый, воскрес: это несомненно, ибо невозможно) (De Carne Christi, 5.4).

Значение
Средневековые богословы не могли простить Тертуллиану его отступничества от «истинной» веры. В их трудах зачинатель латинского богословия упоминается нечасто и не особо одобрительно. Лишь немногие, как св. Киприан и блаженный Иероним, его оценили положительно. Только в XIX веке Тертуллиан был в полной мере переоткрыт как один из наиболее значительных латинских авторов своего времени и ключевая фигура в становлении западного христианства. В теологии его интересовали аспекты не столько метафизические, сколько практические и юридические — и это сближает его с учителями католической церкви последующих поколений. В отличие от греческих отцов, он был враждебно настроен к античной философской традиции и риторически вопрошал: «Что может быть общего у Иерусалима с Афинами?»
Источник: Википедия